Наброски художницы Опции

[Чали]

Как известно, рожденный ползать, летать не может но...я попробую.))) я решила открыть свою маленькую тему, куда будут изредка кидаться мои рассказы. не люблю повторяться, но я для начала выложу сюда уже присутствующие в "Рассказах" наброски

Темный

Все вокруг дышало неприязнью. Со всех сторон доносились частенько леденящие душу странные хлюпающие звуки. Над головой каждую минуту с диким шумом пролетали довольно крупные птицы. Они испытывали постоянную потребность жалобно кричать, когда пролетали над этими как будто застывшими между реальностью и фантазией местами. Деревьев было немного, да и те, что еще держались в этой вечно вязкой и уже слишком давно неблагородной земле, скрючились и жались друг к другу, как испуганные щенки. Их низкорослые стволы сейчас не дышали той жизнью, что была раньше. Полуживым деревьям уже давно не хватало нормальной пищи. Они постоянно умирали, но не находили смерти. Дряблые вялые листья колыхались на едва различимом ветру.
Здесь опасались гулять животные, даже хищники не зарились на большое количество птиц, нередко вьющих здесь свои гнезда прямо на земле. Это место само предупреждало об опасности. Ни одна разумная тварь никогда здесь не переночует (птицы не в счет), даже не остановится испить воды из многочисленных глубоких луж, одни из которых не имели дна.
Вода была противна на вкус и отдавала затхлым болотом. Собственно, это же и были болота. Немного сгорбленный осунувшийся за последнее время человек в простых одеждах, поморщился, но все же проглотил воду, быстро вытерев мокрый рот своим потрепанным рукавом. После этого он сразу отчаянно сплюнул, не в силах вынести и запаха своего рукава.
Множество дней в пути…
Ни оружия, ни еды - только старый, затупленный нож, изрядно попорченный временем да тряпье, что износилось до такой степени, что даже смотреть без жалости нельзя. Как этот человек смог выжить до того, как забрел в болота - остается загадкой. Было лишь видно, до какого отчаяния он дошел, раз смирился с тем, что выпил болотной воды, что зачастую подобна мучительной смерти. Жажда поглощала его, внутри горел сухой огонь, беспощадно выжигающий душу и тело.
Человек, который уже слабо походил на человека, казалось, сам не знал, куда идет. Если немного приоткрыть завесу тайны о его прошлом, можно понять, что он не знал вообще ничего. А точнее, ничего не помнил. Его память в какой-то момент пропала, как легкокрылая пестрая бабочка исчезает с цветка так незаметно и непринужденно. Он даже не видел себя в зеркале - в цветущей темно-зеленой противной воде это сделать было весьма затруднительно.
Единственная вещь, которую он хранил в одном целом кармане, была совершенно ему незнакома. Какой-то странный блестящий кругляш частенько оказывался в руке у человека, потухший, но все же блеск успокаивал его в особо трудную минуту.

Он был фермером. Простым трудягой-весельчаком, душой деревенской компании. К тридцати годам он многого достиг - обзавелся новым скотом, его жена только и успевала готовить вкуснейший сыр, доить коров и ухаживать за свиньями. Около загона с овцами теперь всегда крутились пастушьи собаки, преданно охраняя территорию. Они были сыты и вычесаны, все завидовали такому процветанию и благополучию. Вот только как скоро это закончилось…
Он шел из леса с вязанкой сухих дров, пот лился с его лба ручьем, потому что стояла невыносимая жара. При себе фермер имел только один топор и ножик, которым он пользовался для того, чтобы обрезать тонкие ветки. На шее как всегда висел амулет, сделанный женой из осины - все были суеверные. Толку фермеру от него не было никакого - не мешался - так пусть болтается, и жена не расстроится.
Когда он в очередной раз остановился передохнуть и вытереть пот с лица, рядом раздалось тихое рычание. Фермер дернулся от неожиданности и испуга - это была не собака. Перед ним, на палящем солнце стоял почти черный матерый волк, размером больше, чем обычный. Он усмехнулся, показав свои белоснежные клыки.
«Тебе не место здесь. Твое предназначение - быть рядом с нами».
У фермера голова от ужаса и потрясения пошла кругом. Он начал дрожащим голосом шептать заклинания, что якобы защищали от демонов и злых духов. Но черный волк по-прежнему молча терпеливо выжидал. Когда фермер замахнулся на него топором, он вихрем пронесся мимо, человек не успел понять, в какую сторону. Только его бравый топор, который разрубил множество дров, рассыпался прахом, за мгновение до этого, почернев до неузнаваемости.
«Тебе не место здесь. Уходи. Иначе, мы заставим тебя это сделать».

