Полная версия: Беспокойный мертвец или страсти вокруг Патрика
Начинаем. Удачи всем игрокам
Вечер 5 мая. Дворец Велларде.
Вечернее солнце медленно катилось к горизонту, но его по-весеннему теплые лучи, падали сквозь стрельчатые окна на паркетный пол с замыловатым рисунком, продолжая согревать и освещать Каминный Зал дворца Велларде. С каждым днем небесное светило заходило всё позже, щедро одаривая своим благодатным теплом соскучившихся по нему за долгую зиму жителей Гвибрука.
Каминный Зал, или как его чаще именовали – Салон (а особые грамотеи - Салун, протягивая «у» на заморский манер), был обязан своим названием трем каминам, расположенным в разных его концах. Помещение было огромным и имело форму, которую невозможно охарактеризовать с точки зрения общепринятой геометрии. Зал изгибался и имел множество закутков, углублений и стен, расположенных под сомнительными углами друг к другу. Это давало возможность разделить его на более-менее уединенные зоны, где каждый мог заниматься свои делом, в то же время оставаясь в общей компании. Дворцовые жители любили этот зал и проводили в нем значительную часть своего свободного времени. Здесь следует учесть, что у многих из них никакого другого времени, кроме как свободного и не было. Порой сюда наведывались и члены королевской семьи, правда, за исключением самого короля, который по каким-то своим соображениям всегда обходил это место стороной.
Так и сейчас, разморенные после насыщенного обеда знатные обитатели замка разбрелись по разным углам Салона. Кто-то дремал на диванах и креслах, несколько молоденьких фрейлин окружили розовощекого юнца, исполняющего на рояле легкомысленные пьески. Парочка седоволосых советников размякла от переедания за шахматным столиком напротив друг друга, и раз в несколько минут один из них с трудом протягивал руку, чтобы с кряхтением чуть-чуть передвинуть очередную пешку. Те, кто припозднился к обеду, ещё позвякивали ложками и вилками за длинными дубовыми столами в обеденной зоне Салона, а услужливые и вездесущие слуги, чуть слышно шурша мягкими туфлями, подносили им всё новые яства.
В закутке у западного камина рядом с окном удобно расположившись в кресле и развернув свежий номер «Гвибрукского Герольда» сидел королевский советник Марколо. В полудреме, укрывшись от посторонних глаз за газетными листами, он время от времени окидывал взглядом присутствующих. Всё что было сказано в Салоне достигало его слуха, а достигнув превращалось в очень ценную информацию, которой в соответствующих обстоятельствах он не преминет воспользоваться. Впрочем, этот вечер обещал быть на редкость спокойным и, скорее всего, скучным и бессмысленным.
Сезар уже собрался уйти, чтобы приступить к куда более важным делам, нежели выслушивание бестолкового девичьего щебетания, когда дверь ведущая в южную часть дворца распахнулась, и в Салон ввалился юный лорд Рандлхоп. Из-под взлохмаченной прически на присутствующих в зале смотрели выпученные глаза Генри, и в них отражался искренний ужас. Генри побледнел и покачнулся.
- Кошмар! – пропищал он срывающимся голосом, - Господа, случилось непоправимое!
От падения Рандлхопа спас случившийся рядом личный помощник и телохранитель главного советника мсье Хольп. Мсье Хольп был громадной, целиком состоящей из мышечной массы детиной, и имел особенность происходить с людьми по разным причинам неприятными Марколо. (Порой люди так и отвечали на вопрос: «А что произошло со стариной Джонсоном?» - «Мсье Хольп».) В данном случае Хольп вынырнул из-за спины Генри и весьма любезно поддержал начинающего заваливаться юного лорда.
- О, боже! Генри, что случилось? – залепетали дамы, окружая его. Несколько мужчин также подступило с расспросами, в то время как Рандлхоп, не приходя в себя, блеял и мычал что-то трудно распознаваемое.
Советник Марколо протиснулся сквозь образовавшуюся толпу и, оценив ситуацию, влепил Генри звонкую пощечину, что возымело эффект, по крайней мере Рандлхоп выпрямился, схватившись за пылающую щеку.
- Простите, дамы и господа, - обратился Сезар к окружающим его лицам, - было необходимо остановить истерику.
Он положил руку на плечо Рандлхопу и с сочувствием заглянул в глаза.
- Милый Генри, присядьте сюда, - продолжил Сезар, когда мсье Хольп выдернул кресло из-под одного из дряхлых шахматистов, - Успокойтесь, и, наконец, скажите нам, что стряслось.
- Милорд, это такой ужас! - Генри попытался снова закатить глаза, но, встретившись взглядом с Сезаром, передумал, - Капитан Нуньяс, Патрик…
Речь прервалась всхлипами. Дамы ахнули в предчувствии того самого, непоправимого.
- Во имя всех пенгерских акул, Рандлхоп, скажите же, что с Нуньясом! – крикнул мужчина справа от Сезара. При упоминании Пенгрии взгляд советника быстро скользнул по лицу говорящего, и в воображаемом блокноте напротив его имени появилась многообещающая галочка.
Рандлхоп вздохнул, собирая волю в кулак.
- Я был в его комнате… Только что. О, боги! Он мертв. Он лежал, весь в крови… Его голова… А рядом валялся бронзовый лев с каминной полки, весь в крови… Кровь…
Тут силы окончательно покинули юного лорда, и он отключился.
Вечернее солнце медленно катилось к горизонту, но его по-весеннему теплые лучи, падали сквозь стрельчатые окна на паркетный пол с замыловатым рисунком, продолжая согревать и освещать Каминный Зал дворца Велларде. С каждым днем небесное светило заходило всё позже, щедро одаривая своим благодатным теплом соскучившихся по нему за долгую зиму жителей Гвибрука.
Каминный Зал, или как его чаще именовали – Салон (а особые грамотеи - Салун, протягивая «у» на заморский манер), был обязан своим названием трем каминам, расположенным в разных его концах. Помещение было огромным и имело форму, которую невозможно охарактеризовать с точки зрения общепринятой геометрии. Зал изгибался и имел множество закутков, углублений и стен, расположенных под сомнительными углами друг к другу. Это давало возможность разделить его на более-менее уединенные зоны, где каждый мог заниматься свои делом, в то же время оставаясь в общей компании. Дворцовые жители любили этот зал и проводили в нем значительную часть своего свободного времени. Здесь следует учесть, что у многих из них никакого другого времени, кроме как свободного и не было. Порой сюда наведывались и члены королевской семьи, правда, за исключением самого короля, который по каким-то своим соображениям всегда обходил это место стороной.
Так и сейчас, разморенные после насыщенного обеда знатные обитатели замка разбрелись по разным углам Салона. Кто-то дремал на диванах и креслах, несколько молоденьких фрейлин окружили розовощекого юнца, исполняющего на рояле легкомысленные пьески. Парочка седоволосых советников размякла от переедания за шахматным столиком напротив друг друга, и раз в несколько минут один из них с трудом протягивал руку, чтобы с кряхтением чуть-чуть передвинуть очередную пешку. Те, кто припозднился к обеду, ещё позвякивали ложками и вилками за длинными дубовыми столами в обеденной зоне Салона, а услужливые и вездесущие слуги, чуть слышно шурша мягкими туфлями, подносили им всё новые яства.
В закутке у западного камина рядом с окном удобно расположившись в кресле и развернув свежий номер «Гвибрукского Герольда» сидел королевский советник Марколо. В полудреме, укрывшись от посторонних глаз за газетными листами, он время от времени окидывал взглядом присутствующих. Всё что было сказано в Салоне достигало его слуха, а достигнув превращалось в очень ценную информацию, которой в соответствующих обстоятельствах он не преминет воспользоваться. Впрочем, этот вечер обещал быть на редкость спокойным и, скорее всего, скучным и бессмысленным.
Сезар уже собрался уйти, чтобы приступить к куда более важным делам, нежели выслушивание бестолкового девичьего щебетания, когда дверь ведущая в южную часть дворца распахнулась, и в Салон ввалился юный лорд Рандлхоп. Из-под взлохмаченной прически на присутствующих в зале смотрели выпученные глаза Генри, и в них отражался искренний ужас. Генри побледнел и покачнулся.
- Кошмар! – пропищал он срывающимся голосом, - Господа, случилось непоправимое!
От падения Рандлхопа спас случившийся рядом личный помощник и телохранитель главного советника мсье Хольп. Мсье Хольп был громадной, целиком состоящей из мышечной массы детиной, и имел особенность происходить с людьми по разным причинам неприятными Марколо. (Порой люди так и отвечали на вопрос: «А что произошло со стариной Джонсоном?» - «Мсье Хольп».) В данном случае Хольп вынырнул из-за спины Генри и весьма любезно поддержал начинающего заваливаться юного лорда.
- О, боже! Генри, что случилось? – залепетали дамы, окружая его. Несколько мужчин также подступило с расспросами, в то время как Рандлхоп, не приходя в себя, блеял и мычал что-то трудно распознаваемое.
Советник Марколо протиснулся сквозь образовавшуюся толпу и, оценив ситуацию, влепил Генри звонкую пощечину, что возымело эффект, по крайней мере Рандлхоп выпрямился, схватившись за пылающую щеку.
- Простите, дамы и господа, - обратился Сезар к окружающим его лицам, - было необходимо остановить истерику.
Он положил руку на плечо Рандлхопу и с сочувствием заглянул в глаза.
- Милый Генри, присядьте сюда, - продолжил Сезар, когда мсье Хольп выдернул кресло из-под одного из дряхлых шахматистов, - Успокойтесь, и, наконец, скажите нам, что стряслось.
- Милорд, это такой ужас! - Генри попытался снова закатить глаза, но, встретившись взглядом с Сезаром, передумал, - Капитан Нуньяс, Патрик…
Речь прервалась всхлипами. Дамы ахнули в предчувствии того самого, непоправимого.
- Во имя всех пенгерских акул, Рандлхоп, скажите же, что с Нуньясом! – крикнул мужчина справа от Сезара. При упоминании Пенгрии взгляд советника быстро скользнул по лицу говорящего, и в воображаемом блокноте напротив его имени появилась многообещающая галочка.
Рандлхоп вздохнул, собирая волю в кулак.
- Я был в его комнате… Только что. О, боги! Он мертв. Он лежал, весь в крови… Его голова… А рядом валялся бронзовый лев с каминной полки, весь в крови… Кровь…
Тут силы окончательно покинули юного лорда, и он отключился.
Вечер 5 мая, таверна «Тихий Омут»
- Роберт! Откройте окна! Валерьянки!
В небольшой захламленной комнате под потолком тяжело зависал дурно пахнущий туман. В нем смутно виднелись очертания фигуры в белом халате и огромного шкафа с пробирками.
Стекла окон тихо звякнули, петли скрипнули, и рамы широко отворились. В комнату тут же ворвался нежный поток свежего воздуха. Тот запутался в светлых пышных кудрях, прорвался вперед и еле заметно развеял туман.
- Ро-о-оберт, - Таисия, закрыв глаза, пыталась вдохнуть запах природы, но химический туман начинал походить на запах тухнущей рыбы. – Умоляю вас, валерьянки!
- Секунду, моя дорогая... я почти... почти скрестил...
- Бульдога с носорогом... – подражая голосу, Таисия плюхнулась в глубокое старое кресло, предварительно прилично для неприличия высоко задрав подол платья.
- Муху со слоном, - фигура в халате развернулась.
Два маленьких глаза, спрятанные за двумя невозможно толстыми линзами, что делали их одновременно косыми и огромными, вполне логично уставились на обнаженные колени Таисии.
- Ро-о-оберт!!!
- Что на этот раз так испугало вас, моя дорогая? – тот, вздохнув, направился к шкафу.
- Роберт, у меня для вас такая новость! Я только с королевского дворца!
- Скажите, умоляю, что Велларде жестоко взорван! – Роберт копался в шкафу, стекляшки громко звяками.
- Откуда в вас столько негатива? – Тася, как ребенок, хлопала ладонями по скомканной юбке. – Капитан Нуньяс... он... он...
- Взорвал Велларде?
- Нет!!!
Роберт подошел к столику и что-то налил в стакан из резной хрустальной бутыли.
- Патрик... он...
- Стал одним из ваших ухажеров?
- Нет же, Роберт!!!
- Он им был??
- Нет!!! Не был!!! – Тася сдвинула бровки и потянулась за стаканом. – Хотя, мог бы им стать... Роберт, Роберт, Роберт... Нуньяс убит. Этим вечером. В своей спальне.
Молчание... как вдруг Роберт подскочил на месте и схватился за голову.
- Какой кошма-а-а-а-а-ар!!!
- Не смешно, мой друг. Не смешно... Патрик был хорошим человеком...
- Таисия, дорогая! Капитаном больше, капитаном меньше...
- Как вы можете так говорить? – чуть не расплакалась та, поднеся стакан ко рту. – Что это?..
- Вы просили валерьянки.
- Это спирт!
- Это лучше.
- Лучше спирта?
- Лучше валерьянки.
- Ро-о-оберт!
- Роберт! Откройте окна! Валерьянки!
В небольшой захламленной комнате под потолком тяжело зависал дурно пахнущий туман. В нем смутно виднелись очертания фигуры в белом халате и огромного шкафа с пробирками.
Стекла окон тихо звякнули, петли скрипнули, и рамы широко отворились. В комнату тут же ворвался нежный поток свежего воздуха. Тот запутался в светлых пышных кудрях, прорвался вперед и еле заметно развеял туман.
- Ро-о-оберт, - Таисия, закрыв глаза, пыталась вдохнуть запах природы, но химический туман начинал походить на запах тухнущей рыбы. – Умоляю вас, валерьянки!
- Секунду, моя дорогая... я почти... почти скрестил...
- Бульдога с носорогом... – подражая голосу, Таисия плюхнулась в глубокое старое кресло, предварительно прилично для неприличия высоко задрав подол платья.
- Муху со слоном, - фигура в халате развернулась.
Два маленьких глаза, спрятанные за двумя невозможно толстыми линзами, что делали их одновременно косыми и огромными, вполне логично уставились на обнаженные колени Таисии.
- Ро-о-оберт!!!
- Что на этот раз так испугало вас, моя дорогая? – тот, вздохнув, направился к шкафу.
- Роберт, у меня для вас такая новость! Я только с королевского дворца!
- Скажите, умоляю, что Велларде жестоко взорван! – Роберт копался в шкафу, стекляшки громко звяками.
- Откуда в вас столько негатива? – Тася, как ребенок, хлопала ладонями по скомканной юбке. – Капитан Нуньяс... он... он...
- Взорвал Велларде?
- Нет!!!
Роберт подошел к столику и что-то налил в стакан из резной хрустальной бутыли.
- Патрик... он...
- Стал одним из ваших ухажеров?
- Нет же, Роберт!!!
- Он им был??
- Нет!!! Не был!!! – Тася сдвинула бровки и потянулась за стаканом. – Хотя, мог бы им стать... Роберт, Роберт, Роберт... Нуньяс убит. Этим вечером. В своей спальне.
Молчание... как вдруг Роберт подскочил на месте и схватился за голову.
- Какой кошма-а-а-а-а-ар!!!
- Не смешно, мой друг. Не смешно... Патрик был хорошим человеком...
- Таисия, дорогая! Капитаном больше, капитаном меньше...
- Как вы можете так говорить? – чуть не расплакалась та, поднеся стакан ко рту. – Что это?..
- Вы просили валерьянки.
- Это спирт!
- Это лучше.
- Лучше спирта?
- Лучше валерьянки.
- Ро-о-оберт!
Вечер 5 мая, дворец Велларде
В сопровождении двух гвардейцев и личного телохранителя Марколо незамедлительно посетил комнату, которую занимал капитан Нуньяс в южном крыле дворца. Его взору предстала живописная картина распростертого на полу Патрика, голова которого действительно покоилась в луже крови. Пресловутый бронзовый лев валялся рядом. Ах, если бы всё было бы так просто, взять да и признать льва виновным в гибели капитана. И казнить бронзовую чушку путем переплавки во что-нибудь полезное. Но нет, все гораздо сложнее и, надо признать, увлекательнее.
Окинув поверхностным взглядом в меру роскошное убранство комнаты, советник не отметил видимых следов борьбы. Впрочем, особого порядка в комнате тоже не было: тут и там на кровать и кресла были наброшены элементы одеяния Нуньяса, на комоде и письменном столе лежало несколько бумаг, коробка конфет и наполовину наполненные бокалы украшали собой прикроватный столик.
Не тратя времени даром, Сезар отдал распоряжение одному из гвардейцев вызвать на место трагедии придворного лекаря и капитана королевской гвардии.
Лекарь явился первым, т.к. явно прозябал где-то в покоях дворца. Он не смел надолго отлучаться, ведь ему самому светило длительное лечение, если бы он потребовался царственным особам и не явился незамедлительно.
Сезар оставил доктора осматривать покойника, и, распорядившись немедленно доложить о результатах, направился в свой кабинет, который располагался в том же крыле на втором этаже. Гвардейцу, оставшемуся на посту перед дверью комнаты Нуньяса, было приказано никого кроме лекаря и капитана Гибеллина на место трагедии не допускать.
В сопровождении двух гвардейцев и личного телохранителя Марколо незамедлительно посетил комнату, которую занимал капитан Нуньяс в южном крыле дворца. Его взору предстала живописная картина распростертого на полу Патрика, голова которого действительно покоилась в луже крови. Пресловутый бронзовый лев валялся рядом. Ах, если бы всё было бы так просто, взять да и признать льва виновным в гибели капитана. И казнить бронзовую чушку путем переплавки во что-нибудь полезное. Но нет, все гораздо сложнее и, надо признать, увлекательнее.
Окинув поверхностным взглядом в меру роскошное убранство комнаты, советник не отметил видимых следов борьбы. Впрочем, особого порядка в комнате тоже не было: тут и там на кровать и кресла были наброшены элементы одеяния Нуньяса, на комоде и письменном столе лежало несколько бумаг, коробка конфет и наполовину наполненные бокалы украшали собой прикроватный столик.
Не тратя времени даром, Сезар отдал распоряжение одному из гвардейцев вызвать на место трагедии придворного лекаря и капитана королевской гвардии.
Лекарь явился первым, т.к. явно прозябал где-то в покоях дворца. Он не смел надолго отлучаться, ведь ему самому светило длительное лечение, если бы он потребовался царственным особам и не явился незамедлительно.
Сезар оставил доктора осматривать покойника, и, распорядившись немедленно доложить о результатах, направился в свой кабинет, который располагался в том же крыле на втором этаже. Гвардейцу, оставшемуся на посту перед дверью комнаты Нуньяса, было приказано никого кроме лекаря и капитана Гибеллина на место трагедии не допускать.
Вечер 5 мая, дворец Велларде
У принцессы Тики было все, что обычно бывает у прекрасных принцесс – и жила она в высокой-высокой башне (впрочем, жить в башне вовсе не так здорово как кажется, да и башня была не слишком-то высокой), семеро фрейлин (впрочем, все как одна – ленивые и болтливые), собственный пони и даже не один (впрочем, все пони обладают мерзким характером).
Принцесса быстро росла – и для скорейшего росту ее почивали как пирожными, так и всякими необходимыми знаниями – о количестве ее многочисленных заморских кузенов, о значениях львов сидящих, львов лежащих и львов с высунутым языком. Принцесса знала множество подобных, несомненно, полезных вещей – однако, к своим годам была свята уверена, что пирожные, кои она потребляет за каждым обедом растут на пирожном дереве, словно яблоки.
Кому-то может показаться это ужасным, но зачем принцессе, стратегическая задача которой выйти удачно замуж и послужить укреплению связей с союзными государствами, а то и принести короне новые территории и новых подданных, зачем такой принцессе знать об истинном происхождении пирожных? Не зачем! Только суета и излишество.
Все Велларде славились непростым характером, и Тика тоже была не сахар. Подобный кузнечной наковальне, тяжелый нрав принцессы дамокловым мечом нависал над всяким, кто был как-то от нее зависим. Спасало одно – принцесса была отходчива и, в общем-то, добра сердцем – то есть не приказывала сразу расчленить провинившегося на множество кусков.
Поэтому фрейлины не менялись, а оставались теми же. Немного поплакав, они возвращались обратно. Впрочем, они были единственными, кто был готов терпеть нежно лелеемую с малых лет принцессу, остальные же старались держаться от нее подальше – и становились жертвами войны. Войны которую Тика уже довольное долгое время вела с одолевающей ее скукой. И войну она эту проигрывала.
В самом деле – обливать компотом проходящих под балконом прохожих, мазать кремом дворцовый паркет, запускать бумажные самолетики в послов иных держав и прочие веселые вещи – это интересно, но не более пяти раз, а затем весь кураж куда-то улетучивается.
Конечно, можно издеваться над определенными людьми – доводя их до кипения, чтобы пар из ушей шел. И тут Тике не было равных – так как она никого не боялась – ни черта, ни бога, ни самого короля. Хотя, конечно, короля немного побаивалась, но виду никогда не подавала. И одним из последних ее целей был некто капитан королевской армии Патрик Нуньяс.
Каково же было изумление принцессы, когда в один из вечеров ее фрейлина Ингелотта прибежала с известием о том, что Патрика убили.
У принцессы Тики было все, что обычно бывает у прекрасных принцесс – и жила она в высокой-высокой башне (впрочем, жить в башне вовсе не так здорово как кажется, да и башня была не слишком-то высокой), семеро фрейлин (впрочем, все как одна – ленивые и болтливые), собственный пони и даже не один (впрочем, все пони обладают мерзким характером).
Принцесса быстро росла – и для скорейшего росту ее почивали как пирожными, так и всякими необходимыми знаниями – о количестве ее многочисленных заморских кузенов, о значениях львов сидящих, львов лежащих и львов с высунутым языком. Принцесса знала множество подобных, несомненно, полезных вещей – однако, к своим годам была свята уверена, что пирожные, кои она потребляет за каждым обедом растут на пирожном дереве, словно яблоки.
Кому-то может показаться это ужасным, но зачем принцессе, стратегическая задача которой выйти удачно замуж и послужить укреплению связей с союзными государствами, а то и принести короне новые территории и новых подданных, зачем такой принцессе знать об истинном происхождении пирожных? Не зачем! Только суета и излишество.
Все Велларде славились непростым характером, и Тика тоже была не сахар. Подобный кузнечной наковальне, тяжелый нрав принцессы дамокловым мечом нависал над всяким, кто был как-то от нее зависим. Спасало одно – принцесса была отходчива и, в общем-то, добра сердцем – то есть не приказывала сразу расчленить провинившегося на множество кусков.
Поэтому фрейлины не менялись, а оставались теми же. Немного поплакав, они возвращались обратно. Впрочем, они были единственными, кто был готов терпеть нежно лелеемую с малых лет принцессу, остальные же старались держаться от нее подальше – и становились жертвами войны. Войны которую Тика уже довольное долгое время вела с одолевающей ее скукой. И войну она эту проигрывала.
В самом деле – обливать компотом проходящих под балконом прохожих, мазать кремом дворцовый паркет, запускать бумажные самолетики в послов иных держав и прочие веселые вещи – это интересно, но не более пяти раз, а затем весь кураж куда-то улетучивается.
Конечно, можно издеваться над определенными людьми – доводя их до кипения, чтобы пар из ушей шел. И тут Тике не было равных – так как она никого не боялась – ни черта, ни бога, ни самого короля. Хотя, конечно, короля немного побаивалась, но виду никогда не подавала. И одним из последних ее целей был некто капитан королевской армии Патрик Нуньяс.
Каково же было изумление принцессы, когда в один из вечеров ее фрейлина Ингелотта прибежала с известием о том, что Патрика убили.
Вечер, 5 мая. Дворец Велларде.
Когда звезды задевали о мраморные плиты пола, получался весьма специфический звук. По незнанию, многие принимали его за брошенные кем-то ключи. Однако люди, имеющие отношение ко Двору семейства Велларде, могли определить не медля бряцанье шпор рыцаря Балиана. Гобелены слегка колыхались в такт его движениям, задумчивый взгляд его, стального цвета, глаз остановился у двери в комнату капитана Патрика Нуьяса.
Гибеллин был бы не прочь задушить Советника, еще бы при Дворе все знали что эти двое не питают друг к другу симпатий. Раздражало больше всего, что этот «советник» послал за ним его собственного гвардейца! Лейтенант роты, несущей во Дворце вахту, видимо находился в неведении…
Советник Сезар Марколо и рыцарь Балиан возглавляли параллельные ведомства и не подчинялись друг другу, и, мягко говоря, свое недовольство капитан Железной Гвардии собирался высказать в лицо Серому Кардиналу Марколо как только увидит его лично.
Гвардеец отдал честь своему капитану и отступил в сторону. Капитан смерил его пронизывающим взглядом.
- Одно мне ясно, - проговорил он. – Если не сам Патрик позвал меня к себе – стало быть он не в состоянии это сделать. Итак, назовите причину Роланд, Вы дворянин, я могу доверять Вам.
- Все что я знаю, милорд, это то, что капитан Нуньяс лежит там за дверью толи с проломанной, толи вообще без головы…
- Один лежит?
- Там еще доктор, живой...
- Что он делает?
- Видать щупает пульс… ну или что там полагается в таких случаях.
- В таких случаях полагается накидывать сверху простынку.
- Ну, может накидывает простынку.
- Давно он этим занимается?
- Порядочно…
Капитан Гибеллин отворил дверь и вошел в комнату.
Первое, что он увидел был доктор, сидящий в кресле. Рыцарь едва взглянул на него.
- Что скажете? По видимому, вы должны мне, что-то передать.
- Его светлость милорд Марколо не велел мне ничего передавать милорду рыцарю.
- Ну а я тут зачем? Что я должен по его мнению делать?
- Эту информацию он так же мне не доверил, милорд.
- Сказал хоть что-нибудь?!
- Мне – нет, милорд.
- А вы тут, чем занимались?
- Осматривал тело, милорд, и пришел к выводу, что это убийство.
- Правда? А я уж было подумал, что Патрик сам себе голову проломил. Или оторвал?
- Голова на месте, милорд, только она не жизнеспособна, по причине пролома, через который вытекли мозги.
- Ну теперь ясно, - с деланным облегчением выпалил рыцарь, - Советник милорд Марколо решил сделать меня ищейкой… этого еще не хватало.
Гибеллин развернулся и вышел в кородор.
- Роланд, предупредите лейтенанта, дело не шуточное. Пусть пришлет оруженосца и пажа для посылок. На этом месте теперь пост номер один. Никого не впускать, кроме короля, головой ответишь. Доктора не выпускай. Оруженосца – внутрь, пусть смотрит в оба! И никто ничего не трогает!
- Понял, милорд! – отчеканил гвардеец.
И капитан Гибеллин отправился к самому Советнику Марколо, чтобы высказать ему все что он о нем думает.
Когда звезды задевали о мраморные плиты пола, получался весьма специфический звук. По незнанию, многие принимали его за брошенные кем-то ключи. Однако люди, имеющие отношение ко Двору семейства Велларде, могли определить не медля бряцанье шпор рыцаря Балиана. Гобелены слегка колыхались в такт его движениям, задумчивый взгляд его, стального цвета, глаз остановился у двери в комнату капитана Патрика Нуьяса.
Гибеллин был бы не прочь задушить Советника, еще бы при Дворе все знали что эти двое не питают друг к другу симпатий. Раздражало больше всего, что этот «советник» послал за ним его собственного гвардейца! Лейтенант роты, несущей во Дворце вахту, видимо находился в неведении…
Советник Сезар Марколо и рыцарь Балиан возглавляли параллельные ведомства и не подчинялись друг другу, и, мягко говоря, свое недовольство капитан Железной Гвардии собирался высказать в лицо Серому Кардиналу Марколо как только увидит его лично.
Гвардеец отдал честь своему капитану и отступил в сторону. Капитан смерил его пронизывающим взглядом.
- Одно мне ясно, - проговорил он. – Если не сам Патрик позвал меня к себе – стало быть он не в состоянии это сделать. Итак, назовите причину Роланд, Вы дворянин, я могу доверять Вам.
- Все что я знаю, милорд, это то, что капитан Нуньяс лежит там за дверью толи с проломанной, толи вообще без головы…
- Один лежит?
- Там еще доктор, живой...
- Что он делает?
- Видать щупает пульс… ну или что там полагается в таких случаях.
- В таких случаях полагается накидывать сверху простынку.
- Ну, может накидывает простынку.
- Давно он этим занимается?
- Порядочно…
Капитан Гибеллин отворил дверь и вошел в комнату.
Первое, что он увидел был доктор, сидящий в кресле. Рыцарь едва взглянул на него.
- Что скажете? По видимому, вы должны мне, что-то передать.
- Его светлость милорд Марколо не велел мне ничего передавать милорду рыцарю.
- Ну а я тут зачем? Что я должен по его мнению делать?
- Эту информацию он так же мне не доверил, милорд.
- Сказал хоть что-нибудь?!
- Мне – нет, милорд.
- А вы тут, чем занимались?
- Осматривал тело, милорд, и пришел к выводу, что это убийство.
- Правда? А я уж было подумал, что Патрик сам себе голову проломил. Или оторвал?
- Голова на месте, милорд, только она не жизнеспособна, по причине пролома, через который вытекли мозги.
- Ну теперь ясно, - с деланным облегчением выпалил рыцарь, - Советник милорд Марколо решил сделать меня ищейкой… этого еще не хватало.
Гибеллин развернулся и вышел в кородор.
- Роланд, предупредите лейтенанта, дело не шуточное. Пусть пришлет оруженосца и пажа для посылок. На этом месте теперь пост номер один. Никого не впускать, кроме короля, головой ответишь. Доктора не выпускай. Оруженосца – внутрь, пусть смотрит в оба! И никто ничего не трогает!
- Понял, милорд! – отчеканил гвардеец.
И капитан Гибеллин отправился к самому Советнику Марколо, чтобы высказать ему все что он о нем думает.
Вечер, 5 мая, улица
Девушка шла прочь от замка. Отойдя от него на какое-то растояние, она остановилась и оглянулась. Похоже, в замке была суматоха - он был весь в огнях или это всегда так. Посмотрев еще минутку на замок, девушка продолжила путь. Избегая людных мест, сворачивая в темные узкие переулки, Джеспер направлялась в таверну "Тихий Омут".
По дороге, не заметив выросшую перед ней фигуру, она налетела на незнакомца.
- Осторожней, - раздался ее возмущенный вскрик.
- Извините, мисс, - буркнул неизвестный и скрылся в сумраке вечера.
- Болван, - обозлилась девушка, проводив мужчину злым взглядом.
Потом поднялась и продолжила свой путь.
Девушка шла прочь от замка. Отойдя от него на какое-то растояние, она остановилась и оглянулась. Похоже, в замке была суматоха - он был весь в огнях или это всегда так. Посмотрев еще минутку на замок, девушка продолжила путь. Избегая людных мест, сворачивая в темные узкие переулки, Джеспер направлялась в таверну "Тихий Омут".
По дороге, не заметив выросшую перед ней фигуру, она налетела на незнакомца.
- Осторожней, - раздался ее возмущенный вскрик.
- Извините, мисс, - буркнул неизвестный и скрылся в сумраке вечера.
- Болван, - обозлилась девушка, проводив мужчину злым взглядом.
Потом поднялась и продолжила свой путь.
Вечер. 5 мая. Дворец Велларде.
Делу - время, а потехе - час.
- Я уже и не помню, как выглядят мои доспехи Ясмин, о каких подвигах вы говорите? – юноша звонко рассмеялся.
- А как же тот непобедимый храбрец Гути, о котором шептались фрейлины на каждом углу? Дайте-ка вспомнить – она прикрыла глаза – «Он поставит на колени всех врагов Тибуроны.» Так называлась книжка в которой четырнадцатилетняя фрейлина принцессы Тики описывали ваши подвиги?
- Ну нет, только не это…сжальтесь! Надо мной тогда смеялся весь королевский двор, включая самого Родрика. Откуда он это узнал я ума не приложу…- Гути наигранно почесал затылок – Да и концовочка всей истории выдалась трагичной…фрейлина сбежала и никто её больше нигде не видел. Так что давайте-ка поговорим о вас прекрасная леди Ясмин – Самир красиво улыбнулся и поцеловал нежную ручку дочки герцога Нисты.
- Ах Гути…я вас люблю, также сильно, как и ненавижу – Ясмин с неохотой убрала руку. – как и весь Гвибрук.
- Да пусть меня ненавидит вся Тибурона и даже Месталья, если это понадобится для того, чтобы…- он не успел договорить, так как в Синий зал, где говорившие были лишь вдвоём, вбежал гвардеец с такой скоростью, что умудрился не удержаться на скользком полу и распластался прямо перед уютным диванчиком, на котором сидели Гути и Ясмин.
- Бросить всё к моим ногам? – иронично продолжила Ясмин, вызвал смех Самира и непонимание гвардейца.
- Патрик Нуньянс мёртв…- не поднимаясь вымолвил растерянный гвардеец.
- Вот мы всё о доспехах с вами леди Ниста, – как ни в чём не бывало продолжил Самир - а быть может совсем скоро мне придётся их одеть…и отнюдь не для бала-маскарада – Гути подмигнул сначала Ясмин, а после так и не поднявшемуся гвардейцу.
Делу - время, а потехе - час.
- Я уже и не помню, как выглядят мои доспехи Ясмин, о каких подвигах вы говорите? – юноша звонко рассмеялся.
- А как же тот непобедимый храбрец Гути, о котором шептались фрейлины на каждом углу? Дайте-ка вспомнить – она прикрыла глаза – «Он поставит на колени всех врагов Тибуроны.» Так называлась книжка в которой четырнадцатилетняя фрейлина принцессы Тики описывали ваши подвиги?
- Ну нет, только не это…сжальтесь! Надо мной тогда смеялся весь королевский двор, включая самого Родрика. Откуда он это узнал я ума не приложу…- Гути наигранно почесал затылок – Да и концовочка всей истории выдалась трагичной…фрейлина сбежала и никто её больше нигде не видел. Так что давайте-ка поговорим о вас прекрасная леди Ясмин – Самир красиво улыбнулся и поцеловал нежную ручку дочки герцога Нисты.
- Ах Гути…я вас люблю, также сильно, как и ненавижу – Ясмин с неохотой убрала руку. – как и весь Гвибрук.
- Да пусть меня ненавидит вся Тибурона и даже Месталья, если это понадобится для того, чтобы…- он не успел договорить, так как в Синий зал, где говорившие были лишь вдвоём, вбежал гвардеец с такой скоростью, что умудрился не удержаться на скользком полу и распластался прямо перед уютным диванчиком, на котором сидели Гути и Ясмин.
- Бросить всё к моим ногам? – иронично продолжила Ясмин, вызвал смех Самира и непонимание гвардейца.
- Патрик Нуньянс мёртв…- не поднимаясь вымолвил растерянный гвардеец.
- Вот мы всё о доспехах с вами леди Ниста, – как ни в чём не бывало продолжил Самир - а быть может совсем скоро мне придётся их одеть…и отнюдь не для бала-маскарада – Гути подмигнул сначала Ясмин, а после так и не поднявшемуся гвардейцу.
В это же время в астрономической башне:
- Хм... Севил, вы видете то, что я вижу?
-Да, Сатис. Я только что обратил на это внимание.
- А я уже неделю вижу это в небе. Сегодня совершилось убийство во дворце.
- Я так надеялся, что вы не скажете этого, Магистр.
- Что поделать. Правда всегда неприятна. Особено такая.
-Вы собираетесь рассказать все королю?
- Нет. Зачем? Убийство уже произошло.
-Но ведь вы могли сказать ему раньше?
- Он бы мне не поверил.
-Согласен. Но что теперь, Сатис? Что теперь?
- Нам остается ждать и надеяться, что это убийство не связано с грядущим, мой друг. Звезд можно неправильно понять.
- Ну хорошо. Будем ждать войны, но надеяться на мир.
- Именно так, друг мой.
-Скажите, Магистр, а вы предупреждали его об опасности?
- Да. Но он только рассмеялся. Патрик никогда не воспринимал звезды всерьез.
- Тогда зачем он приходил к вам?
- Спросить совета. Не спрашивай меня, Севил.
- Хорошо. Я пойду спать.
- Иди. А я ещё подумаю.
- Хм... Севил, вы видете то, что я вижу?
-Да, Сатис. Я только что обратил на это внимание.
- А я уже неделю вижу это в небе. Сегодня совершилось убийство во дворце.
- Я так надеялся, что вы не скажете этого, Магистр.
- Что поделать. Правда всегда неприятна. Особено такая.
-Вы собираетесь рассказать все королю?
- Нет. Зачем? Убийство уже произошло.
-Но ведь вы могли сказать ему раньше?
- Он бы мне не поверил.
-Согласен. Но что теперь, Сатис? Что теперь?
- Нам остается ждать и надеяться, что это убийство не связано с грядущим, мой друг. Звезд можно неправильно понять.
- Ну хорошо. Будем ждать войны, но надеяться на мир.
- Именно так, друг мой.
-Скажите, Магистр, а вы предупреждали его об опасности?
- Да. Но он только рассмеялся. Патрик никогда не воспринимал звезды всерьез.
- Тогда зачем он приходил к вам?
- Спросить совета. Не спрашивай меня, Севил.
- Хорошо. Я пойду спать.
- Иди. А я ещё подумаю.
Где-то в замке:
Дворецкий Нокс уже знал о гибели одного из жителей замка. Слуги рассказали, о том, что видели. Нокс подошел к двери, у которой стоял гвардеец.
- Простите, Нокс. Велено никого не пускать, кроме короля.
- Ничего, Роланд. Я понимаю. Я передам слугам, чтобы не заходили сюда временно.
- Это было бы очень кстати - кивнул с благодарностью Роланд.
- А лекарь все еще внутри?
- Да. Велено его не выпускать.
- Может, принести ему поесть туда?
- Лучьше не стоит. Король появится с минуты на минуту.
- Хорошо. А тебе?
- Нет, спасибо. Я уже поел.
- Ну хорошо. А что случилось?
- Капитана Нуньяса убили бронзовым львом.
- Бедняга. Спасибо Роланд. Как закончишь, приходи на кухню. Там тебя покормят.
- Спасибо, Нокс. До встречи.
-До встречи, мальчик мой.
Из этого скудного разговора он узнал все, что нужно, чтобы начать действовать. И Нокс отправился прямиком на кухню.
Дворецкий Нокс уже знал о гибели одного из жителей замка. Слуги рассказали, о том, что видели. Нокс подошел к двери, у которой стоял гвардеец.
- Простите, Нокс. Велено никого не пускать, кроме короля.
- Ничего, Роланд. Я понимаю. Я передам слугам, чтобы не заходили сюда временно.
- Это было бы очень кстати - кивнул с благодарностью Роланд.
- А лекарь все еще внутри?
- Да. Велено его не выпускать.
- Может, принести ему поесть туда?
- Лучьше не стоит. Король появится с минуты на минуту.
- Хорошо. А тебе?
- Нет, спасибо. Я уже поел.
- Ну хорошо. А что случилось?
- Капитана Нуньяса убили бронзовым львом.
- Бедняга. Спасибо Роланд. Как закончишь, приходи на кухню. Там тебя покормят.
- Спасибо, Нокс. До встречи.
-До встречи, мальчик мой.
