Гаринтас. Песни трех морей Опции

[Всадник]

Регенрейх

Флаг, герб, гимн

Флаг Регенрейха – двухцветное сине-черное полотнище (синяя полоса сверху, черная снизу)
Герб Регенрейха, он же герб Энгельштернов – синие капли дождя на черном фоне, в центре щита – на одном уровне два белых горизонтально направленных крыла, между ними звезда.
Гимн Регенрейха – торжественный марш "Доблесть вознесет нас к небесам"

Государство – Регенрейх, иначе - Священная Империя Регена, Реген, Регенланд.
Титул правителя – Император или Императрица Регенрейха.
Народ – регенцы или регенрейхцы
Денежная единица – крона, более мелкая – марка. Относятся как 1/10.

Землеописание

Государство Регенрейх занимает всю площадь небольшого материка (размером примерно с Австралию), лежащего в северном полушарии этого мира, в умеренных широтах. Формой этот материк близок к половинке круга, выпуклая часть которого направлена на юг. Островов поблизости нет, остальные материки тоже находятся на отдалении. Географически этот континент делится на четыре части: горную, равнинную, лесистую и тундровую.

Горная часть:
Все южное побережье опоясывают горы Сенкрехт, образующие громадную цепь, тянущуюся с запада на восток почти без разрыва. Только в одном месте эти почти отвесные горы расступаются, пропуская реку Гроссштром, которая впадает в океан. Некоторые из вершин Сенкрехта покрыты вековыми ледянками, есть несколько активных вулканов. Со склонов на север течет множество рек, и лишь Гроссштром поворачивает на юг. Множество водопадов и горных озер. Хотя со стороны моря эти горы выглядят как вертикальная стена, со стороны земли они пологие и покрыты хвойными лесами. В горах есть города и деревни, но значительно меньше, чем на равнинной части. Основные города - Флюссмюнднунг (главный порт Империи), Штальхарт (центр металлургической промышленности).

Равнинная часть:

Самая большая. Бесконечные луга, небольшие леса, множество рек и невысоких холмов. Летом довольно жарко, зимой выпадает снег, небольшие реки замерзают. Множество городов и деревень. Основные города - Химмельсфельд, Адлерхорст, Бёренхёхле, Хирштрёнке, Айхенхайн, Вассерфалл.

Лесная часть:

Обширные хвойные и лиственные леса, низкие, очень старые горы (навроде Уральских). Множество болот в низинах. Снег в этих краях лежит очень долго. Городов и других населенных пунктов нет. Основные города - Кифервальд, Троербирке, Шпетхербст.

Тундровая часть:

Почти безлесное пространство, покрытое лишайниками, кустарником и мхом. Вечная мерзлота. Реки, впадающие в северное море, образуют обширные дельты со множеством островов. Отдельные деревеньки рыбаков – крупных поселений в этой части нет. Навигация по северному морю затруднена из-за плавучих льдов и почти постоянных штормов. Основные города - Фишердорф, Шнеекрайс.

Фауна и флора близка к европейской за немногими исключениями. В частности, в Регенрейхе растет много трав, обладающих исключительными целебными свойствами, а на крайнем севере обитают гигантские белые медведи, где-то в 2-3 раза крупнее обычных.

История

История этой страны насчитывает примерно тысячу лет – с тех пор как предки нынешних регенцев переселились сюда со своей прошлой родины. Время стерло из памяти народа ту причину, по которой они оказались здесь. Они высадились в устье реки Гроссштром и затем двинулись по ней на север, поражаясь богатству этой новой для них земли. До них людей здесь не было, поэтому они стали первыми, кто завладел ею. Они построили множество городов, расселившись по всем уголкам этого края. Какое-то разделение на аристократию и простонародье у них уже существовало, поэтому вся власть очень быстро оказалась в руках могущественных семей, владеющих огромными массивами земли. (Дворянство в Регенрейхе называется риттерами). За веками становления последовали века кровавых междоусобных войн, пока в итоге не сложилось две коалиции, противостоявшие друг другу. Грандиозная битва у местечка Блутбайнфельд завершилась победой рода Энгельштерн, а противостоящий ему род Фламмехёлле был уничтожен полностью – включая женщин и детей. Расправа с проигравшими была жестокой, но теперь государство стало единым – Зигмунд "Разрубающий железо" Энгельштерн стал Императором, государство стало называться Регенрейхом, а столицей стала вотчина Энгельштернов – город Химмельсфельд. Следующий этап истории приходится на момент, когда в Регенрейх стали приплывать чужеземцы. Изнеженные и развращенные Императоры ничего не могли поделать с сепаратизмом отдельных дворянских родов, которые, принимая помощь чужеземцев, отказывались подчиняться верховной власти. К тому же все большее могущество набирали простолюдины, сумевшие разбогатеть и получить определенные преимущества. Все изменилось, когда первым министром Императора стал риттер Роберт Граудроссель, который провел ряд радикальных реформ. Прежде всего, все иностранцы раз и навсегда были изгнаны из страны, им было запрещено находится в Регенрейхе везде, кроме торгового порта Флюссмюнднунг. Затем, Граудроссель создал отдельный от риттеров класс – динеров, чиновников на государственной службе, доступ в который был доступен за выплату некоторой денежной суммы. Были ограничены некоторые привилегии риттеров, а Император и вовсе был отстранен от государственных дел, став марионеткой в руках Первого министра. Следующим за Граудросселем Первым Министром стал его ученик из динеров – Николас Бинензюхтер, женившийся на единственной наследнице богатого рода Винтергау и получивший в качестве признания своих заслуг звание риттера (риттерами, впрочем, не признаваемое). Ему в этой должности наследовал уже его сын Франц-Клаус. Правление обоих Винтергау прошло под непрекращающуюся вереницу восстаний риттеров и прочих недовольных – отец и сын довольно жестко подавляли любое сопротивление их власти.

