Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Дис Бредл]

23 число месяца Полотна.
Цыганский табор. Далее - Королевский Рунн.

        Он сделал несколько шагов, кладя руку на бедро, где находился один из кинжалов:
- Что-то случилось, Лианна?
      Белокурые локоны чуть качнулись, когда она обернулась, сияя глазами на двух окруживших ее мужчин:
- Нет-нет, Дис, это я сама чуть не сбила с ног этого молодого человека, - на розовых губах появилась улыбка.
- И поэтому он тебя обнял, - завершил логическую цепочку Дис, продолжая смотреть ни на нее.
- А кто ты такой? - высокомерный вопрос и тон, вызвали вполне понятное желание пояснить:
- Для тебя это уже не важно, - коротко и с явным желанием поссориться, сказал наемник.
      Стоящая между ними девушка мягко положила ладонь на грудь наемника, и он остановился, хмуро глядя на провинившегося молодчика. Пальцы чуть шевельнули кинжал, но тут же с видимой расслабленностью опустились, когда стоявший перед ним парень отпустил Лианну. Девушка, улыбаясь, спросила:
- Позвольте спросить, как ваше имя?
- Рауль де Барна, - сказано было так, словно это имя было у него написано на лбу и светилось в темноте. - А ваше, очаровательная?
- Лианна, - она склонила голову набок и осторожно, плавно убрала руку с груди наемника, уверенно кладя ее на плечо нового знакомого. - Еще раз прошу прощения и…
- Могу я тоже в качестве извинения пригласить тебя на танец, цыганочка? - услышав это, Дис едва заметно повернул голову в сторону, как зверь ощущает приближение еще одного зверя.
- Спокойно, Дис, - раздался чуть насмешливый и от этого еще более опасный голос.
      Белокурая девушка радостно засверкала глазами на появившегося человека, которого за мгновение до этого почувствовал Брэдл.
- Мы идем танцевать, Эстерад, - голосок звенел серебром.
- Да, мой ангел, - все также насмешливо сказал маркиз Флавио, но в его голосе ясно чувствовалась нежность. - Только позволь я разрешу небольшое недоразумение. Рауль, доброго вечера и я хотел бы познакомить тебя с моим другом детства. Дис Брэдл. Надеюсь, вы найдете общий язык. Дис, это…
- Он изволил представиться, - коротко кивнув, прервал друга наемник. Глаза привычно проследили за тем, как Лианна фыркнув на все их речи, подхватила своего нового знакомого под руку и упорхнула в круг танцев. - Если ты будешь здесь, Страд, я уйду.. до утра. Нет возражений?
- Да, я останусь, - глаза маркиза тоже сверлили спины ушедших.
- Мне кажется он не понял ничего, - негромко сказал Дис.
- Я поясню.
      Они переглянулись и молча разошлись. Наемник направился к своему Зверю, который вольно бродил вокруг табора, но, почувствовав хозяина, поднял голову, внимательно следя за приближением человека. Дис молча подошел и, оседлав коня, взлетел в седло, направляясь в город. Парень проехал через весь город, не глядя по сторонам и лишь приблизившись к особняку семьи Флавио, он осмотрелся. Не доезжая до ворот, Дис плавно соскользнул с коня, беря его под уздцы и устремляя холодный взгляд на бредущего мимо ворот особняка монаха. Так поздно или так рано - смотря как оценивать время три часа утра, мало кто осмеливался бродить у ворот особняков Королевского Рунна:
- Кого-то ищите?
- Сын мой, Спаситель всегда ищет тех, кто нуждается в его слове. Милосердие его безгранично, - голос звучал напевно, с привычными интонациями.
      Наемник приблизился еще на несколько шагов к монаху:
- Вам нужно мое милосердие или вы желаете поговорить с теми, кто находится в этом доме? Проводить, - светло серые глаза сузились, прицеливаясь.
- Пожалуй - нет, сын мой, - мягко возразил монах. - Ведь это особняк семьи Флавио.
      Дис молчал, тяжело глядя на собеседника, пока тот не склонил голову, ускользая в сторону от наемника.  Последний проследил взглядом за удаляющейся фигурой, прежде чем дать знак вышедшему из ворот парню:
- За ним. Только осторожно. Он мне нужен живой.
      Один из рекрутов кивнул головой, привыкший подчиняться беспрекословно и безмолвно, а затем быстро двинулся за своей целью, предоставив Брэдлу возможность следовать дальше в дом. Наемник, не останавливаясь, прошел мимо полусонного дворецкого в свою комнату, удостоив его лишь многозначительным взглядом, на который тот кивнул и пошел докладывать герцогу Флавио о том, кто прибыл. Северянин быстро переоделся и на несколько мгновений остановился у окна, внимательно оглядывая улицу, казалось, что он просто любуется на раннее утро, когда солнце еще и не выползло из своей берлоги, предпочитая пуховые облака - обычной своей работе: освещать землю. Но осматривание улицы заняло у наемника немного времени, что там интересного на практически пустой мостовой? Его ждала еще одна встреча.

