![]() |
Здравствуйте, гость ( Вход | Регистрация )
![]() |
Народ |
![]()
Сообщение
#1
|
Персонаж Игры
Аколит ![]() ![]() Пол: ![]() Сообщений: 35 ![]() Народ Рунна... ![]() |
Древнее сказание, утерянное во времени....
В древней книге буквы чертят эту историю. Буквы пляшут в страшном хороводе, разбегаясь и не поддаваясь никаким силам, им не хочется складываться во что-то осмысленное и ясное, но есть сила, которая может совладать с ними. Память способна на многое, если заставить ее ожить и, вытерев пыль со старого переплета, отпереть причудливый замок, распахнуть страницы и дотронуться до пожелтевшей не то бумаги, не то ткани. Тогда непослушные буквы устало остановят свой вечный бег, замрут на мгновенье и сложатся в слоги, слова, предложения, побегут ровными рядами, рисуя, плетя, рассказывая о том, что было или что помнится… О том, о чем не хотят вспоминать, о том, о чем не сказано в истории, о том, о чем умалчивает людская молва – самая верная сплетница в мире. Они поведают легенду, ставшую былью и быль, ставшую сказкой. Они расскажут правду. Случилась она на заре времен, когда силы создавшие мир еще не получили имен и звали себя как им хотелось. Люди же их называли Силами или Игроками, позже их звали Богами. Совсем после их назвали демонами. И белое стало черным, а черное белым. Создавшие – разрушающими, уничтожившие – созидающими, а память умерла на устах людской молвы – самой верной сплетницы в мире. День равнялся трем дням нынешнего времени. Каждый из Богов сам выбирал себе дом и землю, чтобы жить, творить и совершенствоваться, но все они всегда могли вернуться в Чертоги – огромный зал, затерянный между вчера и сегодня, днем и ночью, светом и тьмой. Изящные и в тоже время величественные колонны поддерживали свод цвета чернильной ночи, на котором сверкали звездочки, и из каждой изливался солнечный свет. Свет дневного светила подаренный ночными красавицами. Это было прекрасно, это было совершенно, это было божественно. Хорошо, что люди не могли видеть этого, потому что увидевший такое однажды – никогда бы не смог жить. В один из дней, Крио – один из Богов призвал в Чертоги братьев и сестер. Пять братьев Старших и три сестры откликнулись на зов. Четвертая долго не появлялась. И лишь когда Крио заговорил, сверкание прервало его речь и появилась четвертая из сестер. Легенда гласит, что ей не было равных по красоте и холодности – Леа – лед и совершенство северного сияния, красота полярной ночи. - Зачем ты собрал нас? - невозмутимый голос прекрасной сестры Богов замораживал воздух. Прозрачная гладь бассейна, раскинувшегося в центре огромного зала, покрылась ледяной коркой, игравшей в лучах падавшего со всех сторон света радугой. - Не для приятной беседы, - тут же ответил Крио, лед треснул и по глади воды пошли волны. Вода начала закипать. - Жаль, - откликнулся Бир – повелитель бурь и миражей. - Две сестры уже поссорились сегодня из-за клочка земли на севере. Каждая желает вложить свою силу в него… - Бир тронул каменную статую и та, обернувшись олененком, исчезла в туманной дымке, подступавшей к Чертогам. Крио повел рукой, прерывая брата: - Молчаливый покинул нас. – Зал вздрогнул, свет сотен лучей замерцал и забился. - Что?! - единый крик огласил чертог. - Тело Молчаливого зверски изуродовано людьми, убившими его. Вот… Перед изумленными Богами появился светящийся сосуд, где покоились останки одного из них. - Он был младшим… Его срок не пришел, но он ходил среди людей, - прижимая руку к губам, шептала одна из сестер – Даиль – повелительница дневного света и летнего ветра. Леа молча смотрела на Крио. Губы богини скривились в странной улыбке, но слова за нее сказал Раф – владыка тени и облаков: - Людям не под силу такое. Молчаливый хоть и не получил имени, и срок его не пришел - был одним из нас. Убить его могли только… Взгляды девяти пар глаз перекрестились. Поднялся Нид – властитель камня и железа: - Нам под силу воскресить его. - И начать вражду между собой, - тихо молвила Крои. Их сходство с Крио было бы абсолютным, но сестра всегда задумчива и тиха – повелительница дождя и тумана, а брат - повелевал молниями и громом. - Когда Молчаливый воскреснет, он будет другим. И пожелает найти тех, кто сотворил с ним подобное... Тарс – владыка огня и эха усмехнулся: - Неужели это страшит? Мы давно засиделись тут... Поднялась Леа: - Наша вражда - скучна. Мы разнесем мир и разойдемся в разные стороны. Пусть люди решают - кому из нас остаться с ними. Мы отдадим им все, что сможем. И Молчаливого тоже… Те, кто оживят его, или погубят мир, или обретут. - Зачем же отдавать им такой козырь? - поразилась словам сестры Бьер, повелевающая снами и шепотом листьев. Крио поднялся во весь рост, жестом прекращая все разговоры: - Выбор между живыми Силами и мертвым