22 месяца Холодов.
Западная Лакона. Граница с Полумесяцем.

Илиана ежилась и смотрела на огонь. Сколько времени прошло с гибели Лесного? Сколь прошло с тех пор, как она по собственной воле и глупости покинула родное Броснэ? Все стерлось. Всё забылось. Осталась только необходимость ехать всё дальше и дальше.
Мы как зверьки спасаемся от лесного пожара. – Вдруг подумала Илли. – Всё бежим и бежим. А за нами стена огня, за которой уже нет жизни. Всё, что по ту сторону уже сгорело, исчезло, умерло. А мы все бежим, бежим…
- Тебе страшно? – Тихо спросил Алек.
Илиана заглянула в серьезные глаза мальчика.
- И да. И нет. Я боюсь думать. Там остались… - Ком в горле мешал говорить. – Там осталось слишком много тех, кого я люблю.
Илиана краем глаза уловила, как потупился Валериан.
- Валериан, прости… Не вини себя. Ты был прав, что не отпустил меня. Я бы не добралась до дома и могла стать ключом, которой бы открыл Броснэ Теням. Даже если теперь их нет… то это не из-за нас.
Илиана постаралась, чтоб голос не дрожал и не выдал боли.
«Нарисуй мне дракона, - всплыл в памяти голосок Лауры, - нарисуй…»

Тойе и Бевер вернулись в лагерь с выражениями лиц больше подходящими камням, нежели людям. О чем они говорили, что решили?
- Мы идем в Лес, - решительно объявил Николя.
- Господин граф, но как же… - попытался возразить Браин.
- В Лес, - прервал его Николя, одним словом пересекая все дальнейшие разговоры.
Валериан подбросил ещё дров в костер.
- Мы ночуем здесь? – Невозмутимо спросил он.
- Да.
- Нужны ещё дрова. На ночь.
Илли стряхнула не существующие крошки с колен. Дрова так дрова. Поднялась и двинулась к зарослям ивняка.

26 месяца Холодов.
Лес.

Они ехали по Лесу уже третий день. Среди облетевший деревьев  ещё была жизнь, но людей не было. Пожухлая трава прятала под собой молодые побеги. В кустах осыпанных высушенными, но все ещё красными, как кровь ягодами прятались птицы и зайцы. Бевер почему-то был уверен, что в Лесу Теней нет. Остальные предпочитали остерегаться. Так в сумерках, когда напуганный лошадями из-за кустов взлетел рябчик, Илиана с перепугу запустила в него стрелу.
- Тени! – Тут же закричал Браин, выхватывая меч.
В одно мгновение меленький отряд осветила вспышка света – постарался Бевер. Валериан, кряхтя слез с лошади и… торжествующе из-за кустов поднял тушку рябчика, прошитую на сквозь боевой стрелой. Первым засмеялся Николя. Затем и остальные. Нервы напряженные до предела, руки сжимавшие оружие, готовность в любое мгновение дать отпор Теням. Всё это разом растворилось в весёлом смехе, охватившем отряд. Илиана сначала смутилась из-за своей оплошности: спутать рябчика с Тенью! А потом засмеялась вместе со всеми. Они смеялись. Смеялись как никогда. До всхлипов и слез из глаз. Смеялись, потому что даже ожидание смерти не может длиться вечно. И смех уносил с собой скорбь, обреченность, пустоту. Рок, тяготевший над ними, словно рассеялся. Теперь Теням, появись они рядом, встретился бы совсем другой отряд не отряд обреченных, но готовых выжить и сражаться.
В тот вечер, когда они остановились на ночлег, Нико впервые за очень долгое время взял в руки гитару. И до поздней ночи притихший Лес слушал музыку то быструю и порывистую как шквал, то легкую как журчащий ручей, то грустную как листопад осенью.

9 день месяца Домоседства. Полумесяц. Тил.

Вэл вытер лоб. Убивать ему было очень трудно, но еще труднее было справится с Силой, что охватывала его существо, встречая древнейшего из своих врагов. И чтобы усмирить ее он научился вспоминать: старого наставника, бинтующего его руку, когда он смастерив свои первые крылья, свершил неповторимый полет сверху вниз и остался жив; первую встречу с морем, где бущующий ветер породил в нем желание сотворить невозможное; библиотеку, где огромная книга чуть не упала на голову такой похожей на него и в тоже время - совершенно необыкновенной девушки с фиалковыми глазами; первый полет; Криэран;... и Син - совершенно не похожая ни на кого. Ветер стих. Бывший студент опустился возле древнего великана Леса и задумчиво посмотрел на бушующие в вышине ветви: какая сила встревожила Ветер, играющий в верхушках деревьев? К юноше медленно подходили соратники по очередной, безумной вылазке. Они уже знали, что когда он открывается для своей Силы - от него лучше держаться подальше. И лишь потом, лесовики с устало-добрыми усмешками подходили и слегка хлопали его по плечу. Вэл прятал глаза, потому что слишком долго в них стихала усмиряемая им Сила. Они находились вблизи от Тила, на очередном сторожевом посту, когда появилась странная, знакомая тревога. Юноша медленно огляделся. Люди вокруг тоже были встревожены: незнакомцы в Лесу..
- Или старые знакомцы, - прошептал он
Хрупкую на вид фигурку он узнал бы из тысячи. Идущего рядом с ней мужчину - видел. Удивление на миг всколыхнулось в его душе, но тут же уступило место простому чувству: роковой час все ближе - и мы собираемся вместе.
Он уже достаточно передохнул и потому расправил свои крылья и призвав Силу Ветра взмахнул ими, оставляя своих спутников позади и желая как можно скорее прилететь в Тил. В этом удивительном месте леса он, как нигде мог отдохнуть. Предстоящая встреча почему-то не радовала его. В глубине души он ощущал себя предателем.. Спасибо правителю Сторна, благодаря ему, он был знаком с этим чувством. Но наравне с этим, жило ощущение собственной правоты.
Когда Вэл приземлился на небольшой поляне возле одного из озер Тила, он привычно сложил крылья, пряча их в заплечную сумку и резко повернулся:
- Я могу чем-то помочь?
Королевский чародей, пристально наблюдавший за ним, медленно покачал головой:
- Пока - нет. В свое время, надеюсь - очень.
- Можете не сомневаться. В свое время я сделаю все, что в моих силах, - в его словах звучал задор и вызов.
- Главное, чтобы не ты один осознавал это, - голос этого человека похоже забыл о каких-либо чувствах.
Вэл сделал несколько шагов, приближаясь к магу:
- Вам не хуже меня известно, что каждый из нас... - он сделал паузу... - пятерых готов отдать свою жизнь для победы и Жизни остальных людей.
Резкий порыв ветра чуть не столкнул его с Адрианом, но Вэл сдержал свою неприязнь и окружив себя воздушным завесом пошел прочь.
- И все же не надо парить над лесом подобно сигнальному флагу, мой юный друг, - долетели до него слова Адриана.
Вэл скрипнул зубами и продолжил свой путь.

Спустя несколько часов, он сидел на огромном бревне и задумчиво подкидывал в ладони камушки: старая игра - сначала в воздухе один камень, потом два... три... четыре... пять... И вот уже перед ним кружат девять камней, которые он ловко ловит.
- Жульничаешь? - раздался обвиняющий голос.
Юноша обернулся - Риган со своей сестрой, необыкновенно похожие и в тоже время разные. Он улыбнулся:
- Есть такое
- Ты уже слышал кто прибыл в Лес, - полюбопытствовала Фа.
Он кивнул. Риган чуть слышно фыркнула и вздернула голову:
- А мя ему ухи понадкусывала!
- Кому? - обалдел Вэл.
- Ну, тому большому... который пришел с Саолой Дэ Риэ..
- Как... то есть.. ведь это, - несколько расстерялся Вэл.
Девушки дружно и несговариваясь махнули ладошками:
- Да что тут такого?! Не фиг зазнаваться.. ну или просто - не фиг!
Ри вздохнула:
- Я правда хотела и Ярно ухи пооткусывать... но он такой.. такой несчастный..
Вэл поднял бровь и подозрительно глянул на близняшек:
- И что ему досталось?
- Ничего... Совершенно! - с редкой поспешностью сказала Риган.
- А если честно? - не унимался Вэл.
Рыжеволосая голова Ри опустилась, в то время, как Фаэнна сдержанно засмеялась, поясняя:
- Она прокралась в своем кошачьем обличьи в его покои... и посмотрев на его раненное императорское величие... не удержалась и лизнула его в лицо. Кажется он проснулся и немного удивился.. Впрочем, это уже покрыто тайной, потому что Риган выпрыгнула в окно.
Не смотря на печальное настроение, Вэл рассмеялся.

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Западные границы Бора.

        Он встречал их всех. Каждого, кто приходил в Лес с силой, способной склонить или хотя бы поколебать чаши весов в сторону победы, в сторону жизни. Люди весьма неохотно, но похоже все же начали сознавать, что в мир пришла угроза, по сравнению с которой их мелкие склоки не более чем мышиная возня. Пускай ненадолго, до срока, но Тил в дни этой страшной зимы объединил под высокими крышами Княжьих чертогов лютых врагов и заставил друзей вспомнить когда-то принесенные друг другу клятвы.
      Но стоило раз увидеть, какими недружелюбными взглядами обменивались лаконцы с людьми Сафара и, как руки лесовиков инстинктивно тянутся к колчанам, каждый раз когда видят на улицах людей в тяжелых доспехах, что бы понять насколько шатким было сложившееся равновесие. И Адриан подозревал, что с полным воссоединением Четверки ситуация только усугубится… Достаточно пары резких слов, что бы вспомнились и без того не забытые до конца обиды, и всеобщая вражда вспыхнет с новой силой. Оставалось только надеяться, что у собравшихся хватит благоразумия не доводить до предела.
      Вот и теперь Адриан ждал… ждал прихода еще одной, ранее ему враждебной силы. И несмотря на то, что лесная дорога не могла дать возможности достаточного обзора, маг чувствовал, как эта сила приближается… Время научило его ждать… Час… два… и наконец чародей уловил почти неслышный стук копыт по лесной подстилке, звон сбруи, белые отблески лунного света ложились на серебристые гривы, словно вышедших из легенд единорогов и покрытые рунной вязью доспехи всадников. Явление достойное сказаний… Воины долины туманов…. Значит Эдриан все же смог убедить свою упрямую холодную королеву оторваться от созерцания влажной дымки за окном Цитадели и обратить свои глаза на то, что происходит в мире. Похоже она сама даже почтила Лес своим скромным присутствием.
      Адриан не смог бы сказать точно, когда ощущение неправильности происходящего впервые коснулось его разума, но с приближением Всадников тревога возрастала, вместе с мгновенно пробудившейся Силой, так словно пришельцы на черных единорогах были безгранично чужды и ей и Лесу кругом. Проснулась и молодая зеленая поросль Стражей, наклонившись вперед, словно ожидая боя, и впервые за сотни лет делясь своей силой с тем, кто уже давно служил только смерти. И насыщаясь силой земли, постепенно утоляя голод своего Дара, маг медленно пошел навстречу всадникам, преграждая им дорогу:
- Леди Ри…
- Адриан, - молодая беловолосая женщина натянула поводья своего скакуна и вслед за ней, словно в едином движении остановили своих единорогов воины в колонне позади, на лице королевы промелькнула холодноватая полуулыбка. Нельзя сказать, что б она питала к бывшему королевскому чародею Лаконы какие-то симпатии. В свое время ей весьма не понравились его методы в вопросах получения сведений о Долине и ее обитателях. Но леди Ри была слишком хорошо воспитана и благодарна за помощь оказанную Адрианом ее советнику, что бы открыто проявлять неприязнь.
      Чародей молчал, всматриваясь в лицо королевы и ее спутников, надеясь отыскать, что именно столь встревожило Лес и его Силу. Взгляд остановился на стройной темноволосой девушке разместившейся в седле угольно черного единорога по левую руку от королевы…. Древняя кровь, древняя вражда... прекрасная как все Старшие и столь же опасная, она не проявляла враждебности… Но ее Дети превратили Старую столицу в мертвый город, и сейчас в воинстве Дориана по ту сторону Леса продолжали убивать людей. И сколь бы дружелюбной, если такое слово вообще приемлемо для вампира, она сейчас не казалась, она тоже дочь ночи, причем одна из старших ее дочерей.
        Адриану пришлось собрать всю волю, что бы усмирить собственную Силу желавшую немедленно уничтожить, стереть с пыль существо чуждое и враждебное ее хозяину и всему окружающему миру по природе. Маг с радостью дал бы ей волю, знай он точно, что сможет победить вампирку и не разрушить при этом последнюю защиту, которую Лес дал людям, если бы был уверен, что вообще справиться в одиночку со Старшей, превосходящей его если не по опыту, то по возможностям.
- Мы пришли с помощью, - почувствовав нагнетающуюся Силу медленно проговорил Эдриан, - И с миром.
- И поэтому с вами пришло зло, - спокойно с полуусмешкой на губах холодно произнес Адриан.
- Она на нашей стороне, - Ри чуть нахмурилась, - И не такая как все они…
- Может быть и кровь она не пьет?
- Я могу поручиться за нее, - медленно произнес советник, впрочем Адриан и так никогда не сомневался в его мягкости и наивности.
- Спасибо, - внезапно улыбнулась вампирка, - Но я сама могу постоять за себя перед кем бы то ни было. Князь ждет вашей помощи, королева, мы с императорским чародеем, я думаю, найдем общий язык.
- Как будет угодно, - холодно улыбнулась Ри и тронула поводья, не удостоив никого больше своим высочайшим вниманием. Колонна воинов на черных единорогах  тронулась вперед. Эдриан какое мгновение, казалось, сомневался в том в том, что делать, потом направил Фларэ вслед за королевой.
      Ри привела не так уж и много воинов, около тысячи, и вскоре на поляне у границы Леса остались только успевшая спешиться высокая темноволосая девушка и мужчина в темном плаще с откинутым назад капюшоном.
- Сила Леса сейчас не та, что бы остановить меня, - медленно произнесла вампирка, - И ваша Сила тоже…. Я хочу быть с моими друзьями и… просто хочу там быть. Этого не достаточно, Эдриан?
- Адриан, - с холодной усмешкой поправил он…
- Да, конечно. А меня зовут Singrelling de Nifltear le Nikoniarrtu a Re'Anteu…. Сможете повторить?
      Чародей, немого криво усмехнувшись, пожал плечами. Конечно, он знал ее имя, как знал полные имена всех тринадцати Старших детей вампира Аркала, Высшего, некогда решившего, что он рожден, что бы править этим миром. Сейчас их осталось всего двое. И надо сказать Сингреллин всегда была наиболее безобидной из Детей, но и самой непредсказуемой. Вампирку по большому счету никогда не интересовало ничто, кроме собственных прихотей, коими вкупе с любопытством она и руководствовалась в большинстве своих действий. Сущее дитя, но это не делало ее менее опасной….
- Я не хочу никому вреда, - продолжила вампирка, - Я хочу помочь…. Неужели то, что я несколько иное существо, чем вы уже делает меня неспособной на сочувствие или доброту, или быть может вы считаете себя лучшим, чем я?
      Сочувствие… доброта… у вампира сама сущность которого продление своей жизни чужой смертью. Интересно, чем ей не угодил Дориан, цвет его глаз не понравился?
- И если вы все равно не можете остановить меня, а я хочу помочь, то о чем мы вообще говорим? – выражение лица Сингреллин стало скучающим, - Не ваш ли солнечный бог учит, что надо принимать помощь, откуда бы она не приходила, если это послужит доброму делу?
      Вампирка шагнула в сторону леса, и ее ноги даже без воли на то Адриана мгновенно охватили тонкие гибкие стебли….
- Тени побери, - совсем по человечески высказалась Сингреллин, пытаясь высвободить ногу из неожиданно сильных живых тисков.
- Лес не сможет удержать тебя, - улыбнулся чародей, - Но идти к своей цели ты будешь ОЧЕНЬ долго.
      Адриан осторожно, что бы не навредить самому себе, коснулся ее мыслей, сознание вампира, давно умершего, но все его сохранившего это чудовищное подобие жизни существа, вполне могло, как разрушиться от любого вмешательства оставив только вечную жажду крови, так и напротив необратимо повлиять на образ мыслей дознающего.
      Вампирка, почувствовав это вмешательство, резко подняла на чародея ставшие янтарными глаза, и на красивом очень бледном лице отразилось удивление. Но Адриан уже знал все что ему было нужно…. В жизни порой происходят странные совпадения. Происходящее становилось занятней и занятней…. И главное из всего этого действительно можно было извлечь определенную пользу….
- Хорошо, я хм… поверю вам, Сингреллин, - медленно произнес чародей, глядя в теперь несколько освещенные интересом глаза, - И в чем-то возможно даже окажу помощь, но…
- Я помню, Древний, - внезапно очень серьезно ответила вампирка, - Вы всегда будете видеть во мне врага, мы лишь временные союзники и когда все это закончится с удовольствием забудем, о том, что были на одной стороне….

13 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Восточная граница Тила.

        Дождь не кончался всю ночь, холодные зимние струи хлестали по лицу, тушили факелы, пробирались под одежду, мешали смотреть и видеть, делали плащи тяжелыми, а людей неповоротливыми и медлительными, еще более подчеркивая разницу между дружинниками Эвора и их скрывавшимися в Ночи безмолвными врагами. Но даже низко нависшие тучи не могли помешать солнцу, вырвавшись из-за горизонта, осветить узкую полосу приграничных с Лесом полей и разогнать предутреннюю мглу.
      Для этого дня бой окончен…. Но война продолжается, война в которой они лишь отражают чужие атаки… Бесконечно обороняясь нельзя победить. Далеко не во всем, но Адриан прав, пора делать хоть что-то, пока не стало поздно… если оно еще не наступило.
      Эвор бросил меч в ножны и на мгновение закрыл глаза, подставляя лицо ветру и розовато-желтым, не по-зимнему теплым лучам. Далеко ли до весны? И кто из близких ему людей дождется дня, когда спящие рощи вновь покроются молодой листвой? Даже если все это закончится, им никогда не забыть стылого зимнего воздуха пахнущего смертью, окрашенной кровью травы под ногами и той застывшей холодящей нервы тишины при приближении врага.
- Мой Князь, - привыкший к отстраненности Эвора Ред, чуть коснулся его плеча, - Рассвело. Пора возвращаться…
      Пора… Что дать своим воинам нет не отдохнуть, но хотя бы выспаться перед новым наступлением ночи…. Они охраняли те бреши на границе, где молодая поросль была все еще слишком слабой, что бы остановить тень, своими жизнями выигрывали такое необходимое росткам, что бы набраться сил, время. Ночь за ночью… Их жизнь давно стала боем без начала и конца….
- Мы едем в Тил, - неожиданно для Реда ответил Эвор, - Телгар остается за главного. Ты, как мой гарант, нужен мне там.
- Совет? Эвор, это самоубийство, - мгновенно забыв любую субординацию заявил странник, - Они же друг другу и нам за компанию глотки поперегрызут. Собрать сторнийцев, лирийцев и лаконцев в одном месте это надо быть не просто смелым человеком, это надо просто не думать о последствиях.
      Эвор чуть улыбнулся.
- Они и так все в одном месте по сути….
- Угу, - с важным видом кивнул Ред, - Лаконцы в Тиле, лирийцы и сторнийцы в Темном Броде, их разделяет больше дневного верхового перехода, а наши дружинники только и успевают, что предотвращать или разнимать стычки вытекающие из их случайных встреч, хорошо хоть оружие у всех отобрали. А ты собираешься посадить за один стол переговоров Сафара, Шарка, Адриана, будь он неладен, этих долинских чародеев, Ярно Фалесса, да еще для полного счастья его мятежного герцога Амарру вкупе с вашей общей неверной супругой….
- Собираюсь, - кивнул Эвор, - Более того, хочу что бы все мы вместе наконец подумали и решили, как справиться со всей этой напастью. Каждый день приближает нас к поражению.
- А если ни не будут слушать? – Ред кажется смирился с тем, что переубедить Князя не удастся.
- Если не будут, - Эвор неожиданно рассмеялся, - Тогда им Риган с Фа ухи пообкусают.
      Перводружинник не смог сдержать смеха и только покачал головой:
- Но если все это повод для того, что бы побывать в Тиле и увидеть вашу речную чародейку, то вам все же лучше найти другой, - с улыбкой вздохнул Ред.
      Мирта… Даже мысли о ней смягчали любую боль и усталость. Губы Эвора чуть тронула улыбка. Ему не нужен был повод, что бы увидеть ее, Князь мог найти Мирту в Темном броде или в Тиле почти в любое время, просто потому что любил и скучал по ней, стоило ли искать иных причин. Между ними не было лжи. Но его меч и ее Сила написали для каждого свой путь в этой войне…. Эвор видел, каким может быть ее Дар, и если что-то в ее страшной и властной Силе и пугало Князя, так  лишь то, что она может причинить вред своей хозяйке…
- Мы едем, - спокойно ответил Князь, резко поворачиваясь в сторону леса.
      Но в Тил они двинулись уже ближе к обеду, когда были похоронены убитые и сожжены те, чьи уже раз возвращенные к жизни тела навеки упокоила омытая древесным соком сталь и «зеленые» стрелы дружинников.
      На следующий день вечером, наконец, добравшись до Высоких  Чертогов, Эвор разослал гонцов к своим высокопоставленным гостям, назначив Совет, несмотря на все протесты  Реда и Эни на следующее утро.

26 число месяца Холодов - 5 число месяца Домоседства.
Лирия. Хайдола. – Полумесяц. Темный Брод.

   И вот настал этот самый час, час трудных решений, час готовности и борьбы. И как бы это патетично не звучало, от его, Сафара, решений зависела дальнейшая судьба мира…
   По крайней мере, в каком-то смысле все началось с него, и им, по всей видимости, и закончится. Сафар помнил, что сказал хозяин острова вечных бурь, и о времени, которое стремительно кончалось, он тоже помнил. Он должен сделать, то, что должен сделать, и милостью Каар или нет, но народ Лирии будет огражден от черной чумы, что наползала с востока, угрожая подмять всех людей.
   Правитель Лирии чувствовал, что уже не увидит своего дворца. И долго смотрел на его стены, пытаясь запомнить эту вечную красоту, надеясь вспомнить ее уже у ворот Каар. В любом случае, ему не на что жаловаться…
   Разве только, на то, что он так и не успел разобраться со своими детьми? Ну, так все еще впереди. Мебир уверен, что те, кого унесло штормом, сейчас в Лесу, и значит, они обязательно встретятся. А те, кто в Тай-Суане… Скорее всего с ними тоже все в порядке, враг не дошел до этого горного королевства…
   Через унылую пустыню отделяющую залив Хайдолы от Полумесяца двинулся самый необычный караван из тех, что когда-либо ходили по этим землям. И кого тут только не было. Древние маги, лирийские солдаты, пауки, личная гвардия хана, купцы… Великий хан собрал всех, кто был готов отправиться на встречу страшной неизвестности…
   Кроме того, они везли оружие, продовольствие, даже золото… Все что хоть чем-то могло помочь… Кто знает, что скажет правитель Леса, когда лирийцы появятся у его границ? Сафару оставалось надеяться, что Эвор будет достаточно разумен, чтобы понять, что теперь они в одной лодке.
   Он оглядел своих спутников. Зайриэ заметно волновалась, Мебир молча, впрочем, он всегда молчал… Архис что-то шептал про себя, а все эти колдуны и колдуньи глазели по сторонам… Что-то в их поведении настораживало Сафара.. Здесь крылась какая-то тайна, загадка… Однако не время размышлять об этом…
   Наконец, они прибыли в Лес. К счастью, их действительно хорошо встретили, и, похоже, Полумесяц становился всеобщим приютом. Сюда стекались многочисленные беженцы, остатки всех разбитых войск, и все находили здесь защиту и приют. Это было хорошо, хорошо, что в это тревожное время, Час Волка, нашлось такое место…
   Об этом ему сказал и Архис. Старик предвидел это, так он и заявил стражникам Эвора, он вообще вел себя несколько… вызывающее… Сафар решил поговорить с ним… чуть позже, когда будет собран некий Совет, на котором они и расскажут все что знают. А пока колдун – неприкосновенен.
   Наконец, они у Темного Брода… И здесь его ждала, наверное, самая радостная весть за последние полгода – нашлись Тарикэ, Миримэ и Вефир… С ними еще был и Барг-Танг, шаман одного племени, что раньше входило в Орду. И, похоже, счастье пришло к ним…
   - О мой повелитель... – прошептала его младшая дочь, сияя от радости. - Однажды ты дал мне путь и разрешил выбирать тех, кто будет идти со мной этим же путем... Вот тот, которого избрало мое сердце, отец… - и она указала на его лучшего друга.
   - Хорошо, маленькая принцесса... А что скажешь ты, Вефир?
   Впрочем, и так все было ясно. Эти двое любили друг друга, и весь дальнейший путь должны пройти вместе. И великий хан сказал:
   - Да будет так.
   Не все так уж и плохо в этом мире, и есть смысл жить… Но право на счастье им еще придется вырвать у этих монстров, детей ночи, что собрались у границ Леса.
   Сафар обнял всех дочерей, похлопал по спине старого друга, перекинулся парой фраз с мудрым шаманом, и был счастлив, по настоящему счастлив… И только краем глаза заметил, как чародей из Долины, называющий себя Мебиром Зарром кинулся прочь с поляны, стремясь уйти от них как можно дальше…
   Бывает, и очень часто, что чье-то счастье неразделимо с чьим-то несчастьем… Как знать, к каким последствиям приведет это? Но колдун вернется, вернется очень скоро, Сафар был в это уверен. Ему и самому еще надо понять – чего он хочет и ждет…

12 -13 число Домоседства.

