Беспокойный мертвец или страсти вокруг Патрика, Игра первая. Завершена. Опции

[Кипрас]

Дворец. 8-е мая.Ближе к обеду.
Поднявшись из подземелий дворца на верх Кипрас решил оставить записку Его Светлости. Присев за первый свободный стол который был в Канцелярии, Леон начал:
Молния. Секретно.
Исключительное право вскрытия.
По прочтении сжечь.

Его Сиятельству
Королевскому Советнику
Сезару Марколо.

Ваша Светлость! Не находите ли Вы что необходимо пресечь Безобразия творимые епископом. считаю что необходимо издать приказ по гарнизону Городской стражи о поимке и аресте сего иностранца и пока еще представителя церкви. не думаю что это надолго. считаю необходимым направить дипломатическую ноту протеста святому престолу в коей описать недостойное поведение епископа. потребовать отрешения оного лица духовного сана как запятнавшего его участием в мятеже и призывающем к насилию, а так же к свержению законной власти. сей злокозненый субьект явл-ся врагом государства и Его Королевского Высочества. лиц же находящихся в сопровождении епископа буде те препятствовать аресту и ежели они не сложат оружия уничтожить. ежели и задерживаемый окажет противления силам правопорядка то оного легкораненым доставить в замок игрек, где блюсти неустанно и усиленно. по паросту всадить пару болтов в его белоснежный зад. а когда оное лицо будет лишено своего сана то поступить с ним по всей строгости закона.

С уважением
Королевский Судья
Леорн Генри Кипрас.

написав это и запечатов перстнем Леон направился к выходу. нужно же проверить доставлен тоавар или нет.

[Сезар Марколо]

Утро 8 мая, Дворец Велларде 

    Советник поднялся в тот день ни свет ни заря, что было вполне обычным для его деятельной персоны, поэтому, когда после небольшого путешествия он возвращался во дворец, на дворе все ещё расцветало и пахло майское утро. Судя по ясному небу, впереди предстоял ещё один теплый солнечный денек. Птицы звонки щебетали в Ароматных Садах дворца Велларде, подернутых свежей зеленоватой дымкой новой листвы, через которые Марколо въехал на задний двор.
    Вскоре Сезар коротким путем прошествовал в свой рабочий кабинет, где его уже поджидал незаменимый Хольп.
    - Доброе утро, Ваша светлость.
    - Весьма доброе, Хольп. Докладывайте, - потребовал советник, снимая дорожный плащ.
    - На имя Его Величества прибыло большое количество корреспонденции. В том числе имеется целых две «молнии» от его чести Леона Кипраса.
    - Да, наш судья славится своей продуктивностью, - заметил Макроло, - Он наверняка уже успел сегодня посетить заключенного.
    - Совершенно верно, милорд, вот здесь записано каждое слово их беседы, - Хольп положил на стол очередной листок, - Кроме того, следует отметить, милорд, что ночная «молния» от Кипраса имеется в двух экземплярах, так сказать «ля орижинель» и в соавторстве с господином Ноксом.
    - Какая прелесть! – Сезар рассмеялся, - Наш дворецкий настолько услужлив, что предоставляет нам право выбора письма одного и того же отправителя из нескольких возможных. Вот это сервис, Хольп! Что ж, почитаем и решим, которое нам больше подходит.
    - Вы правы, милорд, весьма занимательно, - Хольп практически никогда не улыбался, - С вашего позволения, спешу также сообщить, что интересующая вас дама уже в городе. Она посетила хозяйку известного питейного заведения на набережной и теперь направляется во дворец.
    - Мммм… - протянул Сезар, пробегая взглядом корреспонденцию от Кипраса, - Это отличная новость. Кстати, Хольп, попробуйте перехватить его честь верховного судью, пока он не покинул дворец. Мне нужно срочно с ним переговорить.
    - Очень хорошо, сэр.
    - И самое главное, Хольп, - продолжал советник не отрываясь от бумаг, - Его величество прибывает в ближайшие часы, всё должно быть готово к его приезду.
    - Разумеется, милорд. Позвольте исполнять?
    Сезар небрежно махнул рукой.

    ***

    Через некоторое время Марколо и Кипрас, удобно расположившись в креслах у журнального столика, душевно беседовали, попивая бодрящий ароматный чай и вкушая булочки с корицей и дениши с вишневым джемом. Сезар пространно рассуждал о вопросах эффективного государственного устройства, плавно подводя разговор к главной теме, ради которой встреча и была устроена.
    - Кстати, друг мой Леон, что касается этого недоразумения…
    - Что Вы имеете в виду, милейший?
    - Взятие под стражу Гибеллина. Право слово, это уму не постижимо, насколько порой следствие может приводить к неправильным выводам.
    - Что вы говорите? – Кипрас с удивлением смотрел на собеседника.
    - Да-да, именно так, Леон. В свете вновь открывшихся обстоятельств, инспектор Жевонс убедил меня, что произошедшее с Нуньясом явилось чистой воды случайностью.
    - Ну надо же! – вновь удивился судья, но к этому времени он уже стал догадываться к какому финалу готовит его Марколо.
    - Вот именно, дорогой мой, я сам поражен не меньше вашего. Но факты остаются фактами: Нуньяс погиб в результате нелепого несчастного случая, - Сезар закончил свою тираду и уставился на скептическую физиономию Кипраса.
    - Я, конечно, понимаю, что данное развитие событий создает массу… гхм… неудобств Вам лично, мой друг, и всему вашему ведомству.
    - Да уж создает, - подтвердил Кипрас, - Проблемы создаются в определенном смысле неразрешимые. Почти.
    - Как я вас понимаю, Леон… - Сезар покачал головой, - Кстати, друг мой, а знаете ли, я тут неожиданно вспомнил. По поводу возможных закупок табака у ваших …эээ … протеже…
    - Так-так… Я весь внимание.
    - Вопрос практически решен в выгодную для вас сторону. Скажем так: почти решен.
    Кипрас встретился взглядом с советником, и на его лице расплылась улыбка.
    - Что ж, это хорошая новость. С вами всегда приятно иметь дело, Сезар.
    - Что вы, что вы, Леон. Я всего на всего по достоинству оцениваю предложения такого надежного партнера, как вы.
    - Касательно Гибеллина, Сезар, - вернулся к животрепещущей теме Кипрас, когда поток взаимных восхвалений и заверений в вечной дружбе начал иссякать, - пусть инспектор Жевонс явится ко мне с подробным докладом и всеми материалами по этому делу, и мы, я уверен, сможем найти выход из сложившегося положения.
    - Очень рад это слышать, мой друг. Я ни на мгновения не сомневался в Вас, - отметил Марколо, протягивая руку к очередному вишневому денишу.

Сообщение отредактировал Toro - 15.05.2007, 9:08

[Бьянка Дарси]

Утро 8 мая. Королевский дворец. 

*Что за напасть, каждый встречный считает своим долгом рассказать мне о *несчастном капитане Нуньясе*. Будь все не ладно!*
Маркиза Дарси направлялась в свои покои, специально выбрав маршрут в обход Салона, чтобы не сталкиваться ни с кем из обитателей дворца. Но как назло она уже около часа не могла добраться до своих апартаментов, т.к. её постоянно останавливали празногулящие высокородные (и не очень) обитатели замка.
*Ах, Миледи Дарси, какое несчатье*, начиналось повествование, *Вы себе представить не можете, какое событие потрясло эти древние стены. Кто мог предположит , что подобное выпадет на наш век…бла-бла…О, несчастный капитан Нуньяс…бла-бла…*, продолжалось каждое новый рассказ о смерти Патрика, добро снабженный кучей подробностей и предположений.
Бьянка, злилась. Она надеялась, что выбрала безопасный маршрут для своих нервов, что подобным маневром выиграет время и подготовиться должным образом к разговорам об убийстве Патрика. Весь прошлый день, после отъезда короля, и ночь маркиза провела в бесконечных думах о спасение своей симпатичной головки. Решение было принято, но чем больше времени ей будет отпущено, тем лучше.
Радовало только одно, что оставался один поворот и она за спасительной дверью своих покоев. Ура! Главная цель обходного маневра достигнута, Бьянка не встретила Его, этого Змея, который был послан для её погибели. Маркиза остановилась, прикрыла глаза и перекрестилась, воздав хвалу Господу.
- Похвальная набожность, Бьянка, Его Преосвященство был бы весьма доволен, - услышала Бьянка, пред собой.
Маркиза распахнула глаза:* Змей!- что-то внутри сжалось, при виде советника Марколо -  С довольным и сытым выражением лица, наверно уже успел кого-то проглотить, а я значит на десерт пойду… Ну, уж нет!*
- Дьявол, - прошипела сквозь зубы Бьянка.
- Я тоже рад видеть Вас, Бьянка, - произнес Сезар, с хищной улыбкой на лице, явно потешаясь происходящим.
- Не вижу ничего ироничного в этой ситуации Сезар, -  процедила  Бьянка.
Маркиза оглянулась, нет ли свидетелей их встречи, коридор был пуст.
- Марколо, Вам все равно по чьим головам ступать на вершину. Так почему одной из них должна быть моя. Оставьте меня в покое…
Не успела, Бьянка развить свою гневную тираду, как Сезар схватил её за локоть и втащил в первую попавшуюся комнату. Эта было одна из многих светлых и уютных гостиных дворца. К несчастью Бьянки, она было пуста.
- Отпустите меня, немедленно, - верещала Бьянка.
Замок в двери щелкнул. * Попалась птичка в клетку…*, всплыла в памяти Бьянки строка из поэмы какого-то лирика.
- Думаю здесь, Вы, меньше принесете ущерба себе и мне своей истерикой, - заключил Сезар, отпуская маркизу.
- Спасибо, вы так любезны! - едко заметила Бьянка,  - Вы, Марколо, уже сделали все, чтобы меня уничтожить!
- Милейшая маркиза, так как же Его Величество расценил предательство любимой? – спросил советник, стоя непозволительно близко, почти касаясь её.
Бьянке не нравилось, что советник так близко, это усиливало её чувство жертвы. Она сделала шаг назад, гордо приподняв подбородок и расправив плечи.
- Надеюсь, Вас это огорчит - я все  еще фаворитка Его Величества, - Маркизе по-детски захотелось показать язык советнику, но она удержалась, - Вы знали, что Патрик меня видел в тот день?
- Знаю теперь, - ответил Сезар и его улыбка стала ещё слащавей, когда он поднял на ладони один из ее локонов, намерено проводя пальцами по щеке маркизы - Бьянка, вы так прекрасны в гневе. Не могу передать, как я счастлив тому факту, что Родрик не наделал глупостей сгоряча. Милейшая Бьянка...
Бьянка поняла, что отступать некуда, дверь закрыта, впереди хищник готовый тебя проглотить, предварительно поиграв.
- Чего Вы добиваетесь, Сезар?! - гневно произнесла Бьянка, почти шепотом, - Или Вы считаете, что после всего случившегося, я должна быть Вам благодарна. Ошибаетесь! Я больше не желаю участвовать в Ваших играх, и я так же больше не намерена продолжать этот разговор.
- О не говори так, милая моя, - ворковал советник касаясь губами её шеи, - ты желаешь… желаешь… участвовать во всех моих играх. Ведь так, правда?
Тут он резко выпрямился и, удерживая Бьянку за плечи, заглянул ей в глаза.
- Ведь ты не хочешь, чтобы Родрик узнал о тебе то, что знаю я? Верно, моя знойная тигрица?
Щеки маркизы вспыхнули. Она отвела взгляд, издав сдавленный стон.
- Так я и знал, - Марколо ухмылялся гнуснейшим образом.
Бьянка стояла перед ним отчаявшаяся и побежденная, силы покинули её, если бы не стена гостиной, в которую уперлась её спина, и ненависть, которую она испытывала к советнику, маркиза бы рухнула на пол гостиной без чувств.
Марколо наслаждался очередной победой, он предвкушал, как насладиться ею до конца. Пальцы советника начали победный марш нежными прикосновениями по руке Бьянки… локоть…предплечье…плечо:
- Я могу представить, какие наслаждения испытывает король…и испытывал Патрик, - многозначительно добавил Сезар, проводя пальцами по ключице Бьянки, - держа в своих руках такой прекрасный цветок розы.
Пальцы советника опускались ниже по линии декольте, Маркиза стиснула зубы.
- Ну же, Бьянка. У нас так мало времени, и так много надо успеть, - Сезар практически шептал ей на ушко. - Его Величество скоро прибудет, мы же не хотим, чтобы он застал нас в растрепанных ... ммм… чувствах.
Бьянка закрыла глаза, почувствовав, как губы советника целуют её, требуя ответа.
*Господи, Патрик, во что ты меня втянул*

