Глава третья. Шторм бушует. Опции

[Всадник]

И война началась... 

[Лекса]

13 день месяца Падения зерна. Фалесса.

«Ни сердцу, ни душе, ты не указ,
Кого любить, кого убить.
И не пройти другим за нас
Дорогу жизни и тоски…»

Строки какого-то менестреля вызывали насмешку. Рифмоплет, похоже, почитал себя великим поэтом и слагателем песен и легенд. Эта «Баллада Сердца» была пятой из прочитанных Лексой и в каждой Дама сердца «несчастного» любила другого, а он в итоге бросался со скалы, топился или геройски погибал в сражении. Только после этого «прелестница» осознавала, что же она потеряла. Однообразные рифмы, высокий, скорбный стиль и пронизанная слезными словечками поэтическая бредятина выводила из себя еще сильнее вынужденного бездействия.
Сторнийский флот был у стен Фалессы, а она сидит в своих комнатах и читает «сопли» какой-то «тряпки», даже не способной завоевать любимую! От одной мысли, что Рик может быть где-то здесь, рядом, Лекса теряла сон и аппетит. Она не могла ни помочь Властителю, ни оказаться рядом с ним. Пока жив Иван. Значит, Иван должен умереть.
Так думала она, но потом видела мужа и вся решительность куда-то исчезала. Даже она, даже ради любви к Рику не могла пойти на такое. К своему ужасу, Лекса поняла, что герцог не мало для нее значит. С ним всегда спокойно, он как нерушимая скала, на которую всегда можно оперется, быть защищенной, но что делать если сердце птицей рвется из уютной пещеры в скале на волю, к морскому ветру, быстрым волнам и бушующему миру…

«Шаг за шагом, ближе к краю,
Заглянув за грань судьбы,
Я смогу понять, познаю,
Всю безудержность души…»

Съешь тебя Акула! Этот стихосоздатель решил свести ее с ума!
За последние две недели Александра сотни раз решалась и снова отказывалась от рокового для Иванэ слова. Она знала, Кот ждет лишь пары сплетенных временем звуков, превратившихся в слово. Всего лишь слово, только слово, целое слово…Смерт Ивана не только освободит ее, но и скорее всего позволит сторнийцам взять столицу. Все эти напыщенные пижоны, оставшиеся в городе, так как считали, что здесь их паршивые жизни будут в безопасности сами сдадут Фалессу врагу, только бы спастись. Честно говоря, она бы с удовольствием посмотрела, как Рик спустит их драгоценные шкуры. Тот, кто предал однажды, предаст дважды. Но прежде должен умереть Иван.
Он, как всегда, появился без предупреждения и вошел, не постучав. Широкие плечи были чуть опущены, как под непосильной тяжестью, в уголках глаз залегли усталые морщинки, сами глаза были темными, как в моменты наивысшего пика страсти или бессилия перед судьбой, но прочитать что-то на лице по-прежнему было нельзя. Александра положила книгу на колени и вопросительно посмотрела на мужа. Иван на миг замер, потом подошел ближе сел рядом и обнял жену, зарывшись лицом в золотую косу. Александра растерялась. Не зная, что ей делать, она ответила на объятия. Когда маленькая ручка коснулась ночных прядей, мужчина вздрогнул и отстранился, не выпуская Лексу из рук, и вгляделся в ее лицо. Под внимательным взглядом Ивана, девушка смутилась.
-   Алекс, я знаю, что никогда не услышу от тебя слов любви, но скажи хотя бы, что будешь рядом…
Александра еще никогда не видела герцога таким.
-   Я…
-   Нет! Не надо…Не надо лгать. – Иван не дал ей ничего сказать и легко коснулся ее губ своими, совершенно сбив Лексу с толку. – Одевайся и поезжай к Мирте. Скажи, что она нужна мне и попроси приехать, как только она сможет…Это очень важно!
Александра не посмела задавать вопросы. Одного взгляда на Ивана хватало, чтобы понять – он не шутит. Присущее всем женщинам и кошкам любопытство, терзало ее, но все ответы искать будем потом. Скосив глаза на все еще раскрытую книгу, девушка захлопнула ее, положила на стол и позвала Аниту.
-   Да, миледи, - присела служанка перед хозяйкой.
-   Принеси скорее мой плащ.
Через пару мгновений девушка вернулась и помогла Лексе одеться. Герцогиня посмотрела на мужа, по-прежнему сидящего все там же, и только потом отправилась к подруге. Что-то не давало ей покоя…Ах, да! Это последние строки, которые она успела прочитать.

«И не будет отпущенья
Он простил и не простил.
Уповай на воскресенье
Только за пределом сил…»