7 мая, утро, убежище Сьерры Холл
Ближе к утру Джеспер сквозь сон услышала приятный шепот, но обращен который был не к ней.
- Господи, удостой меня быть орудием мира Твоего!
Чтобы я вносила веру туда, где сомневаются,
Надежду - где отчаиваются,
Радость - где страдают,
Любовь - где ненавидят,
Вносила истину туда, где заблуждаются,
Свет - во тьму.
Господи! Удостой утешать, а не ждать утешения,
Понимать, а не ждать понимания.
Любить, а не ждать любви.
Ибо кто дает, тот получает,
Кто забывает себя, тот обретает,
Кто прощает, тому простится,
Кто умирает, тот проснется к жизни вечной.
Аминь.
- Молитва, - пронеслась ленивая мысль в голове девушки, но додумывать она не стала, поскольку заснула.
Солнечный свет бил прямо в глаза, Джеспер простонала:
- Задерните шторы, - но никто не пожелал выполнить ее просьбу, тогда девушка, раздосадованная таким непочтительным отношением к своей персоне, села и огляделась. Книжный шкаф, письменный стол, трюмо, кровать и шкафчик с какими-то тюбиками. Комната была приятной на вид.
- Где я? - вырвалось у нее, но тут же нахлынули воспонминания о сегодняшней ночи и она вздохнула. - Сьерра, -позвала Джеспер, но та не отвечала. Осмотрев домик, Джеспер поняла, что ее новая знакомая попросту исчезла, оставив ее одну. - Хозяйки нет, а мне здесь делать нечего, - пробормотала она.
Люцифер стоял у забора, быстро оседлав лошади, Джеспер Эвенстайн направилась в "Тихий Омут", по пути размышляя об этой ночи. Какой черт ее вообще дернул уезжать из отеля? Но ответ девушка знала, этим чертом была она сама. Впереди показался "Тихий Омут".
Полная версия: Беспокойный мертвец или страсти вокруг Патрика
Утро, 7 мая. Дворец Велларде
Инспектор Жевонс и сержант Бло примостились на ступеньках лестницы одного из малопопулярных входов во дворец и, подставив свои героические лица лучам ласкового солнышка, собрались покурить. Жевонс набил трубку и теперь, пыхтя, раскуривал её, отправляя вверх сизые кольца дыма. Бло скрутил толстую самокрутку и задумался, любуясь на собственное произведение.
Через некоторое время он сказал:
- Дебби, а ведь мне нравится твоя гениальная мысль.
Жевонс закашлялся.
- Ммм?
- Ну, со львом.
- Прости, Винни, я видимо крепко затянулся.. Гхх… А не напомнишь мне вкратце её суть? - попросил Жевонс.
- Мы конфисковали вот этого бронзового льва, правильно? – начал Бло.
- Приобщили… - поправил инспектор.
- Да, да. Но приобщили мы его, как что? - вопросил Бло, и сам же ответил менторским тоном: - Как орудие убийства.
- Замечательно, Винни, - Жевонс с усмешкой отвернулся, - Если это вся мысль, то в ней нет ничего гениального.
- Постой, постой, - Бло потянул инспектора за плечо, разворачивая к себе лицом, - Скажи, а как называется тот, у кого стражники находят орудие убийства?
- Ты смеешься надо мной, Винни! – возмутился Жевонс, - Убийцей он зовется.
- И, следовательно, - подхватил сержант, - Если мы найдем этого льва у капитана Гибеллина, то убийцей будет он, не так ли?
- Да, но ты прекрасно знаешь, что мы нашли… А… О!
Гениальная мысль со всей ясностью вернулась в голову инспектора.
- А ведь советник Марколо нам недвусмысленно дал понять, Винни, - заметил Жевонс, - ты улавливаешь, куда я клоню?
Сержант утвердительно пыхнул. Табачное облако на пару мгновений полностью скрыло его из видимости. Когда дым рассеялся, он сказал:
- Жду Ваших указаний, инспектор.
- Указаний?
- Так точно.
- О, конечно. Мы незамедлительно отправляемся к советнику Марколо, сержант. Он нам выдаст разрешение на обыск у Гибеллина. А затем… а затем, я думаю, по горячим следам, так сказать…
- Арест, - подытожил сержант, потирая руки.
- Арест, Винни. И дело в архив.
Оба стражника с уважением посмотрели друг на друга. Затем Бло выпустил через рот и нос дым в форме кренделя. Инспектор одобрительно хмыкнул.
Инспектор Жевонс и сержант Бло примостились на ступеньках лестницы одного из малопопулярных входов во дворец и, подставив свои героические лица лучам ласкового солнышка, собрались покурить. Жевонс набил трубку и теперь, пыхтя, раскуривал её, отправляя вверх сизые кольца дыма. Бло скрутил толстую самокрутку и задумался, любуясь на собственное произведение.
Через некоторое время он сказал:
- Дебби, а ведь мне нравится твоя гениальная мысль.
Жевонс закашлялся.
- Ммм?
- Ну, со львом.
- Прости, Винни, я видимо крепко затянулся.. Гхх… А не напомнишь мне вкратце её суть? - попросил Жевонс.
- Мы конфисковали вот этого бронзового льва, правильно? – начал Бло.
- Приобщили… - поправил инспектор.
- Да, да. Но приобщили мы его, как что? - вопросил Бло, и сам же ответил менторским тоном: - Как орудие убийства.
- Замечательно, Винни, - Жевонс с усмешкой отвернулся, - Если это вся мысль, то в ней нет ничего гениального.
- Постой, постой, - Бло потянул инспектора за плечо, разворачивая к себе лицом, - Скажи, а как называется тот, у кого стражники находят орудие убийства?
- Ты смеешься надо мной, Винни! – возмутился Жевонс, - Убийцей он зовется.
- И, следовательно, - подхватил сержант, - Если мы найдем этого льва у капитана Гибеллина, то убийцей будет он, не так ли?
- Да, но ты прекрасно знаешь, что мы нашли… А… О!
Гениальная мысль со всей ясностью вернулась в голову инспектора.
- А ведь советник Марколо нам недвусмысленно дал понять, Винни, - заметил Жевонс, - ты улавливаешь, куда я клоню?
Сержант утвердительно пыхнул. Табачное облако на пару мгновений полностью скрыло его из видимости. Когда дым рассеялся, он сказал:
- Жду Ваших указаний, инспектор.
- Указаний?
- Так точно.
- О, конечно. Мы незамедлительно отправляемся к советнику Марколо, сержант. Он нам выдаст разрешение на обыск у Гибеллина. А затем… а затем, я думаю, по горячим следам, так сказать…
- Арест, - подытожил сержант, потирая руки.
- Арест, Винни. И дело в архив.
Оба стражника с уважением посмотрели друг на друга. Затем Бло выпустил через рот и нос дым в форме кренделя. Инспектор одобрительно хмыкнул.
2 часа утра, 7 мая. Астрономическая башня, дворец Велларде.
Вечер был безнадежно испорчен и даже любимая книга "подъятие и оживление" не могла развеселить. Вздохнув, астролог поднялся наверх башни, чтобы посмотреть, что скажут звезды. Новый прибор измерения небесных тел лежал на столике в лаборатории, как и записка от Нокса. Прочитав ее, Сатис только вздохнул. "Опять заигрывает с советником. Интересно, он когда-нибудь угомонится?" подумал он, нехотя. Взял прибор и принялся за работу. Уже через полчаса он сидел в лаборатории и делал записи в журнал.
"... новый прибор действительно облегчил задачу. Теперь я действительно вижу картину. И хотя, война неизбежна, её призрак уходит в неопределенное будущее. Возможно через поколение...
... Смерть капитана не сильно повлияет на действительность и я рад этому, как никогда. Но все же перемены нас ждут, приятные ли, ужасные ли, но они точно изменят привычный уклад. Но это точно не связано со смертью Патрика.. Хотя мне не хватает этого весельчака..."
Покончив с записями, Сатис откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в окно. Он не заметил, но быстрая слеза пробежала по его щеке... :`(
Вечер был безнадежно испорчен и даже любимая книга "подъятие и оживление" не могла развеселить. Вздохнув, астролог поднялся наверх башни, чтобы посмотреть, что скажут звезды. Новый прибор измерения небесных тел лежал на столике в лаборатории, как и записка от Нокса. Прочитав ее, Сатис только вздохнул. "Опять заигрывает с советником. Интересно, он когда-нибудь угомонится?" подумал он, нехотя. Взял прибор и принялся за работу. Уже через полчаса он сидел в лаборатории и делал записи в журнал.
"... новый прибор действительно облегчил задачу. Теперь я действительно вижу картину. И хотя, война неизбежна, её призрак уходит в неопределенное будущее. Возможно через поколение...
... Смерть капитана не сильно повлияет на действительность и я рад этому, как никогда. Но все же перемены нас ждут, приятные ли, ужасные ли, но они точно изменят привычный уклад. Но это точно не связано со смертью Патрика.. Хотя мне не хватает этого весельчака..."
Покончив с записями, Сатис откинулся на спинку кресла и задумчиво уставился в окно. Он не заметил, но быстрая слеза пробежала по его щеке... :`(
День, 7 мая. Сады Веларде.
EX UNGUE LEONEM
[экс унгвэ лэонэм]
«по когтю льва»
День был великолепный. Солнце светило так ярко как будто в последний раз, но одновременно так нежно, что хотелось упиваться его лучами вечно. Закрыв глаза, она шла по тропинке устланной крупным серым камнем. Манящий шепот листьев и сладкий воздух наполняли ее эмоциями. Казалось, что сейчас взлетишь подобно птице к небесам. Сады Веларде одно из прекраснейших мест в городе, особенно в весеннюю пору. Лишь в этом маленьком раю можно было услышать задорный смех юных фрейлин, которые в своих розовых платьицах походили на бабочек. И сейчас Сьерра слышала детские голоса, распевающие считалочку.
Вспоминая о новой подруге, Сьерра набрала полную грудь воздуха, улыбнулась сама себе и прибавила шаг, дабы подоспеть к обеду с матушкой. Все еще ослепленная солнцем, она шла, прищурив глаза, а то и совсем закрывая их. Неожиданное столкновение привело немного в шок упавшую наземь девушку, а увиденное заставило ее просто опешить. Перед ней с немного удивленным, но спокойным видом стоял, с книжкой и пером в руках, никто иной, как Сатис, с величественной внешностью, светящийся в лучах солнца.
- Прошу прощения, с вами все в порядке?
Голос завораживал, но в ее положении молчать было крайней глупостью и вырвалось первое, что пришло в голову:
- Salve! [сальвэ]
Понимая, что краснеет от смущения, Сьерра робко улыбнулась и опустила глаза.
- О, и тебе здравствуй, сказать по правде, я поражен, не каждый раз встречаешь человека говорящего на латыни. Если ты не думаешь продолжать здесь сидеть, то предлагаю свою руку помощи.
И вот уже улыбающийся Сатис тянул свою руку. Дежа вю – подумала Сьерра, отказываться было неприлично, и в ответ она протянула свою ладонь. Расклешенный рукав платья сполз вниз, и обнажившаяся рука представила взору мужчины свежий резаный шрам, длившийся от внутренней части локтя до запястья. Быстро встав, Сьерра его поправила и потупила на мгновение взгляд.
- Кошка, бешеная кошка, – оправдываясь, призналась девушка.
- Мдаа… Огромным наверно был, этот зверь? – неуверенно Сьерра помотала утвердительно головой. – Пардон, какой же я не учтивый… Позвольте представиться Сатис Тао - астролог и маг.
- Сьерра Холл, приятно познакомиться. У вас очень интересная должность общаться со звездами.
- Ха-ха! Вы так считаете? Если позволите, я вас как-нибудь с ними познакомлю. Кстати, не стесняйтесь шрама, у меня такой же, только чуть выше, около плеча.
Чувствуя себя намного уверенней стоя на своих ногах, она дружественно пожала руку новому знакомому, которого, на самом деле, знала уже давно. Осознавая, какая она наивная, влюбившаяся в мужчину старше себя, и предполагая, что для него она лишь просто молоденькая девушка, радость стало сменять вдруг подкатившееся ”затмение”. Ее охватил жар, глазные яблоки начало давить и стало не по себе. Мурашки побежали по коже, наступила тьма в ее сознании. Сьерра упала в обморок…
EX UNGUE LEONEM
[экс унгвэ лэонэм]
«по когтю льва»
День был великолепный. Солнце светило так ярко как будто в последний раз, но одновременно так нежно, что хотелось упиваться его лучами вечно. Закрыв глаза, она шла по тропинке устланной крупным серым камнем. Манящий шепот листьев и сладкий воздух наполняли ее эмоциями. Казалось, что сейчас взлетишь подобно птице к небесам. Сады Веларде одно из прекраснейших мест в городе, особенно в весеннюю пору. Лишь в этом маленьком раю можно было услышать задорный смех юных фрейлин, которые в своих розовых платьицах походили на бабочек. И сейчас Сьерра слышала детские голоса, распевающие считалочку.
Вспоминая о новой подруге, Сьерра набрала полную грудь воздуха, улыбнулась сама себе и прибавила шаг, дабы подоспеть к обеду с матушкой. Все еще ослепленная солнцем, она шла, прищурив глаза, а то и совсем закрывая их. Неожиданное столкновение привело немного в шок упавшую наземь девушку, а увиденное заставило ее просто опешить. Перед ней с немного удивленным, но спокойным видом стоял, с книжкой и пером в руках, никто иной, как Сатис, с величественной внешностью, светящийся в лучах солнца.
- Прошу прощения, с вами все в порядке?
Голос завораживал, но в ее положении молчать было крайней глупостью и вырвалось первое, что пришло в голову:
- Salve! [сальвэ]
Понимая, что краснеет от смущения, Сьерра робко улыбнулась и опустила глаза.
- О, и тебе здравствуй, сказать по правде, я поражен, не каждый раз встречаешь человека говорящего на латыни. Если ты не думаешь продолжать здесь сидеть, то предлагаю свою руку помощи.
И вот уже улыбающийся Сатис тянул свою руку. Дежа вю – подумала Сьерра, отказываться было неприлично, и в ответ она протянула свою ладонь. Расклешенный рукав платья сполз вниз, и обнажившаяся рука представила взору мужчины свежий резаный шрам, длившийся от внутренней части локтя до запястья. Быстро встав, Сьерра его поправила и потупила на мгновение взгляд.
- Кошка, бешеная кошка, – оправдываясь, призналась девушка.
- Мдаа… Огромным наверно был, этот зверь? – неуверенно Сьерра помотала утвердительно головой. – Пардон, какой же я не учтивый… Позвольте представиться Сатис Тао - астролог и маг.
- Сьерра Холл, приятно познакомиться. У вас очень интересная должность общаться со звездами.
- Ха-ха! Вы так считаете? Если позволите, я вас как-нибудь с ними познакомлю. Кстати, не стесняйтесь шрама, у меня такой же, только чуть выше, около плеча.
Чувствуя себя намного уверенней стоя на своих ногах, она дружественно пожала руку новому знакомому, которого, на самом деле, знала уже давно. Осознавая, какая она наивная, влюбившаяся в мужчину старше себя, и предполагая, что для него она лишь просто молоденькая девушка, радость стало сменять вдруг подкатившееся ”затмение”. Ее охватил жар, глазные яблоки начало давить и стало не по себе. Мурашки побежали по коже, наступила тьма в ее сознании. Сьерра упала в обморок…
Сады Велларде, 7 мая
Подхватив девушку, Сатис медленно опустил ее на землю. Она была в глубоком обмороке. Сатис сразу отметил её шоковое состояние, но не предполагал, что все так серьезно. Подняв её с земли, он отнес её на скамейку и дал знак одному из слуг постоянно снующими по саду, дабы угодить фрейлинам, чтобы тот принес воды и немного еды. Когда он выполнил распоряжение и ушел, астролог осторожно привел в чувство девушку нажатием на специальную точку на шее. Прежде чем Сьерра успела сказать что-то, Сатис протянул ей воду и строго сказал:
- Вот, выпейте. Потом поедите. Вам нужно успокоиться.
Сьерра только кивнула и сьела все, что принес слуга. При этом жаркий румянец не сходил с её щек. Наконец она сказала:
- Спасибо. Кажется, мне нужно показаться целителю.
- Вам нужен отдых и постельный режим - фыркнул Сатис - не к лицу такой обворожительной девушки падать в обморок.
- Простите, - ответила она, краснея ещё больше, хотя это казалось невозможным - события последних дней совсем меня доконали. Кстати, я совсем не обворожительная.
- Ну, для меня вы прекрасны как никто - улыбнулся ей Сатис и продолжил шутливым тоном - а пока позвольте вас проводить до дома, Сьерра. Мне хочется удостовериться, что вы не упадете на руки кому-то, кроме меня.
- Похоже, вы ревнуете, Сатис. Что бы это значило? - поддержала тон Сьерра. Ей стало вдруг так легко и хорошо, словно у нее появились крылья.
- О, позвольте сохранить сие в тайне и поддержать вас. Продолжал Сатис, подавая руку в шутливом поклоне. Сьерра приняла ее и, шутливо сделав реверанс, встала. Так они и шли. Разговаривали и смеялись всю дорогу до дома. Там они распрощались и пообещали друг другу встретиться завтра в садах. А забытая книжка так и лежала на той скамье...
7 мая, полдень. Дворец Велларде, кабинет Марколо.
Хольп распахнул перед ними дверь и стражники в лицах Жевонса и Бло второй раз за последние сутки переступили порог кабинета советника Марколо. Проорав положенные приветствия, они замерли посреди комнаты.
Винни Бло всегда несколько робел при виде столь высокопоставленных фигур как, например, Сезар Марколо, который, вне всяких сомнений, был очень высокопоставлен. К вящему ужасу сержанта в комнате находился ещё один человек, а именно судья Кипрас. Неприятные воспоминания нахлынули на Винни, ведь совсем недавно сержант сам чуть было не загремел за решетку по милости этого поборника закона, который не без оснований заподозрил Бло в причастности к пропаже нескольких дорогостоящих вещественных доказательств из дела госпожи Ля Плезе. К счастью Бло уже успел загнать побрякушки купчихи и ему было чем умаслить Его Неподкупность.
В свете означенных переживаний Винни вытянулся по струнке, вобрав в себя, на сколько это было возможно, живот, и высоко задрав подбородок. Его лицо окаменело. Всем своим видом Бло демонстрировал готовность исполнить любой приказ, а также полное отсутствие личного мнения по любому из возможных вопросов. Жевонс подозрительно покосился на коллегу и, убедившись, что на Бло сейчас рассчитывать не приходится, начал:
- Ваша Светлость, Ваша Честь, у нас имеются неоспоримые доказательства причастности капитана Гибеллина к убийству капитана Нуньяса, - сказал он.
- Так-так, - во взгляде Марколо угадывалось сомнение, - Инспектор Жевонс, если я не ошибаюсь? Рассказывайте, нам это чрезвычайно интересно.
- Простите, милорд, но на данном этапе вся информация конфиденциальна. Тайна следствия.
Брови Марколо удивленно взлетели, а судья в своем кресле издал звук похожий на кряканье.
- Тогда, я не совсем понимаю, зачем вы явились, инспектор? - спросил советник. Со стороны казалось, что Бло этого тоже не понимает. Отдуваться приходилось Жевонсу в одиночку.
- Для подтверждения наших подозрений необходимо провести обыск в комнатах, занимаемых капитаном Гибеллином во дворце, - заявил Дебби Жевонс.
Советник и судья не восприняли эту идею с должным энтузиазмом, а скорее наоборот, она им показалась абсурдной. Кипрас даже заявил, что не даст разрешения на обыск без веских на то оснований. Суть беседы начала ускользать от сержанта Бло, его мало интересовали юридические казусы и прочая бессмысленная болтовня, поэтому он начал клевать носом. Однако, через несколько минут, услышав свое имя, он встрепенулся и уловил, что Жевонсу всё-таки удалось убедить больших начальников.
- Что ж, Жевонс, целиком и полностью под Вашу ответственность… - бубнил Кипрас, подписывая какой-то документ.
- Да-да, под ответственность сержанта Винсента Бло, - подтвердил инспектор.
Судья поднял вопрошающий взгляд на сержанта.
- Так точно, сэр, - рявкнул Винни, не совсем понимая, о чем именно идет речь.
- Однако, следует заметить, что у нас есть проблема, - сказал Кипрас обращаясь к советнику, - на дворцовую площадь Гибеллин стянул чуть ли ни всех имеющихся в наличии гвардейцев. Драки, боюсь, не избежать.
Это известие обрадовало Винни. Ничто так не веселит душу стражника, как хорошая уличная стычка с военными. Не бой, не поединок, а именно стычка, драка без правил и условностей.
- Вы правы, Леон, - сказал Марколо и задумался. Стражники пару минут в ожидании переминались с ноги на ногу, пока советник не произнес:
- Стычка неизбежна. Нам нужен отвлекающий маневр. Сделаем следующее…
Хольп распахнул перед ними дверь и стражники в лицах Жевонса и Бло второй раз за последние сутки переступили порог кабинета советника Марколо. Проорав положенные приветствия, они замерли посреди комнаты.
Винни Бло всегда несколько робел при виде столь высокопоставленных фигур как, например, Сезар Марколо, который, вне всяких сомнений, был очень высокопоставлен. К вящему ужасу сержанта в комнате находился ещё один человек, а именно судья Кипрас. Неприятные воспоминания нахлынули на Винни, ведь совсем недавно сержант сам чуть было не загремел за решетку по милости этого поборника закона, который не без оснований заподозрил Бло в причастности к пропаже нескольких дорогостоящих вещественных доказательств из дела госпожи Ля Плезе. К счастью Бло уже успел загнать побрякушки купчихи и ему было чем умаслить Его Неподкупность.
В свете означенных переживаний Винни вытянулся по струнке, вобрав в себя, на сколько это было возможно, живот, и высоко задрав подбородок. Его лицо окаменело. Всем своим видом Бло демонстрировал готовность исполнить любой приказ, а также полное отсутствие личного мнения по любому из возможных вопросов. Жевонс подозрительно покосился на коллегу и, убедившись, что на Бло сейчас рассчитывать не приходится, начал:
- Ваша Светлость, Ваша Честь, у нас имеются неоспоримые доказательства причастности капитана Гибеллина к убийству капитана Нуньяса, - сказал он.
- Так-так, - во взгляде Марколо угадывалось сомнение, - Инспектор Жевонс, если я не ошибаюсь? Рассказывайте, нам это чрезвычайно интересно.
- Простите, милорд, но на данном этапе вся информация конфиденциальна. Тайна следствия.
Брови Марколо удивленно взлетели, а судья в своем кресле издал звук похожий на кряканье.
- Тогда, я не совсем понимаю, зачем вы явились, инспектор? - спросил советник. Со стороны казалось, что Бло этого тоже не понимает. Отдуваться приходилось Жевонсу в одиночку.
- Для подтверждения наших подозрений необходимо провести обыск в комнатах, занимаемых капитаном Гибеллином во дворце, - заявил Дебби Жевонс.
Советник и судья не восприняли эту идею с должным энтузиазмом, а скорее наоборот, она им показалась абсурдной. Кипрас даже заявил, что не даст разрешения на обыск без веских на то оснований. Суть беседы начала ускользать от сержанта Бло, его мало интересовали юридические казусы и прочая бессмысленная болтовня, поэтому он начал клевать носом. Однако, через несколько минут, услышав свое имя, он встрепенулся и уловил, что Жевонсу всё-таки удалось убедить больших начальников.
- Что ж, Жевонс, целиком и полностью под Вашу ответственность… - бубнил Кипрас, подписывая какой-то документ.
- Да-да, под ответственность сержанта Винсента Бло, - подтвердил инспектор.
Судья поднял вопрошающий взгляд на сержанта.
- Так точно, сэр, - рявкнул Винни, не совсем понимая, о чем именно идет речь.
- Однако, следует заметить, что у нас есть проблема, - сказал Кипрас обращаясь к советнику, - на дворцовую площадь Гибеллин стянул чуть ли ни всех имеющихся в наличии гвардейцев. Драки, боюсь, не избежать.
Это известие обрадовало Винни. Ничто так не веселит душу стражника, как хорошая уличная стычка с военными. Не бой, не поединок, а именно стычка, драка без правил и условностей.
- Вы правы, Леон, - сказал Марколо и задумался. Стражники пару минут в ожидании переминались с ноги на ногу, пока советник не произнес:
- Стычка неизбежна. Нам нужен отвлекающий маневр. Сделаем следующее…
7 мая. Собор.
Корнелиус напевал себе под нос веселую песенку, времен его молодости, и нетерпеливо постукивал ножкой по полу. Он вертел в руках старинный фолиант со стершимся названием, открывал его, закрывал и местами даже просматривал некоторые фразы. Эту книгу он знал наизусть.
В конце концов, епископ положил книгу на стол, встал с кресла и сделал пару кругов по кабинету.
Когда же придут эти олухи, прости Господи?
Постоял у окна, на рыночной площади как всегда была тьма народу. Стражники патрулировали улицы...
Тут епископ услышал стук в дверь.
- Кто там? – спросил он строго. – Я занят!
- Ваше Высокопреосвещенство, - послышался голос Эрле, - прибыли Орденские Братья!
Наконец-то!
- Зовите их ко мне, аббат.
Корнелиус потянулся, и плюхнулся в кресло…
В кабинет, громко бряцая шпорами, ввалились пять субъектов, все были в кольчугах, черных накидках с нашитыми на плащах белыми крестами…
- Капрал Травельен, - отчеканил один из них. – Смена караула!
Епископ потер ладошки. Так, так, так.
Риннский Святой Орден присылал каждые пол-года новых телохранителей к Корнелиусу, так же исполнявших обязанности его личной гвардии. По «Синодальному Статуту» епископу полагалось четыре кнехта и капрал. И вот они прибыли.
- Здравствуйте, капрал! – радостно протянул епископ. – Вам уже выдали охранные грамоты?
- Да, Ваше Высокопреосвещенство! – выдохнул оробевший вдруг капрал Травельен. Наслышался он историй именно про этого представителя Великой Обители! Перспектива провести пол-года охраняя этого «скорпиона» весьма удручала бравого вояку.
- Это хорошо, - улыбнулся епископ, - задачи ваши просты: подчиняться моим приказам, хватать еретиков по моим приказам – не забывайте охранные грамоты! – сажать их в тюрьму и заботиться о чистоте ваших душ и поддержании благостного представления простецов о Риннской Матери-Церкви, каковая имеет непререкаемый авторитет во всем просвещенном мире. Ясно вам это?
- Да, Ваше Высокопреосвещенство!
- Ну и хорошо, подробные инструкции вам выдаст мой rite manos аббат Эрле!
Этого пройдохи еще не доставало, мелькнула шальная мысль в голове капрала.
- Попрошу вас не расслабляться, вы прибыли в интересный момент истории Тибуроны.
Травельен не нашел, что на это ответить и сконфуженно промолчал.
Вновь отворилась дверь и в кабинет заглянул длинный нос, за которым втянулась физиономия аббата Эрле.
- Они здесь, - робко проговорил он.
Епископ махнул рукой и в кабинете появились еще пять человек, отличавшихся друг от друга только лицами.
- Знакомьтесь Травельен, это капрал Левеньер, кажеться ваш двоюродный брат?
Лица обоих братьев выразили радость встречи.
- Вам предстоит еще поработать вместе, - заявил епископ, - Попрошу вас Левеньер остаться на время при моей персоне, мне может понадобиться ваша помощь. Сейчас вы вместе сходите на кухню и подкрепитесь, а через два часа при оружии и верхом жду вас во дворе. Нам предстоит благородное дело.
Кнехты молча покинули кабинет епископа и, если и были они чем-то недовольны, то никак не показали этого.
А Корнелиус возбужденно расхаживал взад-вперед и думал.
Да это целая армия! Десять тяжелых всадников Церкви! Однако надо делать дело. Надо подготовить речь, которая всколыхнет народ этого города!
Корнелиус напевал себе под нос веселую песенку, времен его молодости, и нетерпеливо постукивал ножкой по полу. Он вертел в руках старинный фолиант со стершимся названием, открывал его, закрывал и местами даже просматривал некоторые фразы. Эту книгу он знал наизусть.
В конце концов, епископ положил книгу на стол, встал с кресла и сделал пару кругов по кабинету.
Когда же придут эти олухи, прости Господи?
Постоял у окна, на рыночной площади как всегда была тьма народу. Стражники патрулировали улицы...
Тут епископ услышал стук в дверь.
- Кто там? – спросил он строго. – Я занят!
- Ваше Высокопреосвещенство, - послышался голос Эрле, - прибыли Орденские Братья!
Наконец-то!
- Зовите их ко мне, аббат.
Корнелиус потянулся, и плюхнулся в кресло…
В кабинет, громко бряцая шпорами, ввалились пять субъектов, все были в кольчугах, черных накидках с нашитыми на плащах белыми крестами…
- Капрал Травельен, - отчеканил один из них. – Смена караула!
Епископ потер ладошки. Так, так, так.
Риннский Святой Орден присылал каждые пол-года новых телохранителей к Корнелиусу, так же исполнявших обязанности его личной гвардии. По «Синодальному Статуту» епископу полагалось четыре кнехта и капрал. И вот они прибыли.
- Здравствуйте, капрал! – радостно протянул епископ. – Вам уже выдали охранные грамоты?
- Да, Ваше Высокопреосвещенство! – выдохнул оробевший вдруг капрал Травельен. Наслышался он историй именно про этого представителя Великой Обители! Перспектива провести пол-года охраняя этого «скорпиона» весьма удручала бравого вояку.
- Это хорошо, - улыбнулся епископ, - задачи ваши просты: подчиняться моим приказам, хватать еретиков по моим приказам – не забывайте охранные грамоты! – сажать их в тюрьму и заботиться о чистоте ваших душ и поддержании благостного представления простецов о Риннской Матери-Церкви, каковая имеет непререкаемый авторитет во всем просвещенном мире. Ясно вам это?
- Да, Ваше Высокопреосвещенство!
- Ну и хорошо, подробные инструкции вам выдаст мой rite manos аббат Эрле!
Этого пройдохи еще не доставало, мелькнула шальная мысль в голове капрала.
- Попрошу вас не расслабляться, вы прибыли в интересный момент истории Тибуроны.
Травельен не нашел, что на это ответить и сконфуженно промолчал.
Вновь отворилась дверь и в кабинет заглянул длинный нос, за которым втянулась физиономия аббата Эрле.
- Они здесь, - робко проговорил он.
Епископ махнул рукой и в кабинете появились еще пять человек, отличавшихся друг от друга только лицами.
- Знакомьтесь Травельен, это капрал Левеньер, кажеться ваш двоюродный брат?
Лица обоих братьев выразили радость встречи.
- Вам предстоит еще поработать вместе, - заявил епископ, - Попрошу вас Левеньер остаться на время при моей персоне, мне может понадобиться ваша помощь. Сейчас вы вместе сходите на кухню и подкрепитесь, а через два часа при оружии и верхом жду вас во дворе. Нам предстоит благородное дело.
Кнехты молча покинули кабинет епископа и, если и были они чем-то недовольны, то никак не показали этого.
А Корнелиус возбужденно расхаживал взад-вперед и думал.
Да это целая армия! Десять тяжелых всадников Церкви! Однако надо делать дело. Надо подготовить речь, которая всколыхнет народ этого города!
7 мая. 11 часов дня. Казармы Гвардии.
Гвидо Гибеллин получил письмо от своего дяди и поспешил исполнить все то, что он ему приказал.
Уже через час рота гвардейцев собралась в казарме.
- Что случилось, лейтенант? – спросил Роланд.
- Я знаю одно – мой капитан приказал мне собрать мою роту. Я не знаю, что потребует от нас милорд Балиан, мой дядя. Но будь я проклят, если помедлю хоть минуту и это его погубит!
Это короткая реплика зажгла сердца воинственных представителей рыцарства. Все они, дворяне до мозга костей, пылали решительностью.
- Это все убийство графа Нуньяса, - предположил один из гвардейцев. – Не далее как два дня назад мы с Роландом сидели в «Тихом омуте» и разговаривали с Патриком! Он мне уже тогда показался настороженным, словно подозревал недоброе!
- А что это выходит? – заговорил второй гвардеец, - следующий может быть наш капитан!
- Советник Марколо, чтоб ему пусто было – наверняка его рук дело!
И сорок пар глаз свирепо блеснули, готовые порвать врага за одну только мысль об убийстве Гибеллина.
- Друзья! – крикнул Роланд, - Чего мы ждем, надо идти в Оружейную и облачиться в доспехи! Кто не бился плечом к плечу с нашим капитаном? Кто не таранил ряды пенгерских копейщиков? Есть ли хоть кто-то из нас, кому капитан не спасал жизнь?!
- Нет! – Выдохнули сорок ртов.
- Так что же мы ждем!
- А что делать? – раздавались вопросы.
- А делать мы будем вот что, - сказал подняв руку Гвидо Гибеллин. – Сейчас пойдем вооружаться как на войну, затем седлать боевых коней. Через час выступаем и займем подступы к Дворцу. Король вернется не скоро. Нам нужно удержать оборону до его прихода и обезвредить Советника, если получиться!
- А как его обезвредить? Я слышал он сам вызывал пикинеров к себе, если во дворце засада?
- Какая засада? Во дворце рота лейтенанта Твинка! Они нам помогут!
- Точно! А что мы сделаем с Советником? Какие у нас есть доказательства – ведь король вернувшись может снести нам головы.
- А я на это согласен! – рявкнул Роланд. – Пусть уж лучше моя голова чем капитана!
Гвидо энергично закивал головой.
- Мы не знаем где капитан, - сказал он, - но я знаю точно, с ним или без него мы должны постоять на Тибурону!
- На площади крутяться ищейки!
- Конец им тогда! – подвел итог Гвидо. – Выступаем и с Богом.
Полдень. Дворцовая Площадь
Сорок облаченных в панцири конников на огромных боевых конях следовали к Дворцовой площади, люди отскакивали в стороны и простые жители Гвибрука, которых разбирало любопытсво, не долго думая устремлялись за ними.
Вскоре стало ясно – по городу упорно ползли слухи, что капитан Гибеллин пропал, граф Патрик пал жертвой заговора а короля нет в столице. Десятки человек, следовали за кавалькадой гвардии - ещё бы, не каждый день гвардейцы идут на штурм дворца, который должны охранять. Проспустить такое шоу было невозможно.
Гвидо смотрел по сторонам и радовался – теперь они были не одни, люди столицы шли вместе с ними.
Когда рыцари достигли Площади, лейтенант остановил роту и разделил ее надвое.
Торговля быстро сворачивалась – намечались беспорядки.
Половина роты заняла подход к дверям Дворца, другая выход на Главную улицу, если последует атака пикинеров. Гвидо успевал повсюду. Успокаивал народ.
- Что вам надо? – заорал из окна какой-то штабной.
- Капитана нашего отдавайте, не то мы разнесем тут по кирпичам все, что под руку попадется!
- Нету у нас вашего капитана!
- Так я и поверил! – заорал Роланд. – Дворец в осаде – никто не выйдет пока мы не поговорим с капитаном.
- Поговорите с Советником Марколо!
- С удовольствием! Давайте сюда этого пройдоху!
Рев народа выражал полный восторг.
- Лейтенента Твинка отпустите!
- А кто его держит? Забирайте вашего лейтенанта и убирайтесь!
- Выйдешь ты у меня – увидишь как я уберусь. – проворчал Роланд.
Вскоре рота Твинка покинула свои посты и присоединилась к Гвидо.
Со стороны улицы вдруг послышался шум. Лейтенанты поскакали узнать что случилось, предчувствуя опасность.
Но это оказался сам епископ Корнелиус!
Он сидел на черном жеребце в боевом облачении, и его сопровождали целых десять тяжелых всадников Риннского Ордена, в кольчугах и плащах.
Епископ поприветствовал лейтенантов.
- Я почувствовал, что Балиану потребуется духовная поддержка! – воскликнул он. – Церковь прибыла, чтобы направить стопы ее служителей с вящей славе Творца, и на благо высоких помыслов сохранения государства!
- Святой отец! – радостно улыбнулся Гвидо и почувствовал как груз ответственности начал рассеиваться.
- Потом, сын мой, потом. – Остановил его Корнелиус и направил коня на постамент, служивший трибуной во время публичных казней.
Люди смотрели в его сторону.
Гвидо Гибеллин получил письмо от своего дяди и поспешил исполнить все то, что он ему приказал.
Уже через час рота гвардейцев собралась в казарме.
- Что случилось, лейтенант? – спросил Роланд.
- Я знаю одно – мой капитан приказал мне собрать мою роту. Я не знаю, что потребует от нас милорд Балиан, мой дядя. Но будь я проклят, если помедлю хоть минуту и это его погубит!
Это короткая реплика зажгла сердца воинственных представителей рыцарства. Все они, дворяне до мозга костей, пылали решительностью.
- Это все убийство графа Нуньяса, - предположил один из гвардейцев. – Не далее как два дня назад мы с Роландом сидели в «Тихом омуте» и разговаривали с Патриком! Он мне уже тогда показался настороженным, словно подозревал недоброе!
- А что это выходит? – заговорил второй гвардеец, - следующий может быть наш капитан!
- Советник Марколо, чтоб ему пусто было – наверняка его рук дело!
И сорок пар глаз свирепо блеснули, готовые порвать врага за одну только мысль об убийстве Гибеллина.
- Друзья! – крикнул Роланд, - Чего мы ждем, надо идти в Оружейную и облачиться в доспехи! Кто не бился плечом к плечу с нашим капитаном? Кто не таранил ряды пенгерских копейщиков? Есть ли хоть кто-то из нас, кому капитан не спасал жизнь?!
- Нет! – Выдохнули сорок ртов.
- Так что же мы ждем!
- А что делать? – раздавались вопросы.
- А делать мы будем вот что, - сказал подняв руку Гвидо Гибеллин. – Сейчас пойдем вооружаться как на войну, затем седлать боевых коней. Через час выступаем и займем подступы к Дворцу. Король вернется не скоро. Нам нужно удержать оборону до его прихода и обезвредить Советника, если получиться!
- А как его обезвредить? Я слышал он сам вызывал пикинеров к себе, если во дворце засада?
- Какая засада? Во дворце рота лейтенанта Твинка! Они нам помогут!
- Точно! А что мы сделаем с Советником? Какие у нас есть доказательства – ведь король вернувшись может снести нам головы.
- А я на это согласен! – рявкнул Роланд. – Пусть уж лучше моя голова чем капитана!
Гвидо энергично закивал головой.
- Мы не знаем где капитан, - сказал он, - но я знаю точно, с ним или без него мы должны постоять на Тибурону!
- На площади крутяться ищейки!
- Конец им тогда! – подвел итог Гвидо. – Выступаем и с Богом.
Полдень. Дворцовая Площадь
Сорок облаченных в панцири конников на огромных боевых конях следовали к Дворцовой площади, люди отскакивали в стороны и простые жители Гвибрука, которых разбирало любопытсво, не долго думая устремлялись за ними.
Вскоре стало ясно – по городу упорно ползли слухи, что капитан Гибеллин пропал, граф Патрик пал жертвой заговора а короля нет в столице. Десятки человек, следовали за кавалькадой гвардии - ещё бы, не каждый день гвардейцы идут на штурм дворца, который должны охранять. Проспустить такое шоу было невозможно.
Гвидо смотрел по сторонам и радовался – теперь они были не одни, люди столицы шли вместе с ними.
Когда рыцари достигли Площади, лейтенант остановил роту и разделил ее надвое.
Торговля быстро сворачивалась – намечались беспорядки.
Половина роты заняла подход к дверям Дворца, другая выход на Главную улицу, если последует атака пикинеров. Гвидо успевал повсюду. Успокаивал народ.
- Что вам надо? – заорал из окна какой-то штабной.
- Капитана нашего отдавайте, не то мы разнесем тут по кирпичам все, что под руку попадется!
- Нету у нас вашего капитана!
- Так я и поверил! – заорал Роланд. – Дворец в осаде – никто не выйдет пока мы не поговорим с капитаном.
- Поговорите с Советником Марколо!
- С удовольствием! Давайте сюда этого пройдоху!
Рев народа выражал полный восторг.
- Лейтенента Твинка отпустите!
- А кто его держит? Забирайте вашего лейтенанта и убирайтесь!
- Выйдешь ты у меня – увидишь как я уберусь. – проворчал Роланд.
Вскоре рота Твинка покинула свои посты и присоединилась к Гвидо.
Со стороны улицы вдруг послышался шум. Лейтенанты поскакали узнать что случилось, предчувствуя опасность.
Но это оказался сам епископ Корнелиус!
Он сидел на черном жеребце в боевом облачении, и его сопровождали целых десять тяжелых всадников Риннского Ордена, в кольчугах и плащах.
Епископ поприветствовал лейтенантов.
- Я почувствовал, что Балиану потребуется духовная поддержка! – воскликнул он. – Церковь прибыла, чтобы направить стопы ее служителей с вящей славе Творца, и на благо высоких помыслов сохранения государства!
- Святой отец! – радостно улыбнулся Гвидо и почувствовал как груз ответственности начал рассеиваться.
- Потом, сын мой, потом. – Остановил его Корнелиус и направил коня на постамент, служивший трибуной во время публичных казней.
Люди смотрели в его сторону.
Утро 7 мая, 10 часов. Дворец Велларде
Трое служанок занимались прической Изабель. Под их мерное трещание хорошо думалось. А думы были невеселые – какое уж тут веселье, если внезапно понимаешь, что твоя размеренная и так тщательно выстроенная мирная жизнь рухнула, можно сказать, в одночасье. В тот час, когда убили Патрика.
- Госпожа, прошу, поверните голову.
Похоже, служанка терпеливо повторяла это уже в который раз. Как они это терпят? Ах да, своенравность – не то качество, что должно быть в слугах…Изабель исполнила просьбу, и треск возобновился. Теперь можно было думать дальше... «Слишком спокойными выдались последние годы, и я потеряла хватку. До последнего надеялась, что
эта смерть ничего не изменит. В сущности, весь вчерашний день – прямое тому подтверждение. Вся эта суета с актрисками …Беспуччи прекрасно справился бы сам, я ведь понимала это сразу. А поехала, чтобы продлить свои иллюзии, нечего себя обманывать», - Изабель тихонько вздохнула, - «Больше я не могу позволить себе такую роскошь».
- Госпожа, вы предпочитаете надеть сегодня диадему с бриллиантами, или серебряную с тремя сапфирами?
Изабель посмотрела на себя в зеркало. «Такие мелочи…разве они могут сейчас кого-то волновать?»
- Пожалуй, с сапфирами. - Застывшая в ожидании ответа служка кивнула.
«Ну, хоть на этот раз я ответила быстрее». Слуги уже давно привыкли к таким приступам задумчивости, посещавшими премилостливую госпожу. Иногда она задумывалась, что они думают о ней в такие моменты? Но это бывало редко – мнение немногих людей представляло для нее ценность. И все же…Ничьим мнением нельзя пренебрегать. Даже если это простая служка, или кухонная девка. Это правило герцогиня Велларде усвоила крепко. Впрочем, как и много других, вбитых в ее голову не напыщенными учителями, а самой атмосферой дворца. Нельзя расти с самого рождения в кипящем котле чужих страстей и непомерных амбиций, и остаться несведущей в высокой политике и многошаговых интригах... Даже если тебе этого совсем не хочется.
- Выдохните, пожалуйста.
«О чем это они? Ах да, корсаж…Ну уж нет, я не собираясь весь день ходит полупридушенная!». Околокорсажная суета на минуту отвлекла ее внимание – иначе бы зашнуровали бы до эфемерной тонкости. Покончив с корсажем, служанки принялись за ее лицо, тоненькими кисточками нанося макияж. Мягкие прикосновения убаюкивали, что позволило герцогине снова погрузиться в свои мысли. Они вернулись к Патрику, - «Судя по тому, что мне вчера доложил Гриф – дела у следствия идут плохо. Похоже, под подозрением половина обитателей дворца, а это значит только одно - старые интриганы не упустят такую возможность подставить «заклятых» друзей. Дворец и так кипит, как огромный котел, все подозревают друг друга, пытаясь насолить старым врагам. Да еще эта Пенгрия...», - Изабель поморщилась, будто надкусив кисло яблоко. - «Уверена, в этой хищной стране уже все знают. Должно быть, у нас во дворце десятки шпионов…Как Пенгрия отреагирует?»
- Госпожа, посмотрите, пожалуйста, в зеркало.
Изабель окинула взглядом результат кропотливой работы, после чего жестом отпустила служанок. Встав с мягкого стула, она направилась к любимому окну. Его витражи мягко сияли слабым светом. Она вздохнула, - «Похоже, брат чересчур доверяет этому советнику, Марколо. И как у него получилось так повлиять на Родрика? Король уехал, оставив разбираться этого скользкого советника…Несомненно, Марколо найдет убийцу…или назначит кого-нибудь на эту роль.» Она подошла к окну вплотную, и положила руку на красное стекло. «Ненавижу политику». От окна к ладони шел приятный холод, остужая плоть и думы. «Мне опять придется заняться политикой, другого выхода просто нет. Значит - собрать всех мой личный штат, раздать задания. Воры хорошо вынюхивают, они неприметны – в кулуары дворца, следить за завравшейся знатью, далее, сплети - проверить, это поручу….». Томик стихов сиротой лежал у столе.
Трое служанок занимались прической Изабель. Под их мерное трещание хорошо думалось. А думы были невеселые – какое уж тут веселье, если внезапно понимаешь, что твоя размеренная и так тщательно выстроенная мирная жизнь рухнула, можно сказать, в одночасье. В тот час, когда убили Патрика.
- Госпожа, прошу, поверните голову.
Похоже, служанка терпеливо повторяла это уже в который раз. Как они это терпят? Ах да, своенравность – не то качество, что должно быть в слугах…Изабель исполнила просьбу, и треск возобновился. Теперь можно было думать дальше... «Слишком спокойными выдались последние годы, и я потеряла хватку. До последнего надеялась, что
эта смерть ничего не изменит. В сущности, весь вчерашний день – прямое тому подтверждение. Вся эта суета с актрисками …Беспуччи прекрасно справился бы сам, я ведь понимала это сразу. А поехала, чтобы продлить свои иллюзии, нечего себя обманывать», - Изабель тихонько вздохнула, - «Больше я не могу позволить себе такую роскошь».
- Госпожа, вы предпочитаете надеть сегодня диадему с бриллиантами, или серебряную с тремя сапфирами?
Изабель посмотрела на себя в зеркало. «Такие мелочи…разве они могут сейчас кого-то волновать?»
- Пожалуй, с сапфирами. - Застывшая в ожидании ответа служка кивнула.
«Ну, хоть на этот раз я ответила быстрее». Слуги уже давно привыкли к таким приступам задумчивости, посещавшими премилостливую госпожу. Иногда она задумывалась, что они думают о ней в такие моменты? Но это бывало редко – мнение немногих людей представляло для нее ценность. И все же…Ничьим мнением нельзя пренебрегать. Даже если это простая служка, или кухонная девка. Это правило герцогиня Велларде усвоила крепко. Впрочем, как и много других, вбитых в ее голову не напыщенными учителями, а самой атмосферой дворца. Нельзя расти с самого рождения в кипящем котле чужих страстей и непомерных амбиций, и остаться несведущей в высокой политике и многошаговых интригах... Даже если тебе этого совсем не хочется.
- Выдохните, пожалуйста.
«О чем это они? Ах да, корсаж…Ну уж нет, я не собираясь весь день ходит полупридушенная!». Околокорсажная суета на минуту отвлекла ее внимание – иначе бы зашнуровали бы до эфемерной тонкости. Покончив с корсажем, служанки принялись за ее лицо, тоненькими кисточками нанося макияж. Мягкие прикосновения убаюкивали, что позволило герцогине снова погрузиться в свои мысли. Они вернулись к Патрику, - «Судя по тому, что мне вчера доложил Гриф – дела у следствия идут плохо. Похоже, под подозрением половина обитателей дворца, а это значит только одно - старые интриганы не упустят такую возможность подставить «заклятых» друзей. Дворец и так кипит, как огромный котел, все подозревают друг друга, пытаясь насолить старым врагам. Да еще эта Пенгрия...», - Изабель поморщилась, будто надкусив кисло яблоко. - «Уверена, в этой хищной стране уже все знают. Должно быть, у нас во дворце десятки шпионов…Как Пенгрия отреагирует?»
- Госпожа, посмотрите, пожалуйста, в зеркало.
Изабель окинула взглядом результат кропотливой работы, после чего жестом отпустила служанок. Встав с мягкого стула, она направилась к любимому окну. Его витражи мягко сияли слабым светом. Она вздохнула, - «Похоже, брат чересчур доверяет этому советнику, Марколо. И как у него получилось так повлиять на Родрика? Король уехал, оставив разбираться этого скользкого советника…Несомненно, Марколо найдет убийцу…или назначит кого-нибудь на эту роль.» Она подошла к окну вплотную, и положила руку на красное стекло. «Ненавижу политику». От окна к ладони шел приятный холод, остужая плоть и думы. «Мне опять придется заняться политикой, другого выхода просто нет. Значит - собрать всех мой личный штат, раздать задания. Воры хорошо вынюхивают, они неприметны – в кулуары дворца, следить за завравшейся знатью, далее, сплети - проверить, это поручу….». Томик стихов сиротой лежал у столе.
7 мая. Дворцовая площади, время ближе к часу дня
Девушка стояла на главной площади перед дворцом, позади толпы зевак. Люди с интересом следили за развитием событий: еще бы, не каждый день военные устраивают такой переполох. Да и присутствие епископа накаляло ситуацию, всем хотелось знать, как и чем ответит главный советник короля.
- Ну дела, - протянула она и вздрогнула – на ее плечо опустилась чья-то рука. Обернувшись, Джеспер увидела капитана Гибеллина, на нем был темный плащ, скрывающий от посторонних глаз. – Вы?!
- Я. Видит Бог - это встреча не случайна. Джеспер, вы помните наш разговор? – Девушка растерянно кивнула. – Шпага, вы нашли ее?
- Она у меня. С собой.
- Отлично, просто отлично, дайте ее сюда.
- Вы получите шпагу, если кое-что пообещаете, - глаза лорда резко сузились, Джеспер стало не по себе. – Обещайте рассказать все, когда этому бардаку придет конец. – Поспешно пояснила она и улыбнулась.