***

Бьянка вихрем влетела в свою комнату.
- Вон! - рявкнула она прислуге.
Группка служанок, которые весело щебетали до появления маркизы, переглянулись недоумевая:
- Но Ваши вещи, миледи…
- Вон! Все вон! Мария, ванну и поживей.
Мария побледнела, в таком гневе она еще не видела свою госпожу. Бледные губы плотно сжаты, прическа слегка растрепалась, глаза горели огнем ярости, который мог испепелить любого на расстояние, а все тело хозяйки напоминало туго натянутую струну, которая вот-вот порвется и тогда пощады не будет никому. Мария шикнула на остальных служанок и те гуськом прошмыгнули к двери , робко опускаю глаза.
- Я…я приготовила ее , - заблеяла Мария, - Миледи, любит принимать ванну после дороги…
- Помоги раздеться, - не много смягчившись, отдала очередной приказ маркиза.
- Сожги все, - указала Бьянка на одежду, которая только что покинула ее плечи -  Я не хочу никого видеть. Я повторяю – НИКОГО!
- А если…
- Ни каких *если*! – опять разразилась гневом хозяйка, -  Даже, если сам Господь-Бог начнет стучаться в мою дверь. Сама придешь около часа, поможешь мне собраться на панихиду по капитану Нуньясу. А теперь убирайся.
Бьянка погрузилась в теплую, наполненную запахами ароматических масел, воду. Посидев с минуту и сверля яростным взглядом все, что попадалась на глаза, она разрыдалась…

Сообщение отредактировал Toro - 17.05.2007, 9:34

[Кипрас]

8 мая 1644г. Ближе к  полудню. Королевский дворец  (и далее по тексту)

Выйдя из кабинета Советника, Кипрас забежал в оружейку, где и опоясался второй раз за утро. На боку вновь висела проверенная делами и временем сабля, рядом с ней расположился кинжал.
«Сегодня будет трудный денек» - подумал Кипрас.
«На днях все должно выяснится. Жизнь сама все расставит по местам».
Только сейчас Его честь заметил, что все носятся по дворцу как угорелые. Это напоминало муравейник, в который угодила горящая головешка. Бегали какие-то вельможи, вечно ошивающиеся при дворе, молодые и взрослые дамы которым по статусу положено сидеть где-нибудь в уголке, рассматривать какое-нибудь «дивное» кружево либо вышивку, и делать умильное личико во время разговора. Было такое впечатление, что потеряли что-то весьма важное и теперь впопыхах пытаются найти.
- Что случилось – спросил Леон у одного такого господина.
- Ах, оставьте – только и успел сказать господин и помчался далее.
- Что здесь происходит. Может мне кто-нибудь вразумительно объяснить? – взревел Его честь.
Тот же миг возле Кипраса появилась троица мамзелей с умильными личиками.
- Тише, тише Ваша честь, у нас тут такая неприятность. Их Величество, Августейшая дочь монарха нашего пропала.
- Как пропала – изумился Леон.
- Так, её не могут найти уже с полчаса. Их Величества нет не  в спальне, ни в игровой, ни в классной. Во всех привычных местах они отсутствуют.
- Ну, полчаса не срок, спряталась, поди, где-нибудь и смеётся втихую над вами и другими бегунами. Ищите и обрящите. – с этими словами Кипрас распрощался с дамами и прошел на выход. На всякий случай он попросил дежурного офицера дополнительно осмотреть прилегающий сад. Возможно, Августейшая дочь была где-то в саду, и просто там её еще не искали. Взяв у Стражника повод Абрека, Леон взгромоздился на его спину и, усевшись в седле, еще раз осмотрел окружение.
«Да, дела» - размышлял Его честь. У него не шел из головы разговор с Советником.
«То лепи, то раскатывай. Непостижимы дела и помыслы его. Видимо впереди маячит что-то грандиозное. Знать бы что? И как теперь быть с арестантом. Придется выпускать. А ведь все так неплохо складывалось. До приезда монарха закрыли - бы дельце. Родрик конечно бы покричал, но остыв смилостивился бы к своим заблудшим подданным. Много бы, а от этого во рту растут грибы». Выехав за ворота дворца Леон, ударил своего скакуна в бока и, ослабив поводья, дал ему волю. Проскакав  с полмили, Его честь перевёл Абрека на шаг и свернул в одну из улиц. Эта мелкая улочка, петляя в начале в своем завершении, прямиком выводила на Жемчужную. Нужно было прикупить кое-какие сладости к столу в «Тихом омуте».
Все девы любят марафет, но жить не могут без конфет тар-ли-да ти-та-та.
Прикупив сладости - зефир и припудренные орехом шоколадные колобки Его честь направился на улицу Карте Нуар, на ней стоял «тихий». Такие же сладости Кипрас отправил и домой. «Пусть Жозефина порадуется» - думал Леон. Уже подьезжая к «Тихому омуту» Леон напевал:
- Тася красавица, она мне нравится, а я без Таси никуда. Тася красавица со мной останется, а вы свободны  господа.

Сообщение отредактировал Toro - 18.05.2007, 9:04

[Кипрас]

8-е мая 1644г. Полдень. Таверна «Тихий омут» (и далее по тексту)

Подъехав к таверне, и передав своего скакуна одному из служителей, Кипрас вошел в «Тихий». Тихий был действительно тих. В этот час в «аду» посетителей было немного, да и те некоторые, что были там, завидев Его честь, пытались убраться с его пути либо старались прикинуться ветошью. Происходящее вокруг мало интересовало Леона, однако он привычно окинул зал взглядом. «Шалупонь» - подумал Кипрас, и прошел к стойке. За стойкой стоял громила Натан и со свойственной ему флегматичностью протирал кружки.
- День добрый, братец. Хозяйка дома – спросил Леон.
- И вам добрый, милсдарь – был ответ Натана.
Немного погодя он добавил:
- Хозяйка у себя, куда ей деваться. Но она ни кого не принимает, готовится к печальным торжествам.
- Ничего, я думаю меня, примет –  было ему в ответ.
- Берта там – Кипрас указал наверх.
- Там, ей то уж куда деваться. Она без хозяйки ни шагу. Разве что по нужде.
- Ну, будь здоров.
- И вам того же.
С этими словами Его честь проследовал наверх.
Берта действительно копошилась наверху. Вечно в труде, подбирающая, убирающая Берта напоминала пчелку. Вот и сейчас она что протирала, убирала со стола и еще так по мелочи. В общем, была в работе. Кипрас увидел её склоненной и что-то убирающей с пола. Подойдя сзади, Леон с удовольствием оглядел её. Ему импонировала эта девушка с хрупкой, точно бутон цветка, фигурой. Несмотря на свою взрослость, Берта сохранила те подростковые черты, которые так нравятся зрелым и солидным мужчинам.  Полюбовавшись вдоволь Его честь кхекнул:
- Кхе, здравствуй Берта.
Девушка стремительно выпрямилась, и. оглянувшись, присела.
- Вы меня так напугали, Ваша честь. Здравствуйте. 
- извини, не хотел.
- Вы хулиган, Ваша Честь - сказала Берта, несколько кокетничая. При этом она погрозила ему пальцем. – Не ужели Вам ни кто не говорил, что нельзя так подкрадываться к занятым работой леди.
- Говорили, Берта, говорили. Но ни кто не сказал и не показал как можно.
Улыбка расцвела на губах у служанки. Встав к судья в пол-оборота, опусти в руки и, сцепив их в замок, она, поигрывая глазками добавила:
- Ах вы, грязный шалунишка.
- Чистый, Берта, чистый. Ладно, к делу.
-Да, Ваша честь!?
- Принеси бутылочку Божеле и пару приборов. Да и присовокупи к ним вот это. С этими словами Леон передал служанке коробку со сладостями.
- Можешь, полакомится и сама. Да, и извести хозяйку, что я уже здесь. Не хочу, столкнутся нос к носу, с каким - нибудь кавалером. А не то придется спустить его с трапа в одном исподнем. И мне разминка, и вам развлечение.
- Сию минуту, милсдарь. С этими словами Берта скрылась за дверью.
Ожидая своего приглашения, Кипрас осмотрел комнату. Она представляла собой правильный, немного вытянутый прямоугольник, убранный в габилены и картинные панно. Резная точеная мебель украшала комнатное убранство. На легкой банкетке, по углам, располагались пышные подушки с кистями, свисающими чуть ли не на четверть ножек. Большой овальный стол подпирали кресла с прямыми и высокими спинками. На столе стоял графин с водой и ваза с яблоками. Взяв одно из них, Леон прошел к журнальному столику. На нем помимо письменного прибора лежало несколько тонко выделанных кусков кожи для письма. «Да, бумага дорогое удовольствие» - подумал Кипрас – «но и это не из дешевых». Вспомнив о чем-то, Его честь уселся за столик и, взяв перо начал писать.
Молния. Секретно.
Командиру дежурной дворцовой роты.
К исполнению.

