Прологи: Вечная Империя Опции

[Народ]

Древнее сказание, утерянное во времени....

В древней книге буквы чертят эту историю. Буквы пляшут в страшном хороводе, разбегаясь и не поддаваясь никаким силам, им не хочется складываться во что-то осмысленное и ясное, но есть сила, которая может совладать с ними. Память способна на многое, если заставить ее ожить и, вытерев пыль со старого переплета, отпереть причудливый замок, распахнуть страницы и дотронуться до пожелтевшей не то бумаги, не то ткани. Тогда непослушные буквы устало остановят свой вечный бег, замрут на мгновенье и сложатся в слоги, слова, предложения, побегут ровными рядами, рисуя, плетя, рассказывая о том, что было или что помнится… О том, о чем не хотят вспоминать, о том, о чем не сказано в истории, о том, о чем умалчивает людская молва – самая верная сплетница в мире. Они поведают легенду, ставшую былью и быль, ставшую сказкой. Они расскажут правду.
    Случилась она на заре времен, когда силы создавшие мир еще не получили имен и звали себя как им хотелось. Люди же их называли Силами или Игроками, позже их звали Богами. Совсем после их назвали демонами. И белое стало черным, а черное белым. Создавшие – разрушающими, уничтожившие – созидающими, а память умерла на устах людской молвы – самой верной сплетницы в мире. День равнялся трем дням нынешнего времени.
    Каждый из Богов сам выбирал себе дом и землю, чтобы жить, творить и совершенствоваться, но все они всегда могли вернуться в Чертоги – огромный зал, затерянный между вчера и сегодня, днем и ночью, светом и тьмой. Изящные и в тоже время величественные колонны поддерживали свод цвета чернильной ночи, на котором сверкали звездочки, и из каждой изливался солнечный свет. Свет дневного светила подаренный ночными красавицами. Это было прекрасно, это было совершенно, это было божественно. Хорошо, что люди не могли видеть этого, потому что увидевший такое однажды – никогда бы не смог жить.
    В один из дней, Крио – один из Богов призвал в Чертоги братьев и сестер. Пять братьев Старших и три сестры откликнулись на зов. Четвертая долго не появлялась. И лишь когда Крио заговорил, сверкание прервало его речь и появилась четвертая из сестер. Легенда гласит, что ей не было равных по красоте и холодности – Леа – лед и совершенство северного сияния, красота полярной ночи.
- Зачем ты собрал нас? - невозмутимый голос прекрасной сестры Богов замораживал воздух. Прозрачная гладь бассейна, раскинувшегося в центре огромного зала, покрылась ледяной коркой, игравшей в лучах падавшего со всех сторон света радугой.
- Не для приятной беседы, - тут же ответил Крио, лед треснул и по глади воды пошли волны. Вода начала закипать.
- Жаль, - откликнулся Бир – повелитель бурь и миражей. - Две сестры уже поссорились сегодня из-за клочка земли на севере. Каждая желает вложить свою силу в него… - Бир тронул каменную статую и та, обернувшись олененком, исчезла в туманной дымке, подступавшей к Чертогам.
Крио повел рукой, прерывая брата:
- Молчаливый покинул нас. – Зал вздрогнул, свет сотен лучей замерцал и забился.
- Что?! - единый крик огласил чертог.
- Тело Молчаливого зверски изуродовано людьми, убившими его. Вот…
Перед изумленными Богами появился светящийся сосуд, где покоились останки одного из них.
- Он был младшим… Его срок не пришел, но он ходил среди людей, - прижимая руку к губам, шептала одна из сестер – Даиль – повелительница дневного света и летнего ветра.
Леа молча смотрела на Крио. Губы богини скривились в странной улыбке, но слова за нее сказал Раф – владыка тени и облаков:
- Людям не под силу такое. Молчаливый хоть и не получил имени, и срок его не пришел - был одним из нас. Убить его могли только…
Взгляды девяти пар глаз перекрестились. Поднялся Нид – властитель камня и железа:
- Нам под силу воскресить его.
- И начать вражду между собой, - тихо молвила Крои. Их сходство с Крио было бы абсолютным, но сестра всегда задумчива и тиха – повелительница дождя и тумана, а брат - повелевал молниями и громом. - Когда Молчаливый воскреснет, он будет другим. И пожелает найти тех, кто сотворил с ним подобное...
Тарс – владыка огня и эха усмехнулся:
- Неужели это страшит? Мы давно засиделись тут...
Поднялась Леа:
- Наша вражда - скучна. Мы разнесем мир и разойдемся в разные стороны. Пусть люди решают - кому из нас остаться с ними. Мы отдадим им все, что сможем. И Молчаливого тоже… Те, кто оживят его, или погубят мир, или обретут.
- Зачем же отдавать им такой козырь? - поразилась словам сестры Бьер, повелевающая снами и шепотом листьев.
Крио поднялся во весь рост, жестом прекращая все разговоры:
- Выбор между живыми Силами и мертвым богом, который несет своим воскрешением проклятие или благословение... Наделение людей - избранных - великими способностями… Открытия им тайны Сил - пусть управляют и тешат свою ненасытную гордость… Наш всегда молчавший брат сможет стать великим… каждой своей частью, - рука бога скользнула в свечение, окрашиваясь в зарево горящей крови. Он усмехнулся: - Святые мощи… Сила, Власть, Жизнь… Занятные ставки в игре. Разбирайте свои фигуры, братья и сестры… С еще одним условием. Проигравший теряет свою силу, отдавая выигравшему… И становится его покорным слугой. Победитель властен над его жизнью… Такие простые правила – такая сложная игра.
    Девять пар глаз перекрестились. Боги улыбнулись, принимая игру. Девять точеных изящных рук столкнулись над сосудом, источавшим аромат смерти…  Смерти ли? Разве могут Боги умирать? Но, если Боги подарили смерть людям, значит сами они знали о ней… Откуда? Что ждет их в конце пути и есть ли он – этот конец…
Был день первый.


