Часть вторая: Возрождение из пепла Опции

[Народ]

2632 год, месяц Гребня.
Рунн. Монтристид.


          Серый цвет всегда шёл служителям всевозможных культов. Шёл он и последователям учения Каспиана. Серые капюшоны и балахоны только способствовали укрощению строптивости и гордости молодых монахов и святых отцов. Кротость и смирение, облачённые в серое одеяние, никогда не подвергались насмешке или пренебрежению со стороны обывателей. Наоборот, обыватели начинали уважать и других, носящих тот же цвет одежды. Например, мышей и крыс. А носители высокого церковного сана сильно укрепили любовь к попугаям и павлинам, из-за схожести в многообразии красок одеяния, которое миряне видели прекрасно в отличие от душевного богатства их носителей. И никто, принимая во внимание заслуги церковников, не видел вреда в том, что они украшали свои серые шкурки драгоценными булыжниками. Правда, не все избрали красоту, как основное оружие. Некоторые отдавали предпочтение проверенным временем клыкам. И тогда серые смиренные мышки становились грозными крысами-инквизиторами, которых никто не осмеливался упрекнуть в нечистоплотности и агрессивности.
          И вот один из живых представителей негласного символа ордена инквизиторов решил внести свою лепту в святое дело Матери Нашей Церкви. Крыс, азартно помахивая облезлым хвостом, со всем уважением и кротостью вцепился в босую ногу бывшего главы бывшего Ордена Клинка Господнего, ибо путь к спасению души, как всем известно, лежит через страдания грешной плоти. Несчастный еретик же, отблагодарил тварь божью сильным пинком ноги, оставаясь в своём греховном неведении. Резкое движение далось Монбару ещё тяжелее предыдущего, руки, закованные в кандалы, нещадно болели, да и раны, полученные в последнем безумном сражении, никто не собирался залечивать.
          Да, сражение они всё же проиграли. Проиграли и войну. Но Андре свято верил, что не всё ещё потеряно, и главное сражение мира ещё состоится. Состоится благодаря жертвам, которые принесли его братья там, на поле у ворот Монмиракля. Они все пали выполняя его приказ. Приказ, который мог стать величайшей ошибкой, а мог оказаться и той малой монеткой, что перевесит чашу весов в нужный момент. Андре де Монбар думал теперь об этом постоянно. Да и о чём ещё ему думать, целыми днями сидя в сырой камере прикованным к скользкой стене на грязной соломе. Два месяца первый и последний из «клинков» был предоставлен своим думам. Два месяца он, несмотря на проклятие глав всех орденов, молил Каспиана о спасении душ своих погибших братьев. Два месяца он, единственный из выживших в том побоище, ждал своей участи.
          И вот, наконец, они пришли к нему. Пара крепких инквизиторов, охрана или палачи, пока было не ясно. Секретарь, принёсший столик и кипу чистой бумаги. Пара инквизиторов постарше саном, Первосвященник Сильвиус XI, глава Службы Имперской Безопасности и он, император Александр XVIII. Правда, последний пробыл с Монбаром не долго, тюремный воздух явно нагонял на него тоску. Но Андре знал, император ещё вернётся его навестить.
          Первый допрос, даже скорее беседа. Ленивые вопросы следователя, ленивые ответы «клинка». Двухдневный перерыв. Вновь беседа. Вновь перерыв. Наконец, первая угроза и разминающиеся на глазах Монбара костоломы. Стена спокойствия и смирения перед богом. Смена обвинителя. Первые пытки. Новые вопросы.
          Его допрашивали и пытали, пытали и допрашивали. Ему угрожали и молили спасти душу. Ломали кости, жгли кожу и напоминали о грехе лжи и неповиновения. Монбар часами пересказывал операции, выполняемые по приказу конклава, и днями перечислял святыни и богатства, захваченные в этих походах. Инквизиторы часами предлагали сознаться в сговоре с Дьяволом, палачи днями практиковались на главе «клинков» в своём искусстве.
          Наконец устали все. Было объявлено о дне последнего допроса, на который были приглашены Первосвященник и император. Монбару посоветовали ночью подумать о своей душе. Он провёл её в воспоминаниях и молитве. Проснулся последний глава «клинков» как после ночной попойки с хорошими друзьями: бодрый, полный идей и готовый сравнять горы с землёй. Стража помогла ему умыться, привести свой внешний вид в относительный порядок и отнесла в зал для допроса, ибо своих сил и здоровья даже на небольшую прогулку палачи ему не оставили. Это действительно был зал, правда, очень малых размеров и под землёй, но света тут было несравненно больше, и исходил он не от пыточных очагов. За стоящими полукругом столами уже собрались все его сегодняшние судьи и дознатчики, что явилось для Монбара неожиданностью: он уже внутренне приготовился к нескольким часам ожидания величественного появления Первосвященника и императора. Но сегодня Александр и Сильвиус дожидались его, Монбара, появления.
