Глава четвертая. Час волка. Опции

[Эдриан ФларИне]

16-е число месяца Холодов.
Туманная Долина. Цитадель.

- Ты подарила ей Ищущего Смерти! Я думал, тебе понравилась Син...
- Да, мне даже немного её жаль, - улыбнулась королева.
- Жаль! Зачем ты так?
- Да как это зачем? Я что по-твоему дура что ли? Она мне действительно понравилась - как человек. Но не как вампир. Я ещё не совсем потеряла голову...
- Но ведь ты же даже покормила её...
- И что? Думаешь, было бы лучше, если бы она съела кого-то из долинцев?
- Но Син же добрая...
- Знаешь, легко быть добрым, когда ты бессмертен. Оглянись вокруг, Эдриан! Каждый из нас мог бы быть добрым, если бы нам не нужно было бы зарабатывать деньги и беспокоиться о том, что же будет завтра. Легко быть добрым, когда ни в чём не нуждаешься. По сути, твоя вампирка - обычная эгоистка.
- Она собирается помочь нам в этой войне...
- Только потому, что ей самой это интересно. С таким же успехом она могла встать на сторону Дориана.
- Так значит всё это обман?
- Всё обман, Эдриан. Не обман даже, политика.
- Тени, Ри! Но как же Син? Что будет, когда она вернётся?
- Она не вернётся.
- П-почему? - удивился Эдриан.
- Я дала ей Ищущего Смерти.
- Это всего лишь легенда.
- Cам знаешь, что никто из оседлавших такого единорога пока ещё не возвращался.
- Ри, Ищущие Смерти - всего лишь бешеные единороги. Как бешеные собаки. А те, кто их воровал - идиоты, потому что такие единороги либо сбрасывают всадника, либо прыгают с ним в пропасть, я уж не знаю. С Син такое не пройдёт, она вампир.
- Она не вернётся хотя бы потому, что Адриан не позволит ей вернуться. Ты же не думаешь, что он потерпит живого вампира...
- Син поможет нам. Адриан поймёт... - Советник понял, что Ри права и спорил просто по инерции. Адриан ненавидел вампиров, и даже то, что Син поможет в чём-то не помешает магу убить её.
- Не поймёт. Я тоже не пойму. Вампиры опасны... И уж в Долине их я не потерплю.
- А если она всё же вернётся? Наплевав на Адриана и всех прочих кудесников?

Ри засмеялась, и Эдриану совсем не понравился этот смех.

- Тогда я буду кормить её смертниками. И использовать, ибо вряд ли у кого-то ещё будет вампир на государственной службе...
- Ри... Ты заигралась в политику!
- Пойми, Эдриан. Я уже не ребёнок и больше ни во что не играю. Я не играю, Эдри. Я серьёзно...

Эдриан хотел что-то сказать, но понял, что любая его фраза прозвучит слишком резко, поэтому просто развернулся и вышел.

[Леди Ри]

16-е число месяца Холодов.
Туманная Долина. Цитадель.

Советник вышел, и пожав плечами Ри позвала Генриетта:

- Генри, приведи сюда Арниэ и принеси тёплого вина. Да, и проследи, чтобы Советник не покидал Цитадели, он мне нужен... Через час пригласи его сюда.
- Да, моя Королева, - склонил голову управляющий и вышел.

Когда вошла Арниэ, Ри пригласила её сесть в кресло напротив и безо всякой прелюдии заявила:

- Собири несколько конных отрядов, мы выезжаем на помощь.
- Гхм... - Арниэ подавилась вином, спешно отставила бокал. - Простите, моя королева?
- Перестань звать меня королевой, Арни. Там понадобится около тысячи конников. Пеших брать не будем, благо я думаю их будет в достатке у других.
- Но, Ри... Потери будут огромными...
- Мы спасём мир. Это оправдает потери.
- Мы не мир спасём, - вмешался вошедший в комныта Эдриан, - Мы себя спасём. Неужели ты так и не...
- Эдриан! Кого я сказала, того и пойдём спасать.

Советник мрачно присел на корточки у камина, и Ри мысленно обругала себя за то, что не уточнила Генриетту: советник нужен ей не позже, чем через час, но и никак не раньше. Ри прекрасно понимала, кого и куда они идут спасать, но ей не хотелось, чтобы армия шла с подобным настроем...

- Значит, около тысячи... - "не заметила" уточнения советника Арниэ, - Это... Три отряда по триста плюс мои ребята, так?
- Да, пожалуй что и так. Я тоже поеду.
- Нет, Ри! Ты не можешь. Мне будет не до того, чтобы защищать тебя, а провести всё это время в тёплом лагере охраняя королеву мне не с руки.
- Арниэ, я не буду отсиживаться в лагере.
- Тогда решено. Эдри, ты тоже с нами?
- По-видимости, да.
- Мы будем готовы через неделю, Ри.
- Пять дней. Иначе опоздаем на Совет.
- На турнир мы тоже опоздали, - улыбнулся Эдриан.
- И ничего хорошего из этого не вышло, - Ри вспомнила Алиску, - Совсем ничего... Кстати, придёт раскрывать, что я и есть королева...
- Да Адриан и так знает.
- Знает, откуда?
- Иногда мне кажется, что Адриан знает всё...
- Ну и ну... Кстати... Эдри... А куда ты дел Аркэ и Марту?

Эдриан завалился на спину, раскинул руки в разные стороны и рассмеялся, чем-то очень напомнив Арниэ девушку-вампира...

[Сингреллин а Ре'Антэ]

[glow=navy,2,500]Ночь с 9-го на 10-е число месяца Домоседства.
Полумесяц.[/glow]

Полумесяц... Сингреллин не любила это место, однако теперь сила его была столь ничтожна, что вампирка могла бы пройти даже вглубь Леса и ничего б с ней не случилось. Что ж, наступает её время, время вампира. Однако эта ночь всецело принадлежит ей одной.

Син спешилась, не без помощи магии разожгла костёр и, усадив порывавшегося летать мыша на плечо, тихо запела песню, вновь добавив в неё немного магии, однако на этот раз никто не отозвался на Призыв, и они сидели втроём: бешеный единорог, летучая мышь-мутант и девушка-вампир...

[glow=navy,2,500]Ночь с 10-го на 11-е число месяца Домоседства.
Полумесяц. На подходе к западной границе Бора.[/glow]

Рагнерёк взволнованно повернул голову к наезднице: почуял своих. Обрадованная Син направила его туда, где слышались позвякивания сбруй и треск костров. Похоже, войска королевы сделали привал, дабы обсудить свои дела до прибытия на Совет.

Син поняла, что Совет - её последняя возможность присоединиться к охоте.

Эх, Дориан, Дориан... Мы скоро придём к тебе... Мы слышали твой призыв и решили на него откликнуться... Мы выбрали сторону... Жди нас, Дориан...

Единорог мерно перебирал копытами, Дориан летел впереди, изредка усаживаясь на плечо вампирки. Наконец показались отблески костров, и Син, магией отведя глаза дозорным, ворвалась в лагерь долинцев.

В лагере поднялся переполох, однако вампирку быстро узнали и мигом проводили к костру, у которого сидели Эдриан, Леди Ри и Арниэ.

- Добрый вечер, - заявила Син, присоединяясь к компании.
- У, - выразилась Леди Ри, - Ну, добро пожаловать.
- Син! Рад тебя видеть.
- Я решила присоединиться к вам. Надеюсь, никто не против?
- Почему б тебе не ворваться туда в гордом одиночестве, разгоняя всех направо-налево?
- Потому что маги размажут меня раньше, чем я успею заявить, зачем пришла, - рассмеялась Син. - Я думаю, они не станут трогать меня, пока я буду в свите. А там уж разберусь как-нибудь. Лишь бы сразу не стали меня убивать, потому что я не хочу боя. Ну, в общем...
- Да мы понимаем. И кем мне тебя назначить?
- Менестрелем! А я спою... Хотите?

Сингреллин начала петь и всадники один за другим засыпали под чарующий вампирский голос..: "засыпай, малыш...".

[glow=navy,2,500]11-е число месяца Домоседства.
Полумесяц. Западная граница Бора.[/glow]

Как она и полагала, Адриан не был сильно рад её прибытию. Да она ещё и вновь перепутала его с Эдрианом да вдобавок ещё и эти корни-веточки...

- Тени побери, - высказалась Син, уже давно не удивляясь такому обращению к самой себе.
- Лес не сможет удержать тебя, - улыбнулся Адриан, - Но идти к своей цели ты будешь очень долго.

А потом Син почувствовала, как волшебник едва заметно коснулся её сознания. Она с любопытством попыталась поймать его мысль в своей голове, но он уже говорил:

- Хорошо, я.. поверю вам, Сингреллин, - медленно сказал он, - И в чем-то возможно даже окажу помощь, но...
- Я помню, Древний, - игра кончилась. Пора было стать серьёзной, - Вы всегда будете видеть во мне врага, мы лишь временные союзники и когда все это закончится с удовольствием забудем, о том, что были на одной стороне... - Однако сама вампирка знала, что будет с радостью вспоминать это дело. И очень гордиться тем, что разговаривала с этим Древним Магом.

Он такой хороший, такой милый, этот Адриан. Только обиженный кажется чем-то. Или кем-то... Так и хочется.. протянуть руку, провести по волосам... Впрочем, о чём это я?..

- Роке! Дориан! - летучая мышь устремилась к руке Син, единорог ткнулся мордой в её ладонь. - За мной, моя хррабррая аррррмия!..

[Илиана ле Броснэ]

1 месяца Домоседства.
Полумесяц.

Лёгкий утренний морозец заставил Илиану свернуться калачиком. Ей так не хотелось просыпаться, но странные звуки в утренней тишине заставили её всё же высунуть нос из-под плаща. Источником звуков был Николя усиленно раздувающий угли. Все, что осталось от ночного костра. Остальные спали мертвым сном. Наконец усилия Нико было вознаграждены, и среди тонких веточек показался робкий лепесток пламени. Юноша разогнулся и принялся подкидывать хворост в разгоравшийся костер. Илли замерла. Было так приятно просто смотреть на него. Николя потер щеку и оставил грязную полосу на ней. Девушка с трудом подавила смешок, но он всё же услышал и посмотрел на неё.
- Ты похож на трубочиста, - улыбнулась Илиана, - такой же перемазанный. Доброе утро, - тут же добавила она, смутившись, что так вольно обратилась к нему.
- Доброго. – Ответил Нико и снова потер щеку.
- Не три, а то ещё больше перемажешься. Погоди, - Илли выбралась из своей импровизированной постели и достала из рукава платок. – Вот.
Нико полунасмешливо взглянул на неё, но платок все же взял.
- Может у леди ещё и зеркало найдется?
Илли смутилась, так как зеркальце у неё с собой всё же было. Небольшое в серебряной оправе, давний подарок Корвина.
- А без зеркальца ты… вы обойтись не сможете?
- Ну, если только ТЫ мне поможешь. А мы что на вы?
- Не знаю. Ты… Вы… Просто так сорвалось.
- Кажется, мы все достаточно много пережили вместе, чтоб говорить ты. Ну, так ты мне поможешь? – Вопросительно и в тоже время насмешливо спросил Нико, помахав в воздухе платком.
Илиана закусила губу, чтоб не рассмеяться громко. Затем опустилась рядом с ним на колени и забрала у него платок. Пока Илли была занята грязной щекой, Нико не издал ни звука. Когда, наконец, грязная полоса исчезла, и она взглянула ему в глаза, то на миг даже удивилась, как близко вдруг они оказались. В них больше не было ни тени насмешки, но было что-то такое от чего её обдало жаром. Рука с платком замерла в воздухе.
- Все, - ели слышно сказала Илиана.
- У тебя тоже лицо грязное, - так же тихо сказал Николя.
- Где?
- Здесь, - рука Нико осторожно коснулась её щеки. – Извини, я, кажется, испачкал тебя ещё больше.
- Ничего…
Одному Марелю известно, чем закончился бы этот разговор, но  в костре, о котором они оба забыли, громко треснула ветка. Резкий звук мгновенно опустил обоих на землю. Илиана вскочила с колен и отвернулась, стараясь скрыть полыхавшие щеки.
- Ничего страшно. – Торопливо проговорила она, подхватывая с земли плащ, который служил ей ночью одеялом. – Я пойду… поищу ручей. Нам все равно вода нужна. И дрова… тоже… нужны…
Боясь, как бы Нико не остановил её, Илли бросилась в глубь леса.
- Илиана…
Но оклик Николя остался без ответа.

Ручей она так и не нашла. Но нашла яму, наполненную чуть ли не до краев прозрачной как стекло водой. Холодная вода прояснила мысли, но не успокоила лихорадочный румянец на щеках.  Илиана почувствовала себя глупой девчонкой нафантазировавшей себе незнамо что. Нико не поцеловал её, а значит, ничего к ней не испытывает.
Илиана вернулась в лагерь с руками полными хвороста. Браин и Алек ещё спали. Шарль Бевер что-то тихо обсуждал с Николя. Валериан потирал заспанное лицо у костра.
- И куда вас одну понесло, - проворчал Валериан, когда Илли бросила на землю хворост.
- Уже утро. Теней можно не боятся.
- А этих, лешаков?
- Валериан, мы ж к ним едем.
- Всё равно не стоит одной шататься, где нипопадя. – Продолжил ворчать Валериан.
- Он прав. – Вмешался Николя. - Ты могла заблудится. Или…
- Я хорошо ориентируюсь, а наш костер дымит так, что…
- Что говорит о том, что все люди ушли в глубь Леса. Мы должны двигаться туда же. – Веско сказал паладин.
- Значит, будем двигаться. – Блеснул глазами Нико и пошел к лошадям.
Илиана почувствовала, что он не в восторге от того, что им предстоит забираться в глубь Полумесяца.

Илли решила, что не стоит тянуть, и тоже пошла к лошадям.
- Николя… - Тихо обратилась она к нему, до боли сжав за спиной руки.
- Да?
- Я… Я хотела извиниться. – Выпалила Илли с ходу.
- За что?
- За утро. Я… Я просто дурочка. Напридумывала себе… Я знаю, что ты не… Я знаю, что я тебе безразлична. Я не хочу, чтоб ты подумал… Ох… Не думай обо мне плохо. Я не собираюсь преследовать тебя. Мои чувства, это только мои чувства. Я знаю, что я только обуза для всех. Обещаю, что как только мы доедем до людей, я сгину с глаз твои долой и вообще… - Илли почувствовала, что теряет последние остатки мужества, а Нико никак не собирался облегчить её задачу. – В общем, прости меня и всё. Просто…
Господи, - взмолилась про себя Илли, - ещё чуть-чуть и я скажу, что я люблю его. И он будет считать меня глупенькой дурочкой, которая думает только о каких-то там придуманных чувствах и прочих глупостях.
Илиана с силой вдавила ногти в ладонь.
- Илиана, я никогда…
- Не говори ничего. Я итак как в бреду. Это всё это моя глупость и девчоночьи бредни.
Нико и не стал ничего говорить. Но и не стал ждать пока Илиана как испуганный зверек убежит, не давая ему возможности хоть что-то сделать или сказать. Его ладони опустились на её плечи, а его губы нашли её губы. Илиана почувствовала, как земля уплывает из-под ног. В какой-то момент она испугалась эмоций, которые нахлынули на неё, и попыталась отстраниться, но руки Николя держали хоть и нежно, но крепко.
Спустя какое-то время Нико нехотя разжал объятья.
- Если ты так хочешь, то я ничего сейчас не скажу, но не думай что я промолчу в следующий раз. – Тихо сказал он, осторожно проводя по лицу девушки рукой.
Он ушел. Мысли Илиана разбежались как испуганные мыши. Она уткнулась в жесткую гриву Дорки, прячу улыбку. В следующий раз… Только бы он был этот следующий раз.

[Мист ле Нуаран]

15 число Домоседства.

