Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Лианна]

23 число месяца Полотна.
Цыганский табор в окрестностях Рунна.

      День не предвещал ничего необычного, когда начался тихим, как и всегда после шумной ночи – утром. Незаметно наступил полдень, когда все многочисленные жители табора подались в город, чтобы собраться вечером у костров, приведя с собой гостей и вновь развлекаясь до утра песнями, танцами, жаркими объятьями.
      Страд сегодня прибыл так рано, что удивил этим тетю и похоже даже такого всегда невозмутимого Диса. А Ли была рада, потому что он прибыл вместе с обещанной ей белоснежной лошадкой с серыми пятнами. Девушка восторженно захлопала в ладоши:
- Она чудесна, Эстерад! Можно мне прокатится на ней?
- Подожди, мой ангел, сначала я попробую, - засмеялся в ответ на ее восторг Страд. – Луг за табором знаешь? Я буду там. Мне понадобится около часа. Ты оденься и приходи.
      Последние слова он проговорил, скользнув глазами по спущенной с одного плеча длинной рубашке, обнажающей белоснежную кожу с трогательной, нежной ямкой ключицы. Лианна странно сверкнула глазами, но, не сказав ни слова, скрылась за занавеской, торопясь одеться и пойти следом за маркизом.
      Ли с той невероятной быстротой, которая появляется у всех молоденьких девушек, когда они торопятся получить заслуженные подарки, сбросила с себя ночную рубашку, накидывая на себя тонкую блузу с широким вырезом, открывающим ее плечи и большую часть спины. Руки привычно завязали на талии широкий пояс и оправили юбки. Девушка быстро глянула на свое отражение, но даже не потрудилась остановиться, чтобы поправить выбившиеся из прически длинные, серебристые локоны. Ей было известно, что ожидающий ее мужчина столь же нетерпеливо ждет. Она выпорхнула из кибитки, на миг задержавшись, чтобы от полноты чувств поцеловать старую цыганку.
- Страд привел мне лошадку!
      Цыганка рассмеялась и покачала головой, но Ли уже бежала дальше. Маленькие ступни быстро мелькали из-под широких юбок, чуть пританцовывая на ходу. Девушка вновь остановилась, увидев Радэ, которая кому-то махнула рукой. Лианна проследила за взглядом цыганочки, ожидая увидеть Эстерада Флавио, но вместо него желтые глаза заметили высокого, черноволосого красавца-офицера, который сверкнул ослепительной улыбкой на приветствие Радэны. Лианна засмеялась неизвестно чему, быстро крутанулась на месте и снова побежала туда, где ее ждал Страд. Расцветающие цветы, ярко-зеленая, по-весеннему пахнущая трава и сверкание солнечных лучей не могли сравниться с блеском желтых, счастливых глаз хрупкой девушки, которая вылетела на огромную поляну, звонко окликнув гарцующего всадника:
- Страд!
      Молодой маркиз остановил лошадь, разворачиваясь и припускаясь галопом к появившейся девушке, что чуть подпрыгивала от нетерпения. Но останавливаться он не стал, когда достиг своей цели. Молодой человек резко склонился с седла, подхватив белокурую «цыганочку» и ловко усадив перед собой. От неожиданности она прижалась к его груди, задыхаясь от восторга и охватившего ее счастливого смеха. Маркиз пришпорил коня, обнимая свою «пленницу» за талию и крепко прижимая к себе. Ли рассмеялась, закидывая голову назад и жмурясь от солнечных лучей. Страд остановил бег лошади и вдруг прильнул к смеющимся губам поцелуем. Девушка вздрогнула, сердце ее заколотилось отчаянно, а воспоминания об одном-единственном поцелуе охватили все ее существо жарким пламенем. Руки ее поднялись, обнимая сильные плечи, а губы ответили на требовательный поцелуй. Время и мир вокруг потерялись в томном мареве. Тоненькие пальчики чуть дрожали, лаская склоняющегося к ней мужчину, а он страстно покрывал поцелуями ее плечи, постепенно стягивая легкую блузку с груди. Лианна тихо вскрикнула, и мужчина застонал, поднимая на нее пылающий жарким огнем взгляд:
- Я тебя напугал, девочка моя, прости, - он осторожно поправил одежду, продолжая ласкать ее взглядом.
      Лианна на мгновение закрыла глаза, ощущая, как все ее тело полыхает в ответ на каждое его прикосновение. Она с трудом справилась с дыханием, ощущая, как пылают ее щеки и что ей трудно посмотреть прямо в лицо этому человеку, который будит в ней совершенно невообразимые чувства.
- Страд, отпусти меня, - тихо прошептала она.
      Маркиз спрыгнул на землю и поймал в объятья девушку, которая последовала за ним почти мгновенно. Его руки крепко обвились вокруг ее талии, но когда он склонился к ней вновь, Ли чуть откинулась назад, улыбаясь розовыми губками. Но Эстерад настойчиво притянул девушку ближе, почти касаясь поцелуем ее прелестного личика:
- Ты волшебно пахнешь, Лианна, одурманиваешь, как самый сладостный яд…
- Почему – яд? – прошептала она в ответ, вскидывая на него кошачьи глаза.
- Потому что от тебя – нет спасения, - еще тише проговорил маркиз, целуя девушку в губы.
      Лианна опять растворилась в сладостном поцелуе, еле справляясь с дрожью, а Страд подхватил ее на руки, решительно направляясь к шатру своей тети. Девушка смотрела в темно-фиолетовые глаза, медленно, как в полузабытьи, теребя пуговицы его камзола. Войдя в шатер, Страд поставил ее перед собой, по-прежнему крепко удерживая за талию:
- Я хочу тебя, Ли, - прямо поведал он девушке, которая быстро опустила ресницы, скрывая желтый огонь глаз.
