Часть первая: Ветер перемен Опции

[Народ]

2632 год, месяц Полотна.
Остров Меллит, крепость Ордена Клинка Господнего.

  …и одолел Он воинство тёмное, ибо никогда не сравниться исчадиям адовым с силами Его. И заточил Он демонов ада, и над каждым поставил печать незыблемую. Не было у Него ни злата благородного, ни кипарисового дерева чистого, как всем истинно в него верующим ведомо сильнейших преград супротив сил Тьмы, а была только дорожная сума с нехитрым скарбом бедного странника. Так по воле Его стали величайшими стражами и защитниками рода людского гребень да зеркало, медальон да кость рыбья…

  К сожалению даже Книга Книг подтверждала страшную находку. Итак, и демоны и печати действительно существуют, в этом легенды многочисленных полудиких племён и неверных народов не лгали. И если месторасположение заточения демонов Андре де Монбара не волновало, то на поиски тайных укрытий печатей он бы немедленно отправил весь Орден, начиная от ещё совсем зелёных послушников и заканчивая постоянно нанимаемыми головорезами.
  Но именно сейчас, когда он узнал величайшую тайну в мире, он, глава самого могущественного церковного ордена, ничего не может сделать. Монмиракль в осаде которую неделю, войска собранные в Крестовый поход против еретиков со всей империи не пропустят даже пары лучших лазутчиков, не говоря уже о целой экспедиции.
  - И ведь никто меня сейчас не будет слушать. Воистину, Император - ставленник самого Черного Сеятеля. Не иначе ему захотелось орденских богатств, собранных в бесчисленных походах и боях. Мало ему спокойных границ и относительной веротерпимости в Империи. Ему дороже шелка и золото на его фаворитах.
  Монбар презрительно сплюнул.
  Не уличением императорских пороков сейчас нужно заниматься. Нужно найти способ сообщить о раскрытой тайне братьям в Новую Иберию. Там их найти будет сложнее, а значит шансов на успех у них больше.
  Проблемой была и передача воистину бесценного сообщения. Письму такого не доверишь, да и гонца сейчас не найти даже за всё золото мира, будь оно не ладно. Оставалось одно, связь с помощью магии, передача мыслей на расстоянии…
  Например, Михно. Или лучше Константину.
  Правда ни тот, ни другой могут не понять мыслей самого Монбара, а Михно может ещё принять всё за старческий маразм. Но это единственный шанс.
  Даже смешно. Глава гонимого Империей Ордена Клинков собирается воспользоваться магией для спасения самой Империи и остального мира в придачу. Нет, это не смешно. Это страшно…
  - Роланд, - молодой помощник-адъютант, сколько таких было, но этот точно последний, - маэстро Карнилиуса ко мне в кабинет. И казначея туда же. Через десять минут начнётся самый необычный совет в жизни магистра Ордена Клинка Господнего. Бывшего уже Ордена. Карнилиус. Когда-то руннский учёный, специалист по древним народам, теперь орденских собиратель еретических обрядов и самых удачливый их реставратор. На сей раз Монбару не снять его с костра. Первым приполз, что не удивительно, казначей. Удивительно было другое, старый монах действительно скорее переползал с места на место, но делал это заметно быстрее иных молодых воинов. Как оказалось, он не только хорошо передвигается, но и думает не плохо. Эх, надо было прислушаться к его советам и ежемесячно отчислять какую-нибудь объёмную сумму в императорский карман. Глядишь, протянули бы на пару лет дольше. Как тяжело объяснять что-то очень важное людям, которые не привыкли к большой ответственности. Карнилиус, казалось, будет сомневаться до самого падения замка. Казначей вообще отказывался что-либо понимать.
  - Маэстро, готовьтесь к ритуалу. Брат казначей, пройдёмте в главную сокровищницу.
  Массивную дверь из необычного металла могли открыть всего два человека на свете: брат магистр и брат казначей. Это был закон Ордена. Мог её ещё открыть Карнилиус, который её и устанавливал, но в честности старого учёного было грешно сомневаться. Главная сокровищница была много меньше основной, и в ней было гораздо меньше золота и драгоценностей. Зато было гораздо больше Сокровищ. Церковные и светские святыни, наделённые ужасной по своей силе магией, всевозможные тотемы дикарей и идолы еретиков, половина из которых ещё не были до конца изучены. Выносить отсюда, что-либо было не просто запрещёно, но немедленно каралось смертью. Так погибли два магистра и неизвестно, сколько казначеев, поставивших себя выше мудрости Господней. Сегодняшний день был исключением.  Вернувшись в свои покои, Монбар вновь сильно задумался…
  Он не может вынести чашу из замка. Значит нужно, чтобы кто-нибудь из победителей позарился на неё. Будь печать книгой и свитком, а не хрустальным бокалом, магистр Клинков бы имел на одну проблему меньше.
  Завалить её моими драгоценностями? Поставить на постамент в центре зала?? Решение важнейшей для мира проблемы бесцеремонно прервал Роланд. Назвать ворвавшегося адъютанта взволнованным было бы не совсем верно:
  - Они вновь идут на приступ! Следующего натиска нам не выдержать!
  Вот оно. Господи, неужели я так плохо служил тебе??
  - Роланд, сын мой, мой меч и полкувшина лучшего вина из моей коллекции. Быстро.

