Быт ренессанса и реформации Опции

[Всадник]

Ритмы повседневного существования.

Когда двор перебирался в замки Луары, на авансцене этого театра разыгрывалось представление жизни и смерти королей, королев и принцев. Однако, благодаря тесному контакту с великими мира сего, их слуги тоже становились причастными к этому спектаклю истории; этикет сделается обременительным только в последней трети века. А пока за правило поведения принималась почтительная имитация поведения господина.

Роскошь в одежде.

Торжественные церемонии, особенно утренний <восход> короля и его отход ко сну, каждому давали возможность выставить напоказ свои роскошные одежды. Франциск I первый подавал этому пример. Венецианские послы замечали: <Он любит изысканность в одежде, его костюмы украшены галунами, россыпями драгоценных камней и причудливыми узорами; его пурпуэны безукоризненно сшиты и отделаны золотой тесьмой; его рубашка, очень тонкая, выглядывает из-за выреза пурпуэна по французской моде>. Мужская одежда состояла из составных шелковых шоссов цвета крамуази, или <цвета пламени>, широкий и собранный в складку <жилет> - пурпуэн - доходил до бедер. На талии он был перевязан богато украшенным поясом, на котором висели шпага и кинжал. Выступающий брагетт принимал вид богато украшенной раковины. В начале царствования Франциска I носили рубашку без ворота, потом стал моден ворот, украшенный кружевами, и постепенно, к середине века, он был заменен гофрированным воротником - фрезе . На голове носи ток, украшенный перьями. Поверх пурпуэна надевали накидку до пояса - кап или длинную роб, подбитую горностаем, собольим или беличьим мехом, в зависимости от занимаемой должности. Женщины носили параднее роб, расширяющиеся книзу с расходящимися полами спереди, чтобы было видно нижнее белье из дорогой ткани. С туго затянутой талии спускалась цепочка из драгоценного металла. Корсаж или сюрко, тоже очень богато украшенный, в начале века открывал грудь и шею, а потом, как в мужском костюме, стал моден ворот, позже - фрезе. В начале века полагалось надевать на голову маленький чепчик - колокольчик, сверху - вуаль , к середине века дамы стали носить изящные шляпки-ток, аналогичные мужским. Подобные одеяния требовали весьма значительных расходов, разорявших целые семьи. Кроме того, они вызвали повышенный спрос на предметы роскоши, ввозимые в основном из Италии. Вот почему Франциск I был вынужден за четыре года до своей смерти, в 1543 году, запретить дворянам носить серебряную и золотую парчу, золотую тесьму, серебряную и золотую вышивку и галуны, бархат и шелковые ткани в полоску, установив за нарушение штраф в тысячу ливров. Но для того, чтобы те, у кого уже были в гардеробе такие одежды, успели их сносить, король позволил надевать их еще в течение трех месяцев.

Но запреты ничего не дали: Генриху II в 1547 году вновь пришлось обратиться к этой теме. Исключения составляли лишь дамы королевы и придворные принцесс. Но он был вынужден позволить мещанам и дворянам выставлять напоказ свою роскошь во время торжественных церемоний, в частности - больших выходов короля. Вероятно, для того чтобы контролировать расходы на эти чрезмерные и разорительные туалеты, в октябре 1550 года король издал следующий ордонанс: одежды, сшитые целиком из шелка цевта крамуази, разрешалось носить только принцам и принцессам. Другие расцветки и ткани были разрешены простым дамам и дворянам. Жены судей и мещан могли носить бархат лишь в качестве отделки. Священникам позволялось носить бархатные одеяния в том случае, если они были принцами по происхождению. И лишь одна часть одеяния военных могла быть сшита из драгоценной ткани, шелка или бархата.

В 1543 году Франциск I позволил солдатам украшать доспехи, но Генрих II ввел ограничения: покрывать доспехи и попону серебряной парчой разрешалось только во время битвы или турнира. Пажи могли носить ткань < с полоской или с вышитой вставкой из шелка или бархата>, если это было угодно их господам. Последний пункт ордонанса запрещал <всем ремесленникам, крестьянам и слугам> носить <шелковые пурпуэн, шоссы в полоску и шелковые буфы >, если только они не состоят на службе у принца.

