Часть первая: Ветер перемен Опции

[Народ]

2632 год, месяц Полотна.
Остров Меллит, крепость Ордена Клинка Господнего.

  …и одолел Он воинство тёмное, ибо никогда не сравниться исчадиям адовым с силами Его. И заточил Он демонов ада, и над каждым поставил печать незыблемую. Не было у Него ни злата благородного, ни кипарисового дерева чистого, как всем истинно в него верующим ведомо сильнейших преград супротив сил Тьмы, а была только дорожная сума с нехитрым скарбом бедного странника. Так по воле Его стали величайшими стражами и защитниками рода людского гребень да зеркало, медальон да кость рыбья…

  К сожалению даже Книга Книг подтверждала страшную находку. Итак, и демоны и печати действительно существуют, в этом легенды многочисленных полудиких племён и неверных народов не лгали. И если месторасположение заточения демонов Андре де Монбара не волновало, то на поиски тайных укрытий печатей он бы немедленно отправил весь Орден, начиная от ещё совсем зелёных послушников и заканчивая постоянно нанимаемыми головорезами.
  Но именно сейчас, когда он узнал величайшую тайну в мире, он, глава самого могущественного церковного ордена, ничего не может сделать. Монмиракль в осаде которую неделю, войска собранные в Крестовый поход против еретиков со всей империи не пропустят даже пары лучших лазутчиков, не говоря уже о целой экспедиции.
  - И ведь никто меня сейчас не будет слушать. Воистину, Император - ставленник самого Черного Сеятеля. Не иначе ему захотелось орденских богатств, собранных в бесчисленных походах и боях. Мало ему спокойных границ и относительной веротерпимости в Империи. Ему дороже шелка и золото на его фаворитах.
  Монбар презрительно сплюнул.
  Не уличением императорских пороков сейчас нужно заниматься. Нужно найти способ сообщить о раскрытой тайне братьям в Новую Иберию. Там их найти будет сложнее, а значит шансов на успех у них больше.
  Проблемой была и передача воистину бесценного сообщения. Письму такого не доверишь, да и гонца сейчас не найти даже за всё золото мира, будь оно не ладно. Оставалось одно, связь с помощью магии, передача мыслей на расстоянии…
  Например, Михно. Или лучше Константину.
  Правда ни тот, ни другой могут не понять мыслей самого Монбара, а Михно может ещё принять всё за старческий маразм. Но это единственный шанс.
  Даже смешно. Глава гонимого Империей Ордена Клинков собирается воспользоваться магией для спасения самой Империи и остального мира в придачу. Нет, это не смешно. Это страшно…
  - Роланд, - молодой помощник-адъютант, сколько таких было, но этот точно последний, - маэстро Карнилиуса ко мне в кабинет. И казначея туда же. Через десять минут начнётся самый необычный совет в жизни магистра Ордена Клинка Господнего. Бывшего уже Ордена. Карнилиус. Когда-то руннский учёный, специалист по древним народам, теперь орденских собиратель еретических обрядов и самых удачливый их реставратор. На сей раз Монбару не снять его с костра. Первым приполз, что не удивительно, казначей. Удивительно было другое, старый монах действительно скорее переползал с места на место, но делал это заметно быстрее иных молодых воинов. Как оказалось, он не только хорошо передвигается, но и думает не плохо. Эх, надо было прислушаться к его советам и ежемесячно отчислять какую-нибудь объёмную сумму в императорский карман. Глядишь, протянули бы на пару лет дольше. Как тяжело объяснять что-то очень важное людям, которые не привыкли к большой ответственности. Карнилиус, казалось, будет сомневаться до самого падения замка. Казначей вообще отказывался что-либо понимать.
  - Маэстро, готовьтесь к ритуалу. Брат казначей, пройдёмте в главную сокровищницу.