Приказываю вам освободить находящегося под арестом капитана Гибеллина за недостаточностью доказательной базы обвинения. Исходя из этого, капитан Гибеллин не освобождается от судебного преследования, ему  изменяется мера пресечения на запрет выезда из столицы без особого распоряжения и (или) уведомления органов расследования.
Капитану Гибеллину.
К сведению.
Я дал распоряжение освободить Вас из-под ареста с надеждой, что вы не опьянеете от свалившейся свободы и не наделаете глупостей. У Вас есть полтора часа, чтобы вернутся в расположение вверенному вашему командованию подразделение, дабы навести в нем порядок и подготовить роту к траурным церемониальным мероприятиям. Причину оных вы знаете лучше меня. Приношу Вам свои извинения за резкость и некоторую нетактичность во время наших последних встреч. Кою, может вы узрели и которая быть - может  вас задела. Оставьте все претензии на потом. После Королевского совета. Надеюсь, мы друг друга поняли.
Верховный Королевский Судья
Леон Генри Кипрас.
Начертав послание, Леон обернулся и увидел вошедшую Берту. Та, видимо войдя раньше, не посмела потревожить Его честь и, поставив поднос на большой стол,  молча стояла рядом. Запечатав письмо перстнем, Леон произнес:
- Берта это с посыльным срочно во дворец. Да, и извинись перед миледи, за то, что я без спроса тут похозяйничал. Он указал на столик.
- Итак, меня готовы принять?
- Да, милсдарь. Но просили еще чуточку подождать.
- Берта, передай хозяйке, что мое время и терпение небезграничны. И найди где-нибудь коньячную рюмку, наполнив её соответствующим содержимым.
- Хорошо, Ваша честь.
Поняв, что слегка перегнул, Леон извинился:
- Извини, милая Берта, сегодня очень трудный день.
- Да что вы – произнесла служанка – Я вовсе не обиделась.
Она вновь скрылась за дверью.


 
     

[Родрик V]

Полдень 8 мая, Дворец Велларде 

    Двери перед его величеством распахнул лейтенант гвардии Тиммо Литсен, который командовал ротой личной охраны Родрика, сопровождавшей его во время поездки. Самодержец быстрым уверенным шагом прошествовал в зал королевы Фрейдис, прозванной «Длинноногой», где его поджидал советник Марколо в сопровождении парочки министров и дворцового сенешаля Нокса. Присутствующие склонились в поклонах.
    - Приветствую Ваше Величество! – начал Марколо, - Смеем надеяться, Вы остались довольны поездкой?
    - Был бы доволен, Сезар, если б меня не терзали гонцы с известиями из столицы.
Родрик не стал дожидаться окончания церемониальных поклонов и приветствий, сразу же переходя к горячему блюду:
    - Я весьма наслышан о приключениях во дворце и вокруг него, и не только из тех донесений, что мне доставляли от Вас, советник…
    - Неужели, милорд?
    - Именно. Поэтому давайте не будем тратить время попусту. Нокс, вы сейчас проводите меня к месту заключения графа Гибеллина…
    - Слушаюсь, Ваше Величество.
    - Но, не лучше ли, милорд, для начала обсудить некоторые вопросы, касательно… -попытался возразить Марколо.
    - А Вы, Сезар, будете ждать меня в Бирюзовом Кабинете, - между тем продолжил Родрик, передавая слугам дорожный плащ и шляпу, - после беседы с Гибеллином, я хочу привести себя в порядок и затем присоединюсь к вам. Вот тогда я соизволю выслушать Ваши оправдания… 
    - Очень хорошо, милорд, - оставалось ответить советнику, что он и сделал.
    - Ведите меня, управляющий. Да пошевеливайтесь же!

***

    Получасом позже, принявший ванну и бодрящую чарку монарх прошествовал в Бирюзовый кабинет. Король был облачен в толстый синий халат с золотой короной на груди и пушистые шлепанцы. Удобно устроившись в кресле и закинув ногу на ногу, Родрик предложил:
    - Теперь я готов слушать Вас, Марколо, однако постарайтесь не размазывать кисель по дну кастрюли: я намерен успеть проститься с Патриком в часовне.
    - С чего будет угодно начать Вашему Величеству?
    - Пожалуй, начнем беседу с того, что я своей волей отпустил капитана Гибеллина на свободу. Да-да, Сезар, не трудитесь поднимать брови и выпячивать глаза, этот вопрос решен. Тем более, что Вы сами меня убеждали в последнем письме в непричастности Балиана к убийству.
    - Да, милорд. Однако организация мятежа является не менее тяжким преступлением. Кара предусмотренная за подобные деяния Вашим предком Родриком Вторым весьма сурова.
    - Не понимаю, как Гибеллин мог вести гвардейцев на штурм дворца сидя в подземелье?
    - Он всё спланировал заблаговременно, милорд.
    - Простите, Сезар, но я не могу в это поверить. Гибеллин, несомненно, отчаянный рубака, храбрый и талантливый командир, однако ему не достанет хитрости сплести маломальский заговор. Это скорее по Вашей части.
    Макроло вежливо улыбнулся.
    - Благодарю Вас, милорд. Однако, позволю себе заметить, что именно Ваши слова объясняют плачевный результат самого бездарного вооруженного бунта в истории Тибуроны.
    - Нет, Сезар, я склонен приписывать выступлению гвардейцев большую долю стихийности. Как бы там ни было, я принял решение, и менять его не собираюсь.
    - Очень хорошо, милорд, - нисколько не смутился советник, - Вместе с тем, факт гвардейского бунта остается неизменным. В связи с чем, Генеральный Штаб не мог не выразить свою озабоченность, которая вылилась в предложения по реформе гвардии.
    По монаршему челу пробежали облачка недовольства.
    - Да-да, Сезар, я читал. Вы предлагаете переподчинить гвардию командующему гвибрукским гарнизоном, а во дворце поставить городских стражников Фернандеса. Совершенно бестолковая идея на мой взгляд. Все члены Генерального Штаба одобрили реформу?
    - Именно так, милорд. С одним воздержавшимся.
    - Варгеза?
    - Да, сэр.
    - Что ж … - Родрик на минуту задумался, - Пожалуй, я вынужден буду подписать этот указ. С одной поправкой. Рота Тиммо Литсена, сопровождавшая меня в поездке, не участвовала в этих проявлениях неповиновения и, кроме того, лейтенант Литсен всемерно предан мне лично. Поэтому я повелеваю создать на основе этой роты мою персональную охрану.
    - Мы учли возможность подобного Вашего решения, милорд.
    - Можете назвать их как угодно, Сезар, например, просто и лаконично – Королевскими Всадниками, - продолжал Родрик.
    Взгляд Марколо задумчиво блуждал по стенам кабинета.
    - Или «Бирюзовыми Всадниками», например, Ваше Величество.
    Король поморщился.
    - Решите это с генералами. И ещё, капитан Гибеллин останется на своем посту, то есть во главе гвардии.
    Тут нахлынувшие на советника чувства все же слегка исказили маску бескрайнего спокойствия.
    - Простите, милорд, но…
    - Никаких «но», Марколо. Тут я буду непреклонен. У вас нет никаких свидетельств порочащих Гибеллина, и пока они у вас не появятся, попрошу не морочить мне голову. Сменим тему, советник.
    - Как будет угодно Вашему Величеству, - покорно согласился Марколо и пустился во все тяжкие повествовать о прочих новостях Тибуроны. Рассказ выходил длинным, и король откровенно скучал, периодически клюя носом.
    - Теперь, Ваше Величество, что касается ситуации с Шванди, - начал очередную главу сказания советник.
    - Простите, с чем ситуации? – Родрик с трудом подавил зевок.
    - Королевство Шванди. Вы должны помнить Ваше Величество, это такое небольшое госудраство…
    - Ах да, Шванди. Там есть ещё рядом что-то подобное… Как же…
    - Танди, милорд.
    - Точно, Танди. Хм. А ситуация значит со Шванди. Так Шванди – это то, что ближе к морю?
    - Не совсем, милорд. Это то, что выше в гору. А то, что Вы имели в виду – это как раз Танди.
    - О Боги, Сезар, меня покидают силы. Скажите, наконец, что там со Шванди или с Танди, и покончим с ними раз и навсегда.
    - Боюсь, это невозможно, милорд. Поступают сведения о том, что в последнее время королевство Шванди сильно сблизилось с Пенгрией, и готово заключить с ней военный союз. В сложившейся ситуации мы не можем пренебречь даже столь небольшим потенциальным союзником Пенгрии, и должны предпринять со своей стороны все возможные шаги для того, чтобы изменить позицию королевы Шванди. Для целей соответствующих переговоров нами был приглашен в Гвибрук наследный принц Шванди, который вскоре прибудет с официальным визитом. С другой стороны, мы прилагаем все усилия, чтобы заручиться поддержкой Танди, так как Танди находится в состоянии войны со Шванди, а Шванди…
    - Всё, всё, всё! – воскликнул Родрик и поднялся с кресла, - Моё терпение иссякло! Давайте отложим все эти «танди-шванди» до следующего раза, я прикажу подать крепчайшей кокосовой водки и хорошенько приняв, мы с Вами разберемся, кто из нас полный "шванди", а кто не очень. А сейчас времени едва осталось на то, чтобы облачиться в подобающий случаю наряд. До встречи в часовне, Марколо.