-Ну, бойцы… Дружинники… Кто хочет сегодня поработать?
Я стоял перед строем людей Эвора. Они смотрели на меня с напряженным ожиданием, изредка косясь на расставленное на нескольких торопливо сработанных стойках квайданское оружие.
-Итак, слушайте внимательно. О луках забудьте сразу – в этой войне они бесполезны. Кинжалы ваши переплавьте на подковы – ими драться невозможно. Учить вас, похоже, придется с нуля.
Я мог бы обучить вас искусству боя на сторнийских мечах, но для этого нужны две вещи: десять лет времени и сами сторнийские мечи. Ну где бы вы их достали? Поэтому мы рассмотрим технику боя квайданским полутороручным мечом, близким к лаконскому «бастарду».
Итак, полуторник, - я взял один из мечей и сделал им три пробных взмаха, - Как видите, меч этот не отличается легкостью. Тем не менее им вполне реально драться одной рукой; вам, наверное, так будет привычнее, чем двумя.
В квайданском варианте центр тяжести – ближе к концу клинка; меч медленно приводится в движение, но потом достаточно лишь его направлять. Массивного противовеса, как на многих лаконских мечах, здесь нет.
Главное, чему вы должны научиться – это умение работать не только руками, но и корпусом. Ноги я вам еще успею поставить.
Имея в качестве противника вампира, вам не обязательно поражать его искусством фехтования – напротив, дело тут в том, чтобы достать врага как можно более сильным ударом и желательно с первого раза. Потому что второго раза уже не будет.
Ладно. Разобрали мечи…
Народ выстроился на почтительном расстоянии друг от друга, и еще около двух часов отрабатывал основные выпады, показанные мной тут же. Самые азы, так крестьяне-ополченцы мечами машут.
-Встали по парам. Мечи пока тупые, а то будете у меня все ходить как князь Эвор…
И пошли они… Эххх, коровы на льду… Двигаться их учили, это правда, но явно не с той целью. Взмахи получались неровными, либо слабыми, либо в стиле ветряной мельницы. Удары ложились явно не туда, куда их нацеливали: несколько уже держались за пальцы в сторонке. Впрочем, упорства парням было не занимать.
-Плечами! Плечи доворачивай! Ну куда, куда бьешь? На воздух обиделся? Да не сжимай ты так рукоять – выбьют же на «раз»! Во-от, хорошо… А ты попробуй все же взять как двуручник – тебе подойдет… Ого! Парень, ты не по адресу. Потом подойди к Виктару, он тебе секиру подберет. Ты, ты и ты – с ним. Хммм… А тебя как в дружину-то взяли? Ах стрелок хороший? На следующую тренировку не приходи. Оооо… Ты что, раньше тренировался? Когда на границе жил, говоришь? Здорово! А ты? Как никогда? Хмм… Талант, видимо… Так… Стоп!
Теперь вы с разных сторон атакуете их, а вы – станьте спина к спине и обороняйтесь. Кого задели – отошел в сторону.
Народ спешно перестроился.
-Раз… два… три… Начали. Третий слева, стойку ниже!.. По ногам – правильно, но в реальном бою не забудь добить… Брешь прикройте!!! А вы – не давайте, вклинивайтесь! Вот, хорошо отбросили! Стоп, в кучу не сбиваться! Друг другу же мешаете! По флангам, по флангам работать! Эй, вы, «убитые», не теряйте времени, пока поработайте по парам сами. Ку-уда??? Там ж видишь какие бугаи? О, прости… молодец, хорошо убрал… Да, хоть бы и в плечо – все равно касание. Тааак, теперь переходите в наступление… Но не разбегаться, я сказал! Стоп!
Последний «нападающий», потирая бок, пошагал к сотоварищам.
-Молодцы. Ладно. Первая тренировка удалась. Все по домам, оружие поставьте на место, завтра – еще одна. А пока накачивайте плечевой пояс – тяжести там поподнимайте, что ли…
Лесовики разошлись. Все-таки это были бойцы, а не сопливые рекруты. «Могло быть гораздо хуже» - подумал я и пошел до дома, где меня ждала Раэн…

[Франциск ле Шаорин]

20-22 число месяца Домоседства.
Лакона. Фалесса и окрестности.

   Франциск отставил в сторону пустой бокал и задумался. Это часто бывало с ним в последнее время – причудливое течение мыслей иногда его уводило куда-то далеко, прочь от полуразрушенной страны и всех бед, которые свалились на них с тех пор, как окончился осенний турнир. Да, он размышлял о прошлом, или же представлял себе, что могло быть, если бы все пошло чуть иначе...
   А когда он возвращался из грез в свой кабинет, то тихонечко посмеивался над собой – мол, старею. Ему стоило радоваться, тому что случилось – все-таки он пережил и Селину и Ярно, Иванэ куда-то исчез, как и Адриан. А он остался, и Фалесский престол теперь принадлежит ему, да и вся страна тоже.
   В этот день от бумаг и мыслей его отвлек Артур, который как обычно вошел не спросив. С тех пор, как Ярно ушел в свой последний поход, наемник изрядно обнаглел. Когда-нибудь его придется поставить на место, но сейчас он нужен, он и Крыс играют в свои детские забавы, пытаются поделить то, что осталось от «великой Лаконы».
   - Что Вам угодно, маршал? – подчеркнуто любезно спросил Франциск, Артутр должен понять, что есть границы, которые не стоит переходить даже ему.
   - Лирийцы в двух днях ходу от города… - прохрипел Артур, вливая в себя изрядное количество вина из хрустального графина стоявшего на столе.
   - Лирийцы? – Франциск поднял бровь. – Сколько их? Кто их ведет?
   - Похоже, это остатки войска, которое расколошматил Ярно. Бить-то он их бил, да не добил. Их темень-тмущая, женщины, дети, скот – все вперемешку… Но и нормальных войск у них осталось еще много.
   - Вторая осада нам не нужна. – процедил Первый Советник. – Что же делать с ними?
   - Не знаю, – помрачнел наемник. – Их слишком много. Слишком.
   Франциск откинулся на спинку кресла и поежился.
   - А ведет их некто по имени Каттак Ит-Тимань. – буркнул Артур. – Говорят – редкостный хмырь… Поотрубал всем другим вождям бошки, и стал самым главным…
   - То есть он еще и политик? – рассмеялся Франц. -  Тогда у нас есть шанс обернуть все в нашу пользу…
   - Каким образом? – спросил будущий первый маршал Лаконы.
   - А очень просто. Все политики обычно видят выгоду для себя, там, где она есть, и не будут цепляться за идею… Я собираюсь сделать ему предложение, от которого он не сможет отказаться…
   - Хотел бы услышать, в чем оно заключается… - проворчал Артур.
   - Услышишь… - пообещал Франциск. – Ты поедешь со мной… Но сначала нам надо посетить ее Величество…
   Артур улыбнулся во всю физиономию. Первый Советник притворился, что ничего не понял, хотя на самом деле ему уже давно все было известно. Идти до королевских покоев было недолго, и они были у Иветты чуть меньше, чем через пять минут.
   Наемник долго и путано принялся рассказывать о том, что ему стало известно. Иветта сначала хмурилась, а потом сказала тоже, что и Франциск:
   - Вторая осада нам не нужна. Я надеюсь, что Вы, Артур, устраните эту опасность…
   Первый Советник вышел вперед:
   - Ваше Величество, у меня есть другой план. Мы вполне могли бы принять лирийцев в нашем королевстве. Они могли бы принести Вам присягу, и стать Вашими верными подданными…
   Иветта закусила губу и задумалась.
   - Хорошо… Первый Советник, Вы возьмете с собой подобающую такому случаю охрану и отправитесь к Каттаку Ит-Тимань…
   - Я согласен Ваше Величество, – поклонился Франциск. – Мы отправимся на рассвете…
   Путь и в самом деле был не близкий и достаточно опасный. Говорили, что именно здесь прошли зловещие Тени – и в самом деле, во многих деревнях не было не души. Даже Артуру, побывавшему во многих сражениях, и много повидавшему было немного не по себе.
   - Мрачно, – согласился Франциск. – К сожалению, я совершенно не представляю характер этой угрозы, и надо отдать должное Адриану – хорошо, что Фалесса защищена от этого…
   - Рассчитываешь, что лирийцы это тоже поймут? – спросил Артур, который обо всем быстро догадывался.
   - Да. И не только на это. Они должны понимать, что у них только один путь остаться на этой земле…
   Прошли два страшных дня, полных бессонных ночей, судорожного ожидания кошмара из тьмы. Спали, когда солнце уже всходило. Однако в течение всего пути их так никто и не потревожил…
   Вскоре их заметили разведчики лирийцев, сопровождали какое-то время, а потом исчезли из виду, но Франциск чувствовал их незримое присутствие.
   Но вот они и добрались до Каттака…
   Новый вождь лирийцев приказал пропустить одного только Первого Советника, и оставить оружие вне лагеря. Теперь оставалось лишь рассчитывать на разумность Каттака Ит-Тимань.
   Каттак выглядел надменным, но уставшим.
   - Приветствую великого лирийского вождя. – Франциск подошел к нему. – У меня предложение от королевы Иветты.
   - Я готов выслушать предложение королевы…
   - Она готова признать вас своими подданными, даровать вам опустошенные земли, если вы готовы присягнуть ей и признать ее своей королевой…
   - Смелое предложение… - Каттак деланно рассмеялся. – Только почему я должен ее признавать своей королевой, а не она меня?…
   - Почему? – улыбнулся Франциск. – Хотя бы потому, что вы здесь гости, друг мой… Нам не удастся перебить всех здешних жителей, и в итоге – будете уничтожены сами… Вы не можете продолжать эту войну – у вас появился более могущественный враг, против которого нам нужно объединить усилия… Если же вы примете нашу королеву, то получите все что желаете – земли и возможность жить на них и воевать тоже не придется…
   - Заманчиво… - протянул лирийский вождь, нахмурившись. Он-то понимал, что лаконец может это не только ему предложить…
   Франциск улыбнулся. Рыба заглотила наживку.
   - Более того, друг мой, вы сами станете одним из герцогов, и будете править своим народом до самой старости, по нашим законам… Все будут вам подчиняться, и стрелы в спину вы можете не опасаться… Ваши дети наследуют вам, и им не придется доказывать свое право на ваше место…
   Каттак задумался.
   - Хорошо, я дам вам ответ на следующий день…
   Ле Шаорин поклонился, и ушел к Артуру и его воинам.
   - Ну и как прошли переговоры? – наемник был как всегда крайне легкомысленно настроен. Шаорин его восторгов не разделял.
   - Я думаю он согласится… У них нет иного выхода…
   - Ты ведь на это и рассчитывал? – спросил Артур.
   - Да. Я рассчитывал, что Сафар и Ярно уничтожат друг друга, и мы сможем заключить мир с остатками лирийского войска. Сторнийцев, я тоже надеялся как-нибудь нейтрализовать… В какой-то мере, все так и получилось, но возвращение Теней я предугадать не мог…
   - Многое на этой войне идет не так как нам этого хочется… - проворчал Артур.
   - Умный человек силен не абсолютными прогнозами, а возможность обернуть возникающие обстоятельства себе на пользу… - улыбнулся Франциск. – И нам пока везет…
   Наемник согласно хмыкнул и убрался спать. А Первый Советник еще долгое время разглядывал ночное небо, пытаясь понять что ждет их теперь… Иванэ и оставшиеся южные графы и бароны – не проблема… Каттак и его гарры – теперь тоже. В конце концов все успокоится и этот год летописцы будут считать просто годом, когда Тени вернулись…

[Риган]

10 День Месяца Домоседства. Тил.

Кружится перед окном, разглядывая в нем свое отражение - было очень интересно.. Риган и представить себе не могла, что ей так понравится этот непонятный обряд. Девушка слегка напевала себе под нос ту медленную мелодию, под которую она кружилась вместе с Роджжетом, а потом с кем-то из друзей Миста.. а потом с Виктаром.
- Ты что-то уж очень веселая, Ри, - раздался голос Крина за ее спиной.
- Я была на свадьбе, - обернувшись к нему и сверкая глазами, ответила она. - Это так красиво! Я не ожидала даже. И Мист с Раэн были такие красивые и счастливые...
- Разумеется.. После всего что они совершили и когда их непонятно за что - простили.. Будешь счастливым.
Лицо Риган померкло:
- О.. ну, Крин, ведь.. они же тоже заслужили свое счастье, - несколько расстерялась Риган.
Неожиданно бьеринг подошел к ней вплотную:
- Похоже тебе понравилось на этой свадьбе. Ты ведь специально так нарядилась? И ты готова прощать всех и вся - лишь бы..
Он резко оборвал речь, потому что Риган схватилась за голову, которая опять начала раскалываться от жуткой боли. Крин искренне расстроенный попытался коснутся ее рукой, но девушка уже не контролировала себя, резко оттолкнув его и бросившись вон...

11 День Месяца Домоседства. Тил.

Риган и Фаэнна во все глаза рассматривали гарцующих по Тилу всадников на чудных лошадях. Ри, как более сведующая, важно поясняла сестренке, что вот именно этих лошадок с большими палками во лбу она видела на турнире в Криэране, где они наделали большого шума, но она была в тот миг голодная, поэтому не стала досматривать представление до конца и убежала искать пропитание. Фаэнна с сомнением качала головой, считая что может это вообще морок какой-то, потому что таких животных не бывает.
- Да не обман это, сестренка! - воскликнула Риган. - Ну смотри.. ты же чувствуешь их запах?
- Да это есть, но сейчас такие времена, может меня и нюх подводит, - качая рыжей головой, ответила Фа.
Риган всплеснула руками, глядя на упрямую в своем сомнении сестру:
- Ну и как мне тебя убедить?! Впрочем.. О! Придумала! - девушка внимательно посмотрела на проезжающих под деревом всадников и неожиданно зеленые глаза ее загорелись хулиганистыми блеском, когда она увидела задумчивого мужчину, чьи длинные, темные пряди словно тронула серебристая кисть. Он, на свою беду отделился от основной группы, и проезжал в "опасной близости от засады", организованной неугомонными кошками.
В один миг она преобразилась в белоснежного зверя с серебрянными глазами и подобравшись с негромким рычанием прыгнула на всадника. Но прыжок вышел неудачный. Единорог в последний миг слегка заупрямился и вместо того, чтобы приземлится на спину, Риган оказалась перед ошарашенным наездником, опрокидывая его на землю. Как всякая кошка, она-то приземлилась на лапы.. правда стояли эти лапы на груди удивленного нападением человека. Риган опустила головенку, прижимая к ней уши, но не получив заслуженной трепки - тут же ее вскинула, преображаясь:
- О, - только и смогла она вымолвить, пытаясь унять прыгающие в глазах веселые искорки.
Но мужчина тоже пришел в себя и осторожно поднялся, не выпуская девушку из рук, а затем аккуратно поставив ее на землю перед собой. Его большая ладонь осторожно смахнула с ее плеча пыль и отвела рыжую прядку, закрывающую часть лица:
- Надеюсь вы не ошиблись всадником, миледи?
Легкий румянец окрасил ее щеки, но голос даже не дрогнул:
- Нет. Наверняка нет, иначе меня бы уже наказали, - улыбка засияла на ее губах. - Только что такое "миледи"? И как тебя зовут?
Мужчина чуть поклонился, незаметно проведя ладонью по пояснице, соображая сколько же там синяков. Но улыбка Ри была настолько светлой и обезоруживающей, что он тоже улыбнулся:
- Эдриан ФларИнэ.. Миледи - "моя леди"... Так называют Одну Единственную Леди, - с удовольствием рассматривая еще более зарумяневшуюся девушку, ответил маг.
Риган несколько долгих мгновений не отрываясь смотрела в его лицо, пока не ощутила, что ее спину внимательно обнюхивает оставшийся без седока единорог. Девушка очнулась и обернувшись к единорогу протянула ему ладошку:
- Прости пожалуйста, я не хотела тебя пугать.. Если будет время, я познакомлю тебя с Лаской.. Это моя лошадка, Эдриан, - пояснила она, снова поворачиваясь к нему и замечая закатывающуюся от смеха сестру, еле удерживающуюся на дереве.
Ри насупилась и быстренько отпрыгнула в сторону:
- Думаю мы еще увидимся, Эдриан, - опять сверкнула она улыбкой и быстро побежала прочь, погрозив Фаэннке.

[Иванэ ле Амарра]

10 день месяца Домоседства. Лес. Тил. Вечер-ночь.

Небо хмурилось который день. Также как и люди вокруг. Не было причин для радости, ни у небес, ни у смертных. События, обрушившиеся на плечи таких слабых людей, прижимали к земле, клонили головы, сгибали спины. Только во взглядах еще читалось желание жить, страх смерти и гибели всего мира, да странный огонек, говорящий, что им уже нечего было терять. Нечего, кроме своего будущего.
О том – что случилось и кто сейчас в Тиле, Иванэ и Сао узнали сразу. Люди, бывшие смертельными врагами и противниками при жизни – теперь оказались в одной лодке, которая для большей радости усиленно шла ко дну. Эвор был рад герцогу и императрице, неловкость вышла только однажды, когда на предложение о лучших покоях для обоих – Иванэ твердо ответил, что комната им нужна только одна. Эвор резко вскинул глаза на Амарру, но тактично промолчал и согласно кивнул, на Сао Иванэ старался не смотреть, потому что боялся увидеть там желание опровергнуть последнее заявление… особенно теперь, когда здесь, совсем рядом Ярно, такой несчастный, такой одинокий… Но девушка молчала. Только когда они оказались наедине, мужчина заглянул в сиреневую глубину и понял, что зря боялся. Этим глазам был нужен только один человек, и этим счастливцем был он.