За прошедшее время многое произошло… Мы остались без друидов. Все они были погублены вампиршей, бывшей при жизни Александрой ле Амарра.
Конечно, Лес не остался без магов. Один Делон чего стоил! А квайданский волхв Макарий? А Мирта? А Сао?..
Стоп. Проясним ситуацию. В Тиле действительно объявилась экс-Императрица, вместе с герцогом Амаррой. Но, увидев ее, я не почувствовал ничего. Так, немного грусти по детству, немного радости, что она выжила… Но ничего не осталось от некогда рвавшей все мое существо любви. Все же я не рискнул даже поговорить с ней.
Сама же Сао любила и была любима. Да, Иванэ – это, как говорит Мист, «матерый человечище». Им с Эвором наверняка было интересно поговорить… ну вот хотя бы о послевоенном устройстве мира.
Тем временем Ярно тихо угасал. Все мы, адепты самых разных магических школ, пытались что-то сделать, но… Император уходил. Уходил медленно, цепляясь за каждую секунду, но падение в смертную тень было неостановимым.
Я по-прежнему проводил долгие часы вне тела, впитывая Искусство из соборного разума Леса; кроме этого я стал бывать у Макария. Приемы волхвов имели общие нотки с друидическими, и за краткое время я осмыслил основное и в этой школе. Сила моя росла непрерывно, и скоро я смогу обратиться за наставничеством к самому Делону.
За прошедшее время я лишь один раз выкроил время для развлечений: сходил на свадьбу брата.
Мист взял Раэн в жены по лаконскому обряду… В этом заманчиво усмотреть символ немеркнущей любви к родине, но на самом деле других молодожены просто не знали. Народу было не много, но неожиданно появился Роджетт Квайданский. Как выяснилось, он узнал о торжестве в ночь перед свадьбой от самого Миста, да и решил зайти как друг жениха. Хороший человек, компанейский.
Когда народ пришел в легкое состояние алкогольного опьянения, а молодожены растворились в ночи, я, снедаемый тоской неизвестно по чему, покинул дружеское сборище и пошел нарезать круги по Тилу. Я ходил по немощенным улочкам, мысленно поскуливая над своими невеселыми мыслями. Эх, Мисту хорошо – он с любимой еще с Войны Полумесяца… А я… Я болтаюсь, как полено в проруби. Вытравив образ Саолы из своей души, я обнаружил, что ее место уже существенно до того заняла совершенно другая девушка, каковой я достоин еще меньше.
Я повернулся к окутанному лимонно-желтым лунным светом Чертогу и испытал острое желание начать выть на луну. Сейчас она была там. Такая нежная с виду, но такая стойкая пред всеми невзгодами жизни… Острота ума ее сравнима лишь с чистотой ее души… Короче, вечно ты, Ард, ищешь самые скользкие горы…
…Ноги несли меня к Чертогу; тот невеликий хмель, который к моменту ухода со свадьбы держался во мне, уже разнесло начисто. Меньше всего я был уверен, что собираюсь делать.
Немного магии – и караул даже не понимает, что я уже в здании. Совершив несколько кругов по коридорам, я остановился у покоев Сиэнны. Тут решимость оставила меня, и я осел на пол, привалившись спиной к стене и обняв колени.
Сколько времени я сидел так – откуда мне знать? Суть в том, что в конце концов дверь открылась…
На пороге стояла Сиэнна в тоненькой льняной рубашке. Я покраснел, как мальчик (каковым, если разобраться, все еще являюсь).
-Кто здесь?
-Не беспокойтесь, леди Сиэнна. Это всего лишь я.
-Ардрик? Но что ты тут делаешь?
-Сижу. И уже довольно долго, - пожал плечами я.
-Но зачем? – Сиэнна посмотрела на меня удивленно.
-Я… я только что со свадьбы брата. Она почему-то повергла меня в не слишком радостные мысли…
-И?
-Как следствия этих мыслей, я здесь. Понимаете, однажды я уже допустил смертельную ошибку, оттягивая момент истины. Теперь же все будет иначе!
-И все же, о чем ты? – Эни смотрела мне в глаза, силясь понять, что меня сюда занесло.
-Леди Сиэнна… мне кажется, я люблю вас.
Сиэнна вдруг устало улыбнулась.
-Ардрик… Спасибо, что все-таки сказал это… первым. Я бы никогда не заговорила об этом.
-Леди Сиэнна… неужели.
-Да. Пройди. И… зови меня Эни.
Я перешагнул через порог. Дверь чуть слышно хлопнула за моей спиной, и я поцеловал Эни в мягкие, лишенные вкуса косметики губы. Зашуршала, спадая с ее плеч, рубаха; я покрывал поцелуями ее нежную кожу, неуклюже разоблачаясь. Она была красива, как богиня. Ее щеки теплились румянцем, а кожа была светла, как ее же душа.
По наитию я опустился на колени, к островку светлых волос, еле заметно пахнущему девушкой, и запечатлел поцелуй – коротко – и там…
…Затем я на руках донес ее до неотмеченного лаконской роскошью ложа, мягко опустил, лег рядом, ни на секунду не отрывая взгляда от ее по-детски удивленных глаз…
…Она вскрикнула, когда я наконец отважился войти в нее, но крик быстро перешел в стон. Для нее все было в первый раз, и я судорожно вспоминал тайком прочтенные манускрипты, стараясь в кои-то веки сделать все как надо. Потом я забыл об этой ерунде и просто положился на собственные чувства…
…А за секунду до пика я внезапно скользнул в транс; Сиэнна и на этот раз последовала за мной. Мы любили друг друга пред лицом вечного Леса, и это было так сладко…
…Утром я проснулся первым. Сиэнна спала, подложив ладонь под все еще горящую щеку. Лицо ее было столь умиротворенным, что очень долго для ощущения счастья мне было достаточно просто сидеть, скрестив ноги, и смотреть на нее. Потом она все же вынырнула из своих снов.
-Ардрик… ты со мной… значит, это не сон?
-Нет, милая. Я не исчезну.
-И… что теперь?
-Наверное, я должен попросить твоей руки у Эвора…
-Подожди. Я поговорю с ним сама.
-Скоро ли?
-Ардрик… я не знаю.

5-6 число месяца Домоседства.
Полумесяц.

   Мебир Зарр и сам удивился неожиданно нахлынувшим на него эмоциям… А ведь какое время, он просто бежал, сквозь чащу, не разбирая ни дороги, ни направления… И если бы он был обычным человеком, вполне мог бы здесь заблудиться…
   Но нет, никаким "обычным человеком" он не был, и ничего строить из себя героя какой-то мерзкой баллады. Эти самые обычные люди недостойны знать, то, что знает он, и места среди них ему нет. Он один, один идет по своему пути и все остальные – лишь случайные попутчики…
   Что ж. Тогда действительно не случилось ничего страшного. И все идет по плану… Плану Архиса, короля Пауков. Мебир усмехнулся. Насколько же легко Сафар поверил старому чародею… А ведь мог, мог бы догадаться, что тот замышляет… Хотя, конечно, он сомневается, после этой истории с Иллиссайе, он не доверяет магам… Поэтому и не заметил ничего странного в поведении пробужденных… Спектакль удался на славу…
   Если бы Сафар умел видеть, он бы понял, кем является этот колдун… Гигантский паук-кукловод, оплетший все и вся своими нитями… Все маги – оставались его марионетками, а те, кто находились рядом с ним – постепенно попадали под его влияние, подчинялись ему…
   Он и вправду был великим колдуном, этот Архис Анрахсар… Да он поможет победить вампиров, ведь они те – кто ему не может починиться, а затем он получит весь мир…
   Однако неуязвимым паук не был… На все требовалось время и не малое, а если знать что и как делать… сеть можно разорвать, и теперь это было еще проще чем раньше. Ведь еще несколько месяцев назад все нити вели к Душе Паука, огромному камню, который выглядел как рубин, и который он, Мебир Зарр, с таким трудом уничтожил.
   Да, пауки проснулись, а сеть теперь завязана на самого Архиса… На его жизнь и смерть... Умри он… и что произойдет, знают только боги…
    В любом случае, Мебир принес свою присягу, и он секреты жреца хану и его дочерям не откроет… Просто не зачем… Для них, конечно, лучше если они умрут до того, как… мир навсегда изменится…
   Мебир расхохотался. Да, он свободен, но его путь проложен за долго до его рождения… И теперь ему ничего не изменить, можно только подчиниться судьбе, принять ее и следовать ей… Или же у него есть другой выход?
   Чародей все еще продолжать идти по лестным тропам, но вот уже за деревьями что-то мелькнуло и он вышел на поле… И где же он? Очевидно, эта самая граница Леса, дальше уже идет многострадальная Лакона… А солнце уже садится…
   Здесь еще можно чувствовать себя в относительной безопасности, но дальше ходить не стоит… Вампиры, дети ночи… Они тоже проснулись, и наверняка тоже благодаря какому-то из смертных… Все мы пешки, всеми нами кто-то манипулирует, и что тут можно сделать?
   - Всегда можно что-то сделать…
   Очевидно, он все-таки разговаривал вслух. Или же эта девушка может читать его мысли…
   Мебир усмехнулся. Рыженькая, тонкая словно травинка, она сидела на огромном пне и тоже улыбалась.
   - От нас не так уж мало и зависит… - продолжила девушка. – Эти великие, могущественные, древние и мудрые… Они одни, они не могут обойтись без нас, а мы можем… И должны, вот что главное! Время идет вперед безостановочно, и кто когда-то властвовал над землей, вовсе не должен править и сейчас. Они – древность, музейный экспонат…
   - Хороший же экспонат… - расхохотался Мебир. Когда-то он и вправду выкапывал для одного лаконского вельможи разные древности, но это было давно. Тем не менее, он представлял себе эту картину – чучела Архиса и Дориана в каком-нибудь музее при университете.
   - Не плохой, – улыбнулась рыжая. – Но это вполне реально… Старое всегда проигрывает новому…
   - Старое зачастую обладает силами, которые новому неподвластны, – отрезал Мебир. – Путь постижения могущества – тяжелый и долгий путь… И жизни зачастую не хватает, чтобы пройти его до конца…
   - Всегда можно рассчитывать на удачу… - не согласилась девчонка. – Иногда просто потрясающе везет… Меня зовут Сильвия ле Нуаран… – представилась она.
   - Мебир Зарр... – с улыбкой поклонился колдун.
   Сильвия протянула ему рук, чародей вежливо поцеловал, девчонка схватила его за руку, и они отправились гулять по ночному подлеску.
   - И часто Вам везет, Сильвия? – осведомился Мебир, когда они уже проделали основательный путь.
   - Хмм... – сморщила лоб девушка. – Не сказала бы. В последнее время все на редкость мерзко… Но я собираюсь ломать эту негативную тенденцию… Давно пора что-то сделать, я бы рада, но возможности не представляется…
   - Ох уж эти возможности… - покачал головой колдун. – Они и в самом деле редко представляются… Люди… постоянно ищут клады, ищут… хотя возможно они у них прямо под ногами, кто знает? Упущенные возможности, несбывшиеся мечты… Сколь их много…
   - Да… - согласилась Сильвия… Здесь очень многое зависит от случая…
   Теперь они снова шли молча…
   - А кто вы такой? – задумчиво спросила она его, через какое время.
   - Я? – Мебир задумался. Хотелось ответить честно. – Мои родители были из Лирии, а сам я вырос уже в Туманной Долине, прибежище магов… Меня всегда влекло неизведанное и непознанное, и однажды, мне пришлось уйти оттуда. Я долго странствовал по всему света, узнал многое, и однажды нашел разгадку одной из тайн этого мира… Однако, мне пришлось встать на некий путь, и теперь я не знаю как мне с него сойти…
   - А хочешь? – спросила Сильвия ле Нуаран.
   - Хочу, – признался Мебир. – Но не могу… А ты расскажешь о себе?
   - Расскажу, - согласилась она. – Хотя, было бы, что рассказывать… Я тоже родилась, тоже росла. Отказов не знала, делала что хотела… Но, наверное, мне было суждено стать, тем, чем я стала и совершить, то, что я совершила…
   - И ты тоже хочешь изменить что-то? – улыбнулся Мебир.
   - Да, – с вызовом ответила Сильвия. – И я уже начала все менять… Все… Теперь мне недостает немного удачи… Вот бы найти клад…
   - Что ж… - с усмешкой продолжил колдун. – Я знаю, кто ты… Ты тот самый вампир, что уничтожил Криэран! Архис Анрахсар видел тебя в своих грезах! Решено, ты поможешь мне, а я помогу тебе…

5-6 число месяца Домоседства.
Полумесяц.

            Вефир ждал, ждал этого разговора, и еще задолго до того, как увидел Сафара, трепетал в предчувствии… Что сказать, как объяснить? Он ведь предал своего повелителя, действительно предал, встав на его место, обманув всех остальных с помощью колдовства…
            Да, тогда это была нужна и полезная мера – Орда должна была перейти горы и вторгнуться в Лакону, и ей нужен был вождь. Сафар. Но не Вефир… Однако, хан пропал, и  ему пришлось сделать, то, что он сделал…
            Все это было понятно и прощаемо. Но…
            В какой-то момент он действительно подумал, что сможет стать тем, чем был Сафар, заменит его, и будет править, сидеть на троне, прикрываясь маской чар. Конечно, тут постаралась и ведьма Кир, которая настойчиво толкала его к этой крамольной мысле.
            Да, Тарикэ освободила его от власти тай-суанской владычицы,  и потом… Барг-Танг, его разговор с Каттаком, бегство, Тени и самопожертвование Шаня… За него платили другие, а он пользовался этим. Искупления не было, и нынешнее счастье, казалось ему незаслуженным…
            Теперь он расскажет все, не упуская ни единого мига, с того момента, как они расстались, когда властитель отправил его к горе Мхаб-Цаддалар, а сам остался в цепких объятиях Кобр.
            А здесь, в Лесу, все легко. Дышать легко, любить легко, легко договариваться и легко объяснить, то, что ты испытываешь в своем сердце. Это древнее, правильное место, правильно именно в том смысле, что здесь ложь и обман, царящие в каменных городах, не дают всходов, а, правда и истина тянутся к солнцу…
            Сафар пришел и сел рядом с ним на упавшее дерево. Они сидели, какое время, смотрели, как заходит солнце, и когда сумерки окутали их, и дневные птицы замолчали, визирь начал свои объяснения, немного сбивчивые и путанные.
            А когда он закончил, стояла луна. Хан молчал, какое время, а затем… рассказал свою историю. Говорил он медленно, слова давались ему тяжело. Похоже, он больше никому не про это не сообщал.
            - Я не знаю, какие еще силы есть в этом мире, кроме известных нам… Я могу верить в Каар, но тому что я видел, нет объяснения в священных книгах… Это был остров, друг мой, и, тот кого я считал хозяином острова, на самом деле был его пленником… Но сила его велика, я думаю он с легкостью бы справился с Тенями, если бы мог…
            - Кто же тогда заточил его?
            - Я думаю, он сам себя заточил… Пойми, власть – это ответственность, а его власть – ответственность чудовищная… Несопоставимая ни с чем, требующая… немыслимых вещей… Как ответить перед собой за то, во что ты можешь вмешаться, но не можешь гарантировать последствий, которые не станут вечным укором для тебя?
            - И, что он побоялся?
            - Да, он побоялся, и теперь томится там… Знаешь… я ведь погиб там на острове… Измененное заклятье перемещения должно было убить меня, а я остался жив, и имею возможность кое-что исправить из совершенного мной… Исправить… и уйти…
            - Уйти? – Вефир вскочил, не веря своим ушам. – Нет!
            - Да, уйти, – жестко сказал Сафар, схватив друга за плечо. – И уход мой будет иметь смысл не меньший, чем пребывание здесь… Я заменю пленника острова бурь… Я отправлюсь по его путям. И я сделаю, то, что побоялся сделать он.
            - Тогда я отправлюсь с тобой…
            Хан тихо рассмеялся.
            - Я не сомневался в твоем решении, я знал, что ты скажешь это. Знаю, что приведется такая возможность, и ты не отступишь… Но на ту дорогу может ступить лишь один. И поэтому, ты останешься здесь Вефир, будешь защищать Тарикэ и Лирию… Считай это своей наградой, так как путешествие по этой дороге страшней любой смертной муки в тысячи раз, и считай это своим наказанием, ведь мы больше не увидимся, ни в этом мире, ни у врат Каар.
            - Сафар… - Вефиру хотелось что-то сказать, но слов он не находил.
            - И еще – до поры не говори об этом никому… В последний момент все всё узнают, и все поймут, что выхода у меня не было… Наверное, я стремился к этому, а может – все просто совпало… Я не знаю…
            - Как скоро это случится?
            - Не раньше и не позже, чем мы повергнем нашего врага, до той поры, у меня нет права покинуть вас… Но затем…
            Вефир покачал головой, все это было слишком ужасно… Что ж…
            Хан смотрел куда-то в небеса:
            - И пока сам забудь об этом, живи как жил, сражайся и любви. Твоя рука должна держать меч, так же уверенно как и раньше… Я не хочу, чтобы твои сожаления обо мне, нанесли ущерб нашему общему делу. Живи…
            - Хорошо, твое слово – приказ для меня повелитель… - склонил колено визирь. Они снова были теми, кем и прежде… Господин и слуга. Правитель и советник. Друг и друг…

15 число месяца Домоседства.
Лакона. Фалесса.

   - "Вы тоже служите Империи, сир Тейн!" – передразнил Иветту Артур, сидя за бокалом вина со своими друзьями. – От Империи осталось не более чем от общипанной курицы… Стоит ли это таких усилий…
   - Тебя волнует конкретная цена? – спросил Коршун.
   - Меня волнует все, – ухмыльнулся Тейн. – К сожалению, я не представляю, кто будет платить больше… Но смотрите, Империю ждут тяжелые времена, хотя на какое-то время запасов хватит, а затем… пшшк.. и все.
   - Но твой друг уверен, что все наладится…
   - Мне бы его уверенность… - Артур сделал большой глоток из бутылки. – Лично я… думаю… что нам конец. Просто я видел, что делают… эти… Тени… У нас нет шансов…
   Коршун пожал плечами. Мол, встретимся в битве, потом увидим.
   - Как-то это не похоже на тебя, – заметил он. -  Что за настроения? Где ваш боевой дух, "сир Тейн"?
   - В … - выругался Тейн. – Заткнись.
   Коршун замолчал, впрочем, продолжая периодически наливать себе и другу. На полу уже скопилась изрядная батарея кувшинов.
   - Вот мы тут пьем, а Риверс по городу шастает, – рассмеялся друг и верный помощник Артура. – В такую холодень. Как бы он себе чего не отморозил…
   Ле Тейн мрачно взглянул на товарища.
   - А бедную крошку Иветту, наверное, и согреть некому… - продолжил мысль Коршун. – И мерзнет она, и мерзнет…
   Тейн смахнул со стола все, что там было, и, глядя другу прямо в глаза, прошипел:
   - Даже не думай.
   Коршун загнулся от смеха так, что свалился под стол.
   - Храни тебя Марэль, Артур, я даже и не думал…
   - Я знаю, что ты не думал. Вообще. Соображаешь, где говоришь? Здесь у стен уши, и уши эти крысиные…
   - Тсс…
   Артур кивнул.
   В замке действительно было лишь одно место, где высокочка-Риверс не расставил своих шпионов. Вернее, поставил бы, если бы Франциск не намекнул что в таком случае, с ним может, и что-то нехорошее произойти… Крыс был понятливым, и намек понял.
   Вот теперь и правда приходилось соблюдать осторожность… Все эти измены, заговоры и предательства породили жуткое количество тайн, а тайны надо хранить. Народ и дворянство не должны узнать, кто и почему сидит на троне.
   - Бывали дни веселыееее-е-е… - затянул Коршун. Теперь все шпики поймут, что они надрались до белочек и маленьких зеленых человечков.
    В такт он и так не попадал, а шум создавал приличный.
   - Перебудишь всех… - скорее с уважением прошептал Артур…
   Коршун с силой ударил ногой по пустому шлему, который почему-то валялся в коридоре. Шлем, естественно, такого обращения не понял, и улетел в неизвестном направлении, издавая по дороге адский грохот, заглушивший все остальные звуки.
   - А, тени, … мать!! – Коршун запрыгал на одной ноге. - …!!
   Артур поднял вверх большой палец и свернул в соседний корридор. Можно было представить себе, что слышали сейчас "стены" – ведь подслушивающие устройства усиливали звуки в тысячи раз.
   Коршун допрыгал до своей спальни, с грохотом распахнул дверь и скрылся в темной комнате. Артур же отправился в королевскую опочивальню.
   Не сказать, чтобы здесь было далеко, но приходилось соблюдать осторожность. Ле Тейн еще в столовой скинул сапоги и сейчас ходил пешком. Каменные полы замка зимой совсем не грели, но и шагов его не было слышно.
   Вот, наконец, и спальня прекрасной Иветты ле Фалесс. Артур рассмеялся, и с силой толкнул дверь:
   - А вот и я!
   Иветта стояла на кровати, в ночной рубашке сжимая в руке, какую-то острую штуковину из арсенала покойного супруга, причем направив ее в сторону вошедшего.
   - Ваше Величество… - Артур в меру возможности отвесил поклон, закрыл дверь, и, заперев ее на засов, подошел к королеве.
   - Не спите? – ле Тейн сел на кровать.
   - Вы пьяны… - сморщила носик Иветта. – Это вы устроили этот жуткий шум и перебудили пол-дворца?!
   - Нет, – соврал Артур. – Не я.
   - Что Вы здесь делаете?! – продолжила девушка столь же недовольным тоном. – Выметайтесь. Живо.
   - Никак нельзя, Ваше Величество, – покачал головой Артур. – Возможно этот шум – это ужасный бунт. Кругом заговорщики, и храбрый сир Риверс отражает их натиск. А я буду защищать Вас, моя Королева. Останусь здесь на всю ночь и не сомкну глаз. Но не допутс.. допущу, чтобы вам был причинен вред!
   Королева перестала хмуриться, зато встревожилась.
   - Штурм?! Неужели? Это правда?
   - Да, – зевнул ле Тейн и улегся на королевское ложе. – Правда и только правда, самый настоящий бунт.
   - Где Франциск?! – уточнила Иветта. – Это не его проделки?
   - Нет. Старина Франц верен Вам до конца… А чем Вы тут занимаетесь в такую пору? – Артур осмотрел лежавшие рядом, на столике книжки. – Читаете? Это правильно, королева должна много читать.
   - Поверьте, пока меня не разбудили, я спала! – возмутилась Иви.
   - Спали? Забавно… - Артур зевнул. – Я бы тоже спал… если бы у меня была такая возможность…
   - Выметайтесь с моей постели! – рассердилась королева. – Если Вы пришли меня охранять, так и стойте у двери!
   Артур всхрапнул.
   Иветта разозлившись пнула его в бок. Наемник, схватил ее за ногу, и осторожно дернул на себе, и девушка оказалась в его объятиях.
   - Что Вы делаете? Подонок, негодяй… - она вырывалась, но Тейн держал ее крепко.
   - Мне в жизни не приходилось сражаться с женщинами, а тем более с такими прекрасными… - ухмыльнулся он. – Я думаю, Ваше Величество, и Вы не созданы для войны, стало быть, сопротивление бесполезно, и пусть случится, то, что должно случиться…
   - А что должно случится? – рассеяно спросила Иви, и тут Артур сдернул с нее рубашку. Дальнейшее уже происходило по обоюдному согласию. Королева охотно отдавалась ему, и в какие-то моменты, казалось, что ее стоны разбудили вторую половину дворца.
   Под утро ле Тейн задумчиво поглядел на спящую девушку и промолвил:
   - И все-таки в этом городе стоит остаться…

11 День Месяца Домоседства. Тил.