***

  Замок Монмиракль был подарен первым Клинкам как знак признания их заслуг в деле борьбы с Врагами Веры. Правда, тогда это был обыкновенный деревянный никому ненужный форт на скалистом берегу самого южного из островов Империи. Но тот, чьё ремесло чужая смерть, не может жить в продуваемом всеми морскими ветрами сарае. В перерывах между Святыми походами и молитвами, монахи выстроили из местного камня замок равный самому Стигге. Поколение за поколением магистры Ордена укрепляли свою твердыню, не забывая и о духе своих воинов. Монмиракль расположился в южной части полуострова, попасть на который, теперь можно было, лишь переплыв вырытый Клинками канал.
  На островном берегу канала раскинулись поля, луга и сады Ордена, а на материковом - выросло поселение, большинство зданий в котором являлись постоялыми домами, дающими приют наёмному войску Ордена, и храмами, которые здесь строились якобы для замаливания грехов солдат удачи.  И вот теперь всему этому раю воинствующих монахов пришёл конец. Посёлок давно был занят императорскими войсками. Флот ежедневно расстреливал Монмиракль, а с падением островного форта, защищавшего островок от нападения с материка, стены твердыни также регулярно беспокоила и наземная артиллерия.
  Андре де Монбар знал, что, потеряв форт, они обречены, и лишь старался оттянуть день гибели своих людей. На островке не осталось ни одного вольнонаемного солдата, лишь монахи. Те, кто верил, что Господь един во ста лицах, что слова Его верны на тысячи языков, а слуха Его всегда достигнет праведная молитва, даже если молящий стоит на одной ноге, ночью и без одежд. Стройные ряды имперско-церковных войск приближались к замку под грохот пушек и мушкетов. Клинки огрызались, как могли. А могли они немало: пушки, древние катапульты и баллисты были пристрелены к каждой травинке, родные стены надёжно защищали от снарядов противника, впереди ещё припасено немало сюрпризов. 
  Но что может несколько тысяч профессионалов против всей империи??
  - Роланд, всех командоров ко мне! Быстро!
  Они были готовы умереть за него. Жаль всех, больше всего – Эскарину. Ну, ничего, они увидятся, в другом, в лучшем, чем этом мире. Последний бой обреченных. Монбар принял финальный поцелуй – поцелуй дамы сердца, которая она дарила своему рыцарю.
  Императорская армия шла в свой последний бой против еретиков-клинков. Сегодня с ними шёл в бой их Император, значит, они обязательно победят. Должны победить. Сейчас артиллерия, поливающая замок сплошным ливнем снарядов, нарушит глухую оборону противника и под прикрытием мушкетёров пехота броситься на штурм твердыни. Внезапно главные ворота бесшумно распахнулись, и из них вылетел клин сверкающих в лучах солнца воинов.
  Клинки вышли на свой последний бой, вышли молча. Эта их тишина казалось, и усыпила бдительность имперских военачальников. Сверкающий клинок, на острие которого был сам Андре де Монбар, успел глубоко врубиться в ряды пехоты. Древний орден, чье название отображало их умение. Орден Клинка Господнего, он именовался не просто так -  все от самых младший послушников до магистра превосходно владели холодным оружием. Секрет стали, который знали только орденские оружейники, позволял создавать самые совершенные мечи на свете. Острия их были укреплены и заточены с помощью магии.
  И они нанесли удар. Императорская армия, наполовину состоявшая из церковников, звыла, словно раненый зверь, когда Андре начал прорубаться сквозь нее, пытаясь добраться до Императора, или хотя бы забрать с собой в пекло как можно больше врагов. Падали руки, головы, кровь текла рекой, попадая ему на лицо и заливая глаза. На столь близком расстоянии и в таком хаосе огнестрельное оружие было почти бесполезно – большинство выстрелов имперцев поражали своих же.
  Но надежды не было, их было слишком мало. Андре видел, как их начали теснить, как императорские гвардейцы сами кидались на мечи врагов, закрывая своего повелителя. Между ним и Александром росла стена из трупов. Круг сомкнулся, их отрезали от ворот крепости. Теперь Клинков сжимала исполинская петля, душа, сминая, словно гигантская змея, что обитает в джунглях Новой Иберии. Их становилось все меньше, конечно, Император хотел взять как можно больше живых, чтобы потом под пытками вырвать из них признание. Силен ты Александр, но тебе не обойтись без лжи. Ты обвинишь Орден в самых грязных преступлениях, лишь, для того чтобы положить свою жадную длань на его богатства. Живым он не дастся, решил Монбар.
  Где-то страшно закричал Роланд, Андре мотнул головой, и увидел своего адъютанта мертвым. Прощай друг… Прощайте все. И тогда он начал свой последний танец, подняв с земли второй меч, меч одного из мертвых братьев, Андре размахнулся и начал кружиться с клинками, разя направо и налево, сметая, словно смертоносный вихрь все со своего пути. Он убил многих, прежде чем тяжелый камень из боевой пращи ударил его по шлему.
  Над ним сомкнулась тьма, и последнее, что он услышал – это был голос боевого лекаря из императорских войск.
  - Он будет жить, – сказал голос. – Он будет жить…
  Монмиракль пал, Орден перестал существовать, Клинок Господень догрызала ржавчина имперских войск.

