Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Отец Фабиус]

25 число месяца Полотна.
Рунн и окрестности.

   Очередное донесение догорало ярким пламенем в камине. Фабиус скрестил руки на груди, глубоко задумавшись. Все оказалось сложнее, чем он предполагал. Похоже в Рунне гораздо больше агентов Черного герцога, больше, чем сообщали отчеты Лазариуса… Но этого следовало ожидать. Старый паук очень долго плел свою паутину…
   В любом случае, сейчас Фабиусу нечего противопоставить всей этой армии осведомителей, убийц, сыскарей и подкупленных изменников. Этьен приготовился к долгой войне, которую он наверняка бы выиграл, но и тут было свое но… Вся эта сложная система держалась на одном человеке.
   И чтобы там Черный герцог не воображал себе, он, как и все люди, смертен. Приятную мысль прервал стук в дверь. Фабиус недовольно обернулся – на пороге стоял архиепископ.
   - Входите, Лазариус… - сантэт пододвинул стул. – Садитесь.
   - У меня отличные новости, Ваше Высокопреосвященство, – сообщил Лазариус. – Я составил список подходящих нам людей. Если Вы разрешите, я поясню.
   - Я разрешаю, – кивнул глава ордена Игнитиссов.
   - Как известно в Рунне и окрестностях проживает почти три миллиона человек…
   - Невероятная цифра, – заметил Фабиус.
   - Результаты последней переписи ее подтвердили. – Лазариус пожал плечами. – Город и вправду огромен. Ничего удивительного, что в нем свыше пятидесяти мужских монастырей, принадлежащих разным орденам и более двухсот церквей и приходов. Мое внимание привлекли лишь семь их них, входящие в число самых крупных…
   - Что же в них такого примечательного?
   - Все настоятели – мои близкие знакомые, – пояснил Лазариус. – Я очень хорошо знаю этих людей, Ваша Светлость. Им можно доверять.
   - Доверять нельзя никому, – отрезал Фабиус. – Даже самому себе. А мне – можно.
   Архиепископ промолчал.
   - Ну что Вы замолчали? – спросил глава ордена Игнитиссов спустя минуту. – Мне интересно. У меня даже появились кое-какие мысли по поводу того, как можно было бы использовать Ваших друзей, мой дорогой друг.
   - Собственно, сообщить мне больше нечего, – вздохнул Лазариус. – Вы можете сами с ними поговорить и узнать все, что нужно. Я же со своей стороны обещаю, что они будут Вам лояльны.
   Фабиус кивнул.
   - Что ж, надо навестить Ваших друзей. Может быть даже прямо сейчас, как Вы на это смотрите?
   - Не предупредив их? – воскликнул Лазариус.
   - Самый лучший визит – внезапный, – пояснил сантэт. – А сейчас самое время для позднего завтрака.
   - Поедем, – согласился архиепископ, понявший, что Фабиус все равно настоит на своем.
   Глава Ордена Игнитиссов медлить не стал – через пять минут они уже выходили из дверей представительства Ордена в Рунне. Почти сразу подкатила закрытая карета, и Фабиус сделав какой-то сложный знак пальцами, приказал Лазариусу залезать внутрь.
   - Сделаем несколько кругов, чтобы посмотреть, не будет ли кто за нами следить… - пояснил сантэт, когда карета уже тронулась. – Если будут спрашивать, то говорите, что мы отправились помолиться и совершить пожертвование накануне Ресурректы.
   - Разумеется, Ваша Светлость… - карета сделала очередной круг, чуть покачнувшись на повороте, Фабиус задернул шторку и задумался.
   Колеса тихо скрипели, на лицо сантэта падала тень, придавая его чертам зловещий вид. Сидящий напротив священник поежился – ведь такой убьет, и ничего не почувствует – словно муху раздавил. Черный герцог нагонял ужас на своих врагов, а Фабиус был страшен и для своих друзей.
   - К кому поедем первыми, друг мой? – глава Ордена прервал его мрачные размышления.
   Архиепископ Лазариус вынул из кармана список, и принялся его разглядывать.
   - Ммм… - промычал он. – Похоже, ближайший к нам из монастырей это аббатство святого Андре, настоятель – отец Авидус   …
   - Скажите кучеру, чтобы ехал прямо туда, – приказал Фабиус. – Мне не терпится увидеть этого отца Авидуса.
   Монастырь святого Андре не потрясал своей монументальностью, в отличие от многих других зданий в Рунне. Не очень высокое здание из красного кирпича и с круглым куполом из жести, стоявшее чуть в стороне от дороги. Прошедший дождь превратил обочины дороги в глубокие лужи полные липкой грязи.