Человек умирал, забившись дождливым днем в какую-то сырую пещеру. Он замерз, его конечности начали коченеть. В несчастном желудке уже давно не было никакой еды. Он даже не мог выползти и попытаться напиться дождевой водой.
Вдруг, послышался посторонний шорох позади человека, не знавшего, что он делает в этой жизни. Но у него не осталось сил, чтобы повернуть голову.
«Тебе не было места среди них. Ты погибнешь в этом никчемном теле. Неужели ты на это согласен?».
Человек вспомнил этот голос. Он хотел было отрицательно помотать головой, но ничего не вышло.
«Конечно, не согласен. Если ты хочешь прожить эту жизнь, выжав из нее все соки и напиться ими - примкни к нам! К свободному ветру! К всемогущему солнцу!»
Человек вдруг вспомнил про свою семью…
«Забудь про всех, они - ничто! Их больше нет ни для тебя, ни для кого-то другого! Есть только власть и тот, кто ею наделен! Остальное - прах».
Грянул гром, и странный человек в лохмотьях повалился на землю. Голова ударилась об острый камень, и он обагрился темной кровью. Глаза перестали быстро вращаться и застыли, глядя в никуда.
Огромная тень какого-то зверя бесшумно прошла мимо. Один короткий миг - и за первым неясным силуэтом последовал второй.