13 день месяца Домоседства. Лес. Тил. Вечер-ночь.

Меч в руках владыки трона,
Лишь оружие на век.
Верность роду – крепость дома,
Сила, праведность и честь…

Эти древние слова, девиз первого герцога Амарры, присягнувшего на верность Фалесам, всплыли в памяти сами собой. Вся их пафосность и наигранность почему-то особенно бросались сейчас в глаза. Как глупы все земные войны, всё ради куска земли и горстки людей, которыми можно будет править, маленькие царьки всея лилипутской страны, цари сами над собой, правители собственных амбиций – всё это бессмысленно. Когда пришла настоящая битва – битва за мир – все они оказались беспомощными, в силах лишь слабо огрызаться и спасать собственные жизни… И он был одним из них.
- Небо хмурится. – Голос раздался неожиданно для герцога, он обернулся и встретил твердый взгляд человека, верность которому хранил всю жизнь. Император Лаконы стоял на противоположной стороне заснеженной поляны и смотрел на своего бывшего вассала.
- Если бы пошел снег, небу не было бы так тяжело. – Иванэ сделал шаг вперед.
- Но снега не будет. – Ответил Ярно и тоже ступил на поляну. - Эти леса не знали снега...
- Мой император… - Начал было герцог, но правитель Лаконы прервал его.
- Уже нет… К чему теперь эти пустые слова? – И только горечь и разочарование послышались герцогу.
Звуки кристаллизовались в обжигающе холодном зимнем воздухе, повисали и исчезали в никуда. Молчание оглушало, а в груди билось сердце, как затухающий костер прожитой жизни, пройденных дорог, возлюбленных женщин и преданных друзей, а небо хмурилось.
- Я не предавал тебя… - Не хочется, чтобы слова звучали, как оправдание, но только как просьба, молитва о прощении, последняя попытка вернуть то, чего уже нет.
- Это уже тоже не важно. – Снова в никуда, в ничто, в тишину не услышанных небом правд.
- И она не предавала… - Крикнуть бы во всю глубину легких, разорвать грудь воплем истины, но нельзя, не возможно.
- Знаешь, я видел ее… Она стала еще прекрасней, с тобой из ее глаз ушла боль, осталась печаль, но боли больше нет… Спасибо тебе за это. – Взгляд глаза в глаза и понимание без слов, без жестов, просто потому, что они оба знают – что было, что есть и что будет. Просто потому что прошлое ушло, настоящее умирает, а будущего… Его, может быть, и не случится.
- Я люблю ее. – Вот так просто, горсть льда брошенная в лицо, царапающая, рассекающая, сверкающая своей бренностью.
- А она любит тебя… - Не признание поражения, а камень, опущенный надгробьем на собственную любовь.
Тишина. Небо хмурится, разбрасывая свои обрюзгшие бока грязно-серого цвета, недовольно ворочаясь над землей и сыпля едва заметными крупинками снега. Над миром не знавшим холода и льдистыхых слез неба - падает снег. Двое стоят на поляне, запрокинув голову и глядя в это небо, прося или проклиная, вспоминая или мечтая, печалясь или радуясь.
- Завтра будет совет. – Ярно посмотрел на Ивана. – Хотя не уверен, что мы найдем решение.
- Надежда есть всегда… - Чужие слова, в который так хочется верить.
- Хорошо, что еще остались те, кто верит… - Император хмурится и с силой сжимает кулаки.
- Раны? – Иванэ сделал шаг к сюзерену, но тот решительно остановил его.
- Каждому из нас свое… Мой срок отмерян, но я сделаю все возможное, чтобы эти твари отправились туда, откуда явились. – Ярно делает еще один шаг к Иванэ и протягивает руку. Герцог удивленно смотрит на ладонь, протянутую ему в открытом жесте рукопожатия, замирает на миг и отвечает тем же. Не просто жест примирения и союза для борьбы с общим врагом – сочетание узами старой дружбы, которую можно разбить на осколки, растолочь в пыль, но нельзя уничтожить без следа, хотя бы пепел останется.
Небо хмурится, глядя - как два человека расходятся в разных направлениях, оставляя на свежем снегу тонкую цепочку следов, причудливо переплетенную на лесной поляне, так же, как судьбы людские сплетаются и расплетаются, иногда рвутся и сходятся вновь, сгорая в пламени человеческих чувств, эмоций и поступков – самой жизни.

13 – 14 день месяца Домоседства. Лес. Тил. Ночь.

В причудливо изукрашенном камине пляшут языки хулиганистого пламени. Озорник прыгает высоко-высоко, как будто намереваясь выбраться из отмерянной ему клетки и пуститься в дикий танец по всем окрестностям. Хочет огонек на свободу, но не может. В освещенной только этим неверным пламенем комнате сидит на огромной кровати девушка, и в ее удивительных, непохожих ни на что глазах танцуют блики огня, скрывая ее взгляд, не давая заглянуть в душу, прочитать мысли, открыть сердце. Девушка напряжена, как будто ожидает чего-то или кого-то, спина ее пряма, длинные волосы распущены и странный теплый ветер шевелит несколько прядей, но огонь защищает ее, согревая, оберегая.
Приглушенный звук шагов за дверью, тихий скрип и тень, на миг закрывающая от девушки огонь. Вот сейчас можно подобраться к глубоким озерам души, заглянуть внутрь, но нет уже поздно – глаза, обратившиеся на вошедшего, выражают только одно чувство – облегчение. А потом тень продвигается внутрь комнаты, и огонь снова принимает сой пост – защищать, оберегать…
Тень сбрасывает теплый зимний плащ, и к огню подходит мужчина в темном костюме знатного дворянина, он протягивает к знакомому озорнику руки, и тот послушно согревает их, не обжигая, ведь глаза девушки с такой любовью смотрят на мужчину, а огонь не может ослушаться хозяйку. Когда стылость поздней зимы исчезает полностью, мужчина сбрасывает камзол, подходит к ложу и опускается рядом с девушкой.
- Ты видел его? – Не вопрос, а утверждение.
- Да. – Тихо и прерывисто дыша, выталкивая слова из сжавшейся груди. – Теперь мы по одну сторону битвы, и здесь нет места старым обидам.
- Но он не простил…
- Ему нечего было прощать. Любовь не прощают. – Глаза в глаза. Переплетенье рук и пальцев, тепло, которое приходит только в объятиях друг друга, дыхание в едином ритме, стук пленных птиц в груди, одинаково рвущихся на свободу.
- Что с нами будет? – Внезапно похолодевшая ладошка, прижавшаяся к щеке мужчины.
Так легко солгать, что все будет хорошо, они, конечно же, победят, и будут жить долго и счастливо и умрут в один день.
- Не знаю. – Осколки последних сил и надежды.
- Ты боишься, Иванэ? – Губы, прижавшиеся к уголку его губ.
- Я боюсь потерять тебя, Сао. – Руки, сжимающие стройное девичье тело и губы, нарушающие все приличия и законы… Тела, потерявшие земную опору, уносясь ввысь.
В причудливо изукрашенном камине тлеют остатки догоревших в страстном танце поленьев. Последние затухающие искры неровно дышат в такт дыханию девушки. Мужчина рядом не спит, на плече его покоится темноволосая голова девушки. Глаза обоих распахнуты в ночь. Тепло медленно выползает из-под одеяла, растекаясь по стынущему воздуху комнаты. Оба молчат, не нужны им слова, не нужны даже жесты, не нужно ничего, только дыхание в такт, бой барабанов в груди и крепкое сплетение пальцев. Вязь простых чувств – большего и не надо. И только последняя искра, вспыхнув яркой звездочкой, на миг осветив всю комнату, гаснет, погружая мир во тьму, мир на двоих, мир для двоих, мир, которого нет.

[Каттак Ит-Тимань]

1 число месяца Домоседства -
25 число месяца Домоседства. Лакона.

   Проклятье всем богам! И правда говорили, что в древних сказках есть какой-то смысл…Он сам смеялся над стариками, болтавшими (как ему казалось) всякую чушь, про Теней, про Час Волка, когда смертные будут жалеть, что они появились на свет, про Вечную Ночь, что покроет землю…
   И все это оказалось правдой.
   Тени существовали!
   Каттак бы кричал, но у него пропал голос. Они появились из ночи, словно та породила их, и почти за несколько минут превратили послушное, все сметающее войско в испуганное стадо… Творилось что-то несусветное, и великий лирийский вождь сам перестал что-то понимать…
   Кричали люди, испуганно ржали лошади, но войско надо было спасать и спасать немедленно. Другой вопрос – будут ли его слушать?
   Вампиры ломили, как проклятые, и держать их было все труднее и труднее, а, учитывая то, что никакой организованности и в помине не было, им грозил настать скорый конец… Если не сказать больше…
   Дальнейшее не отложилось в памяти. Он что-то делал: - сражался, кричал, раздавал пинки своим войнам, бросался в самые опасные участки боя, геройствовал понапрасну…
   
* * *

   Наконец все кончилось, наступил день, и они, бросив умирающих умирать, а вампиров пожинать свой успех, убрались из этой преисподнии.
   И так прошло еще несколько дней… Они метались из стороны в сторону, не находя ни приюта, ни возможности открыто встретить врага! Тени появлялись всегда ночью, и уходили по утрам. Они жалили словно пчелы, унося с собой не более двух-трех жизней, направляя бег гаррской конницы в определенном направлении…
   - Нас гонят куда-то! – сказал один из его десятников, после очередной атаки. Но слов не нужно было, и так все было ясно – им приходилось двигаться прямо на восток, к морю…
   А значит рано или поздно на их пути встанет город Фалесса, который так и не смог взять Сафар… Столица Лаконской Империи, ее сердце. Каттак мечтал вырвать его и бросить к своим ногам, но… теперь, на это рассчитывать не приходилось… Похоже, Тени решили стравить двух исконных врагов.
   Каттак задумался. Через пять дней они будут у стен Фалессы. С налету такую крепость не взять – значит осада, а на предательство здесь рассчитывать не придется… Да и заложники не помогут – у здешних жителей сердца из камня – бнедианцы резали у них на глазах ихних родных, а тем хоть бы хны.
   Осада будет долгой – но что делать, другого выхода нет, а Тени не дают уйти в сторону. Если им удастся победить, они получат убежище от вампиров, но не раньше…
   Он рассказал о своем плане своим командирам, и они согласились… впрочем, все кто обычно с ним не соглашался, были уже мертвы…
   
* * *

   Но все изменилось, отныне и навек, когда в их лагерь прибыл отряд лаконцев, возглавляемый неким Франциском ле Шаорином…
   Каттак обдумывал, стоит ли взять вельможу в заложники, или же просто убить "в назидание", приказал ему оставить оружие за оградой, и решил для начала поговорить… Как ни странно, этот человек ему понравился с первого раза… Что-то в нем было… такое, совсем не лаконское… Это не обычный тупоголовый рыцарь.
     - Приветствую великого лирийского вождя. – Франциск подошел к нему. – У меня предложение от королевы Иветты.
    - Странно, – подумал Каттак. – Вроде у них была другая королева. – но в ответ сказал:
     - Я готов выслушать предложение королевы… Иветты! - пусть выскажет… Наверняка, это очередной дурацкий ультиматум. Эти идиоты никогда не поймут, на чьей стороне сила!
   - Она готова признать вас своими подданными, даровать вам опустошенные земли, если вы готовы присягнуть ей и признать ее своей королевой… - тихо и медленно говорил Франциск, с легкой полуулыбкой на устах.
   Каттак задумался. В этом был резон. По крайней мере, когда-то и Сафар заключил с его отцом подобный договор… Но нельзя давать понять этому лаконцу, о том, что он, вождь гарров, сокрушавший их до сих пор, может пойти на попятную!! А тем более сразу пойти в подчинение бабе, даже если она королева… как ее там? Иветта!
     - Смелое предложение… - Каттак громко захохотал, чтобы все слышали, как он презирает этих червей. – Только почему я должен ее признавать своей королевой, а не она меня?…
   - Почему? – его собеседник блеснул глазами, похоже он и не растерялся, услышав этот ответ. – Хотя бы потому, что вы здесь гости, друг мой… Нам не удастся перебить всех здешних жителей, и в итоге – будете уничтожены сами… Вы не можете продолжать эту войну – у Вас появился более могущественный враг, против которого нам нужно объединить усилия… Если же Вы примете нашу королеву, то получите все что желаете – земли и возможность жить на них и воевать тоже не придется…
   Это было действительно стоящее предложение. Если бы не вампиры, можно было еще и поспорить, но проклятые Тени не оставили ему выбора! Он обманет их! Он не будет штурмовать Фалессу! Он заключит мир с королевой… как ее там? Иветтой!
   Но сразу тоже нельзя соглашаться.
    - Заманчиво… - буркнул Каттак.
    - Более того, друг мой, Вы сами станете одним из герцогов, и будете править своим народом до самой старости, по нашим законам…  - продолжал гнать свою линию лаконец. - Все будут Вам подчиняться, и стрелы в спину Вы можете не опасаться… Ваши дети наследуют Вам, и им не придется доказывать свое право на Ваше место…
   Лирийский вождь изо всех сил давил искушение согласится на все прямо сразу и сейчас, но… надо тянуть время…
    - Хорошо, я дам вам ответ на следующий день… - проворчал он, и жестом дал знать, что аудиенция окончена.
   Похоже, завтра они отправятся к престолу этой королевы… как ее там? Иветты!

* * *
   И в самом деле, на следующее утро, он, Великий Вождь Гарров, решил навестить эту лаконскую королеву, чтобы заключить с ней союз, против общего врага…
   Такая формулировка похоже устроила всех – и лаконца, и его собственных командиров…
   Кони неслись словно молнии, и никакие Тени не могли их остановить! Мимо мелькали сожженные поля, разграбленные деревни. Война оставила здесь незаживающую рану, и когда все вернется на круги своя, сказать не мог никто.
   А если лирийцы получат эти земли… Что ж, здесь будут пастись лошади и прочий скот, ведь воины степи не сеют... А хлеб… хлеб всегда есть кому выращивать… Через какое-то время два народа смешаются, так когда-то уже было…
   И вот на третий день показались величественные стены, которые за эту войну так и не удалось никому перемахнуть… Подъемный мост, со скрежетом открылся… и впервые со времени начала войны, лириец вступил в столицу…
   - Когда я увижу, королеву… - Каттак лихорадочно пытался вспомнить ее имя. – Иветту?!
   - Скоро друг мой, - улыбнулся Франциск. – Для начала я приглашаю Вас на ужин…
   Каттак улыбнулся в ответ. Он продолжал рассматривать этот чудесный город, его здания, людей и даже мостовые… В Лирии не было ничего подобного, там улицы не мостили, там женщины не ходили в подобных платьях…
   И они отправились на ужин, который не смотря на войну был весьма роскошным… По крайней мере Каттак давно так не ел, да и не пил столь превосходных вин. Даже у графа, который сдал им один из городов, было худшее вино…
   А на следующее утро они отправились на прием к королеве… Иветте!
   Та весьма вежливо встретила их, и Каттак не теряя времени, объявил ей, что он и его подданные (хотя до сих пор, гарры не были ничьими подданными), готовы принять ее покровительство, и войти в Лаконскую Империю, сохранив за собой некоторые вольности и привилегии… За это они клянутся во веки веков служить ей и ее потомкам, воевать за нее, умирать за нее, да и пойти за ней на край света…
   - Да будет так! – величественно и глубокомысленно промолвила королева… Иветта?!
   Каттак отметил про себя ее красоту. Больно тощая, и на лице странное какое-то выражение…
   - Наша королева может и хрупка, но сильна, и с мужеством переживает свое горе… - шепнул Франциск.
   - Какое горе? – Каттак не сразу сообразил.
   Ле Шаорин чуть не подпрыгнул.
   - А! Понял! – закивал головой лирийский вождь. – Приношу свои извинения, о королева, за то, что мне пришлось убить вашего мужа!
   Франциск, Иветта и большинство вельмож изменились в лицах. Рослый светловолосый лаконец, стоявший в дверях, согнулся пополам от смеха.
   Первый советник дернул Каттака за рукав, намекая, что на этот раз его аудиенция подошла к концу.
   - А разве Вы убили Ярно? – спросил его Франциск, когда они уже вышли.
   - Я не знаю, – честно ответил Каттак. – Может и я.