          Если бы Монбар был в состоянии, он бы вошёл как обычно, с гордо поднятой головой, прямой спиной и горящими глазами. Сегодня же Андре пришлось ограничиться гордым взглядом несломленной души. Казалось, что окружавшие его рослые подпалачики-инквизиторы – личная гвардия главы «клинков». Андре де Монбара усадили на простой стул посреди комнаты прямо перед столом судей. Суд начался.
          - Арестованный, назовите своё имя, - серый, пустой голос одного из инквизиторов. Главные вопросы сегодня будет задавать явно не он.
          - Андре де Монбар, магистр Ордена Клинка Господнего, граф… - продолжить ему не позволили.
          - Специальными указами его преосвященства Первосвященника Сильвиуса XI и его величества императора Александра XVIII, вы, Андре из рода Монбар, лишены монашеского сана и дворянского титула, - инквизитор-церемониймейстер прямо таки сорвался толи на крик, толи на визг.
          - Как будет угодно верховным слугам Его…
          - Итак, начнём, пожалуй, - получив молчаливое согласие Первосвященника, император активно изображал полнейшую скуку, инквизитор-церемониймейстер продолжил, - Пункт первый. Слуга Божий Андре обвиняется в сговоре с дьяволом и совершении по приказу его поступков порочащих светлое имя Церкви Нашей и Империи. Есть ли у вас, обвиняемый, что сказать в своё оправдание?
          - Ложь. Всё вами сказанное ложь. В данной ситуации вам следует обвинить несколько поколений предыдущих императоров и кардиналов в сговоре с Лукавым, ибо на каждое действие Ордена у меня найдётся письменный приказ.
          - Вы поплатитесь за подобную дерзость, Монбар, - на этот раз вскипел Первосвященник. – Есть ли у вас прямые распоряжения, следуя которым вы и ваш еретический орден должны были уничтожать народы и красть у них принадлежащее им имущество?
          - Нет, таких приказов у меня нет. Но есть распоряжения, предписывающие любыми средствами привести некоторые народы и племена в лоно Церкви Нашей. А право на трофеи даровано ещё первому магистру Ордена…
          - Довольно, - ранимая натура императора не терпела пустых споров. – Переходите к следующему пункту.
          - Да, ваше величество. Но… Да, ваше величество, слушаюсь, - инквизитор суетливо перебирал свои записи.
          - Пункт второй. Вы, Андре из рода Монбар, обвиняетесь в греховных сношениях с некой Эскариной ле Фэй, еретичкой и главой еретического культа.
          - Я отказываюсь отвечать по этому обвинению, я всё-таки рыцарь!
          - Нет, вам придётся. Кстати, напомню, что вы лишены рыцарского звания. А связь с еретичкой Эскариной ле Фэй привёл к тому, что вы замыслили бунт против императора, с целью раскола нашей великой империи и захвата власти на некоторой её территории.
          - Никакого бунта я не замышлял. И мои братья пали невинными жертвами некоторых церковных сановников, жадных до чужого богатства.
          - За эту клевету вы также ответите, Монбар, - отец Сильвиус прямо таки трясся от переполняющей его ярости.
          - Я отвечу за все свои ошибке, но не перед вами, не здесь и не сейчас!
          - Довольно, - император окончательно заскучал в совсем не светском дворцовом обществе, - заканчивайте с этим, господа. Разве вы не видите, он ни в чём не  сознается: ни в помощи еретикам, ни в накоплении военных сил на Мэлите. Заканчивайте, прошу вас.
          - Брат-инквизитор, прошу, - не Первосвященник, а сама любезность.
          - Итак, суд, в лице его императорского величества Александра XVIII, Первосвященника Рунна Сильвиуса XI, постановил: признать Андре из рода Монбар еретиком и государственным преступником. Т.к. вышеназванный Андре не смог предоставить суду никаких опровергающих обвинения доказательств своей правоты и непогрешимости, суд постановил конфисковать всё имущество преступника в пользу императорской казны, а самого его предоставить очистительному пламени, дабы спасти его бессмертную душу от вечных мук…

Сообщение отредактировал Нортмер - 27.05.2008, 20:01

[Сэмьюэл Гарди-Прад]

22 день месяца Полотна. Рунн.

    - Они уже пробились в Ремесленный… Громят лавки на Вересковой и Овражной…
    Что-то громыхнуло в коридоре, раздался топот и лязг стали.
    - Много?
    - Их там сотни… может быть тысячи! Лукавый их подери…
    Сэмьюэл поднялся из кресла и направился к дверям кабинета, подхватывая на ходу перевязь со шпагой и пистолеты. В ту же минуту дверь распахнулась, и внутрь ввалился здоровенный сержант, а за ним ещё один, поменьше. Первый резко затормозил в шаге от капитана, второй врезался ему в спину металлически бряцнув при этом оружием.
