![]() |
Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )
![]() |
Народ |
![]()
Сообщение
#1
|
Персонаж Игры
Аколит ![]() ![]() Пол: ![]() Сообщений: 35 ![]() Народ Рунна... ![]() |
2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид. Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности. И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать. Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи. И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить. Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы. Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве. Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления. Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался. - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он. - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили. - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг. - Как будет угодно верховным слугам Его… - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание? - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ. - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество? - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена… - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту. - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи. - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа. - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь! - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории. - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства. - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости. - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас! - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас. - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность. - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук… Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01 -------------------- Мы закрыли глаза и далeкий придумали остров
Мы придумали ветер и себе имена. И не знаем пока, кто из нас на рассвете Станет ждать, чтоб скорее укрыла волна... Этот остров, где всe не так, Как когда-то казалось нам Этот остров, где каждый шаг Словно колокол рвeт небеса. |
![]() ![]() |
Анна Валевская |
![]()
Сообщение
#2
|
Человек
Персонаж Игры Неофит ![]() Пол: ![]() Сообщений: 14 ![]() Что это - любовь? ![]() |
29 число месяца Полотна.
Королевский парк, одна из бесчисленных аллей. Эта прогулка стала такой же незабываемой, как и все предыдущие. На моих глазах деревья наливались силой, наполняя воздух удивительным ароматом весенней свежести. Крохотные листья едва проглянув на тонких ветвях уже украсили собой все вокруг, а первые, весенние цветы с удовольствием дышали навстречу ветру. Я снова ловила себя на мысли, что улыбаюсь без всякой причины, любуясь на красоту парка Шенбрунна. Меня привозили сюда почти каждый день и проводили в одну из отдаленных аллей, чтобы я могла насладиться свежестью и силой пробуждающейся природы. Наедине мне нечего прятать, здесь можно позволить своим мыслям бесконечно мечтать. Даже о несбыточном, не опасаясь, что неожиданное, облеченное силой желание навредит кому-то. Осторожно огибаю еще один поворот тропинки. Эти изгибы тропы бесконечны и в них можно запутаться, видимо именно для этого человек придумал небольшие скамейки и беседки, чтобы можно было остановиться, присесть и подумать. Опять эта улыбка! Наверное, все дело в милых сердцу воспоминаниях о прошедшем ужине, который устроил герцог Флавио. Поразительно, с какой радостью и тщанием отец готовился к этому ужину, лично следя за малейшими мелочами. Порой я слышала его голос из огромного зала, где он отдавал распоряжения о том, как и чем сервировать стол и даже как расставить свечи. - Отец, разве так важно будет стоять здесь еще один канделябр или нет? – удивилась я. - Мне бы хотелось чтобы помимо сверкания бесконечных бликов – люди еще и могли видеть глаза друг друга. Тебе не кажется, что это важно, дочка, когда можно заглянуть в глаза другому человеку? – герцог улыбнулся, ласково коснувшись моего подбородка. Он был прав, как всегда. Даже не отражая чувств – взгляд человека важен, в нем внимание может смениться скукой или ожиданием. В нем может мелькнуть улыбка, которая обрадует тебя. В этот прошедший уже вечер, я видела