Часть первая: Ветер перемен Опции

[Народ]

2632 год, месяц Полотна.
Остров Меллит, крепость Ордена Клинка Господнего.

  …и одолел Он воинство тёмное, ибо никогда не сравниться исчадиям адовым с силами Его. И заточил Он демонов ада, и над каждым поставил печать незыблемую. Не было у Него ни злата благородного, ни кипарисового дерева чистого, как всем истинно в него верующим ведомо сильнейших преград супротив сил Тьмы, а была только дорожная сума с нехитрым скарбом бедного странника. Так по воле Его стали величайшими стражами и защитниками рода людского гребень да зеркало, медальон да кость рыбья…

  К сожалению даже Книга Книг подтверждала страшную находку. Итак, и демоны и печати действительно существуют, в этом легенды многочисленных полудиких племён и неверных народов не лгали. И если месторасположение заточения демонов Андре де Монбара не волновало, то на поиски тайных укрытий печатей он бы немедленно отправил весь Орден, начиная от ещё совсем зелёных послушников и заканчивая постоянно нанимаемыми головорезами.
  Но именно сейчас, когда он узнал величайшую тайну в мире, он, глава самого могущественного церковного ордена, ничего не может сделать. Монмиракль в осаде которую неделю, войска собранные в Крестовый поход против еретиков со всей империи не пропустят даже пары лучших лазутчиков, не говоря уже о целой экспедиции.
  - И ведь никто меня сейчас не будет слушать. Воистину, Император - ставленник самого Черного Сеятеля. Не иначе ему захотелось орденских богатств, собранных в бесчисленных походах и боях. Мало ему спокойных границ и относительной веротерпимости в Империи. Ему дороже шелка и золото на его фаворитах.
  Монбар презрительно сплюнул.
  Не уличением императорских пороков сейчас нужно заниматься. Нужно найти способ сообщить о раскрытой тайне братьям в Новую Иберию. Там их найти будет сложнее, а значит шансов на успех у них больше.
  Проблемой была и передача воистину бесценного сообщения. Письму такого не доверишь, да и гонца сейчас не найти даже за всё золото мира, будь оно не ладно. Оставалось одно, связь с помощью магии, передача мыслей на расстоянии…
  Например, Михно. Или лучше Константину.
  Правда ни тот, ни другой могут не понять мыслей самого Монбара, а Михно может ещё принять всё за старческий маразм. Но это единственный шанс.
  Даже смешно. Глава гонимого Империей Ордена Клинков собирается воспользоваться магией для спасения самой Империи и остального мира в придачу. Нет, это не смешно. Это страшно…
  - Роланд, - молодой помощник-адъютант, сколько таких было, но этот точно последний, - маэстро Карнилиуса ко мне в кабинет. И казначея туда же. Через десять минут начнётся самый необычный совет в жизни магистра Ордена Клинка Господнего. Бывшего уже Ордена. Карнилиус. Когда-то руннский учёный, специалист по древним народам, теперь орденских собиратель еретических обрядов и самых удачливый их реставратор. На сей раз Монбару не снять его с костра. Первым приполз, что не удивительно, казначей. Удивительно было другое, старый монах действительно скорее переползал с места на место, но делал это заметно быстрее иных молодых воинов. Как оказалось, он не только хорошо передвигается, но и думает не плохо. Эх, надо было прислушаться к его советам и ежемесячно отчислять какую-нибудь объёмную сумму в императорский карман. Глядишь, протянули бы на пару лет дольше. Как тяжело объяснять что-то очень важное людям, которые не привыкли к большой ответственности. Карнилиус, казалось, будет сомневаться до самого падения замка. Казначей вообще отказывался что-либо понимать.
  - Маэстро, готовьтесь к ритуалу. Брат казначей, пройдёмте в главную сокровищницу.
  Массивную дверь из необычного металла могли открыть всего два человека на свете: брат магистр и брат казначей. Это был закон Ордена. Мог её ещё открыть Карнилиус, который её и устанавливал, но в честности старого учёного было грешно сомневаться. Главная сокровищница была много меньше основной, и в ней было гораздо меньше золота и драгоценностей. Зато было гораздо больше Сокровищ. Церковные и светские святыни, наделённые ужасной по своей силе магией, всевозможные тотемы дикарей и идолы еретиков, половина из которых ещё не были до конца изучены. Выносить отсюда, что-либо было не просто запрещёно, но немедленно каралось смертью. Так погибли два магистра и неизвестно, сколько казначеев, поставивших себя выше мудрости Господней. Сегодняшний день был исключением.  Вернувшись в свои покои, Монбар вновь сильно задумался…
  Он не может вынести чашу из замка. Значит нужно, чтобы кто-нибудь из победителей позарился на неё. Будь печать книгой и свитком, а не хрустальным бокалом, магистр Клинков бы имел на одну проблему меньше.
  Завалить её моими драгоценностями? Поставить на постамент в центре зала?? Решение важнейшей для мира проблемы бесцеремонно прервал Роланд. Назвать ворвавшегося адъютанта взволнованным было бы не совсем верно:
  - Они вновь идут на приступ! Следующего натиска нам не выдержать!
  Вот оно. Господи, неужели я так плохо служил тебе??
  - Роланд, сын мой, мой меч и полкувшина лучшего вина из моей коллекции. Быстро.

