Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Народ]

27 - 28 день месяца Полотна. Рунн.

Пей до дна, пей до дна.
Пей до самого дна,
Через горло в висок
Опьяняющим соком ударит
Весна. © «Возвращение»

    У жизни пьянящий вкус. У свободной жизни он с привкусом стали, а у его жизни был не вкус, а запах. Сейчас этот запах плавил воск в руках, был чуть прогорклым из-за гнилой свечной нити и растворялся в весенних сумерках, которые убивали  духом мокрой молодой листвы.
    Живая змея дрожащих огоньков, покачиваясь в такт людским шагам и дуновению ночного ветра, ползла по площадям и улицам столицы. В сотнях глаз отражалось это свечение. Зачарованные, заколдованные, одурманенные верой существа со стеклянными глазами шли и шли следом за ведущими их священниками, как стадо баранов за пастухом.
    - Как красиво… - Раздался восторженный голос у плеча юноши. Кернан Норн посмотрел на свою спутницу. В ее голубых глазах тоже плясали два огонька, но это был совсем другой свет, за него можно было отдать все на свете. Виктория Фрост с замирающим сердцем и привычно широко открытыми глазами смотрела на происходящее. Девочка с севера впервые видела, как празднуют Ресурректу в столице, как празднуют ее экклесиаты. – Андрей, посмотри! – Она схватила младшего из дома Глинских за руку и указала на крестный ход. Волчонок не выказал такого же дикого восторга, а скептически окинул действо взглядом. Он играл во взрослого и умудренного опытом мужчину. В шестнадцать лет это позволительно. В девятнадцать уже нет.
    - Тория, хочешь посмотреть поближе? – Откусить бы себе язык за такую откровенную заботу об этой девчонке, но зачем противиться своим чувствам? Искренним чувствам – настоящей роскоши в этом мире.
    Голубые глаза ослепили Кернана восхищением и он, протянув девушке свободную руку, обреченно помог ей спуститься по ступеням дома Фростов. Пропадать, так хоть было бы за что. Следовало удивляться доверию, оказанному ему Первым Таном и Буревестником, позволившим сыну мятежника сопровождать самое дорогое их сокровище – северную принцессу, но он давно не увлекался иллюзиями. Во-первых, с ними был Андрей, которому наверняка наплели про ответственность доверенной миссии и назначили «главным»; во-вторых, их не гулять отправили, а выпроводили из дома, когда там собрались почти все таны севера. О чем бы сейчас не велся разговор за закрытыми дверьми этой глыбы льда в центре Рунна, Кернану, Андрею и Котенку знать об этом не стоило.
    Молодые люди вышли за ворота и оказались в тесных объятиях толпы, Кернан под предлогом этого крепче сжал теплую ладошку в своей руке и не стал огладываться на дом своих врагов, которые не вдруг, но перестали быть врагами. Следом за троицей незаметно и бесшумно скользнула четвероногая белая тень.
    Кернан видел праздник не в первый раз, не прошло еще и года, как он окончил кадетский корпус, и воспоминания о столичной жизни были яркими и сочными, как поцелуй девушки. Несмотря на то, что так не должно было быть, он радовался возвращению в Рунн, в его шум и сутолоку, грязь и ругань торговых площадей. Этим он напоминал юноше родной Таламор, впрочем наследники правителей Ирра воспитывались в строгости. Он всегда с завистью смотрел на простых городских мальчишек, играющих в грязи. Кернану Норн было положено ходить с прямой спиной, поднятой головой и в ужасно неудобных и дорогих тряпках. Поэтому первым делом в Рунне он сменил гардероб, избавился от слуг-надзирателей и стал свободным. Так он тогда думал.
    А когда вернулся в Ирр, ему объяснили, что он заблуждался, юноша согласно кивнул и стал ненавидеть тех, кого ему сказали. Потому что он был послушным сыном, уважающим отца и семью, пока тот не убил свою собственную дочь только за то, что она иначе видела и понимала свободу.