***


    На высоком утесе над бушующим морем стоят двое. Он облачен в серое с бирюзой, она в голубое с серым. Шквальный ветер рвет его темные кудри и ее русые косы, бросается им в лицо, нападает, но двое замерли. Нерушимо. Непоколебимо.
- Что ты знаешь о случившемся? - голос Бира был тих, но в нем слышался рокот волн, накатывающих на неприступные скалы.
Крои вскинула глаза на брата:
- Его убили и расчленили, желая получить силу…
- Они получат ее. Полностью. Как бы им не стало плохо от этой силы...
- Не надо так. Они - люди. Обезумевшие, - узкая ладонь нежно гладила его сильное плечо.
- Они слабы, но пытаются стать равными нам… Мы должны бы наказать их, а мы даруем им величайшее из сокровищ, - сильная рука накрывает изящную руку сестры и сжимает ее в своей огромной ладони. Волны, совсем обезумев, взлетают все выше, окатывая их солеными брызгами.
- Они, как дети, брат… Как дети. Разве можно судить и обвинять детей? – Узкая ладошка выскальзывает из руки брата и касается развеваемых на ветру волос Бога.
- Детей нужно воспитывать. Поркой!
- Детей нужно любить, любить и учить… - Пальцы зарываются в густые локоны и теряются там.
- Возможно, в чем-то ты и права… - Он закрывает глаза и задумывается. – Но мне бы не хотелось, чтобы мы совершили ошибку. Это будет дорого нам стоить…
- Мы не ошибемся… - Маленький пальчик коснулся губ брата, не давая сорваться ответу. Вокруг них зашумел серый дождь, а волны бессильно откатились назад.


***


    Горы, израненные разломами и пропастями, вздыбленные наростами пиков и вершин. Горы, рождающие  металлы и драгоценные камни, скалы – бывшие вулканами, истекшие лавой, рассыпавшиеся пеплом и прахом. И двое на вершине одной из этих несчастных гор. Один сидит на плоском валуне  и играет с маленькой ящеркой – вспыхивающей, сгорающей и возрождающейся из собственного пепла, неожиданно он спрашивает:
- Ты веришь старшему? – Тарс, совсем молодой по меркам Богов, страшный старик по меркам смертных.
- У меня нет повода не верить, - Нид сгибает в пальцах металлические кольца. Потом разгибает их и начинает развлекаться заново, сооружая разные фигурки.
Тарс вскочил:
- А я ходил к черте… И знаю кто там! У них нет имени. Хотя они много старше нас.
Нид невозмутимо поднял глаза на брата, кольцо сломалось в его пальцах:
- Если то, что ты видел - старше, то имя ему есть. Другое дело, что ты его не знаешь. - Тебе расхотелось играть?
Молодой Бог расправил сильные плечи, ящерка вспыхнула в последний раз, и он пустил сверкающий пепел по ветру:
- Отчего же! - но тут же сник. - Но как же Бьер? И остальные сестры.. Разве они смогут на равных бороться с нами?
Нид засмеялся легко и непринужденно, в руках его уже образовалась длинная крепкая цепь:
- Смогут. Еще как.
- Но как…
Так… так… так… ответило насмешливое эхо.
Был день второй.