Общество

Население в Регенрейхе разделено на несколько неравномерных групп:

1) Простолюдины – изначально крестьяне и горожане-бюргеры. Регенрейх – аграрная страна, кроме того имеется множество городов, центров ремесел. Крестьяне платят аренду за пользование землей, которая принадлежит риттерам – долей урожая или фиксированной суммой, везде по разному. Уже из этой суммы риттеры платят налоги в казну, а остатки оставляют себе. Горожане, занимающиеся ремеслами и торговлей, платят налоги прямо в казну.

2) Динеры – ныне многочисленный класс, чиновники на гослужбе. Чтобы стать таковым необходимо купить патент, риттеры покупающие патент, теряют свое дворянское звание, но могут заниматься гослужбой и торговлей. Динеры собирают налоги, осуществляют охрану правопорядка в городах, муниципальная власть тоже в их руках – вся городская администрация состоит из динеров. Также они служат в Имперских канцеляриях.

3) Риттеры – дворянство. Каждая семья риттеров владеет определенным куском земли, который она сдает в аренду крестьянам выращивающим урожай. Между риттерами не существует никаких вассальных отношений, они равны между собой и подчиняются только Императору, хотя, конечно, есть риттеры у которых земли больше, чем у других и они за счет этого более богаты. У риттеров множество прав и обязанностей – хотя в последнее время часть их привилегий была отменена. Существует многотомный Кодекс Риттеров в котором изложены все правила поведения и запреты, считается, что каждый риттер должен знать этот кодекс наизусть. Ну, если вкратце – риттеры должны блюсти свою честь, уважать старших, защищать детей, женщин и слабых и прочее. Риттерам запрещено покупать и перепродавать, брать и давать деньги в долг, они могут заниматься только определенными занятиями – военной службой, творчеством и наукой, преподаванием. Только риттеры осуществляют правосудие от имени Императора, равно как и религиозные церемонии и ритуалы.

В последнее время сложилась такая ситуация – старшие дети наследуют родителям, младшие дети отказываются от звания риттера, и отправляются зарабатывать деньги всеми возможными способами. Это отчасти стало причиной тому, что регенцев много в других государствах.

Флот и армия

До недавнего времени армия и вообще военная служба была сугубо риттерским делом. Ритеры, подчиняясь приказу Императора, собирали крестьянское ополчение в своих землях, и вместе с ним являлись на поле боя. Однако, со временем все изменилось – ополчение было заменено постоянным динерским войском, риттеры же стали сугубо кавалерийскими войсками.

Следует заметить, что у Регенрейха никогда не было настоящего противника, и основная задача, которую приходилось выполнять войскам – это подавление восстаний плохо вооруженных крестьян.

Совсем иное дело – наемники, те, кто отправился на кораблях в другие страны, чтобы воевать там за чужие деньги – и таких было очень много – как и простолюдинов, сорвавшихся с места в поисках приключений, так и малоимущих риттеров, которые искали средства, чтобы обеспечивать себя.

Как такового военного флота у Регенрейха нет, есть лишь корабли патрулирующие морские границы, но почти все торговые корабли очень хорошо вооружены.

Быт

Имена регенцев состоят из четырех частей плюс фамилия, как, например, Эльза-Александра-Ульрика-Каролина Энгельштерн, но в быту употребляются только одно или два из них.

Главой семьи считается мужчина, но у женщин почти такие же права, в целом ситуация гораздо либеральнее, чем в аналогичное время в Европе, однако не переходит грани разумного.

В Регенрейхе проживает примерно 20 миллионов человек, около 90% которых – крестьяне, 9% - горожане и оставшийся процент делят риттеры и динеры, два привилегированных класса. Таким образом, Регенрейх преимущественно аграрная страна. Это во многом определяет нравы и быт ее народа.

Повседневная жизнь большинства людей в Регенрейхе довольно скучна – зимой они чинят все, что сломалось за лето, весной и летом – растят урожай, но вот осенью, когда наступает время уборки урожая и проходит большинство местных праздников, все меняется, впрочем, ненадолго – последние праздники проходят, когда наступают холода и выпадает снег, проходит последний день года в Самую Длинную Ночь, и все опять идет по кругу.

В городах жизнь поразнообразнее, в частности, праздников больше – в крупных городах ежегодно в установленные дни проходят торжественные поминания героев-хранителей. Эти религиозные церемонии очень красочны и по-своему величественны. В столице их проводит лично Императрица.

Динеры и риттеры, особенно те из них, которые богаты, имеют доступ к самому разнообразному времяпровождению.

Регенцы – трудолюбивый народ, лень и праздность у них не в части. Жителями других стран отмечается их скрупулезность, внимательность, дотошность, основательность, но вместе с тем неторопливость.

Кухня – страна довольно северная, что, конечно же, наложило отпечаток. Преимущественная зерновая культура – ячмень, пшеница, рожь. Животноводческая – свиньи и коровы. Выращивается капуста, но картофеля и томатов в Регенрейхе нет. Виноград и цитрусовые распространены в южных областях, но в меньшем количестве. Собираются грибы и дикорастущие ягоды, мед, орехи.

Соответственно – пиво, колбасы, молочные продукты.

Магия и легенды

Как таковой магии в Регенрейхе нет, если не считать за таковую необычную эффективность лекарственных растений произрастающих в этой стране и наличие нескольких сотен "Шкатулок шепота" ("Флюстерншатулле"),  происхождение которых загадочно, и относится к дорегенскому периоду. Действие "Шкатулок шепота" таково – стоит двум людям положить руки на камни, закрепленные в шкатулке и мысленно представить друг друга, они получат возможность мысленно разговаривать между собой, но недолго – камни словно бы нагреваются и держать на них руки не представляется возможным, однако ожогов после этого не остается. Все зависит от силы воли, как долго двое людей смогут терпеть боль. Стандартный сеанс связи длится около трех минут, после этого шкатулка только через день сможет заработать. Раньше большинство шкатулок находилось в собственности риттеров, теперь же они в большинстве своем перекочевали в закрома государства.

