Антипасха (Красная горка)
В народе этот день называется Красной горкой. К этому последнему дню пасхальной недели в большинстве российских губерний старались подгадать свадьбы, так как праздник Красная горка считался счастливым днем для вступления в брак. Весь день до позднего вечера звучали на Красную горку песни, водились хороводы. В северном Поволжье Красную горку называли еще «кликушным воскресеньем»: односельчане ходили в этот день по домам молодоженов и «окликали молодых» — славословили их, за что получали угощение и стопки «зелена вина».
Послепасхальная неделя в народе называлась еще Проводной, или Проводов, так как ею заканчивается и провожается неделя Светлого Христова Воскресения. Называли неделю и Фоминой по названию дня памяти апостола Фомы. И, несмотря на общий радостный настрой этой недели, еще в древнегреческой Церкви было установлено поминовение усопших.
Таким образом, в основании обыкновения поминать умерших в Фомину неделю лежит воспоминание о сошествии Иисуса Христа в ад, к душам умерших. Поминовение в Фомину неделю на Руси издревле называлось Радуницей (или Радоницей, Радавницей). В самом названии отражен смысл этого поминовения: умершие радуются, получают отраду от церковного поминовения их в этот день. В старину Радуницу нередко называли еще и Навием днем, от древнеславянского слова «навий» — мертвец. В последние десятилетия поминовение на Фоминой неделе чаще называют Радоницей, или Могилками, Гробками. Но как бы ни называли этот день поминовения, обряд, совершаемый в этой связи, одинаков: целыми семьями отправлялись люди на кладбища, на могилах своих близких плакали, еще и еще раз переживая их потерю, вспоминали их лучшие черты, добрые дела, которые совершали они при жизни на земле, часто христосовались с усопшими, твердо веря, что покойные их слышат. А после оплакивания и христосования начиналась трапеза, на которую живые приглашали умерших. Угощение ушедших тоже было примерно одинаковым: пироги, яйца, блины, вино, пиво. Потом с усопшими прощались и уходили, не забыв оставить на могилках часть принесенного угощения. Здесь отчетливо прослеживаются черты явно дохристианского языческого верования и связанных с ним обрядов. Об этом писал и историк Н. Карамзин: «Наши родительские поминки напоминают собою древнеязыческий обряд поминовения, совершавшийся в начале весны, и вообще древнюю тризну». Отчетлива здесь и мысль наших предков: весеннее время всеобщего пробуждения природы — это одновременно пора пробуждения и самих душ из темных адских затворов.