- Расскажу, - кивну сэр Баллиан и получил шпагу. – Но мне пора, будьте осторожнее и спасибо за помощь.
- А вы в курсе, какой переполох из-за вас устроили? – Усмехнулась девушка, но лорд не ответил, поспешным шагом он скрылся в толпе. Хотя Джеспер была готова поклясться, что видела его улыбку.
- Ну что за город, что за страна, - покачала она головой.
Девушка стояла на главной площади перед дворцом, позади толпы зевак. Люди с интересом следили за развитием событий: еще бы, не каждый день военные устраивают такой переполох. Да и присутствие епископа накаляло ситуацию, всем хотелось знать, как и чем ответит главный советник короля.
- Ну дела, - протянула она и вздрогнула – на ее плечо опустилась чья-то рука. Обернувшись, Джеспер увидела капитана Гибеллина, на нем был темный плащ, скрывающий от посторонних глаз. – Вы?!
- Я. Видит Бог - это встреча не случайна. Джеспер, вы помните наш разговор? – Девушка растерянно кивнула. – Шпага, вы нашли ее?
- Она у меня. С собой.
- Отлично, просто отлично, дайте ее сюда.
- Вы получите шпагу, если кое-что пообещаете, - глаза лорда резко сузились, Джеспер стало не по себе. – Обещайте рассказать все, когда этому бардаку придет конец. – Поспешно пояснила она и улыбнулась.
- Расскажу, - кивну сэр Баллиан и получил шпагу. – Но мне пора, будьте осторожнее и спасибо за помощь.
- А вы в курсе, какой переполох из-за вас устроили? – Усмехнулась девушка, но лорд не ответил, поспешным шагом он скрылся в толпе. Хотя Джеспер была готова поклясться, что видела его улыбку.
- Ну что за город, что за страна, - покачала она головой.
7 мая, ближе к вечеру. Дворец Велларде.
После обеда в кабинете Марколо собралась прежняя компания: советник собственной персоной, его честь Леон Кипрас и пара доблестных стражников: Дебби Жевонс и Винни Бло. Между Марколо и Кипрасом вяло текла беседа, стражники, подобно нашкодившим детишкам, притаились в углу. Все ждали известий с минуты на минуту…
- Ваша Светлость, - произнес помощник Марколо мсье Хольп, пройдя в кабинет, - от наших людей поступила информация, что капитан Гибеллин направляется сейчас в свои апартаменты во дворце.
- Что ж, самое время, - удовлетворенно кивнул советник, - Инспектор Жевонс – мы выступаем. Отдайте распоряжение своим подчиненным.
- Так точно, сэр, – ответил Дебби Жевонс и, отсалютовав, выбежал из комнаты. Советник поднялся с кресла и направился к дверям, вслед за ним устремился судья Леон Кипрас, процессию завершал сержант Бло, чувствовавший себя крайне неуютно в этой компании, к тому же серебряный подсвечник то и дело норовил высунуться из-под полы его мундира. Хольп прикрыл за ними дверь и быстрым шагом нагнал Сезара.
- Скажите, Хольп, как развивается ситуация на площади? - спросил советник, неспешно вышагивая по гулкому коридору.
- Всё идет, как и было задумано Вами, Ваша Светлость, - отозвался Хольп, - Время от времени возникают стычки между стражей и гвардейцами, они то затухают, то разгораются вновь. И это, я скажу, надо видеть, милорд. Презабавнейшее зрелище. В чистом поле, несомненно, гвардия смела бы стражу одним ударом, но тут! Гвардейцы в броне с ног до головы похожи на улиток и навозных жуков. Закаленные в уличных боях стражники задают им жару.
Сзади раздался глубокий вздох. Взгляд идущего в конце группы сержанта Бло мечтательно затуманился.
- Если гвардия все же решится штурмовать дворец, боюсь, милорд, их всех перебьют, - сказал Хольп.
- Н-да, этого нельзя допустить, - серьёзно заметил Леон Кипрас. Марколо согласно кивнул.
- Кроме того, милорды, - продолжил Хольп, - войска во главе со штабс-генералом Ютфрутом и капитаном Гутиньеросом уже на подходе. Скоро все пути отступления будут отрезаны.
- Что ж, они сами загнали себя в эту ловушку, - отметил Марколо.
- Не без нашей помощи, - самодовольно заявил судья Кипрас, - Его Величество больше не сможет доверять своим гвардейцам, а по сему самое время разогнать эту шайку.
- Милейший Леон, - улыбнулся советник, - я очень сомневаюсь, что Родрик даст свое согласие на полное расформирование гвардии. Но я льщу себя надеждой, что, в свете произошедшего сегодня, смогу убедить его в необходимости реформы. И даже если Гибеллину удастся избежать виселицы и выкарабкаться из той навозной ямы, в которую он угодил по собственной глупости, будет крайне занимательно понаблюдать за его карьерой под командованием юного Гутиньероса.
Дружный хохот разнесся под каменными сводами.
- Но шутки в сторону, господа, нам ещё многое надо успеть! - глаза советника светились в предвкушении, - Во-первых, благодаря нашим доблестным стражникам и их весомым уликам, - Сезар сделал паузу акцентируя слово «весомым», - мы предъявим обвинение капитану Гибеллину, и, как говорится в Вашем ведомстве, Леон, «закроем» его.
Бло продолжающий замыкать процессию загнул палец.
- Во-вторых, мы должны поспешить, чтобы предотвратить ненужное кровопролитие. Что, кстати, возвращает меня к Вашей персоне, Хольп.
- Милорд? – отозвался Хольп, пока Бло загибал второй палец.
- Передайте это послание её высочеству герцогине Изабель с выражением моего глубочайшего уважения, - Марколо протянул Хольпу конверт, - Надеюсь, наше с её высочеством совместное обращение усмирит взбесившихся гвардейцев.
Хольп принял конверт и спрятал его во внутренний карман своего плаща.
- И только после этого…- начал Сезар.
- В-третьих, - раздалось сзади.
- Прошу прощения? – Марколо остановился и уставился на Бло.
- Извините, милорд, я всего лишь уточнил. Это уже третий пункт, сэр?
- Эээ… Да, сержант, это третий пункт. Можете загибать палец, только ради собственного блага не смейте меня перебивать впредь.
- Так точно, сер. Прошу прощения, сэр.
- Итак, наконец, уточняя для тугих мозгов, в-третьих…
- Спасибо, сэр.
Марколо окинул Винни Бло бешеным взглядом и повысил голос:
- … Мы с его честью Судьей Кипрасом подготовим предложения по реформированию гвардии…
- Простите, Ваша Светлость, - вновь подал голос Бло.
- Что ещё, сержант? – взорвался Марколо, - Я же внятно сказал, что это и было третьим пунктом: реформирование гвардии.
- Так точно, сэр. Я понял, я же не идиот, сэр.
- Тогда в чем дело?
- Мы уже пришли, сэр.
После обеда в кабинете Марколо собралась прежняя компания: советник собственной персоной, его честь Леон Кипрас и пара доблестных стражников: Дебби Жевонс и Винни Бло. Между Марколо и Кипрасом вяло текла беседа, стражники, подобно нашкодившим детишкам, притаились в углу. Все ждали известий с минуты на минуту…
- Ваша Светлость, - произнес помощник Марколо мсье Хольп, пройдя в кабинет, - от наших людей поступила информация, что капитан Гибеллин направляется сейчас в свои апартаменты во дворце.
- Что ж, самое время, - удовлетворенно кивнул советник, - Инспектор Жевонс – мы выступаем. Отдайте распоряжение своим подчиненным.
- Так точно, сэр, – ответил Дебби Жевонс и, отсалютовав, выбежал из комнаты. Советник поднялся с кресла и направился к дверям, вслед за ним устремился судья Леон Кипрас, процессию завершал сержант Бло, чувствовавший себя крайне неуютно в этой компании, к тому же серебряный подсвечник то и дело норовил высунуться из-под полы его мундира. Хольп прикрыл за ними дверь и быстрым шагом нагнал Сезара.
- Скажите, Хольп, как развивается ситуация на площади? - спросил советник, неспешно вышагивая по гулкому коридору.
- Всё идет, как и было задумано Вами, Ваша Светлость, - отозвался Хольп, - Время от времени возникают стычки между стражей и гвардейцами, они то затухают, то разгораются вновь. И это, я скажу, надо видеть, милорд. Презабавнейшее зрелище. В чистом поле, несомненно, гвардия смела бы стражу одним ударом, но тут! Гвардейцы в броне с ног до головы похожи на улиток и навозных жуков. Закаленные в уличных боях стражники задают им жару.
Сзади раздался глубокий вздох. Взгляд идущего в конце группы сержанта Бло мечтательно затуманился.
- Если гвардия все же решится штурмовать дворец, боюсь, милорд, их всех перебьют, - сказал Хольп.
- Н-да, этого нельзя допустить, - серьёзно заметил Леон Кипрас. Марколо согласно кивнул.
- Кроме того, милорды, - продолжил Хольп, - войска во главе со штабс-генералом Ютфрутом и капитаном Гутиньеросом уже на подходе. Скоро все пути отступления будут отрезаны.
- Что ж, они сами загнали себя в эту ловушку, - отметил Марколо.
- Не без нашей помощи, - самодовольно заявил судья Кипрас, - Его Величество больше не сможет доверять своим гвардейцам, а по сему самое время разогнать эту шайку.
- Милейший Леон, - улыбнулся советник, - я очень сомневаюсь, что Родрик даст свое согласие на полное расформирование гвардии. Но я льщу себя надеждой, что, в свете произошедшего сегодня, смогу убедить его в необходимости реформы. И даже если Гибеллину удастся избежать виселицы и выкарабкаться из той навозной ямы, в которую он угодил по собственной глупости, будет крайне занимательно понаблюдать за его карьерой под командованием юного Гутиньероса.
Дружный хохот разнесся под каменными сводами.
- Но шутки в сторону, господа, нам ещё многое надо успеть! - глаза советника светились в предвкушении, - Во-первых, благодаря нашим доблестным стражникам и их весомым уликам, - Сезар сделал паузу акцентируя слово «весомым», - мы предъявим обвинение капитану Гибеллину, и, как говорится в Вашем ведомстве, Леон, «закроем» его.
Бло продолжающий замыкать процессию загнул палец.
- Во-вторых, мы должны поспешить, чтобы предотвратить ненужное кровопролитие. Что, кстати, возвращает меня к Вашей персоне, Хольп.
- Милорд? – отозвался Хольп, пока Бло загибал второй палец.
- Передайте это послание её высочеству герцогине Изабель с выражением моего глубочайшего уважения, - Марколо протянул Хольпу конверт, - Надеюсь, наше с её высочеством совместное обращение усмирит взбесившихся гвардейцев.
Хольп принял конверт и спрятал его во внутренний карман своего плаща.
- И только после этого…- начал Сезар.
- В-третьих, - раздалось сзади.
- Прошу прощения? – Марколо остановился и уставился на Бло.
- Извините, милорд, я всего лишь уточнил. Это уже третий пункт, сэр?
- Эээ… Да, сержант, это третий пункт. Можете загибать палец, только ради собственного блага не смейте меня перебивать впредь.
- Так точно, сер. Прошу прощения, сэр.
- Итак, наконец, уточняя для тугих мозгов, в-третьих…
- Спасибо, сэр.
Марколо окинул Винни Бло бешеным взглядом и повысил голос:
- … Мы с его честью Судьей Кипрасом подготовим предложения по реформированию гвардии…
- Простите, Ваша Светлость, - вновь подал голос Бло.
- Что ещё, сержант? – взорвался Марколо, - Я же внятно сказал, что это и было третьим пунктом: реформирование гвардии.
- Так точно, сэр. Я понял, я же не идиот, сэр.
- Тогда в чем дело?
- Мы уже пришли, сэр.
7 мая. Вечер. Площадь Гвибрука.
Что ж, удивление простецов вполне объяснимо.
Именно эта мысль пришла в голову святому отцу епископу Корнелиусу. В седельной сумочке у него лежала оконченная книга «О Божественных Явлениях», и ее приятная тяжесть придавала ему уверенности в собственных силах.
Иногда у него начинали дрожать коленки, в такие моменты Его Высокопреосвященство вспоминал одну за одной молитвы и уроки кавалерийских сшибок с неприятелем, когда он был еще послушником в воинстве Риннского Ордена Меченосцев.
Дело-то оказалось не плевым, как ему вначале привиделось. Поразмыслить бы не мешало, однако времени на это нет.
Совсем близко от него показался отряд пикинеров, спешащий занять проход к Портовой улице. И он увидел, что племянник его друга был, не так глуп – он занял площадь, а не что-нибудь другое. Площадь – место открытое, есть, где разогнаться, и не совались бы в узкие проулки – не получали бы по шапкам, а так уже троих отвезли в госпиталь…
Однако в случае с пикинерами дело обернулось совсем по-другому. И отряду и сержанту, им командовавшему не хватило десятка шагов до безопасного места. Всего четыре гвардейца мощным таранным ударом вынесли его за пределы видимости…
Опасаться стоило арбалетов.
Кстати еще королевские ловчие Мастера Энрика были на охоте. И это радовало – Марколо непременно бы воспользовался их длинными луками.
И вот святой отец уже стоял на постаменте, а люди ждали его слов.
С коня что-ли слезть?
- Дети мои! – заорал епископ и площадь на мгновение затихла. – Вот и пришло время, когда выбор каждого из нас может повлиять на судьбу государства.
Гвардия подобралась поближе, чтобы слышать его слова, а любопытный народ – тот просто столпился вокруг.
Из окон Дворца высунулись подозрительные физиономии и молча подслушивали, что твориться внизу.
- Пращуры наши вершили деяния великие, и построили нам стены Гвибрука, дали нам свободу от Пенгрии и гордость Святого Отца Риннского за своих пасынков! Поколения благородных семей Тибуроны строили крепости и вооружали воинов, чтобы стояли они на страже границ и спокойствия. Велларде и Астеры, Рандлхопы и Кредеры, Гибеллины и Гутиньеросы на севере, западе востоке и юге отстаивали честь и справедливость! Отцы наши носили мечи, и мечи носим мы! Дети наши и внуки должны знать – Тибурона спокойно живет мирной жизнью.
Не сразу все поняли к чему такое вступление, но многих стало терзать легкое беспокойство по поводу того, что они тут учинили.
- Цель ли благородна, способы ли приемлемы?! – не совсем понятно повысил голос Корнелиус.
- Цель одна, - все сразу поняли куда он клонил с самого начала, - спокойствие и доверие короля, и способы могут быть только заслуживающие уважение потомков!
С грохотом одного гвардейца стянули крючьями с коня в узком проулке, но благо дело его отбили товарищи.
- А вы знаете, что сюда стягивают гарнизон города под командованием Ютфрута? И новый капитан конных сержантов Гутиньерос ведет своих людей?
- Пусть только выйдут на площадь, - проворчал лейтенант Твинк, - зубы будут считать в районе Набережной…
- Долго это не сможет продолжаться, – сказал Гвидо Гибеллин. – Надо штурмовать Дворец.
- Это невозможно, виконт, у нас не хватит людей.
- А что тогда, отступление?
- Нет. Будем стоять до последнего, и ждать капитана.
- Хороший план. А если капитан уже арестован?
- Тогда штурм и дело с концом, но давай послушаем епископа.
- … свой пыл! – закончил Корнелиус.
- Чего он сказал? – спросил Гвидо стоявшего рядом Роланда.
- Просил разойтись по казармам и дождаться короля. Сказал, что Его Величество будет весьма недоволен нашим поведением и что мы ставим под угрозу жизни его дочери и сестры.
- Бросить капитана? Никогда.
Епископ тем временем обернулся к Дворцу и замахал руками.
- Эй, во Дворце!
- Чего тебе? – заорали оттуда.
- Ну смотри, смерд, - зло подумал Корнелиус, - я твою харю запомнил, потыкаешь ты у меня на костре…
Но тут же улыбнулся и продолжил:
- Пусть на балкон выйдут милорд Марколо и Ее Светлость герцогиня Велларде!
- Да, пусть выйдут! – грянули хором гвардейцы, - давайте сюда советника!
- Минутку, - стал успокаивать их святой отец, - я призываю вас к переговорам.
Он пресек возражения мановением руки и, съехав с постамента, направил своего коня к ступеням Дворца, Его окружали тяжелые конники Святого Ордена.
- Совсем с ума посходили эти тибуронцы, - поделился мыслью капрал Травельен.
Левеньер кивнул головой и прошептал что-то на ухо своему брату. Оба прыснули от смеха, но тяжелый взгляд их начальника, вернул капралам хмурые лица.
Что ж, удивление простецов вполне объяснимо.
Именно эта мысль пришла в голову святому отцу епископу Корнелиусу. В седельной сумочке у него лежала оконченная книга «О Божественных Явлениях», и ее приятная тяжесть придавала ему уверенности в собственных силах.
Иногда у него начинали дрожать коленки, в такие моменты Его Высокопреосвященство вспоминал одну за одной молитвы и уроки кавалерийских сшибок с неприятелем, когда он был еще послушником в воинстве Риннского Ордена Меченосцев.
Дело-то оказалось не плевым, как ему вначале привиделось. Поразмыслить бы не мешало, однако времени на это нет.
Совсем близко от него показался отряд пикинеров, спешащий занять проход к Портовой улице. И он увидел, что племянник его друга был, не так глуп – он занял площадь, а не что-нибудь другое. Площадь – место открытое, есть, где разогнаться, и не совались бы в узкие проулки – не получали бы по шапкам, а так уже троих отвезли в госпиталь…
Однако в случае с пикинерами дело обернулось совсем по-другому. И отряду и сержанту, им командовавшему не хватило десятка шагов до безопасного места. Всего четыре гвардейца мощным таранным ударом вынесли его за пределы видимости…
Опасаться стоило арбалетов.
Кстати еще королевские ловчие Мастера Энрика были на охоте. И это радовало – Марколо непременно бы воспользовался их длинными луками.
И вот святой отец уже стоял на постаменте, а люди ждали его слов.
С коня что-ли слезть?
- Дети мои! – заорал епископ и площадь на мгновение затихла. – Вот и пришло время, когда выбор каждого из нас может повлиять на судьбу государства.
Гвардия подобралась поближе, чтобы слышать его слова, а любопытный народ – тот просто столпился вокруг.
Из окон Дворца высунулись подозрительные физиономии и молча подслушивали, что твориться внизу.
- Пращуры наши вершили деяния великие, и построили нам стены Гвибрука, дали нам свободу от Пенгрии и гордость Святого Отца Риннского за своих пасынков! Поколения благородных семей Тибуроны строили крепости и вооружали воинов, чтобы стояли они на страже границ и спокойствия. Велларде и Астеры, Рандлхопы и Кредеры, Гибеллины и Гутиньеросы на севере, западе востоке и юге отстаивали честь и справедливость! Отцы наши носили мечи, и мечи носим мы! Дети наши и внуки должны знать – Тибурона спокойно живет мирной жизнью.
Не сразу все поняли к чему такое вступление, но многих стало терзать легкое беспокойство по поводу того, что они тут учинили.
- Цель ли благородна, способы ли приемлемы?! – не совсем понятно повысил голос Корнелиус.
- Цель одна, - все сразу поняли куда он клонил с самого начала, - спокойствие и доверие короля, и способы могут быть только заслуживающие уважение потомков!
С грохотом одного гвардейца стянули крючьями с коня в узком проулке, но благо дело его отбили товарищи.
- А вы знаете, что сюда стягивают гарнизон города под командованием Ютфрута? И новый капитан конных сержантов Гутиньерос ведет своих людей?
- Пусть только выйдут на площадь, - проворчал лейтенант Твинк, - зубы будут считать в районе Набережной…
- Долго это не сможет продолжаться, – сказал Гвидо Гибеллин. – Надо штурмовать Дворец.
- Это невозможно, виконт, у нас не хватит людей.
- А что тогда, отступление?
- Нет. Будем стоять до последнего, и ждать капитана.
- Хороший план. А если капитан уже арестован?
- Тогда штурм и дело с концом, но давай послушаем епископа.
- … свой пыл! – закончил Корнелиус.
- Чего он сказал? – спросил Гвидо стоявшего рядом Роланда.
- Просил разойтись по казармам и дождаться короля. Сказал, что Его Величество будет весьма недоволен нашим поведением и что мы ставим под угрозу жизни его дочери и сестры.
- Бросить капитана? Никогда.
Епископ тем временем обернулся к Дворцу и замахал руками.
- Эй, во Дворце!
- Чего тебе? – заорали оттуда.
- Ну смотри, смерд, - зло подумал Корнелиус, - я твою харю запомнил, потыкаешь ты у меня на костре…
Но тут же улыбнулся и продолжил:
- Пусть на балкон выйдут милорд Марколо и Ее Светлость герцогиня Велларде!
- Да, пусть выйдут! – грянули хором гвардейцы, - давайте сюда советника!
- Минутку, - стал успокаивать их святой отец, - я призываю вас к переговорам.
Он пресек возражения мановением руки и, съехав с постамента, направил своего коня к ступеням Дворца, Его окружали тяжелые конники Святого Ордена.
- Совсем с ума посходили эти тибуронцы, - поделился мыслью капрал Травельен.
Левеньер кивнул головой и прошептал что-то на ухо своему брату. Оба прыснули от смеха, но тяжелый взгляд их начальника, вернул капралам хмурые лица.
7 мая. Вечер. Площадь Гвибрука.
Мои верные вассалы готовы к войне,
Остановить этих волков выпал случай мне,
Жажда и стремленье опозорить их род-
Отчаяние задушит их вождей!
Я поведу войска вперед!
Дворцовая площадь на удивление не гудела от лязга столкнувшихся мечей или щитов, ни стонов, ни криков о пощаде, ни победных кличей…тишина…
Гути даже на мгновение растерялся, он думал, что придётся прорываться к дворцу через благородные ряды золотой гвардии Тибуроны, воодушивлять войско пришедшее под его командованием…насмотрелся пенгрийских спектаклей. Что ж, так даже проще и возможно обойдётся без крови.
Войско пришедшее с Гутиньеросом затянуло в мгновение, как чёрная туча, все входы и выходы с дворцовой площади, в центре которой в прекрасной броне спина к спине отдыхали после очередной стычки гвардейцы.
Безусловно балгородные гвардейцы ощутили подошедшую мощь, но сделали вид, что не заметили. Гути улыбнулся про себя и подняв вверх правую руку дал знать, находящемуся на противоположной стороне площади штабс-генералу Дитеру Ютфруту, о своём намерение двинуться на переговоры, тот одобрительно кивнул головой. Гутиньерос направил высоченного боевого коня к центру площади, где его уже сверлили десятки ненавидящих глаз…
Когда Самир приближился к гвардейцам его тут же взяли в кольцо из семи человек.
- Во дворце сегодня выходной, так что советуем повернуть тебе назад Гутиньерос… - бросил ближний гвардеец.
- Несмотря на незавидное положения вы ещё продолжаете шутить…похвально, - Гути снял шлем с пышным плюмажом и сплюнув листочек свежей мяты, которую он жевал всё дорогу к площади, месталец продолжил. – И наверное такой тон со старшим по званию тоже, как элемент, входит в шутку и я бы с радостью остался бы с тобой и пошутил, но уже темнеет, а я ещё не ужинал….кто здесь у вас главный?
Гвардеец хотел было что-то ответить, но его сосед проявил атрибуты этикета и первым ответил Самиру.
- Гвидо Гибеллин, лейтененат Гвардии. – я провожу вас к нему.
- Благодарю уважаемый – Гути улыбнулся во все тридцать два зуба.
Гвидо он застал помогающим одному из раненых, который умудрился уже поймать чью-то стрелу. Гвардеец проводивший Гути подошёл к лейтенанту и что-то шепнул тому на ухо и сразу же удалился. Гибеллин с недовольной гримсой нехотя обернулся к Гутиньеросу.
- Полно вам Гвидо! – Гути сверкнул глазами – вы не рады меня видеть…?
- Как это ни странно, нет. Что тебе надо месталец?
- Попроще тон доблстный Гвидо, иначе гвардия тебе будет только сниться…как долго вы намерены капать на мозги всему дворцу, может быть будете благоразумными и успокоитесь, сложите оружие и мы дадим вам уйти в казармы, а завтра уже разберёмся, кто прав, а кто виноват?
- Ни вам Гутиньерос ставить нам условия!
- А я их и не ставлю, я всего-навсего предупреждаю, что васможет ждать в противном случае, а ведь можно все решить без этого.
- А что нас может ждать? – Гвидо поднял вопросительно бровь.
- Полное истребление – улыбнулся ему в ответ Гути.
Мои верные вассалы готовы к войне,
Остановить этих волков выпал случай мне,
Жажда и стремленье опозорить их род-
Отчаяние задушит их вождей!
Я поведу войска вперед!
Дворцовая площадь на удивление не гудела от лязга столкнувшихся мечей или щитов, ни стонов, ни криков о пощаде, ни победных кличей…тишина…
Гути даже на мгновение растерялся, он думал, что придётся прорываться к дворцу через благородные ряды золотой гвардии Тибуроны, воодушивлять войско пришедшее под его командованием…насмотрелся пенгрийских спектаклей. Что ж, так даже проще и возможно обойдётся без крови.
Войско пришедшее с Гутиньеросом затянуло в мгновение, как чёрная туча, все входы и выходы с дворцовой площади, в центре которой в прекрасной броне спина к спине отдыхали после очередной стычки гвардейцы.
Безусловно балгородные гвардейцы ощутили подошедшую мощь, но сделали вид, что не заметили. Гути улыбнулся про себя и подняв вверх правую руку дал знать, находящемуся на противоположной стороне площади штабс-генералу Дитеру Ютфруту, о своём намерение двинуться на переговоры, тот одобрительно кивнул головой. Гутиньерос направил высоченного боевого коня к центру площади, где его уже сверлили десятки ненавидящих глаз…
Когда Самир приближился к гвардейцам его тут же взяли в кольцо из семи человек.
- Во дворце сегодня выходной, так что советуем повернуть тебе назад Гутиньерос… - бросил ближний гвардеец.
- Несмотря на незавидное положения вы ещё продолжаете шутить…похвально, - Гути снял шлем с пышным плюмажом и сплюнув листочек свежей мяты, которую он жевал всё дорогу к площади, месталец продолжил. – И наверное такой тон со старшим по званию тоже, как элемент, входит в шутку и я бы с радостью остался бы с тобой и пошутил, но уже темнеет, а я ещё не ужинал….кто здесь у вас главный?
Гвардеец хотел было что-то ответить, но его сосед проявил атрибуты этикета и первым ответил Самиру.
- Гвидо Гибеллин, лейтененат Гвардии. – я провожу вас к нему.
- Благодарю уважаемый – Гути улыбнулся во все тридцать два зуба.
Гвидо он застал помогающим одному из раненых, который умудрился уже поймать чью-то стрелу. Гвардеец проводивший Гути подошёл к лейтенанту и что-то шепнул тому на ухо и сразу же удалился. Гибеллин с недовольной гримсой нехотя обернулся к Гутиньеросу.
- Полно вам Гвидо! – Гути сверкнул глазами – вы не рады меня видеть…?
- Как это ни странно, нет. Что тебе надо месталец?
- Попроще тон доблстный Гвидо, иначе гвардия тебе будет только сниться…как долго вы намерены капать на мозги всему дворцу, может быть будете благоразумными и успокоитесь, сложите оружие и мы дадим вам уйти в казармы, а завтра уже разберёмся, кто прав, а кто виноват?
- Ни вам Гутиньерос ставить нам условия!
- А я их и не ставлю, я всего-навсего предупреждаю, что васможет ждать в противном случае, а ведь можно все решить без этого.
- А что нас может ждать? – Гвидо поднял вопросительно бровь.
- Полное истребление – улыбнулся ему в ответ Гути.
7 мая, площадь
Напряжение на площади нарастало. Подул легкий ветерок, принесший запах жасмина и разноцветные искры, весело кружащиеся в немыслимых пируэтах. Все обернулись в сторону помоста и увидели вихрь этих искорок, кружащихся все быстрее и быстрее. Они образовывали кокон и вдруг опали, превратившись в легкую дымку, окутывавшую площадь. На помосте, в том самом месте, где недавно говорил епископ, стоял Сатис. Он привеливо улыбался людям.
- Жители Тибуроны! - Начал он. - Я обращаюсь к вам сейчас, когда внешний враг не дремлет! Пенгрия и Танди только и ждут нашей слабости, чтобы напасть! Так не дадим им такой возможности! Мы не станем слабыми и внутри страны не будет распрей!
- Святой отец! - Повернулся он к епископу. - В прошлом у нас были разногласия, но сейчас время союза. И пусть он станет знаком для всех. Будь они верующие или нет!
Епископ Карнелиус важно кивнул, искусно скрыв свое замешательство, вызванное появлением мага. Они вместе продолжили говорить, импровизируя на ходу. Вся площадь, включая гвардейцев и Гибеллина с Гути, слушали их со всем вниманием, пребывая в легком шоке от появления Сатиса. Люди были как зачарованные. По правде говоря, так оно и было. Никто не заметил дымки, которая не только окутала площадь, но и частично проникла во дворец, заставляя вылезать оттуда некоторых слуг.
Сатис говорил и думал. Думал о советнике, об этом гнусном человеке, готовым на все ради власти, думал о записке Нокса, адресованной Гибеллину с предупреждением об яде из кувшина, думал о самом Ноксе, который попросил его помочь, думал о Сьерре, которая наверняка слушала его и ещё о многих вещах. И все чаще и чаще он думал:
" Надеюсь, это все не бессмыслено"
Напряжение на площади нарастало. Подул легкий ветерок, принесший запах жасмина и разноцветные искры, весело кружащиеся в немыслимых пируэтах. Все обернулись в сторону помоста и увидели вихрь этих искорок, кружащихся все быстрее и быстрее. Они образовывали кокон и вдруг опали, превратившись в легкую дымку, окутывавшую площадь. На помосте, в том самом месте, где недавно говорил епископ, стоял Сатис. Он привеливо улыбался людям.
- Жители Тибуроны! - Начал он. - Я обращаюсь к вам сейчас, когда внешний враг не дремлет! Пенгрия и Танди только и ждут нашей слабости, чтобы напасть! Так не дадим им такой возможности! Мы не станем слабыми и внутри страны не будет распрей!
- Святой отец! - Повернулся он к епископу. - В прошлом у нас были разногласия, но сейчас время союза. И пусть он станет знаком для всех. Будь они верующие или нет!
Епископ Карнелиус важно кивнул, искусно скрыв свое замешательство, вызванное появлением мага. Они вместе продолжили говорить, импровизируя на ходу. Вся площадь, включая гвардейцев и Гибеллина с Гути, слушали их со всем вниманием, пребывая в легком шоке от появления Сатиса. Люди были как зачарованные. По правде говоря, так оно и было. Никто не заметил дымки, которая не только окутала площадь, но и частично проникла во дворец, заставляя вылезать оттуда некоторых слуг.
Сатис говорил и думал. Думал о советнике, об этом гнусном человеке, готовым на все ради власти, думал о записке Нокса, адресованной Гибеллину с предупреждением об яде из кувшина, думал о самом Ноксе, который попросил его помочь, думал о Сьерре, которая наверняка слушала его и ещё о многих вещах. И все чаще и чаще он думал:
" Надеюсь, это все не бессмыслено"
Вечер 7 мая, Дворец Велларде
Как и было условленно, несколько стражников заняли позицию внутри комнаты Гибеллина, остальные укрылись за поворотом коридора. Долго ждать капитана гвардейцев не пришлось: он уверенным шагом проследовал с противоположного конца и распахнул дверь в свои апартаменты. В тот же миг он обнаружил засаду.
- В чем дело?! – рявкнул Балиан, опуская руку в латной перчатке на эфес. Гремя плохо подогнанными доспехами, стена стражников сомкнулась за ним, острия клинков смотрели ему в спину. Капитан обернулся, оценивая нависшую над ним угрозу.
- Повторяю свой вопрос, что здесь происходит?!
- Не стоит так надрывать голосовые связки, - раздался из-за спин стражников голос Леона Кипраса, Верховного Судьи, - мы все здесь по очень важному делу, граф Гибеллин, поэтому прошу вас не оказывать сопротивления и пройти в комнату.
Лицо капитана не выражало особого удивления, можно было сказать, что он ожидал чего-то подобного. Его неприязненный взгляд скользнул по судье и остановился на лице стоящего рядом с Кипрасом советника Марколо. Губы Сезара чуть тронула непринужденная улыбка.
- Уважаемый капитан, - сказал тот, – не волнуйтесь, господа стражники сейчас Вам всё объяснят. Право слово, не пристало нам, благородным людям, стоять вот так, у дверей и общаться под прицелом арбалета. Пригласите нас пройти, и мы разъясним ситуацию в спокойной обстановке.
Лицо Гибеллина ещё несколько мгновений выражало внутреннюю борьбу, но было очевидно, что тон и слова советника подействовали на капитана благотворно. Он немного расслабился и даже сделал попытку улыбнуться в ответ:
- Вы правы, милорд, прошу Вас, проходите. Вы тоже, Ваша честь.
- Благодарю, капитан.
***
Прошло уже около 10 минут с тех пор, как Леон Кипрас предъявил Балиану Гибеллину постановление об обыске. Капитан стойко воспринял вторжение в свои владения, однако, узнав, что досмотр его комнат определенным образом связан с убийством капитана Нуньяса, тут же заявил о своей полной непричастности. Его слова были встречены незваными гостями с некоторой долей скептицизма, и обыск все-таки начался. И вот теперь капитан Гибеллин сидел в кресле и ничего не выражающим взглядом наблюдал за тем, как стражники переворачивали всё вверх дном. Напротив него со скучающим выражением на лице восседал советник Марколо, Верховный Судья Кипрас стоял чуть поодаль у окна и время от времени выглядывал на улицу из-за портьеры.
Инспектор Жевонс, сержант Бло и ещё несколько стражников безуспешно обследовали каждый сантиметр, ходили туда-сюда, задумчиво стояли, глядя в стену, ползали по полу и карабкались на комоды. Обыск затягивался и не приносил результатов.
- О! – вдруг воскликнул Винни Бло и взгляды присутствующих обратились к предмету, который он поднимал на вытянутых руках, - Вот уже и кое-что интересное.
- Какая неожиданность! – воскликнул инспектор Жевонс, поспешно ретируясь.
Остальные молчали. Бло держал в руках бронзового льва с запекшимися кровавыми пятнами на гриве. Наконец судья Кипрас издал звук, который больше подошел бы подстреленной в полете утке.
- О, нет, – вслед за ним одними губами прошептал Марколо и закатил глаза.
Несколько секунд капитан Гибеллин с искренним недоумением смотрел на льва в руках стражника, а затем расхохотался.
- Какой абсурд, милорды, - выдавил он из себя сквозь смех, - Вы мне решили вменить в вину хранение бронзового льва?!
- Это не просто лев, сэр, - обиженно заметил Бло, - это орудие убийства. Оно найдено в вашей комнате.
- И что дальше, сержант? – капитан едва сдерживал себя, чтобы не захохотать вновь.
- Как что, сэр? Вы пытались утаить улику, - обличающим тоном заявил Бло.
- Бред. Зачем это мне?
- Эээ… Ммм…, - Винни несколько потерялся под взглядом Гибеллина и теперь искал глазами Жевонса, желая призвать того на выручку. Но тут советник Макроло поднялся с кресла. Сезар уже не улыбался, наоборот, выражение его лица говорило о букете неприятных эмоций, нахлынувших на него. Он многообещающе окинул взглядом Винни Бло и обратился к Гибелину:
- По всей видимости, капитан Гибеллин, нам теперь следует…
В этот момент речь советника прервал Его Величество Случай. Сержант Бло совершил какое-то неловкое движение, устанавливая бронзового льва на столик рядом с креслом Гибеллина, и на пол с громким стуком упало нечто завернутое в серую тряпицу.
- О, простите сэр. Какая у вас великолепная шпага, сэр, - сказал Бло, поднимая предмет с пола. Гибеллин побледнел и протянул руку:
- Благодарю, сержант, она мне тоже очень нравится.
- Секундочку! – Марколо выхватил шпагу из рук Бло и внимательно её осмотрел, - Очень занимательно, капитан. Действительно, великолепная шпага. А скажите мне, милейший Гибеллин, с каких пор вы носите оружие с изображением герба Нуньясов?
Кипрас быстрым шагом подошел к советнику и тоже осмотрел находку.
- Так это и есть шпага Патрика! - воскликнул он, – Она пропала в день его убийства.
- Очень интересно.
- Прошу прощения, Ваша светлость, Ваша честь, - из комода вылез инспектор Жевонс, который, как и его коллега, несколькими минутами ранее, держал в руках очередной загадочный предмет, - Я тут нашел кое-чего…
- Что у вас там, Жевонс? - спросил Кипрас.
- Это камзол со следами крови на нем. И… И несколькими рваными отверстиями в тех местах, где их быть не должно.
- Дайте-ка сюда.
Новая находка была также подвергнута тщательному осмотру.
- Что ж, это меняет дело, - наконец заключил судья, - Скажите, капитан, встречались ли вы 5 мая в около полудня с Патриком Нуньсом в его комнате во дворце?
Гибеллин недолго обдумывал свой ответ. Его голос прозвучал хрипло и безжизненно:
- Да, я виделся с капитаном Нуньясом до того, как он погиб.
- Рад, что Вы самостоятельно признали сей факт, капитан, - сказал Марколо с улыбкой, - Дело в том, что у нас имеется свидетель, который готов подтвердить, что Вы были у Нуньяса в предполагаемое время его смерти и у вас с графом произошла ссора.
Гибеллин молча смотрел себе под ноги.
- Я спрашиваю Вас, капитан, - Кипрас говорил громко и четко – Вы совершили убийство Патрика Нуньяса?
Гибеллин вскочил на ноги и устремил взгляд в глаза судьи.
- Нет, - сказал он, - Я вам даю слово чести, что я не убивал Патрика.
- Тогда, что вы делали в указанное время в его комнате? Что послужило причиной вашей ссоры?
- Сожалею, но я не могу вам дать ответ. Это дело государственной важности.
- Пустые отговорки, капитан. Я повторяю свои вопросы…
- Не стоит Ваша честь. Я не буду отвечать.
- Что ж, в таком случае, - Кипрас прочистил горло, - Правом, дарованным мне его величеством королем Тибуроны, я задерживаю вас, капитан Балиан Гибеллин по подозрению в совершении убийства капитана Нуньяса.
Гибеллин покорно сложил руки за спиной.
- Ваша честь, - негромко сказал Марколо, - в связи с развитием событий на Регалии мне кажется, нам следует местом заключения капитана определить одно из помещений дворца, специально предназначенное для подобных целей.
- Согласен с Вами, милорд, - ответил Кипрас, - везти Гибеллина сейчас в Замок Игрек, мягко говоря, нецелесообразно.
- Именно так, Ваша честь.
- Прошу Вас следовать за мной, капитан Гибеллин, - сказал судья Кипрас и вышел из комнаты.
Как и было условленно, несколько стражников заняли позицию внутри комнаты Гибеллина, остальные укрылись за поворотом коридора. Долго ждать капитана гвардейцев не пришлось: он уверенным шагом проследовал с противоположного конца и распахнул дверь в свои апартаменты. В тот же миг он обнаружил засаду.
- В чем дело?! – рявкнул Балиан, опуская руку в латной перчатке на эфес. Гремя плохо подогнанными доспехами, стена стражников сомкнулась за ним, острия клинков смотрели ему в спину. Капитан обернулся, оценивая нависшую над ним угрозу.
- Повторяю свой вопрос, что здесь происходит?!
- Не стоит так надрывать голосовые связки, - раздался из-за спин стражников голос Леона Кипраса, Верховного Судьи, - мы все здесь по очень важному делу, граф Гибеллин, поэтому прошу вас не оказывать сопротивления и пройти в комнату.
Лицо капитана не выражало особого удивления, можно было сказать, что он ожидал чего-то подобного. Его неприязненный взгляд скользнул по судье и остановился на лице стоящего рядом с Кипрасом советника Марколо. Губы Сезара чуть тронула непринужденная улыбка.
- Уважаемый капитан, - сказал тот, – не волнуйтесь, господа стражники сейчас Вам всё объяснят. Право слово, не пристало нам, благородным людям, стоять вот так, у дверей и общаться под прицелом арбалета. Пригласите нас пройти, и мы разъясним ситуацию в спокойной обстановке.
Лицо Гибеллина ещё несколько мгновений выражало внутреннюю борьбу, но было очевидно, что тон и слова советника подействовали на капитана благотворно. Он немного расслабился и даже сделал попытку улыбнуться в ответ:
- Вы правы, милорд, прошу Вас, проходите. Вы тоже, Ваша честь.
- Благодарю, капитан.
***
Прошло уже около 10 минут с тех пор, как Леон Кипрас предъявил Балиану Гибеллину постановление об обыске. Капитан стойко воспринял вторжение в свои владения, однако, узнав, что досмотр его комнат определенным образом связан с убийством капитана Нуньяса, тут же заявил о своей полной непричастности. Его слова были встречены незваными гостями с некоторой долей скептицизма, и обыск все-таки начался. И вот теперь капитан Гибеллин сидел в кресле и ничего не выражающим взглядом наблюдал за тем, как стражники переворачивали всё вверх дном. Напротив него со скучающим выражением на лице восседал советник Марколо, Верховный Судья Кипрас стоял чуть поодаль у окна и время от времени выглядывал на улицу из-за портьеры.
Инспектор Жевонс, сержант Бло и ещё несколько стражников безуспешно обследовали каждый сантиметр, ходили туда-сюда, задумчиво стояли, глядя в стену, ползали по полу и карабкались на комоды. Обыск затягивался и не приносил результатов.
- О! – вдруг воскликнул Винни Бло и взгляды присутствующих обратились к предмету, который он поднимал на вытянутых руках, - Вот уже и кое-что интересное.
- Какая неожиданность! – воскликнул инспектор Жевонс, поспешно ретируясь.
Остальные молчали. Бло держал в руках бронзового льва с запекшимися кровавыми пятнами на гриве. Наконец судья Кипрас издал звук, который больше подошел бы подстреленной в полете утке.
- О, нет, – вслед за ним одними губами прошептал Марколо и закатил глаза.
Несколько секунд капитан Гибеллин с искренним недоумением смотрел на льва в руках стражника, а затем расхохотался.
- Какой абсурд, милорды, - выдавил он из себя сквозь смех, - Вы мне решили вменить в вину хранение бронзового льва?!
- Это не просто лев, сэр, - обиженно заметил Бло, - это орудие убийства. Оно найдено в вашей комнате.
- И что дальше, сержант? – капитан едва сдерживал себя, чтобы не захохотать вновь.
- Как что, сэр? Вы пытались утаить улику, - обличающим тоном заявил Бло.
- Бред. Зачем это мне?
- Эээ… Ммм…, - Винни несколько потерялся под взглядом Гибеллина и теперь искал глазами Жевонса, желая призвать того на выручку. Но тут советник Макроло поднялся с кресла. Сезар уже не улыбался, наоборот, выражение его лица говорило о букете неприятных эмоций, нахлынувших на него. Он многообещающе окинул взглядом Винни Бло и обратился к Гибелину:
- По всей видимости, капитан Гибеллин, нам теперь следует…
В этот момент речь советника прервал Его Величество Случай. Сержант Бло совершил какое-то неловкое движение, устанавливая бронзового льва на столик рядом с креслом Гибеллина, и на пол с громким стуком упало нечто завернутое в серую тряпицу.
- О, простите сэр. Какая у вас великолепная шпага, сэр, - сказал Бло, поднимая предмет с пола. Гибеллин побледнел и протянул руку:
- Благодарю, сержант, она мне тоже очень нравится.
- Секундочку! – Марколо выхватил шпагу из рук Бло и внимательно её осмотрел, - Очень занимательно, капитан. Действительно, великолепная шпага. А скажите мне, милейший Гибеллин, с каких пор вы носите оружие с изображением герба Нуньясов?
Кипрас быстрым шагом подошел к советнику и тоже осмотрел находку.
- Так это и есть шпага Патрика! - воскликнул он, – Она пропала в день его убийства.
- Очень интересно.
- Прошу прощения, Ваша светлость, Ваша честь, - из комода вылез инспектор Жевонс, который, как и его коллега, несколькими минутами ранее, держал в руках очередной загадочный предмет, - Я тут нашел кое-чего…
- Что у вас там, Жевонс? - спросил Кипрас.
- Это камзол со следами крови на нем. И… И несколькими рваными отверстиями в тех местах, где их быть не должно.
- Дайте-ка сюда.
Новая находка была также подвергнута тщательному осмотру.
- Что ж, это меняет дело, - наконец заключил судья, - Скажите, капитан, встречались ли вы 5 мая в около полудня с Патриком Нуньсом в его комнате во дворце?
Гибеллин недолго обдумывал свой ответ. Его голос прозвучал хрипло и безжизненно:
- Да, я виделся с капитаном Нуньясом до того, как он погиб.
- Рад, что Вы самостоятельно признали сей факт, капитан, - сказал Марколо с улыбкой, - Дело в том, что у нас имеется свидетель, который готов подтвердить, что Вы были у Нуньяса в предполагаемое время его смерти и у вас с графом произошла ссора.
Гибеллин молча смотрел себе под ноги.
- Я спрашиваю Вас, капитан, - Кипрас говорил громко и четко – Вы совершили убийство Патрика Нуньяса?
Гибеллин вскочил на ноги и устремил взгляд в глаза судьи.
- Нет, - сказал он, - Я вам даю слово чести, что я не убивал Патрика.
- Тогда, что вы делали в указанное время в его комнате? Что послужило причиной вашей ссоры?
- Сожалею, но я не могу вам дать ответ. Это дело государственной важности.
- Пустые отговорки, капитан. Я повторяю свои вопросы…
- Не стоит Ваша честь. Я не буду отвечать.
- Что ж, в таком случае, - Кипрас прочистил горло, - Правом, дарованным мне его величеством королем Тибуроны, я задерживаю вас, капитан Балиан Гибеллин по подозрению в совершении убийства капитана Нуньяса.
Гибеллин покорно сложил руки за спиной.
- Ваша честь, - негромко сказал Марколо, - в связи с развитием событий на Регалии мне кажется, нам следует местом заключения капитана определить одно из помещений дворца, специально предназначенное для подобных целей.
- Согласен с Вами, милорд, - ответил Кипрас, - везти Гибеллина сейчас в Замок Игрек, мягко говоря, нецелесообразно.
- Именно так, Ваша честь.
- Прошу Вас следовать за мной, капитан Гибеллин, - сказал судья Кипрас и вышел из комнаты.
После обеда, 7 мая. Дворец Велларде
В уединенных покоях герцогини Велларде раздался стук в дверь, больше похожий на удары тарана. Изабель удивленно обернулась к двери – кто мог позволить себе такую дерзость? Она промолвила «войдите», и тут же в комнату ворвался Гриф, самый компетентный ее слуга, возбужденно сверкая глазами:
- Моя госпожа! На площади перед дворцом, по меньшей мере 40 гвардейцев, говорят, дворец в осаде. И вот, еще… - Гриф протянул какую-то ей записку. Изабель машинально пробежала ее глазами: «советник Марколо…».
Он сказал что-то еще, но Изабель уже не слышала. Она замерла на минуту, пытаясь уложить невероятную новость в голове. Воздух отказался проталкиваться в легкие, и Изабель с трудом ловила его. Наконец она потрясено выдохнула: «Черт возьми!», и подобрав юбки, скрылась за дверью, едва не врезавшись в стоящего рядом с ней Хольпа.
Изабель летела по дворцовому коридору, как мифическая адская фурия, метая глазами молнии, слуги исчезали с нее пути. Конечно, она знала, что если мужчины хотят подраться, то доводы разума на них не действуют. Но сейчас она забыла об этом. Редко, очень редко Изабель позволяла себе гневаться, а уж откровенная ярость – это вовсе было для несчастных слуг в новинку. Она шла, окруженная аурой властности, и искрящейся злости. Пусть она почувствовала неладное, но такое!...Она даже представить себе не могла. Худшее из невозможного – 40 вооруженных конников под стенами Велларде! Изабель влетела на балкон, с которого дворцовая площадь была как на ладони, и рявкнула во всю мощь своих легких, перекрывая многоголосый шум на улице:
- Что здесь происходит, черт побери!!!
Мужчины, занятые потрясанием оружием и распалением друг друга , не сразу смогли переключится на этот высокий голос. Но все же мужчины в любой ситуации остаются мужчинами, а Изабель была красива, особенно сейчас, с горящими от ярости глазами и пылающими щеками. Кроме того, она являлась сестрой короля.. Постепенно все лица повернулись к ней... Завладев вниманием площади, и уже меньше рискуя голосом, герцогиня продолжила:
- Вы решили захватить дворец Велладре!? И кто - цвет нашего рыцарства, оплот дворянства! Королевские гвардейцы! Лучшие из лучших! Я не могу в это поверить!– она гневно замолчала, переводя дух. Рыцари на площади тоже замолчали - похоже, что возможность быть обвиненными в измене короне им и в голову не приходила, когда они шли спасать своего капитана. Внимание гвардейцев скрестилось вокруг своего предводителя, и побледневший Гвидо Гиббелин выступил вперед:
- Нет, Ваше величество, это не так! Гвардия всецело предана королю, мы только хотим…
- Г..Гвидо, это вы? – перебила Изабель. - Вы, племянник благороднейшего рыцаря Тибуроны?! Это..это просто невероятно! Так это ВЫ все устроили?!! Что за безумие, я вас спрашиваю!!!
- Нет, нет, госпожа, - от брошенных в лицо обвинений Гвидо смешался, - нет. Все не так, как Вы поняли…
- Что я не так поняла, Гвидо ?- Перебила Изабель, - Короля нет в столице всего второй день, а под стенами замка уже стоят вооруженные люди! – Тут герцогиня краем глаза заметила группу конных людей в черных одеждах, и с трудом узнала в ее пухлом предводителе епископа Корнелиуса. – Как, и Вы тут, епископ Конелиус?! – потрясено выдохнула Изабель, - Неужели Риннская Церковь благословляет насилие? Нет, этого просто не может быть…– она смотрела в ставшее независимым лицо церковника, не в силах поверить своим глазам. Епископ собрался было что-то сказать, но его перебил младший Гибеллин:
- Леди Изабель, - воскликнул Гвидо, - позвольте объясниться! Нам не нужен дворец, мы лишь хотим спасти своего капитана, мессира Гибеллина!
