Глава третья. Шторм бушует. Опции

[Всадник]

И война началась... 

[Рикард Шарк]

9 день месяца падения Зерна. Река Салерна (недалеко от Фалесы).

Флот что есть сил старался пройти оставшуюся часть пути быстро, но тихо, не тревожа ночную тьму ни случайными всплесками, ни всполохами огней. Казалось невозможным, чтобы столь многочисленное скопище кораблей сумело подняться по реке, не растревожив всю округу, но моряки, правившие судами и сидящие на веслах славились именно тем, что совершали на воде невозможное. Да и Салерна в этом месте широка, словно морской пролив, а течение великой реки было неспешным и плавным. А потому до сих пор армаде, доставившей из далекой Лирии войска вторжения, удавалось оставаться незамеченной. Во всяком случае, именно на это надеялись все, ступившие на палубу сторнийских кораблей – от рядового лирийского ратника, коротавшего долгие дни путешествия за игрой в кости, до адмирала Бижара.

***

Адмирал Бижар, лучший флотоводец Империи тысячи островов.… Когда-то, как и многие великие сторнийцы, он начал свою карьеру юнгой на рейдере. А до того – мелким воришкой в порту Сторна. Не прибыльная и опасная работа: в империи не рубили рук за воровство. Вора, вне зависимости от возраста ждал либо алтарь Культа, либо острый кол. Если же гвардеец, прихвативший неудачливого уголовника, оказывался сердобольным, то все описанные прелести заменялись простым «уходом к морским братьям» - акулы оказывались куда милосерднее людей и убивали быстро, не мучая. В один прекрасный день юный Бижар, спасаясь от гвардейского патруля, угодил на палубу отплывающего рейдера. Моряки, члены Берегового братства, после недолгого раздумья, решили не сдавать мальчонку властям – прежний юнга получил стрелу в живот и сейчас уже плавал в морской пучине, свободный от всех мирских бед. Новая работенка оказалась не менее опасной, чем прежняя, но она давала больше денег и шансов возвысится. Уже через несколько лет молодой пират Бижар прославился среди сторнийских «акул» необычайной хитростью, умом и поразительным талантом выбирать сильнейшую сторону. А потому, когда Властитель, по указке лаконского посланника решивший приструнить распоясавшихся пиратов, предложил честолюбивому капитану пост адмирала флота при условии, что пират начнет ловить и вешать своих же товарищей, Бижар согласился не раздумывая.
Решение стало… спасением для Берегового братства. Нет, новый адмирал вовсе не манкировал своими обязанностями. Напротив, за первый же год он повесил больше потерявших патент каперов, чем его предшественник за пять. Но все дело было в том, кого он вешал или приносил в жертву морским братьям: сушиться на рею или кормить акул отправлялись лишь пираты-неудачники, коих раньше не без успеха отлавливали сами лаконцы, а так же дилетанты, не состоявшие в Береговом братстве. Другие, достойные члены данной богоугодной организации, отделывались тем, что уделяли грозному адмиралу толику своих доходов. Столь гибкая политика позволила Бижару не только приобрести благосклонность властителя, но и стать очень богатым человеком. И адмирал уже был близок к совей мечте – получить право на основание Клана, когда во время очередного смотра флагман флота посетил младший, нелюбимый (если не сказать ненавидимый) сын Властителя – подросток с пепельными волосами, холодным лицом и синими, словно морская вода или сторнийская сталь глазами, во время гнева становящимися похожими на два провала в бездну. И главный дар Бижара, его бесценный инстинкт, подсказал – пора менять сторону. В юноше жила сила. И эта сила, страшная, жестокая, неукротимая, должна была либо сжечь всех, кто пойдет за ним, либо вознести на такие вершины, которых никогда не достичь, гоняясь за пиратами. И молодой адмирал, не удовлетворившись положенным по рангу полупоклоном, решительно прошел сквозь пустое пространство, окружавшее юношу, дружба или даже хорошие отношения с которым означали гарантированную опалу, протянул удивленному принцу руку….

