Художник
                           
Группа из трех человек стояла перед простой деревянной дверью в простеньком подъезде.  Девушка быстрыми движениями вскрыла замок и вошла, за ней последовали и мужчины. Они вошли и замерли: когда-то обыкновенный коридор сейчас был превращен умелой рукой художник в тоннель подземелья. Казалось, что люди услышат и тресканье факелов, и капанье воды,  смогут ощутить мягкий мох и провести рукой по камню. Девушка вздрогнула – ей показалось, что тени шевельнулись, но нет. Молчание прервал высокий шатен:
- Нам нужно идти и все осмотреть. Мы должны найти его, - Влад обвел своих спутников взглядом.
- Ты прав, - протянул второй – Александр, - тщательно скрывая свое восхищение. И уже не первый раз он видел его рисунки, но все равно каждый раз захватывало дух.
Они осмотрели две комнаты, нет, не комнаты, каждый раз они вступали во владения все того же подземелья, то тут, то там появлялись нарисованные скульптуры и где-то вдалеке темные силуэты, похожие на человеческие, но было в них, все же, нечто иное. Даже мебель здесь приобрела совсем иной оттенок и совсем иное звучание.  Везде царил идеальный порядок, казалось, что никто не покидал это жилище, но они-то знали, что живший здесь Художник больше сюда не вернется.
Наконец, они вошли в гостиную и дыхание перехватило у всех. Когда-то небольшое помещение превратилось в огромный зал подземелья: изящные барельефы разных странных существ, горящие почти живым огнем факелы, далекие и близкие входы и выходы. Люди не сразу поняли, что  камин в этой комнате настоящий. Там уже давно погасло пламя, но остался пепел: в самом камине и перед ним. Вид сгоревшей бумаги унес их сердца вглубь живота, заставив нервно сглотнуть. Без тени сомнения сгоревшие рисунки. Они опять опоздали.
- И что нам теперь делать?! – Прервала молчание девушка, в ее голосе появился отзвук приближающейся истерики. – Мы о нем ничего не знаем!!! Ни куда он поехал, ни как он выглядит!!!
- Не совсем, - протянул шатен, разглядывая в руках смятый лист бумаги. – Помнится, нам сообщили, что у этого парня фиолетовая машина, не так ли? – Его спутники поспешно кивнули, а мужчина показал им рисунок на бумаге: темно-фиолетовый опель, но самое главное там были прорисованы и номера. – У меня есть знакомый, он поможет нам определить в каком направлении  уехала эта машина.
Девушка слабо улыбнулась.
- Вот видишь, Диана, похоже, мы приблизились к цели, - ласково заметил второй мужчина. Диана согласно кивнула, и странные взломщики пошли вон из этой квартиры.

Две недели назад по этой улице шел молодой парень: непослушная челка лезла ему в глаза и  черные непослушные волосы, непонятный оттенок темных глаз и отрешенный взгляд, чуть вздернутый аристократический нос, обескровленные тонкие губы и смуглая кожа. На нем была черная рубашка с короткими порванными рукавами и таким же прорванным  низом, ворот был поднят, а слева был вышит черный тонкий крест, светлые клешеные джинсы поддерживал черный ремень и бело-серые кроссовки с крестиками на боках. Да, в руках у него был портфель, в каких обычно носят принадлежности для рисования. Художник. Он шел не быстрее, но и не медленнее людей на этой улице. Вскоре парень остановился перед богатым и красиво отделанным особняком и нажал на звонок. После некоторого бездействия изящные кованые ворота открылись, и он направился к двери, из которой только, что выскочила хорошенькая девчушка девятнадцати лет.
- Здравствуйте, - приветливо улыбнулась она. – А я вот решила вас сама встретить, - пояснила она, ведя его за собой в комнату.
- Приветствую, я польщен, - спокойно ответил парень и оглядел комнату. После непродолжительного осмотра, перевел взгляд на сидящую девчонку.
- Вас все устраивает в этой комнате? – Обеспокоено спросила она, Художник кивнул.
- Но у меня есть одно условие, - произнес он.
- Какое?
- Я нарисую вас, но не в привычной для вас обстановке, а той, какую подскажет мое воображение. Вы будете прежней, но одежду я изменю. И если вы не против, то я могу приступить?
- Ха-ха, - озадачено рассмеялась она. – Я не против, вы меня только заинтриговали.
- Тогда присядьте на этот стул, - попросил парень, ставя стул посреди комнаты.
Парень рисовал ее портрет чуть больше трех часов. Девушка проявила завидное терпение: она не кричала, что устала,  хочет пить или ей неудобно. Наоборот, на ее лице оставалась все та же искренняя улыбка.  Наконец, Художник взмахнул еще раз кистью и отложил в сторону. Недолго думая, парень развернул мольберт, и только вставшая девушка села обратно с открытым ртом. Как зачарованная она смотрела, словно в странное зеркало. Зеркало отражало ее в волшебно-необычной роще, залитой светом и яркие полные жизни цветы и деревья, а в центре полянки она. Она одетая в воздушное лазурно-голубое платье, которое не скрывало ее  длинных красивых ног и ухоженных рук, а длинные  пшеничные волосы блестели на солнце. И улыбка: загадочная неимоверно притягательная, ее и не ее одновременно.
- Это, это восхитительно, - перевела девушка взгляд на Художника. – Вы … вы гений, - а он только криво усмехнулся и кивнул. Ее восхищенные глаза  уткнулись в мрачноватые прищуренные глаза парня, и она с робкой улыбкой протянула ему конвертик. Тот вздохнул и принялся собирать свои принадлежности.
Художник вышел из особняка, оставив девушку разглядывать картину. Он шел по улице, и конверт жег ему карман. Уже придя домой, парень выкинул его куда-то в угол и направился в свою гостиную-подземелье. Быстро разжег камин и резкими, но точными движениями принялся рисовать копию портрета. Их он создавал очень быстро, память сохраняла оригинал картины до мельчайших подробностей в голове.
Нарисовав портрет, он откинул его от себя и схватился за голову, потом вытащил еще один лист и начал выводить овал лица. Получилось донельзя криво. В ярости скомкал злополучный листок  и швырнул в огонь. Потом достал из ящика небольшое зеркальце и открыл его, и отшатнулся, а зеркало выпало из рук. Художник глубоко вздохнул и пнул зеркало со всей силы, а лицо исказило злоба. В его доме никогда не было зеркал, и он не знал, как выглядит, только общие черты, не более того.
- Почему? – Прошептал он, сердце зло колотилось. – Почему?! Я могу нарисовать что угодно, кого угодно! Но ни себя … и ни тебя!!! – Парень с яростью посмотрел на съежившийся и почерневший лист.  – Почему!!!! – ОН закричал и схватил охапку лежавших неподалеку рисунков, недолго смотрел, а потом выкинул их в огонь. Пламя с радостью пожирало бумагу, разгораясь ярче и ярче, требуя добавки. И парень находился в состоянии какой-то странной эйфории: смеялся, как безумный, рухнул на колени, а затем и вовсе просто лежал и наблюдал за разлетающимся пеплом. По лицу текли слезы, а рядом весело трещало пламя. А все это время на улице шла сильнейшая гроза: ветер склонял к земле деревья, дождь стоял серой завесой, скрывающей все.
А он вскочил на ноги и выбежал под бушующую стихию, сел в машину и поехал.