- А если бы я спал?
- Тогда и дворецкий выглядел бы более сонным, ваша светлость, - ровный, почти безликий голос.
- Да, ему пришлось выпить не мало кавы за ночь, - покачал головой герцог Флавио, рассматривая тонкую гравюру. - А неплохая работа, но как всегда - все слишком грубовато. Видна подделка.
      Наемник вскинул голову - до этих слов он задумчиво изучал носки своих сапог. Глаза их встретились, и Дис чуть поднял плечи, тихо говоря:
- Насколько мне известно - у обмана не бывает доказательств правоты, бывают лишь доказательства убедительности обмана.
      Евгений Флавио улыбнулся - искренне, тепло, словно решая какую-то задачку, только что увидел ни один выход из возникших затруднений, а два или три. Наемник подождал и, видя, что герцог отложив гравюру, взялся за перо и бумагу, Дис поднялся и подошел к окну кабинета, вновь внимательно изучая улицу. Особняк окружал внушительный забор, со второго этажа дома можно было увидеть, что забор этот еще и широкий. Дис нахмурился.
- Что-то случилось? - мягкий вопрос.
- Пока нет, - коротко прокомментировал свою мимику северянин, по-звериному втягивая воздух.
- Значит, мой сын настроен серьезно, - словно продолжая разговор о гравюре, сказал герцог.
- Более чем.
- Что-то еще?
      Даже у хищника более понятное для возможной жертвы поведение, Дис знал, что удар подобного человека, каким являлся герцог Флавио можно и не заметить. Удара может и не быть. Будет - улыбка и внимательный взгляд темных глаз. Вот почему он был собран при любой встрече с этим человеком, как любой хищник - он чувствовал неизмеримо большее напряжение оттого, что нельзя было предупредить быстротой, силой или хитростью. Здесь было другое - ошибка не могла быть допущена даже по "стечению обстоятельств". Северянин обернулся и ровно произнес:
- К вашей племяннице приходит молодой офицер. Ибериец.
      Бровь Евгения Флавио чуть поднялась, но Дис, предупреждая вопрос, достал из-за пазухи сложенный вдвое лист бумаги:
- Я решил, что вас заинтересует, как он выглядит. Один из цыган зарисовал его, получилось похоже, - слова, как четкие шаги в темноте. Солнце все еще не показалось над городом.
- Благодарю, мой мальчик, - кивнул головой герцог, забирая у наемника лист и разглядывая запечатленное на нем лицо. - Мне нечего тебе сказать. Ты все давно знаешь сам. Иди, отдохни.
      Дис склонил голову и тихо вышел из кабинета, оставив владыку Флавио в одиночестве.

24 число месяца Полотна.
Цыганский табор. Раннее утро.