Сообщение отредактировал Родрик V - 25.05.2007, 9:42

[Балиан Гибеллин]

Вторая половина дня, 8 мая. Площадь.    


    Ветер сносил пыль с его одежд. Усталое лицо выражало удовлетворение. Гибеллин расправил плечи и глубоко вздохнул.
    Пусть политики решают свои дела – военные будут биться на поле боя. Воспоминания нахлынули на него, и ржание сотен лошадей смешалось в его голове с ревом Железной Конницы.
    Пять лет он не был в нормальном деле и сколько их еще пройдет, этих самых лет, пока не наступит день сечи и, возможно, славы?
    Капитан вышел из своей камеры. Ноги сами несли его подальше от ненавистных стен. Его окружали мелочные и недостойные люди, которые хотели либо денег, либо высокого положения в обществе. Судья – низкий тип, не достойный слова дворянина, советник – скользок как угорь, лжив и опасен своей безпринцыпностью.
    Спасибо судьбе – есть друзья, поддержавшие его в трудную минуту: Нокс и Корнелиус, благодарение им и понимание.
    Бедный Патрик, граф Нуньяс, пустился во все тяжкие и поплатился. Маркиза ли виновна в этом?
    Невыносимая усталость навалилась на него и Гибеллин поморщился, вспомнив легкомысленную Таисию. Кто был тогда у нее? Имеет ли значение это?
    Прекрасная Анжелина Астер, как она, почему не явилась навестить его в заключении? Видимо не интересен был ей немолодой уже капитан Гвардии. Бывшей Гвардии?
    Капитан мысленно стал составлять рапорт об отставке. Он проиграл, позволив проиграть Гвидо. Племянник его получил по заслугам – надо бы поблагодарить Варгезу при встрече. Теперь он был уверен, что гарнизоном будет командовать этот скорпион с невинным лицом - Гутиньерос. Не он ли был у графини?
    Пора уже удалиться от беспокойного двора Родрика. Двенадцать поколений предков лежали в земле Гибеллинов.
    Узкие улицы столицы тонули в тумане, собиралась гроза. Он вдохнул тяжелый воздух.
    Куда идти?
    Наверное надо навестить Гвидо, и дать ему несколько советов, прежде чем идти к королю с рапортом.
    Или зайти в «Тихий Омут» и наведать Джеспер Эвенстайн, рассказать ей все что обещал…
    Ударил гром и первые капли оросили брусчатку, стало свежо и прохладно. Капитан набросил плащ на плечи, застегнул его у самого горла, чтобы не поддувало, закутался и неспеша направился в сторону "Тихого Омута"...

[Нокс]

2 часа дня, 8 мая, Часовня Ринна Всепрощающего   

Церковь не была переполнена. И хотя тут и там сидели плачущие девушки, человек собралось едва на половину стоящих здесь скамеек. Все взгляды были обращены к гробу, в котором лежал покойный и на епископа Карнелиуса, читающим над ним молитву со строгим и скорбным лицом (хотя глаза выдавали, что он смеется над окружающими). .
На первых рядах сидели знаменательные личности. Советник Марколо и судья Кипрас о чем-то переговаривались между собой, рядом, нахмурившись, сидел Самир Гути, а немного поодаль находился придворный астролог Сатис. Глаза его были слегка прикрыты и было не понять, то ли он пытается не заплакать, то ли творит какое-нибудь заклинание. Среди женщин сидели Бьянка Дарси, Джеспер Эвестайн, Диана Осори, Сьерра Холл (она сидела рядом с магом и иногда переглядывалась с ним) и ещё многие другие девушки. Дворецкий Нокс находился в последнем ряду.
Военные расположились недалеко от входа. В первых рядах можно было увидеть генералов Генштаба вместе с престарелым бывшим командующим гвибрукского гарнизона. Там же находились сослуживцы Нуньяса, представители гвардейцев и городской стражи.
Ближе всех к месту прощания с убиенным были его родственники, всевозможные дяди, тети, племянники, который набралось около двух десятков. Пожилые дамы издавали горестные вздохи, мужчины хмуро взирали на собравшихся и в их взглядах проскальзывала скрытая угроза, юные девы украдкой пускали слезу.
Закончив читать молитву, епископ отступил на шаг и сказал:
- Теперь можете попрощаться с покойным капитаном Нуньясом, после чего желающие могут отправиться на кладбище, чтобы проводить покойного в последний путь.
В этот момент у входа раздался шум, свидетельствующий о прибытия запоздавших соболезнующих. «Его Величество» – пробежал шепоток по рядам и собравшиеся принялись подниматься со скамей.
В окружении охраны король прошел к гробу, время от времени отвечая сдержанным кивком на негромкие приветствия поданных. Среди сопровождавших его гвардейцев выделялась фигура капитана Гибеллина.
Родрик подошел к отцу Корнелиусу и попросил уступить ему слово, на что святой отец кивнул и отошел в тень. После приветствия, Родрик сказал следующее:
- Мы собрались здесь, чтобы выразить, как мы скорбим о погибшем. Патрик был любимцем этого города, храбрым и отважным офицером, одним из лучших в нашей армии. Можно по разному относится к его частной жизни, но его достоинства как дворянина и истинного рыцаря были для меня на первом плане.
Король сделал небольшую паузу обводя взглядом присутствующих.
- Мы соболезнуем семье погибшего, потерявшей своего достойнейшего члена. От своего имени обещаю отдать указание о выделении вам помощи в форме компенсации, впрочем, я понимаю, что деньгами не  возместить вашей потери. Посему компенсация будет символической. Что ж, покойся, Патрик, с миром, и пусть там, в местах иных, с тобой произойдет  именно то, во что ты верил. Аминь.
По церкви разнеслось разноголосое бормотание.
- Теперь же я освобожу место для желающих проститься, - завершил Родрик и направился в сторону скопления семейства Нуньясов. Там он некоторое время тихо общался с родственниками погибшего капитана, а затем быстрым шагом удалился из церкви вместе с присоединившемся к нему генералом Варгезой. Они шли рядом в окружении личной охраны его величества и что-то живо обсуждали.
По окончание короткой королевской речи со скамей поднялось несколько человек. Астролог первым подошел к покойному и сказал так тихо, что никто не услышал:
- Ты был моим другом и все ещё остаешься им. И хотя твои похождения будут более знамениты, чем ты, я не забуду тебя.
Подошедший вслед за ним Марколо лишь молча постоял у гроба, краем глаза провожая уходящего в компании Врагезы короля, что-то неразборчивое пробурчал и также направился вон.
Следом чередой потянулись остальные присутствующие, часть из них обращалась к телу Патрика и более живым присутствующим с речами, часть молча скорбела. С дальней скамьи поднялся Нокс, кивнул Нуньясу, как товарищу, с которым надолго раставался, и вышел.
Через некоторое время офицеры - сослуживцы Патрика взяли гроб с обеих сторон и в сопровождении траурной процессии покинули часовню.

[Джеспер Эвенстайн]

Зачем она пришла на эти похороны, девушка не знала и сама. Все, что связывало ее с ныне покойным Патриком Нуньясом, это была всего лишь изящная шпага, неизвестно зачем понадобившаяся капитану Гибеллину. Странные ощущения переполняли ее: был человек, и нет, а ведь она совсем недавно держала в руках эфес его шпаги, она держала, а он больше не возьмется за нее. Сначала все это казалось интересной игрой, после бунта, мнение изменилось: события приобрели серьезные оттенки, а сейчас и вовсе мрачные тона. Она уже не слушала ничьих голосов, погрузившись в собственные мысли. А  ведь для многих это всего лишь пятиминутная скорбь, горе на мгновение, часа через два люди займутся своими делами и не вспомнят покойного, да и она тоже, в свои девятнадцать Джеспер была довольно-таки легкомысленной особой. И это пройдет.
Медленно двигаясь с процессией, девушка потихоньку отставала и наконец совсем крылась за одним из поворотов.