Тетива тихо натягивается, движение пальцев плавное, почти незаметное. Стрела - как продолжение руки. Мгновение тишины, звон и в середине далекого круга дрожит стрела. Рагрон качает головой:
- Хорошо, очень хорошо, но в бою у тебя не будет времени так долго прицеливаться и даже мига не будет.
Вэл улыбнулся, ловя себя на мысли, что улыбка - единственное, что осталось от далеких уже времен, когда слово "война" напоминало лишь о прошлом.
- Я знаю. Давайте проверку. Я готов, - рука привычно поправила колчан и вскинула гибкий лук.
Он сосредоточился, голова опустела, пришло привычное ощущение наполнения силой. Вокруг площадки для тренировочной стрельбы стояли лесовики, некоторые залезли на деревья и ждали одного лишь сигнала. Рагрон вскинул руку и по его безмолвной команде в строгом размеренном порядке в воздух взметнулись шишки, закружились в медленном танце падения перья. Горн четко поворачивался и отправлял одну стрелу за другой, пока все 15 экзаменационных стрел не были выпущенны в цели.
- Семь перьев..
- Семь шишек..
- Экзамен не сдан, Вэл. Одна стрела пролетела мимо цели, - хмуро констатировал Рагрон, направляясь к тому месту, где лежала пустая стрела.
Вэл легко нагнал его и чуть тронул за плечо, останавливая:
- Нет. Не сдан. Я выбрал цель, но в последний миг не смог поразить ее.
- Почему? - удивился учитель.
Юноша молча протянул руку, указывая туда, где лежало перо. За белоснежными иголками пера, в земле виднелась небольшое гнездо с крохотной пичужкой, что замерла прикрывая крыльями своих птенцов. Рагрон глубоко вздохнул, разглядывая малышей, а затем повернулся к Горну. Тот продолжал смотреть на перепуганное семейство:
- Я побоялся, что стрела на излете заденет их
- Понятно. Тогда мы еще раз повторим экзамен... вот только кое-кто, - свирепый взгляд на помощников. - Более тщательно выберет его место! Хотя, тебе, парень, сам ветер похоже помогает.. Шепчущий! О чем это я? Так ведь оно и есть. И зачем тебе эти стрелы?
Вэл еще раз улыбнулся:
- Очень хочется чувствовать себя просто человеком..
Старый учитель ничего не сказал и просто подал знак к завершению, оставляя этого странного юношу одного со своими мыслями. Но Вэл ни о чем не думал.. Все воспоминания и ощущения остались в его комнате, где хранился не подаренный портрет, где остались крылья... где осталось древние строчки то ли проклятия, то ли пророчества: "Она ответила на них.. Но я не могу думать о ней, как .. Она совсем другая" Воздушная волна чуть толкнула его вперед и Вэл засмеялся:
- Можно подумать ты тоже что-то чувствуешь или знаешь, - обратился он к собственной Силе и спустя миг тихо добавил: - Ведь ты понимаешь о чем я?
Глаза вновь посмотрели на крохотную птичку-невеличку, которая осмелев, гневно чирикала на непрошенного гостя, а может быть ворчала на местных, что так неосмотрительно подвергли опасности ее малышей. Из гнезда ей вторили тонкие голоса. Вэл секунду-другую слушал этот возмущенный монолог, а потом легко коснулся теплым, воздушным потоком возмущенных пташек:
- Прости нас, неразумных

16-е число месяца Холодов.
Туманная Долина. Цитадель.

- Ты подарила ей Ищущего Смерти! Я думал, тебе понравилась Син...
- Да, мне даже немного её жаль, - улыбнулась королева.
- Жаль! Зачем ты так?
- Да как это зачем? Я что по-твоему дура что ли? Она мне действительно понравилась - как человек. Но не как вампир. Я ещё не совсем потеряла голову...
- Но ведь ты же даже покормила её...
- И что? Думаешь, было бы лучше, если бы она съела кого-то из долинцев?
- Но Син же добрая...
- Знаешь, легко быть добрым, когда ты бессмертен. Оглянись вокруг, Эдриан! Каждый из нас мог бы быть добрым, если бы нам не нужно было бы зарабатывать деньги и беспокоиться о том, что же будет завтра. Легко быть добрым, когда ни в чём не нуждаешься. По сути, твоя вампирка - обычная эгоистка.
- Она собирается помочь нам в этой войне...
- Только потому, что ей самой это интересно. С таким же успехом она могла встать на сторону Дориана.
- Так значит всё это обман?
- Всё обман, Эдриан. Не обман даже, политика.
- Тени, Ри! Но как же Син? Что будет, когда она вернётся?
- Она не вернётся.
- П-почему? - удивился Эдриан.
- Я дала ей Ищущего Смерти.
- Это всего лишь легенда.
- Cам знаешь, что никто из оседлавших такого единорога пока ещё не возвращался.
- Ри, Ищущие Смерти - всего лишь бешеные единороги. Как бешеные собаки. А те, кто их воровал - идиоты, потому что такие единороги либо сбрасывают всадника, либо прыгают с ним в пропасть, я уж не знаю. С Син такое не пройдёт, она вампир.
- Она не вернётся хотя бы потому, что Адриан не позволит ей вернуться. Ты же не думаешь, что он потерпит живого вампира...
- Син поможет нам. Адриан поймёт... - Советник понял, что Ри права и спорил просто по инерции. Адриан ненавидел вампиров, и даже то, что Син поможет в чём-то не помешает магу убить её.
- Не поймёт. Я тоже не пойму. Вампиры опасны... И уж в Долине их я не потерплю.
- А если она всё же вернётся? Наплевав на Адриана и всех прочих кудесников?

Ри засмеялась, и Эдриану совсем не понравился этот смех.

- Тогда я буду кормить её смертниками. И использовать, ибо вряд ли у кого-то ещё будет вампир на государственной службе...
- Ри... Ты заигралась в политику!
- Пойми, Эдриан. Я уже не ребёнок и больше ни во что не играю. Я не играю, Эдри. Я серьёзно...

Эдриан хотел что-то сказать, но понял, что любая его фраза прозвучит слишком резко, поэтому просто развернулся и вышел.

16-е число месяца Холодов.
Туманная Долина. Цитадель.

Советник вышел, и пожав плечами Ри позвала Генриетта:

- Генри, приведи сюда Арниэ и принеси тёплого вина. Да, и проследи, чтобы Советник не покидал Цитадели, он мне нужен... Через час пригласи его сюда.
- Да, моя Королева, - склонил голову управляющий и вышел.

Когда вошла Арниэ, Ри пригласила её сесть в кресло напротив и безо всякой прелюдии заявила:

- Собири несколько конных отрядов, мы выезжаем на помощь.
- Гхм... - Арниэ подавилась вином, спешно отставила бокал. - Простите, моя королева?
- Перестань звать меня королевой, Арни. Там понадобится около тысячи конников. Пеших брать не будем, благо я думаю их будет в достатке у других.
- Но, Ри... Потери будут огромными...
- Мы спасём мир. Это оправдает потери.
- Мы не мир спасём, - вмешался вошедший в комныта Эдриан, - Мы себя спасём. Неужели ты так и не...
- Эдриан! Кого я сказала, того и пойдём спасать.

Советник мрачно присел на корточки у камина, и Ри мысленно обругала себя за то, что не уточнила Генриетту: советник нужен ей не позже, чем через час, но и никак не раньше. Ри прекрасно понимала, кого и куда они идут спасать, но ей не хотелось, чтобы армия шла с подобным настроем...

- Значит, около тысячи... - "не заметила" уточнения советника Арниэ, - Это... Три отряда по триста плюс мои ребята, так?
- Да, пожалуй что и так. Я тоже поеду.
- Нет, Ри! Ты не можешь. Мне будет не до того, чтобы защищать тебя, а провести всё это время в тёплом лагере охраняя королеву мне не с руки.
- Арниэ, я не буду отсиживаться в лагере.
- Тогда решено. Эдри, ты тоже с нами?
- По-видимости, да.
- Мы будем готовы через неделю, Ри.
- Пять дней. Иначе опоздаем на Совет.
- На турнир мы тоже опоздали, - улыбнулся Эдриан.
- И ничего хорошего из этого не вышло, - Ри вспомнила Алиску, - Совсем ничего... Кстати, придёт раскрывать, что я и есть королева...
- Да Адриан и так знает.
- Знает, откуда?
- Иногда мне кажется, что Адриан знает всё...
- Ну и ну... Кстати... Эдри... А куда ты дел Аркэ и Марту?

Эдриан завалился на спину, раскинул руки в разные стороны и рассмеялся, чем-то очень напомнив Арниэ девушку-вампира...

[glow=navy,2,500]Ночь с 9-го на 10-е число месяца Домоседства.
Полумесяц.[/glow]

Полумесяц... Сингреллин не любила это место, однако теперь сила его была столь ничтожна, что вампирка могла бы пройти даже вглубь Леса и ничего б с ней не случилось. Что ж, наступает её время, время вампира. Однако эта ночь всецело принадлежит ей одной.

Син спешилась, не без помощи магии разожгла костёр и, усадив порывавшегося летать мыша на плечо, тихо запела песню, вновь добавив в неё немного магии, однако на этот раз никто не отозвался на Призыв, и они сидели втроём: бешеный единорог, летучая мышь-мутант и девушка-вампир...

[glow=navy,2,500]Ночь с 10-го на 11-е число месяца Домоседства.
Полумесяц. На подходе к западной границе Бора.[/glow]

Рагнерёк взволнованно повернул голову к наезднице: почуял своих. Обрадованная Син направила его туда, где слышались позвякивания сбруй и треск костров. Похоже, войска королевы сделали привал, дабы обсудить свои дела до прибытия на Совет.

Син поняла, что Совет - её последняя возможность присоединиться к охоте.

Эх, Дориан, Дориан... Мы скоро придём к тебе... Мы слышали твой призыв и решили на него откликнуться... Мы выбрали сторону... Жди нас, Дориан...

Единорог мерно перебирал копытами, Дориан летел впереди, изредка усаживаясь на плечо вампирки. Наконец показались отблески костров, и Син, магией отведя глаза дозорным, ворвалась в лагерь долинцев.

В лагере поднялся переполох, однако вампирку быстро узнали и мигом проводили к костру, у которого сидели Эдриан, Леди Ри и Арниэ.

- Добрый вечер, - заявила Син, присоединяясь к компании.
- У, - выразилась Леди Ри, - Ну, добро пожаловать.
- Син! Рад тебя видеть.
- Я решила присоединиться к вам. Надеюсь, никто не против?
- Почему б тебе не ворваться туда в гордом одиночестве, разгоняя всех направо-налево?
- Потому что маги размажут меня раньше, чем я успею заявить, зачем пришла, - рассмеялась Син. - Я думаю, они не станут трогать меня, пока я буду в свите. А там уж разберусь как-нибудь. Лишь бы сразу не стали меня убивать, потому что я не хочу боя. Ну, в общем...
- Да мы понимаем. И кем мне тебя назначить?
- Менестрелем! А я спою... Хотите?

Сингреллин начала петь и всадники один за другим засыпали под чарующий вампирский голос..: "засыпай, малыш...".

[glow=navy,2,500]11-е число месяца Домоседства.
Полумесяц. Западная граница Бора.[/glow]

Как она и полагала, Адриан не был сильно рад её прибытию. Да она ещё и вновь перепутала его с Эдрианом да вдобавок ещё и эти корни-веточки...

- Тени побери, - высказалась Син, уже давно не удивляясь такому обращению к самой себе.
- Лес не сможет удержать тебя, - улыбнулся Адриан, - Но идти к своей цели ты будешь очень долго.

А потом Син почувствовала, как волшебник едва заметно коснулся её сознания. Она с любопытством попыталась поймать его мысль в своей голове, но он уже говорил:

- Хорошо, я.. поверю вам, Сингреллин, - медленно сказал он, - И в чем-то возможно даже окажу помощь, но...
- Я помню, Древний, - игра кончилась. Пора было стать серьёзной, - Вы всегда будете видеть во мне врага, мы лишь временные союзники и когда все это закончится с удовольствием забудем, о том, что были на одной стороне... - Однако сама вампирка знала, что будет с радостью вспоминать это дело. И очень гордиться тем, что разговаривала с этим Древним Магом.

Он такой хороший, такой милый, этот Адриан. Только обиженный кажется чем-то. Или кем-то... Так и хочется.. протянуть руку, провести по волосам... Впрочем, о чём это я?..

- Роке! Дориан! - летучая мышь устремилась к руке Син, единорог ткнулся мордой в её ладонь. - За мной, моя хррабррая аррррмия!..

1 месяца Домоседства.
Полумесяц.

Лёгкий утренний морозец заставил Илиану свернуться калачиком. Ей так не хотелось просыпаться, но странные звуки в утренней тишине заставили её всё же высунуть нос из-под плаща. Источником звуков был Николя усиленно раздувающий угли. Все, что осталось от ночного костра. Остальные спали мертвым сном. Наконец усилия Нико было вознаграждены, и среди тонких веточек показался робкий лепесток пламени. Юноша разогнулся и принялся подкидывать хворост в разгоравшийся костер. Илли замерла. Было так приятно просто смотреть на него. Николя потер щеку и оставил грязную полосу на ней. Девушка с трудом подавила смешок, но он всё же услышал и посмотрел на неё.
- Ты похож на трубочиста, - улыбнулась Илиана, - такой же перемазанный. Доброе утро, - тут же добавила она, смутившись, что так вольно обратилась к нему.
- Доброго. – Ответил Нико и снова потер щеку.
- Не три, а то ещё больше перемажешься. Погоди, - Илли выбралась из своей импровизированной постели и достала из рукава платок. – Вот.
Нико полунасмешливо взглянул на неё, но платок все же взял.
- Может у леди ещё и зеркало найдется?
Илли смутилась, так как зеркальце у неё с собой всё же было. Небольшое в серебряной оправе, давний подарок Корвина.
- А без зеркальца ты… вы обойтись не сможете?
- Ну, если только ТЫ мне поможешь. А мы что на вы?
- Не знаю. Ты… Вы… Просто так сорвалось.
- Кажется, мы все достаточно много пережили вместе, чтоб говорить ты. Ну, так ты мне поможешь? – Вопросительно и в тоже время насмешливо спросил Нико, помахав в воздухе платком.
Илиана закусила губу, чтоб не рассмеяться громко. Затем опустилась рядом с ним на колени и забрала у него платок. Пока Илли была занята грязной щекой, Нико не издал ни звука. Когда, наконец, грязная полоса исчезла, и она взглянула ему в глаза, то на миг даже удивилась, как близко вдруг они оказались. В них больше не было ни тени насмешки, но было что-то такое от чего её обдало жаром. Рука с платком замерла в воздухе.
- Все, - ели слышно сказала Илиана.
- У тебя тоже лицо грязное, - так же тихо сказал Николя.
- Где?
- Здесь, - рука Нико осторожно коснулась её щеки. – Извини, я, кажется, испачкал тебя ещё больше.
- Ничего…
Одному Марелю известно, чем закончился бы этот разговор, но  в костре, о котором они оба забыли, громко треснула ветка. Резкий звук мгновенно опустил обоих на землю. Илиана вскочила с колен и отвернулась, стараясь скрыть полыхавшие щеки.
- Ничего страшно. – Торопливо проговорила она, подхватывая с земли плащ, который служил ей ночью одеялом. – Я пойду… поищу ручей. Нам все равно вода нужна. И дрова… тоже… нужны…
Боясь, как бы Нико не остановил её, Илли бросилась в глубь леса.
- Илиана…
Но оклик Николя остался без ответа.

Ручей она так и не нашла. Но нашла яму, наполненную чуть ли не до краев прозрачной как стекло водой. Холодная вода прояснила мысли, но не успокоила лихорадочный румянец на щеках.  Илиана почувствовала себя глупой девчонкой нафантазировавшей себе незнамо что. Нико не поцеловал её, а значит, ничего к ней не испытывает.
Илиана вернулась в лагерь с руками полными хвороста. Браин и Алек ещё спали. Шарль Бевер что-то тихо обсуждал с Николя. Валериан потирал заспанное лицо у костра.
- И куда вас одну понесло, - проворчал Валериан, когда Илли бросила на землю хворост.
- Уже утро. Теней можно не боятся.
- А этих, лешаков?
- Валериан, мы ж к ним едем.
- Всё равно не стоит одной шататься, где нипопадя. – Продолжил ворчать Валериан.
- Он прав. – Вмешался Николя. - Ты могла заблудится. Или…
- Я хорошо ориентируюсь, а наш костер дымит так, что…
- Что говорит о том, что все люди ушли в глубь Леса. Мы должны двигаться туда же. – Веско сказал паладин.
- Значит, будем двигаться. – Блеснул глазами Нико и пошел к лошадям.
Илиана почувствовала, что он не в восторге от того, что им предстоит забираться в глубь Полумесяца.

Илли решила, что не стоит тянуть, и тоже пошла к лошадям.
- Николя… - Тихо обратилась она к нему, до боли сжав за спиной руки.
- Да?
- Я… Я хотела извиниться. – Выпалила Илли с ходу.
- За что?
- За утро. Я… Я просто дурочка. Напридумывала себе… Я знаю, что ты не… Я знаю, что я тебе безразлична. Я не хочу, чтоб ты подумал… Ох… Не думай обо мне плохо. Я не собираюсь преследовать тебя. Мои чувства, это только мои чувства. Я знаю, что я только обуза для всех. Обещаю, что как только мы доедем до людей, я сгину с глаз твои долой и вообще… - Илли почувствовала, что теряет последние остатки мужества, а Нико никак не собирался облегчить её задачу. – В общем, прости меня и всё. Просто…
Господи, - взмолилась про себя Илли, - ещё чуть-чуть и я скажу, что я люблю его. И он будет считать меня глупенькой дурочкой, которая думает только о каких-то там придуманных чувствах и прочих глупостях.
Илиана с силой вдавила ногти в ладонь.
- Илиана, я никогда…
- Не говори ничего. Я итак как в бреду. Это всё это моя глупость и девчоночьи бредни.
Нико и не стал ничего говорить. Но и не стал ждать пока Илиана как испуганный зверек убежит, не давая ему возможности хоть что-то сделать или сказать. Его ладони опустились на её плечи, а его губы нашли её губы. Илиана почувствовала, как земля уплывает из-под ног. В какой-то момент она испугалась эмоций, которые нахлынули на неё, и попыталась отстраниться, но руки Николя держали хоть и нежно, но крепко.
Спустя какое-то время Нико нехотя разжал объятья.
- Если ты так хочешь, то я ничего сейчас не скажу, но не думай что я промолчу в следующий раз. – Тихо сказал он, осторожно проводя по лицу девушки рукой.
Он ушел. Мысли Илиана разбежались как испуганные мыши. Она уткнулась в жесткую гриву Дорки, прячу улыбку. В следующий раз… Только бы он был этот следующий раз.

15 число Домоседства.

-Ну, бойцы… Дружинники… Кто хочет сегодня поработать?
Я стоял перед строем людей Эвора. Они смотрели на меня с напряженным ожиданием, изредка косясь на расставленное на нескольких торопливо сработанных стойках квайданское оружие.
-Итак, слушайте внимательно. О луках забудьте сразу – в этой войне они бесполезны. Кинжалы ваши переплавьте на подковы – ими драться невозможно. Учить вас, похоже, придется с нуля.
Я мог бы обучить вас искусству боя на сторнийских мечах, но для этого нужны две вещи: десять лет времени и сами сторнийские мечи. Ну где бы вы их достали? Поэтому мы рассмотрим технику боя квайданским полутороручным мечом, близким к лаконскому «бастарду».
Итак, полуторник, - я взял один из мечей и сделал им три пробных взмаха, - Как видите, меч этот не отличается легкостью. Тем не менее им вполне реально драться одной рукой; вам, наверное, так будет привычнее, чем двумя.
В квайданском варианте центр тяжести – ближе к концу клинка; меч медленно приводится в движение, но потом достаточно лишь его направлять. Массивного противовеса, как на многих лаконских мечах, здесь нет.
Главное, чему вы должны научиться – это умение работать не только руками, но и корпусом. Ноги я вам еще успею поставить.
Имея в качестве противника вампира, вам не обязательно поражать его искусством фехтования – напротив, дело тут в том, чтобы достать врага как можно более сильным ударом и желательно с первого раза. Потому что второго раза уже не будет.
Ладно. Разобрали мечи…
Народ выстроился на почтительном расстоянии друг от друга, и еще около двух часов отрабатывал основные выпады, показанные мной тут же. Самые азы, так крестьяне-ополченцы мечами машут.
-Встали по парам. Мечи пока тупые, а то будете у меня все ходить как князь Эвор…
И пошли они… Эххх, коровы на льду… Двигаться их учили, это правда, но явно не с той целью. Взмахи получались неровными, либо слабыми, либо в стиле ветряной мельницы. Удары ложились явно не туда, куда их нацеливали: несколько уже держались за пальцы в сторонке. Впрочем, упорства парням было не занимать.
-Плечами! Плечи доворачивай! Ну куда, куда бьешь? На воздух обиделся? Да не сжимай ты так рукоять – выбьют же на «раз»! Во-от, хорошо… А ты попробуй все же взять как двуручник – тебе подойдет… Ого! Парень, ты не по адресу. Потом подойди к Виктару, он тебе секиру подберет. Ты, ты и ты – с ним. Хммм… А тебя как в дружину-то взяли? Ах стрелок хороший? На следующую тренировку не приходи. Оооо… Ты что, раньше тренировался? Когда на границе жил, говоришь? Здорово! А ты? Как никогда? Хмм… Талант, видимо… Так… Стоп!
Теперь вы с разных сторон атакуете их, а вы – станьте спина к спине и обороняйтесь. Кого задели – отошел в сторону.
Народ спешно перестроился.
-Раз… два… три… Начали. Третий слева, стойку ниже!.. По ногам – правильно, но в реальном бою не забудь добить… Брешь прикройте!!! А вы – не давайте, вклинивайтесь! Вот, хорошо отбросили! Стоп, в кучу не сбиваться! Друг другу же мешаете! По флангам, по флангам работать! Эй, вы, «убитые», не теряйте времени, пока поработайте по парам сами. Ку-уда??? Там ж видишь какие бугаи? О, прости… молодец, хорошо убрал… Да, хоть бы и в плечо – все равно касание. Тааак, теперь переходите в наступление… Но не разбегаться, я сказал! Стоп!
Последний «нападающий», потирая бок, пошагал к сотоварищам.
-Молодцы. Ладно. Первая тренировка удалась. Все по домам, оружие поставьте на место, завтра – еще одна. А пока накачивайте плечевой пояс – тяжести там поподнимайте, что ли…
Лесовики разошлись. Все-таки это были бойцы, а не сопливые рекруты. «Могло быть гораздо хуже» - подумал я и пошел до дома, где меня ждала Раэн…

20-22 число месяца Домоседства.
Лакона. Фалесса и окрестности.