***


    Чертоги казались пустыми, но лишь на первый взгляд. Даиль, Бьер и Раф стояли возле светящегося сосуда. Руки их едва касались его стенок. Сквозь пальцы плавно лилась кровь.
- Они все погибли?
- Не уверен. Но те, кто поднял на него руку - да. Видевшие остались живы. Совершившие - ушли вслед за ним.
- Люди не уходят вслед за нами. У них свой путь, - тихий голос Даиль перебил сестру и брата.
- Ты уверена? - Раф насмешливо изогнул бровь.
Глаза богини засветились, соперничая с сиянием сосуда:
- Да… Их путь ведет к нам, но никогда люди не подойдут и не встанут рядом. Им не захочется выходить из рамок времени жизни...
Бьер вздохнула:
- Из тебя бы вышла прекрасная Видящая, сестра. Ты убедишь даже нас в том, чего даже и не видела ни разу. Черта одна. И мы были там все.
Кровь остановилась, застывая причудливым узором и связывая их пальцы. Раф напрягся, вглядываясь в узор:
- Десять… правильно - десять.
- Нас девять…
- А священных мощей будет десять, - безапелляционно заявил Раф.
- Двенадцать… - возникший за их спинами Нид, властно вознес руку. Тарс, появившийся вместе с ним, неотрывно смотрел за сосудом. - Вы забыли его голову… и сердце… Не оставлять же нам это в качестве памяти о брате.
Сверкающий сосуд задрожал, разбиваясь...
    Бир и Крои возникли рядом со своими братьями и сестрой. Сразу запахло дождем и морем. Двенадцать частей растерзанного тела замерли в круге между Богами, алые узоры, словно трещины по сухой земле, бежали по ним, складываясь в странные знаки и символы, красноватое свечение разрасталось, становясь невыносимым даже для глаз Старших. Наконец, вспышка ослепительно алого пламени взметнулась высоко к небу, разбрасывая вокруг ледяные искры, и потухла так же стремительно, как появилась. В круге осталось двенадцать предметов, невероятно простых и этим прекрасных.
- Да будет так! – Громовым раскатом за спинами Старших раздался голос Крио. Величественный Бог стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, он хмурился, за его спиной потрескивали разряды маленьких молний. Рядом замерла Леа, красивые губы кривила усмешка, пальцы едва заметно плели непонятный узор – отчего молнии Крио замерзали и падали на пол, разбиваясь. Девять фигур замерли над двенадцатью святынями.
Был день третий.