[Дориан]

...На склонах холмов кипела битва. Было ясно, что к атакующим непрерывно прибывают подкрепления... нет, они вырастали словно из под земли. Вой и рев заполонил долину. Войска Лаконского государя перемешались с лирийской конницей и стрелками, в едином устремлении отразить нового, смертельного и, как казалось, непобедимого врага. Они летели с запада, как осенние листья, обрываемые ветром, похожие на птиц, но... двуногие создания, больше всего напоминавшие. Охватывающий людей ужас не шел ни в какое сравнение с тем напором, который обрушивался на них. Сила, мощь, древняя, мертва кровь..
...Командир большого отряда одним ударом отрубил голову вампиру, немыслимым поворотом отбил левой рукой второго и тут же упал от удара третьего, который резко вонзил свои когти в человечью плоть, отшвыривая его прочь. Вампир не успел уйти, на него обрушил свой удар рыцарь на могучем коне. Не спасали даже сверхскоростные передвижения. Люди, отступая, яростно отражали атаки, не взирая на страшную гибель своих друзей и бывших врагов...
...В серебрянном свете тусклой луны на поле чернели лужи крови, в которых лежали люди с вывернутыми руками, переломанными позвоночниками и разорваной плотью. Многоголосый вопль будет преследовать оставшихся в живых до конца их дней. Но они выжили...
... Вампиры в бессильной ярости опустошали оставшиеся вокруг лесного царства деревеньки. В одной из них жители собрались под каким-то навесом, вознося к неизвестному покровителю мольбы о спасении. Высшие окружили святилище и устроили себе пир.. Лучшими блюдами всегда считались дети, чья чистая, незамутненная болезнями и страданиями кровь наполняла жилы вампиров редкостной силой и вселяла буйную радость...
... Деревеньки.. поселения.. люди.. порой оборотни... за спиной у призрачного войска не оставалось ни одной живой души..
...Лес.. снова Лес, вставший на пути Детей Ночи.
Родрик стоял рядом с рыжеволосой вампиркой и проклинал всех и вся. Клыки скрежетали в бессильной ярости:
- И что?! Что теперь?!! Грызть деревья? Рыть тайные ходы в земле?
Вампирка поморщилась:
- Может просто подождать приказа? - едва заметная издевка в голосе отрезвила Родрика.
- Она не вернулась. А должна была. Лес закрыт.. пока.. Но ненадолго. Его нельзя оставлять в покое.
- "Слуги" туда тоже не пойдут.
- Я знаю, Сильвия! - резко отмахнулся он от нее. - Им не сделать и пары шагов. Та не справилась, значит..

********

Сейчас все было по другому...
- Ты правильно решил, - тихо говорил Высший, сжимая в руке опустевший бокал вина, гибкая сталь приобретала затейливые формы, подчиняясь бледным пальцам вампира. - Ты пойдешь в Лес и сделаешь то, что не получилось у Лексы..
Родрик замотал головой:
- Нет. Я не решил.. я не хочу, - призрачный образ Дориана на миг показался ужасающе плотным:
- Ты осмеливаешься перечить? - и тут же голос смягчился неуловимо: - Нет, ты прав, Родрик. Только ты, брат, можешь сделать это и сделаешь. Твои дети, как и криэранские братья - слабы и падут при первых же шагах в Лесу.. Нужна кровь.. древняя кровь, что даст доступ в это закрытое для нас место. Ты не пойдешь один. Тебя будут прикрывать твои же дети, брат.. Окружайте Лес, отрезая его от всего мира. Наша армия может это сделать.. Вокруг еще остались поселения?
- Нет, - еле вымолвил Родрик, ощущая, как голову сдавливает страшная воля.
- Ты пойдешь туда, - тихо продолжил Дориан и замолчал.
Сознание его растроилось. В одной части трепыхался Родрик, впитывающий безмолвный приказ и пожалуй впервые сожалеющий о выбранном пути. В двух других частях сознания находились образы: мужчина и женщина.. Сильный мужчина и прекрасная женщина. "Где просчет? Где.. Я недооценил Рикарда Шарка. Но теперь во мне живет понимание мыслей и даже чувств людей.. Он отринул выбор. Решил сделать по своему и поплатился. Ему нужна была расплата... Но Лекса.. Она выбрала свободу и Новый Мир. Ее наслаждение этим Миром - неподдельно. Она жила...", - он не мог не усмехнутся этой шутке - их не считали живыми, но и мертвыми не могли назвать. - "Лекса.. Лекса... До сих пор больно.. Что же произошло?.." И вдруг - как молния. Крошечный комочек нерожденной жизни, потребовавший свою долю на "пиру".. Оживший где-то и давший о себе знать. И убивший одним напоминанием о себе предательницу-мать.
- О, люди, - тихо прошептал Дориан.
- Вы что-то сказали? - тут же откликнулся Родрик.
- Ты меня понял? - оставил его без ответа вампир.
- Да.
- И еще.. Мне нужна эта рыжеволосая Сильвия.. Отправь ее ко мне.
- Но это будет затруднительно! - искреннее возмущение даже позабавило его.
- Это необходимо. Иди, брат мой, и не задерживайся с выполнением моих заданий... - связь почти исчезла, когда до тяжело дышащего Родрика долетели последние слова: - Береги спину, брат..

**********

В далекой цитадели один из первых Детей задумчиво смотрел на закат солнца, всем существом впитывая в себя силу наступающей ночи:
- Люди.. мелочные.. хватающие себе подобных и не желающие видеть их свободу, потому что "так нам удобно" или потому что "я люблю.." Считаете нас чудовищами, - громкий, холодный хохот задрожал под каменными сводами.
Ему не нужна была клятва о мести.

[Сильвия ле Нуаран]

14 день месяца Домоседства.
Лес. Тил. Ночь.

   Ночь не отступала перед рассветом, но и наступала… Ночь словно волна билась о последний барьер, который должен быть сметен, и тогда ночь затопит всю землю… И почему Сильвия не верила, что это случиться? Казалось, Дориану остался лишь один шаг, всего один шаг, чтобы сбылось все, чего он хотел…
   Но Лес стоял, и ей казалось что никогда они не смогут перейти эту последнюю границу, этот рубеж… Почему? Ответа вампирка не знала, но от этого ее уверенность в скорый крах не уменьшалась…
   Сильвии уже давно было ясно, кто она и чего стоит, знала она и чего желает… Многое ей изменить не удалось бы, к сожалению, и ей оставалось лишь принять это… Она больше не увидит мир глазами той девочки, которая жила в Криэране. Она другое – она поняла это, и приняла, но все же Сильвии не хватало чего-то…
   Представившейся возможности…
   Мебир Зарр предложил ей многое, хотя она и сама не могла понять, в чем заключается этот новый секрет могущества и всезнания… Но люди – хитры, они нашли множество способов проникнуть в тайны мироздания, какими бы пугающими они не казались на первый взгляд.
   Так и здесь… После ухода Теней, их место заняли другие, те кому нужно было властвовать, получить власть любой ценой… Новые хищники, они не пили кровь, но и людьми не остались… Сильвия краем уха слышала, что есть целое государство оборотней на севере, оказалось что-то подобное было и в Лирии. Орден Пауков, Орден Змей…
   Мебир рассказал, что он сумел пробудить этих пауков, и получить доступ к их знаниям. Полученных сведений чародею хватило, чтобы понять, что Архис Анрахсар – глава Ордена, замыслил чрезвычайно коварное, могущественное и вместе с тем чудовищное по своему замыслу заклинание…
   Пауки… Они действовали по своей натуре – плели сети и ловили в них дичь. И вот сеть размером в целый мир была создана, и уже начала сжиматься вокруг людей… Совсем недолго – и она опутает все…
   Сильвия закусила губу…
   Все – но не вампиров. Сейчас колдуну подчиняются все те маги, которых он "освободил" из своей хватки, он привел их сюда – не зря. Дориан мешает ему, и он попытается уничтожить детей ночи, а затем займет их место. Сафар поверил ему, а зря… Такие существа, как этот паук не меняются, да ему просто, чтобы существовать нужно, быть уверенным, что никто не покусится на его могущество…
   А Мебир это понял и предложил ей убить Архиса… Сам бы он не смог это сделать, ведь он поручился пред ним, теперь он был бессилен против паучьих чар… Тем сильнее он желал освобождения, неволя противоречила всей его природе. Мятежный чернокнижник привык бросать вызов, кому бы то ни было, любому… но сейчас это придется сделать чужими руками… Ее, Сильвии, руками, даже скорее зубами…
   Сильвия заметно нервничала… Еще накануне ее призвал к себе Дориан… Старый вампир, таки решил узнать что представляет из себя детище Сингреллин… Да и она хотела взглянуть бы на него… Взглянуть… Но сначала ей надо справится с Архисом…
   Мебир честно предупредил – эта задача не из простых. Паучий король совершенствовал свои умения на протяжении веков, он сильнейший маг, первый же удар который она должна нанести должен оказаться смертельным…
   Что ж… Медлить не стоит, а отступать некуда… Сильвия шумно втянула морозный воздух, точно делая последний вдох…
   Чернокнижник сейчас должен говорить со своим повелителем… Он отвлекает его внимание от происходящего, это происходит на поляне, той поляне, которую ей показал Мебир… Но стоило ли доверять этому странному человеку? Сильвия верила ему, но не заведет ли эта вера вампирку в коварную ловушку? Нет, прочь сомнения, Мебир не мог обмануть… хотя бы, потому, что он рассказал ей тогда…
   Не время думать…
   Нужно действовать…
   Сильвия бросилась в лес. Ветки хлестали ей по лицу, рвали одежду, оставляя на теле глубокие порезы. Это место было глубоко враждебно ей, как и она ему. Стебли что попадали под ее ноги сразу же усыхали, ломались, превращались в мелкую серебристую пыль оседавшую на ее плечах.
   Время сжалось до нескольких мгновений, ведь реакция, скорость движения вампира, да, и почти все возможности намного превосходят человеческие… Сильвия словно молния пронеслась по намеченной тропинке, преодолев за какие-то секунды почти километровое расстояние…
   Кусты расступились, и она врезалась в короля пауков, непринужденно болтавшего с Мебиром… Чернокнижник, не умом, а шестым чувством понявший что происходит, кинулся в сторону. Там где стоял его собеседник сейчас бушевал торнадо – разъяренный колдун сцепился в сражении с юной вампиркой.
   Сильвия всем существом желала поскорее вонзить клыки в дряблую шею старика, покончить с ним, но тот словно расплылся, размазался по реальности, отражая все ее попытки выпить его кровь.
   Архис не был человеком – сейчас это наиболее было видно, он тоже ускорялся, превосходил предел, данный людям – и преображался… Во все стороны лезли хитиновые лапы с острозаточенными лезвиями на концах, исторгавшие яд и липкую паутину, глаза делились и стекленели, наполнясь чернотой и теряя всякое подобие с тем, что было ранее… Сильвия не могла видеть, того что видел Мебир, но перед ней вместо слабого и жалкого старика стоял чудовищный монстр, полунасекомое… И они переплелись в столь крепких объятиях, какие бывают лишь у смертельных врагов и возлюбленных…
   Она тянулась всей своей сущностью, зная, что ей надо лишить врага силы, выпить его могущество, и тогда он будет повержен. Но тварь не давала ей сделать этого, продолжая разрывать ее на куски, кромсая когтями и плюясь ядом… Омерзительно, теперь она поняла, почему все кто видел паучье преобразование, пытался раздавить эту нечисть…
   Возможно, она действительно не рассчитала своей силы, Архис был сильнее, и много-многоопытнее, он побеждал, затягивал ее в свои сети. Мебир бы не понял, что он говорит, а она услышала:
   - Мерзавка… - шипел Архис. – Я уничтожу тебя… Я выпью…
   Некое обнаруживаемое сходство между ней и этой тварью заставило Сильвию дернуться в последний раз и закричать, так, наверное, кричит любое существо попавшее в сеть, и чувствующее, что следующий миг может стать последним.
   Крик придал ей сил, а вонзившиеся в нее жвалы заставили сделать последнее усилие и дотянуться до единственного уязвимого места этого существа. Зубы-клинки прошили мягкий хитин насквозь, и Архис тоже закричал. Ему больнее, про себя отметила Сильвия, он не привык терпеть такую боль. Теперь она пила его кровь, и хотя не было ничего на свете отвратительнее этой субстанции, она чувствовала, что силы покидают волшебника… Сейчас сильнее была она…
   Через секунду, которая могла сойти за вечность, это понял и Архис. Он кричал все громче и пытался отстраниться избавиться от объятий Сильвии… Но тщетно, да и все могущество позволяющее ему уйти он потерял. Крик нарастал, полный отчаянья он понимался над деревьями, устремлялся в небо.
   Вампирка слышала, как трещит и рвется паутина созданная Архисом, как освобождаются его тысячелетние пленники… Король пауков издал свой последний вопль, с ним было покончено, агония нарастала… Внезапно Сильвия, будто наяву, увидела тут нить, что удерживала последнее из того, что осталось у колдуна. Она устремилась к ней, и, обрушив на нее все силы, какие у нее только были, разорвала ее.
   Архис лежал у ее ног мертвый, а она… Она еле стояла, яд проник слишком глубоко, да и то, что ей пришлось выпить не пошло ей на пользу… Тьма милосердно укутала ее, избавив от необходимости что-то, объяснять Мебиру, для которого прошло от силы полминуты, и который с изумлением смотрел на нее…

[Ярно ле Фалесс]

14 день месяца Домоседства.
Лес. Тил.


Девушка старалась не разбудить Ярно и аккуратно, не производя шума, поставила завтрак на книжный стол. Но император  проснулся. И как только девушка покинула комнату ле Фалесс медленно, дабы не потревожить больное плечо,  встал с кровати. Рана сегодня опять кровоточила, о чём говорило багровое пятно на кровати.
  Ярно подошёл к подносу с любезно принесённым завтраком. Кувшин вина, амлет с ломтями сыра и немного хлеба. Император налили в бокал вина, так и не притронувшись к еде направился к широкому подоконнику, на котором любил сидеть всматриваясь в бережно укрытый снегом лес, наслаждаясь тишиной.
    Крупные снежинки не спеша покрывали небольшую площадку перед Чертогом. Ярно полюбил красоту Полумесяца, которая завораживала, а тишина позволяла отдохнуть от всего произошедшего.
Лессо понимал, что ему осталось недолго и завтрашний совет станет последним для него, да он будет держаться не показывая свою слабость, но все они понимают, что он лишь борется с неизбежным и он будет бороться столько, сколько необходимо. И поэтому император старался ценить каждое мгновение, а время, как назло сгорало всё быстрей и быстрей.
    Он умирает, а ведь ещё многого не сделал и уже никто не сделает. Иветта хорошая императрица, но…и всё же Ярно верил, а быть может просто хотел верить, что она справиться и не предаст его, как это делали почти все  кому не лень. А люди, лаконцы которые верили в него, они продолжают верить и сейчас, а ведь он их никогда не обманывал. Они гордятся своим императором, а он в свою очередь гордится ими. Фалессса… Столица которую ему не суждено больше увидеть. Город, в которм Лессо провёл всю свою жизнь и который поклялся защищать до самой смерти. А смерть то уже вот она, не успел моргнуть, а она уже обступила тебя со всех сторон, как когда-то Рио и Портэо, а может и Нико…В последнее император не хотел верить и надеялся, что ле Тойе жив и здоров, ведь он заслужил жить и жить счастлитво.
    Вчера, когда Ярно проходил по лагерю немногочисленных лаконцев, которых разместили подольше от остальных, чтобы избежать стычек, то видел в их глазах восторг и жалость. Император понимал их. Они готовы биться до самой смерти за него, ведь он для них идеал воина и импратора, несмотря на то, что они проиграли. Но перед этим были великие победы и они будут, но уже не с ним. Лессо за эту войну потерял слишком много и пережил чересчур много. И ле Фалесс надеялся лишь на то, что их жертвы не забудут. Ярно посмотрел в угол комнаты, в котором, небрежно сваленные, лежали изрядно помятые доспехи, но ему уже не суждено их одеть и как прежде вести за собой войско империи…

    Ярно, что было сил ударил кулаком в стену, что сразу же сказалось на плече императора, которое разрывалось от боли. Лессо сжал зубы изовсех сил, чтобы не прокричать. Она опять ему снилась…Саола…Сегодня, вчера, каждый день с того момента, как они пришли в Полумесяц.
Император не хотел, чтобы она его видела таким. Он должен навсегда остаться в её памяти таким, каким она его увидела в Криэране, ведь каждый раз думая о ней, видя перед собой её глаза он вспоминает Белый город.
    Лессо закрыл глаза, стараясь в очередной раз воссоздать образ той, что любил…и любит.       