богом, который несет своим воскрешением проклятие или благословение... Наделение людей - избранных - великими способностями… Открытия им тайны Сил - пусть управляют и тешат свою ненасытную гордость… Наш всегда молчавший брат сможет стать великим… каждой своей частью, - рука бога скользнула в свечение, окрашиваясь в зарево горящей крови. Он усмехнулся: - Святые мощи… Сила, Власть, Жизнь… Занятные ставки в игре. Разбирайте свои фигуры, братья и сестры… С еще одним условием. Проигравший теряет свою силу, отдавая выигравшему… И становится его покорным слугой. Победитель властен над его жизнью… Такие простые правила – такая сложная игра. Девять пар глаз перекрестились. Боги улыбнулись, принимая игру. Девять точеных изящных рук столкнулись над сосудом, источавшим аромат смерти… Смерти ли? Разве могут Боги умирать? Но, если Боги подарили смерть людям, значит сами они знали о ней… Откуда? Что ждет их в конце пути и есть ли он – этот конец… Был день первый. *** На высоком утесе над бушующим морем стоят двое. Он облачен в серое с бирюзой, она в голубое с серым. Шквальный ветер рвет его темные кудри и ее русые косы, бросается им в лицо, нападает, но двое замерли. Нерушимо. Непоколебимо. - Что ты знаешь о случившемся? - голос Бира был тих, но в нем слышался рокот волн, накатывающих на неприступные скалы. Крои вскинула глаза на брата: - Его убили и расчленили, желая получить силу… - Они получат ее. Полностью. Как бы им не стало плохо от этой силы... - Не надо так. Они - люди. Обезумевшие, - узкая ладонь нежно гладила его сильное плечо. - Они слабы, но пытаются стать равными нам… Мы должны бы наказать их, а мы даруем им величайшее из сокровищ, - сильная рука накрывает изящную руку сестры и сжимает ее в своей огромной ладони. Волны, совсем обезумев, взлетают все выше, окатывая их солеными брызгами. - Они, как дети, брат… Как дети. Разве можно судить и обвинять детей? – Узкая ладошка выскальзывает из руки брата и касается развеваемых на ветру волос Бога. - Детей нужно воспитывать. Поркой! - Детей нужно любить, любить и учить… - Пальцы зарываются в густые локоны и теряются там. - Возможно, в чем-то ты и права… - Он закрывает глаза и задумывается. – Но мне бы не хотелось, чтобы мы совершили ошибку. Это будет дорого нам стоить… - Мы не ошибемся… - Маленький пальчик коснулся губ брата, не давая сорваться ответу. Вокруг них зашумел серый дождь, а волны бессильно откатились назад. *** Горы, израненные разломами и пропастями, вздыбленные наростами пиков и вершин. Горы, рождающие металлы и драгоценные камни, скалы – бывшие вулканами, истекшие лавой, рассыпавшиеся пеплом и прахом. И двое на вершине одной из этих несчастных гор. Один сидит на плоском валуне и играет с маленькой ящеркой – вспыхивающей, сгорающей и возрождающейся из собственного пепла, неожиданно он спрашивает: - Ты веришь старшему? – Тарс, совсем молодой по меркам Богов, страшный старик по меркам смертных. - У меня нет повода не верить, - Нид сгибает в пальцах металлические кольца. Потом разгибает их и начинает развлекаться заново, сооружая разные фигурки. Тарс вскочил: - А я ходил к черте… И знаю кто там! У них нет имени. Хотя они много старше нас. Нид невозмутимо поднял глаза на брата, кольцо сломалось в его пальцах: - Если то, что ты видел - старше, то имя ему есть. Другое дело, что ты его не знаешь. - Тебе расхотелось играть? Молодой Бог расправил сильные плечи, ящерка вспыхнула в последний раз, и он пустил сверкающий пепел по ветру: - Отчего же! - но тут же сник. - Но как же Бьер? И остальные сестры.. Разве они смогут на равных бороться с нами? Нид засмеялся легко и непринужденно, в руках его уже образовалась длинная крепкая цепь: - Смогут. Еще как. - Но как… Так… так… так… ответило насмешливое эхо. Был день второй. *** Чертоги казались пустыми, но лишь на первый взгляд. Даиль, Бьер и Раф стояли возле светящегося сосуда. Руки их едва касались его стенок. Сквозь пальцы плавно лилась кровь. - Они все погибли? - Не уверен. Но те, кто поднял на него руку - да. Видевшие остались живы. Совершившие - ушли вслед за ним. - Люди не уходят вслед за нами. У них свой путь, - тихий голос Даиль перебил сестру и брата. - Ты уверена? - Раф насмешливо изогнул бровь. Глаза богини засветились, соперничая с сиянием сосуда: - Да… Их путь ведет к нам, но никогда люди не подойдут и не встанут рядом. Им не захочется выходить из рамок времени жизни... Бьер вздохнула: - Из тебя бы вышла прекрасная Видящая, сестра. Ты убедишь даже нас в том, чего даже и не видела ни разу. Черта одна. И мы были там все. Кровь остановилась, застывая причудливым узором и связывая их пальцы. Раф напрягся, вглядываясь в узор: - Десять… правильно - десять. - Нас девять… - А священных мощей будет десять, - безапелляционно заявил