    - Малкольм, - кивнул капитан, когда оба сержанта вытянулись по стойке смирно, - и ты, Забральски, докладывайте… И сделайте это по пути на улицу.По всей видимости произошло что-то серьёзное?
    - Так точно, сэр, - Забральски, не без основания считавший себя весьма сообразительным, особенно на фоне Мальколма, взял трудности разъяснений на себя, - Сотни бунтовщиков, сэр! Они смяли кордон и разгромили участок на Вересковой улице! У нас много жертв … Бунтари уже на улице Ткачей, а оттуда до Золотого города рукой подать…
    - Как чернь могла смять кордон?
    - У черни замечены арбалеты и ружья…
    - Ого! – Гарди-Прад даже на секунду остановился. - Пушек и иберийских знамен надеюсь пока не замечено?
    - Эээ… Никак нет, сэр.
    - Отлично, - Гарди-Прад сверкнул глазами. - Кто-то тут у нас проспал вооруженное восстание. Где майор Риддл?
    - Майор погиб, сэр.
    Капитан нахмурился.
    - Как это произошло?
    - Не могу знать, сэр.
    - Нда.. Это большая потеря, - Гарди-Прад выглядел огорченным, - Ладно, оплакивать будем позже. А сейчас вы двое: собрать офицеров и ждать меня у выхода.
    Капитан рванул вниз по лестнице и, вихрем промчавшись мимо живо убиравшихся с его дороги подчиненных, распахнул одну из дверей на первом этаже.
    - Итак, Вы утверждаете, что Ваш сосед полез через забор с целью проникнуть в Ваш дом, когда Вы отсутствовали? – спрашивал худощавый черноволосый офицер, расхаживая по комнате. Сидящий  в углу здоровый амбал с фингалом под глазом судорожно закивал.
    - И… спрыгивая с забора, - с расстановкой продолжал офицер, сверившись с показаниями, записанными на листке, - он сломал ногу, обе руки, разбил лицо и воткнул кухонный нож себе… кхм.. в зад?
    Амбал просиял, бросая на следователя взгляды, полные невинной чистоты. Офицер же всем своим видом выказывал сомнения в достоверности только что прочитанного.
    - Лейтенант Крукс, срочно следуйте за мной, - прервал эту потенциально интереснейшую и познавательную беседу капитан, и не дожидаясь ответа заторопился дальше.
    - Слушаюсь, сэр.
    Лейтенант бросил многообещающий взгляд на подозреваемого и выскочил вслед за начальником. Гарди-Прад уже раздавал указания.
    - Немедленно поднять весь личный состав. Специальное уличное обмундирование раздать всем. Щиты выдвинуть к месту событий. Пожарные кареты привести в полную готовность, – Они выбежали на улицу, где к ним присоединилось ещё несколько офицеров. Перед зданием штаб-квартиры ВСгР царил организованный хаос: во все стороны одновременно бежали стражники с поручениями, некоторые тащили специальные шлемы и щиты. Крики, металлический звон, ржание лошадей…
    - Майор Риддл погиб, - продолжал Сэмьюэль повернувшись к иберийцу Круксу, -  Вы лейтенант Крукс, принимаете командование Службой сыска. Я надеюсь, новых сюрпризов для нас не будет?
    - Этим вопросом занимался лично майор, сэр.
    - Ну что ж, установите обстоятельства его смерти, лейтенант.
    Солдаты подвели лошадей.
    - Отправить гонцов к графу тот Воорсту, пусть готовится встретить бунтовщиков у Форта, – прокричал капитан, вскочив на коня. – Забральски, поезжайте к Эрику. Передайте чтоб гнал этот сброд на нас с юга. И быстрее, быстрее! – Гарди-Прад сделал страшное лицо. - Всем немедленно выдвигаться!
    Вороной под ним переступая с ноги на ногу мотнул головою и заржал, всем видом выражая нетерпение.
    - Да! Кто-нибудь, доложите бургомистру! - вспомнил капитан.
    - Пошёл! - И всадники один за другим помчались вниз по улице, обгоняя бегущих в полной экипировке солдат. Прохожие шарахались, останавливались, и провожали их встревоженными взглядами. Из окон домов высовывались горожане, недоумевая, уж не война ли началась? Под окнами стражники с грохотом покатили толстые деревянные щиты на колесах, каждый из которых здесь, в Золотом городе, где проезжая часть и тротуары были самыми широкими по сравнению с другими районами, перегораживал улицу наполовину.