[Кипрас]

8 мая 1644г. Улицы Гвитебурга. (и далее по тексту)
Выйдя из «Тихого омута» Кипрас увидел следующую картину. На перекрестке м\у Карте Нуар и Смиренной стояла верховая троица. Это были воины Городской Стражи. Они были строги и молчаливы. У каждого на рукаве была повязана траурная ленточка.  Проезжающему мимо судье троица молча отсалютовала оружием, в ответ Его честь помахал им ручкой.
« Надо было подставить собственную башку под бронзового льва, чтобы потом удостоится таких почестей. Жаль, что сам виновник всего этого не увидит.  На него надели деревянный макинтош, и в его доме будет звучать музыка…»
На встречу протопал взвод красноармейцев. Впереди шел Бумбараш и растягивал меха гармошки. «Глюк» - подумал Его честь. «И, правда глюк» - ответил Бумбараш и потопал дальше. На улице гремела медь духового оркестра, и слышался рев десяток глоток распевающих Марсельезу. «Точно глюк» - утвердительно подумал Кипрас.
- Надобно и себя привести в должный вид – прошептал сам себе Леон и отправился на Ленорман. На протяжении всего пути, на каждом перекрестке Его честь видел картину подобную первой. Везде его встречала верховая троица. Так же молча ему салютовали, но Кипрас уже не отвечал на эти приветствия, он был уставшим и несколько под шафе. Леон молча улыбался чему-то. Проезжая Блюменштрассе Кипрас заметил открытые двери забегаловки «У Кэт» хотел, было зайти но, заметив на подоконнике выставленную кадку с геранью и 3 утюга, резко передумал. К тому же на крыше он заметил подозрительного трубочиста в черной кожаной кирасе вытаскивающего из дымохода кусок какой-то проволоки.
« Эк тебя колбасит братец. Но главное что не плющит. А теперь до хазы, быстро». – такие мысли витали в голове у Его чести.
Добравшись до дому Леон начал кипучую деятельность. Для каждого у него нашлось слово и распоряжение.
Слуге во дворе:
- Готовь Тамира к торжественному выезду. Попона, чепрак все как положено. Живо.
Тамир - гнедой трехлеток стоял под навесом и мерно пожевывал овес.
Дворецкому:
- Переодеться и помыться. Да, и скажи там, второму во дворе, чтобы мчался к Северу на конюшни. Пусть он заложит мою карету и запряжет её той четверкой, о которой мы договаривались ранее. Не будет четверки, обойдемся и двумя. Через час максимум карета должна быть готова к выезду из наших ворот.
Помывшись и переодевшись, Кипрас нашел на подносе листья мяты и мелко нашинкованную петрушку. Взяв пригоршню и пожевывая её  Леон, бросил в приоткрытую дверь:
- Эй, на вахте, с пером и бумагой сюда живо. Да и передайте там Жозеффине, пусть готовится к выезду. Специально для неё я заказал карету. Мы едим на панихиду по Нуньясу. Правда, каждый на своем транспорте. Пусть возьмет с собой одну из этих двух бездельниц Гердту либо Елену.
Вошедшему дворецкому:
- Прикрой поплотнее дверь, друг мой, садись и записывай.
Леон начал диктовать:
[i]Спешно.
Ave Caesar!
Tibi et igni

Mon Sire!
Довожу до вашего сведения, что следственные органы располагают информацией о лицах возможно причастных к убийству капитана Нуньяса. Основываясь на сведениях полученных из надежных конфиденциальных источников, у следствия сложилось следующее мнение о Corpus delicti. На момент совершения преступления в апартаментах убитого побывали графиня Дарси и капитан Гибеллин. Первой в комнате появилась графиня. Возможно, Нуньяс что-то знал или пытался узнать о поступках графини не совсем корректным способом. Он знал, что миледи Дарси не будет, распространятся о данной беседе, как бы она для неё не сложилась. В это время появился Гибеллин. Увидев происходящее, он вступился за честь дамы. М\у капитанами состоялся разговор se battre а l'sabre, в результате чего следствие располагает камзолом со следами красной жидкости биологического происхождения и нарушениями целостности тканого покрова, острым металлическим предметом – предположительно шпаги. Это улика. На счет поединка – равный на равного, защищалась честь дамы. Во время стычки капитанов, Бьянка Дарси пытаясь разнять дерущихся, метнула бронзовую статуэтку льва, пытаясь попасть в клинки, дабы развести оные и тем самым образумить соперников. Попытка не удалась, лев попал в  голову Нуньясу, что и послужило в последствии причиной кончины оного. Исходя из вышеизложенного, полагаю поединок честным, хотя и с нарушением норм. Официально закон non scribere.  Но в свете сложившейся обстановки оправданным. Хотя можно было обойтись в последствии дуэлью. Кстати, оные были официально запрещены Вашим указом полтора года назад.
Исходя из вышеизложенного, предлагаю:
1. обвинение в убийстве с капитана Гибеллина снять, как с лица действующего в стоянии собственной обороны.
2. обвинение против графини Бьянки Дарси в полном объеме не выдвигать, так как была оскорблена её честь, а также как лицо, действующее в состоянии аффекта.
3. ограничится денежными штрафами с обоих причастных в пользу фамилии Нуньяс (ближайшие родственники). Штрафная выплата единовременна.
Предлагаемое решение вопроса основывается на нормах права и ныне действующего законодательства отечества нашего.
По поводу второго вопроса беспокоящего как меня, так и Ваше Королевское Высочество. Я, недостойный, обращаю Ваше внимание  Mon Sire на инцидент вооруженного  неповиновения, случившийся на днях недалеко от Велларде.
Предлагаю нижеследующее:
1. Роту коей командует капитан Гибеллин подвергнуть временному расформированию сроком на три года и вывести для прохождения дальнейшей службы за пределы столицы.
2. На лиц непосредственно участвовавших в акте неповиновения наложить значительную контрибуцию в пользу государственной казны и Вашего Высочества.
3. На капитана Гибеллина так же наложить выплаты как на командира проштрафившегося подразделения. Он  как командир не достаточно уделял внимание воспитанию собственных подчиненных. На время инцидента он de juris он возглавлял мятежников.
4. По прошествии 3-х лет, если со стороны виновных не будут выявлены другие нарушения порядка и права данное воинское подразделение восстановить в прежних правах.
5. Сразу же по прошествии траурных  мероприятий взять под стражу Епископа Корнелиуса как лицо крайне неблагонадежное, выступающее против Вашего монаршего правления и покушающегося на устои государства.
6. Депортировать вышеозначенное лицо за пределы государства со статусом Persona non grata, о чем уведомить Святой престол по средствам дип. почты.
Это самый мягкий вариант, который я  могу предложить Вашему Высочеству, основываясь на принципах права и ныне действующего законодательства.

С глубоким верноподданным уважением и почтением
Верховный Королевский судья
Леон генри Кипрас.

P.S.  Прошу вашего соизволения о аудиенции[/i].
- Запечатать и переслать адресату. Да, и сделай и мне копию. Держи язык за зубами и служи.
- Да нечто мы не понимаем Ваша милость. Все будет исполнено в лучшем виде.
- Ну и ладно.
Надев поверх камзола составную кирасу с горжетом Кипрас так же надел «цепь правосудия» - знак своей власти. Его гардероб венчал огромный, фиолетовый берет с перьями и плащ, того цвета.
Выйдя во двор Леон, увидел убранного по парадному Тамира, которому слуга втирал какую-то мазь в плечи и грудь.
- Ладно, братец, хватит. Не то он будет блистать и вонять на всю площадь одновременно. Подсоби лучше.
С этими словами Кипрас при помощи слуги взобрался в седло и смотрел собственный двор. Он увидел выбегающего из дверей посыльного.
- Эй, малец следуй сюда.
-Да, Ваша честь.
-Давай письмо сада я сам доставлю.
Увидев переминающегося посыльного, Леон бросил:
- Все братец, свободен. А еще лучше топай за мной.
Сказав это, Кипрас выехал на улицу. В конце улицы ему на встречу довольно быстро двигалась заказанная карета. Она была запряжена парой вороных першеронов. 


Сообщение отредактировал Кипрас - 06.06.2007, 5:26

[Генри Рандлхоп мл.]

8 мая, после полудня. Аллея Королей.  

    Я стоял неподалеку от всепрощающего храма, или как-там-его, в своём самом темном камзоле c серебреной брошью, выражающем всю мою скорбь, и никакими силами не мог заставить себя не то что зайти внутрь, но и хотя бы подойти поближе. Слёзы текли ручьями, и мне было не жаль великолепных кружев, на которых они оставляли мокрые грязные следы стершихся румян, капая со щёк на небесно-голубую сорочку. Я рыдал. О, Патрик! О, мой прекрасный голубоглазый друг! Ещё недавно ты был так жив и весел, а теперь от тебя не добиться и лёгкой улыбки. О, горе…
    Прислонившись лбом к стене, я завыл. Правда, почти сразу мне удалось взять себя в руки, вспомнив о том, что мы, Рандлхопы, всегда выносили самые тяжелые удары судьбы с непоколебимой стойкостью. Я даже выпрямился и гордо вскинул голову. Я должен, да, да, я должен попрощаться навсегда с моим искренним товарищем, душой компании, задирой и шутником… Из глотки снова вырвался стон, и мои ноги, уже сделавшие несколько шагов в направлении храма, вдруг, неожиданно понесли меня совсем в противоположную сторону. Надо было срочно предпринять что-нибудь! Но что? Тут я увидел вывеску кофейни. Уж не знаю, как я разглядел её затуманенными глазами, но, наверное, некоторые вещи ощущаются на уровне инстинктов. Это то, что надо! Пара-тройка коктейлей, в составные части которых входит жидкость для розжига костров, сейчас будут более чем кстати.
    Не долго думая я расположился внутри и заказал у человека требуемую жидкость. Уже после первого бокала значительно полегчало, а после второго я почувствовал, что ко мне возвращаются жизненные соки. Они прямо-таки заструились по моему телу. Нет, я конечно же продолжал горевать и скорбь моя была по-прежнему огромна, однако, лучшие воспоминания о покойнике родили улыбку на моем лице. Да, Патрик был великолепен, второго такого капитана ещё поискать надо. Как он пил! А как он фехтовал! Как, черт побери, прискорбно, что он умер, да еще и так не вовремя. Я ведь только начал брать у него уроки фехтования, а мне это искусство сейчас необходимо, учитывая всю историю с Марколо. Вот это мерзавец, которых свет не видывал. Я бы вызвал его на дуэль и… Нет, нет, уж лучше проткнуть его шпагой из-за угла. О, Боги! У меня нет ни единого шанса против Марколо. Что же делать? Что же делать?!
    При сложившемся течении событий, я сделал то, что на моем месте сделал бы любой здравомыслящий человек - я запаниковал, и поэтому заказал у человека ещё пару забористых коктейлей. На улице что-то грохнуло, заиграла музыка и кого-то понесли. Странно, я не помнил, чтобы сегодня был праздник, интересно, по какому поводу гуляют? Так о чем же это я… Ах, да, Марколо. Он же, негодяй, виноват во всех моих злоключениях. Из-за его недосмотра я отнес Патрику ту бутылку, и кто знает, а вдруг он действительно выпил из неё и ему стало плохо? Да так плохо, что он сам себя добил бронзовым львом? Когда я представил эту картину, на мои глаза вновь навернулись слезы. Какой ужас, ведь ваш покорный слуга мог быть виновником его смерти! В панике я остолбенел. Только сейчас я осознал эту мысль во всей её ослепляющей кошмарности. И тут до меня дошло, кого люди на улице носили под музыку…