Легенды Регенрейха тесно связанна с верой в то, что после смерти все люди остаются на земле, обретая новое качество – хорошие становятся хранителями семей или целых земель, а плохие обращаются в зловредных призраков. Среди суеверных крестьян ходят легенды от Диком Гоне, которым предводительствует по разным версиям – Виганд Фламмехёлле, или (особенно в последнее время) Роберт Граудроссель. Особенно суеверны жители малонаселенных лесных и северных районов, где осенью и весной лежит густой туман, и часто происходят странные вещи. Однако какого бы то реального подтверждения всему этому нет.

Культура

В Регенрейхе развитая культура, имеющая множество своеобразных черт.

Искусство:
В Регенрейхе ценят все величественное. Особенно развита скульптура и архитектура – улицы городов украшает множество памятников, везде стоят громадные храмы и дворцы. Живописи в этом государстве, как таковой нет. Из музыки регенцы предпочитают марши и оперу, театра как такового у них нет. Стихотворчество у них появилось в сочинении громадных торжественных од, прославляющих героические поступки людей в древности.

В последнее время многое увлеклись заграничным искусством, и даже пытаются чему-то подражать, но официальные власти эти попытки не одобряют.

Религия:
Регенская религия не знает понятия единого бога или множества божеств. Их вера подразумевает существование некой единой силы, которая властвует и направляет все в этом мире. Задача человека – понять, что от него требуется и следовать по заданному пути. Эта сила не имеет темных и светлых сторон, так как в жизни есть место и плохому и хорошему. Регенцы поклоняются своим предкам – относясь к ним со всем возможным уважением. Считается, что умершие становятся хранителями семей своих потомков, а те, кто особо отличился при жизни – хранителями вообще всей страны. Религиозные церемонии осуществляются под руководством риттеров, а наиболее важные их них осуществляет сам Император.

Наука:
Регенцы – великие изобретатели и прагматики. Они изобрели и применяют в повседневной жизни множество мелких открытий. У них необычайно развита механизация – всяческие хитрые механизмы от насосов до часов имеются даже в самых дальних деревнях. Дороги между крупнейшими городами вымощены камнем, что облегчает передвижение, а динеры следят за их сохранностью. Регенрейх никогда не знал эпохи упадка, поэтому никакие из древних знаний не были утеряны, а лишь еще больше усовершенствовались.

Особо надо отметить достижения в пороховом деле – регенцы – отличные артиллеристы, и по общемировым меркам – у них превосходный порох и пушки.

Столица

Столица Регенрейха – Химмельсфельд построена в том месте, где Гроссштром, текущий с гор, поворачивает на юг. Прекрасный и большой город стоит на двух берегах реки, его исторический центр – ратуша и главная площадь располагаются на холме, вокруг которого поворачивает река, а Императорский дворец и здание Имперского Собрания стоят на противоположном берегу. Выше по течению реки находится старый дворец Энгельштернов, одна из башень которого сейчас занята под тюрьму. Главная площадь также называемая площадью Императора Зигмунда вместе с несколькими прилегающими улицами образует Альтштадт, старый город, который некоторое время назад был окружен стеной, сторожевыми башнями, в каждой из которых были ворота, но ныне стена разобрана – и остались только башни. Через реку перекинут каменный мост, также носящий имя Зигмунда.

В отличие от Альтштадта, Нойештадт построен относительно недавно, около 150 лет назад и продолжает отстраиваться. Наиболее важные "достопримечательности" – Императорский дворец, здание Имперского Собрания, Храм Доблести (главный храм Империи), Старый и Новый парки, Площадь Славы (с громадным фонтаном) и Аллея Памяти (вдоль нее стоят статуи всех Императоров).

Остальная часть города не столь интересна, хотя и красочна. В столице множество дворцов, на всех главных улицах есть памятники и фонтаны. Город постоянно развивается, отстраиваясь все больше и больше.

[Всадник]

Регенрейх. Химмельсфельд.
Месяц тому назад.