         
                                      *               *               *
   
    Вскоре солдаты Городской Стражи добрались до улицы Ткачей. Капитан Гарди-Прад был уверен в своих людях: всё отработано годами. Стражники получали звания не за красивые глаза и умение ходить строем: солдаты города знали своё дело. Специально обученные и экипированные войска столицы могли в уличных боях, если не уничтожить, то серьезно измотать армию небольшого герцогства. Бунтовщики уже наверняка отрезаны с левого фланга. Они прорывались из Черного в Ремесленный не для того, чтоб повернуть назад. Теперь у них два пути: в Золотой город, либо к богатым товарами докам в Ремесленном. Стражу с участка на Вересковой улице повстанцы смяли, однако теперь у них на пути в Золотой встанет непреодолимое препятствие, именно тут, на улице Ткачей. А по дороге к докам мятежникам придется миновать графа тот Воорста: задача нереальная без артиллерии.
    Войска стражи прибывали и занимали позиции. Передние ряды сооружали некое подобие баррикад, либо же просто формировали стену щитами. За ними выстраивались стрелки. Снизу от перекрестка стали явственно звучать крики и грохот: толпа, как оползень, медленно, но верно продвигалась вперед, круша всё на своём пути. Капитан, прихватив с собой нескольких офицеров, включая Малкольма, и две роты солдат решил попробовать обойти бунтовщиков проулками справа. Они спустили чуть ниже укрепленного места и свернули на узенькую боковую улочку. Шум приближающегося погрома нарастал с каждой секундой.
    Не успели они пройти и полсотни шагов, как Забральски крикнул, указывая куда-то поверх голов:
    - Наверху! Там кто-то есть!
    Домики в переулке были низенькими, в один-два этажа, крыши нависали почти сразу над головами стражников, и Сэмьюэл без труда различил силуэты в тёмных балахонах, двигавшиеся по ним. Пробиравшиеся по крыше тоже заметили отряд Гарди-Прада: часть из них продолжила свой путь, а часть метнулась к краю крыши. В руках блеснула сталь.
    - Всем укрыться! Немедленно! – заорал капитан, подталкивая ближайших к стене. – Внимание на крыши!
    Стражники, закрываясь щитами, вжались в дома. Двое стрелков схватили ружья и попытались прицелиться, но, в этот момент с крыш на мостовую упал бесформенный мешок. Раздался оглушающий грохот, и проулок заволокло едким синеватым дымом. Ударная волна сшибла деревянный навес рядом с тем местом, где укрывался Гарди-Прад. На мгновение Сэм заметил низколетящее бревно, в следующую секунду оно врезалось ему в бедро и он, падая назад, крепко приложился головой о стену. Шлем загудел как колокол.
    В переулке раздались крики и выстрелы, по мостовой звякнули арбалетные болты. Дым рассеивался медленно, неуступчиво освобождая место перестрелки. Шум со стороны улицы Ткачей, где остались основные силы Городской Стражи, перерос в рокот. Капитан Гарди-Прад с трудом поднялся, растирая ушибленную ногу.
    - Малкольм! – крикнул он. – Малкольм!
    Сержант вынырнул из пелены неся на себе одного из солдат.
    - Оставь раненого и за мной!
    Малкольм аккуратно прислонил стонущего стражника к стене, и они перебежали к дому на противоположной стороне. Несколько солдат ринулись за своим командиром.
    - Подсади, - прохрипел Сэмьюэл сержанту. Малькольм без труда выполнил просьбу. Капитан перевалился через водосток и приподнялся, как вдруг нога поскользнулась, и он рывком завалился на бок. Загнутый клинок со свистом рассек воздух в сантиметрах от лица. Гарди-Прад изо всех сил ударил нападавшего в живот: тот совершил пол-оборота и с криком рухнул на мостовую. Глянув вниз, Сэмьюэл увидел распростертыми ещё пару бандитов в красно-коричневом, и, к своему огромному огорчению, тела четырех стражников.
    Позади капитана выросла фигура сержанта Малькольма и, подхватив его, поставила на ноги. За сержантом на крыше появились другие стражники.
    - Вы в порядке, сэр? – побеспокоился Малкольм.
    - Бывало получше, сержант, – Гарди-Прад завертел головой в поисках мятежников, - Быстрее! Туда!
    Люди в балахонах застыли на краю крыш над улицей Ткачей. Снизу нарастал шум боя: толпа бунтовщиков вот-вот должна была врезаться в баррикаду сооруженную стражниками. Как не спешил Гарди-Прад со своими людьми, но вниз, на головы засевшим за баррикадами солдатам, полетели уже до боли знакомые капитану мешки.
    - Проклятье!
    - Ложись!
    В следующий момент здание хорошенько тряхнуло. Грохот раскатом отразился от стен, одна из которых занялась пожаром. Дым разъедал глаза, затруднял дыхание. Группа Сэмьюэля столкнулась с бомбометателями в едком облаке на краю крыши. Схватка была недолгой: стражники быстро расправились с противником. Последнего из красно-коричневых Гарди-Прад пытался взять живым, но тот, представив свое незавидное будушее, предпочел самостоятельно сигануть с крыши.