Позже Королевский совет внес уточнения: дети от десяти лет и старше тоже попадали под этот ордонанс, однако епископы, аббаты и первые лица церквей, кафедральных храмов, соборов имели право носить <шелк на шелк>, то есть несколько частей одежды могли быть сшиты из драгоценных тканей.

Но придворные изобретали оригинальные фасоны, дававшие возможность обходить закон, и праздники при дворе получались не менее блистательными, чем прежде. В некоторые праздники выстраивалась королевская гвардия, и все любовались великолепными доспехами, купленными в Германии или Испании. При Генрихе II маршал Пьеро Строцци, кузен королевы Екатерины, содействовал тому, чтобы в Париже стали изготовлять доспехи и нагрудные латы на миланский манер: все королевские доспехи изготавливались отныне в этих цехах. В этих латах с великолепной инкрустацией король выглядел полубогом.

Ночные привычки.

Если днем люди появлялись во всем великолепии своих роскошных одежд, то ночные одеяния выглядели значительно проще. Авторы новелл и трактатов о приличиях рассказали нам о привычках своих современников. А медики донесли до нас свидетельства о гигиене того времени. Спали обычно в большом помещении, в центре которого стояла кровать с пологом, практически превращавшим ее в отдельную комнату. Кушетки, похожие на раскладушки, расставлялись каждый вечер у подножия <главной> кровати и предназначались для свитских и слуг. Большую кровать чаще всего занимали несколько человек: муж с женой, если это были супруги; иногда хозяин или хозяйка дома, оказывая гостю честь, приглашали его в свою постель.

Чаще всего спали голыми. Всю ночь за кроватью горел ночник - светильник, наполненный воском или маслом, или факел с воском или салом.

Брагетт - bragette (фр.) - откидной клапан на шоссах различных форм и покроев, появившийся в связи с распространенностью кованых доспехов. В каждой стране имел свое название. Полностью исчез в конце 16 - начале 18 века.

Вплоть до Средних веков воротника на одежде не было, в XII веке появилась узкая полоска в вырезе, постепенно превратившаяся в воротник-стойку. В XV веке воротник делался из меха или бархата. В испанской моде XVI века появился широкий белый воротник, плотно прилегавший к шее. После 1575 года воротник стал самостоятельной деталью модной одежды и увеличился до таких размеров, что около 1586 года его называли <мельничный жернов>. По-испански он называется <горгера> (gourguera) - круглый гофрированный воротник чаще всего белого цвета. Его шили из тонкого полотна, закладывали складки и крахмалили, иногда сажали на проволочный каркас.

[Всадник]

Материальная культура и образ жизни в Европе на исходе средневековья.