[Адриан]

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.
   
      Холодная капля воды, скатившись по листу, сорвалась вниз, разбилась о резной деревянный подоконник десятком огненно-алых, впитавших отблески заходящего солнца брызг. Прошел еще один день, а быть может целая жизнь, и у этого мира осталось меньше на один закат. Зимнее небо - сталь и темная матовая синева…. Сквозь низкие тучи росчерками пламени прорываются последние солнечные лучи….
      Не всем пророчествам суждено сбыться, и какие-то навсегда останутся светлой или страшной легендой, но самые сумрачные и темные всегда воплощаются в жизнь тогда, когда меньше всего ждешь и до полного безумия не хватает одного единственного шага.
    Мир продолжал меняться, и Адриан, вдыхая стылый зимний воздух, чувствовал, что грядущая ночь принесет Лесу еще один не самый приятный сюрприз. «Зима и ночь, каких не было….».
- О чем ты хотел поговорить? - стройная темноволосая девушка отвернулась от окна и посмотрела на мага, в темно-фиолетовой бездне ее глаз, казалось до сих пор отражался огонь догорающего над лесом заката.
- О твоей Силе…
- Она всегда со мною, - губы Саолы дрогнули в несколько невеселой улыбке.
    Из всей Четверки говорить с ней было проще и вместе с тем сложнее всего, так словно все что чародей скажет, она знала заранее, и порой создавалось впечатление, что глядя в синие глаза бывшей Императрицы он ведет беседу с собственным прошлым. Тот, кто полностью осознал свою Силу, не знает дороги назад.
- Твой Дар скоро потребуется нам вновь… в последний раз.
    Она молча кивнула, бросила в камин несколько пропитанных маслом веток, вспыхнувших от легкого прикосновения, и, поджав ноги, села возле огня. Какое-то время Адриану казалось, что Саола оставит его слова без ответа, но он все же сумел дождаться короткого:
- Я знаю…
    Снова тишина, треск огня в очаге. Мельком пойманные чувства… неожиданное счастье смешанное с горечью, боль, вина, надежда, любовь, удивительно переплетенные вместе, но теперь уже ничего не значащие. За прожитые годы Адриан не раз задавал себе вопрос и не мог ответить, зачем любить вопреки долгу, разрушая и предавая, предчувствуя боль тех, кого любишь и свою собственную, сознавая, что «завтра» не наступит…. Проклятие или быть может песня, достойная того, что бы ее помнили?
- Наш путь предопределен не нами, - медленно произнес он, - Есть вещи сильнее наших желаний и важнее наших чувств. Тебе не справиться с зовом собственной Силы, я знаю по себе.
      Безмолвный фиолетовый взгляд, в котором прячется улыбка, она думает о другом, и почти не слушает и так давно понятные ей истины, тонкие белые пальцы рассеяно сплетают в венок ярко-алые зимние орхидеи. Так будто она хочет забыть как многое зависит от той стихии, Силой которой она обладает с самого рождения, словно на всерьез верит, что человеческая воля может совладать с Даром.
- Это лишь видимость, - медленно продолжил Адриан, отчего-то стараясь не смотреть в тронутые не то печалью, не то радостью глаза, - Все лишь кажется простым, настанет день, и Сила будет приходить в твои сны, тревожить тебя наяву и рано или поздно ты не сможешь отличить сон от яви и…
      Усмешка… Отсветы пламени на лице....
- Я знаю….
      Адриан внезапно почувствовал давно забытый страх. Что если Саола никогда и не стремилась подавлять свой Дар? Что если это все лишь заранее избранный путь? Взгляд глаза в глаза, и собственная Сила, проснувшаяся, что бы защитить при надобности, медленно успокаивается где-то под сердцем…. Просто блики огня бросают недобрые тени на лицо своей хозяйки…. Но она знает…
- Я должен был удостовериться, что ты не забыла свой долг.
- Порой, я слишком хорошо помню о нем…, - та же улыбка, но взгляд уже обращен к бьющемуся в каменной клетке камина огню…
      Сказать больше было нечего, и маг, молча кивнув, пошел прочь, оставив девушку в полутемной комнате ждать того, с кем недавно и столь крепко свела ее судьба.

      Закат давно догорел, сгустившийся сумрак был настолько молчалив, что казалось все кругом, вековые сосны, густой плющ, темными полосами свисавший с частоколов, черные провалы лесных озер заснули до весны или до других еще более далеких времен. Медленно кружась над лесом на зеленые листья и алые цветы падал тяжелый влажный снег… снег, которого эти леса не видели даже в годы вечной ночи….
      Возможно, было уже слишком поздно….

[Николя ле Тойе]

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Дорога в Тил.

      Говорят, что Полумесяц это зачарованные леса, и только Шепчущий решает на какую дорогу вывести незвано пришедших в чащу гостей. Если так, то лесной бог, видно разглядев в Нико законченного атеиста, вознамерился водить его отряд буреломами до Марэлева пришествия….
    День дороги, и вечером внезапное осознание, что «это самое дерево, расколотое грозой сверху донизу» то самое возле которого они ночевали позавчера…. Серый дождь, бесконечная зелень, вязкая трясина по обе стороны от узкой, проложенной словно по корням тропы, в этом царстве земли и воды все казалось совершенно одинаковым. Лес отпускал их, но и не принимал….
    Выругавшись про себя, Николя бросил на землю под то самое дерево тяжелые седельные сумки, снял с Лютика умазанного по самую макушку Алека, тут же набросившегося на усыпанную клюквой болотную кочку.
- На сегодня достаточно приключений, привал….
- Кажется я где то видел это дерево, - вздохнул Браин опускаясь на почти вросшее в землю замшелое  бревно.
- Неужели? – Нико внезапно стало весело.
- Да, - не улавливая иронии в голосе графа, серьезно произнес оруженосец, - Дня два назад….
- Мы ходим кругами, - вздохнул Валериан, старый стражник выглядел усталым, - За кронами не видно не солнца, не звезд, а все проклятые деревья одинаковы….
- Неправда, - кроме зеленовато-коричневых болотных пятен лицо Алека успело приобрести великолепно смешанные с грязью клюквенные разводы, - Они разные, - с очень серьезным выражением лица заявил мальчик, - И они говорят…
- И о чем они говорят? – Нико, заведомо зная что любых его стараний хватит не более чем на четверть часа, принялся оттирать лицо Алека казалось последним оставшимся чистым платком.
- О том, что мы ходим все время не туда…, - сердито заявил мальчик, потирая так недавно ставшую чистой щеку измазанной клюквенным соком рукой….
      Нико рассмеялся в голос. На лице Бевера отразилась целая палитра чувств….
- И ты молчал? Вот гаденыш! – паладин в сердцах пнул корягу, тут же выругался, потирая ушибленную ногу.
- Вы говорили не лезть в ваши дела, - на лице полнейшее раскаяние, но в больших и «самых наивных» глазах на свете целая стая чертенят, а ручонки уже вцепились в камзол Нико, на случай если Бевер вдруг надумает еще раз применить один из многочисленно растущих тут прутьев в воспитательных целях.
- Надеюсь, завтра ты расскажешь, куда нас направляют деревья, - Илиана у улыбкой спрыгнула с лошади, и Николя в который раз невольно засмотрелся на нее. Смех в светло-карих глазах, каштановые волосы в легком беспорядке рассыпавшиеся по плечам, золотистые листья вплетенные в них ветром…. Такая хрупкая и сильная вместе с этим….
- Ты похожа на лесную фею, - улыбнулся Нико.
      Илиана на мгновение вскинула на него янтарный взгляд, на щеках вспыхнул румянец, и девушка поспешила спрятать глаза под ресницами. Николя так и не смог объясниться с ней после того разговора у коновязи…. Илли словно избегала оставаться с ним наедине, избегала слов и даже взглядов….
- Так что? Ночуем здесь? – сердитый голос Валериана заставил Нико оторваться от своих мыслей.
- Небо хмурится, - не менее угрюмо кивнул Шарль, - Лучше остановиться, ночью будет гроза….

    Нико проснулся от тишины, настолько молчаливой и неподвижной, что, казалось, будто она охватила весь мир. Что происходит, он понял лишь когда рука случайно коснулась чего то прохладного и влажного… Рассыпчатое белое вещество медленно превращалось в воду под пальцами… Снег…. Еще одна легенда или просто очередной каприз этой странной и чужой зимы….
    Стараясь не потревожить спящего Алека, Николя осторожно выбрался из под сшитого из двух негодных плащей одеяла. Лес хранил едва уловимый теперь запах трав и хвойной свежести. Привычно и холодно звякнул, ложась в ножны, один из мечей, и Нико в который раз поразился, как быстро эта война научила не расставаться со спасительной сталью даже во сне.
    Почти неразличимый шелест воды в ручье неподалеку, тени ночного леса, цепочка следов на снегу… Хрупкая девичья фигура у самой воды, на залитой лунным серебром поляне….
- Илли?
- Ты слышишь это? Тишину? – Илиана обернулась, и Нико поспешил накинусь свой плащ ей на плечи, обнимая, коснулся губами щеки со странной радостью понимая, что девушка не пытается отстраниться.
- Тебе не стоило бродить тут одной, - произнес Нико тихо….
- Так далеко в лесу не может быть Теней…
    Пресветлый, ну какую чушь они несут…. Николя чуть крепче обнял свою спутницу, чувствуя, как ее влажные от снега волосы касаются его щеки…. Так просто уютно и тепло было рядом с ней, словно время переставало быть значимым… Его Илиана… Его любимая…
- Я люблю тебя, - он говорил это за свою жизнь, наверное, сотню раз, никогда до этого дня не предавая этим словам особенного значения, почему же в этот раз было так важно, что бы Илиана услышала и поверила в них.
    Она чуть вздрогнула, обращая на Нико удивленный и такой теплый, несмотря на мерцавшие на ресницах снежинки, янтарный взгляд, и на безупречном обрамленном темными кудрями лице родилась улыбка.
- Люблю… больше жизни, больше неба, больше весны…, - медленно, словно заклинание, произнес он, глядя в глаза, потом не смог сдержать смеха от неожиданно нахлынувшего счастья, кружа девушку вокруг себя, слушая ее смех в ответ….
    На поляну неожиданно упала тишина…. Оставив следы на свежем снегу и две фигуры, слившиеся в поцелуе у кромки воды… бесконечно долго или одно мгновение, прикосновения, ставшее вдруг тяжелым дыхание, взгляд глаза в глаза….
- Мы так разбудим всех, - негромко прошептала Илиана, все еще прикасаясь к его щеке своей, Нико не видел ее лица, но по голосу чувствовал, что она улыбается….
- Какая разница? Пусть видят, как мы счастливы….
      Пальцы Илианы нежно зарылись в его волосы, и Николя заметил столь редкие озорные огоньки в ее глазах.
- Пусть….

[Рикард Шарк]

11 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

Дыхание моря коснулось лица, когда он вынырнул из глубин и сделал глубокий вздох. Сильный взмах рук и тело расслабленно качается на волнах. На губах соленый привкус и солнце причудливо играет в сверкающих брызгах. Он выходит на берег и улыбается той, которая стоя на скалистом берегу встречает, протягивая белоснежную ткань, чтобы вытерется. Рикард стоит и смеется, потому что ему нравится влажная, прилипшая к телу рубашка, нравятся скользящие по коже прохладные струи холодной, морской воды и нравится улыбка встречающей его женщины... Амелла.. Нет.. Лекса.. Акулий клык! Он не знает это лицо! Искажающееся гримасой ужаса от того, что она увидела за спиной Рика. Он резко поворачивается и видит острый плавник стремительно надвигающегося на него хищника. Игры с акулами... Привычное дело. Главное держаться подальше от хвоста и головы.. И не давать хищнику перевернутся. Рик привык иметь дело с хищниками.. Растерзанное тело морского чудовища скрывается в глубинах, оставляя за собой багровый след холодной крови. Мужчина возвращается на берег. По белоснежной коже по прежнему стекает морская вода с привкусом соленой крови.
- Рик, - раздается вкрадчивый шепот. - Рик, очнись...
Рука перехватывает чужую ладонь, а ухо улавливает сдавленный стон. Победил!
От сильной судороги истерзанное болью тело выгнулось на ложе и тут же затихло. Рядом слышится знакомый голос:
- Твои руки и сейчас сильные, любимый..
Медленно он приходит в себя. Пропитанная потом рубашка налипла второй кожей. Зуд охватывает раны, но его не унять. И пульсирующая боль сдавливает его, прижимая к взмокшим простыням.
- Эми?
- Да. Я. Отпусти руку, любимый..
- Прости..
Он чувствует влажное прикосновение к изуродованным губам: противное на вкус лекарство приносит с собой привычное облегчение. Привычное и недолгое. Рик пытается прикоснутся к щеке жены, но рука в бессилии падает. Амелла угадала его желание и мягко прижала слабую ладонь к своей щеке.
- Ты плачешь?
- Это роса. Я рано встала.
- Не обманывай, Эми. Уже день. Я забылся в сне, но время чувствую. Оно медленно шагает возле меня..
- Я люблю тебя.
- Знаю. А как ты этому научилась?
- Разве этому учатся? Это приходит само..
- Подумай. Ничто не приходит само. Для всего есть место и время, где рождается любовь, нежность, злоба, ненависть.
Рикард замолчал, отдыхая
Амелла тоже молчала.
В комнату бесшумно вошел Адриан и окинул испытывающим взором притихших супругов. Амелла встала и чуть коснувшись губами ладони мужа - отошла в сторону, освобождая магу место возле постели раненого.
- Амелла, оставьте нас одних..
Рикард слышал ее тихие шаги, до последнего звука вслушивался в них, поражаясь собственной жажде ощущать ее присутствие. Для него Эми означала счастье, то немногое счастье, которое он узнал. Тишина.
- Я слушаю..
- Что за битва?
Рикард попытался пожать плечами, но передумал:
- Однажды я возьму реванш, - в голосе слышалась насмешка. - Благодаря вам.
- Хочешь отомстить за поражение?
Властитель Сторна промолчал, не желая пояснять своих мотивов, в которых мести отведено крайне малое место. Боль отпускала. Маг опять занялся лечением, видимо тоже не ожидая особых объяснений. Закончив свое дело, Адриан встал и вышел, не сказав больше ни слова. Рик нетерпеливо вслушивался и улыбнулся, когда пришла Эми. Он уже собирался что-то сказать, но Амелла опередила его:
- Нельзя научить любви или злости.. Они появляются в нашем сознании с теми рассказами, которые на ночь шепчут родители детям. Расцветают от песен-балад и приукрашиваются в мечтах. Любовь кажется еще прекрасней, а злоба - более страшной и опасной..
Голос прервался, потому что Рик отвернулся от нее, обратив лицо к окну, в которое стучались невидимые им ветки деревьев и падал пушистый снег.
- Значит буду рассказывать сказки.. Действительно. Дети любят сказки. И страшные истории.
Тишина
Амелла тихо приблизилась к нему:
- Я пойду с тобой
Рик откинулся на подушку и покачал головой...