    - Как комары… - капитан склонился над телом одного из мятежников, обыскивая его.
    - Жалятся? Летают? – предположил Малькольм. Потом, посмотрев вниз на то, что осталось от самоубийцы, уточнил свою гипотезу. – Плохо летают?
    - Долго не живут. Пошли изучим диспозицию.
    Сержант наморщил лоб, но ничего не спросил.
    Они устроились на краю крыши, глядя вниз. Вопящая, трясущая оружием толпа налетела на тлеющие тут и там баррикады  Стража поддалась совсем немного и стойко встречала нападающих, но бунтовщики прибывали и прибывали.
    - Ура, сэр! – крикнул Малькольм тыча пальцем в начало улицы. Шла подмога. Неслышно за грохотом битвы подкатывались гигантские щиты, сверкавшие на солнце набитыми с внешней стороны длинными шипами, а за ними ряды и ряды солдат.
    - А вот это дважды «ура!», сержант, - указывая в противоположную сторону, воскликнул Гарди-Прад. – Кавалерия!
    Там, где море прибывающих бунтовщиков казалось бесконечным, забрезжили просветы, а за ними десятки всадников активно орудующие саблями. Кони вздымались на дыбы и обрушивались на неповоротливых людишек.
    - Все вниз! – крикнул капитан своим солдатам, заворожено наблюдавшим за представшей перед ними баталией. – Нечего здесь прохлаждаться!
    Они спустились обратно в переулок, и вместе с державшими там всё это время оборону, атаковали повстанцев. Люди выскакивали из толпы на капитана, кто с вилами, кто с топором, а кто и с ножом, и находили свою смерть от точно разящей шпаги. Дикие крики, перекошенные лица. Какая сила толкала всех этих булочников, плотников и нищих на подобное самоубийство? Ненависть? Жажда наживы? Глупость? Неужели опыт предшественников ничему их не научил? Мысли скакали в голове, пока тело выполняло жестокую работу.
    Они пробивались вперед вдоль стены строения,  когда толпа, в ужасе отпрянув от падающих, объятых пламенем балок дома на противоположной стороне, прижала их к одному из подъездов. Сэмьюэл повалился на что-то мягкое. Оттолкнувшись, он поднялся и сдернул грязную мешковину. Из угла на него зыркнули три пары обезумевших от страха глаз.
    - Да здесь дети! – удивленно воскликнул капитан. Он вытянул из клубка испуганных зверьков одного, на свету оказавшегося перепачканной нищенкой. Что-то с металлическим звоном ударило в его нагрудную пластину.
    - Эй-ей! У неё нож!
    Прю отчаянно тыкала кинжалом во все стороны.
    - Аккуратнее! Выпустите их в переулок! – крикнул Гарди-Прад на вытянутых руках передавая девчонку Малкольму. – Отставить! Не сметь их бить!
    Стражники извлекли сопротивляющихся детей и, передавая по цепочке, отправили в более-менее безопасное место…
    …Бой продолжался, но результат был уже предрешен. Тяжелые щиты на колесах миновали баррикады и медленно двигались вниз по улице. Сквозь специальные отверстия в щитах стража расстреливала мятежников и, осознав бесперспективность своих стараний, многие из бунтарей пытались улизнуть проулками, через окна и двери протискивались в неохваченные пока пламенем дома.
    Кавалерия, сминая толпу, почти пробилась к щитам. Офицер на белом красавце наткнувшись взглядом на Гарди-Прада направился к нему.
    - Сэмьюэл, и ты тут! – широко улыбаясь, воскликнул всадник, осаживая гарцующего коня.
    - Я ещё никогда не был так рад тебя видеть Эрик! – запыхавшись ответил капитан, прислоняясь спиной к стене. - Наше «пёрышко» как всегда прилетело вовремя.
    Ван де Веер поднял коня на дыбы.
    - Всегда к Вашим услугам, граф! – коннлантец рассмеялся, золотистые кудри трепал ветерок. Создавалось ощущение, что он встретил старого приятеля на светском рауте. «Нет, этого ничто не берет», - подумал Сэм, - «стоя по колено в крови он будет так же смеяться. Да что там, сейчас именно этот случай». Но вслух он спросил о другом.
    - Что там у Родерика?
    - О, не волнуйся мой капитан! Родерик встретит этих воров со всеми почестями!
    - Эрик, я надеюсь, он не додумается палить из пушек по городу!?
    - Ха! Граф разумеется маньяк, мой капитан, - «Пёрышко» заговорщицки подмигнул, - но не до такой же степени! Поехали, сами посмотрим. Да и помощь им наша не помешает: основная толпа свернула к докам. Там сейчас самая рубка.
    Позади коннлантца, верхом на невысоком скакуне, красовался сержант Забральски, весьма довольный выполненным поручением и тем фактом, что ещё жив.