  Массивную дверь из необычного металла могли открыть всего два человека на свете: брат магистр и брат казначей. Это был закон Ордена. Мог её ещё открыть Карнилиус, который её и устанавливал, но в честности старого учёного было грешно сомневаться. Главная сокровищница была много меньше основной, и в ней было гораздо меньше золота и драгоценностей. Зато было гораздо больше Сокровищ. Церковные и светские святыни, наделённые ужасной по своей силе магией, всевозможные тотемы дикарей и идолы еретиков, половина из которых ещё не были до конца изучены. Выносить отсюда, что-либо было не просто запрещёно, но немедленно каралось смертью. Так погибли два магистра и неизвестно, сколько казначеев, поставивших себя выше мудрости Господней. Сегодняшний день был исключением.  Вернувшись в свои покои, Монбар вновь сильно задумался…
  Он не может вынести чашу из замка. Значит нужно, чтобы кто-нибудь из победителей позарился на неё. Будь печать книгой и свитком, а не хрустальным бокалом, магистр Клинков бы имел на одну проблему меньше.
  Завалить её моими драгоценностями? Поставить на постамент в центре зала?? Решение важнейшей для мира проблемы бесцеремонно прервал Роланд. Назвать ворвавшегося адъютанта взволнованным было бы не совсем верно:
  - Они вновь идут на приступ! Следующего натиска нам не выдержать!
  Вот оно. Господи, неужели я так плохо служил тебе??
  - Роланд, сын мой, мой меч и полкувшина лучшего вина из моей коллекции. Быстро.

***

  Замок Монмиракль был подарен первым Клинкам как знак признания их заслуг в деле борьбы с Врагами Веры. Правда, тогда это был обыкновенный деревянный никому ненужный форт на скалистом берегу самого южного из островов Империи. Но тот, чьё ремесло чужая смерть, не может жить в продуваемом всеми морскими ветрами сарае. В перерывах между Святыми походами и молитвами, монахи выстроили из местного камня замок равный самому Стигге. Поколение за поколением магистры Ордена укрепляли свою твердыню, не забывая и о духе своих воинов. Монмиракль расположился в южной части полуострова, попасть на который, теперь можно было, лишь переплыв вырытый Клинками канал.
  На островном берегу канала раскинулись поля, луга и сады Ордена, а на материковом - выросло поселение, большинство зданий в котором являлись постоялыми домами, дающими приют наёмному войску Ордена, и храмами, которые здесь строились якобы для замаливания грехов солдат удачи.  И вот теперь всему этому раю воинствующих монахов пришёл конец. Посёлок давно был занят императорскими войсками. Флот ежедневно расстреливал Монмиракль, а с падением островного форта, защищавшего островок от нападения с материка, стены твердыни также регулярно беспокоила и наземная артиллерия.
  Андре де Монбар знал, что, потеряв форт, они обречены, и лишь старался оттянуть день гибели своих людей. На островке не осталось ни одного вольнонаемного солдата, лишь монахи. Те, кто верил, что Господь един во ста лицах, что слова Его верны на тысячи языков, а слуха Его всегда достигнет праведная молитва, даже если молящий стоит на одной ноге, ночью и без одежд. Стройные ряды имперско-церковных войск приближались к замку под грохот пушек и мушкетов. Клинки огрызались, как могли. А могли они немало: пушки, древние катапульты и баллисты были пристрелены к каждой травинке, родные стены надёжно защищали от снарядов противника, впереди ещё припасено немало сюрпризов. 
  Но что может несколько тысяч профессионалов против всей империи??
  - Роланд, всех командоров ко мне! Быстро!
  Они были готовы умереть за него. Жаль всех, больше всего – Эскарину. Ну, ничего, они увидятся, в другом, в лучшем, чем этом мире. Последний бой обреченных. Монбар принял финальный поцелуй – поцелуй дамы сердца, которая она дарила своему рыцарю.
