Часть первая: Ветер перемен Опции

[Народ]

2632 год, месяц Полотна.
Остров Меллит, крепость Ордена Клинка Господнего.

  …и одолел Он воинство тёмное, ибо никогда не сравниться исчадиям адовым с силами Его. И заточил Он демонов ада, и над каждым поставил печать незыблемую. Не было у Него ни злата благородного, ни кипарисового дерева чистого, как всем истинно в него верующим ведомо сильнейших преград супротив сил Тьмы, а была только дорожная сума с нехитрым скарбом бедного странника. Так по воле Его стали величайшими стражами и защитниками рода людского гребень да зеркало, медальон да кость рыбья…

  К сожалению даже Книга Книг подтверждала страшную находку. Итак, и демоны и печати действительно существуют, в этом легенды многочисленных полудиких племён и неверных народов не лгали. И если месторасположение заточения демонов Андре де Монбара не волновало, то на поиски тайных укрытий печатей он бы немедленно отправил весь Орден, начиная от ещё совсем зелёных послушников и заканчивая постоянно нанимаемыми головорезами.
  Но именно сейчас, когда он узнал величайшую тайну в мире, он, глава самого могущественного церковного ордена, ничего не может сделать. Монмиракль в осаде которую неделю, войска собранные в Крестовый поход против еретиков со всей империи не пропустят даже пары лучших лазутчиков, не говоря уже о целой экспедиции.
  - И ведь никто меня сейчас не будет слушать. Воистину, Император - ставленник самого Черного Сеятеля. Не иначе ему захотелось орденских богатств, собранных в бесчисленных походах и боях. Мало ему спокойных границ и относительной веротерпимости в Империи. Ему дороже шелка и золото на его фаворитах.
  Монбар презрительно сплюнул.
  Не уличением императорских пороков сейчас нужно заниматься. Нужно найти способ сообщить о раскрытой тайне братьям в Новую Иберию. Там их найти будет сложнее, а значит шансов на успех у них больше.
  Проблемой была и передача воистину бесценного сообщения. Письму такого не доверишь, да и гонца сейчас не найти даже за всё золото мира, будь оно не ладно. Оставалось одно, связь с помощью магии, передача мыслей на расстоянии…
  Например, Михно. Или лучше Константину.
  Правда ни тот, ни другой могут не понять мыслей самого Монбара, а Михно может ещё принять всё за старческий маразм. Но это единственный шанс.
  Даже смешно. Глава гонимого Империей Ордена Клинков собирается воспользоваться магией для спасения самой Империи и остального мира в придачу. Нет, это не смешно. Это страшно…
  - Роланд, - молодой помощник-адъютант, сколько таких было, но этот точно последний, - маэстро Карнилиуса ко мне в кабинет. И казначея туда же. Через десять минут начнётся самый необычный совет в жизни магистра Ордена Клинка Господнего. Бывшего уже Ордена. Карнилиус. Когда-то руннский учёный, специалист по древним народам, теперь орденских собиратель еретических обрядов и самых удачливый их реставратор. На сей раз Монбару не снять его с костра. Первым приполз, что не удивительно, казначей. Удивительно было другое, старый монах действительно скорее переползал с места на место, но делал это заметно быстрее иных молодых воинов. Как оказалось, он не только хорошо передвигается, но и думает не плохо. Эх, надо было прислушаться к его советам и ежемесячно отчислять какую-нибудь объёмную сумму в императорский карман. Глядишь, протянули бы на пару лет дольше. Как тяжело объяснять что-то очень важное людям, которые не привыкли к большой ответственности. Карнилиус, казалось, будет сомневаться до самого падения замка. Казначей вообще отказывался что-либо понимать.
  - Маэстро, готовьтесь к ритуалу. Брат казначей, пройдёмте в главную сокровищницу.
  Массивную дверь из необычного металла могли открыть всего два человека на свете: брат магистр и брат казначей. Это был закон Ордена. Мог её ещё открыть Карнилиус, который её и устанавливал, но в честности старого учёного было грешно сомневаться. Главная сокровищница была много меньше основной, и в ней было гораздо меньше золота и драгоценностей. Зато было гораздо больше Сокровищ. Церковные и светские святыни, наделённые ужасной по своей силе магией, всевозможные тотемы дикарей и идолы еретиков, половина из которых ещё не были до конца изучены. Выносить отсюда, что-либо было не просто запрещёно, но немедленно каралось смертью. Так погибли два магистра и неизвестно, сколько казначеев, поставивших себя выше мудрости Господней. Сегодняшний день был исключением.  Вернувшись в свои покои, Монбар вновь сильно задумался…
  Он не может вынести чашу из замка. Значит нужно, чтобы кто-нибудь из победителей позарился на неё. Будь печать книгой и свитком, а не хрустальным бокалом, магистр Клинков бы имел на одну проблему меньше.
  Завалить её моими драгоценностями? Поставить на постамент в центре зала?? Решение важнейшей для мира проблемы бесцеремонно прервал Роланд. Назвать ворвавшегося адъютанта взволнованным было бы не совсем верно:
  - Они вновь идут на приступ! Следующего натиска нам не выдержать!
  Вот оно. Господи, неужели я так плохо служил тебе??
  - Роланд, сын мой, мой меч и полкувшина лучшего вина из моей коллекции. Быстро.

