Глава четвертая. Час волка. Опции

[Всадник]

Свершилось. Час Судьбы настал. Все тайны открыты и теперь нам надо выстоять в последней схватке.

[Саола]

17 день месяца Темнейших Глубин.
Лакона. Фалесса.

      В тот день было холодно и по-зимнему ясно, а вечер бросил на серые стены Фалессы нежно-сиреневый стылый полумрак, переходящий в яркую, кроваво алую полосу заката над западным горизонтом. Этот тревожно полыхающий закатный огонь последнее время вызывал у Саолы странное предчувствие беды, будто сменяющая свет ночная тьма несла в себе непонятную девушке, но давящую, опасность. Императрица зябко вздрогнула кутаясь расшитый золотом белый плащ…. Все будет хорошо, через пару часов вернется Ярно, и заставит ее забыть эти глупые ночные страхи, и длинные очень черные тени от построек словно прилипшие к улицам и площадям.
        Он вернулся всего день назад, вернулся, и Фалесса вновь разлучила их, оставив супругам для счастья только такие короткие ночные часы. Что ж Саола всегда знала, еще до того, как выбрала одну с Ярно судьбу, что он в первую очередь Император и воин, и только потом ее мужчина. Его дело воевать и править своей страной, а ее ждать супруга и хранить, то, что он оставил. И Императрица была искренне счастлива такой судьбой.
        Некоторое время Саола еще смотрела в постепенно сгущающийся вечерний сумрак с высоты своего кабинета в Смотримой башне, потом заметила остановившийся во внутреннем дворе замка экипаж. Ярно… Императрица с лукавой улыбкой подумала, что поймать супруга стоит попытаться раньше, чем его украдет у нее для очередной важной государственной беседы недремлющий Амарра, капитан гвардии Карас, первый паладин Нье или еще кто нибудь истово заботящийся о благосостоянии Империи.
        Крутой винтовой спуск с башни… несколько сотен ступенек, сглаженных и раскрошившихся за годы…. Наверное, стоило спускаться осторожно, но Саола никогда не боялась не высоты, не опасности, не бьющего в лицо ветра. Вместе с лесной кровью ей досталась прирожденная ловкость, а воспитание в Гильдии развило до предела реакцию и гибкость, ставшие за годы совершенно естественными. Прыгать по ступенькам августейшей особе, конечно, не пристало, но спускаться быстрыми шагами она могла себе позволить.
        Тонущий в полумраке двор, полутемные опустевшие вечером дворцовые коридоры, но найти свою спальню Саола могла и в темноте.
- Ваше Величество, - негромкий голос гвардейца показался ей несколько неприятным, как и его нагловатая усмешка. Прежде она его при дворе не видела, высокий, светлые волосы, привлекательное, но неприятное лицо.
        Саола устремила на осмелившегося встать на ее пути стража гневный взгляд.
- Император просил его не беспокоить, - усмешка стала еще более неприятной, - Он… хм занят.
        Все это сначала показалось Императрице каким-то бредом. Никто не смеет приказывать ей, кроме Ярно, но муж никогда не ограничивал ее присутствие на каких либо советах или встречах.
- И я бы не рекомендовал Вашему Величеству нарушать его покой…
        Саола почувствовала странный испуг. Что если с Ярно что-то случилось. Он встречался с Франциском, никогда не знаешь, чего можно ждать от этого змея. Неужели Шаорин осмелился…. В голове Императрицы промелькнули самые страшные мысли… яд… колдовство….
- Отойди с дороги, - голос Саолы остался тихим и мягким, но в нем угадывались угрожающие ноты.
        Гвардеец разумно решил не связываться с огненной ведьмой и с прежней мерзенькой улыбкой отступил с ее пути. До королевской опочивальни остался только коридор, ставший вдруг очень длинным. Саола остановилась у дверей, медленно повернула тонкую медную ручку и толкнула высокую дубовую створку вперед.