      Возвращаясь в табор, он не думал о том, что на его совести в очередной раз появилась чья-то жизнь, нелепо оборванная и окончившаяся в водах реки. Каждый сам отвечает за свою веру: кто-то верит, что обманом проживет всю свою жизнь; кто-то полагает, что лишь честное слово способно решить все вопросы; кому-то милее не задумываться ни о чем, проживая каждый день, как свой последний. Все эти мысли не сильно его отягощали, потому что ему нравилось жить по-своему, без сожалений о том, что ты сделал. То, что ему было дорого - он хранил, а те, кто ему был - дорог  умели хранить себя сами. Конь презрительно вскинулся, и наемник посмотрел вперед, сильной рукой сдерживая Зверя: возле еще не зазеленевшего клена стояла стройная, черноволосая девушка и высокий ибериец, держащий в поводу своего рысака. Дис соскользнул на землю, отпуская своего коня, который презрительно покосился на хозяина и скрылся в поднимающемся тумане. Раннее утро окутывало все вокруг льдисто-вязким покрывалом, приглушая звуки. Он бесшумно двигался к все еще тихо беседующей паре. Утро - пора прощаний. Так и случилось: цыганочка улыбнулась своему собеседнику и побежала к табору, а ибериец пошел к городу, ведя за собой коня. На лице молодого южанина блуждала полуулыбка, которую он явно не спешил прятать. Разве туману было дело до чужого счастья или несчастья? Наемник нахмурился и выступил навстречу:
- Неплохо устроилось все, верно? - спокойно спросил он поднявшего на него взор южанина.
- Где? - вполне закономерно не понял о чем речь утренний собеседник.
- В твоей жизни. Там - едва заметный кивок на город - игра имен и крови. Здесь - игра на чувствах... до первой капли крови, верно?
- Тебя это не касается, - ибериец легко перешел на язык, которым говорил с ним Дис: без титулов, лишь два живых существа в клочьях разорванного тумана.
- А вот это не тебе решать, - негромко завершил необычайно длинную для себя речь Дис, плавно вытягивая шпагу и кинжал.
      Южанин не изменился в лице, принимая вызов и легко отражая первые удары. Оба противника, казалось, просто балуются, обмениваясь опасными выпадами, если бы в глазах их не сверкал едва ли не звериный огонь. Лезвия, сталкиваясь, не издавали привычного звона, глухое эхо тумана скрывало странную драку. Ибериец улыбнулся, уклоняясь от кинжала, который летел в его горло и едва успел отбить выпад противника в левый бок. Но тут же во взоре его сверкнула еще более опасная сталь, чем сверкающая в его руках: ибериец перешел в нападение, предупреждая малейшие попытки контратаки, которую мог бы начать его соперник. Казалось, что до конца дуэли осталось недолго ждать, но рядом с южанином появилась девушка, чьи яркие глаза еще совсем недавно с ласковой нежностью смотрели на него, прощаясь:
- Остановитесь! - в голосе слышалась боль и мольба.
      Наемник замер и молча вложил клинок в ножны, внимательно глядя в ярко-горящие, темные глаза девушки. Его соперник кивнул, дожидаясь развязки странной сцены, цыганочка шагнула к застывшему Дису:
- Поверь, все хорошо, - темные, как беззвездное небо глаза заглянули в самую душу, ласково улыбаясь.
      Дис осторожно обнял девушку, крепко прижимая ее к себе и касаясь губами ее локонов:
- Удачи.
      Он легко обогнул иберийца и исчез в тумане, где его уже ждал один из наемников:
- Ты меня опять чуть не убил.
- А зачем ты подставлялся, Бенито? - тихо спросил Дис. - Видел же, что я собираюсь бросать кинжал.
- Радэна торопилась слишком. Я боялся, что попадет в нее. Больше не буду бояться, - парень, как всегда, был слишком разговорчив. - А почему ты не убил этого молодчика? Ведь мог же… Просто подкрался бы и прибил. Зачем вся эта "дуэль"?
      Наемник пожал плечами, насвистев неприхотливую мелодию:
- Мне захотелось встретится с настоящим противником.
- И? Он - настоящий.
      Дис остановился, глядя на розовеющее небо:
- Да.