Часть первая: Ветер перемен Опции

[Народ]

2632 год, месяц Полотна.
Остров Меллит, крепость Ордена Клинка Господнего.

  …и одолел Он воинство тёмное, ибо никогда не сравниться исчадиям адовым с силами Его. И заточил Он демонов ада, и над каждым поставил печать незыблемую. Не было у Него ни злата благородного, ни кипарисового дерева чистого, как всем истинно в него верующим ведомо сильнейших преград супротив сил Тьмы, а была только дорожная сума с нехитрым скарбом бедного странника. Так по воле Его стали величайшими стражами и защитниками рода людского гребень да зеркало, медальон да кость рыбья…

  К сожалению даже Книга Книг подтверждала страшную находку. Итак, и демоны и печати действительно существуют, в этом легенды многочисленных полудиких племён и неверных народов не лгали. И если месторасположение заточения демонов Андре де Монбара не волновало, то на поиски тайных укрытий печатей он бы немедленно отправил весь Орден, начиная от ещё совсем зелёных послушников и заканчивая постоянно нанимаемыми головорезами.
  Но именно сейчас, когда он узнал величайшую тайну в мире, он, глава самого могущественного церковного ордена, ничего не может сделать. Монмиракль в осаде которую неделю, войска собранные в Крестовый поход против еретиков со всей империи не пропустят даже пары лучших лазутчиков, не говоря уже о целой экспедиции.
  - И ведь никто меня сейчас не будет слушать. Воистину, Император - ставленник самого Черного Сеятеля. Не иначе ему захотелось орденских богатств, собранных в бесчисленных походах и боях. Мало ему спокойных границ и относительной веротерпимости в Империи. Ему дороже шелка и золото на его фаворитах.
  Монбар презрительно сплюнул.
  Не уличением императорских пороков сейчас нужно заниматься. Нужно найти способ сообщить о раскрытой тайне братьям в Новую Иберию. Там их найти будет сложнее, а значит шансов на успех у них больше.
  Проблемой была и передача воистину бесценного сообщения. Письму такого не доверишь, да и гонца сейчас не найти даже за всё золото мира, будь оно не ладно. Оставалось одно, связь с помощью магии, передача мыслей на расстоянии…
  Например, Михно. Или лучше Константину.
  Правда ни тот, ни другой могут не понять мыслей самого Монбара, а Михно может ещё принять всё за старческий маразм. Но это единственный шанс.
  Даже смешно. Глава гонимого Империей Ордена Клинков собирается воспользоваться магией для спасения самой Империи и остального мира в придачу. Нет, это не смешно. Это страшно…
  - Роланд, - молодой помощник-адъютант, сколько таких было, но этот точно последний, - маэстро Карнилиуса ко мне в кабинет. И казначея туда же. Через десять минут начнётся самый необычный совет в жизни магистра Ордена Клинка Господнего. Бывшего уже Ордена. Карнилиус. Когда-то руннский учёный, специалист по древним народам, теперь орденских собиратель еретических обрядов и самых удачливый их реставратор. На сей раз Монбару не снять его с костра. Первым приполз, что не удивительно, казначей. Удивительно было другое, старый монах действительно скорее переползал с места на место, но делал это заметно быстрее иных молодых воинов. Как оказалось, он не только хорошо передвигается, но и думает не плохо. Эх, надо было прислушаться к его советам и ежемесячно отчислять какую-нибудь объёмную сумму в императорский карман. Глядишь, протянули бы на пару лет дольше. Как тяжело объяснять что-то очень важное людям, которые не привыкли к большой ответственности. Карнилиус, казалось, будет сомневаться до самого падения замка. Казначей вообще отказывался что-либо понимать.
  - Маэстро, готовьтесь к ритуалу. Брат казначей, пройдёмте в главную сокровищницу.
  Массивную дверь из необычного металла могли открыть всего два человека на свете: брат магистр и брат казначей. Это был закон Ордена. Мог её ещё открыть Карнилиус, который её и устанавливал, но в честности старого учёного было грешно сомневаться. Главная сокровищница была много меньше основной, и в ней было гораздо меньше золота и драгоценностей. Зато было гораздо больше Сокровищ. Церковные и светские святыни, наделённые ужасной по своей силе магией, всевозможные тотемы дикарей и идолы еретиков, половина из которых ещё не были до конца изучены. Выносить отсюда, что-либо было не просто запрещёно, но немедленно каралось смертью. Так погибли два магистра и неизвестно, сколько казначеев, поставивших себя выше мудрости Господней. Сегодняшний день был исключением.  Вернувшись в свои покои, Монбар вновь сильно задумался…
  Он не может вынести чашу из замка. Значит нужно, чтобы кто-нибудь из победителей позарился на неё. Будь печать книгой и свитком, а не хрустальным бокалом, магистр Клинков бы имел на одну проблему меньше.
  Завалить её моими драгоценностями? Поставить на постамент в центре зала?? Решение важнейшей для мира проблемы бесцеремонно прервал Роланд. Назвать ворвавшегося адъютанта взволнованным было бы не совсем верно:
  - Они вновь идут на приступ! Следующего натиска нам не выдержать!
  Вот оно. Господи, неужели я так плохо служил тебе??
  - Роланд, сын мой, мой меч и полкувшина лучшего вина из моей коллекции. Быстро.