***

Адмирал вынырнул из омута воспоминаний и с тревогой вгляделся в кромешную тьму, скрывавшую свои тайны даже от зоркого глаза опытного моряка. Вокруг царила обволакивающая, тягучая тишина, которую легкий плеск воды под веслами и скрип снастей, казалось, лишь подчеркивали, но ни в коем случае не рассеивали.
«Все идет по плану… враг не знает, что мы здесь» - мысль пульсировала в сознании, то и дело, сменяясь другой, - «Не лги себе… сейчас не время… Они знают,… не могут не знать. Будь готов…»

***

Рик несколько мгновений помолчал, давая адмиралу обдумать услышанное, после чего тяжело уронил, словно провел черту:
- Мы не взяли Криэран полностью. Белый город цел и лирийцы могут сидеть под его стенами хоть до конца времен: стены старого города неприступны.
- Но почему?! – Бижар не знал, чего сейчас в нем больше: гнева, досады или удивления, - Мой план учитывал все до мелочей! Захват фортов, атака порта, мятеж, оттягивающий на себя стражу… Что из этого не сработало?!
- Все сработало, - голос Властителя по-прежнему был лишен эмоций, - Но ты не учел одну возможность. Портовый район подожгли, и войскам не удалось быстро придти на помощь отряду, захватившему ворота. Когда лирийцы прошли в обход – бой уже закончился.
- Огонь?! Какой, к акулам, огонь?! – ярость уверенно вытеснила конкурентов из души адмирала, - нужно было отдать приказ идти сквозь горящий квартал! Мы потеряли бы несколько сотен, но сейчас знамя Сторна уже развевалось бы над Белым городом! Всего немного решительности… Какой кретин отдал приказ идти в об…
- Властвующий кретин, - в голосе Властителя отчетливо прорезалась сталь и Бижар в испуге смолк, пытаясь определить, сколько же лишнего он наговорил. Но, к его удивлению на перепачканном жертвенной кровью лице Рикарда вдруг появилась улыбка:
- Этот приказ отдал я, дружище. Твой план был так хорош, что иного способа сорвать его исполнение я не нашел. Все шло к тому, что позавтракав на кораблях обедать мы будем в старом городе, но к счастью среди лаконских червей нашелся умный и смелый человек.… Иначе, не знаю, как бы мне удалось спасти Криэран от полного разгрома.
Первые слова, пришедшие на ум, Бижар проглотил, не позволив им даже отразиться на лице: Мало ли что сейчас Рик улыбается – адмирал давно усвоил, что в минуты  веселья молодого Властителя следует быть особенно осторожным. Поэтому он произнес лишь:
- Почему?
- Разгневан, обижен… выбит из колеи, - Рик продолжал улыбаться, но его глаза, не затронутые ни искрой веселья, тщательно вглядывались в лицо флотоводца, -Успокойся и прими это… Так было нужно. Мы не должны были взять Криэран, а ты – не должен взять Фалесу.
- Но почему?! – несмотря на все свои старания, Бижар не сдержался, - Тогда зачем вообще все это?!
- Да, именно… - Рик улыбнулся еще шире, - Зачем? Зачем все это ПО ТВОЕМУ? Зачем наш флот вышел в море спустя сотни лет после поражения?
- Чтобы отомстить… победить в войне,… вернуть величие Сторна… - смутная догадка забрезжила в мозгу адмирала, но прежде чем мужчина  успел сформулировать ее, Рик продолжил:
- Верно, такова наша цель, не спорю… Но что для нас победа? Павшая Фалеса? Мертвый Ярно? Быть может, пылающий флот  Лаконы?
- Победа это… Проклятье! – адмирал почувствовал, что незыблемые прежде понятия исчезли.
