Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Элен]

26 день месяца Полотна. Рунн. Шенбруннский  парк.

Жизни вкус как-то вышел весь © я

- Идем. – Согласно кивнула Элен, вкладывая свою ладошку в мужскую руку. Как все оказалось просто. Она чему-то все же научилась за прошедшие годы - играть на чувствах мужчин к ней. Причем весьма неплохо. И вот она знакома с невестой Николы де Нортми и представлена Ее Императорскому Величеству. Но удивляло не это, а то, что осуществившееся мало ее волновало. Ей было все равно.
Все это время она упивалась своими страданиями, как редким и дорогим вином, жертвовала собой не понятно во имя и ради чего, сама искала себе проблемы и придумывала неприятности. А это никому не было нужно. Кроме нее самой. Все, чем она жила, потускнело и выцвело, выдохлось и рассыпалось пеплом. Старое и новое… Какие глупости. Все в наших руках. Мария тогда была права, сказав: «Ты сама вольна выбирать свою дорогу». И она выбрала. А потом долго и мучительно гордилась своим выбором и своей ошибкой. Зачем?
Даже сейчас она так и не научилась не жалеть о свершенном. А стоило. Нельзя же всю жизнь тратить на мучения.
- Ты все-таки испугалась. – Заметил Дирок, наблюдая за девушкой, которая шла рядом с ним, снова погрузившись в свои мысли. Элен отрицательно покачала головой, отчего ее волосы рассыпались по плечам.
- Нет. Все в порядке. – Улыбнулась она. – Я думала о наших ошибках.
- У тебя их много, Элен? – Удивленно поднял бровь тан Алиера. – Извини, но я не верю.
Женщина рассмеялась.
- Я гораздо больше грешница, чем святая. Об этом знают многие мужчины Рунна, Рокки. – Когда это она научилась быть жестокой. – Меня больше интересует – почему мы всегда перекладываем ответственность за свои ошибки на другие плечи.
- Не знаю, как принято в Рунне, но в Алиере мы отвечаем за свои поступки. – Совершенно серьезно ответил Дирок, глядя прямо в черные глаза.
- Я и не думала о тебе. – Успокоила Элен.
- Это стоит исправить, номени. – Тихо сказал тан, привлекая девушку к себе и желая поцеловать. Но, видимо, не судьба.
- Ваша сестра сказала мне, что вы искали меня, тан Алиера. – Элен вздрогнула, и хорошо бы Дирок отнес это на неожиданность.
- А вас не учили хорошим манерам, капитан де Нортми? – Спокойно сказал северянин, оборачиваясь к говорившему, но не выпуская руки куртизанки.
- В глубоком детстве. – Покаялся золотоволосый мужчина. – Но я не припоминаю, чтобы кто-то жаловался на них до сегодняшнего дня.
- Значит, я буду первым. – Как она была сейчас благодарна властителю Алиера за то, что он дал ей пару минут – придти в себя, взяв на себя разговор с капитаном императорских гвардейцев. Она долго готовилась к этой встрече, но все было напрасно. - Вы, к сожалению, не усвоили, что в природе существует такт и уважение к женщине.
- Ах, это. – Никола сокрушенно покачал головой. И впервые за все это время посмотрел на Элен. – Номени де Эстэ простит меня, неправда ли?
Она улыбнулась и поаплодировала себе. Молодец!
- Как всегда, – Голос ее был совершенно спокоен.
- Итак, если на этом вопрос манер исчерпан, я бы хотел узнать – чем могу быть вам полезен, тан. – Она впервые видела Николу в официальной обстановке, при исполнении обязанностей, в сопровождении адъютанта и оруженосца. Строгим и скупым на слова.
- Если вы уже видели мою сестру, то она должна была рассказать вам об инциденте, произошедшем в оранжерее.
Маркиз де Нортми кивнул и едва коснулся взглядом лица Элен.
- Дворец встретил вас не очень радушно, номени.
- Я к этому привыкла. – Смешно и нелепо… Какая вежливая светская беседа.
- Змея предназначалась другой девушке. – Уверенно сказал тан.
- Несомненно, - кивнул Никола, возвращаясь к разговору с Дироком. – Целью была Сандра. Даже после смерти Императора ее не могут оставить в покое, кто-то слишком одержим и желает возвращения старых долгов.
- Вы догадываетесь – кто?
Капитан молчал. Потом усмехнулся.
- Поверьте мне, даже если бы я догадывался, знал наверняка и хотел что-либо с этим сделать, это мало что изменило бы. Здесь каждый играет только сам для себя.
- Значит, вы не заинтересованы в защите Сандры? – Уточнил северянин.
- Одно не исключает другого. – Скорее для себя, чем для других ответил Никола. – Я думаю, что Эстебан с удовольствием вновь составит компанию номени Дэ Ла Прад. Они, кажется, подружились. – Усмехнулся маркиз, оборачиваясь к своему адъютанту. Тот улыбнулся в ответ и кивнул.
- Хорошо, так всем будет спокойнее. И вам в первую очередь, капитан де Нортми. Ведь вы так заботитесь о своей невесте. – Насмешливо заключил Дирок Дэ Ла Прад.
- Как мило, что все довольны и счастливы. – Ответил Никола и кивнул тану Алиера и его спутнице. – А теперь позвольте мне откланяться и заняться своими обязанностями.
Небо было непозволительно высоким, солнце расточительно ярким, а ей было до неприличия безразлично то, что произошло. Она разучилась удивляться и что-либо чувствовать. Ей было легко и хорошо.
- Кто он для тебя? – Дирок имел право на этот вопрос, а она не имела права не ответить.
- Он был вкусом моей жизни и самой жизнью. – Она смело посмотрела на стоящего рядом мужчину, который не отпустил ее руку, несмотря ни на что. – А потом весь вышел.
- Я смогу вернуть тебе вкус к ней, ведь это самое прекрасное, что у нас есть. – Пообещал северянин, и у нее не было причин не верить ему.
- Не нужно совершать ради меня подвиги, - попросила она. – Я не заслуживаю этого.
- Тогда приказывайте, Элен. Что я должен сделать? – Он нашел и вторую ее ладонь и коснулся их поцелуем.
- Любите меня. Просто любите. – Прошептала женщина, прижимаясь к нему всем телом, касаясь мужских губ своими и не собираясь каяться и винить себя в том, что на самом деле просит самого величайшего подвига из всех подвластных человеку.
Тан Алиера выполнил приказ.