Часть 2, 'A LA GUERRE COMME 'A LA GUERRE Опции

[Никтополион]

Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезет другому.
Выходит и я напоследок спел:
"Мир вашему дому!"

Сообщение отредактировал Никтополион - 01.05.2008, 23:20

[Рэйнар]

1 июня.

    На левом предплечье, неприкрытом простыней, красовался скрипичный ключ с ангельскими крыльями. Музыка, ниспосланная с небес. Творец, заклейменный этой татуировкой, нехотя повернулся в постели и попытался найти на прикроватном столике часы. Часы трагически исчезли, и тут Рэйнар вспомнил, что ночевал у Микаэлы.
    Эльф открыл глаза, и солнечный свет, сочившийся сквозь щель в тяжелых шторах, отступил. Темнота, заключенная в зрачках Рэйна, билась и пульсировала, будто живая - дорожка следов памяти на песке, смываемая прибоем, тянулась от букета белых хризантем и чайных роз, через концерт группы T&T, спев на котором, он нарушил условия своего контракта. И дальше к истерзанной газете с заметкой про его и Лауры выступление, она терялась в звонке Паскуале ди Коррейа, приведшем его в конечном итоге в «Золотое Яблоко», где все закончилось сценой между Микаэлой и Торой. Потом его привычный мир был безвозвратно уничтожен разговором в майбахе Мики, неторопливо плывшем по ночному Городу Грома. Не было миллиардов осколков. Женщина, сидевшая рядом, без интереса перевернула еще одну страницу его жизни. Как это было всегда.
    Сделали ли его счастливее рыдания, доносившиеся добрую часть ночи из спальни его продюсера, он пока сказать не мог. Еще не определился.
    Сейчас в квартире царила тишина, хозяйка, видимо, уже уехала по делам. Неудивительно, часы, наконец обнаруженные в гостиной, показывали начало первого дня. Рэйнар почувствовал себя неправильным эльфом, он слишком много спал.
    До встречи с судьбой оставалось меньше часа.

    Паскуале ди Коррейа позвонил как раз в тот момент, когда Рэйнар, наконец, добрался до своей квартиры и хотел предаться самому развратному из всех известных ему занятий – дневному сну. Отец Микаэлы всегда говорил с Рэйном ласково и коротко, по делу, но у эльфа создавалось впечатление, что он в чем-то виноват.
    - Удели мне полчаса своего драгоценного времени, Рэйнар. - Это было приглашение, от которого не отказываются.
    Имя, произнесенное водителем, подавшим роллс-ройс к дорогому ресторану в центре города, обрезало слух. Неприятное чувство - ноющей на пальце ранки, оставленной краем бумажного листа. Несерьезно, чтобы обратить на это внимание, а забыть никак не можешь. Герхарт Майль. Услышав это уже третий раз за сутки, Рэйн уверился в существовании забавной штуки под названием судьба. Люди не верили в такие глупости, эльфы считали иначе, и потому вершили ее своими руками. Удобно, знаете ли.
    Самодовольная ухмылка расцвела на лице газетного магната, когда он увидел «эльфийского попрыгунчика», как окрестили Рэйнара в его издании. Задержавшись на пару секунд, эльф остановился и посмотрел вслед человеку, садящемуся в автомобиль. Он позволил ему эту роскошь – ухмыляться себе в лицо, потому что знал – последние песчинки в часах его жизни уже стекают вниз - maeth никогда не изменит себе.
    Легкий укол под левой ключицей – имя госпожи Суль, его наставницы, той, что научила его ненавидеть. Она отпустила его. Тогда. Она сказала, что справится сама. Но неизменно он получал визитки с именами тех, кто должен был умереть от его руки.
    Как будто он мог забыть.