Так одним слугой Тьмы стало больше…

Они

Она зашла в вагон метро. Темный короткий плащ не был застегнут, под ним любой смог бы разглядеть опрятную черную футболку, которая все-таки, как ни крути, не вязалась с деловыми темными брюками. Ни украшений, ни помады - только немного теней и почти незаметное колечко с черным ониксом, доставшееся от бабушки.
Темные длинные волосы, всегда убранные в хвост, постоянно страдали от вечных потоков воздуха, особенно в метро. Когда она зашла в вагон, наконец-то ее волосам было позволено снова прилипнуть к спине своей хозяйки. Не было слышно стука каблуков - только белые кроссовки бесшумно и неторопливо прошлись по пустому вагону.
Один из унылых вагонов московского метрополитена, похожий как две капли воды на все остальные вагоны своими незаконно расклеенными рекламками, изрисованными стеклами, и частенько какой-нибудь одинокой пустой бутылкой из-под пива, вечно мешающейся под ногами, сегодня вечером был непривычно пуст. Хотя, это только одна из начальных станций ветки - может потом народу прибудет…
Она рассеянно шагала от начала к концу вагона. В одном из углов приютился какой-то бомж, скрючившись так, что с первого взгляда в нем было трудно распознать человека. В середине сидела стайка беспокойных тетушек, тихо щебечущих друг с другом.
Она прошла мимо.
И села в конце вагона. Там, где не сидел никто. Ей было скучно. Ни старенького плеера, ни захудалой книжицы, даже телефон разрядился. Она вздохнула, и устало подняла голову, думая бесцельно уставиться в противоположное окно, бессмысленно глядя на одинаково пыльные трубы за стеклом.
А там, наверху, наверняка уже пошел дождь. Может быть, она успеет добежать до дома, несильно промокнув? А если повезет, дождик закончится за те сорок минут, что ей ехать от одного конца ветки к другому. Зонтика-то нет…
Она уставилась в ту точку, где должно быть прекрасно видно окно. Если бы на противоположном сиденье никто не сидел. Однако прямо напротив нее расположился молодой парень, целиком поглощенный тяжелой музыкой, бьющей из его огромных наушников. Он был красивым… Она бесцеремонно уставилась прямо на него, даже не думая отводить глаз, когда он случайно бросил взгляд на нее. Он увидел женщину, возраст которой выдавали разве что глаза. Мудрые глаза. Теперь это перестало быть редкостью. Все чаще он встречал детей с такими глазами, отчего у него каждый раз сжималось сердце. Нельзя так с детьми. А они шарахаются от каждого взрослого, решившего просто улыбнуться. Почти все носят с собой оружие - будь то газовый баллончик или стилет, незаметно висящий на поясе у ребенка. Они все теперь мудрее нас. Потому что в этом мире больше не существует слова «детство».
Она не отвела в смущении глаз, как делала раньше. Он был молод. Только чуть старше ее. Ей безумно захотелось просто поздороваться. Только вслух сказать это уж точно было не в ее силах.
«Привет».
«Привет…» - прозвучал в мозгу ответ.
«Как дела?» - продолжила она молча смотреть на него сквозь приспущенные веки.
«Глупый вопрос».
«Да».
«Что ты здесь делаешь?».
«Еду домой. А ты?».
«На работу».
«Ночью?».
«Конечно».
«А там идет дождь…».
«Я знаю».
«Тебе слышно меня? Сквозь твою шумную музыку?».
«Конечно. Как может привычное помешать несуществующему?».
«Не знаю».
«Тебе и не нужно этого знать».
«Ты так молод. Но мне видится, ты привык работать очень давно».
«Это так. А у тебя старые глаза. Будто век прожили. И все повидали».
«Да…».
Тут поезд остановился, впуская в вагоны много шумного народа, спешащего домой. Дедушки, мужчины, дети - все тут же расселись, заняв свободные места. Им теперь не было видно друг друга. Посередине стояли люди.
«Ты красивая», - несмотря на визуальную преграду, услышала она голос, не имеющий оттенков. И эмоций. Как переписка может передать толику настроения кучкой смайликов.
«Мне говорили об этом. Спасибо».
Она не стала задавать других вопросов. Он молчал. Наконец, она снова решилась.
«Мне кажется, что я знаю тебя давно…».
Ответ последовал незамедлительно:
«Так и есть».
«Откуда ты знаешь?».
«А откуда ты знаешь, что наверху идет дождь?».
«Я этого не знаю. Может и идет. Ты не даешь мне покоя. Я уже тебя не вижу, но чувствую, что ты рядом».
«Правильно».
«Что правильно? Что?», - она покачала головой. На глаза навернулись слезы.
«Правильно то, что я уже начала говорить сама с собой? Ведь на самом деле тот мальчик, что сидит напротив меня, он просто слушает музыку. Я не знаю, кто он…».
В ответ тихо прозвучало:
«Я спасатель…»
Но ее захлестнула волна чувств, отчаяния, что она не замечала тихого шепота в собственной голове.
«…не знаю, как его зовут…».
«Алексей».
«…сколько ему лет…».
«Двадцать два».
«…на какой станции он выйдет…».
«На твоей».
«…и я больше никогда с ним не увижусь».
«Это уж как прикажет твое сердце».
Наконец, она поняла, что параллельно своему потоку мыслей слышала и его. Но долетела только последняя фраза.
«О чем ты?».
«Считаешь меня плодом своих фантазий?».
«Именно».
«Хорошо».

Гнусавый женский голос буднично объявил предпоследнюю станцию. Обычно большая часть народа выходит.
Двери открылись, из вагона потянулась толпа.
Она сжала кулаки и закрыла глаза. Только краем глаза успела увидеть, как силуэт неторопливо проходит мимо нее.
«Все-таки он ушел…».

«…Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…».
Она открыла глаза. На тройных сиденьях напротив больше никого не было. Ни-ко-го.
Тут она повернула голову в сторону и увидела, как остатки народа собрались у дверей, не в силах ждать, пока поезд приедет.
«Ты все-таки не вышел…».
«Зачем? Это была не моя остановка».
На одну минуту они прервали связь. Да какую связь, что вы? Телепатическую? Бред, это из разделов фантастики. И она считала так же.

«…Конечная. Просьба освободить вагоны».