   Франциск отставил в сторону пустой бокал и задумался. Это часто бывало с ним в последнее время – причудливое течение мыслей иногда его уводило куда-то далеко, прочь от полуразрушенной страны и всех бед, которые свалились на них с тех пор, как окончился осенний турнир. Да, он размышлял о прошлом, или же представлял себе, что могло быть, если бы все пошло чуть иначе...
   А когда он возвращался из грез в свой кабинет, то тихонечко посмеивался над собой – мол, старею. Ему стоило радоваться, тому что случилось – все-таки он пережил и Селину и Ярно, Иванэ куда-то исчез, как и Адриан. А он остался, и Фалесский престол теперь принадлежит ему, да и вся страна тоже.
   В этот день от бумаг и мыслей его отвлек Артур, который как обычно вошел не спросив. С тех пор, как Ярно ушел в свой последний поход, наемник изрядно обнаглел. Когда-нибудь его придется поставить на место, но сейчас он нужен, он и Крыс играют в свои детские забавы, пытаются поделить то, что осталось от «великой Лаконы».
   - Что Вам угодно, маршал? – подчеркнуто любезно спросил Франциск, Артутр должен понять, что есть границы, которые не стоит переходить даже ему.
   - Лирийцы в двух днях ходу от города… - прохрипел Артур, вливая в себя изрядное количество вина из хрустального графина стоявшего на столе.
   - Лирийцы? – Франциск поднял бровь. – Сколько их? Кто их ведет?
   - Похоже, это остатки войска, которое расколошматил Ярно. Бить-то он их бил, да не добил. Их темень-тмущая, женщины, дети, скот – все вперемешку… Но и нормальных войск у них осталось еще много.
   - Вторая осада нам не нужна. – процедил Первый Советник. – Что же делать с ними?
   - Не знаю, – помрачнел наемник. – Их слишком много. Слишком.
   Франциск откинулся на спинку кресла и поежился.
   - А ведет их некто по имени Каттак Ит-Тимань. – буркнул Артур. – Говорят – редкостный хмырь… Поотрубал всем другим вождям бошки, и стал самым главным…
   - То есть он еще и политик? – рассмеялся Франц. -  Тогда у нас есть шанс обернуть все в нашу пользу…
   - Каким образом? – спросил будущий первый маршал Лаконы.
   - А очень просто. Все политики обычно видят выгоду для себя, там, где она есть, и не будут цепляться за идею… Я собираюсь сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться…
   - Хотел бы услышать, в чем оно заключается… - проворчал Артур.
   - Услышишь… - пообещал Франциск. – Ты поедешь со мной… Но сначала нам надо посетить ее Величество…
   Артур улыбнулся во всю физиономию. Первый Советник притворился, что ничего не понял, хотя на самом деле ему уже давно все было известно. Идти до королевских покоев было недолго, и они были у Иветты чуть меньше, чем через пять минут.
   Наемник долго и путано принялся рассказывать о том, что ему стало известно. Иветта сначала хмурилась, а потом сказала тоже, что и Франциск:
   - Вторая осада нам не нужна. Я надеюсь, что Вы, Артур, устраните эту опасность…
   Первый Советник вышел вперед:
   - Ваше Величество, у меня есть другой план. Мы вполне могли бы принять лирийцев в нашем королевстве. Они могли бы принести Вам присягу, и стать Вашими верными подданными…
   Иветта закусила губу и задумалась.
   - Хорошо… Первый Советник, Вы возьмете с собой подобающую такому случаю охрану и отправитесь к Каттаку Ит-Тимань…
   - Я согласен Ваше Величество, – поклонился Франциск. – Мы отправимся на рассвете…
   Путь и в самом деле был не близкий и достаточно опасный. Говорили, что именно здесь прошли зловещие Тени – и в самом деле, во многих деревнях не было не души. Даже Артуру, побывавшему во многих сражениях, и много повидавшему было немного не по себе.
   - Мрачно, – согласился Франциск. – К сожалению, я совершенно не представляю характер этой угрозы, и надо отдать должное Адриану – хорошо, что Фалесса защищена от этого…
   - Рассчитываешь, что лирийцы это тоже поймут? – спросил Артур, который обо всем быстро догадывался.
   - Да. И не только на это. Они должны понимать, что у них только один путь остаться на этой земле…
   Прошли два страшных дня, полных бессонных ночей, судорожного ожидания кошмара из тьмы. Спали, когда солнце уже всходило. Однако в течение всего пути их так никто и не потревожил…
   Вскоре их заметили разведчики лирийцев, сопровождали какое-то время, а потом исчезли из виду, но Франциск чувствовал их незримое присутствие.
   Но вот они и добрались до Каттака…
   Новый вождь лирийцев приказал пропустить одного только Первого Советника, и оставить оружие вне лагеря. Теперь оставалось лишь рассчитывать на разумность Каттака Ит-Тимань.
   Каттак выглядел надменным, но уставшим.
   - Приветствую великого лирийского вождя. – Франциск подошел к нему. – У меня предложение от королевы Иветты.
   - Я готов выслушать предложение королевы…
   - Она готова признать вас своими подданными, даровать вам опустошенные земли, если вы готовы присягнуть ей и признать ее своей королевой…
   - Смелое предложение… - Каттак деланно рассмеялся. – Только почему я должен ее признавать своей королевой, а не она меня?…
   - Почему? – улыбнулся Франциск. – Хотя бы потому, что вы здесь гости, друг мой… Нам не удастся перебить всех здешних жителей, и в итоге – будете уничтожены сами… Вы не можете продолжать эту войну – у вас появился более могущественный враг, против которого нам нужно объединить усилия… Если же вы примете нашу королеву, то получите все что желаете – земли и возможность жить на них и воевать тоже не придется…
   - Заманчиво… - протянул лирийский вождь, нахмурившись. Он-то понимал, что лаконец может это не только ему предложить…
   Франциск улыбнулся. Рыба заглотила наживку.
   - Более того, друг мой, вы сами станете одним из герцогов, и будете править своим народом до самой старости, по нашим законам… Все будут вам подчиняться, и стрелы в спину вы можете не опасаться… Ваши дети наследуют вам, и им не придется доказывать свое право на ваше место…
   Каттак задумался.
   - Хорошо, я дам вам ответ на следующий день…
   Ле Шаорин поклонился, и ушел к Артуру и его воинам.
   - Ну и как прошли переговоры? – наемник был как всегда крайне легкомысленно настроен. Шаорин его восторгов не разделял.
   - Я думаю он согласится… У них нет иного выхода…
   - Ты ведь на это и рассчитывал? – спросил Артур.
   - Да. Я рассчитывал, что Сафар и Ярно уничтожат друг друга, и мы сможем заключить мир с остатками лирийского войска. Сторнийцев, я тоже надеялся как-нибудь нейтрализовать… В какой-то мере, все так и получилось, но возвращение Теней я предугадать не мог…
   - Многое на этой войне идет не так как нам этого хочется… - проворчал Артур.
   - Умный человек силен не абсолютными прогнозами, а возможность обернуть возникающие обстоятельства себе на пользу… - улыбнулся Франциск. – И нам пока везет…
   Наемник согласно хмыкнул и убрался спать. А Первый Советник еще долгое время разглядывал ночное небо, пытаясь понять что ждет их теперь… Иванэ и оставшиеся южные графы и бароны – не проблема… Каттак и его гарры – теперь тоже. В конце концов все успокоится и этот год летописцы будут считать просто годом, когда Тени вернулись…

10 День Месяца Домоседства. Тил.

Кружится перед окном, разглядывая в нем свое отражение - было очень интересно.. Риган и представить себе не могла, что ей так понравится этот непонятный обряд. Девушка слегка напевала себе под нос ту медленную мелодию, под которую она кружилась вместе с Роджжетом, а потом с кем-то из друзей Миста.. а потом с Виктаром.
- Ты что-то уж очень веселая, Ри, - раздался голос Крина за ее спиной.
- Я была на свадьбе, - обернувшись к нему и сверкая глазами, ответила она. - Это так красиво! Я не ожидала даже. И Мист с Раэн были такие красивые и счастливые...
- Разумеется.. После всего что они совершили и когда их непонятно за что - простили.. Будешь счастливым.
Лицо Риган померкло:
- О.. ну, Крин, ведь.. они же тоже заслужили свое счастье, - несколько расстерялась Риган.
Неожиданно бьеринг подошел к ней вплотную:
- Похоже тебе понравилось на этой свадьбе. Ты ведь специально так нарядилась? И ты готова прощать всех и вся - лишь бы..
Он резко оборвал речь, потому что Риган схватилась за голову, которая опять начала раскалываться от жуткой боли. Крин искренне расстроенный попытался коснутся ее рукой, но девушка уже не контролировала себя, резко оттолкнув его и бросившись вон...

11 День Месяца Домоседства. Тил.

Риган и Фаэнна во все глаза рассматривали гарцующих по Тилу всадников на чудных лошадях. Ри, как более сведующая, важно поясняла сестренке, что вот именно этих лошадок с большими палками во лбу она видела на турнире в Криэране, где они наделали большого шума, но она была в тот миг голодная, поэтому не стала досматривать представление до конца и убежала искать пропитание. Фаэнна с сомнением качала головой, считая что может это вообще морок какой-то, потому что таких животных не бывает.
- Да не обман это, сестренка! - воскликнула Риган. - Ну смотри.. ты же чувствуешь их запах?
- Да это есть, но сейчас такие времена, может меня и нюх подводит, - качая рыжей головой, ответила Фа.
Риган всплеснула руками, глядя на упрямую в своем сомнении сестру:
- Ну и как мне тебя убедить?! Впрочем.. О! Придумала! - девушка внимательно посмотрела на проезжающих под деревом всадников и неожиданно зеленые глаза ее загорелись хулиганистыми блеском, когда она увидела задумчивого мужчину, чьи длинные, темные пряди словно тронула серебристая кисть. Он, на свою беду отделился от основной группы, и проезжал в "опасной близости от засады", организованной неугомонными кошками.
В один миг она преобразилась в белоснежного зверя с серебрянными глазами и подобравшись с негромким рычанием прыгнула на всадника. Но прыжок вышел неудачный. Единорог в последний миг слегка заупрямился и вместо того, чтобы приземлится на спину, Риган оказалась перед ошарашенным наездником, опрокидывая его на землю. Как всякая кошка, она-то приземлилась на лапы.. правда стояли эти лапы на груди удивленного нападением человека. Риган опустила головенку, прижимая к ней уши, но не получив заслуженной трепки - тут же ее вскинула, преображаясь:
- О, - только и смогла она вымолвить, пытаясь унять прыгающие в глазах веселые искорки.
Но мужчина тоже пришел в себя и осторожно поднялся, не выпуская девушку из рук, а затем аккуратно поставив ее на землю перед собой. Его большая ладонь осторожно смахнула с ее плеча пыль и отвела рыжую прядку, закрывающую часть лица:
- Надеюсь вы не ошиблись всадником, миледи?
Легкий румянец окрасил ее щеки, но голос даже не дрогнул:
- Нет. Наверняка нет, иначе меня бы уже наказали, - улыбка засияла на ее губах. - Только что такое "миледи"? И как тебя зовут?
Мужчина чуть поклонился, незаметно проведя ладонью по пояснице, соображая сколько же там синяков. Но улыбка Ри была настолько светлой и обезоруживающей, что он тоже улыбнулся:
- Эдриан ФларИнэ.. Миледи - "моя леди"... Так называют Одну Единственную Леди, - с удовольствием рассматривая еще более зарумяневшуюся девушку, ответил маг.
Риган несколько долгих мгновений не отрываясь смотрела в его лицо, пока не ощутила, что ее спину внимательно обнюхивает оставшийся без седока единорог. Девушка очнулась и обернувшись к единорогу протянула ему ладошку:
- Прости пожалуйста, я не хотела тебя пугать.. Если будет время, я познакомлю тебя с Лаской.. Это моя лошадка, Эдриан, - пояснила она, снова поворачиваясь к нему и замечая закатывающуюся от смеха сестру, еле удерживающуюся на дереве.
Ри насупилась и быстренько отпрыгнула в сторону:
- Думаю мы еще увидимся, Эдриан, - опять сверкнула она улыбкой и быстро побежала прочь, погрозив Фаэннке.

10 день месяца Домоседства. Лес. Тил. Вечер-ночь.

Небо хмурилось который день. Также как и люди вокруг. Не было причин для радости, ни у небес, ни у смертных. События, обрушившиеся на плечи таких слабых людей, прижимали к земле, клонили головы, сгибали спины. Только во взглядах еще читалось желание жить, страх смерти и гибели всего мира, да странный огонек, говорящий, что им уже нечего было терять. Нечего, кроме своего будущего.
О том – что случилось и кто сейчас в Тиле, Иванэ и Сао узнали сразу. Люди, бывшие смертельными врагами и противниками при жизни – теперь оказались в одной лодке, которая для большей радости усиленно шла ко дну. Эвор был рад герцогу и императрице, неловкость вышла только однажды, когда на предложение о лучших покоях для обоих – Иванэ твердо ответил, что комната им нужна только одна. Эвор резко вскинул глаза на Амарру, но тактично промолчал и согласно кивнул, на Сао Иванэ старался не смотреть, потому что боялся увидеть там желание опровергнуть последнее заявление… особенно теперь, когда здесь, совсем рядом Ярно, такой несчастный, такой одинокий… Но девушка молчала. Только когда они оказались наедине, мужчина заглянул в сиреневую глубину и понял, что зря боялся. Этим глазам был нужен только один человек, и этим счастливцем был он.

13 день месяца Домоседства. Лес. Тил. Вечер-ночь.

Меч в руках владыки трона,
Лишь оружие на век.
Верность роду – крепость дома,
Сила, праведность и честь…

Эти древние слова, девиз первого герцога Амарры, присягнувшего на верность Фалесам, всплыли в памяти сами собой. Вся их пафосность и наигранность почему-то особенно бросались сейчас в глаза. Как глупы все земные войны, всё ради куска земли и горстки людей, которыми можно будет править, маленькие царьки всея лилипутской страны, цари сами над собой, правители собственных амбиций – всё это бессмысленно. Когда пришла настоящая битва – битва за мир – все они оказались беспомощными, в силах лишь слабо огрызаться и спасать собственные жизни… И он был одним из них.
- Небо хмурится. – Голос раздался неожиданно для герцога, он обернулся и встретил твердый взгляд человека, верность которому хранил всю жизнь. Император Лаконы стоял на противоположной стороне заснеженной поляны и смотрел на своего бывшего вассала.
- Если бы пошел снег, небу не было бы так тяжело. – Иванэ сделал шаг вперед.
- Но снега не будет. – Ответил Ярно и тоже ступил на поляну. - Эти леса не знали снега...
- Мой император… - Начал было герцог, но правитель Лаконы прервал его.
- Уже нет… К чему теперь эти пустые слова? – И только горечь и разочарование послышались герцогу.
Звуки кристаллизовались в обжигающе холодном зимнем воздухе, повисали и исчезали в никуда. Молчание оглушало, а в груди билось сердце, как затухающий костер прожитой жизни, пройденных дорог, возлюбленных женщин и преданных друзей, а небо хмурилось.
- Я не предавал тебя… - Не хочется, чтобы слова звучали, как оправдание, но только как просьба, молитва о прощении, последняя попытка вернуть то, чего уже нет.
- Это уже тоже не важно. – Снова в никуда, в ничто, в тишину не услышанных небом правд.
- И она не предавала… - Крикнуть бы во всю глубину легких, разорвать грудь воплем истины, но нельзя, не возможно.
- Знаешь, я видел ее… Она стала еще прекрасней, с тобой из ее глаз ушла боль, осталась печаль, но боли больше нет… Спасибо тебе за это. – Взгляд глаза в глаза и понимание без слов, без жестов, просто потому, что они оба знают – что было, что есть и что будет. Просто потому что прошлое ушло, настоящее умирает, а будущего… Его, может быть, и не случится.
- Я люблю ее. – Вот так просто, горсть льда брошенная в лицо, царапающая, рассекающая, сверкающая своей бренностью.
- А она любит тебя… - Не признание поражения, а камень, опущенный надгробьем на собственную любовь.
Тишина. Небо хмурится, разбрасывая свои обрюзгшие бока грязно-серого цвета, недовольно ворочаясь над землей и сыпля едва заметными крупинками снега. Над миром не знавшим холода и льдистыхых слез неба - падает снег. Двое стоят на поляне, запрокинув голову и глядя в это небо, прося или проклиная, вспоминая или мечтая, печалясь или радуясь.
- Завтра будет совет. – Ярно посмотрел на Ивана. – Хотя не уверен, что мы найдем решение.
- Надежда есть всегда… - Чужие слова, в который так хочется верить.
- Хорошо, что еще остались те, кто верит… - Император хмурится и с силой сжимает кулаки.
- Раны? – Иванэ сделал шаг к сюзерену, но тот решительно остановил его.
- Каждому из нас свое… Мой срок отмерян, но я сделаю все возможное, чтобы эти твари отправились туда, откуда явились. – Ярно делает еще один шаг к Иванэ и протягивает руку. Герцог удивленно смотрит на ладонь, протянутую ему в открытом жесте рукопожатия, замирает на миг и отвечает тем же. Не просто жест примирения и союза для борьбы с общим врагом – сочетание узами старой дружбы, которую можно разбить на осколки, растолочь в пыль, но нельзя уничтожить без следа, хотя бы пепел останется.
Небо хмурится, глядя - как два человека расходятся в разных направлениях, оставляя на свежем снегу тонкую цепочку следов, причудливо переплетенную на лесной поляне, так же, как судьбы людские сплетаются и расплетаются, иногда рвутся и сходятся вновь, сгорая в пламени человеческих чувств, эмоций и поступков – самой жизни.

13 – 14 день месяца Домоседства. Лес. Тил. Ночь.

В причудливо изукрашенном камине пляшут языки хулиганистого пламени. Озорник прыгает высоко-высоко, как будто намереваясь выбраться из отмерянной ему клетки и пуститься в дикий танец по всем окрестностям. Хочет огонек на свободу, но не может. В освещенной только этим неверным пламенем комнате сидит на огромной кровати девушка, и в ее удивительных, непохожих ни на что глазах танцуют блики огня, скрывая ее взгляд, не давая заглянуть в душу, прочитать мысли, открыть сердце. Девушка напряжена, как будто ожидает чего-то или кого-то, спина ее пряма, длинные волосы распущены и странный теплый ветер шевелит несколько прядей, но огонь защищает ее, согревая, оберегая.
Приглушенный звук шагов за дверью, тихий скрип и тень, на миг закрывающая от девушки огонь. Вот сейчас можно подобраться к глубоким озерам души, заглянуть внутрь, но нет уже поздно – глаза, обратившиеся на вошедшего, выражают только одно чувство – облегчение. А потом тень продвигается внутрь комнаты, и огонь снова принимает сой пост – защищать, оберегать…
Тень сбрасывает теплый зимний плащ, и к огню подходит мужчина в темном костюме знатного дворянина, он протягивает к знакомому озорнику руки, и тот послушно согревает их, не обжигая, ведь глаза девушки с такой любовью смотрят на мужчину, а огонь не может ослушаться хозяйку. Когда стылость поздней зимы исчезает полностью, мужчина сбрасывает камзол, подходит к ложу и опускается рядом с девушкой.
- Ты видел его? – Не вопрос, а утверждение.
- Да. – Тихо и прерывисто дыша, выталкивая слова из сжавшейся груди. – Теперь мы по одну сторону битвы, и здесь нет места старым обидам.
- Но он не простил…
- Ему нечего было прощать. Любовь не прощают. – Глаза в глаза. Переплетенье рук и пальцев, тепло, которое приходит только в объятиях друг друга, дыхание в едином ритме, стук пленных птиц в груди, одинаково рвущихся на свободу.
- Что с нами будет? – Внезапно похолодевшая ладошка, прижавшаяся к щеке мужчины.
Так легко солгать, что все будет хорошо, они, конечно же, победят, и будут жить долго и счастливо и умрут в один день.
- Не знаю. – Осколки последних сил и надежды.
- Ты боишься, Иванэ? – Губы, прижавшиеся к уголку его губ.
- Я боюсь потерять тебя, Сао. – Руки, сжимающие стройное девичье тело и губы, нарушающие все приличия и законы… Тела, потерявшие земную опору, уносясь ввысь.
В причудливо изукрашенном камине тлеют остатки догоревших в страстном танце поленьев. Последние затухающие искры неровно дышат в такт дыханию девушки. Мужчина рядом не спит, на плече его покоится темноволосая голова девушки. Глаза обоих распахнуты в ночь. Тепло медленно выползает из-под одеяла, растекаясь по стынущему воздуху комнаты. Оба молчат, не нужны им слова, не нужны даже жесты, не нужно ничего, только дыхание в такт, бой барабанов в груди и крепкое сплетение пальцев. Вязь простых чувств – большего и не надо. И только последняя искра, вспыхнув яркой звездочкой, на миг осветив всю комнату, гаснет, погружая мир во тьму, мир на двоих, мир для двоих, мир, которого нет.

1 число месяца Домоседства -
25 число месяца Домоседства. Лакона.

   Проклятье всем богам! И правда говорили, что в древних сказках есть какой-то смысл…Он сам смеялся над стариками, болтавшими (как ему казалось) всякую чушь, про Теней, про Час Волка, когда смертные будут жалеть, что они появились на свет, про Вечную Ночь, что покроет землю…
   И все это оказалось правдой.
   Тени существовали!
   Каттак бы кричал, но у него пропал голос. Они появились из ночи, словно та породила их, и почти за несколько минут превратили послушное, все сметающее войско в испуганное стадо… Творилось что-то несусветное, и великий лирийский вождь сам перестал что-то понимать…
   Кричали люди, испуганно ржали лошади, но войско надо было спасать и спасать немедленно. Другой вопрос – будут ли его слушать?
   Вампиры ломили, как проклятые, и держать их было все труднее и труднее, а, учитывая то, что никакой организованности и в помине не было, им грозил настать скорый конец… Если не сказать больше…
   Дальнейшее не отложилось в памяти. Он что-то делал: - сражался, кричал, раздавал пинки своим войнам, бросался в самые опасные участки боя, геройствовал понапрасну…
   
* * *

   Наконец все кончилось, наступил день, и они, бросив умирающих умирать, а вампиров пожинать свой успех, убрались из этой преисподнии.
   И так прошло еще несколько дней… Они метались из стороны в сторону, не находя ни приюта, ни возможности открыто встретить врага! Тени появлялись всегда ночью, и уходили по утрам. Они жалили словно пчелы, унося с собой не более двух-трех жизней, направляя бег гаррской конницы в определенном направлении…
   - Нас гонят куда-то! – сказал один из его десятников, после очередной атаки. Но слов не нужно было, и так все было ясно – им приходилось двигаться прямо на восток, к морю…
   А значит рано или поздно на их пути встанет город Фалесса, который так и не смог взять Сафар… Столица Лаконской Империи, ее сердце. Каттак мечтал вырвать его и бросить к своим ногам, но… теперь, на это рассчитывать не приходилось… Похоже, Тени решили стравить двух исконных врагов.
   Каттак задумался. Через пять дней они будут у стен Фалессы. С налету такую крепость не взять – значит осада, а на предательство здесь рассчитывать не придется… Да и заложники не помогут – у здешних жителей сердца из камня – бнедианцы резали у них на глазах ихних родных, а тем хоть бы хны.
   Осада будет долгой – но что делать, другого выхода нет, а Тени не дают уйти в сторону. Если им удастся победить, они получат убежище от вампиров, но не раньше…
   Он рассказал о своем плане своим командирам, и они согласились… впрочем, все кто обычно с ним не соглашался, были уже мертвы…
   
* * *

   Но все изменилось, отныне и навек, когда в их лагерь прибыл отряд лаконцев, возглавляемый неким Франциском ле Шаорином…
   Каттак обдумывал, стоит ли взять вельможу в заложники, или же просто убить "в назидание", приказал ему оставить оружие за оградой, и решил для начала поговорить… Как ни странно, этот человек ему понравился с первого раза… Что-то в нем было… такое, совсем не лаконское… Это не обычный тупоголовый рыцарь.
     - Приветствую великого лирийского вождя. – Франциск подошел к нему. – У меня предложение от королевы Иветты.
    - Странно, – подумал Каттак. – Вроде у них была другая королева. – но в ответ сказал:
     - Я готов выслушать предложение королевы… Иветты! - пусть выскажет… Наверняка, это очередной дурацкий ультиматум. Эти идиоты никогда не поймут, на чьей стороне сила!
   - Она готова признать вас своими подданными, даровать вам опустошенные земли, если вы готовы присягнуть ей и признать ее своей королевой… - тихо и медленно говорил Франциск, с легкой полуулыбкой на устах.
   Каттак задумался. В этом был резон. По крайней мере, когда-то и Сафар заключил с его отцом подобный договор… Но нельзя давать понять этому лаконцу, о том, что он, вождь гарров, сокрушавший их до сих пор, может пойти на попятную!! А тем более сразу пойти в подчинение бабе, даже если она королева… как ее там? Иветта!
     - Смелое предложение… - Каттак громко захохотал, чтобы все слышали, как он презирает этих червей. – Только почему я должен ее признавать своей королевой, а не она меня?…
   - Почему? – его собеседник блеснул глазами, похоже он и не растерялся, услышав этот ответ. – Хотя бы потому, что вы здесь гости, друг мой… Нам не удастся перебить всех здешних жителей, и в итоге – будете уничтожены сами… Вы не можете продолжать эту войну – у Вас появился более могущественный враг, против которого нам нужно объединить усилия… Если же Вы примете нашу королеву, то получите все что желаете – земли и возможность жить на них и воевать тоже не придется…
   Это было действительно стоящее предложение. Если бы не вампиры, можно было еще и поспорить, но проклятые Тени не оставили ему выбора! Он обманет их! Он не будет штурмовать Фалессу! Он заключит мир с королевой… как ее там? Иветтой!
   Но сразу тоже нельзя соглашаться.
    - Заманчиво… - буркнул Каттак.
    - Более того, друг мой, Вы сами станете одним из герцогов, и будете править своим народом до самой старости, по нашим законам…  - продолжал гнать свою линию лаконец. - Все будут Вам подчиняться, и стрелы в спину Вы можете не опасаться… Ваши дети наследуют Вам, и им не придется доказывать свое право на Ваше место…
   Лирийский вождь изо всех сил давил искушение согласится на все прямо сразу и сейчас, но… надо тянуть время…
    - Хорошо, я дам вам ответ на следующий день… - проворчал он, и жестом дал знать, что аудиенция окончена.
   Похоже, завтра они отправятся к престолу этой королевы… как ее там? Иветты!

* * *
   И в самом деле, на следующее утро, он, Великий Вождь Гарров, решил навестить эту лаконскую королеву, чтобы заключить с ней союз, против общего врага…
   Такая формулировка похоже устроила всех – и лаконца, и его собственных командиров…
   Кони неслись словно молнии, и никакие Тени не могли их остановить! Мимо мелькали сожженные поля, разграбленные деревни. Война оставила здесь незаживающую рану, и когда все вернется на круги своя, сказать не мог никто.
   А если лирийцы получат эти земли… Что ж, здесь будут пастись лошади и прочий скот, ведь воины степи не сеют... А хлеб… хлеб всегда есть кому выращивать… Через какое-то время два народа смешаются, так когда-то уже было…
   И вот на третий день показались величественные стены, которые за эту войну так и не удалось никому перемахнуть… Подъемный мост, со скрежетом открылся… и впервые со времени начала войны, лириец вступил в столицу…
   - Когда я увижу, королеву… - Каттак лихорадочно пытался вспомнить ее имя. – Иветту?!
   - Скоро друг мой, - улыбнулся Франциск. – Для начала я приглашаю Вас на ужин…
   Каттак улыбнулся в ответ. Он продолжал рассматривать этот чудесный город, его здания, людей и даже мостовые… В Лирии не было ничего подобного, там улицы не мостили, там женщины не ходили в подобных платьях…
   И они отправились на ужин, который не смотря на войну был весьма роскошным… По крайней мере Каттак давно так не ел, да и не пил столь превосходных вин. Даже у графа, который сдал им один из городов, было худшее вино…
   А на следующее утро они отправились на прием к королеве… Иветте!
   Та весьма вежливо встретила их, и Каттак не теряя времени, объявил ей, что он и его подданные (хотя до сих пор, гарры не были ничьими подданными), готовы принять ее покровительство, и войти в Лаконскую Империю, сохранив за собой некоторые вольности и привилегии… За это они клянутся во веки веков служить ей и ее потомкам, воевать за нее, умирать за нее, да и пойти за ней на край света…
   - Да будет так! – величественно и глубокомысленно промолвила королева… Иветта?!
   Каттак отметил про себя ее красоту. Больно тощая, и на лице странное какое-то выражение…
   - Наша королева может и хрупка, но сильна, и с мужеством переживает свое горе… - шепнул Франциск.
   - Какое горе? – Каттак не сразу сообразил.
   Ле Шаорин чуть не подпрыгнул.
   - А! Понял! – закивал головой лирийский вождь. – Приношу свои извинения, о королева, за то, что мне пришлось убить вашего мужа!
   Франциск, Иветта и большинство вельмож изменились в лицах. Рослый светловолосый лаконец, стоявший в дверях, согнулся пополам от смеха.
   Первый советник дернул Каттака за рукав, намекая, что на этот раз его аудиенция подошла к концу.
   - А разве Вы убили Ярно? – спросил его Франциск, когда они уже вышли.
   - Я не знаю, – честно ответил Каттак. – Может и я.