[Алек Рошель]

12- 15 дни месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

Алек сидел, прислонившись к дереву, и, казалось, спал. Всякого, кто увидел бы мальчика в этот момент, поразило бы полное холодной, злой сосредоточенности детское лицо. Вот мальчик, словно очнувшись, поднял голову это, так непохожее на него выражение,… нет, не исчезло – словно соскользнуло с поверхности куда-то вглубь, где и затаилось. До времени, естественно. Теперь, по крайней мере внешне, это был тот самый всем знакомый Алек – мальчишка проказливый, но добрый. Но внутри по прежнему темным грозовым облаком клубилась обида.
- Они не взяли меня с собой,… - привычка говорить с самим собой тоже была недавним приобретением, - …не хотят, чтобы я услышал, что там будет обо мне говорится… Рик правильно говорил…

***

В памяти всплыл образ сторнийца: худого человека с прикрытым маской лицом тихим, прерывающимся голосом. Когда Адриан, которого Алек продолжал бояться до полусмерти, сказал, что мальчик должен чему-то учится у пленного сторнийца, мальчик испугался не на шутку: для него жители далеких восточных островов твердо ассоциировались со смертью и разрушением. Родная деревенька была еще очень свежа в памяти. Была на надежда… нет, скорее твердая уверенность, что Нико не позволит. Но тот лишь кивнул, легким движением взъерошил мальчику волосы, и заверил, что ничего страшного там не будет. Алек удалялся, пытаясь поспеть за неторопливым с виду, но на деле очень быстрым шагом Адриана. На душе было пакостно. Ведь Нико никогда ему не лгал, а сейчас – попытался обмануть. Мальчик чувствовал это так же ясно, как ощущал текущие в земле невидимые потоки. И хуже всего было то, что Нико лгал и самому себе. Плохо, очень плохо…
Но все оказалось не так уж и страшно: «жуткий сторниец» оказался изможденным юношей, к тому же израненным и слепым, а чтобы почувствовать исходящую от него ауру медленного угасания не нужно было даже сосредотачиваться. Вместо того, чтобы чему-то обучать Алека, он попросил красивую девушку (наверное, жену), сыграть на гитаре, и больше часа тихим, срывающимся голосом пел баллады о море. Было интересно.
В следующий раз Алек шел на «уроки» с куда большим желанием, но Рик больше петь не стал: на этот раз он рассказывал старые преданья – сторнийские, лирийские и даже лаконские. Но даже те истории, что Алек слышал раньше, в устах сторнийца звучали по-другому: куда менее величественно. Герои в них часто совершали не слишком красивые поступки. На вопрос, почему этого нет в тех сказаниях, что поют барды, Шарк спокойно ответил, что ни один менестрель не стал бы петь о том, что великий Креон Мореплаватель проскользнул в Криэранскую гавань потому, что элементарно спутал ориентиры и вместо небольшой торговой стоянки миль на сто южнее влез в самое сердце базы лаконского военного флота. А Роланд Отважный вовсе не погиб от нечистой лирийской стрелы с сотней храбрецов, прикрывая отход арьергарда, а почти неделю с отрядом спокойно сидел в ущелье, поливая упрямо лезущих на скалы лирийцев арбалетными болтами. И сидел бы там еще год, не начнись в самой Лаконе очередная усобица двух влиятельных герцогов, и не окажись по случайности в его войске солдаты из разных лагерей...
- Это слишком уж неприятно звучит, верно? - Алек мог поспорить, что под маской Рикард улыбается, - Такую правду люди слышат каждый день и платить за нее не будут. Вот поэты и приукрашивают историю. Все лгут, мальчик мой, чем лучше кажется человек, тем больше он лжет. Как это не странно, но самые гнусные убийцы и мерзавцы – и есть честнейшие из нас. Они хотя бы не прячут свою сущность.
- Неправда, - Алек чувствовал себя уязвленным, - Хорошие – они… они хорошие!
- Да ну? И кто же у нас такой хороший? Хотя бы из твоих знакомых? Неужели такие есть?
- А то! – мальчик вскочил с подушки, на которой до этого устроился, и начал перечислять, каждый раз загибая палец, - Нико, Раен, Вэл, Доминик,… нет, Доминика ты не знаешь,… и еще Шарль, хотя он,… нет, Шарль тоже все-таки хороший, и еще…
- И еще? – голос Рика был сочувствующим, - И все? Не густо… Хотя если к ним присмотреться,… впрочем, лучше не будем.
- Нет, будем! – мальчик проглотил подступающие слезы, - Они ничего плохого не делали! И не лгали!
- Ну, если ты настаиваешь. Добрейший Вэл... Ты не слышал о чуме, что вспыхнула в осажденной Фалессе? Конечно же, не слышал. Детишкам не рассказывают таких вещей, чтобы их сон был долог и спокоен. А ты знаешь, на чих крыльях прилетела болезнь в город? Кто повез ее? На чье золото были созданы эти самые удивительные крылья? Игрой своего ума Вэл убил больше людей, чем любой из моих отрядов за всю войну.
- Он наверняка не знал! – первые слезы уже текли по щекам, оставляя блестящие дорожки, - Это же наверняка ты его заставил! Или лирийцы…
- Я, я, - голос сторнийца был весел как никогда, - А он сам наверняка думал, что я лечу в город посидеть в трактире и попить винца. Наш доверчивый маг воздуха. Впрочем, хватит о нем. Кто у нас там следующий? Раен? О да… Добрая, ласковая воительница. А ты помнишь Миста? Того самого наемника, что чуть не прикончил твоего графа? И славно погулял в твоей деревне? Именно ему и дарит Раен большую часть своей доброты, если не всю без остатка. Думаешь, она не знает про него? Про то, что он делал? Уж про Шарля, верного слугу и осведомителя еще одного хорошего человека – Адриана, я вовсе промолчу… Кто там у нас остался? Ах да, Нико…
«Замолчи! Хватит!» - именно это Алек должен был (да и собирался) крикнуть, но слова умерли, не сорвавшись с уст. В том, что говорил умирающей сторниец что-то было … И он действительно говорил правду, возможно и не всю – но правду. Мальчик и не хотел слушать, и не мог остановиться.
- Благороднейший граф. Знаешь ли ты, невинная душа, что он убил человека? Нет, не в бою – в спальне, безоружного, беззащитного, без официального вызова. Убил – и бежал, укрывшись от суда.
- Нет,… - слезы больше не текли. В какой-то момент они просто исчезли. И стало очень холодно, - Нико не мог.
- Почему же, смог. Причем все проделал на диво ловко – уважаю. Но не печалься: все это вовсе не отменяет того хорошего, что они сделали для тебя и для других. Просто пойми и прими тот факт, что люди – не черно-белые картинки. Этот черный, этот белый… Все серое на этом свете, и лучше всего живется тому, кто серее всех.
- Серое… - мальчику вдруг представилось, что все вокруг: небо, деревья, вода в озерах, лица знакомых, даже кровь – все стало безжизненного серого цвета.
В тот день, занимаясь с друидами, Алек первый раз сознательно убил. Нет, не человека и даже не животное – всего лишь росток клена. Он сидел перед небольшим горшком, пялясь на тоненькое, похожее на травинку создание, стараясь слиться с ним воедино, заставить расти быстрее и принять задуманную заранее форму. Сегодня задание было вырастить миниатюрную сторожевую башню. Обычно такие занятия безумно нравились мальчику, да и выходило у него все с легкостью необычайной. Но не сегодня. Не после разговора с Риком. Вожделенное состояние сосредоточенности все время куда-то ускользало, и проклятый побег, словно дразня, скручивался совсем в другую сторону. В конец измучавшись, он вдруг ощутил прилив ненависти ко всему вообще и к непокорному растению в частности. И это был не обычный, бурлящий гнев, в котором он почти не помнил, что творил, но холодная, рассудочная ненависть, едкая, как кислота. Именно ее он и выплеснул из себя. В считанные мгновения росток завял, съежился и рассыпался в труху, горшок, добротное, безо всяких украшений, изделие безвестного гончара, пошел трещинами, земля в нем обрела белесый цвет, что бывает на безжизненных пустошах. Алек ожидал, что сейчас наставляющий его друид примется ругаться, возможно, даже прогонит прочь неумелого и опасного ученика, но тот лишь покачал головой. Ночью мальчику снилось, что он идет через лес и все, на что падает его взгляд, распадается серым безжизненным пеплом…
На следующее занятие с новым «наставником» Алек идти не хотел до ужаса. Но при этом знал, что пойдет, что сбежит, если его запрут. Мальчик никогда не пробовал наркотиков и не слышал о них, но опиши ему кто-нибудь их действие, Алек усмехнулся бы и ответил, что подобное ему знакомо. Нико, заметивший непривычную замкнутость мальчика, поинтересовался, все ли с ним в порядке.
- …Не хочешь идти – не иди. Наплюй на это…Если там случится что-нибудь плохое, обязательно скажи мне - Нико беспокоился за него, и Алек видел, что это не наигранное. И потому нашел в себе силы беззаботно улыбнуться.
- Там интересно. Рик очень интересно рассказывает,… - и ушел.
Не солгал, но и не сказал всей правды.
За время между занятиями он приготовил тысячу возражений, доводов, но Рикард при первых же словах мальчика замахал руками, отказываясь продолжать спор. Выглядел сторниец плохо: кисти рук, обтянутые нездорового синюшного цвета кожей, походили скорее на птичьи лапки.
- Лучше давай я тебе расскажу очень старую сказку. Дети ведь любят сказки. Так вот, слушай…
В далекие-далекие времена, в мире, о котором никто не знал, а кто знал – забыл, жили два бога. Были они родными братьями, но притом отличались друг от друга, словно день от ночи. Старший был красив, как и положено божеству, имел ясный ум и доброе сердце. Младший же был страшен ликом, черен сердцем и разум его был направлен лишь на разрушение. При рождении ему не досталось ни капли той доброты, кое щедро был наделен старший. Но при этом они неплохо ладили до тех пор, пока не решили заселить свои земли людьми. Но, начав заселение, они начали спорить о том, что будет лучшим для подопечных, и никак не могли придти к согласию: я ведь уже говорил, насколько они были разные. В общем, они решили разделить мир огромной горной цепью, обустроить и заселить половину каждый по своему разумению. А когда минет тысяча лет – сравнить народы свои, решить, кто же был прав.
И старший брат в бесконечной милости своей сделал свои земли теплыми и плодородными, щедро одарил их лесом, железом и прочими благами и богатствами. Тучные стада животных паслись на бескрайних лугах, а по плодородным полям можно было идти дни на пролет, не встретив ни единого скудного клочка. Неторопливые реки были полны рыбы, а спокойные моря не знали штормов. Младший же в бесконечной ярости своей сотворил землю суровую, в которой летние дни были облачны и кратки, а зимы – суровы и долги. Почва там была скудна и камениста, моря холодны и коварны, леса были полны вечно голодных хищников, а равнины же – напротив, были выжжены солнцем и бедны водой. Если мир старшего бога походил на рай, то творение младшего впору было сравнивать с адом.
И старший брат, любя чад своих, сотворил их изящными и красивыми, как он сам, наделил их даром слышать музыку в дыхании ветра, шуме прибоя, шелесте леса. Младший же, создал племена грубые и жестокие, чьи глаза не видели прекрасное, буде такое даже окажется у них под носом, но за многие мили примечали чужую слабость.
Шли годы, складываясь в столетия. Страна под мудрым присмотром старшего брата ширилась и процветала. Ее жители не знали ни войны, ни голода, ни бедности. Они носили одежды из тонкого шелка, застилали полы в домах прекрасными коврами, строили удивительные дворцы, красотой своей затмевавшие небеса. Их труд был легок, часы отдыха – долги, и проводили они эти часы за чтением великих стихов, слушая дивную музыку, рождавшуюся из пения птиц, и славя своего покровителя, доброго бога, дымом от остатков трапезы. Там же, где над миром простер руку младший из богов, ни на миг не прекращались войны. Урожай либо пропадал, либо сжигался, а если в кои-то веки его удавалось донести до амбара, то приходил человек с мечом и забирал либо зерно, либо жизнь, так что редкий год обходился без голода. Здесь не слышали об одеждах из шелка – одежда из грубо выделанных шкур и стальная броня укрывали наготу. Вместо стихов звучали погребальные песнопения, вместо флейт – боевые рога. Часы отдыха люди проводили пируя или сражаясь друг с другом ради славы и богатства. Младшего бога не благодарили, не молили о процветании – его именем проклинали врагов, и умиротворяли не хлебом и вином, а свежей кровью и вырванными сердцами. Здесь не строили величественных дворцов с прекрасными мозаиками и высокими шпилями - в моде были мрачные, тяжеловесные замки с толстыми стенами, что не возьмет ни один таран, и приспособлениями для того, чтобы поливать атакующих кипящей смолой. Их корабли были не покрытыми затейливой резьбой красавцами, похожими на видения, а неказистыми с виду, но крепкими и неприхотливыми посудинами, способными выдержать шторм, бой, а то и все вместе. Мастера там не умели делать тонкого фарфора, и больших зеркал, но прекрасно выковывали мечи и пики. Это была жестокая страна, мальчик мой, где позором считалось дожить до старости. Впрочем, никто и не доживал, даже если не боялся позора.
Так прошло девятьсот лет, и старший брат, предвкушая близкую победу в споре, посмотрел на полную боли и страданий вотчину младшего, и сказал: «Есть ли в тебе хоть немного доброты, братец?! Видано ли, чтобы создатель так не любил чад своих и в этой ненависти обрекал на такие мучения?! Смирись, признай свое поражение, и отдай мне свою половину». На что младший брат улыбнулся язвительно и ответил: «Что ж, наверное ты прав, но не годиться так резко менять жизнь моих подопечных. К тому же у меня есть еще сто лет… Давай уберем горы, что разделяют наши народы! Мои дети увидят, какая благодать царит на твоих землях и сами выйдут из под моей руки».
Изумился старший брат тому, что речи младшего столь кротки и разумны, и согласился. И тогда…
Сторниец закашлялся и зажал рот рукой. Приступ сотрясал ослабевшее тело.
- И что тогда? Что было дальше? – Алека распирало любопытство.
Рика наконец, отпустило, но когда он отнял руку от прорези в маске, она оказалась вся в крови. Пятная одеяло и обивку стен, Шарк дотянулся до висевшей рядом веревочки. На звон колокольчика почти сразу же появилась девушка (теперь Алек знал, что ее зовут Эми) и принялась поить мужчину какой-то дурно пахнущей настойкой.
- Устал я мальчик, - голос пленного и вправду звучал слабо, почти неслышно, - Ступай прочь сегодня. Доскажу в следующий раз.
Нехотя, Алек вышел на улицу. Успело стемнеть – рассказ Рикарда длился куда дольше, чем показалось мальчику. Хотелось поговорить с Нико, спросить его – вдруг тот знает эту сказку и доскажет, чем она кончилась? Но было уже поздно, да и спать хотелось…
На этот раз к старому сну добавилось продолжение: посреди умирающего леса возникало озеро с черной как ночь водой. На его берегу стояли два человека. Мальчик направился к ним, пытаясь понять, что вообще происходит, а все вокруг по-прежнему умирало, распадаясь пеплом. Двое о чем-то спорили. Мальчик слышал обрывок разговора:
- Ты проиграл, брат. Смешно, правда? Посмотри, к чему привел твоя хваленая доброта? Много ли добра она принесла? Молчишь? Может быть, ты хочешь посмотреть, мальчик?
Одна из фигур поворачивалась к Алеку и он вдруг понимал, что это Рикард, такой, каким предстанет без маски. Изуродованное, все в незаживающих ранах лицо, провалы на месте глаз, белеющие кости черепа там, где кожа была содрана вместе с мясом… Было страшно – так страшно, как не было даже в Лаверне. Хотелось убежать, но ноги сами несли его кромке черного озера. И вглядываясь в водную гладь, мальчик вдруг понимал, что это не вода, а стекло, в громадном окне… Картинку, открывающуюся отсюда, невозможно было разобрать – «там» все заволокло дымом, сквозь который изредка пробивались языки пламени. Но он все равно попытался разглядеть… и проснулся.
Следующая встреча вышла скомканной. Рик явно еще не оправился от вчерашнего приступа и едва мог говорить:
- У меня слишком мало сил и времени, мальчик, чтобы тратить его на сказки. Ты умен для своего возраста – подумай как следует и расскажи что было дальше сам. Лучше ответь мне…. ответь, если бы ты, например, увидел человека, до зубов вооруженного бандита, готовящегося поджечь дом, в котором заперты сотни людей,… а ты мог бы убить его одним взглядом, ты бы убил?
- Бандита – конечно же… - не то чтобы Алек был совсем уверен в том, что он сделал (честно говоря, при одной мысли о том, что пришлось бы кого-нибудь убить, его пробирала дрожь), но вроде бы вопрос был простым.
- Хорошо… А если бы он был безоружен, но при этом все равно готовился запалить костер, что пожрет сотни людей?
- Не знаю… наверное, то же…
- Тоже… а если бы это был человек, который не знает, что творит? Или там было бы трое, два из которых ничего плохого не хотят? Но убить можно лишь всех сразу… Что бы ты сделал, Алек? Ты бы дал сгореть тем людям, в доме? Стоял бы рядом с пламенем, слыша их крики и понимая, что еще секунду назад ты мог спасти их, но не спас?
- Н… Нет, - мальчик замер на месте словно изваяние, по лбу его текли капли пота, - Я бы не дал им умереть. И тех бы не убил! Я попытался бы спасти всех! И вообще так не бывает…
Всех? – голос Рикарда стал громче, и казалось невероятным, что он исходит из такого тщедушного тела, - Всех никогда нельзя спасти, мальчик. Никогда. На любой войне бывают потери. Что ж до « не бывает»… Завтра будет большой Совет. На нем соберутся все, чей голос еще имеет силу на этой земле. И даже такая падаль как я…сможет сказать на нем пару слов. Но тебя там не будет. Знаешь почему? Просто на таких сборищах говорится слишком много правды, и договариваются о слишком уж решительных мерах. А к подобным вещам нельзя подпускать излишне наивных и доверчивых мальчишек… таких как ты, иначе они потом не будут слушаться своих святых и непорочных вождей. Мне нужно отдохнуть перед этим событием. Так что пошел вон. То, о чем положено знать таким как ты – тебе потом расскажет милейший Нико…

