Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Сэмьюэл Гарди-Прад]

28 число месяца Полотна.
Рунн. Неподалеку от особняка Иберо.

    Ближе к ночи становилось холоднее, и Сэм зябко поёживался, кутаясь и сильнее надвигая капюшон не слишком теплого плаща. Уже более полутора часов он стоял, переминаясь с ноги на ногу, в укромном уголке у заднего двора особняка Иберо, и наблюдал за входом. Всегда, когда он замерзал, ему начинало грезиться море и южное солнце, а там, недалеко и до юношеских воспоминаний, которые непременно приводили к мыслям о родителях. Невеселым мыслям…
    Он уже как-то свыкся с одиночеством. Это получилось само собой, без особых страданий и переживаний. Просто жизнь шла и складывалась именно так, а не иначе. Служба в армии, служба в страже… Годы мелькали, пестрили лицами. По большому счету эти лица, эта работа, задержания, допросы и бесконечные бумаги и составляли его жизнь. Он потерял родителей, потерял лучшего и, по всей видимости, единственного настоящего друга… А что приобрел? Опыт. Уважение сослуживцев. И кучу шрамов. Всё, пожалуй…
   
    Двери хлопнули. Ну, наконец. Крукс вышел, запахиваясь и надевая шляпу. Он глянул по сторонам и быстрым шагом направился вдоль улицы. Сэм, практически не таясь, двинулся за ним. Пройдя десяток шагов, Крукс оглянулся, и, заметив слежку, ускорился ещё больше. Дойдя до следующего угла, он бросился в подворотню. Капитан побежал и свернул туда же.
    Что-то железное зазвенело по камням мостовой. В сумраке переулка Гарди-Прад рассмотрел парящего в воздухе иберийца.
    - Кххх.. Сержантхх.. –прохрипел он, - Как… ты… смеешшшшь…
    Укутанный в такой же как у капитана черный плащ, Малкольм держал его в воздухе одной рукой. Крукс вцепился в эту руку своими обеими и дрыгал ногами.
    - Сержант, поставьте его на землю, - снимая капюшон спокойно сказал Сэмьюэль, и откинул ногой подальше валяющийся на мостовой кинжал.
    Крукс прислонился к дому, пытаясь восстановить дыхание.
    - Эктор, Эктор… - протяжно произнес Сэмьюэль, вглядываясь в лицо своему подчиненному, – Как же так?
    - Сэр, я не понимаю в чем дело? – Крукс выглядел затравленно, и всё ещё держался за шею.
    - Я пока не буду спрашивать, что ты там делал. Я пока всего лишь спрошу, где печать?
    - Печать?
    - Печать.
    - Какая печать, сэр?
    - С анонимки о покушении.
    Крукс развел руками.
    - Не могу знать, сэр.
    - Эктор, я сейчас серьезно подумываю попросить Малкольма ударить тебя головою о стену. К тебе анонимка поступила с печатью, от тебя она вышла без оной. И не морочь мне голову Крукс, я не настроен церемониться. Отвечай! Кому ты передал печать? Иберо?
    Эктор перевел взгляд с капитана на Малкольма, а затем обратно. На его лице отобразилась внутренняя борьба. После минутного колебания он опустил голову.
    - Это не совсем то, что Вы думаете, сэр. Я… люблю… девушку… Она у них работает. В доме.
    Повисла пауза. Гарди-Прад с трудом сдерживал улыбку.
    - Ты же женат, Крукс. У тебя любовница?
    - Я не мог им отказать, сэр, - он посмотрел капитану в глаза, - Они могли рассказать обо всем Эльзе.
    - Вздор. Это не оправдание, лейтенант. Кому ты передал печать?
    - Хосе. Поверенный герцога.
    - Так. Ясно, - Гарди-Прад сделал несколько шагов из стороны в сторону, - Чья это печать?
    - Не могу знать… - завел было по новой ибериец, но капитан гневно прервал его.
    - Проклятье, Крукс, ты же профессионал! Ты должен помнить рисунок печати!
    - Так точно, сэр, - тихо просопел лейтенант.
    - У тебя единственный шанс Эктор, хоть как-то сгладить свою вину. Завтра ты мне представишь рисунок печати, и скажешь, кому она принадлежит.
    - Так точно, сэр.
    - Исполняй, - капитан развернулся и подал Малкольму знак следовать за ним, - И не трясись, от нас Эльза ничего не узнает. Если не станешь выкидывать новые коленца.
    Гарди-Прад скрылся за углом. Проходя мимо подавленного Крукса, Малкольм с сочувствием заглянул ему в глаза и похлопал по плечу.