Неделю назад, еще только неделю назад Маргарита жила полной жизнью, а сейчас прикована к кровати, не в силах пошевелиться. В комнату вошла горничная:
- К вам пришла какая-то девушка, хочет поговорить. Пустить? – Маргарита едва заметно кивнула, не спрашивая, кто. Ей просто хотелось поговорить ни с друзьями, ни с родителями, на которых она не могла смотреть. Дверь осторожно приоткрылась и появилась симпатичная рыжеволосая девушка.
- Привет, я Диана, - произнесла она, ставя рядом с постелью стул.
- Маргарита, - выдохнула девушка, незнакомка кивнула и внимательно посмотрела на нее. Они молчали, затем Диана спросила:
- Расскажи, когда это случилось? – Маргарита кивнула, об этом ее еще не спрашивали, просили только рассказать, как она себя чувствовала.
- В тот день ближе к вечеру началась гроза. Я люблю дождь и, поэтому, стояла у окна, как вдруг мне на голову, словно кувалда опустилась, я упала. Очнулась только в кровати, а когда попыталась встать – не получилось. Я ощущала себя ватной куклой, себе не принадлежащей. А потом осталась одна лишь  усталость и изнеможение, - она закрыла глаза и продолжила еще тише. -  И врачи ничего сделать не могут. А мне как будто и жить не хочется. Все пропало, кроме одного – еще раз увидеть рисунок, хотя бы еще один раз.
- Какой рисунок? – спросила Диана, прекрасно зная ответ. Ее сестра говорила то же самое и многие другие люди.
- В тот день приходил художник. Он рисовал меня … Прекрасная картина … Пропала … Нигде нет … Ищут … Но нет ее. И не помню, куда ее положила …
- А ты можешь описать Художника?
- Нет, - прошептала она. – Нет, не помню. Извини, устала, - прошелестел голос, и девушка погрузилась в полусон-полудрему.
Диана вытерла слезы, но они продолжали капать. Спящая девушка напоминала  ее сестру, которая два года назад слегла  с таким же недугом. А за месяц до этого ее нарисовал Художник, а потом была гроза и страшное несчастье. Вместе с ее сестрой так же «заболело» еще шестнадцать человек, это она помнила отчетливо. А через некоторое время она познакомилась с Владом, который на тот момент уже три месяца пытался отыскать Художника, только-только  начавшего рисовать. Она поклялась остановить его, но пока безрезультатно.

Художник лежал на кровати в дешевом мотеле и пустым взглядом сверлил серый в разводах потолок. И он не знал, что его недавнее жилище уже вскрыли и  вышли на его след. К слову сказать, он о тех людях вообще не знал. Пока не знал.
- Эй, Художник, - раздался вкрадчивый насмешливо-веселый голос. И обладатель этого голоса стоял у него за спиной, это он знал наверняка. Он появлялся у него за спиной, всегда только за спиной. И на этот раз парень не хотел оборачиваться, продолжая сидеть обхватив колени.
- Ооо меня игнорируют? – Насмешливый голос удивился, парень был готов поклясться, что у его собеседника брови взлетели вверх.
- Почему ты появляешься только во сне? – глухо спросил Художник. Но его собеседник и не думал отвечать, храня насмешливое молчание, он отчетливо видел эту насмешливую улыбку у себя за спиной. Насмешливая тишина, что может быть абсурднее? – Кто ты?  - Продолжил он. – И почему я не могу нарисовать ни тебя, ни себя?!! – Сорвался на крик парень, но тут же успокоился.
- А зачем ты сжигаешь копии рисунков? – Поинтересовался его собеседник.
- Это то тут при чем? – Возмутился парень.
- Вопрос на вопрос. Мы так далеко уйдем, - заметил собеседник. А Художник встал и развернулся к нему лицом. Темно-фиолетовые  глаза сверкали своим холодным огнем так же, как и в прошлую их встречу. Их неестественность давно перестала пугать Художника, ровно, как и бледное лицо  с этими вечно-искривленными губами в насмешливой улыбке. Длинные черные волосы развивались под несуществующим ветром, только лоб закрывала темно-фиолетовая повязка, и такого же цвета плащ скрывал его фигуру, но Художник знал, что за балахоном прячется тренированное тело бойца. Его собеседник довольно улыбнулся. – Можешь считать меня своим поклонником, - начал он. – А знание кто я, тебе ничего не принесет. А вот с рисунками другой вопрос. Себя я тебе не дам нарисовать, уж слишком большая власть у тебя. Но почему ты не можешь нарисовать себя, -  он умолк в театральной паузе. – Ведь ты все понимаешь …
- Что понимаю? – Воскликнул парень.
- Все понимаешь, а теперь тебе пора проснуться, - с этими словами его собеседник растворился.
Художник открыл глаза. Он встал, ходил по комнате туда-сюда, затем сел на пол и придвинул к себе бумагу. Замерев в некоторой  нерешительности, но вдруг схватился за карандаш и принялся рисовать. Рисунок за рисунком выходил из-под его руки, а на каждом один и тот же человек – он сам. Наконец, он отложил рисунки в сторону и взял последний. Улыбнувшись ему, поставил на мольберт и прикрыл простыней. Затем обернулся, прыжком преодолел расстояние до лежащих рисунков и поджег их. На улице началась гроза.