Из этого скудного разговора он узнал все, что нужно, чтобы начать действовать. И Нокс отправился прямиком на кухню.
Вечер, 5 мая. Собор.
Епископ Корнелиус Скандербег был человек незаурядный. Мало сказать он был довольно хитер, так некоторые еще подозревали его в нарушении принятых на себя обязательств безбрачия! Не говоря уже о его мерзком характере. Этот двуличный тип, способный со слезами на глазах отправлять на костер еретиков, был умен, и умело скрывал это под маской добродушия и легкого помутнения рассудка. Многие считали его опасным, и видимо не зря, однако никто не мог с точностью утверждать – мог ли святой отец ко всему перечисленному быть еще и гениальным извращенцем, которое заключалось естественно в извращении церковных канонов. Во всяком случае его помощники были преданы ему и боготворили как святого.
Чем епископ, без сомнения, гордился. Ну и пользовался…
Этот день он провел в Соборе, перечитывая в храмовой библиотеке труды каноников, переводя их с древнего языка. Труд всей его жизни – священная Книга, сборник повествований «О Божественных Явлениях» был на стадии завершения. И когда его помощник аббат Эрле вошел в книгохранилище и растянулся на полу (проклятая ступенька!) Корнелиус даже не обернулся.
Злобно сверкнув маленькими глазками на позорную ступень, аббат встал и отряхнулся.
- Ваше Высокопреосвященство, - тихим голоском почти пропел Эрле, - у энтих мирян опять kazus morales!
- Еретики? – с надеждой спросил епископ и почувствовал как настроение его начинает подниматься.
- Если бы, - упавшим тоном выдавил аббат и чуть не заплакал.
Святой отец погрозил ему пальцем.
- Там убили капитана. – Сообщил, как ни в чем не бывало Эрле.
Корнелиус вскочил как ужаленный.
- Рыцаря Балиана?
- О нет, Ваше Высокопреосвященство! Графа Нуньяса.
Тогда епископ сверкнул очами, и его лицо приобрело скучающее выражение.
- Ну я и не удивляюсь – образ жизни этого, с позволения сказать, графа не вызывал энтузиазма церкви. Святая братия не будет лить слезы по данному субъекту.
- Так я разве чего говорю? Я же и не возражаю.
- Ну и ладно, если бы рыцаря Балиана убили, что конечно невозможно, так как он лучший фехтовальщик Тибуроны и предан Королю и Матери Церкви. Сам Святой Отец Риннский наградил его орденом Подвязки, и предлагал стать магистром Риннского Ордена Меченосцев! Жаль, что он отказался…
Аббат сочувственно помотал длинным носом и шмыгнул им для убедительности. Он не разделял симпатий епископа к некоторым дворянам.
- Говорят, графу Нуньясу проломили черепную коробку.
Епископ даже глазом не моргнул.
С минуту висела полная тишина.
- Послушайте Эрле, - произнес, наконец, его высокопреосвященство, - что за слово такое gromozdokus?
Епископ Корнелиус Скандербег был человек незаурядный. Мало сказать он был довольно хитер, так некоторые еще подозревали его в нарушении принятых на себя обязательств безбрачия! Не говоря уже о его мерзком характере. Этот двуличный тип, способный со слезами на глазах отправлять на костер еретиков, был умен, и умело скрывал это под маской добродушия и легкого помутнения рассудка. Многие считали его опасным, и видимо не зря, однако никто не мог с точностью утверждать – мог ли святой отец ко всему перечисленному быть еще и гениальным извращенцем, которое заключалось естественно в извращении церковных канонов. Во всяком случае его помощники были преданы ему и боготворили как святого.
Чем епископ, без сомнения, гордился. Ну и пользовался…
Этот день он провел в Соборе, перечитывая в храмовой библиотеке труды каноников, переводя их с древнего языка. Труд всей его жизни – священная Книга, сборник повествований «О Божественных Явлениях» был на стадии завершения. И когда его помощник аббат Эрле вошел в книгохранилище и растянулся на полу (проклятая ступенька!) Корнелиус даже не обернулся.
Злобно сверкнув маленькими глазками на позорную ступень, аббат встал и отряхнулся.
- Ваше Высокопреосвященство, - тихим голоском почти пропел Эрле, - у энтих мирян опять kazus morales!
- Еретики? – с надеждой спросил епископ и почувствовал как настроение его начинает подниматься.
- Если бы, - упавшим тоном выдавил аббат и чуть не заплакал.
Святой отец погрозил ему пальцем.
- Там убили капитана. – Сообщил, как ни в чем не бывало Эрле.
Корнелиус вскочил как ужаленный.
- Рыцаря Балиана?
- О нет, Ваше Высокопреосвященство! Графа Нуньяса.
Тогда епископ сверкнул очами, и его лицо приобрело скучающее выражение.
- Ну я и не удивляюсь – образ жизни этого, с позволения сказать, графа не вызывал энтузиазма церкви. Святая братия не будет лить слезы по данному субъекту.
- Так я разве чего говорю? Я же и не возражаю.
- Ну и ладно, если бы рыцаря Балиана убили, что конечно невозможно, так как он лучший фехтовальщик Тибуроны и предан Королю и Матери Церкви. Сам Святой Отец Риннский наградил его орденом Подвязки, и предлагал стать магистром Риннского Ордена Меченосцев! Жаль, что он отказался…
Аббат сочувственно помотал длинным носом и шмыгнул им для убедительности. Он не разделял симпатий епископа к некоторым дворянам.
- Говорят, графу Нуньясу проломили черепную коробку.
Епископ даже глазом не моргнул.
С минуту висела полная тишина.
- Послушайте Эрле, - произнес, наконец, его высокопреосвященство, - что за слово такое gromozdokus?
Вечер 5 мая, Дворец Велларде, кабинет Марколо
Просторный кабинет освещали светильники, закрепленные на стенах, и пара канделябров, на 5 свеч каждый, стоявших по разным краям широкого письменного стола советника. Массивный стол черного дерева опирался на толстые резные ножки и своим агрессивным видом походил на замершее злобное чудовище, готовое вас в любой момент если не сожрать, то, по крайней мере, растоптать.
На столе царил образцовый порядок, который достигается только за счет полного отсутствия на нем чего-либо, за исключением письменных приборов выстроенных с геометрической выверенностью по ближнему к посетителю кабинета краю стола. Лишь пара бумаг оскверняла собой стерильную матовую поверхность, именно их советник изучал в данный момент, сидя в кресле и чуть наклонив голову вперед. Лицо Марколо не выражало эмоций, взгляд спокойно с расстановкой скользил по неровным строчкам донесения.
Как и положено в этом месте у серьезных авторов, в дверь постучали. Сезар молча поднял взгляд с документа и с ожиданием посмотрел на дверь, которая медленно отворилась, и взору советника явился капитал дворцовых гвардейцев Гибеллин.
- Позволите, милорд?
- О, да, капитан, проходите. Присаживайтесь, где Вам удобно, - лицо Марколо осталось без какого-либо выражения эмоций. С минуту мужчины внимательно смотрели друг на друга в тишине, нарушаемой потрескиванием свечей и приглушенными звуками дворца.
- Чрезвычайно печальное событие, - произнес Марколо.
- Да, милорд. Трагедия, - подтвердил Гибеллин.
- Очень жаль, юного Патрика, он подавал такие надежды, - Сезар покачал головой, - Но перейдем к делу, капитан, поплакать мы ещё успеем. Вы, разумеется, понимаете, какую тень произошедшее бросает на Вас, Балиан?
- Какую тень, милорд? – Гибеллин нахмурился.
- Ну как же, капитан, - Марколо ободряюще улыбнулся, - Во дворце столь тщательно охраняемом сотней с половиной королевских гвардейцев убивают офицера тибуронской армии. И не просто офицера, а офицера, пользующегося большой популярностью среди тибуронцев. Городские мальчишки росли, чтобы стать такими же как он. Капитан Нуньяс был их кумиром.
- Позвольте, милорд, мы же не могли приставить к каждому обитателю дворца по гвардейцу, - убежденно произнес Гибеллин, - Жаль, что Патрик погиб в своей комнате, а не на поле брани, конечно, но не королевские гвардейцы убили же его, ради всего святого!
- Это мы скоро узнаем, капитан. Впрочем, я склонен полагать, что это в Ваших интересах провести следствие как можно быстрее и эффективнее.
- Я не ищейка, милорд, - возразил Гибеллин, - С Вашего позволения, я бы поручил расследование городской страже.
Советник окинул капитана взглядом, выражающим грусть и сочувствие.
- Мне кажется, Вы не понимаете, Балиан. Никто не снимет с Вас ответственности за произошедшее. Вы уже не молоды и должны знать, что в каждой сложной ситуации всегда есть тот, кто допустил непростительную халатность в глазах общественности, а, следовательно, - Марколо поднял указательный палец вверх, - и Его Величества. Вы же знаете, что Его Величество весьма демократичен и прислушивается к мнению общественности? Я лично не раз замечал это, когда доводил до короля это самое мнение.
Марколо под суровым взглядом Гибеллина расслабился в кресле и закинул ногу на ногу.
- И вот такой чрезвычайный случай выпал и на Вашу долю, капитан, - продолжал советник с легкой улыбкой, - Хуже того, эта трагедия может получить политический, я бы даже сказал, международный резонанс. Представьте себе, мой милый Балиан, что будут говорить в кулуарах послы дружественной нам Пенгрии о громком убийстве во дворце короля Родрика! Какой удар по международному имиджу Тибуроны!
Гибеллин собрался было ещё раз высказать что-то в свою защиту, когда в дверь снова постучали. Взгляды обоих устремились к неуверенно открывающейся двери. В проем просунулась голова придворного лекаря Голица Скольпера.
- Ваша Светлость, я еле вырвался от этих тугодумов, - бормотал пухленький доктор с неприязнью поглядывая на капитана Гибеллина, - Гвардейцы не выпускали меня из комнаты, милорд.
Марколо взглянул на капитана Королевской Гвардии, удивленно приподняв бровь. Гибеллин ответил ему тем же и задал упреждающий вопрос:
- Позвольте спросить, милорд, зачем Вы оставили без присмотра человека в месте, где было совершено преступление? Если лекарь был причастен к нему, он успел замести все следы.
- Я оставил господина Скольпера под присмотром Вашего гвардейца, капитан. Очень надеюсь, что Вы можете доверять своим людям, - с легкой иронией произнес Марколо, - Но не будем тратить драгоценное время на эту странную ситуацию. Голиц, скорее сообщите нам, что Вы выяснили.
Доктор, переминаясь с ноги на ногу и покачивая саквояжем в руке, переводил взгляд с одного на другого.
- Пока выводы делать рано. Смерть наступила около 3 часов по полудню. Могу лишь сказать, что у господина Нуньяса переломы костей черепа и внутренние кровоизлияния. Также, на теле обнаружены две колото-резаные раны в грудной области. Ах, да, я не сказал, что он мертв?
- Сколь опасны были колотые ранения? – спросил Марколо.
- Простите, милорлд, но сейчас я не могу это определить.
- Он погиб от удара по голове? – уточнил Гибеллин.
- Я не могу сделать такой вывод пока не проведу все необходимые лабораторные исследования, сэр, - мямлил лекарь, - Устав Гильдии Лекарей гласит, что…
- К черту устав, Скольпер, как был убит Нуньяс? – повысил голос Балиан, поднимаясь с кресла.
- Спокойствие, капитан, - прервал его Марколо, - не будем обижать доброго господина Скольпера, у него ещё столько работы. Кстати, как быстро Вы, Голиц, вынесете окончательный вердикт?
- Ну-у, - затянул лекарь, мне понадобится день… или даже два… или, чтобы быть совсем точным…
- Один, - твердо прервал его советник.
- Да-да, милорд, - живо подхватил Скольпер, правильно уловив тон, которым было произнесено слово «один».
- Ну, что ж, Голиц, я Вас больше не задерживаю, - Макроло дал знак лекарю удалиться, и Скольпер с поклоном закрыл за собою дверь.
- Вас, кстати, тоже, капитан. Сейчас мне следует незамедлительно доложить о случившемся Его Величеству. Вы свободны, - Сезар опустил взгляд на лежащие перед ним бумаги. Гибеллин кивнул и щелкнул каблуками. Когда капитан выходил из кабинета, до него донесся голос советника:
- Надеюсь, Вы правильно подойдете к вопросам, которые мы с Вами обсудили, Балиан. Поверьте, мой друг, я искренне забочусь о Вашем благе.
Просторный кабинет освещали светильники, закрепленные на стенах, и пара канделябров, на 5 свеч каждый, стоявших по разным краям широкого письменного стола советника. Массивный стол черного дерева опирался на толстые резные ножки и своим агрессивным видом походил на замершее злобное чудовище, готовое вас в любой момент если не сожрать, то, по крайней мере, растоптать.
На столе царил образцовый порядок, который достигается только за счет полного отсутствия на нем чего-либо, за исключением письменных приборов выстроенных с геометрической выверенностью по ближнему к посетителю кабинета краю стола. Лишь пара бумаг оскверняла собой стерильную матовую поверхность, именно их советник изучал в данный момент, сидя в кресле и чуть наклонив голову вперед. Лицо Марколо не выражало эмоций, взгляд спокойно с расстановкой скользил по неровным строчкам донесения.
Как и положено в этом месте у серьезных авторов, в дверь постучали. Сезар молча поднял взгляд с документа и с ожиданием посмотрел на дверь, которая медленно отворилась, и взору советника явился капитал дворцовых гвардейцев Гибеллин.
- Позволите, милорд?
- О, да, капитан, проходите. Присаживайтесь, где Вам удобно, - лицо Марколо осталось без какого-либо выражения эмоций. С минуту мужчины внимательно смотрели друг на друга в тишине, нарушаемой потрескиванием свечей и приглушенными звуками дворца.
- Чрезвычайно печальное событие, - произнес Марколо.
- Да, милорд. Трагедия, - подтвердил Гибеллин.
- Очень жаль, юного Патрика, он подавал такие надежды, - Сезар покачал головой, - Но перейдем к делу, капитан, поплакать мы ещё успеем. Вы, разумеется, понимаете, какую тень произошедшее бросает на Вас, Балиан?
- Какую тень, милорд? – Гибеллин нахмурился.
- Ну как же, капитан, - Марколо ободряюще улыбнулся, - Во дворце столь тщательно охраняемом сотней с половиной королевских гвардейцев убивают офицера тибуронской армии. И не просто офицера, а офицера, пользующегося большой популярностью среди тибуронцев. Городские мальчишки росли, чтобы стать такими же как он. Капитан Нуньяс был их кумиром.
- Позвольте, милорд, мы же не могли приставить к каждому обитателю дворца по гвардейцу, - убежденно произнес Гибеллин, - Жаль, что Патрик погиб в своей комнате, а не на поле брани, конечно, но не королевские гвардейцы убили же его, ради всего святого!
- Это мы скоро узнаем, капитан. Впрочем, я склонен полагать, что это в Ваших интересах провести следствие как можно быстрее и эффективнее.
- Я не ищейка, милорд, - возразил Гибеллин, - С Вашего позволения, я бы поручил расследование городской страже.
Советник окинул капитана взглядом, выражающим грусть и сочувствие.
- Мне кажется, Вы не понимаете, Балиан. Никто не снимет с Вас ответственности за произошедшее. Вы уже не молоды и должны знать, что в каждой сложной ситуации всегда есть тот, кто допустил непростительную халатность в глазах общественности, а, следовательно, - Марколо поднял указательный палец вверх, - и Его Величества. Вы же знаете, что Его Величество весьма демократичен и прислушивается к мнению общественности? Я лично не раз замечал это, когда доводил до короля это самое мнение.
Марколо под суровым взглядом Гибеллина расслабился в кресле и закинул ногу на ногу.
- И вот такой чрезвычайный случай выпал и на Вашу долю, капитан, - продолжал советник с легкой улыбкой, - Хуже того, эта трагедия может получить политический, я бы даже сказал, международный резонанс. Представьте себе, мой милый Балиан, что будут говорить в кулуарах послы дружественной нам Пенгрии о громком убийстве во дворце короля Родрика! Какой удар по международному имиджу Тибуроны!
Гибеллин собрался было ещё раз высказать что-то в свою защиту, когда в дверь снова постучали. Взгляды обоих устремились к неуверенно открывающейся двери. В проем просунулась голова придворного лекаря Голица Скольпера.
- Ваша Светлость, я еле вырвался от этих тугодумов, - бормотал пухленький доктор с неприязнью поглядывая на капитана Гибеллина, - Гвардейцы не выпускали меня из комнаты, милорд.
Марколо взглянул на капитана Королевской Гвардии, удивленно приподняв бровь. Гибеллин ответил ему тем же и задал упреждающий вопрос:
- Позвольте спросить, милорд, зачем Вы оставили без присмотра человека в месте, где было совершено преступление? Если лекарь был причастен к нему, он успел замести все следы.
- Я оставил господина Скольпера под присмотром Вашего гвардейца, капитан. Очень надеюсь, что Вы можете доверять своим людям, - с легкой иронией произнес Марколо, - Но не будем тратить драгоценное время на эту странную ситуацию. Голиц, скорее сообщите нам, что Вы выяснили.
Доктор, переминаясь с ноги на ногу и покачивая саквояжем в руке, переводил взгляд с одного на другого.
- Пока выводы делать рано. Смерть наступила около 3 часов по полудню. Могу лишь сказать, что у господина Нуньяса переломы костей черепа и внутренние кровоизлияния. Также, на теле обнаружены две колото-резаные раны в грудной области. Ах, да, я не сказал, что он мертв?
- Сколь опасны были колотые ранения? – спросил Марколо.
- Простите, милорлд, но сейчас я не могу это определить.
- Он погиб от удара по голове? – уточнил Гибеллин.
- Я не могу сделать такой вывод пока не проведу все необходимые лабораторные исследования, сэр, - мямлил лекарь, - Устав Гильдии Лекарей гласит, что…
- К черту устав, Скольпер, как был убит Нуньяс? – повысил голос Балиан, поднимаясь с кресла.
- Спокойствие, капитан, - прервал его Марколо, - не будем обижать доброго господина Скольпера, у него ещё столько работы. Кстати, как быстро Вы, Голиц, вынесете окончательный вердикт?
- Ну-у, - затянул лекарь, мне понадобится день… или даже два… или, чтобы быть совсем точным…
- Один, - твердо прервал его советник.
- Да-да, милорд, - живо подхватил Скольпер, правильно уловив тон, которым было произнесено слово «один».
- Ну, что ж, Голиц, я Вас больше не задерживаю, - Макроло дал знак лекарю удалиться, и Скольпер с поклоном закрыл за собою дверь.
- Вас, кстати, тоже, капитан. Сейчас мне следует незамедлительно доложить о случившемся Его Величеству. Вы свободны, - Сезар опустил взгляд на лежащие перед ним бумаги. Гибеллин кивнул и щелкнул каблуками. Когда капитан выходил из кабинета, до него донесся голос советника:
- Надеюсь, Вы правильно подойдете к вопросам, которые мы с Вами обсудили, Балиан. Поверьте, мой друг, я искренне забочусь о Вашем благе.
[quote name='Таисия' date='12.03.2007, 20:49' post='54521']
Вечер 5 мая, таверна «Тихий Омут»
двери таверны с шумом раскрылись и в нее вошла весьма примечательная четверка. Трое из этой 4-ки были одеты в плащи ГОродской Стражи,и может быть из-за этого чувствовали себя несколько неуверенно в данном месте, четвертый-же напротив, уверенной походкой направился к лестнице ведущей на второй этаж и выше. Его темно-фиолетовый плащ точно крыло неведомой птицы пронеся перед присутствующими оставив за собой взгляды, пересуды и роптания. Голову незнакомца укрывал гугель(капюшон) надвинутый по самые глаза, а может быть и ниже. Вверх вела давольно крутая лестница, или быть может она оказалась таковой для этого господина. Пройдя немного вверх он видимо оступился, из-за чего был вынужден схватиться за перила и виртуозно выругатся. ПЕрила сжимала клепанная перчатка известная многим, а её носителя узнали по голосу. Второй рукой посетитель нервно скинил капюшон и посмотрел в зал. Это был Его честь судья Кипрас.
- ну, что встали, охламоны-бросил он своим.
-за мной. Сегодня гуляем.
- Расслабтесь, господа.(это залу)
-бармен( Человек) сообрази что-нибудь для нас.
В руке Кипраса появилась монета.
-ЛОви, каналья.
И вся компания отправилась наверх топоча по лестнице подкованными сапогами.
Вечер 5 мая, таверна «Тихий Омут»
двери таверны с шумом раскрылись и в нее вошла весьма примечательная четверка. Трое из этой 4-ки были одеты в плащи ГОродской Стражи,и может быть из-за этого чувствовали себя несколько неуверенно в данном месте, четвертый-же напротив, уверенной походкой направился к лестнице ведущей на второй этаж и выше. Его темно-фиолетовый плащ точно крыло неведомой птицы пронеся перед присутствующими оставив за собой взгляды, пересуды и роптания. Голову незнакомца укрывал гугель(капюшон) надвинутый по самые глаза, а может быть и ниже. Вверх вела давольно крутая лестница, или быть может она оказалась таковой для этого господина. Пройдя немного вверх он видимо оступился, из-за чего был вынужден схватиться за перила и виртуозно выругатся. ПЕрила сжимала клепанная перчатка известная многим, а её носителя узнали по голосу. Второй рукой посетитель нервно скинил капюшон и посмотрел в зал. Это был Его честь судья Кипрас.
- ну, что встали, охламоны-бросил он своим.
-за мной. Сегодня гуляем.
- Расслабтесь, господа.(это залу)
-бармен( Человек) сообрази что-нибудь для нас.
В руке Кипраса появилась монета.
-ЛОви, каналья.
И вся компания отправилась наверх топоча по лестнице подкованными сапогами.
Вечер 5 мая, Дворец Велларде, покои маркизы Дарси
- Миледи! Миледи! – в изящную комнату влетела личная служанка маркизы Дарси.
Глаза молодой девушки были на мокром месте, она шмыгала носом и всхлипывала, нервно теребя конверт в маленьких ручонках.
Бьянка не спеша, вышла из ванной комнаты, с легким раздражением посмотрела на служанку: «Вечно, она суетится и бегает как ужаленная».
- Что случилось, Мария? Отдышись и прекрати хлюпать. Это меня раздражает.
- Гонец приехал, с юга, - не переставая хлюпать носом, запинаясь, объясняла Мария. - Ой, плохо дело, Миледи… Гонец – Максим Рофер, сын покойного конюха …
Мария была девушкой послушной и преданной, но ее способность раздувать события и предрекать вселенские беды по самому ничтожному поводу, могли вывести из себя даже самого спокойного и рассудительного человека.
- Мария, ближе к делу, - не скрывая раздражения, Бьянка перебила служанку.
Мария еще больше захлюпала носом, и слезы покатились по её щекам. Бьянка мысленно взвыла.
- Сэр Прайс, Ваш батюшка … при смерти, - заливаясь слезами, вымолвила служанка.
Бьянке отчаянно захотелось куда-нибудь упасть, так как сил стоять у неё просто не было. «При смерти…» - эти слова выбили из неё всё, оставив только зловещий шепот в голове: «При смерти, при смерти, при смерти…»
- Господи, нет - выдохнула маркиза, - Что ещё сказал посыльный?
Мария, дрожа от слез, протянула хозяйке помятый и слегка влажный конверт. Бьянка выхватила конверт из рук девушки, уцепившись за конверт как за спасательную веревку.
- Если это не так, Мария, я тебя прибью, - дрожащими руками маркиза вскрывала конверт. – Да, что я говорю! Если твои слова подтвердятся, тогда я тебя точно прибью. Да не реви ты! Бес тебя разбери!
Бьянка подошла к окну и стала, всматривается в ровный подчерк на бумаге.
«Приветствую, Вас любезная Миледи Дарси.
Я вынужден быть горевестником и сообщить Вам не приятное известие. Речь идет о вашем батюшке, сэре Прайсе.
В сезон посевных работ Ваш батюшка был чрезвычайно не осторожен со своим здоровьем и подхватил простуду. Простуда эта стала причиной многих неудобств для сэра Прайса. Я, будучи не только врачом, но и его другом, пытался на него воздействовать и принудить к лечению. Но все мои усилия были тщетны.
Не мне Вам объяснять, как порой сэр Прайс бывает упрям. Сэр Прайс больше беспокоился об успехе посевных работ, чем о своем здоровье. Такое отношение привело к плачевным результатам, Ваш батюшка окончательно занемог. Простая простуда была запушена и переросла в воспаление легких.
Сэр Прайс не позволял мне об этом сообщать и в момент самого опасного периода болезни, я был вынужден молчать. За что смиренно прощу у Вас прощения.
Сейчас сэр Прайс, хотя еще слаб, но уверенно идет на поправку. И я, окончательно набравшись смелости, пойди против его воли пишу Вам, любезная маркиза Дарси и прощу Вас приехать, чтобы быть лекарством для Вашего батюшки и опорой для нас.
С уважением, доктор Льюис Вьер.»
- Мария, мы уезжаем. Поручи Жанне, чтобы она бежала на конюшни и попросила срочно закладывать лошадей. Сама собирай мои вещи, а мне надо письмо написать.
------------
Через полтора часа карета стремительно уносила маркизу Дарси от Гвибрука…
- Миледи! Миледи! – в изящную комнату влетела личная служанка маркизы Дарси.
Глаза молодой девушки были на мокром месте, она шмыгала носом и всхлипывала, нервно теребя конверт в маленьких ручонках.
Бьянка не спеша, вышла из ванной комнаты, с легким раздражением посмотрела на служанку: «Вечно, она суетится и бегает как ужаленная».
- Что случилось, Мария? Отдышись и прекрати хлюпать. Это меня раздражает.
- Гонец приехал, с юга, - не переставая хлюпать носом, запинаясь, объясняла Мария. - Ой, плохо дело, Миледи… Гонец – Максим Рофер, сын покойного конюха …
Мария была девушкой послушной и преданной, но ее способность раздувать события и предрекать вселенские беды по самому ничтожному поводу, могли вывести из себя даже самого спокойного и рассудительного человека.
- Мария, ближе к делу, - не скрывая раздражения, Бьянка перебила служанку.
Мария еще больше захлюпала носом, и слезы покатились по её щекам. Бьянка мысленно взвыла.
- Сэр Прайс, Ваш батюшка … при смерти, - заливаясь слезами, вымолвила служанка.
Бьянке отчаянно захотелось куда-нибудь упасть, так как сил стоять у неё просто не было. «При смерти…» - эти слова выбили из неё всё, оставив только зловещий шепот в голове: «При смерти, при смерти, при смерти…»
- Господи, нет - выдохнула маркиза, - Что ещё сказал посыльный?
Мария, дрожа от слез, протянула хозяйке помятый и слегка влажный конверт. Бьянка выхватила конверт из рук девушки, уцепившись за конверт как за спасательную веревку.
- Если это не так, Мария, я тебя прибью, - дрожащими руками маркиза вскрывала конверт. – Да, что я говорю! Если твои слова подтвердятся, тогда я тебя точно прибью. Да не реви ты! Бес тебя разбери!
Бьянка подошла к окну и стала, всматривается в ровный подчерк на бумаге.
«Приветствую, Вас любезная Миледи Дарси.
Я вынужден быть горевестником и сообщить Вам не приятное известие. Речь идет о вашем батюшке, сэре Прайсе.
В сезон посевных работ Ваш батюшка был чрезвычайно не осторожен со своим здоровьем и подхватил простуду. Простуда эта стала причиной многих неудобств для сэра Прайса. Я, будучи не только врачом, но и его другом, пытался на него воздействовать и принудить к лечению. Но все мои усилия были тщетны.
Не мне Вам объяснять, как порой сэр Прайс бывает упрям. Сэр Прайс больше беспокоился об успехе посевных работ, чем о своем здоровье. Такое отношение привело к плачевным результатам, Ваш батюшка окончательно занемог. Простая простуда была запушена и переросла в воспаление легких.
Сэр Прайс не позволял мне об этом сообщать и в момент самого опасного периода болезни, я был вынужден молчать. За что смиренно прощу у Вас прощения.
Сейчас сэр Прайс, хотя еще слаб, но уверенно идет на поправку. И я, окончательно набравшись смелости, пойди против его воли пишу Вам, любезная маркиза Дарси и прощу Вас приехать, чтобы быть лекарством для Вашего батюшки и опорой для нас.
С уважением, доктор Льюис Вьер.»
- Мария, мы уезжаем. Поручи Жанне, чтобы она бежала на конюшни и попросила срочно закладывать лошадей. Сама собирай мои вещи, а мне надо письмо написать.
------------
Через полтора часа карета стремительно уносила маркизу Дарси от Гвибрука…
Вечер 5 мая, Дворец Велларде, Каминный Зал
Ахающие и охающие дамы так обступили распластавшегося на голубеньком плюшевом диване Генри Рандлхопа, что того совсем не было видно за их пышными юбками. Определить местоположение юного маркиза можно было лишь по его периодическим стонам и всхлипам. Девушки, а также пара дам постарше, непрерывно щебетали что-то ободряющее, одна из них усиленно обмахивала Генри своим веером.
Проходящий мимо штабс-генерал Дитер Ютфрут, остановился на мгновение понаблюдать за происходящим, а затем, неодобрительно покачивая головой, громогласно призвал:
- Возьмите себя в руки, маркиз! В самом деле, публичные истерики не могут украшать истинного дворянина и воина! Что Вы, Рандлхоп, точить-ваши-сабли, нюни распустили, как ребенок малый?!
Возмущенные девицы тут же зацыкали и зашипели на генерала, мол, да как же Вы не понимаете, человек перенес такой шок, такой удар, там же всё в крови, и лев бронзовый, и Генри один на один с бездыханным телом… Генерал, не выдержав массированного натиска, предпочел ретироваться по добру по здорову.
- Я до сих пор не могу в это поверить, - между тем продолжал вещать Генри, всхлипывая для проформы и обращая свое раскрасневшееся лицо то к одной, то к другой даме, - Только что, я видел Патрика совсем ещё живого и веселого, и вдруг… Ох… Это ужасно. Ведь совсем недавно, - Генри задумался, как бы случайно роняя свою обессилившую руку прямо в пышное декольте присевшей рядом красавицы, - Да, где-то в два часа, Патрик тренировал меня в упражнениях с саблей. Мы знатно разгорячились, хо-хо, скажу я вам, и к концу нашего поединка я даже ненароком нанес капитану небольшое ранение.
Девушки дружно ахнули.
- Но! Патрик был очень благодушен и вовсе не сердился на меня, - улыбнулся Генри, с головой погружаясь в воспоминания, и отдавая свою вторую руку для успокоительного поглаживания девушке справа, - И я, в знак нашей дружбы и примирения, чуть позже принес Патрику бутылку особого пенгерского игристого из совершенно секретного запасника милорда Сезара. Какое должно быть это было вино! Правда, выпить его нам так и не удалось, потому что Патрик куда-то очень спешил, и буквально выставил меня за дверь. Не слишком-то вежливо для дворянина, даже не смотря на то, что он умер!
Дамы согласно закивали. Убедившись в том, что его слова достигли светлых девичьих голов, Рандлхоп продолжил свое выступление…
Ахающие и охающие дамы так обступили распластавшегося на голубеньком плюшевом диване Генри Рандлхопа, что того совсем не было видно за их пышными юбками. Определить местоположение юного маркиза можно было лишь по его периодическим стонам и всхлипам. Девушки, а также пара дам постарше, непрерывно щебетали что-то ободряющее, одна из них усиленно обмахивала Генри своим веером.
Проходящий мимо штабс-генерал Дитер Ютфрут, остановился на мгновение понаблюдать за происходящим, а затем, неодобрительно покачивая головой, громогласно призвал:
- Возьмите себя в руки, маркиз! В самом деле, публичные истерики не могут украшать истинного дворянина и воина! Что Вы, Рандлхоп, точить-ваши-сабли, нюни распустили, как ребенок малый?!
Возмущенные девицы тут же зацыкали и зашипели на генерала, мол, да как же Вы не понимаете, человек перенес такой шок, такой удар, там же всё в крови, и лев бронзовый, и Генри один на один с бездыханным телом… Генерал, не выдержав массированного натиска, предпочел ретироваться по добру по здорову.
- Я до сих пор не могу в это поверить, - между тем продолжал вещать Генри, всхлипывая для проформы и обращая свое раскрасневшееся лицо то к одной, то к другой даме, - Только что, я видел Патрика совсем ещё живого и веселого, и вдруг… Ох… Это ужасно. Ведь совсем недавно, - Генри задумался, как бы случайно роняя свою обессилившую руку прямо в пышное декольте присевшей рядом красавицы, - Да, где-то в два часа, Патрик тренировал меня в упражнениях с саблей. Мы знатно разгорячились, хо-хо, скажу я вам, и к концу нашего поединка я даже ненароком нанес капитану небольшое ранение.
Девушки дружно ахнули.
- Но! Патрик был очень благодушен и вовсе не сердился на меня, - улыбнулся Генри, с головой погружаясь в воспоминания, и отдавая свою вторую руку для успокоительного поглаживания девушке справа, - И я, в знак нашей дружбы и примирения, чуть позже принес Патрику бутылку особого пенгерского игристого из совершенно секретного запасника милорда Сезара. Какое должно быть это было вино! Правда, выпить его нам так и не удалось, потому что Патрик куда-то очень спешил, и буквально выставил меня за дверь. Не слишком-то вежливо для дворянина, даже не смотря на то, что он умер!
Дамы согласно закивали. Убедившись в том, что его слова достигли светлых девичьих голов, Рандлхоп продолжил свое выступление…
Вечер 5 мая, таверна «Тихий Омут»
Хлопая длинными ресницами, Таисия медленно втягивала приятную горечь заморской сигары.
- Губите свое здоровье. На здоровье. – Ворчал рядом Роберт, поправляя очки.
- Не отбирайте у несчастной женщины последние радости... – сквозь удерживающие сигару сомкнутые губы бормотала та.
Стук в дверь.
- Да! – гаркнула Тася, не переводя взгляда за дверь.
- Графиня! – в комнату заглянула девушка с маленькими глазками, толстыми щечками и желтой косынкой в розовый цветочек на голове. – Из вашего окна валит дым! Это вы так накурили? – отмахнула она воздух перед лицом, оглядывая нависающий в воздухе химический туман.
- Да, Берта. Представь себе, - промямлила Таисия, уловив взглядом все еще испаряющуюся жидкость в пробирках и улыбку Роберта. – Берта? Ты еще здесь?
Девушка в косынке пожала плечами.
- Кофе, Берта! Кофе! Покрепче и побыстрее.
- Да, графиня Кредер! – служанка скрылась за дверью.
- «Графиня Кредер» - подражая голосу, повторила Тася, затягиваясь. – Чувствую себя такой ворчливой и старой...
- Вот, - после недолгой паузы Роберт поднес к ее лицу маленький хрустальный флакон. – Это должно поднять вам настроение.
- Спирт? – откупоривая ее и принюхиваясь, Таисия покосилась на стоящую рядом бутыль.
- Увы или к счастью – нет, - Роберт улыбнулся. – Помните, мы с вами договаривались...
- Ах, да! – воскликнула та, ощущая знакомый аромат. – Роберт, вы – гений! Никто кроме вас не может создать столь чувственный парфюм! Благодарю!
- Спасибо, Таисия. Вы меня смущаете... За недельную цену проживания, как и договаривались?
- Да, Роберт. Определенно. В этом случае вы мне должны... должны... оставшиеся две недели вместо трех, - она улыбнулась.
- Все верно. Как только скрещу... бульдога с носорогом – несомненно отдам все долги плюс месяц вперед! Обещаю!
- Ловлю вас на слове, мой друг! Не могу же я потерять такого ценного постояльца, - она даже оставила сигару в пепельнице и продолжила вдыхать желанный аромат духов.
- Мне нравится, когда вы улыбаетесь, - шепнул тот, когда в дверь постучали.
- Графиня! – через порог шагнула Берта с подносом в руках. – В Аду, в таверне требуют...
- ХЛЕБА И ЗРЕЛИЩ!!!!! – донеслось из-под пола вслед звуку ломающегося стула.
Таисия, подскочив в кресле, на секунду замерла.
- Передай всем, Берта, что я спущусь.
- Да, графиня.
- Берта? – она критически уставилась на поднос с чашками кофе. – Вина, Берта! Вина!
- Да. Секунду.
Девушка с подносом скрылась.
- А что, если это маньяк? – вновь схватившись за сигару, воскликнула Таисия.
- Опять вы за свое! – всплеснул руками Роберт. – Полно убиваться. Нет повода для суеты.
- А что, если будет кто-то еще?
Роберт было открыл рот, как вдруг в окно влетел камень.
- ХЛЕБА И ЗРЕЛИЩ! – вопили снизу.
Таисия медленно моргнула и холодно спросила:
- А что будет, если в них пробирками покидать?
- Пробирок у меня не будет. Вот что будет. Что ж вы, право, как ребенок?
- Почему «как», Роберт?
- А почему пробирками? МОИМИ?
- Чем же еще, друг мой? Сигарами?
- Волне удачный вариант. И почему же нет?
- А почему же да?
- Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?
- Правда? С чего вы взяли?
- Графиня! – в комнату вновь ступила Берта с бутылкой вина, двумя бокалами и парой длинных макарон на желтой косынке в розовый цветочек. – Я так больше не могу! Успокойте эту толпу, умоляю вас!
Таисия резко встала с кресла, поправила юбку и приняла постойку «смирно»:
- Иду на войну!
- С щитом или на щите! – воскликнул Роберт, отдавая ей честь.
- Вы, мой друг, не обижайтесь, что я так рано вас покидаю, - промолвила она, вслушиваясь, как снизу ломается еще один стул. – Мне мебель жалко... – Роберт невинно пожал плечами, а Тася продолжала. – Испейте вина, покидайте пробирки в окно... Все равно я хотела навестить Бьянку.
- Бьянку? – Роберт поморщился. – Эта особа приучает вас к низким дворовым сплетням... Сегодня вам будет о чем поговорить...
- Вы всегда ее недолюбливали! – хмурилась в ответ та. – К тому же еще неизвестно кто кого приучает...
- Письмо, графиня... – тут Берта протянула ей бумажку. – Как я поняла, от нее...
- Да, да, да... – бормотала Тася, пробегая по строчкам. – Бьянка уехала этим вечером... Странно... Почему?.. Какая жалость!
- Не удивлюсь, что она смывает кровь с рук... – негромко произнес Роберт, сложив руки на груди.
- Что!? – крикнула та, топнув ножкой. – Как вы можете?! Не позволю и мыслей таких в моей таверне! Не позволю!!! У нее был роман с Патриком... давно... или недавно... интересно, она вообще знает о трагедии?.. – Тася на секунду замолчала. – До завтра, Роберт. Не скучайте.
Хлопая длинными ресницами, Таисия медленно втягивала приятную горечь заморской сигары.
- Губите свое здоровье. На здоровье. – Ворчал рядом Роберт, поправляя очки.
- Не отбирайте у несчастной женщины последние радости... – сквозь удерживающие сигару сомкнутые губы бормотала та.
Стук в дверь.
- Да! – гаркнула Тася, не переводя взгляда за дверь.