        Император был жив, здоров, и, кроме того, явно не мучался одиночеством. В широкой желтой полосе света, падающей на их с супружеское ложе через открытую дверь, Саола более чем четко видела обнаженные фигуры обоих любовников. Одна рука Ярно зарылась в белокурые волосы Иветты Эри, другая ласкала ее очень белое в полумраке тело, губы Императора покрывали поцелуями лицо и шею компаньонки, с той горячей нетерпеливой страстью, какую можно испытывать только к любимой и желанной женщине.
      Какое-то мгновение Саола стояла неподвижно, потом, словно отказываясь верить своим глазам, закрыла и открыла их вновь. Ничего не изменилось, но Ярно, наконец, соизволил оторваться и поднять глаза на супругу. Вид у него был растерянный и удивленный… не ждал.
      Саола почувствовала внезапно нахлынувшую слабость, ноги отказывались ее держать, но Сила где-то внутри уже ожила, требуя ярости и мести, прожигая свою носительницу невыносимым холодом.
- Ненавижу…, - прошептала она, сознавая, что если не оставит это место сейчас, то через пару мгновений спальня будет объята пламенем.
      Ответа Императрица не ждала, молча вышла и закрыла за собою двери.
      Ноги казались ватными, хотелось сесть прижавшись спиной к каменной стене, и… нет, не умереть, а просто исчезнуть, так, словно синеглазой ученицы Гильдии никогда и не было не в этом городе, не во всем мире. Но она не доставит им такого удовольствия. Саола остановилась, заставляя себя глубоко вздохнуть и двинуться дальше. Гнусно-ухмыляющегося гвардейца на прежнем месте, к счастью для него же не оказалось.
        Мысли путались, толпились, раз за разом возвращая Саолу к тому, что ей выпало наблюдать так недавно. Глаза предательски щипало от боли, обиды и отчаяния, но Императрица почти запредельными усилиями заставила себя держаться прямо и твердо. Завтра с рассветом она оставит Фалессу. Неважно куда… подальше от него, подальше от сплетен, позора, от этого серого города и людей, так и не принявших ее.
        Больнее всего ранят осколки собственного разбитого счастья, Саоле казалось, что она идет по ним босиком, чувствуя как мир, который она сама сжала для себя до одного человека, стремительно рушится, погребая все под своими обломками. Напрасно она верила ему и самой себе, глупо было надеяться, что Ярно Фалесс, Император Лаконы и Сопредельных земель надолго увлечется безродной лесной ведьмой.
        Кроме Смотримой башни идти особенно некуда. Ступени кончились. Совсем стемнело, и равнодушный город далеко внизу зажигал тревожные дрожащие огни, И здесь на высоте, где никто не мог видеть или слышать Императрицу слезы, наконец, пролились, обжигая щеки... Такая странная боль, но даже если он придет, она не простит.
        Императрица медленно вошла в пустую темную комнату, ветер захлопнул за ней двери, и стало совсем тихо. Саола прижалась щекой к толстому прохладному стеклу. Пустая бессильная ярость на грани отчаяния…. Разбить бы сейчас что нибудь побольше, подороже и погромче, просто сорвать злость. Девушка судорожно вздохнула. Ну вот… только истерики не хватало.
- Ваше Величество, – знакомый, но довольно неожиданный здесь, ровный негромкий голос заставил Саолу вздрогнуть. Она почти затравлено обернулась и встретилась взглядом со спокойными серыми глазами герцога Деннира.
- Консул Амарра? Что вы тут делаете? – Саола изо всех сил старалась сохранять спокойствие, но голос предательски подрагивал и пришлось опустить глаза, что бы Иванэ не увидел слез. Ему сейчас слишком тяжело, что бы еще она грузила его своими проблемами.
- Вы просили о встрече, - медленно произнес герцог, - Мне передали ваше письмо.
          Саоле до сих пор казалось, что она спит. Она ничего не писала, в это мгновение государственные дела вообще мало ее интересовали.
- Прошу простить меня, - и почему так срывается голос, - Это, наверное, чья-то глупая шутка.
- Саола, что с вами, - герцог осторожно взял в руку ее дрожащие, сжатые между собой, что бы это не было так заметно, ладони, - Что-то случилось?
        Императрица упрямо покачала головой, закусив губу, но через мгновение дыхание прервалось тихим всхлипом.
- Что-то с Ярно?
- С ним все в порядке, - почти выкрикнула Саола, и слезы с новой силой потекли по щекам.
        Иванэ больше ничего не спрашивал, только осторожно коснулся рукой ее волос, и Саола, совсем как в детстве, расплакалась, прижавшись к его плечу. Он что-то говорил и пытался утешить, как это бывает, когда не знаешь и причины чужих слез. На какое-то мгновение стало даже легче, потом Саола почувствовала, что герцог опустил ее руку.
- Ярно…, - голос Амарры в наступившей тишине показался неожиданно громким.