ЛМ-архив-Пролог: Casus belli Опции

[Vox populi]

Казус белли [латин. casus belli] – повод для объявления войны;

25 день месяца Хартунг. 683 год.
Южная Вахенна.

          Ночь укутала эти равнины, словно оделяло, над овражками и ручейками плыл густой туман. Ни огонька, только впереди вечным маяком возвышалась исполинская гора. Кони летели по дороге, и копыта отбивали привычный марш. Его спутники словно бы дремали в седлах, но на самом деле просто у них не было слов.
          Этот путь он проделывает последний раз, понял Янош. Чтобы не случилось, в Мондрог он больше не вернется. Лишком сильна память и горька утрата. Человек может пройти через многое, но и соломинка ломает хребет верблюда. А он устал терять.
          Златогривый замер на пригорке, вдыхая морозный воздух. Все – они уже близко. Впереди белели стены монастыря. Король жестом приказа своим спутникам оставаться на месте. Разговор, ожидавший его, был слишком личным, чтобы кто-то мог услышать его.
          Мондрог был самым старым монастырем в этих краях. Говорят, его основали еще во времена старой Империи, когда Благая Весть только начала распространяться по земле. Как знать, может, в нем побывал и кто-то из Его учеников – предания молчали на этот счет.
          Молчаливый монах указал ему на дверь кельи. Янош толкнул дверь и вошел. Он вспомнил, как еще ребенком первый раз появился здесь, что чувствовал при этом и как каждый раз, возвращаясь, вспоминал слова настоятеля. Отныне, все будет иначе.
          - Отче, – король опустился на колени перед умирающим.
          Закрытые веки вздрогнули и раскрылись.
          - Сын мой. – Феоктист смотрел ясно, чуть улыбаясь. – Ты здесь…
          - По вашему зову. – Янош кивнул. – Как и всегда.
          - Многое надо сказать, но времени мало, – монах попытался приподняться, но затем вновь обессилено опустился на кровать. – Я помню, как первый раз увидел тебя и сразу понял, что ты достигнешь многого. Все сбылось, Янош, все сбылось.
          - Ваши молитвами, – король тоже улыбнулся.
          - Народ ждал такого, как ты, – продолжил старец. – И они любят тебя. И ты не можешь их подвести, Янош. Но я тебе больше не смогу помочь советом, так что выслушай напутствие.
          В свете свечей морщины на лице Феоктиста казались глубже, а в глубине небесно-синих глаз отражались огоньки.
          - Грядут тяжелые времена, – голос старого монаха как будто изменился, теперь он говорил ровно и трагично. – Валентополь пал, похоронив под рухнувшими стенами остатки старой Империи, и теперь умары грабят и разоряют земли Весперы. Из каких краев явилась эта напасть? Уж не знаю, близок ли час страшного суда, но племена земные собираются на брань. Церкви горят, а жен и детей уводят в полон, Янош. Ты их щит и меч, помни о своем долге.
          - Никогда о нем не забывал.
          - Да, поэтому ты и стал королем. Народ за тебя, но есть и те из близких тебе людей, кто замышляет недоброе…
          - Вы что-то знаете, отче? – внимательно спросил Янош.
          - Нет, только предполагаю. Собака лает, а ветер носит. Не верь сплетням, но помни, что и среди Его учеников нашелся один сомневавшийся, один отрекшийся и один предавший.
          - И об этом я помню. Но мои враги скорее предпочитают сталь, а не серебро – они попытаются вновь убить меня.
          - Я слышал, ты ведешь переговоры с Урби? Дело явное. Империя не нападет, пока Викарий не провозгласит новый Крестовый поход. Сколько же раз вы разбивали их, а им все мало? Верно, грешно воевать меж собою, когда настоящий враг у ворот.
          - Сунутся – снова получат – твердо сказал король. – Впрочем, Йоахимм не решится… а вот другие… у императора подрастает сын, говорят, совсем другой человек. Но и с ним мы справимся, если что.
          - Все же я, пред лицом смерти, надеюсь, что вы объединитесь. Твой главный враг не Империя, а умары.
          Старик закашлялся, Янош смотрел на горящие свечи. Ему будет недоставать Феоктиста. Он был соратником его отца, прежде чем понял, что его призвание не война, а келья. Но и здесь он был незаменимым советчиком и другом. Но время безжалостно и неумолимо. Каждому человеку отмерен свой срок.
          - Я недавно читал старые хроники, – после минуты молчания промолвил монах. - Все повторяется, Янош, все повторяется. Идет ветер к югу, и переходит к северу, кружится, кружится на ходу своем, и возвращается ветер на круги свои. Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было… Ты, конечно, знаешь, что первым императором был Зигмунд. Но нет у него ни могилы, ни гробницы в земле Весперы. Летопись говорит, что когда император понял, что умирает, он решил отправиться на Ориент, прежде чем смерть настигнет его. Жаль, что я поздно прочитал об этом, иначе последовал бы его примеру. Может быть к концу всех дней император тоже вернется?
          Феоктист тихо рассмеялся.
          - Не слушай старческий бред. Нам никто не поможет, кроме Всемилостивого и нас самих.
          Свечи гасли, тающий воск капал на подсвечники, а король до утра держал руку старого монаха, пока тот не оставил этот мир.

[Беатея Фордоти]

7-ой день месяца Шляйдинг. 682 год. Талвисса. Герцогство Эсвиолата.