   Фабиус, провалившийся почти по колено, гневно взглянул на архиепископа, но тот лишь пожал плечами – ведь погода от его воли не зависела. Вместе они проследовали к резной деревянной двери, которая была гостеприимно распахнута. За дверью сразу обнаруживался резкий контраст по сравнению с тем, что было снаружи – здесь было тепло, горело множество свечей, приятно пахло благовониями.
   - Нам сюда… - Лазариус указал на небольшую лестницу, ведущую в подвал. Крутые ступеньки уводили во мрак, архиепископ пошел вперед, сантэт ступал следом. Наконец, дорога подошла к концу – очередная дверца стала перед ними недвижимой преградой. Лазариус осторожно постучал.
   - Кто там? – раздался недовольный голос.
   - Откройте отец Авидус! – прокричал архиепископ. – Это я, ваш друг.
   - Лазариус? – недоверчиво спросил голос. – Что Вам тут понадобилось?
   - Отоприте, и я расскажу.
   - Хорошо… - раздался звон ключей и грохот отпираемых засовов. Дверь со скрипом приоткрылась, в щели показалось недовольное лицо настоятеля храма святого Андре.
   - Ты не один! – с возмущением воскликнул Авидус. – Я же просил никого сюда не приводить! Кругом воры и грабители, грабители и воры. Кто он? - священник указал узловатым пальцем на Фабиуса.
   - Тише! – зашипел Лазариус. – Это Его Высокопреосвященство сантэт Фабиус, глава Ордена Игнитиссов.
   Отец Авидус от удивления раскрыл рот. Лазариус отодвинул его от двери и жестом пригласил Фабиуса войти.
   Теперь настала его очередь удивляться – пол в комнате, освещенной неярким светом факелов, был покрыт равномерным слоем золотых монет, а, кроме того, везде валялась прочая утварь тоже из золота. У стен стояли сундуки с откинутыми крышами – и в них тоже было золото.
   Лазариус перехватив удивленный взгляд сантэта, развел руками. Авидус мрачно посматривал на обоих.
   - Что это? – спросил Фабиус.
   - Мое богатство… - неохотно пояснил Авидус. – У вас какой-то был разговор ко мне?
   - Давайте сядем, и поговорим спокойно, – предложил Лазариус.
   Авидус притащил из угла три стула.
   - Уважаемый настоятель… - начал Фабиус. – Вне зависимости от вашего личного отношения к моему Ордену, Вы не можете отрицать, что мы делаем очень полезную и важную работу – везде, где только можно противостоим еретикам, язычникам и безбожникам, защищая, в том числе Вас и Ваши интересы.
   - Ну, положим… - Авидус кивнул. – И что дальше?
   - До сих пор мы делали это совершенно безвозмездно – теперь ситуация изменилась. Мы хотим взять реванш за поражение в Религиозной войне. Битва уже началась, и в скором времени все получат зримое доказательство нашей силы. Жертвы будут отмщены!
   - При чем тут я? – поежился Авидус. – Я мирный человек, никому не причиняю зла, ни хочу ни во что вмешиваться… Давайте договоримся, а? Какова "цена вопроса", так скажем?
   - Триста тысяч империалов помогут делу Святой Экклесии, – брякнул Фабиус. – Разумеется, после нашей окончательной победы мы вернем все деньги, и даже с процентами.
   Авидус тяжко вздохнул, и по очереди взглянул на своих собеседников, как бы не зная – верить им или нет.
   - Хорошо… - он безнадежно махнул рукой. – Я дам Вам денег… как мне не жаль с ними расставаться, – и тут он снова тяжко вздохнул. – Их вскоре доставят в представительство Вашего Ордена…
   Когда Фабиус и Лазариус уже сидели в карете, которая направлялась к очередной церкви, выбранной архиепископом, он сказал:
   - Согласитесь Ваше Высокопреосвященство, Авидус нужный человек?
   - Да, – согласился сантэт. -    Но нам нужны не только деньги, а еще и люди. Смелые люди, умные люди. У Вас есть такие?
   - О, Ваше Высокопреосвященство, у меня есть самые разные люди. Теперь я познакомлю Вас с другим удивительным человеком, аббатом Инфлатусом. Ничему не удивляйтесь, приготовьтесь к неожиданностям.
   - Хорошо… - прошептал Фабиус и карета тронулась, увозя их по направлению к обители имени святого Марка.
   Это аббатство было настоящей крепостью – высокие стены, окруженные рвом. Предполагалось, что сюда не проникнет никакой грех, но защита была создана не только против греха. Осада этого логовища обошлась бы дорого для осаждающих, и не один бы воин остался под белокаменной преградой.
   Но сейчас монастырь представлял собой на редкость мирное зрелище – везде гуляли задумчивые монахи, погруженные в свои раздумья, на заднем дворе шла работа, внутри тоже царил деловой дух. Сантэт с архиепископом поднялись под самую крышу, пройдя в небольшую комнатку.