Девушка устало поднялась, глядя в пол. Когда она решилась поднять голову в поисках того мальчика, что увлеченно слушал музыку, взгляд ни за что не зацепился. Его не было. Никогда не было.
Девушка облегченно вздохнула. Еще не хватало стать сумасшедшей. Тем более, надо привести нервы в порядок, завтра на работе важное совещание… надо ничего не забыть… корм коту вроде еще остался… поскорей бы домой.
Какая прелесть, еще к экзаменам в институте готовиться! Надо будет съездить к родителям, отвезти им кота, иначе он скоро подохнет без рыбки со сметаной, а у нее нет времени купить что-то съедобное даже для себя. Хоть завтра вечер будет свободным…
Она полностью погрузилась в себя и в свои обычные проблемы. И стал отходить на задний план тот непонятный случай в метро.
Дождь только начинал накрапывать, но она припустила домой. Подъезд снова не было видно, потому что опять перегорел фонарь. Не в первой…
Ключи были наготове. Хорошо хоть бояться нечего - район охранялся, у подъезда велось видео наблюдение… внутри сидит консьержка.
Было так темно, что едва была видна железная дверь. Она свернула с основной дороги и направилась к ней.
- Девушка!
Она удивленно обернулась. На дороге стоял мужчина, правда ей был виден только силуэт. Даже если это какой-нибудь маньяк, он стоит слишком далеко, она успеет добежать до подъезда и…
- Не подскажите, который час?
Она пожала плечами.
- У меня нет часов!
- Вам не нужны часы. Вам просто нужно знать, что это не ваш час.
- Что вы городите? - она была так возмущена, что не заметила, как подошла ближе.
- Не заходите в дом. Прошу вас.
Она усмехнулась.
- В доме заложена бомба? В квартире меня ждут грабители? А в лифте маньяк?
Он с досадой покачал головой.
- Не моя работа объяснять. Моя работа спасать. Дай руку. Мы уходим отсюда.
- И никогда не вернемся? - спросила она, хватаясь за протянутую руку.
- Вернемся. Только не сюда. Когда на тебя перестанут охотиться.
- Ты говоришь смешные вещи. Почему я должна тебе верить? - возмущалась она, когда он настойчиво тянул ее прочь от своего дома. - Ты невыносим, Алексей! - выкрикнула она и запнулась. В то же время он развернулся к ней. В смеющихся глазах отражался свет дальних фонарей.
Она не могла выговорить ни слова. Только попятилась назад.
- Что за шутки? Ничего подобного быть не может! Кто ты?
- Спасатель.
Он понял, насколько она напугана и тихо рассмеялся. Он подошел к ней и обнял, чтобы она перестала дрожать.
- Ты все поймешь. Мир не такой, как все привыкли думать. Я покажу тебе. А сейчас - убираемся отсюда.
Ее уже не беспокоили его почти невидимые крылья. Их можно было увидеть только закрытыми глазами. Когда она закрывала глаза, перед глазами представал новый мир. Она в последний раз повернула голову в сторону своего дома.
«Закрой глаза».
Она повиновалась. Там, где только что стоял черным великаном ее дом, полыхало необузданное пламя. От него не веяло теплом…

[Чали]

................................Слюни....................много слюней.........просто все обмазано слюнями........

Испугались, да?Охх, чую, можт я зря открыла собственную тему?

короче, то что было выше - анонс к тому, что я щас выложу. как говорится, раз выкладывать, так все.((( дело было ровно год назад, это мой первый рассказ (просто я раньше ограничивалась только большими произведениями). плохенький, облизанный, слюнявый...но что-то в нем все-таки есть. наверное...

ЗЫ Сильно не бить!

Неслучайная встреча.