- Вот его машина! – Крикнул Александр, выскакивая из  автомобиля Влада. Крупные капли дождя тотчас вымочили его.
- Он опять сжигает рисунки! – С диким отчаянием воскликнула Диана, стремительно побежав к мотелю. Мужчины ринулись за ней. – Мы должны остановить его!! – Крикнула она еще раз и вбежала в комнату, и осеклась. Художник мертвенно-бледный в полулежащем состоянии сидел на старом кресле. А перед ним догорала стопка рисунков, только кое-где угадывались знакомые черты парня.
- Что это значит? -  Недоуменно спросил Влад, да они хотели его остановить, но такой поворот событий их шокировал. – Совесть замучила?
Он приоткрыл глаза и, щурясь, перевел взгляд в сторону мольберта. Девушка, проследившая его взгляд, подошла и сдернула простыню. А спустя мгновение раздался крик! Тяжело дышавшая Диана попеременно смотрела то на парня, то на картину. И не верила, что это всего лишь картина, она даже провела по шероховатой бумаге, желая удостовериться, что это  всего лишь краски. А он стоял перед ней и ухмылялся, такой живой, такой опасный, такой нарисованный  Художник.  А сидевший парень еле заметно улыбнулся.
- А ведь он был прав, - прошептал художник. – А я и не знал, что так тяжело … - глаза закрылись, и голова упала на бок. Александр взял его за руку. -  Пульса нет, парень мертв.
- Пошлите отсюда, - сказал Влад,  качая головой и не веря своим глазам.
- Я возьму с собой картину … все-таки талант, - робко сообщила Диана, скатывая портрет в трубку.
- Талант, - согласился Влад.

Гроза продолжала бушевать, а люди недоумевали, откуда на небе взялось столько воды? А в разных городах, разные люди вставали на ноги и смотрели на стену. Каждый на свою стену, каждый на свой потерянный и вновь обретенный портрет. Среди них была и Маргарита.

- Эй, Художник, - раздался насмешливый голос у него в голове. Глаза приоткрылись, а пальцы не смело дернулись, но тут же сжались в кулак. Художник встал, а на лице у него играла улыбка – наверное, она выражала «это еще не конец»

The end …

Вырисовывается эдакий лысый зверь с челкой и волосатыми ушами и шеей.


Все же "порванными" ))

А больше замечаний нет. Обалденно. Я так зачитался, что даже забыл в аську отвечать))) честно. Респектище.

Спасибо, очень приятно.

оч интересная вещь))
уважуха)

Я не помню точно, по моему, я это уже комментировал, но если нет, то сделаю это сейчас. Рассказ - хороший, с задумкой и сюжетом, все отлично. В общем, читать интересно.

Буду банальной, спасибо за отзывы =).
Аргентум, ты прав - ты комментировал его в рассказах.

Что ж, дай-ка я заценю....
Я вот что не поняла: зачем сестра своей же сестре представлялась?! (если только после удара у нее не случилась амнезия) Почему мужик умер?! Сердечник?! И чего это за груз (это типа из-за него другие люди страдали). А так прикольно, прочитала с большим удовольствием. Так, завораживает, надо сказать. Молодец, мое почтение!

Хы-хы
Маргарита не сестра Диане, сестра Дианы была одна из первых, а Маргарита последняя жертва Художника.
Груз, ну художник нарисовал таки себя, а потом еще и сжег, ну и получил то, что происходило со всеми, да он в принципе и не умер. Эти трое ошиблись. Он жив!

Слууууушай, ну ты и накрутила! У меня до сих пор мозги в трубочку! Вот это дааа, я понимаю, творчество мысли! То, что он живой, я поняла... Прикольно!

Ну что тут можно сказать? Завораживающе. Есть, конечно, некоторые огрехи, но смысл прикольный. Молодец, Кейд, что тут скажешь!:)

Кажется, я даже созрела, чтобы выложить это.

Комната довольно просторная и хорошо освещенная. Нет, не комната – студенческая аудитория. Да-да, слышен шум и разговоры – общаются сокурсники. И она среди них.  Она вздрогнула, словно от неожиданности, но не от нее. Ей и самой было непонятно, отчего она вздрогнула. Очень шумно. А позади нее сидит симпатичный голубоглазый парень … его зовут … зовут. Она нахмурилась – она же знает, как его зовут! Это ее парень!
- Крис! – Облегчение пришло на смену секундному ужасу. – Крис! – На этот раз прозвучало более спокойно и естественно. Но парень сидит, молча опустив голову и не желая реагировать. Это длится недолго. Он поднимает взгляд и со смешным лицом осматривается. У нее в груди теплеет, и девушка улыбается ему.
- Крис! – Уголки его губ приподнялись. Он медленно подходит к ней и наклоняется к шее, и шепчет на ухо:
- Наш вечер в силе, – это даже не вопрос, а просто констатация факта. От него вкусно пахнет. Кажется, она плывет. Но кто-то со смехом ее окрикивает, Крис шутливо хмурится. А этот кто-то что-то ей торопливо говорит. Сначала она улыбается…
«Тебе кажется, что ты не один? Неужели. Тебе кажется, что ты окружен людьми? Разве. Тебе кажется, что они говорят? Хм. Но оглядись. Это не правда. Никого нет, ничего нет, ты один. И тебя не существует. Не так ли?»
Сначала она улыбается,  но постепенно ее улыбка гаснет – одногруппники тают, с них словно смывают краску. Все цвета перемешиваются, голоса перекрывают друг друга, затем хлопок и тишина. Тишина и темнота. Остался только один – Крис. Но и он ее не слышит, он только недоуменно озирается. Нет, нет, и он растворяется в этой темноте! Парень в последний раз оглянулся – перед тем, как все окончательно погрузилось во мрак, она увидела его голубые-голубые глаза, как небо.
Всхлип, шмыганье носом – как долго она плачет, не знает и сама. И только зовет, сначала громко постепенно скатываясь до тихого хрипа:
- Крис, -  как заклинание повторяя. Но его нет. И девушка чувствует, как исчезает сама.

Улица. Оживленное движение – час пик. Много людей и машин. Все куда-то торопятся. Но не он… Он только, что вышел из автобуса и направляется в кофейню. Прохладу зимнего дня сменяет аромат кофе. Стоп. Зачем он сюда пришел? Это уже не смешно. В поисках ответа он скользит взглядом по столикам. И смущенно качает головой – дурак, надо же вот так внезапно все забыть. Наверное, это временное помутнение. Он  приветливо машет своему другу. Но тот не реагирует. Сочувственно приподняв бровь, парень направляется к столику. Он плюхается напротив друга. Тот сидит, не двигаясь, с отсутствующим лицом. Тогда он легонько хлопает его по плечу. Друг приподнимает голову и  смеется. И он смеется вместе с ним.
- Путешествовал в астрал, Крис? – весело спрашивает он. Друг. Его лучший друг. Они с детства вместе, про таких говорят: «Не разлей вода». Они давно не виделись – учатся в разных университетах. Он начинает ему рассказывать о себе, своих друзьях и учебе.
«А ты уверен, что ты здесь находишься? Может быть. Ты  уверен, что тебя слышат? Да ну. Ты уверен, что ты вообще говоришь? Смотри и слушай. Нет никого и ничего, ты один. И тебя не существует. Не так ли?»
Он расспрашивает Криса о нем самом и резко замолкает. По стенам идут трещины, краска отпадывает, вокруг падают столы и стулья. Он вскакивает и кричит. И замолкает. Потом снова кричит, пытаясь добиться ответа друга. Но Крис не смотрит на него, он смотрит сквозь него. Все исчезает, скрываясь в темноте, и лишь его губы беззвучно повторяют одно лишь имя: «Крис». Он и сам угасает, как слово, брошенное в пустоту.