- Графиня! – в комнату заглянула девушка с маленькими глазками, толстыми щечками и желтой косынкой в розовый цветочек на голове. – Из вашего окна валит дым! Это вы так накурили? – отмахнула она воздух перед лицом, оглядывая нависающий в воздухе химический туман.
- Да, Берта. Представь себе, - промямлила Таисия, уловив взглядом все еще испаряющуюся жидкость в пробирках и улыбку Роберта. – Берта? Ты еще здесь?
Девушка в косынке пожала плечами.
- Кофе, Берта! Кофе! Покрепче и побыстрее.
- Да, графиня Кредер! – служанка скрылась за дверью.
- «Графиня Кредер» - подражая голосу, повторила Тася, затягиваясь. – Чувствую себя такой ворчливой и старой...
- Вот, - после недолгой паузы Роберт поднес к ее лицу маленький хрустальный флакон. – Это должно поднять вам настроение.
- Спирт? – откупоривая ее и принюхиваясь, Таисия покосилась на стоящую рядом бутыль.
- Увы или к счастью – нет, - Роберт улыбнулся. – Помните, мы с вами договаривались...
- Ах, да! – воскликнула та, ощущая знакомый аромат. – Роберт, вы – гений! Никто кроме вас не может создать столь чувственный парфюм! Благодарю!
- Спасибо, Таисия. Вы меня смущаете... За недельную цену проживания, как и договаривались?
- Да, Роберт. Определенно. В этом случае вы мне должны... должны... оставшиеся две недели вместо трех, - она улыбнулась.
- Все верно. Как только скрещу... бульдога с носорогом – несомненно отдам все долги плюс месяц вперед! Обещаю!
- Ловлю вас на слове, мой друг! Не могу же я потерять такого ценного постояльца, - она даже оставила сигару в пепельнице и продолжила вдыхать желанный аромат духов.
- Мне нравится, когда вы улыбаетесь, - шепнул тот, когда в дверь постучали.
- Графиня! – через порог шагнула Берта с подносом в руках. – В Аду, в таверне требуют...
- ХЛЕБА И ЗРЕЛИЩ!!!!! – донеслось из-под пола вслед звуку ломающегося стула.
Таисия, подскочив в кресле, на секунду замерла.
- Передай всем, Берта, что я спущусь.
- Да, графиня.
- Берта? – она критически уставилась на поднос с чашками кофе. – Вина, Берта! Вина!
- Да. Секунду.
Девушка с подносом скрылась.
- А что, если это маньяк? – вновь схватившись за сигару, воскликнула Таисия.
- Опять вы за свое! – всплеснул руками Роберт. – Полно убиваться. Нет повода для суеты.
- А что, если будет кто-то еще?
Роберт было открыл рот, как вдруг в окно влетел камень.
- ХЛЕБА И ЗРЕЛИЩ! – вопили снизу.
Таисия медленно моргнула и холодно спросила:
- А что будет, если в них пробирками покидать?
- Пробирок у меня не будет. Вот что будет. Что ж вы, право, как ребенок?
- Почему «как», Роберт?
- А почему пробирками? МОИМИ?
- Чем же еще, друг мой? Сигарами?
- Волне удачный вариант. И почему же нет?
- А почему же да?
- Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?
- Правда? С чего вы взяли?
- Графиня! – в комнату вновь ступила Берта с бутылкой вина, двумя бокалами и парой длинных макарон на желтой косынке в розовый цветочек. – Я так больше не могу! Успокойте эту толпу, умоляю вас!
Таисия резко встала с кресла, поправила юбку и приняла постойку «смирно»:
- Иду на войну!
- С щитом или на щите! – воскликнул Роберт, отдавая ей честь.
- Вы, мой друг, не обижайтесь, что я так рано вас покидаю, - промолвила она, вслушиваясь, как снизу ломается еще один стул. – Мне мебель жалко... – Роберт невинно пожал плечами, а Тася продолжала. – Испейте вина, покидайте пробирки в окно... Все равно я хотела навестить Бьянку.
- Бьянку? – Роберт поморщился. – Эта особа приучает вас к низким дворовым сплетням... Сегодня вам будет о чем поговорить...
- Вы всегда ее недолюбливали! – хмурилась в ответ та. – К тому же еще неизвестно кто кого приучает...
- Письмо, графиня... – тут Берта протянула ей бумажку. – Как я поняла, от нее...
- Да, да, да... – бормотала Тася, пробегая по строчкам. – Бьянка уехала этим вечером... Странно... Почему?.. Какая жалость!
- Не удивлюсь, что она смывает кровь с рук... – негромко произнес Роберт, сложив руки на груди.
- Что!? – крикнула та, топнув ножкой. – Как вы можете?! Не позволю и мыслей таких в моей таверне! Не позволю!!! У нее был роман с Патриком... давно... или недавно... интересно, она вообще знает о трагедии?.. – Тася на секунду замолчала. – До завтра, Роберт. Не скучайте.
Дворец Велларде: кухня, 5 мая: ближе к вечеру
Дворцовое убийство могло привести к ужасным последствиям, и дворецкий Нокс понимал это лучше, чем кто-либо.
- Джер, если меня спросят, скажи, что я ушел на рынок – сказал Нокс своему помощнку, сидящему на кухне и ждущему распоряжений. Тот кивнул и спросил – Вы надолго?
- Не знаю. Ситуация может выйти из-под контроля. Враги могут воспользоваться этим убийством. – Отвечал Нокс, натягивая плащ – нужно перехватить и заменить их на наших гонцов. Это удобная возможность проникнуть к ним. Они как раз отправили новости, что что-то не так, но пока еще не сообщили что произошло. Мне еще нужно переговорить кое с кем.
- Я прикрою вас. Что бы ни случилось.
- Спасибо, мой друг. – И Нокс вышел через один из потайных ходов, которые мог найти даже с закрытыми глазами…
Дворцовое убийство могло привести к ужасным последствиям, и дворецкий Нокс понимал это лучше, чем кто-либо.
- Джер, если меня спросят, скажи, что я ушел на рынок – сказал Нокс своему помощнку, сидящему на кухне и ждущему распоряжений. Тот кивнул и спросил – Вы надолго?
- Не знаю. Ситуация может выйти из-под контроля. Враги могут воспользоваться этим убийством. – Отвечал Нокс, натягивая плащ – нужно перехватить и заменить их на наших гонцов. Это удобная возможность проникнуть к ним. Они как раз отправили новости, что что-то не так, но пока еще не сообщили что произошло. Мне еще нужно переговорить кое с кем.
- Я прикрою вас. Что бы ни случилось.
- Спасибо, мой друг. – И Нокс вышел через один из потайных ходов, которые мог найти даже с закрытыми глазами…
Поздний вечер, 5 мая. Белый Приемный Зал дворца Велларде.
- Какие ещё новости, Сезар? – проговорил Родрик, стоя на балконе королевских покоев и наблюдая за вечерними огнями города. Монарх держал в руке бокал и располагался в полоборота к советнику, таким образом, Марколо имел честь любоваться его королевским профилем. Родрик с удовольствием втянул наполненный весенними ароматами воздух и улыбнулся.
- Мой король, мне кажется я доложил обо всех значимых событиях, - задумчиво ответил Марколо, и вдруг его лицо озарило воспоминание, - Ах, да! Ваше Величество, во дворце наметилась некая щекотливая ситуация.
- В связи с чем, Сезар?
- В связи с определенным положением, в которое изволил попасть капитан Патрик Нуньяс.
Его слова растворились в воздухе, пока королевский взгляд отрешенно блуждал по едва различимым в сумерках очертаниям шпилей Гвибрука. Советник негромко кашлянул. Король повернулся к нему лицом и с легким раздражением спросил:
- Что ещё за положение, Марколо? Меня стали несколько утомлять истории его бесконечных похождений и жалобы благородных мужей.
Сезар посторонился, пропуская Родрика в Приемный Зал
- Спешу обрадовать Ваше Величество, новых историй о похождениях Нуньяса Вы не услышите. По крайней мере, не в этой жизни. Конечно, я не могу исключать появление легенд и народных анекдотов…
- Прекратите пустую болтовню, Сезар, что с Нуньясом?
- Он умер. По всем признакам, насильственно.
Родрик уперся взглядом в лицо советника.
- Где его убили? Только не говорите мне, что в собственной спальне!
- Как будет угодно Вашему Величеству.
- Проклятье! Убийца пойман?
- Не совсем, Ваше Величество, мы сейчас находимся на стадии, которая некоторым образом, предшествует поимке преступника, - взгляд Марколо упал на письмо, лежащее на столе перед королем. Он не помнил этого конверта, следовательно, письмо не проходило через его руки.
- Вы понятия не имеете, кто убийца, не так ли? – Родрик перехватил взгляд советника и накрыл письмо сверху кожаным планшетом, в котором хранились карты Тибуроны и граничащих с ней государств.
- К сожалению, вынужден признать, что Вы как всегда прозорливы, сэр. Более того, нами ещё окончательно не установлена причина смерти капитана.
Король опустился в кресло и около минуты сидел молча, уставившись немигающим взглядом в точку чуть выше головы Марколо, тем самым, заставляя советника сильно нервничать.
- Знаете, - сказал, наконец, Родрик, - у графа Нуньяса остались лишь дальние родственники, но они очень сильно любили юного Патрика. Странное дело, у человека совсем нет близких родственников, но очень, очень много дальних. И в большинстве своем они богаты и хорошо вооружены. Следует немедленно направить гонца в родовое поместье Нуньясов с моими королевскими соболезнованиям. Но соболезнований мало, Сезар, и даже покрытия расходов по надлежащему захоронению капитана и выплаты компенсации за счет Генерального Штаба тоже будет недостаточно. Нам нужен убийца, который понесет суровое наказание. И он нужен нам быстро, по возможности быстрее, чем Вас, Сезар, вышвырнут из дворца мои гвардейцы! Вам всё понятно?
- Да, сэр.
Выдержав паузу, король перевел разговор в другое русло:
- Теперь, Сезер, что у нас на счет пенгерского шпиона? Как, по-вашему, я должен буду оборонять страну от очень дружественной нам Пенгрии, если пенгерские крабы узнают всё о передвижении наших войск быстрее, чем члены Генерального Штаба успевают поднять свои задницы из-за стола? – сказал он.
- Раз уж Вы затронули эту тему, Вашу Величество, то по моим сведениям как раз Патрик Нуньяс располагал некими сведениями о недавней встрече шпиона со своими заграничными хозяевами. В распоряжение Патрика попало определенное письмо… - Марколо выразительно взглянул на планшет. Ни один мускул не дрогнул на монаршем лице.
- Или документ, - продолжал советник, - который на данным момент не найден. Допросить самого Патрика теперь не представляется возможным.
- А Вы обратитесь к епископу Корнелиусу, - усмехнулся Родрик, - по-моему, он свят настолько, что вполне может общаться с духами мертвецов.
- Ха-ха, Ваше Величество.
- В любом случае, оба вопроса требуют от вас больших усилий, Марколо. Не забывайте о нашем королевском доверии к Вам. Надо отрабатывать, Сезар, надо отрабатывать…
Советник отметил, что король стремительно теряет интерес к разговору и вновь уплывает в какие-то свои радужные мысли, наблюдая за сгущающейся за окном ночью. Сезар решил, что момент подходящий:
- Ваше Величество…
- О, Вы ещё тут, Сезар.
- Один момент, касательно моих подозрений по поводу капитана Гибеллина…
- Нет, Сезар, нет. Я не желаю выслушивать беспочвенные обвинения в адрес моего благородного капитана, - отмахнулся Родрик.
- Но если бы Ваше Величество только соизволило завтра принять участие в… - предпринял ещё одну попытку Марколо.
- Я Вам скажу, что моё Величество соизволит, господин советник. Моё Величество соизволит завтра рано утром отправиться с баронами на охоту к Монтебольдскому лесу. Рано, рано утром. Отдайте все необходимые распоряжения, Сезар и займитесь, наконец, делом. Убийцу, приведите мне убийцу Нуньяса!
- Слушаюсь, Ваше Величество, - Марколо вынужденно откланялся.
- Какие ещё новости, Сезар? – проговорил Родрик, стоя на балконе королевских покоев и наблюдая за вечерними огнями города. Монарх держал в руке бокал и располагался в полоборота к советнику, таким образом, Марколо имел честь любоваться его королевским профилем. Родрик с удовольствием втянул наполненный весенними ароматами воздух и улыбнулся.
- Мой король, мне кажется я доложил обо всех значимых событиях, - задумчиво ответил Марколо, и вдруг его лицо озарило воспоминание, - Ах, да! Ваше Величество, во дворце наметилась некая щекотливая ситуация.
- В связи с чем, Сезар?
- В связи с определенным положением, в которое изволил попасть капитан Патрик Нуньяс.
Его слова растворились в воздухе, пока королевский взгляд отрешенно блуждал по едва различимым в сумерках очертаниям шпилей Гвибрука. Советник негромко кашлянул. Король повернулся к нему лицом и с легким раздражением спросил:
- Что ещё за положение, Марколо? Меня стали несколько утомлять истории его бесконечных похождений и жалобы благородных мужей.
Сезар посторонился, пропуская Родрика в Приемный Зал
- Спешу обрадовать Ваше Величество, новых историй о похождениях Нуньяса Вы не услышите. По крайней мере, не в этой жизни. Конечно, я не могу исключать появление легенд и народных анекдотов…
- Прекратите пустую болтовню, Сезар, что с Нуньясом?
- Он умер. По всем признакам, насильственно.
Родрик уперся взглядом в лицо советника.
- Где его убили? Только не говорите мне, что в собственной спальне!
- Как будет угодно Вашему Величеству.
- Проклятье! Убийца пойман?
- Не совсем, Ваше Величество, мы сейчас находимся на стадии, которая некоторым образом, предшествует поимке преступника, - взгляд Марколо упал на письмо, лежащее на столе перед королем. Он не помнил этого конверта, следовательно, письмо не проходило через его руки.
- Вы понятия не имеете, кто убийца, не так ли? – Родрик перехватил взгляд советника и накрыл письмо сверху кожаным планшетом, в котором хранились карты Тибуроны и граничащих с ней государств.
- К сожалению, вынужден признать, что Вы как всегда прозорливы, сэр. Более того, нами ещё окончательно не установлена причина смерти капитана.
Король опустился в кресло и около минуты сидел молча, уставившись немигающим взглядом в точку чуть выше головы Марколо, тем самым, заставляя советника сильно нервничать.
- Знаете, - сказал, наконец, Родрик, - у графа Нуньяса остались лишь дальние родственники, но они очень сильно любили юного Патрика. Странное дело, у человека совсем нет близких родственников, но очень, очень много дальних. И в большинстве своем они богаты и хорошо вооружены. Следует немедленно направить гонца в родовое поместье Нуньясов с моими королевскими соболезнованиям. Но соболезнований мало, Сезар, и даже покрытия расходов по надлежащему захоронению капитана и выплаты компенсации за счет Генерального Штаба тоже будет недостаточно. Нам нужен убийца, который понесет суровое наказание. И он нужен нам быстро, по возможности быстрее, чем Вас, Сезар, вышвырнут из дворца мои гвардейцы! Вам всё понятно?
- Да, сэр.
Выдержав паузу, король перевел разговор в другое русло:
- Теперь, Сезер, что у нас на счет пенгерского шпиона? Как, по-вашему, я должен буду оборонять страну от очень дружественной нам Пенгрии, если пенгерские крабы узнают всё о передвижении наших войск быстрее, чем члены Генерального Штаба успевают поднять свои задницы из-за стола? – сказал он.
- Раз уж Вы затронули эту тему, Вашу Величество, то по моим сведениям как раз Патрик Нуньяс располагал некими сведениями о недавней встрече шпиона со своими заграничными хозяевами. В распоряжение Патрика попало определенное письмо… - Марколо выразительно взглянул на планшет. Ни один мускул не дрогнул на монаршем лице.
- Или документ, - продолжал советник, - который на данным момент не найден. Допросить самого Патрика теперь не представляется возможным.
- А Вы обратитесь к епископу Корнелиусу, - усмехнулся Родрик, - по-моему, он свят настолько, что вполне может общаться с духами мертвецов.
- Ха-ха, Ваше Величество.
- В любом случае, оба вопроса требуют от вас больших усилий, Марколо. Не забывайте о нашем королевском доверии к Вам. Надо отрабатывать, Сезар, надо отрабатывать…
Советник отметил, что король стремительно теряет интерес к разговору и вновь уплывает в какие-то свои радужные мысли, наблюдая за сгущающейся за окном ночью. Сезар решил, что момент подходящий:
- Ваше Величество…
- О, Вы ещё тут, Сезар.
- Один момент, касательно моих подозрений по поводу капитана Гибеллина…
- Нет, Сезар, нет. Я не желаю выслушивать беспочвенные обвинения в адрес моего благородного капитана, - отмахнулся Родрик.
- Но если бы Ваше Величество только соизволило завтра принять участие в… - предпринял ещё одну попытку Марколо.
- Я Вам скажу, что моё Величество соизволит, господин советник. Моё Величество соизволит завтра рано утром отправиться с баронами на охоту к Монтебольдскому лесу. Рано, рано утром. Отдайте все необходимые распоряжения, Сезар и займитесь, наконец, делом. Убийцу, приведите мне убийцу Нуньяса!
- Слушаюсь, Ваше Величество, - Марколо вынужденно откланялся.
[quote name='Таисия' date='14.03.2007, 22:13' post='54656']
Вечер 5 мая, таверна «Тихий Омут»
Войдя в залу второго этажа Кипрас цепким и как-бы оценивающим взглядом осмотрел присутствующих. Он искал старого Пью, этот малый имел луженую глотку и закаленную печень, был азартен в делах и игрищах, обладал острым умом и хорошей памятью. Но у Пью был один глубокий недостаток он был невоздержан на язык и не чист на руку. Его язык частенько заводил хозяйна во всякие передряги за что носитель оного и страдал, илишь природный ум и быстрые ноги берегли старого Пью от могилы. Кипрас ценил этого малого за его язык, хотя и несколько раз пытался выдрать.
-Распологайтесь, господа-сказал он своим спутникам.
-Сержант, поторопите там этого господина на камбузе, а то он шевелится как треска по суще.
После этих слов лицо называемое сержантом направилось к лестнице вниз но немного задержалось.
-Милсдарь, мы здесь надолго.
-ВЫ еще здесь, Уважаемый! Попрошу поторопится. А на счет надолго, это как пойдет.
Снизу доносились шум, возня, крики.
-Да, и узнайте что там стреслось. Помоему кое-кто соскучился по баланде и галерных веслах.
-Слушаюсь, Ваша честь- Был ответ сержанта.
-Мовнинг, подсобите Сержу-сказал до этого молчавший спутник Кипраса.
по тому как бросился исполнять приказ последний из носителей форменного плаща, было понятно что отдающий приказ имел на то право.
-Суа, расслабтесь. Вы не на плацу. И сядте же наконец.
С этими словами Кипрас панибратски отодвинул стул от стола. Сам он уже давно устроился за одним из пустовавщих ранее столиков.
-Расслабтесь, Суа, раслабтесь, или сделайте вид.
-Сильно нельзя расслаблятся Леон, а то могут того на этого...
-О, да вы остряк Суа. такой-же как ваша "валонка".
-Стараемся. Ваша честь. Да и у вас клинок небось не затупился.
-Что вы дружище, ему некогда в таких делах он всегда со мной.
Снизу доносился шум толпы.
-Ну что там еще-беспойно бросил Суа.
-Успокойтесь-был ответ судьи-чернь веселится.
-но все-же-неунимался Суа.
-Там двое наших ребят, и буде что серьезное они непременно дадут Вам знать. Успеете, мой лейтенант.
С этими словами Кипрас еще раз осмотрел зал.
-Где этот расдолбай, соленые Уши-сказал он тихо. И было непонятно кого поминает Его честь, толи Старика Пью, тали зазевавщегося полового с низу.
Вечер 5 мая, таверна «Тихий Омут»
Войдя в залу второго этажа Кипрас цепким и как-бы оценивающим взглядом осмотрел присутствующих. Он искал старого Пью, этот малый имел луженую глотку и закаленную печень, был азартен в делах и игрищах, обладал острым умом и хорошей памятью. Но у Пью был один глубокий недостаток он был невоздержан на язык и не чист на руку. Его язык частенько заводил хозяйна во всякие передряги за что носитель оного и страдал, илишь природный ум и быстрые ноги берегли старого Пью от могилы. Кипрас ценил этого малого за его язык, хотя и несколько раз пытался выдрать.
-Распологайтесь, господа-сказал он своим спутникам.
-Сержант, поторопите там этого господина на камбузе, а то он шевелится как треска по суще.
После этих слов лицо называемое сержантом направилось к лестнице вниз но немного задержалось.
-Милсдарь, мы здесь надолго.
-ВЫ еще здесь, Уважаемый! Попрошу поторопится. А на счет надолго, это как пойдет.
Снизу доносились шум, возня, крики.
-Да, и узнайте что там стреслось. Помоему кое-кто соскучился по баланде и галерных веслах.
-Слушаюсь, Ваша честь- Был ответ сержанта.
-Мовнинг, подсобите Сержу-сказал до этого молчавший спутник Кипраса.
по тому как бросился исполнять приказ последний из носителей форменного плаща, было понятно что отдающий приказ имел на то право.
-Суа, расслабтесь. Вы не на плацу. И сядте же наконец.
С этими словами Кипрас панибратски отодвинул стул от стола. Сам он уже давно устроился за одним из пустовавщих ранее столиков.
-Расслабтесь, Суа, раслабтесь, или сделайте вид.
-Сильно нельзя расслаблятся Леон, а то могут того на этого...
-О, да вы остряк Суа. такой-же как ваша "валонка".
-Стараемся. Ваша честь. Да и у вас клинок небось не затупился.
-Что вы дружище, ему некогда в таких делах он всегда со мной.
Снизу доносился шум толпы.
-Ну что там еще-беспойно бросил Суа.
-Успокойтесь-был ответ судьи-чернь веселится.
-но все-же-неунимался Суа.
-Там двое наших ребят, и буде что серьезное они непременно дадут Вам знать. Успеете, мой лейтенант.
С этими словами Кипрас еще раз осмотрел зал.
-Где этот расдолбай, соленые Уши-сказал он тихо. И было непонятно кого поминает Его честь, толи Старика Пью, тали зазевавщегося полового с низу.
Ночь с 5 по 6 мая. Где-то в окрестностях Гвибрука.
- Доброй ночи.
- Доброй ночи, Нокс. Важные известия?
- Да. Капитан Нуньяс убит.
- Когда?
- Днем. Я все рассчитал. Вы успеваете.
- Отлично. По какой дороге?
- По северной. Они будут заметать следы. Поторопитесь. Они уже послали первые вести.
- Спасибо, Нокс. Если бы не ты...
- Чего уж там. Служу своей стране. И своему королю.
- Спасибо. - И загадочный собеседник дворецкого исчез в темноте.
- С возрастом твое умение только растет, друг мой - удовлетворенно проговорил в темноту Нокс и отправился обратно.
- Доброй ночи.
- Доброй ночи, Нокс. Важные известия?
- Да. Капитан Нуньяс убит.
- Когда?
- Днем. Я все рассчитал. Вы успеваете.
- Отлично. По какой дороге?
- По северной. Они будут заметать следы. Поторопитесь. Они уже послали первые вести.
- Спасибо, Нокс. Если бы не ты...
- Чего уж там. Служу своей стране. И своему королю.
- Спасибо. - И загадочный собеседник дворецкого исчез в темноте.
- С возрастом твое умение только растет, друг мой - удовлетворенно проговорил в темноту Нокс и отправился обратно.
5 часов утра. Дворец Велларде:астрономическая башня
Сатис все еще не мог уснуть. Звезды как никогда четко показывали грядущие события, а это означало, что этот вариант сценирия уже точно не произойдет. Все равно можно было вычленить правду оттуда. В этом и заключалось великое умение. Видеть грядущее там, где нельзя его увидеть. К нему неслышно подобрался человек в темном плаще.
- Добро пожаловать ко мне, Нокс.
- Сатис, тебя невозможно застать врасплох.
- Поэтому я главный астролог.
- И маг.
- И маг. - Могласился с ним Сатис. - Тебя ведь привела смерть капитана?
- И откуда ты все знаешь. Немногие знают, что произошло.
- Помилуй. Слухи расходятся быстро. Особенно в этом городе. А я, между прочим, еще неделю назад знал, что произошло.
- Дааа?
- Не оттуда, откуда ты думаешь. Что бы ты не думал, я не шпион и не убийца. Я честно служу королю и горжусь этим.
- Хорошо. Пока я тебе верю. Можешь сказать кто это сделал?
- Есть пара догадок. Но все не четко в этом отношении. Знаю только, что вероятна война.
- Сатис, сейчас каждые два года где-нибудь война. В любом случае, Тибурона готова к любому.
- Хорошая освдомленность для дворецкого.
- Естественно. А как же иначе. Что будешь делать?
- Я намерен ждать. Убийцу найдут. Это точно. -Неожиданно Сатис повернулся к Ноксу. - Меня хотят убрать. Не знаю, получится ли это у них. Если что, ты знаешь, что делать.
- Конечно. Лес.
- Не отдавай меня этому епископу. Как представлю, что он удет стоять надо мной и смеяться, дрожь пробирает.
- Это ты тоже увидел в будущем? - Скептически спросил Нокс.
- Это у него на лице написано. Что-то я утал. Пойду спать. Спокойной ночи.
- Спокойкой ночи, Сатис.
Сатис все еще не мог уснуть. Звезды как никогда четко показывали грядущие события, а это означало, что этот вариант сценирия уже точно не произойдет. Все равно можно было вычленить правду оттуда. В этом и заключалось великое умение. Видеть грядущее там, где нельзя его увидеть. К нему неслышно подобрался человек в темном плаще.
- Добро пожаловать ко мне, Нокс.
- Сатис, тебя невозможно застать врасплох.
- Поэтому я главный астролог.
- И маг.
- И маг. - Могласился с ним Сатис. - Тебя ведь привела смерть капитана?
- И откуда ты все знаешь. Немногие знают, что произошло.
- Помилуй. Слухи расходятся быстро. Особенно в этом городе. А я, между прочим, еще неделю назад знал, что произошло.
- Дааа?
- Не оттуда, откуда ты думаешь. Что бы ты не думал, я не шпион и не убийца. Я честно служу королю и горжусь этим.
- Хорошо. Пока я тебе верю. Можешь сказать кто это сделал?
- Есть пара догадок. Но все не четко в этом отношении. Знаю только, что вероятна война.
- Сатис, сейчас каждые два года где-нибудь война. В любом случае, Тибурона готова к любому.
- Хорошая освдомленность для дворецкого.
- Естественно. А как же иначе. Что будешь делать?
- Я намерен ждать. Убийцу найдут. Это точно. -Неожиданно Сатис повернулся к Ноксу. - Меня хотят убрать. Не знаю, получится ли это у них. Если что, ты знаешь, что делать.
- Конечно. Лес.
- Не отдавай меня этому епископу. Как представлю, что он удет стоять надо мной и смеяться, дрожь пробирает.
- Это ты тоже увидел в будущем? - Скептически спросил Нокс.
- Это у него на лице написано. Что-то я утал. Пойду спать. Спокойной ночи.
- Спокойкой ночи, Сатис.
5 часов утра, 6 мая. Дворец Велларде.
Капитан Гибеллин проснулся как всегда рано, у него были кое-какие мысли после разговора с советником Марколо и мысли эти требовали подтверждения.
Во-первых, касаемо убийства Нуньяса, ждать заключение лекаря смысла не имело. Колотые раны он не видел, но представлял как они могут выглядеть, другое дело проломленный череп. Мертвому человеку голову не проламывают, а значит, Нуньяс был жив, когда лишился мозгов.
Позвонив в колокольчик кпитан вызвал слугу, оделся, взял свой палаш, нахлобучил шляпу и отправился вновь к апартаментам покойного.
У дверей его застало странное действо – еще на лестнице он услышал голоса.
Голоса принадлежали его лейтенанту виконту Гвидо Гибеллину, сыну его сестры и его племяннику, которого он сам устроил в гвардию.
Виконт стоял у дверей апартаментов с одним из гвардейцев и оруженосцем, рядом топтался на месте известный брюзга и подхалим епископа Корнелиуса аббат Эрле с двумя послушниками.
- Без приказа никаких действий не предпринимать, это указание моего капитана, милорда Гибеллина! Никого не впускать, а если кто зайдет – не выпускать!
- А короля вы тоже не пустили бы? – брызгал слюной Эрле.
- Короля пустил бы, а вас не пущу.
- Тело должны обмыть и отнести в дворцовую часовню!
- Прекрасно, если должны - то относите.
- Так как же его нести если вы меня не пускаете?
- Дорогой друг, - любезно процедил лейтенант Гвидо, - вы не поняли: относить не запрещено, относите куда хотите, я вам не относить мешаю – пускать запрещено. Поэтому не пущу.
- Будьте благоразумны, лейтенант! – задрожал от гнева аббат Эрле. – Вы игрете с огнем! Я пожалуюсь на вас епископу, а он скажет вашему капитану.
- Пожалуйста, что мне скажет капитан, по-вашему? Я выполняю его приказ. Тем более, вы знаете, что епископ очень уважает моего капитана, который ко всему прочему является моим дядей.
- Я прекрасно знаю все то, что вы мне рассказали. Однако мне нужно позаботиться о покойном.
- Я же вам уже сказал святой отец, заботиться не запрещено – мешать вам в этом не буду. Пускать запрещено – поэтому не пущу.
Длинный нос аббата раздулся от гнева. Он, было, открыл рот, что бы заорать, но тут же сдулся когда Эрле услышал бряцанье шпор по мраморным плитам галереи.
- Милорд каптиан, ваш лейтенант не пускает меня к покойному, - тут же наябедничал аббат.
Гвидо отдал честь своему командиру и ответил:
- Выполняю приказ.
- Подождите тут Эрле, через десять минут, вы заберете тело покойного.
Аббат даже не пикнул, угрюмо стал мяться у стены.
Капитан Гибеллин вошел в апартаменты.
Первое, что он увидел, был труп. Лежит на животе, чуть вбок, проломлен череп с правой стороны, бил правша сзади. Ну ладно.
Рыцарь подошел к комоду и стал выдвигать один ящик за другим. Не обнаружил ничего любопытного, и перешел к шкафу, там висела дюжина камзолов и штанов, сорочек и валялось в беспорядке несколько шляп, перья и пара перчаток. В карманах камзола ничего не было, среди вещей – только пыль.
В трельяже у кровати были обнаружены несколько колец, два кошеля с монетами, письма. Все в беспорядке – кто-то копался?
Быстрый осмотр показал, что письма адресованы известным при дворе особам. Несколько секунд размышлений и письма отправились в камзол.
Письменный стол – чернила, перья, пара перчаток…
А где его шпага?
Балиан обернулся и посмотрел на тело – шпаги рядом не оказалось, он заглянул под кровать, там ее не было тоже. Странно.
Кто мог проломить голову? Женщин можно исключить. Или нет?
Никаких нитей он не обнаружил, хотя легкие подозрения появились, но для подтверждения их нужно было поговорить с одним человеком – с юным Рандлхопом.
Гибеллин вышел в галерею и кивнул своему племяннику.
- Гвидо, пусть святая братия позаботиться о покойном, проследи, что бы они ничего не трогали, пост не снимать приказ тот же, смотреть в оба – особенно на проходящих и интересующихся женщин. Понятно?
- Да, милорд!
Аббат индифферентно моргнул заспанными глазами и демонстративно высморкался в платочек.
- Ну что же, благодарю вас, милорд капитан.
Гибеллин кивнул и отправился к апартаментам Рандлхопа-младшего.
Капитан Гибеллин проснулся как всегда рано, у него были кое-какие мысли после разговора с советником Марколо и мысли эти требовали подтверждения.
Во-первых, касаемо убийства Нуньяса, ждать заключение лекаря смысла не имело. Колотые раны он не видел, но представлял как они могут выглядеть, другое дело проломленный череп. Мертвому человеку голову не проламывают, а значит, Нуньяс был жив, когда лишился мозгов.
Позвонив в колокольчик кпитан вызвал слугу, оделся, взял свой палаш, нахлобучил шляпу и отправился вновь к апартаментам покойного.
У дверей его застало странное действо – еще на лестнице он услышал голоса.
Голоса принадлежали его лейтенанту виконту Гвидо Гибеллину, сыну его сестры и его племяннику, которого он сам устроил в гвардию.
Виконт стоял у дверей апартаментов с одним из гвардейцев и оруженосцем, рядом топтался на месте известный брюзга и подхалим епископа Корнелиуса аббат Эрле с двумя послушниками.
- Без приказа никаких действий не предпринимать, это указание моего капитана, милорда Гибеллина! Никого не впускать, а если кто зайдет – не выпускать!
- А короля вы тоже не пустили бы? – брызгал слюной Эрле.
- Короля пустил бы, а вас не пущу.
- Тело должны обмыть и отнести в дворцовую часовню!
- Прекрасно, если должны - то относите.
- Так как же его нести если вы меня не пускаете?
- Дорогой друг, - любезно процедил лейтенант Гвидо, - вы не поняли: относить не запрещено, относите куда хотите, я вам не относить мешаю – пускать запрещено. Поэтому не пущу.
- Будьте благоразумны, лейтенант! – задрожал от гнева аббат Эрле. – Вы игрете с огнем! Я пожалуюсь на вас епископу, а он скажет вашему капитану.
- Пожалуйста, что мне скажет капитан, по-вашему? Я выполняю его приказ. Тем более, вы знаете, что епископ очень уважает моего капитана, который ко всему прочему является моим дядей.
- Я прекрасно знаю все то, что вы мне рассказали. Однако мне нужно позаботиться о покойном.
- Я же вам уже сказал святой отец, заботиться не запрещено – мешать вам в этом не буду. Пускать запрещено – поэтому не пущу.
Длинный нос аббата раздулся от гнева. Он, было, открыл рот, что бы заорать, но тут же сдулся когда Эрле услышал бряцанье шпор по мраморным плитам галереи.
- Милорд каптиан, ваш лейтенант не пускает меня к покойному, - тут же наябедничал аббат.
Гвидо отдал честь своему командиру и ответил:
- Выполняю приказ.
- Подождите тут Эрле, через десять минут, вы заберете тело покойного.
Аббат даже не пикнул, угрюмо стал мяться у стены.
Капитан Гибеллин вошел в апартаменты.
Первое, что он увидел, был труп. Лежит на животе, чуть вбок, проломлен череп с правой стороны, бил правша сзади. Ну ладно.
Рыцарь подошел к комоду и стал выдвигать один ящик за другим. Не обнаружил ничего любопытного, и перешел к шкафу, там висела дюжина камзолов и штанов, сорочек и валялось в беспорядке несколько шляп, перья и пара перчаток. В карманах камзола ничего не было, среди вещей – только пыль.
В трельяже у кровати были обнаружены несколько колец, два кошеля с монетами, письма. Все в беспорядке – кто-то копался?
Быстрый осмотр показал, что письма адресованы известным при дворе особам. Несколько секунд размышлений и письма отправились в камзол.
Письменный стол – чернила, перья, пара перчаток…
А где его шпага?
Балиан обернулся и посмотрел на тело – шпаги рядом не оказалось, он заглянул под кровать, там ее не было тоже. Странно.
Кто мог проломить голову? Женщин можно исключить. Или нет?
Никаких нитей он не обнаружил, хотя легкие подозрения появились, но для подтверждения их нужно было поговорить с одним человеком – с юным Рандлхопом.
Гибеллин вышел в галерею и кивнул своему племяннику.
- Гвидо, пусть святая братия позаботиться о покойном, проследи, что бы они ничего не трогали, пост не снимать приказ тот же, смотреть в оба – особенно на проходящих и интересующихся женщин. Понятно?
- Да, милорд!
Аббат индифферентно моргнул заспанными глазами и демонстративно высморкался в платочек.
- Ну что же, благодарю вас, милорд капитан.
Гибеллин кивнул и отправился к апартаментам Рандлхопа-младшего.
Утро 6 мая, таверна "Тихий Омут"
Джеспер сидела в самом темном углу таверны и обдумывала услышанное. Люди передавали подробности смерти Патрика Нуньяса. Что из того, что говорил народ было правдой, а что ложью, было сложно понять. Решив, что все нужно хорошо осмыслить, девушка поднялась и стала продвигаться к выходу.
Джеспер сидела в самом темном углу таверны и обдумывала услышанное. Люди передавали подробности смерти Патрика Нуньяса. Что из того, что говорил народ было правдой, а что ложью, было сложно понять. Решив, что все нужно хорошо осмыслить, девушка поднялась и стала продвигаться к выходу.
Раннее утро 6 мая, Дворец Велларде
Ещё до рассвета покой Королевских Конюшен был нарушен топотом ног и окриками конюхов. При свете факелов лошадей снаряжали и подавали во внутренний двор замка, куда, бряцая шпорами и оружием, подтягивались королевские гвардейцы личной охраны Его Величества. Спустя непродолжительное время, из главных ворот вниз к городу выехало около двух дюжин всадников – король отправлялся на охоту. В сумерках кавалькада пронеслась по сонным улицам Гвибрука, пугая до полусмерти редких прохожих, которых нелегкая судьба отправила по делам в столь ранний час…
Проехав по Свежедскому тракту около мили, конники остановились и скучились, перегородив дорогу. Внутри группы при полном безмолвии происходила какая-то возня. Кони перешагивали с ноги на ногу, медленно кружа вокруг некоего центра, тем самым, мешая стороннему наблюдателю рассмотреть, что же там, в середине, собственно, происходило.
Через несколько минут кавалькада продолжила свое движение, а пятеро всадников, отделившись от основной группы, направились прямо через поле на юго-восток. Лошади шли галопом, наездники без сожаления подгоняли их. Укрывшись под капюшонами черных, без каких-либо украшений, плащей и закутавшись до середины лица в широкие шарфы, путники полностью исключили возможность быть узнанными встречными, если таковые случатся на их пути.
Всадник, ехавший в середине образовавшегося ромба, мысленно корил себя за то, что сразу не прочитал письмо, доставленное Гибеллином, а вскрыл его лишь поздно вечером после ухода советника. Каким ударом явилось содержание письма по его романтичному настроению в тот вечер! Он не позволил бы Бьянке уехать не объяснившись, и тогда бы не было этой ночи в неприятных раздумьях и суетливой скачки по пересеченной местности. «Бьянка, глупая девочка моя, - думал всадник, - очень надеюсь, что все это окажется недоразумением. Иначе, мне будет искренне не хватать тебя». Поразмыслив с минуту, он добавил к этой фразе «первое время». Затем он посмотрел вперед - где-то там, в четырех часах езды напрямик, начинались земли Прайсов.
Ещё до рассвета покой Королевских Конюшен был нарушен топотом ног и окриками конюхов. При свете факелов лошадей снаряжали и подавали во внутренний двор замка, куда, бряцая шпорами и оружием, подтягивались королевские гвардейцы личной охраны Его Величества. Спустя непродолжительное время, из главных ворот вниз к городу выехало около двух дюжин всадников – король отправлялся на охоту. В сумерках кавалькада пронеслась по сонным улицам Гвибрука, пугая до полусмерти редких прохожих, которых нелегкая судьба отправила по делам в столь ранний час…
Проехав по Свежедскому тракту около мили, конники остановились и скучились, перегородив дорогу. Внутри группы при полном безмолвии происходила какая-то возня. Кони перешагивали с ноги на ногу, медленно кружа вокруг некоего центра, тем самым, мешая стороннему наблюдателю рассмотреть, что же там, в середине, собственно, происходило.