Антон, наконец, придя домой после тренировки, устало упал на свою кровать. За окном бесшумно падали огромные хлопья снега, окутывая ночную Москву. Это был первый снег в начале декабря.
Пятница, вечер. Завтра можно будет выспаться. Как ему хотелось, чтобы свет сам выключился, и не надо было бы из-за этого вставать. Антону уже начало казаться, что свет потихоньку гаснет, но он приписал это своей бесконечной страсти к жанру фэнтези. Вспомнив про свою силу воли, Антон все-таки встал и пошел чистить зубы, потом выключил свет в своей комнате, и, пожелав своей маме спокойной ночи, рухнул в кровать с чистой совестью и зубами.
Уснул он сразу же, да настолько крепким сном, что даже не услышал, как запиликал его мобильный, лежащий под подушкой, оповещая хозяина о пришедшей смс.
А вот ранним утром, когда спится более чутко, Антона не спасла его вчерашняя усталость. Мелодия телефона пронзила сознание ровно в шесть утра. Антон решил, что забыл выключить будильник, но понял, что ему кто-то звонит. С раздражением он достал мобильник из-под подушки и посмотрел на дисплей. На нем высвечивалась надпись: «Музичка». Антон отчаянно застонал.
У их учительницы музыки было много странных привычек, которые, обычно, шли во вред всем остальным. Одна из ее привычек - звонить своим старым ученикам (в 11 классе уже музыке не учат) по утрам. 6 часов…
- Да! - раздраженно гаркнул он в трубку.
- Андрей, это ты? - услышал он знакомый скрипучий старческий голос.
- Меня зовут Антон, - отчеканил юноша. Его уже достало постоянно ее поправлять.
- Конечно, дорогой мой. Андрей, ты приедешь сегодня репетировать песни для первоклассников?
Антон схватился свободной рукой за голову.
- Э-э, Светлана Леонидовна, я сегодня очень занят, - он старался быстро что-то придумать. - Мне очень бы хотелось поучаствовать, но я совсем не могу. Моя старая подруга прилетает из Японии. Помните Алину, которая уехала 4 года назад?
- Алина? Арина?! Ах, помню-помню, как же. Так ты точно не можешь?
- Простите, нет, мне нужно спешить, - он поспешил повесить трубку.
Черт, черт, черт!
К сожалению, если проснулся, заснуть обратно Антон уже не мог. Что ему делать в 6 часов утра, он не представлял. Алина… он так хотел, чтобы она действительно приехала в Москву! Уже прошло 4 года, как она уехала из города, и, практически, из его жизни. Кажется, это было в 7 классе. Они два года дружили, очень сильно. Он учился обращаться с холодным оружием, она занималась какими-то боевыми искусствами, а потом ей пришлось уехать с семьей.
Лишь иногда им удавалось созвониться, но это происходило очень нечасто. Антон еще раз вздохнул и вышел в прихожую. Его собака, дворняжка по имени Лайка, сонно оторвала голову от коврика и удивленно посмотрела на Антона. Он неопределенно пожал плечами, мол, так получилось. Собака посмотрела на дверь и выявила желание погулять, раз уж хозяин все равно встал. Юноша покорно накинул темно-серый плащ поверх майки и на ходу схватил поводок. В принципе, необходимости в нем не было, Лайка и так его безропотно слушалась, но мама настаивала. Что ж, если ей так этого хочется, пожалуйста! Ему не трудно взять на прогулку поводок и подержать в руках.
На Арбате было непривычно пусто. Промозглый ветер ворошил легкий снег, покрывший все старые дома и закрытые ларьки. Еще было слишком темно. Лайка увлеченно гоняла какую-то жестяную банку. Антон слегка прикрикнул на нее, вдруг порежется, надо же думать, перед тем, как всякую гадость в рот тащить. Он и не заметил, как они вернулись обратно.
- Что же, подруга, пора домой, - он открыл тяжелую дверь, и собака быстрой тенью скользнула в подъезд.
Зайдя в квартиру, Антон не стал включать свет, он слишком не любил этот желтый искусственный свет. И так все хорошо видно. Он добрался до своей комнаты и достал телефон из-под подушки. Хотел, было, засунуть его в карман джинсов, но случайно заметил значок письма на дисплее. Он с искренним удивлением открыл сообщение, одновременно думая, когда могло прийти сообщение. Первое, что бросилось в глаза, это имя адресата. Алина?!
«Антон, То-о-о-оша!! Я возвращаюсь в Россию, в Москву!!! Я приеду! Не знаю точно, когда до тебя дойдет моя смс, но завтра рано утром я прилетаю в Шереметьево-2, 8 часов утра … (дальше шли подробности о рейсе и месте прибытия), ты представляешь, я тебя увижу!!! Я не представляю, у меня от радости колени трясутся! Как бы то ни было, днем я буду с родителями и Дениской у бабушки!!! Антон…»
Антон не дочитал. Не смог. Его безумная радость, бешенство древних предков, все вырвалось на волю. Он скакал и прыгал на своей несчастной кровати, не особо заботясь о том, выдержит она или нет. Он кричал и носился по комнате с таким шумом, что его мама мгновенно проснулась. Она была из тех людей, которые относятся ко всем действиям окружающих очень спокойно, кажется, что безразлично, но это не так. Она тихо зашла в комнату и тоже не стала включать свет, лишь кутаясь в сиреневый халат, сказала:
- Антон… что бы ни случилось, ты не вправе портить свою кровать, прыгать по комнате и будить меня в выходной.