Европейская история XVI — первой половины XVII в. при всем разнообразии локальных вариантов отмечена общностью поступательной тенденции развития, невозможного без глубоких преобразующих процессов во всех сферах — хозяйственно-организационной, духовной и социально-политической, без утверждения нового взгляда на устройство вселенной, сформировавшегося в атмосфере духовного климата Ренессанса и исканий гуманистической мысли, без совершенствования искусства кораблестроения, мореходства и навигации, картографирования, прогресса техники на основе обобщения опыта предшествующих поколений и современников, когда сполна и широко смогли быть реализованы возможности великих изобретений классического средневековья (компас, косой латинский парус, порох, книгопечатание), сделаны важные шаги в усовершенствовании механизмов, технологии, организации производства в горнодобыче, металлообработке, литейном деле, текстильном производстве, средствах коммуникаций. Открытия Коперника, Кеплера, Галилея, Декарта и др., заложивших основы современного научного знания—астрономии, математики, физики, химии, были реализованы уже в другую эпоху — во второй половине XVII в. и особенно в XVIII в., когда развернулся процесс индустриализации.
Рассматриваемые столетия — это еще время изобретателей и практиков. Одной из главных их задач был поиск путей совершенствования приспособлении для использования силы традиционных источников энергии — воды и ветра — и передачи ее механизмам и аппаратам, облегчавшим и ускорявшим трудоемкие производственные процессы. Ренессансная инженерная мысль экспериментировала над мельничным горизонтальным колесом, которое теперь стали делать с лопастями. Идея турбины, заложенная в этих исканиях, нашла свое воплощение лишь в XVIII в. Совершенствовалось и вертикальное мельничное колесо. Возрос почти вдвое — иногда до десяти метров — его диаметр.
В областях, бедных реками, использовали ветряные мельницы.
В XVI в. их стали делать с вращающимся корпусом; особый их тип — бокмюле, где подвижным был только верх мельничной башни,— возник в Нидерландах. Энергетические возможности бокмюле превосходили мощность водяного колеса. В 1592 г. их стали соединять с пилами. Как источники энергии мельницы постепенно стали применяться для механизации особо трудоемких процессов: измельчения и толчения руды, в кузнечных и прокатных операциях, для приведения в движение шлифовальных приспособлений, буров, обработки кож и валки сукон, приготовления бумажной массы и др.
Техническое совершенствование средств производства было тесно связано с улучшением конструкции и технологии изготовления винта — важнейшего элемента любого передающего энергию аппарата. Винты делали вначале вручную с помощью резца или напильника из дерева и металла. Новые перспективы открылись с распространением токарного станка (одно из первых известных его изображений относится к 1568 г.) и технологии отливки винтов из бронзы и латуни. Закладывались основы их массового производства, механизировались производственные процессы. Одной из важнейших сфер применения металлического винта стали книгопечатание и монетное дело. Печатный винтовой пресс, впервые использованный ок. 1550 г. в Нюрнберге, существенно повышал качество оттиска и производительность печатного станка. С середины XVI в. новый метод денежной чеканки утверждается в Аугсбурге и Цюрихе, в монетном дворе Лувра, в габсбургских монетных дворах, в Сеговии.
К 30-м годам XVI в. восходит одно из ранних описаний обработки железа с помощью валков. Они использовались в прокатном и волочильном процессах, для производства проволоки, игл и особенно белой жести. К началу XVII в. были известны уже различные их типы, в том числе и механические для получения тиснения на золоте, меди, свинце.
Возросло употребление помп, особенно отсасывающих, в горном деле Это было связано с углублением шахт в районах добычи серебра и меди достигавших теперь 200—300 м и более. Техническая мысль в горнорудном производстве была направлена на совершенствование осушительных приспособлений и на замену ручного труда конной или механической тягой. В середине XVI в. на свинцовых рудниках в чешских Рудных горах был установлен ворот, работавший от конной тяги.
Следующий важный технический шаг в горнодобыче приходится на конец 20-х годов XVII в., когда впервые в Германии был применен метод взрыва породы. Повышению производительности труда способствовали также улучшение со второй половины XVI в. системы вентиляции в шахтах и использование двигавшихся по деревянным рельсам вагонеток для доставки руды: впервые они появились в XVI в. на меднорудных промыслах в Словакии и Гарце, оттуда распространились в английских каменноугольных копях.