- Именно, - Шарк перестал улыбаться и теперь его лицо ровным счетом ничего не выражало: знак внутреннего волнения, - Проклятие… Все это ровным счетом ничего не дает Империи. Ну, взяли мы Криэран, овладели Фалесой… Дальше что? А вот что – придет Сафар со своими ордами, и мы будем вынуждены уступить ему все, что заняли. Потому что нас мало, очень мало…. А что сделает этот варвар, оказавшись на троне? думаешь, он начнет все грабить и жечь? Если бы так… Хан дикарь, но не идиот – первое что он сделает - это остановит грабежи, примет вассальную клятву у всех, кто согласится ее принести, расставит своих людей там, где их будут готовы терпеть, оставит местных там, где еще не готовы… Проклятие, я уверен, что Франциск останется на прежней должности.…  Впрочем, это не важно – ты все равно не знаешь, кто это такой. Так или иначе, вместо Лаконы, сильной, но изнеженной империи, мы получим на свою голову молодую и агрессивную Лирию… Сильную Лирию, готовую к новым войнам. И ты думаешь, что Сафар позволит нам грабить ЕГО НОВЫХ ПОДДАНЫХ?
- Тогда зачем мы помогаем Лирии? – теперь Бижар понял лишь то, что ничего не понимает. Рик снова улыбнулся и его острые, белые зубы, сверкнувшие на залитом кровью лице, вызвали из памяти адмирала древние легенды об упырях, некогда населявших землю:
- Потому что есть и другой вариант… Мы втянули Лирию и Лакону в войну – прекрасно. Но ни Фалеса ни Криэран не должны пасть. Если их захватить – Лакона упадет в руки Сафара перезрелым яблоком. А так – тигр лишь ранен и от того еще более зол… Пусть у лирийцев будут связаны руки: ничто так не угнетает жителей степей, как долгая осада. Ярно будет бодаться с ордами, идущими через Тай-Суан, лирийцы – сидеть под стенами, а мы… Мы позаботимся ,чтобы простые крестьяне начали хвататься за самострел при виде любого человека не из их деревни… Плевать, чей он…  И когда огонь превратит всю страну в пепелище, когда континент станет одним большим погостом, а реки его потекут кровью – тогда и придем мы…
Рик преобразился – на обычно бледных щеках мужчины вспыхнул лихорадочный румянец, глаза, казалось, загорелись темным, почти черным огнем… Бижару молодой Властитель напоминал кровавого бога, сошедшего на землю за жертвенной кровью, напившегося ее и пророчествующего:
- …придем не для того, чтобы пограбить и уйти, как бывало всегда… Нет, не так… Мы больше не будем ютиться на своих островах, как крыса в норе. Мы придем, чтобы остаться навечно! Понимаешь, навечно. И некому будет заступить путь грозным потомкам акул… Словно штормовая волна мы пройдем по уставшей от войны земле, очистив ее от остатков низших рас, от степных шакалов и лаконских червей… и Великая Империя Сторн обретет величие… истинное величие… Величие империи Древних Владык… Бессмертных…
Темное пламя, казалось, вырывалось из глаз Властителя, касаясь своими языками помертвевшего от дикого страха маршала… Никогда еще сторнийским адмираломне владел такой ужас: жестокий, страшный, но знакомый Рик исчез, и сейчас его устами говорило что-то… иное, древнее…. А когда из уст Властителя раздался незнакомый, но бесконечно чужой язык, адмирал едва удержался от крика. Непроизвольно он сильно сжал сердце, все еще бьющееся в руках, и… наваждение рассеялось.
- Бижар, ты слушаешь меня? – Рик смотрел на своего флотоводца несколько обеспокоено, - Твоя фигура на миг рассеялась…
- Ничего, - мужчина с трудом укрыл от зорких глаз господина дрожь, бьющую тело, - Все нормально… Что я должен делать?
- Ничего особенного, - Рик перешел на деловой тон, - Тебя наверняка будут ждать у стен города… мы дали им достаточно времени, чтобы подготовиться… более чем достаточно. Так что постарайся, чтобы бой был с одной стороны по настоящему жарким, чтобы не разочаровать наших лирийских друзей, но с другой стороны – каждый корабль для нас ценен в двойне. Сведи потери к минимуму. Пусть лирийцы платят за пирушку. И еще… я конечно не уверен, но в городе может быть как минимум один сильный маг, использующий огненную стихию…. Уцелей, адмирал, у меня на тебя большие планы…
Властитель кивнул на прощание и сильно сжал почти совсем затихшее сердце. Изображение тут же начало меркнуть, рассеиваться, и через мгновение в каюте остался лишь сам Бижар изуродованное тело на столе.