    Через несколько минут, капитану подвели коня и он, вместе с Эриком, и частью прибывших с ним всадников отправился в путь по узким боковым улочкам. Забральски вызвался сопровождать капитана, решив испытывать удачу до конца, раз уж пошла такая пьянка. По дороге Сэмьюэл подъехал вплотную к коннлантскому графу.
    - Эрик, я давно хотел спросить тебя. Зачем тебе эта служба в страже?
    - О! Фонтоне бывает очень щедр, когда ему что-то действительно нужно! – ван де Веер похлопал себя по карману.
    - И только? Не обижайся, но мне иногда кажется, что ты просто любишь на всём скаку срубать людям головы.
    - Ну да! Ты меня раскусил, - Эрик поравнялся с Гарди-Прадом, - Откровенность за откровенность. А тебе она зачем?
    - Мне нравится синий мундир, - не задумываясь ответил капитан.
    - Хм… - Эрик не удовлетворился ответом.
    - И столица мой дом. Мне нравится его защищать. По крайней мере, мне нравится думать, что я защищаю его.
    Сам того не желая, он надавил на больную мозоль. Оставшуюся часть пути они задумчиво молчали. У каждого из них слова «мой дом» затрагивали особые струнки в душе.
    Они выскочили на Овражную улицу перед самым её выходом на площадь Вознесения, которая отделяла Ремесленный город от доков и Форта Ангела. Впереди них сотни две стражников толкая перед собой щиты выдавливали с улицы мятежников. Вокруг и позади была разрушенная полусожженная улица. В дальнем конце улицы делали свое дело кареты пожарной службы. Кое где ещё слышались удары и звон бьющегося стекла: падальщики, оглядываясь, выволакивали мешки и скрывались в подворотнях. Гарди-Прад с прискорбием осознавал, что остановить расхищение сейчас невозможно, сперва необходимо покончить с остающимися бунтовщиками. Овражная, Вересковая улицы, улица Ткачей… Капитан припоминал, что в этом районе исторически селились купцы и ремесленники - выходцы с севера Империи.
    - Скорее граф! – прерывая его раздумья, прокричал ван де Веер. - А то нам ничего не останется! – и он с разгону врезался в толпу справа от щита. Его кавалеристы улюлюкая бросились вдогонку. Сэмьюэл пытался разжечь в себе азарт боя, но лишь усталость и боль во всем теле были ему ответом. Тряхнув головой и сжав зубы он направил коня в толпу. Сержант Забральски без энтузиазма потрусил следом за коммандиром.
    И снова вокруг безумные глаза, длинные заточенные колья и свист шальных арбалетные болтов. Забральски не столько сражался, сколько старался не подставиться, прячась за могучей фигурой капитана. Они прорубились к выходу на площадь, когда стражники вокруг закричали и остановились.
    - Дальше нельзя! – ван де Веер подъехал к капитану. С головы до пят, или вернее до копыт, он был забрызган кровью. – Возьми капитан, - Эрик протянул бинокль. -  Не пропусти главную сцену спектакля.
    Сэмьюэл хотел было принять бинокль правой рукой, но та не слушалась от усталость, и он протянул левую. Раздался залп.
    По всей длине аллеи, разделявшей площадь Вознесения надвое, выстроились в несколько рядов стрелки. Передние отстрелявшись синхронно отступили назад, освобождая место и отдавая ружья на перезарядку.
    Второй залп.
    По людскому морю побежала волна паники. Те, кто был сзади, преследуемые стражниками, давили заметавшихся в сомнениях передних, до конца не осознавая происходящего.
    Третий залп.
    Отдельные безумцы ещё пытались добежать до стройных рядов стрелков и достать их вилами или пикой.
    Четвертый.
    Группы мятежников, выгоняемые из переулков солдатами, устремлялись в гибельный котел.
    Пятый.
    Шестой. На шестом залпе Забральски скрутило, и он перегнулся с лошади.
    Всё. Мятежа больше не было. Полтысячи тел за пару минут легло на площадь Вознесения. Пять сотен ртов раскрылись в болезненном крике, в неожиданно наступившей относительной тишине. Солдаты замерли по всему периметру площади. Гигантские щиты, скрипнув, остановились. Жалкие остатки бунтовщиков бежали, ковыляли и ползли беспрепятственно куда-нибудь подальше от этого кровавого стонущего нагромождения.
    Сэмьюэл Гарди-Прад вытер изорванным рукавом кровь и пот, застилающие глаза. С противоположной стороны от линии стрелков отделился всадник, и в одиночестве медленно поехал через площадь. Конь брезгливо переступал через тела. Полные ужаса глаза взирали на верхового со всех сторон. Примерно на полпути граф тот Воорст воздел руку и приветственно помахал капитану.