        Величественное здание рейхсканцелярии тонуло в вечерних сумерках, только свет стоявших вдали фонарей и горящих в здании окон рассевал мрак, кроны высоких дубов и кленов шелестели под порывами по-осеннему холодного ветра, чуть моросил мелкий противный дождь. К стальной кованой решетке с изящным узором – гербом Регенрейха, цокая копытами по мощенной камнем мостовой, подъехал экипаж. Дверца открылась, выпуская закутанного с ног до головы мужчину с массивным черным портфелем в руках. Он вздрогнул от налетевшего на него ледяного порыва, закидавшего его желтыми увядшими листьями и чуть не стащившего с него плащ. Схватившись рукой в кожаной перчатке за перила, он поднялся по небольшой лесенке, которая вела к резной дубовой двери.
        Оставив намокшую верхнюю одежду в руках слуги, этот человек оглядел себя в висевшем в холле большом зеркале, поправил свой фрак, провел ладонью по аккуратной прическе, и быстрым шагом прошел по мраморной лестнице, ведущей на второй этаж, где располагались все учреждения.
        Тяжелые двери хлопнули, пропуская в помещение министеркабинетта рейхсканцлера Франца-Клауса Винтергау.
        - Господа, прошу меня извинить, я опоздал, – он оглядел собравшихся. Все здесь – одутловатое усталое лицо братца, тройка надувшихся от спеси Шварцклюфтов, скучающий Дайзенхюттен, наоборот веселый Затральзунд, задумчивый Ойдинстервольде, сонный Брюбенберге и злющий Кренцлау. – Рад вас всех видеть, даже в этот поздний час. Увы, проблемы, которые нам предстоит решить, не терпят отлагательства, ведь завтра заседание Имперского Сейма и нам придется отвечать на определенные вопросы, так что нам лучше заготовить соответствующие ответы заранее, – рейхсканцлер закашлялся. – Поверьте, меня самого выдернули из постели.
        Длинный, обитый кожей стол, был завален бумагами, чернильницами с перьями и прочей канцелярской утварью. Огни множества горевших свечей колыхались из-за проникающего всюду ветра, этого бича всех старых построек в Империи. Франц-Клаус поежился, он сам был болен, но работа прежде всего.
        - Как так случилось, что жених Императрицы умирает за месяц до свадьбы? – прямо спросил Фридрих Шварцклюфт. – Что говорят доктора, вот что мне интересно.
        - Как ни странно, - Франц-Клаус улыбнулся, – беднягу Отто никто не травил, во всем виноваты сквозняки Блюменфестунга и нынешняя погода. Как вы знаете, по всему нижнему течению Гроссштрома уже третью неделю идут дожди, урожай загублен на корню, а людей валят с ног обычный насморк и простуда. Ваш покорный слуга тоже угодил в хищные объятья эскулапов, но будьте уверены, мне смерть не грозит, как бы этого многие и не хотели.
        Фридрих скорчил недовольную мину, он рейхсканцлера не любил, но понимал, что без него не обойтись, да, и повязаны они с давних пор очень и очень многим.
        - Господа, - Франц-Клаус встал. – Смерть Отто Энгельштерна никому не была нужна, ни мне, ни заговорщикам. Покойный был славный малый – храбрый, честный, добрый, в общем редкостный дурак. Его не интересовала политика, он был увлечен только охотой и пирушками. А, Тойфельнутте! Он был таким хорошим принцом-консортом, каких и за век не найти. Просто идеальный человек, но теперь он в могиле, а лечивший его мэтр Юлиус уже отправлен на север, лечить тамошних рыбаков и лесорубов. Но это нам не поможет, нам нужно найти нового мужа нашей драгоценной Императрице.
        - Ситуация не бывалая, - заметил проснувшийся Теодор Брюббенберге, юстицминистер, - Согласно закону Зигмунда, царствующая Императрица не может выйти замуж ни за кого из своих подданных, только за особу королевской крови. Отто Энгельштерн принадлежал к боковой ветви правящей династии, и он был последним. Единственный Энгельштерн сейчас – сама Императрица. Однако есть и другие королевские фамилии.
        - В других странах, – Фридрих недовольно посмотрел на Франца-Клауса. – Так что – придется обращаться к чужакам?
        - Иного выхода нет, – глаза рейхсканцлера бегали по этим господам, он прикидывал, какого они мнения будут о его затее. – Я все обдумал, друзья мои. Нужно найти какого-нибудь принца, который согласится стать мужем Эльзы Энгельштерн. Это должен быть послушный нашей воле человек, на которого мы смогли бы влиять, который бы всецело зависел от нас. Нужно найти такого принца.
        - Это будет проблематично. – Ганс Ойдинстервольде сложил руки на своем толстом животе и посмотрел в потолок. – Последнее официальное посольство было отправлено еще до Граудросселя, до того как мы закрыли границы. Да и долгое это дело – пока все согласуем, пройдет немало лет.
        - Разумеется. – Франц-Клаус прищурился. – Именно поэтому, я хочу предложить следующее – я сам отправлюсь в путешествие с целью поиска подходящего мужа для Эльзы.
        На секунду в комнате повисло молчание, затем оно взорвалось.
        - Вы чокнутый, – просто сказал Фридрих Шварцклюфт.
        - Гениально. – Теодор откинулся на спинку кресла.
        - А вы смелый человек, господин рейхсканцлер, - заметил Затральзунд.
        - Браво! – Ойдинстервольде захлопал в ладоши.
        - Спасибо, господа. – Франц-Клаус раскланялся. – Я все продумал, риск для меня будет сведен к минимуму. Замещать меня останется Людвиг, я на него всецело полагаюсь, надеюсь, что вы ему поможете. Сами знаете, обстановка сейчас трудная, и заговорщики могут использовать мое отсутствие для очередного восстания.
        - Когда же мы покончим со всеми этими восстаниями? – покачал головой кригсминистер Шварцклюфт. – Не вы ли уверяли нас совсем недавно, что заговорщики не имеют поддержки в народе? Что резервы их исчерпаны, а все сочувствующие повстанцам, напуганы развязанным вами террором? Однако убийство генерала Керемберга доказывает, что не все столь благополучно, более того, собственное мое расследование, проведенное верными мне динерами, показало, что покушение вполне могло быть предотвращено силами Политишеполицай, но заговорщикам никто не помешал, зато вскоре после ареста их очень быстро осудили и повесили, словно заметая следы.
        - У вас паранойя, – фыркнул Франц-Клаус. – В этом деле все давно под контролем, отдельные эксцессы не могут помешать тому, к чему мы стремимся со времен Граудросселя – полному разгрому всяческой оппозиции правящей династии! Конец близок, господа. Позволю себе не раскрывать всего моего плана, но будьте уверены – в следующем году с повстанцами будет покончено.
        - Что-то Вы мудрите, господин рейхсканцлер… - Фридрих покачал головой. – Бойтесь перехитрить самих себя.
        - Спокойно, мой друг. – Франц-Клаус улыбался. – Предоставьте заговорщиков мне, а сами позаботьтесь о том, чтобы в нужный момент я не остался без поддержки. Соберите наемный флот, возьмите с собой солдат, и пусть болтаются возле Зюдфельса, считая чаек. Мне может пригодиться железный кулак, так что действуйте.
        - Мне нужен приказ, подписанный Императрицей, – твердо сказал кригсминистер, не сводя сурового взгляда с рейхсканцлера.
        - Он у вас будет, – заверил его Франц-Клаус Винтергау. – Теперь же, если у вас нет ко мне больше вопросов – можете идти, друзья мои. Завтра заседание Имперского Сейма, будет большой бал, всем нужно хорошенько выспаться, так что идите… идите… и не возвращайтесь. Спокойной ночи, господа, – он зевнул и поморщился.
        Пробормотав слова прощания, министры гуськом, один за другим, вышли из кабинета, оставив внутри лишь финанцминистера Людвига, брата Франц-Клауса, и самого рейхсканцлера, который, лишь закрылась дверь за последним из уходивших, весело рассмеялся и начал рыться в своем столе, что-то лихорадочно ища.
        - А, Тойфельнутте… - Франц-Клаус достал запыленную бутылку с мутной жидкостью. – Стоило удрать от врачей, лишь, для того чтобы не пить этих мерзких микстур. Вот приторная гадость, – рейхсканцлер сделал большой глоток. – А вот это гораздо лучше, по крайней мере, греет внутри.
        - Зря ты встал. – Людвиг проверил, не подслушивает ли кто за дверью. – Мэтр Штольц сказал, что у тебя сильный жар и что тебе необходим покой.
        - Доктора созданы нам на погибель, – рейхсканцлер отложил пустую бутыль в сторону. – Да и не время сейчас болеть. Где Густав?
        - Я здесь, – одна из потайных дверей отворилась, и в министеркабинетте вошел улыбающийся молодой человек, очень похожий на Франца-Клауса и Людвига.
        - Подслушиваешь… - рейхсканцлер внимательно смотрел на племянника. – Людвиг, твой сын далеко пойдет, у него голове гораздо больше правильных идей, чем у нас с тобой вместе взятых. Так что именно он будет отвечать за финальную стадию осуществления нашего плана. Это будет твой экзамен, дорогой племянничек, посмотрим, насколько ты безукоризненно с ним справишься. Впрочем, по порядку… Для начала садитесь.
        Густав и Людвиг послушно придвинули стулья к столу, за которым сидел Франц-Клаус.
        - Настоящая цель моего путешествия совсем иная, – рейхсканцлер перешел на полушепот. – Рихард Лёвенхерц. Здесь он для меня не достижим, но на архипелаге у меня появится возможность достать его. Покончим с ним – покончим с заговорами раз и навсегда.
        - Что ты планируешь? – взволновано спросил Людвиг, Густав лишь ухмыльнулся.
        - Эндшпиль. Как вы помните, с самого начала я позволял нескольким заговорщикам уйти от нас и постоянно внедрял в их ряды своих людей. Теперь вся их организация внутри страны контролируется мной, но есть еще и инсургенты на архипелаге, которые вне сфер моего влияния. Я планирую покончить со всеми, а заодно с теми из сторонников правительства, кто не желает с нами сотрудничать, например, с Шварцклюфтами, они меня в последнее время изрядно раздражают…
        - Каким образом? – финанцминистер глубоко вздохнул, представляя грядущие волнения.
        - Лёвенхерц планирует восстание. Не будем ему мешать, и в нужный момент нанесем удар и накроем всех восставших разом. Разумеется, Рихарда придется тщательно контролировать, но уж этим я займусь. Я буду подталкивать его в нужном направлении, пока он вместе со своими сторонниками не угодит прямо в мою мышеловку. Ваша задача проще – сделать так, чтобы у местных бунтовщиков возникла мысль, что на этот раз у них действительно что-то получится. Нужно, чтобы даже самые осторожные выбрались из своих нор.
        - Мы сделаем, чтобы это случилось, дядя, – улыбнулся Густав. – Грядку давно пора прополоть.
        - То, что начал Граудроссель, будет закончено нами, – торжественно завершил рейхсканцлер. – Во имя Империи и меня лично.