***

- Рик правильно говорил…- еще раз повторил Алек. Все то, что сказал граф мальчику перед тем, как отправится на Совет, было правильно… вот только Алек больше не доверял графу ле Тойе до конца. Он должен был сам узнать.
Местом для совета выбрали большую поляну среди рощи священных деревьев. Это было разумно – вампиру, даже самому сильному не удастся подсмотреть, что происходит на судьбоносном сборище. Несколько линий защиты были установлены и от людей.
Мимо первого кольца стражников Алек проскользнул играючи. Второе, состоящее из опытных дружинников задержало его на добрых пол часа: пришлось ползком пробираться через заросли крапивы, и не найди мальчик общий язык с растениями, об этом пути можно было забыть. Третье кольцо составляла личная охрана Эвора Тилийского, к тому же среди воинов, тенями скользивших среди деревьев, оказался и друид, так что идею пробраться к самой поляне, можно было оставить до лучших дней. От обиды на глаза наворачивались слезы. Хотя… Мальчик поудобнее устроился в гуще кустарника и сосредоточился. Настало время попробовать другие пути.
Священные деревья приветливо, как старого друга, встретили призрачную тень, шагнувшую из зарослей. Там, в глубине на земле осталось недвижимое тело, пялящимися в никуда пустыми глазами. Дружинники ничего не ощутили. Друид беспокойно шевельнулся, но тут же снова застыл в напряженном ожидании: тень легко прошла сквозь серебристую нить, что сжимали сухие старческие пальцы, почти не колыхнув ее, и двинулась дальше. Следующим, и, похоже последним, препятствием оказался переливающийся серый купол, накрывший место встречи. Тень замерла в нерешительности – это была превосходная защита, поставленная кем-то из очень сильных магов… Адрианом? Возможно… Наверняка даже там, в плотном мире, всякий, кто приближался к невидимой черте, ощущал нешуточный страх и желание убраться подальше. Ломиться силой не стоило – это не примитивная нить-хранительница, которая просто даст сигнал хозяину. Купол не пропустит, да еще и чем-нибудь неприятным угостит… вроде снопа гранитных игл в лицо. Причем угостит здесь, а не проснешься – там. Медленно тень выпростала что-то похожее на руки и надолго замерла, почти касаясь медленно вращающейся поверхности. Постепенно и без того размытая фигура начала сереть, истончаться, пока полностью не слилась с куполом, чтобы через мгновение возникнуть с другой стоны. Далеко позади, в зарослях, безвольное тело сотрясала мелкая дрожь: Алеку явно не дешево обходилось «путешествие» к месту сбора. Но дальше препятствий не встретилось. Впереди показались спины людей, восседавших на спешно сколоченных скамьях, стоявших, и даже сидевших на траве, скрестив ноги. Шум голосов стал просто оглушительным – совет был в самом разгаре. «Тень-Алек» устроилась поближе к центру круга и приготовилась слушать…

[Раэн]

12-13 день месяца Домоседства.
Полумесяц. Тил.

Она перестала выходить из дома и спрятала гитару. Песни, которые так успокаивали, сейчас рождали в душе лишь постоянные вопросы, на которые не было ответов. А те ответы, что подсказывал разум отзывались в сознании невыносимой болью. На пороге раздался едва слышный шорох и Раэн чуть улыбнулась:
- Входи, Дина..
Бывшая соперница принесла небольшой котелок:
- Вот тут.. вкусная похлебка..
Раэн совершенно не умела готовить, а то немногое, что у нее получалось - в последние дни выходило на редкость безвкусным. Дина, заметив это, решила помочь и это было как нельзя вовремя. Рыжеволосая женщина улыбнулась еще раз:
- Спасибо тебе огромное, Ди.. Незнаю как тебя благодарить, - неожиданная бледность заставила лекаря команды Волков внимательнее присмотрется к Раэн.
- Ты, - чуть заметная дрожь - единственное, что выдало все еще жившую в сердце Дины Дизерт ревность, - у тебя поразительная чувствительность, Раэн.
- Лучше бы она была менее поразительной, - не смогла сдержать иронии молодая женщина, прижимая ладонь ко рту и выбегая из небольшой кухонки.
Дина вздохнула и привычно принялась делать отвар. Когда Раэн появилась, вытирая выступившие на лбу капельки пота, ее встретил душистый аромат трав.
- Что это, Ди?
- Он поможет тебе справится с этой дурнотой, Раэн.. Не бойся.. это лекарство.
Рыжеволосые пряди качнулись:
- Спасибо.
- Не благодари.. Я искупаю свою вину перед тобой.. и .. капитаном..
Дина искоса глянула на прислонившуюся к стене "соперницу" и тихо продолжила:
- Выпивай по пол чашки в течении дня. Очень скоро почувствуешь себя лучше.
Раэн кивнула. Дизерт еще несколько мгновений смотрела на нее:
- Знаешь.. а я все же не пойму: почему? Почему ты, а не я? Из-за тебя он стал совсем другим.. А ты.. ты.. даже не могла..
Не договорив, девушка развернулась и ушла. Раэн молча смотрела в окно, где все плотнее надвигался сумрак: беззвездный, страшный, удушающий.. Аквамариновые глаза закрылись, она снова почувствовала приступ головокружения и мягко опустилась на пол, поджимая ноги.. Так ее и нашел вернувшийся поздно вечером Мист. Он тут же бросился к жене и крепко обнял, пытаясь понять что с ней. Раэн слабо улыбнулась, протестуя:
- Мне стало не очень хорошо.. И я.. я села, да похоже и заснула, любимый..
- Ты напугала меня. А что это варится?
- О, - только и вымолвила Раэн, глядя как муж тушит слабый огонек.
Она нерешительно потрогала ладонью котелок с принесенной похлебкой и улыбнулась более светло:
- Теплая.. стояла рядом с отваром..
- Что за отвар?
- Дина приготовила. Он поможет мне.. Я чувствую невероятную слабость.. Поешь, - девушка придвинула котелок к Мисту.
Тот послушно взял ложку и с грозно сдвинул брови:
- Только напополам с тобой..
- Я столько не съем, - жалобно простонала она.
Но Мист был неумолим и осторожно принялся кормить жену вкусным и наваристым ужином.

Она проснулась среди ночи и долго прислушивалась к спокойному дыханию мужа. Рыжеволосая головка уютно лежала на его груди. Раэн с удовольствием провела ладошкой по сильной руке мужа, обнимающего ее талию.. Кончики пальцев задели старый рубец и девушка ощутила холод, охвативший ее. На глаза невольно навернулись слезы и бороться с ними она уже не могла. Одна за другой они катились по ее щекам и падали на грудь спящего мужчины.
Мист беспокойно шевельнулся и открыл глаза:
- Что с тобой, Раэн?
Ее судорожный вздох заставил его привстать и приподнять к себе заплаканное лицо:
- Каждая твоя слеза - как нож в сердце, любимая.. Что случилось?
- Я не могу объяснить этого.. но.. представь.. У нас будут дети и что они будут знать о нас? Им ведь будет интересно узнать о своих родителях. Что ты им скажешь, Мист? Что их отец и мать вырезали целые деревни и сеяли одним своим присутствием ужас и страх в округе? Что за твою голову была назначена награда? Как мы это расскажем детям?
- Мы не будем рассказывать этого.. Мы можем рассказать, что их мама была в числе тех, кто освободил целый город..
- Мист, нет.. Не надо.. Ты не видел Саблезы и того.. скольких мы уложили, "спасая" его.. Ты не видел пустоты, которая уже никогда не заполнится в глазах тех, кто выжил.. Кажется эта победа приравнивается к поражению..
Неожиданно он крепко сжал ее в объятьях, так что она застонала.
- Раэн, маленькая моя, - тихо и горячо зашептал Мист. - Каждое сражение, в котором ты остаешься жив - уже победа. Победа над костлявой.. над ее приспешниками и над страхом и ужасом, которые ползают за ней. Пусть ненадолго, пусть на время - но победные минуты того стоят. В них верят те, кто идут следом. Через века могут идти.. И.. лишь благодаря тому, что мне очень хотелось одержать главную победу - я выжил. Я не ждал помилования, но я рад ему.. И любой из наших детей будет рад победить не только врага, но и самого себя, если это понадобится для его счастья..
Его губы мягко скользили по ее щекам, собирая слезинки:
- Я себе представляю наших дочерей.. И бедных окрестных парней, которые будут пленниками их чар..
Раэн невольно улыбнулась:
- Наверняка выбирут самого большого обормота в округе и сломя голову пойдут за ним на край света..
- Не пущу.. Сначала я сам этого обормота проверю на прочность. Плавали мы уже.. - знаем.
- Так они тебе это и позволят..
- Если ты их не избалуешь, любимая.
- На тебя посмотрим, Мист, когда ты с ними нянчится будешь, - поддела его Раэн и глубоко вздохнула. - И все же.. даже самую великую победу можно сделать не менее великим поражением.. И героя назовут шутом и лжецом..
- Когда-то.. очень давно, - тихо прижав ее головку к своему плечу, начал Мист. - В стране.. может быть в этой или какой другой.. Жил Черный Рыцарь.. Он был злобен, завистлив и жаден. И каждого вызывал на дуэль, где обычно одерживал победу с помощью обмана или магии.. Дрался он крайне средненько. И вот.. Один из вызванных рыцарей сражался с Черным Рыцарем три дня и три ночи.. долго бился он с ним. И победил. Но и сам измученный упал рядом с поверженным врагом и потерял сознание. Спустя какое-то время мимо сраженного Черного Рыцаря и его победителя протелепался небольшой человечек - карлик. Сначала он испугался представшей перед ним картины, а потом.. Потом он подобрал меч победителя и его каску.. А также голову поверженного Черного Рыцаря.. И со всем этим добром появился перед народом, который ожидал возвращения совершенно другого человека. Но увидев добычу карлика - народ... легко уверовал в то, что он, именно он, одержал верх над Злобой, Завистью и Жадностью.. (хотя может быть и не только над ними - история давняя.. я подзабыл..). И они стали восхвалять карлика.. провозгласили его своим повелителем. В момент высочайшего торжества этого маленького человечка, появился подлинный победитель и громогласно заявил, что карлик - лжет! Но его крик потонул в вопле возмущения: как.. против их героя кто-то пришел возражать.. Настоящего победителя схватили и заточили в башню без окон и дверей.. Она была наглухо замурованна, чтобы ни один стон обманщика не донесся до "освобожденного" мира.. Чтобы даже имя его стало безызвестным.. чтобы ничто не угрожало их славному победителю Черного Рыцаря.. Годы.. долгие годы томился пленник в башне. Медленно он умирал. Кто знает почему так медленно.. может быть из-за какого-то проклятия жизнь никак не хотела покидать его тело. Он слышал, как продолжает народ восхвалять карлика.. И слышал, как стонет народ от прихотей этого карлика.. Сначала ему хотелось, чтобы все узнали, что это он - именно он победил Черного Рыцаря и он постоянно повторял свое имя, чтобы не забыть и сказать, когда придет его час - кто истинный победитель.. Но потом.. крики о помощи и мольбы стали доносится до его слуха все чаще.. А смех и радость вовсе исчезла из  мира.. Пленник тщательно вслушивался, но ни одного веселого голоса не было слышно. Он лишь слышал голос карлика, который отдавал все новые и новые приказы.. У него почти не осталось сил. Пленник лежал и смотрел в верх, где в щели между камней пробивались лучи солнца изредка падая на его лицо и заставляя его глупо улыбаться. Но вот однажды луч коснулся лица уж слишком настойчиво и когда пленник открыл глаза - он увидел, что на его ладони лежит крохотный, зеленый листок. Лист чуть трепетал, готовясь улететь из замурованной башни, где ему было крайне не уютно.. И неожиданно человек поднес листок к губам и тихо прошептал: "Пусть мое имя забудется.. пусть никто не вспомнит жил я или нет.. Но, пожалуйста, скажи людям, что приказы им отдает и забирает их радость - маленький, злой карлик.. Отнеси эту весточку, листок.." И лист взлетел, уносимый к солнцу  и свободе..
Мист замолчал. Долгое время царила тишина, пока Раэн тихо не спросила:
- И чем закончилась сказка? Люди узнали правду?
- У нее два окончания.. В одном - карлик продолжает править миром и по сей день.. В другом - он изгнан.. Возможно потому что люди узнали правду, а может быть..
- Не продолжай.
Их руки переплелись, а губы соединились в долгом поцелуе.

Утром Мист долго смотрел на золотящиеся в лучах редкого, зимнего солнца локоны своей любимой. Взгляд его разбудил Раэн и она не открывая глаз потянулась и обняла его шею, целуя:
- Открой окно, Мист.
Мужчина привстал и распахнул створки окна, а потом ловко достал припрятанную за полог кровати гитару, протягивая его своей золотоволосой жене. Раэн мягко тронула звучные струны и легко встряхнула головой. Пальцы привычно заиграли, танцуя среди рождающихся звуков:

Не ищи меня, не зови меня:
Пепел да зола там, где нет огня.
Тонкий шелк плаща - сталью за спиной.
Не учись прощать то, что было мной.

Полнолунья чаша горька, как кровь:
Я сегодня, любимый мой, буду с тобой.
Не забудет боль, да простит любовь:
Я сегодня, любимый мой, буду с тобой.
За спиной - песок, ворон над холмом,
Нерожденный сон, разоренный дом.
Но меж первой звездой и последней звездой
Я сегодня, любимый мой, буду с тобой.

Сотни тысяч лет я ждала без слез,
А сегодня, любимый мой, снова с тобой.
Неразлучны мы, даже если врозь,
Я незримо, любимый мой, рядом с тобой.
Но мерцает лед в недрах немоты:
"Я уже не тот, кого помнишь ты!"
Только слабое сердце все спорит с судьбой:
Я навечно, любимый мой, буду с тобой!

Ты - моя беда, я - твоя вина.
Средь холодных звезд голос мой узнай.
Я искать тебя буду вновь и вновь.
Не учи меня забывать любовь.

[Мебир Зарр]

14-16 день месяца Домоседства.
Лес. Тил. Ночь.