                                            *              *              *


    К концу второй бутылки нервы начали отпускать. Всё тело продолжало ныть, но боль стала менее заметна: алкоголь делал своё дело. Сэм успел умыться и сменить пришедшую в негодность форму. В кабаке «Зелёная крыса» в этот вечер было против обычного многолюдно, посетители нервно обменивались новостями, то и дело срываясь на крик. Капитан сидел, сгорбившись у стойки, всеми силами стараясь не замечать громкой дискуссии за ближайшим столиком, где разношерстная четверка, набирая градус, выкрикивала, говорила и мямлила:
    - Это всё от недостатка правильного воспитания! Каспианского воспитания, скажу я вам. Нету той Богобоязни, что сдерживала чернь ранее от поступков греховных…
    - Да ну что Вы, любезный мой, эти бандиты совершенные безбожники. Какое там каспианское воспитание, их наверняка науськивали эти еретики-откровенцы.
    - А п`моему.. ик.. эт`были скифы…
    - Вот-вот. Понаехали тут! Это все выходцы из Саджиса и Мисра – я никогда им не доверял!
    - И правильно! Я вообще сомневаюсь, что они такие же люди, как и мы. Все эти чернозадые Саджиссцы… У них же по пять жён!
    - И они молятся песчаным человечкам…
    - Ик… хто? Скифы?
    - А? Ну да, эти тоже.
    От пережитого и выпитого голова капитана начала гудеть. Мысли разбегались, но неизменно возвращались назад, прихватив колоритный образ сегодняшней площади Вознесения.
    - А в страже, скажу я вам, сплошь безбожники и служители Сеятеля!
    - Вот-вот! Надо было поговорить с людьми, успокоить их. А они их щитами давили, а кого не раздавили – из ружьёв: бабах!
    - Господи приди и покарай демонов сих в форме…
    - … и пщаных  ч`ловечиков!
    - …и прочих бесов! О, Боже Каспиане! Воздай за пролитие невинной…
    Сэмьюэл, развернувшись, ударил кружкой по столу и, наваливаясь всем телом, заорал:
    - Какой невинной?! Какой Каспиане?! Где ты бесов увидел? – он схватил за грудки говорившего последним. - Где был твой «О, Боже» сегодня днем? Куда, ко всем чертям, он смотрел?!
    Капитан посадил бедолагу назад с такой силой, что ножка стула подломилась, и он съехал на пол.
    - Невинные вырезали пол сотни купцов вместе с семьями, а? Невинные мародерствовали и поджигали город? Молчи, идиот, и молись своему божку, чтобы я тебе голову не оторвал, - Сэмьюэл развернулся и потянулся за новой кружкой, предусмотрительно поставленной на стойке хозяином кабака. На его плечо легла рука и силой развернула обратно. Кружка описала в воздухе дугу, изливая содержимое на окружающих.
    - Ты! Еретик! – прогремела плохо различимая в полумраке фигура угрожающе поднимая вторую руку. – Да таких как ты…
    Сэмьюэл не стал дожидаться окончания. Мозг инстинктивно отдал распоряжения мышцам и капитан, упершись руками и головой в противника, толкнул что было сил. С треском ломая стол, они рухнули, раздавая тычки друг другу. Вырвавшись из объятий, Сэмьюэл начал медленно подниматься: всё тело заныло с утроенной силой, а туман в голове мешал сконцентрироваться. Удар ноги отправил его сметать плечами другой стол. Противник бодро распрямился и двинулся вперед. Только теперь Сэмьюэл разглядел с кем имеет дело: огромная детина габаритами едва уступала сержанту Малкольму, который по всеобщему мнению являлся чудовищем. Гарди-Прад судорожно попытался нащупать хоть какое-нибудь оружие, но, увы, он не взял с собой даже складного ножа. Медленно приподнимаясь, он ухватил стоящий рядом стул, и когда борец с еретиками приблизился, Сэм отвлек его на попытку удара ногой, а сам обрушил стул сверху. Секундного замешательства хватило для того, чтобы повторить трюк с толканием и падением, с тем лишь отличаем, что на сей раз они разнесли на куски входные двери и вывалились на улицу. Драка продолжалась на земле: Гарди-Прад попытался придушить соперника, но никак толком не мог пережать мускулистую шею. В  свою очередь здоровяк раздавал тяжелые удары, один из которых пришелся точно в нос. В глазах у Сэма заблестело, по лицу потекли струйки крови. Он отпустил шею и стал увлеченно орудовать кулаками.
    Несколько пар рук растащили их, ещё продолжающих молотить по воздуху, в разные стороны.
    - А ну-ка, держите крепче этого здоровяка! – раздался голос за спиной. Недавнего противника схватили трое стражников, как с трудом разобрал Сэмьюэл сквозь щелочки, оставшиеся на месте глаз. Он попытался вырваться.