Раф. - Двенадцать… - возникший за их спинами Нид, властно вознес руку. Тарс, появившийся вместе с ним, неотрывно смотрел за сосудом. - Вы забыли его голову… и сердце… Не оставлять же нам это в качестве памяти о брате. Сверкающий сосуд задрожал, разбиваясь... Бир и Крои возникли рядом со своими братьями и сестрой. Сразу запахло дождем и морем. Двенадцать частей растерзанного тела замерли в круге между Богами, алые узоры, словно трещины по сухой земле, бежали по ним, складываясь в странные знаки и символы, красноватое свечение разрасталось, становясь невыносимым даже для глаз Старших. Наконец, вспышка ослепительно алого пламени взметнулась высоко к небу, разбрасывая вокруг ледяные искры, и потухла так же стремительно, как появилась. В круге осталось двенадцать предметов, невероятно простых и этим прекрасных. - Да будет так! – Громовым раскатом за спинами Старших раздался голос Крио. Величественный Бог стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, он хмурился, за его спиной потрескивали разряды маленьких молний. Рядом замерла Леа, красивые губы кривила усмешка, пальцы едва заметно плели непонятный узор – отчего молнии Крио замерзали и падали на пол, разбиваясь. Девять фигур замерли над двенадцатью святынями. Был день третий. *** Они звали это Срезом и боялись туда ходить, но чем больше они боялись, тем притягательнее он казался, тем сильнее манил. Запретный плод… Неразгаданная загадка… За невидимой линией Грани небо и земля сходили с ума, иногда меняясь местами или смешиваясь в страшных судорогах. Там и не было земли и неба, там было… Что? Даже они не знали этого. Сила, чистая сила. Или пустота? Абсолютная пустота. Соляные копи с прожилками черных кристаллов, изумрудная трава, посыпанная стальным пеплом, голубое небо залитое кровавыми облаками, яркое золото осенних лесов с разорванными в клочья листьями. Мир без правил и законов. Безумие, хаос, сила… Или просто мираж. Ждущих за этой таинственной границей нарекли лаами. Вдоль Среза беспокойно вышагивали гигантские джарги. Их изображения пугают людей своей нечеловеческой красотой и неправдоподобием. Тела гигантских кошек венчали человеческие головы, а людские тела украшали морды животных. Первые были умны, изворотливы, но не могли говорить. Когда заговаривали вторые - их было страшно слушать. Леа стояла тонко звенящим путем к Срезу. Странный путь манил полупесней-полузовом. Охраняющие его существа перекликались, слыша эту мелодию и заглушая ее своими криками. Рядом с сестрой появился Крио: - О чем думаешь? Прервавшийся вопль одного из джаргов был ему ответом. Леа отвела взор, и существо поползло прочь от Богов. - Опять о нем, - Крио сжал кулаки. - Он всегда тебе нравился. - Да, - легко согласилась она и, помолчав, спросила. - Это ты сделал? Ты тот, кто дал людям Силу? Он не торопливо повернул сестру к себе, твердо отвечая: - Нет. Со временем я бы сделал это. Но не раньше обретения имени. Люди вольны сделать его как Губителем, так и Спасителем. А могут и тем, и другим сразу… но в разные времена, - улыбка осветила его лицо. - Любопытная игра может получиться. Леа попыталась отвернуться, но жаркие ладони повелителя молний держали крепко: - Будь на моей стороне... Мы выиграем и будем вместе. Резкий, безрадостный и беззаботный смех: - Пойдешь со мной за Срез, брат? Лед против молний. - Ты с ума сошла… Молнии бьют по гладкой тверди льда. - Пока нет. Иначе уже давно забрала бы тебя с собой, но только туда. Лаами обрадовались бы твоим мыслям, брат. Они гениально просты, - смех снова сорвался с красивых губ. - Но я не пойду туда. Мы пойдем к людям… Все мы… Это будет интересно и опасно для нас… И для них тоже, пожалуй… Но для нас опаснее. Они всего лишь фигуры – мы игроки. Они не знают, что на них играют, а мы играем на собственную жизнь и могущество… Но разве можно не играть? Разве можно? Брат молчал, вглядываясь в лицо сестры, как будто пытался понять – безумна она или нет. Не дождавшись ответа, она повторила: - Мы пойдем к людям… - Зачем? Леа улыбнулась. Потом рассмеялась. Крио вдруг отпустил ее и отступил. Молнии разбились о льдину, но та выдержала. Где-то за спиной Богини завыли джарги, они заметались и забились у Грани. Крио отступил еще дальше, Леа по-прежнему стояла не шевелясь… Потом ее рука взлетела в странном жесте и граница разбилась, пропуская странные белесые нити, которые Богиня легко поймала и сплела вязью странных узлов. Граница стала еще плотнее и как будто ощутимее. - Так будет надежнее – двенадцать узлов, двенадцать святынь, двенадцать печатей… И мир, который держится на них, а не на призрачной грани… - Она, наконец, отступила и только тогда оглянулась на Срез. Один из джаргов подошел к самой грани, заглядывая огромными пустыми глазницами с узкими красными зрачками в глаза