***

  Замок Монмиракль был подарен первым Клинкам как знак признания их заслуг в деле борьбы с Врагами Веры. Правда, тогда это был обыкновенный деревянный никому ненужный форт на скалистом берегу самого южного из островов Империи. Но тот, чьё ремесло чужая смерть, не может жить в продуваемом всеми морскими ветрами сарае. В перерывах между Святыми походами и молитвами, монахи выстроили из местного камня замок равный самому Стигге. Поколение за поколением магистры Ордена укрепляли свою твердыню, не забывая и о духе своих воинов. Монмиракль расположился в южной части полуострова, попасть на который, теперь можно было, лишь переплыв вырытый Клинками канал.
  На островном берегу канала раскинулись поля, луга и сады Ордена, а на материковом - выросло поселение, большинство зданий в котором являлись постоялыми домами, дающими приют наёмному войску Ордена, и храмами, которые здесь строились якобы для замаливания грехов солдат удачи.  И вот теперь всему этому раю воинствующих монахов пришёл конец. Посёлок давно был занят императорскими войсками. Флот ежедневно расстреливал Монмиракль, а с падением островного форта, защищавшего островок от нападения с материка, стены твердыни также регулярно беспокоила и наземная артиллерия.
  Андре де Монбар знал, что, потеряв форт, они обречены, и лишь старался оттянуть день гибели своих людей. На островке не осталось ни одного вольнонаемного солдата, лишь монахи. Те, кто верил, что Господь един во ста лицах, что слова Его верны на тысячи языков, а слуха Его всегда достигнет праведная молитва, даже если молящий стоит на одной ноге, ночью и без одежд. Стройные ряды имперско-церковных войск приближались к замку под грохот пушек и мушкетов. Клинки огрызались, как могли. А могли они немало: пушки, древние катапульты и баллисты были пристрелены к каждой травинке, родные стены надёжно защищали от снарядов противника, впереди ещё припасено немало сюрпризов. 
  Но что может несколько тысяч профессионалов против всей империи??
  - Роланд, всех командоров ко мне! Быстро!
  Они были готовы умереть за него. Жаль всех, больше всего – Эскарину. Ну, ничего, они увидятся, в другом, в лучшем, чем этом мире. Последний бой обреченных. Монбар принял финальный поцелуй – поцелуй дамы сердца, которая она дарила своему рыцарю.
  Императорская армия шла в свой последний бой против еретиков-клинков. Сегодня с ними шёл в бой их Император, значит, они обязательно победят. Должны победить. Сейчас артиллерия, поливающая замок сплошным ливнем снарядов, нарушит глухую оборону противника и под прикрытием мушкетёров пехота броситься на штурм твердыни. Внезапно главные ворота бесшумно распахнулись, и из них вылетел клин сверкающих в лучах солнца воинов.
  Клинки вышли на свой последний бой, вышли молча. Эта их тишина казалось, и усыпила бдительность имперских военачальников. Сверкающий клинок, на острие которого был сам Андре де Монбар, успел глубоко врубиться в ряды пехоты. Древний орден, чье название отображало их умение. Орден Клинка Господнего, он именовался не просто так -  все от самых младший послушников до магистра превосходно владели холодным оружием. Секрет стали, который знали только орденские оружейники, позволял создавать самые совершенные мечи на свете. Острия их были укреплены и заточены с помощью магии.
  И они нанесли удар. Императорская армия, наполовину состоявшая из церковников, звыла, словно раненый зверь, когда Андре начал прорубаться сквозь нее, пытаясь добраться до Императора, или хотя бы забрать с собой в пекло как можно больше врагов. Падали руки, головы, кровь текла рекой, попадая ему на лицо и заливая глаза. На столь близком расстоянии и в таком хаосе огнестрельное оружие было почти бесполезно – большинство выстрелов имперцев поражали своих же.
  Но надежды не было, их было слишком мало. Андре видел, как их начали теснить, как императорские гвардейцы сами кидались на мечи врагов, закрывая своего повелителя. Между ним и Александром росла стена из трупов. Круг сомкнулся, их отрезали от ворот крепости. Теперь Клинков сжимала исполинская петля, душа, сминая, словно гигантская змея, что обитает в джунглях Новой Иберии. Их становилось все меньше, конечно, Император хотел взять как можно больше живых, чтобы потом под пытками вырвать из них признание. Силен ты Александр, но тебе не обойтись без лжи. Ты обвинишь Орден в самых грязных преступлениях, лишь, для того чтобы положить свою жадную длань на его богатства. Живым он не дастся, решил Монбар.
  Где-то страшно закричал Роланд, Андре мотнул головой, и увидел своего адъютанта мертвым. Прощай друг… Прощайте все. И тогда он начал свой последний танец, подняв с земли второй меч, меч одного из мертвых братьев, Андре размахнулся и начал кружиться с клинками, разя направо и налево, сметая, словно смертоносный вихрь все со своего пути. Он убил многих, прежде чем тяжелый камень из боевой пращи ударил его по шлему.
  Над ним сомкнулась тьма, и последнее, что он услышал – это был голос боевого лекаря из императорских войск.
  - Он будет жить, – сказал голос. – Он будет жить…
  Монмиракль пал, Орден перестал существовать, Клинок Господень догрызала ржавчина имперских войск.