Качество металла зависело от предварительной обработки (толчение, обжиг, промывка, просеивание). В XVI в. эти разрозненные производства все чаще начинают концентрироваться в рамках единого предприятия. На промыслах по добыче свинца и олова в Словакии в XVI в. работало до ста таких предприятий (от 12 до 40 человек). Другим направлением технических поисков был пробирный анализ и накопление знаний о свойствах различных металлов и минералов.
Добыча благородных и цветных металлов и их обработка играли важнейшую роль. В золоте и особенно серебре, как важнейшем средстве обмена, остро нуждались королевские, имперские, княжеские монетные дворы. Цветные металлы и их сплавы шли на производство оружия, предметов культа, домашней утвари. Изделия из металла поглощались местным и региональным рынком, использовались как эквивалент в торговле с заморскими странами. Именно в этой области достижения творческой мысли практиков были особенно заметны. Был усовершенствован метод зейгерования: выделения с помощью свинца серебра из смешанных серебряно-медных руд. Он стал основой нового подъема европейского производства серебра и меди в XVI в.; в некоторых горнорудных районах оно увеличилось в десять раз. Другим новшеством было амальгамирование:
выделение серебра из руды с помощью ртути; в европейской технической литературе оно было описано в 40-х годах XVII в.
Были усовершенствованы способы производства латуни из сплава меди п галмея. В конце XVI — начале XVII в. появились описания изготовления латуни из соединения меди с оловом. Олово стали широко использовать для лужения поверхности листовой меди и железа. Новый сплав, более дешевый и прочный, свинца с сурьмой заменил оловянное литье, из которого первоначально делали типографские литеры. Разнообразились и улучшались, особенно в Англии в XVII в., методы производства стали путем легирования.
Совершенствовались процесс плавки и конструкция плавильных печей. Были освоены доменный и мартеновский процессы, производство брусковой стали. Расширялось использование каменного угля, обладавшего более высокой температурой горения по сравнению с древесным углем и торфом. Стремление к замене древесного угля каменным в известной мере было связано также со стремительным сокращение и в XVI в. лесных пассивов. В 20-х годах XVII в. в Англии был найден способ очистки каменного угля. Переход металлургии на каменный уголь выводил её из тупика, в который она зашла к середине XVI в. из-за недостатка топлива. Центр металлургического производства в Европе начинает перемещаться из альпийских районов и Швеции в Англию. Это имело важные экономические и демографические последствия. Обладавшая самыми значительными запасами коксующихся углей Англия скоро стала первым его производителем и экспортером.
В XVII в. кокс получил здесь широкое применение в производственных процессах многих отраслей, требовавших высокой температуры обжиг черепицы и кирпича, соле- и мыловарение, просушка мальта. Применение каменного угля для стеклоделия сделало возможным разработку технологии производства очищенного прозрачного стекла и стимулировало прогресс отрасли в целом. С конца XVI в. получила распространение гравировка стекла посредством специального вращающегося диска с ножным приводом, с XVII в.— механическим; улучшилось качество и расширилось производство оконного стекла, широко применявшегося в ренессансной строительной практике. К XVI в. относится изготовлена линз; посредством комбинации разных их типов (выпукло-вогнутых) добились увеличения изображения предмета, находящегося на значительной расстоянии. В конце века в Италии на этой основе был сконструирован телескоп, скопированный потом голландцами. Дальнейшей ступенью развития стали телескоп и микроскоп Галилея.
Расширение знаний о химических процессах и свойствах различных соединений сказалось на совершенствовании многих производственный процессов: отбелки и крашения тканей, дубления кож, производства бумаги, красок, лаков, мыла, рафинирования морской соли. Повышении производительности на соляных промыслах способствовало устройстве градирен.