  Императорская армия шла в свой последний бой против еретиков-клинков. Сегодня с ними шёл в бой их Император, значит, они обязательно победят. Должны победить. Сейчас артиллерия, поливающая замок сплошным ливнем снарядов, нарушит глухую оборону противника и под прикрытием мушкетёров пехота броситься на штурм твердыни. Внезапно главные ворота бесшумно распахнулись, и из них вылетел клин сверкающих в лучах солнца воинов.
  Клинки вышли на свой последний бой, вышли молча. Эта их тишина казалось, и усыпила бдительность имперских военачальников. Сверкающий клинок, на острие которого был сам Андре де Монбар, успел глубоко врубиться в ряды пехоты. Древний орден, чье название отображало их умение. Орден Клинка Господнего, он именовался не просто так -  все от самых младший послушников до магистра превосходно владели холодным оружием. Секрет стали, который знали только орденские оружейники, позволял создавать самые совершенные мечи на свете. Острия их были укреплены и заточены с помощью магии.
  И они нанесли удар. Императорская армия, наполовину состоявшая из церковников, звыла, словно раненый зверь, когда Андре начал прорубаться сквозь нее, пытаясь добраться до Императора, или хотя бы забрать с собой в пекло как можно больше врагов. Падали руки, головы, кровь текла рекой, попадая ему на лицо и заливая глаза. На столь близком расстоянии и в таком хаосе огнестрельное оружие было почти бесполезно – большинство выстрелов имперцев поражали своих же.
  Но надежды не было, их было слишком мало. Андре видел, как их начали теснить, как императорские гвардейцы сами кидались на мечи врагов, закрывая своего повелителя. Между ним и Александром росла стена из трупов. Круг сомкнулся, их отрезали от ворот крепости. Теперь Клинков сжимала исполинская петля, душа, сминая, словно гигантская змея, что обитает в джунглях Новой Иберии. Их становилось все меньше, конечно, Император хотел взять как можно больше живых, чтобы потом под пытками вырвать из них признание. Силен ты Александр, но тебе не обойтись без лжи. Ты обвинишь Орден в самых грязных преступлениях, лишь, для того чтобы положить свою жадную длань на его богатства. Живым он не дастся, решил Монбар.
  Где-то страшно закричал Роланд, Андре мотнул головой, и увидел своего адъютанта мертвым. Прощай друг… Прощайте все. И тогда он начал свой последний танец, подняв с земли второй меч, меч одного из мертвых братьев, Андре размахнулся и начал кружиться с клинками, разя направо и налево, сметая, словно смертоносный вихрь все со своего пути. Он убил многих, прежде чем тяжелый камень из боевой пращи ударил его по шлему.
  Над ним сомкнулась тьма, и последнее, что он услышал – это был голос боевого лекаря из императорских войск.
  - Он будет жить, – сказал голос. – Он будет жить…
  Монмиракль пал, Орден перестал существовать, Клинок Господень догрызала ржавчина имперских войск.

[Лианна]

8 число месяца Полотна.
Экилон.

      Они ехали и ехали, как призрачные тени мелькали за окном кареты деревья. Лианна старалась не отводить взор от окна, вдыхая пахнущий весенней, но все еще морозной свежестью воздух. Но когда бы она не бросала взор на своего спутника – глаза встречались с ярко блестевшим огнем его глаз. И девушка отворачивалась вновь, не решаясь задать вопрос. От волнения мысли ее перепутались и ей казалось, что они кружат вдоль стен монастыря. И вот-вот вновь заскрипят знакомые ворота и странное путешествие закончится. Но дорога все бежала под колеса кареты. Мимо окна то и дело мелькали фигуры всадников. Лианна не заметила сама, как задремала.
      Ее разбудила внезапная остановка и негромкий голос, в котором слышалась ледяная воля:
- Страд, дальше верхом до ближайшего двора. С каретой парни сделают все как надо. Вот плащ, заверни ее.
      Лианна встрепенулась и испуганно раскрыла глаза, пытаясь разглядеть того, кто стоял возле дверцы кареты. Но названный Страдом, заслонил незнакомца, выходя из кареты:
- Не нужно, Дис. У меня есть плащ.