Он идет по дороге в парке. Светит солнце. Летнее солнце. А он любит зиму. Тяжелое дыхание, как после долго бега, но размеренное. Вокруг него люди. Он сам человек. Странно. Для него все это странно. Сегодня утром ему позвонило очень много людей: родители, девушка, друзья. Они все хотят его видеть. Они рады тем словам. Они считают, что это к лучшему. Они безумно благодарны человеку, сказавшему их. А ему плохо. Он ненавидит того человека.  Внутри где-то у сердца его что-то душит – тоска или боль утраты. Он потерял часть себя, когда ему сказали:
- Вы здоровы. Больше не будет галлюцинаций, - а потом доктор так ободряюще добавил. – Ты молодец, Крис, - и подмигнул.
«Но что, если и ты часть чьей-то фантазии? Что, если и тебя породило чье-то больное воображение? Что, если ты не принадлежишь себе?  Что, если так? И что произойдет, если в тебя перестанут верить?»
Крис резко оглянулся назад …

The end …

Восхитительно. Оба рассказа. Говоря простым языком, "психологизм ппц". =) Вот ведь почти никогда не читаю рассказов на форумах, а теперь прочитал... Браво. Нужно серьёзно задуматься о публикации - в журнале, например.

спасибо, но вот публикация это вряд ли. За Художника и стиль его написания меня  точно прибьют.

Кейден, хорошо! Особенно последний.

    Почему же? На мой строгий взгляд, вполне даже вполне. Немного исправить описания людей - они и вправду не рулят, можно их вообще убрать или свести к минимуму, это не главное. А так - если тебя не примут, то все мои творения просто растопчут. =) А я как раз на публикацию некоторых рассказов претендую. Так что главное не трусить. Посылать - и всё. Солидный журнал тебя не обдурит, так что количество написанных писем не имеет ровным счётом никакого значения. =)

Бесспорно офигительно (клевое сочетание слов, правда?)))!!
Когда я прочитала Художника в общих рассказах, я не посмотрела автора, но запомнила, насколько мне это пришлось по душе. а насчет второго рассказа - такие мысли, признаться честно, меня посещают не раз. правда, пока ничего не плывет перед глазами)))))) а то можно прямо в психушку)))
Bravo, Кейден!!!

Чали, спасибо, я польщена.

Леес,
я смущаюсь. Кажется ты нашел первопричину - страх. Просто не хочу себя мучать.

Лично мне понарвилось. Класс

Спасибо,
А мы, случайно, не знакомы?

Со мной ты уж точно знакома. И я скажу...хорошо. Не отлично, тут мы с Леесом разошлись во мнениях немножко, но очень даже хорошо!!!

Ошибаешся. Хотя слжности некоторые будут. Помнишь как в мультике?! "Главное верррить в себя!!"
Мне поравился "Художник".  любопытно, интересно, непонятно местами. Чего там! Конечно не все идеально, но есть куда стремиться!! Молодчинка!!! 

Согласна с Адерусом! За свое творчество нужно бороться до конца. Если оно тебе действительно дорого.

Адерус, Троица спасибо.
Я понимаю, что главное "верррить в себя" Но вот именно сейчас мне практически все безразлично =). Как-нибудь потом, когда появятся силы и желание.
Троица,
тебя в последнем идея не впечатлила или стиль написания?

Кейден, это восхитительно! Нет, серьёзно, второй рассказ мне показался более совершенным, а если ещё учесть, что и стиль его написания мне ужасно нравится – то вообще одни эмоции!)) Всё именно так, как должно быть: ни тебе лишних предложений, ни шероховатостей. В суть дела вникаешь не сразу, но в этом и вся прелесть. Очень яркие, живые образы, рассказ словно написан под фильм ужасов. Ты знаешь, Голос мне чем-то напомнил фильм «Пила» и почему-то вызвал ассоциации со стариком, который устраивал «испытания». То же давление на психику, опять же загадки и едкая усмешка над действительностью. Только вот старичок общался с жертвой через диктофоны, а этот голос раздаётся в голове… В общем, повторюсь, рассказ очень удачный. Особенно концовка. Присоединюсь к советам форумчан: тебе надо его отдать в журнал. Насчёт «Художника» - там и вправду достаточно шероховатостей, недоделок, а вот со вторым всё в полном порядке)

))) Второй рассказ одна сплошная эмоция(моя)) Ассоциации с "Пилой" очень неожиданные, хотя может быть я смотрела только одну часть)
А "Художник" ...  это был второй написанный рассказ, потому, наверно, и неровности, тогда я не пыталась вычитывать текст. Он всего лишь проходил ццензуру и все)))
Ииии .... спасибо))

здравствуй, Кейден

Да не, просто сам Голос у меня вызвал такие ассоциации, но, впрочем, не важно. Жду следующих рассказов)

О художнике...
    нашел пару перлов. если не считать этого, то, как я тебе уже говорил, хорошо. очень хорошо.
по второму рассказу...
    было бы неплохо развить еще, но, как я понял, так и задумано. то же неплохо.
хочешь подробнее? ты знаешь где меня найти. Земля маленькая.