***

  Замок Монмиракль был подарен первым Клинкам как знак признания их заслуг в деле борьбы с Врагами Веры. Правда, тогда это был обыкновенный деревянный никому ненужный форт на скалистом берегу самого южного из островов Империи. Но тот, чьё ремесло чужая смерть, не может жить в продуваемом всеми морскими ветрами сарае. В перерывах между Святыми походами и молитвами, монахи выстроили из местного камня замок равный самому Стигге. Поколение за поколением магистры Ордена укрепляли свою твердыню, не забывая и о духе своих воинов. Монмиракль расположился в южной части полуострова, попасть на который, теперь можно было, лишь переплыв вырытый Клинками канал.
  На островном берегу канала раскинулись поля, луга и сады Ордена, а на материковом - выросло поселение, большинство зданий в котором являлись постоялыми домами, дающими приют наёмному войску Ордена, и храмами, которые здесь строились якобы для замаливания грехов солдат удачи.  И вот теперь всему этому раю воинствующих монахов пришёл конец. Посёлок давно был занят императорскими войсками. Флот ежедневно расстреливал Монмиракль, а с падением островного форта, защищавшего островок от нападения с материка, стены твердыни также регулярно беспокоила и наземная артиллерия.
  Андре де Монбар знал, что, потеряв форт, они обречены, и лишь старался оттянуть день гибели своих людей. На островке не осталось ни одного вольнонаемного солдата, лишь монахи. Те, кто верил, что Господь един во ста лицах, что слова Его верны на тысячи языков, а слуха Его всегда достигнет праведная молитва, даже если молящий стоит на одной ноге, ночью и без одежд. Стройные ряды имперско-церковных войск приближались к замку под грохот пушек и мушкетов. Клинки огрызались, как могли. А могли они немало: пушки, древние катапульты и баллисты были пристрелены к каждой травинке, родные стены надёжно защищали от снарядов противника, впереди ещё припасено немало сюрпризов. 
  Но что может несколько тысяч профессионалов против всей империи??
  - Роланд, всех командоров ко мне! Быстро!
  Они были готовы умереть за него. Жаль всех, больше всего – Эскарину. Ну, ничего, они увидятся, в другом, в лучшем, чем этом мире. Последний бой обреченных. Монбар принял финальный поцелуй – поцелуй дамы сердца, которая она дарила своему рыцарю.
  Императорская армия шла в свой последний бой против еретиков-клинков. Сегодня с ними шёл в бой их Император, значит, они обязательно победят. Должны победить. Сейчас артиллерия, поливающая замок сплошным ливнем снарядов, нарушит глухую оборону противника и под прикрытием мушкетёров пехота броситься на штурм твердыни. Внезапно главные ворота бесшумно распахнулись, и из них вылетел клин сверкающих в лучах солнца воинов.
  Клинки вышли на свой последний бой, вышли молча. Эта их тишина казалось, и усыпила бдительность имперских военачальников. Сверкающий клинок, на острие которого был сам Андре де Монбар, успел глубоко врубиться в ряды пехоты. Древний орден, чье название отображало их умение. Орден Клинка Господнего, он именовался не просто так -  все от самых младший послушников до магистра превосходно владели холодным оружием. Секрет стали, который знали только орденские оружейники, позволял создавать самые совершенные мечи на свете. Острия их были укреплены и заточены с помощью магии.
  И они нанесли удар. Императорская армия, наполовину состоявшая из церковников, звыла, словно раненый зверь, когда Андре начал прорубаться сквозь нее, пытаясь добраться до Императора, или хотя бы забрать с собой в пекло как можно больше врагов. Падали руки, головы, кровь текла рекой, попадая ему на лицо и заливая глаза. На столь близком расстоянии и в таком хаосе огнестрельное оружие было почти бесполезно – большинство выстрелов имперцев поражали своих же.
  Но надежды не было, их было слишком мало. Андре видел, как их начали теснить, как императорские гвардейцы сами кидались на мечи врагов, закрывая своего повелителя. Между ним и Александром росла стена из трупов. Круг сомкнулся, их отрезали от ворот крепости. Теперь Клинков сжимала исполинская петля, душа, сминая, словно гигантская змея, что обитает в джунглях Новой Иберии. Их становилось все меньше, конечно, Император хотел взять как можно больше живых, чтобы потом под пытками вырвать из них признание. Силен ты Александр, но тебе не обойтись без лжи. Ты обвинишь Орден в самых грязных преступлениях, лишь, для того чтобы положить свою жадную длань на его богатства. Живым он не дастся, решил Монбар.
  Где-то страшно закричал Роланд, Андре мотнул головой, и увидел своего адъютанта мертвым. Прощай друг… Прощайте все. И тогда он начал свой последний танец, подняв с земли второй меч, меч одного из мертвых братьев, Андре размахнулся и начал кружиться с клинками, разя направо и налево, сметая, словно смертоносный вихрь все со своего пути. Он убил многих, прежде чем тяжелый камень из боевой пращи ударил его по шлему.
  Над ним сомкнулась тьма, и последнее, что он услышал – это был голос боевого лекаря из императорских войск.
  - Он будет жить, – сказал голос. – Он будет жить…
  Монмиракль пал, Орден перестал существовать, Клинок Господень догрызала ржавчина имперских войск.