   Здесь их взору открылось очередное необычайное зрелище – стоял мольберт, рядом с ним суетился художник, позировал же ему сам настоятель – уже седой мужчина необычайно гордого вида, чем-то напоминавший королевского орла. Его, как будто царский, взгляд был полон некоей внутренней силы и необычайного высокомерия.
   - Отец Инфлатус! – осторожно позвал Лазариус.
   - Кто вы?! – тут же откликнулся Инфлатус, возвысив голос - Как вы смеете мешать мне?
   - Это я, твой друг, – ответил архиепископ. – Со мной сантэт Фабиус, глава Ордена Игнитиссов.
   - А, это ты… - недовольно молвил аббат. – Не вовремя ты, отец Лазариус, совсем не вовремя. Неужели ты не видишь, что мэтр Раймонд занят увековечением моего величественного образа на этом шедевральном полотне?
   - Вижу, но…
   - Тогда почему мешаете? – сурово спросил Инфлатус, перебив архиепископа.
   - Очень важное дело, - пояснил смутившийся Лазариус. – Глава Ордена Игнитиссов хочет с Вами поговорить…
   - А. – запнулся аббат. – Сам сантэт Фабиус? В моем монастыре? Что ж ты сразу не сказал!
   - Я пытался, – тихо заметил Лазариус, но его уже никто не слушал. Инфлатус прогнал художника, распорядился накрыть стол,  сразу начал забалтывать Фабиуса. Впрочем, тот быстро пресек все его попытки…
   - Сколько под Вашим началом монахов? – прямо спросил сантэт.
   - Где-то около полутора тысяч, – с гордостью поведал аббат. – Обитель святого Марка одна из самых больших в Рунне. К нам приезжают люди со всей Империи, и…
   - Неважно, – прервал его Фабиус. – Чем они занимаются обычно?
   - Нуу… - Инфлатус задумался. – У нас есть свое подсобное хозяйство. Дел много, Ваше Высокопреосвященство, но мы рады трудиться во благо Экклесии.
   - Я дам вам новые занятия, – спокойно произнес Фабиус. – Скоро к вам доставят оружие. Мечи. Шпаги. Мушкеты. Доспехи. Я слышал, Вы человек военный?
   - Да, я сражался под командованием Мишеля де Морле в последней войне! – надувшись от гордости, ответил аббат.
   - Тогда Вы знаете, что с этими предметами делать, – криво усмехнулся сантэт. - Обучите владению оружием всех Ваших монахов, и Экклесия Вас не забудет.
   - Можно узнать зачем? – поинтересовался Инфлатус.
   - Скажем так, если  у нас будут в городе свои силы, о которых никто не будет знать, в нужный момент мы сможет нанести внезапный и решающий удар, – пояснил Фабиус. – Разумеется, что человек, командующий этими людьми, прославится, его деяния будут замечены, и он вознесется на вершину славы… Главное – хранить тайну. Скажите своим людям, что это новое испытание для их веры.
   - Я буду знаменит! – просиял аббат. – Мое имя войдет в историю!
   - Разумеется, – кивнул сантэт.
   - Эх, а я думал, мне предстоит сойти в прах неизвестным аббатом… - продолжил радоваться Инфлатус. – Но я еще покажу всем, чего я стою! Меня недооценили, но теперь они поймут, как ошибались!
   Распрощавшись с ним, Лазариус и Фабиус пошли к выходу. Позади слышались вопли аббата, продолжавшего распространяться о своей грядущей популярности.
   - Ваше Высокопреосвященство, можно спросить? – осторожно осведомился архиепископ.
   - Спрашивайте, – равнодушно ответил сантэт.
   - Откуда Вы возьмете мушкеты и доспехи?
   - Терпение, мой друг, и Вы все скоро узнаете. – Фабиус забрался в карету. – Кого Вы выбрали в качестве цели для нашего следующего визита?
   - Есть такой храм святого Люваля… - ответил Лазариус. – Настоятель – отец Десидиосус, или просто Диосус, как мы его все называем.
   - Давайте к отцу Десидиосусу, хорошо, – сантэт приказал двигаться. – Посмотрим и на Десидиосуса, почему бы и нет.
   Кони несли карету вперед, по узким мощенным улицам, Фабиус морщился от тряски, но молчал. Архиепископ тоже призадумался.
   Вскоре их взорам предстало круглое здание храма святого Люваля – очень древнее, с обвалившейся штукатуркой и разваливающейся кладкой, украшенное мерзкими мордами гаргулий и прочих чертей.
   - Как-то у вас тут все запущенно, – заметил сантэт, разглядывая живописные полу-руины.
   - Что делать, – снова пожал плечами Лазариус. – Пойдемте.