Богини, та коснулась грани перед его мордой, ударила, но граница выдержала, тогда Леа склонилась к самой морде животного и что-то прошептала. Джарг вдруг сел и заскулил, обиженно и печально. Леа отвернулась и направилась вслед за Крио… Был день четвертый. *** - ЧТО?! - крик пятерых Богов заставил ночной свод Чертогов вздрогнуть, но не остановил их сестер. - Наши дети родятся среди людей. И от тех, кого мы выберем, - легко улыбнувшись, промолвила Крои. - Какая глупость, - откликнулся Тарс. - Прелестно, - подхватил Раф. - А почему не от нас? Сестры дружно фыркнули: - Дать вам такой козырь в руки. НИ-ЗА-ЧТО! - четыре призрачных сияния обозначали место исчезновения Богинь. Оставшиеся Игроки переглянулись. - Мы тоже можем стать прародителями людей, - воскликнул Тарс. Крио и Бир обменялись взглядами: - Можем, - негромко сказал последний. - Но наши дети будут всегда проигрывать их. - Но... - Крио помолчал, нахмуривая брови. - Их дети могут не полюбить друг друга... Даже родившись от одной матери. Слишком сильна сила "игры"... и выиграть желает всякий… - Но победитель будет один, если он вообще будет… - Едва слышно завершил Нид. Был день пятый. *** - Кто ты? – Человек замер перед ледяным совершенством. Женщина, облаченная в голубоватую почти прозрачную мантию, рассмеялась. Глаза ее вспыхнули осколками льда, она нежно обняла мужчину, приближая свое лицо к его, и прошептала - Твоя Судьба… Губы их встретились. Мужчина почувствовал - как все внутри покрывается снежной коркой, но противостоять смертоносному объятию не мог. - Я многому могу научить тебя, Повелитель Севера, - в женских глазах уже не было холода, они как будто начали оттаивать, становясь ярко синими, белоснежная раньше кожа приобрела слегка розоватый оттенок, единственное, что осталось неизменным – волосы, абсолютно белые, как снега его родины. Она уже не казалась Богиней, а стала простой женщиной, пусть божественно прекрасной. - Я пойду за тобой в жизни и в смерти, - прошептал мужчина, не в силах оторвать взгляда от красавицы в его объятиях. - Мне не нужна твоя смерть, - весело рассмеялась та. – Мне нужна жизнь, только жизнь. Та, которую ты можешь подарить мне. Нам. Всему миру. - Как мне звать тебя? - Когда-то меня звали Леа… Льдинками рассыпался их шепот, смешавшись на сомкнувшихся губах. И снежная буря закружилась вокруг, не смея потревожить покой двух фигур, прильнувших друг к другу. Был день шестой. *** - Ты все еще сомневаешься? – Черноволосый красавец встал плечом к плечу с рыжеволосым великаном, взиравшим на раскинувшуюся перед ним землю. - Нет, жребий брошен и первые ходы сделаны, но меня не покидает чувство, что нас всех обманули, что где-то мы не заметили ловушки… Грозовые облака заклубились на горизонте, рассыпая яркие зарницы, вдали загрохотал гром. - Ты говоришь о младшем? – В тонких пальцах черноволосого сплелась паутинка причудливой картины и, подхваченная сильным порывом ветра, унеслась прочь - Да. – Коротко и веско, как гром среди ясного неба. - Ты что-то подозреваешь? - Нет, только пытаюсь понять… - Великан обернулся на брата, заглянул ему в глаза, но взгляд Бира был спокоен – непривычно для повелителя бурь. – И еще боюсь, впервые боюсь… - Проиграть? - Проиграть… Нет, проигрыш не так страшен, если будет победивший. – Старший брат замолкает и надолго устанавливается тишина, изредка нарушаемая все приближающейся грозой. - Тогда что может страшить Бога? Крио посмотрел на непогоду, усугубляющуюся ураганным ветром – не обошлось без Бира – и только потом ответил: - Я боюсь, что мы сами окажемся всего лишь фигурами, которых разыграет чья-то умелая рука… Тогда игра заранее проиграна, всеми нами. И даже теми, кто рвется из за Грани… Потому что тот, кто смог так легко нас обмануть – наверняка предусмотрел все… Очередной порыв ветра, сорвал огромный камень и с диким грохотом понес его вниз со склона холма, на котором стояли боги. Небо раскололось пополам молнией и небеса рассыпались проливным дождем, который уже закручивался в отдельные смерчи. - Если будет так, как ты говоришь… Тогда мир обречен… Уже сейчас, за сотни и тысячи веков до прорыва. - Нет, любое событие можно предотвратить, если знать - как и когда. Две фигуры плечом к плечу вышли из бури к поселению людей. Был день седьмой. -------------------- Мы закрыли глаза и далeкий придумали остров
Мы придумали ветер и себе имена. И не знаем пока, кто из нас на рассвете Станет ждать, чтоб скорее укрыла волна... Этот остров, где всe не так, Как когда-то казалось нам Этот остров, где каждый шаг Словно колокол рвeт небеса. |
![]() ![]() |
Тан Буревестник |
![]()
Сообщение
#2
|
Ветер
Персонаж Игры Неофит ![]() Пол: ![]() Сообщений: 7 ![]() Мы Дети Богов, наша участь известна... ![]() |
20 - 21 день месяца Фибулы. Ирр. Таламор.