[Асни Райм]

4 день месяца Полотна.
Руннская Империя. Фрост. Полуостров Лисий.

  Девушка спала. Спала крепко, но ровно до тех пор, пока кто-то навязчиво и упорно не забарабанил в двери ее покоев. Стройное гибкое тело вздрогнуло под толстым вязаным одеялом, рука почти инстинктивно скользнула к подушке за ножом, и, едва коснувшись его, выпустила рукоять….
  За дверью снова послышался шум и знакомые голоса.
- Какого черта!
  Асни могла сказать еще много приятного, но предпочла осведомиться о том, кому и по какому поводу пришла в голову замечательная идея будить своего капитана, когда еще и не рассветало.
- Посланники Осколка, - прозвучал короткий ответ из-за дверей.
- Я сейчас спущусь, - резкий голос дающий понять, что видеть до того времени она никого не желает.
  Асни зевнула, думая о том, чем могла прогневать Первого тана, поводов набиралось с десяток, но ни один не требовал бы личного вмешательства Фроста, в самом худшем случае из подобных северный наместник ограничился бы письмом.
  Девушка потянулась, позволив одеялу соскользнуть с неприкрытых волосами плеч, спустила ноги на холодный пол и принялась одеваться, быстро, чтобы не замерзнуть. Толстые стены не спасали от зимних северных ветров, и к рассвету гладкий серый камень успевал забрать все тепло из натопленных с вечера залов. Но Асни даже любила эти прохладные прикосновения, снимавшие осколки сна, словно напоминающие о том, что она дома. Не должно детям севера бояться мороза.
 
    В главном зале Лисьего замка царила суета, обычная для дней, когда мать принимала сколь ни будь важных гостей. С верхних ступеней ведущей вниз от хозяйских покоев лестницы был отлично виден говоривший с матерью глава отряда.
  Ормо Блэкстоун один из дружинников Роя Фроста, одноглазый, черноволосый и сухой, как щепка. Впервые Асни видела его лет десять назад, после смерти Тана Артура, потом были Освальд, ее отец и брат. Ормо всегда приносил «своей Хельге» дурные вести, возможно оттого, что не хотел что бы ей это передали другие. Мать звала его вороном, стервятником, злилась, бранила и… всегда любила, стараясь скрыть это от всего мира, но все равно выдавая случайно оброненными словами, непонятными большинству людей улыбками, просто тем как всегда на него смотрела.
- Что случилось? –  Асни почти сбежала со ступенек, встречаясь с серо-голубым взглядом матери, взгляд в сторону Ормо и усмешка, желающая отогнать нехорошее предчувствие, - Кто-то снова умер?
- Всегда кто-то умирает, - спокойно ответил дружинник.
- В ночь на новый год скончался твой кузен, - медленно ответила мать, - Император Александр.
  Облегчение. Нет, даже безразличие. Что ей дела до смерти сидевшего где-то на Руннском троне монарха, о котором она ничего кроме его имени и не слышала?
- Первый тан желает видеть вас в Осколке, как можно скорее, - продолжил Ормо, - Мы будем сопровождать.
- С каких пор, желая встречи, один тан присылает за другим почетное сопровождение? Я поплыву на «Чайке», - тот самый упрямый тон голоса, с которым никто в Лисьем уже два года не решается спорить.
- Не в этот раз, - ворон Фроста чуть склонил голову, - С этого дня вы менее Тан Лисьего, чем наследница Руннского престола, Асни, или прикажете звать Вашим Высочеством?
- Называй как раньше, - соблаговолила девушка, поправила рукой короткие темные волосы и усмехнулась, - Сейчас все могут отдохнуть. Твоих людей накормят, думаю ваши лошади уже размещены. Через полтора часа отплываем.
    По сути, все равно, что Ормо об этом думает. Асни не собиралась слушать возражений. Ее может сопровождать хоть весь флот Севера, если Фросту так угодно, но Тан Райм прибудет в Осколок на своем корабле.