Сообщение отредактировал Генри Рандлхоп мл. - 15.06.2007, 15:35

[Кипрас]

8 мая 1644г. Улицы Гвитебурга. (и далее по тексту)

На улицах царило оживление. Народ шумной толпой стремился попасть ближе к храму, или хотя бы побывать на улице храма. «Не каждый же день хороним капитанов гвардии» – с грустью подумал Его честь. Кипрас восседал на Тамире и отмечал про себя это оживление. Чем ближе к  храму, тем гуще становилась толпа, так же насыщалась улица и войсками. На ротных штандартах помимо привычных девизных лент примостились и траурные ленты. Линейные всадники развели толпу по разным сторонам улицы. Леон видел знакомые лица, знакомые штандарты. Вот знакомый стяг роты в коей служил его друг Суа. Их девиз украшала готическая вязь латыни: Quamvis ingenio non valet, arte valet – Хоть не силен дарованием, силен мастерством. Недалеко расположилась 3-я рота «городских» с их клювом и когтями. Данное прозвище пошло от их девиза: Ungibus et rosto. Ближе к храмовой площади расположилась 2-я. Это были степенные бородачи в кирасах с полами. Их  бороды и алебарды были так же длинны, как и их девиз: Nose obis confligimus, nobus perimus, tibi vincimus – сражаемся и гибнем мы для себя, а побеждаем для тебя. Въезжая на площадь Кипрас увидел строящиеся в каре роты. «Да большой получится квадратик» - подумал Леон. Здесь были почти все. Его честь узнавал многих, его узнавали многие. Помимо «городской латыни» появились и гвардейские орлы, усевшиеся на вершины древков и придерживающие свои  прямые французские девизы. Вот они опора монархии с их сердцем за короля – Coeur au deal de roil, служить и защищать – Server et defender. Рядом с входом в храм расположились «охотники» - представители роты бывшей на охоте с Их Величеством (так вернее будет) их штандарт украшало краткое – Сердцем, разумом и сталью – Coeur, raison et acier. Ходили упорные слухи, что скоро их переименуют в лейб-гвардию, назвав личным королевским конвоем. Чуть поодаль стояла «мятежная» рота под командой своего лейтенанта. Их знамя украшала надпись: Sang sur acier et a sang – Кровь в стали и сталь в крови.
«Им бы сейчас подошло нечто другое» - подумал Леон – «Что нибудь на подобие Ave Caesar, imperator, куда-то там бредущие приветствуют тебя». Но все во власти Sir,a и Спасителя.
Только сейчас Кипрас вспомнил о посыльном, который едва поспевал за ним. Тамир, гнедой выкормыш вконец уморил его пегую лошаденку, та еле за ним поспевала.
- Ты еще здесь, извини, совсем позабыл про тебя. Будь поблизости, а пока свободен.
- Да, Ваша честь. Слушаюсь.
В конце площади запели трубы, в барабаны забили торжественную дробь. Над площадью пронеслось:
- Гарде ву.
- Презенте ля армс.
Было брошено еще несколько команд, но Его честь их уже не слушал. Устремив Тамира к ближайшей роте, Леон лихо развернул его и встал рядом с левофланговым. Ну не совсем рядом, а где-то в метре от оного. Древки алебард прижаты к плечу, взгляды устремлены в начало площади, животы втянулись, грудь вперед настолько - насколько позволяет кираса.
Sir, Caesar –такая мысль витала над площадью и едва уловимый шепот прошел по рядам.
В начале площади появились два ряда всадников, следом знаменная группа с личным штандартом монарха, за ними следовала «коробочка» короля. Коробочку составляли гвардейцы 1-й роты, будующая лейб-гвардия. В коробочке, верхом, ехал сам монарх, а всего в полу корпусе от него мелкой рысцой поспешал Гебеллин.
«Вот это да» - только и успел подумать Кипрас. Немного повернув голову Леон понял что пристать нужно было в любом другом месте, но только не здесь. Шеренгу бойцов завершал левофланговый «мятежной» роты.

[Кипрас]

8 мая 1644г. Храмовая площадь. (перед панихидой и далее)

Королевский кортеж проследовал до ворот храма. Весь недолгий путь его сопровождало Вива руа, Сила и честь, и простое троекратное "Ура!". Кипрас, как и все, тоже прокричал приветствие монарху. Рядом горланила 2-я гвардейская рота. Леон чувствовал, что примерно с такими же возгласами некоторые из этой роты с удовольствием превратили бы Его честь в ежика, разрядив в него арбалеты, либо просто приподняв данного слугу закона над брусчаткой, посредством своих алебард.
Дождавшись, когда кортеж остановится  и Его Величество встанет на брусчатку, Леон выехал из строя и мелким аллюром направился к воротам храма. Ему необходимо было передать свое послание до того, как монарх войдет в церковь. Подъехав к спешивающемуся кортежу, Кипрас ловко соскочил с Тамира и, сорвав с головы берет, поклонился Августейшей спине.
- Ваше Королевское  Величество, дозвольте обратить Ваше внимание на недостойного и ему слово молвить.
Окружавшие монарха новоиспеченные "бирюзовые всадники" во главе с Литсеном заметно заволновались, кое-кто обхватил рукоять палаша, кто-то взял посноровестей древко копья или пики. Некоторые успели, направит острие своих копий в сторону возмутителя. Но, завидев в возмутителе Его честь, спешили поправится. По ступеням храма сбежал капитан Гибеллин, он нервно сжимал рукоять шпаги. Причем его хватка была так сильна и напряжена, что казалось, что краги вот-вот лопнут и покажутся белесые костяшки пальцев. При этом капитан бросил на Леона такой взгляд, что будь это кованный бельт, в доме Его чести уже бы готовили кутью и варили кисели.
Монарх обернулся:
- А, это вы, Леон. Что у вас, Ваша честь? Что-то экстренное? В окрестностях упало небесное светило, «мятежный» епископ надел сутану на изнанку и Вы примчались предупредить меня о позоре духовного лица? Или, быть может, клиентура разнесла в щепки ваш любимый кабак, и вы теперь не знаете где пропустить стаканчик-другой? Что произошло, любезнейший?
- Ваше Королевское Высочество, у меня имеется личная депеша, требующая вашего незамедлительного рассмотрения.
- Ещё одна "молния"? Вдохновение не оставляет Вас, Леон. Ну хорошо, давайте.
Кипрас достал свое послание и передал в монаршие руки. Его Величество, прочитав заглавие, бросил:
- Огня.
Один из служивых тот час сорвал свечу от входа.
Пробежав глазами по строчкам послания Его чести, монарх поднес послание к огню. Лист занялся и стал медленно убывать пожираемый огнем. Его Величество еще немного повертел в руке этот образовавшийся факел и, дождавшись когда большая часть, превратилась в пепел, бросил его остатки на ступени.
- Ну что же, господин Верховный Судья, наши мысли отчасти совпадают.
Родрик V спустился вплотную к Леону. Его честь склонил голову в поклоне.
- Леон, неужели вас так прельщает эпистолярный жанр, что вы готовы засыпать меня своей корреспонденцией. Этак у меня ни на что другое времени не хватит, читая все ваши послания, хоть и весьма разумные иной раз.
- Ваше Величество, все, что я делаю, я делаю на ваше благо и во имя Тибуроны. Благодарю Вас, Ваше Величество, что Вы обращаете свое драгоценное внимание и время на мои недостойные труды.
- Полноте Ваша Честь, мой зад и так не смуглый, а если вы и королевский палатин будите его постоянно «вылизывать», то на нем скоро не останется и прошлогоднего загара.
Монарх был несколько раздражен. Видимо Леон нарушил весь протокол прибытия.
- Коня - приказал монарх.
Гибеллину: - Сопровождайте и командуйте, капитан.
Резко и отрывисто прозвучал ряд команд.
- Я думаю совершить обьезд каре - сказала Августейшая милость.
И уже из седла Кипрасу:
- Я жду Вас завтра за пол часа до совета.
Склоненный Кипрас, стоял и глотал пыль славы.

Сообщение отредактировал Кипрас - 21.06.2007, 11:14

[Дебби Жевонс]

8 мая.
Личный кабинет  инспектора Дебора Жевонса.

    Да, теперь Д. Жевонс инспектор. Наконец-то покончено с этой дурацкой присказкой «младший».  Именно из-за этой приставки Жевонс стеснялся представляться в приличном обществе, все сразу относились к нему как к малолетке. Хорошо хоть не сюсюкались и не утипусились. Да и личный кабинет выделили. Хотя «личный кабинет» - это громко сказано. Один раз нюхнуть табаку, разок покурить и непроветриваемая комнатушка скрывалась в клубах непроглядного туман. Жевонс даже начал подумывать о том, что его старинная мечта сбудется и прольется на него табачный дождик. Осталось только подождать конденсации. Ровно половину площади занимал очаровательный деревянный стол. Столик.  И как раз еще осталось место для одежды и лат.
- Надо будет пригласить Бло, пускай обзавидуется. Ему-то такого не видать. – Разговаривал сам с собой Дебби, довольно улыбаясь. – Так и знал, что дело об убийстве Нуньяса принесет мне славу. Шутка ли, сам Король руку пожал!
      О том, что это было самоубийство, Жевонс предпочитал не вспоминать лишний раз. Затем инспектор погрузился в несбыточные мечты. В тех мечтах он ловит кровожадного серийного убийцу, раскрывает страшный заговор, получает просторный кабинет, в котором можно не только сидеть на стуле, но и даже стоять в полный рост.
    Жевонсу действительно было жалко закрывать это дело, да ничего не попишешь – руководство приказало. Особенно было жалко, что Гиббелина таки выпустили из клетки, но ничего не попишешь, все-таки у не алиби – человек 20 видели его пьяным в женской бане. Так и запишем в деле.. Дебби напоследок полистал бумажки, испорченные его кривым почерком и одним решительным движением захлопнул папку, достал печать «В архив» и с такой силой долбанул по обложке дела, что поднял в воздух клубы пыли из всех щелей кабинета.
- Пора пропустить по кружечке эля с Бло за упокой души капитана Нуньяса.