***


    Они звали это Срезом и боялись туда ходить, но чем больше они боялись, тем притягательнее он казался, тем сильнее манил. Запретный плод… Неразгаданная загадка… За невидимой линией Грани небо и земля сходили с ума, иногда меняясь местами или смешиваясь в страшных судорогах. Там и не было земли и неба, там было… Что? Даже они не знали этого. Сила, чистая сила. Или пустота? Абсолютная пустота. Соляные копи с прожилками черных кристаллов, изумрудная трава, посыпанная стальным пеплом, голубое небо залитое кровавыми облаками, яркое золото осенних лесов с разорванными в клочья листьями. Мир без правил и законов. Безумие, хаос, сила… Или просто мираж. Ждущих за этой таинственной границей нарекли лаами. Вдоль Среза беспокойно вышагивали гигантские джарги. Их изображения пугают людей своей нечеловеческой красотой и неправдоподобием. Тела гигантских кошек венчали человеческие головы, а людские тела украшали морды животных. Первые были умны, изворотливы, но не могли говорить. Когда заговаривали вторые - их было страшно слушать.
    Леа стояла тонко звенящим путем к Срезу. Странный путь манил полупесней-полузовом. Охраняющие его существа перекликались, слыша эту мелодию и заглушая ее своими криками. Рядом с сестрой появился Крио:
- О чем думаешь?
Прервавшийся вопль одного из джаргов был ему ответом. Леа отвела взор, и существо поползло прочь от Богов.
- Опять о нем, - Крио сжал кулаки. - Он всегда тебе нравился.
- Да, - легко согласилась она и, помолчав, спросила. - Это ты сделал? Ты тот, кто дал людям Силу?
Он не торопливо повернул сестру к себе, твердо отвечая:
- Нет. Со временем я бы сделал это. Но не раньше обретения имени. Люди вольны сделать его как Губителем, так и Спасителем. А могут и тем, и другим сразу… но в разные времена, - улыбка осветила его лицо. - Любопытная игра может получиться.
Леа попыталась отвернуться, но жаркие ладони повелителя молний держали крепко:
- Будь на моей стороне... Мы выиграем и будем вместе.
Резкий, безрадостный и беззаботный смех:
- Пойдешь со мной за Срез, брат?
Лед против молний.
- Ты с ума сошла…
Молнии бьют по гладкой тверди льда.
- Пока нет. Иначе уже давно забрала бы тебя с собой, но только туда. Лаами обрадовались бы твоим мыслям, брат. Они гениально просты, - смех снова сорвался с красивых губ. - Но я не пойду туда. Мы пойдем к людям… Все мы… Это будет интересно и опасно для нас… И для них тоже, пожалуй… Но для нас опаснее. Они всего лишь фигуры – мы игроки. Они не знают, что на них играют, а мы играем на собственную жизнь и могущество… Но разве можно не играть? Разве можно?
Брат молчал, вглядываясь в лицо сестры, как будто пытался понять – безумна она или нет. Не дождавшись ответа, она повторила:
- Мы пойдем к людям…
- Зачем?
    Леа улыбнулась. Потом рассмеялась. Крио вдруг отпустил ее и отступил. Молнии разбились о льдину, но та выдержала. Где-то за спиной Богини завыли джарги, они заметались и забились у Грани. Крио отступил еще дальше, Леа по-прежнему стояла не шевелясь… Потом ее рука взлетела в странном жесте и граница разбилась, пропуская странные белесые нити, которые Богиня легко поймала и сплела вязью странных узлов. Граница стала еще плотнее и как будто ощутимее.
- Так будет надежнее – двенадцать узлов, двенадцать святынь, двенадцать печатей… И мир, который держится на них, а не на призрачной грани… - Она, наконец, отступила и только тогда оглянулась на Срез. Один из джаргов подошел к самой грани, заглядывая огромными пустыми глазницами с узкими красными зрачками в глаза Богини, та коснулась грани перед его мордой, ударила, но граница выдержала, тогда Леа склонилась к самой морде животного и что-то прошептала. Джарг вдруг сел и заскулил, обиженно и печально. Леа отвернулась и направилась вслед за Крио…
Был день четвертый.


***


- ЧТО?! - крик пятерых Богов заставил ночной свод Чертогов вздрогнуть, но не остановил их сестер.
- Наши дети родятся среди людей. И от тех, кого мы выберем, - легко улыбнувшись, промолвила Крои.
- Какая глупость, - откликнулся Тарс.
- Прелестно, - подхватил Раф. - А почему не от нас?
Сестры дружно фыркнули:
- Дать вам такой козырь в руки. НИ-ЗА-ЧТО! - четыре призрачных сияния обозначали место исчезновения Богинь.
Оставшиеся Игроки переглянулись.
- Мы тоже можем стать прародителями людей, - воскликнул Тарс.
Крио и Бир обменялись взглядами:
- Можем, - негромко сказал последний. - Но наши дети будут всегда проигрывать их.
- Но... - Крио помолчал, нахмуривая брови. - Их дети могут не полюбить друг друга... Даже родившись от одной матери. Слишком сильна сила "игры"... и выиграть желает всякий…
- Но победитель будет один, если он вообще будет… - Едва слышно завершил Нид.
Был день пятый.


