Au revoir!

Au revoir! Поникнув головой,
Шатаясь, как в бреду,
Я как всегда иду домой,
В безвестность я иду!

Надежд кусок пиная вскользь,
Вгоняя в грязь мечты,
Не вижу я в дальнейшем польз,
В глазах моих - лишь ты...

Лишь ты, которая кивком
И взглядом в пустоту
Убила всё: и в горле ком...
И уходил в поту,

В крови душа, и мысль в тисках,
И гордость чуть жива,
Но я сказал: "Au revoir",
Прекрасные слова!

Прощай, печаль, прощай, тоска,
Прощай, страна волков!
И ты, стройна, и ты, близка
В плену мирских оков!

Не буду я тебя спасать,
Из омута тянуть,
Ты можешь лучше стать сама,
А мне бы лишь вернуть

Свободу, ту, что берегла
Меня в краю глупцов,
Звала к добру, вперёд звала,
Улыбку на лицо

Несла мне. И, свой прежний жар
Из пепла воскресив,
Скажу себе "Au revoir!"
И снова я счастлив...

2 февраля 2007 г.

Город Тишины.

Когда закроются его глаза навечно,
Когда уйдут воспоминания и сны,
Он Землю не покинет скоротечно,
А попадёт он в Город Тишины.

Там всё - как здесь, лишь только блёклы стены
Утративших притворный блеск домов.
Войдёт в него он, замечая перемены,
Идя по улицам семи холмов.

И ужаснётся он, увидев город этот,
То истинное, что не видел он живым...
Как этот спрут, скопленье милых клеток,
Мог столько лет быть для него родным?

Как мог он эту плесень не заметить,
Что всё вокруг росла, питаясь злостью жён
И завистью мужей... Её ведь можно встретить
В любом домишке, что презреньем поражён...

А вот и красный Кремль, оплот державы,
Горит главами золотыми храм.
Здесь не пройдёшь... Здесь топи тщетной славы,
И в залах святости покоя нет ветрам,

Как нет покоя неушедшим душам,
Оставшимся всем здесь, на горе всех живых,
И на беду себе... Ты слышишь гул? Послушай,
Ведь здесь они правдивей остальных...

Вернулся наконец домой он; и повсюду,
Как у других, всё плесень да тоска.
Но он вернулся... И, не веря чуду,
Он поднимается. Награда так близка...

Дверь. Ключ. Запоры. Ржавчина. Ступени.
Перила, лифт, сгоревший пластик: шесть.
Здесь всё как-будто опустилось на колени,
Сорвало грим, и промахов не счесть.

И вот - квартира. Дверь. Ключи. Запоры,
Он входит и кричит беззвучно: "Я пришёл!"
Но... Что же здесь? Какие воры
Сюда забрались, что за ураган прошёл?

Всё опрокинуто, грязно и полупусто,
Был страшен вор, свершивший свой разбой...
Но в его душу - видно, по пути - закрались чувства,
Он бросился.. к семье, шатаясь, как слепой.

Вбежал он в комнату... Его глазам безумным
Предстало то, что не напишешь: не живут
После такого, невозможно нам, разумным
Его понять... Вот годы пробегут...

...Очнулся я в поту в разбросанной постели,
Живу, пока дышу, и не наоборот,
В глазах метаются шальные люди, звери,
Молитвы шепчет непослушный в дрожи рот...

Нет! Никогда я там гостить не буду,
Уж лучше жизнь прожить в пылу, наверняка,
Чем в Город тот уйти, где лезут отовсюду
И фальшь, и лесть, и корысть... А пока

Очищу путь себе в другие страны,
Где новую строку смогу я написать,
И про тот Город Тишины, про город вечной раны
Всем городам, всем людям рассказать...

Старик.

Был тихий вечер. Пылью по углам
Попрятались во тьме былые годы.
А я всё там... Все здесь - а я всё там!..
Ведь здесь я уж не делаю погоды...

"Кем был я? Кем я стал?" - немой вопрос
Застыл в моих глазах, пустых и сонных.
"Зачем ты жил, зачем дышал, матрос?"
Ну а в ответ - всё мели да затоны...

Любил - не долюбил, и всё делам
Доверил: продал оптом душу с телом.
"Да ты всю жизнь прожил напополам!
Да не прожил, проползал неумело!"

И сына вырастил... Как вырос, возмужал,
Ушёл однажды, словно испарился.
А встретились - плечами лишь пожал,
А ты кричал, безумный: "Сын родился!"

Глядел он с снисхождением, как ты
Копил на хлеб, носил тулуп на вате...
Ушёл он тихо и без суеты,
Он знал, что уходил от мертве..."
Хватит!!!!

Довольно искушать, проклятый бес!
Довольно поиграл ты с зеркалами!
Мой сын не испарился, не исчез,
Вошёл он в мир, построенный не нами.

