Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Эстерад Флавио]

26 число месяца Полотна.

Музыка: Black Sabbath – Walk Away

      Утро. Неожиданно довольно теплое, солнечное и, да простится мне столь нелогичное впечатление, какое-то радостное.
      …Ну еще бы тут не порадоваться… Два дня прошло, а до сих пор щурюсь, как сытый кот – нет, как славно поохотившийся леопард. Эта девушка – лучшая за сотни лет добыча флавийского пятнистого кота – добыча, стремительно переходящая в хозяйку, чешущую зверюгу за ушами и заставляющую мурчать.
      Вчера я наконец-то подобрал для моей принцессы подобающее жилье. В Королевском городе я уже давно присмотрел прелестнейший дом – два этажа; ажурные балкончики с ниспадающей, будто водопады, зеленью еще не зацветших роз; очаровательный внутренний дворик с маленьким фонтаном в центре… Роскошный бальный зал, анфилады очень светлых – хоть и скуповато обставленных – комнат, картины с улыбающимися людьми и наполненными вином бокалами… И все это окружено изящной кованой решеткой; над воротами в которой – герб. Роза.
      Ведь это – особняк Марго де Рош. Лет тридцать – тридцать пять назад, во время войны, когда милейшая хозяйка этого прелестного места еще была жива, дом ее был тихой гаванью всего Рунна. Тогда ж люди были – не то, что нынешнее племя: мой дуэльный список, ныне такой пугающий для легковозбудимых особ, тогда и в провинции бы не котировался. Или даже проще – пришел ты на бал, пронестись, будто птица-тройка, по модному паркету с девицей из единоверок – а в прихожей тебя уже ожидает удар кинжалом. Что и говорить, не лучший вариант.
      Дом же Маргариты считался тихой гаванью. Оружие – сдавали при входе – стоечка даже уцелела; дуэли запрещены под страхом бойкота, лишения общества и прочих светских кошмаров. Так что тут аристократ мог отдохнуть, не отвлекаясь на натужное выживание.
Большинство гостей сложили головы на фронтах религиозной войны; семейству Рош не повезло аналогичным образом – не даром особняк пришлось через трех подставных лиц покупать именно у добрейшего бургомистра Фонтоне. Стоил он совершенно жуткие деньги, сопоставимые с доходом от Леди Удачи в особо удачный день – но это ладно… Для моей Императрицы даже этот дом – недостаточно роскошен.
      Вот с отделкой было, что и говорить, скудновато. Но заказы в Ремесленном городе уже сделаны - и работа уже кипела. Думаю, где-то послезавтра все будет готово – благо все требующее долгосрочной работы осталось более или менее на своих местах. К счастью, от предыдущих хозяев осталась достаточных размеров ванна, снабженная соответствующим котлом для воды – помимо прочего она навела меня на мысль заранее закупить благовоний – прежде всего ландыша.
      Мебель я постарался найти легкую, изящную, но уютную – что-то вроде получилось. В конце концов, если принцессе не понравится – никогда не поздно переобставить все сначала…
      Однако же дела ждали. Игра, в которую я вошел, требовала сторонников – и тут уж никто, кроме меня, ничего не сделает. Начнем с самого легкого. Как известно, Михаил Глинский на похороны Александра приехать не смог – поскольку после акции данииловцев он вообще не в состоянии куда-либо ехать. Следовательно, вместо него приехал его старший сын, который почти всегда раньше прислушивался ко мне.
      Но, так или иначе, прямо сейчас к нему идти было бесполезно – бедолага наверняка присутствуют сейчас на каком-либо скорбном приеме, из устраиваемых во множестве дипломатами всех провинций с целью взаимоосмотра.
      Так что пока придется коротать время в совершенно другом месте – есть в служилом городе один клуб… Там играют, но не это важно. Важно то, что играют там не в тонто какое-нибудь и не в «Жак Нуар», а в старые и непонятно откуда занесенные – кажется, теми же рома – «Стихии».
Зайдя в небольшой подвальчик, я поприветствовал знакомых, наметанным глазом узрел еще не отставившую закуски тройку за столиком у стены и вписался к ним.
      Раздали по пять карт, сверху – Ветер.