***


- Кто ты? – Человек замер перед ледяным совершенством. Женщина, облаченная в голубоватую почти прозрачную мантию, рассмеялась. Глаза ее вспыхнули осколками льда, она нежно обняла мужчину, приближая свое лицо к его, и прошептала
- Твоя Судьба…
Губы их встретились. Мужчина почувствовал - как все внутри покрывается снежной коркой, но противостоять смертоносному объятию не мог.
- Я многому могу научить тебя, Повелитель Севера, - в женских глазах уже не было холода, они как будто начали оттаивать, становясь ярко синими, белоснежная раньше кожа приобрела слегка розоватый оттенок, единственное, что осталось неизменным – волосы, абсолютно белые, как снега его родины. Она уже не казалась Богиней, а стала простой женщиной, пусть божественно прекрасной.
- Я пойду за тобой в жизни и в смерти, - прошептал мужчина, не в силах оторвать взгляда от красавицы в его объятиях.
- Мне не нужна твоя смерть, - весело рассмеялась та. – Мне нужна жизнь, только жизнь. Та, которую ты можешь подарить мне. Нам. Всему миру.
- Как мне звать тебя?
- Когда-то меня звали Леа…
Льдинками рассыпался их шепот, смешавшись на сомкнувшихся губах. И снежная буря закружилась вокруг, не смея потревожить покой двух фигур, прильнувших друг к другу.
Был день шестой.


***


- Ты все еще сомневаешься? – Черноволосый красавец встал плечом к плечу с рыжеволосым великаном, взиравшим на раскинувшуюся перед ним землю.
- Нет, жребий брошен и первые ходы сделаны, но меня не покидает чувство, что нас всех обманули, что где-то мы не заметили ловушки…
Грозовые облака заклубились на горизонте, рассыпая яркие зарницы, вдали загрохотал гром.
- Ты говоришь о младшем? – В тонких пальцах черноволосого сплелась паутинка причудливой картины и, подхваченная сильным порывом ветра, унеслась прочь
- Да. – Коротко и веско, как гром среди ясного неба.
- Ты что-то подозреваешь?
- Нет, только пытаюсь понять… - Великан обернулся на брата, заглянул ему в глаза, но взгляд Бира был спокоен – непривычно для повелителя бурь. – И еще боюсь, впервые боюсь…
- Проиграть?
- Проиграть… Нет, проигрыш не так страшен, если будет победивший. – Старший брат замолкает и надолго устанавливается тишина, изредка нарушаемая все приближающейся грозой.
- Тогда что может страшить Бога?
Крио посмотрел на непогоду, усугубляющуюся ураганным ветром – не обошлось без Бира – и только потом ответил:
- Я боюсь, что мы сами окажемся всего лишь фигурами, которых разыграет чья-то умелая рука… Тогда игра заранее проиграна, всеми нами. И даже теми, кто рвется из за Грани… Потому что тот, кто смог так легко нас обмануть – наверняка предусмотрел все…
Очередной порыв ветра, сорвал огромный камень и с диким грохотом понес его вниз со склона холма, на котором стояли боги. Небо раскололось пополам молнией и небеса рассыпались проливным дождем, который уже закручивался в отдельные смерчи.
- Если будет так, как ты говоришь… Тогда мир обречен… Уже сейчас, за сотни и тысячи веков до прорыва.
- Нет, любое событие можно предотвратить, если знать - как и когда.
Две фигуры плечом к плечу вышли из бури к поселению людей.
Был день седьмой.

[Сандра дэ Ла Прад]

29 число месяца Фибулы, Рунн, Шенбурнн.