[Кардинал Руиз]

Ночь с 30 числа месяца Фибулы на 1 число месяца Полотна. Рунн.

Выводя свою подпись и перечисляя присущие званию регалии, он остановился и отложил перо. Руки сжались в кулаки и кардинал безмолвно прочитал странную молитву, завершив строчкой, которая вязью обвивала напольные часы. Огромные и массивные - он нередко смотрел на них. Посмотрел и сейчас. Время. Его уже не было. Его Преосвященство осторожно взял перо и завершил письмо, быстро пробегая его глазами. Поднявшись, он чуть коснулся рукой левого плеча и быстро вышел из кабинета:
- Иоаннус, приложите это к отчету, когда будете отправлять гонца в Ауралон. Велите запрягать мою карету. Мне нужны трое гвардейцев.
- Ваше Святейшество куда-то собираются?
- Тонко подмечено, сын мой. Нас ждут во дворце.
Кардинал молча смотрел, как секретарь растерянно посмотрев в окно - утро еще только-только занималось, вновь перевел взгляд на Руиза. Минута прошла в созерцании, прежде чем священник, сложив пальцы рук, прикрыл свои темные глаза и с едва заметной улыбкой произнес:
- Я жду, сын мой.
Секретарь подскочил и быстро засуетился. Иоаннус обладал свойством делать все в единый миг, когда ощущал поднимающуюся над его головой длань наказания. Кардинал молча развернулся и дождавшись появления перед собой троих личных гвардейцев, благословил их, выходя вместе с ними из своего дома. На улице, он приостановился, глядя на рассвет.
- Да прибудет с нами благословение его, - негромко сказал он, усаживаясь в карету. - В ларианскую обитель.
Возница лихо щелкнул бичом и экипаж стремительно покатился по улицам Королевского города.
Выйдя из кареты во дворе ларианского монастыря, Каноре быстро прошел в храм и ненадолго преклонил колени перед образом Спасителя. Поднявшись, он замер, глядя в высокий купол храма и ожидая. Ждать пришлось недолго. Тихие шаги и рядом с ним появилась еще одна фигура:
- На этот раз мы опоздали.
- Боюсь что так, - с коротким вздохом, проговорил он. - Благодарю вас за помощь. Я еще заеду к вам.
Из храма он вышел аккуратно несся затейливый ларец...
.. Дворец встретил их тихим плеском волн реки и шелестом ветвей. Мирно, тихо, как падает вода с поднятого весла гребца. Гвардейцы застыли за его спиной. Один из них держал инкрустированный ларец, ожидая когда кардинал соизволит направится во дворец. А он уже не спешил, оглядываясь и прислушиваясь. Священник еще постоял, а потом с живым интересом оглянулся на одного из сопровождающих его гвардейцев:
- Я полагал, что содержание зверинца - кропотливое и очень шумное занятие. А здесь не слышно ни звука. Он столь далеко расположен?
Тот к кому он обратился недоуменно пожал плечами:
- Могу вас проводить, Ваше Преосвященство.
Руиз кивнул:
- Да. Пожалуй, пойдемте. Вы здесь бывали?
- По долгу службы, Ваше Преосвященство.
- Хорошо знакомы с дворцом?
- Никак нет. Не столь хорошо, как это может показаться.
- И часто вам что-то кажется, сын мой?
- Бывает, Ваше Преосвященство, - гвардеец ухмыльнулся.
- Обязательно при следующем разе прочтите молитву, сын мой. Сам я не пробовал, но говорят помогает и в следующий раз уже не кажется.
Неожиданно им навстречу стремительно вышел молодой человек в форме королевского гвардейца. Зеленые глаза столкнулись с черными глазами кардинала и он отвесил вежливый в своем понимании поклон, собираясь следовать дальше, но у кардинала были свои мысли на этот счет и он решил поделится ими:
- Откуда вы так торопливо выскочили, сын мой?
- Ваше Преосвященство, изволят шутить? - чуть дерзкий, чуть насмешливый.
