"Темная" проза, Созданная рукой Ллиэн... Опции

[Ллиэн]

На свой страх и риск выкладываю свою прозу...    Буду рада комментариям и критике.

Я живу...

Сначала я жила мыслью, что ты скоро придешь.
Потом я жила уверенностью, что ты вот-вот приедешь.
Потом я жила надеждой, что я еще тебя увижу.
Когда я поняла, что моя надежда не отправдается, я стала жить воспоминаниями.
Но моих воспоминаний оказалось слишком мало.
Тогда я стала жить болью, выплескивая ее в стихи.
Но оказалось, что боль затихает со временем, а вдохновение - вещь более чем непостоянная.
Теперь я живу всем, что способно заполнить пустоту внутри меня.
Я живу школой, учебой, курсами, подготовкой к экзаменам - потому что все это заставляет меня сконцентрироваться и в то же время отнимает невероятно много сил.
Я живу друзьями и подругами, котореы прекрасно понимают мою ситуацию и настойчиво, но очень осторожно стараются привить мне интерес к жизни, показать, что жизнь прекрасна даже без тебя... Они зовут меня гулять, таскают в кино, по выставкам, музеям... в общем, не дают мне зачахнуть, за что я им бесконечно благодарна. Не помню, говорила ли я им об этом... Впрочем, думаю, они сами все знают.
Одним словом, я живу так, чтобы хоть чем-то забить голову - начиная от основных понятий о праве и заканчивая мыслями о том, что 25 мая выйдет третья часть "Пиратов Карибского моря" - значит, мы с подругами успеем сходить на нее еще до экзаменов.
Только на самом деле все обстоит не так гладко...
Далее по Тютчеву:

Но меркнет день - настала ночь;
Пришла - и с мира рокового
Ткань благодатную покрова,
Сорвав, отбрасывает прочь...
И бездна нам обнажена
С своими страхами и мглами,
И нет преград меж ней и нами -
Вот отчего нам ночь страшна!

Я где-то вычитала, что ночью все эмоции и чувства обостряются. Это действительно так. Ночью, когда на меня нападет бессонница (а это случается каждый день), те мысли, что я уопрно гоню от себя днем, возвращаются с удвоенной силой.
Я вижу твое лицо. Слышу твой голос. Это больно. Чтобы заглушить тебя, я беру плейер... только он не помогает, потому что в каждой песне - ты...
Включаю "Арию":

Я вернусь к тебе дождем,
Утренней метелью за окном,
Серебро горстями брошу я к ногам твоим.
Я вернусь к тебе грозой,
Радугой воскресну над землей...

Перепрыгиваю на "Nightwish":

Tell me why
Why must I bare this cross
So heavy for my soul?

Лучше уж "Rammstein".

Ohne dich kann ich nicht sein,
Ohne dich...

Нет. Пусть будет "Evanescence":

Catch me as I fall
Say you're here and it's all over now.
Speaking to the atmosphere
No one's here and I fall into myself...

К черту плейер! Стягиваю наушники, тихо включаю лампу и открываю сборник Высоцкого "Нерв".
И тут же натыкаюсь глазами на такие строчки:

Если где-то в чужой незнакомой ночи
ты споткнулся и ходишь по краю,
не таись, не молчи, до меня докричи -
я твой голос услышу, узнаю.

Зачем-то дочитываю всю песню до конца, потом аккуратно откладываю Высоцкого в сторону, беру ручку, чистый лист бумаги и начинаю покрывать его своими каракулями, которыми, как шутят мои подруги, "можно во время войны писать шифровки - все равно никто ничего не поймет".
Вольный полет мысли. Боль и эмоции в чистейшем виде.
Исписав где-то два листа, я перечитываю ЭТО, затем достаю из-под кровати спички, железную миску и поджигаю написанное.
Когда бумага окончательно дотлеет и дно миски усеют сероватые хлопья пепла, я спрячу ее обратно, открою форточку - за ночь все выветрится - лягу в постель и мгновенно усну.
Завтра все повторится сначала.
По буддизму это колесо Сансары - бесконечная жизнь.
И я живу.
Я очень стараюсь жить.
Честно.

[Ллиэн]

Это из нашей прозаической дуэли с Домком... Интересно, она все-таки состоится или погибнет в зародыше? *вздох* Оцените, а то Домка пока не видать, а мне ж обидно, я писала, старалась...