    В холле звукозаписывающей компании Hoshi wo Mezashite Ent. всегда царила прохлада и тишина. Как будто здесь специально создавали атмосферу, в которой звуки музыки застывали, кристаллизовались, избавляясь от грязи и шума равнодушного мира, и ложились на диски инистыми узорами нот. Гийом Клима – генеральный директор Hoshi, был человеком сорока с небольшим лет, сколотившим состояние на эльфийской музыке, что само за себя говорило о многом, постоянным посетителем клуба «Золотое Яблоко», другом Микаэлы и неровно дышал к Рэйну. Нельзя было найти и лучшего звукорежиссера, поэтому со всеми песнями Рэйнара он работал лично. Исключением не стал и сегодняшний день.
    Когда молодой певец толкнул стеклянную дверь, входя в здание, которое целиком занимала компания Гийома, Исадора – личная помощница Клима, ждала его в холле.
    - Господин Клима уже спрашивал о вас. Дважды. – Предупреждая, нежели осуждая за опоздание, сообщила она.
    Объясняться Рэйнар не стал. Неизменные и не требующие доказательств, как аксиома, дневные пробки, ночь, полная кошмаров, и два последних дня, вобравшие в себя осадок от всей его недолгой жизни - оправданий у него не было, он их и не искал. Он делал то, что хотел. Пока позволяли ошейник и поводок, натянутые двумя женскими руками. И эти руки тянули в разные стороны, а он не мог разорваться.
    - Ты уже знаешь что-нибудь про песню? – Стоило Гийому Клима увидеть Рэйнара, как темно-зеленые глаза за стеклами его очков потеплели, согревая прохладную атмосферу офиса. Поднявшись из-за необъятного стола, он подошел и обменялся с певцом рукопожатием. Игнорируя руку, уютно расположившуюся на его плече, Рэйн улыбнулся и отрицательно покачал головой в ответ.
    - Ты же знаешь условия моего контракта. Госпожа Микаэла сообщила только, что есть новый материал, и что мне пора научиться работать в дуэте. Говорят - это повышает рейтинги. – Доверительно сообщил он Гийому, улыбаясь от души, маска блаженного, одержимого собственной славой, всегда отлично ему шла. Незачем другим знать, что эта маска тоже прилагалась к контракту. О том, что соглашение, подписанное им и Микаэлой, больше не имеет силы теперь, он пока не задумывался.
    Музыкальный магнат расхохотался и указал на дверь.
    - Иди, посмотри на свой «новый материал». Думаю, ты будешь приятно удивлен. Я чувствую, что нас ждет что-то действительно стоящее! – Возвращаясь к столу, он уже погрузился в ворох каких-то бумаг и папок. – Я буду минут через пятнадцать, посмотрим – что еще можно изобрести в этом ужасном бизнесе.
    Перед двойными дверями студии, Рэйн на минуту остановился. Так в старых сказках, которые ненавидела его мать, рыцарь останавливался перед пещерой чудовища, обнажал меч и с боевым криком бросался внутрь. Эльф пытался вспомнить, потому что должен был, но из вороха обрывков его ученической жизни в Академии всплывало все, что угодно, только не лицо или голос девушки, которую он вынудил ждать себя. Это было странно, что та, кого называют «самым ярким открытием» в мире музыки последних лет, совершенно стерлась из его воспоминаний.
    Положив ладонь на гладкую поверхность дерева, Рэйнар толкнул двери, врываясь в лучах света во тьму. Ему не хватало только меча.