[Дис Бредл]

7 день месяца Полотна.
Экилон. Далее – сивилианский монастырь.

      Второй день без передышки. Краткие остановки в придорожных трактирах едва давали им время перевести дух. Впереди всех несся Эстерад на своем дьявольском коне, который кажется как и наездник успевал передохнуть за считанные минуты. Всадники мчались, не разбирая пути, срезая все мыслимые преграды и снося порой нерасторопных пешеходов.  В одной деревушке двое конников сбили с ног женщину с ребенком, но даже не затруднили себя поворотом головы.
      Сейчас перед ними раскинулось огромное поле. Казалось, что ему нет ни конца, ни края. Весь видимый простор закрывали невысокие холмы, которые лишь с первого взгляда казались легким препятствием. На очередной такой холм с ходу забрались лишь четверо. Дис оглянулся на отставших, а потом, переведя дыхание, посмотрел на Страда:
- Необходимость какая есть в такой спешке?
- Мое желание, - коротко ответил наследник герцога Флавийского.
      Дис кивнул головой: «Это да. Понять можно», но вслух лишь сказал:
- Они свалятся, если не дашь им отдохнуть.
- А ты?
- Пожалуй – тоже. Чтобы составить компанию, - серые глаза его посмотрели на еле взбирающихся на холм «Ревенантов». Он решительно выпрыгнул из седла.
      Эстерад хмыкнул и чуть шевельнул своего коня, осматриваясь. Неизвестно что привлекло его внимание, но маркиз выпрыгнул из седла и махнул рукой:
- Что, мальчики, дома на колбасах, да сметанке привыкли отдыхать? Ничего. Скоро уже прибудем. А пока – четыре часа всем отдыхать. Но не тебе, дружище, - посмотрел он на Бредла.
      Наемник хмуро поднял брошенные было вожжи и кинул их приблизившемуся Бенито, отдавая негромкое распоряжение парню и поглаживая шею притомившегося Зверя. Конь всхрапнул и положил голову на плечо хозяина, оскаливая зубы.
- Иди с ним, Зверь. Он тебя покормит, а у меня – дела, - рука выдернула шпагу из ножен и чуть подняла ее, приветствуя ухмыльнувшегося в ответ Страда.
- Ага. Давай-ка разминку небольшую для начала.
      Страд лениво вытянул эсток из ножен и посмотрел на занявшего позицию друга. Рука чуть приподнялась: приветствие или готовность. Скорей всего и то и другое. Дис молча вытянул из-за пояса кинжал и тоже замер, следя за соперником. Эстерад плавно переступил с ноги на ногу и стремительно атаковал. Наемник, даже ожидая удара, не смог сразу предупредить скользящее движение эстока и уклонился от него лишь инстинктивно подавшись в сторону. Еще одно промедление и пришлось ловить кинжал направленный в плечо. Тело реагировало с привычным желанием выжить, но без особого восторга от действия. Клинок эстока с лязгом встретился с задрожавшей шпагой, а кинжалы сплелись в убийственной близости от лиц противников.
- Дис! Я не узнаю тебя. Неужели настолько сложно? – маркиз сверкнул улыбкой, глядя на друга сквозь пересеченные лезвия.
Наемник сильным движением оттолкнул его от себя, вновь становясь в позицию:
- Не могу почувствовать его.
- Кого? Оружие? Ты бой почувствуй. Почти как танец, - откликнулся Эстерад, вновь переходя к атаке. – Тебе понравится.
- Возможно.
      Они застыли друг напротив друга, глаза вели безмолвную дуэль, давая небольшой отдых рукам и металлу. И снова атака и отражение. Лишь по блеску стали и глаз можно было увидеть результат. Лица застыли в маски: Эстерад улыбался странной, отсутствующей улыбкой, а Дис молча привыкал к ощущению оружия в руках. На лице застыло неверие: шпага и кинжал ему не нравились, но упрямство и желание понять и освоить было сильнее. Неожиданно глухую стену защиты, которой он окружил себя прорвала атака и казалось острие шпаги вонзится в предплечье, но тут звериное чутье сработало и там где не успела шпага – возник кинжал. Страд быстро отступил и опустил оружие, глядя на друга:
- Почему ты так сделал?
- Почему ты спрашиваешь? Не знаю. Так было привычнее, - Дис пожал плечами. Инстинкт зверя – вот что это было, но не рассказывать же об этом.
      Страд задумчиво вновь поднял эсток: мгновение назад они стояли, спокойно беседуя, и вновь зазвенела сталь о сталь. Вокруг сидели и лежали флавийцы, которые со знанием дела оценивали движения бойцов. Но слова их не долетали до них. В этом бою – здесь и сейчас – существовало лишь двое. Дис знал, что потом нужно будет научится слышать и видеть происходящее рядом, но не в данный миг. Сейчас задача была другая и он пока ее не решил.
      Спустя три часа они вновь мчались, погоняя коней. Эстерад бросил взгляд на небо:
- Дотемна не успеем.
- Значит, ввалимся среди ночи.
- Пустят?
- Не уверен, но попробовать стоит.
      Страд усмехнулся и его друг понял, что даже если там стены поднимутся супротив – ночевать они будут в обители.
      Ветер в лицо. Усилием воли открываются глаза, чтобы посмотреть на происходящее: красавец-маркиз разыгрывающий из себя приемника бандита – зрелище не для слабонервных. Сантиссе явно пришлась по душе разыгрываемая пантомима, видимо взыграли старые чувства: опасность и риск, да приправленные любопытством. Дис поймал этот момент, когда она готовилась кликнуть охрану и почти одновременно со Страдом выскочил из седла. Маркиз Флавио протянул женщине письмо и сложил руки на груди, ожидая пока она узнает знакомый почерк и прочитает в свете факела содержание. Оба друга почти неуловимо ощутили, когда недоверие уступило место явному заигрыванию. Бредл задумчиво смотрел на то, как она отдает распоряжения об их размещении, слушал вопросы о несвоевременной кончине императора и ответы Страда, который едва ли не больше его напрягся, понимая, что именно в этот миг нужно сыграть безошибочно, иначе придется брать с боем крепость, в которую можно войти бесшумно. А это чересчур для них на данный момент.
- Вы, - голос сантиссы вывел его из задумчивости и заставил взглянуть на происходящее еще один раз. – Прошу ко мне.
- Командир? – негромко, подражая говору людей Черного города, спросил Дис Страда.
- Ты идешь со мной, - решительно кивнул головой маркиз. – Вы ведь не возражаете, светлейшая? Без адъютанта – как без рук.
      Та резко кивнула головой и вдруг решительно отмахнулась от обоих:
- Утром. Придете ко мне утром. Нечего беспокоить покой пташек божьих. Вы ворвались среди ночи, - голос ее стал похожим на шорох опасного и трусливого зверя. – Завтра утром вас приведут ко мне.
- Как скажите, матушка. Доброй ночи, - отсалютовал насмешливо Страд, провожая ее едва заметным поклоном.
      Дис тоже отвесил поклон, зная что у подобных лисиц нюх безошибочный, а значит и поклон должен быть в меру развязным, если не наглым. Все они молча прошли за зевающим охранником, проводившим их в огромный зал, где спало несколько бродяг. Отряд быстро расположился на отдых. Страд и Дис присели у окна, разглядывая контур обители, которую заливал тусклый, лунный свет.
- Не поверила, - тихо сказал Страд, поднимая лицо к небу и прищуриваясь на блеклый диск луны.
      Дис кивнул: слова были лишними. Скорей всего завтра придется убеждать или доказывать что-то. Либо на словах, либо более весомыми аргументами.
- Утром, не дожидаясь вызова – пойду к ней.
- Зачем? – Страд повернулся к приятелю.
- Нам не нужен лишний шум.
- Тоже верно. Я пойду с тобой, подожду в милом садике, пока ты очаруешь эту лисицу.
      Дис ухмыльнулся: сравнение было таким же, как и у него. Пальцы привычно скользнули по поясу с кинжалами:
- А если… - он замолчал, тоже глядя на луну.
- Тоже вариант, но тогда уж – с моим участием.
      До рассвета оставалось еще несколько часов.