Не смотреть в глаза

В наших глазах - крики "Вперед!",
В наших глазах - окрики: "Стой!",
В наших глазах - рождение дня
И смерть огня...
"Кино"

Путь до ада не слишком длинный.
Вращающиеся прозрачные двери, так и норовящие вырваться из рук и ударить тебя.
Две длинные очереди, тянущиеся от этих самых дверей до стеклянных окошек, где выдают заветные кусочки плотной бумаги для усмирения стоящих в пяти шагах железных чудовищ.
Соседняя очередь всегда движется быстрее. Люди раздраженно заглядывают вперед, как будто это может ускорить работу сидящих за стеклянной стеной женщин.
Сквозь железное чудовище я прохожу с опаской: когда-то в детстве у меня не получилось его усмирить, и оно больно ударило меня своими лапами. С тех пор в моей душе поселился бессознательный страх.
Стремительно бегущая вниз лестница: грязные коричневые ступени с полустершейся желтой полосой и черные перила, которые почему-то все время едут быстрее ступеней.
Это - последняя часть чистилища. Дальше начинается сам ад.
Я вхожу в него в одной-единственной пульсирующей в голове мыслью: "Не смотреть в глаза..."
Ад не страшен своим душным, спертым воздухом. Ад не страшен своим тусклым светом желтых ламп - жалких пародий на солнце. Ад не страшен своими монстрами, снующими туда-сюда с жутким лязгом.
Ад страшен своими демонами, потому что демоны ада - это обычные люди, потервяшие человеческий облик. Люди, которые демонстрируют в аду все самое плохое, что в них есть: равнодушие - безразлично проходя мимо просящих милостыню, жестокость и эгоизм - отталкивая друг друга от входов в нутро перевозящих их железных монстров, злобу - разрисовывая стены ада...
Я очень стараюсь не смотреть демонам в глаза. Не потому, что вон те три демона в обличье высоких молодых людей (каждый с бутылкой пива в руке) могут начать ко мне приставать, если наши взгляды пересекутся. Не потому, что не собираюсь уступать насиженное местечко на скамейке женщине с тяжелой сумкой... Нет, просто глаза - это зеркало души. Но у демонов нет души, поэтому их глаза пусты и безжизненны. А я не хочу видеть злобу, равнодушие, безжизненность вокруг себя... Мне вполне достаточно того, что я прекрасно знаю об их существовании.
Громкий рев из темного тоннеля возвещает, что очередной грязно-бирюзовый монстр готов принять в себя столько демонов, сколько способно вместить его нутро, и доставить их на нужное место. Я нехотя поднимаюсь и иду к длинной очереди, выстроившейся слева от распахнутой пасти. Кто-то отталкивает меня, кто-то втискивается в очередь передо мной... Я оказываюсь в самом конце.
Кажется, что толпа, вываливающаяся наружу, никогда не закончится... Им в глаза я тоже не смотрю.
Наконец поток стоящих передо мной демонов, толкаясь и переругиваясь, устремляется внутрь... Я шагаю вперед последней... и внезапно мое тело пронзает сильная боль. Одна нога здесь, другая там... В буквальном смысле.
Зажало. Меня зажало в пасти монстра. Страшно... Мои глаза лихорадочно шарят по безразличным лицам, но я знаю: мне никто не поможет. Каждый сам за себя. Это мои проблемы, что я позволила себе попасть в такую ситуацию...
Неожиданно передо мной мелькает чья-то сильная рука... Рука разводит челюсти и, с трудом удерживая их, помогает мне протиснуться внутрь. Я вскидываю глаза, чтобы хоть улыбкой поблагодарить обладателя руки, но он поспешно отворачивается, и я вижу только обтянутую черной кожей спину и длинные волосы цвета вороньего крыла... Может, оно и к лучшему.

...Пора выходить. Я стою напротив дверей и задумчиво смотрю на свое блеклое отражение.
Сзади происходит какое-то движение... Чье-то лицо появляется в стекле над моим. Я машинально перевожу взгляд...
Глаза. Живые серые глаза. Глаза не демона. Глаза человека. Глаза моего спасителя. Я улыбаюсь этим глазам - и вижу в стекле ответную улыбку.
Из метро мы выходим вместе.