Через несколько минут кавалькада продолжила свое движение, а пятеро всадников, отделившись от основной группы, направились прямо через поле на юго-восток. Лошади шли галопом, наездники без сожаления подгоняли их. Укрывшись под капюшонами черных, без каких-либо украшений, плащей и закутавшись до середины лица в широкие шарфы, путники полностью исключили возможность быть узнанными встречными, если таковые случатся на их пути.
Всадник, ехавший в середине образовавшегося ромба, мысленно корил себя за то, что сразу не прочитал письмо, доставленное Гибеллином, а вскрыл его лишь поздно вечером после ухода советника. Каким ударом явилось содержание письма по его романтичному настроению в тот вечер! Он не позволил бы Бьянке уехать не объяснившись, и тогда бы не было этой ночи в неприятных раздумьях и суетливой скачки по пересеченной местности. «Бьянка, глупая девочка моя, - думал всадник, - очень надеюсь, что все это окажется недоразумением. Иначе, мне будет искренне не хватать тебя». Поразмыслив с минуту, он добавил к этой фразе «первое время». Затем он посмотрел вперед - где-то там, в четырех часах езды напрямик, начинались земли Прайсов.
Велларде, раннее утро 6 мая.
Дворецкий Нокс стоял недалеко от конюшен и провожал короля и его свиту взглядом. Верные люди будут присматривать за королем на охоте. Главное, чтобы никто не наделал глупостей. И сейчас, следя за удаляющимеся охотниками он повторял про себя: "Только бы король не наделал глупостей, только бы король не наделал глупостей". Он уже знал об отъезде Бьянки, как и причину отъзда. А знал ли король, было под большим вопросом. Но вот они уже в дороге и остается только ждать и надеяться на лучшее...
Дворецкий Нокс стоял недалеко от конюшен и провожал короля и его свиту взглядом. Верные люди будут присматривать за королем на охоте. Главное, чтобы никто не наделал глупостей. И сейчас, следя за удаляющимеся охотниками он повторял про себя: "Только бы король не наделал глупостей, только бы король не наделал глупостей". Он уже знал об отъезде Бьянки, как и причину отъзда. А знал ли король, было под большим вопросом. Но вот они уже в дороге и остается только ждать и надеяться на лучшее...
Раннее утро 6 мая, Дворец Велларде
Верная Винцентина, посланная за новостями, вернулась с набором дежурных сплетен, глупых домыслов и нелепых предположений. Похоже, смерть капитана стала новостью номер один в королевской обители, что, впрочем, неудивительно, ибо новостями их тут не баловали.
Принцесса Тика встав на цыпочки достала висевший на стене тяжеленный меч эпохи Балдуина Хмурого и воинственно взмахнув им, объявила о сборе своей собственной команды, которая будет расследовать сие трагическое происшествие.
- Карамба! Готтедох! – принцесса в сдвинутой на бок короне смотрелась очень даже грозно. – Дэмит! Мне не нравится, когда кого-то убивают, даже если это какой-то бесполезный Патрик. Так дойдет до того, что и меня с папочкой придушат в наших постелях!
- Ваше Высочество, Вы как всегда правы! – пропела Винцентина. – Но волноваться нет причин, советник Марколо уже все почти выяснил, а Ваш покой охраняют верные гвардейцы.
- Ха! – принцесса воткнула меч в паркет. Стоявший недалеко камергер закатил глаза. – Это меня и беспокоит. Нет, мои дорогие. Мы все должны узнать сами. Я не верю Сезару, он слишком скользкий и мерзкий. Может это он и виноват.
- Ваше Высочество, что же нам делать? – спросила Мария-Мелюзина.
- Ну надо узнать, – принцесса взяла лежавшую на стуле подушку, прицелилась в стоявший недалеко доспех, и подобно древнему метателю диска отправила снаряд прямо в цель. Точность попадания подтвердил жуткий грохот, разнесшийся по всему дворцу. – Узнать – повторила Тика. – Неужели вас всему надо учить? Вы же сплетничаете со всем дворцом и узнаете все новости еще до того, как эти новости случаться. Ну, так узнайте. А я проявлю свою волю – и сама расспрошу тех, кто будет на подозрении. И пусть они попробуют мне не ответить, ха-ха!
Вторая подушка, однако, промазала мимо цели, сбив несшего поднос слугу. Принцесса взвизгнула и умчалась прочь.
Верная Винцентина, посланная за новостями, вернулась с набором дежурных сплетен, глупых домыслов и нелепых предположений. Похоже, смерть капитана стала новостью номер один в королевской обители, что, впрочем, неудивительно, ибо новостями их тут не баловали.
Принцесса Тика встав на цыпочки достала висевший на стене тяжеленный меч эпохи Балдуина Хмурого и воинственно взмахнув им, объявила о сборе своей собственной команды, которая будет расследовать сие трагическое происшествие.
- Карамба! Готтедох! – принцесса в сдвинутой на бок короне смотрелась очень даже грозно. – Дэмит! Мне не нравится, когда кого-то убивают, даже если это какой-то бесполезный Патрик. Так дойдет до того, что и меня с папочкой придушат в наших постелях!
- Ваше Высочество, Вы как всегда правы! – пропела Винцентина. – Но волноваться нет причин, советник Марколо уже все почти выяснил, а Ваш покой охраняют верные гвардейцы.
- Ха! – принцесса воткнула меч в паркет. Стоявший недалеко камергер закатил глаза. – Это меня и беспокоит. Нет, мои дорогие. Мы все должны узнать сами. Я не верю Сезару, он слишком скользкий и мерзкий. Может это он и виноват.
- Ваше Высочество, что же нам делать? – спросила Мария-Мелюзина.
- Ну надо узнать, – принцесса взяла лежавшую на стуле подушку, прицелилась в стоявший недалеко доспех, и подобно древнему метателю диска отправила снаряд прямо в цель. Точность попадания подтвердил жуткий грохот, разнесшийся по всему дворцу. – Узнать – повторила Тика. – Неужели вас всему надо учить? Вы же сплетничаете со всем дворцом и узнаете все новости еще до того, как эти новости случаться. Ну, так узнайте. А я проявлю свою волю – и сама расспрошу тех, кто будет на подозрении. И пусть они попробуют мне не ответить, ха-ха!
Вторая подушка, однако, промазала мимо цели, сбив несшего поднос слугу. Принцесса взвизгнула и умчалась прочь.
Вечер 5 мая. Дворец Велларде
В Каминном зале царила сонная безмятежность, изредка прерываемая стуком вилок припозднившихся дворян. Теплое весеннее солнце щедро вливало свои лучи сквозь высокие стрельчатые окна, и большинству пригревшихся и сытых присутствующих не хотелось даже двигаться.
Придворные дамы и фрейлины, уютно расположившиеся на мягких диванах, стоящих буквой «с», вяло перебрасывались дежурными репликами. Обсуждать было решительно нечего – все новости уже успели обзавестись «бородами», и поэтому дамы лениво обсасывали детали последнего платья принцессы Тики, сопровождая это интеллектуальное занятие взмахами вееров. Одна из сидящих на диване, леди Диана, перебросила прерывистую нить беседы сидящей напротив даме, и продолжила свои думы на тему: «а не слинять ли мне отсюда по-тихому на постой в таверну Таисии?»
- Эх…- она обреченно вздохнула, отнеся свои мысли к разделу мечтаний, и, разнообразия ради, принялась рассматривать присутствующих. Молоденькие фрейлины у рояля и мучительно краснеющий от их обещающих взглядов юнец едва удостоились ее внимания. Рассыпающиеся советники за видимостью шахматной партии – тоже. Сэр Марколо, периодически высовывающийся из-за газеты и одаривающий присутствующих довольным взглядом сытого льва, безусловно, заслуживал более пристального фрейлинского внимания.
На сем мысли леди Дианы грубо прервали – громко хлопнув дверью, в Зал ввалился расхристанный лорд Рандлхоп. Обведя всех бедовым взглядом, и пропищав: «Кошмар!», он предпринял попытку отлежаться в обмороке. Дамы, сидящие рядом с Дианой, мгновенно бросились к нему, пытаясь скрыть предвкушение за маской тревоги…Через несколько минут Каминный Зал бурлил, как неспокойный океан. Капитан Нуньяс мертв! Невероятная новость! Дамы ахали и прицельно падали в обморок на руки благородных кавалеров, чему последние были несказанно рады, а некоторые леди даже искренне всхлипывали. Нацедив свою порцию ахов в общий котел охов и переживаний, фрейлина Диана улыбнулась совсем неподобающе для леди – недобро приподняв уголки губ: «Похоже, это будет весело».
Досмотрев шоу до конца и вдоволь обрастя сплетнями, Диана поспешила «обрадовать» госпожу, если той конечно, еще не донесли.
В Каминном зале царила сонная безмятежность, изредка прерываемая стуком вилок припозднившихся дворян. Теплое весеннее солнце щедро вливало свои лучи сквозь высокие стрельчатые окна, и большинству пригревшихся и сытых присутствующих не хотелось даже двигаться.
Придворные дамы и фрейлины, уютно расположившиеся на мягких диванах, стоящих буквой «с», вяло перебрасывались дежурными репликами. Обсуждать было решительно нечего – все новости уже успели обзавестись «бородами», и поэтому дамы лениво обсасывали детали последнего платья принцессы Тики, сопровождая это интеллектуальное занятие взмахами вееров. Одна из сидящих на диване, леди Диана, перебросила прерывистую нить беседы сидящей напротив даме, и продолжила свои думы на тему: «а не слинять ли мне отсюда по-тихому на постой в таверну Таисии?»
- Эх…- она обреченно вздохнула, отнеся свои мысли к разделу мечтаний, и, разнообразия ради, принялась рассматривать присутствующих. Молоденькие фрейлины у рояля и мучительно краснеющий от их обещающих взглядов юнец едва удостоились ее внимания. Рассыпающиеся советники за видимостью шахматной партии – тоже. Сэр Марколо, периодически высовывающийся из-за газеты и одаривающий присутствующих довольным взглядом сытого льва, безусловно, заслуживал более пристального фрейлинского внимания.
На сем мысли леди Дианы грубо прервали – громко хлопнув дверью, в Зал ввалился расхристанный лорд Рандлхоп. Обведя всех бедовым взглядом, и пропищав: «Кошмар!», он предпринял попытку отлежаться в обмороке. Дамы, сидящие рядом с Дианой, мгновенно бросились к нему, пытаясь скрыть предвкушение за маской тревоги…Через несколько минут Каминный Зал бурлил, как неспокойный океан. Капитан Нуньяс мертв! Невероятная новость! Дамы ахали и прицельно падали в обморок на руки благородных кавалеров, чему последние были несказанно рады, а некоторые леди даже искренне всхлипывали. Нацедив свою порцию ахов в общий котел охов и переживаний, фрейлина Диана улыбнулась совсем неподобающе для леди – недобро приподняв уголки губ: «Похоже, это будет весело».
Досмотрев шоу до конца и вдоволь обрастя сплетнями, Диана поспешила «обрадовать» госпожу, если той конечно, еще не донесли.
Вечер 5 мая. Дворец Велларде
Герцогиня Изабель, младшая сестра короля, как и всегда вечером, находилась в своих покоях. Отпустив всех слуг и выгнав служанок, леди наслаждалась сонетами, написанными для нее пылким поэтом, последней находкой ее Поэтического кружка. Иногда она задумчиво поднимала глаза и вглядывалась в струи разноцветного света, падающие сквозь витражное окно. Тогда сонеты сиротливо лежали у нее на коленях, дожидаясь своей очереди, пока Изабель улыбалась своим мыслям и кружащимся в солнечном луче пылинкам.
Леди любила такие минуты, и всем во дворце было известно, что беспокоить ее по вечерам нельзя. На это случай у дверей в ее покои даже стоял специальный слуга из личной стражи герцогини, отпугивая всех посетителей щербатой ухмылкой. В это время войти дозволено было лишь нескольким людям из ее ближайшего окружения, и страшный Альф знал всех наперечет. Одним из таких людей была старшая фрейлина Диана, и именно она сейчас ворвалась в комнату Изабель, взвинтив в дверях юбки колоколом.
- Ты не представляешь что случилось! – выпалила она на одном дыхании, продолжая свое стремительное шествие к окну, а значит, и Изабель.
- Что? –холодно спросила Изабель. Диана заметно притормозила и кажется, посмотрела даже обижено.
« - Эх…» - вздохнула про себя герцогиня, - «Если уж дал кому-то какие-то права, то потом злись только на себя, что он их использует…»
Захлопнув томик сонетов, Изабель улыбнулась:
- Давай, что у тебя там, Ди.
Убедившись, что попранная справедливость восстановлена, фрейлина плюхнулась на кровать. Изабель лишь приподняла бровь.
- Я только что из Каминного зала! Там такое произошло! Весь дворец гудит, как растревоженный улей, кажется, об этом последняя служанка знает! Я тут пока шла… Представляешь, капитан Патрик Нуньяс, он…- она вдруг смешалась, и, сделав глубокий вдох, решилась, - он мертв.
На минуту в комнате повисла тишина.
- Молодой капитан Нуньяс, любимец женщин и герой половины дворцовых сплетен. Это он?
- Он… - подтвердила Диана.
- Хм…Он был твоим любовником?
- Нет. Ну, то есть, - под пристальным взглядом она слегка покраснела, - он не успел им стать.
Изабель насмешливо фыркнула.
- Не успел, значит…А от чего он умер?
- Его убили! Во дворце!
- Что!!! Под крышей моего родового замка?! Надеюсь, виновный уже пойман? – герцогиня холодно прищурилась, и Диана сочла за лучшее отодвинуться. Изабель умела быть жестокой.
- Нет! Всех известил молодой лорд Рандлхоп младший, это он первый нашел тело. Его убили сегодня днем, в собственном спальне, похоже, зрелище страшное, потому что молодого лорда всего колотило. Ну и в крови он изрядно испачкался. Вот и все, что мне удалось узнать.
- Что ж, ладно…- Изабель ходила взад-вперед по немаленькой комнате, - Наверно, придется подключить свои каналы, все равно иначе путного ничего не узнать…Ладно, Диана можешь идти.
Герцогиня Изабель, младшая сестра короля, как и всегда вечером, находилась в своих покоях. Отпустив всех слуг и выгнав служанок, леди наслаждалась сонетами, написанными для нее пылким поэтом, последней находкой ее Поэтического кружка. Иногда она задумчиво поднимала глаза и вглядывалась в струи разноцветного света, падающие сквозь витражное окно. Тогда сонеты сиротливо лежали у нее на коленях, дожидаясь своей очереди, пока Изабель улыбалась своим мыслям и кружащимся в солнечном луче пылинкам.
Леди любила такие минуты, и всем во дворце было известно, что беспокоить ее по вечерам нельзя. На это случай у дверей в ее покои даже стоял специальный слуга из личной стражи герцогини, отпугивая всех посетителей щербатой ухмылкой. В это время войти дозволено было лишь нескольким людям из ее ближайшего окружения, и страшный Альф знал всех наперечет. Одним из таких людей была старшая фрейлина Диана, и именно она сейчас ворвалась в комнату Изабель, взвинтив в дверях юбки колоколом.
- Ты не представляешь что случилось! – выпалила она на одном дыхании, продолжая свое стремительное шествие к окну, а значит, и Изабель.
- Что? –холодно спросила Изабель. Диана заметно притормозила и кажется, посмотрела даже обижено.
« - Эх…» - вздохнула про себя герцогиня, - «Если уж дал кому-то какие-то права, то потом злись только на себя, что он их использует…»
Захлопнув томик сонетов, Изабель улыбнулась:
- Давай, что у тебя там, Ди.
Убедившись, что попранная справедливость восстановлена, фрейлина плюхнулась на кровать. Изабель лишь приподняла бровь.
- Я только что из Каминного зала! Там такое произошло! Весь дворец гудит, как растревоженный улей, кажется, об этом последняя служанка знает! Я тут пока шла… Представляешь, капитан Патрик Нуньяс, он…- она вдруг смешалась, и, сделав глубокий вдох, решилась, - он мертв.
На минуту в комнате повисла тишина.
- Молодой капитан Нуньяс, любимец женщин и герой половины дворцовых сплетен. Это он?
- Он… - подтвердила Диана.
- Хм…Он был твоим любовником?
- Нет. Ну, то есть, - под пристальным взглядом она слегка покраснела, - он не успел им стать.
Изабель насмешливо фыркнула.
- Не успел, значит…А от чего он умер?
- Его убили! Во дворце!
- Что!!! Под крышей моего родового замка?! Надеюсь, виновный уже пойман? – герцогиня холодно прищурилась, и Диана сочла за лучшее отодвинуться. Изабель умела быть жестокой.
- Нет! Всех известил молодой лорд Рандлхоп младший, это он первый нашел тело. Его убили сегодня днем, в собственном спальне, похоже, зрелище страшное, потому что молодого лорда всего колотило. Ну и в крови он изрядно испачкался. Вот и все, что мне удалось узнать.
- Что ж, ладно…- Изабель ходила взад-вперед по немаленькой комнате, - Наверно, придется подключить свои каналы, все равно иначе путного ничего не узнать…Ладно, Диана можешь идти.
Утро 6 мая. Дворец Велларде
Всю ночь Диане снились кошмаре, главным героем которых, конечно, был Патрик, убиваемый разными способами, разными людьми и даже не людьми. Проснувшись утром опухшей и в жутком настроении, Диана вообще бы не вылезла с постели, если бы не приказ леди Изабель явиться к ней рано утром. Пугая слуг, спешащих по своим утренним поручением редкостно злобным взглядом и темными кругами под глазами, что-то бурча себе под нос, фрейлина мрачно плелась в покои своей госпожи.
Всю ночь Диане снились кошмаре, главным героем которых, конечно, был Патрик, убиваемый разными способами, разными людьми и даже не людьми. Проснувшись утром опухшей и в жутком настроении, Диана вообще бы не вылезла с постели, если бы не приказ леди Изабель явиться к ней рано утром. Пугая слуг, спешащих по своим утренним поручением редкостно злобным взглядом и темными кругами под глазами, что-то бурча себе под нос, фрейлина мрачно плелась в покои своей госпожи.
Утро 6 мая, таверна «Тихий Омут»
Едва рассвет завоевал положенное ему время, громкие голоса с «Ада», удваиваясь, просачивались сквозь полы и стены, врывались в покрытую тишиной опочивальню хозяйки таверны и невинно портили ее сон. Реснички закрытых глаз тихо дрогнули, Таисия резко села на кровати и обвела взглядом комнату. С трудом узнав в розовой вуали, шелковом постельном и давно затухших свечах одну из верхних комнат, Тася плюхнулась обратно на мягкую перину, та послушно прогнулась. Звон голосов удвоился, она тихо зарычала и закрыла голову одной из подушек. Увы, это не помогло.
- Если убийства происходят уже за стенами Велларде, то как правительство оберегает нас?!!!!
- Как мы можем находиться здесь, чувствуя сталь у горла?!!!!
- Куда смотрит Родрик, когда под его носом режут его же подопечных?!!!
- Да с чего вы взяли, что Патрик убит?!!!
«ит...ит...ит...» - разнесло в момент затихшее помещение. Таисия схватилась за голову.
- Еще вчера во дворце он танцевал со мной вальс!!!
«с...с...с...»
- И усыпал дам комплиментами!!!
«ми...ми...ми...»
Десяток крестьян боялись сглотнуть кусок пережеванной во рту пищи, смотря в глаза грозной хозяйки Тихого Омута с не смытой с лица тушью, что растеклась до подбородка в виде серых развилистых рек. Отточенная фигура еле скрывалась за белой тканью, что трудно было назвать одеждой, с одной спущенной с плеча лямкой. Секунда тишины. Еще одна. И еще. И еще.
Тут один постоялец, осмелившись допить рюмку портвейна, потянулся за ней к середине стола, но из-под его руки рюмка тут же была выхвачена рядом стоящей Таисией и с размаха разбита об пол. Стоящий за бочками вин бармен чуть вздрогнул. И вновь секунда тишины.
Тася, откинув длинные запутанные локоны за плечи взмахом головы, высоко подняла подбородок, демонстрируя высохшие реки темной туши, и сверху вниз осмотрела замерших присутствующих.
- Приятного аппетита, - шепотом промолвила она, развернулась к лестнице, и, шурша босыми ногами по красным коврам, поднялась к «Раю».
Огромное зеркало в позолоченной раме в точности отражало Таисию с закрытыми глазами, удерживающую в дрожащей руке медленно тлеющую сигару. Тонкая лента серого запаха спокойно поднималась от нее к потолку. Губы Таси вдруг будто расклеились, пропустив на волю тот же серый сигарный дым. Глаза резко открылись, моргнули и уставились на свое отражение. Тася перевела взгляд на желтый лист бумаги с подчерком Бьянки. Тлеющий уже в меру остывший пепел на конце сигары тихо упал на него, перекрасив бумагу вокруг себя в черный цвет. Таисия вновь моргнула и ткнула сигару в письмо, проделав в нем обгоревшую круглую дырку. Мысли путались, смешивались и спотыкались.
- Роберт, Роберт, Роберт... – шептала Таисия, дотягиваясь до щетки для волос. – И кто тебя за язык тянул!..
Щетка впилась в ее запутанные волосы, дошла до середины их длины и застряла. Тася нахмурилась и потянула ее вниз, волосы не поддавались. Щетка тут же была вырвана из волос и швырнута в другой конец комнаты, сбив при этом вазу с цветочками, подсвечник и бокал вина с прикроватной тумбочки. Таисия наклонилась над трюмо, закрыв лицо обеими руками, но через пару секунд резко встала так, что пуфик, все то время удерживающий ее хрупкий стан, опрокинулся и покатился по полу.
- Берта!!! – гаркнула та, выпрямив спину.
В комнату ту же заглянула служанка с соседней комнаты.
- Берта, - уже шепотом продолжила Тася, - помоги мне зашнуровать корсет...
Едва рассвет завоевал положенное ему время, громкие голоса с «Ада», удваиваясь, просачивались сквозь полы и стены, врывались в покрытую тишиной опочивальню хозяйки таверны и невинно портили ее сон. Реснички закрытых глаз тихо дрогнули, Таисия резко села на кровати и обвела взглядом комнату. С трудом узнав в розовой вуали, шелковом постельном и давно затухших свечах одну из верхних комнат, Тася плюхнулась обратно на мягкую перину, та послушно прогнулась. Звон голосов удвоился, она тихо зарычала и закрыла голову одной из подушек. Увы, это не помогло.
- Если убийства происходят уже за стенами Велларде, то как правительство оберегает нас?!!!!
- Как мы можем находиться здесь, чувствуя сталь у горла?!!!!
- Куда смотрит Родрик, когда под его носом режут его же подопечных?!!!
- Да с чего вы взяли, что Патрик убит?!!!
«ит...ит...ит...» - разнесло в момент затихшее помещение. Таисия схватилась за голову.
- Еще вчера во дворце он танцевал со мной вальс!!!
«с...с...с...»
- И усыпал дам комплиментами!!!
«ми...ми...ми...»
Десяток крестьян боялись сглотнуть кусок пережеванной во рту пищи, смотря в глаза грозной хозяйки Тихого Омута с не смытой с лица тушью, что растеклась до подбородка в виде серых развилистых рек. Отточенная фигура еле скрывалась за белой тканью, что трудно было назвать одеждой, с одной спущенной с плеча лямкой. Секунда тишины. Еще одна. И еще. И еще.
Тут один постоялец, осмелившись допить рюмку портвейна, потянулся за ней к середине стола, но из-под его руки рюмка тут же была выхвачена рядом стоящей Таисией и с размаха разбита об пол. Стоящий за бочками вин бармен чуть вздрогнул. И вновь секунда тишины.
Тася, откинув длинные запутанные локоны за плечи взмахом головы, высоко подняла подбородок, демонстрируя высохшие реки темной туши, и сверху вниз осмотрела замерших присутствующих.
- Приятного аппетита, - шепотом промолвила она, развернулась к лестнице, и, шурша босыми ногами по красным коврам, поднялась к «Раю».
Огромное зеркало в позолоченной раме в точности отражало Таисию с закрытыми глазами, удерживающую в дрожащей руке медленно тлеющую сигару. Тонкая лента серого запаха спокойно поднималась от нее к потолку. Губы Таси вдруг будто расклеились, пропустив на волю тот же серый сигарный дым. Глаза резко открылись, моргнули и уставились на свое отражение. Тася перевела взгляд на желтый лист бумаги с подчерком Бьянки. Тлеющий уже в меру остывший пепел на конце сигары тихо упал на него, перекрасив бумагу вокруг себя в черный цвет. Таисия вновь моргнула и ткнула сигару в письмо, проделав в нем обгоревшую круглую дырку. Мысли путались, смешивались и спотыкались.
- Роберт, Роберт, Роберт... – шептала Таисия, дотягиваясь до щетки для волос. – И кто тебя за язык тянул!..
Щетка впилась в ее запутанные волосы, дошла до середины их длины и застряла. Тася нахмурилась и потянула ее вниз, волосы не поддавались. Щетка тут же была вырвана из волос и швырнута в другой конец комнаты, сбив при этом вазу с цветочками, подсвечник и бокал вина с прикроватной тумбочки. Таисия наклонилась над трюмо, закрыв лицо обеими руками, но через пару секунд резко встала так, что пуфик, все то время удерживающий ее хрупкий стан, опрокинулся и покатился по полу.
- Берта!!! – гаркнула та, выпрямив спину.
В комнату ту же заглянула служанка с соседней комнаты.
- Берта, - уже шепотом продолжила Тася, - помоги мне зашнуровать корсет...
7 часов утра, 6 мая. Апартаменты Генри Рандлхопа.
Генри Рандлхоп младший безмятежно смотрел свои цветные радужные сны, в которых он был на войне в гуще сражения, а невдалеке стояли придворные дамы, и, припудривая носики, восклицали: «Смотрите, как сражается благородный Генри Рандлхоп младший! Он лучше графа Патрика и даже самого рыцаря Балиана!» А Генри уже шел в атаку и громил пенгерских пехотинцев, увлекая за собой легендарную Железную Лавину тибуронской Королевской Гвардии.
От звания Маршала Армии, переданного ему восхищенным Родриком V, Генри отлучил громкий стук в дверь.
Глаза открылись и с ненавистью закрылись, но начало нового сна выдалось неудачным. Стук повторился.
Генри с трудом разлепил один глаз и понял, что второй открыть не удастся никогда.
Стук возобновился. С одним открытым глазом Генри возопил:
- Что за варварство такое, где слуги?!
Но он тут же заметил стоявшего посреди комнаты Хьюго, его личного слугу с детских лет.
– Кто там дверь ломает? – недовольным тоном спросил Генри.
– Сэр капитан Гибеллин просит аудиенции…
Тут у Рандлхопа, наконец, открылся второй глаз… Генри мгновенно принял сидячее положение, вспоминая рассказы тех немногих к кому «приходил Гибеллин» и кто заслужил милость короля после этого. Приход капитана не обещал ничего хорошего.
– А нельзя сказать, что меня нет? - промямлил Рандлхоп младший и сглотнул подкативший к горлу комок.
- По-моему капитан настроен решительно, милорд, - заметил Хьюго, - он не уйдет не проверив.
– Что ж, тогда проси его пройти…
Когда капитан Гибеллин вошел, то увидел довольно жалкую картину – Генри, сидящего в напряжении на кровати и дрожащими руками держащего стакан с водой.
- Здравствуйте, маркиз, - ласково произнес капитан.
Взгляд Генри остановился на лице капитана, и стакан вывалился из его рук. Но всё же он собрался с силами и сказал:
- Доброе утро, сэр. Извините мою неуклюжесть, сейчас Хюго протрет Вам сапоги.
- Не волнуйтесь, Генри, я всего лишь хотел задать Вам несколько вопросов.
Юный герой почувствовал, как в его щуплое тело возвращается жизнь, и лицо вновь озарила улыбка.
- Пожалуйста, какие вопросы? Ой, простите, сэр, присаживайтесь вон в то кресло.
- Благодарю Вас, Генри. Вопрос, который я хочу задать Вам, связан со вчерашним печальным событием.
- Да? – Генри стало жутко интересно, почему прославленный капитан пришел говорить об этом к нему.
- Я знаю, что Вы были друзьями с графом Нуньясом, учились у него фехтованию. Скажите мне, с кем в последнее время … из дам естественно, сблизился граф Нуньяс?
– О, это весьма пикантная тема, - Генри подмигнул капитану, - Почему бы Вам, сэр капитан, не спросить его самого?
Лицо Гибеллина выразило недоумение.
- Ох, простите, - спохватился Генри, - он же умер… Ну да, скажу я вам, это просто ужасно… Дамы, Вы спрашиваете? Я слышал о двух девушках в городе, с которыми он проводил ночи последнюю неделю. Притом с обеими сразу, ха-ха! Одна - дочь известного купца, поставщика бумажных салфеток ко двору Его Величества, ну, Вы знаете, средства гигиены? А отец второй, насколько я помню, держит небольшую лавочку по продаже гробов на Развеселой улице. Ах, что они вытворяли с Патриком! Мне природная скромность не позволяет Вам поведать всех деталей, но…
- Постойте, маркиз, постойте, - прервал его излияния Гибеллин, - я хотел бы знать с кем из придворных дам Патрик мог иметь связь…
Продолжая улыбаться, Генри на минуту задумался.
- Нет. Нет, простите капитан, я о такой связи не слышал, - ответил он, - Я, конечно, видел, как некоторые дамы заходили к Патрику время от времени. И порой весьма поздно вечером. Например, госпожа Дарси, и ещё Диана Осори, … да, и ещё Её Высочество… Но чтобы связь какая-то была, нет, мне об этом ничего не известно.
И Генри с ожиданием уставился на капитана.
- Вы уверены насчет этих трех дам, не было ли какой-нибудь еще? – капитан слегка нахмурился и к Генри тут же вернулись все его опасения.
- Н-нет, вроде, то есть да, уверен.
Тогда Гибеллин встал и, собираясь уходить, произнес:
- Генри, я надеюсь, то, что я спрашивал у Вас – останется между нами?
- Разумеется, сэр, как можно? Ваша тайна умрет вместе со мной, клянусь вашей треуголкой.
- Да, и еще одно, Вы не брали шпагу Нуньяса?
- Нет, а что?
- Ничего, маркиз, спите. Чувствую у Вас была трудная ночь.
И капитан ушел.
Что выяснилось?
Гибеллин привычно стал размышлять: к Нуньясу приходили три дамы. И письмо, которое капитан забрал у графа тем вечером было не при чем. По крайней мере так ему казалось.
Генри Рандлхоп младший безмятежно смотрел свои цветные радужные сны, в которых он был на войне в гуще сражения, а невдалеке стояли придворные дамы, и, припудривая носики, восклицали: «Смотрите, как сражается благородный Генри Рандлхоп младший! Он лучше графа Патрика и даже самого рыцаря Балиана!» А Генри уже шел в атаку и громил пенгерских пехотинцев, увлекая за собой легендарную Железную Лавину тибуронской Королевской Гвардии.
От звания Маршала Армии, переданного ему восхищенным Родриком V, Генри отлучил громкий стук в дверь.
Глаза открылись и с ненавистью закрылись, но начало нового сна выдалось неудачным. Стук повторился.
Генри с трудом разлепил один глаз и понял, что второй открыть не удастся никогда.
Стук возобновился. С одним открытым глазом Генри возопил:
- Что за варварство такое, где слуги?!
Но он тут же заметил стоявшего посреди комнаты Хьюго, его личного слугу с детских лет.
– Кто там дверь ломает? – недовольным тоном спросил Генри.
– Сэр капитан Гибеллин просит аудиенции…
Тут у Рандлхопа, наконец, открылся второй глаз… Генри мгновенно принял сидячее положение, вспоминая рассказы тех немногих к кому «приходил Гибеллин» и кто заслужил милость короля после этого. Приход капитана не обещал ничего хорошего.
– А нельзя сказать, что меня нет? - промямлил Рандлхоп младший и сглотнул подкативший к горлу комок.
- По-моему капитан настроен решительно, милорд, - заметил Хьюго, - он не уйдет не проверив.
– Что ж, тогда проси его пройти…
Когда капитан Гибеллин вошел, то увидел довольно жалкую картину – Генри, сидящего в напряжении на кровати и дрожащими руками держащего стакан с водой.
- Здравствуйте, маркиз, - ласково произнес капитан.
Взгляд Генри остановился на лице капитана, и стакан вывалился из его рук. Но всё же он собрался с силами и сказал:
- Доброе утро, сэр. Извините мою неуклюжесть, сейчас Хюго протрет Вам сапоги.
- Не волнуйтесь, Генри, я всего лишь хотел задать Вам несколько вопросов.
Юный герой почувствовал, как в его щуплое тело возвращается жизнь, и лицо вновь озарила улыбка.
- Пожалуйста, какие вопросы? Ой, простите, сэр, присаживайтесь вон в то кресло.
- Благодарю Вас, Генри. Вопрос, который я хочу задать Вам, связан со вчерашним печальным событием.
- Да? – Генри стало жутко интересно, почему прославленный капитан пришел говорить об этом к нему.
- Я знаю, что Вы были друзьями с графом Нуньясом, учились у него фехтованию. Скажите мне, с кем в последнее время … из дам естественно, сблизился граф Нуньяс?
– О, это весьма пикантная тема, - Генри подмигнул капитану, - Почему бы Вам, сэр капитан, не спросить его самого?
Лицо Гибеллина выразило недоумение.
- Ох, простите, - спохватился Генри, - он же умер… Ну да, скажу я вам, это просто ужасно… Дамы, Вы спрашиваете? Я слышал о двух девушках в городе, с которыми он проводил ночи последнюю неделю. Притом с обеими сразу, ха-ха! Одна - дочь известного купца, поставщика бумажных салфеток ко двору Его Величества, ну, Вы знаете, средства гигиены? А отец второй, насколько я помню, держит небольшую лавочку по продаже гробов на Развеселой улице. Ах, что они вытворяли с Патриком! Мне природная скромность не позволяет Вам поведать всех деталей, но…
- Постойте, маркиз, постойте, - прервал его излияния Гибеллин, - я хотел бы знать с кем из придворных дам Патрик мог иметь связь…
Продолжая улыбаться, Генри на минуту задумался.
- Нет. Нет, простите капитан, я о такой связи не слышал, - ответил он, - Я, конечно, видел, как некоторые дамы заходили к Патрику время от времени. И порой весьма поздно вечером. Например, госпожа Дарси, и ещё Диана Осори, … да, и ещё Её Высочество… Но чтобы связь какая-то была, нет, мне об этом ничего не известно.
И Генри с ожиданием уставился на капитана.
- Вы уверены насчет этих трех дам, не было ли какой-нибудь еще? – капитан слегка нахмурился и к Генри тут же вернулись все его опасения.
- Н-нет, вроде, то есть да, уверен.
Тогда Гибеллин встал и, собираясь уходить, произнес:
- Генри, я надеюсь, то, что я спрашивал у Вас – останется между нами?
- Разумеется, сэр, как можно? Ваша тайна умрет вместе со мной, клянусь вашей треуголкой.
- Да, и еще одно, Вы не брали шпагу Нуньяса?
- Нет, а что?
- Ничего, маркиз, спите. Чувствую у Вас была трудная ночь.
И капитан ушел.
Что выяснилось?
Гибеллин привычно стал размышлять: к Нуньясу приходили три дамы. И письмо, которое капитан забрал у графа тем вечером было не при чем. По крайней мере так ему казалось.
11 часов утра, 6 мая. Где-то в городе.
Ничто не могло возмутить спокойствие этого города. Даже убийство, совершенное под носом короля. Что же говорить о странной птице невероятно белого цвета, севшей прямо на плечо одному из горожан. Кто-то слегка покосился на чрезвычайно яркую окраску, которая, впрочем, тут же сделалась цвета крови.
- Райли! Что это у тебя. Опять Нокс использует тебя как почтальона. Сколько раз я просил - не трогай птицу. Она не для этого была создана. Но нет, он снова и снова использует гебя как связь! - Видите ли, у нее редкий дар менять цвет. Она идеальна для разведчиков! - подражая голосу Нокса, Сатис гладил своего друга. - Ну теперь он у меня дождется. Он попался.
Сатис продолжил свой путь держа Райли на руке. Благо тот был совсем не тяжелый. Остановившись перед небольшим магазинчиком Сатис сказал: А теперь сделайся черным. А то хозяин тебя узнает и примется выторговывать. - Птица тут же превратилась в черную и стала почти неотличима от ворона. Довольный Сатис вошел в лавку.
Где-то тихо тренькнули колокольчики и за прилавком появился Гаттор - хозяин и продавец.
- Сатис! Как я рад! Что желаешь приобрести? Может ветку Салимской вишни? Я слышал, во дворце неприятности, тебе может пригодиться Терновик. А может...
- Гаттор. Ты же знаешь - я не балуюсь магией. Иначе, не был бы придворным астрологом.
- Эх, Сатис. Живешь только для короля. Ничего для спокойствия собственной души. Да в твои годы я.. - хозяин по натуре был довольно ворчлив, хотя перескакивал от темы к теме довольно быстро.
- Гаттор. Я доволен своей жизнью. Я пришел пополнить запас полуночных камней.
- Однако быстро они у тбя кончаются - сказал хозяин, уходя за прилавок. - За последние полгода ты дважды ко мне приходил за ними. Все глядишь в небеса через них? Что-то рвзглядел?
- Разглядел кое-что. И это что-то мне не слишком нравится. Поэтому я снова и снова гляжу.
- Не потеряй настоящее. А то станешь прошлым. Король об этом позаботится. Что случилось с Патриком? Ведь вы знали друг друга.
- Его убили. Я пытался его предупредить, но... - Сатис сожалеюще покачал головой.
- Он тебя не послушал. Мало кто верит в предсказания. Кстати, может продашь птичку? Такие тут редкость.
- Прости, Гаттор, но друзей я не продаю. Тем более, что дворецкий Нокс меня убьет, если я лишу его почты.
- Он все еще заигрывает с врагами? Старый шпион! Лучше бы выяснил, кто Патрика убил! - Гаттор хорошо знал Нокса.
- У него итак дел много. Ладно, бывай, старый бродяга. - Сатис расплатился и вышел из лавки. Райли тут же стал голубо-синим. Гаттор- хороший человек. Мудрее и опытнее его в Гвибруке не сыскать. Большую часть жизни он провел в дороге. Многое повидал, многое пережил, но потом утомился и осел здесь. Но дорога все ещё зовет его и Гаттор скоро отправится в путь. А вот отправится ли с ним Сатис... Впрочем, сейчас не до этого. Нужно найти Нокса. И Сатис отправился во дворец. Домой.
Ничто не могло возмутить спокойствие этого города. Даже убийство, совершенное под носом короля. Что же говорить о странной птице невероятно белого цвета, севшей прямо на плечо одному из горожан. Кто-то слегка покосился на чрезвычайно яркую окраску, которая, впрочем, тут же сделалась цвета крови.