Пусть мне конец, но не конец трудам,
Что остаются здесь незримым провожатым.
Я продал тело. Душу - не отдам!
И не отдам листок, в руке моей зажатый.

Его не сможет у меня отнять
Ни бес, ни чёрт, ни дьявол-искуситель,
Пришёл сюда ты, чтоб меня с собой забрать,
Так забирай, в тот край, где ждёт меня Спаситель...

...Был тихий вечер. Суета друзей,
Соседки причитанье, вой сирены,
И то, что дьявол взял, опять в музей,
В огне покинет его собственность арену.

А на полу - листок во власти сквозняков.
Заметят ли друзья, иль недостанет метра?
Но и заметят - не поймут простейших слов,
Мудрейших слов: всё в жизни - воля ветра.

Люблю.

Я был тем осколком. О да, я там был,
Запутанный в злобе, во тьме и во лжи,
Ни то, ни другое в себе не изжил,
А просто... Поймал не того я во ржи...

Заблудился мой голос у тебя в волосах,
И мне нет уж спасенья от сомкнутых губ.
Не волнуйся, родная... Всё это - роса,
Всё о том, кто не зол, не завистлив, не груб,

А клеймо заслужил в этой жизни навек,
Чугуном его выжгли на чистой душе,
На! Смотри! Смейся! Радуйся! Я человек!
А все вы - лишь набор непонятных клише!..

Кто ты, милая? Мне этот страшен вопрос,
Я довольно обжёгся на лицах и снах,
Принесли мне улыбки любовь не всерьёз,
Возвестили мне сны о других временах...

Продолжая искать, продолжая терпеть,
Мне пришлось, и не раз, задаваться одним:
О тебе мне и думать приятно, и петь,
Ты же где-то скучаешь одна, иль с другим,

Но... Нам незачем больше друг друга искать,
Я небесную твердь, словно пик, покорю
И полжизни там буду я кровью писать
На полнеба признанья. Надежды. "Люблю".

Весенняя песня.

Когда в лесу дремучем я шёл далеко,
Увидел: с неба тучи вспорхнули легко,
Позолотились кроны косматых дубов,
И прошептали клёны мне звуки шагов.

И дева молодая босая прошла,
Меня не замечая, вдруг песнь завела.
Я, затаившись, слушал, и звуки ловил,
И вешний свет мне в душу тот голос пролил,
Тот голос пролил.

"Метёт ли снегом стужа, цветёт ли весна,
Лишь ты один мне нужен, на свете одна
Я жду тебя, любимый, мечтами живу,
И скучен дом родимый, коль ты не в дому.

В венок сплету красивый цветы на лугах
И буду день счастливый лелеять впотьмах,
И в роще заповедной повешу на сук,
Чтоб был мне вечно верный средь дальних подруг,
Красавиц-подруг.

Ну где же ты, заветный, что ж ты не пришёл?
Отец мне, неприметной, супруга нашёл,
Вчера меня посватал за бога земли,
Чтоб на алтарь упрятать в тоскливой пыли.

Но не хочу я бога супружницей быть,
Уж лучше по дорогам волчицею выть,
Отпугивая страхи от воинов твоих.
Пойду ж в одной рубахе искать в лесах их...
Я выведу их.

Приехал мой любимый верхом на коне,
Но только шелест липы поёт обо мне,
Найдёшь ты мой веночек в заветном леске,
Меня ж увидешь ночью в лесном ручейке...

Метёт ли снегом стужа, цветёт ли весна,
Всегда со смелым мужем родная жена,
Венками украшают дубы колдуны
И песню вспоминают о горе весны.
О горе весны..."

И дева вдруг пригнулась, почти до земли,
С улыбкой обернулась и скрылась вдали,
А, может, обернулась в потоки дождя,
Который поцелуем привествовал я.

С тех пор прошёл я много лесов и полей,
И вспоминал со вздохом я нежно о ней.
И вправду, скажет каждый, и смерть не страшна,
Коль в жизнь твою однажды вступила весна.

Сатсана и я.

Мне так пусто и страшно среди этой весны,
Врут ведь, гады, про всё: это грусть, это страсть.
Не упасть очень сложно, если мысли честны,
Не упасть... Но сложнее, конечно, упасть.

Ты сдалась ей на милость. Не знали борьбы
Твои нежные руки в прожилках тревог.
Они стали орудьем, слепые рабы,
Я пытался свободу им дать. Я не смог.

Я готов был на ветер бросать целиком
Все мои поцелуи, раздумья в ночи...
Ты была за стеклом... За витриной цветком...
Ты прекрасна... Не слышишь. Кричи, не кричи...

Эта грусть, эта страсть не взорвёт тишины,
Чёрный страх на ладони, и ветер сильней...
Мне так пусто и страшно среди этой весны,
Но тебе, несомненно, гораздо сложней.