Рассказы, Выкладываем и обсуждаем ваши короткие рассказы, делимся впечатлениями Опции

[Volk]

Ждем авторов

[Volk]

Из старенького

Он ворвался в мою жизнь как пламя. Как ураган, хватающий все подряд своими цепкими лапами. И в круговорот. Земля будто горела под его ногами. И все вокруг.
Я тогда тоже шлялся, куда ветер дует. И думал, что один такой непоседа. Авантюрные спуски по рекам, острова, тучи комаров. Свобода. А можно ли ее измерить? Сравнить? После знакомства с ним я понял, что можно. Он был настолько свободен, независим и прост, что я и рядом не стоял. И понеслось. Мы были неразлей вода, но в душе я прекрасно понимал, что он – лидер. Все наши безумные путешествия, нереальные проекты. А как мы деньги зарабатывали – вообще отдельная тема. Потом – цифровые видеокамеры, любительские фильмы, швейцарские ножи и снег среди лета. Никогда не забуду свое первое знакомство со сноубордом… Костры, недели в походах, с мокрыми от пота волосами и искаженными лицами. И реки. Белый парус, сырой воздух вместе с сырой рыбой. Адреналин. Праздник жизни в течение трех лет.
А потом все рухнуло. Мне пришлось вернуться в ненавистный институт за дипломом. Он же был ничем не привязан. Да, я сдал кое-как все экзамены. Защитился. Следом пришли военкоматские. Родители и здравый смысл вынудили лечь на больничную койку. Кучи справок. Мамины отчитывания и апельсины в старенькой сетке. У меня была хандра. До безумия зудело от пропотевших больничных простыней тело, хотелось на волю. Но деваться было некуда. Настал день, когда я поставил подпись в «волчьем» билете и мир снова радостно распахнулся. Но было поздно. Я не смог его найти, сотовый не отвечал – наверное сменил номер. Жизнь диктовала условия и пришлось устраиваться на работу. На мое ли счастье, или просто кто-то там на небе вспомнил о скромном муравье, но меня взяли фотокором в довольно крупный журнал. Нет, я не был карьеристом. Никогда не стремился к каким-то вершинам, деньгам, власти. Так распорядилась судьба. Сначала одна крупная командировка. Потом  - другая. Горячие точки, катастрофы, бешеные гонорары и узнаваемость. И все это как по старинке. Я вернулся в прошлую жизнь, только его не хватало. Я не жалел денег, ел в лучших ресторанах и был всегда в дороге. Крутился волчком. Потом знакомства с ВИПами, загонные охоты, новые друзья. Скорее просто знакомые, которые могли решить проблемы. Мне это было не надо. Может поэтому и удавалось так крепко наладить контакты. Они ощущали во мне человека. Я взматерел, лицо покрыла жесткая щетина. Тело высохло. Мне оно нравилось. Жилистое, худощавое, крепкое.
А потом я встретил его. В каком-то заштатном городке. Теперь уже и не помню. Пухлого, раскрасневшегося и мягкого. Рядом была девушка. Мы безумно обрадовались друг другу. Он сразу же скупил в обшарпанном ларьке все пиво и повел к себе домой.
- Это моя жена, Лена.
Я улыбнулся. Никогда бы не подумал, что он женится. Скорее наоборот. Нам уже было к тридцати, а за собой таких мыслей я еще ни разу не замечал. «Почему? - вдруг колоколом ударило мне в голову, - Почему я никогда об этом не думал?». Ну да, я всегда плыл по течению, ограничивался короткими романами. Ведь я был свободен. А хотел ли я потерять свободу? Наверное – да, но страшно этого боялся.
Теперь вся круговерть жизни, суетливая работа в постоянных забегах философски спокойно проплывала перед глазами. Я был как бы вне. Я больше не ощущал себя центром бурана. Но и опасался потерять импульс, выплыть из потока. Все было так сложно. Буран тоже может быть рутиной.
Я снова улыбнулся. Под ногами по мягкому ковру шлепал бутуз. Розовощекий малява с растрепанными волосиками и протянутыми к дяде ручками.
- Вот так вот, - сказал он, провожая взглядом малыша.
Мы еще долго болтали, постепенно усыпляемые теплым пивом с воблой. Рассказывали старые байки. Смеялись. Ели соленые огурцы по Лениному рецепту. А потом она пошла спать.
- Ну ты-то как? – спросил он, потирая тугой живот.
- Суета. Постоянно в разъездах. Во мне еще остался твой взрывной запал. То, о чем мы мечтали, для меня стало былью. А ты?
Он задумчиво смотрел на цветастую стену кухни.
- Счастливый…
Я так и не понял, кого он имел ввиду.