- Мама! - он бросился ей на шею, что, конечно, лучше получалось в детстве: сейчас он был на голову выше. - Мама, мама, мама, я не знаю, что делать!.. - но первое, что он сразу же сделал, так это рассказал про сегодняшнее утро.
Мама Антона устало зевнула, в то время, как ее сын в ожидании решения, внимательно смотрел на нее.
- Что тебе сказать… Алину я помню, говорила же, что ты влюбился…
- Мама! - это была закрытая тема на протяжении четырех лет.
- Это же правда. И все-таки, ты знаешь, что в метро я тебя в 6 утра не пущу, тем более в Шереметьево-2, на окраину Москвы.
Антон ждал. Его мама вздохнула.
- И как это ни подло с моей стороны… звони своему отцу, пусть везет тебя, пробок нет, успеешь… если она действительно тебе нравится.
У Антона даже не было времени возмущаться, насчет последних слов - он крепко обнял маму, прокричал: «Спасибо!!», и мигом улетел обратно - одеться поприличнее.
Он суетился, а его мама, предупредив о том, чтобы не забыл взять ключи, абсолютно спокойно ушла обратно спать.
Она не случайно упомянула отца Антона - он очень дружил с родителями Алины, да и жил совсем недалеко от Антона, на соседней улице. Антон на секунду остановился и отстраненно подумал: «А ведь Дениске, ее братику, уже должно быть 8 лет…»
Через четверть часа он уже нагло звонил в домофон. Не то, чтобы он не помнил код, просто надо было будить папу, от сотового он принципиально не просыпается.
От отца он, естественно, получил пару оплеух за столь раннее пробуждение, но сказал, что знает, где и когда надо встретить семью Алины, ведь он часто переписывался по электронной почте с ее родителями, правда встречать он их не собирался. Но, как он рассказывал позже: «Достаточно было заглянуть в его глаза… и я был готов везти своего сына куда угодно».
Пока они ехали на большом черном «Nissan X-Trail», Антон думал, закутавшись в плед и сидя на заднем сидении. Он вспоминал, как они с Алиной зачастую не могли провести и дня друг без друга, постоянно общались. Просто их связывала крепкая дружба и целая гора общих интересов. Они познакомились-то случайно, хоть и были из одной школы, да что уж говорить, из одного класса. И брат у нее классный, сообразительный. Тут у него все разом внутри перевернулось. А она ему действительно нравится. Уже 4 года, даже чуточку больше. Он помнил, как они часто слонялись по школе, ища место, где можно просто посидеть, поговорить, чтобы не мешали назойливые девочки, которым всегда надо все знать. И пока у каждого из них был перерыв между уроками и доп. занятиями, они могли просто сидеть и болтать. Один раз сбежали ото всех во время шумной школьной вечеринки по поводу конца четверти, и говорили на диванчике, говорили… а потом вернулись обратно к ребятам, и все так были увлечены дискотекой, что их временного отсутствия никто не заметил! Антон позволил себе улыбнуться. Как долго он украдкой смотрел на Алину и не знал, как она отреагирует на его признание, поэтому предпочел все держать в своем сердце. Он очень боялся отказа, слишком страшно было бы услышать: «Прости, но…», некоторые не боятся и делают этот шаг, а он просто не мог. Великий Воин, как она называла его, боялся слов. Иногда ему удавалось поймать ее грустный взгляд, и Антон все никак не мог понять, что он означает. Неужели он ей тоже нравится? Судьба ждала 4 года, не повод ли рискнуть?..
- Пап, я хочу купить ей цветов!
- Успокойся, успеешь, глупый мой сын. Подарки - не самое главное, хотя тоже играет какую-то роль. А ты уверен, что не влюблен только в образ той девочки, которую ты видел 4 года назад?
- Папа… - зарычал Антон.
- Как знаешь, - ухмыльнулся его отец.
А ведь он прав. Какая она сейчас?
- Приехали! Вылезай!
Поднялась метель. Опять повалил снег и начал тормошить бардовый длинный шарф Антона. Его темное пальто красиво развевалось черным силуэтом на фоне туманного ветра.
- Та-а-ак, - бурчал его отец, пытаясь разобраться, откуда будет должна пойти Алинина семья. Наконец, он нашел искомую дверь и с облегчением сел на кресло, прямо напротив большого табло, показывающего скорый прилет долгожданного самолета. Он, как ни в чем ни бывало, открыл журнал «Вокруг света» и углубился в тайны империи майя.
У Антона громко стучало сердце. Такая неожиданная удача, потрясение… он не знал, что делать. Даже не представлял, что он делает в Шереметьево. Самолет прилетал через пять минут.
Он не слышал ничего. Только оглушающее биение сердца.
Удар… тишина. Удар… еще один.
Мимо проходили какие-то люди. Одни спешили на утренний самолет, другие их провожали, кто-то, зевая, ждал тех, кто должен был прилететь. Антон бессознательно что-то теребил в кармане плаща. Это оказался новый маленький плеер «I-Pod», который ему недавно подарили на день рождения. Забавная штука. Он закачал туда понемногу из всего, что слушал, все бы не поместилось. Он совершенно забыл о том, что тот лежал в кармане. Батарея еще не села. Антон поставил на случайный выбор и закрыл глаза. Что он ей скажет?
Удар… тишина. Удар…
Тихая мелодия зазвучала в ушах. Он всегда ставил небольшую громкость.