Ночь скреблась в окна кают морскими брызгами. Свет полной луны отражался от водной глади, серебрил поверхность перепутанными дорожками, а сама владычица тьмы бесстрастно смотрела на происходящее на земле. А события там разворачивались весьма любопытные. Три почти незаметные тени пробирались по пристани к одному из кораблей, пришвартованному в гавани Таламора – столице Ирра. Предательница луна выдавала их, но настырные искатели приключений на свои головы продолжали перебежками приближаться к цели. Когда громадина одного из галеонов нависла над ними и скрыла, наконец, от чьих-нибудь неосторожных взглядов, тени замерли. Первая сделала какой-то жест рукой, и две другие достали заранее приготовленные веревки с крюками, размотали их и, хорошенько размахнувшись, закинули на борт. Одновременно послышался стук двух крюков – это ударился металл о дерево обшивки. Проверив надежность веревок, тени стали карабкаться вверх. Третья осталась на пристани, бросая вороватые взгляды вокруг. Очень долго ночное спокойствие ничем не нарушалось, потом тишину разорвал выстрел. Тень на берегу вздрогнула и, немного подумав, бросилась прочь от корабля в безопасное укрытие других теней, которые отбрасывали здания торговых складов и порта. Громкий топот ее сапог стих где-то в лабиринте городских улиц. Товарищи тени, хотя и попали в передрягу, вскоре появились на палубе корабля, ловко спустились по веревкам и последовали за бросившим их соучастником. И снова лишь луна осталась не спящей, лишь вода шептала что-то звездам, а на палубе в луже собственной крови остывало тело человека. *** - Все прошло так, как надо? – Тихий, но сильный голос раздался из-под капюшона. Мужчина сидел в самом темном углу грязной портовой таверны, в каких обычно подают жуткое пойло, о происхождении которого лучше знать как можно меньше для собственного спокойствия, выдают за лучшее мясо жареных крыс, фирменное блюдо здесь – тухлая рыба, а официантки никогда не были невинными. - В лучшем виде, - ухмыльнулся заросший трехдневной щетиной наемник, оскаблившись в чем-то, что при очень богатом воображении можно было назвать улыбкой. При отсутствии оного – оскалом гиены. - Какая же ты мерзость, Шакал. – Сказал незнакомец, протягивая наемнику увесистый мешочек, в котором звякнуло золото. Только оно издает такой сладкий и мелодичный звук. - Знаю, Ваша… - названный Шакалом осекся, поймав огонь двух глаз, сверкнувших из-под капюшона. - Лучше бы тебе забыть про эту нашу встречу. Ты меня знаешь. Я найду тебя, когда еще потребуешься, а сейчас закончи то, что начал. – Незнакомец встал из-за стола, бросил на стол пригоршню монет, которые здесь зарабатывали лишь за целый месяц, и вышел. Наемник сгреб и эти монеты, прежде чем успела подойти официантка, оставив несколько медяков, и заказал еще кружку «эля». Через пару минут дверь таверны распахнулась на пороге стояли два запыхавшихся парня – совсем мальчишки. Они осмотрели зал, явно кого-то ища. Когда взгляды их столкнулись на Шакале, они решительно направились вперед и опустились на скамью за столиком наемника, на то самое место, где только что сидел незнакомец. - Ты бросил нас, - громко зашептал один из пришедших, перегнувшись через стол. - Вы подняли слишком много шума, - спокойно ответил ему наемник. – Вас никто не должен был ни видеть, ни слышать, а вы разбудили полпорта своей пальбой… - Нас заметили, все пошло не так, как ты говорил. – Юноша был взволнован и перешел почти на крик. - Тихо! – Шакал сильно сжал его руку, так что парень даже скривился. – Хочешь, чтобы нас услышали и сообщили городской страже? – Парень огляделся, на них и, правда, стали оборачиваться, хотя в таких местах обычно никому нет дела до других. - Ты подставил нас. – Спокойно сказал второй юноша, этот выглядел постарше, и в его глазах было больше уверенности. - Нет, просто спасал свою жизнь – если бы я остался там, то благодаря вашей ошибке схватили бы всех нас. Что там случилось? – Шакал сделал самое увлеченное проблемами молодых людей лицо. - Я убил одного из людей Фроста. – Сказал старший из юношей. - Как неосторожно… - Шакал готов был расплакаться. – Наместнику это не понравится. - Нас никто не видел. – Возразил первый юноша. - А вот это отличная новость, значит, все еще впереди. Возможно, вы и пройдете посвящение. – Шакал расплылся в довольной ухмылке, как кот сожравший мышь. - Ты хочешь сказать, что мы еще не прошли испытания? – Хмуро посмотрел на наемника второй. - Конечно, нет, - С самым искренним удивлением ответил Шакал, прихлебывая из кружки. – Мы должны были посетить три корабля, а пока побывали только на одном. - Утро еще далеко… - Прошептал первый парень. - Идем. – Сказал второй, вставая и сверху вниз глядя на наемника. Шакал допил содержимое кружки, крякнул от удовольствия