...На склонах холмов кипела битва. Было ясно, что к атакующим непрерывно прибывают подкрепления... нет, они вырастали словно из под земли. Вой и рев заполонил долину. Войска Лаконского государя перемешались с лирийской конницей и стрелками, в едином устремлении отразить нового, смертельного и, как казалось, непобедимого врага. Они летели с запада, как осенние листья, обрываемые ветром, похожие на птиц, но... двуногие создания, больше всего напоминавшие. Охватывающий людей ужас не шел ни в какое сравнение с тем напором, который обрушивался на них. Сила, мощь, древняя, мертва кровь..
...Командир большого отряда одним ударом отрубил голову вампиру, немыслимым поворотом отбил левой рукой второго и тут же упал от удара третьего, который резко вонзил свои когти в человечью плоть, отшвыривая его прочь. Вампир не успел уйти, на него обрушил свой удар рыцарь на могучем коне. Не спасали даже сверхскоростные передвижения. Люди, отступая, яростно отражали атаки, не взирая на страшную гибель своих друзей и бывших врагов...
...В серебрянном свете тусклой луны на поле чернели лужи крови, в которых лежали люди с вывернутыми руками, переломанными позвоночниками и разорваной плотью. Многоголосый вопль будет преследовать оставшихся в живых до конца их дней. Но они выжили...
... Вампиры в бессильной ярости опустошали оставшиеся вокруг лесного царства деревеньки. В одной из них жители собрались под каким-то навесом, вознося к неизвестному покровителю мольбы о спасении. Высшие окружили святилище и устроили себе пир.. Лучшими блюдами всегда считались дети, чья чистая, незамутненная болезнями и страданиями кровь наполняла жилы вампиров редкостной силой и вселяла буйную радость...
... Деревеньки.. поселения.. люди.. порой оборотни... за спиной у призрачного войска не оставалось ни одной живой души..
...Лес.. снова Лес, вставший на пути Детей Ночи.
Родрик стоял рядом с рыжеволосой вампиркой и проклинал всех и вся. Клыки скрежетали в бессильной ярости:
- И что?! Что теперь?!! Грызть деревья? Рыть тайные ходы в земле?
Вампирка поморщилась:
- Может просто подождать приказа? - едва заметная издевка в голосе отрезвила Родрика.
- Она не вернулась. А должна была. Лес закрыт.. пока.. Но ненадолго. Его нельзя оставлять в покое.
- "Слуги" туда тоже не пойдут.
- Я знаю, Сильвия! - резко отмахнулся он от нее. - Им не сделать и пары шагов. Та не справилась, значит..

********

Сейчас все было по другому...
- Ты правильно решил, - тихо говорил Высший, сжимая в руке опустевший бокал вина, гибкая сталь приобретала затейливые формы, подчиняясь бледным пальцам вампира. - Ты пойдешь в Лес и сделаешь то, что не получилось у Лексы..
Родрик замотал головой:
- Нет. Я не решил.. я не хочу, - призрачный образ Дориана на миг показался ужасающе плотным:
- Ты осмеливаешься перечить? - и тут же голос смягчился неуловимо: - Нет, ты прав, Родрик. Только ты, брат, можешь сделать это и сделаешь. Твои дети, как и криэранские братья - слабы и падут при первых же шагах в Лесу.. Нужна кровь.. древняя кровь, что даст доступ в это закрытое для нас место. Ты не пойдешь один. Тебя будут прикрывать твои же дети, брат.. Окружайте Лес, отрезая его от всего мира. Наша армия может это сделать.. Вокруг еще остались поселения?
- Нет, - еле вымолвил Родрик, ощущая, как голову сдавливает страшная воля.
- Ты пойдешь туда, - тихо продолжил Дориан и замолчал.
Сознание его растроилось. В одной части трепыхался Родрик, впитывающий безмолвный приказ и пожалуй впервые сожалеющий о выбранном пути. В двух других частях сознания находились образы: мужчина и женщина.. Сильный мужчина и прекрасная женщина. "Где просчет? Где.. Я недооценил Рикарда Шарка. Но теперь во мне живет понимание мыслей и даже чувств людей.. Он отринул выбор. Решил сделать по своему и поплатился. Ему нужна была расплата... Но Лекса.. Она выбрала свободу и Новый Мир. Ее наслаждение этим Миром - неподдельно. Она жила...", - он не мог не усмехнутся этой шутке - их не считали живыми, но и мертвыми не могли назвать. - "Лекса.. Лекса... До сих пор больно.. Что же произошло?.." И вдруг - как молния. Крошечный комочек нерожденной жизни, потребовавший свою долю на "пиру".. Оживший где-то и давший о себе знать. И убивший одним напоминанием о себе предательницу-мать.
- О, люди, - тихо прошептал Дориан.
- Вы что-то сказали? - тут же откликнулся Родрик.
- Ты меня понял? - оставил его без ответа вампир.
- Да.
- И еще.. Мне нужна эта рыжеволосая Сильвия.. Отправь ее ко мне.
- Но это будет затруднительно! - искреннее возмущение даже позабавило его.
- Это необходимо. Иди, брат мой, и не задерживайся с выполнением моих заданий... - связь почти исчезла, когда до тяжело дышащего Родрика долетели последние слова: - Береги спину, брат..

**********

В далекой цитадели один из первых Детей задумчиво смотрел на закат солнца, всем существом впитывая в себя силу наступающей ночи:
- Люди.. мелочные.. хватающие себе подобных и не желающие видеть их свободу, потому что "так нам удобно" или потому что "я люблю.." Считаете нас чудовищами, - громкий, холодный хохот задрожал под каменными сводами.
Ему не нужна была клятва о мести.

14 день месяца Домоседства.
Лес. Тил. Ночь.

   Ночь не отступала перед рассветом, но и наступала… Ночь словно волна билась о последний барьер, который должен быть сметен, и тогда ночь затопит всю землю… И почему Сильвия не верила, что это случиться? Казалось, Дориану остался лишь один шаг, всего один шаг, чтобы сбылось все, чего он хотел…
   Но Лес стоял, и ей казалось что никогда они не смогут перейти эту последнюю границу, этот рубеж… Почему? Ответа вампирка не знала, но от этого ее уверенность в скорый крах не уменьшалась…
   Сильвии уже давно было ясно, кто она и чего стоит, знала она и чего желает… Многое ей изменить не удалось бы, к сожалению, и ей оставалось лишь принять это… Она больше не увидит мир глазами той девочки, которая жила в Криэране. Она другое – она поняла это, и приняла, но все же Сильвии не хватало чего-то…
   Представившейся возможности…
   Мебир Зарр предложил ей многое, хотя она и сама не могла понять, в чем заключается этот новый секрет могущества и всезнания… Но люди – хитры, они нашли множество способов проникнуть в тайны мироздания, какими бы пугающими они не казались на первый взгляд.
   Так и здесь… После ухода Теней, их место заняли другие, те кому нужно было властвовать, получить власть любой ценой… Новые хищники, они не пили кровь, но и людьми не остались… Сильвия краем уха слышала, что есть целое государство оборотней на севере, оказалось что-то подобное было и в Лирии. Орден Пауков, Орден Змей…
   Мебир рассказал, что он сумел пробудить этих пауков, и получить доступ к их знаниям. Полученных сведений чародею хватило, чтобы понять, что Архис Анрахсар – глава Ордена, замыслил чрезвычайно коварное, могущественное и вместе с тем чудовищное по своему замыслу заклинание…
   Пауки… Они действовали по своей натуре – плели сети и ловили в них дичь. И вот сеть размером в целый мир была создана, и уже начала сжиматься вокруг людей… Совсем недолго – и она опутает все…
   Сильвия закусила губу…
   Все – но не вампиров. Сейчас колдуну подчиняются все те маги, которых он "освободил" из своей хватки, он привел их сюда – не зря. Дориан мешает ему, и он попытается уничтожить детей ночи, а затем займет их место. Сафар поверил ему, а зря… Такие существа, как этот паук не меняются, да ему просто, чтобы существовать нужно, быть уверенным, что никто не покусится на его могущество…
   А Мебир это понял и предложил ей убить Архиса… Сам бы он не смог это сделать, ведь он поручился пред ним, теперь он был бессилен против паучьих чар… Тем сильнее он желал освобождения, неволя противоречила всей его природе. Мятежный чернокнижник привык бросать вызов, кому бы то ни было, любому… но сейчас это придется сделать чужими руками… Ее, Сильвии, руками, даже скорее зубами…
   Сильвия заметно нервничала… Еще накануне ее призвал к себе Дориан… Старый вампир, таки решил узнать что представляет из себя детище Сингреллин… Да и она хотела взглянуть бы на него… Взглянуть… Но сначала ей надо справится с Архисом…
   Мебир честно предупредил – эта задача не из простых. Паучий король совершенствовал свои умения на протяжении веков, он сильнейший маг, первый же удар который она должна нанести должен оказаться смертельным…
   Что ж… Медлить не стоит, а отступать некуда… Сильвия шумно втянула морозный воздух, точно делая последний вдох…
   Чернокнижник сейчас должен говорить со своим повелителем… Он отвлекает его внимание от происходящего, это происходит на поляне, той поляне, которую ей показал Мебир… Но стоило ли доверять этому странному человеку? Сильвия верила ему, но не заведет ли эта вера вампирку в коварную ловушку? Нет, прочь сомнения, Мебир не мог обмануть… хотя бы, потому, что он рассказал ей тогда…
   Не время думать…
   Нужно действовать…
   Сильвия бросилась в лес. Ветки хлестали ей по лицу, рвали одежду, оставляя на теле глубокие порезы. Это место было глубоко враждебно ей, как и она ему. Стебли что попадали под ее ноги сразу же усыхали, ломались, превращались в мелкую серебристую пыль оседавшую на ее плечах.
   Время сжалось до нескольких мгновений, ведь реакция, скорость движения вампира, да, и почти все возможности намного превосходят человеческие… Сильвия словно молния пронеслась по намеченной тропинке, преодолев за какие-то секунды почти километровое расстояние…
   Кусты расступились, и она врезалась в короля пауков, непринужденно болтавшего с Мебиром… Чернокнижник, не умом, а шестым чувством понявший что происходит, кинулся в сторону. Там где стоял его собеседник сейчас бушевал торнадо – разъяренный колдун сцепился в сражении с юной вампиркой.
   Сильвия всем существом желала поскорее вонзить клыки в дряблую шею старика, покончить с ним, но тот словно расплылся, размазался по реальности, отражая все ее попытки выпить его кровь.
   Архис не был человеком – сейчас это наиболее было видно, он тоже ускорялся, превосходил предел, данный людям – и преображался… Во все стороны лезли хитиновые лапы с острозаточенными лезвиями на концах, исторгавшие яд и липкую паутину, глаза делились и стекленели, наполнясь чернотой и теряя всякое подобие с тем, что было ранее… Сильвия не могла видеть, того что видел Мебир, но перед ней вместо слабого и жалкого старика стоял чудовищный монстр, полунасекомое… И они переплелись в столь крепких объятиях, какие бывают лишь у смертельных врагов и возлюбленных…
   Она тянулась всей своей сущностью, зная, что ей надо лишить врага силы, выпить его могущество, и тогда он будет повержен. Но тварь не давала ей сделать этого, продолжая разрывать ее на куски, кромсая когтями и плюясь ядом… Омерзительно, теперь она поняла, почему все кто видел паучье преобразование, пытался раздавить эту нечисть…
   Возможно, она действительно не рассчитала своей силы, Архис был сильнее, и много-многоопытнее, он побеждал, затягивал ее в свои сети. Мебир бы не понял, что он говорит, а она услышала:
   - Мерзавка… - шипел Архис. – Я уничтожу тебя… Я выпью…
   Некое обнаруживаемое сходство между ней и этой тварью заставило Сильвию дернуться в последний раз и закричать, так, наверное, кричит любое существо попавшее в сеть, и чувствующее, что следующий миг может стать последним.
   Крик придал ей сил, а вонзившиеся в нее жвалы заставили сделать последнее усилие и дотянуться до единственного уязвимого места этого существа. Зубы-клинки прошили мягкий хитин насквозь, и Архис тоже закричал. Ему больнее, про себя отметила Сильвия, он не привык терпеть такую боль. Теперь она пила его кровь, и хотя не было ничего на свете отвратительнее этой субстанции, она чувствовала, что силы покидают волшебника… Сейчас сильнее была она…
   Через секунду, которая могла сойти за вечность, это понял и Архис. Он кричал все громче и пытался отстраниться избавиться от объятий Сильвии… Но тщетно, да и все могущество позволяющее ему уйти он потерял. Крик нарастал, полный отчаянья он понимался над деревьями, устремлялся в небо.
   Вампирка слышала, как трещит и рвется паутина созданная Архисом, как освобождаются его тысячелетние пленники… Король пауков издал свой последний вопль, с ним было покончено, агония нарастала… Внезапно Сильвия, будто наяву, увидела тут нить, что удерживала последнее из того, что осталось у колдуна. Она устремилась к ней, и, обрушив на нее все силы, какие у нее только были, разорвала ее.
   Архис лежал у ее ног мертвый, а она… Она еле стояла, яд проник слишком глубоко, да и то, что ей пришлось выпить не пошло ей на пользу… Тьма милосердно укутала ее, избавив от необходимости что-то, объяснять Мебиру, для которого прошло от силы полминуты, и который с изумлением смотрел на нее…

14 день месяца Домоседства.
Лес. Тил.


Девушка старалась не разбудить Ярно и аккуратно, не производя шума, поставила завтрак на книжный стол. Но император  проснулся. И как только девушка покинула комнату ле Фалесс медленно, дабы не потревожить больное плечо,  встал с кровати. Рана сегодня опять кровоточила, о чём говорило багровое пятно на кровати.
  Ярно подошёл к подносу с любезно принесённым завтраком. Кувшин вина, амлет с ломтями сыра и немного хлеба. Император налили в бокал вина, так и не притронувшись к еде направился к широкому подоконнику, на котором любил сидеть всматриваясь в бережно укрытый снегом лес, наслаждаясь тишиной.
    Крупные снежинки не спеша покрывали небольшую площадку перед Чертогом. Ярно полюбил красоту Полумесяца, которая завораживала, а тишина позволяла отдохнуть от всего произошедшего.
Лессо понимал, что ему осталось недолго и завтрашний совет станет последним для него, да он будет держаться не показывая свою слабость, но все они понимают, что он лишь борется с неизбежным и он будет бороться столько, сколько необходимо. И поэтому император старался ценить каждое мгновение, а время, как назло сгорало всё быстрей и быстрей.
    Он умирает, а ведь ещё многого не сделал и уже никто не сделает. Иветта хорошая императрица, но…и всё же Ярно верил, а быть может просто хотел верить, что она справиться и не предаст его, как это делали почти все  кому не лень. А люди, лаконцы которые верили в него, они продолжают верить и сейчас, а ведь он их никогда не обманывал. Они гордятся своим императором, а он в свою очередь гордится ими. Фалессса… Столица которую ему не суждено больше увидеть. Город, в которм Лессо провёл всю свою жизнь и который поклялся защищать до самой смерти. А смерть то уже вот она, не успел моргнуть, а она уже обступила тебя со всех сторон, как когда-то Рио и Портэо, а может и Нико…В последнее император не хотел верить и надеялся, что ле Тойе жив и здоров, ведь он заслужил жить и жить счастлитво.
    Вчера, когда Ярно проходил по лагерю немногочисленных лаконцев, которых разместили подольше от остальных, чтобы избежать стычек, то видел в их глазах восторг и жалость. Император понимал их. Они готовы биться до самой смерти за него, ведь он для них идеал воина и импратора, несмотря на то, что они проиграли. Но перед этим были великие победы и они будут, но уже не с ним. Лессо за эту войну потерял слишком много и пережил чересчур много. И ле Фалесс надеялся лишь на то, что их жертвы не забудут. Ярно посмотрел в угол комнаты, в котором, небрежно сваленные, лежали изрядно помятые доспехи, но ему уже не суждено их одеть и как прежде вести за собой войско империи…

    Ярно, что было сил ударил кулаком в стену, что сразу же сказалось на плече императора, которое разрывалось от боли. Лессо сжал зубы изовсех сил, чтобы не прокричать. Она опять ему снилась…Саола…Сегодня, вчера, каждый день с того момента, как они пришли в Полумесяц.
Император не хотел, чтобы она его видела таким. Он должен навсегда остаться в её памяти таким, каким она его увидела в Криэране, ведь каждый раз думая о ней, видя перед собой её глаза он вспоминает Белый город.
    Лессо закрыл глаза, стараясь в очередной раз воссоздать образ той, что любил…и любит.       

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.
   
      Холодная капля воды, скатившись по листу, сорвалась вниз, разбилась о резной деревянный подоконник десятком огненно-алых, впитавших отблески заходящего солнца брызг. Прошел еще один день, а быть может целая жизнь, и у этого мира осталось меньше на один закат. Зимнее небо - сталь и темная матовая синева…. Сквозь низкие тучи росчерками пламени прорываются последние солнечные лучи….
      Не всем пророчествам суждено сбыться, и какие-то навсегда останутся светлой или страшной легендой, но самые сумрачные и темные всегда воплощаются в жизнь тогда, когда меньше всего ждешь и до полного безумия не хватает одного единственного шага.
    Мир продолжал меняться, и Адриан, вдыхая стылый зимний воздух, чувствовал, что грядущая ночь принесет Лесу еще один не самый приятный сюрприз. «Зима и ночь, каких не было….».
- О чем ты хотел поговорить? - стройная темноволосая девушка отвернулась от окна и посмотрела на мага, в темно-фиолетовой бездне ее глаз, казалось до сих пор отражался огонь догорающего над лесом заката.
- О твоей Силе…
- Она всегда со мною, - губы Саолы дрогнули в несколько невеселой улыбке.
    Из всей Четверки говорить с ней было проще и вместе с тем сложнее всего, так словно все что чародей скажет, она знала заранее, и порой создавалось впечатление, что глядя в синие глаза бывшей Императрицы он ведет беседу с собственным прошлым. Тот, кто полностью осознал свою Силу, не знает дороги назад.
- Твой Дар скоро потребуется нам вновь… в последний раз.
    Она молча кивнула, бросила в камин несколько пропитанных маслом веток, вспыхнувших от легкого прикосновения, и, поджав ноги, села возле огня. Какое-то время Адриану казалось, что Саола оставит его слова без ответа, но он все же сумел дождаться короткого:
- Я знаю…
    Снова тишина, треск огня в очаге. Мельком пойманные чувства… неожиданное счастье смешанное с горечью, боль, вина, надежда, любовь, удивительно переплетенные вместе, но теперь уже ничего не значащие. За прожитые годы Адриан не раз задавал себе вопрос и не мог ответить, зачем любить вопреки долгу, разрушая и предавая, предчувствуя боль тех, кого любишь и свою собственную, сознавая, что «завтра» не наступит…. Проклятие или быть может песня, достойная того, что бы ее помнили?
- Наш путь предопределен не нами, - медленно произнес он, - Есть вещи сильнее наших желаний и важнее наших чувств. Тебе не справиться с зовом собственной Силы, я знаю по себе.
      Безмолвный фиолетовый взгляд, в котором прячется улыбка, она думает о другом, и почти не слушает и так давно понятные ей истины, тонкие белые пальцы рассеяно сплетают в венок ярко-алые зимние орхидеи. Так будто она хочет забыть как многое зависит от той стихии, Силой которой она обладает с самого рождения, словно на всерьез верит, что человеческая воля может совладать с Даром.
- Это лишь видимость, - медленно продолжил Адриан, отчего-то стараясь не смотреть в тронутые не то печалью, не то радостью глаза, - Все лишь кажется простым, настанет день, и Сила будет приходить в твои сны, тревожить тебя наяву и рано или поздно ты не сможешь отличить сон от яви и…
      Усмешка… Отсветы пламени на лице....
- Я знаю….
      Адриан внезапно почувствовал давно забытый страх. Что если Саола никогда и не стремилась подавлять свой Дар? Что если это все лишь заранее избранный путь? Взгляд глаза в глаза, и собственная Сила, проснувшаяся, что бы защитить при надобности, медленно успокаивается где-то под сердцем…. Просто блики огня бросают недобрые тени на лицо своей хозяйки…. Но она знает…
- Я должен был удостовериться, что ты не забыла свой долг.
- Порой, я слишком хорошо помню о нем…, - та же улыбка, но взгляд уже обращен к бьющемуся в каменной клетке камина огню…
      Сказать больше было нечего, и маг, молча кивнув, пошел прочь, оставив девушку в полутемной комнате ждать того, с кем недавно и столь крепко свела ее судьба.

      Закат давно догорел, сгустившийся сумрак был настолько молчалив, что казалось все кругом, вековые сосны, густой плющ, темными полосами свисавший с частоколов, черные провалы лесных озер заснули до весны или до других еще более далеких времен. Медленно кружась над лесом на зеленые листья и алые цветы падал тяжелый влажный снег… снег, которого эти леса не видели даже в годы вечной ночи….
      Возможно, было уже слишком поздно….

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Дорога в Тил.

      Говорят, что Полумесяц это зачарованные леса, и только Шепчущий решает на какую дорогу вывести незвано пришедших в чащу гостей. Если так, то лесной бог, видно разглядев в Нико законченного атеиста, вознамерился водить его отряд буреломами до Марэлева пришествия….
    День дороги, и вечером внезапное осознание, что «это самое дерево, расколотое грозой сверху донизу» то самое возле которого они ночевали позавчера…. Серый дождь, бесконечная зелень, вязкая трясина по обе стороны от узкой, проложенной словно по корням тропы, в этом царстве земли и воды все казалось совершенно одинаковым. Лес отпускал их, но и не принимал….
    Выругавшись про себя, Николя бросил на землю под то самое дерево тяжелые седельные сумки, снял с Лютика умазанного по самую макушку Алека, тут же набросившегося на усыпанную клюквой болотную кочку.
- На сегодня достаточно приключений, привал….
- Кажется я где то видел это дерево, - вздохнул Браин опускаясь на почти вросшее в землю замшелое  бревно.
- Неужели? – Нико внезапно стало весело.
- Да, - не улавливая иронии в голосе графа, серьезно произнес оруженосец, - Дня два назад….
- Мы ходим кругами, - вздохнул Валериан, старый стражник выглядел усталым, - За кронами не видно не солнца, не звезд, а все проклятые деревья одинаковы….
- Неправда, - кроме зеленовато-коричневых болотных пятен лицо Алека успело приобрести великолепно смешанные с грязью клюквенные разводы, - Они разные, - с очень серьезным выражением лица заявил мальчик, - И они говорят…
- И о чем они говорят? – Нико, заведомо зная что любых его стараний хватит не более чем на четверть часа, принялся оттирать лицо Алека казалось последним оставшимся чистым платком.
- О том, что мы ходим все время не туда…, - сердито заявил мальчик, потирая так недавно ставшую чистой щеку измазанной клюквенным соком рукой….
      Нико рассмеялся в голос. На лице Бевера отразилась целая палитра чувств….
- И ты молчал? Вот гаденыш! – паладин в сердцах пнул корягу, тут же выругался, потирая ушибленную ногу.
- Вы говорили не лезть в ваши дела, - на лице полнейшее раскаяние, но в больших и «самых наивных» глазах на свете целая стая чертенят, а ручонки уже вцепились в камзол Нико, на случай если Бевер вдруг надумает еще раз применить один из многочисленно растущих тут прутьев в воспитательных целях.
- Надеюсь, завтра ты расскажешь, куда нас направляют деревья, - Илиана у улыбкой спрыгнула с лошади, и Николя в который раз невольно засмотрелся на нее. Смех в светло-карих глазах, каштановые волосы в легком беспорядке рассыпавшиеся по плечам, золотистые листья вплетенные в них ветром…. Такая хрупкая и сильная вместе с этим….
- Ты похожа на лесную фею, - улыбнулся Нико.
      Илиана на мгновение вскинула на него янтарный взгляд, на щеках вспыхнул румянец, и девушка поспешила спрятать глаза под ресницами. Николя так и не смог объясниться с ней после того разговора у коновязи…. Илли словно избегала оставаться с ним наедине, избегала слов и даже взглядов….
- Так что? Ночуем здесь? – сердитый голос Валериана заставил Нико оторваться от своих мыслей.
- Небо хмурится, - не менее угрюмо кивнул Шарль, - Лучше остановиться, ночью будет гроза….