[Кипрас]

Написино в ночь с 8 на 9 мая, после подписания представления.

Господин инспектр Дебор Жевонс!
Поздравляю Вас с изменениями и карьерным ростом. надеюсь что в новом качестве Вы сможите в большем обьеме проявить свои способности и таланты в нашем нелегком деле, охрана правопорядка и установление справедливости.
Приглашаю Вас для представления и проставления.
Верховный Королевский Судья, дворянин мантии Леон Генри Кипрас.
DURA LEX SED LEX.

Сообщение отредактировал Кипрас - 21.06.2007, 11:18

[Вольфрам Бибервельт]

8 мая поздний вечер. Где-то в Гвибруке.

Владелец постоялого двора обязан быть огромными и громогласным, развеселить  шуткой, развлечь интересной беседой, дабы угодить постояльцам.
Владелец заведения под вывеской «Веселый поросенок», где временно остановился Вольфрам Бибервельт, обладал всеми этими качествами в превосходной степени. То есть был здоровенным высоким толстяком с буйными рыжими кудрями и крепкими кулаками, так что становилось ясно, что воришки и карточные мошенники обходят заведение десятой дорогой, а гости всегда  расплачиваются звонкой монетой.
Бибервельт отнюдь не скучал, в ожидании заказанного жаркого; хозяин, польщенный тем, что у него обедает барон,  бойко болтал о происшествии всколыхнувшем весь Гвибрук -  о странной смерти капитана Патрика Нуньяса и о мятеже гвардии.
- Подумать только, проломить башку капитану гвардии бронзовым львом! Еще и зарезать! И отравить! Да это дело неслыханное во всех отношениях! Болтают, что это дело заграничных шпионов. Хотят ослабить наше королевство, вот и убили капитана знаменитого капитана  Нуньяса. Большая политика, черт ее дери… Хотя, должен вам заметить,- Трактирщик понизил  голос,- По моему скромному разумению дело здесь совсем в другом. Какая политика какие шпионы… Из-за юбки все произошло. Из-за бабы, грубо говоря. Ходок он был, наш капитан Нуньяс , вот и доходился. Все в нашей жизни происходит из-за баб…
Впрочем барон  особенно не вслушивался в болтовню трактирщика-философа, предаваясь грустным размышлениям о бренности жизни.
Что греха таить, Бибервельт не очень любил капитана Патрика. Слишком часто их дороги пересекались в прошлом. И во дворце, и на улицах, и будуарах прекрасных кокоток, и за карточным столом соперничали они,  никогда не уступая пальму первенства. Иногда,  даже откровенно враждовали. Но никогда, никогда не желали друг-другу смерти.  И вот теперь Патрик Нуньяс погиб.
Вольфрам фон Бибервельт поднялся с бокалом в руке и от чистого сердца произнес.
- В память о  капитане  Патрике Нуньясе! Спи спокойно дорогой мой враг!

[Вольфрам Бибервельт]

Поздний вечер 8 мая. Где-то в Гвибруке.

«Мой дорогой Сир!..»

Вольфрам отложил перо в сторону. Идея, посетившая его в таверне  «веселый поросенок», когда он поднимал бокал за Патрика Нуньяса, прельщала его все больше и больше. Королевская армейская конница осталась без своего капитана и требовалось в кратчайшие сроки найти ему замену. Конечно это безнравственно, делать карьеру на покойнике, но заманчивые перспективы, открывающиеся перед молодым бароном, ослепляли его своим блеском.
«Мечтать не вредно, вредно не мечтать, вспомнилась ему давняя пословица. В самом деле, почему бы и нет. Почему мне барону Вольфраму фон Бибервельту, поручику легкой кавалерии, не стать капитаном армейской конницы. Уж в чем-чем, а в знатности рода и заслугах его перед отечеством я не уступлю никому.»
Правда голосок сомнения и осторожности шептал на ухо:
«Остановись-ка, бароша! Ты сколько времени не показывался в строю, года три, не меньше. Забыл уж все, поди? Да и потом, вспомни про свои похождения и ту дуэль.»
Но горячий хмель удачи  заливал этот холодок в груди. В конце  концов, служба при дворе не означает проявления тактико-стратегических талантов, здесь более важна гибкость и политес. А что касается дуэли, разве Король не человек и не дворянин…
Решено, сейчас же напишу королю письмо с просьбой о присвоении мне чина капитана и назначении на должность командира королевской конницы Гвибрука.
Он снова взялся за перо.

«Мой сир!

В свете сложившейся ситуации с гвардией и бесславной кончиной Вашего слуги и моего друга Патрика Нуньяса,  имею честь предложить Вашему величеству свою шпагу, дабы использовать меня в качестве Капитана Королевской конницы.
Вы вольны распоряжаться мной по своему усмотрению.
Нижайше прошу не отказывать в моей просьбе.
Надеюсь оправдать оказанное доверие.

Засим склоняюсь перед Вашим величеством в низком поклоне

Ваш верноподданный Барон Вольфрам фон Бибервельт.»

Вот так.
Вольфрам  прочитал письмо и остался доволен написанным. В меру суховато, вне всякого сомнения верноподданно и оставляет некую недосказанность. Король, человек проницательный поймет, что барон Вольфрам фон Бибервельт будет предан престолу и не колеблясь отдаст свою жизнь за короля , буде такая необходимость представится.
Оставалось лишь надеяться.
И придумать как побыстрее передать письмо королю.

Сообщение отредактировал Вольфрам Бибервельт - 25.06.2007, 10:33

[Кипрас]

Поздний вечер 8 мая 1644г. Таверна «Тихий омут». Ад.

- Вот и схоронили нашего Патрика – тихо, как бы сам с собой произнес Кипрас. Настроение было препротивное. Леон размышлял о превратностях судьбы и дворцовых интригах, в которые оказался, втянут по самое не балуйся. Дело Нуньяса, сначала казавшееся таким простым, с каждым шагом следствия принимало все новый и новый оборот, забираясь, все выше и круче. Были задействованы интересы таких фигур, таких ферзей, что порой становилось страшно. Сведения, которые он успел собрать на данный момент, обжигали точно горящие угли в горне. Марколо, его шеф и добрый приятель ведет свою игру и не смотрит на творимые им обиды и жертвы. Да, информация жгла и обжигала, она будет тлеть еще не один год, а то и десяток  лет.  Кто он, убийца и кто заказчик. Его честь, ранее только предполагавший о вершинах этой «горы», теперь располагал такими сведениями, которые были способны, вывернут на изнанку весь госаппарат, затронув его верхушку. Из вершины можно было сотворить гладкое и ровное, как попа младенца, плато.
« Это не гора, а айсберг, а, скорее всего огромная куча навоза в которую ты умудрился вляпаться» - такие грустные мысли витали в возбужденном сознании Леона. Он сидел и тихо напивался. Его уже не радовал вкус того портвейна, который принесла Берта, тяготила и сама обстановка. Полчаса назад Его честь встречался со своим осведомителем, Старым Пью, тот передал ему кое-какие сведения подтвержденные записями разговоров и некими документами. С ним была девушка, которую Кипрас видел сегодня на панихиде.  «Дж…пер, по моему» - подумал Леон. Он был несказанно удивлен, увидев эту пару. Даже помнится, подкалывал, Пью: «как, дескать, такая красотка, клюнула на такого облезлого кота, и пройдоху, как Старина Пью. На что получил достойный ответ: «что их обеденило общее дело и ничего более». « Ну, ну, трудитесь во благо» - было сказано им в ответ.
Еще раз, перечитав принесенное у Кипраса заныли зубы. Он уже побывал дома, перед встречей, снял с себя броню и излишнюю амуницию. Незачем волновать общественность излишним бряцанием железа. К тому же он переоделся и приляпал себе окладистую бородищу. При себе Леон оставил лишь кортик.
- Вот де…мо – сказал он вслух.
Его услышал дремавший до этого молодчик, и как бы отвечая на оба высказывания Леона произнес:
- Вы насчет какого Патрика. Я знавал двух. Один, что живет за углом, старьевщик, скупердяй и пройдоха. К тому же, поговаривают, приторговывает краденым, и имеет в наследство старого хрыча- дедушку, который, в свою очередь, как переберет так ругается, что у окрестных коров рога завиваются, что ваш штопор. Второй же, простите, говновоз, собирает с улиц свежий навоз и собачеи какашки. К тому же обладает таким же стервозным характером, как дедушка первого. Загнись они в один день разом, я бы, лично, ни капельки не расстроился.
Кипрас взглянул на говорившего. Глаза его стали наливались кровью. Рука, до этого просто лежавшая на столе, так сжала кружку, что умей та говорить, так даже бы не пискнула.
- Изыди, пес смердящий. И не гневи меня, я в гневе страшен.
Молодчик, казавшийся до этого не способным ни на какие действия, ловко, с грацией гепарда, выскочил из-за стола, и выхватил кинжал, весьма профессионально попер на Его честь.
- Опля - воскликнул Леон и метнул в обидчика кружку.
- Потанцуем.
Просвистевшая кружка ударила молодчика в плечо, а не прилетела тому в голову, либо в грудь, как метил Кипрас. « Стареем» - подумал Леон. Перекувыркнувшись назад, крутанувшись через плечо, Его честь схватил стул, который мгновение назад был под ним, и уже в полуприсяде выставил оный навстречу блиставшему клинку. Народ до этого занимавшийся каждый своим делом, побросал свои занятия и уставился на очередное развлечение. Бармен, до этого не ожидавший столь резкого пуэте в пространстве и времени, замешкался за стойкой, доставая своего знаменитого «миротворца». Здоровенную дубину с надлежащей надписью. Такой если хорошо приложишь, можно было успокоить минут на 20-30.
Соперники продолжали кружить вокруг друг дружки. Клинок пел свою песню. На ножках стула и пальцах Леона появились порезы. Улучив момент Кипрас «завязал» клинок противника и, сделав подсечку, повалил молодчика на пол. Поприжав его перекладиной ножек, он каблукам сапога так двинул противника в пах, что тот запел акапелло, как мальчик на хорах.
Далее последовала вспышка света и усиливающаяся с нарастанием головная боль. Это был «миротворец» подоспевшего бармена. Тот не разбирался кто прав, а кто виноват. Падая, Кипрас машинально рванул бороду и вспомнил маму. Перевернув его, бармен тоже почему-то тоже вспомнил родителей.       