- Райли! Что это у тебя. Опять Нокс использует тебя как почтальона. Сколько раз я просил - не трогай птицу. Она не для этого была создана. Но нет, он снова и снова использует гебя как связь! - Видите ли, у нее редкий дар менять цвет. Она идеальна для разведчиков! - подражая голосу Нокса, Сатис гладил своего друга. - Ну теперь он у меня дождется. Он попался.
Сатис продолжил свой путь держа Райли на руке. Благо тот был совсем не тяжелый. Остановившись перед небольшим магазинчиком Сатис сказал: А теперь сделайся черным. А то хозяин тебя узнает и примется выторговывать. - Птица тут же превратилась в черную и стала почти неотличима от ворона. Довольный Сатис вошел в лавку.
Где-то тихо тренькнули колокольчики и за прилавком появился Гаттор - хозяин и продавец.
- Сатис! Как я рад! Что желаешь приобрести? Может ветку Салимской вишни? Я слышал, во дворце неприятности, тебе может пригодиться Терновик. А может...
- Гаттор. Ты же знаешь - я не балуюсь магией. Иначе, не был бы придворным астрологом.
- Эх, Сатис. Живешь только для короля. Ничего для спокойствия собственной души. Да в твои годы я.. - хозяин по натуре был довольно ворчлив, хотя перескакивал от темы к теме довольно быстро.
- Гаттор. Я доволен своей жизнью. Я пришел пополнить запас полуночных камней.
- Однако быстро они у тбя кончаются - сказал хозяин, уходя за прилавок. - За последние полгода ты дважды ко мне приходил за ними. Все глядишь в небеса через них? Что-то рвзглядел?
- Разглядел кое-что. И это что-то мне не слишком нравится. Поэтому я снова и снова гляжу.
- Не потеряй настоящее. А то станешь прошлым. Король об этом позаботится. Что случилось с Патриком? Ведь вы знали друг друга.
- Его убили. Я пытался его предупредить, но... - Сатис сожалеюще покачал головой.
- Он тебя не послушал. Мало кто верит в предсказания. Кстати, может продашь птичку? Такие тут редкость.
- Прости, Гаттор, но друзей я не продаю. Тем более, что дворецкий Нокс меня убьет, если я лишу его почты.
- Он все еще заигрывает с врагами? Старый шпион! Лучше бы выяснил, кто Патрика убил! - Гаттор хорошо знал Нокса.
- У него итак дел много. Ладно, бывай, старый бродяга. - Сатис расплатился и вышел из лавки. Райли тут же стал голубо-синим. Гаттор- хороший человек. Мудрее и опытнее его в Гвибруке не сыскать. Большую часть жизни он провел в дороге. Многое повидал, многое пережил, но потом утомился и осел здесь. Но дорога все ещё зовет его и Гаттор скоро отправится в путь. А вот отправится ли с ним Сатис... Впрочем, сейчас не до этого. Нужно найти Нокса. И Сатис отправился во дворец. Домой.
6 мая, где-то в районе обеда, дворец Велларде.
Сатис нашел Нокса на кухне. Тот распоряжался обедом. Сатис сразу же передал письмо Ноксу и отругал его за эксплуатацию Райли.
- Я понимаю, Сатис, что он ваш друг, но...
- Я знаю, Нокс. Просто постарайтесь оставить его на крайний случай. Он дорог мне.
- Хорошо, я постараюсь - клятвенно пообещал Нокс, хотя внутрене улыбнулся. Хорошо, когда есть друзья. После чего Сатис с любимцем на плече удалился к себе. Нокс тут же передал командование своему помощнику, а сам занялся письмом.
Старый друг,
Я знаю, письмо дойдет, поэтому пишу, не таясь. После того, как мы подменили гонцов на северной дороге, мы отправились в Танди. Там нас ждал человек главнокомандущего. При встрече с ним самим я поведал о Патрике. Он был очень доволен, так как давно хотел его прикончить. Хотя Патрик, с нашего разрешения, и передавал мелкие новости, он подозревал его, как предателя. Сейчас все хорошо. Они не подозревают нас. Наши сведения оказались верны и он очень доволен нами. Мы внимательно следим за всей Танди. И при дворе тоже. Войска наготове, но не спешат нападать. Или чего-то ждут или не собираются нападать. Настроение в армии скучающее. Нам повезло. Причем крупно.
До слудущего письма,
Темный.
p.s. ответ отправлять не надо. Я знаю, ты по мне скучаешь, старый шпион.
Нокс прочитал письмо и заметно расслабился. Теперь можно заняться Патриком и его убийцей. Ему теперь казалось, что внешняя угроза под контролем. Наконец-то.
Сатис нашел Нокса на кухне. Тот распоряжался обедом. Сатис сразу же передал письмо Ноксу и отругал его за эксплуатацию Райли.
- Я понимаю, Сатис, что он ваш друг, но...
- Я знаю, Нокс. Просто постарайтесь оставить его на крайний случай. Он дорог мне.
- Хорошо, я постараюсь - клятвенно пообещал Нокс, хотя внутрене улыбнулся. Хорошо, когда есть друзья. После чего Сатис с любимцем на плече удалился к себе. Нокс тут же передал командование своему помощнику, а сам занялся письмом.
Старый друг,
Я знаю, письмо дойдет, поэтому пишу, не таясь. После того, как мы подменили гонцов на северной дороге, мы отправились в Танди. Там нас ждал человек главнокомандущего. При встрече с ним самим я поведал о Патрике. Он был очень доволен, так как давно хотел его прикончить. Хотя Патрик, с нашего разрешения, и передавал мелкие новости, он подозревал его, как предателя. Сейчас все хорошо. Они не подозревают нас. Наши сведения оказались верны и он очень доволен нами. Мы внимательно следим за всей Танди. И при дворе тоже. Войска наготове, но не спешат нападать. Или чего-то ждут или не собираются нападать. Настроение в армии скучающее. Нам повезло. Причем крупно.
До слудущего письма,
Темный.
p.s. ответ отправлять не надо. Я знаю, ты по мне скучаешь, старый шпион.
Нокс прочитал письмо и заметно расслабился. Теперь можно заняться Патриком и его убийцей. Ему теперь казалось, что внешняя угроза под контролем. Наконец-то.
12 часов дня, 6 мая. Часовня.
Епископ Корнелиус ощущал подъем сил. Ничто не могло поколебать чувство подходящей к концу работы. Книга «О Божественных Явлениях» должна было стать венцом его творения и прославить фамилию Скандербегов в веках.
Он потирал пухлые ладошки, и совсем забыл, для чего аббат Эрле просил его явиться в Белую Часовню, а когда увидел распростертое тело, накрытое простынкой расшитой крестиками, вспомнил о вечернем рассказе аббата.
Ах да, граф Нуньяс.
Епископ никогда особо не увлекался политикой, так по мере необходимости, но до него доходили слухи о «делишках», как он их называл, этого субъекта. Что граф был как то связан с Пенгрией.
Неизвестно, что он там делал, да и какая к святым угодникам разница!
Тут кто-то коснулся его плеча и Корнелиус испуганно обернулся.
Но тут же облегченно выдохнул - это оказался капитан Гибеллин.
- Балиан, друг мой, - искренне обрадовался встрече епископ, - как Вы поживаете?
- Неплохо, святой отец, - улыбнулся капитан,- но не в последнее время.
Рыцарь кивнул в сторону покойника.
- Понимаю, понимаю, - слукавил епископ. – У нас у всех из-за этого расшатаны нервы.
Он притворно вздохнул и хитро посмотрел на Балиана.
- Святая Риннская церковь будет на Вашей стороне, если что…
- О чем Вы, святой отец?
- Я знаю, ведь это Ваши гвардейцы охраняют дворец Родрика, и morte nasilis в отношении Нуньяса бросает тень на гвардию, а значит и на Вас, мой дорогой капитан.
- Ваше высокопреосвященство, я это слышу уже не в первый раз.
- Увы, - грустно сказал Корнелиус. – Знаете – Пенгрия готова воспользоваться неразберихой в нашей армии.
- Вы о сборе их войск в Пенарке?
- Вы уже знаете…
- Чего они хотят, святой отец?
- Позволите маленький экскурс в историю? Когда-то была Пенгерская империя и на восточной границе ее стоял город Тибурон, был он столицей герцогов Тибуронских по фамилии Велларде. В империю входила также Святая Риннская обитель и независимые маркизаты у подножия Непроходимых гор. Междоусобицы развалили империю, Велларде объявили себя независимыми и за помощь святой церкви были коронованы. С тех пор Ринн поддерживает Тибурону, а Пенгрия мечтает вернуть себе былое величие.
- Это я знаю, святой отец, моя семья разорилась во время Завоеваний.
- Богатый край Гибеллин, да, мой друг, но Вы всегда можете стать богатым несметно. Духовно и, разумеется, материально.
- Став Магистром Святого Ордена? Нет, благодарю Вас. Это не по мне – двенадцать поколений моих предков лежат в земле Гибеллинов. И я хочу лежать тут же.
- Очень жаль, очень жаль. А кстати, что привело Вас сюда, друг мой?
- Я знал, что увижу Вас, святой отец. И вот, что я хотел спросить. Граф Нуньяс не приходил ли к Вам в последнее время на исповедь?
- Приходил, друг мой, - прищурился Корнелиус, - а что?
- Есть три дамы – маркиза Дарси, леди Саманта и Ее Высочество…
- Понимаю, о чем Вы, мой дорогой капитан! – епископ приложил палец к губам, - нас могут подслушивать. Это конечно тайна исповеди, Вы хотите знать, как эти три дамы с ним связаны?
- Ну, в общем, да.
И капитан улыбнулся не менее хитро, чем епископ.
- Граф мертв, - слегка поразмыслив сказал епископ Корнелиус, - поэтому не будет большой беды, если ВЫ узнаете ЭТО. Насчет Ее Высочества ничего не знаю, да и леди Саманты тоже, но вот насчет маркизы Дарси, это да, была у них непозволительная amorales intimos.
Святой отец быстро оглянулся по-сторонам.
- Но об этом, ни-ни…
- Святой отец, это Вы мне говорите…
- Простите, друг мой, Вам я доверяю во всем, не зря же Вас так любит Святой Отец Риннский! Ну, это все, что Вы хотели узнать?
- Все. Кстати, как продвигается Ваша книга?
- О, на стадии завершения!
И епископ углубился в утомительные рассуждения о божественном…
Епископ Корнелиус ощущал подъем сил. Ничто не могло поколебать чувство подходящей к концу работы. Книга «О Божественных Явлениях» должна было стать венцом его творения и прославить фамилию Скандербегов в веках.
Он потирал пухлые ладошки, и совсем забыл, для чего аббат Эрле просил его явиться в Белую Часовню, а когда увидел распростертое тело, накрытое простынкой расшитой крестиками, вспомнил о вечернем рассказе аббата.
Ах да, граф Нуньяс.
Епископ никогда особо не увлекался политикой, так по мере необходимости, но до него доходили слухи о «делишках», как он их называл, этого субъекта. Что граф был как то связан с Пенгрией.
Неизвестно, что он там делал, да и какая к святым угодникам разница!
Тут кто-то коснулся его плеча и Корнелиус испуганно обернулся.
Но тут же облегченно выдохнул - это оказался капитан Гибеллин.
- Балиан, друг мой, - искренне обрадовался встрече епископ, - как Вы поживаете?
- Неплохо, святой отец, - улыбнулся капитан,- но не в последнее время.
Рыцарь кивнул в сторону покойника.
- Понимаю, понимаю, - слукавил епископ. – У нас у всех из-за этого расшатаны нервы.
Он притворно вздохнул и хитро посмотрел на Балиана.
- Святая Риннская церковь будет на Вашей стороне, если что…
- О чем Вы, святой отец?
- Я знаю, ведь это Ваши гвардейцы охраняют дворец Родрика, и morte nasilis в отношении Нуньяса бросает тень на гвардию, а значит и на Вас, мой дорогой капитан.
- Ваше высокопреосвященство, я это слышу уже не в первый раз.
- Увы, - грустно сказал Корнелиус. – Знаете – Пенгрия готова воспользоваться неразберихой в нашей армии.
- Вы о сборе их войск в Пенарке?
- Вы уже знаете…
- Чего они хотят, святой отец?
- Позволите маленький экскурс в историю? Когда-то была Пенгерская империя и на восточной границе ее стоял город Тибурон, был он столицей герцогов Тибуронских по фамилии Велларде. В империю входила также Святая Риннская обитель и независимые маркизаты у подножия Непроходимых гор. Междоусобицы развалили империю, Велларде объявили себя независимыми и за помощь святой церкви были коронованы. С тех пор Ринн поддерживает Тибурону, а Пенгрия мечтает вернуть себе былое величие.
- Это я знаю, святой отец, моя семья разорилась во время Завоеваний.
- Богатый край Гибеллин, да, мой друг, но Вы всегда можете стать богатым несметно. Духовно и, разумеется, материально.
- Став Магистром Святого Ордена? Нет, благодарю Вас. Это не по мне – двенадцать поколений моих предков лежат в земле Гибеллинов. И я хочу лежать тут же.
- Очень жаль, очень жаль. А кстати, что привело Вас сюда, друг мой?
- Я знал, что увижу Вас, святой отец. И вот, что я хотел спросить. Граф Нуньяс не приходил ли к Вам в последнее время на исповедь?
- Приходил, друг мой, - прищурился Корнелиус, - а что?
- Есть три дамы – маркиза Дарси, леди Саманта и Ее Высочество…
- Понимаю, о чем Вы, мой дорогой капитан! – епископ приложил палец к губам, - нас могут подслушивать. Это конечно тайна исповеди, Вы хотите знать, как эти три дамы с ним связаны?
- Ну, в общем, да.
И капитан улыбнулся не менее хитро, чем епископ.
- Граф мертв, - слегка поразмыслив сказал епископ Корнелиус, - поэтому не будет большой беды, если ВЫ узнаете ЭТО. Насчет Ее Высочества ничего не знаю, да и леди Саманты тоже, но вот насчет маркизы Дарси, это да, была у них непозволительная amorales intimos.
Святой отец быстро оглянулся по-сторонам.
- Но об этом, ни-ни…
- Святой отец, это Вы мне говорите…
- Простите, друг мой, Вам я доверяю во всем, не зря же Вас так любит Святой Отец Риннский! Ну, это все, что Вы хотели узнать?
- Все. Кстати, как продвигается Ваша книга?
- О, на стадии завершения!
И епископ углубился в утомительные рассуждения о божественном…
3 часа, 6 мая, дворец Велларде, покои капитана Гибеллина.
-Благодарю вас, капитан, за то, что согласились встретиться со мной.
- Ближе к делу, Нокс. Вы по пустякам не приходите. Кстати, как там дела с Танди?
- Все под контролем, капитан. Вот, взглсните - И Нокс протянул ему письмо. Когда капитан прочел письмо, по его лицу пробежала улыбка.
- Я рад. Наконец-то налажена связь с Танди. Так в чем причина вашего визита?
- Мне хотелось бы разобраться со смертью капитана Нуньяса. Могу ли предложить свою помощь?
- А что вам известно?
- Многое. Так вы согласны?
- Хорошо. Излагайте.
- Итак. Советник Марколо заходил в комнату убитого в день смерти. В тот же день к нему заходили Бьянка Дарси и юный Рандлхопж
- С Рандлхопом все ясно. Он обнаружил капитана мертвым.
- Это известно. - Вдруг Нокс хитро улыбнулся- Он пробыл там около 10 минут, прежде чем отправился в Салун.
- Да. Сведения весьма интересные. Так что вы предлагаете? Бьянка уехала, к советнику Марколо не подступишься...
- Я предлагаю установить за ними слежку. Слуги вполне сойдут.
- Ну хорошо. Делайте, что хотите, но о результатах сообщите мне. Если что, я тут ни при чем.
- Разумеется.
И Нокс, так и не сделав лишнего движения, вышел из комнаты и пошел реализовать план.
-Благодарю вас, капитан, за то, что согласились встретиться со мной.
- Ближе к делу, Нокс. Вы по пустякам не приходите. Кстати, как там дела с Танди?
- Все под контролем, капитан. Вот, взглсните - И Нокс протянул ему письмо. Когда капитан прочел письмо, по его лицу пробежала улыбка.
- Я рад. Наконец-то налажена связь с Танди. Так в чем причина вашего визита?
- Мне хотелось бы разобраться со смертью капитана Нуньяса. Могу ли предложить свою помощь?
- А что вам известно?
- Многое. Так вы согласны?
- Хорошо. Излагайте.
- Итак. Советник Марколо заходил в комнату убитого в день смерти. В тот же день к нему заходили Бьянка Дарси и юный Рандлхопж
- С Рандлхопом все ясно. Он обнаружил капитана мертвым.
- Это известно. - Вдруг Нокс хитро улыбнулся- Он пробыл там около 10 минут, прежде чем отправился в Салун.
- Да. Сведения весьма интересные. Так что вы предлагаете? Бьянка уехала, к советнику Марколо не подступишься...
- Я предлагаю установить за ними слежку. Слуги вполне сойдут.
- Ну хорошо. Делайте, что хотите, но о результатах сообщите мне. Если что, я тут ни при чем.
- Разумеется.
И Нокс, так и не сделав лишнего движения, вышел из комнаты и пошел реализовать план.
Ночь с 5 по 6 мая. Таверна "Тихий омут".
Трапеза за столом у Кипраса была в полном разгаре. НА столе стояли початые бутылки и несколько блюд с остатками еды. Вся четверка была уже порядочно на веселе. Играли по -малому в ямб, и кости у судьи поначалу ложились одна к другой. Но спустя некоторое время фортуна повернулась к Леону спиной и обрела своего нового протеже в виде Суа. ОН был явно в ударе и перед ним уже высилась целая горка золотых уиллов. Его честь чувствовал что еще немного такой игры и он окажется в глубоком пролете. Снизу доносился гомон толпы. потом его сменил шум драки.А этот шум Кипрас угадывал сразу-же, наслушился в свое время.
-Ивнинг и вы Мовнинг сходите посмотрите что там к чему.Да и закажите что-нибудь еще за одно.
Двое молча встали из-за стола, хотя и с несколькой неохотой.Ивнингу только-только стала улыбатся фортуна, да и Мовнинг был на пути к отыгрышу.
Оставшись вдвоем Суа и Кипрас еще накатили по одной и уже хотели продолжить прерваную игрой трапезу как снизу раздался женский крик:
-Убили.
-НУ вот так всегда, на самом интересном месте-сказал Кипрас и они вместе с Суа потопали вниз.
Внизу была привычная Кипрасу картина. Широким кольцом стояла толпа, ужи давила гнетушая тишина.В центре кольца Мовнинг склорился над телом.Его шиокая спина и полы плаща почти полностью закрывали пострадавшего так что видны были только сапоги жмура.Вэто время Ивнинг деловито вязал какого-то недомерка.
-И что здесь происходит-воскликнул судья.
- Что вы смотрите на меня как вобла на пирсе-это уже толпе.
-Какой болван решил преподнести мне к Ужину жмура. Или у какото так ноют зубы что им во рту тесно. Могу посоветовать лекарей из Замка ИГрек(аналог Крестов). Там такие костоправы что живо вылечат хворь дурной головы. А кому и этого мало то могу рекомендацию дать к доктору Жофруа. Этот умелец пользует своих подопечных единожды, зато враз и навсегда.
во время речи Его чести Мовнинг закончил осматривать тело и поднявшись сообщил:
-Да нет, Ваша честь, жив курилка. Просто головушку буйную немного подломили, а в Целом живой.
В пострадавшем Кипрас узнал давно ожидаемого Пью.
-Таак значит жив, карась.Еще видать не пришло для него время Косой ЩУки.
-надобно выпить за здоровье воскресщего.
-Я не против- сказал на это Суа.
-тогда наверх здесь и без нас разберутся. Трупа нет и дела нет.
С этими словами Леон НАправился наверх, но на пол пути остановился и воздев к потолку кулак произнес свое заветное:
-Уж, я вас всех.
С этими словами он продолжил свой путь. Его честь сегодня был в ударе.
Трапеза за столом у Кипраса была в полном разгаре. НА столе стояли початые бутылки и несколько блюд с остатками еды. Вся четверка была уже порядочно на веселе. Играли по -малому в ямб, и кости у судьи поначалу ложились одна к другой. Но спустя некоторое время фортуна повернулась к Леону спиной и обрела своего нового протеже в виде Суа. ОН был явно в ударе и перед ним уже высилась целая горка золотых уиллов. Его честь чувствовал что еще немного такой игры и он окажется в глубоком пролете. Снизу доносился гомон толпы. потом его сменил шум драки.А этот шум Кипрас угадывал сразу-же, наслушился в свое время.
-Ивнинг и вы Мовнинг сходите посмотрите что там к чему.Да и закажите что-нибудь еще за одно.
Двое молча встали из-за стола, хотя и с несколькой неохотой.Ивнингу только-только стала улыбатся фортуна, да и Мовнинг был на пути к отыгрышу.
Оставшись вдвоем Суа и Кипрас еще накатили по одной и уже хотели продолжить прерваную игрой трапезу как снизу раздался женский крик:
-Убили.
-НУ вот так всегда, на самом интересном месте-сказал Кипрас и они вместе с Суа потопали вниз.
Внизу была привычная Кипрасу картина. Широким кольцом стояла толпа, ужи давила гнетушая тишина.В центре кольца Мовнинг склорился над телом.Его шиокая спина и полы плаща почти полностью закрывали пострадавшего так что видны были только сапоги жмура.Вэто время Ивнинг деловито вязал какого-то недомерка.
-И что здесь происходит-воскликнул судья.
- Что вы смотрите на меня как вобла на пирсе-это уже толпе.
-Какой болван решил преподнести мне к Ужину жмура. Или у какото так ноют зубы что им во рту тесно. Могу посоветовать лекарей из Замка ИГрек(аналог Крестов). Там такие костоправы что живо вылечат хворь дурной головы. А кому и этого мало то могу рекомендацию дать к доктору Жофруа. Этот умелец пользует своих подопечных единожды, зато враз и навсегда.
во время речи Его чести Мовнинг закончил осматривать тело и поднявшись сообщил:
-Да нет, Ваша честь, жив курилка. Просто головушку буйную немного подломили, а в Целом живой.
В пострадавшем Кипрас узнал давно ожидаемого Пью.
-Таак значит жив, карась.Еще видать не пришло для него время Косой ЩУки.
-надобно выпить за здоровье воскресщего.
-Я не против- сказал на это Суа.
-тогда наверх здесь и без нас разберутся. Трупа нет и дела нет.
С этими словами Леон НАправился наверх, но на пол пути остановился и воздев к потолку кулак произнес свое заветное:
-Уж, я вас всех.
С этими словами он продолжил свой путь. Его честь сегодня был в ударе.
6 мая. Гвибрук. Дворец Велларде.
Я не вижу его только там где нет зеркал,
Потому что не хочу, чтобы он меня узнал.
Он не слышит меня только там, где эхо нет,
И не видит моей тени если выключен свет.
В голове Гутиньероса летали не самые радужные мысли…слишком накалённой стала обстановка во дворце, возможно было бы лучше переехать на пару недель в свой особняк в центре Гвибрука, но тем самым можно склонить на себя большую часть подозрений.
Вот и сейчас Гути всматривался в каждого из повседневных зевак каминного зала. Самир нашёл для себя много подозрительных лиц, больше правда из-за личной неприязни, но остановился он на Марколо. Если у кого-то и можно что-то узнать об этом деле, так это у него…человека за спиной которого никто и слова плохого не сможет сказать. К тому же Самиру нетерпелось узнать новости касательно одного их общего с советником предприятия…
Поэтому, пользуясь видимой незанятостью советника, именно Сезару и предложил Гути выпить бокальчик другой прекрасного пенгрийского, которого у Гутиньероса хватало в избытке.
Из разговора с Серым Кардиналом Тибуроны Самир понял, что все, в том числе и он, сейчас находятся в подозрении и бояться стоит каждому…
- На вашем месте я бы проверил, как обстоят дела в вашем поместье в Легии… - Марколо прикрыл от удовольствия глаза, смакую вино с лучших пенгерских полей. – Но только быстро, на пару деньков, буквально туда и обратно…
- Только вместе с вами – Гути потянулся к своему бокалу – и целым гаремом тибуронских красавиц, там знаете ли с девушками тяжеловато. – Самир скорчил недовольную гримасу.
- А вы всё шутите Гутиньерос, – Марколо сделал вид, что улыбнулся – Вам предстоит вскоре перейти на новую ступень, мой мальчик… Старик Фестолд уже подал прошение об отставке, сразу после своего юбилея. Надо же! - восхитился Сезар, - Дожить до семидесяти лет на посту капитана-командора ... Для этого надо иметь особый талант обходить все острые углы, и Питер творил чудеса на этом поприще.
Гутиньерос с неподдельным интересом следил за речью советника, многое в его будущем зависело от этого человека.
- Но теперь, к сожалению, он порой забывает надеть с утра штаны, а это, прямо скажем, не соответствует должности командующего столичным гарнизоном. Во имя всех святых, он же встречал иностранных гостей! Лицо Гвибрука, в некотором роде… Но теперь Генеральный Штаб решил выдвинуть на эту должно кого-то помоложе. Молодым, хе-хе, везде у нас дорога, мой мальчик, - заверил Сезар, хлопая Самира по плечу, - И из двух рассматриваемых Генеральным Штабом кандидатур одна взяла самоотвод ввиду проломленной головы.
- Сезар, Вы же не думаете в самом деле, что я… - возмутился Гитиньерос.
- Думаю я или нет, Самир, это сейчас не столь важно. Важно то, увидят ли какую-то связь другие? И я практически не сомневаюсь в положительном ответе на этот вопрос.
- Ууууууух!!! – Гути ударил себя ладонью в лоб – как же я сразу не сообразил?! Убивал без причины, а тут и мотивчик появился, как в лучших Тибуронских сказках. – Самир сейчас был похож на чертёнка.
- Гути! Будьте серьёзнее! – Тон Сезара настраивал именно на серьёзный лад и противоречить ему было бессмысленно и опасно.
- Ну а что вы от меня хотите? Весь дворец похож на цирк. Только кажется у нас начали постепенно пропадать артисты…вот и невольно акробатик разбился…видимо зашёл слишком далеко.
- Откуда вам известно как далеко он зашёл…? – Марколо поставил пустой бокал на стол.
- Предположение…
- А у меня есть предположение, - отрезал Сезар, - что кое-кто может быть против Вашего назначения на должность капитана-командора гвибрукского гарнизона. У меня есть враги, мой мальчик, а, следовательно, они есть и у вас.
Так или инчае я призываю Вас, Самир, быть предельно осторожным, по крайней мере до тех пор, пока государь не подпишет приказ о Вашем назначении.
Я не вижу его только там где нет зеркал,
Потому что не хочу, чтобы он меня узнал.
Он не слышит меня только там, где эхо нет,
И не видит моей тени если выключен свет.
В голове Гутиньероса летали не самые радужные мысли…слишком накалённой стала обстановка во дворце, возможно было бы лучше переехать на пару недель в свой особняк в центре Гвибрука, но тем самым можно склонить на себя большую часть подозрений.
Вот и сейчас Гути всматривался в каждого из повседневных зевак каминного зала. Самир нашёл для себя много подозрительных лиц, больше правда из-за личной неприязни, но остановился он на Марколо. Если у кого-то и можно что-то узнать об этом деле, так это у него…человека за спиной которого никто и слова плохого не сможет сказать. К тому же Самиру нетерпелось узнать новости касательно одного их общего с советником предприятия…
Поэтому, пользуясь видимой незанятостью советника, именно Сезару и предложил Гути выпить бокальчик другой прекрасного пенгрийского, которого у Гутиньероса хватало в избытке.
Из разговора с Серым Кардиналом Тибуроны Самир понял, что все, в том числе и он, сейчас находятся в подозрении и бояться стоит каждому…
- На вашем месте я бы проверил, как обстоят дела в вашем поместье в Легии… - Марколо прикрыл от удовольствия глаза, смакую вино с лучших пенгерских полей. – Но только быстро, на пару деньков, буквально туда и обратно…
- Только вместе с вами – Гути потянулся к своему бокалу – и целым гаремом тибуронских красавиц, там знаете ли с девушками тяжеловато. – Самир скорчил недовольную гримасу.
- А вы всё шутите Гутиньерос, – Марколо сделал вид, что улыбнулся – Вам предстоит вскоре перейти на новую ступень, мой мальчик… Старик Фестолд уже подал прошение об отставке, сразу после своего юбилея. Надо же! - восхитился Сезар, - Дожить до семидесяти лет на посту капитана-командора ... Для этого надо иметь особый талант обходить все острые углы, и Питер творил чудеса на этом поприще.
Гутиньерос с неподдельным интересом следил за речью советника, многое в его будущем зависело от этого человека.
- Но теперь, к сожалению, он порой забывает надеть с утра штаны, а это, прямо скажем, не соответствует должности командующего столичным гарнизоном. Во имя всех святых, он же встречал иностранных гостей! Лицо Гвибрука, в некотором роде… Но теперь Генеральный Штаб решил выдвинуть на эту должно кого-то помоложе. Молодым, хе-хе, везде у нас дорога, мой мальчик, - заверил Сезар, хлопая Самира по плечу, - И из двух рассматриваемых Генеральным Штабом кандидатур одна взяла самоотвод ввиду проломленной головы.
- Сезар, Вы же не думаете в самом деле, что я… - возмутился Гитиньерос.
- Думаю я или нет, Самир, это сейчас не столь важно. Важно то, увидят ли какую-то связь другие? И я практически не сомневаюсь в положительном ответе на этот вопрос.
- Ууууууух!!! – Гути ударил себя ладонью в лоб – как же я сразу не сообразил?! Убивал без причины, а тут и мотивчик появился, как в лучших Тибуронских сказках. – Самир сейчас был похож на чертёнка.
- Гути! Будьте серьёзнее! – Тон Сезара настраивал именно на серьёзный лад и противоречить ему было бессмысленно и опасно.
- Ну а что вы от меня хотите? Весь дворец похож на цирк. Только кажется у нас начали постепенно пропадать артисты…вот и невольно акробатик разбился…видимо зашёл слишком далеко.
- Откуда вам известно как далеко он зашёл…? – Марколо поставил пустой бокал на стол.
- Предположение…
- А у меня есть предположение, - отрезал Сезар, - что кое-кто может быть против Вашего назначения на должность капитана-командора гвибрукского гарнизона. У меня есть враги, мой мальчик, а, следовательно, они есть и у вас.
Так или инчае я призываю Вас, Самир, быть предельно осторожным, по крайней мере до тех пор, пока государь не подпишет приказ о Вашем назначении.
2 часа дня, 6 мая. Торговая площадь.
Конь был огромен, черен и на вид свиреп. Капитан знал, что незнакомцам лучше не подходить к нему близко, но все же…
- Люцифер, Люцифер, - тихо проговорил он, и конь, услышав свое имя, немного успокоился, и даже, наверное, вспомнив голос, позволил себя погладить по холке.
Гибеллин посмотрел по сторонам.
- Где твоя хозяйка, конь? – спросил он почти серьезно.
Люцифер лишь повел большими ушами и уставился на капитана.
- Боже мой,- услышал он позади себя веселый голосок, - сам рыцарь Балиан!
Гибеллин обернулся и отвесил грациозный поклон.
- Леди Астер, милая Анжелина, вы в городе, это удивительно, вы знаете, что Вас разыскивают родители?
- Конечно, знаю, милорд Балиан, ведь это же я убежала от них, а не они от меня.
И девушка обольстительно улыбнулась.
- Как Вы поживаете? – участливо спросил капитан, - не нуждаетесь ли в помощи гвардии?
- Хорошо поживаю, спасибо за предложение, но Вы никому не говорите, что видели меня. Кстати, теперь меня называют Джеспер Эвенстайн. А что там случилось во дворце?
- Ну, а что там случилось?
Джеспер засмеялась.
- Уверяю Вас, лорд Балиан, что все уже знают о графе Нуньясе!
Гибеллин сконфужено покачал головой.
- Да, леди Джеспер, это город болтунов…
- Ну так что там случилось?
- Прошлой ночью бедному Патрику преломили голову, насколько я зная, подкрались сзади и … ну в общем все.
- Прошлой? Прошлой я как раз … направлялась в одно место и видела странного типа, и мне показалось, что он убегал от Дворца.
Капитан заинтересованно посмотрел на леди Эвенстайн.
- Расскажите мне немного о приметах.
- А вы занимаетесь поисками?
- Приходиться, - отвечал Гибеллин и рассказал о том, какую тень это происшествие бросает на гвардию.
- Мне показалось, что это был дворянин, он по-моему был при шпаге.
- Вот как, – капитан встрепенулся, - у Нуньяса пропала шпага, и я должен ее найти.
- Зачем она Вам?
- Я не могу этого сказать.
Джеспер надула щечки.
- Ну а я тогда Вам тоже ничего не скажу.
- Простите, милая Джеспер, но это было секретное дело.
- Ну и идите с Вашим секретным делом и сами ищите Вашего преступника.
Она собиралась развернуться, но капитан мягко взял ее за руку.
- Я скажу Вам, если Вы пообещаете никому не говорить об этом. Обещаете?
- Клянусь! – серьезно сказала девушка.
- Я дрался тем вечером с Нуньясом.
- Так это Вы его…
- Ну что Вы, проломленные головы не мой стиль, я забрал у него одну вещь для Очень Важной Персоны, а граф начал сопротивляться.
- Поединок на шпагах? – загорелись глаза у леди Эвенстайн. – Ручаюсь, многие хотели бы взглянуть на такое зрелище, я слышала разные мнения о том, кто из вас лучший фехтовальщик, впрочем, всегда думала, что ВЫ.
- Благодарю Вас, - с теплотой произнес рыцарь Балиан. – Но дело в том, что на его эфесе остался галун с моего камзола, Нуньяс был неплох как фехтовальщик, тогда он швырнул шпагу под кровать в расстройстве, что я оказался лучше, а я не придал значения этому. А теперь, если шпагу найдет Советник Марколо – я отправлюсь в Замок Игрек на неопределенный срок.
- Тогда я помогу Вам, - милостиво улыбнулась Джеспер. – Думаю этого человека нужно искать а Аду.
- Шутите?
- Я, конечно же, имею в виду «притон» графини Кредер, как его называет святой отец Корнелиус. И я там временно проживаю.
Конь был огромен, черен и на вид свиреп. Капитан знал, что незнакомцам лучше не подходить к нему близко, но все же…
- Люцифер, Люцифер, - тихо проговорил он, и конь, услышав свое имя, немного успокоился, и даже, наверное, вспомнив голос, позволил себя погладить по холке.
Гибеллин посмотрел по сторонам.
- Где твоя хозяйка, конь? – спросил он почти серьезно.
Люцифер лишь повел большими ушами и уставился на капитана.
- Боже мой,- услышал он позади себя веселый голосок, - сам рыцарь Балиан!
Гибеллин обернулся и отвесил грациозный поклон.
- Леди Астер, милая Анжелина, вы в городе, это удивительно, вы знаете, что Вас разыскивают родители?
- Конечно, знаю, милорд Балиан, ведь это же я убежала от них, а не они от меня.
И девушка обольстительно улыбнулась.
- Как Вы поживаете? – участливо спросил капитан, - не нуждаетесь ли в помощи гвардии?
- Хорошо поживаю, спасибо за предложение, но Вы никому не говорите, что видели меня. Кстати, теперь меня называют Джеспер Эвенстайн. А что там случилось во дворце?
- Ну, а что там случилось?
Джеспер засмеялась.
- Уверяю Вас, лорд Балиан, что все уже знают о графе Нуньясе!
Гибеллин сконфужено покачал головой.
- Да, леди Джеспер, это город болтунов…
- Ну так что там случилось?
- Прошлой ночью бедному Патрику преломили голову, насколько я зная, подкрались сзади и … ну в общем все.
- Прошлой? Прошлой я как раз … направлялась в одно место и видела странного типа, и мне показалось, что он убегал от Дворца.
Капитан заинтересованно посмотрел на леди Эвенстайн.
- Расскажите мне немного о приметах.
- А вы занимаетесь поисками?
- Приходиться, - отвечал Гибеллин и рассказал о том, какую тень это происшествие бросает на гвардию.
- Мне показалось, что это был дворянин, он по-моему был при шпаге.
- Вот как, – капитан встрепенулся, - у Нуньяса пропала шпага, и я должен ее найти.
- Зачем она Вам?
- Я не могу этого сказать.
Джеспер надула щечки.
- Ну а я тогда Вам тоже ничего не скажу.
- Простите, милая Джеспер, но это было секретное дело.
- Ну и идите с Вашим секретным делом и сами ищите Вашего преступника.
Она собиралась развернуться, но капитан мягко взял ее за руку.
- Я скажу Вам, если Вы пообещаете никому не говорить об этом. Обещаете?
- Клянусь! – серьезно сказала девушка.
- Я дрался тем вечером с Нуньясом.
- Так это Вы его…
- Ну что Вы, проломленные головы не мой стиль, я забрал у него одну вещь для Очень Важной Персоны, а граф начал сопротивляться.
- Поединок на шпагах? – загорелись глаза у леди Эвенстайн. – Ручаюсь, многие хотели бы взглянуть на такое зрелище, я слышала разные мнения о том, кто из вас лучший фехтовальщик, впрочем, всегда думала, что ВЫ.
- Благодарю Вас, - с теплотой произнес рыцарь Балиан. – Но дело в том, что на его эфесе остался галун с моего камзола, Нуньяс был неплох как фехтовальщик, тогда он швырнул шпагу под кровать в расстройстве, что я оказался лучше, а я не придал значения этому. А теперь, если шпагу найдет Советник Марколо – я отправлюсь в Замок Игрек на неопределенный срок.
- Тогда я помогу Вам, - милостиво улыбнулась Джеспер. – Думаю этого человека нужно искать а Аду.
- Шутите?
- Я, конечно же, имею в виду «притон» графини Кредер, как его называет святой отец Корнелиус. И я там временно проживаю.
Вечер, 5 мая. Дворец Велларде.
Время дня и суток стерлись в ее сознании, по крайней мере, в данный момент. Ее охватила дрема и утащила в загадочный мир снов. Возможно, она уснула, пока размышляла над прочитанной только что книгой неизвестного ей фантаста. Таких книг вокруг нее в данный момент было тысячи. Комната с высоким потолком и соответственно такими же окнами, выполненными из цветного непрозрачного стекла в виде кубиков и пластинок, как мозаика, была освещена только большим камином и где-то настенными тусклыми лампами. Длинные ряды книг тянулись за ее спиной, сама же Сьерра восседала на удобном кресле вблизи входа в Библиотеку. Сон порвал скрипучий звук открывающихся, как врата, дверей. В зал полились лучи яркого света, а из них стала выплывать чья-то фигура. Не понимая, кто или что приближается к ней, Сьерра хотела было запустить в неизвестное тело книгой, лежащей у нее на коленях. Вырвавшись уже, наконец, из лап сна она разглядела в кажущемся ей агрессоре свою мать, которая не плыла, а даже бежала к ней. Ее мать рухнула к ней на колени и начала рыдать, а после небольшой паузы, якобы вытерев слезы с идеально ухоженного лица, она посмотрела Сьерре в глаза. С видом нуждающегося в чем-то человека мать спокойно молвила:
- Милая маленькая Сьерра, моя вечная звезда в ночном небе, такая же одинокая, как и луна. Я долго и упорно берегла тебя от зла, но и в стенах этого замка оно пришло и от него не спрячешься даже… в этой библиотеке. Друг твоего отца, моего мужа, капитан Нуньяс убит. Убийца, как я подозреваю, бродит по замку. А если он вздумает покуситься на тебя?! О, ужасная туча сгустилась над нами! Бедный капитан Нуньяс!!! – и опять уткнувшись в колени к Сьерре начала рыдать.