- Что за чушь! – нервы у Изабель сдали, - От чего можно спасать командира гвардейцев во дворце ?!
- От козней советника Марколо! У нас есть сведения, что его хотят арестовать. Возможно, даже попытаются убить!
После такого заявления на площади снова поднялся шум: «Отомстим за нашего капитана! Смерть предателям Тибуроны! Не позволим, пока живы! »
- Стойте, стойте! - пытаясь успокоить гвардейцев, громко воскликнула герцогиня. - То есть, как я поняла – вы считаете, что капитан Баллиан якобы находиться во дворце, под арестом?
- Да! – запальчиво отозвался Гвидо.
- Значит, если Вы увидите своего капитана, вы прекратите осаду?
- Нам нужен только капитан!!! –раздался в ответ многоголосый рев гвардии, сопровождаемый лязгом оружия.
Дождавшись кивка младшегоГибеллина, герцогиня Велларде бросилась ко входу в комнату и громко воскликнула, так что услышали и на площади:
- Немедленно разыщите капитана Балиана, если он конечно во дворце! – слуги поспешили исполнять. Через несколько секунд Изабель снова появилась над площадью. Теперь, сделав все от нее зависящее, и поняв, что лично против короля и его власти никто вроде бы не выступает, она несколько успокоилась. Мысли вернули себе утраченную ясность, и Изабель гневно обратилась к собравшимся на площади:
- Вы хоть понимаете, что вы устроили!? У вас хотя бы есть доказательства, что это все не домыслы мальчишки, возомнившем себя героем?! Надеюсь, вам будет что сказать королю, когда он вернется. Или вы думаете, что королю это понравиться? Вы понимаете, что еще чуть-чуть – и будет гражданская война? – Взгляд ее упал на епископу, - А вы, Корнелиус? - я думала вы лояльны власти Родрика! – Она прищурилась, - Или вы давно ждали подходящего случая? Значит ли это, что Церковь против власти Велларде? Зачем вам целый десяток ваших Братьев – решили поучаствовать в битве? Странно, мне казалось, Святая Церковь действует другими способами…Скорей всего, король вернется завтра, или даже сегодня – когда ему донесут - вы об этом подумали, милорды? В любом случае, если на здесь по вашей вине прольется хоть капля крови – вы все лишитесь всех званий, - теперь она обращалась к гвардии, - и отправитесь служить в самое дальнюю и спокойную провинцию, в дали от воинской славы, навсегда, это я вам обещаю!
В уединенных покоях герцогини Велларде раздался стук в дверь, больше похожий на удары тарана. Изабель удивленно обернулась к двери – кто мог позволить себе такую дерзость? Она промолвила «войдите», и тут же в комнату ворвался Гриф, самый компетентный ее слуга, возбужденно сверкая глазами:
- Моя госпожа! На площади перед дворцом, по меньшей мере 40 гвардейцев, говорят, дворец в осаде. И вот, еще… - Гриф протянул какую-то ей записку. Изабель машинально пробежала ее глазами: «советник Марколо…».
Он сказал что-то еще, но Изабель уже не слышала. Она замерла на минуту, пытаясь уложить невероятную новость в голове. Воздух отказался проталкиваться в легкие, и Изабель с трудом ловила его. Наконец она потрясено выдохнула: «Черт возьми!», и подобрав юбки, скрылась за дверью, едва не врезавшись в стоящего рядом с ней Хольпа.
Изабель летела по дворцовому коридору, как мифическая адская фурия, метая глазами молнии, слуги исчезали с нее пути. Конечно, она знала, что если мужчины хотят подраться, то доводы разума на них не действуют. Но сейчас она забыла об этом. Редко, очень редко Изабель позволяла себе гневаться, а уж откровенная ярость – это вовсе было для несчастных слуг в новинку. Она шла, окруженная аурой властности, и искрящейся злости. Пусть она почувствовала неладное, но такое!...Она даже представить себе не могла. Худшее из невозможного – 40 вооруженных конников под стенами Велларде! Изабель влетела на балкон, с которого дворцовая площадь была как на ладони, и рявкнула во всю мощь своих легких, перекрывая многоголосый шум на улице:
- Что здесь происходит, черт побери!!!
Мужчины, занятые потрясанием оружием и распалением друг друга , не сразу смогли переключится на этот высокий голос. Но все же мужчины в любой ситуации остаются мужчинами, а Изабель была красива, особенно сейчас, с горящими от ярости глазами и пылающими щеками. Кроме того, она являлась сестрой короля.. Постепенно все лица повернулись к ней... Завладев вниманием площади, и уже меньше рискуя голосом, герцогиня продолжила:
- Вы решили захватить дворец Велладре!? И кто - цвет нашего рыцарства, оплот дворянства! Королевские гвардейцы! Лучшие из лучших! Я не могу в это поверить!– она гневно замолчала, переводя дух. Рыцари на площади тоже замолчали - похоже, что возможность быть обвиненными в измене короне им и в голову не приходила, когда они шли спасать своего капитана. Внимание гвардейцев скрестилось вокруг своего предводителя, и побледневший Гвидо Гиббелин выступил вперед:
- Нет, Ваше величество, это не так! Гвардия всецело предана королю, мы только хотим…
- Г..Гвидо, это вы? – перебила Изабель. - Вы, племянник благороднейшего рыцаря Тибуроны?! Это..это просто невероятно! Так это ВЫ все устроили?!! Что за безумие, я вас спрашиваю!!!
- Нет, нет, госпожа, - от брошенных в лицо обвинений Гвидо смешался, - нет. Все не так, как Вы поняли…
- Что я не так поняла, Гвидо ?- Перебила Изабель, - Короля нет в столице всего второй день, а под стенами замка уже стоят вооруженные люди! – Тут герцогиня краем глаза заметила группу конных людей в черных одеждах, и с трудом узнала в ее пухлом предводителе епископа Корнелиуса. – Как, и Вы тут, епископ Конелиус?! – потрясено выдохнула Изабель, - Неужели Риннская Церковь благословляет насилие? Нет, этого просто не может быть…– она смотрела в ставшее независимым лицо церковника, не в силах поверить своим глазам. Епископ собрался было что-то сказать, но его перебил младший Гибеллин:
- Леди Изабель, - воскликнул Гвидо, - позвольте объясниться! Нам не нужен дворец, мы лишь хотим спасти своего капитана, мессира Гибеллина!
- Что за чушь! – нервы у Изабель сдали, - От чего можно спасать командира гвардейцев во дворце ?!
- От козней советника Марколо! У нас есть сведения, что его хотят арестовать. Возможно, даже попытаются убить!
После такого заявления на площади снова поднялся шум: «Отомстим за нашего капитана! Смерть предателям Тибуроны! Не позволим, пока живы! »
- Стойте, стойте! - пытаясь успокоить гвардейцев, громко воскликнула герцогиня. - То есть, как я поняла – вы считаете, что капитан Баллиан якобы находиться во дворце, под арестом?
- Да! – запальчиво отозвался Гвидо.
- Значит, если Вы увидите своего капитана, вы прекратите осаду?
- Нам нужен только капитан!!! –раздался в ответ многоголосый рев гвардии, сопровождаемый лязгом оружия.
Дождавшись кивка младшегоГибеллина, герцогиня Велларде бросилась ко входу в комнату и громко воскликнула, так что услышали и на площади:
- Немедленно разыщите капитана Балиана, если он конечно во дворце! – слуги поспешили исполнять. Через несколько секунд Изабель снова появилась над площадью. Теперь, сделав все от нее зависящее, и поняв, что лично против короля и его власти никто вроде бы не выступает, она несколько успокоилась. Мысли вернули себе утраченную ясность, и Изабель гневно обратилась к собравшимся на площади:
- Вы хоть понимаете, что вы устроили!? У вас хотя бы есть доказательства, что это все не домыслы мальчишки, возомнившем себя героем?! Надеюсь, вам будет что сказать королю, когда он вернется. Или вы думаете, что королю это понравиться? Вы понимаете, что еще чуть-чуть – и будет гражданская война? – Взгляд ее упал на епископу, - А вы, Корнелиус? - я думала вы лояльны власти Родрика! – Она прищурилась, - Или вы давно ждали подходящего случая? Значит ли это, что Церковь против власти Велларде? Зачем вам целый десяток ваших Братьев – решили поучаствовать в битве? Странно, мне казалось, Святая Церковь действует другими способами…Скорей всего, король вернется завтра, или даже сегодня – когда ему донесут - вы об этом подумали, милорды? В любом случае, если на здесь по вашей вине прольется хоть капля крови – вы все лишитесь всех званий, - теперь она обращалась к гвардии, - и отправитесь служить в самое дальнюю и спокойную провинцию, в дали от воинской славы, навсегда, это я вам обещаю!
День, 7 мая. Городская площадь.
SILENTIUM
[силэнциум]
безмолвие
Узкие переулки города отличались, как правило, отсутствием в них людей. Вечными их жителями были бродячие озлобленные собаки, крысы и серые нервные кошки. Борьба за каждый кусок съедобных помоев велась не на ничтожную жизнь, а насмерть. Эта трагедия невзрачных переулков могла длиться вечно, и незамечена никогда. А точнее говоря, уже была задвинута в долгий ящик на неопределенный срок в никогда.
Память Сьерры не остыла с тех времен, когда она нашла здесь пса. С этим существом ее встреча была неизбежной. Тогда-то она и поняла, что внешность действительно бывает обманчивой. Как всегда срезая путь по этим холодным коридорам девушка наткнулась на завсегда живущего в тени зверя. Он стоял посреди прохода, настороженно смотря в ее сторону. Она видела, как он принюхивается, в воображении заиграла страшная симфония об убиенных младенцах одного из современных композиторов, и сцена как зверь вдыхает струйки исходившего от нее страха. Ни шагу назад. Отец, ах, отец, он всегда учил ее критическим ситуациям. Ни шагу. Она стояла и пыталась успокоиться, но как только напряжение внутри стало сходить на нет пес медленно, опустив голову к земле, пошел к ней. Эта исхудалая смоль приближалась, невзирая на его истощенность можно смело подумать, что эта псина уложить здоровенного мужчину и еще на второго силы останутся. Закрыв глаза как вкопанная Сьерра стояла в ожидании, что голодный, не евши пару дней, зверь уйдет прочь. Внутренний голос, едко посмеявшись, сказал, что желудок сам собой не наполнится и начал насвистывать похоронный марш. И действительно, спустя несколько секунд, она почувствовала мокрое прикосновение языка, облизывающего ее левую руку.
- Пробует на вкус…
- Замолчи!
- Осталось только надкусить свежую плоть.
- Замолчи! Замолчи! Все это неправда. Ты, тлетворное сознание, немедленно прекрати так думать!
Пес заскулил, а Сьерра, посмотрев на ладони своих рук, пахнувшие свежими фруктами, засмеялась своей глупости. В черных глазах собаки не было ни капли зла. Густую мягкую шерсть абсолютно черного цвета разбавляли лишь белые полосы на животе у пса в виде кривого, но все-таки креста.
- Иоанн…
Дойдя до угла дома, девушка выглянула на площадь переполненную людьми. Гул стоял такой, что все и вся смешивались воедино, свирепые выкрики, крики женщин, чьи-то завывания, чего там только не было.
- Сумасшедший дом, по иному не назовешь.
Над улицей повисла тупая и одновременно острая атмосфера. Выйдя, наконец, на свет чувствовалась духота, такого состояния подавленности нет и в том маленьком мирке, из которого только что она вышла. Все пихались и определенно этим людям, уставшим от повседневной рутины, нравились происходившие на площади безобразия. Зацепившись взглядом, наконец, за того за кем пришла Сьерра на цыпочках подкралась и на ушко в пол голоса сказала:
- Попалась, Джес? – белокурая девушка обернулась, и ее встревоженное лицо поменялось на восторг, как будто она ее ждала всю вечность.
- Бааа!!! Какими путями ты выбралась из дворца в осаде? Хотя, все равно, как я рада тебя видеть!
- А я хочу видеть это.. – Глаза загорелись и Сьерра, схватив Джеспер за руку, нагло распихивая народ, потянула ее поближе к ”горячей точке”.
- Разве паиньке дочке графини не следует ахать и охать по ту сторону баррикад?
- Не все же тебе воинственной бастовать, так на чьей мы стороне? – конечно, смутно картину обрисовала ей мать, но хотелось уточнить важные детали.
- Эээ… за капитана Гибеллина, - Джеспер резко остановила Сьерру, ее лицо было хмурым и праведно сердитым, - для тебя, что это развлечение?
- Ха! Сколько пафоса. Я уже не маленькая девочка. Хочу заметить, что тебя могут ранить, также как и меня. Где твое оружие? Нет. Значит он уже здесь, так почему он не выходит, он должен был задуматься, что его верных друзей могут ранить или убить. Почему?!
Пылая от негодования, Сьерра не моргая, как и Джес, смотрела ей в глаза. Капелька пота скатилась со лба и оставила горячий след. Так ненависть переходить от одного к другому, заражая все человечество. Джес сжала зубы, что был виден ее оскал, да она была легка на подъем. Сложилось впечатление, что она сейчас вцепиться в Сьерру, которая в долгу явно не останется. Конфликт между девушками смутило появление мага. На столь яркое прибытие, разинув рот, оглянулись все. В груди Сьерры екнуло, и ссора на время забылась. Вспомнив о Джеспер, она осмотрелась по сторонам и поняла, что той и след простыл.
Адреналин в крови утих, настроение пропало, и она направилась в направлении переулка от куда пришла.
- Ну что ж, отомстила. Или не в силах ответить мне о том, что должна бы и сама знать ушла, не желая принимать правду о...
Сьерра осеклась и закончила мысль про себя, в молчании.
SILENTIUM
[силэнциум]
безмолвие
Узкие переулки города отличались, как правило, отсутствием в них людей. Вечными их жителями были бродячие озлобленные собаки, крысы и серые нервные кошки. Борьба за каждый кусок съедобных помоев велась не на ничтожную жизнь, а насмерть. Эта трагедия невзрачных переулков могла длиться вечно, и незамечена никогда. А точнее говоря, уже была задвинута в долгий ящик на неопределенный срок в никогда.
Память Сьерры не остыла с тех времен, когда она нашла здесь пса. С этим существом ее встреча была неизбежной. Тогда-то она и поняла, что внешность действительно бывает обманчивой. Как всегда срезая путь по этим холодным коридорам девушка наткнулась на завсегда живущего в тени зверя. Он стоял посреди прохода, настороженно смотря в ее сторону. Она видела, как он принюхивается, в воображении заиграла страшная симфония об убиенных младенцах одного из современных композиторов, и сцена как зверь вдыхает струйки исходившего от нее страха. Ни шагу назад. Отец, ах, отец, он всегда учил ее критическим ситуациям. Ни шагу. Она стояла и пыталась успокоиться, но как только напряжение внутри стало сходить на нет пес медленно, опустив голову к земле, пошел к ней. Эта исхудалая смоль приближалась, невзирая на его истощенность можно смело подумать, что эта псина уложить здоровенного мужчину и еще на второго силы останутся. Закрыв глаза как вкопанная Сьерра стояла в ожидании, что голодный, не евши пару дней, зверь уйдет прочь. Внутренний голос, едко посмеявшись, сказал, что желудок сам собой не наполнится и начал насвистывать похоронный марш. И действительно, спустя несколько секунд, она почувствовала мокрое прикосновение языка, облизывающего ее левую руку.
- Пробует на вкус…
- Замолчи!
- Осталось только надкусить свежую плоть.
- Замолчи! Замолчи! Все это неправда. Ты, тлетворное сознание, немедленно прекрати так думать!
Пес заскулил, а Сьерра, посмотрев на ладони своих рук, пахнувшие свежими фруктами, засмеялась своей глупости. В черных глазах собаки не было ни капли зла. Густую мягкую шерсть абсолютно черного цвета разбавляли лишь белые полосы на животе у пса в виде кривого, но все-таки креста.
- Иоанн…
Дойдя до угла дома, девушка выглянула на площадь переполненную людьми. Гул стоял такой, что все и вся смешивались воедино, свирепые выкрики, крики женщин, чьи-то завывания, чего там только не было.
- Сумасшедший дом, по иному не назовешь.
Над улицей повисла тупая и одновременно острая атмосфера. Выйдя, наконец, на свет чувствовалась духота, такого состояния подавленности нет и в том маленьком мирке, из которого только что она вышла. Все пихались и определенно этим людям, уставшим от повседневной рутины, нравились происходившие на площади безобразия. Зацепившись взглядом, наконец, за того за кем пришла Сьерра на цыпочках подкралась и на ушко в пол голоса сказала:
- Попалась, Джес? – белокурая девушка обернулась, и ее встревоженное лицо поменялось на восторг, как будто она ее ждала всю вечность.
- Бааа!!! Какими путями ты выбралась из дворца в осаде? Хотя, все равно, как я рада тебя видеть!
- А я хочу видеть это.. – Глаза загорелись и Сьерра, схватив Джеспер за руку, нагло распихивая народ, потянула ее поближе к ”горячей точке”.
- Разве паиньке дочке графини не следует ахать и охать по ту сторону баррикад?
- Не все же тебе воинственной бастовать, так на чьей мы стороне? – конечно, смутно картину обрисовала ей мать, но хотелось уточнить важные детали.
- Эээ… за капитана Гибеллина, - Джеспер резко остановила Сьерру, ее лицо было хмурым и праведно сердитым, - для тебя, что это развлечение?
- Ха! Сколько пафоса. Я уже не маленькая девочка. Хочу заметить, что тебя могут ранить, также как и меня. Где твое оружие? Нет. Значит он уже здесь, так почему он не выходит, он должен был задуматься, что его верных друзей могут ранить или убить. Почему?!
Пылая от негодования, Сьерра не моргая, как и Джес, смотрела ей в глаза. Капелька пота скатилась со лба и оставила горячий след. Так ненависть переходить от одного к другому, заражая все человечество. Джес сжала зубы, что был виден ее оскал, да она была легка на подъем. Сложилось впечатление, что она сейчас вцепиться в Сьерру, которая в долгу явно не останется. Конфликт между девушками смутило появление мага. На столь яркое прибытие, разинув рот, оглянулись все. В груди Сьерры екнуло, и ссора на время забылась. Вспомнив о Джеспер, она осмотрелась по сторонам и поняла, что той и след простыл.
Адреналин в крови утих, настроение пропало, и она направилась в направлении переулка от куда пришла.
- Ну что ж, отомстила. Или не в силах ответить мне о том, что должна бы и сама знать ушла, не желая принимать правду о...
Сьерра осеклась и закончила мысль про себя, в молчании.
Вечер 7 мая, Дворец Велларде
Задержанного капитана Гибеллина давольно долго вели по подземельям дворца, пока в конце пути не завели в одну из стандартных пыточных со веми её прелестями и тягостями. Интерьер комнаты украшали дыба, растяжка, игольчатая дама и тому подобная прелесть. Опекаемого гостя уже ожидали заплечные мастера.
-Присаживайтесь, мисье капитан.Молчите и слушайте -сказал Кипрас.
-Последнее время мне весьма не нравятся ваше поведение. А ваша последняя проказа вообще выходит за всякие границы дозволенного. Не думайте что дело разрешится детской поркой.-Его Честь сделал глубокий вздох перед продолжением своей тирады.
-Если убийство Нуньяса еще предстоит доказать, не смотря на такое количество убийственных улик, то государственный мятеж за пазуху не спрячешь. Уж, не думайте ли вы что Его Величество расценит все это как Военнные маневры с использыванием боевоквого оружия и проведением боевых стрельб в городских условиях.-судья сделал очередной глубокий вздох.
-Единственное правильное для вас решение это ПРАВДА. и ее необходимо изложить так, чтобы поверил не только я, но и другие. И не пытайтесь откровенно лгать. Мне, право слово,очень бы не хотелось испрашивать разрешения на применение к вам допроса третьей степени-при этих словах Кипрас выразительным жестом обвел интерьер комнаты.
-У Вас ессть два пути полное покаяние в содеяном и добровольный отказ от всего личного имушества в пользу Августейшей фамилии. Тогда быть может все обойдется простой гражданской казнью с переламыванием шпаги над головой, лишением чинов и привелегий и т.п. -очередной вздох.
-И второй путь наврать тут с три короба, упорствовать в признании и пойти на эшафот, где вас привяжут к столбу и так нашпигуют арбалетными болтами, что любой ежик от зависти удавится глядя на вашу шкурку.-Его честь на мгновение замолчал.
-У вас мисье, есть время подумать. До утра, не более. Так что завтра утром я зайду к вам за ВЕРНым ответом.
-А пока-обратился Кипрас к страже-отведите мистье в его новые аппартаменты и смотрите чтобы все было в порядке.
-До завтра, мисье.
Задержанного капитана Гибеллина давольно долго вели по подземельям дворца, пока в конце пути не завели в одну из стандартных пыточных со веми её прелестями и тягостями. Интерьер комнаты украшали дыба, растяжка, игольчатая дама и тому подобная прелесть. Опекаемого гостя уже ожидали заплечные мастера.
-Присаживайтесь, мисье капитан.Молчите и слушайте -сказал Кипрас.
-Последнее время мне весьма не нравятся ваше поведение. А ваша последняя проказа вообще выходит за всякие границы дозволенного. Не думайте что дело разрешится детской поркой.-Его Честь сделал глубокий вздох перед продолжением своей тирады.
-Если убийство Нуньяса еще предстоит доказать, не смотря на такое количество убийственных улик, то государственный мятеж за пазуху не спрячешь. Уж, не думайте ли вы что Его Величество расценит все это как Военнные маневры с использыванием боевоквого оружия и проведением боевых стрельб в городских условиях.-судья сделал очередной глубокий вздох.
-Единственное правильное для вас решение это ПРАВДА. и ее необходимо изложить так, чтобы поверил не только я, но и другие. И не пытайтесь откровенно лгать. Мне, право слово,очень бы не хотелось испрашивать разрешения на применение к вам допроса третьей степени-при этих словах Кипрас выразительным жестом обвел интерьер комнаты.
-У Вас ессть два пути полное покаяние в содеяном и добровольный отказ от всего личного имушества в пользу Августейшей фамилии. Тогда быть может все обойдется простой гражданской казнью с переламыванием шпаги над головой, лишением чинов и привелегий и т.п. -очередной вздох.
-И второй путь наврать тут с три короба, упорствовать в признании и пойти на эшафот, где вас привяжут к столбу и так нашпигуют арбалетными болтами, что любой ежик от зависти удавится глядя на вашу шкурку.-Его честь на мгновение замолчал.
-У вас мисье, есть время подумать. До утра, не более. Так что завтра утром я зайду к вам за ВЕРНым ответом.
-А пока-обратился Кипрас к страже-отведите мистье в его новые аппартаменты и смотрите чтобы все было в порядке.
-До завтра, мисье.
Вечер 7 мая, Дворец Велларде
Как и должно было случиться – почти сразу же принцессе наскучили все эти поиски какого-то там убийцы. Посудите сами – разве молодой девушке интересно копаться во всяких доказательствах и уликах? Это занятие для серых и скучных людей неопределенного возраста, которые пьют чай ровно в пять, и заедают свой невкусный завтрак газетой.
Поэтому принцесса забыла о сем несчастном происшествии почти сразу же и занялась своими обычными делами – то есть бесконечным дуракавалянием и безмерным ничегонеделанием в сопровождении всех своих семерых фрейлин, которым подобное времяпровождение нравилось гораздо больше, чем чтобы то не было другое.
Впрочем, надо заметить, что и другие обитатели дворца дружно ударившись в интриги и детективщину, совсем забыли о маленькой принцессе. Про всему роскошному обиталищу рода Велларде бродили какие-то хамы, что-то выискивая и заглядывая под каждую подушку, кои лежали на диванчиках в декоративных целях. Это надругательство над барокко глубоко возмутило принцессу, но поскольку они еще не доиграли в шарады, то страшная месть была оставлена до вечера следующего дня.
Для начала, напивая про себя «ла-ла-ла» и «эйл-ле-ле», принцесса намазала мылом все ступеньки в большой холе – разумеется, этого никто не заметил, ибо все толкались у окон, разглядывая очередной майдан упившихся гвардейцев. Затем она вылила все чернила в комнатах канцелярских секретарей, а потом высыпала весь перец в варившийся на плите компот и весь сахар в свекольный суп. Она не любила ни то, ни другое.
Однако, даже такая глобальная диверсия, могущая парализовать жизнь королевства (а ведь мятеж гвардейцев – это ерунда, а испорченный суп – великое бедствие) не могла уничтожить грусти, которая овладевала прекрасноликим ребенком. Да, принцессочка родилась немного меланхольной, хоть и любила пошутить черным юмором. А еще и родной отец поменял ее на своих кабанов и лосей.
Продолжая выводить «ла-ла-ла» и «эйл-ле-ле», принцесса запрыгала на одной ноге, поднимаясь в свои покои.
Ла-ла-ла, три ступеньки…
эйл-ле-ле, две ступеньки…
Ла-ла-ла, три ступеньки…
эйл-ле-ле, две ступеньки…
Ла-ла-ла, три ступеньки…
Одна из ступенек со скрежетом перевернулась и принцесса, не успев ойкнуть, провалилась. Затем, ступенька встала на свое прежнее место, как будто ничего и не случилось.
Как и должно было случиться – почти сразу же принцессе наскучили все эти поиски какого-то там убийцы. Посудите сами – разве молодой девушке интересно копаться во всяких доказательствах и уликах? Это занятие для серых и скучных людей неопределенного возраста, которые пьют чай ровно в пять, и заедают свой невкусный завтрак газетой.
Поэтому принцесса забыла о сем несчастном происшествии почти сразу же и занялась своими обычными делами – то есть бесконечным дуракавалянием и безмерным ничегонеделанием в сопровождении всех своих семерых фрейлин, которым подобное времяпровождение нравилось гораздо больше, чем чтобы то не было другое.
Впрочем, надо заметить, что и другие обитатели дворца дружно ударившись в интриги и детективщину, совсем забыли о маленькой принцессе. Про всему роскошному обиталищу рода Велларде бродили какие-то хамы, что-то выискивая и заглядывая под каждую подушку, кои лежали на диванчиках в декоративных целях. Это надругательство над барокко глубоко возмутило принцессу, но поскольку они еще не доиграли в шарады, то страшная месть была оставлена до вечера следующего дня.
Для начала, напивая про себя «ла-ла-ла» и «эйл-ле-ле», принцесса намазала мылом все ступеньки в большой холе – разумеется, этого никто не заметил, ибо все толкались у окон, разглядывая очередной майдан упившихся гвардейцев. Затем она вылила все чернила в комнатах канцелярских секретарей, а потом высыпала весь перец в варившийся на плите компот и весь сахар в свекольный суп. Она не любила ни то, ни другое.
Однако, даже такая глобальная диверсия, могущая парализовать жизнь королевства (а ведь мятеж гвардейцев – это ерунда, а испорченный суп – великое бедствие) не могла уничтожить грусти, которая овладевала прекрасноликим ребенком. Да, принцессочка родилась немного меланхольной, хоть и любила пошутить черным юмором. А еще и родной отец поменял ее на своих кабанов и лосей.
Продолжая выводить «ла-ла-ла» и «эйл-ле-ле», принцесса запрыгала на одной ноге, поднимаясь в свои покои.
Ла-ла-ла, три ступеньки…
эйл-ле-ле, две ступеньки…
Ла-ла-ла, три ступеньки…
эйл-ле-ле, две ступеньки…
Ла-ла-ла, три ступеньки…
Одна из ступенек со скрежетом перевернулась и принцесса, не успев ойкнуть, провалилась. Затем, ступенька встала на свое прежнее место, как будто ничего и не случилось.
Вечер 7 мая, Площадь Регалия.
Марколо взбежал по лестнице. Обычно он предпочитал двигаться неспешно и с достоинством, но особые обстоятельства требовали небольшого отступления от правил.
У вершины лестницы его встретил Хольп.
- Милорд, вы пропустили весь спектакль, - сказал он.
- Увы, я не имел возможности получить удовольствие от двух действий одновременно, но, надеюсь, я всё ещё успеваю к кульминации второго.
- Страсти ещё бушуют, милорд, хоть их градус и поостыл, - отметил Хольп и далее вкратце описал особо выдающиеся повороты сюжета разыгравшейся на Регалии пьесы, а также наиболее удачные из выступлений действующих лиц.
- Офицеры Генерального Штаба ожидают Вас, милорд, у выхода на балкон, - закончил он.
Марколо ответил сдержанным кивком. Через пару мгновений он уже приветствовал штабс-генералов, собравшихся по столь курьезному случаю, как осада королевского дворца королевскими же гвардейцами. Присутствовали бароны Бонболд и Ютфрут, а также громадный и краснолицый граф Хосе Варгеза, которого, судя по яростному выражению лица, явно охватывала крайняя стадия гнева. Обменявшись приветствиями, все четверо присоединились к герцогине Изабель, уже некоторое время увещевавшей притихших бунтарей и примкнувших к ним представителей риннской церкви.
С почтением выслушав герцогиню, советник и генерал Варгеза выступили вперед.
- Добрый вечер, господа, - произнес Сезар негромко и собравшиеся на площади притихли, чтобы расслышать его слова, - Рад сообщить вам, что ситуация взята под контроль войсками гвибрукского гарнизона. Как вы, наши гвардейцы, должно быть заметили, со всех сторон вас окружают доблестные всадники и арбалетчики Тибуроны. Перед собой вы можете видеть не менее доблестных стражников города.
Сезар обвел взглядом собравшихся на площади и продолжил:
- Откровенно говоря, друзья мои, ситуация кажется мне в корне неправильной. Разве собирались вы, дворяне, удостоившиеся особого доверия Его Величества, создавать угрозу жизням членов королевской семьи? Не считаете ли вы постыдным и даже подлым провоцировать на схватку солдат городской стражи, состоящей из жителей Гвибрука - города, который так радушно приютил вас? Я не могу поверить, что это ваши истинные цели. Тогда зачем вы прибыли сюда, потрясая оружием, гвардейцы?
Толпа зашумела, до стоящих на балконе доносились обрывки фраз, среди которых фигурировали «наш капитан», «не дадим в обиду» и «валим скорее отсюда». Марколо вздохнул и громко оповестил собравшихся:
- Жизнь капитана Гибеллина целиком в руках Его Величества.
Это заверение не произвело успокоительного эффекта, ибо гвардейцы продолжали кричать, но теперь не все их реплики были обращены к стоящим на балконе даме и господам - стало заметно, что некоторые из них засомневались и вступили в дискуссию со своими сослуживцами. Марколо предпочел подождать результата этого брожения в умах, но тут к нему обратился Варгеза:
- Ваша Светлость, при всем уважении, позвольте утрясти ситуацию? – и, не дожидаясь ответа, генерал сделал шаг к краю балкона. К манере его речи наиболее точно подошло бы слово «взревел». Итак, Варгеза взревел:
- Королевские гвардейцы!! Советник вам ясно сказал – судьба Гибеллина в руках короля! А вот ваша судьба в моих руках. Я далек от политики и прочего сюсюканья, поэтому, как начальник Генерального Штаба и заместитель командующего Армии Тибуроны, даю вам четкий и недвусмысленный приказ: построиться в шеренги по три и покинуть площадь через предоставленный проход. Направляться в казармы и не покидать их до особых указаний. На исполнение приказа даю вам ровно пять минут, после чего войскам будет дан приказ уничтожить всех оставшихся на площади бунтовщиков. Время пошло!
Его налившиеся кровью глаза обращались то к одному, то к другому гвардейцу и каждый отводил взгляд. Наконец Варгеза приметил Гвидо Гибеллина.
- А до тебя, сопляк, я доберусь лично и надеру задницу за то, что позоришь дядю! Паршивец!
Казалось Варгеза сейчас прыгнет с балкона на голову вконец растерявшемуся горе-гвардейцу. Учитывая вес генерала, это бы убило юнца.
Около минуты прошло в суматохе, прежде чем королевская гвардия нестройными рядами выступила в направлении Аллеи Королей. С понуро опущенными головами гвардейцы проходили под взглядами тибуронских солдат и офицеров. Собравшиеся на Регалии зеваки, почуяв, что обещанной драки не будет, также потянулись на выход.
- Мы знали о ваших талантах военоначальника, граф, но сегодня Вы превзошли самого себя, - Марколо улыбнулся и протянул Варгезе руку, - Поздравляю. Его Величество наверняка представит Вас к награде.
Генерал окинул советника пустым взглядом и молча покинул балкон. Стоявший за его спиной Арчибальд Бонболд только пожал плечами.
Марколо взбежал по лестнице. Обычно он предпочитал двигаться неспешно и с достоинством, но особые обстоятельства требовали небольшого отступления от правил.
У вершины лестницы его встретил Хольп.
- Милорд, вы пропустили весь спектакль, - сказал он.
- Увы, я не имел возможности получить удовольствие от двух действий одновременно, но, надеюсь, я всё ещё успеваю к кульминации второго.
- Страсти ещё бушуют, милорд, хоть их градус и поостыл, - отметил Хольп и далее вкратце описал особо выдающиеся повороты сюжета разыгравшейся на Регалии пьесы, а также наиболее удачные из выступлений действующих лиц.
- Офицеры Генерального Штаба ожидают Вас, милорд, у выхода на балкон, - закончил он.
Марколо ответил сдержанным кивком. Через пару мгновений он уже приветствовал штабс-генералов, собравшихся по столь курьезному случаю, как осада королевского дворца королевскими же гвардейцами. Присутствовали бароны Бонболд и Ютфрут, а также громадный и краснолицый граф Хосе Варгеза, которого, судя по яростному выражению лица, явно охватывала крайняя стадия гнева. Обменявшись приветствиями, все четверо присоединились к герцогине Изабель, уже некоторое время увещевавшей притихших бунтарей и примкнувших к ним представителей риннской церкви.
С почтением выслушав герцогиню, советник и генерал Варгеза выступили вперед.
- Добрый вечер, господа, - произнес Сезар негромко и собравшиеся на площади притихли, чтобы расслышать его слова, - Рад сообщить вам, что ситуация взята под контроль войсками гвибрукского гарнизона. Как вы, наши гвардейцы, должно быть заметили, со всех сторон вас окружают доблестные всадники и арбалетчики Тибуроны. Перед собой вы можете видеть не менее доблестных стражников города.
Сезар обвел взглядом собравшихся на площади и продолжил:
- Откровенно говоря, друзья мои, ситуация кажется мне в корне неправильной. Разве собирались вы, дворяне, удостоившиеся особого доверия Его Величества, создавать угрозу жизням членов королевской семьи? Не считаете ли вы постыдным и даже подлым провоцировать на схватку солдат городской стражи, состоящей из жителей Гвибрука - города, который так радушно приютил вас? Я не могу поверить, что это ваши истинные цели. Тогда зачем вы прибыли сюда, потрясая оружием, гвардейцы?
Толпа зашумела, до стоящих на балконе доносились обрывки фраз, среди которых фигурировали «наш капитан», «не дадим в обиду» и «валим скорее отсюда». Марколо вздохнул и громко оповестил собравшихся:
- Жизнь капитана Гибеллина целиком в руках Его Величества.
Это заверение не произвело успокоительного эффекта, ибо гвардейцы продолжали кричать, но теперь не все их реплики были обращены к стоящим на балконе даме и господам - стало заметно, что некоторые из них засомневались и вступили в дискуссию со своими сослуживцами. Марколо предпочел подождать результата этого брожения в умах, но тут к нему обратился Варгеза:
- Ваша Светлость, при всем уважении, позвольте утрясти ситуацию? – и, не дожидаясь ответа, генерал сделал шаг к краю балкона. К манере его речи наиболее точно подошло бы слово «взревел». Итак, Варгеза взревел:
- Королевские гвардейцы!! Советник вам ясно сказал – судьба Гибеллина в руках короля! А вот ваша судьба в моих руках. Я далек от политики и прочего сюсюканья, поэтому, как начальник Генерального Штаба и заместитель командующего Армии Тибуроны, даю вам четкий и недвусмысленный приказ: построиться в шеренги по три и покинуть площадь через предоставленный проход. Направляться в казармы и не покидать их до особых указаний. На исполнение приказа даю вам ровно пять минут, после чего войскам будет дан приказ уничтожить всех оставшихся на площади бунтовщиков. Время пошло!
Его налившиеся кровью глаза обращались то к одному, то к другому гвардейцу и каждый отводил взгляд. Наконец Варгеза приметил Гвидо Гибеллина.
- А до тебя, сопляк, я доберусь лично и надеру задницу за то, что позоришь дядю! Паршивец!
Казалось Варгеза сейчас прыгнет с балкона на голову вконец растерявшемуся горе-гвардейцу. Учитывая вес генерала, это бы убило юнца.
Около минуты прошло в суматохе, прежде чем королевская гвардия нестройными рядами выступила в направлении Аллеи Королей. С понуро опущенными головами гвардейцы проходили под взглядами тибуронских солдат и офицеров. Собравшиеся на Регалии зеваки, почуяв, что обещанной драки не будет, также потянулись на выход.
- Мы знали о ваших талантах военоначальника, граф, но сегодня Вы превзошли самого себя, - Марколо улыбнулся и протянул Варгезе руку, - Поздравляю. Его Величество наверняка представит Вас к награде.
Генерал окинул советника пустым взглядом и молча покинул балкон. Стоявший за его спиной Арчибальд Бонболд только пожал плечами.
7 мая. Нижние помещения Дворца.
Рыцарь Балиан, капитан Гвардии Его Величества. Стальные глаза, железные нервы и благородное сердце.
Попался в мышеловку. Как все просто было сработано. Но Гвидо конечно дурак, говорил же ему ждать в казарме! Однако свершенного не исправить – нелегкое будет сражение с Советником.
Смерти он не боялся – десяток битв и сотня стычек; закаленный рассудок кипел в негодовании.
Нужно собраться с мыслями и идти в бой, как и всегда: тактика натиска, разработанная самим Гибеллином получила известность во всем мире. Ранки например так и называли атаку тяжелой конницы плотным строем – «молот Гибеллина».
Когда судья ушел, капитан лишь презрительно улыбнулся. Он считал ниже своего достоинства общаться с гражданским лицом и выслушивать от него такие оскорбления.
Человеку который тысячу раз мог умереть и не боялся фаланги пенгерских копейщиков! Он и советника не боялся. И судью, и всю рать Тибуроны!
Опасение вызывало только состояние государства, когда в отсутствие короля фактически была узурпирована власть. Гутиньерос возможно будет неплохим командиром, жаль не опытен, он еще поймет кто такой этот Марколо, была надежда, что будет не поздно.
Капитан встал с кресла, в котором сидел и направился к двери. За дверью стояли несколько стражей. Он постучал в нее и произнес решительно и твердо:
- Пусть придет советник Марколо.
Легкое шуршание и тишина в ответ. Но Гибеллин знал, что его слова достигнут ушей Серого Кардинала.
Более получаса пришлось ждать прежде чем дверь отворилась. В комнату сначала зашли два стражника, потом какой-то сержант, затем еще два стражника, а потом явился и Советник.
Он медленно прошествовал к центру камеры, в которой заперли капитана.
- Вы что-то хотели мне сказать, мой дорогой капитан? – спросил Марколо.
- Да, я хочу у вас спросить: что будет с моими людьми? Надеюсь вы не возьмете на себя ответственность и дождетесь решения короля по этому вопросу?
- Ваше выступление против власти безрассудно, капитан. Думаю, вам не придется ждать милости. Бунтовщики уже выдворены с Регалии - вы проиграли.
- Важнее Тибуроны нет ничего – на благо ей я готов и проиграть. Знайте же – я не присоединился к своим людям только по одной причине – не допустить резни, Гвидо без меня не станет устраивать бойню.
– Очень благородно с вашей стороны, народ Тибуроны не забудет вашего подвига, - сказал советник короля с улыбкой. – Это все, что вы хотели мне сообщить? Если так, то не смею больше отвлекать Вас от созерцания этих древних каменных стен…
- Прекратите болтать Марколо! – осадил его Гибеллин. – Отпустите ваших телохранителей – я не собираюсь вас убивать.
– Это не мои телохранители, это Ваши тюремщики, – отрезал советник, направляясь к выходу, - Приятно оставаться.
- Я намерен с вами обсудить обстоятельства гибели Нуньяса.
- Кого теперь это волнует, дорогой капитан!
- Ну, во-первых, король спросит у вас результаты расследования. У вас есть результат?
- А во-вторых? – Сезар обернулся в дверях.
- А во-вторых, мне хотелось бы обсудить условия вашей капитуляции.
Марколо затрясся от смеха.
– Моей капитуляции? Вы ничего не путаете? Как это у вас говорится, «я вас разбил на всех «фронтах»!?
- Кроме одного, вы оставили незащищенный тыл.
- Излагайте, - предложил советник сквозь смех.
- Зум-зум, - произнес Гибеллин.
Физиономия советника вытянулась.
- Будем разговаривать? - спросил капитан.
Марколо слегка кивнул и, обернувшись к стражникам, взмахнул рукой, - Оставьте нас.
Когда Гибеллин и Марколо остались наедине, советник бросил:
- Итак?
- Я все знаю, про вас, Нуньяса, яд и Рандлхопа.
Советник задумался.
– И что именно Вы можете доказать?
- Лекарь ваш наверняка расколется на дыбе, а Генри подтвердит, что знал о яде в вашей кладовой. Кроме того – подумайте какой резонанс будет иметь данное событие.
- Что вы делали в комнате Нуньяса тем вечером?
- Задумайтесь над тем фактом, советник, что я исполняю приказы только короля.
- Хотите сказать, что вы там были по приказу Его Величества? Я хочу знать, что за документ вы забрали?
- Не знаю.
– Тогда к чему весь этот примитивный шантаж? – презрительно сморщился советник.
- Я предлагаю вам остаться советником, - заявил Гибеллин, - в противном случае гарантирую вам камеру рядом с моей в замке Игрек.
– Меня смешат угрозы того, кто скоро лишится головы. Вы знаете, что полагается за мятеж?
- Какой мятеж? Кто-нибудь видел меня на площади?
- Вы не забыли, Балиан, гвардией командуете именно вы.
- Я написал письмо – в нем просьба ждать меня в казарме. И это ваши улики?
– Предаете своих людей? Браво.
- Нет, будучи на свободе я им скорее помогу. А вот при вашем «правлении» произошло несколько неприятных событий, и король с вас спросит.
- С чего вы взяли? Это вы противопоставили себя городу! – выпалил Марколо.
- При чем тут город? – удивился Гибеллин. – Гвардии не запрещено стоять на площади в полном вооружении, они ежедневно даже во Дворец так ходят! То, что они просили предъявить меня живого, совершенно не означает мятеж против Короля, ведь Его Величества в Гвибруке нет.
– Солдаты не могут чего-либо требовать от своих командиров угрожая оружием. Это и называется мятежом. Когда Его Величество вернется в город гвардия будет реформирована.
- Посмотрим.
- Так что вы хотите? – с нетерпением произнес советник.
– Я хочу, чтобы с меня были сняты все обвинения в убийстве Нуньяса. Вы заминаете дело против меня, я забываю о зум-зуме. Согласны?
– Я обдумаю Ваши слова, – сказал Марколо и вновь собрался уходить.
- Одна просьба.
– Что ещё?
- Я бы не хотел лишаться человеческого общества, - схитрил капитан, - прошу Вас не препятствовать моей встрече с одной молодой особой… Извините, не могу назвать ее имя – это могло бы скомпрометировать ее.
Лицо интригана Марколо выразило легкое удивление.
- Встречайтесь с кем хотите, - он вновь улыбался.- Я предупрежу охрану.
Рыцарь Балиан, капитан Гвардии Его Величества. Стальные глаза, железные нервы и благородное сердце.
Попался в мышеловку. Как все просто было сработано. Но Гвидо конечно дурак, говорил же ему ждать в казарме! Однако свершенного не исправить – нелегкое будет сражение с Советником.
Смерти он не боялся – десяток битв и сотня стычек; закаленный рассудок кипел в негодовании.
Нужно собраться с мыслями и идти в бой, как и всегда: тактика натиска, разработанная самим Гибеллином получила известность во всем мире. Ранки например так и называли атаку тяжелой конницы плотным строем – «молот Гибеллина».
Когда судья ушел, капитан лишь презрительно улыбнулся. Он считал ниже своего достоинства общаться с гражданским лицом и выслушивать от него такие оскорбления.
Человеку который тысячу раз мог умереть и не боялся фаланги пенгерских копейщиков! Он и советника не боялся. И судью, и всю рать Тибуроны!
Опасение вызывало только состояние государства, когда в отсутствие короля фактически была узурпирована власть. Гутиньерос возможно будет неплохим командиром, жаль не опытен, он еще поймет кто такой этот Марколо, была надежда, что будет не поздно.
Капитан встал с кресла, в котором сидел и направился к двери. За дверью стояли несколько стражей. Он постучал в нее и произнес решительно и твердо:
- Пусть придет советник Марколо.
Легкое шуршание и тишина в ответ. Но Гибеллин знал, что его слова достигнут ушей Серого Кардинала.
Более получаса пришлось ждать прежде чем дверь отворилась. В комнату сначала зашли два стражника, потом какой-то сержант, затем еще два стражника, а потом явился и Советник.
Он медленно прошествовал к центру камеры, в которой заперли капитана.
- Вы что-то хотели мне сказать, мой дорогой капитан? – спросил Марколо.
- Да, я хочу у вас спросить: что будет с моими людьми? Надеюсь вы не возьмете на себя ответственность и дождетесь решения короля по этому вопросу?
- Ваше выступление против власти безрассудно, капитан. Думаю, вам не придется ждать милости. Бунтовщики уже выдворены с Регалии - вы проиграли.
- Важнее Тибуроны нет ничего – на благо ей я готов и проиграть. Знайте же – я не присоединился к своим людям только по одной причине – не допустить резни, Гвидо без меня не станет устраивать бойню.
– Очень благородно с вашей стороны, народ Тибуроны не забудет вашего подвига, - сказал советник короля с улыбкой. – Это все, что вы хотели мне сообщить? Если так, то не смею больше отвлекать Вас от созерцания этих древних каменных стен…
- Прекратите болтать Марколо! – осадил его Гибеллин. – Отпустите ваших телохранителей – я не собираюсь вас убивать.
– Это не мои телохранители, это Ваши тюремщики, – отрезал советник, направляясь к выходу, - Приятно оставаться.
- Я намерен с вами обсудить обстоятельства гибели Нуньяса.
- Кого теперь это волнует, дорогой капитан!
- Ну, во-первых, король спросит у вас результаты расследования. У вас есть результат?
- А во-вторых? – Сезар обернулся в дверях.
- А во-вторых, мне хотелось бы обсудить условия вашей капитуляции.
Марколо затрясся от смеха.
– Моей капитуляции? Вы ничего не путаете? Как это у вас говорится, «я вас разбил на всех «фронтах»!?
- Кроме одного, вы оставили незащищенный тыл.
- Излагайте, - предложил советник сквозь смех.
- Зум-зум, - произнес Гибеллин.
Физиономия советника вытянулась.
- Будем разговаривать? - спросил капитан.
Марколо слегка кивнул и, обернувшись к стражникам, взмахнул рукой, - Оставьте нас.
Когда Гибеллин и Марколо остались наедине, советник бросил:
- Итак?
- Я все знаю, про вас, Нуньяса, яд и Рандлхопа.
Советник задумался.
– И что именно Вы можете доказать?
- Лекарь ваш наверняка расколется на дыбе, а Генри подтвердит, что знал о яде в вашей кладовой. Кроме того – подумайте какой резонанс будет иметь данное событие.
- Что вы делали в комнате Нуньяса тем вечером?
- Задумайтесь над тем фактом, советник, что я исполняю приказы только короля.
- Хотите сказать, что вы там были по приказу Его Величества? Я хочу знать, что за документ вы забрали?
- Не знаю.
– Тогда к чему весь этот примитивный шантаж? – презрительно сморщился советник.
- Я предлагаю вам остаться советником, - заявил Гибеллин, - в противном случае гарантирую вам камеру рядом с моей в замке Игрек.
– Меня смешат угрозы того, кто скоро лишится головы. Вы знаете, что полагается за мятеж?
- Какой мятеж? Кто-нибудь видел меня на площади?
- Вы не забыли, Балиан, гвардией командуете именно вы.
- Я написал письмо – в нем просьба ждать меня в казарме. И это ваши улики?
– Предаете своих людей? Браво.
- Нет, будучи на свободе я им скорее помогу. А вот при вашем «правлении» произошло несколько неприятных событий, и король с вас спросит.
- С чего вы взяли? Это вы противопоставили себя городу! – выпалил Марколо.
- При чем тут город? – удивился Гибеллин. – Гвардии не запрещено стоять на площади в полном вооружении, они ежедневно даже во Дворец так ходят! То, что они просили предъявить меня живого, совершенно не означает мятеж против Короля, ведь Его Величества в Гвибруке нет.
– Солдаты не могут чего-либо требовать от своих командиров угрожая оружием. Это и называется мятежом. Когда Его Величество вернется в город гвардия будет реформирована.
- Посмотрим.
- Так что вы хотите? – с нетерпением произнес советник.
– Я хочу, чтобы с меня были сняты все обвинения в убийстве Нуньяса. Вы заминаете дело против меня, я забываю о зум-зуме. Согласны?
– Я обдумаю Ваши слова, – сказал Марколо и вновь собрался уходить.
- Одна просьба.
– Что ещё?
- Я бы не хотел лишаться человеческого общества, - схитрил капитан, - прошу Вас не препятствовать моей встрече с одной молодой особой… Извините, не могу назвать ее имя – это могло бы скомпрометировать ее.
Лицо интригана Марколо выразило легкое удивление.
- Встречайтесь с кем хотите, - он вновь улыбался.- Я предупрежу охрану.
Ночь с 7 на 8 мая. Дом судьи Кипрас.[i]
Вернувшись из Дворца домой, Леон почувствовал себя уставшим и разбитым. Последние события давали о себе знать. Постоянное моральное напряжение сказывалось и накладывало свой отпечаток. «Бедняга капитан»- подумал Кипрас - «Это же надо так вляпаться. Д(beep)ые дела выходят». От всего этого начинала болеть голова и нехорошо ныть зубы.