ПРивет)))
А Художник есть в переделанном варианте, а перлы ... куда ж без них. Моей безумно невнимательной особе. А второй таким и останется, мне кажется развитие убило бы идею, да и рука не поднимается.
ЗЫ Я б тебя нашла, да денег на телефоне нет)))

Тёмный Кукловод
))))
и допиши свою трилогию

Второе

В общем это длинное и незаконченное нечто  

В его голове начался рок-концерт, и незримый барабанщик с силой надрывался, колотя по своим инструментам. Смешно, но в этом хаосе был своеобразный ритм, и он бы посмеялся, если бы ему было не так больно. А барабанщик продолжал свою безумную пытку его разума, все больше входя во вкус и отбивая все новые мелодии.
Он прислонился к какой-то стене и шумно выдохнул, сползая вниз. Его угораздило оказаться в самой мрачной части города ночью, где мирные людишки боялись носа показать после наступления темноты, а сейчас, сейчас, черт, время смазалось, превращаясь в расплывчатое пятно. Глаза застилал туман с бешенными, под стать барабанщику в голове, пятнами черных и белых цветов. Он  застонал – пятна принялись выделывать кренделя под сумасшедший ритм  барабанов и тарелок. Таким жалким он себя еще не ощущал никогда, казалось, в голове сейчас что-то взорвется. По волосам, начиная от самых кончиков и до корней, расплывалось пятно черной крови, мелькнула глупая мысль: «Неужели и правда взорвалась?». Однако чем сильнее кровь омывала его голову, тем легче ему становилось, и вот из блондина он превратился в брюнета, а барабанщик утих.
Барабанщик утих, но его сменил зверь в груди мужчины. Из его губ вырвался даже не стон, крик. Зверь внутри него разгрызал его изнутри, смакуя  каждую часть плоти, наслаждался каждой молекулой его бренного существования. Он не осознавал, что уже давно  лежит на грязном и холодном асфальте, корчась в страшных конвульсиях. Для него существовала только боль и ничего, он несколько раз с силой долбанулся о кирпичную стену то многострадальной головой, то рукой или ногой. По телу разливались, набирая фиолетово-синюшный оттенок, синяки. Но он этого не замечал. Быстрей, только бы быстрей, уже умереть, нет, ему и умереть не удастся. А зверь внутри все изощреннее пожирал его. Каким то чудом мужчина услышал звук приближающейся машины, и ум в прошлом хладнокровного аналитика нашел выход. Он полз на звук, не моля и не надеясь на исполнение своей надежды, а просто, чтобы действие хоть как-то разнообразило боль.
Раздался страшный звук удара о человеческое тело, мужчина взлетел вверх, а потом шлепнулся на дорогу, разбивая себе лицо и ломая кости. Однако боль от удара не заглушила старания зверя, но его спасло угаснувшее сознание.

- Доктор, доктор! – надрывался молодой голос. – Мы его теряем!
- Вы должны его спасти! – Кричал женский, нет, девичий, почти детский голос. Даже голос плакал. – Я ведь привезла, - как неоспоримый довод, произнесла злополучная хозяйка автомобиля.
- Успокойся! – Рявкнул врач  на своего кричащего помощника или ассистента, может стажера. – Уведи девушку!
- Да сделайте что-нибудь!!! – Продолжала голосить она.
Эта девушка, орущая у него под ухом все это время, изуродованный и сломанный в буквальном смысле этого слова парень на столе, но особенно его стажер – кретин – вывели доктора из себя.
- Да у него травмы несовместимые с жизнью! Он уже  мертв! – проорал он.
- Спасите, - после минутного молчания тихо произнесла девушка. Доктор бы рухнул на пол, если бы ему положение позволяло. Как оживить мертвеца, чего они от него хотят? Противный и безумно надоедливый писк аппарата, говорящий, что сердце пациента не бьется, раздражал его не хуже, чем красная тряпка с тореадором быка.
- Отключите его, - зло прорычал врач.
- НЕТ! –  дико закричал новоявленный кретин и, вскочив на мертвеца, остервенело принялся делать массаж сердца. Врач поморщился, такое дилетантство, да будь этот несчастный жив, он тут же умер бы от такого обращения. Но тут случилось невероятное – аппарат прекратил издавать противный писк, но показал размеренные гудки. Все трое уставились на эту машину, не  веря глазам. Ритм был, редкий, но был. Стажер потянулся к груди ожившего мертвеца, намереваясь продолжить свои действия. Но главный в этом аду резко стянул того с несчастного, лихорадочно вводя какие-то препараты в пациента, бормоча при этом:
- Легкие, легкие, легкие же вдребезги разбиты. Ребра, все ребра сломаны.  И разрыв селезенки. Травмы, несовместимые с жизнью, - как в  трансе повторял он, но продолжая оживлять это неумирающее «чудо». Девушка и стажер с благоговейным трепетом смотрели на действия доктора.
Наконец пульс, сердечный ритм и давление стабилизировались, и опустошенный врач слетел на пол. М тут же в операционную влетел его коллега:
- Ты закончил? Тогда помоги, в третьей тяжелый случай и еще во второй …
Но доктор со стоном погрузился в тяжелый обморок, за своим обожаемым патроном последовал и стажер. Девушка испуганно и ошалело захлопала глазищами, а парень и его несовместимые с жизнью травмы мирно лежали на операционном столе.

Заведующий отделением и высокий бледный врач стояли перед окном в палату, где подключенный к уйме аппаратов лежал мужчина. Доктор нервным срывающимся голосом пересказывал произошедшие этой ночью события.
- … Но у него внутреннее кровотечения, такое невозможно остановить. Легкие разбиты в кашу, их нет! Но он дышит, хотя от его ребер после удара ничего не осталось. Разрыв селезенки, - нервно всхлипнув, врач добавил. – И в желудке дырка…

- Это невероятно, но его легкие практически восстановились, желудок и вовсе как новенький, - испуганно говорила молоденькая медсестра, проводившая обследования и следившая за анализами и показателями необычного пациента. – Как это может быть?