      Он обернулся к ней. Лицо его было не видно, но глаза сверкнули, как уже ни раз пугающе сверкали прежде:
- Лианна, закутайтесь в плащ.
- Зачем? Я одета.
- Мы сейчас поедем верхом. Не нужно привлекать к себе лишнее внимание, - голос звучал чуть насмешливо, а рука протягивала огромный плащ, в котором могло поместится две таких как она.
- Поторопись, Эстерад! – первый голос того самого незнакомца по имени Дис.
      Он обернулся к ней и протянул руку:
- Прошу вас, номени.
- Дис, как можно! Она – королева.
      Лианна едва коснулась протянутой ей руки, выпрыгивая из кареты на землю и даже не подозревая насколько крохотной она казалась в этом огромном плаще, закутанная с головы до ног. Дис ловко и быстро подхватил ее на руки и не успела она испугаться, передал красующемуся в седле Эстераду. Последний крепко прижал девушку к своей груди, наклоняясь к лицу, закрытому капюшоном. Она невольно сжалась в этих руках, ощущая, как ее охватывает чуждое и чужое тепло. Да что там тепло – жар. Девушка на миг вскинула голову, пытаясь заглянуть в лицо этого странного человека, но тут же конь бросился галопом вперед и она почувствовала, как ветер ударил в ее лицо резкой пощечиной, приводя в чувство. Дыхание задержалось где-то в груди. Желтые глаза распахнулись широко, глядя на то, как несется навстречу странный и незнакомый мир. Или ее несло к этому миру неумолимой волей и руками, того, кто сейчас обнимая погонял коня вперед. Лианна обернулась, пытаясь рассмотреть своего «похитителя»
- Есть вопросы, Лианна?
- Кто вы? Как ваше имя?
- Маркиз Эстерад Флавио, наследник Великого дома Флавио, - с губ сорвалась усмешка, а прямо в ее лицо глянули невероятного цвета глаза. Желтый и фиолетовый цвета переплелись.
- Куда мы едем? Зачем я вам?
- Давайте доедем хотя бы до ближайшей остановки, моя королева, - он улыбнулся еще шире, почувствовав, как она вздрогнула. – А там я отвечу на все ваши вопросы, когда вы отдохнете и приведете себя в порядок.
      Лианна отвернулась, устремляя вновь взгляд на дорогу и чувствуя, как всего за несколько минут щеки ее залил ярко-алый цвет. Словно поднявшееся из-за туманных туч солнце, коснувшись ее щек, окрасило в невероятную краску, желая оживить мраморную бледность девичьей кожи.

      Когда они подъехали к трактиру, Лианна думала, что ей разрешат пойти самой. Но тот, которого звали Дисом – молча снял ее с коня и подождав, пока Эстерад соскочит на землю, передал ему, проходя вперед и беря одним движением руки хозяина так, что Ли даже не успела увидеть его лица. А уж сам хозяин наверняка даже не понял сколько народу к нему пожаловало. Эстерад остановился на миг, пока один из его людей ловил ключ от комнаты. Девушка еще услышала негромкий голос Диса:
- И остальных размести с комфортом, хозяин. Мы не обидим.
- Пусть пришлет белошвейку, Дис, - поднимаясь со своей ношей наверх, сказал Эстерад.
      Как только они остались в комнате одни, маркиз осторожно опустил ее на пол и откинул с головы капюшон плаща, разворачивая девушку к себе. Лианна замерла на миг, а потом очень осторожно, словно опасаясь чего-то потянула завязки клобука. Грубая ткань медленно скользила, неохотно открывая бледно-золотые кудри, удерживаемые теперь лишь широкой, льняной повязкой в огромном узле. Девушка хотела отступить, оглядываясь, но властная, мужская рука приостановила это движение. Страд потянулся к ее волосам, развязывая и эту повязку на ее голове и распуская длинные локоны, тяжелой волной упавшие едва ли не до колен. Молодой маркиз издал странный звук и Лианна вскинула на него глаза. Фиолетовые глаза удивленно смотрели на бледно-золотистый водопад, окутавший ее целиком:
- Да чтоб им было пусто! Такую красоту прятать! – рука ласково коснулась прядей, обрамляющих лицо девушки, чуть лаская щеку и висок.