Когда привычная суета замка Фордоти стихла, и кружек «благородных девиц» вокруг Теи растворился, как и не было, девушка облегченно вздохнула, слегка коснувшись  уголка губ пальцем. Вот так всегда после очередного собрания у Теи от напряженной улыбки сводило лицо, и  она не могла иначе. Все эти девицы ей страшно не нравились и парой даже раздражали, но только так она могла поддерживать статус и вникать о все сплетни большого мира.
Тея окинула взором комнату, в свете свечей она показалась ей самым укромным и тихим местом на земле, но ровно на столько же ее охватывало чувство отягощающей тесноты и жажда большего – свободы. Это чувство не давало девушке спокойно существовать уже долгое время, и причина была отнюдь не в комнате.
Какое-то время спустя, хохот «подружек» в коридорах замка смолк, и в комнату вернулась Беатриче, которая видимо уже успела спровадить гостей.
- Опять?! Тея, что с тобой? Дырку в стенке все равно не проглядишь! - Беатриче села рядом с кузиной. - Все разошлись... Расскажи, что тебя тревожит. 
- Мне скучно - все так же смотря в одну точку ответила девушка, затем, повернувшись к кузине, лучезарно улыбнулась - Что бы такое придумать в очередной раз? Ты ведь мне поможешь?
- Ты еще спрашиваешь?! - всплеснула руками Беатриче. – Конечно, помогу! И по твоему хитрому взгляду вижу, что тебе пришла на ум какая-то каверза.
Она  весело насмеялась, что-то в ее смехе для Теи было облегчающее. Она могла довериться кузине, но в чем-то даже Беатрис не могла ее поддержать.
Будь она проклята, фамильная честь – подумала Тея, стараясь выглядеть так словно для нее это все тоже забавно
- Да, но мне всего этого мало – вдруг девушка снова поникла, и по ее голосу  казалось, что она чем-то не довольна. Она задумалась - Я хочу поссорить две семьи: Сивард и Банко, и начать с этих пустышек их дочерей: Лизабетты и Лальдомины
- Я тоже не люблю этих зануд. Только и знают, что денежки отцов тратить на всякие наряды безвкусные, - Беатриче сморщила нос.- Знаешь, я придумала. Давай напишем им письма, якобы от поклонника и пригласим обеих в одно и тоже место в один и тот же час. И припишем в конце " стерегись Лальдомина или соответственно Лизабетты " 
Тея усмехнулась, и в ее глазах показались дьявольские огоньки, для нее это была не просто игра, а что-то большее
- Нет, это слишком просто. Поссорятся только Лальдомина и Лизабетта, но чтобы поссорить дома нужно что-то большее - девушка подперла рукой подбородок, глядя на пламя свечи. -  У Банко есть старший сын Францыск, он обручен с младшей из Гелардов, но дело в том, что по рассказам Лизабетта в его вкусе. Если свести их и надоумить сбежать, то упрочнение связей Банко рухнет, а Сивард лишится единственной дочери, вот тогда то семьи и начнут грызть друг друга выясняя кто же виноват - Тея перевела свой взгляд на Беатриче ожидая ее реакции. Та прищурилась.
- Знаешь, я читала о таком в одной старой новелле... - Беатриче покусывала губку, как всегда, когда о чем-то размышляла.- Так вот, там один человек задумал погубить своего друга и написал письмо его возлюбленной, с предложением о побеге. А своему другу такое же письмо и тоже про побег. Когда друг и возлюбленная встретились, им ничего не оставалось как бежать. Сейчас мы можем провернуть такую же историю. Ты ведь знаешь, я умею подделывать почерк.
Тея тепло посмотрела на кузину, она не знала, зачем это нужно Беатриче, но знала, зачем это нужно ей
- Это очень кстати, сестрица - улыбнулась Тея - но для начала их нужно познакомить.
- Ну, это просто, - сказала Беатриче. - Я знаю Лизабетту, как впрочем и ты ее знаешь, и поэтому нам не составит особого труда вытащить ее в город. Скажем, посмотреть шелка из Умарливы. А кто-нибудь из наших братиков приведет туда Францыска. Столкнутся нос к носу и познакомятся, никуда не денутся.
Тея улыбнулась
- Да на это только Франческо пойдет – она подумала, что предложить брату взамен на помощь, зная, что тот обязательно попросит что-либо в замен.
Вечер плавно перетек в ночь. Бетриче явно продолжала что-то оживленно рассказывать, но Тея уже обдумывал все исходные их плана. Ее взгляд плавно проскользнул по лицу кузины, и девушка зевнула
- Время позднее. Доброй ночи, сестрица. – она резко встала и направилась в свою комнату.
В темноте коридора замка Тея остановилась, вглядываясь в пустоту и вдаль, откуда она пришла, там, в конце все еще горел свет. Коридор был абсолютно ровный, без ответвлений, и девушка глубоко вздохнула. Так ей представлялся ее жизненный путь: ровный и без ответвлений, он уходил в глубь ее будущего и будущего ее детей, все такой же ровный, и это печалило ее. Но Тея давно смерилась и не питала лишних надежд о любви и о счастливой семейной жизни. Эти глупые сказки были не для нее, ими могли грезить эти бездарные сплетницы и быть может даже умница Беатриче, но Тея была достаточно расчетлива и холоднокровна, чтобы не знать, что ее бедующее принадлежит роду Фордоти, но ни как не ей самой. Именно поэтому она спешила прожить жизнь полную ощущений за короткий отпущенный ей срок ее девичества, стараясь не упустить  ничего.
Свет вдалеке потускнел и Тея поняла, что Беатриче погасила все свечи кроме одной, тогда девушка развернулась и возобновила путь к комнате оставляя позади тот самый бесконечно ровный коридор, сворачивать все равно было некуда.


Сообщение отредактировал Джас - 13.02.2008, 23:32