Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Катажина Риди]

26 день месяца Полотна,
Рунн, особняк Риди

Прекрасная дама сегодня была не в духе. Погода не радовала темные глаза великолепием живых солнечных лучей, так очаровательно подчеркивающих глубокий цвет и густоту ресниц, слуги раздражали нерасторопностью и неумением предугадывать желания хозяйки (сегодня с утра она хочет горячую, по-настоящему горячую, обжигающую ванну, а не еле-еле тёплую, которая была позавчера), любовники и воздыхатели все куда-то запропастились, соплячка Анриетта всё вертится под ногами да и вообще ведет себя неудобно, постель после сна сбита - явственные следы ночных метаний и кошмаров, которые она всё равно не вспомнит из-за обильной дозы дурмана...
Сказать по правде, Катажина четко осозновала, что именно портит ей вот уже второе утро, но признаться в этом она не могла никому. Более чем никому - даже себе. Об этом приходилось молчать, не думать, отодвигать любые напоминания в сторону, лишь бы не понять, не принять сложившееся положение, изменить которое она была бы не в силах.
Ну вот опять эта мысль!!

Прекрасная дама сегодня гневалась.

Самый верный способ не думать о чём-то - это думать о чем-нибудь другом. И она думала. Выбирала подкладку для нового платья из образцов, предложенных поднятой из постели с утра пораньше модисткой. Разумеется, так ничего и не выбрала, но разве в этом дело? В порыве сумасшедшей энергии девушка запланировала ряд весьма существенных изменений в новом доме и теперь с невольным ужасом думала о том, что будет, если все её капризы обретут реальность. Заниматься делами в таком настроении - нет никакого смысла. Тут уж нужно либо смириться с неизбежным, либо повернуть течение реки в свою сторону.
Ей нужно отвлечься.

26 день месяца Полотна,
Рунн, окрестности особняка де Барна

А лучший способ отвлечься - прогулка. Шумные улицы города, толпы народу, яркие платья, знакомые и незнакомые лица, статные номены, ухоженные номени - всё это притягивало к себе внимание, создавая какое-то особое легкомысленно-радостное настроение. Это был Рунн - большой город, в котором внимание обращали только на по-настоящему ярких, значимых личностей, и Катажине он нравился таким с каждым днем всё больше и больше.
Они гуляли с Эстебаном уже более трех часов - по просторным паркам, длинным аллеям, по каменным мостовым древнего города, величественным площадям, мимо монументов, сказочно богатых особняков города, картинной галереи, заглянули в миленькую кондитерскую. И всё-то было хорошо, пока не появился этот мальчишка. Великий Сеятель, ну почему всегда так невовремя?
Кроткий, потерянный взгляд Филиппа де Барна, подавленная зелень глаз, опущенные уголки губ, умильные ямочки на щеках, взлохмаченные волосы, грязное платье - весь внешний вид юного пажа так и кричал "Беда! Мне плохо! Ну кто-нибудь!!..". Катажина даже нашла секундочку, чтобы оценить удивительную цельность трагичного образа, но её спутник, мягко говоря, её творческих вострогов не разделял. Побелев, словно полотно, Эстебан, предварительно извинившись перед девушкой, поспешил увести мальчишку под крыло трепетно любящей маменьки и тётушек. Кажется, Эстебан де Барна действительно любил своего брата. Какая неприятность.
Он будет неспособен понять её...