I thought of you the other day
How old of change led us astray
Colors seem to fade to gray
In the wake of yesterday…

Странно… он так редко слушал песни красавицы Кэндис Найт, что совершенно случайно загрузил пару песен этой группы. К чему бы эта романтичная песенка?
Антона немилосердно пихнули.
- Не спи! Самолет уже сел на землю. Осталось подождать, пока они пройдут паспортный контроль…
Дальше Антон не слушал. Точнее, не слышал. Не мог. Сердце забилось так громко и часто, что он уже ничего не соображал. Стра-а-ашно…
- …Наверное, контроль не займет много времени, сейчас так рано, они скоро должны быть здесь. Эх, я тоже соскучился по ним! - отец хлопнул сына по плечу. Тот в ответ лишь рассеянно кивнул.
Прошло минут десять. С Антона немного спало нервное оцепенение, из-за того, что завибрировал телефон. Он открыл сообщение, одновременно вставая, потому что уже видел силуэты первых пассажиров.
«Я прилетела! Знаю, что могу разбудить тебя, но не в состоянии сдерживать эмоции. Москва!!! Надо обязательно увидеться в ближайшее время…»
Антон снова не дочитал. Он должен был быстро напечатать пару фраз. Как можно быстрее.
Начали выходить первые люди.
Отправляйся… ну же…
Сначала он увидел ее брата. Дениска, с набитым рюкзаком за плечами, несся в припрыжку вперед, восхищенно озираясь по сторонам. Тут он остановил свой взгляд на худощавом, но сильном красивом парне, одиноко стоящем в зале, в темном длинном плаще и с красным толстым шарфом, который спускался до пола.
- Где-то я тебя видел, - тихо прошептал он без малейшего акцента.
- Видел, - спокойно ответил юноша. - Здравствуй, Дениска, а где твои родители?
- Сейчас придут.
Потом он увидел ее родителей, которых уже встретил его папа, с возгласами и объятьями. Антон стоял одиноко в сторонке и наблюдал, как вышла красивая темноволосая девушка, которая не обращала внимания на то, что творилось вокруг, она слушала музыку и читала только что полученную смску:
«Знаешь, я очень долго хотел тебе кое-что сказать, наконец, я решился. В сообщении этого не отразить, поэтому я хочу сказать это… прямо сейчас».
Ее зеленые глаза округлились и с непониманием принялись лихорадочно всматриваться в лица окружающих. Наконец, она обратила внимание на темный неподвижный силуэт, который огибали все остальные.
Антон стоял и смотрел на нее: стройную, красивую, родную.
- Алина…