- Эй, Мартин! Ты, что, обиделся на  меня? – раздался веселый и наглый голос.
Но мужчина не реагировал, разглядывая местность: он находился в трехмерном кубе, раскрашенном во все оттенки красного, а еще куб постоянно менял размеры.
- Ну, Мартин! – Недовольно протянул голос. – Ну, кончай дуться! А на обиженных воду возят! Мартин, - растягивая гласные, позвал голос, а потом начал быстро повторять. – Мартин–Мартин–Мартин–Мартин …
- Сукин ты сын, Кенни! Заткнись.
Голос захлопал в ладоши, да-да захлопал, а потом заразительно засмеялся, посмеявшись, голос довольно протянул:
- Вот видишь, Мартин, - и притворно озабоченным тоном добавил. – Куда же ты без меня, а?
- Кенни, мать твою, - рыкнул мужчина. Голос обезоружено поднял руки  вверх.
- Сдаюсь, сдаюсь на милость господина, - поспешно добавил он и хихикнул.
- Какого черта, Кенни? Что ты мне в башке устроил?
- Ооооо, - протянул голос. – Всего лишь злокачественная опухоль, давящая на мозг, - с умным видом заявил он, повисло тяжелое молчание. – Правда, я немного перестарался, и она получилась несколько необычной.
- Ты знаешь, я заметил, - ядовито бросил мужчина.
- А чего ты хотел, Мартин? – осведомился резко похолодевший голос. -  Ты ведь любишь устраивать мне неожиданные сюрпризы, - с нажимом на «сюрпризы» продолжил голос. – Я должен был себя обезопасить.
- Идиот.
- Я? – Глумливо спросил голос. – Нет, Мартин, мы с тобой вместе до самого ада. Признаться, ты долго держал мою опухоль под контролем, так мне еще потом и попыхтеть пришлось. Ну, Мартин, мир?
- Перемирие, - отрезал мужчина.
- Мне и это пойдет. Не хватало еще только здесь застрять после моего ожидания. Эй, чего это ты смеешься? – Подозрительно прищурился голос. – Давай уже выходи, а то у докторишки уже нервы успокаиваются. Здорово, я их всех уделал? – Засмеялся голос.
- Заткнись, Кенни, у меня от тебя голова разболелась.
- Я тоже рад тебя слышать, Мартин! – Восторженно крикнул голос. Мужчина страдальчески покачал головой и открыл глаза.
Его взгляд уперся в потолок, затем, брезгливо выдернув и отцепив от себя все трубки, он встал и огляделся.
- Мартин, а тебе идет эта рубашка, - хихикая, заявил Кенни. Мартин скептически осмотрел белую в синий горошек ночную больничную рубашку. Хмыкнув, он провел рукой по длинным волосам и поднес прядь к глазам.
- Кенни!
- Да-да, - скучающим голосом отозвался тот, – будет исполнено, господин.
С этими словами волосы мужчины стали резко светлеть от кончиков к корням, словно темное пятно втягивалось невидимым инструментом в макушку. Наконец, Мартин превратился в полноценного блондина и довольно улыбнулся.
- Так. А теперь пойдем и поищем нормальную одежду.

Без проблем  вскрыв шкафчики с одеждой, Мартин нашел себе подходящее одеяние: классические темные брюки и черную водолазку.  Кенни лишь скептически хмыкнул.
- Ты же не пойдешь вот так на улицу? – Накинулся он на Мартина. – Воспаление легких я исправлять, не намерен.
- Конечно, мамочка, - огрызнулся мужчина в ответ, но выудил из кучи вещей черное пальто.
- Опа, тебя, похоже, потеряли, - довольным голосом заявил Кенни. – Устроим им эффектный уход, а?
- И не надейся, хренов  шоумен, - Кенни обиженно засопел. А Мартин, высоко подняв ворот пальто, вышел из помещения. По коридору носились медсестры, неподалеку слышались удивленные оправдания приставленной к нему девушки. Кенни злобно хихикал. На Мартина никто не обращал внимания: все искали черноволосого мужчину в рубашке, а не блондина с вьющимися волосами в пальто.
У самого выхода, идя с опушенной головой, Мартин и не заметил, что прямо на него идет девушка. Они столкнулись, девушка упала на пол. Кенни заржал: «Вот корова!» и вдруг осекся.
- Уходим, Мартин, - прошипел он.
- Это еще  почему? – Возмутился тот.
- Эта девка тебя сбила, а потом еще и голосила: «Спасите его, спасите!». Дура! – Выплюнул он.
Тем временем девушка поднялась на ноги и уставилась на мужчину, ее рот приоткрылся -  несомненно, она его узнала.
- Вы, вы, но вам же нужен  покой. Врач прописал вам постельный режим, - робко произнесла она, Кенни застонал. Мартин же усмехнулся и, приобняв ее за плечи, вывел из больницы.
- Он ошибся, со мной все в порядке, - уверенно начал он, но девушка его перебила.
- Но я же сама видела, как вы истекали кровью! Ваше сердце даже не билось, а потом только заработало вновь.  Мы ведь подумали, что вы умерли, - тихо закончила она.
- Ослица, - вставил Кенни. – Мартин, избавь меня от нее.
- Заткнись, Кенни, - протянул мужчина и развернул девушку к себе лицом. – Разве я похож на умирающего?
Она принялась его оглядывать и, кажется, осталась довольна, как вдруг ее глаза резко расширились.
- Ваши волосы! Но ведь они были темными.
- Это от моей крови и вашего шока, - рассмеялся Мартин, ругая почем свет зря Кенни, на что тот довольно ржал, разве что только не прыгал и не хлопал в ладоши.
- А я, я к вам шла, ведь это я, - тут девушка опустила глаза и замялась. – Ведь это я…
- Дура, - с удовольствием продолжил за нее Кенни. – Набитая, - продолжал смаковать он.
- Ведь это я вас сбила в ту ночь, - на одном дыхании выпалила девушка, да так быстро, что Кенни от неожиданности замолк. – Но я дико извиняюсь, я вовсе не хотела, - она энергично замотала головой. – Я вас навещала все эти дни, только меня к вам не пускали, - перейдя на шепот, рассказала она. Этот наивно-детский голос ошарашил Кенни,  он, удивленно повторив «навещала» и «дико извиняюсь», щелкнул  пальцами и попытался отбить какой-то ритм несуществующей барабанной палочкой. А потом у него  вырвался нервный смешок, за этим смешком последовала серия не менее нервного смеха, изредка прерывающаяся всхлипом, минуты через две Кенни хохотал во все горло и молотил кулаками все, что  попадало на его пути, то есть ничего. Но будь он человеком из плоти и крови, то картина была бы примерно такая, впрочем, Мартин смог насладиться истеричным видом Кенни. Тот ржал настолько заразительно, что губ Мартина коснулась непрошенная улыбка.
- Вас это смешит? – С большими от удивления глазами, спросила девушка, Мартин тут же погасил эту улыбку. В этой девушке смешалась детская наивность и совсем не детская наблюдательность, необычный коктейль. – Вас смешит то, что я вас чуть не убила?
- О, девочка! – Восторженно простонал Кенни, давясь смехом. – Да ты его убила! Ты! Его! Убила! Ты убила Мартина!
- Нет, меня это совсем не смешит, - покачал головой Мартин. – Меня вот, что интересует – это же куда нужно было так спешить? – С видом грозного учителя спросил он, резко меняя тему. Она поддалась.
- Я, я, - и тут она разрыдалась и рухнула на землю, обхватив колени руками  и уткнувшись в них головой, демонстрируя мужчине макушку светло-золотистых волос.
- Черт, - это раздалось одновременно в два голоса – Мартина и Кенни. А девочка уже закатывала истерику, ни уступающую по масштабам Кенни ни чем, а то и превосходящую его. Сквозь рыдания слышались какие-то нечленораздельные звуки, но понять их ни Мартин, ни тем более офигевший Кенни не мог. Странно? Но Мартин впервые столкнулся  с такой ситуацией – не было в его жизни плачущих девушек, только самостоятельные и  боевые. Поэтому он и стоял весь такой озадаченный у входа на парковку перед больницей, где его искали или уже нет? Самое прекрасное, по его мнению, время суток уже наступило – пришли сумерки и около фонарей летали последние мотыльки, еще не уничтоженные похолоданиями осени. Хотя,  было не так уж и холодно, Кенни явно перегнул палку с воспалением. По дороге ежесекундно пролетали машины, сверкая все, как один неоновыми фарами, слепящими все и вся. Где-то вдалеке слышался вой сирены, стремительно приближающийся к больнице. Наверное, какая-нибудь авария или сердечный приступ. Мартин отмахнулся от этих вдруг наваливших мыслей и посмотрел вниз на все еще рыдающую девушку.
- Ух, ты, - присвистнул Кенни. – А у нее богатый потенциал по части ора, - с чем-чем, а с этим Мартин не мог не согласиться, хотя как они могли судить? Но оба были убеждены в своей правоте. Вой сирены приблизился.
- Только этого еще мне не хватало, - буркнул Мартин и с легкостью подхватил плачущую девушку, которая от неожиданности (или еще чего) прекратила истерику и покорно стала ждать, куда же ее отнесет мужчина.
- А я Лола, - дрожащим голосом произнесла она, он даже на миг замер от этого неожиданного признания.
- Мартин, - выдохнул он.
- Кенни, - скучающим голосом добавил Кенни, хотя никто, кроме Мартина его услышать не мог.
- А куда вы меня несете? – После некоторого молчания спросила Лола.
- В Ад. Хотя, боюсь, и Ад тебя не выдержит, - мрачно встрял Кенни.
- Ну не рыдать же тебе было там, на асфальте, - растеряно произнес Мартин, и в самом деле куда?
- Ну, что ты с ней возишься, Мартин? – Все так же мрачно поинтересовался Кенни.
- А что мне с ней делать?
- Сам выкручивайся, - пожал плечами тот и демонстративно ушел из сознания мужчины, что случалась крайне редко. Видимо, ему это порядком надоело.
- Вы считаете, что мне лучше плакать в другом месте? - Удивленно спросила она и уставилась своими большими небесно-голубыми глазами в его глаза. Он чуть не подавился от такого заявления.
- Я думаю, вам лучше вообще не плакать, - Лола промолчала, но было в этом молчании явное несогласие с ее стороны. Мартин поставил девушку на землю и еще раз хорошенько осмотрел ее: симпатичная невысокая, но хорошо сложенная девушка, лет  семнадцать – восемнадцать, вряд ли больше, короткие до плеч золотистые  волосы, и слегка детское с наивными глазами лицо.  Одета она была в обычные джинсы, кеды и куртку.  – Вы ведь направлялись навестить меня, не так ли?
- Да, - как само собой разумеющееся ответила она.
- Меня, - зачем-то повторил он, а Лола кивнула. – Ну, как вы уже могли убедиться, я  вполне здоров, - она продолжала стоять и молчать. – Вам не о чем больше волноваться и вы можете возвращаться домой.
- Да, пожалуй, вы правы, - тихо согласилась она и, развернувшись, побрела от него в сторону автобусной остановки. Мартин же остался стоять в немом изумлении.