Застав жену спящей Леон не стал её будить а, прихватив на кухне бутылочку мадеры, отправился в кабинет. Мысли бродившие в голове не давали заснуть. Опорожнив пару рюмок Кипрас пододвинул к себе чистый лист гербовой бумаги и, обмакнув перо начал размашисто записывать свои бурлившие мысли:
Его Королевскому Величеству
Властелину Тибуроны
Августейшему монарху
Родрику 5.
Всеподданнейше довожу до Вашего сведения, что сегодня 7 мая сего года мною в присутствии Его милости Советника Марколо был взят под стражу капитан Гибеллин. Данное лицо задержано по подозрению в совершении тягчайшего преступления - убийстве. Жертвой убийства стал капитан Нуньяс. В ходе проведения обыска личных апартаментов капитана Гибеллина были найдены вещи, ранее принадлежащие капитану Нуньясу и могущие послужить в ходе дальнейшего расследования неопровержимыми уликами в причастности подозреваемого к совершению вышеозначенного преступления. Во время проведения следственных мероприятий, рота командиром которой является капитан Гибеллин вышла из повиновения и, нарушая принципы дворянской и воинской присяги, в полном боевом облачении выдвинулась на Дворцовую площадь, где вступила в боестолкновение с солдатами Городской Стражи. Своими действиями данное подразделение гвардии подвергло опасности жизнь представителей Августейшей фамилии и подорвало к себе всякое доверие и уважение. Сей возмутительный факт, по моему мнению, требует Вашего немедленного вмешательства, либо вынесения решения могущего послужить толчком для дальнейших действий или прекращения оных. Исходя, из имеющихся правовых прецедентов данное воинское подразделение подлежит расформированию, а его члены жестокому наказанию. Их дворянские гербы попранию, а их носители подвершены гражданской казни. Правда, выборочно, путем детруации. Т.е. каждый третий. Решение за вами Сир.
Имею так же некоторые соображения по воинскому устройству и налогообложению подданных Ваших. Мысли сии решаюсь предложить на ваше Высочайшее рассмотрение.
По поводу войскового устройства:
• Предлагаю увеличить штатный состав роты до 65 чел. Штатное расписание предлагаю следующее: 48 рядовых, 4 капрала, 2 санитара, 2 сапера, 2 сержанта, 1 фурьер, 1 ст. сержант (шеф-сержант), 2 барабанщика, су-лейтенант, лейтенант, капитан. Мельчайшим воинским подразделением считать секцию, численностью в 13 чел. (12 рядовых+1 капрал).
• Предлагаю шесть рот объединять в батальоны, две из которых должны быть стрелковые (арбалетчики и лучники, либо раздельно (поротно)). В стрелковых ротах барабанщиков заменить горнистами (трубачами). Во главе батальона поставить офицера – майора. Он же является шефом батальона. Номинально, либо по должности. Исходя из этого, ввести воинское звание – майор.
• 3-4 батальона объединять в полки, причем последний, четвертый, 4-х ротного состава считать учебным. Во главе полка ставить лейтенант-полковника и полковника, для чего ввести оные воинские звания.
• Ввести должность профоса на кою назначать лицо из унтер-офицерского состава, дабы сей муж смотрел за воинским порядком и соблюдением норм уставных. Сие лицо в действиях своих был бы подотчетен высшим офицерам батальона. Назначать, либо избирать добровольно, по 1-му профосу на батальон или роту. Отличительным знаком профоса считать черный рукав, при общей форме одежды другого цвета.
• В штаб батальона предлагаю ввести следующие должностные лица:
a) шеф батальона
b) ст. адъютант
c) 2 мл-х адъютанта
d) тамбур-метр
e) 4 оружейника
f) 1 либо 6 профосов
В адъютанты назначать мужей из унтер-офицерского состава либо рядовых. Отличительным знаком таких лиц считать нарукавную нашивную перевязь красного и зеленого цветов соответственно.
• Штаб полка:
a) полковник
b) лейтенант-полковник либо майор
c) 3-4 шефов батальона (по одному на батальон)
d) квартирмейстер полка и батальонные при нем.
e) казначей
f) Знаменосец и два ассистента
g) Ст. хирург и по 2 мл. на батальон
h) Шеф музыкантов + 5 музыкантов при оном.
i) Портной
j) Оружейник
k) Бронник
l) Сапожник
Это касаемо воинского устройства. Возможны изменения и дополнения кои Ваше Величество сочтет нужными и необходимыми.
По поводу налогообложения:
Предлагаю ввести прогрессивный налог в размере 13, 17 и 21% исходя из подушного либо фамильного дохода (Римское право) верноподданного. Минимальный налог, как и другие его виды, делится на 4 части: 1 часть на оборону, одна часть на образование, 1 часть на нужды медицины и последняя на нужды культуры и церкви, кои оные делят ровно. Один процент – королевский. Данное отчисление идет на нужды Августейшей фамилии, а также расходуется по усмотрению Вашей монаршей милости.
Либо ввести фиксированный налог в 21% от дохода верноподданного или его фамилии, где первые 16% расходуются по вышеизложенному варианту, а последние 5% идут на нужды и усмотрение Вашего Королевского Величества.
Нижайше прошу Вашей монаршей милости рассмотреть мои ничтожные предложения и Вашего решения по оным. Также прошу Ваше Королевское Величество вынести ваше решение по вопросу капитана Гибеллина, дабы ничтожные слуги ваши могли руководствоваться оным в своих дальнейших действиях.
С глубоким верноподанейшим почтением и
Уважением к Вашей монаршей милости и
Августейшей фамилии
Королевский судья
Леон Генри Кипрас.
Закончив писать, Кипрас опорожнил до конца бутылку, сложил лист вчетверо и, запечатав оплавившийся сургуч перстнем, размашисто надписал:
Спешно. Конфиденциально.
В канцелярию Его Королевского Величества.
Его Королевскому Величеству. Лично.
Право вскрыть адресату.
Дописав, Леон позвонил в колокольчик и появившемуся дворецкому заявил:
- Братец, вестового ко мне живо. Где хочешь, добудь. Любой констебль подойдет. Живо. Одна нога здесь, другая в поиске. Вит! Вит! Вит!
Спустя несколько минут, на пороге дома появился «взмыленный» констебль в сопровождении дворецкого. Спустившись в холл, Кипрас передал неожиданно назначенному вестовому письмо со словами:
- Дуй братец на всех парусах во дворец и передай послание в Канцелярию Его королевского Величества. Если Его монаршая милость уже во дворце, то ему лично в руки. Увидишь бестию Нокса, обходи его за 30 ярдов. Если Его милость Советник во дворце, то можешь передать послание ему. Либо Королю, либо Советнику, либо старшему офицеру дежурной роты Городской Стражи, которая дежурит во дворце. - вздох перед продолжением тирады - Только этим лицам, или Его Августейшей Милости. Важность поручаемого, чуешь, – очередной вздох.- В противном случае хоть сожри послание, о коем знать чужим неположено. Тебя же присяга обязывает держать язык за зубами. Развяжешь, выдерну со всем твоим гнилым ливером.
На миг, замолчав, Леон продолжил:
- Как зовут.
- Базель, Ваша Честь.
- Кто командир.
- Лейтенант Суа, Ваша Честь.
- А, тогда я спокоен. У Суа дурней в подчинении нет. Он их попросту не держит. Держи братец три золотых и чеши во весь дух. Получишь еще пять, если все сделаешь спешно и с разумением. Я проверю. Если что не так в порошок сотру и с д(beep)ом смешаю. Все, поспешай. Убедившись, что послание надежно упаковано и спрятано Леон направился к себе в кабинет.
Поднявшись к себе Его Честь, ухнул в постель как в омут и забылся тяжелым сном. Снилась всякая белиберда. Убиенный капитан, его арестованный коллега, ухмыляющийся Старый Пью, а также хозяйка «Тихого омута» едва - едва прикрытая тончайшим пеньюаром. Тася снилась Леону со спины и в какой-то дымке а, обернувшись, её дивный лик, мигом преобразился в фейс Его Высокопреосвященства Епископа. Его сальные губы тянулись к Кипрасу в воздушном поцелуе, шептали что-то невнятно. От всего увиденного Леон хотел было проснутся (и по идее должен был), но выпитая мадера возымела эффект снотворного и время сна продолжилось но уже без столь тягостных сновидений.
За окошком месяц май
Разлит в стаканы сладкий чай
На дворе трава бушует
Кто-то гробит пианино
А в коморке папа Карло и Мальвина
Состругали Буратино.
Вернувшись из Дворца домой, Леон почувствовал себя уставшим и разбитым. Последние события давали о себе знать. Постоянное моральное напряжение сказывалось и накладывало свой отпечаток. «Бедняга капитан»- подумал Кипрас - «Это же надо так вляпаться. Д(beep)ые дела выходят». От всего этого начинала болеть голова и нехорошо ныть зубы.
Застав жену спящей Леон не стал её будить а, прихватив на кухне бутылочку мадеры, отправился в кабинет. Мысли бродившие в голове не давали заснуть. Опорожнив пару рюмок Кипрас пододвинул к себе чистый лист гербовой бумаги и, обмакнув перо начал размашисто записывать свои бурлившие мысли:
Его Королевскому Величеству
Властелину Тибуроны
Августейшему монарху
Родрику 5.
Всеподданнейше довожу до Вашего сведения, что сегодня 7 мая сего года мною в присутствии Его милости Советника Марколо был взят под стражу капитан Гибеллин. Данное лицо задержано по подозрению в совершении тягчайшего преступления - убийстве. Жертвой убийства стал капитан Нуньяс. В ходе проведения обыска личных апартаментов капитана Гибеллина были найдены вещи, ранее принадлежащие капитану Нуньясу и могущие послужить в ходе дальнейшего расследования неопровержимыми уликами в причастности подозреваемого к совершению вышеозначенного преступления. Во время проведения следственных мероприятий, рота командиром которой является капитан Гибеллин вышла из повиновения и, нарушая принципы дворянской и воинской присяги, в полном боевом облачении выдвинулась на Дворцовую площадь, где вступила в боестолкновение с солдатами Городской Стражи. Своими действиями данное подразделение гвардии подвергло опасности жизнь представителей Августейшей фамилии и подорвало к себе всякое доверие и уважение. Сей возмутительный факт, по моему мнению, требует Вашего немедленного вмешательства, либо вынесения решения могущего послужить толчком для дальнейших действий или прекращения оных. Исходя, из имеющихся правовых прецедентов данное воинское подразделение подлежит расформированию, а его члены жестокому наказанию. Их дворянские гербы попранию, а их носители подвершены гражданской казни. Правда, выборочно, путем детруации. Т.е. каждый третий. Решение за вами Сир.
Имею так же некоторые соображения по воинскому устройству и налогообложению подданных Ваших. Мысли сии решаюсь предложить на ваше Высочайшее рассмотрение.
По поводу войскового устройства:
• Предлагаю увеличить штатный состав роты до 65 чел. Штатное расписание предлагаю следующее: 48 рядовых, 4 капрала, 2 санитара, 2 сапера, 2 сержанта, 1 фурьер, 1 ст. сержант (шеф-сержант), 2 барабанщика, су-лейтенант, лейтенант, капитан. Мельчайшим воинским подразделением считать секцию, численностью в 13 чел. (12 рядовых+1 капрал).
• Предлагаю шесть рот объединять в батальоны, две из которых должны быть стрелковые (арбалетчики и лучники, либо раздельно (поротно)). В стрелковых ротах барабанщиков заменить горнистами (трубачами). Во главе батальона поставить офицера – майора. Он же является шефом батальона. Номинально, либо по должности. Исходя из этого, ввести воинское звание – майор.
• 3-4 батальона объединять в полки, причем последний, четвертый, 4-х ротного состава считать учебным. Во главе полка ставить лейтенант-полковника и полковника, для чего ввести оные воинские звания.
• Ввести должность профоса на кою назначать лицо из унтер-офицерского состава, дабы сей муж смотрел за воинским порядком и соблюдением норм уставных. Сие лицо в действиях своих был бы подотчетен высшим офицерам батальона. Назначать, либо избирать добровольно, по 1-му профосу на батальон или роту. Отличительным знаком профоса считать черный рукав, при общей форме одежды другого цвета.
• В штаб батальона предлагаю ввести следующие должностные лица:
a) шеф батальона
b) ст. адъютант
c) 2 мл-х адъютанта
d) тамбур-метр
e) 4 оружейника
f) 1 либо 6 профосов
В адъютанты назначать мужей из унтер-офицерского состава либо рядовых. Отличительным знаком таких лиц считать нарукавную нашивную перевязь красного и зеленого цветов соответственно.
• Штаб полка:
a) полковник
b) лейтенант-полковник либо майор
c) 3-4 шефов батальона (по одному на батальон)
d) квартирмейстер полка и батальонные при нем.
e) казначей
f) Знаменосец и два ассистента
g) Ст. хирург и по 2 мл. на батальон
h) Шеф музыкантов + 5 музыкантов при оном.
i) Портной
j) Оружейник
k) Бронник
l) Сапожник
Это касаемо воинского устройства. Возможны изменения и дополнения кои Ваше Величество сочтет нужными и необходимыми.
По поводу налогообложения:
Предлагаю ввести прогрессивный налог в размере 13, 17 и 21% исходя из подушного либо фамильного дохода (Римское право) верноподданного. Минимальный налог, как и другие его виды, делится на 4 части: 1 часть на оборону, одна часть на образование, 1 часть на нужды медицины и последняя на нужды культуры и церкви, кои оные делят ровно. Один процент – королевский. Данное отчисление идет на нужды Августейшей фамилии, а также расходуется по усмотрению Вашей монаршей милости.
Либо ввести фиксированный налог в 21% от дохода верноподданного или его фамилии, где первые 16% расходуются по вышеизложенному варианту, а последние 5% идут на нужды и усмотрение Вашего Королевского Величества.
Нижайше прошу Вашей монаршей милости рассмотреть мои ничтожные предложения и Вашего решения по оным. Также прошу Ваше Королевское Величество вынести ваше решение по вопросу капитана Гибеллина, дабы ничтожные слуги ваши могли руководствоваться оным в своих дальнейших действиях.
С глубоким верноподанейшим почтением и
Уважением к Вашей монаршей милости и
Августейшей фамилии
Королевский судья
Леон Генри Кипрас.
Закончив писать, Кипрас опорожнил до конца бутылку, сложил лист вчетверо и, запечатав оплавившийся сургуч перстнем, размашисто надписал:
Спешно. Конфиденциально.
В канцелярию Его Королевского Величества.
Его Королевскому Величеству. Лично.
Право вскрыть адресату.
Дописав, Леон позвонил в колокольчик и появившемуся дворецкому заявил:
- Братец, вестового ко мне живо. Где хочешь, добудь. Любой констебль подойдет. Живо. Одна нога здесь, другая в поиске. Вит! Вит! Вит!
Спустя несколько минут, на пороге дома появился «взмыленный» констебль в сопровождении дворецкого. Спустившись в холл, Кипрас передал неожиданно назначенному вестовому письмо со словами:
- Дуй братец на всех парусах во дворец и передай послание в Канцелярию Его королевского Величества. Если Его монаршая милость уже во дворце, то ему лично в руки. Увидишь бестию Нокса, обходи его за 30 ярдов. Если Его милость Советник во дворце, то можешь передать послание ему. Либо Королю, либо Советнику, либо старшему офицеру дежурной роты Городской Стражи, которая дежурит во дворце. - вздох перед продолжением тирады - Только этим лицам, или Его Августейшей Милости. Важность поручаемого, чуешь, – очередной вздох.- В противном случае хоть сожри послание, о коем знать чужим неположено. Тебя же присяга обязывает держать язык за зубами. Развяжешь, выдерну со всем твоим гнилым ливером.
На миг, замолчав, Леон продолжил:
- Как зовут.
- Базель, Ваша Честь.
- Кто командир.
- Лейтенант Суа, Ваша Честь.
- А, тогда я спокоен. У Суа дурней в подчинении нет. Он их попросту не держит. Держи братец три золотых и чеши во весь дух. Получишь еще пять, если все сделаешь спешно и с разумением. Я проверю. Если что не так в порошок сотру и с д(beep)ом смешаю. Все, поспешай. Убедившись, что послание надежно упаковано и спрятано Леон направился к себе в кабинет.
Поднявшись к себе Его Честь, ухнул в постель как в омут и забылся тяжелым сном. Снилась всякая белиберда. Убиенный капитан, его арестованный коллега, ухмыляющийся Старый Пью, а также хозяйка «Тихого омута» едва - едва прикрытая тончайшим пеньюаром. Тася снилась Леону со спины и в какой-то дымке а, обернувшись, её дивный лик, мигом преобразился в фейс Его Высокопреосвященства Епископа. Его сальные губы тянулись к Кипрасу в воздушном поцелуе, шептали что-то невнятно. От всего увиденного Леон хотел было проснутся (и по идее должен был), но выпитая мадера возымела эффект снотворного и время сна продолжилось но уже без столь тягостных сновидений.
За окошком месяц май
Разлит в стаканы сладкий чай
На дворе трава бушует
Кто-то гробит пианино
А в коморке папа Карло и Мальвина
Состругали Буратино.
Вечер, 7 мая, сады Велларде
Погода стояла солнечная и мягкая, прямо по сезону. После поручения, который дал Нокс, Сатис вышел из дворца и, улыбнувшись своим мыслям, вошел под арку, с которой начинались сады. Недалеко у входа он увидел Сьерру. Она стояла и задумчиво смотрела на куст Осириса, цветы которого ещё не распустились, но уже показывали свою яркость. Подойдя неслышно сзади, он осторожно подул ей в ухо. Сьерра вздрогнула и обернулась.
- Intus et in cute. Приветствую девушку, красота которой затмевает цветок Осириса в цвету. - Полушутливо поклонился Сатис.
- Какой смысл ты вложил в эту фразу? - заинтересовалась Сьерра, улыбнувшись ему.
- Снаружи я вижу ещё нераспустившийся цветок и я не тороплю его, так как знаю, внутренне он ещё не готов к этому.
- Это ты про куст или про меня.
- Я говорил о кусте, но ты, Сьерра... Я вижу красивую и сильную девушку, однако я чувствую, что внутри ты растеряна и смущена.- Сьерра опустила глаза. - Но не будем об этом. Сейчас вечер. Я ведь обещал тебе звезды. Так надо выполнять обещания.
- Но их же не видно.- Удивилась она.
- Не всегда доверяй тому, что говорят. Ты ведь сама никогда не смотрела. - Улыбнулся ей маг, доставая из ниоткуда цветок Осириса, и даря Сьерре его.
Поднявшись на башню он показал ей, что не все, что кажется на первый взгляд, является верным. Он показывал ей созвездия, рассказывал смешные истории про них. И так до самой ночи. Потом Сатис проводил её до дому.
- Надеюсь, звезды не надоели тебе.
- Нет, что ты. Все было замечательно. Надеюсь, я не наскучила тебе.
- Моя работа никогда не была такой интересной, как сегодня. До встречи, Сьерра.
- До скорой встречи, Сатис.
Он шел по улице, вдыхая запахи ночного мира. Мысли его блуждали, не хотели построиться логически. Такое было с ним впервые. Это не мешало, но вызывало удивление. Хотя звезды сулили счастье, но и испытания.
Погода стояла солнечная и мягкая, прямо по сезону. После поручения, который дал Нокс, Сатис вышел из дворца и, улыбнувшись своим мыслям, вошел под арку, с которой начинались сады. Недалеко у входа он увидел Сьерру. Она стояла и задумчиво смотрела на куст Осириса, цветы которого ещё не распустились, но уже показывали свою яркость. Подойдя неслышно сзади, он осторожно подул ей в ухо. Сьерра вздрогнула и обернулась.
- Intus et in cute. Приветствую девушку, красота которой затмевает цветок Осириса в цвету. - Полушутливо поклонился Сатис.
- Какой смысл ты вложил в эту фразу? - заинтересовалась Сьерра, улыбнувшись ему.
- Снаружи я вижу ещё нераспустившийся цветок и я не тороплю его, так как знаю, внутренне он ещё не готов к этому.
- Это ты про куст или про меня.
- Я говорил о кусте, но ты, Сьерра... Я вижу красивую и сильную девушку, однако я чувствую, что внутри ты растеряна и смущена.- Сьерра опустила глаза. - Но не будем об этом. Сейчас вечер. Я ведь обещал тебе звезды. Так надо выполнять обещания.
- Но их же не видно.- Удивилась она.
- Не всегда доверяй тому, что говорят. Ты ведь сама никогда не смотрела. - Улыбнулся ей маг, доставая из ниоткуда цветок Осириса, и даря Сьерре его.
Поднявшись на башню он показал ей, что не все, что кажется на первый взгляд, является верным. Он показывал ей созвездия, рассказывал смешные истории про них. И так до самой ночи. Потом Сатис проводил её до дому.
- Надеюсь, звезды не надоели тебе.
- Нет, что ты. Все было замечательно. Надеюсь, я не наскучила тебе.
- Моя работа никогда не была такой интересной, как сегодня. До встречи, Сьерра.
- До скорой встречи, Сатис.
Он шел по улице, вдыхая запахи ночного мира. Мысли его блуждали, не хотели построиться логически. Такое было с ним впервые. Это не мешало, но вызывало удивление. Хотя звезды сулили счастье, но и испытания.
Ночь с 7 на 8 мая. Таверна «Тихий омут»
Я умоляю хранить искру, время придёт и мы пойдём босиком по песку…
Гути еле передвигался…день выдался насыщенным и даже батончик Тибуронского шоколада не вселял в молодого местальца сил. Он оставил позади покои во дворце и свой особняк, решив подышать свежим воздухом. Раньше Самир не примянул бы воспользоваться свободным временем и провёл бы его в кругу друзей в каком-нибудь уютном местечке, где бы они произвели максимум шуму и веселья. Но теперь уже не до этого и ночного Гвибрука ему вполне хватало. На улице не было ни души, видимо все расселись по тавернам и домам, где обсуждали за кружкой чего-нибудь всё произошедшое сегодня возле дворца.
Гутиньерос уже было заскучал по хорошему бокалу вина, но вспомнив, что неподалёку находится зловещее местечко «Тихий омут», направился именно туда. Гути не очень любил это место, много знакомых лиц и не всегда приятных. Но не пропадать же впустую этой ночи…
«Омут» был забит до отказу. Столов свободных не было, но не для него. В этой шумихе его даже не сразу заметили, чему Гуиньерос был несказанно рад.
- Найдётся ли что-нибудь для благородного господина? – Самир скорчил брезгливую гримасу обращаясь к человеку исполняющему роль хозяина.
- Конечно найдётся…- ответил за него приятный женский голос, казавшийся диким в этом месте. Гути обернулся.
- Не думал, что сама графиня выйдет встретить меня…- удивлённо произнёс Самир.
- Не только встретит, но и проводит в свои, более приятные глазу покои. – Гути показалось красивые глазки Таисии блеснули.
- Отдаюсь в ваши прекрасный ручки – засмеялся Самир направляясь за уже поднимающейся по лестнице графиней.
- Так что же привело вас к в моё скромное местечко – голосок Таисия завораживал.
- Тяжёлый день…захотел немного уйти в сторону от дел. – Гути разлил вино по высоким бокалам. – Как так быстро вы узнали, что я пришёл? – Самир не скрывал удивления.
- Это моя маленькая тайна – Таисия мило улыбнулась – не думаю, что это вам настолько важно.
- Не буду лукавить, мне это и вправду неважно. – Гути звонко рассмеялся.
- Ваши покои очень красивы, много в интерьере чего не сыщешь во всей Тибуроне…- Она чертовски красива, думал про себя Гути глядя в чудесные глаза Таисии.
- Самир, неужели нам, двум молодым и красивым представителям благородных родов, стоит говорить о каких-то скучных вещах? – опять эта сносящая голову улыбка.
- Дворцовая жизнь даёт о себе знать, давненько я не общался с девушками вне дворца, вам стоит заново научить меня всему – ехидно заметил Гути.
- Что, неужели всему-всему…? - и они вместе засмеялись. После чего Самир нежно обнял Таисию, чему та не сопротивлялась…
У Самира в голове промелькнула мысль о восточной красавице Ясмин, которую он возможно даже и любил, но пока они ещё не вместе…
Мгновение спустя они уже дарили друг-другу поцелуй за поцелуем…после чего Самир играючи подхватил Таисию на руки и направился к широкой кровати, где они на эту ночь забудут обо всех тягостях повседневной жизни…
Я умоляю хранить искру, время придёт и мы пойдём босиком по песку…
Гути еле передвигался…день выдался насыщенным и даже батончик Тибуронского шоколада не вселял в молодого местальца сил. Он оставил позади покои во дворце и свой особняк, решив подышать свежим воздухом. Раньше Самир не примянул бы воспользоваться свободным временем и провёл бы его в кругу друзей в каком-нибудь уютном местечке, где бы они произвели максимум шуму и веселья. Но теперь уже не до этого и ночного Гвибрука ему вполне хватало. На улице не было ни души, видимо все расселись по тавернам и домам, где обсуждали за кружкой чего-нибудь всё произошедшое сегодня возле дворца.
Гутиньерос уже было заскучал по хорошему бокалу вина, но вспомнив, что неподалёку находится зловещее местечко «Тихий омут», направился именно туда. Гути не очень любил это место, много знакомых лиц и не всегда приятных. Но не пропадать же впустую этой ночи…
«Омут» был забит до отказу. Столов свободных не было, но не для него. В этой шумихе его даже не сразу заметили, чему Гуиньерос был несказанно рад.
- Найдётся ли что-нибудь для благородного господина? – Самир скорчил брезгливую гримасу обращаясь к человеку исполняющему роль хозяина.
- Конечно найдётся…- ответил за него приятный женский голос, казавшийся диким в этом месте. Гути обернулся.
- Не думал, что сама графиня выйдет встретить меня…- удивлённо произнёс Самир.
- Не только встретит, но и проводит в свои, более приятные глазу покои. – Гути показалось красивые глазки Таисии блеснули.
- Отдаюсь в ваши прекрасный ручки – засмеялся Самир направляясь за уже поднимающейся по лестнице графиней.
- Так что же привело вас к в моё скромное местечко – голосок Таисия завораживал.
- Тяжёлый день…захотел немного уйти в сторону от дел. – Гути разлил вино по высоким бокалам. – Как так быстро вы узнали, что я пришёл? – Самир не скрывал удивления.
- Это моя маленькая тайна – Таисия мило улыбнулась – не думаю, что это вам настолько важно.
- Не буду лукавить, мне это и вправду неважно. – Гути звонко рассмеялся.
- Ваши покои очень красивы, много в интерьере чего не сыщешь во всей Тибуроне…- Она чертовски красива, думал про себя Гути глядя в чудесные глаза Таисии.
- Самир, неужели нам, двум молодым и красивым представителям благородных родов, стоит говорить о каких-то скучных вещах? – опять эта сносящая голову улыбка.
- Дворцовая жизнь даёт о себе знать, давненько я не общался с девушками вне дворца, вам стоит заново научить меня всему – ехидно заметил Гути.
- Что, неужели всему-всему…? - и они вместе засмеялись. После чего Самир нежно обнял Таисию, чему та не сопротивлялась…
У Самира в голове промелькнула мысль о восточной красавице Ясмин, которую он возможно даже и любил, но пока они ещё не вместе…
Мгновение спустя они уже дарили друг-другу поцелуй за поцелуем…после чего Самир играючи подхватил Таисию на руки и направился к широкой кровати, где они на эту ночь забудут обо всех тягостях повседневной жизни…
Утро 8 мая, таверна «Тихий Омут»
Хочу взорвать рутиной оплетенный быт,
Поднять штандарты и тугие паруса,
И, получив в игре с судьбой на картах стрит,
Умчаться вдаль, где нераскрыты мира чудеса...
Белые хрупкие пальчики коснулись стебля полевой ромашки. Тот невинно дрогнул, как вдруг с бутона сорвалась в воздух белая бабочка. Взгляд широко раскрытых глаз бережно проводил милое порхающее существо куда-то в голубую даль чистого неба. Улыбка расплылась еще шире. Теплый летний ветерок нежно обнимал босые ноги. Нежно-зеленая трава легонько клонилась к земле, щекоча пятки. Пальчики вновь дотянулись до ромашки и бережно сорвали ее. У нее была важная роль – совсем скоро эта ромашка сплела два конца цветочного венка, сотворив из него корону настоящего лета. Украшенные цветами белые кудри сплелись с травой, ветер запутался в ресничках, лицо смотрело в небо... белое... Белое?
Белое кружево, прикрепленное серединой к потолку, окружало двуспальное ложе с шелковым постельным, образуя подобие легкого шатра. Где-то запутавшаяся в складках ткани муха недовольно жужжала. Таисия моргнула. Никогда. Никогда еще она не слышала мух в таверне. Что-то не так. Тася на секунду зажмурилась. Не помогло. Нет, чего-то все-таки не хватало в ее родном доме. Она резко села и оглядела комнату. Муха жужжала где-то рядом, и это действовало на нервы. Вдруг Тася закрыла лицо руками и тихо рассмеялась. Она поняла – тишина. Да, это была тишина. То, что так давно забыто Тихим Омутом. Таисия вспомнила, как вчера приказала Берте открыть таверну не на рассвете, а к полудню, не пуская к тому же никого к ее опочивальне. Тишина... Ах, как это было приятно!
Нежно поведя ногтями по спине лежащего симпатяги Гути, Таисия заключила:
«Спит. Как младенец. И сопит. И пусть сопит»
Тася тихонечко встала с кровати, сунула ноги в тапки, накинула на плечи халатик и отдернула скрывающие утреннее солнышко шторы.
- Какой чудесный день... – шептала она, ступая на балкон, проводя ладонью по родным до ужаса любимым красным перилам. – Какой чудесный... фи-и...
Из открытого окна второго этажа вырывался столб дурно пахнущего дыма. Таисия тяжело вздохнула и, взяв из горшка с цветом небольшой камешек, кинула его в то окно. Камень, звякнув об стекло, упал на землю. Пару секунд спустя меж дымом стало заметна пара толстых линз. Тася погрозила Роберту кулаком. Тот улыбнулся, пожал плечами и вылез дальше из окна.
- ДОБРОЕ УТ...!!!
- Цс-с-с... – указательный палец Таисии коснулся ее губ.
Роберт вновь пожал плечами. Тася обернулась: Самир дернул плечом, по которому нагло ползла та знакомая муха, и глубже натянул на себя одеяло.
- Доброе, Роберт... – шептала Таисия, шире улыбаясь. – Доброе... Какой чудесный день...
Тася обняла один из красных столбов, напевая под нос мотив детской песенки, как свежую утреннюю тишину нарушило звяканье подков о выложенную камнем дорогу. Совсем скоро к главному входу Тихого подкатила шикарная карета, дверца которой была распахнула молоденьким кучером. На землю ступил знакомый каблучок.
- Маркиза? – Таисия прищурила глазки. – Бьянка! – глаза округлились. – Бьянка... Бьянка... Бьянка... Бьянка... Бьянка... Бьянка... – она принялась прыгать на месте, размахивая руками, будто маркиза могла ее заметить. – Бьянка... Бьянка... Бьянка-а-а... – алый плащ подруги скрылся за входной дверью. Тася опустила руки и фыркнула.
- Какой чудесный день... – все так же шептала графиня, возвращаясь в комнату и смотря на сопящего Гути. – Какой чудесный... – улыбка спала с губ. Тася, секунду постояв, чуть наклонила голову в сторону. – БЬЯНКА?!!! – обернувшись, за перилами балкона она увидела крышу кареты и убедилась, что это были далеко не галлюцинации. – Черти полосатые!!!
- Почему не шкаф? – сонно бормотал Самир, обворачивая вокруг себя простыню.
- Платья помнешь! – хмурилась Таисия, дергая его за руку. – Она не должна тебя видеть! Это будет громче... громче... убийства Нуньяса!
Самир покосился на Таисию, та еще быстрей защебетала:
- Ну-у... Может, чуть тише... Пожалуйста! Во имя всех святых! Скоре-е-е-й! Берта задержит ее на минуту.
- Здесь пыльно! – восклицал тот, ложась на пол.
- Самир, радость моя... – шептала Тася, скрывая его вместе с кроватью длинным пледом. – Только тише. Умоляю.
- Детский сад... – доносилось ворчание из-под кровати. – Все ведь так хорошо начиналось...
- Хорошо и закончится, будь твой язык короче... – ворчала в ответ графиня, скидывая с себя халат и ныряя в бесчисленные пуховые одеяла и подушки, как чья-то нога приподняла пружину кровати. Тася взвизгнула. – Чертенок! – она подскочила и пустила одну из подушек под кровать. Раздался смех, пружина поднялась еще выше. – Гути!!!
Из-за двери донеслись шаги.
- Это Бьянка! – прошептала графиня, заглядывая под кровать.
- Молчу... – Самир коснулся губ указательным пальцем и многозначно моргнул.
Тася вновь старательно скрыла его пледом и залезла с головой в одеяла, как за дверью раздалось:
- Таисия! Таисия, подъем!!! Та-и-си-я!!!
Хочу взорвать рутиной оплетенный быт,
Поднять штандарты и тугие паруса,
И, получив в игре с судьбой на картах стрит,
Умчаться вдаль, где нераскрыты мира чудеса...
Белые хрупкие пальчики коснулись стебля полевой ромашки. Тот невинно дрогнул, как вдруг с бутона сорвалась в воздух белая бабочка. Взгляд широко раскрытых глаз бережно проводил милое порхающее существо куда-то в голубую даль чистого неба. Улыбка расплылась еще шире. Теплый летний ветерок нежно обнимал босые ноги. Нежно-зеленая трава легонько клонилась к земле, щекоча пятки. Пальчики вновь дотянулись до ромашки и бережно сорвали ее. У нее была важная роль – совсем скоро эта ромашка сплела два конца цветочного венка, сотворив из него корону настоящего лета. Украшенные цветами белые кудри сплелись с травой, ветер запутался в ресничках, лицо смотрело в небо... белое... Белое?
Белое кружево, прикрепленное серединой к потолку, окружало двуспальное ложе с шелковым постельным, образуя подобие легкого шатра. Где-то запутавшаяся в складках ткани муха недовольно жужжала. Таисия моргнула. Никогда. Никогда еще она не слышала мух в таверне. Что-то не так. Тася на секунду зажмурилась. Не помогло. Нет, чего-то все-таки не хватало в ее родном доме. Она резко села и оглядела комнату. Муха жужжала где-то рядом, и это действовало на нервы. Вдруг Тася закрыла лицо руками и тихо рассмеялась. Она поняла – тишина. Да, это была тишина. То, что так давно забыто Тихим Омутом. Таисия вспомнила, как вчера приказала Берте открыть таверну не на рассвете, а к полудню, не пуская к тому же никого к ее опочивальне. Тишина... Ах, как это было приятно!
Нежно поведя ногтями по спине лежащего симпатяги Гути, Таисия заключила:
«Спит. Как младенец. И сопит. И пусть сопит»
Тася тихонечко встала с кровати, сунула ноги в тапки, накинула на плечи халатик и отдернула скрывающие утреннее солнышко шторы.
- Какой чудесный день... – шептала она, ступая на балкон, проводя ладонью по родным до ужаса любимым красным перилам. – Какой чудесный... фи-и...
Из открытого окна второго этажа вырывался столб дурно пахнущего дыма. Таисия тяжело вздохнула и, взяв из горшка с цветом небольшой камешек, кинула его в то окно. Камень, звякнув об стекло, упал на землю. Пару секунд спустя меж дымом стало заметна пара толстых линз. Тася погрозила Роберту кулаком. Тот улыбнулся, пожал плечами и вылез дальше из окна.
- ДОБРОЕ УТ...!!!
- Цс-с-с... – указательный палец Таисии коснулся ее губ.
Роберт вновь пожал плечами. Тася обернулась: Самир дернул плечом, по которому нагло ползла та знакомая муха, и глубже натянул на себя одеяло.
- Доброе, Роберт... – шептала Таисия, шире улыбаясь. – Доброе... Какой чудесный день...
Тася обняла один из красных столбов, напевая под нос мотив детской песенки, как свежую утреннюю тишину нарушило звяканье подков о выложенную камнем дорогу. Совсем скоро к главному входу Тихого подкатила шикарная карета, дверца которой была распахнула молоденьким кучером. На землю ступил знакомый каблучок.
- Маркиза? – Таисия прищурила глазки. – Бьянка! – глаза округлились. – Бьянка... Бьянка... Бьянка... Бьянка... Бьянка... Бьянка... – она принялась прыгать на месте, размахивая руками, будто маркиза могла ее заметить. – Бьянка... Бьянка... Бьянка-а-а... – алый плащ подруги скрылся за входной дверью. Тася опустила руки и фыркнула.
- Какой чудесный день... – все так же шептала графиня, возвращаясь в комнату и смотря на сопящего Гути. – Какой чудесный... – улыбка спала с губ. Тася, секунду постояв, чуть наклонила голову в сторону. – БЬЯНКА?!!! – обернувшись, за перилами балкона она увидела крышу кареты и убедилась, что это были далеко не галлюцинации. – Черти полосатые!!!
- Почему не шкаф? – сонно бормотал Самир, обворачивая вокруг себя простыню.
- Платья помнешь! – хмурилась Таисия, дергая его за руку. – Она не должна тебя видеть! Это будет громче... громче... убийства Нуньяса!
Самир покосился на Таисию, та еще быстрей защебетала:
- Ну-у... Может, чуть тише... Пожалуйста! Во имя всех святых! Скоре-е-е-й! Берта задержит ее на минуту.
- Здесь пыльно! – восклицал тот, ложась на пол.
- Самир, радость моя... – шептала Тася, скрывая его вместе с кроватью длинным пледом. – Только тише. Умоляю.
- Детский сад... – доносилось ворчание из-под кровати. – Все ведь так хорошо начиналось...
- Хорошо и закончится, будь твой язык короче... – ворчала в ответ графиня, скидывая с себя халат и ныряя в бесчисленные пуховые одеяла и подушки, как чья-то нога приподняла пружину кровати. Тася взвизгнула. – Чертенок! – она подскочила и пустила одну из подушек под кровать. Раздался смех, пружина поднялась еще выше. – Гути!!!
Из-за двери донеслись шаги.
- Это Бьянка! – прошептала графиня, заглядывая под кровать.
- Молчу... – Самир коснулся губ указательным пальцем и многозначно моргнул.
Тася вновь старательно скрыла его пледом и залезла с головой в одеяла, как за дверью раздалось:
- Таисия! Таисия, подъем!!! Та-и-си-я!!!
8 мая. Утро. Таверна *Тихий омут*
Лошади остановились у *Тихого омута*. Из кареты вышла маркиза Дарси в алом плаще. Попав вовнутрь, она поинтересовалась, где хозяйка.
- Не стоит тревожить хозяйку в такой ранний час, - запротестовала девушка.
Не обращая внимания на протесты девушки, Бьянка решительно направилась в комнату к Таисии. Девушка оказалась проворной, и когда маркиза уже была у двери Таисии, та встала поперек двери, перегородив собой путь для Бьянки. Бьянка фыркнула и что есть мочи закричала:
- Таисия! Таисия, подъем!!! Та-и-си-я!!!
За дверью что-то звякнуло. Это напугало защитницу спокойствия леди Кредер, девушка слегка отклонилась от двери, что позволило маркизе проскочить в комнату.
В комнате мягко сказать царил беспорядок, тут и там валялись разнообразные вещи. На кровати что-то копошилось и ругалось. Весь этот изысканный комплект дополнял запах табака, витающий по комнате.
- … в такую рань, кому не спиться, - доносились из кровати ворчания.
- Тася, милая, прости. Я в таком состояние, что мне нужен друг, в жилетку которого я могу вдоволь наплакаться, что-нибудь выпить и может даже закурить.
- Бьянка?!
Наконец из перин, подушек и остального, что составляло постель леди Кредер, появилась сама Таисия, слегка удивленная появлением подруги.
- Тася, я так влипла, по самые гланды, - Бьянка сняла плащ и подошла к графину, налила себе *что-нибудь выпить*, - Сказать ничего не могу… не могу…
Маркиза залпом выпила содержимое стакана и налила еще. Таисия, удивленная таким поведением подруги, молчала, понимая, что советами и *ахами* тут не поможешь, а все что нужно слушать. Хозяйка *Тихого* посмотрела на Бьянку приподняв одну бровь.
- Нет, Таисия. Нет-нет-нет! Я не убивала Патрика, - маркиза тяжело вздохнула, - У меня действительно заболел отец.
Бьянка устало опустилась на стул.
- Меня выбило из колеи происшедшее, когда я узнала, я не могла поверить. И уж тем более не думала, что меня обвинят в этом. Мы ведь были…ммм… как бы выразится…
- Проще – любовниками, - перебила Тася Бьянку.
- Ты как всегда прямолинейна, милая моя, Таисия, - улыбнулась маркиза.
*ПЧХХИ-И-И*
- Будь здорова, - устало пробормотала маркиза, покосившись на вылупленные глаза Таси.
- Буду. – Ответила та без мимики.
- Что-то не так? – удивилась Бьянка, наблюдая за подругой. – Ну и голос у тебя...
- Эээ... Это самое... Сквозняк... Сколько раз говорила Берте – закрой окна. Закрой. Нет. а я говорю – закрой. А она – нет. Вот так вот... Теперь кашляю... И чихаю... И вообще на голос виляет курение... Вот.
- Ясно... – шептала подруга, прищурив глазки. - Скажи, а табак помогает тебе расслабиться?
- В каком-то смысле, да, - усмехнувшись, Таисия спрыгнула с кровати и натянула халат.
- Тогда я готова попробовать эту твою пакость, для успокоения души.
Леди Кредер тут же молча протянула Бьянке сигару. Маркиза с сомнением посмотрела на сигару, но решилась и не ловко поднесла ко рту.
- Теперь чтобы прикурить, втягивай в себя воздух через сигару, - консультировала Таисия, наглядно подавая пример, прикуривая сигару.
Бьянка как примерная ученица приступила к изучению предмета, прикурить ей удалось, и сигара выпустила дым. Маркиза поморщилась.
- Теперь перестань держать дым во рту и набери его в легкие, - пробубнила Тася, не выпуская сигару изо рта.
Бьянка попыталась вдохнуть в себя дым, но легкие, не привыкшие к такому обращению, засопротивлялись и она закашлялась.
- Ну, нет, пожалуй, это не мой способ успокаиваться, - красная от кашля маркиза отложила сигару и выпила из стакана коньяк - Во рту такая гадость и вкус коньяка совсем испортился. Нет, курение это не моё.
- Ну, что все по твоему списку выполнено - друг – Тася улыбнулась подруге и указала на себя пальцем, - Ты в столь ранний час пьешь уже второй стакан моего коньяка, что само удивительно для вас Миледи Дарси.
Таисия шагала по комнате с таким видом как адвокат в суде говорящий обличительную речь. Бьянка прекрасно понимала, что подруга над ней смеётся и, это её несколько не раздражала, а скорее наоборот - веселило.
- И Вы даже закурили, маркиза Дарси, - Тася притворно прикрыла рот ладошкой, как будто её кто-то мог услышать, - И в завершение всего, Вам осталось только упасть на моё плечо и залить его слезами.
- Нет, не буду я пачкать твой очаровательный халат, - хохотала Бьянка, - Прибережем это удовольствие на следующий раз. А теперь я больше не смею злоупотреблять твоим коньяком. Мне пора. Спасибо тебе, Тася.
Бьянка подошла к Таисии, чмокнула в щеку и направилась к выходу.
- С добрым утром, леди Кредер, - прокричала Бьянка уже где-то вне комнаты Таисии.
Лошади остановились у *Тихого омута*. Из кареты вышла маркиза Дарси в алом плаще. Попав вовнутрь, она поинтересовалась, где хозяйка.
- Не стоит тревожить хозяйку в такой ранний час, - запротестовала девушка.
Не обращая внимания на протесты девушки, Бьянка решительно направилась в комнату к Таисии. Девушка оказалась проворной, и когда маркиза уже была у двери Таисии, та встала поперек двери, перегородив собой путь для Бьянки. Бьянка фыркнула и что есть мочи закричала:
- Таисия! Таисия, подъем!!! Та-и-си-я!!!
За дверью что-то звякнуло. Это напугало защитницу спокойствия леди Кредер, девушка слегка отклонилась от двери, что позволило маркизе проскочить в комнату.
В комнате мягко сказать царил беспорядок, тут и там валялись разнообразные вещи. На кровати что-то копошилось и ругалось. Весь этот изысканный комплект дополнял запах табака, витающий по комнате.
- … в такую рань, кому не спиться, - доносились из кровати ворчания.
- Тася, милая, прости. Я в таком состояние, что мне нужен друг, в жилетку которого я могу вдоволь наплакаться, что-нибудь выпить и может даже закурить.
- Бьянка?!
Наконец из перин, подушек и остального, что составляло постель леди Кредер, появилась сама Таисия, слегка удивленная появлением подруги.
- Тася, я так влипла, по самые гланды, - Бьянка сняла плащ и подошла к графину, налила себе *что-нибудь выпить*, - Сказать ничего не могу… не могу…
Маркиза залпом выпила содержимое стакана и налила еще. Таисия, удивленная таким поведением подруги, молчала, понимая, что советами и *ахами* тут не поможешь, а все что нужно слушать. Хозяйка *Тихого* посмотрела на Бьянку приподняв одну бровь.
- Нет, Таисия. Нет-нет-нет! Я не убивала Патрика, - маркиза тяжело вздохнула, - У меня действительно заболел отец.
Бьянка устало опустилась на стул.
- Меня выбило из колеи происшедшее, когда я узнала, я не могла поверить. И уж тем более не думала, что меня обвинят в этом. Мы ведь были…ммм… как бы выразится…
- Проще – любовниками, - перебила Тася Бьянку.
- Ты как всегда прямолинейна, милая моя, Таисия, - улыбнулась маркиза.
*ПЧХХИ-И-И*
- Будь здорова, - устало пробормотала маркиза, покосившись на вылупленные глаза Таси.
- Буду. – Ответила та без мимики.
- Что-то не так? – удивилась Бьянка, наблюдая за подругой. – Ну и голос у тебя...
- Эээ... Это самое... Сквозняк... Сколько раз говорила Берте – закрой окна. Закрой. Нет. а я говорю – закрой. А она – нет. Вот так вот... Теперь кашляю... И чихаю... И вообще на голос виляет курение... Вот.
- Ясно... – шептала подруга, прищурив глазки. - Скажи, а табак помогает тебе расслабиться?
- В каком-то смысле, да, - усмехнувшись, Таисия спрыгнула с кровати и натянула халат.
- Тогда я готова попробовать эту твою пакость, для успокоения души.
Леди Кредер тут же молча протянула Бьянке сигару. Маркиза с сомнением посмотрела на сигару, но решилась и не ловко поднесла ко рту.
- Теперь чтобы прикурить, втягивай в себя воздух через сигару, - консультировала Таисия, наглядно подавая пример, прикуривая сигару.
Бьянка как примерная ученица приступила к изучению предмета, прикурить ей удалось, и сигара выпустила дым. Маркиза поморщилась.
- Теперь перестань держать дым во рту и набери его в легкие, - пробубнила Тася, не выпуская сигару изо рта.
Бьянка попыталась вдохнуть в себя дым, но легкие, не привыкшие к такому обращению, засопротивлялись и она закашлялась.
- Ну, нет, пожалуй, это не мой способ успокаиваться, - красная от кашля маркиза отложила сигару и выпила из стакана коньяк - Во рту такая гадость и вкус коньяка совсем испортился. Нет, курение это не моё.
- Ну, что все по твоему списку выполнено - друг – Тася улыбнулась подруге и указала на себя пальцем, - Ты в столь ранний час пьешь уже второй стакан моего коньяка, что само удивительно для вас Миледи Дарси.
Таисия шагала по комнате с таким видом как адвокат в суде говорящий обличительную речь. Бьянка прекрасно понимала, что подруга над ней смеётся и, это её несколько не раздражала, а скорее наоборот - веселило.
- И Вы даже закурили, маркиза Дарси, - Тася притворно прикрыла рот ладошкой, как будто её кто-то мог услышать, - И в завершение всего, Вам осталось только упасть на моё плечо и залить его слезами.
- Нет, не буду я пачкать твой очаровательный халат, - хохотала Бьянка, - Прибережем это удовольствие на следующий раз. А теперь я больше не смею злоупотреблять твоим коньяком. Мне пора. Спасибо тебе, Тася.
Бьянка подошла к Таисии, чмокнула в щеку и направилась к выходу.
- С добрым утром, леди Кредер, - прокричала Бьянка уже где-то вне комнаты Таисии.
7 мая, вечер, дворец Велларде
Прочитав письмо, дворецкий слегка улыбнулся. Судя по запаху, судья успел пригубить спиртного, а бегающий подчерк говорил о том, что он чрезвычайно взволнован. Положив листок, Нокс обернулся к двум людям, личности которых оставим в тайне.
- Благодарю вас за помощь и сотрудничество.
Эти таинственные ребята синхронно склонили головы, а Нокс тем временем взял чистый лист бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, написал свое письмо королю. Запечатав оба письма, отдал их стоящему рядом.
- Разбудите бедного посыльного и попросите второе письмо передать в канцелярию его величества. Следите, чтобы советник не подходил к нему, пока тот не отнесет письмо. А потом сходите с ним в Тихий омут.
- Я вас понял, мессир.- После этих слов, один из загадочных собеседников удалился.
- А если советник все же увидит письмо в канцелярии? - спросил второй.
- Мой дорогой друг, - сказал дворецкий мягко - не только судья может сгораетые письма писать. Тем более, что я не против, чтобы советник увидел содержание этого письма.
Попрощавшись со вторым собеседником, Нокс вышел из астрономической башни и поспешил по своим делам.
Прочитав письмо, дворецкий слегка улыбнулся. Судя по запаху, судья успел пригубить спиртного, а бегающий подчерк говорил о том, что он чрезвычайно взволнован. Положив листок, Нокс обернулся к двум людям, личности которых оставим в тайне.
- Благодарю вас за помощь и сотрудничество.