- Вы смущаете меня, маркиз. Я… я не привыкла к подобному. Я…
- А придется, ангел мой. Ты так мало знаешь о том, чего достойна на самом деле, - в голосе его слышалась странная злость и восхищение. – Но чуть позже, моя королева. Сейчас сюда придет женщина, которая сошьет к завтрашнему дню для вас платья и белье. Оденет вас и поможет уложить прическу. Потом вы отобедаете и отдохнете. Завтра я не намерен останавливаться.
      Лианна неожиданно набравшись смелости спросила:
- А когда же я смогу узнать что все это значит, маркиз?
      Страд усмехнулся, склоняясь к ее лицу и едва не касаясь губами белоснежных щек:
- Когда как королева будете возлежать в ожидании сказки на ночь, - губы его были так близко, и отчего-то это удивительно волновало Лианну.
      Девушка резко отступила:
- Хорошо. Я буду ждать вас, - голос дрогнул.
      Эстерад выпрямился, охватывая ее одним взглядом и пошел открывать дверь, в которую уже стучали. Вошедшая женщина сноровисто принялась сразу и причитать, и обмеривать, и советовать что-то девушке, ошарашивая ее все больше. Лианна просто позволила той делать все, что та пожелает, проследив за тем, как маркиз покинул комнату. Белошвейка – приветливая, словоохотливая женщина – беспрестанно говорила и говорила что-то. Сначала Лианна не прислушивалась к ее болтовне, но после нескольких длинных и витиеватых предложений поняла, что это ее называют – «ваша светлость». Девушка пораженно глянула на женщину и попыталась разобраться в том, что она говорила:
- Ай, бандиты! Нет, где же это видано при старом-то герцоге, а? Да чтобы беспрестанно по дорогам шалили, да добрых людей обирали – то было, не спорю. Но, чтобы добрых господ забижать – как это называется, я вас спрашиваю? Вам, ваша светлость, не стоило покидать своих спутников. Оно хорошо, что они вовремя спохватились и нашли вас. А случись с вашей головкой чего плохое – кто будет отвечать? Оно – ясно, что герцог Конарэ у нас ни без странностей, но кому ж нужно чтобы его невесту забижали? То никому не нужно – это я вам точно говорю. Даже последнему забулдыге, ваша светлость. А вы, касаточка какая, вас на руках носить будут. Даже не сомневайтесь. Вон глазоньки какие у нас ясные, да солнечные. А волосы! Ах какие шелковистые, да пушистые. Ну да старая Салли вас не заобидит, - она закончила обмерять Лианну и расчертила что-то на бумажке толстым грифелем, а потом достала принесенное в большой корзине платье. – Не весть что, ваша светлость, но все получше чем эти сивилианские тряпки. Ни чего хорошего и в монастыре том не могли вам дать. Они – жадные. Сивилианки тож. А я вот вам подгоню это платьеце. Черный цвет – не весть что, да траур сейчас, да и я не знала что за заказ у меня будет. Сказал тот – суровый такой – ограбили нашу хозяйку по пути сюда. А что за хозяйка, да какая она – не сказал. Взял в охапку, да притащил сюда. Им – куда о платьях заботится, а тут….
      Она продолжала и продолжала говорить, подгоняя принесенное платье по фигуре девушки, а у Лианны все кружилось перед глазами: «ваша светлость», «ограбили», «невеста»…. Девушка едва смогла кивнуть головой, когда белошвейка, выскальзывая за дверь, мягко улыбнулась ей, как дочери, сказав:
- Завтра приду. С утреца. Есть у меня вещички – только подогнать по вам. А кое-что – сошьем, ваша светлость. Не столичные мы мастера, но тоже не без рук. Дочек своих заставлю помогать, но к завтрему – будет у вас два платьеца, да для отдыха вещичков. Не сомневайтесь….