Он прислал ей приглашение на чашечку кава через два дня после их последней встречи. Тщательно вырезанную открытку, украшенную изображением фамильного герба и всеми остальными надлежащими завитушками. Вице-канцлер Рунна желал самостоятельно удостовериться в здравии и благополучии девушки, чья жизнь зависит от могущества фамилии де Барна, говорили эти завитушки. Врали, конечно. И это знали они оба.
На этот раз Жоффруа де Барна даже не потрудился использовать столь привычную маску неуклюжего старикана, что выбивало из колеи. Сидел с своей гостиной, весь такой статный, как-будто даже выше ростом. излучающий здоровье, силу, неведомое могущество, чувствовавшееся почти физически. Кася усердно изображала из себя приветливую гостью, эдакую изысканную леди, светскую даму, но внутри она вся дрожала от напряжения. Этот человек был очень опасен, об этом кричала каждая частичка её души, но также он мог сделать её не менее опасной. Страх недостоин её, решила девушка и не меняя легкого светсткого тона прервала пустой разговор "о погоде":
- Так зачем же вы меня пригласили?
Развалившийся в удобном кресле напротив неё мужчина, продолжая безмятежно улыбаться, ответил ей в тон:
- Вы нужны мне, прекрасная Катажина. В моём возрасте, знаете ли, начинаешь задумываться о преемственности поколений, появляется желание передать кому-нибудь свои таланты и знания, - доверительно продолжил он нить разговора. -  А вы  талантливы, девочка, вы легко усваиваете наше искусство.
- У меня уже есть учитель, - не то, чтобы она действительно всерьез была преданна Ашзеру, но мерный тягучий тон беседы позволял девушке хорошенько подумать над каждым своим словом.
- Ашзер - всего лишь фигура, один из многих, не более. Он иногда полезен нам, он даже нашел такую драгоценность, как вы, милая моя, но он всего лишь пешка и знает несравненно мало.
- А вы, значит, знаете все? И все мы действуем в соответствии с вашим планом?
Жоффруа спокойно кивнул, не сводя внимательного, оценивающего взгляда с девушки - больших, чуть раскосых глаз, правильного овала лица, тонкой шеи, округлых плеч, модного выреза платья. Маленькая фарфоровая чашечка, которую он крутил в своих руках, завертелась быстрее, приковывая к себе взгляд, вынуждая девушку продолжать говорить. Катажина тряхнула головой, отбрасывая наваждение, и попыталась проявить прозорливость:
- А сейчас по вашему плану мудрый учитель заметит, что для того, чтобы получить его покровительство, неопытная наивная ученица должна выполнить ма-а-аленькое условие, я угадала?
Вице-канцлер перестал улыбаться, будто объевшийся сметаны кот, взгляд его посерьезнел, а облик приобрел больше суровости:
- Нет, сейчас мудрый учитель хочет показать, что он может сделать для талантливой, но лишенной необходимого опыта ученицы. - Чашка была отставлена в сторону, и из внутреннего кармана жилета вице-канцлер вынул красивый кулон в серебрянной оправе и на серебрянной же цепочке - большой продолговатый переливающийся камень белого цвета с незнакомым символом, выгравированным на его поверхности.
- Довольно неказист на вид, - попробовала безразлично хмыкнуть девушка, но руки её уже тянулись к украшению, ощущая силу, исходящую от него.
- Вы хотели когда-нибудь управлять людьми, номени Риди? - Жоффруа прикрыл глаза и расслабленно откинулся на спинку кресла. Казалось, он перестал обращать внимание на находящуюся в комнате девушку, а лишь тихонько разговаривает сам с собой в приступе старческой слабости. - Наденьте этот амулет, девочка моя, он подчеркнет вашу прелестную шею. Чувствуете силу? Чужую силу? Она будет служить вам, стоит только обратится к ней. Этой силе все покорны, вам лишь нужно выбрать жертву.
- Я могу выбрать, кого угодно? - девушка с трудом сдерживала возбуждение, охватившее её,  голос у неё дрожал, она задыхалась, ей хотелось вскочить на ноги, хотелось кричать, чтобы дать хоть какой-то выход проникшей в неё энергии.
- Тебе многие будут покорны, потому что люди чаще всего - слабы. Но есть те, кто никогда не подчинятся, пока ты не обретешь еще большую силу. И опыт, дитя мое. Выбери кого-нибудь ... себе по силам. Сомневающегося и незащищеного.
Не обращая внимания на чуть снисходительный тон мужчины, Кася старательно закрыла глаза, с ходу представив свою будущую жертву. Ему не стоит недооценивать её возможностей также, как и её силу её воображения.

Видимо, Жоффруа де Барна оценил её изобетательность, подумала она. По крайней мере, провожая её, он улыбался, а чудодейственный медальончик забрал. Вот жадина.
От самолюбивых воспоминаний её отвлек вид возвращающегося Эстебана. Убийственно серьезный, как грозовая туча, и злющий, как призрак дома Александрит, юноша уверенными шагами пересёк площадь, разделяющую их, и тут же взял быка за рога:
- Что ты сделала с моим братом?
Катажина мысленно возвела очи горе и возможно даже с нежностью вздохнула. И почему мужчинам обязательно надо быть такими предсказуемыми и скучными? Он что-то узнал и теперь немедленно ждёт от неё ответа. И на что он надеется? Что это не она? Что это она, но раскаивается? Сплошное разочарование...
- Которым братом, милый?
- Ты знаешь, о ком я.
- С чего ты решил, что это я? - Прям игра в знаки - вопросительный, восклицательный, а? что? - и ни никто не поставит точку. Не говорить ничего прямо, но знать. Вы только посмотрите на эту хмурую физиономию. Будто она самолично перерезала горло всем его родственникам и придушила любимую собаку! Всего-то побаловалась немного, кому какое дело.
- Знаю. - Виконт де Эрсе явно не стремился принимать шутливое отношение своей подруги к происходящему, и его претензии, в конце концов, её разозлили. Девушка независимо вздёрнула длинный носик:
- Ну и что?
Его это, кажется, всё-таки проняло. Задело. Или ей только показалось, что Эстебан сразу стал таким же демонстративно-безразличным и томно-расслабленным:
- Ничего. Просто не приближайся к тем, кто мне дорог.
- Я разберусь. - Черные глаза в бешенстве вспыхнули, щеки девушки урасил гневный румянец, в голове зашумело, а рука сама взлетела, желая ударить, да побольнее. Да кто он такой? Что он о себе возомнил? Это. Его. Не. Касается.
Молодой человек с легкостью поймал занесённую руку, твёрдо сжал и внимательно заглянул в пылающие глаза девушки:
- Я тебя предупредил.
Она вырвала руку, резко развернулась, обдав его своим ароматом - запахом сладких духов, восточных пряностей, гордости, гнева и жажды мести - и ушла прочь, не оглядываясь, не в силах сдержать рвущихся наружу эмоций - злости, непонимания, сожаления, что не выбрала для первого эксперимента этого чурбана. Зря он с ней так.

Сообщение отредактировал Катажина Риди - 29.11.2005, 13:13