* * *

        История Регенрейха насчитывала примерно тысячу лет – с тех пор как предки нынешних регенцев переселились сюда со своей прошлой родины, название которой ныне забыто. Время стерло из памяти народа и ту причину, по которой они оказались здесь. Они высадились в устье реки Гроссштром и затем двинулись по ней на север, поражаясь богатству этой новой для них земли. Здесь никто не жил и они стали первыми, кто стал владеть ею. Регенцы построили множество городов, расселившись по всем уголкам этого края. И вскоре вся власть очень быстро оказалась в руках могущественных семей, владеющих огромными массивами земли, называвшихся риттерами.
        За веками становления последовали века кровавых междоусобных войн, пока в итоге не сложилось две коалиции, противостоявшие друг другу. Грандиозная битва у местечка Блутбайнфельд завершилась победой рода Энгельштерн, а противостоящий ему род Фламмехёлле был уничтожен полностью – включая женщин и детей. Расправа с проигравшими была жестокой, но теперь государство стало единым – Зигмунд "Разрубающий железо" Энгельштерн стал Императором, государство стало называться Регенрейхом, а столицей стала вотчина Энгельштернов – город Химмельсфельд.
        Следующий этап истории приходится на момент, когда в Регенрейх стали приплывать чужеземцы. Изнеженные и развращенные Императоры ничего не могли поделать с сепаратизмом отдельных риттерских родов, которые, принимая помощь чужеземцев, отказывались подчиняться верховной власти. К тому же все большее могущество набирали простолюдины, сумевшие разбогатеть и получить определенные преимущества.
        Все изменилось, когда рейхсканцлером в Империи стал риттер Роберт Граудроссель, который провел ряд радикальных реформ. Прежде всего, все иностранцы раз и навсегда были изгнаны из страны, им было запрещено находится в Регенрейхе везде, кроме торгового порта Флюссмюнднунг. Затем, Граудроссель создал отдельный от риттеров класс – динеров, чиновников на государственной службе, доступ в который был доступен за выплату некоторой денежной суммы. Были ограничены некоторые привилегии риттеров, а Император и вовсе был отстранен от государственных дел, став марионеткой в руках Первого министра.
        Следующим за Граудросселем Первым Министром стал его ученик из динеров – Николас Бинензюхтер, женившийся на единственной наследнице богатого рода Винтергау и получивший в качестве признания своих заслуг звание риттера, риттерами, впрочем, не признаваемое. Ему в этой должности наследовал сын Франц-Клаус. Правление обоих Винтергау прошло под непрекращающуюся вереницу восстаний риттеров и прочих недовольных – отец и сын довольно жестко подавляли любое сопротивление их власти.

Регенрейх. Химмельсфельд.
Месяц тому назад.