8 день месяца Полотна.
Экилон. Сивилианский монастырь.

      Ранним утром, когда солнце едва показалось над горизонтом, двое мужчин, завернувшись в плащи, проскользнули по монастырскому саду. Один из них четкими и точными движениями перехватил бродящего в полусне охранника. И тряхнув его с силой, заставил понять где он и что от него требуется. Затем, следуя указанным путем, двое приблизились к боковому входу, куда немедленно скользнул один, а второй оглядевшись по сторонам, отошел прочь….
      Оставшись за дверью один, Дис ненадолго застыл, прислушиваясь. Негромкая речь слышалась справа: молитва. Голос незнакомый. Наемник еще постоял, привыкая к полутьме и вспоминая слова охранника: третья дверь налево, верхний этаж. Бесшумные шаги не нарушили тишины монастырских стен. Мужчина быстро поднялся наверх и стремительно распахнул дверь, не обращая внимание на раздавшийся скрип и вскрик. За дверью находилась сантисса. Он не стал медлить и, подскочив к ней, закрыл ее рот ладонью:
- Не кричи, хорошо? – голос и всегда нарочито спокойный, в этот раз просто являлся образцом невозмутимости.
      В противовес ему – лицо пресветлой сантиссы сверкало негодованием и гневом, но она кивнула головой. Дис отнял руку от ее рта, разворачивая женщину лицом к себе и уворачиваясь от пощечины:
- Вот это да. А мне Фортескью говорил вы его более ласково всегда встречали.
- Так ты за этим пришел? – легкость, с которой она успокоилась, удивила его.
      Наемник чуть коснулся лица женщины, приподнимая его за подбородок, чтобы заглянуть прямо в глаза:
- Вы же не позаботились о том, чтобы у нас был приятный сон….
      Голос звучал нехорошо, но женщина пропустила это мимо ушей, улыбнувшись:
- Я тебе не верю. И вашей легенде не верю. Но мне нужно кое что и от вас.
      Дис поднял бровь и медленно потянул вверх рукав широкой рубашки, обнажая руку сантиссы:
- Для вас – всегда. А плата?
      Она облизнула губы, прижимаясь к нему всем телом:
- Бери.
      Парень усмехнулся и толкнул ее на кровать, доставая из кармана небольшой сверток и усаживаясь на стул:
- Мне нужна информация. Здесь травки хватит месяца на три. Расскажи мне кое-что…. О маленькой девочке, которую лет 15 или 16 назад принесли в это богоугодное заведение, - голос звучал лениво, хотя сам он настороженно следил за ней, понимая откуда у нее этот странный блеск в зрачках, заторможенность в движениях. Такие за пару трубок отдадут последнее. Любопытно, почему она так оголодала.
      Женщина напряглась, впиваясь глазами в его глаза:
- Что ты принес, ублюдок? Неужто оно так дорого стоит, чтобы я тебе исповедовалась?
- Думаю еще дороже. Ведь тебе – плохо, - он сказал наугад, но точно попал в цель. Тихий стон в ответ:
- Да. Что-то случилось и у нас нет зелья.
- Теперь – будет, - обнадежил Дис. – Расскажешь?
- Да обрушит на тебя небо благой Каспиан!
      Он улыбнулся и медленно начал разворачивать сверток:
- Ты обязательно попроси его сделать это. Потом. Давай займемся делом, ведь ты не по своей воле сидишь на этой траве, верно? Ты не виновата, что вас привыкли держать в узде. Пытаются одеть намордники, а вы – не даетесь. Верно?
      Он аккуратно подцепил несколько листьев и поднял их над столом, давая ей возможность посмотреть. Женское лицо исказилось от страдания: сейчас она готова продать все на свете за возможность получить эту отраву. Речь быстро и отрывисто падала в холодный воздух, застывая в его памяти. Им везло.


