Часть 2, 'A LA GUERRE COMME 'A LA GUERRE Опции

[Никтополион]

Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезет другому.
Выходит и я напоследок спел:
"Мир вашему дому!"

Сообщение отредактировал Никтополион - 01.05.2008, 23:20

[Таис Винздор]

2 июня. Вечер и ночь.

    В квартире царствовала тишина и господствовала тьма. Скинув туфли, от которых ужасно устали и распухли ноги, Таис оставила сумку в прихожей и бросила ключи в вазу на трюмо. Расстегивая пиджак, она вдруг замерла. В утробе бессветия и беззвучия своего убежища она почувствовала росчерки молний и хрипы грома надвигающейся грозы. Стоны доносились из ванной. Холод начал подбираться к ее сердцу, коснувшись кончиков пальцев. Самый древний из всех страхов людей – страх смертного перед неизбежностью последнего шага – был старым знакомым девушки. Она без церемоний вытолкала его прочь из своего сознания, распахивая дверь ванной, и ударила в спину, щелкая выключателем. Свет и тихое жужжание ламп, не дрогнув, убили страх.
    Жанна лежала на ледяном кафельном полу, одна ее рука все еще цеплялась за край раковины, вторая безвольно покоилась на животе. Кудрявые золотистые локоны скрывали лицо, боль была написана во всей ее позе. Никаких страданий. Обыкновенная физическая боль. Таис опустилась на колени и дрожащей рукой коснулась волос сестры, убирая непослушные пряди. Прозрачные золотистые глаза были открыты, смея улыбаться, они смотрели на девушку, даря той отпущение узнавания.
    - Жанет… - Прозвище, которым Таис дразнила старшую из дочерей Винздор, когда у той появились первые серьезные поклонники в институте, а она сама все еще ходила в школу и считала любовь невероятной глупостью. – Жанет… родная моя. – Обняв сестру, она помогла той подняться. Несмотря на видимую хрупкость, тело Жанны было тяжелым, оно совершенно ей не подчинялось, руки повисли вдоль туловища, ноги подгибались, голова запрокидывалась, но сама Жанна, кажется, смеялась. От отчаяния до безумства – один шаг, обратно – непреодолимая пропасть.
    Уложив истерически всхлипывающую женщину в постель и укрыв теплым пуховым одеялом, Таис присела на край кровати и сжала тонкое запястье, на котором едва ощутимо, но размеренно и неотступно бился пульс. Несколько минут она наблюдала, как сон подкрадывается к ним и принимает Жанну в объятия. Потом тихонько спросила:
    - Что ты с собой делаешь, Жанет?
    Не получив ответа, она отпустила руку сестры и встала, собираясь уйти. Сбивчивый шепот распял ее в паутине ужаса:
    - Я беременна,… Тай… Ты понимаешь, что это значит?… Я буду нужна, я снова буду ему нужна…
    Новый сезон сбывшихся ночных кошмаров был открыт. Зажимая рот руками, Таис успела добежать до ванной, чтобы содержимое ее пустого почти весь день желудка оказалось в унитазе, а не на полу спальни. Она могла победить свои чувства, она могла победить свою память, она даже могла верить в эти победы, но она не могла справиться с природой, управляющей ее организмом. Вытирая губы тыльной стороной ладони, она поднялась и разделась, иглы горячего душа, обжигающие кожу, вернули ей контроль и над этой ипостасью существования.
    Потом она поужинала, послушала вечерние новости, просмотрела вечерние хит-парады на музыкальных каналах, делая пометки в ежедневнике, несколько раз заходила в спальню сестры, охраняя ее крепкий и вполне здоровый сон. Таис заставила себя продолжать дышать и жить, желать дышать и жить дальше, потому что вокруг было так много тех, кто в ней все еще нуждался. Пусть среди них и не было того единственного, в ком нуждалась она. Почистив зубы перед сном, Таис коснулась лица ладонями, наполненными ледяной водой, и посмотрела в зеркало. По щекам стекали капли. Нет, она не плакала, перестала тратить время и силы на подобные глупости в один ничем непримечательный день около года назад.