Эти таинственные ребята синхронно склонили головы, а Нокс тем временем взял чистый лист бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, написал свое письмо королю. Запечатав оба письма, отдал их стоящему рядом.
- Разбудите бедного посыльного и попросите второе письмо передать в канцелярию его величества. Следите, чтобы советник не подходил к нему, пока тот не отнесет письмо. А потом сходите с ним в Тихий омут.
- Я вас понял, мессир.- После этих слов, один из загадочных собеседников удалился.
- А если советник все же увидит письмо в канцелярии? - спросил второй.
- Мой дорогой друг, - сказал дворецкий мягко - не только судья может сгораетые письма писать. Тем более, что я не против, чтобы советник увидел содержание этого письма.
Попрощавшись со вторым собеседником, Нокс вышел из астрономической башни и поспешил по своим делам.
Утро 8 мая, таверна «Тихий Омут»
Барби, твой смех нам бы...
- Не возьмут тебя в партизаны... – бормотала Таисия повторно чихающему Гути.
- Ты как всегда прямолинейна, милая моя, Таисия! – подражая голосу, Самир выполз из-под кровати. – И ты ей веришь?
- Есть аргументы против? – смутилась графиня, потянувшись за недокуренной сигарой.
- Ну, Патрик же не сам себя бронзовым львом уважил?
- Тоже верно, - Тася подкусила нижнюю губу.
Гути, схватив за угол наволочки валяющуюся под кроватью подушку, тут же заехал ей по Таисии, переломив сигару в ее руках надвое.
- Я вызываю вас на поединок, графиня! Защищайтесь!
- Ах, ты так! – кинув сигару подальше, Тася приняла в свои ручки оружие и замахнулась.
- Ин изволь! Иль стань же в позитуру! – цитировал Самир один из модных романов, нанося размашистые удары. – Посмотришь, проколю как я твою фигуру!
- «Убей» послышалось с толпы! – в ответ кричала графиня, махая подушкой из стороны в сторону. – «Убей, да не предай обитель! Пусть плачет от восторга зритель и наплетет врагу петель!»
- «И вновь вонзится острый меч»! - продолжал Гути. – «Голова покинет плеч»!
- «Учитель вновь воздвигнет речь»!
- «Не счесть всех упокойных свеч»!
- «Еще один должен полечь»!
- У вас нет шансов, графиня. – Самир откинул подушку и попытался схватить ее за плечи. - Достойно примите свое поражение.
Таисия взвизгнула, выпустила из рук подушку, прыгнула за порог балкона и захлопнула его дверь. Гути вцепился в ручку, а графиня, уперевшись одной ногой в стену, тянула ту же дверь на себя, не переставая смеяться.
- Птица Тася отличается умом и сообразительностью! – сквозь смех говорил Самир. – Отличается умом. Отличается сообразительностью.
- Все! – выпустив дверную ручку, воскликнула Тася. – Сдаюсь!
Гути шагнул на балкон, графиня тут же рухнула на его плечи.
- Отличается сообразительностью! – он подхватил ее на руки и усадил на красные перила.
- Отсюда прекрасный вид! – перевела тему Тася, кидая взгляд на границы Гвибрука, вход Тихого и наконец недымящее окно Роберта.
- Ах, вот откуда ты видишь всех, кто приходит в таверну... – с интересом сказал Гути, разглядывая крыльцо. В ответ Таисия лишь шире улыбнулась, обнажив белые зубки. – И все-таки Бьянка...
- Ни слова о Бьянке! – перебила его та, надув губки. – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! Надоело превращать Гвибрук в кучку сыщиков. Не наше это дело...
Самир промолчал, еще крепче обвив руки вокруг женского стана. Романтику их одиночества нарушил очередной посетитель в сером плаще.
- Еще один ранний гость. – Разочарованно прошептал Самир, указывая на скрытое капюшоном лицо. – Берта наверняка заперла входные двери.
- Увы, милый... – нахмурившись, Таисия спрыгнула с перил, следя взглядом за брякающими по дороге рыцарскими шпорами. – УзнАю эту походку из тысячи. Поверь, ЕГО - пропустят.
Гути промолчал, но глаза...графиня не видела этот взгляд и слава небесам...словно дьявол смотрел глазами Самира...
Барби, твой смех нам бы...
- Не возьмут тебя в партизаны... – бормотала Таисия повторно чихающему Гути.
- Ты как всегда прямолинейна, милая моя, Таисия! – подражая голосу, Самир выполз из-под кровати. – И ты ей веришь?
- Есть аргументы против? – смутилась графиня, потянувшись за недокуренной сигарой.
- Ну, Патрик же не сам себя бронзовым львом уважил?
- Тоже верно, - Тася подкусила нижнюю губу.
Гути, схватив за угол наволочки валяющуюся под кроватью подушку, тут же заехал ей по Таисии, переломив сигару в ее руках надвое.
- Я вызываю вас на поединок, графиня! Защищайтесь!
- Ах, ты так! – кинув сигару подальше, Тася приняла в свои ручки оружие и замахнулась.
- Ин изволь! Иль стань же в позитуру! – цитировал Самир один из модных романов, нанося размашистые удары. – Посмотришь, проколю как я твою фигуру!
- «Убей» послышалось с толпы! – в ответ кричала графиня, махая подушкой из стороны в сторону. – «Убей, да не предай обитель! Пусть плачет от восторга зритель и наплетет врагу петель!»
- «И вновь вонзится острый меч»! - продолжал Гути. – «Голова покинет плеч»!
- «Учитель вновь воздвигнет речь»!
- «Не счесть всех упокойных свеч»!
- «Еще один должен полечь»!
- У вас нет шансов, графиня. – Самир откинул подушку и попытался схватить ее за плечи. - Достойно примите свое поражение.
Таисия взвизгнула, выпустила из рук подушку, прыгнула за порог балкона и захлопнула его дверь. Гути вцепился в ручку, а графиня, уперевшись одной ногой в стену, тянула ту же дверь на себя, не переставая смеяться.
- Птица Тася отличается умом и сообразительностью! – сквозь смех говорил Самир. – Отличается умом. Отличается сообразительностью.
- Все! – выпустив дверную ручку, воскликнула Тася. – Сдаюсь!
Гути шагнул на балкон, графиня тут же рухнула на его плечи.
- Отличается сообразительностью! – он подхватил ее на руки и усадил на красные перила.
- Отсюда прекрасный вид! – перевела тему Тася, кидая взгляд на границы Гвибрука, вход Тихого и наконец недымящее окно Роберта.
- Ах, вот откуда ты видишь всех, кто приходит в таверну... – с интересом сказал Гути, разглядывая крыльцо. В ответ Таисия лишь шире улыбнулась, обнажив белые зубки. – И все-таки Бьянка...
- Ни слова о Бьянке! – перебила его та, надув губки. – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! Надоело превращать Гвибрук в кучку сыщиков. Не наше это дело...
Самир промолчал, еще крепче обвив руки вокруг женского стана. Романтику их одиночества нарушил очередной посетитель в сером плаще.
- Еще один ранний гость. – Разочарованно прошептал Самир, указывая на скрытое капюшоном лицо. – Берта наверняка заперла входные двери.
- Увы, милый... – нахмурившись, Таисия спрыгнула с перил, следя взглядом за брякающими по дороге рыцарскими шпорами. – УзнАю эту походку из тысячи. Поверь, ЕГО - пропустят.
Гути промолчал, но глаза...графиня не видела этот взгляд и слава небесам...словно дьявол смотрел глазами Самира...
Утро 8-го. Дом судьи Кипрас (и далее по тексту)
Его честь встал сегодня рано, не смотря на неспокойную ночь и занятные сновидения. Умывшись и ополоснувшись в огромной кадке, Леон почувствовал себя великолепно. На ночном столике стоял любовно приготовленный графин. В нем, нежно переливаясь в лучах солнца, игралось рубиновое Каберне. Рядом на подносе стояли две точеные рюмки, и на блюде лежал тонко нарезанный пошехонский сыр и свежие круасаны. И графин, и рюмки, и даже поднос все было выполнено в одном стиле. Их посеребренные накладки напоминали трепещущие волны, и надутые ветром паруса. В них словно слышался шум ветра, гомон чаек, скрип весел в уключинах и пение палубы при легком бризе попутного ветра.
Все это было знакомо Леону не понаслышке. Семнадцатилетним салагой он впервые ступил на палубу брига «Эсперанса» и, прослужив на нем 5 лет сошел на берег палубным офицером, чтобы уже, быть может, никогда не ступить на палубу ни одного пинаса, шебеки, или на худой конец малой галеры. Слишком многое довелось увидеть за эти годы юнцу. Несколько потопленных флибустьеров, куча утопленных людей, абордажи и та резня на палубе брига, которую им устроил тот фрегат с черными парусами и песочными часами размашисто намалеванными на фор-марселе.
Да, память, память ты же можешь, ты должна… Выпив рюмку Кипрас подумал, что жизнь хороша.
- Черт возьми, и бушприт вам в корму. Жизнь чертовки хорошая штука, если немного подумать. Жаль только, что заканчивается все маленьким земляным наделом.- Сказав это, Леон с некоторой нежностью подумал о своем дворецком. «Знает, чертяка, чем угодить». Но впереди был еще целый день, и Его честь знал, что грядущее готовит много занимательных моментов.
Одевшись, Кипрас поверх исподней рубахи, надел кожаную, на которую надел тончайшую, двойного плетения кольчугу. В свете последних событий это не помешает. Кольчугу Леон прикрыл камзолом (или как это называлось в средние века – прим. автора). Поверх пояса Его честь опоясался перевязью, в ножны которой была вложена простоя и незатейливая сабля утяжеленная елманью. В дополнении к сабле шел узкий четырехгранный кинжал. Полюбовавшись на себя в зеркало, Леон сказал: - Пора.
Выйдя во двор, Кипрас нашел Абрека оседланным и вычищенным. Его под уздцы держал Бернар. Абрек был возбужден, перешагивал на месте и перебирал во рту загубник. У крыльца, на скамейке под навесом сидела Жозеффа. «Боже, как она изменилась» - подумал Леон. – Неужели эта колода была когда-то звездой «Голд Ривер», что с ней стало. Время неумолимо». Завидев мужа, Жозефина встала и хотела, было что-то сказать, но Леон прервал её.
- Бонжур милая. Не сейчас. Давай потом.
Ловко вскочив в седло и уже из него, перегнувшись, чмокнул супругу и был таков.
Выйдя из ворот, Абрек пошел карьером, затем было, сменил аллюр, но судья осадил его и скакун пошел далее мелкой рысцой.
«Беготня начальства (генерала) в мирное время вызывает смех, а в военное панику» - вспомнил старую пословицу Кипрас. Далее по улице он решил проследовать более степенно. Хотя он понимал, что Абреку мелкий шаг сейчас не по вкусу. Следуя верхом, Леон чувствовал, а порой и видел, обращенное на себя внимание горожан. Кто-то смотрел с восхищением, кто-то равнодушно, а иной раз за взглядом можно было прочесть неприязнь и даже ненависть. Хотя последние сразу же опускали глаза и скрывались кто за забором, а кто и проемах дверей.
Проскакав до очередного перекрестка Леон, свернул с родной Ленорман на Лентюрлю, пересек Пексесо и оказался на Жемчужной улице. Эта когда-то зажиточная улица сейчас несколько поутратила былое величие и сейчас выглядела несколько обшарпанной и потрепанной как знатная дама, которую вытащили из постели, не дав привести себя в порядок. Сия улочка славилась своими ювелирами и кондитерами. На Жемчужной, третьей слева стояла лавка старого Хайнца славившегося своими изделиями на всю столицу. К нему то и направил своего скакуна Леон. У коновязи, оперевшись на неё стоял парнишка лет 14-ти и откровенно скучал. Соскочив с Абрека Леон, кинул отроку удила и пару мелких монет.
- Побудь с ним, пройдись и дай напиться.
Кипрас знал этого мальчишку, тот довольно часто подрабатывал в лавке старого Бенедикта. Войдя в лавку Леон, увидел стоящего за прилавком Цилю, сына Бенедикта, сам же хозяин сидел в углу, в кресле. Завидев судью Беня, прямо выскочил из кресла и чуть - ли не вприпрыжку направился на встречу к Его чести.
- Ба, зоннер вей, кого я вижу. Мизман ло раити отха, адони.
- Бокер тов, адони Хайнц. Ма шломха? Ма хаиньяним?
- Тода раба, мэцуян.
-Вэ ат Ваша честь?
-Мода лах, тов.
- Ладно, давайте перейдем на общеупотребительный. Я конечно машеху кцат хэйванти и ледабер бэиврит, но это меня утомляет.
- Как пожелаете, Ваша Честь.
- Вот и ладненько.
- Циля, ша ты стоишь, будто статуя Бельведерская. Предложи Его чести стул, и принеси шо-нибудь на стол.
Цилерманн откуда-то из тени вынес второе кресло, чем сейчас же воспользовался Леон. Один из помощников встал за прилавок, другой метнулся внутрь дома и немного погодя вернулся с бутылочкой и закуской. Расположившись напротив, адони Хайнц продолжил разговор.
- Что привело столь почтенного господина в мою лачугу. Вы зашли немного поговорить со старым Беней, или имеете интерес до меня и моего товара.
- Да вы догадливы господин Хайнц. Я имею кое-какой интерес до ваших цацек. Желаю, знаете ли, приобрести рубиновое колье и серьги. А после переслать это приобретение в «Тихий омут» его хозяйке.
- Ба, вы тоже имеете там интерес.- При этих словах старик сощурился.
- Тсс, это м/у нами. Вот вам полторы сотни золотых уиллов и мое пожелание чтобы товар сегодня к обеду был на месте.
- Нужно ли говорить от кого подарок или просто приложить ваш фамильный оттиск.
- Последнее будет более уместно.
- Ну что, тогда может быть по пять капель за нашу коммерцию.
- Можно чуть-чуть.
Пригубив и закусив, Кипрас попрощался и вышел из лавки. Стоявший у коновязи паренек передал ему удила и уселся на землю.
- Адью, паре.
Вскочив в седло Леон, направил свого Абрека к выезду на Евсеевские поля, по ним можно было без особых хлопот добраться до Дворца. Да и хотелось такого дикого галопа, чтобы ветер уши заложил.
День 8 мая. Подземелья Дворца Веларде.
Прибыв во дворец и спустившись в его подземелья Его честь, осведомился у дежуривших охранников о здоровье и самочувствии задержанного и как он сейчас. Ему доложили, что заключенный уже встал, чувствует себя нормально и готов к переводу в замок Игрек, если на то будет желание и письменное соизволение Кипраса.
- Нет необходимости – ответил Леон.
- Рано или поздно его придётся конвоировать сюда для аудиенции с Королём. Проводите меня к нему.
Сняв перевязь и оставив саблю в оружейке, Кипрас направился вслед за конвоем к задержанному капитану. В камеру Его честь вошел последним, предварительно пропустив 4х охранников не из боязни, а исходя из требований устава. Лицо Гибеллина скривилось в презрительной улыбке.
- Бонжур, милсдарь капитан. Я пришел, как и обещался. Что с вашим лицом сударь, вас мучают зубы.
Последнее замечания явно задело Гибеллина. «Он еще и издевается» - подумал он о Леоне. «Кто он, хитрая гнида или толоконный лоб. Скорее и то и другое».
- Что за ранний гость в моих апартаментах. Вы знаете, я так рано не принимаю.
«Ну что, туше Ваша честь».
- Ах да, я и позабыл, что это Вы прописали меня в этот номер. Присаживайтесь и излагайте с чем пришли.
- Смотрите, чтобы этот номер не сменился более тесным. А на счет темы для рандеву она все та же - при этих словах Леон сел на лавку.
- Не хочу вас разочаровывать Ваша честь, но думаю, мое пребывание в казематах будет кратковременным. Скоро Его Высочество вернётся в столицу и вынесет свой вердикт.
- Посмотрим, будет ли он для вас благополучным. И давайте ближе к телу нашего вопроса.
- Хорошо, Ваша честь. Что вы хотите узнать? Единственное что я хочу сказать, я не виновен в убийстве Патрика Нуньяса. И это я заявляю официально, с полным осознанием сказанного.
- Да, возможно, я тоже так думаю. И не смотрите на меня, так как будто вы увидели святого прелата в исподнем. Слишком много ясно, что становится немного мутно. Не думаю, что капитан гвардейской роты такой идиот, чтобы после совершения убийства оставлять весь букет убийственных улик о причастности в своей комнате. Идиоты до капитанов не доживают.
Последние слова сильно задели капитана и он, было, кинулся на Его честь, но ему в грудь уперлись выставленные алебарды. Судья довольно ловко соскочил со скамьи и, оказавшись за спинами стражи, продолжил.
- Вы хотите что-то сказать, милостивый государь. Если нет, то с вашего позволения я продолжу. Не у вас не у меня нет доказательств вашей невиновности, зато других с избытком. И вы, и я заинтересованы в справедливом решении дела. И вам и мне может здорово непоздоровится при недолжном, по мнению некоторых, решении задачи. Поэтому советую Вам еще раз последовать моему совету на счет своих владений. Его Высочество симпатизирует вам и поэтому его решение может быть милостивым. В противном случае вам выделят 2,3 кубометра собственной земли, чтобы погрести ваши останки. И тогда уже своей недвижимостью будите хвастать пред Спасителем, или перед тем, кем предстанете.
Во время монолога Леон нервно ходил за спинами охраны и подергивал носом. Что-то раздражало его обоняние. Да и сама беседа была жесткой.
- Я то думал что гвардия свободна от дураков и слабоумных симулянтов. Ан нет, токовых набралась целая рота. Это не обида, а констатация факта. Господи, ваши люди не знают даже как правильно опротестовывать решения начальства согласно воинским положениям. Вы думайте перед вами штатский болван и балаболка, способный лишь трясти полами судейской мантии и стучать молоточком при вынесении вердикта. Сей недостойный не бельмеса не смыслит в военном деле, лезет в дела ему не свойственные.-
Судью явно понесло.
- Быть может вы слышали о случае на бриге «Надежда». Хотя куда вам гвардейским верхоглядам до дел флотских. А я был на её палубе во время всей этой резни, и хвала Спасителю выжил. Поэтому и говорю с вами так. Поэтому и не жалею ни себя, ни свою печень в своем деле.
Леон продолжающий ходить и говорить одновременно, как бы невзначай подошел к недоконца убранной шконке и увидел среди прочего одну занимательную вещь. Это был кусок оборки нижней дамской юбки. Лицо Кипраса сделалось властным и непроницаемым, будто восковая маска. Повернувшись к Капитану, он сказал, как бросил:
- Милсдарь, капитан Гибеллин! Мало того, что вы находитесь под арестом, так вы еще умудряетесь, принимать здесь дам с ночным визитом. Уж не думайте ли вы что здесь филиал «Рая» или Вотеровских купален. Я Королевский судья не буду сейчас снимать с вас показания, а предоставлю вам возможность изложить все письменно, либо надиктовать какому-нибудь скрибе. Так же предлагаю накатать маляву своим архаровцам, что те немного поостыли. Надеюсь, у вас есть пара – тройка головастых унтеров способных мыслить и анализировать. Они могли бы помочь и мне и, прежде всего Вам. И еще не устраивайте здесь диких скачек с дамами. А то, что скачка была дикая, я могу судить по этому.
При этих словах Кипрас показал Гибеллину тот кусочек материи, который ранее комкал в кулаке и еще раньше был частью дамского туалета.
- Не скучайте милый друг. Я еще загляну к вам с Вашего позволения. Это я оставляю Вам.
Кусочек материи упал на столешницу. Его честь повернулся и под прикрытием конвоя вышел из камеры. Выходя, он напевал:
- Милый друг не скучай, и меня не забывай. Может днем, а может ночью, я вернусь, я знаю точно, ты меня не забывай.
Выйдя в коридор, и дождавшись когда дверь камеры закроют, Леон обернулся к сопровождавшей его страже и увидел перед собой лицо капрала, белее снега. Пройдя немного дальше и чувствуя дыхание за собой, Его честь круто развернулся и начал свой очередной монолог:
- Вы что же это делаете бестии, канальи. Как бы врезал по вашим шапелям, чтобы ваши тупые головы оказались в районе копчика. Кто не знает где это, спросите у знатоков. Вы что же, хотите по три раза обхезатся на меня глядючи. Я вам живо совмещу пространство и время. Вы что же забыли положения внутренней караульной службы. Отвечайте, канальи. Кто позволил.
Отвечал капрал, как старший по званию, да и у него меньше других тряслись поджилки.
- Ваша честь мы ничего не знаем о произошедшем. Ночная смена уже сменилась. Мы её меняли, и все было в полном порядке.
- И это вы называете порядком. А если бы, убереги Спаситель, заключенный порешил себя ночью, или бы траванулся от принесенных ему дамой яств. Что она могла ему принести, яд или перо. Что было бы. Я бы здесь наделал такой лапши и квашеной капусты, что хватило бы на год. Молчите мерзавцы.
На мгновение Леон замолчал и оглядел присутствующих. Кто был белый, кто красный, точно вареный рак, кто-то пошел пятнами. Все молчали, сопели и тупо смотрели как-бы сквозь судью. «Когда же ты заткнешься» - думал про себя капрал. Остальные его мысленно поддерживали.
- И вы будите утверждать, что ничего не знаете о состоявшемся визите дамы. Небось, весь пересменок обсуждали её прелести, плюсы и минусы. Знаю вас, обормотов.
Немного отойдя, Кипрас продолжил:
- Значит так. Арестанта перевести в другую камеру под любым предлогом, или вовсе ничего не объясняя. В новую камеру никого не впускать, без моего ведома, за исключением Его Светлости советника и Его монаршей милости или других членов Августейшей фамилии мужицкого пола. В прежней камере провести грандиозный шмон. Все интересное собрать и оставить до моего прихода либо Его Светлости. Арестанта накормить и спать уложить в одиночестве. Воздержание бывает полезно.
При последних словах на лицах охраны промелькнули улыбки.
- На тебе пятак на чай- с этими словами Леон передал монету капралу – Выпей за мое здоровье после смены, и этих бздунов угости. А до тех я еще доберусь.
- Рады стараться – был дружный ор ему в ответ.
Его честь встал сегодня рано, не смотря на неспокойную ночь и занятные сновидения. Умывшись и ополоснувшись в огромной кадке, Леон почувствовал себя великолепно. На ночном столике стоял любовно приготовленный графин. В нем, нежно переливаясь в лучах солнца, игралось рубиновое Каберне. Рядом на подносе стояли две точеные рюмки, и на блюде лежал тонко нарезанный пошехонский сыр и свежие круасаны. И графин, и рюмки, и даже поднос все было выполнено в одном стиле. Их посеребренные накладки напоминали трепещущие волны, и надутые ветром паруса. В них словно слышался шум ветра, гомон чаек, скрип весел в уключинах и пение палубы при легком бризе попутного ветра.
Все это было знакомо Леону не понаслышке. Семнадцатилетним салагой он впервые ступил на палубу брига «Эсперанса» и, прослужив на нем 5 лет сошел на берег палубным офицером, чтобы уже, быть может, никогда не ступить на палубу ни одного пинаса, шебеки, или на худой конец малой галеры. Слишком многое довелось увидеть за эти годы юнцу. Несколько потопленных флибустьеров, куча утопленных людей, абордажи и та резня на палубе брига, которую им устроил тот фрегат с черными парусами и песочными часами размашисто намалеванными на фор-марселе.
Да, память, память ты же можешь, ты должна… Выпив рюмку Кипрас подумал, что жизнь хороша.
- Черт возьми, и бушприт вам в корму. Жизнь чертовки хорошая штука, если немного подумать. Жаль только, что заканчивается все маленьким земляным наделом.- Сказав это, Леон с некоторой нежностью подумал о своем дворецком. «Знает, чертяка, чем угодить». Но впереди был еще целый день, и Его честь знал, что грядущее готовит много занимательных моментов.
Одевшись, Кипрас поверх исподней рубахи, надел кожаную, на которую надел тончайшую, двойного плетения кольчугу. В свете последних событий это не помешает. Кольчугу Леон прикрыл камзолом (или как это называлось в средние века – прим. автора). Поверх пояса Его честь опоясался перевязью, в ножны которой была вложена простоя и незатейливая сабля утяжеленная елманью. В дополнении к сабле шел узкий четырехгранный кинжал. Полюбовавшись на себя в зеркало, Леон сказал: - Пора.
Выйдя во двор, Кипрас нашел Абрека оседланным и вычищенным. Его под уздцы держал Бернар. Абрек был возбужден, перешагивал на месте и перебирал во рту загубник. У крыльца, на скамейке под навесом сидела Жозеффа. «Боже, как она изменилась» - подумал Леон. – Неужели эта колода была когда-то звездой «Голд Ривер», что с ней стало. Время неумолимо». Завидев мужа, Жозефина встала и хотела, было что-то сказать, но Леон прервал её.
- Бонжур милая. Не сейчас. Давай потом.
Ловко вскочив в седло и уже из него, перегнувшись, чмокнул супругу и был таков.
Выйдя из ворот, Абрек пошел карьером, затем было, сменил аллюр, но судья осадил его и скакун пошел далее мелкой рысцой.
«Беготня начальства (генерала) в мирное время вызывает смех, а в военное панику» - вспомнил старую пословицу Кипрас. Далее по улице он решил проследовать более степенно. Хотя он понимал, что Абреку мелкий шаг сейчас не по вкусу. Следуя верхом, Леон чувствовал, а порой и видел, обращенное на себя внимание горожан. Кто-то смотрел с восхищением, кто-то равнодушно, а иной раз за взглядом можно было прочесть неприязнь и даже ненависть. Хотя последние сразу же опускали глаза и скрывались кто за забором, а кто и проемах дверей.
Проскакав до очередного перекрестка Леон, свернул с родной Ленорман на Лентюрлю, пересек Пексесо и оказался на Жемчужной улице. Эта когда-то зажиточная улица сейчас несколько поутратила былое величие и сейчас выглядела несколько обшарпанной и потрепанной как знатная дама, которую вытащили из постели, не дав привести себя в порядок. Сия улочка славилась своими ювелирами и кондитерами. На Жемчужной, третьей слева стояла лавка старого Хайнца славившегося своими изделиями на всю столицу. К нему то и направил своего скакуна Леон. У коновязи, оперевшись на неё стоял парнишка лет 14-ти и откровенно скучал. Соскочив с Абрека Леон, кинул отроку удила и пару мелких монет.
- Побудь с ним, пройдись и дай напиться.
Кипрас знал этого мальчишку, тот довольно часто подрабатывал в лавке старого Бенедикта. Войдя в лавку Леон, увидел стоящего за прилавком Цилю, сына Бенедикта, сам же хозяин сидел в углу, в кресле. Завидев судью Беня, прямо выскочил из кресла и чуть - ли не вприпрыжку направился на встречу к Его чести.
- Ба, зоннер вей, кого я вижу. Мизман ло раити отха, адони.
- Бокер тов, адони Хайнц. Ма шломха? Ма хаиньяним?
- Тода раба, мэцуян.
-Вэ ат Ваша честь?
-Мода лах, тов.
- Ладно, давайте перейдем на общеупотребительный. Я конечно машеху кцат хэйванти и ледабер бэиврит, но это меня утомляет.
- Как пожелаете, Ваша Честь.
- Вот и ладненько.
- Циля, ша ты стоишь, будто статуя Бельведерская. Предложи Его чести стул, и принеси шо-нибудь на стол.
Цилерманн откуда-то из тени вынес второе кресло, чем сейчас же воспользовался Леон. Один из помощников встал за прилавок, другой метнулся внутрь дома и немного погодя вернулся с бутылочкой и закуской. Расположившись напротив, адони Хайнц продолжил разговор.
- Что привело столь почтенного господина в мою лачугу. Вы зашли немного поговорить со старым Беней, или имеете интерес до меня и моего товара.
- Да вы догадливы господин Хайнц. Я имею кое-какой интерес до ваших цацек. Желаю, знаете ли, приобрести рубиновое колье и серьги. А после переслать это приобретение в «Тихий омут» его хозяйке.
- Ба, вы тоже имеете там интерес.- При этих словах старик сощурился.
- Тсс, это м/у нами. Вот вам полторы сотни золотых уиллов и мое пожелание чтобы товар сегодня к обеду был на месте.
- Нужно ли говорить от кого подарок или просто приложить ваш фамильный оттиск.
- Последнее будет более уместно.
- Ну что, тогда может быть по пять капель за нашу коммерцию.
- Можно чуть-чуть.
Пригубив и закусив, Кипрас попрощался и вышел из лавки. Стоявший у коновязи паренек передал ему удила и уселся на землю.
- Адью, паре.
Вскочив в седло Леон, направил свого Абрека к выезду на Евсеевские поля, по ним можно было без особых хлопот добраться до Дворца. Да и хотелось такого дикого галопа, чтобы ветер уши заложил.
День 8 мая. Подземелья Дворца Веларде.
Прибыв во дворец и спустившись в его подземелья Его честь, осведомился у дежуривших охранников о здоровье и самочувствии задержанного и как он сейчас. Ему доложили, что заключенный уже встал, чувствует себя нормально и готов к переводу в замок Игрек, если на то будет желание и письменное соизволение Кипраса.
- Нет необходимости – ответил Леон.
- Рано или поздно его придётся конвоировать сюда для аудиенции с Королём. Проводите меня к нему.
Сняв перевязь и оставив саблю в оружейке, Кипрас направился вслед за конвоем к задержанному капитану. В камеру Его честь вошел последним, предварительно пропустив 4х охранников не из боязни, а исходя из требований устава. Лицо Гибеллина скривилось в презрительной улыбке.
- Бонжур, милсдарь капитан. Я пришел, как и обещался. Что с вашим лицом сударь, вас мучают зубы.
Последнее замечания явно задело Гибеллина. «Он еще и издевается» - подумал он о Леоне. «Кто он, хитрая гнида или толоконный лоб. Скорее и то и другое».
- Что за ранний гость в моих апартаментах. Вы знаете, я так рано не принимаю.
«Ну что, туше Ваша честь».
- Ах да, я и позабыл, что это Вы прописали меня в этот номер. Присаживайтесь и излагайте с чем пришли.
- Смотрите, чтобы этот номер не сменился более тесным. А на счет темы для рандеву она все та же - при этих словах Леон сел на лавку.
- Не хочу вас разочаровывать Ваша честь, но думаю, мое пребывание в казематах будет кратковременным. Скоро Его Высочество вернётся в столицу и вынесет свой вердикт.
- Посмотрим, будет ли он для вас благополучным. И давайте ближе к телу нашего вопроса.
- Хорошо, Ваша честь. Что вы хотите узнать? Единственное что я хочу сказать, я не виновен в убийстве Патрика Нуньяса. И это я заявляю официально, с полным осознанием сказанного.
- Да, возможно, я тоже так думаю. И не смотрите на меня, так как будто вы увидели святого прелата в исподнем. Слишком много ясно, что становится немного мутно. Не думаю, что капитан гвардейской роты такой идиот, чтобы после совершения убийства оставлять весь букет убийственных улик о причастности в своей комнате. Идиоты до капитанов не доживают.
Последние слова сильно задели капитана и он, было, кинулся на Его честь, но ему в грудь уперлись выставленные алебарды. Судья довольно ловко соскочил со скамьи и, оказавшись за спинами стражи, продолжил.
- Вы хотите что-то сказать, милостивый государь. Если нет, то с вашего позволения я продолжу. Не у вас не у меня нет доказательств вашей невиновности, зато других с избытком. И вы, и я заинтересованы в справедливом решении дела. И вам и мне может здорово непоздоровится при недолжном, по мнению некоторых, решении задачи. Поэтому советую Вам еще раз последовать моему совету на счет своих владений. Его Высочество симпатизирует вам и поэтому его решение может быть милостивым. В противном случае вам выделят 2,3 кубометра собственной земли, чтобы погрести ваши останки. И тогда уже своей недвижимостью будите хвастать пред Спасителем, или перед тем, кем предстанете.
Во время монолога Леон нервно ходил за спинами охраны и подергивал носом. Что-то раздражало его обоняние. Да и сама беседа была жесткой.
- Я то думал что гвардия свободна от дураков и слабоумных симулянтов. Ан нет, токовых набралась целая рота. Это не обида, а констатация факта. Господи, ваши люди не знают даже как правильно опротестовывать решения начальства согласно воинским положениям. Вы думайте перед вами штатский болван и балаболка, способный лишь трясти полами судейской мантии и стучать молоточком при вынесении вердикта. Сей недостойный не бельмеса не смыслит в военном деле, лезет в дела ему не свойственные.-
Судью явно понесло.
- Быть может вы слышали о случае на бриге «Надежда». Хотя куда вам гвардейским верхоглядам до дел флотских. А я был на её палубе во время всей этой резни, и хвала Спасителю выжил. Поэтому и говорю с вами так. Поэтому и не жалею ни себя, ни свою печень в своем деле.
Леон продолжающий ходить и говорить одновременно, как бы невзначай подошел к недоконца убранной шконке и увидел среди прочего одну занимательную вещь. Это был кусок оборки нижней дамской юбки. Лицо Кипраса сделалось властным и непроницаемым, будто восковая маска. Повернувшись к Капитану, он сказал, как бросил:
- Милсдарь, капитан Гибеллин! Мало того, что вы находитесь под арестом, так вы еще умудряетесь, принимать здесь дам с ночным визитом. Уж не думайте ли вы что здесь филиал «Рая» или Вотеровских купален. Я Королевский судья не буду сейчас снимать с вас показания, а предоставлю вам возможность изложить все письменно, либо надиктовать какому-нибудь скрибе. Так же предлагаю накатать маляву своим архаровцам, что те немного поостыли. Надеюсь, у вас есть пара – тройка головастых унтеров способных мыслить и анализировать. Они могли бы помочь и мне и, прежде всего Вам. И еще не устраивайте здесь диких скачек с дамами. А то, что скачка была дикая, я могу судить по этому.
При этих словах Кипрас показал Гибеллину тот кусочек материи, который ранее комкал в кулаке и еще раньше был частью дамского туалета.
- Не скучайте милый друг. Я еще загляну к вам с Вашего позволения. Это я оставляю Вам.
Кусочек материи упал на столешницу. Его честь повернулся и под прикрытием конвоя вышел из камеры. Выходя, он напевал:
- Милый друг не скучай, и меня не забывай. Может днем, а может ночью, я вернусь, я знаю точно, ты меня не забывай.
Выйдя в коридор, и дождавшись когда дверь камеры закроют, Леон обернулся к сопровождавшей его страже и увидел перед собой лицо капрала, белее снега. Пройдя немного дальше и чувствуя дыхание за собой, Его честь круто развернулся и начал свой очередной монолог:
- Вы что же это делаете бестии, канальи. Как бы врезал по вашим шапелям, чтобы ваши тупые головы оказались в районе копчика. Кто не знает где это, спросите у знатоков. Вы что же, хотите по три раза обхезатся на меня глядючи. Я вам живо совмещу пространство и время. Вы что же забыли положения внутренней караульной службы. Отвечайте, канальи. Кто позволил.
Отвечал капрал, как старший по званию, да и у него меньше других тряслись поджилки.
- Ваша честь мы ничего не знаем о произошедшем. Ночная смена уже сменилась. Мы её меняли, и все было в полном порядке.
- И это вы называете порядком. А если бы, убереги Спаситель, заключенный порешил себя ночью, или бы траванулся от принесенных ему дамой яств. Что она могла ему принести, яд или перо. Что было бы. Я бы здесь наделал такой лапши и квашеной капусты, что хватило бы на год. Молчите мерзавцы.
На мгновение Леон замолчал и оглядел присутствующих. Кто был белый, кто красный, точно вареный рак, кто-то пошел пятнами. Все молчали, сопели и тупо смотрели как-бы сквозь судью. «Когда же ты заткнешься» - думал про себя капрал. Остальные его мысленно поддерживали.
- И вы будите утверждать, что ничего не знаете о состоявшемся визите дамы. Небось, весь пересменок обсуждали её прелести, плюсы и минусы. Знаю вас, обормотов.
Немного отойдя, Кипрас продолжил:
- Значит так. Арестанта перевести в другую камеру под любым предлогом, или вовсе ничего не объясняя. В новую камеру никого не впускать, без моего ведома, за исключением Его Светлости советника и Его монаршей милости или других членов Августейшей фамилии мужицкого пола. В прежней камере провести грандиозный шмон. Все интересное собрать и оставить до моего прихода либо Его Светлости. Арестанта накормить и спать уложить в одиночестве. Воздержание бывает полезно.
При последних словах на лицах охраны промелькнули улыбки.
- На тебе пятак на чай- с этими словами Леон передал монету капралу – Выпей за мое здоровье после смены, и этих бздунов угости. А до тех я еще доберусь.
- Рады стараться – был дружный ор ему в ответ.
Утро 8 мая, таверна «Тихий Омут»
Стук в алую дубовую дверь. Молчание в ответ. Балиан стянул с головы капюшон, подошел к окну, сразу за которым виднелась полненькая уборщица в кокошнике и фартуке. Он стукнул по стеклу, прислуга встрепенулась и подскочила. Замок лязгнул, петли скрипнули. Капитан твердо шагнул внутрь. Уборщица замерла, прикрыв рот ладошкой. Ступени, покрытые алыми заморскими коврами, мученически принимали тяжелые шаги рыцарских сапог. Гибеллин шмыгнул носом, провел ладонью по волосам и вдруг замер, завидев на третьем этаже пару белых пушистых тапочек.
- ВЫ? – спустя секунду раздался женский голос. – Балиан?
- Я? – умехнулся тот. – Ну да, я… Ты удивлена? Как всегда восседала на балконе, - он едва улыбнулся, - а я как всегда забыл поднять взгляд и помахать рукой... И что случилось с прислугой, они себя ведут, словно я Диавол и намереваюсь похитить их души?
- Они принимают тебя за очередного работника Тибуронской власти, бьющегося за закрытие Тихого. Списывают его и на притон, и на карточный игровой зал, и на бордель...
- Вот как? – рыцарь Балиан продолжил шаг. – Одна просьба решит это мелкое дело...
- Нет, спасибо. Я пока справляюсь. – Она прищурила глазки. – И чему же удалось спустя такое время заставить тебя посетить столь далекое местечко?
- Жизнь, Тася... – Гибеллин перешел на шепот, скользя рукой по женской талии. – Были такие трудные дни... Я так устал...
- А я думала, ты успел отдохнуть за решеткой, - отрубила та, выворачиваясь из объятий.
- Милая моя графиня, - он на секунду замолчал, - правда не всегда такова, какой ее видишь из далека… Я немного устал.
- Я говорю лишь то, во что верит народ, будь то правдой или чушью.
- Тася... – устало повторил капитан, касаясь губами ее бледной ручки. – Пригласи меня на бокал Тибуронского вина.
- Нет, - графиня вздохнула. – Попрошу покинуть Тихий.
- Ха! – усмехнулся рыцарь Балиан, уверенным шагом направляясь к покоям Таисии. – Неужели простецы, как говорит мой один знакомый епископ, могли так занизить твое мнение обо мне?
- Нет, здесь ты ошибаешься... – Таисия, шурша тапками по полу, побежала вперед и преградила проход по коридору. – Балиан, не сегодня...
- Не сегодня так не сегодня...– шептал в ответ капитан, подходя к ней настолько близко, что она могла почувствовать запах утреннего ветра на его плечах, а он - запах парфюма с ее волос. – Что ж ты, боишься испугать меня беспорядком в своей опочивальне?
Графиня молча опустила взгляд.
- ПОлно, пОлно... Не стоит огорчаться... Помню, как я сам с тобой наводил неразбериху вокруг спального ложа...
- Балиан! – вновь остановила его графиня на подходе к двери спальни. – Балиан... Тебя слишком долго не было рядом...
Рыцарь замер, заглядывая в глаза Таисии, и таинственно замолчал, перебирая в голове варианты. Гибеллин догадывался, но ему не хотелось верить... Жутко...
- Это правда. Меня не было рядом, когда ты наводила беспорядок в своей постели, – наконец произнес он, оторвав взгляд от глубоких глаз. А потом горько засмеялся. – Выбор сделан, я так полагаю.
- Я... – начала та, касаясь рукой его плеча.
- Ну ладно! Черт, мне просто интересно… – встрепенулся капитан. – Где ОН? Обмотался Вашими пеньюарами в гардеробе? Или протирает пыль под кроватью?
Вдруг Гибеллин, одной левой отодвинув графиню в сторону, схватился за ручку двери в спальню.
- Балиан! – на его руку тут же легла Тасина ладонь. Глаза с накатывающими слезами говорили сами за себя, но графиня дрожащим голосом продолжила. – Умоляю, не надо ухудшать ситуацию...
- Что ж... – вздохнув, Гибеллин опустил руку и хладнокровно поправил манжет. – Расстанемся друзьями?
- Как скажешь, – сильнее сжимая губы, молвила Таисия.
- Мне пора в камеру, как Вы изволили назвать мое место постоя! – улыбнулся Балиан, шагая к лестнице. – А то советник начнет волноваться. Поэтому – к делу.
-Да? – слегка удивилась Тася.
- Первое, ЧТО Вам было надо в комнате Нуньяса?
- Обыкновенное любопытство, уж нельзя посмотреть было. А гвардеец твой меня не пустил.
- Что у тебя было с Патриком?
- Что у меня было с Патриком… Не было у меня ничего с ним.
- У кого было?
- Отстань, Балиан, сейчас не место для таких расспросов.
- Приедет король посмотрим…
Рыцарь развернулся.
Шпоры грозно стучали по ступеням. Воздух, пропитанный дешевым вином, нецензурным поведением, пошлостью, драками и прилюдными совокуплениями резко врывался в легкие капитана. Тихий Омут как никогда был тихим. Гибеллин тяжело ступил на пол нижнего этажа и яростно пнул первый стул под ногами. Тот пролетел через половину зала и с грохотом сбил пару других. Балиан замер, молча сжимая кулаки, как вдруг рядом с ним раздалось:
- Всякое бывает... – за барной стойкой стояла Берта - полненькая уборщица в переднике. – Жизнь - она как зебра: полоска черная, полоска белая...
- Остановилась у вас девушка по имени Джеспер Эвенстайн?
- Да, сударь, есть у нас такая особа. По всему видать благородная девица, но почему-то…
Внезапно в горле Берты образовался комок, когда она увидела выражение лица Гибеллина.
- Скажешь ей, что я прошу ее навестить меня. Я скорее всего не смогу больше выйти до приезда короля. И это – СРОЧНО. Мне нуждна ее помощь.
Капитан, гордо приподняв подбородок, выскочил на улицу и злостно захлопнул за собой входную дверь так, что со стен осыпался слой старой штукатурки.
- Зебра... – ляпнула Берта. – Полоска белая, полоска черная... а потом ПОЛНАЯ Ж*ПА! Вот я дура…
Стук в алую дубовую дверь. Молчание в ответ. Балиан стянул с головы капюшон, подошел к окну, сразу за которым виднелась полненькая уборщица в кокошнике и фартуке. Он стукнул по стеклу, прислуга встрепенулась и подскочила. Замок лязгнул, петли скрипнули. Капитан твердо шагнул внутрь. Уборщица замерла, прикрыв рот ладошкой. Ступени, покрытые алыми заморскими коврами, мученически принимали тяжелые шаги рыцарских сапог. Гибеллин шмыгнул носом, провел ладонью по волосам и вдруг замер, завидев на третьем этаже пару белых пушистых тапочек.
- ВЫ? – спустя секунду раздался женский голос. – Балиан?
- Я? – умехнулся тот. – Ну да, я… Ты удивлена? Как всегда восседала на балконе, - он едва улыбнулся, - а я как всегда забыл поднять взгляд и помахать рукой... И что случилось с прислугой, они себя ведут, словно я Диавол и намереваюсь похитить их души?
- Они принимают тебя за очередного работника Тибуронской власти, бьющегося за закрытие Тихого. Списывают его и на притон, и на карточный игровой зал, и на бордель...
- Вот как? – рыцарь Балиан продолжил шаг. – Одна просьба решит это мелкое дело...
- Нет, спасибо. Я пока справляюсь. – Она прищурила глазки. – И чему же удалось спустя такое время заставить тебя посетить столь далекое местечко?
- Жизнь, Тася... – Гибеллин перешел на шепот, скользя рукой по женской талии. – Были такие трудные дни... Я так устал...
- А я думала, ты успел отдохнуть за решеткой, - отрубила та, выворачиваясь из объятий.
- Милая моя графиня, - он на секунду замолчал, - правда не всегда такова, какой ее видишь из далека… Я немного устал.
- Я говорю лишь то, во что верит народ, будь то правдой или чушью.
- Тася... – устало повторил капитан, касаясь губами ее бледной ручки. – Пригласи меня на бокал Тибуронского вина.
- Нет, - графиня вздохнула. – Попрошу покинуть Тихий.
- Ха! – усмехнулся рыцарь Балиан, уверенным шагом направляясь к покоям Таисии. – Неужели простецы, как говорит мой один знакомый епископ, могли так занизить твое мнение обо мне?
- Нет, здесь ты ошибаешься... – Таисия, шурша тапками по полу, побежала вперед и преградила проход по коридору. – Балиан, не сегодня...
- Не сегодня так не сегодня...– шептал в ответ капитан, подходя к ней настолько близко, что она могла почувствовать запах утреннего ветра на его плечах, а он - запах парфюма с ее волос. – Что ж ты, боишься испугать меня беспорядком в своей опочивальне?
Графиня молча опустила взгляд.
- ПОлно, пОлно... Не стоит огорчаться... Помню, как я сам с тобой наводил неразбериху вокруг спального ложа...
- Балиан! – вновь остановила его графиня на подходе к двери спальни. – Балиан... Тебя слишком долго не было рядом...
Рыцарь замер, заглядывая в глаза Таисии, и таинственно замолчал, перебирая в голове варианты. Гибеллин догадывался, но ему не хотелось верить... Жутко...
- Это правда. Меня не было рядом, когда ты наводила беспорядок в своей постели, – наконец произнес он, оторвав взгляд от глубоких глаз. А потом горько засмеялся. – Выбор сделан, я так полагаю.
- Я... – начала та, касаясь рукой его плеча.
- Ну ладно! Черт, мне просто интересно… – встрепенулся капитан. – Где ОН? Обмотался Вашими пеньюарами в гардеробе? Или протирает пыль под кроватью?
Вдруг Гибеллин, одной левой отодвинув графиню в сторону, схватился за ручку двери в спальню.
- Балиан! – на его руку тут же легла Тасина ладонь. Глаза с накатывающими слезами говорили сами за себя, но графиня дрожащим голосом продолжила. – Умоляю, не надо ухудшать ситуацию...
- Что ж... – вздохнув, Гибеллин опустил руку и хладнокровно поправил манжет. – Расстанемся друзьями?
- Как скажешь, – сильнее сжимая губы, молвила Таисия.
- Мне пора в камеру, как Вы изволили назвать мое место постоя! – улыбнулся Балиан, шагая к лестнице. – А то советник начнет волноваться. Поэтому – к делу.
-Да? – слегка удивилась Тася.
- Первое, ЧТО Вам было надо в комнате Нуньяса?
- Обыкновенное любопытство, уж нельзя посмотреть было. А гвардеец твой меня не пустил.
- Что у тебя было с Патриком?
- Что у меня было с Патриком… Не было у меня ничего с ним.
- У кого было?
- Отстань, Балиан, сейчас не место для таких расспросов.
- Приедет король посмотрим…
Рыцарь развернулся.
Шпоры грозно стучали по ступеням. Воздух, пропитанный дешевым вином, нецензурным поведением, пошлостью, драками и прилюдными совокуплениями резко врывался в легкие капитана. Тихий Омут как никогда был тихим. Гибеллин тяжело ступил на пол нижнего этажа и яростно пнул первый стул под ногами. Тот пролетел через половину зала и с грохотом сбил пару других. Балиан замер, молча сжимая кулаки, как вдруг рядом с ним раздалось:
- Всякое бывает... – за барной стойкой стояла Берта - полненькая уборщица в переднике. – Жизнь - она как зебра: полоска черная, полоска белая...
- Остановилась у вас девушка по имени Джеспер Эвенстайн?
- Да, сударь, есть у нас такая особа. По всему видать благородная девица, но почему-то…
Внезапно в горле Берты образовался комок, когда она увидела выражение лица Гибеллина.
- Скажешь ей, что я прошу ее навестить меня. Я скорее всего не смогу больше выйти до приезда короля. И это – СРОЧНО. Мне нуждна ее помощь.
Капитан, гордо приподняв подбородок, выскочил на улицу и злостно захлопнул за собой входную дверь так, что со стен осыпался слой старой штукатурки.
- Зебра... – ляпнула Берта. – Полоска белая, полоска черная... а потом ПОЛНАЯ Ж*ПА! Вот я дура…
Дворец. 8-е мая.Ближе к обеду.
Поднявшись из подземелий дворца на верх Кипрас решил оставить записку Его Светлости. Присев за первый свободный стол который был в Канцелярии, Леон начал:
Молния. Секретно.
Исключительное право вскрытия.
По прочтении сжечь.
Его Сиятельству
Королевскому Советнику
Сезару Марколо.
Ваша Светлость! Не находите ли Вы что необходимо пресечь Безобразия творимые епископом. считаю что необходимо издать приказ по гарнизону Городской стражи о поимке и аресте сего иностранца и пока еще представителя церкви. не думаю что это надолго. считаю необходимым направить дипломатическую ноту протеста святому престолу в коей описать недостойное поведение епископа. потребовать отрешения оного лица духовного сана как запятнавшего его участием в мятеже и призывающем к насилию, а так же к свержению законной власти. сей злокозненый субьект явл-ся врагом государства и Его Королевского Высочества. лиц же находящихся в сопровождении епископа буде те препятствовать аресту и ежели они не сложат оружия уничтожить. ежели и задерживаемый окажет противления силам правопорядка то оного легкораненым доставить в замок игрек, где блюсти неустанно и усиленно. по паросту всадить пару болтов в его белоснежный зад. а когда оное лицо будет лишено своего сана то поступить с ним по всей строгости закона.
С уважением
Королевский Судья
Леорн Генри Кипрас.
написав это и запечатов перстнем Леон направился к выходу. нужно же проверить доставлен тоавар или нет.