Пальцы потянули своевольный локон, выпрямляя и тут же отпуская. Пушистый проказник мягко лег на белоснежную щеку девушки, которая пристально вглядывалась в свое лицо, отражающееся в зеркале. В огромных, зеленых глазах усилием воли не отражалось ничего. Боль, гнев или страдание не искажали этих правильных черт. Прошло несколько минут и на чувственных губах появилась улыбка - соблазнительная и чарующая. Сандра облегченно вздохнула:
- Анна, платье! Я итак опаздываю на торжественный выезд, - она оглянулась и тут же бровь ее капризно выгнулась. - Конрад.. Я не знала, что вам будет интересен процесс моего одевания.
Грудь ее высоко поднялась, едва не выскакивая из плотного корсета. Она прекрасно знала, что на этого высокомерного красавца все женские ухищрения не производят никакого впечатления. И действительно - первый фаворит императора практически не обратил внимание на полураздетую женщину. Молодой герцог Конарэ брезгливо отстранил служанку графини и медленно приблизился к Сандре, которая вновь развернулась к зеркалу, одевая драгоценные сережки с изумрудами, доставшиеся ей от матери. Глядя в ее отражение, герцог склонился и негромко сказал:
- Сегодня вечером, в малом зале.
Губы его изогнула странная усмешка. Изумруд дрогнул и выпал из тонких пальцев фрейлины. Конарэ ловко поймал украшение и протянул его хозяйке:
- Мне жаль, если я вас расстроил.
- Нисколько, герцог. Просто снова не удасться выспаться. Вам ли этого не знать, - их глаза встретились в стекле, отражая странные молнии и тут же погасли.
Сандра взяла сережку из протянутой руки герцога. Конрад мягко поклонился и быстро ушел. А она вновь смотрела на себя в зеркало, убирая из глаз всякое выражение: "Это никто не должен видеть, никто.."

Солнце сияло не по зимнему, играя на лицах участников этого большого парада. Сандра всегда держалась чуть в стороне от основной свиты ее императорского величества. Из чувства ли самозащиты или наоборот - вызова. Многие считали, что из-за самолюбования. Она никогда не опровергала и не подтверждала мнения о себе. Необычайно теплый день, радовал и губы легко улыбались. Без особой причины, просто потому что солнце светило, люди чему-то радовались вокруг. Даже их величества были сегодня на удивление единодушны и просто улыбались. Или ей так казалось. Иногда Сандре больше всего в жизни хотелось вернуть то первое, радостное и удивительно яркое воспоминание, которое осталось от ее первого, большого выхода в свитах их величеств. Тогда ей казалось, что мир состоит из улыбок, ласковых взглядов, теплых слов... Сандра улыбнулась какому-то восхищенному человеку в толпе простолюдинов, что ни сводя с нее глаз упал на колени и что-то кричал, возможно стихи или что-то неприличное.. Теперь она знала, что красота рождает не только преклонение, но и желание - сломать, сжать, присвоить. Какое это имело значение для нее? Сейчас самое главное: выдержать еще один вечер... и ночь..