***

  Замок Монмиракль был подарен первым Клинкам как знак признания их заслуг в деле борьбы с Врагами Веры. Правда, тогда это был обыкновенный деревянный никому ненужный форт на скалистом берегу самого южного из островов Империи. Но тот, чьё ремесло чужая смерть, не может жить в продуваемом всеми морскими ветрами сарае. В перерывах между Святыми походами и молитвами, монахи выстроили из местного камня замок равный самому Стигге. Поколение за поколением магистры Ордена укрепляли свою твердыню, не забывая и о духе своих воинов. Монмиракль расположился в южной части полуострова, попасть на который, теперь можно было, лишь переплыв вырытый Клинками канал.
  На островном берегу канала раскинулись поля, луга и сады Ордена, а на материковом - выросло поселение, большинство зданий в котором являлись постоялыми домами, дающими приют наёмному войску Ордена, и храмами, которые здесь строились якобы для замаливания грехов солдат удачи.  И вот теперь всему этому раю воинствующих монахов пришёл конец. Посёлок давно был занят императорскими войсками. Флот ежедневно расстреливал Монмиракль, а с падением островного форта, защищавшего островок от нападения с материка, стены твердыни также регулярно беспокоила и наземная артиллерия.
  Андре де Монбар знал, что, потеряв форт, они обречены, и лишь старался оттянуть день гибели своих людей. На островке не осталось ни одного вольнонаемного солдата, лишь монахи. Те, кто верил, что Господь един во ста лицах, что слова Его верны на тысячи языков, а слуха Его всегда достигнет праведная молитва, даже если молящий стоит на одной ноге, ночью и без одежд. Стройные ряды имперско-церковных войск приближались к замку под грохот пушек и мушкетов. Клинки огрызались, как могли. А могли они немало: пушки, древние катапульты и баллисты были пристрелены к каждой травинке, родные стены надёжно защищали от снарядов противника, впереди ещё припасено немало сюрпризов. 
  Но что может несколько тысяч профессионалов против всей империи??
  - Роланд, всех командоров ко мне! Быстро!
  Они были готовы умереть за него. Жаль всех, больше всего – Эскарину. Ну, ничего, они увидятся, в другом, в лучшем, чем этом мире. Последний бой обреченных. Монбар принял финальный поцелуй – поцелуй дамы сердца, которая она дарила своему рыцарю.
  Императорская армия шла в свой последний бой против еретиков-клинков. Сегодня с ними шёл в бой их Император, значит, они обязательно победят. Должны победить. Сейчас артиллерия, поливающая замок сплошным ливнем снарядов, нарушит глухую оборону противника и под прикрытием мушкетёров пехота броситься на штурм твердыни. Внезапно главные ворота бесшумно распахнулись, и из них вылетел клин сверкающих в лучах солнца воинов.
  Клинки вышли на свой последний бой, вышли молча. Эта их тишина казалось, и усыпила бдительность имперских военачальников. Сверкающий клинок, на острие которого был сам Андре де Монбар, успел глубоко врубиться в ряды пехоты. Древний орден, чье название отображало их умение. Орден Клинка Господнего, он именовался не просто так -  все от самых младший послушников до магистра превосходно владели холодным оружием. Секрет стали, который знали только орденские оружейники, позволял создавать самые совершенные мечи на свете. Острия их были укреплены и заточены с помощью магии.
  И они нанесли удар. Императорская армия, наполовину состоявшая из церковников, звыла, словно раненый зверь, когда Андре начал прорубаться сквозь нее, пытаясь добраться до Императора, или хотя бы забрать с собой в пекло как можно больше врагов. Падали руки, головы, кровь текла рекой, попадая ему на лицо и заливая глаза. На столь близком расстоянии и в таком хаосе огнестрельное оружие было почти бесполезно – большинство выстрелов имперцев поражали своих же.
  Но надежды не было, их было слишком мало. Андре видел, как их начали теснить, как императорские гвардейцы сами кидались на мечи врагов, закрывая своего повелителя. Между ним и Александром росла стена из трупов. Круг сомкнулся, их отрезали от ворот крепости. Теперь Клинков сжимала исполинская петля, душа, сминая, словно гигантская змея, что обитает в джунглях Новой Иберии. Их становилось все меньше, конечно, Император хотел взять как можно больше живых, чтобы потом под пытками вырвать из них признание. Силен ты Александр, но тебе не обойтись без лжи. Ты обвинишь Орден в самых грязных преступлениях, лишь, для того чтобы положить свою жадную длань на его богатства. Живым он не дастся, решил Монбар.
  Где-то страшно закричал Роланд, Андре мотнул головой, и увидел своего адъютанта мертвым. Прощай друг… Прощайте все. И тогда он начал свой последний танец, подняв с земли второй меч, меч одного из мертвых братьев, Андре размахнулся и начал кружиться с клинками, разя направо и налево, сметая, словно смертоносный вихрь все со своего пути. Он убил многих, прежде чем тяжелый камень из боевой пращи ударил его по шлему.
  Над ним сомкнулась тьма, и последнее, что он услышал – это был голос боевого лекаря из императорских войск.
  - Он будет жить, – сказал голос. – Он будет жить…
  Монмиракль пал, Орден перестал существовать, Клинок Господень догрызала ржавчина имперских войск.