    Нико проснулся от тишины, настолько молчаливой и неподвижной, что, казалось, будто она охватила весь мир. Что происходит, он понял лишь когда рука случайно коснулась чего то прохладного и влажного… Рассыпчатое белое вещество медленно превращалось в воду под пальцами… Снег…. Еще одна легенда или просто очередной каприз этой странной и чужой зимы….
    Стараясь не потревожить спящего Алека, Николя осторожно выбрался из под сшитого из двух негодных плащей одеяла. Лес хранил едва уловимый теперь запах трав и хвойной свежести. Привычно и холодно звякнул, ложась в ножны, один из мечей, и Нико в который раз поразился, как быстро эта война научила не расставаться со спасительной сталью даже во сне.
    Почти неразличимый шелест воды в ручье неподалеку, тени ночного леса, цепочка следов на снегу… Хрупкая девичья фигура у самой воды, на залитой лунным серебром поляне….
- Илли?
- Ты слышишь это? Тишину? – Илиана обернулась, и Нико поспешил накинусь свой плащ ей на плечи, обнимая, коснулся губами щеки со странной радостью понимая, что девушка не пытается отстраниться.
- Тебе не стоило бродить тут одной, - произнес Нико тихо….
- Так далеко в лесу не может быть Теней…
    Пресветлый, ну какую чушь они несут…. Николя чуть крепче обнял свою спутницу, чувствуя, как ее влажные от снега волосы касаются его щеки…. Так просто уютно и тепло было рядом с ней, словно время переставало быть значимым… Его Илиана… Его любимая…
- Я люблю тебя, - он говорил это за свою жизнь, наверное, сотню раз, никогда до этого дня не предавая этим словам особенного значения, почему же в этот раз было так важно, что бы Илиана услышала и поверила в них.
    Она чуть вздрогнула, обращая на Нико удивленный и такой теплый, несмотря на мерцавшие на ресницах снежинки, янтарный взгляд, и на безупречном обрамленном темными кудрями лице родилась улыбка.
- Люблю… больше жизни, больше неба, больше весны…, - медленно, словно заклинание, произнес он, глядя в глаза, потом не смог сдержать смеха от неожиданно нахлынувшего счастья, кружа девушку вокруг себя, слушая ее смех в ответ….
    На поляну неожиданно упала тишина…. Оставив следы на свежем снегу и две фигуры, слившиеся в поцелуе у кромки воды… бесконечно долго или одно мгновение, прикосновения, ставшее вдруг тяжелым дыхание, взгляд глаза в глаза….
- Мы так разбудим всех, - негромко прошептала Илиана, все еще прикасаясь к его щеке своей, Нико не видел ее лица, но по голосу чувствовал, что она улыбается….
- Какая разница? Пусть видят, как мы счастливы….
      Пальцы Илианы нежно зарылись в его волосы, и Николя заметил столь редкие озорные огоньки в ее глазах.
- Пусть….

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

Дыхание моря коснулось лица, когда он вынырнул из глубин и сделал глубокий вздох. Сильный взмах рук и тело расслабленно качается на волнах. На губах соленый привкус и солнце причудливо играет в сверкающих брызгах. Он выходит на берег и улыбается той, которая стоя на скалистом берегу встречает, протягивая белоснежную ткань, чтобы вытерется. Рикард стоит и смеется, потому что ему нравится влажная, прилипшая к телу рубашка, нравятся скользящие по коже прохладные струи холодной, морской воды и нравится улыбка встречающей его женщины... Амелла.. Нет.. Лекса.. Акулий клык! Он не знает это лицо! Искажающееся гримасой ужаса от того, что она увидела за спиной Рика. Он резко поворачивается и видит острый плавник стремительно надвигающегося на него хищника. Игры с акулами... Привычное дело. Главное держаться подальше от хвоста и головы.. И не давать хищнику перевернутся. Рик привык иметь дело с хищниками.. Растерзанное тело морского чудовища скрывается в глубинах, оставляя за собой багровый след холодной крови. Мужчина возвращается на берег. По белоснежной коже по прежнему стекает морская вода с привкусом соленой крови.
- Рик, - раздается вкрадчивый шепот. - Рик, очнись...
Рука перехватывает чужую ладонь, а ухо улавливает сдавленный стон. Победил!
От сильной судороги истерзанное болью тело выгнулось на ложе и тут же затихло. Рядом слышится знакомый голос:
- Твои руки и сейчас сильные, любимый..
Медленно он приходит в себя. Пропитанная потом рубашка налипла второй кожей. Зуд охватывает раны, но его не унять. И пульсирующая боль сдавливает его, прижимая к взмокшим простыням.
- Эми?
- Да. Я. Отпусти руку, любимый..
- Прости..
Он чувствует влажное прикосновение к изуродованным губам: противное на вкус лекарство приносит с собой привычное облегчение. Привычное и недолгое. Рик пытается прикоснутся к щеке жены, но рука в бессилии падает. Амелла угадала его желание и мягко прижала слабую ладонь к своей щеке.
- Ты плачешь?
- Это роса. Я рано встала.
- Не обманывай, Эми. Уже день. Я забылся в сне, но время чувствую. Оно медленно шагает возле меня..
- Я люблю тебя.
- Знаю. А как ты этому научилась?
- Разве этому учатся? Это приходит само..
- Подумай. Ничто не приходит само. Для всего есть место и время, где рождается любовь, нежность, злоба, ненависть.
Рикард замолчал, отдыхая
Амелла тоже молчала.
В комнату бесшумно вошел Адриан и окинул испытывающим взором притихших супругов. Амелла встала и чуть коснувшись губами ладони мужа - отошла в сторону, освобождая магу место возле постели раненого.
- Амелла, оставьте нас одних..
Рикард слышал ее тихие шаги, до последнего звука вслушивался в них, поражаясь собственной жажде ощущать ее присутствие. Для него Эми означала счастье, то немногое счастье, которое он узнал. Тишина.
- Я слушаю..
- Что за битва?
Рикард попытался пожать плечами, но передумал:
- Однажды я возьму реванш, - в голосе слышалась насмешка. - Благодаря вам.
- Хочешь отомстить за поражение?
Властитель Сторна промолчал, не желая пояснять своих мотивов, в которых мести отведено крайне малое место. Боль отпускала. Маг опять занялся лечением, видимо тоже не ожидая особых объяснений. Закончив свое дело, Адриан встал и вышел, не сказав больше ни слова. Рик нетерпеливо вслушивался и улыбнулся, когда пришла Эми. Он уже собирался что-то сказать, но Амелла опередила его:
- Нельзя научить любви или злости.. Они появляются в нашем сознании с теми рассказами, которые на ночь шепчут родители детям. Расцветают от песен-балад и приукрашиваются в мечтах. Любовь кажется еще прекрасней, а злоба - более страшной и опасной..
Голос прервался, потому что Рик отвернулся от нее, обратив лицо к окну, в которое стучались невидимые им ветки деревьев и падал пушистый снег.
- Значит буду рассказывать сказки.. Действительно. Дети любят сказки. И страшные истории.
Тишина
Амелла тихо приблизилась к нему:
- Я пойду с тобой
Рик откинулся на подушку и покачал головой...

12- 15 дни месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

Алек сидел, прислонившись к дереву, и, казалось, спал. Всякого, кто увидел бы мальчика в этот момент, поразило бы полное холодной, злой сосредоточенности детское лицо. Вот мальчик, словно очнувшись, поднял голову это, так непохожее на него выражение,… нет, не исчезло – словно соскользнуло с поверхности куда-то вглубь, где и затаилось. До времени, естественно. Теперь, по крайней мере внешне, это был тот самый всем знакомый Алек – мальчишка проказливый, но добрый. Но внутри по прежнему темным грозовым облаком клубилась обида.
- Они не взяли меня с собой,… - привычка говорить с самим собой тоже была недавним приобретением, - …не хотят, чтобы я услышал, что там будет обо мне говорится… Рик правильно говорил…

В памяти всплыл образ сторнийца: худого человека с прикрытым маской лицом тихим, прерывающимся голосом. Когда Адриан, которого Алек продолжал бояться до полусмерти, сказал, что мальчик должен чему-то учится у пленного сторнийца, мальчик испугался не на шутку: для него жители далеких восточных островов твердо ассоциировались со смертью и разрушением. Родная деревенька была еще очень свежа в памяти. Была на надежда… нет, скорее твердая уверенность, что Нико не позволит. Но тот лишь кивнул, легким движением взъерошил мальчику волосы, и заверил, что ничего страшного там не будет. Алек удалялся, пытаясь поспеть за неторопливым с виду, но на деле очень быстрым шагом Адриана. На душе было пакостно. Ведь Нико никогда ему не лгал, а сейчас – попытался обмануть. Мальчик чувствовал это так же ясно, как ощущал текущие в земле невидимые потоки. И хуже всего было то, что Нико лгал и самому себе. Плохо, очень плохо…
Но все оказалось не так уж и страшно: «жуткий сторниец» оказался изможденным юношей, к тому же израненным и слепым, а чтобы почувствовать исходящую от него ауру медленного угасания не нужно было даже сосредотачиваться. Вместо того, чтобы чему-то обучать Алека, он попросил красивую девушку (наверное, жену), сыграть на гитаре, и больше часа тихим, срывающимся голосом пел баллады о море. Было интересно.
В следующий раз Алек шел на «уроки» с куда большим желанием, но Рик больше петь не стал: на этот раз он рассказывал старые преданья – сторнийские, лирийские и даже лаконские. Но даже те истории, что Алек слышал раньше, в устах сторнийца звучали по-другому: куда менее величественно. Герои в них часто совершали не слишком красивые поступки. На вопрос, почему этого нет в тех сказаниях, что поют барды, Шарк спокойно ответил, что ни один менестрель не стал бы петь о том, что великий Креон Мореплаватель проскользнул в Криэранскую гавань потому, что элементарно спутал ориентиры и вместо небольшой торговой стоянки миль на сто южнее влез в самое сердце базы лаконского военного флота. А Роланд Отважный вовсе не погиб от нечистой лирийской стрелы с сотней храбрецов, прикрывая отход арьергарда, а почти неделю с отрядом спокойно сидел в ущелье, поливая упрямо лезущих на скалы лирийцев арбалетными болтами. И сидел бы там еще год, не начнись в самой Лаконе очередная усобица двух влиятельных герцогов, и не окажись по случайности в его войске солдаты из разных лагерей...
- Это слишком уж неприятно звучит, верно? - Алек мог поспорить, что под маской Рикард улыбается, - Такую правду люди слышат каждый день и платить за нее не будут. Вот поэты и приукрашивают историю. Все лгут, мальчик мой, чем лучше кажется человек, тем больше он лжет. Как это не странно, но самые гнусные убийцы и мерзавцы – и есть честнейшие из нас. Они хотя бы не прячут свою сущность.
- Неправда, - Алек чувствовал себя уязвленным, - Хорошие – они… они хорошие!
- Да ну? И кто же у нас такой хороший? Хотя бы из твоих знакомых? Неужели такие есть?
- А то! – мальчик вскочил с подушки, на которой до этого устроился, и начал перечислять, каждый раз загибая палец, - Нико, Раен, Вэл, Доминик,… нет, Доминика ты не знаешь,… и еще Шарль, хотя он,… нет, Шарль тоже все-таки хороший, и еще…
- И еще? – голос Рика был сочувствующим, - И все? Не густо… Хотя если к ним присмотреться,… впрочем, лучше не будем.
- Нет, будем! – мальчик проглотил подступающие слезы, - Они ничего плохого не делали! И не лгали!
- Ну, если ты настаиваешь. Добрейший Вэл... Ты не слышал о чуме, что вспыхнула в осажденной Фалессе? Конечно же, не слышал. Детишкам не рассказывают таких вещей, чтобы их сон был долог и спокоен. А ты знаешь, на чих крыльях прилетела болезнь в город? Кто повез ее? На чье золото были созданы эти самые удивительные крылья? Игрой своего ума Вэл убил больше людей, чем любой из моих отрядов за всю войну.
- Он наверняка не знал! – первые слезы уже текли по щекам, оставляя блестящие дорожки, - Это же наверняка ты его заставил! Или лирийцы…
- Я, я, - голос сторнийца был весел как никогда, - А он сам наверняка думал, что я лечу в город посидеть в трактире и попить винца. Наш доверчивый маг воздуха. Впрочем, хватит о нем. Кто у нас там следующий? Раен? О да… Добрая, ласковая воительница. А ты помнишь Миста? Того самого наемника, что чуть не прикончил твоего графа? И славно погулял в твоей деревне? Именно ему и дарит Раен большую часть своей доброты, если не всю без остатка. Думаешь, она не знает про него? Про то, что он делал? Уж про Шарля, верного слугу и осведомителя еще одного хорошего человека – Адриана, я вовсе промолчу… Кто там у нас остался? Ах да, Нико…
«Замолчи! Хватит!» - именно это Алек должен был (да и собирался) крикнуть, но слова умерли, не сорвавшись с уст. В том, что говорил умирающей сторниец что-то было … И он действительно говорил правду, возможно и не всю – но правду. Мальчик и не хотел слушать, и не мог остановиться.
- Благороднейший граф. Знаешь ли ты, невинная душа, что он убил человека? Нет, не в бою – в спальне, безоружного, беззащитного, без официального вызова. Убил – и бежал, укрывшись от суда.
- Нет,… - слезы больше не текли. В какой-то момент они просто исчезли. И стало очень холодно, - Нико не мог.
- Почему же, смог. Причем все проделал на диво ловко – уважаю. Но не печалься: все это вовсе не отменяет того хорошего, что они сделали для тебя и для других. Просто пойми и прими тот факт, что люди – не черно-белые картинки. Этот черный, этот белый… Все серое на этом свете, и лучше всего живется тому, кто серее всех.
- Серое… - мальчику вдруг представилось, что все вокруг: небо, деревья, вода в озерах, лица знакомых, даже кровь – все стало безжизненного серого цвета.
В тот день, занимаясь с друидами, Алек первый раз сознательно убил. Нет, не человека и даже не животное – всего лишь росток клена. Он сидел перед небольшим горшком, пялясь на тоненькое, похожее на травинку создание, стараясь слиться с ним воедино, заставить расти быстрее и принять задуманную заранее форму. Сегодня задание было вырастить миниатюрную сторожевую башню. Обычно такие занятия безумно нравились мальчику, да и выходило у него все с легкостью необычайной. Но не сегодня. Не после разговора с Риком. Вожделенное состояние сосредоточенности все время куда-то ускользало, и проклятый побег, словно дразня, скручивался совсем в другую сторону. В конец измучавшись, он вдруг ощутил прилив ненависти ко всему вообще и к непокорному растению в частности. И это был не обычный, бурлящий гнев, в котором он почти не помнил, что творил, но холодная, рассудочная ненависть, едкая, как кислота. Именно ее он и выплеснул из себя. В считанные мгновения росток завял, съежился и рассыпался в труху, горшок, добротное, безо всяких украшений, изделие безвестного гончара, пошел трещинами, земля в нем обрела белесый цвет, что бывает на безжизненных пустошах. Алек ожидал, что сейчас наставляющий его друид примется ругаться, возможно, даже прогонит прочь неумелого и опасного ученика, но тот лишь покачал головой. Ночью мальчику снилось, что он идет через лес и все, на что падает его взгляд, распадается серым безжизненным пеплом…
На следующее занятие с новым «наставником» Алек идти не хотел до ужаса. Но при этом знал, что пойдет, что сбежит, если его запрут. Мальчик никогда не пробовал наркотиков и не слышал о них, но опиши ему кто-нибудь их действие, Алек усмехнулся бы и ответил, что подобное ему знакомо. Нико, заметивший непривычную замкнутость мальчика, поинтересовался, все ли с ним в порядке.
- …Не хочешь идти – не иди. Наплюй на это…Если там случится что-нибудь плохое, обязательно скажи мне - Нико беспокоился за него, и Алек видел, что это не наигранное. И потому нашел в себе силы беззаботно улыбнуться.
- Там интересно. Рик очень интересно рассказывает,… - и ушел.
Не солгал, но и не сказал всей правды.
За время между занятиями он приготовил тысячу возражений, доводов, но Рикард при первых же словах мальчика замахал руками, отказываясь продолжать спор. Выглядел сторниец плохо: кисти рук, обтянутые нездорового синюшного цвета кожей, походили скорее на птичьи лапки.
- Лучше давай я тебе расскажу очень старую сказку. Дети ведь любят сказки. Так вот, слушай…
В далекие-далекие времена, в мире, о котором никто не знал, а кто знал – забыл, жили два бога. Были они родными братьями, но притом отличались друг от друга, словно день от ночи. Старший был красив, как и положено божеству, имел ясный ум и доброе сердце. Младший же был страшен ликом, черен сердцем и разум его был направлен лишь на разрушение. При рождении ему не досталось ни капли той доброты, кое щедро был наделен старший. Но при этом они неплохо ладили до тех пор, пока не решили заселить свои земли людьми. Но, начав заселение, они начали спорить о том, что будет лучшим для подопечных, и никак не могли придти к согласию: я ведь уже говорил, насколько они были разные. В общем, они решили разделить мир огромной горной цепью, обустроить и заселить половину каждый по своему разумению. А когда минет тысяча лет – сравнить народы свои, решить, кто же был прав.
И старший брат в бесконечной милости своей сделал свои земли теплыми и плодородными, щедро одарил их лесом, железом и прочими благами и богатствами. Тучные стада животных паслись на бескрайних лугах, а по плодородным полям можно было идти дни на пролет, не встретив ни единого скудного клочка. Неторопливые реки были полны рыбы, а спокойные моря не знали штормов. Младший же в бесконечной ярости своей сотворил землю суровую, в которой летние дни были облачны и кратки, а зимы – суровы и долги. Почва там была скудна и камениста, моря холодны и коварны, леса были полны вечно голодных хищников, а равнины же – напротив, были выжжены солнцем и бедны водой. Если мир старшего бога походил на рай, то творение младшего впору было сравнивать с адом.
И старший брат, любя чад своих, сотворил их изящными и красивыми, как он сам, наделил их даром слышать музыку в дыхании ветра, шуме прибоя, шелесте леса. Младший же, создал племена грубые и жестокие, чьи глаза не видели прекрасное, буде такое даже окажется у них под носом, но за многие мили примечали чужую слабость.
Шли годы, складываясь в столетия. Страна под мудрым присмотром старшего брата ширилась и процветала. Ее жители не знали ни войны, ни голода, ни бедности. Они носили одежды из тонкого шелка, застилали полы в домах прекрасными коврами, строили удивительные дворцы, красотой своей затмевавшие небеса. Их труд был легок, часы отдыха – долги, и проводили они эти часы за чтением великих стихов, слушая дивную музыку, рождавшуюся из пения птиц, и славя своего покровителя, доброго бога, дымом от остатков трапезы. Там же, где над миром простер руку младший из богов, ни на миг не прекращались войны. Урожай либо пропадал, либо сжигался, а если в кои-то веки его удавалось донести до амбара, то приходил человек с мечом и забирал либо зерно, либо жизнь, так что редкий год обходился без голода. Здесь не слышали об одеждах из шелка – одежда из грубо выделанных шкур и стальная броня укрывали наготу. Вместо стихов звучали погребальные песнопения, вместо флейт – боевые рога. Часы отдыха люди проводили пируя или сражаясь друг с другом ради славы и богатства. Младшего бога не благодарили, не молили о процветании – его именем проклинали врагов, и умиротворяли не хлебом и вином, а свежей кровью и вырванными сердцами. Здесь не строили величественных дворцов с прекрасными мозаиками и высокими шпилями - в моде были мрачные, тяжеловесные замки с толстыми стенами, что не возьмет ни один таран, и приспособлениями для того, чтобы поливать атакующих кипящей смолой. Их корабли были не покрытыми затейливой резьбой красавцами, похожими на видения, а неказистыми с виду, но крепкими и неприхотливыми посудинами, способными выдержать шторм, бой, а то и все вместе. Мастера там не умели делать тонкого фарфора, и больших зеркал, но прекрасно выковывали мечи и пики. Это была жестокая страна, мальчик мой, где позором считалось дожить до старости. Впрочем, никто и не доживал, даже если не боялся позора.
Так прошло девятьсот лет, и старший брат, предвкушая близкую победу в споре, посмотрел на полную боли и страданий вотчину младшего, и сказал: «Есть ли в тебе хоть немного доброты, братец?! Видано ли, чтобы создатель так не любил чад своих и в этой ненависти обрекал на такие мучения?! Смирись, признай свое поражение, и отдай мне свою половину». На что младший брат улыбнулся язвительно и ответил: «Что ж, наверное ты прав, но не годиться так резко менять жизнь моих подопечных. К тому же у меня есть еще сто лет… Давай уберем горы, что разделяют наши народы! Мои дети увидят, какая благодать царит на твоих землях и сами выйдут из под моей руки».
Изумился старший брат тому, что речи младшего столь кротки и разумны, и согласился. И тогда…
Сторниец закашлялся и зажал рот рукой. Приступ сотрясал ослабевшее тело.
- И что тогда? Что было дальше? – Алека распирало любопытство.
Рика наконец, отпустило, но когда он отнял руку от прорези в маске, она оказалась вся в крови. Пятная одеяло и обивку стен, Шарк дотянулся до висевшей рядом веревочки. На звон колокольчика почти сразу же появилась девушка (теперь Алек знал, что ее зовут Эми) и принялась поить мужчину какой-то дурно пахнущей настойкой.
- Устал я мальчик, - голос пленного и вправду звучал слабо, почти неслышно, - Ступай прочь сегодня. Доскажу в следующий раз.
Нехотя, Алек вышел на улицу. Успело стемнеть – рассказ Рикарда длился куда дольше, чем показалось мальчику. Хотелось поговорить с Нико, спросить его – вдруг тот знает эту сказку и доскажет, чем она кончилась? Но было уже поздно, да и спать хотелось…
На этот раз к старому сну добавилось продолжение: посреди умирающего леса возникало озеро с черной как ночь водой. На его берегу стояли два человека. Мальчик направился к ним, пытаясь понять, что вообще происходит, а все вокруг по-прежнему умирало, распадаясь пеплом. Двое о чем-то спорили. Мальчик слышал обрывок разговора:
- Ты проиграл, брат. Смешно, правда? Посмотри, к чему привел твоя хваленая доброта? Много ли добра она принесла? Молчишь? Может быть, ты хочешь посмотреть, мальчик?
Одна из фигур поворачивалась к Алеку и он вдруг понимал, что это Рикард, такой, каким предстанет без маски. Изуродованное, все в незаживающих ранах лицо, провалы на месте глаз, белеющие кости черепа там, где кожа была содрана вместе с мясом… Было страшно – так страшно, как не было даже в Лаверне. Хотелось убежать, но ноги сами несли его кромке черного озера. И вглядываясь в водную гладь, мальчик вдруг понимал, что это не вода, а стекло, в громадном окне… Картинку, открывающуюся отсюда, невозможно было разобрать – «там» все заволокло дымом, сквозь который изредка пробивались языки пламени. Но он все равно попытался разглядеть… и проснулся.
Следующая встреча вышла скомканной. Рик явно еще не оправился от вчерашнего приступа и едва мог говорить:
- У меня слишком мало сил и времени, мальчик, чтобы тратить его на сказки. Ты умен для своего возраста – подумай как следует и расскажи что было дальше сам. Лучше ответь мне…. ответь, если бы ты, например, увидел человека, до зубов вооруженного бандита, готовящегося поджечь дом, в котором заперты сотни людей,… а ты мог бы убить его одним взглядом, ты бы убил?
- Бандита – конечно же… - не то чтобы Алек был совсем уверен в том, что он сделал (честно говоря, при одной мысли о том, что пришлось бы кого-нибудь убить, его пробирала дрожь), но вроде бы вопрос был простым.
- Хорошо… А если бы он был безоружен, но при этом все равно готовился запалить костер, что пожрет сотни людей?
- Не знаю… наверное, то же…
- Тоже… а если бы это был человек, который не знает, что творит? Или там было бы трое, два из которых ничего плохого не хотят? Но убить можно лишь всех сразу… Что бы ты сделал, Алек? Ты бы дал сгореть тем людям, в доме? Стоял бы рядом с пламенем, слыша их крики и понимая, что еще секунду назад ты мог спасти их, но не спас?
- Н… Нет, - мальчик замер на месте словно изваяние, по лбу его текли капли пота, - Я бы не дал им умереть. И тех бы не убил! Я попытался бы спасти всех! И вообще так не бывает…
Всех? – голос Рикарда стал громче, и казалось невероятным, что он исходит из такого тщедушного тела, - Всех никогда нельзя спасти, мальчик. Никогда. На любой войне бывают потери. Что ж до « не бывает»… Завтра будет большой Совет. На нем соберутся все, чей голос еще имеет силу на этой земле. И даже такая падаль как я…сможет сказать на нем пару слов. Но тебя там не будет. Знаешь почему? Просто на таких сборищах говорится слишком много правды, и договариваются о слишком уж решительных мерах. А к подобным вещам нельзя подпускать излишне наивных и доверчивых мальчишек… таких как ты, иначе они потом не будут слушаться своих святых и непорочных вождей. Мне нужно отдохнуть перед этим событием. Так что пошел вон. То, о чем положено знать таким как ты – тебе потом расскажет милейший Нико…