- Ах, мама, мне кажется, или ты действительно расстроена его смерти?
- Что?.. Что ты такое спрашиваешь, конечно, расстроена, - она встала и сурово посмотрела на сидящую дочь, в глазах которой читалось безразличие к выше сказанному, - юная леди, Вы проявляете свое неуважение, и не только к графу! Вспомни о своем отце!
Сьерра медленно поднялась с кресла, отложив книгу, ее глаза блеснули и устремились за плечо матери. Безразличие сменилось сухим гневом. Сьерра пошла к выходу и когда ее силуэт также стал растворяться в свете, она обернулась к матери.
- Я все помню… И он не убивал себя. Зло давно в замке, мама.
Ее совсем поглотил свет, и она ушла как всегда в неизвестном направлении, но явно указанным ей Богом.
Время дня и суток стерлись в ее сознании, по крайней мере, в данный момент. Ее охватила дрема и утащила в загадочный мир снов. Возможно, она уснула, пока размышляла над прочитанной только что книгой неизвестного ей фантаста. Таких книг вокруг нее в данный момент было тысячи. Комната с высоким потолком и соответственно такими же окнами, выполненными из цветного непрозрачного стекла в виде кубиков и пластинок, как мозаика, была освещена только большим камином и где-то настенными тусклыми лампами. Длинные ряды книг тянулись за ее спиной, сама же Сьерра восседала на удобном кресле вблизи входа в Библиотеку. Сон порвал скрипучий звук открывающихся, как врата, дверей. В зал полились лучи яркого света, а из них стала выплывать чья-то фигура. Не понимая, кто или что приближается к ней, Сьерра хотела было запустить в неизвестное тело книгой, лежащей у нее на коленях. Вырвавшись уже, наконец, из лап сна она разглядела в кажущемся ей агрессоре свою мать, которая не плыла, а даже бежала к ней. Ее мать рухнула к ней на колени и начала рыдать, а после небольшой паузы, якобы вытерев слезы с идеально ухоженного лица, она посмотрела Сьерре в глаза. С видом нуждающегося в чем-то человека мать спокойно молвила:
- Милая маленькая Сьерра, моя вечная звезда в ночном небе, такая же одинокая, как и луна. Я долго и упорно берегла тебя от зла, но и в стенах этого замка оно пришло и от него не спрячешься даже… в этой библиотеке. Друг твоего отца, моего мужа, капитан Нуньяс убит. Убийца, как я подозреваю, бродит по замку. А если он вздумает покуситься на тебя?! О, ужасная туча сгустилась над нами! Бедный капитан Нуньяс!!! – и опять уткнувшись в колени к Сьерре начала рыдать.
- Ах, мама, мне кажется, или ты действительно расстроена его смерти?
- Что?.. Что ты такое спрашиваешь, конечно, расстроена, - она встала и сурово посмотрела на сидящую дочь, в глазах которой читалось безразличие к выше сказанному, - юная леди, Вы проявляете свое неуважение, и не только к графу! Вспомни о своем отце!
Сьерра медленно поднялась с кресла, отложив книгу, ее глаза блеснули и устремились за плечо матери. Безразличие сменилось сухим гневом. Сьерра пошла к выходу и когда ее силуэт также стал растворяться в свете, она обернулась к матери.
- Я все помню… И он не убивал себя. Зло давно в замке, мама.
Ее совсем поглотил свет, и она ушла как всегда в неизвестном направлении, но явно указанным ей Богом.
6 мая. Где-то в районе обеда. Дом судьи Кипрас (не склоняется также как пальто)
Голова гудела, словно колокол костела на воскресную молитву. Память о прошедшей ночи как будто изрезали в лапшу и перемешали. Как Его честь оказался, дома он помнил весьма смутно и отрывисто.
Кипрас встал и подошел к столу. На нем предусмотрительно был поставлен графин с мадерой на четверть разбавленной водой. «Андре» - подумал Кипрас. Он уважительно относился к своему дворецкому. Вообще Андре совмещал в своем лице сразу же несколько должностей по дому. Впрочем, так было во многих домах мелких молодых дворян, да и почетных граждан тоже.
На краю стола лежало несколько новых депеш. Одна из них была традиционная суточная сводка, доставляемая с вестовым либо домой, либо в его кабинет. В зависимости от того, где в данный момент находился Его Честь, хотя домой приносили довольно редко. Во всех трех письменах упоминалось об одном событии. Это заставило Леона перечитать их дважды. Во дворце был убит капитан Королевской Гвардии. Это был удар. Дело просто обжигало, информация жгла пальцы.
Вторая депеша была копией осмотра места убийства капитана. Было видно, что копия сделана наспех, вкривь и вкось. «Как им это удалось» - подумал Леон – и во сколько мне это встанет.
Третья, было предписание явится на службу и подготовить текущие не значимые дела к передачи в производство Судье Жоржу Пампеду.
«Вероятно, готовят хорошую поклевку, если освобождают от мелочевки. Это значит, что Кипрас вновь будешь как та лошадь на свадьбе. Голова в цветах, а зад в мыле. Нашли рысака». Такие невеселые мысли посетили Леона.
-Андре, перо и пергамент. Тот незамедлительно появился.
- Скажи Батисту пусть подготовит Абрека на вечер. Пусть проверит все от подков и до хвоста.
-От клотика, до киля, Милсдарь.
-Да, Андре. да.
-Что-нибудь еще, Ваша честь.
-Передай Батисту вот это послание. Пусть летит стрелою во Дворец Правосудия, найдет там любого свободного вестового, фельдъегеря, и передаст ему это - указал Кипрас на уже готовое послание.
- Адресатом сего послания является сам Марколо. Не думаю, что нашего посланца пустят во дворец. Если же Его Сиятельство, будет находиться в здании моей работы, то пусть наш постреленыш передаст послание Адресату лично в руки. Если управится в полчаса, получит пару золотых, если же нет, получит пару раз вот этим – сказал Леон, опираясь на трость.
-И живо. Вит, Вит, Вит!!!
Нужно было подумать, что говорить Марколо на предлагаемой ему встрече.
Забирайте Старика Пью со всеми потрохами. Если смешать хитрость Джона Сильвера, ловкость Фесса и мудрость Куцума, то получится Пью. (для Джеспер Эвенстайн)
Голова гудела, словно колокол костела на воскресную молитву. Память о прошедшей ночи как будто изрезали в лапшу и перемешали. Как Его честь оказался, дома он помнил весьма смутно и отрывисто.
Кипрас встал и подошел к столу. На нем предусмотрительно был поставлен графин с мадерой на четверть разбавленной водой. «Андре» - подумал Кипрас. Он уважительно относился к своему дворецкому. Вообще Андре совмещал в своем лице сразу же несколько должностей по дому. Впрочем, так было во многих домах мелких молодых дворян, да и почетных граждан тоже.
На краю стола лежало несколько новых депеш. Одна из них была традиционная суточная сводка, доставляемая с вестовым либо домой, либо в его кабинет. В зависимости от того, где в данный момент находился Его Честь, хотя домой приносили довольно редко. Во всех трех письменах упоминалось об одном событии. Это заставило Леона перечитать их дважды. Во дворце был убит капитан Королевской Гвардии. Это был удар. Дело просто обжигало, информация жгла пальцы.
Вторая депеша была копией осмотра места убийства капитана. Было видно, что копия сделана наспех, вкривь и вкось. «Как им это удалось» - подумал Леон – и во сколько мне это встанет.
Третья, было предписание явится на службу и подготовить текущие не значимые дела к передачи в производство Судье Жоржу Пампеду.
«Вероятно, готовят хорошую поклевку, если освобождают от мелочевки. Это значит, что Кипрас вновь будешь как та лошадь на свадьбе. Голова в цветах, а зад в мыле. Нашли рысака». Такие невеселые мысли посетили Леона.
-Андре, перо и пергамент. Тот незамедлительно появился.
- Скажи Батисту пусть подготовит Абрека на вечер. Пусть проверит все от подков и до хвоста.
-От клотика, до киля, Милсдарь.
-Да, Андре. да.
-Что-нибудь еще, Ваша честь.
-Передай Батисту вот это послание. Пусть летит стрелою во Дворец Правосудия, найдет там любого свободного вестового, фельдъегеря, и передаст ему это - указал Кипрас на уже готовое послание.
- Адресатом сего послания является сам Марколо. Не думаю, что нашего посланца пустят во дворец. Если же Его Сиятельство, будет находиться в здании моей работы, то пусть наш постреленыш передаст послание Адресату лично в руки. Если управится в полчаса, получит пару золотых, если же нет, получит пару раз вот этим – сказал Леон, опираясь на трость.
-И живо. Вит, Вит, Вит!!!
Нужно было подумать, что говорить Марколо на предлагаемой ему встрече.
Забирайте Старика Пью со всеми потрохами. Если смешать хитрость Джона Сильвера, ловкость Фесса и мудрость Куцума, то получится Пью. (для Джеспер Эвенстайн)
Полдень 6 мая, дворец Велларде
Каблучки беленьких туфель последнего писка моды тихо постукивали по королевскому мрамору. Звук разносился по высоким комнатам, удваивался, заполнял все огромное пространство, навевая одиночество. Таисия ускорила шаг. Золотые подсвечники сменялись современными картинами, картины – чучелами наводящих ужас зверей, звери – рыцарскими доспехами с длинными копьями и мечами, доспехи – портретами прошлых правителей и прочих политических деятелей, оставивших свой след в истории. Бесконечные коридоры и двери, двери, двери... Тася сама не знала какая из них является именно той, что она искала. Но знала то, что все увиденные пока ей не являлись.
Шелестящий по полу подол платья сворачивал за десятки углов до того времени, как Таисия, разглядывая очередные рыцарские доспехи, заметила мирно стоящего у одной двери военного. Подойдя ближе, она разглядела опиравшегося на дверь лейтенанта с опущенной головой.
- Лейтенант! – по слогам проговорила Таисия, ткнув его в плечо сложенным веером. Тот лишь громче шмыгнул. – Лейтенант! – повторила она, тыкая веером в его щеку. – Р-р-р-рота подъе-о-о-о-ом!
Лейтенант, подскочив на месте, тут же выхватил шпагу и размахнулся. Тася, взвизгнув, прыгнула назад. Лейтенант ступил вперед, размахивая шпагой из стороны в сторону с нечеловеческим криком. Таисия завизжала в ответ и попятилась назад, пока не уперлась во что-то твердое. Это что-то заскрежетало сталью, скрипнуло, треснуло и накренилось на спину Таси. Откуда-то сверху вылетел тяжелый рыцарский шлем и, совершая пируэты, как завороженный попал на голову лейтенанта. Тот, схватившись за из ниоткуда взявшийся на его голове шлем, споткнулся о свои же ноги и рухнул вниз. Тася тут же закрыла рот ладошкой и замерла, как вдруг рядом с грохотом на пол повалился тяжелый меч. Она закричала, отпрыгнула в сторону, обернулась и увидела, как на нее падают огромные латы рыцаря прошлого века.
- Мамочка-а-а-а! Уберите! Уберите их с меня! Немедленно! Уберите! – кричала она, дергая ногами в воздухе.
Тем временем лейтенант с опущенным забралом шлема кое-как поднялся на ноги.
- Брысь! – завизжала графиня, как сапог лейтенанта тяжело топнул у ее личика. – Брысь отсюда! Фу, лейтенант! Фу!
Он резко развернулся, держась руками за шлем, шагнул вперед и ударился головой о стену.
- Хосподи, спаси... – шептала Таисия, ощупывая лежащие на ней нагрудные доспехи. – Мамочка, мамочка, мамочка...
С нечеловеческими усилиями она выползла из-под груды металла, села на пол и перекрестилась. Осматривая части одного из рыцарских подобий, украшавших королевские апартаменты, Тася ощутила на себе взгляд. Принадлежал он все тому же лейтенанту, что сидел на полу напротив нее с поднятым забралом шлема.
- Вы убили меня... – прошептала Таисия, хватаясь за сердце.
- Еще одного убийства здесь не хватало, - после глубокого вздоха ответил тот. – Извините. Виноват. Исправлюсь.
- Исправлюсь... Виноват... – подражая голосу, Тася кряхтя встала на ноги и оттряхнула юбку. – Так я не ошиблась – это спальня Нуньяса.
- Так точно. Покойного. – Теперь уже четыре руки стягивали с головы лейтенанта шлем. – Только я вам ничего не скажу.
- А мне и не надо, чтобы вы мне что-то говорили. – Тася, все сильнее вцепляясь в шлем, фальшиво улыбнулась. – Пустите меня в комнату.
- Не положено, графиня.
- Что-о-о? – Тася сильнее потянула железяку на себя.
- Ай, ай, ай, ай, ай!!!!
Шлем наконец поддался и выпустил голову юнца из своих железных объятий. Таисия с шлемом в руках, попятилась назад и уперлась в стену.
- Не положено, графиня, - повторил лейтенант, встав на ноги и напялив на голову помятую шляпу.
- Не пустите?
- Не пущу.
- И простить бесполезно?
- Бесполезно.
- Что ж... – вздохнув, Тася выпустила из рук шлем.
Тот с грохотом упал на пол и покатился. Таисия взмахом руки расправила висящий на ее запястье веер, приподняла подбородок и, обмахиваясь, гордо зашагала прочь от места преступления. Лейтенант, проводив ее взглядом, оглядел захламленный коридор и вздохнул.
- И еще, лейтенант! – из-за угла выглянула Тася. – Не спите на рабочем месте.
- Так точно, - тот кивнул головой и пнул рыцарский шлем под ногами.
Каблучки беленьких туфель последнего писка моды тихо постукивали по королевскому мрамору. Звук разносился по высоким комнатам, удваивался, заполнял все огромное пространство, навевая одиночество. Таисия ускорила шаг. Золотые подсвечники сменялись современными картинами, картины – чучелами наводящих ужас зверей, звери – рыцарскими доспехами с длинными копьями и мечами, доспехи – портретами прошлых правителей и прочих политических деятелей, оставивших свой след в истории. Бесконечные коридоры и двери, двери, двери... Тася сама не знала какая из них является именно той, что она искала. Но знала то, что все увиденные пока ей не являлись.
Шелестящий по полу подол платья сворачивал за десятки углов до того времени, как Таисия, разглядывая очередные рыцарские доспехи, заметила мирно стоящего у одной двери военного. Подойдя ближе, она разглядела опиравшегося на дверь лейтенанта с опущенной головой.
- Лейтенант! – по слогам проговорила Таисия, ткнув его в плечо сложенным веером. Тот лишь громче шмыгнул. – Лейтенант! – повторила она, тыкая веером в его щеку. – Р-р-р-рота подъе-о-о-о-ом!
Лейтенант, подскочив на месте, тут же выхватил шпагу и размахнулся. Тася, взвизгнув, прыгнула назад. Лейтенант ступил вперед, размахивая шпагой из стороны в сторону с нечеловеческим криком. Таисия завизжала в ответ и попятилась назад, пока не уперлась во что-то твердое. Это что-то заскрежетало сталью, скрипнуло, треснуло и накренилось на спину Таси. Откуда-то сверху вылетел тяжелый рыцарский шлем и, совершая пируэты, как завороженный попал на голову лейтенанта. Тот, схватившись за из ниоткуда взявшийся на его голове шлем, споткнулся о свои же ноги и рухнул вниз. Тася тут же закрыла рот ладошкой и замерла, как вдруг рядом с грохотом на пол повалился тяжелый меч. Она закричала, отпрыгнула в сторону, обернулась и увидела, как на нее падают огромные латы рыцаря прошлого века.
- Мамочка-а-а-а! Уберите! Уберите их с меня! Немедленно! Уберите! – кричала она, дергая ногами в воздухе.
Тем временем лейтенант с опущенным забралом шлема кое-как поднялся на ноги.
- Брысь! – завизжала графиня, как сапог лейтенанта тяжело топнул у ее личика. – Брысь отсюда! Фу, лейтенант! Фу!
Он резко развернулся, держась руками за шлем, шагнул вперед и ударился головой о стену.
- Хосподи, спаси... – шептала Таисия, ощупывая лежащие на ней нагрудные доспехи. – Мамочка, мамочка, мамочка...
С нечеловеческими усилиями она выползла из-под груды металла, села на пол и перекрестилась. Осматривая части одного из рыцарских подобий, украшавших королевские апартаменты, Тася ощутила на себе взгляд. Принадлежал он все тому же лейтенанту, что сидел на полу напротив нее с поднятым забралом шлема.
- Вы убили меня... – прошептала Таисия, хватаясь за сердце.
- Еще одного убийства здесь не хватало, - после глубокого вздоха ответил тот. – Извините. Виноват. Исправлюсь.
- Исправлюсь... Виноват... – подражая голосу, Тася кряхтя встала на ноги и оттряхнула юбку. – Так я не ошиблась – это спальня Нуньяса.
- Так точно. Покойного. – Теперь уже четыре руки стягивали с головы лейтенанта шлем. – Только я вам ничего не скажу.
- А мне и не надо, чтобы вы мне что-то говорили. – Тася, все сильнее вцепляясь в шлем, фальшиво улыбнулась. – Пустите меня в комнату.
- Не положено, графиня.
- Что-о-о? – Тася сильнее потянула железяку на себя.
- Ай, ай, ай, ай, ай!!!!
Шлем наконец поддался и выпустил голову юнца из своих железных объятий. Таисия с шлемом в руках, попятилась назад и уперлась в стену.
- Не положено, графиня, - повторил лейтенант, встав на ноги и напялив на голову помятую шляпу.
- Не пустите?
- Не пущу.
- И простить бесполезно?
- Бесполезно.
- Что ж... – вздохнув, Тася выпустила из рук шлем.
Тот с грохотом упал на пол и покатился. Таисия взмахом руки расправила висящий на ее запястье веер, приподняла подбородок и, обмахиваясь, гордо зашагала прочь от места преступления. Лейтенант, проводив ее взглядом, оглядел захламленный коридор и вздохнул.
- И еще, лейтенант! – из-за угла выглянула Тася. – Не спите на рабочем месте.
- Так точно, - тот кивнул головой и пнул рыцарский шлем под ногами.
6 мая, ближе к вечеру. "Тихий Омут".
Джеспер пробиралась сквозь толпу полупьяных посетителей таверны, ее цель находилась в углу, похоже тоже пьяная. Добравшись до мужчины, она села за столик, в нос ударил сильный запах хмеля.
- Мило, - тихо пробормотала девушка, затем жестом позвав бармена добавила. - Пива, - кивок в сторону незнакомца.
- А, по-моему, ему уже хватит, - подмигнул тот, девушка промолчала. Когда бармен удалился, мужчина с трудом поднял голову и спросил:
- Ты кто?
- Еще разговаривает, - удивилась та, впрочем это было только на руку. Теперь она не сомневалась - этот человек сбил ее с ног вчера, его голос девушка запомнила. - Хочешь пива?
- Д-да, - кажется, ему было плохо. Дождавшись бармена с пивом, она продолжила:
- Получишь это, если ответишь на вопрос. - Улыбнулась девушка.
- Какой? - С надеждой посмотрел незнакомец на кружку.
- Шпага, вчера вечером при тебе была шпага. Чья она?
- М-моя, - пробормотал он и потянулся за пивом. Девушка быстро отодвинула кружку.
- Не ври, это не твоя шпага и я это знаю.
- Ну хорошо, ик, только зачем это, ик, тебе, - мужчина тряхнул головой. - Нуньяс, его, - и он выхватил кружку, а, выпив содержимое, рухнул на стол.
- Ну вот, уснул, - растерянно пробормотала Джеспер. Бросив на монетку, она пошла наверх. Дело было сделано, но девушкой овладела жажда действия. Вряд ли лорд Балиан обрадуется, узнав, что шпага у этого человека. Хм, интересно а как его зовут, задумалась она, но тут же отмахнулась от этой мысли. Еще утром Джеспер заметила этого человека. Он выходил как раз из этого номера, девушка стояла напротив двери и критически ее осматривала. В коридоре никого не было, Джеспер решилась, во время своих путешествий она многому научилась, в том числе и взламывать дверные замки. В руке появилась отмычка, дверь распахнулась и девушка оказалась в комнате. Здесь царил хаос, раскиданные вещи, бутылки и прочее.
- Н-да, это будет не просто, - вырвалось у нее, но Джеспер ошиблась. Изящная шпага, какие бывают только у богатых дворян и которая никак не вязалась с обстановкой, валялась на кровати. Прицепив ее к своему поясу, девушка, довольно улыбаясь, вышла из номера. Осталось только найти капитана Гибеллина.
Джеспер пробиралась сквозь толпу полупьяных посетителей таверны, ее цель находилась в углу, похоже тоже пьяная. Добравшись до мужчины, она села за столик, в нос ударил сильный запах хмеля.
- Мило, - тихо пробормотала девушка, затем жестом позвав бармена добавила. - Пива, - кивок в сторону незнакомца.
- А, по-моему, ему уже хватит, - подмигнул тот, девушка промолчала. Когда бармен удалился, мужчина с трудом поднял голову и спросил:
- Ты кто?
- Еще разговаривает, - удивилась та, впрочем это было только на руку. Теперь она не сомневалась - этот человек сбил ее с ног вчера, его голос девушка запомнила. - Хочешь пива?
- Д-да, - кажется, ему было плохо. Дождавшись бармена с пивом, она продолжила:
- Получишь это, если ответишь на вопрос. - Улыбнулась девушка.
- Какой? - С надеждой посмотрел незнакомец на кружку.
- Шпага, вчера вечером при тебе была шпага. Чья она?
- М-моя, - пробормотал он и потянулся за пивом. Девушка быстро отодвинула кружку.
- Не ври, это не твоя шпага и я это знаю.
- Ну хорошо, ик, только зачем это, ик, тебе, - мужчина тряхнул головой. - Нуньяс, его, - и он выхватил кружку, а, выпив содержимое, рухнул на стол.
- Ну вот, уснул, - растерянно пробормотала Джеспер. Бросив на монетку, она пошла наверх. Дело было сделано, но девушкой овладела жажда действия. Вряд ли лорд Балиан обрадуется, узнав, что шпага у этого человека. Хм, интересно а как его зовут, задумалась она, но тут же отмахнулась от этой мысли. Еще утром Джеспер заметила этого человека. Он выходил как раз из этого номера, девушка стояла напротив двери и критически ее осматривала. В коридоре никого не было, Джеспер решилась, во время своих путешествий она многому научилась, в том числе и взламывать дверные замки. В руке появилась отмычка, дверь распахнулась и девушка оказалась в комнате. Здесь царил хаос, раскиданные вещи, бутылки и прочее.
- Н-да, это будет не просто, - вырвалось у нее, но Джеспер ошиблась. Изящная шпага, какие бывают только у богатых дворян и которая никак не вязалась с обстановкой, валялась на кровати. Прицепив ее к своему поясу, девушка, довольно улыбаясь, вышла из номера. Осталось только найти капитана Гибеллина.
6 мая, 5 часов. Дворец Велларде, Салон.
Солнце только начинало садится и его свет, переливаясь оттенками желтого и отражаясь от облаков, проникал в раскрытые окна Салона. Сатис удобно устоился в кресле и тихо наслаждался его теплом и светом, подставив лицо ласковым и теплым лучам света. В последнем месяце он совсем замотался. Когда-нибудь стоит сказать- хватит и вот так сесть и наслаждаться покоем и весенним солнцем. Не хотелось ничего. Ни говорить, ни работать, ни волноваться. Вдруг, тень накрыла его лицо и Сатис с недовольством приоткрыл глаз. Это оказался епископ:
- Добрый вечер, уважаемый астролог - елейным голосом поздоровался он - как поживает ваша ересь?
- Здравствуйте, епископ. Если вы про мою магию, то не волнуйтесь. Она никуда не делась. Знаете, епископ - вдруг проникновено начал Сатис - в такой прекрасный вечер даже вы не испортите мне настроение.
- Правда? - невинно поинтерисовался святой отец. И тут же добавил, мерзко хихикая - Не стоит гнать коня раньше времени. Скажите, Сатис. А что мешало вам убить капитана Нуньяса? Насколько я помню, вы знали друг друга и даже вместе тренировались?
- Святой отец. А какая мне выгода с его смерти? - Сатису стало жутко интересно, что думает епископ по этому поводу.
- Ну, допустим безответная любовь. Вы молодые. Могли такое учудить.
- Мне жаль расстраивать вас, но в этом дворце, равно как и в городе, нет ни одной девушки, из-за которой я мог бы поссориться с капитаном - со смехом оборвал его Сатис. Это была чистая правда. Епископ Карнелиус нахмурился. Потом чуть покраснел, потом успокоился, потом снова покраснел и выдал:
- Осторожнее, Сатис. Ведь у меня много возможностей и власти, чтобы тебя посадить.
- Эх, святой отец - грустно протянут астролог - что же вы об одном и том же. Ну никакого разнообразия.
На этом их неожиданный разговор закончился и епископ удалился куда-то вглубь Салона. Но главное уже было сделано и Сатис со скипом зубов подумал "этот **** все-таки ипортил мне настроение!" Сразу захотелось обиженно удалиться в башню. Но маг заставил себя расслабиться и ни о чем не думать. До полночи нужно успокоиться. Иначе он не сможет сделать ничего.
Солнце только начинало садится и его свет, переливаясь оттенками желтого и отражаясь от облаков, проникал в раскрытые окна Салона. Сатис удобно устоился в кресле и тихо наслаждался его теплом и светом, подставив лицо ласковым и теплым лучам света. В последнем месяце он совсем замотался. Когда-нибудь стоит сказать- хватит и вот так сесть и наслаждаться покоем и весенним солнцем. Не хотелось ничего. Ни говорить, ни работать, ни волноваться. Вдруг, тень накрыла его лицо и Сатис с недовольством приоткрыл глаз. Это оказался епископ:
- Добрый вечер, уважаемый астролог - елейным голосом поздоровался он - как поживает ваша ересь?
- Здравствуйте, епископ. Если вы про мою магию, то не волнуйтесь. Она никуда не делась. Знаете, епископ - вдруг проникновено начал Сатис - в такой прекрасный вечер даже вы не испортите мне настроение.
- Правда? - невинно поинтерисовался святой отец. И тут же добавил, мерзко хихикая - Не стоит гнать коня раньше времени. Скажите, Сатис. А что мешало вам убить капитана Нуньяса? Насколько я помню, вы знали друг друга и даже вместе тренировались?
- Святой отец. А какая мне выгода с его смерти? - Сатису стало жутко интересно, что думает епископ по этому поводу.
- Ну, допустим безответная любовь. Вы молодые. Могли такое учудить.
- Мне жаль расстраивать вас, но в этом дворце, равно как и в городе, нет ни одной девушки, из-за которой я мог бы поссориться с капитаном - со смехом оборвал его Сатис. Это была чистая правда. Епископ Карнелиус нахмурился. Потом чуть покраснел, потом успокоился, потом снова покраснел и выдал:
- Осторожнее, Сатис. Ведь у меня много возможностей и власти, чтобы тебя посадить.
- Эх, святой отец - грустно протянут астролог - что же вы об одном и том же. Ну никакого разнообразия.
На этом их неожиданный разговор закончился и епископ удалился куда-то вглубь Салона. Но главное уже было сделано и Сатис со скипом зубов подумал "этот **** все-таки ипортил мне настроение!" Сразу захотелось обиженно удалиться в башню. Но маг заставил себя расслабиться и ни о чем не думать. До полночи нужно успокоиться. Иначе он не сможет сделать ничего.
Вечер 6 мая. Замок Гард.
Огромная комната была занята высокими стеллажами с книгами, умными и не очень; большим письменным столом, с аккуратно разложенной корреспонденцией и канцелярскими принадлежностями; буфетом, который обычно был заполнен напитками и шоколадом; камином, на котором стояли позолоченные часы, время от времени нарушая тишину комнаты своим боем; парой кресел, деловито расположившихся у камина и небольшим круглым столиком, где мирно покоилась шахматная доска, дожидаясь, когда кто-то обратит на неё внимание. Плотные зеленые шторы не пропускали последние лучи солнца и только камин освещал комнату. Это было особое место в родовом замке Гард семьи Дарси - библиотека.
Высокое кресло из зеленой тафты с тонким золотым узором полностью скрывало маркизу Дарси. Она сидела, смотря на огонь, иногда поднося хрустальный бокал с янтарной жидкостью к губам.
Бьянка находилась здесь уже третий час ища защиты и решение. Ей казалось, что здесь, где само слово *библиотека* навевает разумные мысли и окружает столько книг великих мыслителей, решение придет само. Но в библиотеке стояла тишина, никто не шептал заветных слов решения, да и в голове Бьянки крутились все более тревожащие её мысли.
- Патрик, Патрик, - прошептала Бьянка, обращаясь к бокалу, - прости…
К горлу подступил ком и маркиза со злостью швырнула бокал в камин. Огонь в камине зашипел, протестуя против такого обращения.
За окном зашуршал гравий на подъездной дорожке, давая понять, что кто-то подъезжает к главному входу. Бьянка поспешила убрать графин с коньяком, стоявший у ножки кресла, обратно в буфет и прополоскала рот мятной водой.
Меньше чем через минуту в библиотеку влетел испуганный дворецкий.
- Миледи Дарси к вам…
Не успел вымолвить дворецкий, а в комнате уже появилась мужская фигура, при виде которой у Бьянки подкосились ноги и сердце забилось так сильно, что казалось сейчас вырвется из груди. Волосы и лицо гостя были укрыты от посторонних глаз капюшоном плаща и широким шарфом, но сомнений быть не могло.
- Все в порядке мистер Свон, - произнесла маркиза, пытаясь сохранить спокойствие. – Мистер Свон принесите нам пожалуйста холодные закуски и красного вина. Спутников…э…любезного господина накормите и расположите на ночлег. Про лошадей не забудьте. И мне понадобиться дополнительный свет.
- Слушаюсь, Миледи, - тут же исчез дворецкий за дверью, плотно её прикрыв.
*Что делать?!* - панически кричало все внутри у Бьянки, однако на лице отражалось совсем иное. Гость медленно освободился от дорожной одежды. Маркиза радостно улыбнулась королю и бросилась ему на шею.
- Родрик! Что за сюрприз! - Бьянка поцеловала короля в губы.
- Вот решил тебя порадовать, - Родрик посмотрел в глаза Бьянке – Ты рада?
- Любимый, что за вопрос, конечно рада, - невинно похлопав ресницами, ответила маркиза. – Садись в кресло, сейчас принесут что-нибудь перекусить.
В дверь тут же постучались.
- Войдите, - произнесла Бьянка.
Дверь приоткрылась и в проеме появилась маленькая женщина с подсвечником для 6 свечей. Служанка сделала книксель:
- Миледи, куда прикажете? – спросила служанка.
- Поставь на стол Герта. И убери шахматы.
Как только шахматы были убраны, в дверях появился дворецкий с яствами на подносе.
- Спасибо, мистер Свон. Поставьте на столик. Пусть меня и гостя никто не беспокоит. Если батюшка поинтересуется, кто приехал, скажите, что управляющий с полей вернулся.
- Слушаюсь.
- Как здоровье сэра Прайса? – поинтересовался король, когда слуги удалились.
- Все, хвала Всевышнему, не так печально, как написал мне доктор Вьер. Батюшке намного лучше, только я запрещаю ему вставать с постели. Это для него, да и для меня, пользительнее, чем он будет бегать по дому с распоряжениями, - рассмеялась Бьянка.
- Ты мне сделал приятный сюрприз, милый, - наливая вино по бокалам произнесла маркиза, - Я здесь так скучаю. Что нового в Гвибруке?
- Так, всякая ерунда. Капитана Патрика Нуньяса убили, - ответил Родрик.
- Что?!
Бокал звякнул и упал на стол, разливая содержимое на белую скатерть.
*Точно выскачет *,- подумала Бьянка, успокаивая свое бешено заколотившееся сердце. Маркиза подняла бокал и наполнила новый.
- Как убили?! – подавая бокал с вином королю, с легкой дрожью в руках - Кто?! И разве это возможно?! Нет, я не могу поверить…
- Ему проломили череп бронзовым львом в его собственных апартаментах.
Бьянка снова ахнула.
- Но, милая моя, он кое-что успел оставить… тебе, - Родрик протянул Бьянке конверт.
Бьянка сначала было попятилась от конверта, но совладав с собой взяла его.
- Он вскрыт, - прошептала она.
- Читай, думаю, тебе будет это интересно, - Родрик осушил бокал и поставил его на столик.
Маркиза развернула письмо и стала вчитываться. В висках застучало, она то бледнела, то краснела, периодически бросая взгляд на короля. В голове Бьянки крутилось тысячу отговорок, которые она придумывала в своё оправдание, все они казались ей нелепыми. Бьянка не сомневалось, что сейчас сердце ей точно откажет.
*Лучше бы, он меня сразу убил, чем так мучить *, - подумала Бьянка, делая вид, что всё еще читает письмо, мысленно пытаясь вылить на голову ушат ледяной воды для отрезвления.
- Любимый, я не понимаю…, - изобразив растерянность Бьянка, села на ковер к ногам короля.
- Вот и я в полной растерянности, маркиза, - король встал и подошел к камину. - По словам сведениям Нуньяса, ты работаешь на Пенгрию. В письме изложено, как ты передаешь пакет пенгерскому посланнику. Мне, наверно, следует сказать *бедный капитан Нуньяс - это стоило ему жизни *.
- Что?! Из этого Его Величество сделал выводы, что я убила Патрика?! – смотря прямо в глаза короля Бьянка пыталась прочесть, есть ли у неё шансы на спасение.
- А куда же делось *любимый*? - иронично заметил Родрик.
- Его Величество прибыл сюда не по воли сердца, а в интересах государства, - на глазах у маркизы заблестели слезы.
Бьянка встала с ковра, поправила юбки. Подойдя к столу, она взяла тонкий серебряный нож для писем. Родрик наблюдал, как маркиза плавной поступью направляется к нему. Она смотрела прямо ему в глаза, перед собой Бьянка держала нож на ладони, лезвием направленным на себя.
- Я не буду увиливать, а скажу, как есть, т.е. правду. А Ваше Величество, решит, чего я заслуживаю – наказания, - Маркиза вложила в руку короля нож, - или …
Последнее слово Бьянка произнесла шепотом на ухо Родрику, тесно к нему прижавшись и страстно поцеловав. Потом отошла на шаг и начала свое повествование, как ни странно в голове все мысли улеглись по полочкам и сердце больше не рвалось из груди.
- Патрик получил лишь поверхностное описание кого-то и ему показалось, что это была я. Но красных шелковых плащей в Гвибруке, как пьяных на улицах в субботу. Но в тот день я действительно, можно сказать тайком, выбралась из дворца и на мне был мой любимый красный плащ. Я действительно виновна, что предпочла в тот день Пенгрию. Таковы мы женщины, что когда речь заходит о кружеве мы теряем голову, чтобы потом потеряли ее мужчины. И это просто рок какой-то, что пенгерское кружево, увы, лучше нашего тибуронского, - невинно улыбнулась Бьянка, - Я отправилась в магазин женского белья *Шик* мадам Рокол. Пользуясь благосклонностью хозяйки магазина, мне сообщают о новых поступлениях в первую очередь. И в тот день ко мне пришла девушка из магазина мадам Рокол и сообщила, что привезли совершенно потрясающий комплект белья из прекрасного тибуронского шелка и тончайшего пенгерского кружева, - Бьянка села в кресло как бы невзначай приподняв юбку так, что на несколько секунд, король увидел чулок обрамленный кружевом и подвязку на ноге маркизы, - Я не смогла устоять и отправилась туда.
Маркиза замолкла, наблюдая за королем. Не в силах сидеть, она встала и подошла к Родрику обняла и прошептала.
- Я виновна только в том, что в тот день я хотела доставить удовольствие Его Величеству.
На некоторое время тишина завладела комнатой, едва нарушаемая легким шуршанием одежды. Затем послышался страстный шопот:
- Родрик…
- Я в любом случае узнаю, где ты была в тот вечер. И я сохраню вот этот… хм… кружевной предмет, чтобы проверить, говоришь ли ты правду. Учти, наше доверие стоит очень дорого, Бьянка.
- Я никогда не предам моего короля.
- Не сомневаюсь. Иначе и быть не может…
Бьянка опустилась на ковер, увлекая за собой Родрика …
Огромная комната была занята высокими стеллажами с книгами, умными и не очень; большим письменным столом, с аккуратно разложенной корреспонденцией и канцелярскими принадлежностями; буфетом, который обычно был заполнен напитками и шоколадом; камином, на котором стояли позолоченные часы, время от времени нарушая тишину комнаты своим боем; парой кресел, деловито расположившихся у камина и небольшим круглым столиком, где мирно покоилась шахматная доска, дожидаясь, когда кто-то обратит на неё внимание. Плотные зеленые шторы не пропускали последние лучи солнца и только камин освещал комнату. Это было особое место в родовом замке Гард семьи Дарси - библиотека.
Высокое кресло из зеленой тафты с тонким золотым узором полностью скрывало маркизу Дарси. Она сидела, смотря на огонь, иногда поднося хрустальный бокал с янтарной жидкостью к губам.
Бьянка находилась здесь уже третий час ища защиты и решение. Ей казалось, что здесь, где само слово *библиотека* навевает разумные мысли и окружает столько книг великих мыслителей, решение придет само. Но в библиотеке стояла тишина, никто не шептал заветных слов решения, да и в голове Бьянки крутились все более тревожащие её мысли.
- Патрик, Патрик, - прошептала Бьянка, обращаясь к бокалу, - прости…
К горлу подступил ком и маркиза со злостью швырнула бокал в камин. Огонь в камине зашипел, протестуя против такого обращения.
За окном зашуршал гравий на подъездной дорожке, давая понять, что кто-то подъезжает к главному входу. Бьянка поспешила убрать графин с коньяком, стоявший у ножки кресла, обратно в буфет и прополоскала рот мятной водой.
Меньше чем через минуту в библиотеку влетел испуганный дворецкий.
- Миледи Дарси к вам…
Не успел вымолвить дворецкий, а в комнате уже появилась мужская фигура, при виде которой у Бьянки подкосились ноги и сердце забилось так сильно, что казалось сейчас вырвется из груди. Волосы и лицо гостя были укрыты от посторонних глаз капюшоном плаща и широким шарфом, но сомнений быть не могло.
- Все в порядке мистер Свон, - произнесла маркиза, пытаясь сохранить спокойствие. – Мистер Свон принесите нам пожалуйста холодные закуски и красного вина. Спутников…э…любезного господина накормите и расположите на ночлег. Про лошадей не забудьте. И мне понадобиться дополнительный свет.
- Слушаюсь, Миледи, - тут же исчез дворецкий за дверью, плотно её прикрыв.
