Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Рауль де Барна]

26 число месяца Полотна
Рунн. Пустырь Святого Бенедикта.

    Весеннее солнце беспощадно и скрыться от него на этом поросшем крапивой и лопухами пустыре негде. Рауль держал в руке сочное зеленое яблоко, но даже его не хотелось, граф спрятал фрукт в карман.  Теперь понятно, почему это место назвали в честь одного из самых известных великомучеников. Одно хорошо, его противник, расположившийся на другом конце пустыря, страдает не меньше.
-Рауль, скажи мне, что с тобой происходит? Зачем тебе понадобилось эта дуэль, на подвиги потянуло? После той ночи в таборе ты сам не свой. - Виктуар уже не в первый раз задает эти вопросы, однако ответа на них Рауль дать не может. Вот и сейчас он лишь многозначительно промолчал и стряхнул несуществующую пылинку с плеча. Белый мундир имперских кирасиров как всегда безупречно чист. Впрочем, без офицерских эполетов это уже не мундир, а праздное одеяние, обычный колет. Но отказываться от него Рауль не собирался. Алонсо может это не понравится, вот и прекрасно. - Согласен, поздно сокрушаться, теперь нужно побеждать.
-Не имею привычки сокрушаться. Дело сделано -  девка брюхата. - Рауль надел кавалерийскую каску, обтянутую красной лакированной кожей с низкими козырьками спереди и сзади, и застегнул ремешок. - Что-то любезного Матиса долго нет. Похоже он нашел общие темы с братом  моего противника, приятного во всех отношениях человека. Ах нет, светская беседа окончилась, вот он идет.
-Барон, вы сама стремительность. О чем же вам поведал секундант Его Светлости? - поинтересовался Виктуар.
-Ничего нового. Н-н-начинаем ровно в 12 часов, то есть через десять минут. Условия не изменились. Проигравшим считается либо первый упавший с лошади, либо тяжело раненный и не имеющий возможности продолжать дуэль. Т-т-т-также любая сторона имеет право сдаться и прекратить бой. - сухим голосом отчитался Арлан.
-Значит пора начинать. Старик Жамон даже после смерти является причиной скандалов. Барон, помогите. - Рауль с осторожностью взобрался на вороного и про себя отметил, что рана уже не беспокоит. Еще со времен ИКК граф решил для себя, что никогда не будет давать своим лошадям имен и старался придерживаться этого правила, так с ними намного легче расставаться. Однако этот вороной уже давно служит верой и правдой.. Для себя Рауль прозвал его Мело за поразительное спокойствие, своеобразную меланхоличность. Настоящий гвардейский, боевой конь. Не менее 170 см. в холке, такие стоят целое состояние.
    Алонсо Коррес тем временем уже выехал на середину пустыря и терпеливо ждал. Его фортадский скакун был гораздо более миниатюрен по сравнению с конем Рауля.
-В-в-вам просто необходимо как можно быстрее навязать рубку, в ней у вас весомое преимущество - высота коня, длина рук+
-Милейший Матис, благодарю вас за ценнейшие советы. - бесцеремонно оборвал его Рауль. - Вы полаете я не знаю прописных истин? Или же их не ведает первый кавалерист Империи? Увольте.
-Рауль, время пришло. - напомнил подошедший Виктуар, до этого о чем-то разговаривавший с лекарем. - Удачи, братец.
-Мне отец говорил в т-т-т-таких случаях, что нужно сжать волю в кулак. - вставил Арлан.
-Если собрать всю волю в кулак и сжать, она задохнется и умрет. - Граф Барна улыбнулся, дотронулся до рубинового перстня, надел белые перчатки, пришпорил Мело и направился к центру пустыря, где его ждал соперник и Эктор Паштига, один из секундантов генерала. Рауль поприветствовал обоих
-Номены, может ли этот конфликт разрешен мирным путем? - Грузный маршал задал обязательный вопрос. Интересно, был ли хоть раз случай пресловутого примирения? Быть может, но не сейчас. Далее секундант оглашает выдержки из дуэльного кодекса, правила, честь и прочая скука. Рауль вспомнил о яблоке и улыбнулся сам себе. Граф с наслаждением и хрустом откусил добрую половину извлеченного из кармана плода. Эктор Паштига на миг прервал свою заунывную тираду и с удивлением посмотрел на эту сцену, которую он без сомнения воспринял как дерзость. Коррес лишь зло усмехнулся. Однако, расправится с яблоком Раулю не дали, Паштига закончил и дал отмашку разъезжаться.