- Едва ли. Лишь спрашивать. Так откуда вы появились?
- Малый приемный зал, - четко и как-то зло отчеканил юноша.
Темные глаза потухли:
- Благодарю вас, сын мой. Ступайте, да прибудет с вами его благословение.
Когда юноша скрылся, Кардинал Рунна молча посмотрел на своего недавнего собеседника и тот в ответ жестом указал дорогу:
- Малый зал там. Хотя нужно будет уточнить путь.. Я знаю лишь направление.
- Спаситель не забудет вас, - пробормотал Каноре, думая о своем: "Положительно, узнавая дороги в столь спокойной обстановке поневоле ожидаешь подвоха. Как любопытна человеческая природа - ожидать неприятностей, когда все хорошо и спокойно".
Возле дверей Малого зала застыли несколько гвардейцев и по их позам было понятно, что двое из них - под надзором остальных. Черно-белые фигуры внимательно следили за приближением кардинала и его свиты - бордово-золотых гвардейцев его личной охраны. Кардинал поднял руку, благословляя и одновременно давая знак остаться двум из своих сопровождающих тут. Один - с ларцом - молча последовал за священником, входя в зал и замирая на пороге, в то время, как Руиз стремительно приближался к небольшой группе людей. По пути он остановился и поднял с колен одного из немногочисленных слуг, который пытался собрать осколки стариной чаши:
- Как вы неосторожны, сын мой, - но смотрел он ни на слугу. Взор изучающе скользил по распростертому на полу телу того, кто еще вчера считался повелителем этого мира. - Мне нужны эти осколки, будьте добры собрать их с великим тщанием и осторожностью и сложить вот в этот ларец.
С этого момента он не принадлежал себе – им руководила должность. Представитель Великой Матери Церкви…. Руиз мысленно усмехнулся, продолжая изучать происходящее и то, как ведут себя герои этой сцены. Ему было не жаль времени на людей, чьи характеры действительно представляли интерес и могли помочь в его нелегкой работе. А уж насколько был бы полезен церкви тот же Черный Герцог – не догадывается и сам Великий Бонифаций. Что делать – дело просвещения всегда отстает от самих просветителей.
- А я бы желал задать несколько вопросов Ее Величеству, - неожиданно сказал Этьен.
- Ее Величеству? На каком основании?
- На том простом основании, что мои люди будут вести дело о гибели ее супруга и моего Императора. На том простом основании, что у меня есть основание и повод к этим вопросам.
- В таком случае, мы были бы не прочь присутствовать на этом .. допросе, ваша светлость, - негромко ответил кардинал, глядя как слуга собрав осколки чаши растеряно ждет решения влиятельных особ. - Вы ведь составите нам компанию, герцог?
Последний вопрос относился к внимательно наблюдающему за всем происходящем канцлеру.
- Извольте.. Хотя, должен признаться, что долг зовет меня утешить сестру. Какой удар для матери, - канцлер покачал головой.
Кардинал странно посмотрел на герцогов и ласково повел рукой, указывая растерянному слуге на ларец:
- Вы же не возражаете, герцог? - еще раз уточнил он. - Пусть пока хранится в Ордене. Оттуда ничто и никуда не может пропасть.
Черный герцог молча кивнул головой и негромко отдал распоряжение Николе, который так же молча склонился перед всеми и неожиданно обернулся к кардиналу, улыбаясь как на светском приеме:
- Я могу идти или я уже под арестом?
Руиз вопросительно посмотрел вместо маркиза на Черного герцога, который в ответ на его взгляд пояснил:
- Я отправил его предупредить Ее Величество о нашем визите.
Кардинал кивнул головой то ли одному, то ли другому из Нортми, еще раз медленно оглядывая зал.