   Он и вправду был великим колдуном, этот Архис Анрахсар… Он почувствовал приближение угрозы задолго, до того, как наступили сумерки, и Сильвия вышла на свою охоту. Хотя этот великий чародей и был уверен в том, что он сумеет преодолеть любую угрозу, все же кое-кто в этом мире еще был способен справиться с ним… И поэтому ему следовало быть настороже, ведь удар который ожидаешь предотвратить много легче, чем тот который следует внезапно.
   Если бы Мебир оставался его верным союзником, он бы только порадовался за старика, но не сейчас, когда он замыслил предать и убить его. Настороженность Архиса следовало погасить, опасения – развеять, а мысли самого Зарра о Сильвии – гнать прочь, пока паук не проведал, о чем думает его "верный ученик".
   Они каждую ночь гуляли по Лесу – для Анрахсара это место все еще было в новинку. Он многое знал, но до сих пор не вылезал из пустыни, а магия песков и ветра совсем не похожа на магию жизни и роста… Мебир был уверен, что своим взглядом чародей прощупывает, процеживает, все, что волшебного и необычного попадается на его пути. Старец не перестал учиться, и с каждый мгновением становился все опаснее…
   Мебир не был знаком с главным вампиром, да и Адриана он видел только издали, поэтому не мог сказать, столь ли они любознательны, или же всякая новая мысль кажется им недостойной внимания… Но король пауков этим недостатком точно не обладал, и поэтому должен был оставить этот мир как можно быстрее, пока он не стал совсем неуязвим…
   Архис продолжал что-то говорить своим скрипучим голосом, Мебир слушал его в пол-уха, ожидая появления юной вампирки.
   - Остается предполагать, что наши друзья все-таки смогут сделать всю работу за нас… Вампиры поступили крайне неразумно, позволив им объединиться… Следовательно…
   Мебир остановился. Это здесь. На этой поляне они условились с Сильвией о том, что это произойдет здесь… Теперь надо собрать все силы, подтягивая их потихоньку, так чтобы старик ничего не заметил…
   Архис обернулся.
   - Следовательно…  - тут его обычно вялые и блеклые глаза вспыхнули, а голос загремел:
   - Что происходит? – и тут на него налетела Сильвия. Все смешалось, Мебир отступил на шаг, приготовившись ударить, если представится такая возможность… Но этого не потребовалось… Прошла секунда и на траву упал мертвый король пауков, а Сильвия закачавшись, прошептала лишь – «все кончилось»…
   Чернокнижник лишь успел подхватить ее на руки. У нее все получилось, но как было видно, для нее не прошло это даром. Ее тело покрывали ужасные рваные раны из которых сочился мутновато-черный яд, глаза были прикрыты, похоже она ничего не понимала…
   Паучья смерть, подумал Мебир… Архису все-таки наполовину удалось остановить ее, но его жизнь закончилась раньше, но теперь и вампирка оставит этот мир… Это место было враждебно ей, оно убьет ее раньше яда…
   Ему, при всем здравом рассуждении, теперь было выгоднее всего покинуть это место – оправится куда-нибудь еще, например, обратно в Лирию, добраться до самых потаенных кладовых пауков… Но оставить просто так доверившуюся ему он не смог… Наверное, настал какой-то передел для предательств, а может здесь было нечто иное…
   И, удивившись самому себе, Мебир осторожно взял Сильвию на руки, и понес прочь из этого места, которое было и раем для всех живущих, и адом – для тех, кто уже умер…
   Сильвию трясло как в лихорадке, с губ срывались какие-то слова. Может она и звала кого, но Мебир не знал их имен, а его имени она не произнесла…
   Лес вокруг тянулся руками-ветвями, он был зол, он хотел уничтожить ту, что посмела переступить порог его владений, названную гостью явившуюся убивать и пролившую кровь…
   Но его они тронуть не могли… Мебир давно понял – хоть ему и не суждено видимо найти постоянного пристанища, везде его примут и постараются понять – не смогут, и он уйдет, предавая…
   Предавая каждого, кто доверился ему… Пусть они были чудовищами, монстрами, несли смерть и порабощение остальным – но все равно, они доверяли ему… Иллиссайе, Архис Анрахсар, Сильвия… Ее он не оставит, они покинули лес, и теперь ее нужно было излечить…
   Подходящее место было найдено на берегу одного из ручьев… Здесь, уложив девчонку на ковер из мха, гальки и увядшей травы, Мебир попробовал вернуть стремительно уходящую «нежизнь»… Что-то он уже умел, о чем-то догадывался, многое делал по наитию… Заклятья ложились одно на другое, ее кровь кипела, с шипением из ран вытекал яд, закипая и тут же испаряясь… Его силы таяли, и тогда он перерывался, уходил, бродил неподалеку, не видя и не думая, затем возвращался и продолжал…
    Наконец, в один прекрасный момент Сильвия схватила его за руку, широко открыв глаза, и тяжело дыша… Она ничего не говорила и чернокнижник тоже молчал…
   - Все кончилось… - произнесла она через какое-то время… - Твой учитель мертв Мебир Зарр, и ты более не ученик.
   Колдун  лишь усмехнулся, и поднявшись с колен, поклонился лежащей вампирке:
   - Наш договор выполнен…
   Сильвия рывком вскочила.
   - Однако того, что я хотела, я не получила…
   - Если ты хотела власти, то теперь на твоем пути лишь один…
   Посреди океана, далеко на востоке находился остров Сторн, и над островом лежала вечная ночная мгла, окутавшая все окрестные земли… Центр этой мглы, как будто звал ее, хотел ее увидеть, понять что она из себя представляет…
   - Дориан зовет меня… - просто сказала вампирка, повернувшись к Мебиру. Я не порождение его, и не обязана явится на его зов, как если бы меня звала Сингреллин… Но я сама хочу увидеть его, хочу понять кто он и чего он желает… Я должна попасть на остров, прежде чем туда явятся люди…
     - Поступай, как желаешь… - ухмыльнулся Мебир Зарр.
   Сильвия внимательно посмотрела на него.
   - Не сомневайся во мне, Мебир… Я не погибну, я смогу уйти от надвигающейся бури, прежде чем она накроет меня… Но мне хотелось чтобы ты смог найти для меня новый дом, равно как и для тех, кто нуждается во мне…
   - Новый дом? – чернокнижник изумился. Впрочем, дом им действительно понадобится… Если Дориан будет повержен, то вампиров будут искать везде, даже на краю мира…
   - Я верю, что ты найдешь его… - Сильвия достаточно мягко произнесла это… но что-то в ее голосе насторожило Мебира… Сумерки опять стали сгущаться… И слово листья принесенные ветром, их стали обступать тени…
   Сильвия рассмеялась.
   - Я позвала своих детей… Их не так уж и много осталось, чтобы оставлять их здесь… Они отправятся со мной…
   Мебир рассмеялся. Что ж, он никогда не был на Сторне, так почему бы не взглянуть на него, хотя бы издалека?

[Зайриэ]

14 день месяца Домоседства. Лес. Тил.

Девушка замерла на миг, прислушиваясь к окружающей тишине. Повсюду был лес, стена леса, непроходимого, казалось, что во всем мире сейчас осталась она и этот лес, а еще небо, далекое и недостижимое, небо с осколками звезд, небо с глазами вечности, небо, сыпавшее снегом. Зара подставила ладонь и на нее опустилась пара пушистых звездочек, они прожили свою мимолетную жизнь и растаяли, оставив на коже только несколько капель воды или слез? Девушка сжала пальцы и вытерла руку о штаны. Она так и не смогла вновь привыкнуть к платьям или тем более лирийским одеждам и продолжала носить штаны, рубахи и камзолы. Возражающих не было, они все пережили слишком многое, чтобы обращать внимание на такие глупости, как одежда.
С тех пор, как они попали в Лес, время замерло для принцессы, Хотя нет, оно замерло еще раньше - в подземельях жриц. Она в мельчайших подробностях, помнила каждую минуту их дальнейшего путешествия, битву с Илиссайе, путь по подземным лабиринтам, встречи и новые дороги. Она помнила все, но это случилось не с ней и не в этой жизни. Тот огонек, который горел в сердце Зары когда-то, тот светлячок, что вел ее по жизни, он погас. И сейчас она смотрела на падающий вокруг нее снег с абсолютным спокойствием. Он уже не трогал ее, он дарил лишь покой.
Девушка вдруг улыбнулась и подняла глаза к небу, потом рассмеялась и закружилась по поляне, а снежинки все падали и падали, на лицо, плечи, руки, волосы, но она не чувствовала холода, она ничего больше не чувствовала, она могла только смеяться и кружиться, раскинув руки во тьму, наступающей ночи, закрыв глаза в воспоминания непрожитой жизни, открыв сердце пустоте, не случившихся чувств. Откуда-то она знала, что Джимшида больше нет, что его дорога из храма Змей вела в никуда. Когда-то это причинило бы ей боль, сейчас всего лишь оставляло привкус горечи во рту.
Наконец, голова ее закружилась, и она без сил упала на землю, зарывшись лицом в палую листву и ломкий снег. Когда сердце и кружение мира немного успокоились, Зара поднялась и направилась обратно, к чертогам Князя. Не надо, чтобы ее искали, не зачем волновать людей, им и так хватает хлопот.
Очутившись в своей комнате, девушка разделась и легла в постель. Завтра будет совет. Все ждут этого, надеясь, что он принесет с собой решение всех их проблем. Зара не была в этом уверена. У всех, кто был рядом, оставалась надежда, они еще верили, она нет. Она разочаровалась в Каар, она больше не верила великому Богу, не верила в его существование, не верила в его всемогущество. Где был он, когда она умирала от жажды в подземельях Змей, где был он, когда схватили Тарикэ, где был он, когда они с отцом шли по бесконечным лабиринтам паучьих нор, где был он, когда на мир напали Старшие. Или, быть может, Каар хотел, чтобы Старшие вернулись, тогда он их Бог, не ее. Ей не нужен такой идол. Ей не нужен и Марэль, которому поклонялись «неверные», их Бог тоже не стал щитом и защитой. Зачем нужны боги, обрекающие своих детей на смерть, гибель и страдание? Зачем нужны такие боги?
Завтра те, кто еще верил во что-то, в Бога, в себя, в победу, соберутся на совет и будут решать судьбу мира. Зара улыбнулась тьме. Пусть решают, это их дело, она больше ни во что не верила и ничего не ждала, она жила сегодняшним мигом и днем, возможно, последним в ее жизни, но принадлежащим ей. Если надо, завтра она встанет рядом с ними, с Сафаом, с Тарикэ и будет сражаться или умрет, если это принесет больше пользы, это уже не важно. Ничто не важно, когда погас светлячок внутри тебя.

[Риган]

14 дни месяца Домоседства. Полумесяц. Тил.

Перед огромным, раскидистым деревом, поджав под себя перекрещенные ноги, сидел угрюмый Виктар и смотрел на жителей Туманной Долины, которые тихо переговариваясь, стояли рядом со своими единорогами. Неожиданно из-за одной стороны дерева показалась тонкая рука и слегка пихнула волколака в бок:
- Ну чего тебе опять, Фа? - мрачно огрызнулся Вик.
- А что ты сидишь? Тебе же ясно было сказано что делать!
Оборотень по-звериному оскалился, но сказать в ответ ничего не успел. С другой стороны высунулась еще одна рука и пихнула его в другой бок:
- Не вредничай, Вик.. Тебе всего-то надо позвать воооон того человека..
- Он подозрительно пахнет! - продолжая сидеть и потирая бок, вредно ответил волоколак.
- Чем это? - раздался задиристый голосок Фаэнны.
- Ревностью видимо, - не давая оборотню шанса на ответ, ответил голос ее сестры.
- Стихии, Риган!! Кого он ревнует?
- Да тебя же, сестренка!
- Почему?!
- Ну ты же меня поддерживаешь...
Оборотень закатил глаза к серому небу, где медленно кружились снежинки:
- Я думал, что убить можно только оружием.. или зубами.. Но ваша логика, кошки, убивает на месте не давая шанса на выживание.
На несколько минут воцарилась благая тишина, но потом из-за дерева дружно показались две руки и пихнули Виктара:
- Ты пойдешь или нет?!!!
- Да иду я... иду.. Просто выбирал подходящий момент, - заворчал он, поднимаясь. - Значит, вон тот темноволосый с седыми прядями?
Девушки не успели ничего сказать, потому что за их спинами появился Эвор и удивленно кашлянул. Сестрички оглянулись и в изумрудных глазах отразилось его удивление.
- О.. Мой Князь, - тихо пробормотала Риган.
- Ааа.. я думала вы заняты, - в тон ей мурлыкнула Фаэнна.
Брови Князя стремительно поднялись вверх:
- Чем например?
Риган молча изучала вышивку его плаща, а Фаэнна не задумываясь брякнула:
- Например, украшением зала для Совета.. Знаете, пара веточек.. продуманное освещение.. проследить за чистотой пола..
Мужчина молча приблизился к девушкам и положил руки к ним на плечи, чуть притягивая к себе:
- Он и без украшений примет тех, кто придет на Совет.. А вот, когда вы ведете себя подобным образом, это означает одно: в этих рыжих головках зреет какое-то озорство. Что на этот раз вы задумали?
Неожиданно Риган уставилась своими глазищами куда-то:
- Опять он, - фыркнула она. - Приходит и уходит..
- Кто? - оглядываясь, но не выпуская их, спросил Эвор.
- Придворный маг, - пропела Риган.
- Адриан, - подхватила Фаэнна.
И они в один миг преобразились в больших, серебристых кошек, которые мягко обнимали Лесного Князя за плечи, стоя на задних лапах. Эвору не пришлось долго гадать для чего преобразились проказницы. Они с удовольствием потерлись головенками о его плечи, а потом дружно лизнули с двух сторон его лицо своими шершавыми язычками. И пока он пытался восстановить равновесие, кошки одним прыжком взлетели на дерево, скрываясь в ветвях.
- О..Скоро уже Совет, - раздался им вслед, заметно ослабевший голос, в котором угадывалась улыбка.
Два серебристых кончика хвостов махнули ему из ветвей.
- Это следует понимать, что вы все успеете, сестренки, - добро усмехнулся Князь. - Остается действительно только ждать..

Сестрички же забравшись на дерево, внимательно наблюдали за тем, как Виктар терпеливо ждет темноволосого мужчину, медленно приближающегося к нему.
- Я чем-то могу вам помочь? - поднимая темную бровь, спросил Эдриан.
- Э.. да. Думаю - да. Мне так сказали, по крайне мере, - путанно завершил Виктар.
Маг недоуменно посмотрел на собеседника:
- Простите?
Оборотень вздохнул:
- Вы не будете возражать, если ваш единорог познакомится с одной... ээ... девушкой?
- Девушкой? Единорог?
- Нет, - поправил его Вик. - Девушка - лошадь. Ее зовут Ласка.
На миг оборотню показалось, что у Эдриана возникло желание бросится бежать от странного разговора и еще более странного собеседника. Но он явно недооценил его.
- А с вами мы знакомы? - спросил волшебник чуть поворачивая голову. Легкий свист заставил Виктара ошарашенно встряхнуть головой:
- Пока нет. Но меня зовут - Виктар. А вас..
- Эдриан ФларИнэ, - улыбнулся маг, гладя руку на шею единорога, который величаво приблизился к разговаривающим. - Ваша просьба меня удивила, Виктар.
Оборотень усмехнулся:
- Она не моя.. она..
Он не успел договорить, когда рядом с ним оказались две гибкие фигурки, смотрящие на него и на Эдриана огромными, сверкающими глазами.
- Собственно - вот, - чуть касаясь рукой одной из кошек, завершил Вик.
Маг улыбнулся, разглядывая кошек, а потом кивнул головой:
- Ну.. пойдемте к вашей "девушке"..
Двое мужчин в сопровождении кошек и единорога прошли к конюшне, где находилась Ласка. Кошки сели по разные стороны от своей лошадки и испытывающе посмотрели на волшебника и единорога. Эдриан мягко погладил гордую шею своего четырехногого друга и тихо прошептал ему что-то на ухо. Единорог чуть потянулся к спокойно глядевшей на него лошадке и еле слышно фыркнул. Ласка насторожила уши, а потом в ответ вытянула свою морду и коснулась губами носа этого удивительного животного. Одна из кошек восхищенно завертела головенкой, а вторая удовлетворенно замурлыкала, подходя к Виктару.
- Но почему вас выбрали посыльным, Виктар?
Оборотень закатил глаза:
- Не пытайтесь найти логику в их поступках, Эдриан. Похоже оборотни ее лишены. По крайне мере те, кто относятся к кошачьим представителям..
Кошки тихо зарычали и Вик поспешно закончил:
- Впрочем, порой им свойственна прямо таки нечеловеческая скромность.
Маг с трудом удержался от смеха:
- Вы ведь сознаете, как рискованно их дразнить? - спросил он.
Виктар вздохнул и потянулся.. Через пару мгновений перед Эдрианом красовался волк, отрицательно качающий лобастой головой.
- Теперь понятно, - тихо проговорил волшебник и улыбнулся.
- На самом деле.. о.. мне правда было неудобно надоедать вам.. с.. хммм, - раздался голос преобразившейся Ри.
Непривычно заикающаяся Риган, которая явно не могла подобрать слов, заставила волка и его подругу удивленно вздернуть уши, а Эдриана чуть не подпрыгнуть на месте:
- Я должен был догадаться. Моя очаровательная новая знакомая.
Ри улыбнулась, глядя в серьезные глаза мага, в глубине которых пряталась ответная улыбка:
- Вы такой серьезный..
Эдриан ничего не ответил, глядя на хорошенькое личико девушки. Два оборотня переглянулись и дружно развернувшись, отправились восвояси, гордо скрываясь за дверями конюшни. Риган крепко обняла свою лошадку:
- Тебе понравилась Ласка? - спросила она у единорога.
Умное животное внимательно и долго смотрело в озорные, зеленые глаза, а потом медленно наклонило гордую шею.
- Он понимает что я говорю, - восхищенно прошептала Ри. - Ласка тоже меня почти всегда понимает.
- Конечно, - кивнул головой Эдриан. - Хотя порой мне кажется они предугадывают мысли, тех кого выбрали..
- Как это? Вообще-то Ласку мне выбрал Ред.. Она меня не выбирала..
Маг покачал головой, приблизившись к лошадке и погладив ее длинную гриву:
- Уверен, что это не так. Она уже знала кто будет ее хозяйка.. И ей понравились вы.. Не могли не понравится.
- Меня зовут Риган, - тихо прошептала девушка, глядя на руку мага.
- Я очень рад познакомится с тобой, Риган, - тоже тихо ответил Эдриан.
Они стояли очень близко и темные глаза волшебника Туманной Долины не отрываясь смотрели в прозрачно-зеленые глаза Ри.
В дверном проеме показались две лохматые головы, с любопытством подсматривающие за странными парами. Но через некоторое время владелица серебристой головенки решительно оскалила зубы и ухватила своего спутника за ухо, утаскивая его прочь.