    - Кто среди вас главный! Немедленно представиться! Я ваш капитан, отпустите же, черт возьми!
    Фонарь подлетел к лицу, ослепляя слезящиеся глаза.
    - Капитан? – с сомнением произнес голос.
    - Да! Капитан! Гарди-Прад! – заорал Сэмьюэл освобождаясь.
    - Капрал Уайт, сэр, старший патруля.
    Капитана штормило, он сделал пару шагов в бок, прежде чем смог выровняться.
    - Боже Каспиане, с Вами всё в порядке, сэр? – старший патруля попытался поддержать командира.
    - О нет, капрал, только не про «О Боже»…Со мной всё хорошо.
    Сэмьюэл повернулся спиной и сделал несколько неуверенных шагов.
    - А что делать с этим, сэр?
    - С этим? – капитан попробовал оглянуться, но не сумел. - Этого ведите в Штаб-квартиру, в камеру его… Зззз.. За мной.
    И он пошел, пошатываясь, во главе процессии. Если б кто-то спросил его сейчас с какой стороны Вольтурна, он бы не ответил, но ноги сами несли в нужном направлении.
    Из-за угла выплыл ещё один шарик света.
    - Так, что это у нас здесь? – раздался знакомый голос.
    - О нет, только не ты… - пробормотал Гарди-Прад, нащупывая руками шпагу. Шпаги не было. Как и пистолета.
    Маркиз де Нортми в сопровождении двух гвардейцев и цокота лошадиных копыт приблизился к процессии, один из его попутчиков поднес фонарь к лицу командира стражи.
    - Какая встреча! Герой дня! Страшный и ужасный граф Гарди-Прад!
    - Идите к Лукавому, маркиз.
    - Пошел бы, да он послал меня к Вам. Да Вы еще и пьяны, а я нет – где в мире справедливость? – Никола сокрушенно покачал головой. Фонарь выхватил из сумерек лица стражников и пленного здоровяка. – А это Ваш сегодняшний улов со дна бутыли?
    Маркиз вдруг замолчал. Он узнал задержанного.
    - Капитан, куда Вы ведете этого человека?
    - Не Вашего ума дело. Он арестован, – Сэмьюэл изо всех сил старался придать себе вертикальное положение.
    - Не сомневаюсь, что это дело Вашего ума, а также Вашего положения, которым, я надеюсь, Вы дорожите? - Никола выжидающе смотрел на Сэма, дожидаясь утвердительного кивка. Сэм судорожно соображал, каким именно положением он дорожит больше: вертикальным или горизонтальным? Так и не дождавшись реакции, де Нортми спрыгнул с лошади и сделал пару шагов в сторону, делая приглашающий жест рукой Гарди-Праду последовать за ним.
    - Вы имеете хотя бы малейшее представление, кто это? – Тихо, но четко спросил маркиз.
    - Какая разница… - начал было Гарди-Прад, но де Нортми перебил его.
    - Огромная. Он наследник дома Торнхеймов. Хайнц. За что его арестовали?
    - За драку.
    - С кем он дрался?
    - Со мной.
    Маркиз с усмешкой посмотрел на Сэмьюэля и продолжил:
    - Это не важно. Отпустите его сейчас же.
    - И не подумаю, - Гарди-Прад мотнул головой.
    - А Вы лучше подумайте, - посоветовал маркиз. – И хорошенько. Торнхеймы этого так просто не оставят. И Фонтоне Вас по голове не погладит.
    Сэмьюэл напряг непослушный мозг.
    - Хайнц фон Торнхейм?
    - Да.
    - Вот это вот?
    - Да.
    До него начинало доходить.
    - Вот он, - Сэмьюэл махнул рукой в сторону здоровяка, - наследник Торнхеймов?
    - Послушайте, граф, думайте быстрее…
    - Пусть катится на все четыре, - выдохнул капитан.
    - Вот и отлично, - улыбнулся Никола, - Ваш капитан велел отпустить задержанного, - громко произнес он.
    - Сэр?
    - Отпустите, – подтвердил Гарди-Прад
    - Вам необходимо выспаться, граф, - с деланным сочувствием заметил Никола. Сэмьюэл собрался было что-то ответить, но передумал и, шатаясь, поплелся прочь.
     
    Ночь в Рунне выдалась тревожной. Во многих домах до утра не гас свет: горожане обсуждали события прошедшего дня. Одни, не смыкая глаз, ждали возвращения пропавших родных, другие рыдали, отчаявшись дождаться. По улицам топали усиленные патрули стражи. То здесь, то там завязывались отдельные стычки.
    А капитан Городской Стражи Сэмьюэл Гарди-Прад, не дойдя каких-то два десятка шагов до дверей своего дома, упал на мокрую землю, с хрустом поломав кустарник, и захрапел.

Сообщение отредактировал Сэмьюэл Гарди-Прад - 08.12.2005, 11:02