    Разговор с Паскуале ди Коррейа, как и обещал тот, не занял много времени, но в «Золотое Яблоко» молодой эльф приехал уже поздно ночью, потому что по пути позвонил Акамелю… И это всегда была долгая история.
    Зал был пуст, а огни потушены, только стойка бара еще освещалась, бросая неровные отблески вокруг. Женщину, сидящую на одной из нижних ступенек лестницы, Рэйнар заметил случайно, когда та пошевелилась, кладя голову на колени. Волосы ее рассыпались, обнажая белоснежную кожу на шее. Темная тень скользнула от стойки к ней. Рэйн уже сделал стремительный шаг вперед, когда узнал Торавина.
    Он мог сколько угодно подозревать об их отношениях, но никогда ни Микаэла, ни Тора не давали ему доказательств. До сегодняшнего вечера. Ему показалось, что это его кожу обожгли пальцы Торы, когда он коснулся Мики. И каждое это прикосновение оставляло шрам.
    - … Мы в прошлом… Мы… Мы…
    Рэйн слышал только женский голос, произносящий это, страшная какофония для его идеального слуха. Торавина, который прошел мимо него, усмехнувшись, и протянул Рэйну женскую сумку и пиджак, который пах духами Мики, он почти не видел.
    В салоне майбаха, несшего их по ночному Городу Грома, царила напряженная тишина. Стекло, отгородившее женщину и эльфа от водителя, замкнуло вокруг вакуум, в котором не могло родиться ни слова.
    - Ты помнишь Лауру?
    Рэйнар сжал пальцы в кулак. После всего, что успело произойти, первые слова Микаэлы ему были о другой женщине.
    - Нет. – Он пытался справиться с беспричинной злостью, на которую у него даже не было права. – А должен? Про нее что-то писали…
    - Про нее писали не «что-то». Ее называют будущим всего музыкального проэльфийского движения, пророчат, что она изменит этот мир. К лучшему. – Мика прямо посмотрела на Рэйна. – Такого никогда не писали про тебя. Ты не ревнуешь?
    - Мне нет дела до других исполнителей. Вы сделали меня самой яркой звездой, как и обещали тогда…
    - Пока нет. Но я намерена сдержать свое слово. Поэтому, начиная с завтрашнего дня, тебе придется постараться. - Она бросила ему на колени папку. - Выучи это, как собственную родословную, которой так гордятся представители старшего народа.
    - Что это?
    - Путь на вершину. Ты же этого хотел?
    Между принятием решений о новых благотворительных пожертвованиях и проведении очередной выставки для начинающих эльфийских художников, Микаэла сообщила Рэйнару о том, что его судьба впредь связана с судьбой какой-то девчонки, которую он даже не мог вспомнить, а крепкий узел она завязала сама, своими руками. И украсила бантиком.
    Надеясь занять руки, чтобы побороть желание встряхнуть Микаэлу и вытащить из нее признание – зачем она все это делает, Рэйн открыл папку. На фотографии, лежавшей сверху, его глазам предстала идиллическая картина. На залитой солнцем лужайке трое: смеющийся молодой парень, девушка, сосредоточенно что-то записывающая в большой блокнот, положив голову на плечо парня, и эльф, наблюдающий за ними со счастливой улыбкой. Радость, веселье и счастье можно было почти осязать, если дотронуться до глянцевой поверхности, так хорошо им было вместе. Выбеленные солнцем соляные копи, обрушенные в никогда не заживающую рану прошлого молодого эльфа. 
    Старые раны не болят, зарубцовываясь, они неизбежно ноют в плохую погоду. Шрамы на душе совсем иное – для них нет урочного часа, они с нами всегда, как самое надежно спрятанное, самое дорогое сокровище. До досье, подготовленного помощницей Микаэлы на Лауру, он не добрался. Счастливые лица Джиана и Акамеля на фотографии отравляли его глаза непролитыми слезами. Он узнал их сразу. И еще он узнал лужайку. Это было их любимое тайное место в Академии. Их троих. Было. Теперь его роль в этом спектакле занята. Какой-то незнакомой девчонкой.
    Бывшие лучшие друзья. Рэйн зло усмехнулся. Не бывает бывших лучших друзей. Если есть те, кого мы так можем назвать, то какие это вообще были друзья? И каким другом был он сам? Рэйнар с силой швырнул папку на пол машины, даже у эльфийского терпения есть предел. Микаэла безучастно смотрела в окно.

    Девушка была поглощена чтением, пара листов лежала на столе перед ней, остальные она держала в руках. Мир вокруг перестал существовать. На первый взгляд, чудовище казалось безобидным.
    Извлекая на свет вместо меча другое смертоносное оружие – свою «звездную» улыбку, Рэйн чуть склонил голову, отчего непослушные пряди темных волос упали на лицо, и сказал с выражением легкого смущения на лице, за умение играть которое когда-то получил все возможные и невозможные кинонаграды:
    - Привет.

Сообщение отредактировал Рэйнар - 10.06.2008, 21:01