      Мастер Бувье, сидевший слева от меня, выложил Ветер; ход в Стихиях идет против часовой стрелки, так что я выкинул еще один Ветер. Худой блондин справа кинул на стол Вихрь – он меняет направление ходов – и я сбросил Землю, сменив стихию на Огонь. Бувье бросил Вьюгу – стихия сменилась на Воду, а толстяк в бордовом, сидевший напротив меня, пропустил ход.
      Блондин бросил Радугу – она меняет текущую стихию на любую по выбору игрока – и выбрал Огонь. Я тут же выкинул Двойной Огонь и бросил по данному им праву повторного хода Лед, сменив стихию снова на Воду. Бувье бросил Шторм, сменив стихию на Ветер – и каждый обменялся одной картой на выбор с сидящим напротив. Толстяк, мимолетно представившись Гвискаром, бросил Пещеру – стихия сменилась на Огонь, а он взял одну из своих карт, сунул ее вниз колоды и взял дополнительную сверху.
      Худой игрок предложил звать себя Отто, кинул Двойной Огонь и Огонь. Я выбросил Двойной Огонь, затем бросил Стихию – она работает за любую карту, и я объявил ее еще одним Двойным Огнем – после чего бросил на нее Лед. Бувье выбросил Гром, а Гвискар – Вихрь.
      Бувье и я сыграли Ветром, Отто выбросил Землю, Гвискар – Время – оно, как и Радуга. Меняет элемент на желаемый, но ложится на все, а не только на Воду. На Воду Гвискар стихию и сменил. Все трое сбросили по Воде, и Гвискар сыграл Штормом. Снова – обмен картами. Бувье бросил Землю, я – два Двойных огня и один простой.
      В общем, игра шла своим чередом… Выиграл я – в начале-то везло, но Отто остался всего с одним Огнем, который он три хода не мог сбросить.
      Кстати, все по честному; в «Стихии» плутовать – себя не уважать… Так или иначе, но в скифийский особняк надо было уже двигаться.
      Скифийское представительство смотрелось как-то странно – но не без шарма. Просто даже в Полонии строят совсем по-другому, ближе к Рунну. По-моему, это называется «терем»…
      Меня с небольшой свитой пропустили даже без проверок; ребят обещали разместить на время переговоров, а меня провели к княжичу.
-Страд! Ты ли это? – Юрий был искренне рад… Мы с ним виделись где-то года два назад, когда я съездил в Скифию развеяться.
-Я, Юрий. Ну, как здоровье? Не беспокоит? – я уселся в кресло напротив письменного стола.
-Веришь ли – нет. То есть иногда… ну, поведет, бывает, но так – разве с первым моим годом сравнишь?
-Вот и отлично. Ну, а как семья?
-А что семья? Андрей у меня недавно был – он с таном Фростом. Девочки дома остались, мама при отце.
-Слушай, вот кстати о семье… Ты случаем ничего не знаешь про свою тетю… кажется, Светлану?
-Да нет, ничего, - Глинский пожал плечами, - она умерла, когда я был еще совсем маленьким…
-Просто хочу тебя обрадовать…
      Глинский подался вперед.
-У тебя есть двоюродная сестра, которая, во-первых, на другую половину Александрит, а во-вторых, без пяти минут моя вторая жена.
      Лицо Глинского приняло выражение, которое я видел у него один раз в жизни – после того, как первый раз сводил его к мадам Николь Обюссон. Это было чистое, кристально-чистое прямо-таки удивление.
-И?… - выдавил он.
-И я решил приложить все силы, чтобы девочка стала Императрицей. Поверь, оно того стоит. Только – мне нужна твоя поддержка как наследника и исполняющего обязанности князя Скифии. Ну что, поможешь родственнице?
      Глинский откинулся на кресло и немного подумал.
-Вряд ли, - он посмотрел с сожалением, - Во-первых, кто поддержит незаконную? Во-вторых, за мной – никто в Скифии не пойдет – разве только Боровой, но если твой отец согласится. Север – слушает Фроста, - мой друг покачал головой.
-Ничего, все будет. Думаю, удастся договориться и с Фростом. Получив большинство на Совете – мы получим все. А отец – он поддержит. Не сомневаюсь!
-Ну что ж, сударя Евгения я всегда уважал… Но Страд – ну… зачем тебе это? Разве ты не понимаешь, что власть – это крест, а не награда?
-А мне не власть нужна, Юрий… - ухмылка, - Мне нужна слава и девушка. Место в истории – и Императрица.
-Не понимаю… Ну да тебе виднее. Если ты договоришься с Фростом – я договорюсь с Рубцовыми. Голос мой, считай, у тебя.
      Я кивнул. В принципе, от этого так и так никуда не деться.
-Только – не сломай шею, маркиз Эстерад Флавио! – Юрий улыбнулся.
-Постараюсь, княжич Юрий Глинский, - ответил я и занялся вином.[i]

Сообщение отредактировал Эстерад Флавио - 19.11.2005, 7:37