        Химмельсфельд был простроен на холмах, поэтому во время дождя  все улицы столицы превращались в небольшие речушки с водопадами. Теперь, когда уже третью неделю хлестал непрерывающийся дождь, вода, стекавшая по крышам, собиралась в мутные потоки, которые завихрясь, подхватывали мусор и, жутко журча, сметали с тротуаров бегущих путников.
        - Тойфельнутте! – всадника на черном коне чуть ли не с головой захлестнула волна, вырвавшаяся с соседней улицы, когда кто-то открыл ворота.
        Франц-Клаусу приходилось придерживать коня, время от времени раздавались удары грома, и верный Фольгзам хрипел и косился на пробегающих мимо прохожих. Дворец уже был близко, уже была слышна доносившаяся из него музыка. Оркестр играл, риттеры веселились, прекрасно понимая, что им больше ничего не остается.
        День проведения Имперского Сейма – грандиозный праздник в столице, традиционно начинался с парада войск, который принимала лично Императрица и все военное командование. И если утром еще светило солнце, но к полудню все небо затянули свинцовые тучи, надо мелко накрапывать. Горожане, которым на плохую погоду было в общем-то плевать, остались праздновать на ратушной площади, а представители риттеров, созванные со всех краев огромной страны, собирались во дворце, чтобы обсудить насущные проблемы. Вечером же этого дня давался большой бал, на котором присутствовали все знатнейшие семьи Регенрейха.
        Так было и на этот раз – плохая погода не помешала празднику, лишь увеличив количество выпитого риттерами и риттеринами глинтвейна. Сейм, давно уже на самом деле ничего не решавший, был поводом собраться и покрасоваться перед друг другом. Они произносили торжественные речи о прошлой и о будущей славе, обещая самим себе, что они никогда не предадут заветы предков и прочую выспренную, по мнению Франца-Клауса, чепуху.
        Передав Фольгзама в руки слуг, рейхсканцлер скинул мокрый плащ, переоделся и поднялся наверх к беседующим. Какой-то надутый индюк с орденами по всей груди делал свой доклад, часы показывали шесть, следовательно, время его, рейхсканцлера, выступления не пришло. Его тот час же окружили, о чем-то спрашивая и прося, но Франц-Клаус только отмахнулся от них, его снова начала трясти лихорадка, а в глазах поплыли круги. Белый и черный мрамор, которым был отделаны залы в Дворце Имперских Сеймов, синие и черные платья дам в верноподданническом духе, горящие свечи и зеркала, все смешивалось в каком-то невероятном калейдоскопе.
        Положение спасла Амадея Хартштейн, вытащившая рейхсканцлера из этой толпы благородных стервятников и отведшая его в отдаленный конец залы.
        - Сладость моя, Вы опять спасаете мою жизнь, – слабо улыбнувшись, простонал Винтергау. – Я буду Вам очень обязан… А где Императрица?
        - В своих комнатах, – фрейлина глядела на рейхсканцлера с необъяснимой нежностью. – С ней Вильгемина и Штефания. Вы плохо себя чувствуете, Франц-Клаус?
        - Вероятно, – тот достал из внутреннего кармана платочек и обтер выступивший на лбу пот. – Но кому сейчас легко?
        - Вам следует отдохнуть, – прошептала похожая на одуванчик Амадея.
        - О, вскоре мне придется это сделать в любом случае. – Франц-Клаус смотрел на часы. – Однако, время. Они уже выходят.
        Ответ фрейлины потонул в громе литавров – появилась Императрица, оркестр грянул свой торжественный марш, все встали, рейхсканцлер занял свое место.
        - Риттеры и риттерины, - громогласно объявил Фердинанд Эдельштольц, главный церемониймейстер. – Ее Величество Императрица Регенрейха Эльза-Александра-Ульрика-Каролина Энгельштерн!
        Все взоры обратились на нее, аплодисменты на некоторое время заглушили музыкантов.
        - Мои верные подданные, - теперь когда все утихло, не очень сильный голос Эльзы разносился по всему залу – все молчали. – Я рада приветствовать Вас в этот день, может быть и ненастный, но поистине великий. Мы все собрались здесь, чтобы снова свидетельствовать величие нашей державы, твердость ее основ и верность ее сыновей и дочерей многовековым традициям. Мы живое свидетельство того, что Регенрейх существует, и будет существовать. Хочу передать слово рейхсканцлеру Регенрейха, Францу-Клаусу-Эрнсту-Дитриху Винтергау…
        Франц-Клаус вышел к трибуне, улыбнулся, откашлялся и прочитал без запинки свой двухчасовой  доклад, в общем-то не содержащий никаких особо важных сведений, простые факты, известные всем. Но когда большая часть риттеров уже перестала слушать его доклад и стала переговариваться между собой, а то и вовсе дремать, рейхсканцлер, мельком упомянул о своем предложении отправиться с посольством, чтобы найти жениха для Императрицы. Большинство это сообщение пропустило мимо ушей, а царствующая дочь Зебастиана не проявила никаких эмоций – ведь это совсем не приличествовало той, что олицетворяет собой всю духовность и державность страны. Как и всегда Эльза Энгельштерн сохраняла выражение спокойной величественности на своем лице. Франц-Клаус решил поговорить с ней после бала.
        Сейм был закончен, часы пробили полночь. К отошедшему в сторону Францу-Клаусу подошли сразу несколько человек – фрейлины Императрицы, церемониймейстер и еще несколько придворных.
        - Ох, Франц-Клаус, как бы я хотела отправиться с вами… - прошептала Амадея.
        - Боюсь, это невозможно, сладость моя, – рейхсканцлер поцеловал ее ручку. – Там слишком опасно.
        - В самом деле, господин Винтергау, - произнес Эдельштольц. – Южные моря полны ужасающих пиратов, кровожадных и жестоких, острова населены людоедскими и дикарскими племенами, а в джунглях можно подхватить неизлечимую и заразную болезнь. Того, кто отправится на архипелаг, ждет несомненная гибель, – для убедительности он погрозил пальцем.
        - Вот Вы со мной и отправитесь. – Франц-Клаус повернулся к Амадее. – Где Императрица?
        - В Старом Парке. – Хартштейн рассеяно мяла в руке цветок.
        - Эээ… Постойте! – Фердинанд опомнился. – Что значит с Вами? Рейхсканцлер! Не могу же я…
        Франц-Клаус не дослушав его, вышел в ведущие к Парку двери. Миновав застывшего капитана гвардейцев Августа Зифхорна, он вышел на улицу. Была ночь, дождь закончился. Императрицу он нашел стоявшей около старого дуба, казалось, Эльза о чем-то задумалась. Царственный ребенок, херувимчик в короне, она стала Императрицей в шесть лет после смерти отца и с тех пор почти не изменилась – лишь вытянулась в высоту, лицо же ее осталось лицом ребенка, ребенка печального и серьезного, все детство которого прошло среди наставлений, запретов, поучений и нудного дворцового церемониала.
        - Ваше Величество, – он поклонился.
        - Ах, это Вы. – Императрица обернулась. – Мне захотелось выйти на воздух.
        Франц-Клаус понимающе улыбнулся.
        - Я слышала, о чем Вы говорили, – продолжила Императрица. – Мне ужасно жаль Отто, но говорят он умер во сне, не почувствовав боли и мук…
        - Это так, Ваше Величество, – кивнул рейхсканцлер. – Однако, возникла проблема.
        - Теперь Вам нужно найти нового кандидата в принцы-консорты, ведь династия должна продолжаться, не так ли? – она говорила спокойно, без всякого выражения.
        - Истинно так.
        - И Вы отправитесь за моря, искать его… - продолжила Эльза. – Регенрейх вечен, вечен трон и вечна корона. Каждый из нас должен исполнить свой долг…
        - Я исполню свой долг. – Франц-Клаус кивнул. – Мне нужны будут некоторые приказы, подписанные Вашим Величеством, кроме того, я прошу отпустить со мной церемониймейстера, как знатока этикета и одну из ваших фрейлин, дабы она могла свидетельствовать о Вашем Величестве.
        - Какую же из них? – Эльзы отвернулась, устремив взгляд на звездное небо.
        - Еву-Марию. – Винтергау ухмыльнулся.
        - Хорошо. Приказы я подпишу днем.
        - Тогда не смею больше мешать Вашему Величеству, - еще раз поклонившись, он удалился.