***

Успех нападения зависит от многих факторов: от внезапности, от соотношения сил, он умения нападающих, и (пожалуй, главное) от того, что же считать успехом. Успехом можно считать уничтожение врага, его удержание, его захват…. Тот же, кто готовил нападение на поднимающийся вверх по реке сторнийский фот, поставил перед собой одну цель – убить как можно больше лирийцев, плывущих многочисленных транспортах.
Первый удар нанес тот неведомый Бижару маг, о котором предупреждал Рик: в ночном небе над крадущимся флотом внезапно возникло огромное женское лицо, словно начертанное огненными линиями. Мгновение незнакомка словно с горделивым презрением созерцала корабли, потом огненное лицо исказила гримаса ярости, линии смялись, скрутились, обратившись в чудовищный вихрь, ринувшийся вниз, на беззащитный флот. Первый корабль, угодивший в низвергнувшийся с неба огонь, выпихнул гигантской свечей, второй – верткая униема, отчаянным рывком попыталась уйти с  дороги огненного столба, но пламя легко, словно бы случайно, вильнуло в сторону и к небу поднялся еще один костер. Там, где ослепительно сверкающий вихрь касался воды, речная гладь вскипала, извергая громадные клубы пара.
Но флот не был беззащитен – на пути огня, устремившегося к квадриреме,  возник почти незаметный в ночном небе аркан, свитый из воздушных потоков. Плененное пламя взревело, словно зверь, и огненный столб, удерживаемый воздушной нитью начал изгибаться, словно натягиваемый лук, стремясь, во что бы то ни стало дотянуться до флагмана, чья команда, видя угрозу, отчаянно пыталась разогнать тяжелый корабль и уйти с пути стихии. К одному аркану добавлялись все новые воздушные нити, сплетая тонкую, но прочную сеть, начавшую теснить огонь, прижимать его к поверхности реки. Из водной глади же начала неторопливо подниматься огромная пасть чудовищной, непредставимой акулы, чья плоть светилась и переливалась в огненных всполохах, указывая, что чудовище состоит из воды – к битве присоединились жрецы Культа. Глухой рев перешел в сдавленный стон – вихрь пламени начал сжиматься, превращаясь в шар, почти что касающийся пасти творения жрецов… но праздновать победу им было рано – огненный маг не собирался сдаваться.
Ярчайшая вспышка озарила Салерну, на миг обратив ночь в день: обрывки воздушных арканов исчезли в разверзнувшемся аду, поглотившем кроме них и водное чудовище. Когда клубы пара слегка рассеялись, взорам предстал огненный шар, сильно уменьшившийся – тень былой мощи, гаснущий…. но свободный. В последнем рывке пламя метнулось к квадриреме и, рухнув на него сверху, пробила все палубы и погрузилось в трюм. Несколько томительно долгих мгновений ничего не происходило, но когда всем уже начало казаться, что атака была бесплодной, судно взорвалось, осыпав реку пылающими обломками… «Кракен», могучий флагман сторнийского флота, канул в лету. Вместе с кораблем исчез и огненный вихрь, и теперь лишь пылающие обломки освещали реку.
Бижар вытер пот со лба. Решение перейти с могучего, и, казалось бы, безопасного «Кракена» на обычную боевую дирему, себя оправдало. В который раз звериный инстинкт спас адмиралу жизнь. Но бой лишь начался – теперь место магии заняло оружие: послышался легкий свист и плывущий рядом транспорт полыхнул ослепительно белой вспышкой. Бижар усмехнулся: это было не менее опасно, чем магия, но куда более знакомо, понятно, а потому не так пугало. В дело вступили катапульты с «адским огнем». Предстояло который раз подтвердить свое звание лучшего флотоводца Сторна…. и выжить.

