Часть 2, 'A LA GUERRE COMME 'A LA GUERRE Опции

[Никтополион]

Досадно, что сам я немного успел,
Но пусть повезет другому.
Выходит и я напоследок спел:
"Мир вашему дому!"

Сообщение отредактировал Никтополион - 01.05.2008, 23:20

[TV-news]

31 мая. Утро.

    Еухенио Стефано Паскуале ди Альмейда-и-Коррейа пил третью чашку кофе и читал утреннюю газету. И кофе, и волнение по поводу новостей в газетах были ему противопоказаны, но этот мужчина всегда отличался страстью к нарушению правил. «Городской Вестник» с завидным постоянством продолжал клеймить «эльфийских прихвостней, потакающих капризам старшего народа, потерявшего стыд, совесть и чувство вечной благодарности к людям, принесшим эльфам блага цивилизации». Цитата.
    Одни и те же слова, из номера в номер, из года в год. И не надоело им. Не надоело, потому что за эти слова хорошо платили. Еухенио закрыл номер с критической статьей про два вчерашних концерта, «пропагандирующих расовое неравенство и поощряющих нездоровое увлечение молодежи эльфийской культурой». Статья во всех красках расписывала бездарность Рэйна и Лауры, их продюсеров и менеджеров. Исполнители мало заботили господина ди Альмейда, а вот имя его дочери, вскользь, но все же упомянутое, заставляло давление Еухенио подниматься выше «Соколиной Башни». Депутат мог, конечно, позвонить Герхарту Майлю, газетному магнату, которому принадлежал «Вестник», и своему очень старому другу по счастливому стечению обстоятельств. Всего один звонок, и номер будет снят с печати, тираж изъят из продажи, и выпущен снова уже без имени Микаэлы, но зачем, если дочь сама напрашивается на неприятности.
    Без сомнений, рецензии, отвечающие действительности, будут говорить совсем другое. Еухенио уже видел перед глазами большую красочную статью в журнале «Конец прекрасной эпохи», издаваемом фондом семьи ди Коррейа. Много фотографий, изящная восторженная проза о новых течениях в музыке в лице Лауры и высококачественном популярном продукте в исполнении Рэйна. Ди Альмейда выбрал такой путь замаливания грехов прошлого. Герхарт остался верен идее.
    - Что ты здесь делаешь?
    А вот и любящая дочка собственной персоной.
    - Беспокоюсь о твоей репутации. – Честно ответил Еухенио, подставляя щеку для поцелуя. Мика обняла его за шею, склоняясь, и блаженно закрыла глаза.
    - Я соскучилась.
    - Если бы ты, как раньше, жила в casa de vivienda*, то не пришлось бы и скучать. – Хотя прошло уже несколько лет с тех пор, как Микаэла переехала из родительского дома в собственную квартиру, отец не упускал возможности пожурить ее за это «предательство». Но в жизни любого наступает момент, когда приходится рубить дерево собственной жизни под корень и приживаться на новом месте. Особенно если каждое кольцо на стволе – отпечаток печального воспоминания.
    - Дорога до города от поместья отнимает слишком много времени. Время – это роскошь, папа.
    Микаэла вздохнула и села на стул напротив отца за большим столом, стоящим у окна, заменявшего целую стену ее квартиры. Люсиэль – эльфийка, помогавшая Мике с домашними делами, поставила перед ней тарелку с салатом из свежих овощей и стакан минеральной воды. Отец брезгливо скривился – о его кулинарных талантах ходило столько же легенд, сколь мало было известно о нем самом в обществе. Такой завтрак откровенно оскорблял Еухенио ди Альмейда.
    - Ты снова на диете. – Вынес он вердикт.
    - Я простая смертная. Это эльфы и ты всегда остаетесь прекрасны. Мне приходится совершенствоваться.
    - Глупости! – Еухенио вспомнил свою жену, чьими старания подобные мысли все же осели в обычно разумной головке его дочери. Антония была женщиной редкой красоты, да и сам он в молодости и сейчас ловил восхищенные женские взгляды. Мужчина в самом расцвете сил, со следами жизни и опыта на лице, в глазах и на сердце. Эльфы могли вечно оставаться прекрасны, люди брали другим. Микаэла по прихоти природы не была похожа на родителей, ее нельзя было назвать красивой по канонам людей или эльфов. Но что-то в ее глазах, в голосе, в манерах и поведении выткало из Мики женщину, которую Еухенио считал самой прекрасной на свете - она была его дочерью. – Что Джои?
    - Я его не видела, - спокойно сообщила наследница семьи ди Коррейа, тщательно пережевывая салат.
    - Это неудачное время для шуток, Мика.
    - А я не шучу. – Женщина отложила столовые приборы и отодвинула тарелку. Потом сделала пару глотков воды. – Джои уехал за каким-то новым препаратом, который даже я не смогла достать легально. Лея в лаборатории одна, но она не может заниматься и исследованиями, и аптекой. Диск с последними данными у меня.
    - Но он звонил, и сказал, что есть какие-то результаты! – Еухенио помолчал, размышляя. Тысячи сложных комбинаций складывались и распадались в его голове. – Жанна? Она беременна?
    - Нет. – Мика покачала головой. И продолжила, опережая вопрос, готовый вырваться у ее отца. – Но это совершенно ничего не значит. Просто это было неудачное время.
    Еухенио покачал головой. Ему нужны были результаты, а их не было. Это мешало все карты. Время сочилось песком из ран агонизирующего общества. На улицах стреляют, в лесу режут, эльфы потеряли страх, а люди совесть. Никому и нечего больше терять. Это война. Война, на которой не брали пленных.
    - Какого черта Джои пришлось уехать! Почему ты не обратилась к де Линку, как я говорил?! Он может достать любые химические составляющие.
    Игнорируя слова отца, Микаэла заговорила снова.
    - Однако… Однако некоторые отличия от всех прошлых случаев все же есть. Именно это натолкнуло Джои на мысль, что они близки к успеху. Но ему нужен новый препарат, чтобы доработать состав вакцины.
    - Тогда почему ты не связалась с Джейсоном? – Еухенио был строгим учителем, Микаэла – не подготовившейся к уроку ученицей.
    - Я уже говорила и скажу еще раз – мы в достаточном долгу перед де Линком, и я не хочу увеличивать его. Счастье, что он пока не начал расследовать – зачем нам потребовалось то оборудование.
    - С этими разработками чипов ему, поверь, не до нас. - Ди Альмейда поднялся. Все услышанное нужно обдумать, а думать он любил не на голодный желудок, но в доме его дочери опасность быть накормленным ему не грозила. – Держи меня в курсе всех дел. Если из-за твоего упрямства будет страдать проект, я снова возьмусь за него сам.
    Оставив холодные прикосновения этих слов, он уже собрался уйти, как вдруг вспомнил.
    - И прочитай статью «Луч тьмы в обличье света» на пятой странице. Там есть и твое имя.
    Микаэла взяла газету, брошенную им на стол. На первой странице красовалась огромная фотография Джейсона Валентайна де Линка. Она с ненавистью вонзила в нее столовый нож.