- Эй, Кенни! Харэ уже шарить по моему организму, - обратился Мартин к зверю. Но тот упрямо молчал. – Кенни! Только попробуй устроить мне еще какую-нибудь пакость!
- Мартин, - растягивая гласные, протянул он. – Ну что ты, я всего лишь хочу обезопасить себя. Поверь, мне совсем не понравилось сидеть в твоей ловушке. Так что мы квиты.
Мартин молчал, прекрасно понимая бессмысленность этого разговора: ни один из них не отступился бы. Ни Кенни, ни он.
- А куда ты дел эту курицу? – Как бы, между прочим, поинтересовался Кенни. – А ну и черт с ней.
- Чего тебе надо?
- Ничего, - пожал плечами тот, но тут же поспешно произнес. – Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
- Показывай здесь, - апатично произнес Мартин, Кенни хмыкнул. Ничего не происходило. – Я жду, Кенни.
- Посмотри на землю, идиот, - ехидно произнес Кенни.
И Мартин взглянул, и он не сразу заметил, что его едва видная на земле тень усердно крутит пальцем у виска. С минуту Мартин на это просто смотрел, тень тем временем начала лихо отплясывать джигу, и если бы можно было рассмотреть ее лицо, то, несомненно, она бы кривлялась с особым удовольствием.
- Ну, как тебе, Мартин? – Весело поинтересовался  он, прекратив издеваться над тенью.
- Значит, теперь тень в твоей власти? – Тихо спросил мужчина.
- Как видишь, - смеясь, ответил Кенни и помчался вниз куда-то к селезенке - ее он любил больше всех остальных органов.
- Значит уже тень, - сам себе под нос произнес он, не боясь, что Кенни мог его услышать – тот что-то напевал несчастному органу и энергично жестикулировал. Видимо заточение не пошло ему на пользу. Мартин слабо улыбнулся, интересно, что вообще могло пойти Кенни на пользу. – Но когда ты успел и как? – Вернулся он к своим мыслям, оставив зверя в покое. 
А зверь тем временем, как обезумевший носился по его организму, пару раз, в избытке чувств попытался вырваться, причиняя боль Мартину.
- Ухохохо, - выкрикнул он. – Легион! Восстань!!!
Грудь Мартина опять начали раздирать невиданные когти, обещающие ему в скором будущем нестерпимую боль. Перед глазами потемнело – Мартин почувствовал, как легионеры Кенни просыпаются, учуяв зов своего предводителя.
- Кенни, прекрати, - но опьяненный свободой зверь его не слышал, продолжая взывать к своему Легиону. Мартин прекрасно представлял, что произойдет, когда явится свора бешеных псов и не увидит своего хозяина. Его просто порвут на кучку мелких сувениров – легионерам было наплевать, что Кенни заперт в нем, они признавали только одного господина без всяких примесей в виде Мартина. А Кенни, тем временем совсем потеряв способность мыслить, раздирал в клочья Мартина. – Кенни! – Крикнул  Мартин еще раз, но безуспешно. Легионеры уже почти проснулись, Мартину предстояло утихомирить своего разбушевавшегося зверя как можно скорее. Расслабится в такой ситуации было бы абсурдно, поэтому пришлось очищать разум через силу. Он, убирая все свои мысли, постепенно смог увидеть отчетливый силуэт Кенни в своей голове: тот, уже почти утратив человеческий облик, преображался в зверя, продолжая взывать к Легиону. Когда Кенни остался один в очищенном разуме, Мартин ударил, сбивая с ног зверя и одновременно не давая ему призывать свою свору, затем опутал его липкими нитями, как паутиной. Пытаясь  вырваться из этого кокона, Кенни остывал и вскоре принял свой нормальный вид. Подняв голову, он прохрипел:
- Все, отпусти меня.
- Черт, ты идиот Кенни, - прошипел Мартин, тем не менее, распутывая зверя. Тот поднялся на ноги и начал усиленно тереть глаза и трясти головой. Наблюдая за этой сценой, Мартин  понял, что сам чуть не угробил себя и Кенни на этот раз ни при чем. Закрыв зверя в ловушке и не дав ему хоть как-то общаться с миром,  он чуть не лишил его рассудка, с которым и так было не очень хорошо. Удивительно, что Кенни не начал свой призыв еще в клинике, а продержался столь долго.  – Ты прекрасно знаешь, чем могло это обернуться.
- Они бы признали меня, если бы ты впустил меня, - хрипел зверь, после столь дикого крика у него сел голос.
- Ну, уж нет, с меня хватит твоих экспериментов. И потом, на кой черт тебе сдался твой Легион?
- Это выше меня, - усмехнулся он. -  Вести за собой Легион – это уже как наркотик, дурманящий разум, и разум требует все новой дозы.  Легион – это высшая ступень … - мечтательно вздохнул Кенни.
- Ты больной,  ступень чего?
- Да чего угодно, - отмахнулся он, глаза его при этом лихорадочно горели. – Силы, власти, чего угодно. Легион …
- Твоя свора могла разорвать нас. Ты понимаешь, что зависишь от меня? Не станет моей души, хоть трижды ты вылечи потом мое тело, оно умрет. Ты продержишься без меня максимум неделю. Кенни, прекрати свои эксперименты.
- Хорошо, я не призову Легион, пока ты не попросишь, - покорно прошептал обессиленный зверь – вызов дался ему не просто. – Но если бы ты меня пустил, они бы признали меня.
- И вы бы разгромили полмира, ну уж нет. Хватит с меня и прошлого раза, - устало ответил мужчина. А Кенни вздрогнул и слегка побледнел.
- Не упоминай при мне этого, - хрипло попросил он.
- То есть вообще не думать об этом, - подвел черту Мартин и кивнул. – Перемирие?
- Перемирие, - согласился зверь и растворился.
Как только Кенни отошел на второй план, погрузившись в самую глубь сознания, давление на разум Мартина уменьшилось. С некоторым удивлением, мужчина заметил некоторые изменения в поведение зверя. Что-то в нем пока неуловимо изменилось, но вот в худшую или в лучшую сторону сказать было сложно. Мартин мог предложить, что в нем что-то появилось… и эта история с тенью. Мог ли зверь увеличить свою силу? Это абсурдно, находясь внутри Мартина, Кенни соприкасался с миром только через него. Скрытый потенциал? На заре прошлого тысячелетия  зверь продемонстрировал всю свою мощь, задолго до своего падения. А может, не всю? Тогда, что заставило его раскрыться? Или это все было частью того плана? Кто-то отсрочил проявление всех сил зверя, чтобы в один прекрасный момент он вновь слетел с катушек? Вопросы, вопросы и ни одного ответа. Мартин скривился и пошел прочь от этой злосчастной больницы.
- Мог ли Кенни помнить о том, что произошло в прошлом тысячелетии? – Думал он. – Он только, что просил не напоминать об этом. Значит, помнить? Вопрос только, как он помнит: отчетливо или смутно. Подробности бы не помешали.
- Мартин,  - внезапно раздался вкрадчивый голос, что Мартин даже вздрогнул. – Куда ты идешь?
- Не знаю, - пожал плечами он. – Просто куда-нибудь.
- Мартин, - от его голоса ему стало жутко: такой обреченности он никогда не слышал от зверя, зверь всегда был победителем, даже сидя на коленях. – Мартин, а ты помнишь, кем мы были? Я нет,  - он замолчал. – Кажется, мы были друзьями или все-таки врагами?
- Какая разница, кем мы были? – Тихо спросил Мартин.
- Действительно, ни какой, - согласился зверь. – Важен лишь конечный результат, верно? Важно лишь то, что мы с  тобой что-то не поделили.
- Ты вздумал перевернуть мир, - вспышка из прошлого озарила его.
- А, точно-точно идея о мировом господстве, одной империи во главе со мной, - рассмеялся Кенни. – А ты, значит, меня должен был остановить, верно? – Мартин кивнул. – А потом что?
- Не помню, - солгал Мартин.
- Ааа, ну и неважно, - отмахнулся зверь. Они молчали, когда голова Кенни резко повернулась  и он замер, как волк, учуявший добычу. – Маартин, - пропел он. – У нас  сейчас будут гости.