Поднявшись из подземелий дворца на верх Кипрас решил оставить записку Его Светлости. Присев за первый свободный стол который был в Канцелярии, Леон начал:
Молния. Секретно.
Исключительное право вскрытия.
По прочтении сжечь.
Его Сиятельству
Королевскому Советнику
Сезару Марколо.
Ваша Светлость! Не находите ли Вы что необходимо пресечь Безобразия творимые епископом. считаю что необходимо издать приказ по гарнизону Городской стражи о поимке и аресте сего иностранца и пока еще представителя церкви. не думаю что это надолго. считаю необходимым направить дипломатическую ноту протеста святому престолу в коей описать недостойное поведение епископа. потребовать отрешения оного лица духовного сана как запятнавшего его участием в мятеже и призывающем к насилию, а так же к свержению законной власти. сей злокозненый субьект явл-ся врагом государства и Его Королевского Высочества. лиц же находящихся в сопровождении епископа буде те препятствовать аресту и ежели они не сложат оружия уничтожить. ежели и задерживаемый окажет противления силам правопорядка то оного легкораненым доставить в замок игрек, где блюсти неустанно и усиленно. по паросту всадить пару болтов в его белоснежный зад. а когда оное лицо будет лишено своего сана то поступить с ним по всей строгости закона.
С уважением
Королевский Судья
Леорн Генри Кипрас.
написав это и запечатов перстнем Леон направился к выходу. нужно же проверить доставлен тоавар или нет.
Утро 8 мая, Дворец Велларде
Советник поднялся в тот день ни свет ни заря, что было вполне обычным для его деятельной персоны, поэтому, когда после небольшого путешествия он возвращался во дворец, на дворе все ещё расцветало и пахло майское утро. Судя по ясному небу, впереди предстоял ещё один теплый солнечный денек. Птицы звонки щебетали в Ароматных Садах дворца Велларде, подернутых свежей зеленоватой дымкой новой листвы, через которые Марколо въехал на задний двор.
Вскоре Сезар коротким путем прошествовал в свой рабочий кабинет, где его уже поджидал незаменимый Хольп.
- Доброе утро, Ваша светлость.
- Весьма доброе, Хольп. Докладывайте, - потребовал советник, снимая дорожный плащ.
- На имя Его Величества прибыло большое количество корреспонденции. В том числе имеется целых две «молнии» от его чести Леона Кипраса.
- Да, наш судья славится своей продуктивностью, - заметил Макроло, - Он наверняка уже успел сегодня посетить заключенного.
- Совершенно верно, милорд, вот здесь записано каждое слово их беседы, - Хольп положил на стол очередной листок, - Кроме того, следует отметить, милорд, что ночная «молния» от Кипраса имеется в двух экземплярах, так сказать «ля орижинель» и в соавторстве с господином Ноксом.
- Какая прелесть! – Сезар рассмеялся, - Наш дворецкий настолько услужлив, что предоставляет нам право выбора письма одного и того же отправителя из нескольких возможных. Вот это сервис, Хольп! Что ж, почитаем и решим, которое нам больше подходит.
- Вы правы, милорд, весьма занимательно, - Хольп практически никогда не улыбался, - С вашего позволения, спешу также сообщить, что интересующая вас дама уже в городе. Она посетила хозяйку известного питейного заведения на набережной и теперь направляется во дворец.
- Мммм… - протянул Сезар, пробегая взглядом корреспонденцию от Кипраса, - Это отличная новость. Кстати, Хольп, попробуйте перехватить его честь верховного судью, пока он не покинул дворец. Мне нужно срочно с ним переговорить.
- Очень хорошо, сэр.
- И самое главное, Хольп, - продолжал советник не отрываясь от бумаг, - Его величество прибывает в ближайшие часы, всё должно быть готово к его приезду.
- Разумеется, милорд. Позвольте исполнять?
Сезар небрежно махнул рукой.
***
Через некоторое время Марколо и Кипрас, удобно расположившись в креслах у журнального столика, душевно беседовали, попивая бодрящий ароматный чай и вкушая булочки с корицей и дениши с вишневым джемом. Сезар пространно рассуждал о вопросах эффективного государственного устройства, плавно подводя разговор к главной теме, ради которой встреча и была устроена.
- Кстати, друг мой Леон, что касается этого недоразумения…
- Что Вы имеете в виду, милейший?
- Взятие под стражу Гибеллина. Право слово, это уму не постижимо, насколько порой следствие может приводить к неправильным выводам.
- Что вы говорите? – Кипрас с удивлением смотрел на собеседника.
- Да-да, именно так, Леон. В свете вновь открывшихся обстоятельств, инспектор Жевонс убедил меня, что произошедшее с Нуньясом явилось чистой воды случайностью.
- Ну надо же! – вновь удивился судья, но к этому времени он уже стал догадываться к какому финалу готовит его Марколо.
- Вот именно, дорогой мой, я сам поражен не меньше вашего. Но факты остаются фактами: Нуньяс погиб в результате нелепого несчастного случая, - Сезар закончил свою тираду и уставился на скептическую физиономию Кипраса.
- Я, конечно, понимаю, что данное развитие событий создает массу… гхм… неудобств Вам лично, мой друг, и всему вашему ведомству.
- Да уж создает, - подтвердил Кипрас, - Проблемы создаются в определенном смысле неразрешимые. Почти.
- Как я вас понимаю, Леон… - Сезар покачал головой, - Кстати, друг мой, а знаете ли, я тут неожиданно вспомнил. По поводу возможных закупок табака у ваших …эээ … протеже…
- Так-так… Я весь внимание.
- Вопрос практически решен в выгодную для вас сторону. Скажем так: почти решен.
Кипрас встретился взглядом с советником, и на его лице расплылась улыбка.
- Что ж, это хорошая новость. С вами всегда приятно иметь дело, Сезар.
- Что вы, что вы, Леон. Я всего на всего по достоинству оцениваю предложения такого надежного партнера, как вы.
- Касательно Гибеллина, Сезар, - вернулся к животрепещущей теме Кипрас, когда поток взаимных восхвалений и заверений в вечной дружбе начал иссякать, - пусть инспектор Жевонс явится ко мне с подробным докладом и всеми материалами по этому делу, и мы, я уверен, сможем найти выход из сложившегося положения.
- Очень рад это слышать, мой друг. Я ни на мгновения не сомневался в Вас, - отметил Марколо, протягивая руку к очередному вишневому денишу.
Советник поднялся в тот день ни свет ни заря, что было вполне обычным для его деятельной персоны, поэтому, когда после небольшого путешествия он возвращался во дворец, на дворе все ещё расцветало и пахло майское утро. Судя по ясному небу, впереди предстоял ещё один теплый солнечный денек. Птицы звонки щебетали в Ароматных Садах дворца Велларде, подернутых свежей зеленоватой дымкой новой листвы, через которые Марколо въехал на задний двор.
Вскоре Сезар коротким путем прошествовал в свой рабочий кабинет, где его уже поджидал незаменимый Хольп.
- Доброе утро, Ваша светлость.
- Весьма доброе, Хольп. Докладывайте, - потребовал советник, снимая дорожный плащ.
- На имя Его Величества прибыло большое количество корреспонденции. В том числе имеется целых две «молнии» от его чести Леона Кипраса.
- Да, наш судья славится своей продуктивностью, - заметил Макроло, - Он наверняка уже успел сегодня посетить заключенного.
- Совершенно верно, милорд, вот здесь записано каждое слово их беседы, - Хольп положил на стол очередной листок, - Кроме того, следует отметить, милорд, что ночная «молния» от Кипраса имеется в двух экземплярах, так сказать «ля орижинель» и в соавторстве с господином Ноксом.
- Какая прелесть! – Сезар рассмеялся, - Наш дворецкий настолько услужлив, что предоставляет нам право выбора письма одного и того же отправителя из нескольких возможных. Вот это сервис, Хольп! Что ж, почитаем и решим, которое нам больше подходит.
- Вы правы, милорд, весьма занимательно, - Хольп практически никогда не улыбался, - С вашего позволения, спешу также сообщить, что интересующая вас дама уже в городе. Она посетила хозяйку известного питейного заведения на набережной и теперь направляется во дворец.
- Мммм… - протянул Сезар, пробегая взглядом корреспонденцию от Кипраса, - Это отличная новость. Кстати, Хольп, попробуйте перехватить его честь верховного судью, пока он не покинул дворец. Мне нужно срочно с ним переговорить.
- Очень хорошо, сэр.
- И самое главное, Хольп, - продолжал советник не отрываясь от бумаг, - Его величество прибывает в ближайшие часы, всё должно быть готово к его приезду.
- Разумеется, милорд. Позвольте исполнять?
Сезар небрежно махнул рукой.
***
Через некоторое время Марколо и Кипрас, удобно расположившись в креслах у журнального столика, душевно беседовали, попивая бодрящий ароматный чай и вкушая булочки с корицей и дениши с вишневым джемом. Сезар пространно рассуждал о вопросах эффективного государственного устройства, плавно подводя разговор к главной теме, ради которой встреча и была устроена.
- Кстати, друг мой Леон, что касается этого недоразумения…
- Что Вы имеете в виду, милейший?
- Взятие под стражу Гибеллина. Право слово, это уму не постижимо, насколько порой следствие может приводить к неправильным выводам.
- Что вы говорите? – Кипрас с удивлением смотрел на собеседника.
- Да-да, именно так, Леон. В свете вновь открывшихся обстоятельств, инспектор Жевонс убедил меня, что произошедшее с Нуньясом явилось чистой воды случайностью.
- Ну надо же! – вновь удивился судья, но к этому времени он уже стал догадываться к какому финалу готовит его Марколо.
- Вот именно, дорогой мой, я сам поражен не меньше вашего. Но факты остаются фактами: Нуньяс погиб в результате нелепого несчастного случая, - Сезар закончил свою тираду и уставился на скептическую физиономию Кипраса.
- Я, конечно, понимаю, что данное развитие событий создает массу… гхм… неудобств Вам лично, мой друг, и всему вашему ведомству.
- Да уж создает, - подтвердил Кипрас, - Проблемы создаются в определенном смысле неразрешимые. Почти.
- Как я вас понимаю, Леон… - Сезар покачал головой, - Кстати, друг мой, а знаете ли, я тут неожиданно вспомнил. По поводу возможных закупок табака у ваших …эээ … протеже…
- Так-так… Я весь внимание.
- Вопрос практически решен в выгодную для вас сторону. Скажем так: почти решен.
Кипрас встретился взглядом с советником, и на его лице расплылась улыбка.
- Что ж, это хорошая новость. С вами всегда приятно иметь дело, Сезар.
- Что вы, что вы, Леон. Я всего на всего по достоинству оцениваю предложения такого надежного партнера, как вы.
- Касательно Гибеллина, Сезар, - вернулся к животрепещущей теме Кипрас, когда поток взаимных восхвалений и заверений в вечной дружбе начал иссякать, - пусть инспектор Жевонс явится ко мне с подробным докладом и всеми материалами по этому делу, и мы, я уверен, сможем найти выход из сложившегося положения.
- Очень рад это слышать, мой друг. Я ни на мгновения не сомневался в Вас, - отметил Марколо, протягивая руку к очередному вишневому денишу.
Утро 8 мая. Королевский дворец.
*Что за напасть, каждый встречный считает своим долгом рассказать мне о *несчастном капитане Нуньясе*. Будь все не ладно!*
Маркиза Дарси направлялась в свои покои, специально выбрав маршрут в обход Салона, чтобы не сталкиваться ни с кем из обитателей дворца. Но как назло она уже около часа не могла добраться до своих апартаментов, т.к. её постоянно останавливали празногулящие высокородные (и не очень) обитатели замка.
*Ах, Миледи Дарси, какое несчатье*, начиналось повествование, *Вы себе представить не можете, какое событие потрясло эти древние стены. Кто мог предположит , что подобное выпадет на наш век…бла-бла…О, несчастный капитан Нуньяс…бла-бла…*, продолжалось каждое новый рассказ о смерти Патрика, добро снабженный кучей подробностей и предположений.
Бьянка, злилась. Она надеялась, что выбрала безопасный маршрут для своих нервов, что подобным маневром выиграет время и подготовиться должным образом к разговорам об убийстве Патрика. Весь прошлый день, после отъезда короля, и ночь маркиза провела в бесконечных думах о спасение своей симпатичной головки. Решение было принято, но чем больше времени ей будет отпущено, тем лучше.
Радовало только одно, что оставался один поворот и она за спасительной дверью своих покоев. Ура! Главная цель обходного маневра достигнута, Бьянка не встретила Его, этого Змея, который был послан для её погибели. Маркиза остановилась, прикрыла глаза и перекрестилась, воздав хвалу Господу.
- Похвальная набожность, Бьянка, Его Преосвященство был бы весьма доволен, - услышала Бьянка, пред собой.
Маркиза распахнула глаза:* Змей!- что-то внутри сжалось, при виде советника Марколо - С довольным и сытым выражением лица, наверно уже успел кого-то проглотить, а я значит на десерт пойду… Ну, уж нет!*
- Дьявол, - прошипела сквозь зубы Бьянка.
- Я тоже рад видеть Вас, Бьянка, - произнес Сезар, с хищной улыбкой на лице, явно потешаясь происходящим.
- Не вижу ничего ироничного в этой ситуации Сезар, - процедила Бьянка.
Маркиза оглянулась, нет ли свидетелей их встречи, коридор был пуст.
- Марколо, Вам все равно по чьим головам ступать на вершину. Так почему одной из них должна быть моя. Оставьте меня в покое…
Не успела, Бьянка развить свою гневную тираду, как Сезар схватил её за локоть и втащил в первую попавшуюся комнату. Эта было одна из многих светлых и уютных гостиных дворца. К несчастью Бьянки, она было пуста.
- Отпустите меня, немедленно, - верещала Бьянка.
Замок в двери щелкнул. * Попалась птичка в клетку…*, всплыла в памяти Бьянки строка из поэмы какого-то лирика.
- Думаю здесь, Вы, меньше принесете ущерба себе и мне своей истерикой, - заключил Сезар, отпуская маркизу.
- Спасибо, вы так любезны! - едко заметила Бьянка, - Вы, Марколо, уже сделали все, чтобы меня уничтожить!
- Милейшая маркиза, так как же Его Величество расценил предательство любимой? – спросил советник, стоя непозволительно близко, почти касаясь её.
Бьянке не нравилось, что советник так близко, это усиливало её чувство жертвы. Она сделала шаг назад, гордо приподняв подбородок и расправив плечи.
- Надеюсь, Вас это огорчит - я все еще фаворитка Его Величества, - Маркизе по-детски захотелось показать язык советнику, но она удержалась, - Вы знали, что Патрик меня видел в тот день?
- Знаю теперь, - ответил Сезар и его улыбка стала ещё слащавей, когда он поднял на ладони один из ее локонов, намерено проводя пальцами по щеке маркизы - Бьянка, вы так прекрасны в гневе. Не могу передать, как я счастлив тому факту, что Родрик не наделал глупостей сгоряча. Милейшая Бьянка...
Бьянка поняла, что отступать некуда, дверь закрыта, впереди хищник готовый тебя проглотить, предварительно поиграв.
- Чего Вы добиваетесь, Сезар?! - гневно произнесла Бьянка, почти шепотом, - Или Вы считаете, что после всего случившегося, я должна быть Вам благодарна. Ошибаетесь! Я больше не желаю участвовать в Ваших играх, и я так же больше не намерена продолжать этот разговор.
- О не говори так, милая моя, - ворковал советник касаясь губами её шеи, - ты желаешь… желаешь… участвовать во всех моих играх. Ведь так, правда?
Тут он резко выпрямился и, удерживая Бьянку за плечи, заглянул ей в глаза.
- Ведь ты не хочешь, чтобы Родрик узнал о тебе то, что знаю я? Верно, моя знойная тигрица?
Щеки маркизы вспыхнули. Она отвела взгляд, издав сдавленный стон.
- Так я и знал, - Марколо ухмылялся гнуснейшим образом.
Бьянка стояла перед ним отчаявшаяся и побежденная, силы покинули её, если бы не стена гостиной, в которую уперлась её спина, и ненависть, которую она испытывала к советнику, маркиза бы рухнула на пол гостиной без чувств.
Марколо наслаждался очередной победой, он предвкушал, как насладиться ею до конца. Пальцы советника начали победный марш нежными прикосновениями по руке Бьянки… локоть…предплечье…плечо:
- Я могу представить, какие наслаждения испытывает король…и испытывал Патрик, - многозначительно добавил Сезар, проводя пальцами по ключице Бьянки, - держа в своих руках такой прекрасный цветок розы.
Пальцы советника опускались ниже по линии декольте, Маркиза стиснула зубы.
- Ну же, Бьянка. У нас так мало времени, и так много надо успеть, - Сезар практически шептал ей на ушко. - Его Величество скоро прибудет, мы же не хотим, чтобы он застал нас в растрепанных ... ммм… чувствах.
Бьянка закрыла глаза, почувствовав, как губы советника целуют её, требуя ответа.
*Господи, Патрик, во что ты меня втянул*
***
Бьянка вихрем влетела в свою комнату.
- Вон! - рявкнула она прислуге.
Группка служанок, которые весело щебетали до появления маркизы, переглянулись недоумевая:
- Но Ваши вещи, миледи…
- Вон! Все вон! Мария, ванну и поживей.
Мария побледнела, в таком гневе она еще не видела свою госпожу. Бледные губы плотно сжаты, прическа слегка растрепалась, глаза горели огнем ярости, который мог испепелить любого на расстояние, а все тело хозяйки напоминало туго натянутую струну, которая вот-вот порвется и тогда пощады не будет никому. Мария шикнула на остальных служанок и те гуськом прошмыгнули к двери , робко опускаю глаза.
- Я…я приготовила ее , - заблеяла Мария, - Миледи, любит принимать ванну после дороги…
- Помоги раздеться, - не много смягчившись, отдала очередной приказ маркиза.
- Сожги все, - указала Бьянка на одежду, которая только что покинула ее плечи - Я не хочу никого видеть. Я повторяю – НИКОГО!
- А если…
- Ни каких *если*! – опять разразилась гневом хозяйка, - Даже, если сам Господь-Бог начнет стучаться в мою дверь. Сама придешь около часа, поможешь мне собраться на панихиду по капитану Нуньясу. А теперь убирайся.
Бьянка погрузилась в теплую, наполненную запахами ароматических масел, воду. Посидев с минуту и сверля яростным взглядом все, что попадалась на глаза, она разрыдалась…
*Что за напасть, каждый встречный считает своим долгом рассказать мне о *несчастном капитане Нуньясе*. Будь все не ладно!*
Маркиза Дарси направлялась в свои покои, специально выбрав маршрут в обход Салона, чтобы не сталкиваться ни с кем из обитателей дворца. Но как назло она уже около часа не могла добраться до своих апартаментов, т.к. её постоянно останавливали празногулящие высокородные (и не очень) обитатели замка.
*Ах, Миледи Дарси, какое несчатье*, начиналось повествование, *Вы себе представить не можете, какое событие потрясло эти древние стены. Кто мог предположит , что подобное выпадет на наш век…бла-бла…О, несчастный капитан Нуньяс…бла-бла…*, продолжалось каждое новый рассказ о смерти Патрика, добро снабженный кучей подробностей и предположений.
Бьянка, злилась. Она надеялась, что выбрала безопасный маршрут для своих нервов, что подобным маневром выиграет время и подготовиться должным образом к разговорам об убийстве Патрика. Весь прошлый день, после отъезда короля, и ночь маркиза провела в бесконечных думах о спасение своей симпатичной головки. Решение было принято, но чем больше времени ей будет отпущено, тем лучше.
Радовало только одно, что оставался один поворот и она за спасительной дверью своих покоев. Ура! Главная цель обходного маневра достигнута, Бьянка не встретила Его, этого Змея, который был послан для её погибели. Маркиза остановилась, прикрыла глаза и перекрестилась, воздав хвалу Господу.
- Похвальная набожность, Бьянка, Его Преосвященство был бы весьма доволен, - услышала Бьянка, пред собой.
Маркиза распахнула глаза:* Змей!- что-то внутри сжалось, при виде советника Марколо - С довольным и сытым выражением лица, наверно уже успел кого-то проглотить, а я значит на десерт пойду… Ну, уж нет!*
- Дьявол, - прошипела сквозь зубы Бьянка.
- Я тоже рад видеть Вас, Бьянка, - произнес Сезар, с хищной улыбкой на лице, явно потешаясь происходящим.
- Не вижу ничего ироничного в этой ситуации Сезар, - процедила Бьянка.
Маркиза оглянулась, нет ли свидетелей их встречи, коридор был пуст.
- Марколо, Вам все равно по чьим головам ступать на вершину. Так почему одной из них должна быть моя. Оставьте меня в покое…
Не успела, Бьянка развить свою гневную тираду, как Сезар схватил её за локоть и втащил в первую попавшуюся комнату. Эта было одна из многих светлых и уютных гостиных дворца. К несчастью Бьянки, она было пуста.
- Отпустите меня, немедленно, - верещала Бьянка.
Замок в двери щелкнул. * Попалась птичка в клетку…*, всплыла в памяти Бьянки строка из поэмы какого-то лирика.
- Думаю здесь, Вы, меньше принесете ущерба себе и мне своей истерикой, - заключил Сезар, отпуская маркизу.
- Спасибо, вы так любезны! - едко заметила Бьянка, - Вы, Марколо, уже сделали все, чтобы меня уничтожить!
- Милейшая маркиза, так как же Его Величество расценил предательство любимой? – спросил советник, стоя непозволительно близко, почти касаясь её.
Бьянке не нравилось, что советник так близко, это усиливало её чувство жертвы. Она сделала шаг назад, гордо приподняв подбородок и расправив плечи.
- Надеюсь, Вас это огорчит - я все еще фаворитка Его Величества, - Маркизе по-детски захотелось показать язык советнику, но она удержалась, - Вы знали, что Патрик меня видел в тот день?
- Знаю теперь, - ответил Сезар и его улыбка стала ещё слащавей, когда он поднял на ладони один из ее локонов, намерено проводя пальцами по щеке маркизы - Бьянка, вы так прекрасны в гневе. Не могу передать, как я счастлив тому факту, что Родрик не наделал глупостей сгоряча. Милейшая Бьянка...
Бьянка поняла, что отступать некуда, дверь закрыта, впереди хищник готовый тебя проглотить, предварительно поиграв.
- Чего Вы добиваетесь, Сезар?! - гневно произнесла Бьянка, почти шепотом, - Или Вы считаете, что после всего случившегося, я должна быть Вам благодарна. Ошибаетесь! Я больше не желаю участвовать в Ваших играх, и я так же больше не намерена продолжать этот разговор.
- О не говори так, милая моя, - ворковал советник касаясь губами её шеи, - ты желаешь… желаешь… участвовать во всех моих играх. Ведь так, правда?
Тут он резко выпрямился и, удерживая Бьянку за плечи, заглянул ей в глаза.
- Ведь ты не хочешь, чтобы Родрик узнал о тебе то, что знаю я? Верно, моя знойная тигрица?
Щеки маркизы вспыхнули. Она отвела взгляд, издав сдавленный стон.
- Так я и знал, - Марколо ухмылялся гнуснейшим образом.
Бьянка стояла перед ним отчаявшаяся и побежденная, силы покинули её, если бы не стена гостиной, в которую уперлась её спина, и ненависть, которую она испытывала к советнику, маркиза бы рухнула на пол гостиной без чувств.
Марколо наслаждался очередной победой, он предвкушал, как насладиться ею до конца. Пальцы советника начали победный марш нежными прикосновениями по руке Бьянки… локоть…предплечье…плечо:
- Я могу представить, какие наслаждения испытывает король…и испытывал Патрик, - многозначительно добавил Сезар, проводя пальцами по ключице Бьянки, - держа в своих руках такой прекрасный цветок розы.
Пальцы советника опускались ниже по линии декольте, Маркиза стиснула зубы.
- Ну же, Бьянка. У нас так мало времени, и так много надо успеть, - Сезар практически шептал ей на ушко. - Его Величество скоро прибудет, мы же не хотим, чтобы он застал нас в растрепанных ... ммм… чувствах.
Бьянка закрыла глаза, почувствовав, как губы советника целуют её, требуя ответа.
*Господи, Патрик, во что ты меня втянул*
***
Бьянка вихрем влетела в свою комнату.
- Вон! - рявкнула она прислуге.
Группка служанок, которые весело щебетали до появления маркизы, переглянулись недоумевая:
- Но Ваши вещи, миледи…
- Вон! Все вон! Мария, ванну и поживей.
Мария побледнела, в таком гневе она еще не видела свою госпожу. Бледные губы плотно сжаты, прическа слегка растрепалась, глаза горели огнем ярости, который мог испепелить любого на расстояние, а все тело хозяйки напоминало туго натянутую струну, которая вот-вот порвется и тогда пощады не будет никому. Мария шикнула на остальных служанок и те гуськом прошмыгнули к двери , робко опускаю глаза.
- Я…я приготовила ее , - заблеяла Мария, - Миледи, любит принимать ванну после дороги…
- Помоги раздеться, - не много смягчившись, отдала очередной приказ маркиза.
- Сожги все, - указала Бьянка на одежду, которая только что покинула ее плечи - Я не хочу никого видеть. Я повторяю – НИКОГО!
- А если…
- Ни каких *если*! – опять разразилась гневом хозяйка, - Даже, если сам Господь-Бог начнет стучаться в мою дверь. Сама придешь около часа, поможешь мне собраться на панихиду по капитану Нуньясу. А теперь убирайся.
Бьянка погрузилась в теплую, наполненную запахами ароматических масел, воду. Посидев с минуту и сверля яростным взглядом все, что попадалась на глаза, она разрыдалась…
8 мая 1644г. Ближе к полудню. Королевский дворец (и далее по тексту)
Выйдя из кабинета Советника, Кипрас забежал в оружейку, где и опоясался второй раз за утро. На боку вновь висела проверенная делами и временем сабля, рядом с ней расположился кинжал.
«Сегодня будет трудный денек» - подумал Кипрас.
«На днях все должно выяснится. Жизнь сама все расставит по местам».
Только сейчас Его честь заметил, что все носятся по дворцу как угорелые. Это напоминало муравейник, в который угодила горящая головешка. Бегали какие-то вельможи, вечно ошивающиеся при дворе, молодые и взрослые дамы которым по статусу положено сидеть где-нибудь в уголке, рассматривать какое-нибудь «дивное» кружево либо вышивку, и делать умильное личико во время разговора. Было такое впечатление, что потеряли что-то весьма важное и теперь впопыхах пытаются найти.
- Что случилось – спросил Леон у одного такого господина.
- Ах, оставьте – только и успел сказать господин и помчался далее.
- Что здесь происходит. Может мне кто-нибудь вразумительно объяснить? – взревел Его честь.
Тот же миг возле Кипраса появилась троица мамзелей с умильными личиками.
- Тише, тише Ваша честь, у нас тут такая неприятность. Их Величество, Августейшая дочь монарха нашего пропала.
- Как пропала – изумился Леон.
- Так, её не могут найти уже с полчаса. Их Величества нет не в спальне, ни в игровой, ни в классной. Во всех привычных местах они отсутствуют.
- Ну, полчаса не срок, спряталась, поди, где-нибудь и смеётся втихую над вами и другими бегунами. Ищите и обрящите. – с этими словами Кипрас распрощался с дамами и прошел на выход. На всякий случай он попросил дежурного офицера дополнительно осмотреть прилегающий сад. Возможно, Августейшая дочь была где-то в саду, и просто там её еще не искали. Взяв у Стражника повод Абрека, Леон взгромоздился на его спину и, усевшись в седле, еще раз осмотрел окружение.
«Да, дела» - размышлял Его честь. У него не шел из головы разговор с Советником.
«То лепи, то раскатывай. Непостижимы дела и помыслы его. Видимо впереди маячит что-то грандиозное. Знать бы что? И как теперь быть с арестантом. Придется выпускать. А ведь все так неплохо складывалось. До приезда монарха закрыли - бы дельце. Родрик конечно бы покричал, но остыв смилостивился бы к своим заблудшим подданным. Много бы, а от этого во рту растут грибы». Выехав за ворота дворца Леон, ударил своего скакуна в бока и, ослабив поводья, дал ему волю. Проскакав с полмили, Его честь перевёл Абрека на шаг и свернул в одну из улиц. Эта мелкая улочка, петляя в начале в своем завершении, прямиком выводила на Жемчужную. Нужно было прикупить кое-какие сладости к столу в «Тихом омуте».
Все девы любят марафет, но жить не могут без конфет тар-ли-да ти-та-та.
Прикупив сладости - зефир и припудренные орехом шоколадные колобки Его честь направился на улицу Карте Нуар, на ней стоял «тихий». Такие же сладости Кипрас отправил и домой. «Пусть Жозефина порадуется» - думал Леон. Уже подьезжая к «Тихому омуту» Леон напевал:
- Тася красавица, она мне нравится, а я без Таси никуда. Тася красавица со мной останется, а вы свободны господа.
Выйдя из кабинета Советника, Кипрас забежал в оружейку, где и опоясался второй раз за утро. На боку вновь висела проверенная делами и временем сабля, рядом с ней расположился кинжал.
«Сегодня будет трудный денек» - подумал Кипрас.
«На днях все должно выяснится. Жизнь сама все расставит по местам».
Только сейчас Его честь заметил, что все носятся по дворцу как угорелые. Это напоминало муравейник, в который угодила горящая головешка. Бегали какие-то вельможи, вечно ошивающиеся при дворе, молодые и взрослые дамы которым по статусу положено сидеть где-нибудь в уголке, рассматривать какое-нибудь «дивное» кружево либо вышивку, и делать умильное личико во время разговора. Было такое впечатление, что потеряли что-то весьма важное и теперь впопыхах пытаются найти.
- Что случилось – спросил Леон у одного такого господина.
- Ах, оставьте – только и успел сказать господин и помчался далее.
- Что здесь происходит. Может мне кто-нибудь вразумительно объяснить? – взревел Его честь.
Тот же миг возле Кипраса появилась троица мамзелей с умильными личиками.
- Тише, тише Ваша честь, у нас тут такая неприятность. Их Величество, Августейшая дочь монарха нашего пропала.
- Как пропала – изумился Леон.
- Так, её не могут найти уже с полчаса. Их Величества нет не в спальне, ни в игровой, ни в классной. Во всех привычных местах они отсутствуют.
- Ну, полчаса не срок, спряталась, поди, где-нибудь и смеётся втихую над вами и другими бегунами. Ищите и обрящите. – с этими словами Кипрас распрощался с дамами и прошел на выход. На всякий случай он попросил дежурного офицера дополнительно осмотреть прилегающий сад. Возможно, Августейшая дочь была где-то в саду, и просто там её еще не искали. Взяв у Стражника повод Абрека, Леон взгромоздился на его спину и, усевшись в седле, еще раз осмотрел окружение.
«Да, дела» - размышлял Его честь. У него не шел из головы разговор с Советником.
«То лепи, то раскатывай. Непостижимы дела и помыслы его. Видимо впереди маячит что-то грандиозное. Знать бы что? И как теперь быть с арестантом. Придется выпускать. А ведь все так неплохо складывалось. До приезда монарха закрыли - бы дельце. Родрик конечно бы покричал, но остыв смилостивился бы к своим заблудшим подданным. Много бы, а от этого во рту растут грибы». Выехав за ворота дворца Леон, ударил своего скакуна в бока и, ослабив поводья, дал ему волю. Проскакав с полмили, Его честь перевёл Абрека на шаг и свернул в одну из улиц. Эта мелкая улочка, петляя в начале в своем завершении, прямиком выводила на Жемчужную. Нужно было прикупить кое-какие сладости к столу в «Тихом омуте».
Все девы любят марафет, но жить не могут без конфет тар-ли-да ти-та-та.
Прикупив сладости - зефир и припудренные орехом шоколадные колобки Его честь направился на улицу Карте Нуар, на ней стоял «тихий». Такие же сладости Кипрас отправил и домой. «Пусть Жозефина порадуется» - думал Леон. Уже подьезжая к «Тихому омуту» Леон напевал:
- Тася красавица, она мне нравится, а я без Таси никуда. Тася красавица со мной останется, а вы свободны господа.
8-е мая 1644г. Полдень. Таверна «Тихий омут» (и далее по тексту)
Подъехав к таверне, и передав своего скакуна одному из служителей, Кипрас вошел в «Тихий». Тихий был действительно тих. В этот час в «аду» посетителей было немного, да и те некоторые, что были там, завидев Его честь, пытались убраться с его пути либо старались прикинуться ветошью. Происходящее вокруг мало интересовало Леона, однако он привычно окинул зал взглядом. «Шалупонь» - подумал Кипрас, и прошел к стойке. За стойкой стоял громила Натан и со свойственной ему флегматичностью протирал кружки.
- День добрый, братец. Хозяйка дома – спросил Леон.
- И вам добрый, милсдарь – был ответ Натана.
Немного погодя он добавил:
- Хозяйка у себя, куда ей деваться. Но она ни кого не принимает, готовится к печальным торжествам.
- Ничего, я думаю меня, примет – было ему в ответ.
- Берта там – Кипрас указал наверх.
- Там, ей то уж куда деваться. Она без хозяйки ни шагу. Разве что по нужде.
- Ну, будь здоров.
- И вам того же.
С этими словами Его честь проследовал наверх.
Берта действительно копошилась наверху. Вечно в труде, подбирающая, убирающая Берта напоминала пчелку. Вот и сейчас она что протирала, убирала со стола и еще так по мелочи. В общем, была в работе. Кипрас увидел её склоненной и что-то убирающей с пола. Подойдя сзади, Леон с удовольствием оглядел её. Ему импонировала эта девушка с хрупкой, точно бутон цветка, фигурой. Несмотря на свою взрослость, Берта сохранила те подростковые черты, которые так нравятся зрелым и солидным мужчинам. Полюбовавшись вдоволь Его честь кхекнул:
- Кхе, здравствуй Берта.
Девушка стремительно выпрямилась, и. оглянувшись, присела.
- Вы меня так напугали, Ваша честь. Здравствуйте.
- извини, не хотел.
- Вы хулиган, Ваша Честь - сказала Берта, несколько кокетничая. При этом она погрозила ему пальцем. – Не ужели Вам ни кто не говорил, что нельзя так подкрадываться к занятым работой леди.
- Говорили, Берта, говорили. Но ни кто не сказал и не показал как можно.
Улыбка расцвела на губах у служанки. Встав к судья в пол-оборота, опусти в руки и, сцепив их в замок, она, поигрывая глазками добавила:
- Ах вы, грязный шалунишка.
- Чистый, Берта, чистый. Ладно, к делу.
-Да, Ваша честь!?
- Принеси бутылочку Божеле и пару приборов. Да и присовокупи к ним вот это. С этими словами Леон передал служанке коробку со сладостями.
- Можешь, полакомится и сама. Да, и извести хозяйку, что я уже здесь. Не хочу, столкнутся нос к носу, с каким - нибудь кавалером. А не то придется спустить его с трапа в одном исподнем. И мне разминка, и вам развлечение.
- Сию минуту, милсдарь. С этими словами Берта скрылась за дверью.
Ожидая своего приглашения, Кипрас осмотрел комнату. Она представляла собой правильный, немного вытянутый прямоугольник, убранный в габилены и картинные панно. Резная точеная мебель украшала комнатное убранство. На легкой банкетке, по углам, располагались пышные подушки с кистями, свисающими чуть ли не на четверть ножек. Большой овальный стол подпирали кресла с прямыми и высокими спинками. На столе стоял графин с водой и ваза с яблоками. Взяв одно из них, Леон прошел к журнальному столику. На нем помимо письменного прибора лежало несколько тонко выделанных кусков кожи для письма. «Да, бумага дорогое удовольствие» - подумал Кипрас – «но и это не из дешевых». Вспомнив о чем-то, Его честь уселся за столик и, взяв перо начал писать.
Молния. Секретно.
Командиру дежурной дворцовой роты.
К исполнению.
Приказываю вам освободить находящегося под арестом капитана Гибеллина за недостаточностью доказательной базы обвинения. Исходя из этого, капитан Гибеллин не освобождается от судебного преследования, ему изменяется мера пресечения на запрет выезда из столицы без особого распоряжения и (или) уведомления органов расследования.
Капитану Гибеллину.
К сведению.
Я дал распоряжение освободить Вас из-под ареста с надеждой, что вы не опьянеете от свалившейся свободы и не наделаете глупостей. У Вас есть полтора часа, чтобы вернутся в расположение вверенному вашему командованию подразделение, дабы навести в нем порядок и подготовить роту к траурным церемониальным мероприятиям. Причину оных вы знаете лучше меня. Приношу Вам свои извинения за резкость и некоторую нетактичность во время наших последних встреч. Кою, может вы узрели и которая быть - может вас задела. Оставьте все претензии на потом. После Королевского совета. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Верховный Королевский Судья
Леон Генри Кипрас.
Начертав послание, Леон обернулся и увидел вошедшую Берту. Та, видимо войдя раньше, не посмела потревожить Его честь и, поставив поднос на большой стол, молча стояла рядом. Запечатав письмо перстнем, Леон произнес:
- Берта это с посыльным срочно во дворец. Да, и извинись перед миледи, за то, что я без спроса тут похозяйничал. Он указал на столик.
- Итак, меня готовы принять?
- Да, милсдарь. Но просили еще чуточку подождать.
- Берта, передай хозяйке, что мое время и терпение небезграничны. И найди где-нибудь коньячную рюмку, наполнив её соответствующим содержимым.
- Хорошо, Ваша честь.
Поняв, что слегка перегнул, Леон извинился:
- Извини, милая Берта, сегодня очень трудный день.
- Да что вы – произнесла служанка – Я вовсе не обиделась.
Она вновь скрылась за дверью.
Подъехав к таверне, и передав своего скакуна одному из служителей, Кипрас вошел в «Тихий». Тихий был действительно тих. В этот час в «аду» посетителей было немного, да и те некоторые, что были там, завидев Его честь, пытались убраться с его пути либо старались прикинуться ветошью. Происходящее вокруг мало интересовало Леона, однако он привычно окинул зал взглядом. «Шалупонь» - подумал Кипрас, и прошел к стойке. За стойкой стоял громила Натан и со свойственной ему флегматичностью протирал кружки.
- День добрый, братец. Хозяйка дома – спросил Леон.
- И вам добрый, милсдарь – был ответ Натана.
Немного погодя он добавил:
- Хозяйка у себя, куда ей деваться. Но она ни кого не принимает, готовится к печальным торжествам.
- Ничего, я думаю меня, примет – было ему в ответ.
- Берта там – Кипрас указал наверх.
- Там, ей то уж куда деваться. Она без хозяйки ни шагу. Разве что по нужде.
- Ну, будь здоров.
- И вам того же.
С этими словами Его честь проследовал наверх.
Берта действительно копошилась наверху. Вечно в труде, подбирающая, убирающая Берта напоминала пчелку. Вот и сейчас она что протирала, убирала со стола и еще так по мелочи. В общем, была в работе. Кипрас увидел её склоненной и что-то убирающей с пола. Подойдя сзади, Леон с удовольствием оглядел её. Ему импонировала эта девушка с хрупкой, точно бутон цветка, фигурой. Несмотря на свою взрослость, Берта сохранила те подростковые черты, которые так нравятся зрелым и солидным мужчинам. Полюбовавшись вдоволь Его честь кхекнул:
- Кхе, здравствуй Берта.
Девушка стремительно выпрямилась, и. оглянувшись, присела.
- Вы меня так напугали, Ваша честь. Здравствуйте.
- извини, не хотел.
- Вы хулиган, Ваша Честь - сказала Берта, несколько кокетничая. При этом она погрозила ему пальцем. – Не ужели Вам ни кто не говорил, что нельзя так подкрадываться к занятым работой леди.
- Говорили, Берта, говорили. Но ни кто не сказал и не показал как можно.
Улыбка расцвела на губах у служанки. Встав к судья в пол-оборота, опусти в руки и, сцепив их в замок, она, поигрывая глазками добавила:
- Ах вы, грязный шалунишка.
- Чистый, Берта, чистый. Ладно, к делу.
-Да, Ваша честь!?
- Принеси бутылочку Божеле и пару приборов. Да и присовокупи к ним вот это. С этими словами Леон передал служанке коробку со сладостями.
- Можешь, полакомится и сама. Да, и извести хозяйку, что я уже здесь. Не хочу, столкнутся нос к носу, с каким - нибудь кавалером. А не то придется спустить его с трапа в одном исподнем. И мне разминка, и вам развлечение.
- Сию минуту, милсдарь. С этими словами Берта скрылась за дверью.
Ожидая своего приглашения, Кипрас осмотрел комнату. Она представляла собой правильный, немного вытянутый прямоугольник, убранный в габилены и картинные панно. Резная точеная мебель украшала комнатное убранство. На легкой банкетке, по углам, располагались пышные подушки с кистями, свисающими чуть ли не на четверть ножек. Большой овальный стол подпирали кресла с прямыми и высокими спинками. На столе стоял графин с водой и ваза с яблоками. Взяв одно из них, Леон прошел к журнальному столику. На нем помимо письменного прибора лежало несколько тонко выделанных кусков кожи для письма. «Да, бумага дорогое удовольствие» - подумал Кипрас – «но и это не из дешевых». Вспомнив о чем-то, Его честь уселся за столик и, взяв перо начал писать.
Молния. Секретно.
Командиру дежурной дворцовой роты.
К исполнению.
Приказываю вам освободить находящегося под арестом капитана Гибеллина за недостаточностью доказательной базы обвинения. Исходя из этого, капитан Гибеллин не освобождается от судебного преследования, ему изменяется мера пресечения на запрет выезда из столицы без особого распоряжения и (или) уведомления органов расследования.
Капитану Гибеллину.
К сведению.
Я дал распоряжение освободить Вас из-под ареста с надеждой, что вы не опьянеете от свалившейся свободы и не наделаете глупостей. У Вас есть полтора часа, чтобы вернутся в расположение вверенному вашему командованию подразделение, дабы навести в нем порядок и подготовить роту к траурным церемониальным мероприятиям. Причину оных вы знаете лучше меня. Приношу Вам свои извинения за резкость и некоторую нетактичность во время наших последних встреч. Кою, может вы узрели и которая быть - может вас задела. Оставьте все претензии на потом. После Королевского совета. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Верховный Королевский Судья
Леон Генри Кипрас.
Начертав послание, Леон обернулся и увидел вошедшую Берту. Та, видимо войдя раньше, не посмела потревожить Его честь и, поставив поднос на большой стол, молча стояла рядом. Запечатав письмо перстнем, Леон произнес:
- Берта это с посыльным срочно во дворец. Да, и извинись перед миледи, за то, что я без спроса тут похозяйничал. Он указал на столик.
- Итак, меня готовы принять?
- Да, милсдарь. Но просили еще чуточку подождать.
- Берта, передай хозяйке, что мое время и терпение небезграничны. И найди где-нибудь коньячную рюмку, наполнив её соответствующим содержимым.
- Хорошо, Ваша честь.
Поняв, что слегка перегнул, Леон извинился:
- Извини, милая Берта, сегодня очень трудный день.
- Да что вы – произнесла служанка – Я вовсе не обиделась.
Она вновь скрылась за дверью.
Полдень 8 мая, Дворец Велларде
Двери перед его величеством распахнул лейтенант гвардии Тиммо Литсен, который командовал ротой личной охраны Родрика, сопровождавшей его во время поездки. Самодержец быстрым уверенным шагом прошествовал в зал королевы Фрейдис, прозванной «Длинноногой», где его поджидал советник Марколо в сопровождении парочки министров и дворцового сенешаля Нокса. Присутствующие склонились в поклонах.
- Приветствую Ваше Величество! – начал Марколо, - Смеем надеяться, Вы остались довольны поездкой?
- Был бы доволен, Сезар, если б меня не терзали гонцы с известиями из столицы.
Родрик не стал дожидаться окончания церемониальных поклонов и приветствий, сразу же переходя к горячему блюду:
- Я весьма наслышан о приключениях во дворце и вокруг него, и не только из тех донесений, что мне доставляли от Вас, советник…
- Неужели, милорд?
- Именно. Поэтому давайте не будем тратить время попусту. Нокс, вы сейчас проводите меня к месту заключения графа Гибеллина…
- Слушаюсь, Ваше Величество.
- Но, не лучше ли, милорд, для начала обсудить некоторые вопросы, касательно… -попытался возразить Марколо.
- А Вы, Сезар, будете ждать меня в Бирюзовом Кабинете, - между тем продолжил Родрик, передавая слугам дорожный плащ и шляпу, - после беседы с Гибеллином, я хочу привести себя в порядок и затем присоединюсь к вам. Вот тогда я соизволю выслушать Ваши оправдания…
- Очень хорошо, милорд, - оставалось ответить советнику, что он и сделал.
- Ведите меня, управляющий. Да пошевеливайтесь же!
Получасом позже, принявший ванну и бодрящую чарку монарх прошествовал в Бирюзовый кабинет. Король был облачен в толстый синий халат с золотой короной на груди и пушистые шлепанцы. Удобно устроившись в кресле и закинув ногу на ногу, Родрик предложил:
- Теперь я готов слушать Вас, Марколо, однако постарайтесь не размазывать кисель по дну кастрюли: я намерен успеть проститься с Патриком в часовне.
- С чего будет угодно начать Вашему Величеству?
- Пожалуй, начнем беседу с того, что я своей волей отпустил капитана Гибеллина на свободу. Да-да, Сезар, не трудитесь поднимать брови и выпячивать глаза, этот вопрос решен. Тем более, что Вы сами меня убеждали в последнем письме в непричастности Балиана к убийству.
- Да, милорд. Однако организация мятежа является не менее тяжким преступлением. Кара предусмотренная за подобные деяния Вашим предком Родриком Вторым весьма сурова.
- Не понимаю, как Гибеллин мог вести гвардейцев на штурм дворца сидя в подземелье?
- Он всё спланировал заблаговременно, милорд.
- Простите, Сезар, но я не могу в это поверить. Гибеллин, несомненно, отчаянный рубака, храбрый и талантливый командир, однако ему не достанет хитрости сплести маломальский заговор. Это скорее по Вашей части.
Макроло вежливо улыбнулся.
- Благодарю Вас, милорд. Однако, позволю себе заметить, что именно Ваши слова объясняют плачевный результат самого бездарного вооруженного бунта в истории Тибуроны.
- Нет, Сезар, я склонен приписывать выступлению гвардейцев большую долю стихийности. Как бы там ни было, я принял решение, и менять его не собираюсь.
- Очень хорошо, милорд, - нисколько не смутился советник, - Вместе с тем, факт гвардейского бунта остается неизменным. В связи с чем, Генеральный Штаб не мог не выразить свою озабоченность, которая вылилась в предложения по реформе гвардии.
По монаршему челу пробежали облачка недовольства.
- Да-да, Сезар, я читал. Вы предлагаете переподчинить гвардию командующему гвибрукским гарнизоном, а во дворце поставить городских стражников Фернандеса. Совершенно бестолковая идея на мой взгляд. Все члены Генерального Штаба одобрили реформу?
- Именно так, милорд. С одним воздержавшимся.
- Варгеза?
- Да, сэр.
- Что ж … - Родрик на минуту задумался, - Пожалуй, я вынужден буду подписать этот указ. С одной поправкой. Рота Тиммо Литсена, сопровождавшая меня в поездке, не участвовала в этих проявлениях неповиновения и, кроме того, лейтенант Литсен всемерно предан мне лично. Поэтому я повелеваю создать на основе этой роты мою персональную охрану.
- Мы учли возможность подобного Вашего решения, милорд.
- Можете назвать их как угодно, Сезар, например, просто и лаконично – Королевскими Всадниками, - продолжал Родрик.
Взгляд Марколо задумчиво блуждал по стенам кабинета.
- Или «Бирюзовыми Всадниками», например, Ваше Величество.
Король поморщился.
- Решите это с генералами. И ещё, капитан Гибеллин останется на своем посту, то есть во главе гвардии.
Тут нахлынувшие на советника чувства все же слегка исказили маску бескрайнего спокойствия.
- Простите, милорд, но…
- Никаких «но», Марколо. Тут я буду непреклонен. У вас нет никаких свидетельств порочащих Гибеллина, и пока они у вас не появятся, попрошу не морочить мне голову. Сменим тему, советник.
- Как будет угодно Вашему Величеству, - покорно согласился Марколо и пустился во все тяжкие повествовать о прочих новостях Тибуроны. Рассказ выходил длинным, и король откровенно скучал, периодически клюя носом.
- Теперь, Ваше Величество, что касается ситуации с Шванди, - начал очередную главу сказания советник.
- Простите, с чем ситуации? – Родрик с трудом подавил зевок.
- Королевство Шванди. Вы должны помнить Ваше Величество, это такое небольшое госудраство…
- Ах да, Шванди. Там есть ещё рядом что-то подобное… Как же…
- Танди, милорд.
- Точно, Танди. Хм. А ситуация значит со Шванди. Так Шванди – это то, что ближе к морю?
- Не совсем, милорд. Это то, что выше в гору. А то, что Вы имели в виду – это как раз Танди.
- О Боги, Сезар, меня покидают силы. Скажите, наконец, что там со Шванди или с Танди, и покончим с ними раз и навсегда.
- Боюсь, это невозможно, милорд. Поступают сведения о том, что в последнее время королевство Шванди сильно сблизилось с Пенгрией, и готово заключить с ней военный союз. В сложившейся ситуации мы не можем пренебречь даже столь небольшим потенциальным союзником Пенгрии, и должны предпринять со своей стороны все возможные шаги для того, чтобы изменить позицию королевы Шванди. Для целей соответствующих переговоров нами был приглашен в Гвибрук наследный принц Шванди, который вскоре прибудет с официальным визитом. С другой стороны, мы прилагаем все усилия, чтобы заручиться поддержкой Танди, так как Танди находится в состоянии войны со Шванди, а Шванди…
- Всё, всё, всё! – воскликнул Родрик и поднялся с кресла, - Моё терпение иссякло! Давайте отложим все эти «танди-шванди» до следующего раза, я прикажу подать крепчайшей кокосовой водки и хорошенько приняв, мы с Вами разберемся, кто из нас полный "шванди", а кто не очень. А сейчас времени едва осталось на то, чтобы облачиться в подобающий случаю наряд. До встречи в часовне, Марколо.