You looked into my eyes
You had me hypnotized
And I can still remember you…

Они шли вперед, навстречу друг другу, не замечая никого. Никому до них и не было дела. И правильно. Антон, подойдя к своей давней подруге вплотную, внимательно посмотрел в ее глаза. Она чуть подняла голову, ведь он был выше.
- Антон… - и они сжали друг друга в крепких объятьях, что бы это чудесное для обоих видение ненароком не исчезло. Без слов, просто стояли, зажмурив глаза от счастья. Когда они смогли оторваться друг от друга, Антон, у которого сердце забилось со скоростью света, не смог заметить, насколько сильно стучит сердце его подруги.
- А ты такой и осталась… доброй. Твои глаза… не изменились. Я боялся больше всего, что у тебя будет другой взгляд.
Опомнившись, они поспешили догнать своих родителей, которые уже подходили к машине папы Антона.
- Можно… мне… сделать… одну… большую глупость? - дрожащим голосом спросила она, пока они стояли около машины, ожидая, когда вещи загрузят в багажник.
Антон удивленно поднял брови.
- Ну, сделай.
Она благодарно улыбнулась, и, уткнувшись в него, истошно завопила:
- УРА-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Антон ощутимо вздрогнул от неожиданности, но засмеялся. Она любила так делать еще в детстве, если была безумно чему-то рада.
Родители Алины очень устали, и отец Антона отвез их к ее бабушке, а сами Антон с Алиной тоже выпорхнули из машины и направились в ближайшее кафе, которое открывалось раньше остальных. Сделав хороший глоток нежного каппучино, Алина решилась спросить Антона:
- Ты написал, что что-то хотел сказать.
Он набрал побольше воздуха в легкие. Недавняя уверенность, что он ей нравится, моментально испарилась. Но отступать было поздно.
- Я давно хотел сказать, еще 4 года назад, но все не решался. А когда ты улетела, понял, что опоздал. Понимаешь, эти годы, что я прожил… без тебя… были бесцветными. Я не могу жить без тебя. С тринадцати лет и до сих пор. Прости, если я что-то сказал не так или обидел, просто не в силах держать в себе. Я…
- И ты мне тоже безумно нравишься, - протараторила Алина, пытаясь спрятать взгляд и ковыряясь в сахарнице. - Слушай, я… - она почему-то вскочила из-за стола и выбежала из кафе на улицу. Антон сорвался с места и побежал за ней.
Она стояла у входа, повернувшись к нему спиной. Он подошел к ней и обнял, прошептав, не обращая внимания на ее наушники, зная, что она услышит:
- Я влюбился в самую замечательную девушку на свете. И я счастлив…
Она действительно услышала. И повернулась к нему.
- Я тоже… счастлива. Просто не ожидала от тебя такой решительности, прости.
Антон прижал ее к себе и смог различить слова и музыку, которая звучала у Алины в ушах. Какое интересное совпадение…

… and he loved her…
When she would say…
`Promise me, when you see a white rose, you’ll think of me
I love you so,
Never let go,
I will be your ghost of a rose…`

Ну разве может небольшая метель хоть как-то помешать двум горячим сердцам?
Что вы, господа, это же абсурд.

- Конец -

В данном тексте автор осмелился использовать отрывки из песен группы `Blackmore’s night`.