АААААААААА!! Кейд, обязательно закончи ЭТО! Давно я ничего не читал так взахлёб - серьёзно!) Идея подана просто изумительно! Да так, что я даже решил не замечать некоторые детали - например, не очень правдоподобную реакцию девушки, когда она столкнулась со сбежавшим Мартином/Кенни.
П.Ц. *БЭзумные авации*
П.П.Ц. Не закончишь это дело - будешь ходить покусанной! 

М-да, видимо ходить мне покусанной
У меня есть конец, а вот середину я вряд ли допишу.
ЗЫ Спасибо)))

*запинаясь и неуверенно грозя пальцем*
Ке-э-э-эйден! Если ты это не закончишь!...я пойду и убьюсь ап стену)))
ну или что-то в этом роде
Блин, как ты можешь не закончить это?!!!как тебе не стыдно?! ТАКАЯ ВЕЩЬ!!!Давай заканчивай, лентяйка! правда, иногда встречались грамматические ошибки, но это вещь быстро исправимая)))
давай-давай, за работу)))

Черт возьми, как приятно
Честно говоря, я вообще насчет этого сомневалась... а тут такое))) Спасибо.
Но правда, я вряд ли допишу этот рассказ, ибо в последнее время я совсем перестала писать, вот. (а этот отрывок был написан где-то в декабре)
Спасибо вам