    Когда дверь за Паскуале закрылась, Мика удобнее устроилась на стуле, закидывая ногу на ногу, и развернула газету. В центре каждой страницы зияла дыра от ножа, и это делало утро молодой женщины немного счастливее.
    - Может уже пора прекращать этот детский сад? Выходи. Отец уехал. – Крикнула она в пустоту.
    - Ваш отец меня не любит. – Жалобно сообщил Рэйнар, появляясь из-за двери гостевой комнаты. В одних джинсах, взъерошенные волосы, огромные синяки под глазами, сонно смотрящими на жестокий мир, который разбудил его так рано – в восемь часов утра. Идеальная фотография для желтой прессы – порочная юность. Он был красив, как никогда. Скептически оглядев его, Микаэла самым своим сладким голосом осведомилась:
    - И ты себя называешь звездой?
    Спорить со своим продюсером по утрам он уже зарекался, но вчерашний вечер очень многое изменил в их отношениях. Так он наивно полагал.
    - Нет, это вы называете меня звездой, госпожа Микаэла.
    На минуту Микаэла даже потеряла дар речи и отложила газету, услышав такую наглость. Она обратила свой взор на эльфа, собираясь, наконец, разобраться с тем, что увидела вчера в старом эльфийском культурном центре, но спасение пришло оттуда, откуда его не ждали. Зазвонил телефон. Проклиная изобретателя этого аппарата, Мика открыла крышку.
    - Да. Натали? Что-то срочное? - На пару минут она замолчала, видимо, слушая рассказ своей помощницы. – Экаред? Сама Суль попросила…? Хорошо, я буду меньше, чем через час, нам нужно еще кое-что обсудить перед этой встречей.
    Губ молодой женщины посмела коснуться задумчивая улыбка, они обе еще не знали – им суждено встретиться вновь не скоро.
    - Похоже, что твоя oide** спасла тебя в очередной раз. – Мика бросила газету на стол, встала и направилась к своей спальне. - Убирайся, я сердита на тебя и не хочу пока видеть, поговорим потом.
    Уже из-за двери донеслись последние указания:
    - И поешь. Люси тебя накормит.
    - Да, мой генерал!
    - Ты что-то сказал?
    - Нет-нет, я уже ем и исчезаю. – Рэйнар подмигнул эльфийке, принесшей еду, та рассмеялась. Она тоже пала жертвой его обаяния, как и тысячи и сотни тысяч других женских сердец.
    Допивая кофе, Рэйн бросил мимолетный взгляд на статью в газете, так и не прочитанной Микаэлой. Зацепившись за пару знакомых имен, он быстро прочитал заметку. Она была короткой, но в нее успели вложить столько яда, что захлебнулась бы самая опасная гадюка. Брезгливо тронув бумагу пальцами, Рэйнар нашел на последней странице название издательства и имя владельца газеты. Герхарт Майль.
    Молодой очаровательный эльф, которого знали миллионы, исчез. Из карих глаз глянула тьма, четко очерченные губы идеальной формы испортила усмешка, тонкие пальцы, знавшие только гитарные струны и перо, сжались в кулаки. Недопитый кофе растекался по стеклянной крышке стола – так сильно Рэйн ударил по несчастной газете, уже подвергшейся сегодня убийству с применением столового ножа.

* досл. Домашний очаг (порт.)
** Учительница, наставница (эльф.)