и последовал за юношами. Вскоре и о них в таверне остались лишь воспоминания. *** Ночь скреблась в окна кают морскими брызгами. Свет полной луны отражался от водной глади, серебрил поверхность перепутанными дорожками, а сама владычица тьмы бесстрастно смотрела на происходящее на земле. А события там разворачивались весьма любопытные. Три почти незаметные тени пробирались по пристани к одному из кораблей, пришвартованному в гавани Таламора – столице Ирра. Предательница луна выдавала их, но настырные искатели приключений на свои головы продолжали перебежками приближаться к цели. Когда громадина одного из галеонов нависла над ними и скрыла, наконец, от чьих-нибудь неосторожных взглядов, тени замерли. Первая сделала какой-то жест рукой и две другие достали заранее приготовленные веревки с крюками, размотали их и, хорошенько размахнувшись, закинули на борт. Одновременно послышался стук двух крюков – это ударился металл о дерево обшивки. Проверив надежность веревок, тени стали карабкаться вверх. Третья осталась на пристани, бросая вороватые взгляды вокруг. Очень долго ночное спокойствие ничем не нарушалось, потом тишину разорвал выстрел. Тень на берегу вздрогнула и, немного подумав, собралась бежать и даже развернулась в сторону порта, но ей пришлось отказаться от своей гениальной идеи, потому что прямо ей в лоб смотрело дуло пистолета. - Не так быстро, - высокий северянин уже разоружал Шакала, вытащил шпагу и спрятанный под плащ пистолет. – Вперед, на корабль и без глупостей. Наемник противиться не стал, он умел выкручиваться из любых положений, даже из таких безвыходных, поэтому смиренно пошел к сходням. На борту корабля перед ним развернулась живописная картина – палуба была заполнена матросами, его спутники, удерживаемые четырьмя громадными светловолосыми парнями – явными уроженцами Фроста, стояли на коленях. А на мостике возвышался капитан корабля. Холодный ветер трепал короткие абсолютно седые волосы. Мужчина стоял, сложив руки на груди, лицо было бесстрастным, а по плечам, обтянутым черной курткой, бежали лучи луны, обнимая своего любимца, как руки возлюбленной, лицо было запрокинуто к небу, и серые глаза говорили со звездами в вышине. Суд сегодня вершил сам Тан Буревестник. - Вот еще один, - сказал удачливый северянин, схвативший Шакала, и толкнул наемника вперед так сильно, что тот тоже упал на колени перед наместником Ирра. - Сегодня удивительная ночь. – Задумчиво сказал Тан. Оставив своих далеких собеседниц и дальше сиять в ночи, он опустил взгляд на три фигуры у своих ног, неторопливо рассмотрел всех троих. – Повесить его, мне жаль пули… Короткий кивок и тихий, но сильный голос с ленцой стали приговором наемнику. Юноши вздрогнули, Шакал усмехнулся. - Все играешь? – Бросил он в лицо Буревестнику. Усмешка. Опущенные ресницы. Широкая улыбка, от которой ночь засветилась. - Ты же знаешь, я не могу иначе. – Буревестник легко сбежал по ступеням, остановился перед пленниками. – Гверн Дарель, сын Бургомистра, - не спросил, а просто подумал вслух капитан, разглядывая младшего из парней. Серые глаза переместились на лицо второго юноши. – Кернан Норн, сын бывшего Наместника. Ночь просто волшебная, богата на чудеса. Стоит ли мне ожидать, что Боги будут еще более благосклонны ко мне, и сегодня к нам в гости пожалуют другие высокопоставленные представители «Черных Ласточек»*? - Если бы мы могли, то пришли бы все, чтобы вырвать твое черное сердце! – Гверн дернулся в руках фростийцев, но не мог с ними справиться. - Если бы юность умела, если бы старость могла. – Усмехнулся Буревестник. – Я сам был таким лет тридцать назад, мой мальчик, знаю, что тебе хочется растерзать меня, но не всегда наши возможности совпадают с нашими желаниями – пора начать это запоминать, потому что я не повторяю дважды. Кернан Норн с искаженным гневом лицом взирал на их мучителя, но сдерживался. Наместник посмотрел на него. Помолчал, потом чуть обернулся к своим людям. - Мне самому придется делать петлю для этой мрази? Люди засуетились, кто-то тут же накинул веревку на рею и стал вязать затейливую петлю надежным морским узлом. - А самому тебе уже не по силам повесить кого-то? – Шакал, осознавший, что приговор все-таки будет приведен в исполнение, попробовал испытать свой последний шанс. - Не искушай меня. - Спрашивать ни о чем ты меня тоже не хочешь, думаешь, эти мальчишки знают что-то о сопротивлении? – Наемник кивнул на своих незадачливых сообщников. - А ты мне расскажешь? Что интересно? Сказку на ночь? Или то, что «Черные Ласточки» клюют корм из кормушек, которые для них насыпают дворяне Ирра? Что против меня готовится очередной заговор? Что меня мечтает убить каждый второй, если не первый иррец, что меня зовут «Черным сердцем», что эти мальчишки должны были отправить