[Епископ Корнелиус Скандербег]

вечер 8 числа. Собор.

    - Ага! – воскликнул аббат Эрле и запустил ботинком в копошившуюся на полке крысу.
    Крыса, услышав шум, растворилась в темноте нетопленого камина, а ботинок врезался в стопку книг.
    Стопка начала потихоньку заваливаться, и Эрле, подпрыгивая на  обутой ноге, бросился хватать ее руками.
    Не успел.
    Шум привлек епископа Корнелиуса, сидевшего за мемуарами в соседнем кабинете. По вполне понятным причинам Его Высокопреосвященство, не показывался на людях, если только того не требовал долг пастыря, ибо сказано в Писании «доверь ближнему свет деяний мирских, духовных же исполни сам». Пришлось пойти отпевать беднягу Нуньяса.
    Кое-какие опасения, все же имелись… ну там может чего сказал лишнего на площади. А с кем не бывает? Гвидо вон вообще из казармы не выходит. А после разговора его с капитаном Гибеллином, и вовсе пребывает днесь в дурном расположении духа.
    И вот тут возник, мягко говоря, ниоткуда крик и грохот. Неприятно удивленный Корнелиус нахмурился и пошел проверить что случилось. В коридорчике его перехватил капрал Травельен.
    - Ваше Высокопреосвященство! Разрешите вопрос.
    - Озвучивай, сын мой, не томи свою душу, - кашлянул епископ. – Еретики?
    - А?
    - Чего надо?
    - Ваше Высокопреосвященство, я хотел узнать когда Вы отпустите моего брата с  его отрядом?
    Корнелиус пропустил вопрос мимо ушей. Вместо ответа он махнул рукой, призывая Травельена последовать за собой, и сконфуженный капрал был вынужден подчиниться. Когда епископ увидел ползающего на карачках аббата, который вдобавок ко всему еще и доставал книги из камина, его чуть не хватил удар.
    - Эрле, Вы чем тут занимаетесь? Мои книги…
    - Ээ… Ваше Высокопреосвященство… крысы.
    - Вы их что ли жечь собирались? – Корнелиус с укором посмотрел на иуду.
    - Что Вы, Ваше Высокопреосвященство… крысы тут.
    - Крысы тут? – переспросил епископ. – Ну крысы, а книги зачем в огонь?
    - Они сами упали…ну я крысу…ботинок и вот. – Аббат покрутил грязными пальцами и черной пяткой.
    Епископ и Травельен тут же зажали носы.
    - Ноги Вы, что ли не моете, Эрле? – борясь со спазмами, выдавил Корнелиус.
    - Так до Пасхи еще два месяца…
    Епископ был непреклонен.
    - В баню! Травельен, - Его Высокопреосвященство слегка обернулся к капралу, - аббата в баню, и проследить, чтобы он вымыл пятки, а то не дай Бог какая зараза, что я тогда делать буду без помощника? После этого пошлите ко мне Левеньера. Он возьмет с собой мою книгу, когда отправиться домой в Святую Обитель. Там ее должны переписать девять раз, я напишу все указания… Пойдемте.
    Аббат Эрле достал носовой платочек и вытер испарину со лба.
    Епископ тем временем давал указания отбывающему Левеньеру. Кроме всего прочего, святой отец вручил капралу секретное послание Владыке с описанием последних событий, произошедших в Гвибруке, и своих подозрениях, относительно будущих политических последствий возвышения Советника Марколо и попыткой расправиться с лояльным Церкви и королю рыцарем Гибеллином. На словах Корнелиус передал только просьбу выслать ему не заполненный патент на назначение Великим Магистром, кое давно было для Святого Престола желаемо непременно быть даровано первому рыцарю Тибуроны, рода древнего как сам Ринн – графу Балиану Гибеллину.

[Вольфрам Бибервельт]

Поздний вечер 8 мая. У стен Королевского дворца и далее по тексту.

Закутанный в плащ до самых глаз Вольфрам фон Бибервельт стоял неподалеку от дверей одного из боковых входов в левое крыло  Королевского дворца. Тьма полностью скрывала его от посторонних взглядов.
«Интересная выдается ночка, черт меня дери, - думал он, разглядывая зашторенные окна покоев леди Изабель, освященные изнутри мягким светом..- И как мне попасть к Белль? А попасть мне к ней необходимо, ибо только она одна сможет составить мне протекцию и предать мое письмо королю.  И, даже если я попаду к ней, вспомнит ли она своего давнего знакомца? И если вспомнит, захочет ли помочь? Однако достаточно «если». Вперед барон и да пребудет с тобой удача.» Однако для начала необходимо было как-нибудь проникнуть во дворец, а у всех дверей стояла стража. Бибервельт хоть и был бароном, однако титул не давал ему права посреди ночи заявляться в королевский дворец и требовать аудиенции у герцогини Велларде.
В раздумьях он смотрел на недосягаемые двери и в голове рождались планы один сказачнее другого. Вот он поднимается в покои по веревочной лестнице, или находит потайную калитку и она оказывается незапертой, или…
Мечты его прервал звук шагов. Припозднившаяся парочка, похоже,  камеристка и лакей, прошли нежно воркуя  к дверям. Послышались слова, которых Бибервельт не очень разобрал,  и стражники расступились и не спросив ни о чем дали парочке дорогу.
Пожалуй, это был шанс. Нахлобучив на нос шляпу, и еще плотнее закутавшись в плащ,  Бибервельт решительно шагнул к дверям.
Все удалось... Удалось до нелепости легко. Завидев решительно идущего к дверям человека, осанкой и походкой похожего на  офицера, стражники внутренне подобрались и вытянулись во фрунт, показывая, что их зря поставили на такой малозначительный пост. Бибервельт, самым своим грозным голосом рыкнул что-то похожее на слова предыдущей парочки, и прошел мимо стражей, нагло задев одного из них ножнами шпаги.
«Ну-ну, фортуна по прежнему милостива ко мне, что-то будет дальше…»
Он поднялся по крутой винтовой лестнице на этаж герцогини Изабеллы и оказался в длинной широкой галерее, всем своим видом свидетельствующей, что младшие швейцары и прочая дворцовая челядь сюда не захаживают. Слева тянулись огромные, до самого потолка окна и лунный свет, проникающий через них, образовывал на полу стройную шеренгу серебристых прямоугольников. Этот лунный свет играл злые шутки, казалось статуи украшающие коридор, оживали и украдкой следили за бароном. Ко всему прочему тишину нарушали странные звуки, раздающиеся из темноты: стоны, оханье какое-то копошенье. Казалось, в угольно-черной тьме собрались ждущие полуночи выходцы из преисподней…
Бибервельт, будучи наделен живой и богатой фантазией, поежился и постарался скорее преодолеть внушающее страх место. Внезапно он остановился как вкопанный, облечено вздохнул и фыркнул в усы. Уютно расположившись в одном из альковов, давешняя парочка, благодаря которым Бибервельт проник во дворец, предавались вполне недвусмысленным утехам. Откровенно позавидовав удачливым любовникам барон последовал дальше, ибо довольно хорошо представлял расположение покоев герцогини.

***

Герцогиня Изабелла Саманта Велларде, младшая сестра короля Родрика, сидела  в высоком кресле и задумчиво расчесывала свои роскошные русые волосы. Фрейлин и горничных она отпустила, собираясь предаться грустным воспоминаниям. Внезапно какой-то звук  заставил ее вздрогнуть. Герцогиня осмотрелась вокруг: ничего.
«Я стала очень нервной, - подумала она. – Это все из-за проклятого убийства…»
Вдруг на ушко герцогине, откуда-то из-за  плеча раздался странный голос:
- Так,  значит, вы палач мой нежный,
Всерьез меня задумали казнить?
Как будто смерти неизбежной
Вас  и меня  дано разъединить!

Изабель замерла. Эти стихи ей посвятили много лет назад, когда она была совсем еще юной и часто влюблялась в блистательных придворных кавалеров. С той поры прошло много времени, но эти стихи она запомнила…
Она резко обернулась и увидела коленопреклоненного мужчину, в надвинутой на глаза шляпе. Секунда, шляпа отлетела в сторону и герцогиня узнала барона фон Бибервельта, старинного своего приятеля, незнамо где пропадавшего целых три года.
- Это вы, Вольфрам? Меня не обманывают глаза, это действительно вы?
- Я, моя королева, я собственной персоной. Я вернулся, чтобы как и прежде упасть к  вашим ногам и быть  преданным рабом , моя любимая госпожа…
- Вы говорите эти слова всем девушкам, которые встречаются на вашем пути? Я много слышала о ваших похождениях!
- О, я уже давно не тот, что прежде. Где мои былые годы, где та лихость и безрассудство с которыми мы бросались  навстречу разным авантюрам. Где та кучка придворных шалопаев, безголовых мальчишек без которых не обходилась ни одна шалость. Их нет, все стали какими-то степенными, важными. И я тоже изменился…
- Ну уж это вы врете, дорогой барон! Чтобы ночью пробраться ко мне в покои нужна незаурядная лихость и удачливость,- герцогиня улыбнулась.- Так, что-же заставило вас прийти ко мне в столь поздний час, грубейшим образом нарушая этикет? Что будет если сейчас позвоню в этот колокольчик?
- Меня изгонят из дворца, и быть может, мы с вами никогда не увидимся, а между тем вот здесь лежит письмо, которое позволит нам встречаться на самых законных основаниях. Я хочу занять место капитана Королевской конницы, и только вы сможете помочь мне в этом. Передайте это письмо  королю и … О вы плачете, что же я сказал такого, что заставил вас расплакаться, дорогая?
Бибервельт шагнул вперед и нежно вытер слезы катящиеся по щекам герцогини…

Сообщение отредактировал Вольфрам Бибервельт - 25.06.2007, 10:33