Фрегат "Штурмфогель"
Несколько дней назад.

        Уже третью неделю новейший фрегат Штурмфогель рассекал воды северного моря, с каждым мигом приближая Франца-Клауса к архипелагу. Оставалось менее дня пути, команда и пассажиры были утомлены тяжелым плаванием – первые недели пути погода стояла ужасающая, а теперь холодный ветер сменился смертельным зноем, столь обычным для этих широт.
        Капитан Питер Велленштрайхт привычно прошелся по кораблю, наблюдая за действиями команды, досадливо морщась, когда что-то было сделано не так, как надо, и одобрительно кивая, когда все было в полном порядке. Тем временем прозвенел колокол, сообщая что, пришло время обеда для старших офицеров. Отдав последние распоряжения, капитан отправился в кают-компанию, где уже был накрыт стол.
        Собравшихся было мало, остальные офицеры избегали общества рейхсканцлера, а соратники Франца-Клауса предпочитали обедать в своих каютах. Таким образом, за столом собралось четверо человек – сам Питер, первый помощник Курт Флинхильф, славный малый, сын одного из старых друзей Велленштрайхта, который быстро дослужился от юнги до старшего помощника, Ева-Мария и Его светлость рейхсканцлер Империи.
        Питер скорчил самую дружелюбную из получавшихся у него улыбок, когда Винтергау замахал рукой, приветствуя капитана Штурмфогеля.
        - Герр Велленштайхт. – лучезарному настроению рейхсканцлера решительно ничто не могло помешать. – Прошло столько времени, а нам лишь сейчас удалось с вами отобедать. Прошу, садитесь.
        - Благодарю, – раздраженно процедил Питер. – Но это мой корабль, господин рейхсканцлер, и я сам решу садиться мне, или нет.
        Винтергау продолжал улыбаться, как ни в чем не бывало, холодная красотка Ева-Мария тоже заулыбалась, Курт откровенно пялился на нее, не замечая ничего вокруг. Питера все это раздражало, но он пока держался. Его раздражал сам рейхсканцлер, да и вообще все это путешествие, в которое его вовлекли против его воли.

        Все начиналось просто замечательно. Совершив ряд перевозок, они получили колоссальную прибыль, и Питер решил дать команде отдых, позволив им с недельку порезвиться в кабаках Флюссмюнднунга. Он и сам предпочитал проводить время поигрывая в карты со старыми друзьями, другими капитанами. Велленштрайхт был человеком азартным, но в тоже время осторожным. Проигрывал и выигрывал он немного, чисто для удовольствия. Вот и в этот раз – игра ладилась, карты шли, вино текло, но стоило ему завершить очередную партию, как его позвали. Оказалось, что его ищет какой-то тип в темном плаще, предлагая очень выгодную сделку.
        У Питера уже были идеи, как провести ближайшие полгода, а подобные предложения всегда очень плохо пахнут, но незнакомец настаивал на разговоре, а Велленштрайхт быстрее хотел вернуться к игре, ведь удача ждать не будет.
        Они отошли в сторонку, тут и началось. Его возможный наниматель оказался самим рейхсканцлером, сразу посыпались все возможные инкогнито, государственные тайны, груды золота. Питеру ужасно не хотелось во все это ввязываться, и он сдуру  предложил Францу-Клаусу сыграть – мол, что может знать придворный сухарь в картах? Если он выигрывает, то Питер везет его хоть на край света, а если нет – тут уж извините, Ваше Высокоблагородие. Все бы ничего, но проклятущему рейхсканцлеру чертовски везло. Везло, везло и Велленштрайхту ничего не оставалось делать, как согласиться. Вот и играй после этого.