   Они снова миновали двери, одна из которых была перекошена, прошли по длинным коридорам, где капало с потолка, поднялись по истертым ступенькам на самый вверх, в отдельную темную комнату, где под толстым меховым пледом кто-то спал.
   - Отец Диосус, проснитесь! – потряс его за плечо архиепископ. – У вас важные гости!
   Человек под пледом что-то невнятно промычал и перевернулся на другой бок. Лазариус тяжко вздохнул.
   - Отец Диосус!! Проснитесь!! – повысил голос архиепископ, еще сильнее тряся его.
   - …Господь послал ему крепкий сон, этот добрый дар, от века ниспосылаемый Им и в нощи и во дни всем, кому Он хочет… - пробормотал настоятель во сне, и снова перевернулся.
   - Сеятель тебя раздери, – выругался взмокший Лазариус. – ПРОСНИСЬ!!!
   - А! – тонко вскричал вскочивший Десидиосус, схватил табурет и заслонился им от стоящих у дивана двух людей. Потом пригляделся и опустил свое орудие, укоризненно покачав головой.
   - Это Вы, брат мой? Как нехорошо тревожить беднягу, который так устал, что прилег отдохнуть на минутку. Надеюсь, Господь простит вам этот грех… А теперь извините меня, но я все же намерен вновь вернутся в объятия Морфея…  - с этим словами он снова лег на диван и скрылся из виду, укрывшись с головой.
   - Э, нет! – возмущенный архиепископ вытащил беднягу из его укрытия, и стряхнул на пол. – Так просто от нас Вы не отделаетесь, брат Диосус! Посмотрите, кто к Вам пришел – сам сантэт Фабиус, глава Ордена Игнитиссов!
   Сидящий на полу Диосус открыл рот от изумления.
   - Правда? – недоверчиво спросил он.
   - Абсолютная. – Фабиус присел на краюшек освободившегося дивана. – Настоятель храма святого Люваля…
   - Это я, – откликнулся Диосус. Сантэт кинул.
   - Могущество моего Ордена неоспоримо… - продолжил Фабиус. – Мы способны причинить очень большие неприятности, но мы также можем оказать и существенную помощь… Все зависит от Вашего выбора, отец Диосус. Выбирайте…
   - Выбирать – что? – спросил ошарашенный монах.
   - Или Вы помогаете нам… - сантэт улыбнулся. – Или же… думаю, Вам все понятно.
   Диосус сглотнул.
   - Ну эээ… - слов не было. – Я готов Вам помочь… только чем я могу помочь Вам?…
   - Теперь слушайте, – размеренно начала говорить Фабиус. – После войны, и до сих пор многие дворянские семейства держат в своих арсеналах массу всякого оружия – от мушкетов времен Лиги, до доспехов времен императора Максимилиана… Конечно, ничего из этого им не нужно… Но пригодится нам.
   - Для чего? – возопил Диосус, но, поймав взгляд сантэта, затих. – Понял, молчу.
   - Я хочу, чтобы Вы сделали вот что. – Фабиус наклонился ближе к нему. – Организуйте скупку старого оружия под предлогом стремления к миру. Говорите, что Вы хотите "перековать мечи на оралы" и прочее в том же духе. Думаю, столичные жители сочтут это отличной возможностью избавиться от рухляди. Это нам и надо.
   - То есть я должен… покупать старые мушкеты? – удивился Диосус. – Хорошо, я попрошу братьев этим заняться. Действительно - мы призовем общество к миру! Зачем вам оружие, скажем мы, отдайте его нам – и мы переплавим его в полезные и мирные предметы…. А откуда мы возьмем деньги?
   - Их Вам пришлют, – сказал невозмутимый Фабиус. – В свое время. Не подведите меня, Диосус, и Вы получите все, что захотите. А подведете… догадайтесь сами, что с Вами случиться. Связь будем держать через Лазариуса. – он жестом указал на стоявшего рядом архиепископа.
   Удивленный и напуганный настоятель со всем соглашался.
   Фабиус и Лазариус распрощались с ним, так же как и с двумя предыдущими монахами, и пошли дальше.
   - Брат Десидиосус ленив, но думаю, страх заставит его трудиться усерднее, – предположил архиепископ, когда они уже выходили из церкви святого Люваля.
   - Согласен, – в серых глазах Фабиуса как будто была заметна насмешка. – Куда мы отправимся теперь, мой друг?
   - Монастырь имени святого Фернана. – предложил архиепископ. – Чудное место. Им руководит отец Либидиносус… Замечательный человек. Его имя мы тоже сокращаем для краткости. Зовите его просто Носус. Он не обидится.
   Карета вновь понеслась по кочкам и косогорам, периодически встряхивая людей, что сидели внутри. Путь до монастыря святого Фернана был долгим, поэтому сантэт успел задремать. Разбудил его назойливый голос Лазариуса.