5 день месяца Полотна. Ночь.
Осколок. Фрост.

  «Полярная чайка» входила в главный Фростийский порт ночью, ориентируясь на дрожащие почти призрачные огни маяков. Самый старый северный город и самая древняя крепость в скалах над ним. Асни жалела, что не может видеть ее в этот раз из-за темноты.
  В Осколке она бывала прежде лишь однажды, два года назад, после обретения Права. Но в памяти остались лишь светлые камни стен, белые псы, спящие у ног Первого тана, и его серо-желтый волчий взгляд.
  Асни задумчиво провела пальцами по массивному серебряному кольцу, иссеченному простым потемневшим от времени узором. Подарок отцу от Артура Фроста, почти единственный знак того, что она теперь полноправная хозяйка Лисьего, «Чайки» и еще пары кораблей. Прошлое, о котором Асни предпочитала не вспоминать. Теперь смертью бесполезного человека на далеком троне оно снова вошло в ее жизнь.
  Чего теперь желает Первый Тан от дочери предавшего север Авентина Руннского, родство с которым позором легло и на саму Асни и на весь Лисий? Она узнает это очень скоро.
  Рёвельборг давно спал - портовые склады, ждущие утра рыбацкие суденышки и оскалившиеся тяжелыми пушками длинные хищные корабли танов, всегда готовые покинуть порт. Сердце севера, город льдов, обласканный северными ветрами, внимающий бесконечному рокоту волн. Пройдет еще не больше получаса и Асни сама ступит на эту отмеченную богами землю.
- Нас ждут, - голос старшего помощника заставил Асни отвлечься от собственных мыслей.
  «Чайка» лениво раскачиваясь подползала к причалу, где уже ждали люди Первого Тана.
- Отлично. Отдать швартовые.
    Ее люди знали свое дело, и Асни нечасто приходилось  повторять что-то дважды.
- Больше в дорогу собирались, чем плыли, - проворчал Ормо, уже просто для порядка, - Ох уж эта потребность не столь других посмотреть, сколько себя показать.
  Асни засмеялась, ей отчего-то было почти неудержимо весело. Ветер ударил в лицо, срывая рысью шапку, и она взяла ее в руки позволяя холодным порывам разметать и спутать короткие темные волосы.
  Тяжелый корабельный трап ударился о старое опасно-ровное дерево причала.
- Пора.
  Земля Рёвельборга встретила Тана Райм ощущением твердости под ногами и смешенным с градом дождем.

Тремя часами позднее. Осколок.

- Первый Тан ожидает вас, - почти ласковый голос одетой в черное женщины, чуть заметная улыбка, - Я провожу.
  Рядом с ней появляется чувство неясной тревоги, и белые псы этой ведьмы, идущие попятам, смотрят так же, со спокойной готовностью сжать клыками горло любого, если будет необходимо.
  Бесконечно длинный полутемный коридор и, наконец, полоска света под одной из дверей. Вердения толкнула створку, с той же молчаливой улыбкой чуть склонила голову, приглашая войти, и через мгновение двери бесшумно затворились за девушкой.
  «Словно отрезая все возможные пути назад», - отчего то подумалось Асни.
  Несколько шагов, дрожащий свет масляного светильника, неверные тени на серебристо-серых стенах кабинета и неподвижном лице Северного владыки. Асни немного резковато склонила голову перед хозяином замка, для того, что бы тут же вскинуть на него взгляд.
- Первый тан желал видеть меня? – возможно слишком громко, словно вызов тишине наполнявшей эту серую комнату.
  Рой Фрост медленно закрыл книгу, которой, казалось, был увлечен до прихода своей гостьи. Он ничуть не изменился с тех пор, как она видела его прошлый и единственный раз, как не меняются камни или лед. Первый тан всегда оставался спокоен. Тонкая усмешка, касающаяся лишь губ и серо-желтый взгляд. Таких глаз не бывает у людей…
- Рад, что путь от Лисьего не занял много времени. Море нынче неспокойно.
- Я не боюсь моря.
  Снова усмешка в ответ.
- К сожалению, не могу предоставить тебе возможности отдохнуть. Выспишься в дороге, и там же я все тебе объясню.
- Мы едем в Рунн?
- Да.