    Ринна единственная поддерживала брата, участвовала в его проказах, если такие случались, и была готова разделить вину. Она была настоящей, живой, способной бороться за свою свободу. Но бороться, не значит победить. В судьбе сестры он не взялся бы судить – проигрышем или победой стала ее смерть. Старшая сестра – Карна исчезла из родительского дома слишком рано, их последняя встреча не стала для Кернана откровением. Они были чужими людьми друг другу, и только запах одной крови еще связывал их невидимой цепью. Торн, старший брат, звал Кернана мальчишкой и не воспринимал всерьез. Всерьез он воспринимал только идеологическою борьбу за светлое будущее их страны, его – Торна – страны. Младший брат, пожалуй, мог бы поспорить на тепло маленькой ладошки в своей руке, что главным врагом северных танов является именно Торн, а не отец, который искренне верит в то, что делает, брат же не верил, он добывал себе титул правителя Ирра. Юноше было мало дело до этой возни, но ему было дело до простых людей, за жизни и благополучие которых они несли ответственность, поэтому он молчал и делал то, что должно. Без слов и вопросов, вопреки своим желаниям, по чужой указке и, вверяясь чужой воле, он добывал свободу. Не свою.
Оставалось только надеяться, что вслед за свободой Ирра он сможет заняться и собственной судьбой.
    Проблема заключалась в том, что худшие подозрения Кернана, посетившие его еще при первом знакомстве с северянами и в частности с Таном Айс, оправдались. Эти люди не были извергами, желавшими им и их народу зла. Они по-своему тоже воевали за свободу, за ту, которую видели они. Одной из разменных монет этой свободы был титул наместника Ирра и они взяли его. И брали жизни тех, кто вставал у них на пути также как и сами Норны. Правда у каждого своя. И они воевали за нее – друг с другом, против друг друга и сами с собой. Каждый день от рассвета до заката.
    - Кернан? – Услышал юноша и оглянулся на смутно знакомый голос. – Кернан Норн. – Сказали уже уверенно, и из толпы появился зеленоглазый парень.
    - Эстебан! – Кернан искренне улыбнулся и протянул руку для рукопожатия
    - Значит, и тебя снова занесло в Рунн в связи с последними событиями? – Эстебан легко избежал столкновения с какими-то особо истовыми верующими, усердно молящимися и крестящимися зажженными свечками.
    - Да. – Кернан замялся, но потом уверенно кивнул. – Я служу у Тана Буревестника. – И стараясь сменить тему, спросил сам. – А ты? Как и где?
    Виконт Эрсе улыбнулся одними губами, но расспрашивать про шутки судьбы не стал, а ответил на вопрос:
    - Адъютант Николы де Нортми, служу в Императорской гвардии… - Он хотел добавить еще что-то, но тут на его руке повисла пара очаровательных созданий и одно из них потребовало:
    - Эстебан, представьте нас своему другу и его спутникам! Где ваши хорошие манеры? – Девушка сделала обиженный вид и надула губки. Это выглядело забавно, впрочем, сама она была очень мила, за это ей явно прощали многое.
    - Прошу простить мои ужасные манеры, номени Каэтана. – Эстебан забавлялся, но делал это с должным уважением. – Разрешите представить вам – Кернан Норн. А эти неземные создания – Каэтана и Вероника Фьер, - девушки присели в реверансах, лукаво улыбаясь. Подыгрывая им, Кернан склонился в придворном поклоне, придворный этикет был одним из основополагающих должного воспитания наследников семьи Норн. – Марина де Нортми и Электра Флавио, - продолжил Эстебан. Похоже, он был здесь с большой компанией. – Мой брат Филипп и мои кузены Леонард и Венсан де Барна.
    - Я очень рад, что сегодняшний день свел меня с такими замечательными людьми, - учтиво заметил Кернан. – Разрешите представить вам моих спутников – Виктория Фрост и Андрей Глинский.
    Как это всегда бывало с молодыми людьми, уже через пару минут всем казалось, что они знают друг друга, по крайней мере, всю жизнь, а то и больше. С шутками и веселым смехом они пробирались через толпу, сами не зная куда. Брели шумной компанией куда-то в ночь, играя в настоящую взрослую жизнь.