   - Полдень, Ваше Высокопреосвященство. Мы на месте.
   Фабиус зевнул.
   - Почему у Вас в Рунне такие отвратительные дороги, архиепископ? Меня растрясло.
   - Вероятно, об этом надо спросить Леонарда де Фабера, – пожал плечами Лазариус. – Неужели в Ауралоне дороги лучше?
   - Лучше, – отрезал сантэт, выбираясь из кареты. Они остановились у длинной каменной стены.
   - Это аббатство – очень большое, – сказал Лазариус, отворяя калитку. – Отец Носус – очень добрый человек. Он создал приют и школу для сироток. Я слышал, Орден Игнитиссов тоже организовывает учебные заведения?
   - Вы все правильно услышали, – согласился Фабиус, осматривая территорию аббатства святого Фернана. – Здесь много мелких зданий. Куда нам идти?
   - Вон туда, – указал в самую даль архиепископ. – Такое большое серое здание.
   Путь был долгим, и по пути им то и дело попадались компании, состоящие из монахов, долговязых послушников и закутанных в монастырскую робу послушниц с аппетитными формами, подмигивающих проходящим мимо них святым отцам.
   Серое здание, бывшее обиталищем отца Носуса было совсем близко. Проделав очередной путь по коридорам, лестницам и комнатам, архиепископ и сантэт оказались перед входом в покои аббата.
   - Ой, надо же. Тут не закрыто. – Лазариус толкнул дверь, и та открылась – на этот раз без скрипа. – Поторопимся Ваше Высокопреосвященство, у нас еще много дел впереди.
   Обширную комнату разделяла на две части занавесь из плотной ткани. Фабиус прислушался – из-за ширмы доносились звуки хлестких ударов и тяжкие стоны. Лазариус ничего не замечающий, сделал несколько резких шагов вперед и раздвинул занавесь, открыв целиком все что, было за ней.
   Отец Носус, без всяких признаков подобающего ему одеяния, стоял на корточках, изумленно взирая на пришедших к нему гостей, позади него застыла полуобнаженная девчонка в корсете и с плеткой в руках, тоже немало удивленная. Напуганный аббат пытался встать, но ноги его не слушались… он словно лягушка барахтался по полу.
   - Нда. – архиепископ залился краской. – Вижу, мы Вам помешали отец Либидиносус? Думаю, мы сейчас выйдем, а Вы закончите урок со своей ученицей, не так ли? Ваше Высокопреосвященство, давайте выйдем…
   Услышав титул, которым Лазариус именовал Фабиуса, аббат перепугался еще сильнее, и так ничего и не смог сказать. Святые отцы действительно вышли на некоторое время, чтобы вернуться через пять минут, и обнаружить, что Носус уже оделся, а девица и вовсе испарилась, как будто ее и не было. Прозорливый сантэт даже заметил плохо замаскированный тайный ход.
   - Я не Никонианец, брат Носус. – пояснил глава Ордена Игнитиссов. – Пороки Церкви, Матери Нашей – не моя забота. Я полагаюсь на суд Творца, который способен определить меру наказания для каждого. Мое дело же – вещи иного порядка. Политика. Финансы. Общество. Поэтому, мы сейчас поговорим о моих делах, а о Ваших – мы забудем.
   - О, Вы так милостивы! – Носус бухнулся на колени. – Храни Вас Каспиан. Поверьте, это было совсем не то, о чем Вы подумали.
   - Я же говорю, не будем об этом, – отмел оправдания Фабиус. – Тем более, вещи о которых я хотел Вас попросить, тоже не очень чисты. Праведны лишь святые и ангелы, а мы – твари божьи, найдем оправдание лишь делом. Экклесия в опасности, друг мой. Ересь везде, и лишь решительность и готовность идти до конца, помогут нам противостоять ей.
   - Что от меня требуется? – аббат утер выступившие слезы.
   - Грамотные люди всегда были редкостью… - сообщил Фабиус. – Наука – великая сила, которая меняет мир. Знаю, что Вы руководите школой для сирот. Вы поддерживаете связи со своими птенцами, которые покинули гнездо?
   - О, да, – жалостливо молвил отец Носус. – Милые детки, как они могут забыть меня? Разумеется, мы переписываемся.
   - Они Вас слушаются? – спросил сантэт.
   - Разумеется, – грустно сказал аббат. – Тем более, их братики и сестрички тоже учатся здесь.
   - Тогда слушайте. – Фабиус наклонился к нему. – Нам отчаянно не хватает людей. Проклятый Черный герцог создал настоящую сеть, и почти все мои агенты – под наблюдением. В этой ситуации мне бы пригодились новые, ни в чем не замешанные юноши и девушки, которые могли бы устраиваться в услужение разным герцогам и графам, следить за ними, узнавать их тайны, и сообщать все это мне.