- Рик правильно говорил…- еще раз повторил Алек. Все то, что сказал граф мальчику перед тем, как отправится на Совет, было правильно… вот только Алек больше не доверял графу ле Тойе до конца. Он должен был сам узнать.
Местом для совета выбрали большую поляну среди рощи священных деревьев. Это было разумно – вампиру, даже самому сильному не удастся подсмотреть, что происходит на судьбоносном сборище. Несколько линий защиты были установлены и от людей.
Мимо первого кольца стражников Алек проскользнул играючи. Второе, состоящее из опытных дружинников задержало его на добрых пол часа: пришлось ползком пробираться через заросли крапивы, и не найди мальчик общий язык с растениями, об этом пути можно было забыть. Третье кольцо составляла личная охрана Эвора Тилийского, к тому же среди воинов, тенями скользивших среди деревьев, оказался и друид, так что идею пробраться к самой поляне, можно было оставить до лучших дней. От обиды на глаза наворачивались слезы. Хотя… Мальчик поудобнее устроился в гуще кустарника и сосредоточился. Настало время попробовать другие пути.
Священные деревья приветливо, как старого друга, встретили призрачную тень, шагнувшую из зарослей. Там, в глубине на земле осталось недвижимое тело, пялящимися в никуда пустыми глазами. Дружинники ничего не ощутили. Друид беспокойно шевельнулся, но тут же снова застыл в напряженном ожидании: тень легко прошла сквозь серебристую нить, что сжимали сухие старческие пальцы, почти не колыхнув ее, и двинулась дальше. Следующим, и, похоже последним, препятствием оказался переливающийся серый купол, накрывший место встречи. Тень замерла в нерешительности – это была превосходная защита, поставленная кем-то из очень сильных магов… Адрианом? Возможно… Наверняка даже там, в плотном мире, всякий, кто приближался к невидимой черте, ощущал нешуточный страх и желание убраться подальше. Ломиться силой не стоило – это не примитивная нить-хранительница, которая просто даст сигнал хозяину. Купол не пропустит, да еще и чем-нибудь неприятным угостит… вроде снопа гранитных игл в лицо. Причем угостит здесь, а не проснешься – там. Медленно тень выпростала что-то похожее на руки и надолго замерла, почти касаясь медленно вращающейся поверхности. Постепенно и без того размытая фигура начала сереть, истончаться, пока полностью не слилась с куполом, чтобы через мгновение возникнуть с другой стоны. Далеко позади, в зарослях, безвольное тело сотрясала мелкая дрожь: Алеку явно не дешево обходилось «путешествие» к месту сбора. Но дальше препятствий не встретилось. Впереди показались спины людей, восседавших на спешно сколоченных скамьях, стоявших, и даже сидевших на траве, скрестив ноги. Шум голосов стал просто оглушительным – совет был в самом разгаре. «Тень-Алек» устроилась поближе к центру круга и приготовилась слушать…

12-13 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

Она перестала выходить из дома и спрятала гитару. Песни, которые так успокаивали, сейчас рождали в душе лишь постоянные вопросы, на которые не было ответов. А те ответы, что подсказывал разум отзывались в сознании невыносимой болью. На пороге раздался едва слышный шорох и Раэн чуть улыбнулась:
- Входи, Дина..
Бывшая соперница принесла небольшой котелок:
- Вот тут.. вкусная похлебка..
Раэн совершенно не умела готовить, а то немногое, что у нее получалось - в последние дни выходило на редкость безвкусным. Дина, заметив это, решила помочь и это было как нельзя вовремя. Рыжеволосая женщина улыбнулась еще раз:
- Спасибо тебе огромное, Ди.. Незнаю как тебя благодарить, - неожиданная бледность заставила лекаря команды Волков внимательнее присмотрется к Раэн.
- Ты, - чуть заметная дрожь - единственное, что выдало все еще жившую в сердце Дины Дизерт ревность, - у тебя поразительная чувствительность, Раэн.
- Лучше бы она была менее поразительной, - не смогла сдержать иронии молодая женщина, прижимая ладонь ко рту и выбегая из небольшой кухонки.
Дина вздохнула и привычно принялась делать отвар. Когда Раэн появилась, вытирая выступившие на лбу капельки пота, ее встретил душистый аромат трав.
- Что это, Ди?
- Он поможет тебе справится с этой дурнотой, Раэн.. Не бойся.. это лекарство.
Рыжеволосые пряди качнулись:
- Спасибо.
- Не благодари.. Я искупаю свою вину перед тобой.. и .. капитаном..
Дина искоса глянула на прислонившуюся к стене "соперницу" и тихо продолжила:
- Выпивай по пол чашки в течении дня. Очень скоро почувствуешь себя лучше.
Раэн кивнула. Дизерт еще несколько мгновений смотрела на нее:
- Знаешь.. а я все же не пойму: почему? Почему ты, а не я? Из-за тебя он стал совсем другим.. А ты.. ты.. даже не могла..
Не договорив, девушка развернулась и ушла. Раэн молча смотрела в окно, где все плотнее надвигался сумрак: беззвездный, страшный, удушающий.. Аквамариновые глаза закрылись, она снова почувствовала приступ головокружения и мягко опустилась на пол, поджимая ноги.. Так ее и нашел вернувшийся поздно вечером Мист. Он тут же бросился к жене и крепко обнял, пытаясь понять что с ней. Раэн слабо улыбнулась, протестуя:
- Мне стало не очень хорошо.. И я.. я села, да похоже и заснула, любимый..
- Ты напугала меня. А что это варится?
- О, - только и вымолвила Раэн, глядя как муж тушит слабый огонек.
Она нерешительно потрогала ладонью котелок с принесенной похлебкой и улыбнулась более светло:
- Теплая.. стояла рядом с отваром..
- Что за отвар?
- Дина приготовила. Он поможет мне.. Я чувствую невероятную слабость.. Поешь, - девушка придвинула котелок к Мисту.
Тот послушно взял ложку и с грозно сдвинул брови:
- Только напополам с тобой..
- Я столько не съем, - жалобно простонала она.
Но Мист был неумолим и осторожно принялся кормить жену вкусным и наваристым ужином.

Она проснулась среди ночи и долго прислушивалась к спокойному дыханию мужа. Рыжеволосая головка уютно лежала на его груди. Раэн с удовольствием провела ладошкой по сильной руке мужа, обнимающего ее талию.. Кончики пальцев задели старый рубец и девушка ощутила холод, охвативший ее. На глаза невольно навернулись слезы и бороться с ними она уже не могла. Одна за другой они катились по ее щекам и падали на грудь спящего мужчины.
Мист беспокойно шевельнулся и открыл глаза:
- Что с тобой, Раэн?
Ее судорожный вздох заставил его привстать и приподнять к себе заплаканное лицо:
- Каждая твоя слеза - как нож в сердце, любимая.. Что случилось?
- Я не могу объяснить этого.. но.. представь.. У нас будут дети и что они будут знать о нас? Им ведь будет интересно узнать о своих родителях. Что ты им скажешь, Мист? Что их отец и мать вырезали целые деревни и сеяли одним своим присутствием ужас и страх в округе? Что за твою голову была назначена награда? Как мы это расскажем детям?
- Мы не будем рассказывать этого.. Мы можем рассказать, что их мама была в числе тех, кто освободил целый город..
- Мист, нет.. Не надо.. Ты не видел Саблезы и того.. скольких мы уложили, "спасая" его.. Ты не видел пустоты, которая уже никогда не заполнится в глазах тех, кто выжил.. Кажется эта победа приравнивается к поражению..
Неожиданно он крепко сжал ее в объятьях, так что она застонала.
- Раэн, маленькая моя, - тихо и горячо зашептал Мист. - Каждое сражение, в котором ты остаешься жив - уже победа. Победа над костлявой.. над ее приспешниками и над страхом и ужасом, которые ползают за ней. Пусть ненадолго, пусть на время - но победные минуты того стоят. В них верят те, кто идут следом. Через века могут идти.. И.. лишь благодаря тому, что мне очень хотелось одержать главную победу - я выжил. Я не ждал помилования, но я рад ему.. И любой из наших детей будет рад победить не только врага, но и самого себя, если это понадобится для его счастья..
Его губы мягко скользили по ее щекам, собирая слезинки:
- Я себе представляю наших дочерей.. И бедных окрестных парней, которые будут пленниками их чар..
Раэн невольно улыбнулась:
- Наверняка выбирут самого большого обормота в округе и сломя голову пойдут за ним на край света..
- Не пущу.. Сначала я сам этого обормота проверю на прочность. Плавали мы уже.. - знаем.
- Так они тебе это и позволят..
- Если ты их не избалуешь, любимая.
- На тебя посмотрим, Мист, когда ты с ними нянчится будешь, - поддела его Раэн и глубоко вздохнула. - И все же.. даже самую великую победу можно сделать не менее великим поражением.. И героя назовут шутом и лжецом..
- Когда-то.. очень давно, - тихо прижав ее головку к своему плечу, начал Мист. - В стране.. может быть в этой или какой другой.. Жил Черный Рыцарь.. Он был злобен, завистлив и жаден. И каждого вызывал на дуэль, где обычно одерживал победу с помощью обмана или магии.. Дрался он крайне средненько. И вот.. Один из вызванных рыцарей сражался с Черным Рыцарем три дня и три ночи.. долго бился он с ним. И победил. Но и сам измученный упал рядом с поверженным врагом и потерял сознание. Спустя какое-то время мимо сраженного Черного Рыцаря и его победителя протелепался небольшой человечек - карлик. Сначала он испугался представшей перед ним картины, а потом.. Потом он подобрал меч победителя и его каску.. А также голову поверженного Черного Рыцаря.. И со всем этим добром появился перед народом, который ожидал возвращения совершенно другого человека. Но увидев добычу карлика - народ... легко уверовал в то, что он, именно он, одержал верх над Злобой, Завистью и Жадностью.. (хотя может быть и не только над ними - история давняя.. я подзабыл..). И они стали восхвалять карлика.. провозгласили его своим повелителем. В момент высочайшего торжества этого маленького человечка, появился подлинный победитель и громогласно заявил, что карлик - лжет! Но его крик потонул в вопле возмущения: как.. против их героя кто-то пришел возражать.. Настоящего победителя схватили и заточили в башню без окон и дверей.. Она была наглухо замурованна, чтобы ни один стон обманщика не донесся до "освобожденного" мира.. Чтобы даже имя его стало безызвестным.. чтобы ничто не угрожало их славному победителю Черного Рыцаря.. Годы.. долгие годы томился пленник в башне. Медленно он умирал. Кто знает почему так медленно.. может быть из-за какого-то проклятия жизнь никак не хотела покидать его тело. Он слышал, как продолжает народ восхвалять карлика.. И слышал, как стонет народ от прихотей этого карлика.. Сначала ему хотелось, чтобы все узнали, что это он - именно он победил Черного Рыцаря и он постоянно повторял свое имя, чтобы не забыть и сказать, когда придет его час - кто истинный победитель.. Но потом.. крики о помощи и мольбы стали доносится до его слуха все чаще.. А смех и радость вовсе исчезла из  мира.. Пленник тщательно вслушивался, но ни одного веселого голоса не было слышно. Он лишь слышал голос карлика, который отдавал все новые и новые приказы.. У него почти не осталось сил. Пленник лежал и смотрел в верх, где в щели между камней пробивались лучи солнца изредка падая на его лицо и заставляя его глупо улыбаться. Но вот однажды луч коснулся лица уж слишком настойчиво и когда пленник открыл глаза - он увидел, что на его ладони лежит крохотный, зеленый листок. Лист чуть трепетал, готовясь улететь из замурованной башни, где ему было крайне не уютно.. И неожиданно человек поднес листок к губам и тихо прошептал: "Пусть мое имя забудется.. пусть никто не вспомнит жил я или нет.. Но, пожалуйста, скажи людям, что приказы им отдает и забирает их радость - маленький, злой карлик.. Отнеси эту весточку, листок.." И лист взлетел, уносимый к солнцу  и свободе..
Мист замолчал. Долгое время царила тишина, пока Раэн тихо не спросила:
- И чем закончилась сказка? Люди узнали правду?
- У нее два окончания.. В одном - карлик продолжает править миром и по сей день.. В другом - он изгнан.. Возможно потому что люди узнали правду, а может быть..
- Не продолжай.
Их руки переплелись, а губы соединились в долгом поцелуе.

Утром Мист долго смотрел на золотящиеся в лучах редкого, зимнего солнца локоны своей любимой. Взгляд его разбудил Раэн и она не открывая глаз потянулась и обняла его шею, целуя:
- Открой окно, Мист.
Мужчина привстал и распахнул створки окна, а потом ловко достал припрятанную за полог кровати гитару, протягивая его своей золотоволосой жене. Раэн мягко тронула звучные струны и легко встряхнула головой. Пальцы привычно заиграли, танцуя среди рождающихся звуков:

Не ищи меня, не зови меня:
Пепел да зола там, где нет огня.
Тонкий шелк плаща - сталью за спиной.
Не учись прощать то, что было мной.

Полнолунья чаша горька, как кровь:
Я сегодня, любимый мой, буду с тобой.
Не забудет боль, да простит любовь:
Я сегодня, любимый мой, буду с тобой.
За спиной - песок, ворон над холмом,
Нерожденный сон, разоренный дом.
Но меж первой звездой и последней звездой
Я сегодня, любимый мой, буду с тобой.

Сотни тысяч лет я ждала без слез,
А сегодня, любимый мой, снова с тобой.
Неразлучны мы, даже если врозь,
Я незримо, любимый мой, рядом с тобой.
Но мерцает лед в недрах немоты:
"Я уже не тот, кого помнишь ты!"
Только слабое сердце все спорит с судьбой:
Я навечно, любимый мой, буду с тобой!

Ты - моя беда, я - твоя вина.
Средь холодных звезд голос мой узнай.
Я искать тебя буду вновь и вновь.
Не учи меня забывать любовь.

14-16 день месяца Домоседства.
Лес. Тил. Ночь.


   Он и вправду был великим колдуном, этот Архис Анрахсар… Он почувствовал приближение угрозы задолго, до того, как наступили сумерки, и Сильвия вышла на свою охоту. Хотя этот великий чародей и был уверен в том, что он сумеет преодолеть любую угрозу, все же кое-кто в этом мире еще был способен справиться с ним… И поэтому ему следовало быть настороже, ведь удар который ожидаешь предотвратить много легче, чем тот который следует внезапно.
   Если бы Мебир оставался его верным союзником, он бы только порадовался за старика, но не сейчас, когда он замыслил предать и убить его. Настороженность Архиса следовало погасить, опасения – развеять, а мысли самого Зарра о Сильвии – гнать прочь, пока паук не проведал, о чем думает его "верный ученик".
   Они каждую ночь гуляли по Лесу – для Анрахсара это место все еще было в новинку. Он многое знал, но до сих пор не вылезал из пустыни, а магия песков и ветра совсем не похожа на магию жизни и роста… Мебир был уверен, что своим взглядом чародей прощупывает, процеживает, все, что волшебного и необычного попадается на его пути. Старец не перестал учиться, и с каждый мгновением становился все опаснее…
   Мебир не был знаком с главным вампиром, да и Адриана он видел только издали, поэтому не мог сказать, столь ли они любознательны, или же всякая новая мысль кажется им недостойной внимания… Но король пауков этим недостатком точно не обладал, и поэтому должен был оставить этот мир как можно быстрее, пока он не стал совсем неуязвим…
   Архис продолжал что-то говорить своим скрипучим голосом, Мебир слушал его в пол-уха, ожидая появления юной вампирки.
   - Остается предполагать, что наши друзья все-таки смогут сделать всю работу за нас… Вампиры поступили крайне неразумно, позволив им объединиться… Следовательно…
   Мебир остановился. Это здесь. На этой поляне они условились с Сильвией о том, что это произойдет здесь… Теперь надо собрать все силы, подтягивая их потихоньку, так чтобы старик ничего не заметил…
   Архис обернулся.
   - Следовательно…  - тут его обычно вялые и блеклые глаза вспыхнули, а голос загремел:
   - Что происходит? – и тут на него налетела Сильвия. Все смешалось, Мебир отступил на шаг, приготовившись ударить, если представится такая возможность… Но этого не потребовалось… Прошла секунда и на траву упал мертвый король пауков, а Сильвия закачавшись, прошептала лишь – «все кончилось»…
   Чернокнижник лишь успел подхватить ее на руки. У нее все получилось, но как было видно, для нее не прошло это даром. Ее тело покрывали ужасные рваные раны из которых сочился мутновато-черный яд, глаза были прикрыты, похоже она ничего не понимала…
   Паучья смерть, подумал Мебир… Архису все-таки наполовину удалось остановить ее, но его жизнь закончилась раньше, но теперь и вампирка оставит этот мир… Это место было враждебно ей, оно убьет ее раньше яда…
   Ему, при всем здравом рассуждении, теперь было выгоднее всего покинуть это место – оправится куда-нибудь еще, например, обратно в Лирию, добраться до самых потаенных кладовых пауков… Но оставить просто так доверившуюся ему он не смог… Наверное, настал какой-то передел для предательств, а может здесь было нечто иное…
   И, удивившись самому себе, Мебир осторожно взял Сильвию на руки, и понес прочь из этого места, которое было и раем для всех живущих, и адом – для тех, кто уже умер…
   Сильвию трясло как в лихорадке, с губ срывались какие-то слова. Может она и звала кого, но Мебир не знал их имен, а его имени она не произнесла…
   Лес вокруг тянулся руками-ветвями, он был зол, он хотел уничтожить ту, что посмела переступить порог его владений, названную гостью явившуюся убивать и пролившую кровь…
   Но его они тронуть не могли… Мебир давно понял – хоть ему и не суждено видимо найти постоянного пристанища, везде его примут и постараются понять – не смогут, и он уйдет, предавая…
   Предавая каждого, кто доверился ему… Пусть они были чудовищами, монстрами, несли смерть и порабощение остальным – но все равно, они доверяли ему… Иллиссайе, Архис Анрахсар, Сильвия… Ее он не оставит, они покинули лес, и теперь ее нужно было излечить…
   Подходящее место было найдено на берегу одного из ручьев… Здесь, уложив девчонку на ковер из мха, гальки и увядшей травы, Мебир попробовал вернуть стремительно уходящую «нежизнь»… Что-то он уже умел, о чем-то догадывался, многое делал по наитию… Заклятья ложились одно на другое, ее кровь кипела, с шипением из ран вытекал яд, закипая и тут же испаряясь… Его силы таяли, и тогда он перерывался, уходил, бродил неподалеку, не видя и не думая, затем возвращался и продолжал…
    Наконец, в один прекрасный момент Сильвия схватила его за руку, широко открыв глаза, и тяжело дыша… Она ничего не говорила и чернокнижник тоже молчал…
   - Все кончилось… - произнесла она через какое-то время… - Твой учитель мертв Мебир Зарр, и ты более не ученик.
   Колдун  лишь усмехнулся, и поднявшись с колен, поклонился лежащей вампирке:
   - Наш договор выполнен…
   Сильвия рывком вскочила.
   - Однако того, что я хотела, я не получила…
   - Если ты хотела власти, то теперь на твоем пути лишь один…
   Посреди океана, далеко на востоке находился остров Сторн, и над островом лежала вечная ночная мгла, окутавшая все окрестные земли… Центр этой мглы, как будто звал ее, хотел ее увидеть, понять что она из себя представляет…
   - Дориан зовет меня… - просто сказала вампирка, повернувшись к Мебиру. Я не порождение его, и не обязана явится на его зов, как если бы меня звала Сингреллин… Но я сама хочу увидеть его, хочу понять кто он и чего он желает… Я должна попасть на остров, прежде чем туда явятся люди…
     - Поступай, как желаешь… - ухмыльнулся Мебир Зарр.
   Сильвия внимательно посмотрела на него.
   - Не сомневайся во мне, Мебир… Я не погибну, я смогу уйти от надвигающейся бури, прежде чем она накроет меня… Но мне хотелось чтобы ты смог найти для меня новый дом, равно как и для тех, кто нуждается во мне…
   - Новый дом? – чернокнижник изумился. Впрочем, дом им действительно понадобится… Если Дориан будет повержен, то вампиров будут искать везде, даже на краю мира…
   - Я верю, что ты найдешь его… - Сильвия достаточно мягко произнесла это… но что-то в ее голосе насторожило Мебира… Сумерки опять стали сгущаться… И слово листья принесенные ветром, их стали обступать тени…
   Сильвия рассмеялась.
   - Я позвала своих детей… Их не так уж и много осталось, чтобы оставлять их здесь… Они отправятся со мной…
   Мебир рассмеялся. Что ж, он никогда не был на Сторне, так почему бы не взглянуть на него, хотя бы издалека?

14 день месяца Домоседства. Лес. Тил.

Девушка замерла на миг, прислушиваясь к окружающей тишине. Повсюду был лес, стена леса, непроходимого, казалось, что во всем мире сейчас осталась она и этот лес, а еще небо, далекое и недостижимое, небо с осколками звезд, небо с глазами вечности, небо, сыпавшее снегом. Зара подставила ладонь и на нее опустилась пара пушистых звездочек, они прожили свою мимолетную жизнь и растаяли, оставив на коже только несколько капель воды или слез? Девушка сжала пальцы и вытерла руку о штаны. Она так и не смогла вновь привыкнуть к платьям или тем более лирийским одеждам и продолжала носить штаны, рубахи и камзолы. Возражающих не было, они все пережили слишком многое, чтобы обращать внимание на такие глупости, как одежда.
С тех пор, как они попали в Лес, время замерло для принцессы, Хотя нет, оно замерло еще раньше - в подземельях жриц. Она в мельчайших подробностях, помнила каждую минуту их дальнейшего путешествия, битву с Илиссайе, путь по подземным лабиринтам, встречи и новые дороги. Она помнила все, но это случилось не с ней и не в этой жизни. Тот огонек, который горел в сердце Зары когда-то, тот светлячок, что вел ее по жизни, он погас. И сейчас она смотрела на падающий вокруг нее снег с абсолютным спокойствием. Он уже не трогал ее, он дарил лишь покой.
Девушка вдруг улыбнулась и подняла глаза к небу, потом рассмеялась и закружилась по поляне, а снежинки все падали и падали, на лицо, плечи, руки, волосы, но она не чувствовала холода, она ничего больше не чувствовала, она могла только смеяться и кружиться, раскинув руки во тьму, наступающей ночи, закрыв глаза в воспоминания непрожитой жизни, открыв сердце пустоте, не случившихся чувств. Откуда-то она знала, что Джимшида больше нет, что его дорога из храма Змей вела в никуда. Когда-то это причинило бы ей боль, сейчас всего лишь оставляло привкус горечи во рту.
Наконец, голова ее закружилась, и она без сил упала на землю, зарывшись лицом в палую листву и ломкий снег. Когда сердце и кружение мира немного успокоились, Зара поднялась и направилась обратно, к чертогам Князя. Не надо, чтобы ее искали, не зачем волновать людей, им и так хватает хлопот.
Очутившись в своей комнате, девушка разделась и легла в постель. Завтра будет совет. Все ждут этого, надеясь, что он принесет с собой решение всех их проблем. Зара не была в этом уверена. У всех, кто был рядом, оставалась надежда, они еще верили, она нет. Она разочаровалась в Каар, она больше не верила великому Богу, не верила в его существование, не верила в его всемогущество. Где был он, когда она умирала от жажды в подземельях Змей, где был он, когда схватили Тарикэ, где был он, когда они с отцом шли по бесконечным лабиринтам паучьих нор, где был он, когда на мир напали Старшие. Или, быть может, Каар хотел, чтобы Старшие вернулись, тогда он их Бог, не ее. Ей не нужен такой идол. Ей не нужен и Марэль, которому поклонялись «неверные», их Бог тоже не стал щитом и защитой. Зачем нужны боги, обрекающие своих детей на смерть, гибель и страдание? Зачем нужны такие боги?
Завтра те, кто еще верил во что-то, в Бога, в себя, в победу, соберутся на совет и будут решать судьбу мира. Зара улыбнулась тьме. Пусть решают, это их дело, она больше ни во что не верила и ничего не ждала, она жила сегодняшним мигом и днем, возможно, последним в ее жизни, но принадлежащим ей. Если надо, завтра она встанет рядом с ними, с Сафаом, с Тарикэ и будет сражаться или умрет, если это принесет больше пользы, это уже не важно. Ничто не важно, когда погас светлячок внутри тебя.

14 дни месяца Домоседства. Полумесяц. Тил.