***

Иванэ, решивший вопреки советам остальных защитников Фалесы, устроить засаду на реке, отчетливо понимал, что нет ни единого шанса уничтожить весь флот. Более того, у отрядов, вызвавшихся участвовать в ночном бою, почти нет надежды на возвращение. Но так же он понимал, что пока лирийские ратники набиты в трюмы, словно сельди в бочки, можно одним удачным ударом положить больше врагов, чем за месяц боев. И такую возможность упускать было глупо. А потому со стен столицы были сняты те метательные машины, что было не жалко потерять или те, что можно было быстро установить, а потом забрать с собой. На берегу началась настоящая война с рыбой: камни летели в воду один за другим, до тех пор пока не начинали ложиться точно туда, куда указал Иванэ, лично поделивший водную гладь на квадраты. Были извлечены запасы «адского огня», собраны маленькие рыбацкие лодки, превращенные в брандеры, лучники и арбалетчики проверяли свое оружие…
«Транспорты с десантом! Только они! Боевые корабли не штурмуют стены – их штурмует пехота. Наша цель выбить пехоту пока она собрана в кучу… Топите транспорты» - герцог не уставал повторять это раз за разом, готовя армию смертников к бою. И когда магия окончила бушевать над ночной рекой, армия ударила.
Катапульты одновременно послали в полет десятки снарядов: кувшинов с маслом, с «адским огнем», просто тяжелых камней, способных проломить палубу и днище или сокрушить борта. Ночная тишина вздрогнула и исчезла, вытесненная огласившим рек треском, гулом пламени, отчаянной дробью задающих темп гонгов и криками. Многие транспорты, попавшие под обстрел пылали, горели и тонули. Многие… но не все. Сторнийцы среагировали быстро – корабли, шедшие и без того не далеко от берега, молниеносно свернули к прибрежным зарослям, стремясь высадить десант прежде, чем их постигнет участь менее удачливых товарищей, другие, получившие смертельные раны, извергали из своих недр вопящих от ужаса, смешанного ос боевым азартом, лирийских бойцов, вплавь устремлявшихся к берегу.
В дело вступили лучники и арбалетчики – летящие с темного берега стрелы легко находили жертвы, ясно видимые на освещенной горящими кораблями водной глади, и сотни воинов навсегда скрывались в воде, напоминая о себе лишь алыми пятнами, быстро уносимыми течением. И чем ближе лирийцы подплывали к берегу, тем больший урон наносили лучники, в упор бившие из прибрежных зарослей. Промахнуться было почти невозможно… но и расстрелять всех тоже. Вот уже первые захватчики на берегу… Конечно, они прожили не долго: взявшиеся за мечи стрелки и расчеты метательной машины сбросили их обратно в реку, но на смену им из воды выходили новые, а рядом ткнулся носом в берег транспорт, с которого начали спрыгивать лирийцы, прикрываемые огнем лучших арбалетчиков изведанного мира – сторнийцев.
Катапульта смолкла,… вспыхнула… за ней – вторая… третья… Дождь стрел поредел. Стих. Высадка десанта продолжалась.
- Все. Уходим, - Иванэ больно было наблюдать, как гибнут последние добровольцы, но эту битву выигрывает не тот, за кем останется поле боя, а тот, кто достигнет соей цели, - Мы свое дело сделали.
Весьма поредевший отряд втянулся в ворота Фалессы, тут же сомкнувшиеся за спиной последнего воина. Бой окончился.