сегодня ночью мой «Буревестник» на дно? Как интересно, только старо… Это сказки вчерашнего дня. - Значит, плохой из меня сказочник. - Очень плохой, Шакал, я таких не люблю. Поэтому повешу тебя. – Буревестник кивнул, двое матросов подхватили даже не сопротивляющегося наемника и потащили к веревке. Уверенные движения и действия, похоже, опыта в таком деликатном деле у людей Буревестника было много, да и учитель у них был замечательный. - Не переиграй сам себя, Тан… – Еще успел прохрипеть человек в петле, прежде чем последние судороги отпустили его тело в свободный полет. Юноши, которых уже подняли с колен, но по-прежнему сдерживали, смотрели на корчащегося в предсмертной агонии человека широко открытыми глазами. Щенки, отважившиеся тявкать на матерого волка, теперь в ужасе смотрели, как он рвет гиену. - Ублюдок! – Выкрикнул Гверн, его кулаки сжались, в глазах плескалась смертельная ненависть. Кернан сдерживался, но его просто трясло от бессилия и злобы. - Моя мать была бы опечалена, узнав, какого вы о ней мнения. К счастью, и для нее, и для вас, она давно мирно скончалась. – Буревестник вернулся на мостик, на украшение своего корабля, раскачивающееся при каждом новом порыве ночного ветра, он не смотрел. – Заприте моих гостей в каютах. - Матросы поволокли сопротивляющихся юношей вниз. - Если ты также сыграешь перед советом завтра утром, то… - То, пожалуй, заведу свою собственную уличную труппу, потому что равных в актерском мастерстве мне не будет, - ответил Буревестник, оглянувшись на своего первого помощника. Сказал абсолютно серьезно, без тени улыбки. – Хоть на жизнь чем будет заработать на старости-то лет, как думаешь? Помощник рассмеялся, подошел к капитану, обвил его шею руками и поцеловал. Ветер сорвал капюшон и растрепал черные, как ночь, длинные волосы девушки. - Что будет с братом? - Пока что он мой гость. Ты же видишь, если его выпустить, он опять наделает глупостей. Похоже, в вашей семье разум достался только женщинам. – Тан коснулся щеки девушки и убрал темные пряди. Ринна Норн рассмеялась его словам. - Если бы мой отец тебя слышал. - Возненавидел бы еще больше. – Подсказал капитан. - Да. – Не стала отрицать дочь бывшего Наместника Ирра. - Я этого не переживу. - Тогда мне стоит о тебе позаботиться, - рассмеялась девушка, взяла Тана за руку и потянула вниз, к их каюте. Буревестник не стал сопротивляться. Это был редкий случай, когда живая легенда севера был готов сдаться без боя. *** - Еще одно послание от … - Хватит. – Это было сказано спокойно и ровно, но человек, чья речь была прервана, сразу же замолчал и покорно воззрился на седого мужчину, восседавшего во главе длинного стола, за которым собралась вся высшая знать Ирра. – На сегодня мы уже достаточно выслушали всех этих «нижайше прошу» и «покорнейше благодарю», как будто здесь только и умеют, что пресмыкаться. - Под дулом пистолета люди учатся не только пресмыкаться, но даже любить своих захватчиков. – Чуть полноватый человек с прореженными сединой черными волосами сидел, не поднимая глаз, но слова свои произнес громко и четко. Терн Норн. Седовласый во главе стола вскинул голову, сверкнули серые глаза, лицо даже не дрогнуло: - Под дулом пистолета люди приобретают странное свойство – подчиняться, когда следует. Иначе они иногда не понимают. – Седой погладил свою бороду и продолжил. – Нам пора перейти к более важным делам. Люди за столом переглянулись. - Думаю, всем вам уже рассказали о ночных приключениях ваших ласточек. Молчание. Седой усмехнулся. - Ни для кого из вас не секрет, что это преступление не только против меня, но против Фроста, ибо на его службе находятся все корабли в гавани Таламора. Молчание. Еще одна усмешка. - Я терпел, пока они мелко пакостили на территории своего же города, пока задевали лично меня, но я не потерплю преступлений против Фроста! - Поэтому вы повесили мальчишек! – Терн Норн поднял голову, глаза его были наполнены ненавистью, однако, он остался сидеть на месте. - Поэтому я повесил мразь, которая мальчишек втягивает в такие истории. Сегодня ночью повесил одну – всего лишь пешку, завтра могу повесить десяток ферзей. Как удачно, что население Ирра позволяет мне это сделать. - Где мой сын? – Терн приподнялся, глаза впились в лицо его смертельного врага. - Он гость на моем корабле, потому что сам залез туда, видимо, так ему хотелось там быть – он получил то, что хотел. Зал упал в тишину. Люди осознавали услышанное, мысли пытались соотнестись с тем, что хотелось думать и с тем, что было на самом деле. - Я сказал, что хотел – вы услышали. Подумайте, а пока можете идти. – Люди нехотя поднимались и расходились. Лишь Терн Норн остался сидеть на месте. Когда зал совсем опустел, он заговорил: - Вы отняли у меня все. Сначала власть и мою страну, потом