Прозаическая дуэль Aderus VS Чали, победа Чали Опции

[Redigar Argentum]

Итак, друзья, сами напросились

Тема: Оборот.
Жанр: Фэнтези.
Дополнительные условия: НИКАКОЙ ЛЮБВИ!!! Иначе съем... Хотя знаю, это сложно
Срок: 10 дней.

Ну-с, дерзайте!

[Aderus]

Без названия

***     

Вовка сидел, прислонившись к окну. От ровного дыхания стекло немного запотело. На улице темно, ночь. Изредка видны быстрые огоньки фар машин, белые, красные, и как непотушенные сигареты пролетают, тая где-то там. Он коснулся щекой холодного окна и попытался заглянуть в отражение собственных глаз. Ничего не видно, в палате темнее, чем на улице. Сколько времени? Не у кого спросить. Еще две недели назад он мог считать себя счастливым, он был счастливым. Что же время делает, ставит все с ног на голову….  А может наоборот? Парень закрыл глаза, собравшись силами, он приподнялся на руках и развернулся к кровати, больно, очень больно, до слез больно. Только не понятно, что болит сильнее. Он аккуратно усадил себя на кушетку, поправил одеяло и осторожно лег на спину. Теперь можно расслабиться. Володя снова закрыл глаза, но сон не спешил - слишком много переживаний, слишком много всего произошло, и не улеглись мысли ещё.
Днем приходили родители, мама, почти весь день провела в больнице, заботится, волнуется. Да, есть о чем… Папа что-то говорил, ободрял, веселил.
Таня приходила. Не сказал, промолчал, но эмоций все равно не сдержал, как баба! На самого себя зла не хватает! Гадко, мерзко внутри, ещё не остыл гнев, тлеет, ждет, жгёт…
Каст заходил. Бодрил. Хм…
Парень дотянулся до своего плеера, надел наушники и включил музыку. Понемногу уходя в сон, она стала тише и ритмичней.
Володя, как всегда, торчал у стойки бара. Каким образом он ещё не бросил коктейль обратно бармену и не схватил за грудки того придурка - неизвестно, хотя нет, известно. Рядом с  Вовкой сидел его лучший друг – Каст и явно для того, чтобы предотвратить подобное. Володька глянул на друга. На слова не хватало терпения и сил.
-Я не позволю, Перуша. Даже не пытайся. – Вовка поморщился, но не более, он терпеть не мог, когда его так называют и, конечно, Каст это знает. «Перуша» покачал головой, с деланной леностью он развернулся к танцполу и облокотился на стойку.
-Мне все равно. Дело её. Пусть встречается, с кем хочет.
-Ага, я вижу как тебе «все равно».
-Слушай, у меня есть папа и мама, давай, хоть ты не будешь меня лечить! Уж справлюсь без сопливых.
Каст ухмыльнулся. - Возвращение сарказма – первый признак выздоровления.
-А твоя глупая улыбочка – первый признак тупости.
-Рыжий, не переходи границу. – Темноволосый паренек погрозил другу пальцем одновременно, допивая пиво из кружки. – Дики, плесни ещё. – Бармен послушно предоставил ещё одну кружечку.
-Константин Петрович, вы как-нибудь решите, как меня называть будете. Рыжим, Перуном, Владимиром Сергеевичем или как-то иначе. Создается впечатление, что вы каждый раз обращаетесь к другому человеку…
-С тебя хватит и Перуши. – Оборвал тот.
-Всё, я пошел. – Володя встал.
-Не дуйся. – Каст приобнял друга. – Ты только не накручивай себе всякое. - Он покрутил пальцем у виска, изображая накручивание. - До завтра. – Он хлопнул друга по плечу.
Перун махнул рукой вместо ответа. Хотелось скорее выйти на воздух. От выпитого, парня слегка пошатывало и он, едва дойдя до своего мопеда сел рядом на холодный асфальт.
Что-то внутри давило и бухало, наверно сердце, странно, сколько всего оно чувствует, ощущает. Сейчас оно готово разорваться, а бушующие, ревность и гордость могли сработать не хуже тротиловых шашек. Может, и в правду…Минут через двадцать он поднялся, в голове вроде как поутихло, парень глянул на себя в автомобильное зеркало. Да, зовут его Перуном не зря, короткие ярко рыжие волосы уложены в форме пламени, синие глаза, веснушки и обычно улыбка, что называется «до ушей». Однако последней давно не видать. Что с тобой стало, братишка? Только характером не похож на древнего бога, может по молодости лет?
Вовка забрался на мопед и завел мотор, через пару минут верный «коняга» мчал своего хозяина по влажным улицам города. От мокрого ветра спасали шлем и куртка, а от липкого ощущения одиночества не спасало ничего. Вовка несся во весь дух, выжимая из мопеда максимум возможного, но от голоса звучащего в голове оторваться, не мог. Может, и в правду? А что мешает? Легко! Не томясь! А?! Парень остановился на мосту. Внизу видны рельсы железнодорожных путей. Он раздобыл несколько крепких досок и сложил из них трамплин. Затем отъехал подальше для разгона. Держа руль правой рукой, он, зачем-то перекрестился левой и резко дал газа. Машина рванула вперед и всё, набирая скорость, приближалась к трамплину. В последний момент Перун дернул влево, но поздно. Мопед взлетел в воздух. Человек сидящий на нем завопил, то ли ужаса, то ли радости…