    - Каэтана, подвинься, я тоже хочу! – Возмущенно воскликнула Рон, когда ее сестра взобралась на узкий парапет фонтана перед Ратушей и, раскинув руки, пошла по тонкой линии.
    Ночь Ресурректы – время нарушения всех правил.
    - По-моему так ему гораздо лучше! – Вдохновенно заметил Венсан де Барна, пристраивая свою свечку к руке одной из статуй, опоясывающих Ратушу.
    Остальные тут же последовали его примеру, в результате все скульптуры на фронтоне обзавелись свечками. Они что не люди в это праздничную ночь? А утром какой-нибудь священник завопит о великом знамении, грешности людей, которых предупреждает небо, и прочей чепухе. Так и творятся чудеса.
    - Номены, а почему вы нас не развлекаете? – Возмущенно спросила вдруг Вероника Фьер, не переставая при этом смеяться над какой-то шуткой Венсана де Барна.
    - И правда! Вы кавалеры или кто? – Поддержала сестру Каэтана.
    Пока юные озорницы обменивались очередной порцией шуточек с кузенами де Барна, Кернан посмотрел на Викторию, которая так и не отпустила его руки, хотя смеялась, как и остальные. Он подозревал, что девушке спокойнее быть со всеми, но под его защитой. Она подняла на юношу глаза, почувствовав его взгляд, и просто улыбнулась.
    - Спасибо за сегодняшний вечер, Кер. – Прошептала она так, что это услышал только он, и счастливо рассмеялась новой шутке Эстебана.
    Она смеялась и была счастлива, это было искренне, но Кернану на миг стало холодно, как будто он стоял на обдуваемой всеми ветрами Сигнальной скале, о которой она ему рассказывала. Во Фросте у нее не было друзей - вспомнил он, и этот вечер должен казаться ей глотком чего-то нового и пьянящего, что возможно в этой жизни. Возможно, но не осуществимо, потому что только в редкие ночи, как сегодня, собравшиеся здесь люди, могут забыть о своих фамилиях, титулах и долге. Это лишь миг в череде бесконечных дней – где не хочется, но надо.
    - Если номени так скучают в нашей компании, то я мог бы показать место, где их развлекут. – Предложил вдруг Леонард де Барна, до этого почти молчавший и отпускавший лишь редкие замечания. Он сказал это тихо, но все почему-то услышали и затаились. Юноша усмехнулся – невиданное дело – и продолжил. – Но для этого придется пробраться в Служилый город, а мосты сегодня перекрыты.
    Бросив в стог сухого сена огонек, Леонард стал ждать результата. Провоцировать он умел. Никогда не говорите крови в венах молодых людей  «нельзя». Она сделает все, чтобы «нельзя» превратилось в «можно».
    - А я знаю, как попасть туда без мостов. – Вдруг заявил Андрей к удивлению всех. Парень часто по долгу гулял по городу с тех пор, как они приехали в Рунн – вспомнил Кернан – не удивительно, что он успел изучить его. – Но в одном месте придется лезть через забор, - предупредил Волченок, посмотрев на девушек.
    Те вызывающе фыркнули:
    - Вы сомневаетесь в наших способностях, номен? – Выдохнули они почти в один голос. Все рассмеялись такому единодушию и последовали за Глинским.
    Забор оказался не таким уж страшным, всего-то в человеческий рост. Он скрывал чей-то внутренний двор и галерею, перекинутую через узкий канал и выводящую в Служилый город. Первыми на верху оказались Эстебан, Венсан и Леонард. Подпрыгнув и легко подтянувшись на руках, они оседлали забор и протянули руки девушкам. Каэтана, Рон и Электра с визгом и смехом оказались в объятиях молодых людей.
    - А кто будет ловить нас с той стороны? – Философски спросила Вероника, разглядывая лужу, оставленную прошедшими недавно дождями, с другой стороны стены. Еще пять пар глаз последовали ее примеру и с энтузиазмом посмотрели на свежую грязь.