в глазах мужа себя и не могла скрыть своей радости. Он говорил, шутил и даже молчал в этот вечер для меня. Я была в этом уверена, так как его взгляд очень часто обращался к моему лицу. О чем еще смела я мечтать? Разве что об одном…. Но чей-то голос насмешливо произнес, обращаясь к невидимому мне собеседнику: - Любви нет. Вздрагиваю невольно и кутаюсь в шаль, устремляя взгляд на белоснежный ствол тонкого деревца и тихо шепча: - Но лишь отчасти, - сейчас мне легко говорить, споря с сердцем, которое продолжает ждать чуда. – Взаимной любви – нет. Зато есть силы любить…. И ждать, пока еще можно ждать, пока еще бьется сердце… Рука невольно закрывает глаза, пряча даже от безмолвия и пустоты, вспыхнувшие огнем слезы. Голова закружилась, вновь пробуждая ночной кошмар, разрывающий сознание на части… и одиночество, в котором так безотчетно бьется что-то… сердце? Нет. Толчок за толчком, словно разрывающий тело металл, вонзающийся все глубже. И чей-то далекий голос, кажущийся знакомым и в тоже время... - Вам письмо, - знакомый тихий шепот, приводит в чувство: «Нельзя мечтать о невозможном… ты так говорила, сестра?» - Благодарю вас, Сабрина. Я сейчас прочту письмо, и мы поедем домой. - Как прикажете, - девушка делает быстрый реверанс и я чувствую улыбку, с которой она следит за тем, как я распечатываю письмо. Перед глазами еще догорают последние слезинки, мешающие видеть подпись: - От отца! Сердце забилось сильнее, обрадованное долгожданной весточкой. Отец – Радемир Валевский – в городе и ждет встречи со мной. Как же давно мы не виделись! Сегодня он придет к герцогу Флавио, чтобы побеседовать с ним и забрать меня к себе в дом на время, пока пройдут все связанные с выбором нового императора торжества и события. Поднимаю взгляд на улыбающуюся служанку, которая уже не скрывает удовольствия, все же проворчав: - Вот вы и улыбаетесь, хозяйка, это хорошо. Вам плакать нельзя, как известно. Киваю головой, целуя строчки в письме, сообщающие о том, как скучал отец и как надеется на то, что у него родится внук, который несомненно составит радость как для него, так и для нас со мужем. Сабрина помогает мне встать и осторожно ведет к ожидающей нас карете. 29 число месяца Полотна. Малый дворец князей Валевских. Любящие руки, взгляд, голос - это греет лучше любого огня, проникая в каждую частичку тела, души. Мое счастье стало по настоящему полным, когда отец прижал меня к груди и расцеловал не менее нежно, чем незадолго до нашей встречи я целовала строчки написанные его рукой. Мне кажется он совсем не изменился, такой же сильный и любящий человек, каким я его помню до своего замужества. Лишь во взгляде небольшая усталость, которую он тут же объясняет долгой дорогой и ожиданием встречи. Радимир Валевский - светлый князь Полонии. Светлый в нашем наречии означает - ведущий вперед, освящающий путь тем, кто следует за ним. Я мысленно повторяю титул и улыбаюсь. - Что тебя обрадовало, доченька? - заботливо усаживая меня в кресло, спрашивает отец. - Вы, папа, - я вновь улыбаюсь, даже не стараясь скрыть свою радость. Рядом с Евгением Флавио и моим родным отцом - я всегда чувствую себя невероятно счастливой и окруженной теплой нежностью. Самой любовью. Отец садится рядом, держа мою руку и чуть поглаживая. Глаза его внимательно рассматривают мое лицо: - Как ты похорошела, Анна. Опускаю глаза: - Это все малыш. Он дает мне силы, отец. Он и мой муж. - Ты так любишь его, - мне почудилась грусть и какая-то тоска в голосе. - Его нельзя не любить, - тихо отвечаю. Голова склоняется на родное плечо. - Наверное каждая женщина мечтает о таком счастье: любить и быть любимой. - на миг замолкаю, чтобы тут же продолжить. - У меня оно есть. Мы еще долго сидели, тихо разговаривая и вспоминая прошлое, когда я еще жила в отцовском замке. Перед моими глазами вновь возникали знакомые картины, где все дышит теплом и лаской, где был и есть мой дом, в который я всегда рада вернутся, хоть на миг ощутив себя маленькой девочкой, перед которой открывается великолепный и ослепительный мир. Сообщение отредактировал Анна Валевская - 29.12.2005, 10:18 -------------------- "Пей же до дна свое горькое счастье -
Этот яд, от которого снадобья нет." |
![]() ![]() |
![]() |
Текстовая версия | Сейчас: 22.07.2025, 13:04 |