[/i]Ну чтож, посмотрим, на что ты способен, Рауль де Барна. Скорей бы все кончилось, солнце просто невыносимо, да еще с этим котелком на голове.[/i]

    Когда противники оказались на своих местах, Матис Арлан дал знак к началу дуэли. Алонсо отточенным движением обнажил саблю, Рауль следом извлек палаш из золоченых ножен. Коррес будто ждал этого и сорвался с места, подняв клубы вездесущей пыли. Рауль невольно залюбовался генералом. Быстрый, ловкий он словно слился с лошадью, принял обличье мифического кентавра. Рауль рванул навстречу, но медленнее. Дуэлянты сошлись как ближе к  лагерю Барна. Наносить удары генералу сложнее, бить пришлось снизу вверх, однако Алонсо набрал совершенно потрясающую скорость. Рауль успел среагировать на улар, направленный в правый бок.. Поразительно, откуда у этого, отнюдь не богатырского телосложения человека, столько силы?! Коррес пронесся дальше, но мигом развернул своего чудного фортадского жеребца. Рауль развернулся намного медленнее - генерал снова успел приблизиться, он поднялся в стременах, обманным движением показал, что будет бить во все тот же правый бок, но в последний момент поднырнул под палашом Рауля и наотмашь рубанул в спину. Старый прием, но действенный, граф не раз видел его в действии и поэтому успел извернуться и парировать палашом этот чудовищной силы удар. Казалось мышцы и жилы вот-вот лопнут от напряжения., но этого не произошло - рука "всего лишь" онемела. Алонсо передышки и не даст, это Рауль тоже понимал. Генерал напоминал уже не кентавра, а чертика, выпрыгивающего из табакерки в самый неожиданный момент. На этот раз он выпрыгнул слева и нанес сокрушительный удар, теперь уже наверняка. В фехтовании палашом конкурентов у Рауля было мало, сориентироваться и выставить клинок он успел, но выдержать уже не смог - в левый бок ударила молния и все тело ответило шокирующей болью. В глазах графа потемнело, и он рухнул на нагретую весенним солнцем землю, как раз рядом с растерзанным и растоптанным яблоком.
      Когда тьма в голове прояснилась, Рауль услышал странно спокойный
голос над головой:
- Я уверен, что вы не будете столь безрассудны.
- А я убежден, что вы не будете ссорится с Домом Корресов, Виктуар, -
в железном голосе герцога слышалась холодная ярость.
Может быть ему послышалась усмешка или брат научился шутить, готовясь
пристрелить человека?
- Желаете поссорится с Великим Домом Барна, ваша светлость? - короткое
молчание. - Наши желания почти совпадают, поэтому разрешите лекарю
осмотреть раны моего брата. Уверен, вы еще ни раз найдете повод
продолжить этот спор.
Да, брат научился шутить, когда Рауль открыл глаза, то увидел дуло
пистолета, направленного в грудь герцога Фортады. Последний
ослепительно улыбнулся, скрывая сверкнувшие опасным блеском глаза:
- Я слышал удивительные рассказы о вашей семье, рад что они находят
такое явное подтверждение, - Алонсо легко вложил шпагу в ножны,
кланяясь с преувеличенной вежливостью
- Могу в любое время, на любом светском рауте продолжить повествования
о моей семье, герцог.... В обмен на досужие сплетни о разных сортах
фортадских вин, - ровно ответил Виктуар, пряча пистолет.
Рауль мог только догадываться о взглядах, которыми обменялись
собеседники, прежде чем Коррес удалился прочь. Подбежал и засуетился лекарь, Виктуар склонился над братом.
-Рауль, у тебя идет кровь. - тихо сказал Викутар
-Кровь мне идет, брат. - ответил Рауль и улыбнулся, почувствовав металлический привкус во рту.