[Конрад де Конарэ]

2 число месяца Полотна.
Рунн. Шенбрунн.

   Когда он проснулся, голова жутко болела, так как она и болит после продолжительной попойки… Да, он уснул прислонившись спиной к стене…Конрад встал. Похоже прошел день или около того…
   Герцог рассмеялся и не узнал свой голос – охрипший, с какими-то странными, доселе не известными нотками. Да, он изменился… Александр мертв и надо жить дальше… Если он сопьется в какой-нибудь глуши, это только сыграет на руку Этьену и возможным убийцам!
   Прежде всего – умыться… Затем – кава, новый камзол и штаны… Надо обдумать дальнейший план действий. Нет, пусть Черный герцог даже не думает, он гораздо умнее его пустоголового сынка, и этого болвана, сына маршала… В конце-то концов, в семье Нортми его мать была самой умной – только умерла рано.
   Конрад не спешно привел себя в порядок… За окном стоял ясный день, а в его задумку входил лишь вечерний визит. Надо выбрать того, кто имеет меньше всего мотивов для убийства…
   И это, разумеется, были ненаглядные вдовушки… Сестрицы Фабер, известные на всю Империю отравительницы… Но в данном случае, Конрад знал это, подозревать их было невозможно… Дело в том, что женушки и траванули своих мужей, чтобы вернутся в Рунн, под бочок к Императору… Конечно, они могли воспользоваться своими "навыками", но зачем?
   Вариантов по любому было много…
   Конрад плеснул вина в свой кава, залпом выпил, поморщился – напиток получился слишком горячий… Быстро накинул чистую одежду, внимательно осмотрел свою внешность в одном из уцелевших зеркал, и вышел из покоев, насвистывая незайтеливую мелодию…
   К счастью для окружающих, его никто не пытался остановить… Видимо Этьен все-таки решил ему поверить на слово. Ну что же, тем лучше… Покои сестричек располагались практически в другом конце громадного Шенбруннского комплекса дворцов… Конрад не спешил – так и Возмездие никогда не спешит, чтобы свершить над виновными праведный суд…
   Он вошел в зал, где огромная толпа спорила о чем-то. Парочка фраз заставила его остановится.
   - Это вас не касается, милейшие! – Конрад вытащил шпагу. – Лучше идите домой, продолжайте жить своей мерзкой, бесполезной жизнью! Жуйте, напивайтесь, занимайтесь развратом! Но не пытайтесь употреблять содержание своих голов по предназначению – такая попытка изначально обречена на провал!
   Он быстрым шагом прошел через залу, толкнув стоящую на его пути парочку – юноша, потеряв равновесие, растянулся на полу, девчонка, завизжав, врезалась в столик, уставленный едой, и, конечно, перевернула его на себя. Герцог довольно улыбнулся и пинком распахнул дверь.
   Еще парочка длиннющих коридоров и показались двери покоев сестричек. Конрад не утруждая себя стуком, распахнул двери. Так он и думал – обе девицы здесь. Весьма благочестиво – черный бархат, должный символизировать траур. Как бы заплаканные лица, а на самом деле – испуганные. Еще бы – что теперь будет… Небось уже представляют, как они возвращаются в свои дальние края, в неотапливаемые замки…