Двери перед его величеством распахнул лейтенант гвардии Тиммо Литсен, который командовал ротой личной охраны Родрика, сопровождавшей его во время поездки. Самодержец быстрым уверенным шагом прошествовал в зал королевы Фрейдис, прозванной «Длинноногой», где его поджидал советник Марколо в сопровождении парочки министров и дворцового сенешаля Нокса. Присутствующие склонились в поклонах.
- Приветствую Ваше Величество! – начал Марколо, - Смеем надеяться, Вы остались довольны поездкой?
- Был бы доволен, Сезар, если б меня не терзали гонцы с известиями из столицы.
Родрик не стал дожидаться окончания церемониальных поклонов и приветствий, сразу же переходя к горячему блюду:
- Я весьма наслышан о приключениях во дворце и вокруг него, и не только из тех донесений, что мне доставляли от Вас, советник…
- Неужели, милорд?
- Именно. Поэтому давайте не будем тратить время попусту. Нокс, вы сейчас проводите меня к месту заключения графа Гибеллина…
- Слушаюсь, Ваше Величество.
- Но, не лучше ли, милорд, для начала обсудить некоторые вопросы, касательно… -попытался возразить Марколо.
- А Вы, Сезар, будете ждать меня в Бирюзовом Кабинете, - между тем продолжил Родрик, передавая слугам дорожный плащ и шляпу, - после беседы с Гибеллином, я хочу привести себя в порядок и затем присоединюсь к вам. Вот тогда я соизволю выслушать Ваши оправдания…
- Очень хорошо, милорд, - оставалось ответить советнику, что он и сделал.
- Ведите меня, управляющий. Да пошевеливайтесь же!
***
Получасом позже, принявший ванну и бодрящую чарку монарх прошествовал в Бирюзовый кабинет. Король был облачен в толстый синий халат с золотой короной на груди и пушистые шлепанцы. Удобно устроившись в кресле и закинув ногу на ногу, Родрик предложил:
- Теперь я готов слушать Вас, Марколо, однако постарайтесь не размазывать кисель по дну кастрюли: я намерен успеть проститься с Патриком в часовне.
- С чего будет угодно начать Вашему Величеству?
- Пожалуй, начнем беседу с того, что я своей волей отпустил капитана Гибеллина на свободу. Да-да, Сезар, не трудитесь поднимать брови и выпячивать глаза, этот вопрос решен. Тем более, что Вы сами меня убеждали в последнем письме в непричастности Балиана к убийству.
- Да, милорд. Однако организация мятежа является не менее тяжким преступлением. Кара предусмотренная за подобные деяния Вашим предком Родриком Вторым весьма сурова.
- Не понимаю, как Гибеллин мог вести гвардейцев на штурм дворца сидя в подземелье?
- Он всё спланировал заблаговременно, милорд.
- Простите, Сезар, но я не могу в это поверить. Гибеллин, несомненно, отчаянный рубака, храбрый и талантливый командир, однако ему не достанет хитрости сплести маломальский заговор. Это скорее по Вашей части.
Макроло вежливо улыбнулся.
- Благодарю Вас, милорд. Однако, позволю себе заметить, что именно Ваши слова объясняют плачевный результат самого бездарного вооруженного бунта в истории Тибуроны.
- Нет, Сезар, я склонен приписывать выступлению гвардейцев большую долю стихийности. Как бы там ни было, я принял решение, и менять его не собираюсь.
- Очень хорошо, милорд, - нисколько не смутился советник, - Вместе с тем, факт гвардейского бунта остается неизменным. В связи с чем, Генеральный Штаб не мог не выразить свою озабоченность, которая вылилась в предложения по реформе гвардии.
По монаршему челу пробежали облачка недовольства.
- Да-да, Сезар, я читал. Вы предлагаете переподчинить гвардию командующему гвибрукским гарнизоном, а во дворце поставить городских стражников Фернандеса. Совершенно бестолковая идея на мой взгляд. Все члены Генерального Штаба одобрили реформу?
- Именно так, милорд. С одним воздержавшимся.
- Варгеза?
- Да, сэр.
- Что ж … - Родрик на минуту задумался, - Пожалуй, я вынужден буду подписать этот указ. С одной поправкой. Рота Тиммо Литсена, сопровождавшая меня в поездке, не участвовала в этих проявлениях неповиновения и, кроме того, лейтенант Литсен всемерно предан мне лично. Поэтому я повелеваю создать на основе этой роты мою персональную охрану.
- Мы учли возможность подобного Вашего решения, милорд.
- Можете назвать их как угодно, Сезар, например, просто и лаконично – Королевскими Всадниками, - продолжал Родрик.
Взгляд Марколо задумчиво блуждал по стенам кабинета.
- Или «Бирюзовыми Всадниками», например, Ваше Величество.
Король поморщился.
- Решите это с генералами. И ещё, капитан Гибеллин останется на своем посту, то есть во главе гвардии.
Тут нахлынувшие на советника чувства все же слегка исказили маску бескрайнего спокойствия.
- Простите, милорд, но…
- Никаких «но», Марколо. Тут я буду непреклонен. У вас нет никаких свидетельств порочащих Гибеллина, и пока они у вас не появятся, попрошу не морочить мне голову. Сменим тему, советник.
- Как будет угодно Вашему Величеству, - покорно согласился Марколо и пустился во все тяжкие повествовать о прочих новостях Тибуроны. Рассказ выходил длинным, и король откровенно скучал, периодически клюя носом.
- Теперь, Ваше Величество, что касается ситуации с Шванди, - начал очередную главу сказания советник.
- Простите, с чем ситуации? – Родрик с трудом подавил зевок.
- Королевство Шванди. Вы должны помнить Ваше Величество, это такое небольшое госудраство…
- Ах да, Шванди. Там есть ещё рядом что-то подобное… Как же…
- Танди, милорд.
- Точно, Танди. Хм. А ситуация значит со Шванди. Так Шванди – это то, что ближе к морю?
- Не совсем, милорд. Это то, что выше в гору. А то, что Вы имели в виду – это как раз Танди.
- О Боги, Сезар, меня покидают силы. Скажите, наконец, что там со Шванди или с Танди, и покончим с ними раз и навсегда.
- Боюсь, это невозможно, милорд. Поступают сведения о том, что в последнее время королевство Шванди сильно сблизилось с Пенгрией, и готово заключить с ней военный союз. В сложившейся ситуации мы не можем пренебречь даже столь небольшим потенциальным союзником Пенгрии, и должны предпринять со своей стороны все возможные шаги для того, чтобы изменить позицию королевы Шванди. Для целей соответствующих переговоров нами был приглашен в Гвибрук наследный принц Шванди, который вскоре прибудет с официальным визитом. С другой стороны, мы прилагаем все усилия, чтобы заручиться поддержкой Танди, так как Танди находится в состоянии войны со Шванди, а Шванди…
- Всё, всё, всё! – воскликнул Родрик и поднялся с кресла, - Моё терпение иссякло! Давайте отложим все эти «танди-шванди» до следующего раза, я прикажу подать крепчайшей кокосовой водки и хорошенько приняв, мы с Вами разберемся, кто из нас полный "шванди", а кто не очень. А сейчас времени едва осталось на то, чтобы облачиться в подобающий случаю наряд. До встречи в часовне, Марколо.
Вторая половина дня, 8 мая. Площадь.
Ветер сносил пыль с его одежд. Усталое лицо выражало удовлетворение. Гибеллин расправил плечи и глубоко вздохнул.
Пусть политики решают свои дела – военные будут биться на поле боя. Воспоминания нахлынули на него, и ржание сотен лошадей смешалось в его голове с ревом Железной Конницы.
Пять лет он не был в нормальном деле и сколько их еще пройдет, этих самых лет, пока не наступит день сечи и, возможно, славы?
Капитан вышел из своей камеры. Ноги сами несли его подальше от ненавистных стен. Его окружали мелочные и недостойные люди, которые хотели либо денег, либо высокого положения в обществе. Судья – низкий тип, не достойный слова дворянина, советник – скользок как угорь, лжив и опасен своей безпринцыпностью.
Спасибо судьбе – есть друзья, поддержавшие его в трудную минуту: Нокс и Корнелиус, благодарение им и понимание.
Бедный Патрик, граф Нуньяс, пустился во все тяжкие и поплатился. Маркиза ли виновна в этом?
Невыносимая усталость навалилась на него и Гибеллин поморщился, вспомнив легкомысленную Таисию. Кто был тогда у нее? Имеет ли значение это?
Прекрасная Анжелина Астер, как она, почему не явилась навестить его в заключении? Видимо не интересен был ей немолодой уже капитан Гвардии. Бывшей Гвардии?
Капитан мысленно стал составлять рапорт об отставке. Он проиграл, позволив проиграть Гвидо. Племянник его получил по заслугам – надо бы поблагодарить Варгезу при встрече. Теперь он был уверен, что гарнизоном будет командовать этот скорпион с невинным лицом - Гутиньерос. Не он ли был у графини?
Пора уже удалиться от беспокойного двора Родрика. Двенадцать поколений предков лежали в земле Гибеллинов.
Узкие улицы столицы тонули в тумане, собиралась гроза. Он вдохнул тяжелый воздух.
Куда идти?
Наверное надо навестить Гвидо, и дать ему несколько советов, прежде чем идти к королю с рапортом.
Или зайти в «Тихий Омут» и наведать Джеспер Эвенстайн, рассказать ей все что обещал…
Ударил гром и первые капли оросили брусчатку, стало свежо и прохладно. Капитан набросил плащ на плечи, застегнул его у самого горла, чтобы не поддувало, закутался и неспеша направился в сторону "Тихого Омута"...
Ветер сносил пыль с его одежд. Усталое лицо выражало удовлетворение. Гибеллин расправил плечи и глубоко вздохнул.
Пусть политики решают свои дела – военные будут биться на поле боя. Воспоминания нахлынули на него, и ржание сотен лошадей смешалось в его голове с ревом Железной Конницы.
Пять лет он не был в нормальном деле и сколько их еще пройдет, этих самых лет, пока не наступит день сечи и, возможно, славы?
Капитан вышел из своей камеры. Ноги сами несли его подальше от ненавистных стен. Его окружали мелочные и недостойные люди, которые хотели либо денег, либо высокого положения в обществе. Судья – низкий тип, не достойный слова дворянина, советник – скользок как угорь, лжив и опасен своей безпринцыпностью.
Спасибо судьбе – есть друзья, поддержавшие его в трудную минуту: Нокс и Корнелиус, благодарение им и понимание.
Бедный Патрик, граф Нуньяс, пустился во все тяжкие и поплатился. Маркиза ли виновна в этом?
Невыносимая усталость навалилась на него и Гибеллин поморщился, вспомнив легкомысленную Таисию. Кто был тогда у нее? Имеет ли значение это?
Прекрасная Анжелина Астер, как она, почему не явилась навестить его в заключении? Видимо не интересен был ей немолодой уже капитан Гвардии. Бывшей Гвардии?
Капитан мысленно стал составлять рапорт об отставке. Он проиграл, позволив проиграть Гвидо. Племянник его получил по заслугам – надо бы поблагодарить Варгезу при встрече. Теперь он был уверен, что гарнизоном будет командовать этот скорпион с невинным лицом - Гутиньерос. Не он ли был у графини?
Пора уже удалиться от беспокойного двора Родрика. Двенадцать поколений предков лежали в земле Гибеллинов.
Узкие улицы столицы тонули в тумане, собиралась гроза. Он вдохнул тяжелый воздух.
Куда идти?
Наверное надо навестить Гвидо, и дать ему несколько советов, прежде чем идти к королю с рапортом.
Или зайти в «Тихий Омут» и наведать Джеспер Эвенстайн, рассказать ей все что обещал…
Ударил гром и первые капли оросили брусчатку, стало свежо и прохладно. Капитан набросил плащ на плечи, застегнул его у самого горла, чтобы не поддувало, закутался и неспеша направился в сторону "Тихого Омута"...
2 часа дня, 8 мая, Часовня Ринна Всепрощающего
Церковь не была переполнена. И хотя тут и там сидели плачущие девушки, человек собралось едва на половину стоящих здесь скамеек. Все взгляды были обращены к гробу, в котором лежал покойный и на епископа Карнелиуса, читающим над ним молитву со строгим и скорбным лицом (хотя глаза выдавали, что он смеется над окружающими). .
На первых рядах сидели знаменательные личности. Советник Марколо и судья Кипрас о чем-то переговаривались между собой, рядом, нахмурившись, сидел Самир Гути, а немного поодаль находился придворный астролог Сатис. Глаза его были слегка прикрыты и было не понять, то ли он пытается не заплакать, то ли творит какое-нибудь заклинание. Среди женщин сидели Бьянка Дарси, Джеспер Эвестайн, Диана Осори, Сьерра Холл (она сидела рядом с магом и иногда переглядывалась с ним) и ещё многие другие девушки. Дворецкий Нокс находился в последнем ряду.
Военные расположились недалеко от входа. В первых рядах можно было увидеть генералов Генштаба вместе с престарелым бывшим командующим гвибрукского гарнизона. Там же находились сослуживцы Нуньяса, представители гвардейцев и городской стражи.
Ближе всех к месту прощания с убиенным были его родственники, всевозможные дяди, тети, племянники, который набралось около двух десятков. Пожилые дамы издавали горестные вздохи, мужчины хмуро взирали на собравшихся и в их взглядах проскальзывала скрытая угроза, юные девы украдкой пускали слезу.
Закончив читать молитву, епископ отступил на шаг и сказал:
- Теперь можете попрощаться с покойным капитаном Нуньясом, после чего желающие могут отправиться на кладбище, чтобы проводить покойного в последний путь.
В этот момент у входа раздался шум, свидетельствующий о прибытия запоздавших соболезнующих. «Его Величество» – пробежал шепоток по рядам и собравшиеся принялись подниматься со скамей.
В окружении охраны король прошел к гробу, время от времени отвечая сдержанным кивком на негромкие приветствия поданных. Среди сопровождавших его гвардейцев выделялась фигура капитана Гибеллина.
Родрик подошел к отцу Корнелиусу и попросил уступить ему слово, на что святой отец кивнул и отошел в тень. После приветствия, Родрик сказал следующее:
- Мы собрались здесь, чтобы выразить, как мы скорбим о погибшем. Патрик был любимцем этого города, храбрым и отважным офицером, одним из лучших в нашей армии. Можно по разному относится к его частной жизни, но его достоинства как дворянина и истинного рыцаря были для меня на первом плане.
Король сделал небольшую паузу обводя взглядом присутствующих.
- Мы соболезнуем семье погибшего, потерявшей своего достойнейшего члена. От своего имени обещаю отдать указание о выделении вам помощи в форме компенсации, впрочем, я понимаю, что деньгами не возместить вашей потери. Посему компенсация будет символической. Что ж, покойся, Патрик, с миром, и пусть там, в местах иных, с тобой произойдет именно то, во что ты верил. Аминь.
По церкви разнеслось разноголосое бормотание.
- Теперь же я освобожу место для желающих проститься, - завершил Родрик и направился в сторону скопления семейства Нуньясов. Там он некоторое время тихо общался с родственниками погибшего капитана, а затем быстрым шагом удалился из церкви вместе с присоединившемся к нему генералом Варгезой. Они шли рядом в окружении личной охраны его величества и что-то живо обсуждали.
По окончание короткой королевской речи со скамей поднялось несколько человек. Астролог первым подошел к покойному и сказал так тихо, что никто не услышал:
- Ты был моим другом и все ещё остаешься им. И хотя твои похождения будут более знамениты, чем ты, я не забуду тебя.
Подошедший вслед за ним Марколо лишь молча постоял у гроба, краем глаза провожая уходящего в компании Врагезы короля, что-то неразборчивое пробурчал и также направился вон.
Следом чередой потянулись остальные присутствующие, часть из них обращалась к телу Патрика и более живым присутствующим с речами, часть молча скорбела. С дальней скамьи поднялся Нокс, кивнул Нуньясу, как товарищу, с которым надолго раставался, и вышел.
Через некоторое время офицеры - сослуживцы Патрика взяли гроб с обеих сторон и в сопровождении траурной процессии покинули часовню.
Церковь не была переполнена. И хотя тут и там сидели плачущие девушки, человек собралось едва на половину стоящих здесь скамеек. Все взгляды были обращены к гробу, в котором лежал покойный и на епископа Карнелиуса, читающим над ним молитву со строгим и скорбным лицом (хотя глаза выдавали, что он смеется над окружающими). .
На первых рядах сидели знаменательные личности. Советник Марколо и судья Кипрас о чем-то переговаривались между собой, рядом, нахмурившись, сидел Самир Гути, а немного поодаль находился придворный астролог Сатис. Глаза его были слегка прикрыты и было не понять, то ли он пытается не заплакать, то ли творит какое-нибудь заклинание. Среди женщин сидели Бьянка Дарси, Джеспер Эвестайн, Диана Осори, Сьерра Холл (она сидела рядом с магом и иногда переглядывалась с ним) и ещё многие другие девушки. Дворецкий Нокс находился в последнем ряду.
Военные расположились недалеко от входа. В первых рядах можно было увидеть генералов Генштаба вместе с престарелым бывшим командующим гвибрукского гарнизона. Там же находились сослуживцы Нуньяса, представители гвардейцев и городской стражи.
Ближе всех к месту прощания с убиенным были его родственники, всевозможные дяди, тети, племянники, который набралось около двух десятков. Пожилые дамы издавали горестные вздохи, мужчины хмуро взирали на собравшихся и в их взглядах проскальзывала скрытая угроза, юные девы украдкой пускали слезу.
Закончив читать молитву, епископ отступил на шаг и сказал:
- Теперь можете попрощаться с покойным капитаном Нуньясом, после чего желающие могут отправиться на кладбище, чтобы проводить покойного в последний путь.
В этот момент у входа раздался шум, свидетельствующий о прибытия запоздавших соболезнующих. «Его Величество» – пробежал шепоток по рядам и собравшиеся принялись подниматься со скамей.
В окружении охраны король прошел к гробу, время от времени отвечая сдержанным кивком на негромкие приветствия поданных. Среди сопровождавших его гвардейцев выделялась фигура капитана Гибеллина.
Родрик подошел к отцу Корнелиусу и попросил уступить ему слово, на что святой отец кивнул и отошел в тень. После приветствия, Родрик сказал следующее:
- Мы собрались здесь, чтобы выразить, как мы скорбим о погибшем. Патрик был любимцем этого города, храбрым и отважным офицером, одним из лучших в нашей армии. Можно по разному относится к его частной жизни, но его достоинства как дворянина и истинного рыцаря были для меня на первом плане.
Король сделал небольшую паузу обводя взглядом присутствующих.
- Мы соболезнуем семье погибшего, потерявшей своего достойнейшего члена. От своего имени обещаю отдать указание о выделении вам помощи в форме компенсации, впрочем, я понимаю, что деньгами не возместить вашей потери. Посему компенсация будет символической. Что ж, покойся, Патрик, с миром, и пусть там, в местах иных, с тобой произойдет именно то, во что ты верил. Аминь.
По церкви разнеслось разноголосое бормотание.
- Теперь же я освобожу место для желающих проститься, - завершил Родрик и направился в сторону скопления семейства Нуньясов. Там он некоторое время тихо общался с родственниками погибшего капитана, а затем быстрым шагом удалился из церкви вместе с присоединившемся к нему генералом Варгезой. Они шли рядом в окружении личной охраны его величества и что-то живо обсуждали.
По окончание короткой королевской речи со скамей поднялось несколько человек. Астролог первым подошел к покойному и сказал так тихо, что никто не услышал:
- Ты был моим другом и все ещё остаешься им. И хотя твои похождения будут более знамениты, чем ты, я не забуду тебя.
Подошедший вслед за ним Марколо лишь молча постоял у гроба, краем глаза провожая уходящего в компании Врагезы короля, что-то неразборчивое пробурчал и также направился вон.
Следом чередой потянулись остальные присутствующие, часть из них обращалась к телу Патрика и более живым присутствующим с речами, часть молча скорбела. С дальней скамьи поднялся Нокс, кивнул Нуньясу, как товарищу, с которым надолго раставался, и вышел.
Через некоторое время офицеры - сослуживцы Патрика взяли гроб с обеих сторон и в сопровождении траурной процессии покинули часовню.
Зачем она пришла на эти похороны, девушка не знала и сама. Все, что связывало ее с ныне покойным Патриком Нуньясом, это была всего лишь изящная шпага, неизвестно зачем понадобившаяся капитану Гибеллину. Странные ощущения переполняли ее: был человек, и нет, а ведь она совсем недавно держала в руках эфес его шпаги, она держала, а он больше не возьмется за нее. Сначала все это казалось интересной игрой, после бунта, мнение изменилось: события приобрели серьезные оттенки, а сейчас и вовсе мрачные тона. Она уже не слушала ничьих голосов, погрузившись в собственные мысли. А ведь для многих это всего лишь пятиминутная скорбь, горе на мгновение, часа через два люди займутся своими делами и не вспомнят покойного, да и она тоже, в свои девятнадцать Джеспер была довольно-таки легкомысленной особой. И это пройдет.
Медленно двигаясь с процессией, девушка потихоньку отставала и наконец совсем крылась за одним из поворотов.
Медленно двигаясь с процессией, девушка потихоньку отставала и наконец совсем крылась за одним из поворотов.
8 мая 1644г. Улицы Гвитебурга. (и далее по тексту)
Выйдя из «Тихого омута» Кипрас увидел следующую картину. На перекрестке м\у Карте Нуар и Смиренной стояла верховая троица. Это были воины Городской Стражи. Они были строги и молчаливы. У каждого на рукаве была повязана траурная ленточка. Проезжающему мимо судье троица молча отсалютовала оружием, в ответ Его честь помахал им ручкой.
« Надо было подставить собственную башку под бронзового льва, чтобы потом удостоится таких почестей. Жаль, что сам виновник всего этого не увидит. На него надели деревянный макинтош, и в его доме будет звучать музыка…»
На встречу протопал взвод красноармейцев. Впереди шел Бумбараш и растягивал меха гармошки. «Глюк» - подумал Его честь. «И, правда глюк» - ответил Бумбараш и потопал дальше. На улице гремела медь духового оркестра, и слышался рев десяток глоток распевающих Марсельезу. «Точно глюк» - утвердительно подумал Кипрас.
- Надобно и себя привести в должный вид – прошептал сам себе Леон и отправился на Ленорман. На протяжении всего пути, на каждом перекрестке Его честь видел картину подобную первой. Везде его встречала верховая троица. Так же молча ему салютовали, но Кипрас уже не отвечал на эти приветствия, он был уставшим и несколько под шафе. Леон молча улыбался чему-то. Проезжая Блюменштрассе Кипрас заметил открытые двери забегаловки «У Кэт» хотел, было зайти но, заметив на подоконнике выставленную кадку с геранью и 3 утюга, резко передумал. К тому же на крыше он заметил подозрительного трубочиста в черной кожаной кирасе вытаскивающего из дымохода кусок какой-то проволоки.
« Эк тебя колбасит братец. Но главное что не плющит. А теперь до хазы, быстро». – такие мысли витали в голове у Его чести.
Добравшись до дому Леон начал кипучую деятельность. Для каждого у него нашлось слово и распоряжение.
Слуге во дворе:
- Готовь Тамира к торжественному выезду. Попона, чепрак все как положено. Живо.
Тамир - гнедой трехлеток стоял под навесом и мерно пожевывал овес.
Дворецкому:
- Переодеться и помыться. Да, и скажи там, второму во дворе, чтобы мчался к Северу на конюшни. Пусть он заложит мою карету и запряжет её той четверкой, о которой мы договаривались ранее. Не будет четверки, обойдемся и двумя. Через час максимум карета должна быть готова к выезду из наших ворот.
Помывшись и переодевшись, Кипрас нашел на подносе листья мяты и мелко нашинкованную петрушку. Взяв пригоршню и пожевывая её Леон, бросил в приоткрытую дверь:
- Эй, на вахте, с пером и бумагой сюда живо. Да и передайте там Жозеффине, пусть готовится к выезду. Специально для неё я заказал карету. Мы едим на панихиду по Нуньясу. Правда, каждый на своем транспорте. Пусть возьмет с собой одну из этих двух бездельниц Гердту либо Елену.
Вошедшему дворецкому:
- Прикрой поплотнее дверь, друг мой, садись и записывай.
Леон начал диктовать:
[i]Спешно.
Ave Caesar!
Tibi et igni
Mon Sire!
Довожу до вашего сведения, что следственные органы располагают информацией о лицах возможно причастных к убийству капитана Нуньяса. Основываясь на сведениях полученных из надежных конфиденциальных источников, у следствия сложилось следующее мнение о Corpus delicti. На момент совершения преступления в апартаментах убитого побывали графиня Дарси и капитан Гибеллин. Первой в комнате появилась графиня. Возможно, Нуньяс что-то знал или пытался узнать о поступках графини не совсем корректным способом. Он знал, что миледи Дарси не будет, распространятся о данной беседе, как бы она для неё не сложилась. В это время появился Гибеллин. Увидев происходящее, он вступился за честь дамы. М\у капитанами состоялся разговор se battre а l'sabre, в результате чего следствие располагает камзолом со следами красной жидкости биологического происхождения и нарушениями целостности тканого покрова, острым металлическим предметом – предположительно шпаги. Это улика. На счет поединка – равный на равного, защищалась честь дамы. Во время стычки капитанов, Бьянка Дарси пытаясь разнять дерущихся, метнула бронзовую статуэтку льва, пытаясь попасть в клинки, дабы развести оные и тем самым образумить соперников. Попытка не удалась, лев попал в голову Нуньясу, что и послужило в последствии причиной кончины оного. Исходя из вышеизложенного, полагаю поединок честным, хотя и с нарушением норм. Официально закон non scribere. Но в свете сложившейся обстановки оправданным. Хотя можно было обойтись в последствии дуэлью. Кстати, оные были официально запрещены Вашим указом полтора года назад.
Исходя из вышеизложенного, предлагаю:
1. обвинение в убийстве с капитана Гибеллина снять, как с лица действующего в стоянии собственной обороны.
2. обвинение против графини Бьянки Дарси в полном объеме не выдвигать, так как была оскорблена её честь, а также как лицо, действующее в состоянии аффекта.
3. ограничится денежными штрафами с обоих причастных в пользу фамилии Нуньяс (ближайшие родственники). Штрафная выплата единовременна.
Предлагаемое решение вопроса основывается на нормах права и ныне действующего законодательства отечества нашего.
По поводу второго вопроса беспокоящего как меня, так и Ваше Королевское Высочество. Я, недостойный, обращаю Ваше внимание Mon Sire на инцидент вооруженного неповиновения, случившийся на днях недалеко от Велларде.
Предлагаю нижеследующее:
1. Роту коей командует капитан Гибеллин подвергнуть временному расформированию сроком на три года и вывести для прохождения дальнейшей службы за пределы столицы.
2. На лиц непосредственно участвовавших в акте неповиновения наложить значительную контрибуцию в пользу государственной казны и Вашего Высочества.
3. На капитана Гибеллина так же наложить выплаты как на командира проштрафившегося подразделения. Он как командир не достаточно уделял внимание воспитанию собственных подчиненных. На время инцидента он de juris он возглавлял мятежников.
4. По прошествии 3-х лет, если со стороны виновных не будут выявлены другие нарушения порядка и права данное воинское подразделение восстановить в прежних правах.
5. Сразу же по прошествии траурных мероприятий взять под стражу Епископа Корнелиуса как лицо крайне неблагонадежное, выступающее против Вашего монаршего правления и покушающегося на устои государства.
6. Депортировать вышеозначенное лицо за пределы государства со статусом Persona non grata, о чем уведомить Святой престол по средствам дип. почты.
Это самый мягкий вариант, который я могу предложить Вашему Высочеству, основываясь на принципах права и ныне действующего законодательства.
С глубоким верноподданным уважением и почтением
Верховный Королевский судья
Леон генри Кипрас.
P.S. Прошу вашего соизволения о аудиенции[/i].
- Запечатать и переслать адресату. Да, и сделай и мне копию. Держи язык за зубами и служи.
- Да нечто мы не понимаем Ваша милость. Все будет исполнено в лучшем виде.
- Ну и ладно.
Надев поверх камзола составную кирасу с горжетом Кипрас так же надел «цепь правосудия» - знак своей власти. Его гардероб венчал огромный, фиолетовый берет с перьями и плащ, того цвета.
Выйдя во двор Леон, увидел убранного по парадному Тамира, которому слуга втирал какую-то мазь в плечи и грудь.
- Ладно, братец, хватит. Не то он будет блистать и вонять на всю площадь одновременно. Подсоби лучше.
С этими словами Кипрас при помощи слуги взобрался в седло и смотрел собственный двор. Он увидел выбегающего из дверей посыльного.
- Эй, малец следуй сюда.
-Да, Ваша честь.
-Давай письмо сада я сам доставлю.
Увидев переминающегося посыльного, Леон бросил:
- Все братец, свободен. А еще лучше топай за мной.
Сказав это, Кипрас выехал на улицу. В конце улицы ему на встречу довольно быстро двигалась заказанная карета. Она была запряжена парой вороных першеронов.
Выйдя из «Тихого омута» Кипрас увидел следующую картину. На перекрестке м\у Карте Нуар и Смиренной стояла верховая троица. Это были воины Городской Стражи. Они были строги и молчаливы. У каждого на рукаве была повязана траурная ленточка. Проезжающему мимо судье троица молча отсалютовала оружием, в ответ Его честь помахал им ручкой.
« Надо было подставить собственную башку под бронзового льва, чтобы потом удостоится таких почестей. Жаль, что сам виновник всего этого не увидит. На него надели деревянный макинтош, и в его доме будет звучать музыка…»
На встречу протопал взвод красноармейцев. Впереди шел Бумбараш и растягивал меха гармошки. «Глюк» - подумал Его честь. «И, правда глюк» - ответил Бумбараш и потопал дальше. На улице гремела медь духового оркестра, и слышался рев десяток глоток распевающих Марсельезу. «Точно глюк» - утвердительно подумал Кипрас.
- Надобно и себя привести в должный вид – прошептал сам себе Леон и отправился на Ленорман. На протяжении всего пути, на каждом перекрестке Его честь видел картину подобную первой. Везде его встречала верховая троица. Так же молча ему салютовали, но Кипрас уже не отвечал на эти приветствия, он был уставшим и несколько под шафе. Леон молча улыбался чему-то. Проезжая Блюменштрассе Кипрас заметил открытые двери забегаловки «У Кэт» хотел, было зайти но, заметив на подоконнике выставленную кадку с геранью и 3 утюга, резко передумал. К тому же на крыше он заметил подозрительного трубочиста в черной кожаной кирасе вытаскивающего из дымохода кусок какой-то проволоки.
« Эк тебя колбасит братец. Но главное что не плющит. А теперь до хазы, быстро». – такие мысли витали в голове у Его чести.
Добравшись до дому Леон начал кипучую деятельность. Для каждого у него нашлось слово и распоряжение.
Слуге во дворе:
- Готовь Тамира к торжественному выезду. Попона, чепрак все как положено. Живо.
Тамир - гнедой трехлеток стоял под навесом и мерно пожевывал овес.
Дворецкому:
- Переодеться и помыться. Да, и скажи там, второму во дворе, чтобы мчался к Северу на конюшни. Пусть он заложит мою карету и запряжет её той четверкой, о которой мы договаривались ранее. Не будет четверки, обойдемся и двумя. Через час максимум карета должна быть готова к выезду из наших ворот.
Помывшись и переодевшись, Кипрас нашел на подносе листья мяты и мелко нашинкованную петрушку. Взяв пригоршню и пожевывая её Леон, бросил в приоткрытую дверь:
- Эй, на вахте, с пером и бумагой сюда живо. Да и передайте там Жозеффине, пусть готовится к выезду. Специально для неё я заказал карету. Мы едим на панихиду по Нуньясу. Правда, каждый на своем транспорте. Пусть возьмет с собой одну из этих двух бездельниц Гердту либо Елену.
Вошедшему дворецкому:
- Прикрой поплотнее дверь, друг мой, садись и записывай.
Леон начал диктовать:
[i]Спешно.
Ave Caesar!
Tibi et igni
Mon Sire!
Довожу до вашего сведения, что следственные органы располагают информацией о лицах возможно причастных к убийству капитана Нуньяса. Основываясь на сведениях полученных из надежных конфиденциальных источников, у следствия сложилось следующее мнение о Corpus delicti. На момент совершения преступления в апартаментах убитого побывали графиня Дарси и капитан Гибеллин. Первой в комнате появилась графиня. Возможно, Нуньяс что-то знал или пытался узнать о поступках графини не совсем корректным способом. Он знал, что миледи Дарси не будет, распространятся о данной беседе, как бы она для неё не сложилась. В это время появился Гибеллин. Увидев происходящее, он вступился за честь дамы. М\у капитанами состоялся разговор se battre а l'sabre, в результате чего следствие располагает камзолом со следами красной жидкости биологического происхождения и нарушениями целостности тканого покрова, острым металлическим предметом – предположительно шпаги. Это улика. На счет поединка – равный на равного, защищалась честь дамы. Во время стычки капитанов, Бьянка Дарси пытаясь разнять дерущихся, метнула бронзовую статуэтку льва, пытаясь попасть в клинки, дабы развести оные и тем самым образумить соперников. Попытка не удалась, лев попал в голову Нуньясу, что и послужило в последствии причиной кончины оного. Исходя из вышеизложенного, полагаю поединок честным, хотя и с нарушением норм. Официально закон non scribere. Но в свете сложившейся обстановки оправданным. Хотя можно было обойтись в последствии дуэлью. Кстати, оные были официально запрещены Вашим указом полтора года назад.
Исходя из вышеизложенного, предлагаю:
1. обвинение в убийстве с капитана Гибеллина снять, как с лица действующего в стоянии собственной обороны.
2. обвинение против графини Бьянки Дарси в полном объеме не выдвигать, так как была оскорблена её честь, а также как лицо, действующее в состоянии аффекта.
3. ограничится денежными штрафами с обоих причастных в пользу фамилии Нуньяс (ближайшие родственники). Штрафная выплата единовременна.
Предлагаемое решение вопроса основывается на нормах права и ныне действующего законодательства отечества нашего.
По поводу второго вопроса беспокоящего как меня, так и Ваше Королевское Высочество. Я, недостойный, обращаю Ваше внимание Mon Sire на инцидент вооруженного неповиновения, случившийся на днях недалеко от Велларде.
Предлагаю нижеследующее:
1. Роту коей командует капитан Гибеллин подвергнуть временному расформированию сроком на три года и вывести для прохождения дальнейшей службы за пределы столицы.
2. На лиц непосредственно участвовавших в акте неповиновения наложить значительную контрибуцию в пользу государственной казны и Вашего Высочества.
3. На капитана Гибеллина так же наложить выплаты как на командира проштрафившегося подразделения. Он как командир не достаточно уделял внимание воспитанию собственных подчиненных. На время инцидента он de juris он возглавлял мятежников.
4. По прошествии 3-х лет, если со стороны виновных не будут выявлены другие нарушения порядка и права данное воинское подразделение восстановить в прежних правах.
5. Сразу же по прошествии траурных мероприятий взять под стражу Епископа Корнелиуса как лицо крайне неблагонадежное, выступающее против Вашего монаршего правления и покушающегося на устои государства.
6. Депортировать вышеозначенное лицо за пределы государства со статусом Persona non grata, о чем уведомить Святой престол по средствам дип. почты.
Это самый мягкий вариант, который я могу предложить Вашему Высочеству, основываясь на принципах права и ныне действующего законодательства.
С глубоким верноподданным уважением и почтением
Верховный Королевский судья
Леон генри Кипрас.
P.S. Прошу вашего соизволения о аудиенции[/i].
- Запечатать и переслать адресату. Да, и сделай и мне копию. Держи язык за зубами и служи.
- Да нечто мы не понимаем Ваша милость. Все будет исполнено в лучшем виде.
- Ну и ладно.
Надев поверх камзола составную кирасу с горжетом Кипрас так же надел «цепь правосудия» - знак своей власти. Его гардероб венчал огромный, фиолетовый берет с перьями и плащ, того цвета.
Выйдя во двор Леон, увидел убранного по парадному Тамира, которому слуга втирал какую-то мазь в плечи и грудь.
- Ладно, братец, хватит. Не то он будет блистать и вонять на всю площадь одновременно. Подсоби лучше.
С этими словами Кипрас при помощи слуги взобрался в седло и смотрел собственный двор. Он увидел выбегающего из дверей посыльного.
- Эй, малец следуй сюда.
-Да, Ваша честь.
-Давай письмо сада я сам доставлю.
Увидев переминающегося посыльного, Леон бросил:
- Все братец, свободен. А еще лучше топай за мной.
Сказав это, Кипрас выехал на улицу. В конце улицы ему на встречу довольно быстро двигалась заказанная карета. Она была запряжена парой вороных першеронов.
8 мая, после полудня. Аллея Королей.
Я стоял неподалеку от всепрощающего храма, или как-там-его, в своём самом темном камзоле c серебреной брошью, выражающем всю мою скорбь, и никакими силами не мог заставить себя не то что зайти внутрь, но и хотя бы подойти поближе. Слёзы текли ручьями, и мне было не жаль великолепных кружев, на которых они оставляли мокрые грязные следы стершихся румян, капая со щёк на небесно-голубую сорочку. Я рыдал. О, Патрик! О, мой прекрасный голубоглазый друг! Ещё недавно ты был так жив и весел, а теперь от тебя не добиться и лёгкой улыбки. О, горе…
Прислонившись лбом к стене, я завыл. Правда, почти сразу мне удалось взять себя в руки, вспомнив о том, что мы, Рандлхопы, всегда выносили самые тяжелые удары судьбы с непоколебимой стойкостью. Я даже выпрямился и гордо вскинул голову. Я должен, да, да, я должен попрощаться навсегда с моим искренним товарищем, душой компании, задирой и шутником… Из глотки снова вырвался стон, и мои ноги, уже сделавшие несколько шагов в направлении храма, вдруг, неожиданно понесли меня совсем в противоположную сторону. Надо было срочно предпринять что-нибудь! Но что? Тут я увидел вывеску кофейни. Уж не знаю, как я разглядел её затуманенными глазами, но, наверное, некоторые вещи ощущаются на уровне инстинктов. Это то, что надо! Пара-тройка коктейлей, в составные части которых входит жидкость для розжига костров, сейчас будут более чем кстати.
Не долго думая я расположился внутри и заказал у человека требуемую жидкость. Уже после первого бокала значительно полегчало, а после второго я почувствовал, что ко мне возвращаются жизненные соки. Они прямо-таки заструились по моему телу. Нет, я конечно же продолжал горевать и скорбь моя была по-прежнему огромна, однако, лучшие воспоминания о покойнике родили улыбку на моем лице. Да, Патрик был великолепен, второго такого капитана ещё поискать надо. Как он пил! А как он фехтовал! Как, черт побери, прискорбно, что он умер, да еще и так не вовремя. Я ведь только начал брать у него уроки фехтования, а мне это искусство сейчас необходимо, учитывая всю историю с Марколо. Вот это мерзавец, которых свет не видывал. Я бы вызвал его на дуэль и… Нет, нет, уж лучше проткнуть его шпагой из-за угла. О, Боги! У меня нет ни единого шанса против Марколо. Что же делать? Что же делать?!
При сложившемся течении событий, я сделал то, что на моем месте сделал бы любой здравомыслящий человек - я запаниковал, и поэтому заказал у человека ещё пару забористых коктейлей. На улице что-то грохнуло, заиграла музыка и кого-то понесли. Странно, я не помнил, чтобы сегодня был праздник, интересно, по какому поводу гуляют? Так о чем же это я… Ах, да, Марколо. Он же, негодяй, виноват во всех моих злоключениях. Из-за его недосмотра я отнес Патрику ту бутылку, и кто знает, а вдруг он действительно выпил из неё и ему стало плохо? Да так плохо, что он сам себя добил бронзовым львом? Когда я представил эту картину, на мои глаза вновь навернулись слезы. Какой ужас, ведь ваш покорный слуга мог быть виновником его смерти! В панике я остолбенел. Только сейчас я осознал эту мысль во всей её ослепляющей кошмарности. И тут до меня дошло, кого люди на улице носили под музыку…
Я стоял неподалеку от всепрощающего храма, или как-там-его, в своём самом темном камзоле c серебреной брошью, выражающем всю мою скорбь, и никакими силами не мог заставить себя не то что зайти внутрь, но и хотя бы подойти поближе. Слёзы текли ручьями, и мне было не жаль великолепных кружев, на которых они оставляли мокрые грязные следы стершихся румян, капая со щёк на небесно-голубую сорочку. Я рыдал. О, Патрик! О, мой прекрасный голубоглазый друг! Ещё недавно ты был так жив и весел, а теперь от тебя не добиться и лёгкой улыбки. О, горе…
Прислонившись лбом к стене, я завыл. Правда, почти сразу мне удалось взять себя в руки, вспомнив о том, что мы, Рандлхопы, всегда выносили самые тяжелые удары судьбы с непоколебимой стойкостью. Я даже выпрямился и гордо вскинул голову. Я должен, да, да, я должен попрощаться навсегда с моим искренним товарищем, душой компании, задирой и шутником… Из глотки снова вырвался стон, и мои ноги, уже сделавшие несколько шагов в направлении храма, вдруг, неожиданно понесли меня совсем в противоположную сторону. Надо было срочно предпринять что-нибудь! Но что? Тут я увидел вывеску кофейни. Уж не знаю, как я разглядел её затуманенными глазами, но, наверное, некоторые вещи ощущаются на уровне инстинктов. Это то, что надо! Пара-тройка коктейлей, в составные части которых входит жидкость для розжига костров, сейчас будут более чем кстати.
Не долго думая я расположился внутри и заказал у человека требуемую жидкость. Уже после первого бокала значительно полегчало, а после второго я почувствовал, что ко мне возвращаются жизненные соки. Они прямо-таки заструились по моему телу. Нет, я конечно же продолжал горевать и скорбь моя была по-прежнему огромна, однако, лучшие воспоминания о покойнике родили улыбку на моем лице. Да, Патрик был великолепен, второго такого капитана ещё поискать надо. Как он пил! А как он фехтовал! Как, черт побери, прискорбно, что он умер, да еще и так не вовремя. Я ведь только начал брать у него уроки фехтования, а мне это искусство сейчас необходимо, учитывая всю историю с Марколо. Вот это мерзавец, которых свет не видывал. Я бы вызвал его на дуэль и… Нет, нет, уж лучше проткнуть его шпагой из-за угла. О, Боги! У меня нет ни единого шанса против Марколо. Что же делать? Что же делать?!
При сложившемся течении событий, я сделал то, что на моем месте сделал бы любой здравомыслящий человек - я запаниковал, и поэтому заказал у человека ещё пару забористых коктейлей. На улице что-то грохнуло, заиграла музыка и кого-то понесли. Странно, я не помнил, чтобы сегодня был праздник, интересно, по какому поводу гуляют? Так о чем же это я… Ах, да, Марколо. Он же, негодяй, виноват во всех моих злоключениях. Из-за его недосмотра я отнес Патрику ту бутылку, и кто знает, а вдруг он действительно выпил из неё и ему стало плохо? Да так плохо, что он сам себя добил бронзовым львом? Когда я представил эту картину, на мои глаза вновь навернулись слезы. Какой ужас, ведь ваш покорный слуга мог быть виновником его смерти! В панике я остолбенел. Только сейчас я осознал эту мысль во всей её ослепляющей кошмарности. И тут до меня дошло, кого люди на улице носили под музыку…
8 мая 1644г. Улицы Гвитебурга. (и далее по тексту)
На улицах царило оживление. Народ шумной толпой стремился попасть ближе к храму, или хотя бы побывать на улице храма. «Не каждый же день хороним капитанов гвардии» – с грустью подумал Его честь. Кипрас восседал на Тамире и отмечал про себя это оживление. Чем ближе к храму, тем гуще становилась толпа, так же насыщалась улица и войсками. На ротных штандартах помимо привычных девизных лент примостились и траурные ленты. Линейные всадники развели толпу по разным сторонам улицы. Леон видел знакомые лица, знакомые штандарты. Вот знакомый стяг роты в коей служил его друг Суа. Их девиз украшала готическая вязь латыни: Quamvis ingenio non valet, arte valet – Хоть не силен дарованием, силен мастерством. Недалеко расположилась 3-я рота «городских» с их клювом и когтями. Данное прозвище пошло от их девиза: Ungibus et rosto. Ближе к храмовой площади расположилась 2-я. Это были степенные бородачи в кирасах с полами. Их бороды и алебарды были так же длинны, как и их девиз: Nose obis confligimus, nobus perimus, tibi vincimus – сражаемся и гибнем мы для себя, а побеждаем для тебя. Въезжая на площадь Кипрас увидел строящиеся в каре роты. «Да большой получится квадратик» - подумал Леон. Здесь были почти все. Его честь узнавал многих, его узнавали многие. Помимо «городской латыни» появились и гвардейские орлы, усевшиеся на вершины древков и придерживающие свои прямые французские девизы. Вот они опора монархии с их сердцем за короля – Coeur au deal de roil, служить и защищать – Server et defender. Рядом с входом в храм расположились «охотники» - представители роты бывшей на охоте с Их Величеством (так вернее будет) их штандарт украшало краткое – Сердцем, разумом и сталью – Coeur, raison et acier. Ходили упорные слухи, что скоро их переименуют в лейб-гвардию, назвав личным королевским конвоем. Чуть поодаль стояла «мятежная» рота под командой своего лейтенанта. Их знамя украшала надпись: Sang sur acier et a sang – Кровь в стали и сталь в крови.
«Им бы сейчас подошло нечто другое» - подумал Леон – «Что нибудь на подобие Ave Caesar, imperator, куда-то там бредущие приветствуют тебя». Но все во власти Sir,a и Спасителя.
Только сейчас Кипрас вспомнил о посыльном, который едва поспевал за ним. Тамир, гнедой выкормыш вконец уморил его пегую лошаденку, та еле за ним поспевала.
- Ты еще здесь, извини, совсем позабыл про тебя. Будь поблизости, а пока свободен.
- Да, Ваша честь. Слушаюсь.
В конце площади запели трубы, в барабаны забили торжественную дробь. Над площадью пронеслось:
- Гарде ву.
- Презенте ля армс.
Было брошено еще несколько команд, но Его честь их уже не слушал. Устремив Тамира к ближайшей роте, Леон лихо развернул его и встал рядом с левофланговым. Ну не совсем рядом, а где-то в метре от оного. Древки алебард прижаты к плечу, взгляды устремлены в начало площади, животы втянулись, грудь вперед настолько - насколько позволяет кираса.
Sir, Caesar –такая мысль витала над площадью и едва уловимый шепот прошел по рядам.
В начале площади появились два ряда всадников, следом знаменная группа с личным штандартом монарха, за ними следовала «коробочка» короля. Коробочку составляли гвардейцы 1-й роты, будующая лейб-гвардия. В коробочке, верхом, ехал сам монарх, а всего в полу корпусе от него мелкой рысцой поспешал Гебеллин.
«Вот это да» - только и успел подумать Кипрас. Немного повернув голову Леон понял что пристать нужно было в любом другом месте, но только не здесь. Шеренгу бойцов завершал левофланговый «мятежной» роты.
На улицах царило оживление. Народ шумной толпой стремился попасть ближе к храму, или хотя бы побывать на улице храма. «Не каждый же день хороним капитанов гвардии» – с грустью подумал Его честь. Кипрас восседал на Тамире и отмечал про себя это оживление. Чем ближе к храму, тем гуще становилась толпа, так же насыщалась улица и войсками. На ротных штандартах помимо привычных девизных лент примостились и траурные ленты. Линейные всадники развели толпу по разным сторонам улицы. Леон видел знакомые лица, знакомые штандарты. Вот знакомый стяг роты в коей служил его друг Суа. Их девиз украшала готическая вязь латыни: Quamvis ingenio non valet, arte valet – Хоть не силен дарованием, силен мастерством. Недалеко расположилась 3-я рота «городских» с их клювом и когтями. Данное прозвище пошло от их девиза: Ungibus et rosto. Ближе к храмовой площади расположилась 2-я. Это были степенные бородачи в кирасах с полами. Их бороды и алебарды были так же длинны, как и их девиз: Nose obis confligimus, nobus perimus, tibi vincimus – сражаемся и гибнем мы для себя, а побеждаем для тебя. Въезжая на площадь Кипрас увидел строящиеся в каре роты. «Да большой получится квадратик» - подумал Леон. Здесь были почти все. Его честь узнавал многих, его узнавали многие. Помимо «городской латыни» появились и гвардейские орлы, усевшиеся на вершины древков и придерживающие свои прямые французские девизы. Вот они опора монархии с их сердцем за короля – Coeur au deal de roil, служить и защищать – Server et defender. Рядом с входом в храм расположились «охотники» - представители роты бывшей на охоте с Их Величеством (так вернее будет) их штандарт украшало краткое – Сердцем, разумом и сталью – Coeur, raison et acier. Ходили упорные слухи, что скоро их переименуют в лейб-гвардию, назвав личным королевским конвоем. Чуть поодаль стояла «мятежная» рота под командой своего лейтенанта. Их знамя украшала надпись: Sang sur acier et a sang – Кровь в стали и сталь в крови.
«Им бы сейчас подошло нечто другое» - подумал Леон – «Что нибудь на подобие Ave Caesar, imperator, куда-то там бредущие приветствуют тебя». Но все во власти Sir,a и Спасителя.
Только сейчас Кипрас вспомнил о посыльном, который едва поспевал за ним. Тамир, гнедой выкормыш вконец уморил его пегую лошаденку, та еле за ним поспевала.
- Ты еще здесь, извини, совсем позабыл про тебя. Будь поблизости, а пока свободен.
- Да, Ваша честь. Слушаюсь.
В конце площади запели трубы, в барабаны забили торжественную дробь. Над площадью пронеслось:
- Гарде ву.
- Презенте ля армс.
Было брошено еще несколько команд, но Его честь их уже не слушал. Устремив Тамира к ближайшей роте, Леон лихо развернул его и встал рядом с левофланговым. Ну не совсем рядом, а где-то в метре от оного. Древки алебард прижаты к плечу, взгляды устремлены в начало площади, животы втянулись, грудь вперед настолько - насколько позволяет кираса.