***

Вспыхнувший корабль был лишь первой ласточкой – теперь камни и снаряды с «адским огнем» летели непрерывным потоком. Идущий впереди боевой корабль вдруг вильнул в сторону, словно стремясь уклонится от рифа, то тут же полыхнул белой вспышкой…
«Брандеры… они пустили вниз по реке брандеры… Какой-то идиот решил обменять свою жизнь на сторнийский корабль… Глупец – жизнь одна и она бесценна, а кораблей – много…» - Бижар повернулся к сигнальщику:
- Передай «Всем. Всем. Всем. Рассредоточится, непрерывно маневрировать. Транспортам начать высадку десанта. Боевым кораблям – уходить вниз, к устью. Опасаться брандеров».
Громкий треск возвестил о том, что сторнийский флот лишился еще одного корабля.
«Проклятие… Рик, ублюдок жестокосердный, ты был как всегда прав… Но как мне здесь суда то сохранить? Тут бы голову уберечь…»:
- Всем кораблям – залп по берегу маслом и всем «адским огнем», что у нас есть…
- Но господин… - капитан замялся, но все же продолжил, - «Адский огонь» есть на очень немногих кораблях… и его мало… стоит ли?
- Исполнять! – Бижар был взбешен, - Мы у них как на ладони, а они прячутся во тьме… Еще немного, и «огонь» нам больше не понадобится…
Еще один брандер попытался протаранить маневрирующую дирему, но был накрыт залпом арбалетчиков с соседнего корабля. Гребцы рухнули на дно утыканного «болтами» суденышка, и течение увлекло неуправляемую бомбу вниз по течению…
Транспорты пылали: тот, кто ставил лаконцам оборону озаботился как следует пристрелять метательные машины и теперь почти каждый снаряд ложился в цель. В свете пожаров вода напоминала чудовищную кашу из тел, обломков дерева, огня, плывущего прямо по воде и, конечно же, людей… Вопящих, молящих о спасении богов и людей, умирающих, тонущих, с молчаливым упорством плывущих к берегу. Там, в прибрежных зарослях уже кипел бой, пока еще не слишком удачный для лирийцев, но пристающие то тут, то там транспорты делали положение защитников безнадежным.
«Быстрее бы все закончилось… нужно прикинуть потери…» - от мыслей Бижара отвлекло то ли предчувствие, то ли легкий свист на самой грани слышимости. За борт его увлек инстинкт. Тот самый инстинкт, что помог уцелеть мелкому воришке в жестоком царстве сторнийского порта, где для выживания мало быть сильным и смелым…
Воды коснулись лишь кончики пальцев, когда на воде отразилась ослепительно белая вспышка… Умелый пловец, он вошел в воду без всплеска, задержал дыхание и поплыл, стремясь удалиться подальше от нестерпимого жара и света, делающего человека прекрасной мишенью. Вода, ставшая алой от крови, едва не закивавшая от пылающих сверху гигантских костров, слепила, легкие разрывались, но адмирал очень хотел жить…
Когда Бижар выбрался на берег, бой уже стих и победители? проигравшие? … в общем – лирийцы и сторнийцы подсчитывали потери. К утру картина разгрома предстала во всей своей ужасающей полноте: флот вторжения потерял треть транспортов. Еще треть была серьезно повреждена. Погибла почти четверть лирийских воинов, было много раненых – в основном, обожженных. Почти все припасы к осадным машинам, стрелы, арбалетные болты и провиант покоились на дне реки или превратились в пепел. Боевой флот тоже потрепало, но куда меньше – самой тяжкой утратой оказалась потеря злосчастного «Кракена», ставшего жертвой неведомого мага. Военный совет, на котором собрались лирийские и сторнийские полководцы, подвел печальный итог: с имеющимися силами не стоит и пытаться взять город. Кроме того, Фалеса готова к обороне, охраняется сильным, магом, а ее защитники воодушевлены победой… Оставался лишь один вариант – осада. Осада долгая… нудная… безнадежная.
«Ты можешь быть доволен, Рик… доволен, черт акулы тебя пожри. Интересно, был бы ты так же счастлив, если бы поплыл под ковром трупов до самого берега… Наверняка тебе бы понравилось, ублюдок ты кровожадный… Но что делать…»
К несчастью, оповестить Шарка об успешном исполнении плана было невозможно: еще одной потерей сторнийского флота стал корабль с жертвенными рабами, братья которых плыли в на таком же корабле в эскадре Властителя.