    - Не бойся, я рядом. – Он всегда говорил это, когда она хотела услышать три пустых слова, но Таис была тогда слишком глупой и эгоистичной, чтобы понять - в устах Рьёллина Тиалиана подобные заверения стоят дороже любой любви. Она не требовала их, она молчала, обижалась и не верила ему, его чувствам, его словам, всему миру. А потом как последняя дура рыдала, выдавливая из себя злые слезы веры в свою ненужность и в то, что им будет лучше друг без друга. – Не бойся, я рядом. – Говорил Рьё и уходил на репетицию своей группы, пить с друзьями, или покупать новую гитару, для которых уже не было свободных стен в его квартире. Он находил время для всех – Рэйна, Харалины, T&T полным составом, матери, работы. Только места для Таис в его жизни оставалось все меньше, но он упорно продолжал повторять: - Не бойся, я рядом.
    В день, когда Таис защищала диплом магистра, она осталась одна. Звезды распределили пути всех ее близких так, что никто не смог придти. Она не просила Рьё, он позвонил сам и сказал: «Не бойся, я рядом». Она поверила тогда, в последний раз. Он обещал приехать, с мыслью об этом ей не был страшен даже профессор кафедры Философии, особо «полюбивший» студентку,  умудрившуюся на первой же лекции заявить ему в лицо о ненужности и непрактичности «пустых рассуждений и недоказуемых теории философской науки». Один из самых признанных специалистов современности в этой области знаний не мог простить такой прагматизм сопливой девчонке.
    Конечно, она защитилась на отлично. Конечно, Рьёллин не приехал. Отметив взятие внушающего рубежа с сокурсниками, Таис вернулась домой поздно, запрещая себе все это время винить в чем-то Рьё. Тиалиан превзошел все ее ожидания.
    Пока она глотала злые слезы обиды, улыбаясь людям, которые были ей безразличны, и ждала его появления каждую минуту, каждую секунду так, что почти не могла дышать, полуэльф нежно и осторожно, словно фарфоровую куклу, обнимал ее сестру, гладил растрепанные золотые кудри и шептал:
    - Не бойся, я рядом.
    Жанна тихонько всхлипывала - затишье после бури безутешных рыданий. Ранимая, несчастная, беззащитная, как всегда, она цеплялась за плечи Рьёллина, как за последнюю призрачную иллюзию своего спасения и бессвязно повторяла:
    - Наш ребенок… Я потеряла нашего ребенка…
    Таис не стала мешать, не задумавшись, она сделала свой выбор между сестрой и любимым, вынесла вердикт без показаний и улик, поверила в то, во что хотела поверить,  убежала от того, что боялась и не готова была принять.
    Она вернулась домой к утру, впервые за двадцать два года пьяная до беспамятства. Абсолютно пустая голова доставляла ей неописуемое счастье. Рьё вышел из кухни на шум, с которым она пыталась закрыть  входную дверь, подошел, щелкнул замком, сжал ее предплечья и сильно встряхнул, прижимая спиной к стене. С Жанной он бы никогда не позволил себе обращаться так грубо. Это Таис он мог страстно целовать до бесконечности, пока она не молила о «пощаде». Вся нежность, как теперь поняла девушка, доставалась ее старшей сестре.
    - Где ты была?! Ты хоть понимаешь, что я обзвонил все морги и больницы! – Он кричал на нее. Казалось, что он был так зол, что готов ее ударить. Таис рассмеялась ему в лицо, отравляя все, что было между ними, парами дешевого виски.
    - Это не твое дело. Катись к черту, Рьёллин Тиалиан. Чем быстрее, тем лучше. Ты надоел мне.
    Он отшатнулся, как будто это она его ударила. Взвалив вырывающуюся девушку на плечо, он отнес ее в спальню и бросил на кровать.
    - Проспись, потом поговорим. – Было совершенно очевидно, что с талантом Рьё выворачивать все наизнанку, виноватой во всем окажется она. Таис не предоставила Тиалиану такого шанса. Выспавшись, но все еще со страшной головной болью, девушка встала, удалила все его телефоны из своего сотового и памяти домашнего телефона, стерла всю электронную переписку и выбросила все фотографии и подарки. За одно утро она перечеркнула несколько лет их отношений, даже не узнав – был ли на самом деле повод. Потому что хотела этого. Потом она улыбнулась и принялась готовить для любимой сестры завтрак. Жанне требовался покой, любовь, забота и уход.
    Так банально, но так верно – мы начинаем ценить что-то только тогда, когда потеряем. Прежде чем оборвать свой недописанный роман и поставить вместо многоточия точку представьте на мгновение – каково вам будет без его главного героя. Год назад Таис не догадалась закрыть глаза и попытаться нарисовать в воображении картину своего мира без Рьё. Она малевала на стенах всех окрестных домов мир с Тиалианом, который по природе своей не мог разбрасываться бесполезными признаниями в любви и принадлежать только ей. Таис казалось, что такой мир ужасен. Она не помнила мира до него. Она любила его так сильно, что не помнила, не могла и не хотела помнить. В итоге все ее желания осуществились, а мечты сбылись – после многочисленных попыток поговорить с ней Рьёллин исчез из ее жизни.

    В дверь настойчиво звонили. Оборвав жизнь тонкой струйки воды из-под крана, и промокнув лицо мягким полотенцем, девушка вышла в коридор и открыла входную дверь, даже не спрашивая – что за ночной гость пожаловал к ним с сестрой. Она знала. На пороге стоял Рьёллин Тиалиан, в черном чехле за его спиной висела гитара. Таис Винздор поняла, что не сможет сдержать слово, данное Микаэле.