        Из воспоминаний его вырвал приторный голос Винтергау.
        - Разумеется, Ваш, мой друг. – Франц-Клаус продолжал улыбаться. – Но Вы вроде собирались обедать, не будете же Вы есть стоя?
        Проигнорировав его, Питер Велленштрайхт отодвинул стул, сел, нахмурился, поднял крышку.
        - Капуста и жаркое, – с наслаждением произнес он. – Ну, хоть что-то хорошо.
        Над столом повисло молчание, все ожесточено стучали вилками по тарелкам.
        - Насколько я слышал, - первым молчание нарушил опять же рейхсканцлер. – Этот корабль достался Вам даром?
        - Совершенно верно, – ответил, прожевав, капитан Штурмфогеля. – Я его выиграл. В карты.
        - Да Вы везучий человек, Герр Питер, – рассмеялся Франц-Клаус. – Это хорошо.
        - Это замечательный корабль, – с нежностью произнес Велленштрайхт. – Быстрый, маневренный. Он обгонит любой другой корабль подобного класса. Он способен постоять за себя. Это настоящий друг, верный и честный.
        - Чудненько, – только сейчас, рассмотрев рейхсканцлера вблизи, Питер обратил внимание на то, что хотя Винтергау все время улыбается, глаза у него остаются холодными. Опасный человек, что ни говори. И сейчас он на его судне.
        - Какова истинная цель нашего плавания? – прямо спросил он.
        Франц-Клаус и Ева-Мария переглянулись.
        - Как я уже говорил, - рейхсканцлер поставил тарелку в сторону. – Мне нужно произвести переговоры с представителями других держав. Вот почему мне нужен подобный корабль – он ведь и хорошо вооружен и достаточно быстр, чтобы уйти в случае чего от врага. Переговоры – вещь такая, никогда не знаешь точно, что тебя ждет. Сегодня с тобой дружат, завтра стреляют. Политика - опасная вещь.
        - В самом деле? – Велленштрайхт усмехнулся. Повисла пауза.
        - Говорят, раньше Вы ходили на другом корабле? Кажется, он назывался "Фенрис". Что же произошло? – прищурившись, спросил Франц-Клаус.
        - Вашей осведомленности, господин рейхсканцлер, можно только позавидовать, – спокойно ответил капитан, хотя на этот раз он был крайне раздражен.
        - Такова моя работа, – сообщил вытирающий руки Винтергау. – Знать все о людях, которые меня окружают. Я навел о Вас всевозможные справки, Герр Питер, прежде чем обратился к Вам.
        - Конечно, конечно… - рассеяно кивнул Велленштрайхт, думавший о Фенрисе…

        Это произошло около десяти лет тому назад. Торговый корабль Фенрис совершал обычный рейс, закупил очередную партию товаров и следовал своим обычным курсом. Неожиданно, они попали в необычайно быстро налетевший и сильный шторм, повредивший часть снастей и такелажа. На время ремонта капитан Томас Крамер отправил матросов под командой старшего помощника Питера Велленштрайхта на близлежащий остров, чтобы пополнить запасы, однако стоило им спустить шлюпку на воду и чуть отплыть от корабля, как тот… взорвался…
        У Питера в памяти отчетливо врезался тот момент – его корабль, со всей командой – и взвившийся огненный столб на том месте, где он только что располагался. Секунда – и волна перевернула их лодку. Бурлящая гневная стихия закручивалась в воронку, сметая все вокруг, верх и низ поменялись местами, и его потащило куда-то вниз… в глубь, во тьму…
        Очнулся он, дрожа от холода, вцепившись в какую-то доску, державшуюся на плаву. Наступила ночь, кругом было лишь темное море и больше ничего – не людей, ни кораблей. А силы быстро таяли.
        Прошло несколько часов, каждый из которых мог бы сойти на целую вечность. Ног он уже не чувствовал, а скрюченные пальцы судорожно цеплялись за жалкую дощечку. Темнота вокруг сгущалась, и даже луна скрылась за тучами… Возможно, ему это только казалось, но он слышал плеск воды, который выдает приближение судна и шум голосов. Затем тьма забрала его в свои ласковые объятия…
        Очнулся он уже в госпитале на одном из островов. Ему объяснили, что он три недели провалялся в бреду, что названия корабля спасшего его никто не знает, и что, наконец, он единственный оставшийся в живых.
        Прошло еще некоторое время. Наниматели списали все на "неосторожное обращение с огнем в крюйт-камере", подсчитали убытки и больше вопросов не задавали. В отличие от Питера Велленштрайхта, который упрямо отказывался верить в подобную версию событий. Сердце подсказывало, что тут что-то не так. И еще одно – с тех пор он дал зарок себе никогда не бросать попавших в беду, чтобы не случилось – ведь когда-нибудь ему может попасться то самое судно, которое однажды спасло его, и названия которого он не знает.

        От размышлений его оторвал до сих пор молчавший Курт.
        - Как чувствует себя Ваш друг? – поинтересовался первый помощник, все еще глазеющий на Еву-Марию.
        - О, Фердинанд, – сдержано произнесла та, накалывая маленький кусочек мяса на вилку. – Он, как оказалось, плохо переносит морские путешествия. Укачивает.
        - Эдельштольцу все это пойдет только на пользу, – сообщил жизнерадостный Франц-Клаус, который, к вящему неудовольствию Питера, совершенно спокойно переносил качку. – Он получит множество новых впечатлений, еще вспомнит меня добрым словом. Что ж, Герр Питер. Я рассчитываю на вас. Сегодня-завтра, мы прибудем на Опалесценто, там я смогу провести свои переговоры, а вы пополнить запасы и отдохнуть. Затем… а что будет потом никто не знает, но верю, что нас ждет еще множество удивительных приключений.
        Винтергау явно издевался, но Питер проигнорировал эту его очередную шутку.