Перед огромным, раскидистым деревом, поджав под себя перекрещенные ноги, сидел угрюмый Виктар и смотрел на жителей Туманной Долины, которые тихо переговариваясь, стояли рядом со своими единорогами. Неожиданно из-за одной стороны дерева показалась тонкая рука и слегка пихнула волколака в бок:
- Ну чего тебе опять, Фа? - мрачно огрызнулся Вик.
- А что ты сидишь? Тебе же ясно было сказано что делать!
Оборотень по-звериному оскалился, но сказать в ответ ничего не успел. С другой стороны высунулась еще одна рука и пихнула его в другой бок:
- Не вредничай, Вик.. Тебе всего-то надо позвать воооон того человека..
- Он подозрительно пахнет! - продолжая сидеть и потирая бок, вредно ответил волоколак.
- Чем это? - раздался задиристый голосок Фаэнны.
- Ревностью видимо, - не давая оборотню шанса на ответ, ответил голос ее сестры.
- Стихии, Риган!! Кого он ревнует?
- Да тебя же, сестренка!
- Почему?!
- Ну ты же меня поддерживаешь...
Оборотень закатил глаза к серому небу, где медленно кружились снежинки:
- Я думал, что убить можно только оружием.. или зубами.. Но ваша логика, кошки, убивает на месте не давая шанса на выживание.
На несколько минут воцарилась благая тишина, но потом из-за дерева дружно показались две руки и пихнули Виктара:
- Ты пойдешь или нет?!!!
- Да иду я... иду.. Просто выбирал подходящий момент, - заворчал он, поднимаясь. - Значит, вон тот темноволосый с седыми прядями?
Девушки не успели ничего сказать, потому что за их спинами появился Эвор и удивленно кашлянул. Сестрички оглянулись и в изумрудных глазах отразилось его удивление.
- О.. Мой Князь, - тихо пробормотала Риган.
- Ааа.. я думала вы заняты, - в тон ей мурлыкнула Фаэнна.
Брови Князя стремительно поднялись вверх:
- Чем например?
Риган молча изучала вышивку его плаща, а Фаэнна не задумываясь брякнула:
- Например, украшением зала для Совета.. Знаете, пара веточек.. продуманное освещение.. проследить за чистотой пола..
Мужчина молча приблизился к девушкам и положил руки к ним на плечи, чуть притягивая к себе:
- Он и без украшений примет тех, кто придет на Совет.. А вот, когда вы ведете себя подобным образом, это означает одно: в этих рыжих головках зреет какое-то озорство. Что на этот раз вы задумали?
Неожиданно Риган уставилась своими глазищами куда-то:
- Опять он, - фыркнула она. - Приходит и уходит..
- Кто? - оглядываясь, но не выпуская их, спросил Эвор.
- Придворный маг, - пропела Риган.
- Адриан, - подхватила Фаэнна.
И они в один миг преобразились в больших, серебристых кошек, которые мягко обнимали Лесного Князя за плечи, стоя на задних лапах. Эвору не пришлось долго гадать для чего преобразились проказницы. Они с удовольствием потерлись головенками о его плечи, а потом дружно лизнули с двух сторон его лицо своими шершавыми язычками. И пока он пытался восстановить равновесие, кошки одним прыжком взлетели на дерево, скрываясь в ветвях.
- О..Скоро уже Совет, - раздался им вслед, заметно ослабевший голос, в котором угадывалась улыбка.
Два серебристых кончика хвостов махнули ему из ветвей.
- Это следует понимать, что вы все успеете, сестренки, - добро усмехнулся Князь. - Остается действительно только ждать..

Сестрички же забравшись на дерево, внимательно наблюдали за тем, как Виктар терпеливо ждет темноволосого мужчину, медленно приближающегося к нему.
- Я чем-то могу вам помочь? - поднимая темную бровь, спросил Эдриан.
- Э.. да. Думаю - да. Мне так сказали, по крайне мере, - путанно завершил Виктар.
Маг недоуменно посмотрел на собеседника:
- Простите?
Оборотень вздохнул:
- Вы не будете возражать, если ваш единорог познакомится с одной... ээ... девушкой?
- Девушкой? Единорог?
- Нет, - поправил его Вик. - Девушка - лошадь. Ее зовут Ласка.
На миг оборотню показалось, что у Эдриана возникло желание бросится бежать от странного разговора и еще более странного собеседника. Но он явно недооценил его.
- А с вами мы знакомы? - спросил волшебник чуть поворачивая голову. Легкий свист заставил Виктара ошарашенно встряхнуть головой:
- Пока нет. Но меня зовут - Виктар. А вас..
- Эдриан ФларИнэ, - улыбнулся маг, гладя руку на шею единорога, который величаво приблизился к разговаривающим. - Ваша просьба меня удивила, Виктар.
Оборотень усмехнулся:
- Она не моя.. она..
Он не успел договорить, когда рядом с ним оказались две гибкие фигурки, смотрящие на него и на Эдриана огромными, сверкающими глазами.
- Собственно - вот, - чуть касаясь рукой одной из кошек, завершил Вик.
Маг улыбнулся, разглядывая кошек, а потом кивнул головой:
- Ну.. пойдемте к вашей "девушке"..
Двое мужчин в сопровождении кошек и единорога прошли к конюшне, где находилась Ласка. Кошки сели по разные стороны от своей лошадки и испытывающе посмотрели на волшебника и единорога. Эдриан мягко погладил гордую шею своего четырехногого друга и тихо прошептал ему что-то на ухо. Единорог чуть потянулся к спокойно глядевшей на него лошадке и еле слышно фыркнул. Ласка насторожила уши, а потом в ответ вытянула свою морду и коснулась губами носа этого удивительного животного. Одна из кошек восхищенно завертела головенкой, а вторая удовлетворенно замурлыкала, подходя к Виктару.
- Но почему вас выбрали посыльным, Виктар?
Оборотень закатил глаза:
- Не пытайтесь найти логику в их поступках, Эдриан. Похоже оборотни ее лишены. По крайне мере те, кто относятся к кошачьим представителям..
Кошки тихо зарычали и Вик поспешно закончил:
- Впрочем, порой им свойственна прямо таки нечеловеческая скромность.
Маг с трудом удержался от смеха:
- Вы ведь сознаете, как рискованно их дразнить? - спросил он.
Виктар вздохнул и потянулся.. Через пару мгновений перед Эдрианом красовался волк, отрицательно качающий лобастой головой.
- Теперь понятно, - тихо проговорил волшебник и улыбнулся.
- На самом деле.. о.. мне правда было неудобно надоедать вам.. с.. хммм, - раздался голос преобразившейся Ри.
Непривычно заикающаяся Риган, которая явно не могла подобрать слов, заставила волка и его подругу удивленно вздернуть уши, а Эдриана чуть не подпрыгнуть на месте:
- Я должен был догадаться. Моя очаровательная новая знакомая.
Ри улыбнулась, глядя в серьезные глаза мага, в глубине которых пряталась ответная улыбка:
- Вы такой серьезный..
Эдриан ничего не ответил, глядя на хорошенькое личико девушки. Два оборотня переглянулись и дружно развернувшись, отправились восвояси, гордо скрываясь за дверями конюшни. Риган крепко обняла свою лошадку:
- Тебе понравилась Ласка? - спросила она у единорога.
Умное животное внимательно и долго смотрело в озорные, зеленые глаза, а потом медленно наклонило гордую шею.
- Он понимает что я говорю, - восхищенно прошептала Ри. - Ласка тоже меня почти всегда понимает.
- Конечно, - кивнул головой Эдриан. - Хотя порой мне кажется они предугадывают мысли, тех кого выбрали..
- Как это? Вообще-то Ласку мне выбрал Ред.. Она меня не выбирала..
Маг покачал головой, приблизившись к лошадке и погладив ее длинную гриву:
- Уверен, что это не так. Она уже знала кто будет ее хозяйка.. И ей понравились вы.. Не могли не понравится.
- Меня зовут Риган, - тихо прошептала девушка, глядя на руку мага.
- Я очень рад познакомится с тобой, Риган, - тоже тихо ответил Эдриан.
Они стояли очень близко и темные глаза волшебника Туманной Долины не отрываясь смотрели в прозрачно-зеленые глаза Ри.
В дверном проеме показались две лохматые головы, с любопытством подсматривающие за странными парами. Но через некоторое время владелица серебристой головенки решительно оскалила зубы и ухватила своего спутника за ухо, утаскивая его прочь.

14 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

Долго ли они стояли, глядя друг другу в глаза, пока Риган не решила прервать затянувшееся молчание, Эдриан не знал:
- Ааа... Можно спросить? Откуда эти странные животные? И почему у них всего один рог? И почему он прямо на лбу?

Эдриан улыбнулся и присел на большой сноп сена, задумчиво поглаживая щеку:

- Ну... Тут такое дело... В общем, единорогов в Долине вывели ещё на заре образования самого государства... Ну, то есть сама долина была, а страны там ещё не было... Была просто долина туманов и кучка волшебников, сбежавших от гнева собратьев... А единороги...

Девушка с интересом настроилась на долгую историю.

- Просто обычные лошади в Долине у нас живут плохо... Да и вообще они плохо живут. Мало, в смысле. А магам надо было, чтобы долго жили... - рассказ не ладился, и Эдриан тихонько принялся призывать на свою голову проклятия всех существующих на свете Теней: что у него с головой? Почему он спокойно рассказал о единорогах вампирке, и не может вымолвить пару слов, находясь рядом с Риган? Наверное потому что...

Сейчас он был готов продать душу Теням за воспоминания о том, как он рассказывал Син про единорогов. Кажется, тогда он сказал так...

- В общем, не вдаваясь в подробности, единороги - результат скрещивания...
- Чего? - то ли не поняла, то ли решила поиздеваться Риган, и волшебник густо покраснел.
- Ну... Понимаешь... Эээ...

Тени, дайте мне сил!..

Внезапно в конюшню влетела летучая мышь, уселась на плечо эдриана. "Дориан!" - подумал маг. От зверька ощутимо веяло Силой, совсем не той, правда, которую просил Советник, но всё равно.
Эдриан прочистил горло, словно не заметив мышь, продолжил:

- В общем, мамой первого единорога была горная козочка, а папой - один из лучших племенных коней. Немного магии, и вот они, единороги... рог у них на голове только один, потому что так получилось. Я точно не знаю, но... Знаешь, у первого единорога рог был слева...
- То есть как слева? Один? - Риган рассмеялась, не забывая поглядыввать на летучую мышь.
- Один. Тогда попытались сначала прижить ему второй рог, но он с завидной постоянностью отваливался. Поэтому левый рог перенесли на середину, решив, что так по крайней мере будет не столь ужасно... Переноситься он тоже не хотел долго, но в конце концов получилось так, как есть...
- И они не бодают рогом своих хозяев?
- Да нет, не бодают...

В этот момент Ветер словно в насмешку (а по сути - заигрывая со своей новой знакомой) толкнул мага носом в спину, да с такой силой, что маг свалился с сена, плюхнулся на пол. Дориан не стал дожидаться, пока маг раздавит его, взлетел, с восторгу Риган уселся ей на руки. Девушка погладила его, стала разглядывать узоры на его крыльях. А Эдриан был готов провалиться куда-нибудь под землю, только б не валяться тут под насмешливыми взглядами Риган, Ветра, Ласки и Дориана.

Положение спасла Риган. Девушка бросилась к нему, помогла подняться:

- Не бодаются, значит?
- Вообще-то нет. Ууу, предатель! - Ветер насмешливо топнул копытом, и Эдриан продолжил:
- Нет, хозяев они не бодают. Зато врагов... В бою единороги бьются наравне со всадниками.
- То есть, они рождены для битвы? Точнее - созданы для нее? Или вы их специально воспитываете?
Эдриан, чувствовавший себя самым счастливым человеком (как же! Риган стряхивает пыль с его плаща!..), чуть нахмурился, заметив как омрачилось её лицо при упоминании о войне:
- Ты боишься битв и войны?

Риган потерла висок, как будто у неё болела голова:
- О, нет. Мне совершенно не страшно.. Просто, понимаешь, я постоянно чувствую боль. И даже это не моя боль, я не знаю как сказать...

Изумрудные глаза заблестели влагой и Эдриан ощутил и даже едва ли не увидел то, что пришлось пройти этой юной девушке...

- Что с тобой?
- Я чувствую чужую боль... Даже сейчас... Ноет... Вот тут... - она взяла его ладонь, приложила к своему виску. Он коснулся её кожи, прикрыл глаза, и тоже почувствовал.. не боль, нет. Отголосок боли, тысячную часть от того, что чувствовала Риган. Открыв глаза, он встретился взором с Дорианом: мыш сидел на плече оборотня, глядя да Эдриана глазами-бусинками. Показалось ли магу, что зверёк вампирки кивнул головой, подтверждая его желание? Показалось ли, что Дориан поддерживает решение Советника? Наверное, нет...

Эдриан провёл рукой по щеке девушки, отнял ладонь и быстро сжал её, точно пытаясь раздавить какое-то особо мерзкое насекомое. Руку на миг пронзила жуткая боль, но потом всё прошло. Риган удивлённо подняла взор: 

- Что ты сделал? Боль прошла... Ты прямо-таки волшебник...
- Ага... - грустно подтвердил Эдриан. - Волшебник...
- И твоя летучая мышь меня любит. Такая милая...
- Эээ... Видишь ли, Риган... Это не моя мышь.
- Да? А чья?
- Да так, одной моей знакомой. Его, мыша в смысле, зовут Дориан.
- Дориан?! Но ведь...
- Да, моя знакомая - жуткая шутница.
- И не боится она гнева Теней?
- Нет, вестимо. Иначе зачем бы так называла летучую мышь? Но ты знаешь... Чем чаще я вижу этого зверька, тем сильнее мне кажется, что другое имя ему бы и не подошло...

Дориан точно поняв, что говорят о нём, поднялся с плеча Риган, переместился на спину Ветра. Ласке это, кажется, очень понравилось, и летучий мыш прошёлся по её спине, потом пересел на плечо Эдриана, но ни маг, ни оборотень не видели его перемещения. Советник держал её за руку, молчание затягивалось, и он даже не знал, что сказать. И снова его спасли: Дориан слишком сильно впился когтями в его плечо, маг очнулся:

- Знаешь, Риган. Было бы неплохо прокатиться верхом... Там такие красивые звёзды...

Вздрогнув, Риган выглянула на улицу. Было темно, на небе действительно сияли звёзды. Сколько ж времени они провели в этом месте?
Эдриан вывел Ветра, Риган взяла под уздцы Ласку. Тихо спросила:

- А можно я прокачусь на единороге?
- Конечно! - Эдриан помог ей взобраться в седло (единорогов седлали несколько иначе, нежели обычных лошедей, поэтому маг решил, что у девушки могут возникнуть проблемы), и она повела плечом, отбрасывая волосы назад. От этого её жеста у Эдриана перед глазами всё помутилось, а когда он пришёл в себя, единорога и след простыл. Присвистнув, он попытался было оседлать Ласку, но та недвусмысленно опустила голову и топнула копытом, поэтому маг не решился.

- Ну вот и скажи мне, Дориан, где справедливость? Второй раз этот единорог покидает меня с девушкой... Ну что за жизнь! - Эдриан рассмеялся, и когда Риган вернулась, всего лишь сказал:

- Красивые звёзды, правда?
- Да, - она спешилась, подошла к слегка обиженной Ласке: как же, любимая хозяйка променяла её на другого... - Звёзды красивые.
- Было бы обидно, если бы с ними что-то случилось...
- Но что может случиться со звёздами? - девушка удивилась.
- Даже не знаю. Но за ними определённо надо следить. Или хотя бы проверять их...
- Каждую ночь?
- Ну да... Начиная с этой... А теперь... Простите, миледи, мине пора. Завтра Совет, я бы не прочь выспаться... - Одни лишь Тени знали, как нелегко дались Эдриану эти слова. Но он был прежде всего Советником Королевы Туманной Долины, и уже потом только - живым человеком.
- Надеюсь, за это время звёзды не посыпятся на землю, - улыбнулась Риган и, неожиданно приблизившись, поцеловала Эдриана в губы. Он не раздумывая ответил на поцелуй, но она столь же внезапно отстранилась, превратилась в большую кошку и скрылась в темноте, даже не мурлыкнув на прощание.

Эдриан проводил её взглядом, затем посмотрел в глаза всё ещё сидевшему на его плече Дориану и снова уставился в Тьму. Через несколько минут из тьмы вышел зверь, и Эдриан обрадовался было, но это оказалась не Риган, а Виктар. Оборотень превратился в человека, тихо сказал:

- Эдриан, вы - взрослый человек. Надеюсь, вы знаете, что делаете.
- Хм? О чём вы, Виктар?
- Я о Риган.
- Но я же... - начал было оправдываться маг, однако оборотень перебил его:
- Я пришёл за Лаской. Ри оставила её тут...

Ри? Ах, да, Риган. Как бы теперь их не перепутать. Она попросила Виктара вернуться за лошадью. Значит сама... Боится? Тени, дайте мне сил...

Тем временем Виктар увёл Ласку, и Эдриан, сняв Дориана с плеча, стал гладить его по голове, точно кошку. Ветер положил голову на плечо волшебника, напоминая, что пора идти. Тот нехотя взобрался в седло и направил единорога к лагерю Долинцев. В голове витали обрывки разговоров, плечо ныло и кажется даже кровоточило, Дориан потёрся мордочкой о руку Советника.

Что-то рушится... Что-то уже никогда не будет так, как прежде... Вот закончится всё это - брошу государственную службу, Ри и без меня справляется... В последнее время я ей только мешаю... Поедем с Риган куда-нибудь... Путешествовать по миру... Лакона, Лирия, Сторн... Мне скоро будет сорок три, а я так мало видел в этом мире... Хотя что значит для мага возраст? Интересно, сколько живут оборотни...

...и лишь Дориан, возможно, видел, что на протяжении всего их свидания с оборотнем за ними следил чей-то взор...

Ночь 14-15 месяца Домоседства.
Полумесяц. Временный лагерь конницы Туманной Долины.

"И чего мы все тут собрались?" - думала Королева Туманной Долины, которая позже войдёт в летописи под именем Леди Ри, - "Сидим, как комары в болоте. Ещё Совет этот. Не думаю, что там скажут что-то хорошее. Вампирка, опять же. Если что-то пойдёт не так, её появление припомнят именно нам. А что может произойти? Она не производит впечатление политика... Вряд ли она в сговоре с другими Тенями. Хотя кто знает, иначе почему её не наказали за летучую мышь? Или они не размениваются на такие мелочи? Кто знает, кто знает. Слишком много неизвестности. Не люблю неизвестность... Ещё и Адриан - ах, как он нас встречал. Если б я не знала, как он поступил с Алиской... Тени, ну что ей нужно?"

Ри раздражённо подняла голову, с укором уставилась на Арниэ.

- Прости, Ри, не хотела тебя отвлекать. Я по-поводу Эдриана...
- С ним что-то случилось? - наедине Ри не опускалась до формальностей со своими людьми, особенно с Арниэ.
- Нет, не волнуйся. Хотя лучше бы с ним что-то случилось.
- Хм?
- Понимаешь, я только что видела... Короче, у него появилась девушка.
- Кто она? - глаза Ри полыхнули.
- Кошка-оборотень. Я так и не поняла, то ли рысь, то ли барс... Барсиха.. барсучиха.. как там правильно в общем?
- Оборотень? Ты уверена.. что у них что-то...
- Я видела, как за ним пришли три оборотня. Аккуратно действовали. Послали вперёд одного, тот попросил какой-то помощи... Потом они ушли, я пошла за ними. Два оборотня
оставили Эдриана и эту кошку наедине...

Арниэ замолчала.

- Ну?
- Ну... Они сидели в какой-то конюшне до самой ночи, я не видела, что там было. Потом впятером вышли.
- Всколькиром?
- Впятером. Он, она, Ветер, какая-то кобыла...
- Кобыла?
- Ну, лошадь девчонки наверное...
- Ааа...
- Так вот, кобыла и летучая мышь. Помнишь, с вампиром была?
- Ага... Ну?
- Ну в общем... Поцеловались на прощание... Серьёзно так поцеловались... И она ушла. Эдриан дождался оборотня-мужчину, они о чём-то поговорили, и тот увёл кобылу, а Эдриан поехал в лагерь.
- Поцеловались... Серьёзно? Как это - серьёзно?
- Ну... Знаешь... Лаконский поцелуй...

Леди Ри опустила голову..:

- Ну вот и всё... Я так и не смогла ему понравиться. Мне казалось, что он хочет видеть меня именно такой, неприступной Железной Леди... Мне казалось, ему нравится, что я взрослею. А он.. он целуется с развесёлой девчонкой-оборотнем. Я пыталась показать ему, что я уже взрослая, что мне уже пора думать о личной жизни... Неужели ему это и в самом деле не нравилось? Мне казалось... Впрочем, не важно, наверное... Он всегда был рядом, но смотрел на меня только как на младшую сестрёнку... Наверное, даже не подозревал, что я могу испытывать к нему какие-то иные чувства... Почему... Почему... Почему...

Арниэ молча глядела на свою королеву, ей казалось, что Ри вот-вот заплачет. Но когда Королева подняла на неё свой взор, глаза её были жётскими и холодными. Королева в ней взяла верх над человеком. Сначала - война, потом - личная жизнь. Такой она была всегда, и лишь наедине с близкими могла иногда себе позволить дать волю чувствам. Впрочем, теперь этого не будет. Эдриан любит другую - счастья ему. Арниэ тоже больше не увидит её слабой. Потому что слабой она больше не будет. Сначала - война, а там хоть единорог не ходи...

[glow=navy,2,500]Ночь 14-15 месяца Домоседства.
Полумесяц.[/glow]

Дориан вернулся поздно ночью, да не один. Сингреллин тихо напевала песенку, и не отвлеклась даже на стук копыт.

- Сингреллин, здравствуй, - поприветствовал её маг. Вампирка обернулась:
- Эдриан! Вы с Дорианом и Flareu красиво смотритесь втроём.
- Уверяю, вы с Дорианом и Роке смотритесь не хуже.
- "И восхваляет лис лисицу, за то, что хвалит та его"...
- Хм? Это твоё?
- Да, иногда я сочиняю...
- Кстати, помнишь стихотворение про паука и его жертву? Кажется, я попал в подобную ситуацию. Ты досочинила его?
- Нет, не совсем. Но кое что есть..:

Всю жизнь я вёл жестокий бой с Судьбою,
Стремился быть не тем, кем мог бы стать,
Хотелось петь - я отдавался вою,
Мечтал, о чём нельзя было мечтать.

Казалось мне, что я счастливей всех на свете,
Что жизнь моя прекрасна и легка.
Казалось мне, что я паук, плетущий сети,
А вышло так, что я лишь жертва паука...

- Подожди! - Эдриан бросился к седельной сумке, достал перо и кусок пергамента, помянул Теней (опять чернила вытекли из походной чернильницы!), что-то накорябал:
- Это будет негласным девизом моей жизни...
- Идея неплоха, но всё же я не думаю, что ты пришёл сюда только для того, чтобы привезти мне мою летучую мышь или поинтересоваться моими успехами в области стихосложения.
- Я и сам не знаю, зачем я приехал... Наверное... Просто мне нужно поговорить... С кем-то, кто не воспримет мои слова всерьёз, кто не станет утешать меня или давать ненужные советы...
- Хм. Что ж, тогда... Проходи к костру, присаживайся. Рассказывай...

- Понимаешь... - ему было не важно, что говорить, потому что Син была какой-то необычной, далёкой и странной, хотелось высказать всё и сразу..: - Понимаешь, я полюбил девушку... Она совершенно необычная, не такая как все. И ещё она оборотень, превращается в красивую снежную рысь. Я хотел после войны покинуть Долину, попутешествовать... Но... Я не могу бросить Ри.
- Почему? Я думаю, она уже достаточно взрослая, чтобы обходиться без Советника. Государству это пойдёт на пользу.
- Знаю, я и сам заметил, что мешаю ей. Но я не могу её просто так оставить... Я люблю её...
- Погоди, погоди, так кого ты любишь, оборотня или королеву?
- Ну... Риган я полюбил как девушку... А Ри... Видишь ли, я был влюблён в её мать... Её зволи Катирэн... Помнишь тот амулет, который лежал в моей сумке и который я просил тебя вернуть? Это единственная её вещь, которая у меня сохранилась. Я любил Кати...
- И что?
- Что? Как что!? Мы были молоды... В общем, Ри - моя дочь.
- Стоп! Но у Катирэн же был муж?
- Именно. У неё был муж благородного происхождения, а я вообще не принадлежал Клану... Это старая сторнийская история. В общем, именно этого человека Ри считает отцом, не меня. Фактически он и есть её отец, он её вырастил...
- Ну нет уж. Вырастил её ты. Ты с ней с самого детства.
- Так он-то умер.
- Ну, это уж его проблема. Значит не так-то и хотел воспитывать дочь. Ты просил не давать ненужных советов, но вот что я тебе скажу, Эдриан: война закончится, бери Риган (так её зовут?) и поедем смотреть мир.
- Ты поедешь с нами?
- Я не. Мы. - Син имела ввиду Вэла, но Эдриан скорее всего подумал про Роке и Дориана. Так даже лучше..: - В общем, Эдриан. Скоро Совет, а ты не выспался. Ложись у костра, я спою тебе песню...

Сингреллин не знала, когда именно он уснул, и уснул ли, но всё равно продолжала напевать тихие баллады древних времён, времён своего детства..:

  Горные вершины спят во тьме ночной,
   Тихие долины полны свежей мглой.
   Не пылит дорога, не дрожат листы.
   Подожди немного - отдохнешь и ты.