*Что делать?!* - панически кричало все внутри у Бьянки, однако на лице отражалось совсем иное. Гость медленно освободился от дорожной одежды. Маркиза радостно улыбнулась королю и бросилась ему на шею.
- Родрик! Что за сюрприз! - Бьянка поцеловала короля в губы.
- Вот решил тебя порадовать, - Родрик посмотрел в глаза Бьянке – Ты рада?
- Любимый, что за вопрос, конечно рада, - невинно похлопав ресницами, ответила маркиза. – Садись в кресло, сейчас принесут что-нибудь перекусить.
В дверь тут же постучались.
- Войдите, - произнесла Бьянка.
Дверь приоткрылась и в проеме появилась маленькая женщина с подсвечником для 6 свечей. Служанка сделала книксель:
- Миледи, куда прикажете? – спросила служанка.
- Поставь на стол Герта. И убери шахматы.
Как только шахматы были убраны, в дверях появился дворецкий с яствами на подносе.
- Спасибо, мистер Свон. Поставьте на столик. Пусть меня и гостя никто не беспокоит. Если батюшка поинтересуется, кто приехал, скажите, что управляющий с полей вернулся.
- Слушаюсь.
- Как здоровье сэра Прайса? – поинтересовался король, когда слуги удалились.
- Все, хвала Всевышнему, не так печально, как написал мне доктор Вьер. Батюшке намного лучше, только я запрещаю ему вставать с постели. Это для него, да и для меня, пользительнее, чем он будет бегать по дому с распоряжениями, - рассмеялась Бьянка.
- Ты мне сделал приятный сюрприз, милый, - наливая вино по бокалам произнесла маркиза, - Я здесь так скучаю. Что нового в Гвибруке?
- Так, всякая ерунда. Капитана Патрика Нуньяса убили, - ответил Родрик.
- Что?!
Бокал звякнул и упал на стол, разливая содержимое на белую скатерть.
*Точно выскачет *,- подумала Бьянка, успокаивая свое бешено заколотившееся сердце. Маркиза подняла бокал и наполнила новый.
- Как убили?! – подавая бокал с вином королю, с легкой дрожью в руках - Кто?! И разве это возможно?! Нет, я не могу поверить…
- Ему проломили череп бронзовым львом в его собственных апартаментах.
Бьянка снова ахнула.
- Но, милая моя, он кое-что успел оставить… тебе, - Родрик протянул Бьянке конверт.
Бьянка сначала было попятилась от конверта, но совладав с собой взяла его.
- Он вскрыт, - прошептала она.
- Читай, думаю, тебе будет это интересно, - Родрик осушил бокал и поставил его на столик.
Маркиза развернула письмо и стала вчитываться. В висках застучало, она то бледнела, то краснела, периодически бросая взгляд на короля. В голове Бьянки крутилось тысячу отговорок, которые она придумывала в своё оправдание, все они казались ей нелепыми. Бьянка не сомневалось, что сейчас сердце ей точно откажет.
*Лучше бы, он меня сразу убил, чем так мучить *, - подумала Бьянка, делая вид, что всё еще читает письмо, мысленно пытаясь вылить на голову ушат ледяной воды для отрезвления.
- Любимый, я не понимаю…, - изобразив растерянность Бьянка, села на ковер к ногам короля.
- Вот и я в полной растерянности, маркиза, - король встал и подошел к камину. - По словам сведениям Нуньяса, ты работаешь на Пенгрию. В письме изложено, как ты передаешь пакет пенгерскому посланнику. Мне, наверно, следует сказать *бедный капитан Нуньяс - это стоило ему жизни *.
- Что?! Из этого Его Величество сделал выводы, что я убила Патрика?! – смотря прямо в глаза короля Бьянка пыталась прочесть, есть ли у неё шансы на спасение.
- А куда же делось *любимый*? - иронично заметил Родрик.
- Его Величество прибыл сюда не по воли сердца, а в интересах государства, - на глазах у маркизы заблестели слезы.
Бьянка встала с ковра, поправила юбки. Подойдя к столу, она взяла тонкий серебряный нож для писем. Родрик наблюдал, как маркиза плавной поступью направляется к нему. Она смотрела прямо ему в глаза, перед собой Бьянка держала нож на ладони, лезвием направленным на себя.
- Я не буду увиливать, а скажу, как есть, т.е. правду. А Ваше Величество, решит, чего я заслуживаю – наказания, - Маркиза вложила в руку короля нож, - или …
Последнее слово Бьянка произнесла шепотом на ухо Родрику, тесно к нему прижавшись и страстно поцеловав. Потом отошла на шаг и начала свое повествование, как ни странно в голове все мысли улеглись по полочкам и сердце больше не рвалось из груди.
- Патрик получил лишь поверхностное описание кого-то и ему показалось, что это была я. Но красных шелковых плащей в Гвибруке, как пьяных на улицах в субботу. Но в тот день я действительно, можно сказать тайком, выбралась из дворца и на мне был мой любимый красный плащ. Я действительно виновна, что предпочла в тот день Пенгрию. Таковы мы женщины, что когда речь заходит о кружеве мы теряем голову, чтобы потом потеряли ее мужчины. И это просто рок какой-то, что пенгерское кружево, увы, лучше нашего тибуронского, - невинно улыбнулась Бьянка, - Я отправилась в магазин женского белья *Шик* мадам Рокол. Пользуясь благосклонностью хозяйки магазина, мне сообщают о новых поступлениях в первую очередь. И в тот день ко мне пришла девушка из магазина мадам Рокол и сообщила, что привезли совершенно потрясающий комплект белья из прекрасного тибуронского шелка и тончайшего пенгерского кружева, - Бьянка села в кресло как бы невзначай приподняв юбку так, что на несколько секунд, король увидел чулок обрамленный кружевом и подвязку на ноге маркизы, - Я не смогла устоять и отправилась туда.
Маркиза замолкла, наблюдая за королем. Не в силах сидеть, она встала и подошла к Родрику обняла и прошептала.
- Я виновна только в том, что в тот день я хотела доставить удовольствие Его Величеству.
На некоторое время тишина завладела комнатой, едва нарушаемая легким шуршанием одежды. Затем послышался страстный шопот:
- Родрик…
- Я в любом случае узнаю, где ты была в тот вечер. И я сохраню вот этот… хм… кружевной предмет, чтобы проверить, говоришь ли ты правду. Учти, наше доверие стоит очень дорого, Бьянка.
- Я никогда не предам моего короля.
- Не сомневаюсь. Иначе и быть не может…
Бьянка опустилась на ковер, увлекая за собой Родрика …
Вечер 6 мая, Дворец Велларде, кабинет советника Марколо
- Что Вы хотите этим сказать, Скольпер? – спросил Сезар стоящего посреди кабинета придворного лекаря.
- Яд, милорд. В крови капитана Нуньяса был выявлен яд, - произнес Скольпер. Он вытащил из саквояжа исписанный и заляпанный листок, и протянул его советнику. – Притом, очень редкий яд. И когда я говорю «редкий», я имею в виду, что этот яд ни разу не встречался в моей практике, а отравлений у нас было ой как много, милорд. Я знаю о нем по медицинским книгам…
Марколо прикрыл глаза и поднял руку.
- О нет, дайте я угадаю. Яд бурой песчаной крысожабы? Зум-зум?
- Да, это именно зум-зум Ваша Светлость, но откуда..
- У меня свои источники, Голиц. О, Боги… - Марколо пребывал в задумчивости, - Скажите, а была ли доза смертельной для Патрика?
- Сложно сказать, милорд. Содержание яда было невелико, однако даже в таких количествах он мог вызвать галлюцинации и неадекватное поведение, которое в свою очередь могло привести к смерти.
- Слишком сложно.
- Простите, милорд?
- Это я не Вам, Скольпер. Вы можете идти. Продолжайте Ваши исследования и подготовьте, наконец, окончательное и однозначное заключение о причине смерти Нуньяса.
Скольпер поклонился и вышел из кабинета. В тот момент, когда дверь за ним почти закрылась, и Сезар собрался было выйти из-за стола, в проем просунулась голова помощника Хольпа, которая сказала:
- Милорд, к Вам тут двое господ в касках. Просят принять.
- Строители? – удивился советник.
- Нет, они… Что-что? Шлемы?…- проговорил Хольп оглядываясь, - Это у них шлемы и они… стражники.
- О, да, Хольп. Я должен был догадаться. Пропустите Городскую Стражу.
В кабинет прошагали двое при полном, хоть и несколько поношенном и засаленном, параде. Один был высок и худощав, с ушами, торчащими из под шлема под разными углами. Второй, более округлый тип с сержантскими нашивками, воровато стрелял глазами по убранству кабинета.
- Ваша Светлость, инспектор Дебор Жевонс и сержант Винсент Бло по Вашему… ээ и не только по Вашему указанию прибыли, - отрапортовал длинный инспектор. – С целью приступить к выявлению лиц…
- Или лица, - поправил сержант.
- Или лица… - инспектор злобно зыркнул на своего коллегу, - причастного к совершению убийства графа Патрика Нуньяса.
Под конец речи щелкнули две пары каблуков. Сезар наблюдал за вошедшими широко раскрытыми глазами.
- Очень приятно, инспектор Жевонс, - Сезар вежливо кивнул, - и сержант Бло…
- С двумя точками… - тихо добавил сержант, глядя перед собой.
- Простите?
- «О» с двумя точками, милорд, - повторил Бло.
- О! Да, конечно. Что бы это ни значило… - сказал советник, пребывая в некоторой прострации. – Итак, господа стражники, вы и есть самые лучшие из тех, кого нам могла предоставить Городская Стража?
- Смеем надеяться, милорд.
- Так точно, сэр.
- Отлично, - Сезар продолжал разглядывать лучших стражников города. – Великолепно. То есть, вы те, кто будет вести расследование и допрашивать подозреваемых от имени города?
- Так точно, сэр, - рявкнул Бло.
- С Вашего позволения, милорд – добавил Жевонс.
Ещё несколько мгновений на лице советника отражались сомнения, но потом, видимо придя к какому-то решению, он поправил манжет рукава и улыбнулся.
- Вы должно быть уже извещены вашим начальством о наших подозрениях касающихся капитана Гибеллина? - спросил он и, дождавшись утвердительного ответа, продолжил, - Вам следует обратить на действия капитана особое внимание, не упускать ни одного его шага, и при получении каких-либо доказательств его виновности немедленно сообщать мне лично. Кроме того, касательно допросов… - Сезар снова внимательно вгляделся в серьезные лица стражников.
- Эммм…, я думаю, вам в первую очередь стоит допросить Его Величество, - сказал он. Оба стражника продолжали смотреть на него без всякого выражения, поочередно мигая глазами.
- Это была шутка, - уточнил Марколо.
- Ха-ха, сэр, - отозвался Бло.
- Не слышал ничего смешнее, милорд, - добавил Жевонс.
- Нда, - Сезар, казалось, все ещё не верил своим глазам, - И давно вы в страже, господа? Впрочем, неважно. Рад, искренне рад, что вы теперь на этом деле. Именно доблестной городской стражи нам так не хватало в замке в последние два дня. Вашими усилиями, несомненно, убийца будет найден в самые короткие сроки.
- Спасибо, милорд, мы не подведем, - улыбнулся Жевонс.
- Никак нет, сэр – вставил Бло. – Это невозможно.
Все трое переглянулись.
- Пардон? – Марколо поднял бровь.
Сержант грузно перевалился с ноги на ногу и продолжил:
- Простите, сэр, мы не можем без бумажки.
- Без бумажки?
- Так точно, сэр. Понимаете, всё дело в бумажках…
- Так-так, я слушаю, - пальцы Сезара выстукивали дробь о поверхность стола.
- Всё дело в том, что мы не имеем во дворце такого же джуридико лигитимацо, как в городе, если Вы понимаете, о чем я…
- Не совсем, - ответил Марколо, - Но я, кажется, догадываюсь, куда вы клоните.
- Сержант пытается сказать, сэр, - вмешался инспектор, - что нам необходимо официальное разрешение допрашивать всех во дворце в связи с убийством не взирая на титулы.
Марколо кивнул и придвинул к себе письменные принадлежности:
- Взирать на титулы вам придется в любом случае, однако вам никто не должен препятствовать в проведении необходимых следственных действий.
Инспектор и сержант удовлетворенно переглянулись.
- Итак, с этой бумагой, а также руководствуясь моими указаниями, я думаю, вы несомненно добьетесь успеха…
Спустя несколько минут после ухода достославных городских стражей порядка, Сезар, со свечой в руке, шел вниз по узкой потайной лестнице, начало которой скрывалось в стене его кабинета. Спустившись на затемненную площадку, он отпер преграждающую путь решетку, и вошел в небольшое помещение. Там Марколо зажег настенный светильник и остановился у одного из стеллажей. Советник улыбался.
- Что Вы хотите этим сказать, Скольпер? – спросил Сезар стоящего посреди кабинета придворного лекаря.
- Яд, милорд. В крови капитана Нуньяса был выявлен яд, - произнес Скольпер. Он вытащил из саквояжа исписанный и заляпанный листок, и протянул его советнику. – Притом, очень редкий яд. И когда я говорю «редкий», я имею в виду, что этот яд ни разу не встречался в моей практике, а отравлений у нас было ой как много, милорд. Я знаю о нем по медицинским книгам…
Марколо прикрыл глаза и поднял руку.
- О нет, дайте я угадаю. Яд бурой песчаной крысожабы? Зум-зум?
- Да, это именно зум-зум Ваша Светлость, но откуда..
- У меня свои источники, Голиц. О, Боги… - Марколо пребывал в задумчивости, - Скажите, а была ли доза смертельной для Патрика?
- Сложно сказать, милорд. Содержание яда было невелико, однако даже в таких количествах он мог вызвать галлюцинации и неадекватное поведение, которое в свою очередь могло привести к смерти.
- Слишком сложно.
- Простите, милорд?
- Это я не Вам, Скольпер. Вы можете идти. Продолжайте Ваши исследования и подготовьте, наконец, окончательное и однозначное заключение о причине смерти Нуньяса.
Скольпер поклонился и вышел из кабинета. В тот момент, когда дверь за ним почти закрылась, и Сезар собрался было выйти из-за стола, в проем просунулась голова помощника Хольпа, которая сказала:
- Милорд, к Вам тут двое господ в касках. Просят принять.
- Строители? – удивился советник.
- Нет, они… Что-что? Шлемы?…- проговорил Хольп оглядываясь, - Это у них шлемы и они… стражники.
- О, да, Хольп. Я должен был догадаться. Пропустите Городскую Стражу.
В кабинет прошагали двое при полном, хоть и несколько поношенном и засаленном, параде. Один был высок и худощав, с ушами, торчащими из под шлема под разными углами. Второй, более округлый тип с сержантскими нашивками, воровато стрелял глазами по убранству кабинета.
- Ваша Светлость, инспектор Дебор Жевонс и сержант Винсент Бло по Вашему… ээ и не только по Вашему указанию прибыли, - отрапортовал длинный инспектор. – С целью приступить к выявлению лиц…
- Или лица, - поправил сержант.
- Или лица… - инспектор злобно зыркнул на своего коллегу, - причастного к совершению убийства графа Патрика Нуньяса.
Под конец речи щелкнули две пары каблуков. Сезар наблюдал за вошедшими широко раскрытыми глазами.
- Очень приятно, инспектор Жевонс, - Сезар вежливо кивнул, - и сержант Бло…
- С двумя точками… - тихо добавил сержант, глядя перед собой.
- Простите?
- «О» с двумя точками, милорд, - повторил Бло.
- О! Да, конечно. Что бы это ни значило… - сказал советник, пребывая в некоторой прострации. – Итак, господа стражники, вы и есть самые лучшие из тех, кого нам могла предоставить Городская Стража?
- Смеем надеяться, милорд.
- Так точно, сэр.
- Отлично, - Сезар продолжал разглядывать лучших стражников города. – Великолепно. То есть, вы те, кто будет вести расследование и допрашивать подозреваемых от имени города?
- Так точно, сэр, - рявкнул Бло.
- С Вашего позволения, милорд – добавил Жевонс.
Ещё несколько мгновений на лице советника отражались сомнения, но потом, видимо придя к какому-то решению, он поправил манжет рукава и улыбнулся.
- Вы должно быть уже извещены вашим начальством о наших подозрениях касающихся капитана Гибеллина? - спросил он и, дождавшись утвердительного ответа, продолжил, - Вам следует обратить на действия капитана особое внимание, не упускать ни одного его шага, и при получении каких-либо доказательств его виновности немедленно сообщать мне лично. Кроме того, касательно допросов… - Сезар снова внимательно вгляделся в серьезные лица стражников.
- Эммм…, я думаю, вам в первую очередь стоит допросить Его Величество, - сказал он. Оба стражника продолжали смотреть на него без всякого выражения, поочередно мигая глазами.
- Это была шутка, - уточнил Марколо.
- Ха-ха, сэр, - отозвался Бло.
- Не слышал ничего смешнее, милорд, - добавил Жевонс.
- Нда, - Сезар, казалось, все ещё не верил своим глазам, - И давно вы в страже, господа? Впрочем, неважно. Рад, искренне рад, что вы теперь на этом деле. Именно доблестной городской стражи нам так не хватало в замке в последние два дня. Вашими усилиями, несомненно, убийца будет найден в самые короткие сроки.
- Спасибо, милорд, мы не подведем, - улыбнулся Жевонс.
- Никак нет, сэр – вставил Бло. – Это невозможно.
Все трое переглянулись.
- Пардон? – Марколо поднял бровь.
Сержант грузно перевалился с ноги на ногу и продолжил:
- Простите, сэр, мы не можем без бумажки.
- Без бумажки?
- Так точно, сэр. Понимаете, всё дело в бумажках…
- Так-так, я слушаю, - пальцы Сезара выстукивали дробь о поверхность стола.
- Всё дело в том, что мы не имеем во дворце такого же джуридико лигитимацо, как в городе, если Вы понимаете, о чем я…
- Не совсем, - ответил Марколо, - Но я, кажется, догадываюсь, куда вы клоните.
- Сержант пытается сказать, сэр, - вмешался инспектор, - что нам необходимо официальное разрешение допрашивать всех во дворце в связи с убийством не взирая на титулы.
Марколо кивнул и придвинул к себе письменные принадлежности:
- Взирать на титулы вам придется в любом случае, однако вам никто не должен препятствовать в проведении необходимых следственных действий.
Инспектор и сержант удовлетворенно переглянулись.
- Итак, с этой бумагой, а также руководствуясь моими указаниями, я думаю, вы несомненно добьетесь успеха…
Спустя несколько минут после ухода достославных городских стражей порядка, Сезар, со свечой в руке, шел вниз по узкой потайной лестнице, начало которой скрывалось в стене его кабинета. Спустившись на затемненную площадку, он отпер преграждающую путь решетку, и вошел в небольшое помещение. Там Марколо зажег настенный светильник и остановился у одного из стеллажей. Советник улыбался.
6 мая, дворец Велларде
Следующий день после убийства Изабель провела с пользой. Собрав рано утром не успевших глубоко заныкаться личных слуг, она приступила к раздаче указаний. Очень громко и проникновенно, в лучших традициях благородного семейства Велларде:
«- Выясни, кто к нему заходил! Мне не важно! Вон!
…- Меня не интересует, как именно ты туда проберешься, Зуси! Вон!
…- Нет, я хочу немедленно все выяснить! Или ты хочешь, чтобы во дворце появился еще один неупокоенный фамильный призрак?!» Тут Изабель зябко вздрогнула - в детстве нянюшка щедро баловала ее дворцовыми легендами, описывая правдивые истории кровавой давности. Действительно, в замке водились привидения – так что шанс повстречать глубокой лунной ночью громыхающего цепями и непристойно матерящего (если матерится – значит призрак прадедушки, Родрика II) духа всегда был. Свою встречу с фамильным привидением, обаяшкой Окровавленным Бароном, Изабель предпочитала не вспоминать никогда.
…- Немедленно приступайте, лодыри!...- получив такие эмоциональные указания, слуги быстро рассосались за дверью.
Переложив заботы со своей головы на другие, Изабель пришла в хорошее расположение духа. Даже опоздавшая главная фрейлина Диана, окидывающая свою госпожу сумрачным взглядом из-под припухших век, была встречена весьма любезно. Ее герцогиня отправила обрастать сплетнями во дворце.
Откушав и совершив полуденный моцион, Изабель вознамерилась полечится тишиной и спокойствием своих покоев. Однако, риннские боги были против… В тишину девичьей светлицы ворвался маленький толстый человечек, выглядящий так, как будто за ним гнались все гончаи ада.
Захлопнув дверь, он привалился к ней, и тяжело задышал, с завидной амплитудой вращая глазами:
- О, сеньерита, мама миа! Сеньера белиссимо, спасите!
- Что с вами, сеньор Беспуччи? Вам улыбнулся Альф?- герцогиня окатила его холодным взглядом.
- О, сеньерита! Моя труппа…Она совершенно…как это сказать – разбита? Она совсем не может работать, моя ведущая актриса в истерике! Это провал!
- Но при чем тут я, позвольте? – резонно спросила герцогиня.
- Ах, сеньерита белла, грация! Она обещает покончить с собой, если не поговорит с Вами!
Умоляю, о миа леди! – и толстяк тяжело плюхнулся на колени, преданно заглядывая герцогини в глаза.
Последняя возвела глаза к потолку. Выяснив, что разглядывать лепнину без толку – Беспуччи не исчезает – «сеньерита» обреченно поехала в Столичный Театр. Пухленький режиссер приободрился, переведя взгляд из разряда «сильно битая собака» в разряд «почесанная за ушком».
…Кулисы встретили Изабель шумом и всхлипом: вся женская часть труппы дружно хныкала в кружевные платочки. Актрисы, аки темные фурии, налетели на вошедшую с единым воем:
- Ах, неужели это правда?! Нет, нет, не говорите мне, я этого не вынесу! - (после обморока),- Да убери свою нюхательную соль, зараза! (стажеру).
- Нет, о нет, он обещал на мне жениться!
В ужасе отбиваясь от ненасытных до информации раскрашенных фурий, Изабель узнала много нового о жизни подопечного театра – оказывается, Патрик пользовался здесь бешеной популярностью. Ведущая актриса с представленными в виде манифеста суицидальными наклонностями, пылая накрашенным глазам, многословно разливалась о жестоко прерванной любви. В итоге она выпросила у совершенно деморализованной герцогини «то милое бриллиантовое колечко»: …Ах, только оно меня утешит... В хлюпающую кучку затесалось даже два второстепенных актера, художественно размазывающих грим по лицу не хуже милых женщин. «Неужели?..» – мелькнула нелепая мысль, которую Изабель, моргнув, тут же прогнала - «да нет, конечно».
Многоцветные юбки и капризные личики слились в один бесконечный карнавал, который не отпускал леди до самого вечера. К концу дня леди Изабель пришла к твердому выводу, что убийство – это довольно гуманный способ помочь людям избавиться от их переживаний.
Доплетясь поздним вечером до своих апартаментов, и индифферентно выслушав неутешительные вести по делу Нуньяса, герцогиня отдалась во власть Морфея.
Следующий день после убийства Изабель провела с пользой. Собрав рано утром не успевших глубоко заныкаться личных слуг, она приступила к раздаче указаний. Очень громко и проникновенно, в лучших традициях благородного семейства Велларде:
«- Выясни, кто к нему заходил! Мне не важно! Вон!
…- Меня не интересует, как именно ты туда проберешься, Зуси! Вон!
…- Нет, я хочу немедленно все выяснить! Или ты хочешь, чтобы во дворце появился еще один неупокоенный фамильный призрак?!» Тут Изабель зябко вздрогнула - в детстве нянюшка щедро баловала ее дворцовыми легендами, описывая правдивые истории кровавой давности. Действительно, в замке водились привидения – так что шанс повстречать глубокой лунной ночью громыхающего цепями и непристойно матерящего (если матерится – значит призрак прадедушки, Родрика II) духа всегда был. Свою встречу с фамильным привидением, обаяшкой Окровавленным Бароном, Изабель предпочитала не вспоминать никогда.
…- Немедленно приступайте, лодыри!...- получив такие эмоциональные указания, слуги быстро рассосались за дверью.
Переложив заботы со своей головы на другие, Изабель пришла в хорошее расположение духа. Даже опоздавшая главная фрейлина Диана, окидывающая свою госпожу сумрачным взглядом из-под припухших век, была встречена весьма любезно. Ее герцогиня отправила обрастать сплетнями во дворце.
Откушав и совершив полуденный моцион, Изабель вознамерилась полечится тишиной и спокойствием своих покоев. Однако, риннские боги были против… В тишину девичьей светлицы ворвался маленький толстый человечек, выглядящий так, как будто за ним гнались все гончаи ада.
Захлопнув дверь, он привалился к ней, и тяжело задышал, с завидной амплитудой вращая глазами:
- О, сеньерита, мама миа! Сеньера белиссимо, спасите!
- Что с вами, сеньор Беспуччи? Вам улыбнулся Альф?- герцогиня окатила его холодным взглядом.
- О, сеньерита! Моя труппа…Она совершенно…как это сказать – разбита? Она совсем не может работать, моя ведущая актриса в истерике! Это провал!
- Но при чем тут я, позвольте? – резонно спросила герцогиня.
- Ах, сеньерита белла, грация! Она обещает покончить с собой, если не поговорит с Вами!
Умоляю, о миа леди! – и толстяк тяжело плюхнулся на колени, преданно заглядывая герцогини в глаза.
Последняя возвела глаза к потолку. Выяснив, что разглядывать лепнину без толку – Беспуччи не исчезает – «сеньерита» обреченно поехала в Столичный Театр. Пухленький режиссер приободрился, переведя взгляд из разряда «сильно битая собака» в разряд «почесанная за ушком».
…Кулисы встретили Изабель шумом и всхлипом: вся женская часть труппы дружно хныкала в кружевные платочки. Актрисы, аки темные фурии, налетели на вошедшую с единым воем:
- Ах, неужели это правда?! Нет, нет, не говорите мне, я этого не вынесу! - (после обморока),- Да убери свою нюхательную соль, зараза! (стажеру).
- Нет, о нет, он обещал на мне жениться!
В ужасе отбиваясь от ненасытных до информации раскрашенных фурий, Изабель узнала много нового о жизни подопечного театра – оказывается, Патрик пользовался здесь бешеной популярностью. Ведущая актриса с представленными в виде манифеста суицидальными наклонностями, пылая накрашенным глазам, многословно разливалась о жестоко прерванной любви. В итоге она выпросила у совершенно деморализованной герцогини «то милое бриллиантовое колечко»: …Ах, только оно меня утешит... В хлюпающую кучку затесалось даже два второстепенных актера, художественно размазывающих грим по лицу не хуже милых женщин. «Неужели?..» – мелькнула нелепая мысль, которую Изабель, моргнув, тут же прогнала - «да нет, конечно».
Многоцветные юбки и капризные личики слились в один бесконечный карнавал, который не отпускал леди до самого вечера. К концу дня леди Изабель пришла к твердому выводу, что убийство – это довольно гуманный способ помочь людям избавиться от их переживаний.
Доплетясь поздним вечером до своих апартаментов, и индифферентно выслушав неутешительные вести по делу Нуньяса, герцогиня отдалась во власть Морфея.
Утро, 7 мая. Комнаты Гибеллина.
Стук в дверь застал капитана Гибеллина в раздумьях. Он находился в своих апартаментах и прикидывал дальнейшие действия.
Бьянка Дарси была связана с Патриком. Ну была, что это доказывает, что он ей стал изменять, причем с двумя сразу, вызвал ревность, пришла маркиза и проломила ему череп? Сзади подкралась? И не нашла ничего более удобного чем бронзовый лев?
Ведь инцидент со львом говорит о сиюминутности произошедшего. Кстати еще наша арфистка-рукопашник… Вот еще один кандидат, точнее кандидатка.
А зачем графини Кредер понадобились комнаты Патрика? Надо бы ее посетить с визитом…
Капитан полез во внутренний карман камзола и извлек пачку писем реквизированных у покойного. На первом резко бросалось в глаза имя Бьянки Дарси. Еще одно было для сестры гороля, Ее Светлости герцогини Изабель. К ней не подступишься. Стоит ли вскрывать? Капитан надорвал конверт…
Именно тогда раздался стук, и рыцарь вздрогнув от неожиданности велел слуге открыть дверь.
Вошел один из дворцовых, передал молча записку и попросил разрешения удалиться.
Записка была от Нокса. Беглым коротким почерком там было набросано несколько слов.
Капитан резко встал.
Так-так-так…
Он подошел к письменному столу и взял перо. Написал он следующее:
« Любезный мой племянник Гвидо! В связи с тем, что мне может угрожать опасность по известным Вам причинам, прошу собрать Вашу роту из увольнения и готовиться к худшему. Ждите меня в казарме».
Слуга отнесет письмо его племяннику и до приезда короля придется не попадаться на глаза ищейкам Советника Марколо. А в случае чего и применить силу…
Надо предупредить святого отца, пусть…кстати-кстати!
Это была отличная идея!
Капитан вышел из комнаты и направился к епископу Корнелиусу. План по нейтрализации Марколо постепенно вырисовывался в его голове.
Стук в дверь застал капитана Гибеллина в раздумьях. Он находился в своих апартаментах и прикидывал дальнейшие действия.
Бьянка Дарси была связана с Патриком. Ну была, что это доказывает, что он ей стал изменять, причем с двумя сразу, вызвал ревность, пришла маркиза и проломила ему череп? Сзади подкралась? И не нашла ничего более удобного чем бронзовый лев?
Ведь инцидент со львом говорит о сиюминутности произошедшего. Кстати еще наша арфистка-рукопашник… Вот еще один кандидат, точнее кандидатка.
А зачем графини Кредер понадобились комнаты Патрика? Надо бы ее посетить с визитом…
Капитан полез во внутренний карман камзола и извлек пачку писем реквизированных у покойного. На первом резко бросалось в глаза имя Бьянки Дарси. Еще одно было для сестры гороля, Ее Светлости герцогини Изабель. К ней не подступишься. Стоит ли вскрывать? Капитан надорвал конверт…
Именно тогда раздался стук, и рыцарь вздрогнув от неожиданности велел слуге открыть дверь.
Вошел один из дворцовых, передал молча записку и попросил разрешения удалиться.
Записка была от Нокса. Беглым коротким почерком там было набросано несколько слов.
Капитан резко встал.
Так-так-так…
Он подошел к письменному столу и взял перо. Написал он следующее:
« Любезный мой племянник Гвидо! В связи с тем, что мне может угрожать опасность по известным Вам причинам, прошу собрать Вашу роту из увольнения и готовиться к худшему. Ждите меня в казарме».
Слуга отнесет письмо его племяннику и до приезда короля придется не попадаться на глаза ищейкам Советника Марколо. А в случае чего и применить силу…
Надо предупредить святого отца, пусть…кстати-кстати!
Это была отличная идея!
Капитан вышел из комнаты и направился к епископу Корнелиусу. План по нейтрализации Марколо постепенно вырисовывался в его голове.
Утро 7 мая, Дворец Велларде.
Генри продвигался вперед, слегка пританцовывая в такт мотивчику, который насвистывали его сложенные в трубочку губы. Перед дверью кабинета он остановился и кивнул притаившемуся в тени Месье Хольпу.
- Доброе утро, месье.
Хольп в полудреме промычал ответное приветствие.
- С Вашего позволения, - Генри открыл дверь и с улыбкой на лице вошел внутрь, - Доброе утро, Сезар!
- Маркиз Рандлхоп, - сказал советник Марколо, поднимаясь из-за стола. - Рад видеть Вас, мой друг, в хорошем расположении духа.
- А вы всё трудитесь, милорд, с утра до вечера. Наверное, ночью вы тоже время от времени присаживаетесь за стол, чтобы освежить в голове ту или иную цифру? Да, а? – Генри рассмеялся собственной шутке.
- Ну, полноте расхваливать меня Генри, - Сезар, ухмыляясь, подошел к маркизу почти вплотную. - У меня, кстати, есть к Вам очень важный разговор, и Ваше приподнятое настроение наверняка поможет нам быстро разобраться в ситуации.
- О, подождите с делами, милорд, - ответил Рандлхоп, делая шаг назад, - Вы совершенно не ведете подобающую дворянину светскую жизнь! Вот, например, где вы были вчера вечером? А? Да, наверняка в своем кабинете. Поэтому Вы представления не имеете, как весело мы проводили время в городе. О, как это было…Кстати, забавную вещицу сочинил неизвестный никому дворцовый менестрель. Вот послушайте. И мотивчик такой, запоминающийся…
Генри выставил одну ногу чуть вперед, высоко поднял подбородок и, насмешливо постреливая глазами, начал:
«В дни скорби тибуронской знати
Лежит в могиле бедный Патрик.
А юный Генри Рандлхоп
Вкушает сочный эскалоп…»
- Браво, Генри! Это гениально, - восхитился Сезар, улыбка Рандлхопа, обрадованного такой реакцией, расползлась до ушей.
- Знаете, мой мальчик, - продолжил Сезар, обходя Рандлхопа вокруг и, глядя на него так, как будто он видел маркиза в первый раз, - Меня не столь удивляет незамысловатое содержание этих куплетов, сколь Ваша необъяснимая радость по их поводу. Вы их исполняете вот так открыто, с видимым удовольствием…
- Но позвольте, Сезар! Ведь Вы ещё не выслушали песенку до конца, - вступил Генри, по прежнему не подозревая подвоха, - давайте я Вам её допою, и тогда…
- Право, не стоит. Вы не перестаете меня поражать, дорогуша, - Сезар склонил голову набок, - Меня бы, как минимум, насторожило произведение, в котором в двух соседних строчках упоминается мое имя и слово «могила».
- Бросьте, милорд, это всего-навсего шуточные куплеты. Ещё хорошо при их исполнении делать вот так, - Генри снова начал переступать с ноги на ногу, производя кистью правой руки замысловатые арабески в воздухе.
«В дни скорби, сильно пригорюнясь,
Бил себя львом наш бедный Нуньяс…» - зазвучал его громкий голос.
- Стоп, Генри, хватит, - грубо прервал его выступление Марколо, и Генри стало вдруг крайне неуютно под колючим, цепким взглядом советника, - Я вполне прочувствовал неоспоримый талант анонимного менестреля. У меня остался всего лишь один вопрос: зачем Вы убили Патрика, маркиз?
Генри остолбенел. Он замер полностью, с ног до головы, и продолжал стоять, сохраняя позицию незаконченного танцевального па. Спустя некоторое время его взгляд всё же отмерз и встретился со взглядом Марколо. Генри сказал:
- Эммм.. Арррг..
- Что? Что Вы говорите, маркиз? Возьмите воды на столе, попейте. Не думайте, она не отравлена.
Сделав пару глотков из высокого бокала юный Рандлхоп почувствовал, что вновь обрел способность говорить.
- Но Сезар, вам же известно! Я не убивал! Мы с Патриком были хорошими знакомыми… Да я и не мог его убить, всего лишь царапина…- сбивчиво возразил Генри.
- Остались ли у Вас воспоминания о том вечере, когда я застал Вас в моем винном погребе? – строго спросил Марколо.
- О, да, милорд, конечно. Там я видел совершенно бесподобные экземпляры, в существовании которых я до сих пор сомневаюсь.
- А я, мой друг, до сих пор сомневаюсь в существовании такого идиотического экземпляра, как Вы! – Сезар повысил голос, теряя терпение. - Помните Вы или нет, Рандлхоп, те бутылки и кувшин, которые я строго настрого запретил Вам трогать в случае, если Вы, мой недалекий подопечный, ослушаетесь меня и вновь залезете без спросу в мой погреб?
- Нннн… Да, но.. Но, Сезар! Это был особый случай, ради которого, для меня, как для настоящего дворянина, цена не имела значения!
- Какая цена, Рандлхоп?! – всплеснул руками советник. - В том кувшине, который Вы украли, был яд! Особенный, редкий яд, которого в Гвибруке больше нигде не сыщешь. Он был только у меня, в двух бутылках и одном кувшине. И кувшин унесли Вы! Итак, Вы отравили капитана Патрика Нуньяса, Генри Рандлхоп младший. Соизволите ли сказать, зачем Вы это сделали? Чем насолил Вам бедный Патрик?
Со стороны могло показаться, что Марколо стал гораздо выше ростом и теперь нависал над сжавшимся в ужасе Генри.
- Что Вы можете сказать в свое оправдание?! – почти кричал Сезар. Генри пытался что-то мямлить и причитать, но это даже с натяжкой не походило на разумный ответ…
- Впрочем, - через минуту совершенно спокойным тоном продолжил Сезар, - теперь это уже не имеет значения. Я написал донесение Верховному Судье, вот оно, в моих руках, - советник помахал бумажкой перед носом у маркиза, - Думаю, Вас повесят ещё до возвращения короля. Вы свободны…
С лицом белым, как первый снег, Рандлхоп не решался сдвинуться с места. Он молча выпучивал глаза, его губы тряслись, но внутренний дворянский стержень оказался ещё не до конца сломлен.
- Осудить меня может только Его Величество, - произнес он.
- Да, это Вы правильно заметили, маркиз. Такую крупную шишку на теле нашей родины может официально приговорить только король, - согласился Сезар, - А знаете, что мы сделаем, Рандлхоп? Мы заключим Вас под стражу в Замок Игрек – это вполне в нашей компетенции. Но не волнуйтесь, в том или ином виде мы вас обязательно представим пред державные очи. Скорее всего, фрагментарно.
Генри в панике отпрянул.
- Это как?
- По частям. Например, голова отдельно, всё остальное тоже отдельно. В Замке Игрек с заключенными порой происходят курьёзные, но фатальные случаи с необратимыми последствиями. Кроме того, даже на мой не искушенный взгляд, вам не пойдут все эти швы и нитки вокруг шеи.
В общем и целом юный Рандлхоп уже сейчас внешне весьма походил на зомби. Что-то было такое в цвете его кожи и безжизненно остекленевших глазах. Его фантазия безжалостно рисовала будущее, полное крови и пришитой задом на перед головы, которая неодобрительно хмурилась на него и шамкала синими губами.
- Что-то ещё, Рандлхоп? Вы тратите моё время, у меня много дел… - заметил советник, усаживаясь за стол.
- Милорд, милорд.. Я не убивал, - забубнил маркиз, - Я не убивал, милорд, вы же знаете меня, милорд, я не мог… Я не знал…
- Что-что?
- Простите, милорд, я не знал… Не губите…
- Ах, вот как? – Марколо откинулся в кресле и достал какой-то документ из ящика стола, - Вы просите о пощаде?
- Да, милорд.
- Вы хотите, чтобы скромный советник помог Вам по старой дружбе?
- Да, милорд, прошу Вас.
- Что ж, мне будет очень сложно это сделать, - Марколо состроил озабоченное лицо, - Очень сложно. Но, нет ничего невозможного, мой друг. Подойдите сюда и поставьте свою подпись вот под этой бумажкой. И всё, мы сможем оставить эту историю позади, поверьте мне, Генри.
На лице Рандлхопа появилась робкая улыбка надежды. Он подошел к столу советника, который развернул документ к нему и протянул перо.
- Просто подпишите внизу. Имя, титул, дата… - ободряюще улыбнулся Марколо.
Генри обмакнул перо и уже поднес к листу, когда его взгляд пробежал по строкам документа.