    - Это сделаю я! – Выступил вперед Филипп де Барна. Это был его звездный час. Кернан улыбнулся и хотел уже сделать шаг вперед, чтобы помочь мальчишке перебраться и самому последовать за ним, но почувствовав тепло девичьей руки в своей ладони, замер.
    - Иди, - весело сказала Тори, поняв его смятение. – Мы справимся, а номены де Барна нам помогут. И девушка высвободила свою руку, делая пару шагов к Марине де Нортми. Это была ее первая попытка найти друзей. Светловолосые девушки улыбнулись друг другу и заговорщически кивнули – они найдут общий язык – понял юноша и взобрался на забор, увлекая следом за собой и Филиппа. Спрыгнув вниз, они протянули руки Каэтане, Рон и Электре. Мгновение и девушки по очереди приземлились в объятия своих рыцарей.
    - Благодарю… - учтиво сказала каждая, игра продолжалась. Еще через секунду показались Марина и Тори с помощью кузенов де Барна и Андрей – самостоятельно. Эстебан спрыгнул и поймал Марину, Андрею досталась Тори. Обошлось без жертв.
    Местом, где их обещали развеселить, оказалась таверна. Самая обыкновенная таверна. Она называлась на руннском «Бочка Эля» и производила впечатление процветающего и приличного заведения. Для Кернана и всех молодых людей, быть может, за исключением Филиппа ничего необычного в посещении такого места не было, но другое дело девушки, они смотрели на всё огромными глазами и ловили каждый звук. По случаю праздника заведение было закрыто, но Леонарда это не остановило, он уверенно свернул в ближайший переулок и постучал в боковую дверь, как будто проделывал это уже много раз. Прошла пара минут ожидания, и Кернан уже стал опасаться, что вся их вылазка была напрасна, но, наконец, дверные доски исчезли в лучах света, а на пороге появилась девушка. Сначала она испугалась и отступила назад, увидев такую огромную компанию, но потом, узнав Леонарда, бросилась к нему, обняла и поцеловала в губы.
    - Лео! Я уже думала, что ты не придешь.
    - Извини, Лина, я задержался с друзьями, но потом решил, что могу привести их сюда.
    Если честно, Кернана очень удивило отношение такого человека, как Лео – дворянина по праву рождения, крови и духа - к какой-то простолюдинке, но факт оставался фактом. Граф Войэ извинялся перед девчонкой из служилого города. Она же рассмеялась в ответ и отступила, пропуская нежданных гостей.
    - Конечно. Это будет весело. Жак, дедушка и тетя с дядей на крестном ходе, так что вернутся только утром, когда откроют мосты. Я осталась убираться, а Селестина сказалась больной. Кстати, а как вы добрались сюда? – Вдруг удивилась она, но потом продолжила весело болтать, не дождавшись ответа, и увлекла их за собой по длинному коридору, в конце которого виднелся свет. За светом оказался большой зал, где и собирались обычно посетители. Происходящим, похоже, был удивлен не только юноша, но и все остальные, потому что даже не умолкавшие весь вечер девушки притихли и послушно шли за той, которую звали Линой.
    Синеглазая, как рассмотрел Кернан при свете, девушка остановилась в центре комнаты и широким жестом окинула зал:
    - Располагайтесь. Пить будем?
    - Естественно, - ни минуты не сомневаясь, кивнул Леонард.
    - Тогда я займусь этим, - улыбнулась девушка. - А вы выбирайте места. Представление начинается.
    Много позже все участники того вечера будут вспоминать его, как последний беззаботный вечер своей юности. Судьба, сведшая таких разных людей вместе, сыграет с ними по самым высоким ставкам, испытаниями заставляя повзрослеть. Но теплое воспоминание из прошлого пройдет с ними каждый шаг их жизни, через года, оставляя на пройденном отпечаток чего-то огромного и светлого, что они потеряли в тот вечер и никогда уже не смогли вернуть.

Сообщение отредактировал Народ - 27.12.2005, 11:44