- Убери эти пряди, пожалуйста, - негромко попросила рыжеволосая девушка, оглядывая себя.
Пальцы осторожно расправляли складки платья на плечах. Сложно застегнутые красивыми, темно-гранатовыми брошами, чье единственное предназначение - легко щелкнуть и выпустить ткань, обнажая тело. Это были единственные украшения, которые она одела. Изумрудные сережки были тщательно спрятаны в небольшую шкатулку. Эти застежки - подарок Александра - лежали отдельно, как и все его подарки.. Сандра неторопливо повернулась: да, она была хороша. Теперь - глаза.. Впрочем - нет. Все уйдет из них, как только она переступит порог зала. Дальше уже будет ни она. Она останется здесь ждать, когда все закончится. А потом просто отпустит себя, чтобы заснуть и забыть то, что невозможно забыть. Девушка решительно повернулась и вышла, едва заметив, как Анна зашептала древние слова: пытаясь молится, просить? Разве это имело значение? Главное - выдержать.. При каждом шаге свободно падающее платье обрисовывало длинные ноги девушки, от чего казалось, что она уже раздета. Но это лишь иллюзия. Как и сама девушка, которая плавно шла в малый зал дворца. Лишь восхитительно-прекрасная оболочка шла к Их Величеству Императору. Горько-торжествующая улыбка на миг мелькнула на ее губах, прежде, чем она перешагнула порог огромного, озаряемого сверканием свечей зала и услышала приветственный возглас Александра. Она не оглядываясь могла точно сказать кто был здесь. Рядом встала Карна Норн, застыв на миг и зная, что Александру нравится любоваться ими. Знала об этом ни только Карна. Властные, сильные руки подхватили их для того, чтобы усадить перед Их Величеством. Зеленные глаза мельком взглянули на маркиза Нортми, чьи обнаженные плечи и грудь сверкали в кроваво-алом пламени свечей. Словно в ответ на ее взгляд Никола едва касаясь провел рукой по ее плечу и шелковисто-прохладная ткань соскользнула неудерживаемая более застежкой, обнажая ее грудь. Как и всегда она ощутила знакомое оцепенение, охватившее ее сердце. Здесь и сейчас была ни она, кто угодно или что угодно, но ни она. Сандра отстраненно смотрела, как Камилла и Марианна ле Фабер ласкают Александра, чувствовала, как одна из рук капитана Нортми обвивает ее талию и ждала что будет дальше. Обнаженное плечо девушки касалось груди парня. Прикосновение было жарким. Это она тоже чувствовала. Но это была ни она. Когда Карна встала и пошла к императору и Конраду, Сандра вдруг поняла, что из ее груди вырвался вздох облегчения: "Боги! Значит я все понимаю? Нет-нет-нет... Я не хочу это понимать, видеть.." Голос императора еле долетел до нее. Девушка привычно повернулась и ощутила прикосновение твердых губ к своим губам, еле дрогнувшим в ответ. А опытная рука Николы уже ласкала ее грудь, привычно откликающуюся на то, что от нее хотели. Их глаза встретились и в этот миг она поняла что произойдет, успев неслышно прошептать: "нет" - она уже отвечала на жаркий поцелуй.
- Остается надеятся, что капитан столь блестяще целуется ни только по вашему приказу, - первые ее слова.
Зеленые глаза вызывающе посмотрели прямо в лицо маркиза:
- Вам сказать чего я желаю? Чтоб он сдох, - безапелляционно проговорила Сандра.
- Это желание невыполнимо, графиня, особенно когда я рядом, - никто и не сомневался в ответе.
- Чего она хочет, мой мальчик?
- Немыслимого, мой император. Чтобы все это остановилось, - его глаза не отрывались от изумрудных огней в глазах Сандры, но ей было безразлично.
- Ты прав.. Все только начинается. Присоединяйтесь к нам...
Никола скривил свои красивые губы в улыбке, подхватывая ее на руки и усаживая верхом на своих коленях - лицо к лицу:
- Уж не отвечу сам себе, но пока не хочу делить тебя с кем-либо, златовласка, - его губы легко пробежались по стройной шейке Сандры и она закрыла глаза, вонзая ноготки в его плечи.
Она снова отстранилась от себя, видя как со стороны, запрокидывающуюся рыжую голову, а с губ сорвался стон. Тонкие пальцы зарылись в длинные локоны Николы, лаская. За ним появилась Камилла, стремительно приникающая к его сильной спине. Юноша повернул голову, впиваясь губами в губы обнимающей его Камиллы, а Сандра еле заметным движениями пальцев развязала пояс охватывающий талию маркиза. Шелковистая ткань была настолько тонка, что она ощутила жар его тела. Глаза снова встретились: они знали чего от них ждут. Рыжеволосая встала, чуть покачивая бедрами и начиная медленный танец от которого все мышцы послушного тела стали плавно перекатыватся под кожей. Шелковая ткань в такт движениям девушки медленно сползала с талии, с красивых округлых бедер, падая на пол. Стройная нога поднялась и своевольно опустилась на бедро маркиза, скользя вниз и обнажая и его полностью. Чужим взглядом Сандра видела, как извивается рядом с ним Камилла, содрогаясь от ласки его искусных пальцев и понимала, что через несколько мгновений будет похожа на нее. Тело думало само за себя, выполняя хорошо заученную роль. Рука Николы протянулась к ней и Сандра сделав оборот вновь оказалась на его коленях.. губы их встретились в жадном желании расстаться и снова соединится. Она вскрикнула, ощутив руки на своих бедрах и закусила губу: боль и страх ей было труднее всего подавить, но она с этим справлялась.. справится и сейчас. А движения уже легки.. заучены.. выверены.. лишь чьи-то губы ласкающие ее шею.. и руки, обнимающие ее грудь.. Она знала, что через несколько мгновений все станет одним - единым целым, сладострастным, пугающим и страшным.. Губы против воли прошептали "нет". Видел ли это кто-нибудь.. тот же Никола. Нет, ведь они уже просто были одним целым на этом пиру тел и сладострастия.