   - Я пришел! – словно божий посланец возвестил Конрад де Конарэ.
   Камилла тут же поджала губы.
   - Только такой человек как Вы, Конрад, могли заявиться столь неподобающим образом в столь горестный час…
   - Да, – согласился Синий Герцог. – Вполне неподобающее, но вполне соответствует месту и лицам, которых я решил навестить… И впредь – никаких Конрадов. Только Ваша Светлость, баронесса… - прошипел он.
   - О, Ваша Светлость, и зачем же Вы нас решили навестить? – захлопала глазками Марианна.
   Конрад сел на диван.
   - Разумеется, узнать, зачем таким шлюхам как вы, понадобилось убивать Императора, разве это не ясно? – произнес он с расстановкой.   
   Сестрицы вспыхнули.
   - Да как Вы смеете… - начала Марианна, но Камилла остановила ее жестом: - Ваша Светлость, почему Вы думаете, что мы убили Императора?
   Конрад обвел комнату глазами, и, промедлив, произнес:
   - Вот и я думаю, почему вы его убили…
   Сестры замолчали… Конрад тоже молчал. Наконец, Марианна кашлянула. Камилла тут же оживилась.
   - Я так понимаю, что Вы просто шутите, Ваша Светлость?
   - Если бы… - Конрад зевнул. – Намерения шутить у меня не было… Учтите, если вы не расскажите мне все – это значит, что теперь вами займется СИБ. Вас будут пытать!
   Сестры переглянулись.
   - О, Ваша Светлость, поверьте, мы не убивали Императора…
   Конрад еще раз внимательно посмотрел на них. Врут, не врут? Сеятель знает, это только проклятый Этьен умеет узнавать всю правду лишь взглянув не человека… Ладно…
   - Может, тогда вы знаете что-нибудь о других? О Императрице, о Сандре… - Синий Герцог поморщился. – О Николе?
   Сестры опять переглянулись.
   - О капитане Николе де Нортми? – уточнила Камилла.
   - Да, о нем… - Конрад зевнул. – Как будто у нас полно Никол… И одного хватает, даже слишком…
   Ему начинала наскучивать это бесполезная беседа. Сразу можно было понять, что истины он тут не получит, лишь только потратит зря свое время. Ну и что могут знать эти дуры?
   - Мы думаем капитан и убил его… - тихо сказала Марианна.
   - С чего вы взяли? – спросил Конрад. – Почему капитан?
   - У него больше всего мотивов… - заметила Камилла. – Кроме того, я слышала… Слышала, он говорил что-то про скорую смерть…
   Конрад задумался. Неужто, ему придется выполнить обещание данное Этьену? Если Никола и, правда, виновен в смерти Императора, то его не спасут никакие родственные связи…
   - Ха, – сказал, наконец, Конрад. – Что вы можете знать? Ладно, прощайте дамы… Когда вас наконец вышвырнут вон из этого славного города, обещаю стоять на причале, громко рыдать, посылать воздушные поцелуи и махать платочком… - и он вышел.