Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Лианна]

23 число месяца Полотна.
Цыганский табор в окрестностях Рунна. Вечер и ночь.

Сопротивление тонких рук было легко сломлено, да она и не пыталась особо противиться тем ласкам, которыми возлюбленный снова и снова осыпал ее тело. Лианна негромко засмеялась, пытаясь в очередной раз отстраниться от Страда, а он опять привлек девушку к себе, шепча в ее розовое ушко:
- Давай не пойдем сегодня никуда, Ли. Сюда никто не войдет, моя тетя – мудрая женщина.
- Эстерад, любимый, мы итак заняли ее дом.. – Лианна вновь засмеялась, она стала звать это место – домом только потому, что здесь был Страд. – Это не хорошо. И потом….
Девушка замолчала, жаркий поцелуй накрыл ее губы. Маркиз Флавио, почти не отрываясь от девичьих губ, прошептал:
- Так что – потом?
- Я хочу танцевать, - лукаво закончила она. – И я буду танцевать, потому что мне очень это нравится.
Неожиданным и гибким движением она выскользнула из его объятий и быстро накинула на себя тонкую рубашку. Страд с ленивой грацией опасного зверя откинулся на кровать, следя за каждым движением своей «цыганочки». Девушка фыркнула, но все же с удовольствием крутилась перед ним, одевая одну юбку за другой и ловя его одобрительные взгляды:
- Я хорошо выгляжу?
- Просто прекрасно, Лианна, - улыбнулся он, потянувшись.
- Ты разве не идешь? – она быстро перекинула на грудь толстую косу своих серебристых локонов, в которые искусно вплела несколько разноцветных лент. Вокруг хорошенького личика закрутились беззаботные прядки и, девушка вновь засмеялась, когда Страд глухо застонал и стал было подниматься, чтобы вновь поймать ее в объятья, но Лианна поднырнула под его руку и выбежала из шатра, чтобы тут же столкнуться с высоким парнем:
- Вот так-так… ну и сюрпризы случаются в этих краях! Белокурая цыганочка – это что еще одно чудо наступившего года? – от мужчины приятно пахло вином, Лианна задорно вскинула головку, сверкнув кошачьими, желтыми глазами:
- А может это искусственный волос, господин хороший? – звонко спросила она, пытаясь передать голосом неповторимую интонацию ромалэ.
Мужская рука обвилась вкруг тонкой талии, и он склонился над ней, заглядывая в желтые глаза:
- Вряд ли это мягкое, серебристое чудо может быть искусственным, прелестница, - негромко сказал он, и Лианна увидела отражение искр костра в его зрачках.
- Что-то случилось, Лианна? – опасный тон этого спокойного голоса был ей слишком хорошо уже знаком.
Но отчего-то она совсем не торопилась останавливать сошедшихся мужчин. Бывшая монашка и сама себе бы не призналась, но тот взгляд, которым смотрел на нее незнакомец – уже зажигал в ней какое-то неведомое доселе чувство. Она говорила с ним, ловя себя на том, что где-то в глубине сидит яркий огонек, которому не терпится выскочить и завертеться. Хотелось смеяться и кружится. Ах! Ей же хотелось танцевать! А вот и Страд! Но почему он тоже смотрит как-то странно?
- Мы идем танцевать, Эстерад, - решительно заявила девушка, хватая незнакомца за руку
- Да, мой ангел….
Лианна дождалась, когда с глупыми формальностями представления друг другу будет законченно и уже более требовательно потянула за собой незнакомца, которого, как, оказалось, звали Рауль де Барна. Перед ними мелькали лица кружившихся, смеющихся людей, но для Лианны на какое-то мгновение весь мир сосредоточился лишь в одном человеке – пригласившем ее танцевать. Ее! Совсем другую и, наверное, это имело огромное значение. Но еще более важным были надежные руки, обнявшие ее талию и закружившие под звуки веселых гитар, гулких бубнов и переливчатых бубенцов. На короткие мгновения желтые глаза встречались с глазами Рауля и Ли смеялась, прихлопывая в ладоши и опять попадая в объятья танца, музыки, сильных рук. Музыка закончилась слишком быстро по ее мнению, а появившийся как из-под земли Страд – еще более быстро что-то сказал Раулю и тот, извинившись и попросив подождать, ушел вслед за маркизом. Белокурая девушка даже не поняла сразу, что осталась одна в шумной толпе и, что начался следующий танец, а рядом – никого, кто бы смотрел и восхищался каждым ее движением, улыбкой, взглядом. Да! Маленькая ножка гневно топнула: вос-хи-щал-ся бы!
- Мне это понравилось… - тихо-тихо прошептала она, выходя из веселого круга. Ей стало неуютно в этом танцующем, бесшабашном мире, где никто не замечает….
- Пойдем! – тихий и быстрый голос, а рук коснулись горячие ладони, чтобы, схватив, закружить быстро-быстро под низкой луной на темном, беззвездном небе.
И белокурая девушка опять рассмеялась, хотя не могла разглядеть того, кто схватил ее и кружил, кружил, кружил, не останавливаясь в этом буйном круговороте, где небо и земля вот-вот поменяются местами. Лианна, звонко смеясь, что-то кричала в распахнувшееся над ней небо, но ее голос терялся в смехе и темноте…. И даже когда они остановились – мир продолжал кружиться. Ли помнила лишь, как ее осторожно остановили и, кажется, рядом раздался чей-то вздох и шорох удаляющихся шагов. Так ходит ветер….
И вновь – кружился мир над головой, а она стояла и улыбалась ему, пытаясь понять, когда же небо опять окажется над головой, а не под ногами. К ее губам прижались губы:
- Страд… - тихо прошептала девушка, обнимая его.
- Узнала? – руки возлюбленного обхватили ее плечи, лаская.
В темноте она подумала, что он улыбнулся на ее кивок, но уже не хотелось думать, хотелось опять ощутить его поцелуи.
- Я хочу тебя, Ли, - прошептал юноша, подхватывая ее на руки.
Лианна привычно вытягивала из волос одну ленточку за другой, не отрываясь от любимых глаз, в которых плескалось пламя… Синяя, серебристо-белая, золотисто-оранжевая…. Алой ленточки не было…

Сообщение отредактировал Лианна - 14.12.2005, 8:15