   - Понимаю. – Носус вздохнул. – По правде сказать, они уже занимаются этим… У нас мало денег, а шантаж может принести небольшие суммы… Так, что вот. Вы получите все, что хотите.
   - Бросьте свои мелкие делишки, – приказал сантэт. – Теперь мы играем по крупному. Этот город в этом году должен стать нашим. Действуйте только на основании моих рекомендаций. Послушание – вознаграждается. Самодеятельность – наказывается.
   - Я все понял, – склонил голову аббат.
   Оставив Носуса обдумывать детали предстоящего его дела, Фабиус и Лазариус отправились к своей карете, по дороге разглядывая живописные рощи аббатства святого Фернана.
   - Кто будет следующим? – зевнул сантэт. – Кого Вы выбрали, друг мой?
   - Храм святого Анри. Настоятель – отец Промпус.
   - Отлично. – Фабиус задумался. – Может быть, до вечера мы успеем объехать всех Ваших друзей?
   - Я надеюсь, Ваше Преосвященство, – архиепископ согнулся в поклоне.
   Поездка до храма заняла не более десяти минут. Здание этой церкви было громадным – и необычайно красивым. Множество шпилей и башенок рвались вверх, к небесам. Грандиозные окна были украшены цветными витражами.
   Прихожане торопились на проповедь, архиепископ и сантэт влились в толпу и вместе со всеми вошли в большой зал, где отец Промпус уже начал свою речь.
   - Всеми силами души, как того требует пасторское попечение, стремимся мы, чтобы экклесиатская вера в наше время всюду возрастала и процветала, а всякое еретическое нечестие искоренилось из среды верных! – кричал с кафедры отец Промпус. – Ересь и грех везде, куда только не посмотришь! Гнев божий пал на Императора, а теперь он падет и на нечестивую знать! Смерть и преисподняя будут царить на земле!…
   Святой отец еще долго распространялся на тему грехов и ереси, обещая страшные муки на том свете и костры инквизиции на этом. Однако в какой-то момент его красноречие иссякло, и проповедь закончилась. Запуганные прихожане потоком устремились из церкви и Фабиус с Лазариусом остались в одиночестве.
   - Отец Промпус! – позвал архиепископ.
   Настоятель обернулся в гневе, но, увидев, что это его знакомый, смягчился.
   - Лазариус! Как Вам моя речь?
   - Вполне впечатляющее, – заметил подошедший сантэт.
   - А Вы кто такой? – с яростью прошипел Промпус.
   - Это сантэт Фабиус, глава Ордена Игнитиссов. – представил его Лазариус. – Не сердитесь отец  Промпус, мы решили не предупреждать о Вашем визите.
   - Хорошо, – успокоившийся священник внимательно посмотрел на Фабиуса. – Я представлял Вас другим, Ваше Высокопреосвященство…
   - Каким же? – спросил Фабиус.
   - Более… более воинственным, – пояснил настоятель.
   - Войну я оставил другим, – хитро улыбнулся сантэт. – Таким как Вы.
   - Мой долг – сражаться словом против ереси и лжи, – гордо ответил Промпус. – Что я и делаю в меру своих скромных сил.
   - Это будет замечено, друг мой… - сказал Фабиус. – Рано или поздно придет время отделять овец от козлищ, и тогда ни один поступок не останется незамеченным. Ваше слово, чье-то дело – все будет учтено.
   - Однако Вы прибыли в Рунн не для того, чтобы меня хвалить, – заметил настоятель.
   - Разумеется. – Фабиус опять холодно улыбнулся. – Наша борьба только начинается. Великая святая война против всякой ереси, язычества и безбожия. Я, если вам угодно, полководец, который и поведет войска на битву. А мой нынешний визит – это смотр этого войска.
   - Вот как… - Промпус задумался. – Что ж. Я готов. Искоренение ереси в Империи – цель моей жизни, которую я готов с готовностью отдать за святые идеалы. Что я должен делать?
   - Браво, мой друг, – сантэт хлопнул в ладоши. – Ответ истинного экклесиата. Как жаль, что в Империи мало таких людей, как вы. Но мне ваша смерть не нужна, а жизнь – пригодится.
   - Что я должен делать? – повторил настоятель.
   - Да просто продолжайте делать то, что делаете сейчас, – сказал Фабиус. – Слово – великое оружие, и иногда иного не нужно. Помните – Вы не одни, и поэтому не отчаивайтесь. Придет и наш черед. Победа будет за нами.
   - Я буду молиться за Ваш успех. – Промпус поклонился.
   - Для вящей славы божьей… - благословил его сантэт. – Пойдемте, друг мой, Лазариус. Здесь мы сделали все что могли.