Sir, Caesar –такая мысль витала над площадью и едва уловимый шепот прошел по рядам.
В начале площади появились два ряда всадников, следом знаменная группа с личным штандартом монарха, за ними следовала «коробочка» короля. Коробочку составляли гвардейцы 1-й роты, будующая лейб-гвардия. В коробочке, верхом, ехал сам монарх, а всего в полу корпусе от него мелкой рысцой поспешал Гебеллин.
«Вот это да» - только и успел подумать Кипрас. Немного повернув голову Леон понял что пристать нужно было в любом другом месте, но только не здесь. Шеренгу бойцов завершал левофланговый «мятежной» роты.
8 мая 1644г. Храмовая площадь. (перед панихидой и далее)
Королевский кортеж проследовал до ворот храма. Весь недолгий путь его сопровождало Вива руа, Сила и честь, и простое троекратное "Ура!". Кипрас, как и все, тоже прокричал приветствие монарху. Рядом горланила 2-я гвардейская рота. Леон чувствовал, что примерно с такими же возгласами некоторые из этой роты с удовольствием превратили бы Его честь в ежика, разрядив в него арбалеты, либо просто приподняв данного слугу закона над брусчаткой, посредством своих алебард.
Дождавшись, когда кортеж остановится и Его Величество встанет на брусчатку, Леон выехал из строя и мелким аллюром направился к воротам храма. Ему необходимо было передать свое послание до того, как монарх войдет в церковь. Подъехав к спешивающемуся кортежу, Кипрас ловко соскочил с Тамира и, сорвав с головы берет, поклонился Августейшей спине.
- Ваше Королевское Величество, дозвольте обратить Ваше внимание на недостойного и ему слово молвить.
Окружавшие монарха новоиспеченные "бирюзовые всадники" во главе с Литсеном заметно заволновались, кое-кто обхватил рукоять палаша, кто-то взял посноровестей древко копья или пики. Некоторые успели, направит острие своих копий в сторону возмутителя. Но, завидев в возмутителе Его честь, спешили поправится. По ступеням храма сбежал капитан Гибеллин, он нервно сжимал рукоять шпаги. Причем его хватка была так сильна и напряжена, что казалось, что краги вот-вот лопнут и покажутся белесые костяшки пальцев. При этом капитан бросил на Леона такой взгляд, что будь это кованный бельт, в доме Его чести уже бы готовили кутью и варили кисели.
Монарх обернулся:
- А, это вы, Леон. Что у вас, Ваша честь? Что-то экстренное? В окрестностях упало небесное светило, «мятежный» епископ надел сутану на изнанку и Вы примчались предупредить меня о позоре духовного лица? Или, быть может, клиентура разнесла в щепки ваш любимый кабак, и вы теперь не знаете где пропустить стаканчик-другой? Что произошло, любезнейший?
- Ваше Королевское Высочество, у меня имеется личная депеша, требующая вашего незамедлительного рассмотрения.
- Ещё одна "молния"? Вдохновение не оставляет Вас, Леон. Ну хорошо, давайте.
Кипрас достал свое послание и передал в монаршие руки. Его Величество, прочитав заглавие, бросил:
- Огня.
Один из служивых тот час сорвал свечу от входа.
Пробежав глазами по строчкам послания Его чести, монарх поднес послание к огню. Лист занялся и стал медленно убывать пожираемый огнем. Его Величество еще немного повертел в руке этот образовавшийся факел и, дождавшись когда большая часть, превратилась в пепел, бросил его остатки на ступени.
- Ну что же, господин Верховный Судья, наши мысли отчасти совпадают.
Родрик V спустился вплотную к Леону. Его честь склонил голову в поклоне.
- Леон, неужели вас так прельщает эпистолярный жанр, что вы готовы засыпать меня своей корреспонденцией. Этак у меня ни на что другое времени не хватит, читая все ваши послания, хоть и весьма разумные иной раз.
- Ваше Величество, все, что я делаю, я делаю на ваше благо и во имя Тибуроны. Благодарю Вас, Ваше Величество, что Вы обращаете свое драгоценное внимание и время на мои недостойные труды.
- Полноте Ваша Честь, мой зад и так не смуглый, а если вы и королевский палатин будите его постоянно «вылизывать», то на нем скоро не останется и прошлогоднего загара.
Монарх был несколько раздражен. Видимо Леон нарушил весь протокол прибытия.
- Коня - приказал монарх.
Гибеллину: - Сопровождайте и командуйте, капитан.
Резко и отрывисто прозвучал ряд команд.
- Я думаю совершить обьезд каре - сказала Августейшая милость.
И уже из седла Кипрасу:
- Я жду Вас завтра за пол часа до совета.
Склоненный Кипрас, стоял и глотал пыль славы.
Королевский кортеж проследовал до ворот храма. Весь недолгий путь его сопровождало Вива руа, Сила и честь, и простое троекратное "Ура!". Кипрас, как и все, тоже прокричал приветствие монарху. Рядом горланила 2-я гвардейская рота. Леон чувствовал, что примерно с такими же возгласами некоторые из этой роты с удовольствием превратили бы Его честь в ежика, разрядив в него арбалеты, либо просто приподняв данного слугу закона над брусчаткой, посредством своих алебард.
Дождавшись, когда кортеж остановится и Его Величество встанет на брусчатку, Леон выехал из строя и мелким аллюром направился к воротам храма. Ему необходимо было передать свое послание до того, как монарх войдет в церковь. Подъехав к спешивающемуся кортежу, Кипрас ловко соскочил с Тамира и, сорвав с головы берет, поклонился Августейшей спине.
- Ваше Королевское Величество, дозвольте обратить Ваше внимание на недостойного и ему слово молвить.
Окружавшие монарха новоиспеченные "бирюзовые всадники" во главе с Литсеном заметно заволновались, кое-кто обхватил рукоять палаша, кто-то взял посноровестей древко копья или пики. Некоторые успели, направит острие своих копий в сторону возмутителя. Но, завидев в возмутителе Его честь, спешили поправится. По ступеням храма сбежал капитан Гибеллин, он нервно сжимал рукоять шпаги. Причем его хватка была так сильна и напряжена, что казалось, что краги вот-вот лопнут и покажутся белесые костяшки пальцев. При этом капитан бросил на Леона такой взгляд, что будь это кованный бельт, в доме Его чести уже бы готовили кутью и варили кисели.
Монарх обернулся:
- А, это вы, Леон. Что у вас, Ваша честь? Что-то экстренное? В окрестностях упало небесное светило, «мятежный» епископ надел сутану на изнанку и Вы примчались предупредить меня о позоре духовного лица? Или, быть может, клиентура разнесла в щепки ваш любимый кабак, и вы теперь не знаете где пропустить стаканчик-другой? Что произошло, любезнейший?
- Ваше Королевское Высочество, у меня имеется личная депеша, требующая вашего незамедлительного рассмотрения.
- Ещё одна "молния"? Вдохновение не оставляет Вас, Леон. Ну хорошо, давайте.
Кипрас достал свое послание и передал в монаршие руки. Его Величество, прочитав заглавие, бросил:
- Огня.
Один из служивых тот час сорвал свечу от входа.
Пробежав глазами по строчкам послания Его чести, монарх поднес послание к огню. Лист занялся и стал медленно убывать пожираемый огнем. Его Величество еще немного повертел в руке этот образовавшийся факел и, дождавшись когда большая часть, превратилась в пепел, бросил его остатки на ступени.
- Ну что же, господин Верховный Судья, наши мысли отчасти совпадают.
Родрик V спустился вплотную к Леону. Его честь склонил голову в поклоне.
- Леон, неужели вас так прельщает эпистолярный жанр, что вы готовы засыпать меня своей корреспонденцией. Этак у меня ни на что другое времени не хватит, читая все ваши послания, хоть и весьма разумные иной раз.
- Ваше Величество, все, что я делаю, я делаю на ваше благо и во имя Тибуроны. Благодарю Вас, Ваше Величество, что Вы обращаете свое драгоценное внимание и время на мои недостойные труды.
- Полноте Ваша Честь, мой зад и так не смуглый, а если вы и королевский палатин будите его постоянно «вылизывать», то на нем скоро не останется и прошлогоднего загара.
Монарх был несколько раздражен. Видимо Леон нарушил весь протокол прибытия.
- Коня - приказал монарх.
Гибеллину: - Сопровождайте и командуйте, капитан.
Резко и отрывисто прозвучал ряд команд.
- Я думаю совершить обьезд каре - сказала Августейшая милость.
И уже из седла Кипрасу:
- Я жду Вас завтра за пол часа до совета.
Склоненный Кипрас, стоял и глотал пыль славы.
8 мая.
Личный кабинет инспектора Дебора Жевонса.
Да, теперь Д. Жевонс инспектор. Наконец-то покончено с этой дурацкой присказкой «младший». Именно из-за этой приставки Жевонс стеснялся представляться в приличном обществе, все сразу относились к нему как к малолетке. Хорошо хоть не сюсюкались и не утипусились. Да и личный кабинет выделили. Хотя «личный кабинет» - это громко сказано. Один раз нюхнуть табаку, разок покурить и непроветриваемая комнатушка скрывалась в клубах непроглядного туман. Жевонс даже начал подумывать о том, что его старинная мечта сбудется и прольется на него табачный дождик. Осталось только подождать конденсации. Ровно половину площади занимал очаровательный деревянный стол. Столик. И как раз еще осталось место для одежды и лат.
- Надо будет пригласить Бло, пускай обзавидуется. Ему-то такого не видать. – Разговаривал сам с собой Дебби, довольно улыбаясь. – Так и знал, что дело об убийстве Нуньяса принесет мне славу. Шутка ли, сам Король руку пожал!
О том, что это было самоубийство, Жевонс предпочитал не вспоминать лишний раз. Затем инспектор погрузился в несбыточные мечты. В тех мечтах он ловит кровожадного серийного убийцу, раскрывает страшный заговор, получает просторный кабинет, в котором можно не только сидеть на стуле, но и даже стоять в полный рост.
Жевонсу действительно было жалко закрывать это дело, да ничего не попишешь – руководство приказало. Особенно было жалко, что Гиббелина таки выпустили из клетки, но ничего не попишешь, все-таки у не алиби – человек 20 видели его пьяным в женской бане. Так и запишем в деле.. Дебби напоследок полистал бумажки, испорченные его кривым почерком и одним решительным движением захлопнул папку, достал печать «В архив» и с такой силой долбанул по обложке дела, что поднял в воздух клубы пыли из всех щелей кабинета.
- Пора пропустить по кружечке эля с Бло за упокой души капитана Нуньяса.
Личный кабинет инспектора Дебора Жевонса.
Да, теперь Д. Жевонс инспектор. Наконец-то покончено с этой дурацкой присказкой «младший». Именно из-за этой приставки Жевонс стеснялся представляться в приличном обществе, все сразу относились к нему как к малолетке. Хорошо хоть не сюсюкались и не утипусились. Да и личный кабинет выделили. Хотя «личный кабинет» - это громко сказано. Один раз нюхнуть табаку, разок покурить и непроветриваемая комнатушка скрывалась в клубах непроглядного туман. Жевонс даже начал подумывать о том, что его старинная мечта сбудется и прольется на него табачный дождик. Осталось только подождать конденсации. Ровно половину площади занимал очаровательный деревянный стол. Столик. И как раз еще осталось место для одежды и лат.
- Надо будет пригласить Бло, пускай обзавидуется. Ему-то такого не видать. – Разговаривал сам с собой Дебби, довольно улыбаясь. – Так и знал, что дело об убийстве Нуньяса принесет мне славу. Шутка ли, сам Король руку пожал!
О том, что это было самоубийство, Жевонс предпочитал не вспоминать лишний раз. Затем инспектор погрузился в несбыточные мечты. В тех мечтах он ловит кровожадного серийного убийцу, раскрывает страшный заговор, получает просторный кабинет, в котором можно не только сидеть на стуле, но и даже стоять в полный рост.
Жевонсу действительно было жалко закрывать это дело, да ничего не попишешь – руководство приказало. Особенно было жалко, что Гиббелина таки выпустили из клетки, но ничего не попишешь, все-таки у не алиби – человек 20 видели его пьяным в женской бане. Так и запишем в деле.. Дебби напоследок полистал бумажки, испорченные его кривым почерком и одним решительным движением захлопнул папку, достал печать «В архив» и с такой силой долбанул по обложке дела, что поднял в воздух клубы пыли из всех щелей кабинета.
- Пора пропустить по кружечке эля с Бло за упокой души капитана Нуньяса.
Написино в ночь с 8 на 9 мая, после подписания представления.
Господин инспектр Дебор Жевонс!
Поздравляю Вас с изменениями и карьерным ростом. надеюсь что в новом качестве Вы сможите в большем обьеме проявить свои способности и таланты в нашем нелегком деле, охрана правопорядка и установление справедливости.
Приглашаю Вас для представления и проставления.
Верховный Королевский Судья, дворянин мантии Леон Генри Кипрас.
DURA LEX SED LEX.
Господин инспектр Дебор Жевонс!
Поздравляю Вас с изменениями и карьерным ростом. надеюсь что в новом качестве Вы сможите в большем обьеме проявить свои способности и таланты в нашем нелегком деле, охрана правопорядка и установление справедливости.
Приглашаю Вас для представления и проставления.
Верховный Королевский Судья, дворянин мантии Леон Генри Кипрас.
DURA LEX SED LEX.
8 мая поздний вечер. Где-то в Гвибруке.
Владелец постоялого двора обязан быть огромными и громогласным, развеселить шуткой, развлечь интересной беседой, дабы угодить постояльцам.
Владелец заведения под вывеской «Веселый поросенок», где временно остановился Вольфрам Бибервельт, обладал всеми этими качествами в превосходной степени. То есть был здоровенным высоким толстяком с буйными рыжими кудрями и крепкими кулаками, так что становилось ясно, что воришки и карточные мошенники обходят заведение десятой дорогой, а гости всегда расплачиваются звонкой монетой.
Бибервельт отнюдь не скучал, в ожидании заказанного жаркого; хозяин, польщенный тем, что у него обедает барон, бойко болтал о происшествии всколыхнувшем весь Гвибрук - о странной смерти капитана Патрика Нуньяса и о мятеже гвардии.
- Подумать только, проломить башку капитану гвардии бронзовым львом! Еще и зарезать! И отравить! Да это дело неслыханное во всех отношениях! Болтают, что это дело заграничных шпионов. Хотят ослабить наше королевство, вот и убили капитана знаменитого капитана Нуньяса. Большая политика, черт ее дери… Хотя, должен вам заметить,- Трактирщик понизил голос,- По моему скромному разумению дело здесь совсем в другом. Какая политика какие шпионы… Из-за юбки все произошло. Из-за бабы, грубо говоря. Ходок он был, наш капитан Нуньяс , вот и доходился. Все в нашей жизни происходит из-за баб…
Впрочем барон особенно не вслушивался в болтовню трактирщика-философа, предаваясь грустным размышлениям о бренности жизни.
Что греха таить, Бибервельт не очень любил капитана Патрика. Слишком часто их дороги пересекались в прошлом. И во дворце, и на улицах, и будуарах прекрасных кокоток, и за карточным столом соперничали они, никогда не уступая пальму первенства. Иногда, даже откровенно враждовали. Но никогда, никогда не желали друг-другу смерти. И вот теперь Патрик Нуньяс погиб.
Вольфрам фон Бибервельт поднялся с бокалом в руке и от чистого сердца произнес.
- В память о капитане Патрике Нуньясе! Спи спокойно дорогой мой враг!
Владелец постоялого двора обязан быть огромными и громогласным, развеселить шуткой, развлечь интересной беседой, дабы угодить постояльцам.
Владелец заведения под вывеской «Веселый поросенок», где временно остановился Вольфрам Бибервельт, обладал всеми этими качествами в превосходной степени. То есть был здоровенным высоким толстяком с буйными рыжими кудрями и крепкими кулаками, так что становилось ясно, что воришки и карточные мошенники обходят заведение десятой дорогой, а гости всегда расплачиваются звонкой монетой.
Бибервельт отнюдь не скучал, в ожидании заказанного жаркого; хозяин, польщенный тем, что у него обедает барон, бойко болтал о происшествии всколыхнувшем весь Гвибрук - о странной смерти капитана Патрика Нуньяса и о мятеже гвардии.
- Подумать только, проломить башку капитану гвардии бронзовым львом! Еще и зарезать! И отравить! Да это дело неслыханное во всех отношениях! Болтают, что это дело заграничных шпионов. Хотят ослабить наше королевство, вот и убили капитана знаменитого капитана Нуньяса. Большая политика, черт ее дери… Хотя, должен вам заметить,- Трактирщик понизил голос,- По моему скромному разумению дело здесь совсем в другом. Какая политика какие шпионы… Из-за юбки все произошло. Из-за бабы, грубо говоря. Ходок он был, наш капитан Нуньяс , вот и доходился. Все в нашей жизни происходит из-за баб…
Впрочем барон особенно не вслушивался в болтовню трактирщика-философа, предаваясь грустным размышлениям о бренности жизни.
Что греха таить, Бибервельт не очень любил капитана Патрика. Слишком часто их дороги пересекались в прошлом. И во дворце, и на улицах, и будуарах прекрасных кокоток, и за карточным столом соперничали они, никогда не уступая пальму первенства. Иногда, даже откровенно враждовали. Но никогда, никогда не желали друг-другу смерти. И вот теперь Патрик Нуньяс погиб.
Вольфрам фон Бибервельт поднялся с бокалом в руке и от чистого сердца произнес.
- В память о капитане Патрике Нуньясе! Спи спокойно дорогой мой враг!
Поздний вечер 8 мая. Где-то в Гвибруке.
«Мой дорогой Сир!..»
Вольфрам отложил перо в сторону. Идея, посетившая его в таверне «веселый поросенок», когда он поднимал бокал за Патрика Нуньяса, прельщала его все больше и больше. Королевская армейская конница осталась без своего капитана и требовалось в кратчайшие сроки найти ему замену. Конечно это безнравственно, делать карьеру на покойнике, но заманчивые перспективы, открывающиеся перед молодым бароном, ослепляли его своим блеском.
«Мечтать не вредно, вредно не мечтать, вспомнилась ему давняя пословица. В самом деле, почему бы и нет. Почему мне барону Вольфраму фон Бибервельту, поручику легкой кавалерии, не стать капитаном армейской конницы. Уж в чем-чем, а в знатности рода и заслугах его перед отечеством я не уступлю никому.»
Правда голосок сомнения и осторожности шептал на ухо:
«Остановись-ка, бароша! Ты сколько времени не показывался в строю, года три, не меньше. Забыл уж все, поди? Да и потом, вспомни про свои похождения и ту дуэль.»
Но горячий хмель удачи заливал этот холодок в груди. В конце концов, служба при дворе не означает проявления тактико-стратегических талантов, здесь более важна гибкость и политес. А что касается дуэли, разве Король не человек и не дворянин…
Решено, сейчас же напишу королю письмо с просьбой о присвоении мне чина капитана и назначении на должность командира королевской конницы Гвибрука.
Он снова взялся за перо.
«Мой сир!
В свете сложившейся ситуации с гвардией и бесславной кончиной Вашего слуги и моего друга Патрика Нуньяса, имею честь предложить Вашему величеству свою шпагу, дабы использовать меня в качестве Капитана Королевской конницы.
Вы вольны распоряжаться мной по своему усмотрению.
Нижайше прошу не отказывать в моей просьбе.
Надеюсь оправдать оказанное доверие.
Засим склоняюсь перед Вашим величеством в низком поклоне
Ваш верноподданный Барон Вольфрам фон Бибервельт.»
Вот так.
Вольфрам прочитал письмо и остался доволен написанным. В меру суховато, вне всякого сомнения верноподданно и оставляет некую недосказанность. Король, человек проницательный поймет, что барон Вольфрам фон Бибервельт будет предан престолу и не колеблясь отдаст свою жизнь за короля , буде такая необходимость представится.
Оставалось лишь надеяться.
И придумать как побыстрее передать письмо королю.
«Мой дорогой Сир!..»
Вольфрам отложил перо в сторону. Идея, посетившая его в таверне «веселый поросенок», когда он поднимал бокал за Патрика Нуньяса, прельщала его все больше и больше. Королевская армейская конница осталась без своего капитана и требовалось в кратчайшие сроки найти ему замену. Конечно это безнравственно, делать карьеру на покойнике, но заманчивые перспективы, открывающиеся перед молодым бароном, ослепляли его своим блеском.
«Мечтать не вредно, вредно не мечтать, вспомнилась ему давняя пословица. В самом деле, почему бы и нет. Почему мне барону Вольфраму фон Бибервельту, поручику легкой кавалерии, не стать капитаном армейской конницы. Уж в чем-чем, а в знатности рода и заслугах его перед отечеством я не уступлю никому.»
Правда голосок сомнения и осторожности шептал на ухо:
«Остановись-ка, бароша! Ты сколько времени не показывался в строю, года три, не меньше. Забыл уж все, поди? Да и потом, вспомни про свои похождения и ту дуэль.»
Но горячий хмель удачи заливал этот холодок в груди. В конце концов, служба при дворе не означает проявления тактико-стратегических талантов, здесь более важна гибкость и политес. А что касается дуэли, разве Король не человек и не дворянин…
Решено, сейчас же напишу королю письмо с просьбой о присвоении мне чина капитана и назначении на должность командира королевской конницы Гвибрука.
Он снова взялся за перо.
«Мой сир!
В свете сложившейся ситуации с гвардией и бесславной кончиной Вашего слуги и моего друга Патрика Нуньяса, имею честь предложить Вашему величеству свою шпагу, дабы использовать меня в качестве Капитана Королевской конницы.
Вы вольны распоряжаться мной по своему усмотрению.
Нижайше прошу не отказывать в моей просьбе.
Надеюсь оправдать оказанное доверие.
Засим склоняюсь перед Вашим величеством в низком поклоне
Ваш верноподданный Барон Вольфрам фон Бибервельт.»
Вот так.
Вольфрам прочитал письмо и остался доволен написанным. В меру суховато, вне всякого сомнения верноподданно и оставляет некую недосказанность. Король, человек проницательный поймет, что барон Вольфрам фон Бибервельт будет предан престолу и не колеблясь отдаст свою жизнь за короля , буде такая необходимость представится.
Оставалось лишь надеяться.
И придумать как побыстрее передать письмо королю.
Поздний вечер 8 мая 1644г. Таверна «Тихий омут». Ад.
- Вот и схоронили нашего Патрика – тихо, как бы сам с собой произнес Кипрас. Настроение было препротивное. Леон размышлял о превратностях судьбы и дворцовых интригах, в которые оказался, втянут по самое не балуйся. Дело Нуньяса, сначала казавшееся таким простым, с каждым шагом следствия принимало все новый и новый оборот, забираясь, все выше и круче. Были задействованы интересы таких фигур, таких ферзей, что порой становилось страшно. Сведения, которые он успел собрать на данный момент, обжигали точно горящие угли в горне. Марколо, его шеф и добрый приятель ведет свою игру и не смотрит на творимые им обиды и жертвы. Да, информация жгла и обжигала, она будет тлеть еще не один год, а то и десяток лет. Кто он, убийца и кто заказчик. Его честь, ранее только предполагавший о вершинах этой «горы», теперь располагал такими сведениями, которые были способны, вывернут на изнанку весь госаппарат, затронув его верхушку. Из вершины можно было сотворить гладкое и ровное, как попа младенца, плато.
« Это не гора, а айсберг, а, скорее всего огромная куча навоза в которую ты умудрился вляпаться» - такие грустные мысли витали в возбужденном сознании Леона. Он сидел и тихо напивался. Его уже не радовал вкус того портвейна, который принесла Берта, тяготила и сама обстановка. Полчаса назад Его честь встречался со своим осведомителем, Старым Пью, тот передал ему кое-какие сведения подтвержденные записями разговоров и некими документами. С ним была девушка, которую Кипрас видел сегодня на панихиде. «Дж…пер, по моему» - подумал Леон. Он был несказанно удивлен, увидев эту пару. Даже помнится, подкалывал, Пью: «как, дескать, такая красотка, клюнула на такого облезлого кота, и пройдоху, как Старина Пью. На что получил достойный ответ: «что их обеденило общее дело и ничего более». « Ну, ну, трудитесь во благо» - было сказано им в ответ.
Еще раз, перечитав принесенное у Кипраса заныли зубы. Он уже побывал дома, перед встречей, снял с себя броню и излишнюю амуницию. Незачем волновать общественность излишним бряцанием железа. К тому же он переоделся и приляпал себе окладистую бородищу. При себе Леон оставил лишь кортик.
- Вот де…мо – сказал он вслух.
Его услышал дремавший до этого молодчик, и как бы отвечая на оба высказывания Леона произнес:
- Вы насчет какого Патрика. Я знавал двух. Один, что живет за углом, старьевщик, скупердяй и пройдоха. К тому же, поговаривают, приторговывает краденым, и имеет в наследство старого хрыча- дедушку, который, в свою очередь, как переберет так ругается, что у окрестных коров рога завиваются, что ваш штопор. Второй же, простите, говновоз, собирает с улиц свежий навоз и собачеи какашки. К тому же обладает таким же стервозным характером, как дедушка первого. Загнись они в один день разом, я бы, лично, ни капельки не расстроился.
Кипрас взглянул на говорившего. Глаза его стали наливались кровью. Рука, до этого просто лежавшая на столе, так сжала кружку, что умей та говорить, так даже бы не пискнула.
- Изыди, пес смердящий. И не гневи меня, я в гневе страшен.
Молодчик, казавшийся до этого не способным ни на какие действия, ловко, с грацией гепарда, выскочил из-за стола, и выхватил кинжал, весьма профессионально попер на Его честь.
- Опля - воскликнул Леон и метнул в обидчика кружку.
- Потанцуем.
Просвистевшая кружка ударила молодчика в плечо, а не прилетела тому в голову, либо в грудь, как метил Кипрас. « Стареем» - подумал Леон. Перекувыркнувшись назад, крутанувшись через плечо, Его честь схватил стул, который мгновение назад был под ним, и уже в полуприсяде выставил оный навстречу блиставшему клинку. Народ до этого занимавшийся каждый своим делом, побросал свои занятия и уставился на очередное развлечение. Бармен, до этого не ожидавший столь резкого пуэте в пространстве и времени, замешкался за стойкой, доставая своего знаменитого «миротворца». Здоровенную дубину с надлежащей надписью. Такой если хорошо приложишь, можно было успокоить минут на 20-30.
Соперники продолжали кружить вокруг друг дружки. Клинок пел свою песню. На ножках стула и пальцах Леона появились порезы. Улучив момент Кипрас «завязал» клинок противника и, сделав подсечку, повалил молодчика на пол. Поприжав его перекладиной ножек, он каблукам сапога так двинул противника в пах, что тот запел акапелло, как мальчик на хорах.
Далее последовала вспышка света и усиливающаяся с нарастанием головная боль. Это был «миротворец» подоспевшего бармена. Тот не разбирался кто прав, а кто виноват. Падая, Кипрас машинально рванул бороду и вспомнил маму. Перевернув его, бармен тоже почему-то тоже вспомнил родителей.
- Вот и схоронили нашего Патрика – тихо, как бы сам с собой произнес Кипрас. Настроение было препротивное. Леон размышлял о превратностях судьбы и дворцовых интригах, в которые оказался, втянут по самое не балуйся. Дело Нуньяса, сначала казавшееся таким простым, с каждым шагом следствия принимало все новый и новый оборот, забираясь, все выше и круче. Были задействованы интересы таких фигур, таких ферзей, что порой становилось страшно. Сведения, которые он успел собрать на данный момент, обжигали точно горящие угли в горне. Марколо, его шеф и добрый приятель ведет свою игру и не смотрит на творимые им обиды и жертвы. Да, информация жгла и обжигала, она будет тлеть еще не один год, а то и десяток лет. Кто он, убийца и кто заказчик. Его честь, ранее только предполагавший о вершинах этой «горы», теперь располагал такими сведениями, которые были способны, вывернут на изнанку весь госаппарат, затронув его верхушку. Из вершины можно было сотворить гладкое и ровное, как попа младенца, плато.
« Это не гора, а айсберг, а, скорее всего огромная куча навоза в которую ты умудрился вляпаться» - такие грустные мысли витали в возбужденном сознании Леона. Он сидел и тихо напивался. Его уже не радовал вкус того портвейна, который принесла Берта, тяготила и сама обстановка. Полчаса назад Его честь встречался со своим осведомителем, Старым Пью, тот передал ему кое-какие сведения подтвержденные записями разговоров и некими документами. С ним была девушка, которую Кипрас видел сегодня на панихиде. «Дж…пер, по моему» - подумал Леон. Он был несказанно удивлен, увидев эту пару. Даже помнится, подкалывал, Пью: «как, дескать, такая красотка, клюнула на такого облезлого кота, и пройдоху, как Старина Пью. На что получил достойный ответ: «что их обеденило общее дело и ничего более». « Ну, ну, трудитесь во благо» - было сказано им в ответ.
Еще раз, перечитав принесенное у Кипраса заныли зубы. Он уже побывал дома, перед встречей, снял с себя броню и излишнюю амуницию. Незачем волновать общественность излишним бряцанием железа. К тому же он переоделся и приляпал себе окладистую бородищу. При себе Леон оставил лишь кортик.
- Вот де…мо – сказал он вслух.
Его услышал дремавший до этого молодчик, и как бы отвечая на оба высказывания Леона произнес:
- Вы насчет какого Патрика. Я знавал двух. Один, что живет за углом, старьевщик, скупердяй и пройдоха. К тому же, поговаривают, приторговывает краденым, и имеет в наследство старого хрыча- дедушку, который, в свою очередь, как переберет так ругается, что у окрестных коров рога завиваются, что ваш штопор. Второй же, простите, говновоз, собирает с улиц свежий навоз и собачеи какашки. К тому же обладает таким же стервозным характером, как дедушка первого. Загнись они в один день разом, я бы, лично, ни капельки не расстроился.
Кипрас взглянул на говорившего. Глаза его стали наливались кровью. Рука, до этого просто лежавшая на столе, так сжала кружку, что умей та говорить, так даже бы не пискнула.
- Изыди, пес смердящий. И не гневи меня, я в гневе страшен.
Молодчик, казавшийся до этого не способным ни на какие действия, ловко, с грацией гепарда, выскочил из-за стола, и выхватил кинжал, весьма профессионально попер на Его честь.
- Опля - воскликнул Леон и метнул в обидчика кружку.
- Потанцуем.
Просвистевшая кружка ударила молодчика в плечо, а не прилетела тому в голову, либо в грудь, как метил Кипрас. « Стареем» - подумал Леон. Перекувыркнувшись назад, крутанувшись через плечо, Его честь схватил стул, который мгновение назад был под ним, и уже в полуприсяде выставил оный навстречу блиставшему клинку. Народ до этого занимавшийся каждый своим делом, побросал свои занятия и уставился на очередное развлечение. Бармен, до этого не ожидавший столь резкого пуэте в пространстве и времени, замешкался за стойкой, доставая своего знаменитого «миротворца». Здоровенную дубину с надлежащей надписью. Такой если хорошо приложишь, можно было успокоить минут на 20-30.
Соперники продолжали кружить вокруг друг дружки. Клинок пел свою песню. На ножках стула и пальцах Леона появились порезы. Улучив момент Кипрас «завязал» клинок противника и, сделав подсечку, повалил молодчика на пол. Поприжав его перекладиной ножек, он каблукам сапога так двинул противника в пах, что тот запел акапелло, как мальчик на хорах.
Далее последовала вспышка света и усиливающаяся с нарастанием головная боль. Это был «миротворец» подоспевшего бармена. Тот не разбирался кто прав, а кто виноват. Падая, Кипрас машинально рванул бороду и вспомнил маму. Перевернув его, бармен тоже почему-то тоже вспомнил родителей.
вечер 8 числа. Собор.
- Ага! – воскликнул аббат Эрле и запустил ботинком в копошившуюся на полке крысу.
Крыса, услышав шум, растворилась в темноте нетопленого камина, а ботинок врезался в стопку книг.
Стопка начала потихоньку заваливаться, и Эрле, подпрыгивая на обутой ноге, бросился хватать ее руками.
Не успел.
Шум привлек епископа Корнелиуса, сидевшего за мемуарами в соседнем кабинете. По вполне понятным причинам Его Высокопреосвященство, не показывался на людях, если только того не требовал долг пастыря, ибо сказано в Писании «доверь ближнему свет деяний мирских, духовных же исполни сам». Пришлось пойти отпевать беднягу Нуньяса.
Кое-какие опасения, все же имелись… ну там может чего сказал лишнего на площади. А с кем не бывает? Гвидо вон вообще из казармы не выходит. А после разговора его с капитаном Гибеллином, и вовсе пребывает днесь в дурном расположении духа.
И вот тут возник, мягко говоря, ниоткуда крик и грохот. Неприятно удивленный Корнелиус нахмурился и пошел проверить что случилось. В коридорчике его перехватил капрал Травельен.
- Ваше Высокопреосвященство! Разрешите вопрос.
- Озвучивай, сын мой, не томи свою душу, - кашлянул епископ. – Еретики?
- А?
- Чего надо?
- Ваше Высокопреосвященство, я хотел узнать когда Вы отпустите моего брата с его отрядом?
Корнелиус пропустил вопрос мимо ушей. Вместо ответа он махнул рукой, призывая Травельена последовать за собой, и сконфуженный капрал был вынужден подчиниться. Когда епископ увидел ползающего на карачках аббата, который вдобавок ко всему еще и доставал книги из камина, его чуть не хватил удар.
- Эрле, Вы чем тут занимаетесь? Мои книги…
- Ээ… Ваше Высокопреосвященство… крысы.
- Вы их что ли жечь собирались? – Корнелиус с укором посмотрел на иуду.
- Что Вы, Ваше Высокопреосвященство… крысы тут.
- Крысы тут? – переспросил епископ. – Ну крысы, а книги зачем в огонь?
- Они сами упали…ну я крысу…ботинок и вот. – Аббат покрутил грязными пальцами и черной пяткой.
Епископ и Травельен тут же зажали носы.
- Ноги Вы, что ли не моете, Эрле? – борясь со спазмами, выдавил Корнелиус.
- Так до Пасхи еще два месяца…
Епископ был непреклонен.
- В баню! Травельен, - Его Высокопреосвященство слегка обернулся к капралу, - аббата в баню, и проследить, чтобы он вымыл пятки, а то не дай Бог какая зараза, что я тогда делать буду без помощника? После этого пошлите ко мне Левеньера. Он возьмет с собой мою книгу, когда отправиться домой в Святую Обитель. Там ее должны переписать девять раз, я напишу все указания… Пойдемте.
Аббат Эрле достал носовой платочек и вытер испарину со лба.
Епископ тем временем давал указания отбывающему Левеньеру. Кроме всего прочего, святой отец вручил капралу секретное послание Владыке с описанием последних событий, произошедших в Гвибруке, и своих подозрениях, относительно будущих политических последствий возвышения Советника Марколо и попыткой расправиться с лояльным Церкви и королю рыцарем Гибеллином. На словах Корнелиус передал только просьбу выслать ему не заполненный патент на назначение Великим Магистром, кое давно было для Святого Престола желаемо непременно быть даровано первому рыцарю Тибуроны, рода древнего как сам Ринн – графу Балиану Гибеллину.
- Ага! – воскликнул аббат Эрле и запустил ботинком в копошившуюся на полке крысу.
Крыса, услышав шум, растворилась в темноте нетопленого камина, а ботинок врезался в стопку книг.
Стопка начала потихоньку заваливаться, и Эрле, подпрыгивая на обутой ноге, бросился хватать ее руками.
Не успел.
Шум привлек епископа Корнелиуса, сидевшего за мемуарами в соседнем кабинете. По вполне понятным причинам Его Высокопреосвященство, не показывался на людях, если только того не требовал долг пастыря, ибо сказано в Писании «доверь ближнему свет деяний мирских, духовных же исполни сам». Пришлось пойти отпевать беднягу Нуньяса.
Кое-какие опасения, все же имелись… ну там может чего сказал лишнего на площади. А с кем не бывает? Гвидо вон вообще из казармы не выходит. А после разговора его с капитаном Гибеллином, и вовсе пребывает днесь в дурном расположении духа.
И вот тут возник, мягко говоря, ниоткуда крик и грохот. Неприятно удивленный Корнелиус нахмурился и пошел проверить что случилось. В коридорчике его перехватил капрал Травельен.
- Ваше Высокопреосвященство! Разрешите вопрос.
- Озвучивай, сын мой, не томи свою душу, - кашлянул епископ. – Еретики?
- А?
- Чего надо?
- Ваше Высокопреосвященство, я хотел узнать когда Вы отпустите моего брата с его отрядом?
Корнелиус пропустил вопрос мимо ушей. Вместо ответа он махнул рукой, призывая Травельена последовать за собой, и сконфуженный капрал был вынужден подчиниться. Когда епископ увидел ползающего на карачках аббата, который вдобавок ко всему еще и доставал книги из камина, его чуть не хватил удар.
- Эрле, Вы чем тут занимаетесь? Мои книги…
- Ээ… Ваше Высокопреосвященство… крысы.
- Вы их что ли жечь собирались? – Корнелиус с укором посмотрел на иуду.
- Что Вы, Ваше Высокопреосвященство… крысы тут.
- Крысы тут? – переспросил епископ. – Ну крысы, а книги зачем в огонь?
- Они сами упали…ну я крысу…ботинок и вот. – Аббат покрутил грязными пальцами и черной пяткой.
Епископ и Травельен тут же зажали носы.
- Ноги Вы, что ли не моете, Эрле? – борясь со спазмами, выдавил Корнелиус.
- Так до Пасхи еще два месяца…
Епископ был непреклонен.
- В баню! Травельен, - Его Высокопреосвященство слегка обернулся к капралу, - аббата в баню, и проследить, чтобы он вымыл пятки, а то не дай Бог какая зараза, что я тогда делать буду без помощника? После этого пошлите ко мне Левеньера. Он возьмет с собой мою книгу, когда отправиться домой в Святую Обитель. Там ее должны переписать девять раз, я напишу все указания… Пойдемте.
Аббат Эрле достал носовой платочек и вытер испарину со лба.
Епископ тем временем давал указания отбывающему Левеньеру. Кроме всего прочего, святой отец вручил капралу секретное послание Владыке с описанием последних событий, произошедших в Гвибруке, и своих подозрениях, относительно будущих политических последствий возвышения Советника Марколо и попыткой расправиться с лояльным Церкви и королю рыцарем Гибеллином. На словах Корнелиус передал только просьбу выслать ему не заполненный патент на назначение Великим Магистром, кое давно было для Святого Престола желаемо непременно быть даровано первому рыцарю Тибуроны, рода древнего как сам Ринн – графу Балиану Гибеллину.
Поздний вечер 8 мая. У стен Королевского дворца и далее по тексту.
Закутанный в плащ до самых глаз Вольфрам фон Бибервельт стоял неподалеку от дверей одного из боковых входов в левое крыло Королевского дворца. Тьма полностью скрывала его от посторонних взглядов.
«Интересная выдается ночка, черт меня дери, - думал он, разглядывая зашторенные окна покоев леди Изабель, освященные изнутри мягким светом..- И как мне попасть к Белль? А попасть мне к ней необходимо, ибо только она одна сможет составить мне протекцию и предать мое письмо королю. И, даже если я попаду к ней, вспомнит ли она своего давнего знакомца? И если вспомнит, захочет ли помочь? Однако достаточно «если». Вперед барон и да пребудет с тобой удача.» Однако для начала необходимо было как-нибудь проникнуть во дворец, а у всех дверей стояла стража. Бибервельт хоть и был бароном, однако титул не давал ему права посреди ночи заявляться в королевский дворец и требовать аудиенции у герцогини Велларде.
В раздумьях он смотрел на недосягаемые двери и в голове рождались планы один сказачнее другого. Вот он поднимается в покои по веревочной лестнице, или находит потайную калитку и она оказывается незапертой, или…
Мечты его прервал звук шагов. Припозднившаяся парочка, похоже, камеристка и лакей, прошли нежно воркуя к дверям. Послышались слова, которых Бибервельт не очень разобрал, и стражники расступились и не спросив ни о чем дали парочке дорогу.
Пожалуй, это был шанс. Нахлобучив на нос шляпу, и еще плотнее закутавшись в плащ, Бибервельт решительно шагнул к дверям.
Все удалось... Удалось до нелепости легко. Завидев решительно идущего к дверям человека, осанкой и походкой похожего на офицера, стражники внутренне подобрались и вытянулись во фрунт, показывая, что их зря поставили на такой малозначительный пост. Бибервельт, самым своим грозным голосом рыкнул что-то похожее на слова предыдущей парочки, и прошел мимо стражей, нагло задев одного из них ножнами шпаги.
«Ну-ну, фортуна по прежнему милостива ко мне, что-то будет дальше…»
Он поднялся по крутой винтовой лестнице на этаж герцогини Изабеллы и оказался в длинной широкой галерее, всем своим видом свидетельствующей, что младшие швейцары и прочая дворцовая челядь сюда не захаживают. Слева тянулись огромные, до самого потолка окна и лунный свет, проникающий через них, образовывал на полу стройную шеренгу серебристых прямоугольников. Этот лунный свет играл злые шутки, казалось статуи украшающие коридор, оживали и украдкой следили за бароном. Ко всему прочему тишину нарушали странные звуки, раздающиеся из темноты: стоны, оханье какое-то копошенье. Казалось, в угольно-черной тьме собрались ждущие полуночи выходцы из преисподней…
Бибервельт, будучи наделен живой и богатой фантазией, поежился и постарался скорее преодолеть внушающее страх место. Внезапно он остановился как вкопанный, облечено вздохнул и фыркнул в усы. Уютно расположившись в одном из альковов, давешняя парочка, благодаря которым Бибервельт проник во дворец, предавались вполне недвусмысленным утехам. Откровенно позавидовав удачливым любовникам барон последовал дальше, ибо довольно хорошо представлял расположение покоев герцогини.
***
Герцогиня Изабелла Саманта Велларде, младшая сестра короля Родрика, сидела в высоком кресле и задумчиво расчесывала свои роскошные русые волосы. Фрейлин и горничных она отпустила, собираясь предаться грустным воспоминаниям. Внезапно какой-то звук заставил ее вздрогнуть. Герцогиня осмотрелась вокруг: ничего.
«Я стала очень нервной, - подумала она. – Это все из-за проклятого убийства…»
Вдруг на ушко герцогине, откуда-то из-за плеча раздался странный голос:
- Так, значит, вы палач мой нежный,
Всерьез меня задумали казнить?
Как будто смерти неизбежной
Вас и меня дано разъединить!
Изабель замерла. Эти стихи ей посвятили много лет назад, когда она была совсем еще юной и часто влюблялась в блистательных придворных кавалеров. С той поры прошло много времени, но эти стихи она запомнила…
Она резко обернулась и увидела коленопреклоненного мужчину, в надвинутой на глаза шляпе. Секунда, шляпа отлетела в сторону и герцогиня узнала барона фон Бибервельта, старинного своего приятеля, незнамо где пропадавшего целых три года.
- Это вы, Вольфрам? Меня не обманывают глаза, это действительно вы?
- Я, моя королева, я собственной персоной. Я вернулся, чтобы как и прежде упасть к вашим ногам и быть преданным рабом , моя любимая госпожа…
- Вы говорите эти слова всем девушкам, которые встречаются на вашем пути? Я много слышала о ваших похождениях!
- О, я уже давно не тот, что прежде. Где мои былые годы, где та лихость и безрассудство с которыми мы бросались навстречу разным авантюрам. Где та кучка придворных шалопаев, безголовых мальчишек без которых не обходилась ни одна шалость. Их нет, все стали какими-то степенными, важными. И я тоже изменился…
- Ну уж это вы врете, дорогой барон! Чтобы ночью пробраться ко мне в покои нужна незаурядная лихость и удачливость,- герцогиня улыбнулась.- Так, что-же заставило вас прийти ко мне в столь поздний час, грубейшим образом нарушая этикет? Что будет если сейчас позвоню в этот колокольчик?
- Меня изгонят из дворца, и быть может, мы с вами никогда не увидимся, а между тем вот здесь лежит письмо, которое позволит нам встречаться на самых законных основаниях. Я хочу занять место капитана Королевской конницы, и только вы сможете помочь мне в этом. Передайте это письмо королю и … О вы плачете, что же я сказал такого, что заставил вас расплакаться, дорогая?
Бибервельт шагнул вперед и нежно вытер слезы катящиеся по щекам герцогини…
Закутанный в плащ до самых глаз Вольфрам фон Бибервельт стоял неподалеку от дверей одного из боковых входов в левое крыло Королевского дворца. Тьма полностью скрывала его от посторонних взглядов.
«Интересная выдается ночка, черт меня дери, - думал он, разглядывая зашторенные окна покоев леди Изабель, освященные изнутри мягким светом..- И как мне попасть к Белль? А попасть мне к ней необходимо, ибо только она одна сможет составить мне протекцию и предать мое письмо королю. И, даже если я попаду к ней, вспомнит ли она своего давнего знакомца? И если вспомнит, захочет ли помочь? Однако достаточно «если». Вперед барон и да пребудет с тобой удача.» Однако для начала необходимо было как-нибудь проникнуть во дворец, а у всех дверей стояла стража. Бибервельт хоть и был бароном, однако титул не давал ему права посреди ночи заявляться в королевский дворец и требовать аудиенции у герцогини Велларде.
В раздумьях он смотрел на недосягаемые двери и в голове рождались планы один сказачнее другого. Вот он поднимается в покои по веревочной лестнице, или находит потайную калитку и она оказывается незапертой, или…
Мечты его прервал звук шагов. Припозднившаяся парочка, похоже, камеристка и лакей, прошли нежно воркуя к дверям. Послышались слова, которых Бибервельт не очень разобрал, и стражники расступились и не спросив ни о чем дали парочке дорогу.
Пожалуй, это был шанс. Нахлобучив на нос шляпу, и еще плотнее закутавшись в плащ, Бибервельт решительно шагнул к дверям.
Все удалось... Удалось до нелепости легко. Завидев решительно идущего к дверям человека, осанкой и походкой похожего на офицера, стражники внутренне подобрались и вытянулись во фрунт, показывая, что их зря поставили на такой малозначительный пост. Бибервельт, самым своим грозным голосом рыкнул что-то похожее на слова предыдущей парочки, и прошел мимо стражей, нагло задев одного из них ножнами шпаги.
«Ну-ну, фортуна по прежнему милостива ко мне, что-то будет дальше…»
Он поднялся по крутой винтовой лестнице на этаж герцогини Изабеллы и оказался в длинной широкой галерее, всем своим видом свидетельствующей, что младшие швейцары и прочая дворцовая челядь сюда не захаживают. Слева тянулись огромные, до самого потолка окна и лунный свет, проникающий через них, образовывал на полу стройную шеренгу серебристых прямоугольников. Этот лунный свет играл злые шутки, казалось статуи украшающие коридор, оживали и украдкой следили за бароном. Ко всему прочему тишину нарушали странные звуки, раздающиеся из темноты: стоны, оханье какое-то копошенье. Казалось, в угольно-черной тьме собрались ждущие полуночи выходцы из преисподней…
Бибервельт, будучи наделен живой и богатой фантазией, поежился и постарался скорее преодолеть внушающее страх место. Внезапно он остановился как вкопанный, облечено вздохнул и фыркнул в усы. Уютно расположившись в одном из альковов, давешняя парочка, благодаря которым Бибервельт проник во дворец, предавались вполне недвусмысленным утехам. Откровенно позавидовав удачливым любовникам барон последовал дальше, ибо довольно хорошо представлял расположение покоев герцогини.
***
Герцогиня Изабелла Саманта Велларде, младшая сестра короля Родрика, сидела в высоком кресле и задумчиво расчесывала свои роскошные русые волосы. Фрейлин и горничных она отпустила, собираясь предаться грустным воспоминаниям. Внезапно какой-то звук заставил ее вздрогнуть. Герцогиня осмотрелась вокруг: ничего.
«Я стала очень нервной, - подумала она. – Это все из-за проклятого убийства…»
Вдруг на ушко герцогине, откуда-то из-за плеча раздался странный голос:
- Так, значит, вы палач мой нежный,
Всерьез меня задумали казнить?
Как будто смерти неизбежной
Вас и меня дано разъединить!
Изабель замерла. Эти стихи ей посвятили много лет назад, когда она была совсем еще юной и часто влюблялась в блистательных придворных кавалеров. С той поры прошло много времени, но эти стихи она запомнила…
Она резко обернулась и увидела коленопреклоненного мужчину, в надвинутой на глаза шляпе. Секунда, шляпа отлетела в сторону и герцогиня узнала барона фон Бибервельта, старинного своего приятеля, незнамо где пропадавшего целых три года.
- Это вы, Вольфрам? Меня не обманывают глаза, это действительно вы?
- Я, моя королева, я собственной персоной. Я вернулся, чтобы как и прежде упасть к вашим ногам и быть преданным рабом , моя любимая госпожа…
- Вы говорите эти слова всем девушкам, которые встречаются на вашем пути? Я много слышала о ваших похождениях!
- О, я уже давно не тот, что прежде. Где мои былые годы, где та лихость и безрассудство с которыми мы бросались навстречу разным авантюрам. Где та кучка придворных шалопаев, безголовых мальчишек без которых не обходилась ни одна шалость. Их нет, все стали какими-то степенными, важными. И я тоже изменился…
- Ну уж это вы врете, дорогой барон! Чтобы ночью пробраться ко мне в покои нужна незаурядная лихость и удачливость,- герцогиня улыбнулась.- Так, что-же заставило вас прийти ко мне в столь поздний час, грубейшим образом нарушая этикет? Что будет если сейчас позвоню в этот колокольчик?
- Меня изгонят из дворца, и быть может, мы с вами никогда не увидимся, а между тем вот здесь лежит письмо, которое позволит нам встречаться на самых законных основаниях. Я хочу занять место капитана Королевской конницы, и только вы сможете помочь мне в этом. Передайте это письмо королю и … О вы плачете, что же я сказал такого, что заставил вас расплакаться, дорогая?
Бибервельт шагнул вперед и нежно вытер слезы катящиеся по щекам герцогини…
Это текстовая версия — только основной контент. Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, нажмите сюда.