      Лианна уже ни в чем не сомневалась, она просто с трудом сдерживалась, чтобы не завизжать. И когда дверь за Салли закрылась – девушка упала на стул, сжимая виски пальцами и пытаясь прийти в себя. Но времени ей на это не дали. После негромкого стука и ее робкого: «Войдите» - в комнате появились двое – Эстерад, маркиз Флавио и невозмутимый парень, которого как она уже знала, звали – Дис. Лианна поднялась и, опираясь рукой о спинку стула, присела в реверансе перед вошедшими. Глаза Страда окинули ее придирчиво и на губах его появилась уже знакомая ей усмешка:
- Прошу прощения, мой ангел, но по прибытии в столицу у вас будет более достойные одежды. Уж поверьте.
- Я склона сейчас поверить любому вашему слову, но хотела бы знать – зачем вы меня забрали из монастыря, куда везете и что за герцог меня ждет, невестой которого я так скоро оказалась?! – девушка начала говорить с видимым спокойствием, но под конец голос ее сорвался на крик.
      К ее удивлению – Эстерад ответил ей не менее удивленным взглядом, который потом адресовал Дису:
- Так. Что за новости?
- Объяснил ей, чтобы не удивлялась и не болтала. Назвал девушку – невестой герцога Конарэ, к которому она следует в столицу. Да по дороге решила отдохнуть. Вот тут на нее и напали злые разбойники – одичавшие крестьяне герцогства. Перебили всех слуг и лишь наше своевременное вмешательство остановило их, - он говорил очень спокойно, холодно и веско.
- Ты мог меня об этом предупредить?
- Не успел.
- Денег бы ей сунул – никаких сказок не понадобилось бы, - рыкнул Эстерад, подходя к столу и показывая Лианне на кресло возле камина: - Скоро принесут еду, располагайтесь.
- Я не хочу есть! Я желаю знать – что все это значит? Для меня все сказанное вам – бред, который нашептал вам Лукавый! Для чего меня называть невестой герцога Конарэ? Зачем….
      В эту минуту Эстерад достал спрятанные на груди бумаги, перевязанные шелковистыми лентами.
- Может быть, это все пояснит вам, Лианна, - он почти пропел ее имя.
      Ли взяла бумаги, развязала ленты и развернула, читая написанные крупным, убористым подчерком строки. Чем больше она читала – тем сильнее начинало биться сердце в ее груди. Дочитав документы до конца, Лианна сложила их на коленях и некоторое время сидела, не поднимая головы. Руки ее дрожали от плохо скрываемого волнения. Наконец, девушка подняла глаза, переводя свой взгляд с одного на другого:
- Я – наследница престола?
- И самая желанная, - опускаясь перед ней на одно колено, проговорил Страд.
      Их глаза вновь оказались друг напротив друга. Лианна снова почувствовала, как даже без малейшего прикосновения, ее охватывает жар. Щеки окрасились нежным румянцем, а глаза никак не могли уйти от странного, манящего огня в глубине фиолетовых глаз мужчины, назвавшего ее – королевой. Желанной королевой. Девушке казалось, что сказка вошла в ее жизнь: грубо, разорвав все привычные для нее страницы бытия. Разорвав и соединив их в одном лишь взоре, где пламя и сила обещали так многое, что хотелось верить. Но ведь это была лишь сказка.
- Незаконная, - холодно сказал голос, обрывая мечту о нереальной сказке.
      Лианна поднялась, глядя на Диса, который с отменной вежливостью наклонил голову. Она хотела что-то сказать, но тут руки и ноги ослабели настолько, что девушка успела лишь увидеть головокружительный водоворот, захватывающий комнату и почувствовать руки, ловящие ее у самого пола….