   Они вышли из храма, оставив отца-настоятеля застывшим в молитве.
   - Хоть один фанатик у Вас есть… - задумчиво сказал Фабиус. – Уже хорошо… С фанатиками значительно проще работать.
   Лазариус лишь вздохнул.
   - Не медлите, друг мой, – произнес сантэт. – Выбирайте следующую цель. Надеюсь, их не много осталось? Солнце уже начинает клониться к горизонту. День кончается.
   - Ыы-эх! – снова вздохнул архиепископ. – Ну, скажем, аббатство святого Ювера. Руководит им отец Гулосус, как и все мои друзья – замечательный человек.
   - Тогда не будем медлить. Поехали быстрее, – приказал Фабиус, и они отправились к аббаству святого Ювера. Тряская дорога усыпила его, и через некоторое время он вновь проснулся оттого, что Лазариус положил ему руку на плечо.
   - Уже приехали?
   - Да, Ваше Высокопреосвященство, – сказал Лазариус. – Можете выходить.
   Сантэт в очередной раз вылез из кареты. Начинало смеркаться, шпиль аббатства горел алым в лучах заката. Совсем недалеко располагался небольшой погост, откуда доносился странный шум.
   - Ведите, – приказал Фабиус. Архиепископ открыл дверь, и они оказались в здании монастыря, где было на удивление тепло и к тому же вкусно пахло. Проголодавшийся Лазариус с шумом втянул в себя воздух, принюхиваясь к соблазнительным запахам.
   - Пойдемте, друг мой, – сантэт дернул его за рукав. – Мало времени. Где тут у вас этот брат Гулосус?
   - Сюда. – Лазариус не стал тратить время даром, и через несколько минут они уже были у дверей кабинета аббата. За дверьми отчетливо был слышен звук разговора и звон посуды. Не медля, архиепископ открыл двери. В помещении тут же воцарилась тишина. Фабиус выглянул из-за плеча Лазариуса, и увидел громадный стол, уставленный всяческой едой – жареными поросятами, косулями под пряными травами, фаршированными фазанами, декоративными орлами, множеством различных салатов и фруктов. Похоже, вечеринка была в разгаре. В самом центре сидел огромный-преогромный, толстый-претолстый монах, пивший из гигантской кружки, справа и слева от него сидели монахи поменьше размером, но тоже все упитанные, жадно поглощающие содержимое своих тарелок.
    Теперь они все застыли, а глаза их устремились на вошедших. Только самый толстый продолжал что-то жевать – видимо машинально.
   - Что это такое? – неожиданно высоким тоном взвизгнул Лазариус.
   - Вы не поверите, - сказал самый толстый монах. – У нас великое горе.
   - Горе?! Не верю!
   - Умер наш брат, Радиус, – монах смахнул слезу. – Все что Вы видите - это траурная трапеза, поминки по усопшему.
   - Да неужели? – продолжил возмущаться архиепископ. – Что же, отец Гулосус, случилось с братом Радиусом?
   - Он утонул, – скорбно ответил толстый монах, и зарыдал.
   - Утонул? – опешил Лазариус. – Где?
   - Правильнее спросить в чем. – Гулосус вытер слезы. – В бочке с вином.
   - Как он так ухитрился? – недоумевал архиепископ.
   - Брат Радиус был очень ученым человеком, – пояснил монах. – Он решил измерить соотношение между стенками и днищем бочки… Поскользнулся, упал и захлебнулся…
   Архиепископ задумался.
   - Все равно не верю. Потрясающая чушь.
   - Можете не верить, – пожал плечами Гулосус. – Тем не менее, брат Радиус мертв – а мы устроили поминки по нему.
   - О, Господи, святой Каспиан, спаси и сохрани… - Лазариус перекрестился. – Вы совсем запудрили мне мозги, я даже забыл ради чего пришел. Познакомьтесь отец Гулосус – это сантэт Фабиус, глава Ордена Игнтиссов. Ваше Высокопреосвященство – это отец Гулосус, настоятель аббатства святого Ювера.
   - Очень приятно. – Фабиус сел за один из свободных стульев. – У меня мало времени, так что буду краток. Отец Гулосус, могу я рассчитывать на Вашу помощь?
   - Всегда! – отсалютовал толстый монах. – Я много слышал о Вас, Ваше Высокопреосвященство. Могу лишь гордиться оказанной мне честью.
   - Отлично, – сантэт сложил руки на груди. – Тогда слушайте. У Вас большой монастырь, места много, еды я вижу, тоже хватает.
   Все монахи согласно закивали.
   - Вскоре в город прибудет группа рыцарей из Брамера, численностью примерно в пять тысяч человек, – продолжил Фабиус. – Я хочу, чтобы Вы их всех встретили, помогли бы им обстроится в вашем монастыре, дали им монашескую одежду, всячески их замаскировав под монахов, и продолжали их укрывать, пока не будет дан сигнал.