Важная роль в распространении технического опыта принадлежала книгопечатанию. Оно стало не только мощным фактором культурного подъема, но и одним из первых, технологически наиболее совершенных воплощений идеи рождавшегося массового производства. К 1500 г. книгопечатание было уже известно в двенадцати странах. Типографские прессы работали в Венеции, Лионе, Париже, Руане, Бордо, лондонском Вестминстере, Стокгольме, Неаполе, Валенсии и Севилье. Европейской известностью пользовались типографии Антона Кобергера из Нюрнберга, Иоганна Фробена и Иоганна Амербаха из Базеля, вокруг которых группировались гуманисты; венецианца Альда Мануция, печатавшего античных авторов. Центром производства ученой литературы стало типографско-издательское дело Робера и Анри Этьенов в Лионе. Один из решающих шагов по пути “индустриализации” типографского дела был предпринят Кристофом Плантеном в 1549 г. в Антверпене. Из его типографии вышел Луи Эльзевир — основатель знаменитого издательства в Лейдене. Крупнейшими центрами книгопечатания в Восточной Европе в XVI в. стали Львов и Киев.
Уже с 1460 г. книги стали снабжать иллюстрациями, гравюрами с деревянных или медных досок, печатать диаграммы, ноты, планы, карты. О массовом спросе на книгу говорят сорок тысяч изданий до 1500 г., известные ученым. Зарождается техническая литература. Больше всего изданий было посвящено горному делу, металлургии, металлообработке. Особенно ценилось изложение Беренгуччо основ литейного дела, описание конструкций механизмов — водяного колеса и г. п. Но наибольшей популярностью пользовалось сочинение Георгия Агриколы “О горном деле и металлургии, в двенадцати книгах”.
Серия “руководств” с гравюрами на меди об устройстве разнообразных машин и "орудий производства" была опубликована в 70-ые годы XVI в.
Жаком Бессоном. В сочинениях механиков приводились изображения подъемных механизмов, мельниц, механических прессов для денежной чеканки, помп, пил; типы приводов, обеспечивавших их работу от различных источников — мускульной силы человека и животных, ветра, воды и даже горячего воздуха. Печатались сочинения о методах крашения, производстве стекла. В 1597 г. врач Андреас Лейбау систематизировал знания по химии (“Алхимия”); в середине XVII в. были изданы сочинения о химических процессах и соединениях Иоганна Рудольфа Глаубера.
В Восточной Европе, на Руси получил популярность своеобразный тип сочинений — “травники”, “вертограды”, “лечебники”, содержавшие сведения по минералогии, химическим соединениям, почерпнутые из европейских книг и собственных наблюдений.
Распространение “технической литературы” и широкий спрос на нее были обусловлены начавшимся с XVI в. процессом постепенного сближения практических знаний, накопленных в русле ремесленной традиции, с теоретическими интерпретациями природных процессов и формированием на этой основе особого социально-профессионального слоя — технической интеллигенции из числа талантливых мастеров-экспериментаторов, овладевших инженерным искусством, а также и отдельных ученых, обратившихся к промышленному производству и привносивших гооретические знания, которые отсутствовали у “чистых” практиков.
Этот процесс особенно выразителен в горнорудном, передовом для своего времени производстве. Мастера горного дела, владевшие искусством осушительных работ, установки вентиляционных приспособлений, плавки и т. п., относились к числу высокооплачиваемых, частично входили в группу предпринимателей, были близки к горной администрации. Часто таких специалистов именовали “архитектор п инженер”. Понятие “инженер”, первоначально известное в Италии, в начале XVII в. распространилось во Франции, Нидерландах, оттуда — в Германии: в 1630 г. Иоганн Фаульбахер назвал одно из своих сочинений по технике “Школа инженера”; Христиан Якоби в трактате “О природе и инженерной профессии” (1649 г.) изобразил “инженера” как специалиста, сочетающего матемагические знания с практическими навыками в механике, и, противопоставляя его цеховому мастеру, причислял к представителям “свободные искусств”.
Стремление к преодолению сословных барьеров и предубеждений, агрессивность по отношению к традиционной замкнутости и кастовости схоластической науки характерны для психологии осознававшей свою значимость, поднимавшейся новой социальной группы. Англичанин Робер Норманн, моряк, получивший известность своими исследованиями магнетических явлений, защищал право каждого экспериментатора и практика на занятие наукой, гордясь вместе с тем, что он “не книжник”.
Научное естествознание еще и в начале XVII в. делало лишь первые шаги, основные импульсы технического и хозяйственного прогресса исходили от практиков — предшественников технической интеллигенции нового времени. Как широко было практическое применение новых знаний' Путь от идеи до ее реализации был зачастую непрост и долог. Введении новшеств наталкивалось на многочисленные препятствия. Углублена шахт и устройство сложных осушительных и вентиляционных сооружений на рудниках сдерживалось их дороговизной, встречало сопротивление рядовых рудокопов, опасавшихся остаться без работы, а подчас и предпринимателей, предпочитавших хищническую эксплуатацию легкодоступных рудоносных слоев интенсификации производства и связанный с этим затратам. Не нашла сразу применения и предложенная в 1612— 1613 гг. усовершенствованная конструкция стеклоплавильной печи на каменноугольном топливе. Известно упорное сопротивление цеховых и городских властей Аахена механизации кузнечных работ и других операций при обработке цветных металлов. Лишь в 1643 г. в Намюре и Бувин” было преодолено сопротивление властей и мастеров использованию механизмов в обработке латуни.