детей одного за другим. Верните мне Ринну и Кернана. - Ринна со мной по своей воли, как бы вас это не злило, а Кернану будет лучше на «Буревестнике», чтобы любящий отец не послал его вновь на благое дело во имя чистых и высоких идей, которые всегда приводят на плаху. - Вы же тоже отец… У вас есть дочь, вы должны понимать! - У меня нет дочери, - спокойно бросил Тан, поднимаясь. – Вам бы подумать, что сделать, чтобы вытащить Ирр из этого болота тихого сопротивления и вернуть людям мирную жизнь, а вы посылаете своих сыновей на верную смерть и гордитесь собственной глупостью. - Люди говорят правду, Черное сердце. Ты не человек, а оборотень без чувств. В дверях Тан обернулся. - Конечно, не буду вас разубеждать – пусть вам живется спокойно. - Не будет по-твоему… Не будет! – Стукнул кулаком по столу глава дома Норн, но этого Наместник уже не слышал. *** Ринна грустила. Тан знал эту ее манеру, сидеть на носу корабля, обхватив колени руками. В такие моменты она напоминала ему Тори - его племянницу, та тоже любила вот так забиться куда-нибудь, сжаться в комок, закрыться от мира и уйти в себя. Но Ринна была и старше, и опытнее его племянницы, она была женщиной, любившей и любимой, она умела повелевать, решать и даже убивать. - Ты виделась с отцом. Она кивнула. - Он ненавидит и меня тоже теперь… - Мы, наверное, иноверцы… - … мы не ищем любви у неба. – Закончила цитату девушка, обернулась, встала и крепко обняла своего капитана. – Я боюсь за тебя. Они не успокоятся. - Пусть они боятся. – Тихо улыбнулся Тан в ответ. – Идем гулять, ты так любишь Таламор. - Девушка рассмеялась, как смеются только самые счастливые люди. Чисто, звонко, беззаботно. - Идем. Сегодня я хочу быть счастливой. Такое редкое на севере солнце сегодня решило отыграться за всю зиму и затопило улицы столицы Ирра. Оно раскрасило мир во все цвета радуги, и даже в серых, как зимнее море, глазах Буревестника играли разноцветные огоньки, а Ринна упивалась счастьем, как сладкой отравой. Она распускалась на глазах, смеялась, танцевала, визжала, как девчонка, когда Тан покупал ей какую-нибудь безделушку у уличных торговцев. Небо скалилось солнцем, а люди жили и любовью, и ненавистью. Человек в темном плаще шел за парой от самого порта, серьезные глаза неотступно следили за влюбленной девушкой и ее избранником, ища удачный момент. Выстрел прозвучал на закате. Он разорвал городской шум тревожным набатом и заставил мир замереть. Кто-то закричал, люди бросились бежать, во всеобщей суматохе мать потеряла ребенка, он стоял в этой толчее и тер заплаканные глаза грязным кулачком, залаяла собака, зарычала и оскалила острые клыки. Только двое замерли, обняв друг друга. Высокий седой человек прижимал к себе юную черноволосую девушку. Ветер трепал ее волосы и, казалось, что это влюбленные не могут расстаться, но под плащом девушки расцветал кровавый цветок. Глаза, распахнутые в вечность, дрожали, она пыталась что-то сказать, но не могла. Только хрип срывался с губ, потом из уголка рта протянулась алая ниточка. Человек, которого многие считали небожителем, держал в своих руках умирающую возлюбленную и ничего не мог сделать. Он понял, что метили именно в нее, не в него, хотя он был так же сейчас открыт, забыв обо всем со своей Ринной, но пуля предназначалась девушке. Он вчера ночью пожалел пулю для ее брата, и теперь она расплатилась своей жизнью. Терн Норн предпочел смерть дочери признанию того, что она любит его врага. Он все-таки добился своего. Тан упал на колени, прижимая к себе такое родное тело. - Держись, моя хорошая. Все будет хорошо. – Неужели легенды умеют плакать. - Я знаю, любимый. – Превозмогая боль и смерть. - Если так говоришь ты, то так и будет. Я тебе верю… - Хрип. Стон. Тишина. – Верни в Ирр мир, ради меня… верни… Я люблю тебя… Завыла собака. Как жаль, что люди не умеют выть. Площадь была почти пуста, чуть в стороне все еще стоял ребенок, но он уже не плакал, с интересом рассматривая двоих, прильнувших друг к другу. Дети не понимают смерти – в этом их счастье. - Не я объявил эту войну… - Прошептал мужчина, поднимая остывающее тело на руки. Он прошел так через полгорода, к своему кораблю. Поднялся на борт и приказал отчаливать. – Мы идем в Осколок. А потом я научу иррцев миру. Огнем и мечом. *«Черные Ласточки» - объединение иррцев, борющихся за освобождение страны от захватчиков из Фроста. Черная ласточка – бывший герб всего Ирра, также герб ранее правящей фамилии – Норн. Ныне гербом стал серый буревестник, пронзенный стрелой – герб Наместника и его дома - Айсов. -------------------- Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы, Для высшей силы, высшей доблести Они навек недостижимы. «Капитаны» © Николай Гумилев |
![]() ![]() |
![]() |
Текстовая версия | Сейчас: 15.07.2025, 3:54 |