- Но, но это же…
- Да, Генри, да. Вы отрекаетесь от титула и земель.
- В пользу…
- В пользу Вашего родственника, графа Сезара Фабиана Марколо-Рандлхопа.
- Вы – Рандлхоп? – искренне поразился Генри.
- Вы не поверите, милый друг, но, обладая определенной суммой денег и необходимыми связями можно любому поваренку с кухни выправить фамилию Велларде. Теперь я потомок одного из Ваших прапрапрадедушек. Генеалогические древа в наши дни так запутаны, и люди вполне удовлетворяются, видя перед собой официальную бумагу с королевской печатью.
- Но, это невозможно, - прошептал маркиз, он держался за стол, чтобы не упасть, - Мой отец…
- О, да! Герцог Рандлохоп… Даже такого пышущего здоровьем старика могут поджидать неприятные случайности на охоте. Не тяните, Генри, делайте свой выбор. Либо подписывайте сейчас же, либо это найдет своего адресата, – Марколо вновь помахал донесеньем судье. - Мой давний приятель, Его Честь Леон Кипрас, как раз собирался сегодня нанести мне визит. Замечательное совпадение, не находите?
После некоторого колебания, дрожащей рукой Генри Рандлхоп вывел на документе свое имя. Затем он отступил на шаг и прикрыл глаза ладонью.
- Вот и славно, - заявил Марколо, - Я рад, что все обвинения против Вас, Генри, оказались беспочвенны. Можете идти и чувствовать себя в полной безопасности.
Молча, на не сгибающихся ногах маркиз вышел из кабинета и дверь за ним медленно затворилась. Советник перечитал лежащий перед ним документ и сложил его в несколько раз. С бережностью убирая его в ящик стола Сезар очень тихо напевал:
«В дни скорби, сильно пригорюнясь,
Бил себя львом наш бедный Нуньяс.
А Рандлхоп от всей души
Принес ему вина кувшин…»
Генри продвигался вперед, слегка пританцовывая в такт мотивчику, который насвистывали его сложенные в трубочку губы. Перед дверью кабинета он остановился и кивнул притаившемуся в тени Месье Хольпу.
- Доброе утро, месье.
Хольп в полудреме промычал ответное приветствие.
- С Вашего позволения, - Генри открыл дверь и с улыбкой на лице вошел внутрь, - Доброе утро, Сезар!
- Маркиз Рандлхоп, - сказал советник Марколо, поднимаясь из-за стола. - Рад видеть Вас, мой друг, в хорошем расположении духа.
- А вы всё трудитесь, милорд, с утра до вечера. Наверное, ночью вы тоже время от времени присаживаетесь за стол, чтобы освежить в голове ту или иную цифру? Да, а? – Генри рассмеялся собственной шутке.
- Ну, полноте расхваливать меня Генри, - Сезар, ухмыляясь, подошел к маркизу почти вплотную. - У меня, кстати, есть к Вам очень важный разговор, и Ваше приподнятое настроение наверняка поможет нам быстро разобраться в ситуации.
- О, подождите с делами, милорд, - ответил Рандлхоп, делая шаг назад, - Вы совершенно не ведете подобающую дворянину светскую жизнь! Вот, например, где вы были вчера вечером? А? Да, наверняка в своем кабинете. Поэтому Вы представления не имеете, как весело мы проводили время в городе. О, как это было…Кстати, забавную вещицу сочинил неизвестный никому дворцовый менестрель. Вот послушайте. И мотивчик такой, запоминающийся…
Генри выставил одну ногу чуть вперед, высоко поднял подбородок и, насмешливо постреливая глазами, начал:
«В дни скорби тибуронской знати
Лежит в могиле бедный Патрик.
А юный Генри Рандлхоп
Вкушает сочный эскалоп…»
- Браво, Генри! Это гениально, - восхитился Сезар, улыбка Рандлхопа, обрадованного такой реакцией, расползлась до ушей.
- Знаете, мой мальчик, - продолжил Сезар, обходя Рандлхопа вокруг и, глядя на него так, как будто он видел маркиза в первый раз, - Меня не столь удивляет незамысловатое содержание этих куплетов, сколь Ваша необъяснимая радость по их поводу. Вы их исполняете вот так открыто, с видимым удовольствием…
- Но позвольте, Сезар! Ведь Вы ещё не выслушали песенку до конца, - вступил Генри, по прежнему не подозревая подвоха, - давайте я Вам её допою, и тогда…
- Право, не стоит. Вы не перестаете меня поражать, дорогуша, - Сезар склонил голову набок, - Меня бы, как минимум, насторожило произведение, в котором в двух соседних строчках упоминается мое имя и слово «могила».
- Бросьте, милорд, это всего-навсего шуточные куплеты. Ещё хорошо при их исполнении делать вот так, - Генри снова начал переступать с ноги на ногу, производя кистью правой руки замысловатые арабески в воздухе.
«В дни скорби, сильно пригорюнясь,
Бил себя львом наш бедный Нуньяс…» - зазвучал его громкий голос.
- Стоп, Генри, хватит, - грубо прервал его выступление Марколо, и Генри стало вдруг крайне неуютно под колючим, цепким взглядом советника, - Я вполне прочувствовал неоспоримый талант анонимного менестреля. У меня остался всего лишь один вопрос: зачем Вы убили Патрика, маркиз?
Генри остолбенел. Он замер полностью, с ног до головы, и продолжал стоять, сохраняя позицию незаконченного танцевального па. Спустя некоторое время его взгляд всё же отмерз и встретился со взглядом Марколо. Генри сказал:
- Эммм.. Арррг..
- Что? Что Вы говорите, маркиз? Возьмите воды на столе, попейте. Не думайте, она не отравлена.
Сделав пару глотков из высокого бокала юный Рандлхоп почувствовал, что вновь обрел способность говорить.
- Но Сезар, вам же известно! Я не убивал! Мы с Патриком были хорошими знакомыми… Да я и не мог его убить, всего лишь царапина…- сбивчиво возразил Генри.
- Остались ли у Вас воспоминания о том вечере, когда я застал Вас в моем винном погребе? – строго спросил Марколо.
- О, да, милорд, конечно. Там я видел совершенно бесподобные экземпляры, в существовании которых я до сих пор сомневаюсь.
- А я, мой друг, до сих пор сомневаюсь в существовании такого идиотического экземпляра, как Вы! – Сезар повысил голос, теряя терпение. - Помните Вы или нет, Рандлхоп, те бутылки и кувшин, которые я строго настрого запретил Вам трогать в случае, если Вы, мой недалекий подопечный, ослушаетесь меня и вновь залезете без спросу в мой погреб?
- Нннн… Да, но.. Но, Сезар! Это был особый случай, ради которого, для меня, как для настоящего дворянина, цена не имела значения!
- Какая цена, Рандлхоп?! – всплеснул руками советник. - В том кувшине, который Вы украли, был яд! Особенный, редкий яд, которого в Гвибруке больше нигде не сыщешь. Он был только у меня, в двух бутылках и одном кувшине. И кувшин унесли Вы! Итак, Вы отравили капитана Патрика Нуньяса, Генри Рандлхоп младший. Соизволите ли сказать, зачем Вы это сделали? Чем насолил Вам бедный Патрик?
Со стороны могло показаться, что Марколо стал гораздо выше ростом и теперь нависал над сжавшимся в ужасе Генри.
- Что Вы можете сказать в свое оправдание?! – почти кричал Сезар. Генри пытался что-то мямлить и причитать, но это даже с натяжкой не походило на разумный ответ…
- Впрочем, - через минуту совершенно спокойным тоном продолжил Сезар, - теперь это уже не имеет значения. Я написал донесение Верховному Судье, вот оно, в моих руках, - советник помахал бумажкой перед носом у маркиза, - Думаю, Вас повесят ещё до возвращения короля. Вы свободны…
С лицом белым, как первый снег, Рандлхоп не решался сдвинуться с места. Он молча выпучивал глаза, его губы тряслись, но внутренний дворянский стержень оказался ещё не до конца сломлен.
- Осудить меня может только Его Величество, - произнес он.
- Да, это Вы правильно заметили, маркиз. Такую крупную шишку на теле нашей родины может официально приговорить только король, - согласился Сезар, - А знаете, что мы сделаем, Рандлхоп? Мы заключим Вас под стражу в Замок Игрек – это вполне в нашей компетенции. Но не волнуйтесь, в том или ином виде мы вас обязательно представим пред державные очи. Скорее всего, фрагментарно.
Генри в панике отпрянул.
- Это как?
- По частям. Например, голова отдельно, всё остальное тоже отдельно. В Замке Игрек с заключенными порой происходят курьёзные, но фатальные случаи с необратимыми последствиями. Кроме того, даже на мой не искушенный взгляд, вам не пойдут все эти швы и нитки вокруг шеи.
В общем и целом юный Рандлхоп уже сейчас внешне весьма походил на зомби. Что-то было такое в цвете его кожи и безжизненно остекленевших глазах. Его фантазия безжалостно рисовала будущее, полное крови и пришитой задом на перед головы, которая неодобрительно хмурилась на него и шамкала синими губами.
- Что-то ещё, Рандлхоп? Вы тратите моё время, у меня много дел… - заметил советник, усаживаясь за стол.
- Милорд, милорд.. Я не убивал, - забубнил маркиз, - Я не убивал, милорд, вы же знаете меня, милорд, я не мог… Я не знал…
- Что-что?
- Простите, милорд, я не знал… Не губите…
- Ах, вот как? – Марколо откинулся в кресле и достал какой-то документ из ящика стола, - Вы просите о пощаде?
- Да, милорд.
- Вы хотите, чтобы скромный советник помог Вам по старой дружбе?
- Да, милорд, прошу Вас.
- Что ж, мне будет очень сложно это сделать, - Марколо состроил озабоченное лицо, - Очень сложно. Но, нет ничего невозможного, мой друг. Подойдите сюда и поставьте свою подпись вот под этой бумажкой. И всё, мы сможем оставить эту историю позади, поверьте мне, Генри.
На лице Рандлхопа появилась робкая улыбка надежды. Он подошел к столу советника, который развернул документ к нему и протянул перо.
- Просто подпишите внизу. Имя, титул, дата… - ободряюще улыбнулся Марколо.
Генри обмакнул перо и уже поднес к листу, когда его взгляд пробежал по строкам документа.
- Но, но это же…
- Да, Генри, да. Вы отрекаетесь от титула и земель.
- В пользу…
- В пользу Вашего родственника, графа Сезара Фабиана Марколо-Рандлхопа.
- Вы – Рандлхоп? – искренне поразился Генри.
- Вы не поверите, милый друг, но, обладая определенной суммой денег и необходимыми связями можно любому поваренку с кухни выправить фамилию Велларде. Теперь я потомок одного из Ваших прапрапрадедушек. Генеалогические древа в наши дни так запутаны, и люди вполне удовлетворяются, видя перед собой официальную бумагу с королевской печатью.
- Но, это невозможно, - прошептал маркиз, он держался за стол, чтобы не упасть, - Мой отец…
- О, да! Герцог Рандлохоп… Даже такого пышущего здоровьем старика могут поджидать неприятные случайности на охоте. Не тяните, Генри, делайте свой выбор. Либо подписывайте сейчас же, либо это найдет своего адресата, – Марколо вновь помахал донесеньем судье. - Мой давний приятель, Его Честь Леон Кипрас, как раз собирался сегодня нанести мне визит. Замечательное совпадение, не находите?
После некоторого колебания, дрожащей рукой Генри Рандлхоп вывел на документе свое имя. Затем он отступил на шаг и прикрыл глаза ладонью.
- Вот и славно, - заявил Марколо, - Я рад, что все обвинения против Вас, Генри, оказались беспочвенны. Можете идти и чувствовать себя в полной безопасности.
Молча, на не сгибающихся ногах маркиз вышел из кабинета и дверь за ним медленно затворилась. Советник перечитал лежащий перед ним документ и сложил его в несколько раз. С бережностью убирая его в ящик стола Сезар очень тихо напевал:
«В дни скорби, сильно пригорюнясь,
Бил себя львом наш бедный Нуньяс.
А Рандлхоп от всей души
Принес ему вина кувшин…»
Ночь, 6 мая. Окрестности дворца
Ночь вступала в свои владения. Луна заменившая солнце, была застигнута врасплох стаей серых туч, поглотивших последнюю каплю ее света. Воцарилась темнота. Вольный ветер завывал, унося остатки спокойствия в городе Гвибрук. Такая погода, своей промозглостью и сыростью, пробирала до самых костей, осмелься бросить ей вызов. По доброй воле никто и носу не сунет на улицу. Она же была вынуждена. Сьерра, понимая всю безысходность своего проживания в замке, находила один выход - бежать, оставляя эту обитель зла. Покидая порог своего дома, она заранее знала, где может найти приют для своей души и тела.
На границе города, у подножья дикого леса, располагался небольшой домик лесника. Кем был брошен, и по какой причине было неизвестно, архивы города находились под стражей. Он пустовал до той поры, пока Сьерра его не нашла и не приложила к нему свою руку, наведя порядок.
Пробираясь по улицам города она как призрак, в своей черной накидке, растворялась в темноте. И можно было лишь услышать ее учащенное дыхание. Заглядывая в окна таверны, она лицезрела, как веселятся люди и тогда она представила себя на месте одной из девиц, которой уделяется столько внимание мужчин, сколько ей не уделялось за последний год. Внезапно ее мечты порвал чей-то голос и из той же темноты, вышел молодой юноша:
- И что такая хорошенькая девушка делает в столь поздний час? Неужели подглядывает? – его сарказм возмутил ее, но она промолчала, не желая связывать с пьяным человеком,- Не хочешь развлечься?
Он стал приближаться к ней, его вид был ей противен, и как только Сьерра хотела пройти мимо, он схватил ее. Немного усилий понадобилось ей для спасения, почти сразу он потерял координацию и свалился на мостовую. Юноша посмотрел ей в глаза и прочитал в них жалость. Это задело его самолюбие. Быстро вскочив, он с громким криком и зверским лицом кинулся на нее. Страх овладел ей. Потеряв все мысли, она неслась подобно ветру, не заметив, как покинула город. Правая рука стала болеть от сжатого в ней крестика. Тьма не рассеивалась, деревья были искривлены от боли, запах мокрой земли ударил ей в нос, и она увидела ЕГО. Через ночь он - всадник скакал к ней на адском коне, от которого шел пар, а из ноздрей валил дым от горящего внутри огня. Пытаясь остановится, Сьерра поскользнулась и упала на спину. Черный конь встал, над отползающей Сьеррой, на дыбы и заржал, казалось, что ее барабанные перепонки лопнут. Лицо всадника скрывала тень капюшона плаща, развивающегося на ветру.
- О Всевышний! Спаси и сохрани. Спаси и сохрани. Спаси и сохрани…
Он - ангел смерти пришел за ней, по ее грешную душу. Всадник слез с коня, за пазухой виднелось оружие. Сердце Сьерры билось учащенно, он слышал его и шел на его стук. Всадник протянул руку.
- Это конец. – Сьерра закрыла глаза и стала молиться.
Послышалось рычание, и из-за дерева выскочил огромный пес. Одним рывком он вцепился в протянутую руку. Почувствовав кров на языке, пасть с жадностью впивалась все глубже. Раздался девичий крик, дурман прошел, и Сьерра открыла глаза. Перед ней, мучаясь от боли, девушка девятнадцати лет со светлыми волосами, пыталась высвободиться из капкана зубов.
- Аааа… Чертова псина!! Отпусти!! – незнакомка вытащила шпагу и уже хотела пронзить ей собаку.
- Иоанн! Фу. – Собака покорно освободила руку от своих тисков.
- Ты что больная, я хотела помочь! – разгневанная девушка оторвала лоскуток от плаща и перемотала руку.
- Замолчи. Иоанн пытался меня спасти, твой конь мог размозжить мне череп, – тон Сьерры сменился на милостивый, - Ты здорово меня напугала. Постой, я тебе обработаю рану, мое убежище здесь не далеко. Пойдем.
По дороге до домика Сьерра и Джеспер Эвенстайн познакомились поближе. И узнали друг о друге мелочи жизни, но не ее тайные стороны. Войдя в домик, Джеспер отметила, что пахнет благовониями. В переднем углу небольшой комнатки были распятия и иконы. А так же в этой лачужке умещались: книжный шкаф, письменный стол, трюмо, кровать и шкафчик с какими-то тюбиками. Комната была приятной на вид. Уютный ковер, свечи, картины и закрытый тряпкой мольберт.
- А можно поинтересоваться, что там нарисовано? – спросила Джеспер, пока Сьерра смазывала руку желтой мазью, пахнущей травами, из того самого шкафчика.
- Хорошо, но это будет наш первый общий секрет. – Сьерре нравилась эта девушка, она находила ее интересной и забавной, и она не выглядела такой же горделивой и двуличной, как некоторые жители замка.
Джеспер сама откинула ткань и увиденное ее приятно удивило.
- Мне кажется, я знаю этого человека. Он тебе нравится, раз ты его нарисовала? – нотки ее голоса были чуть игривы.
- Ответ очевиден, ты и сама догадалась. Он не такой как все. Умный, добрый, таинственный. Но я никогда не осмелюсь подойти и заговорить.
Голубоглазый блондин загадочно смотрел в звездное небо. На холсте удалось уловить все черты Сатиса Тао. Проболтав о противоположном поле, они уснули на одной кровати, которая гостеприимно вмещала на себе двух худышек.
Ближе к утру Джеспер сквозь сон услышала приятный шепот, но обращен который был не к ней.
- Господи, удостой меня быть орудием мира Твоего!
Чтобы я вносила веру туда, где сомневаются,
Надежду - где отчаиваются,
Радость - где страдают,
Любовь - где ненавидят,
Вносила истину туда, где заблуждаются,
Свет - во тьму.
Господи! Удостой утешать, а не ждать утешения,
Понимать, а не ждать понимания.
Любить, а не ждать любви.
Ибо кто дает, тот получает,
Кто забывает себя, тот обретает,
Кто прощает, тому простится,
Кто умирает, тот проснется к жизни вечной.
Аминь.
Ночь вступала в свои владения. Луна заменившая солнце, была застигнута врасплох стаей серых туч, поглотивших последнюю каплю ее света. Воцарилась темнота. Вольный ветер завывал, унося остатки спокойствия в городе Гвибрук. Такая погода, своей промозглостью и сыростью, пробирала до самых костей, осмелься бросить ей вызов. По доброй воле никто и носу не сунет на улицу. Она же была вынуждена. Сьерра, понимая всю безысходность своего проживания в замке, находила один выход - бежать, оставляя эту обитель зла. Покидая порог своего дома, она заранее знала, где может найти приют для своей души и тела.
На границе города, у подножья дикого леса, располагался небольшой домик лесника. Кем был брошен, и по какой причине было неизвестно, архивы города находились под стражей. Он пустовал до той поры, пока Сьерра его не нашла и не приложила к нему свою руку, наведя порядок.
Пробираясь по улицам города она как призрак, в своей черной накидке, растворялась в темноте. И можно было лишь услышать ее учащенное дыхание. Заглядывая в окна таверны, она лицезрела, как веселятся люди и тогда она представила себя на месте одной из девиц, которой уделяется столько внимание мужчин, сколько ей не уделялось за последний год. Внезапно ее мечты порвал чей-то голос и из той же темноты, вышел молодой юноша:
- И что такая хорошенькая девушка делает в столь поздний час? Неужели подглядывает? – его сарказм возмутил ее, но она промолчала, не желая связывать с пьяным человеком,- Не хочешь развлечься?
Он стал приближаться к ней, его вид был ей противен, и как только Сьерра хотела пройти мимо, он схватил ее. Немного усилий понадобилось ей для спасения, почти сразу он потерял координацию и свалился на мостовую. Юноша посмотрел ей в глаза и прочитал в них жалость. Это задело его самолюбие. Быстро вскочив, он с громким криком и зверским лицом кинулся на нее. Страх овладел ей. Потеряв все мысли, она неслась подобно ветру, не заметив, как покинула город. Правая рука стала болеть от сжатого в ней крестика. Тьма не рассеивалась, деревья были искривлены от боли, запах мокрой земли ударил ей в нос, и она увидела ЕГО. Через ночь он - всадник скакал к ней на адском коне, от которого шел пар, а из ноздрей валил дым от горящего внутри огня. Пытаясь остановится, Сьерра поскользнулась и упала на спину. Черный конь встал, над отползающей Сьеррой, на дыбы и заржал, казалось, что ее барабанные перепонки лопнут. Лицо всадника скрывала тень капюшона плаща, развивающегося на ветру.
- О Всевышний! Спаси и сохрани. Спаси и сохрани. Спаси и сохрани…
Он - ангел смерти пришел за ней, по ее грешную душу. Всадник слез с коня, за пазухой виднелось оружие. Сердце Сьерры билось учащенно, он слышал его и шел на его стук. Всадник протянул руку.
- Это конец. – Сьерра закрыла глаза и стала молиться.
Послышалось рычание, и из-за дерева выскочил огромный пес. Одним рывком он вцепился в протянутую руку. Почувствовав кров на языке, пасть с жадностью впивалась все глубже. Раздался девичий крик, дурман прошел, и Сьерра открыла глаза. Перед ней, мучаясь от боли, девушка девятнадцати лет со светлыми волосами, пыталась высвободиться из капкана зубов.
- Аааа… Чертова псина!! Отпусти!! – незнакомка вытащила шпагу и уже хотела пронзить ей собаку.
- Иоанн! Фу. – Собака покорно освободила руку от своих тисков.
- Ты что больная, я хотела помочь! – разгневанная девушка оторвала лоскуток от плаща и перемотала руку.
- Замолчи. Иоанн пытался меня спасти, твой конь мог размозжить мне череп, – тон Сьерры сменился на милостивый, - Ты здорово меня напугала. Постой, я тебе обработаю рану, мое убежище здесь не далеко. Пойдем.
По дороге до домика Сьерра и Джеспер Эвенстайн познакомились поближе. И узнали друг о друге мелочи жизни, но не ее тайные стороны. Войдя в домик, Джеспер отметила, что пахнет благовониями. В переднем углу небольшой комнатки были распятия и иконы. А так же в этой лачужке умещались: книжный шкаф, письменный стол, трюмо, кровать и шкафчик с какими-то тюбиками. Комната была приятной на вид. Уютный ковер, свечи, картины и закрытый тряпкой мольберт.
- А можно поинтересоваться, что там нарисовано? – спросила Джеспер, пока Сьерра смазывала руку желтой мазью, пахнущей травами, из того самого шкафчика.
- Хорошо, но это будет наш первый общий секрет. – Сьерре нравилась эта девушка, она находила ее интересной и забавной, и она не выглядела такой же горделивой и двуличной, как некоторые жители замка.
Джеспер сама откинула ткань и увиденное ее приятно удивило.
- Мне кажется, я знаю этого человека. Он тебе нравится, раз ты его нарисовала? – нотки ее голоса были чуть игривы.
- Ответ очевиден, ты и сама догадалась. Он не такой как все. Умный, добрый, таинственный. Но я никогда не осмелюсь подойти и заговорить.
Голубоглазый блондин загадочно смотрел в звездное небо. На холсте удалось уловить все черты Сатиса Тао. Проболтав о противоположном поле, они уснули на одной кровати, которая гостеприимно вмещала на себе двух худышек.
Ближе к утру Джеспер сквозь сон услышала приятный шепот, но обращен который был не к ней.
- Господи, удостой меня быть орудием мира Твоего!
Чтобы я вносила веру туда, где сомневаются,
Надежду - где отчаиваются,
Радость - где страдают,
Любовь - где ненавидят,
Вносила истину туда, где заблуждаются,
Свет - во тьму.
Господи! Удостой утешать, а не ждать утешения,
Понимать, а не ждать понимания.
Любить, а не ждать любви.
Ибо кто дает, тот получает,
Кто забывает себя, тот обретает,
Кто прощает, тому простится,
Кто умирает, тот проснется к жизни вечной.
Аминь.
7 мая. Утро.
Дворец Велларде.
Уже около получаса Жевонс переминался с ноги на ногу возле кабинета своего начальника - Генерального Инспектора Службы Правовыявления - графа Алонсо Фернандеса. В коридорах власти он мялся в компании сержанта Бло. Стражники именно мялись, ибо по разумению Дебора начальники специально делают свои коридоры страшными, чтобы ожидающие их подчиненные в полной мере испытали на своих плечах гнет непосредственного руководства. Жевонс весьма пренебрежительно относился к этому усатому толстяку, так сказать смотрел на него сверху вниз. Бло видимо испытывал сходные чувства, разве что сверху вниз он смотреть не мог. И это обстоятельство не могло не радовать Жевонса.
- Странно, почему тебя отрядили ко мне в напарники? Я всегда работаю один! - Младший инспектор горделиво отквасил нижнюю губу.
- Видимо в этом и заключается твоя основная проблема, Дебби. Господин Марколо сказал же, что мы с тобой эти, как их там, слитки общества.
- Да, помню. Только вот что хотел сказать, называя нас слитками? - Жевонс сделал удивленное лицо и почесал макушку.
- Я так думаю, что он имел ввиду слитки золота. Ну, вроде мы с тобой драгоценные сотрудники. Лучшие из лучших, так сказать. Кому, как не нам доверить расследование столь запутанного и опасного дела. - Бло поражал своей логичностью.
- Опасное? Я дума…
Жевонсу не дал закончить свою оду храбрости Кортни Смлох, тоже младший инспектор, который стрелой вылетел из покоев Фернандеса. Кортни оглядел новоявленных напарников, нервно сглотнул, расправил растрепавшиеся волосы и, не сказав ни слова, шаткой походкой побрел восвояси.
- Мда. Видимо крепко получил Кортни от Фернандеса. - Прокомментировал происходящее сержант Бло. - Как минимум выговор с занесением.
- Или наоборот, премию дадут. Это же старина Смлох, он вечно какой-то замученный, бедняга. Ну что, теперь наша очередь?
Бло и Жевонс полной грудью вдохнули несвежий воздух и шагнули в личный кабинет Генерального Инспектора А. Фернандеса. Где и обнаружили последнего сидящим за письменным столом и отрешенно наблюдающим за живописными видами, открывающимися из его окна. Господин Фернандес крутил пальцами гусиное перо, и что-то бормотал себе под нос. «Стихи поди опять сочиняет, Матрац.» - подумал Жевонс и шмыгнул носом, интеллигентно дав понять начальству, что явились подчиненные. Дебби прозвал Алонсо Фернандеса Матрацем потому, что он имел привычку носить рубаху в цветах его родной провинции в Месталье. Цветами герба его провинции являлись чередующиеся красные и белые вертикальные полоски одинаковой ширины. Остальные стражники называли его то хлыщом, то кривлякой. А все потому, что Алонсо любил одеваться со вкусом, постоянно следил за своим внешним видом, каждые полчаса подходил поправлять прическу к зеркалу. Вообще большую часть времени Фернандес занимался своим внешним видом и самолюбованием. Ну и дамы, конечно же, штабелями ложились к его ногам. Еще бы, он ведь не Жевонс, и не Бло. Он красавчик южанин, да еще и смуглый. Молодой, дерзкий, невероятно удачливый, успешный, да еще и один из близких друзей (земляк к тому же) Самира по прозвищу Гути. Свою должность он заполучил в кратчайшие сроки и являлся самым молодым Генеральным Инспектором за всю долгую историю Гвибрука и недолгую историю Службы Правовыявления. Только вот Жевонс никак не мог вспомнить, что же такого успешного сделал Алонсо? Да и удачливого он ничего не сделал, он по-моему вообще ничего не делал. Однако раз все говорят, что успешный, значит так и есть. Чего тут еще думать.
- А, Жевонс, Бло, это вы. - Алонсо жестом предложил стражникам присесть. Напарники вытянулись в струнку (хотя вы бы ужаснулись, увидев эти струнки) и поприветствовали старшего по звании как полагается.
- Быть может хотите вина? Настоящего, прямо из Местальи. Лучше вина вы не сыщите во всем Гвибруке. Золотая лоза, золотое вино. - Вино действительно было золотое, то есть какое-то бледно желтое. Жевонс никогда не доверял напиткам такого цвета.
- Пиво есть, сэр? - Бло видимо тоже оказалось не по душе вино Фернандеса.
- Ну что вам сказал Сезар Марколо? - Фернандес сделал вид, что не слышал последней реплики. Он неспешно налил его себе в бокал, после чего с наслаждением принялся поглощать.
- Он приказал нам допросить короля, сэр! - отрапортовал младший инспектор Жевонс.
От неожиданности Фернандес поперхнулся и добавил к своим родовым цветам еще и аристократический золотой. В виде пятна на рубахе. А Жевонс про себя отметил, что так он еще больше стал походить на матрац. У них в казарме все матрацы такие.
- Что-о-о?! Что? Как допросить короля?! - Жевонс так и не понял, что же так разозлило сэра Фернандеса - мысль о допросе короля или испорченная рубашка. - Так, ладно, с Марколо я сам переговорю. А вы, чтобы через двадцать минут у меня на столе лежал подробный план предстоящего расследования. Вы слышите, полный! А теперь идите, чтобы глаза мои вас не видели.
Бло и Жевонс не замедлили выполнить приказ и спешно ретировались из кабинета.
- Ну что, Дебби, идем писать эти бумажки?
- Нет, конечно, Винни. У него через полчаса как обычно, этот, как его там, манюкюр. Во. - Со знанием дела ответил Дебби.
- А кто такой манюкюр?
- А я почем знаю. Наверное очередная напасть из Местальи. А теперь нам просто необходимо осмотреть место происшествия. - Заключил Жевонс.
- Почему нам это просто необходимо, Дебби?
- Ну мы всегда так делаем.- пожал плечами младший инспектор.
***
- Так-так, ну что, все ясно. Индуктивный метод не дает сбоев – это самоубийство, Вини. – многозначительно подняв указательный палец продекламировал Жевонс, когда напарники попали в комнату бедного Нуньяса.
- С чего это ты взял, Дебби?
- Ну как, ты же помнишь, что господин Марколо сказал, будто бы Патрик Нуньяс умер вследствии отравления неустановленным ядом?
- Ну и что?
- Как что? Нуньяс был знаменитым сердцеедом. Неразделительная любовь, депрессии и все такое. Не выдержал, бедняга. Держу пари, тут замешана женщина. «Ищи ле фам». – процитировал Жевонс. – Что в переводе означает «шуршите женщину, господа стражники». Ну или как-то так. Да и раньше капитан Нуньяс высказывал суицидальные мысли, а это о многом говорит.
- Когда это высказывал?
- В прошлом году, когда его отправляли со срочным заданием в Пенгрию. И я должен был поехать с ним, но капитан так и сказал «я лучше застрелюсь, чем это убожество поедет со мной!». Вот так то.
- А затылок медным львом он тоже сам себе пробил, Дебби?
- Может и сам. В этом и состоит наша работа – узнавать как капитан Нуньяс умудрился пробить себе голову в области затылка, Винни. Кстати о львах. – Жевонс поднял с пола из лужи крови статуэтку льва, которой по всей видимости и убили Нуньяса небрежно бросил в мешок, который, кстати, младший инспектор постоянно носил при себе.
- Он же дешевый, да еще и в крови! .– удивился сержант Бло. На кой черт он тебе сдался? Когда-нибудь тебе всыпят пару десятков плетей за мелкое воровство.
- А я не ворую, а изымаю. И это не статуэтка, а вещдок. Какой же ты далекий, Дебби.
- Хе, так может ты вот тот золотой вещдок с золотой кукушкой изымешь? – Бло указал пухлым пальцем на часы с кукушкой.
- Надо будет для дела – изыму.
Дворец Велларде.
Уже около получаса Жевонс переминался с ноги на ногу возле кабинета своего начальника - Генерального Инспектора Службы Правовыявления - графа Алонсо Фернандеса. В коридорах власти он мялся в компании сержанта Бло. Стражники именно мялись, ибо по разумению Дебора начальники специально делают свои коридоры страшными, чтобы ожидающие их подчиненные в полной мере испытали на своих плечах гнет непосредственного руководства. Жевонс весьма пренебрежительно относился к этому усатому толстяку, так сказать смотрел на него сверху вниз. Бло видимо испытывал сходные чувства, разве что сверху вниз он смотреть не мог. И это обстоятельство не могло не радовать Жевонса.
- Странно, почему тебя отрядили ко мне в напарники? Я всегда работаю один! - Младший инспектор горделиво отквасил нижнюю губу.
- Видимо в этом и заключается твоя основная проблема, Дебби. Господин Марколо сказал же, что мы с тобой эти, как их там, слитки общества.
- Да, помню. Только вот что хотел сказать, называя нас слитками? - Жевонс сделал удивленное лицо и почесал макушку.
- Я так думаю, что он имел ввиду слитки золота. Ну, вроде мы с тобой драгоценные сотрудники. Лучшие из лучших, так сказать. Кому, как не нам доверить расследование столь запутанного и опасного дела. - Бло поражал своей логичностью.
- Опасное? Я дума…
Жевонсу не дал закончить свою оду храбрости Кортни Смлох, тоже младший инспектор, который стрелой вылетел из покоев Фернандеса. Кортни оглядел новоявленных напарников, нервно сглотнул, расправил растрепавшиеся волосы и, не сказав ни слова, шаткой походкой побрел восвояси.
- Мда. Видимо крепко получил Кортни от Фернандеса. - Прокомментировал происходящее сержант Бло. - Как минимум выговор с занесением.
- Или наоборот, премию дадут. Это же старина Смлох, он вечно какой-то замученный, бедняга. Ну что, теперь наша очередь?
Бло и Жевонс полной грудью вдохнули несвежий воздух и шагнули в личный кабинет Генерального Инспектора А. Фернандеса. Где и обнаружили последнего сидящим за письменным столом и отрешенно наблюдающим за живописными видами, открывающимися из его окна. Господин Фернандес крутил пальцами гусиное перо, и что-то бормотал себе под нос. «Стихи поди опять сочиняет, Матрац.» - подумал Жевонс и шмыгнул носом, интеллигентно дав понять начальству, что явились подчиненные. Дебби прозвал Алонсо Фернандеса Матрацем потому, что он имел привычку носить рубаху в цветах его родной провинции в Месталье. Цветами герба его провинции являлись чередующиеся красные и белые вертикальные полоски одинаковой ширины. Остальные стражники называли его то хлыщом, то кривлякой. А все потому, что Алонсо любил одеваться со вкусом, постоянно следил за своим внешним видом, каждые полчаса подходил поправлять прическу к зеркалу. Вообще большую часть времени Фернандес занимался своим внешним видом и самолюбованием. Ну и дамы, конечно же, штабелями ложились к его ногам. Еще бы, он ведь не Жевонс, и не Бло. Он красавчик южанин, да еще и смуглый. Молодой, дерзкий, невероятно удачливый, успешный, да еще и один из близких друзей (земляк к тому же) Самира по прозвищу Гути. Свою должность он заполучил в кратчайшие сроки и являлся самым молодым Генеральным Инспектором за всю долгую историю Гвибрука и недолгую историю Службы Правовыявления. Только вот Жевонс никак не мог вспомнить, что же такого успешного сделал Алонсо? Да и удачливого он ничего не сделал, он по-моему вообще ничего не делал. Однако раз все говорят, что успешный, значит так и есть. Чего тут еще думать.
- А, Жевонс, Бло, это вы. - Алонсо жестом предложил стражникам присесть. Напарники вытянулись в струнку (хотя вы бы ужаснулись, увидев эти струнки) и поприветствовали старшего по звании как полагается.
- Быть может хотите вина? Настоящего, прямо из Местальи. Лучше вина вы не сыщите во всем Гвибруке. Золотая лоза, золотое вино. - Вино действительно было золотое, то есть какое-то бледно желтое. Жевонс никогда не доверял напиткам такого цвета.
- Пиво есть, сэр? - Бло видимо тоже оказалось не по душе вино Фернандеса.
- Ну что вам сказал Сезар Марколо? - Фернандес сделал вид, что не слышал последней реплики. Он неспешно налил его себе в бокал, после чего с наслаждением принялся поглощать.
- Он приказал нам допросить короля, сэр! - отрапортовал младший инспектор Жевонс.
От неожиданности Фернандес поперхнулся и добавил к своим родовым цветам еще и аристократический золотой. В виде пятна на рубахе. А Жевонс про себя отметил, что так он еще больше стал походить на матрац. У них в казарме все матрацы такие.
- Что-о-о?! Что? Как допросить короля?! - Жевонс так и не понял, что же так разозлило сэра Фернандеса - мысль о допросе короля или испорченная рубашка. - Так, ладно, с Марколо я сам переговорю. А вы, чтобы через двадцать минут у меня на столе лежал подробный план предстоящего расследования. Вы слышите, полный! А теперь идите, чтобы глаза мои вас не видели.
Бло и Жевонс не замедлили выполнить приказ и спешно ретировались из кабинета.
- Ну что, Дебби, идем писать эти бумажки?
- Нет, конечно, Винни. У него через полчаса как обычно, этот, как его там, манюкюр. Во. - Со знанием дела ответил Дебби.
- А кто такой манюкюр?
- А я почем знаю. Наверное очередная напасть из Местальи. А теперь нам просто необходимо осмотреть место происшествия. - Заключил Жевонс.
- Почему нам это просто необходимо, Дебби?
- Ну мы всегда так делаем.- пожал плечами младший инспектор.
***
- Так-так, ну что, все ясно. Индуктивный метод не дает сбоев – это самоубийство, Вини. – многозначительно подняв указательный палец продекламировал Жевонс, когда напарники попали в комнату бедного Нуньяса.
- С чего это ты взял, Дебби?
- Ну как, ты же помнишь, что господин Марколо сказал, будто бы Патрик Нуньяс умер вследствии отравления неустановленным ядом?
- Ну и что?
- Как что? Нуньяс был знаменитым сердцеедом. Неразделительная любовь, депрессии и все такое. Не выдержал, бедняга. Держу пари, тут замешана женщина. «Ищи ле фам». – процитировал Жевонс. – Что в переводе означает «шуршите женщину, господа стражники». Ну или как-то так. Да и раньше капитан Нуньяс высказывал суицидальные мысли, а это о многом говорит.
- Когда это высказывал?
- В прошлом году, когда его отправляли со срочным заданием в Пенгрию. И я должен был поехать с ним, но капитан так и сказал «я лучше застрелюсь, чем это убожество поедет со мной!». Вот так то.
- А затылок медным львом он тоже сам себе пробил, Дебби?
- Может и сам. В этом и состоит наша работа – узнавать как капитан Нуньяс умудрился пробить себе голову в области затылка, Винни. Кстати о львах. – Жевонс поднял с пола из лужи крови статуэтку льва, которой по всей видимости и убили Нуньяса небрежно бросил в мешок, который, кстати, младший инспектор постоянно носил при себе.
- Он же дешевый, да еще и в крови! .– удивился сержант Бло. На кой черт он тебе сдался? Когда-нибудь тебе всыпят пару десятков плетей за мелкое воровство.
- А я не ворую, а изымаю. И это не статуэтка, а вещдок. Какой же ты далекий, Дебби.
- Хе, так может ты вот тот золотой вещдок с золотой кукушкой изымешь? – Бло указал пухлым пальцем на часы с кукушкой.
- Надо будет для дела – изыму.
Это текстовая версия — только основной контент. Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, нажмите сюда.