Сопротивление цеховых ремесленников было вызвано не только страхом конкуренции и непосредственной угрозой разорения — обычная мотивировка цеховых запретов. Новаторство вступало в противоречие с традиционным массовым сознанием, с лежащим в его основе представлением о греховности богатств, не являющихся результатом непосредственны:;! трудовых усилий и чреватых угрозой “достойному” существованию группы, корпорации. Это средневековое понимание принципа справедливости на уровне сознания широких слоев трудящихся несмотря на все “прорывы”, оставалось достаточно устойчивым в Европе XVI — первой половины XVII в.
Лишь со второй половины XVI в получило распространение прядильное колесо с ножным приводом, известное уже в 70—80-х годах XV в., а в усовершенствованном виде — в 20—30-х годах XVI в. В 1586 г. Антов Меллер из Данцига изобрел механический ткацкий станок, но использование его было запрещено городским советом.
Наиболее передовым в техническом отношении было шелкоделие, носившее с первых шагов экспортный характер и связанное с купеческим предпринимательским капитале”!. Потребность в роскоши стала мощным стимулом развития и распространения этой отрасли по всей Европе. В XVI в. она выходит за пределы своей “итальянской колыбели” (Генуя, Венеция, Флоренция, Лукка), утверждается в Брюсселе, Кельне, Регенсбурге; при посредничестве итальянцев распространяется на Лион и его округу, города по Нижней Роне, Цюрих. Расцвело производство гобеленов (Брюссель, Париж), позумента, шелковых шнуров и пряжи с серебряной и золотой нитью (Базель, Вупперталь, Нюрнберг). Со второй половины XVI в. распространяется плетение кружев на коклюшках (Брюссель, Париж, Венеция).
Уже в XV в. были предприняты первые попытки механизации некоторых операций в шелкоделии (намотка нити, прядение). В XVI — XVII вв. эти приспособления, несмотря на сопротивление цехов, распространяются к северу от Альп, особенно в Бельгии и Нидерландах, так же как и специальный станок для производства узорчатых тканей (Лион) и механизм для кручения нити. Технические модели и идеи заимствовались и внедрялись в сукноделие, производство полотна, хлопчатобумажных тканей. В целом XVI — XVII вв. знали уже немало различных новшеств, облегчавших аппретуру тканей, улучшавших их плотность, качество отбеливания и крашения пряжи и т. п., в конечном счете интенсифицировавших производство, хотя ручные операции по-прежнему оставались господствующими.
Технический поиск шел рука об руку с освоением новых технологий, новых видов сырья и типов тканей: массовых и дешевых, доступных простому горожанину и зажиточному крестьянину, пользующихся спросом у жителей заокеанских стран; дорогих, роскошных, удовлетворявших изысканный вкус ренессансной аристократии, патрициата, богатого купечества. XVI — XVII вв.— время освоения производства тканей из смешанных видов сырья: льна и хлопка — итальянский “фустан”, швабский “бархент”; шерсти и хлопка, шелка и хлопка. Центрами производства новых дорогих сортов тканей — бархата, атласа, парчи — стали города Верхней Италии, Валенсия, Толедо, Севилья, Париж, Лондон, Антверпен, Аугсбург и Нюрнберг.
Освоение новых видов производства сопровождалось также возвышением новых центров и областей в противовес приходившим в упадок прежним, традиционным во всех европейских странах и во всех отраслях текстильного производства. Так, в Англии XVI в. сукноделие перемещается с восточного побережья, из Суффолка и Кента, на западное, где производили джерси, дорогое тонкое сукно с глянцевой отделкой, и дешевые сукна, в выпуске которых Англия благодаря относительно широко применяемой механизации скоро получила перевес над другими странами, в том числе и Нидерландами. В немецких землях заметный с XVI в. упадок сукноделия на Среднем и Нижнем Рейне, в Вестфалии и Нижней Саксонии, в районе Аахена, Дюрена, Кельна был уравновешен подъемом центров “нового сукноделия” в Южной Германии, Эльзасе, Швейцарии. В Италии ярко выраженный упадок традиционного сукноделия в Венеции, Милане, Флоренции совпал с образованием новых центров, в том числе и специализировавшихся на массовом производстве саржи.