***
Белая палата, пикающие и капающие приборы, больничная койка возле которой сидит женщина с накинутым на плечи белым халатом. На самой койке, под покрывалом лежит человек. Голова его забинтована так, что видна рыжая макушка и часть лица; загипсованную руку поддерживает на весу специальный кранштэйн, остальные увечья скрыты под покрывалом.
Женщина склонилась над больным и тронула кончиками пальцев его щеку. Человек едва зашевелился и через несколько минут открыл глаза.
-Мама… - Едва смог прохрипеть он. Женщина всхлипнула.
-Солнышко моё, звездочка…. – Она прижала к губам здоровую руку сына. – Володька, Вовка, сынок… - От переизбытка чувств она не знала смеяться или плакать, со стороны казалось, что женщина сошла с ума. Промокая слезы, мать нажала кнопку для вызова медсестры. Через пару минут, та зашла в палату, проверила показания приборов и, осмотрев  пришедшего в себя пациента, она вышла, поманив за собой маму Володи. Беседа, видимо, не затянулась, и вскоре они вернулись в сопровождении врача. После недолгого осмотра, доктор назвался Шишковым Александром Васильевичем.
- Владимир Сергеевич, Володь, после такого падения и таких травм, вам…тебе повезло остаться живым, но за безрассудство, - Мама Вовки вздрогнула, - пришлось пожертвовать… твои ноги… нам спасти их, полностью не удалось. – Медсестра очень аккуратно усадила парня на кушетке, затем, поправив подушку, мягко откинула одеяло с ног. Мать прикрыла глаза и присела на край стула, врач спокойно, с профессиональным неинтересом оглядел обрубки, сестра занялась капельницей, а Вовка, Вовка тупо пялился на аккуратно обрезанные чуть ниже колена… нет, ногами это уже не назовешь. Боли он не чувствовал, видимо, накачен обезболивающим, но ощущение беспомощности сковало, ужас волной поднялся до рыжей макушки и мальчишка зажмурился. Не помогло. Даже сквозь плотно зажмуренные веки просочились слезы. 
-Мам… – Он беззвучно позвал её.- Мама… -  С полным боли стоном он лёг обратно. Почему не смерть? Почему не разбился в дребезги?! Как же так?! Почему не удалось?! А надо было снять шлем и не креститься…
-Мы сделаем всё. Володенька, ты слышишь? МЫ СДЕЛАЕМ ВСЁ, ЧТО БЫ ТЫ ХОДИЛ! – Она снова понесла его руку к губам и поцеловала ладошку.
-Да, я ходил… - Эхом ответил он. Где-то там, возле сердца, живет душа, может это она бьется в  рёбра и без того поломанные? Или это снова сумасшедшее сердце? Долбанный «брокен харт»!
Под действием шока и снотворных, парень снова окунулся в сон. Пусть, хоть и во сне, но он будет на своих двоих.
Дни тянулись, боль стала почти привычкой, и уже не обращая внимания на бесконечное «тумканье» в ногах, в руке, голове, парень с помощью специальных ремней, усаживал себя в коляску. Володе было стыдно признаться, самому себе в том, что ему придется до конца, до самого конца своей жизни «кататься» на… на… инвалидном кресле. Горькое осознание обреченности и безысходности поселилось там, где раньше жила светлая любовь к жизни. Черт подери!! Ну, разве можно так ломать себя из-за тупой ревности-гордости?! Разве твое будущее стоит этого? Ах! Смертельная обида! Хм… если бы смертельная, если бы…

Сообщение отредактировал Argentum - 16.11.2007, 17:48