   - Нет ничего проще! – обрадовался Гулосус. – Я с радостью приму у себя гостей!
   - Убытки Вам возместят, – сантэт кивнул. – Экклесия все помнит.
   Монахи продолжили свою поминальную трапезу, а архиепископ с сантэтом шли к выходу.
   - Время позднее. – Фабиус посмотрел на  всходивший серп луны. – Сколько еще у Вас осталось друзей, которых мы не посетили, друг мой?
   - Только один, – эхом отозвался Лазариус. – Последний. Храм святого Гастона, управляемый отцом Инвидусом.
   - Последний, так последний, – согласился Фабиус. – Оно и к лучшему. Трогайте, друзья мои, надо успеть по полуночи…
   И вновь понеслась мимо дорога, и прыгающая луна, то и дело скрывающаяся за верхушками деревьев. Наступала ночь, время покоя и отдохновения.
   Они прибыли к храму святого Гастона, когда уже все небо было усыпано мерцающими звездами. Высокая колокольня, не особо большое здание самого храма, относительно скромное – все из белого камня, без особых украшений.
   - Пойдемте, Ваше Высокопреосвященство, – архиепископ распахнул перед ним дверь.
   - Ну, давайте, удивите меня… - проворчал сантэт. – Хотя я сегодня я уже столько увидел, что меня сейчас, пожалуй, ничем не удивишь.
   - Нет предела человеческим возможностям, – процитировал Книгу Откровений Лазариус. – Вот мы и пришли.
   Последняя дверь открывшись, тихо скрипнула.
   В почти пустой комнате стоял неказистый стол, рядом с ним такой же стул, на стуле сидел монах и недовольно смотрел на вошедших гостей.
   - Как? – изумился Фабиус. – Здесь нет ничего. Ни груд золота, ни художников рисующих шедевральные полотна, ни спящих монахов, ни голых девиц, ни гневных проповедей, ни столов ломящихся от еды!? В чем подвох?
   Отец Инвидус недобро посмотрел на него.
   - Вот именно! – воскликнул он. – Здесь ничего этого нет! А спрашивается почему? Чем я хуже остальных? Ничем. Это несправедливо. Я отец Инвидус, заслужил все это и даже больше того. Но у меня ничего нет, все досталось другим.
   - Спокойно, мой друг! – ответил Лазариус. – Вы не знаете главного. Перед Вами…
   - … сантэт Фабиус, глава Ордена Игнитиссов. – закончил за него Инвидус. – Знайте, что за этот день у меня побывало шесть гонцов. Каждый из Ваших друзей спешил похвастаться, что у него побывал сантэт Фабиус, мудрый и ужасный! А теперь я задаюсь вопросом, почему именно ко мне Вы прибыли последними? А?
   - Друг мой… - опешил архиепископ. – Ну, так это просто совпадение…
   - Так всегда получается, – проворчал Инвидус, вылезая из-за стола. – Я вечно последний. Я никому не нужен. Меня никто не любит.
   Сантэт Фабиус хитро улыбнулся.
   - Вы правы, друг мой. Сейчас Вы последний, и у меня даже не осталось заданий для Вас. Отцу Авидусу я поручил доставлять нам золото, отцу Инфлатусу подготовить отряды бойцов, отцу Десидиосусу скупать оружие, отцу Либидиносусу посылать шпионов, отцу Промпусу проповедовать, отцу Гулосусу укрыть в своем монастыре брамерцев… А Вам… Что я могу поручить Вам?
   Инвидус взвыл от отчаяния.
   - Разве что… - Фабиус развел руками. – Я поручу Вам все это сразу.
   - О! – глаза настоятеля вспыхнули огнем. – Ваше Высокопреосвященство, я сделаю все и даже больше того! Остальные будут посрамлены.
   - Отлично, – сантэт кивнул. – Вы меня не разочаровали. Я буду ждать результатов, друг мой. Пойдемте, Лазариус.
   Архиепископ и сантэт скрылись, оставив Инвидуса обдумывать, как он перещеголяет всех остальных.
   Была уже глубокая ночь. Лазариус помог Фабиусу усесться в карету. Похоже, ему не давала покоя какая-то мысль.
   - Скажите, Ваше Высокопреосвященство. Разве Вы не знали заранее, что представляет собой каждый из моих друзей, которых мы посетили сегодня? При Ваших возможностях это было бы неудивительно.
   - Разумеется, я все знал, – зевнул Фабиус. – Я знал, еще будучи в Ауралоне, что и кому поручить. Знал, что они делали, и что они будут делать. Я знаю все, друг мой. И пусть теперь меня попробует кто-то перехитрить, я сам пожму этому человеку руку.