      Выйдя на свежий воздух, он вздохнул полной грудью: перед глазами все еще виделось искаженное страданием лицом, быстро шевелящиеся губы. Он уже видел подобные лица, и не раз. Но одно воспоминание никогда не сотрется из его памяти. Точно также было искаженно лицо его отца…. Он резко мотнул головой, обрывая воспоминание и глядя на приятеля, который склонился к хрупкой девичьей фигурке, что почти тут же скользнула прочь. Дис не разглядел лица девушки, быстро пробежавшей мимо, лишь проследил куда она направилась и увидел смотрительницу – лату. Эдакого гвардейца в монашьем балахоне.
- Теперь ей влетит, - повернулся обратно к Страду и чуть приподнял бровь – тот стоял, как вкопанный смотря вслед этой послушнице, которая так быстро убежала. – Могу я тебя отвлечь?
- Да. А, прости. Ну и как?
- Нам нужна девица, которую зовут Лианна, - он отметил на лице друга торжествующую гримасу. – Ей семнадцать лет и….
- И больше мне пока ничего не надо. Я знаю, где ее искать.
- Моя помощь нужна?
- Нет. Теперь моя очередь, - фиолетовые глаза зажглись слишком знакомым и опасным огнем.
      Дис поклонился и, проходя обратно к месту, где их разместили, чуть хлопнул друга по плечу:
- Будь осторожен. Нам не нужен шум.
      Вернувшись в зал, где завтракали флавийцы, выгнав прочь бродяг, которые не сильно переживая по этому поводу – разместились на ступенях дома. Дис глазами позвал к себе Бенито:
- Готовь своего коня, парень. Мне нужно чтобы ты быстрее ветра летел обратно, в столицу.
- Я не останусь с вами? Вы еще куда-то рванете?
      Дис чуть улыбнулся и посмотрел на лоб своего подопечного:
- Забыл? – парень передернулся и кинулся прочь.
      Бредл же быстро подсел к столу у окна и достал из-за пазухи небольшую шкатулку. Вытащив из шкатулки лист бумаги, уже наполовину исписанный, наемник быстро пробежал его глазами, проверяя, и на минуту задумался. Прибежавший Бенито застыл в нескольких шагах от командира, дожидаясь, когда тот соизволит отдать следующее распоряжение. Дис соизволил:
- Перо и чернила. И побыстрее.
      Бенито был расторопен, как и всегда. А Бредл в свою очередь: немногословен и краток в изложении. К написанному добавилось всего десять строчек. Пока паренек убирал все пишущие принадлежности, наемник осторожно запаковал письмо в шкатулку и запечатал ее. Бенито ждал, пока шкатулка не скроется под слоем бархатистой ткани, затем взял сверток и спрятал на груди, продолжая ждать указаний:
- Особняк герцога Флавио. Лично в руки. Понял? И не….
- Ты мне не доверяешь? – голос обиженный.
      Дис посмотрел в глаза парня и негромко сказал:
- Нет. Но я верю, что с этим ты справишься. В противном случае – ты меня знаешь. Давай, парень.