      Его рука решительно подняла девичью головку, заставляя посмотреть прямо в лицо:
- Лианна, - голос почти пел ее имя.
- Хочешь? Тогда – бери, - тихо сказала девушка, плавным движением стягивая с плеч блузку и обнажая маленькие грудки.
      Она слишком хорошо понимала, что он уже не в силах отказаться от нее и хотела сама узнать больше. Маркиз плавно провел рукой вверх, касаясь рукой молочно-белой груди, через мгновение он уже склонял голову, покрывая предложенный ему дар страстными поцелуями. Лианна вспыхнула огнем, чувствуя, как сладостная дрожь опять властно охватывает все ее тело, и это было слишком прекрасно, чтобы останавливаться. Длинные, мужские пальцы ловко распутывали завязки юбок, скидывая их одну за другой и торопясь обнажить девушку. Лишь когда он достиг цели, то невольно отступил, вбирая все ее существо одним взглядом. Лианна опустила глаза, пытаясь справиться со смущением, а Эстерад вдруг упал на колени, покрывая ее живот и бедра поцелуями и тихо шепча:
- Ли, любимая моя девочка, даже сейчас я могу остановиться, хоть и хочу тебя. Я остановлюсь, если…
      Ладонь накрыла его губы, пальчики дрожали, как и голос:
- Поцелуй меня, Страд, - когда он поднялся и прильнул к ее губам, девушка обхватила его голову руками, приникая к нему всем телом и отвечая на поцелуй, который длился так долго, что у них не хватило дыхания.
      Ли запрокинула голову, ощущая, как ее тело снова и снова покрывают поцелуями. Девушка застонала, едва не падая, но Страд ловко поймал ее, укладывая на постель и срывая с себя последнюю одежду. Лианна вздрогнула и хотела отодвинуться, но властная рука, которой так сладко было повиноваться, вновь притянула ее к себе.
- Я.. ох, Страд, - губы его снова ласкали девичью грудь, играя розовыми жемчужинками сосков. – Как.. когда ты успел раздеться?
      Она вспыхнула, потому что он не удержался от смешка, но тут же, извиняясь, прильнул к ее губам:
- Право, я просто был занят поцелуями.. а руки – уж и сам не заметил как – расправились с одеждой. Ты боишься?
- Немного, - прошептала она, скользя взглядом по его телу и краснея до корней волос. – Что я должна делать?
- Ничего, чтобы тебе не понравилось, любимая, - губы его касались ее губ. – Просто – наслаждайся. И все.
- Страд…. – девушка вытянула последнюю ленту из серебристых волос, окутываясь ими как покрывалом и растворяясь в ласке, нежности и страсти, которую впервые пробудили в ней со всей данной ей природой силой.
      Она чувствовала, что он уже еле сдерживает себя, и сама не понимала, что должно произойти, но ждала этого и хотела. Боль ударила неожиданно, вызывая крик. Маленькие ладони уперлись в его грудь, протестуя, но он и не двигался, ожидая, когда боль пройдет. Губы его скользили по белоснежным щекам, собирая хлынувшие слезы:
- Любимая.. больше не будет больно, - прошептал он, осторожно выходя из ее недр и снова вонзаясь в юное тело резким толчком.
      Лианна вскрикнула, выгибаясь. Боль не ушла, смешавшись со сладостью, и это пьянило сильнее вина. Она вонзила ноготки его плечи, вызывав у него стон. Губы их нашли друг друга, впиваясь вновь ненасытным поцелуем:
- О, Страд…. – сквозь ресницы она увидела, как зажглись его глаза:
- Лианна, - движения стали более резкими, но она уже инстинктивно поймала этот пьянящий ритм. – Скажи это, Ли…
      Девушка вскрикнула вновь, ее тело охватывали волны болезненно-сладкой дрожи. Губы тихо прошептали:
- Я люблю тебя, Страд.
      Лианна почувствовала, как все его тело содрогнулось. Застонав, он замер на несколько мгновений, а потом принялся покрывать ее лицо быстрыми поцелуями, от которых ей почему-то хотелось смеяться и плакать.
- Повтори, - негромко попросил он.
- Я люблю тебя, - Ли обхватила темноволосую голову ладонями, притягивая к себе и целуя. – Люблю.
      Эстерад так крепко обнял хрупкую фигурку девушки, что она невольно засмеялась. А мужчина перевернулся на спину, не выпуская свое сокровище из рук и всматриваясь в огромные, кошачьи глаза:
- Прости, что сделал тебе больно.
- Мне понравилось, - чуть помолчав, ответила Лианна. – Даже боль… но.. потом будет также?
      Он усмехнулся, проводя пальцами по ее розовыми губам и подбородку:
- Насколько я знаю – потом будет еще лучше, но… ты должна отдохнуть. А потом я намерен еще и еще любить тебя. Это слишком сладко, любимая. У нас впереди день, вечер и ночь. И еще много таких дней, - говоря все это, маркиз уложил свою возлюбленную на кровать, закрывая ей глаза поцелуями и бережно смывая с ее ног кровь влажным полотенцем.
      Длинные ресницы чуть приоткрылись:
- Я стала женщиной?
- Да, - просто ответил Страд, откидывая окровавленные тряпки. – Ты стала моей женщиной.
      На девичьих губах заиграла улыбка, когда он вновь склонился, покрывая легкими поцелуями ее плечи и шею. Она уже ощутила вкус этого пряного блюда страсти, и он ей понравился. Девушка потянулась, кладя ладонь на плечо лежащего рядом мужчины и не открывая глаз, угадывая, что он смотрит на нее ни в силах отвести взгляд.