Хроники Ларна, Требуются критики Опции

[Glowren]

Лучше всего критику писать в Личные сообщение.
с уважением, Glowren.

Лэстрион – земли, разделенные океаном на два берега, бушующий пламень войн и битв, смертей и жизней. В те времена его населяли многие расы. Восточный берег полностью подчинили своей властью люди. Давно, спустя лишь десятки лет о Начала Времен, восток принадлежал эльфам, долгожителям, созданиям мудрым и рассудительным. С возникшим пожаром войны они были не в силах бороться и вынуждены были бежать на запад.
Только лишь, коснувшись берега, эльфийский народ поприветствовал обиравших здесь хозяев – гномов. Они не были довольны странному визиту, но были гостеприимны. Предводители обеих сторон собрались и решили. Гномы уйдут на юг, в территории западного берега Лэстриона, славившиеся могучими цепочками горных хребтов и горными массивами. А эльфы поселятся на севере, покрытом лугами, песками, снегом и лесами. Два народа сосуществовали мирно.
Но потом, спустя века, эльфы, забывшие о своей благодарности к гномам, мечом оттеснили их дальше и забрали их запад в свои руки. Началась долгая война. Казалось, она не кончится никогда. Гномы сумели перейти озеро Саллоран и заключить в блокаду огромный город Мэстрон, древнюю столицу эльфийской страны. И когда правитель сдался, гномы выдвинули требование: Гномы заберут под свой контроль только озеро, остальное пусть остается у их соседей, но до тех пор, пока «остроухие» опять не затеют кровопролитие.
Эльфийские мудрецы, которым тогда было более трех веков от роду, не могли поверить в легкомыслие своих молодых собратьев. Некоторые старцы отправились к гномам и остались у них, пораженные их благоразумием и мощью. Но все до единого они со страхом находили в характерах и поведении молодых схожесть с людьми и ужасались. Человек изменил этот мир, и мудрецы это понимали.
Миновало много веков, эльфы, разделенные разными идеологиями, восстали, требуя независимость. Некогда великое огромное царство эльфов превратилось в три совершенно отличных друг от друга страны. Северный Элфнорд забрал себе снега и лесные дебри, восточное Королевство – луга, поля, чащобы и редколесья, западная Даран – непроходимые леса и пески. Гномы же последовали примеру соседей и разделились в графства.  Теперь эльфы, как люди, стали каждый сам за себя. Но те древние традиции, родство и мир между ними сохранились, и человек не сумел их заразить своим лицемерием, жадностью, злостью и высокомерием.
В конце шестнадцатого века от Начала Времен на берега Западного Лэстриона заявился человек. Он огромной армадой захватил острова Айзилум, Анории и малый архипелаг Анталии. Люди с наглостью стали совершать набеги на берега континента, убивая всех, у кого уши были длиннее, чем у себе подобных. Тогда Соединенное Эльфийское Королевство просит помощи у Элфнорда и Даран. Запад трусливо отказал подать руку помощи в отличие  от севера. Элфнорд прислал легионы войск во главе с магами на подмогу королевству.
В 1600 году на престол Соединенного Эльфийского Королевства взошел молодой король Лорентэйн. Он возглавил союз войск двух стран и привел эльфийский народ к победе. Человек был отторгнут с берегов и остался на островах. Эльфы позже предприняли оборону берега. Войска под предводительством полководцев встают на востоке, строители основывают города-крепости и стены-гарнизоны. И люди притаились. Теперь их возглавил император, а свою страну он провозгласил Островной Империей.
И вслед за людьми, притаились все. Ожидали немыслимо огромных сил нападения, завоевательные походы. Но ничего не последовало. Ничего не произошло. Только следующего шага в этой войне не ожидал никто.


Глава 1

Оуренстоун
- Осталось немного, друг. Скоро будем мы дома,- звучал мужественный голос над гривой, словно успокаивая, подгоняя и подбадривая явно уставшего коня.
Раннее летнее утро. Легкий туман, подобно одеялу, накрывал зеленые луга, орошая листья травы и создавая приятную для усталой кожи лица прохладу. Горизонт окрасился в яркий нежный оранжево-красный цвет, тем самым давая понять, что ночь передала знамя утру. Воздух пропитан свежестью луговых цветов и влаги еще нерассеянного тумана. Небо ясное, как зеркало воды в безветренную погоду. Отчасти сгущались облака на западе. Но это лишь придавало пейзажу оттенок красоты и покоя. Все пробуждалось.
Привязанный к седлу меч слегка ударялся о железное стремя кожаной поверхностью своих ножен. Если по пути попадались камни, подкова издавала приятный стук и цоканье. Конь послушно старался обходить такие места и следовать только по велению своего господина, но тот не смотрел под ноги животному. Коню оставалось только покорно, опустив голову, следовать направлением поводьев. Всадник, облаченный в плащ с капюшоном, через который выглядывал легкий пластинчатый доспех, устало не сводил взгляд с дороги. Было холодно, и его бил озноб.
Воин пересекал луга, покрытые луговыми цветами и росой на их листьях, ограненные цепочками редколесий. Спустя час всадника сопровождали обширные территории, занятые деревьями. В эти дебри лезть не было нужды, да и конь не желал этого всей душой.
Они обогнули лес по тропинке, преодолели последний холм и остановились на его вершине. Их взорам предстали остроконечные конусы башен замка Оуренстоун, покрытые черепицей крыши деревянных домов и построенные грубым камнем стены. Всадник из-за капюшона наблюдал за пейзажем, тем самым дав коню немного отдохнуть. Еще слишком рано, даже солнце еще не взошло и не осветило землю, на улицах не видно еще бурной городской жизни. Только стражники, облокотившись на пики, устало приветствовали взглядом воина, стоявшего на холме.
Спустя минуту он ударил в бока коня, тот, мысленно благодаря хозяина, что он не одел шпоры, спустился со склона и остановился, только подойдя к воротам города.
- Приветствую, путник,- выпалил страж, отдавая честь,- представьтесь.
Воин опустил капюшон. Его светлые волосы коснулись ветра и упали на заостренные кончики ушей. Правильной формы лицо, суженное к подбородку, широкая мужественная челюсть, высокий лоб, голубые глаза. На первый взгляд эльф не казался воином, если бы не доспехи, меч и…
- Медальон на вашей шее, сэр,- обратился страж к всаднику, уже слезшему с коня,- он говорит о вашей принадлежности к военному званию «антэрал»? Я прав?
- Безусловно,- спокойно подтвердил эльф.
- Что ж, господин антэрал, цель вашего визита?- страж глазами изучал меч, висящий на седле.
- Отпуск. После войны приехал домой к жене и сыну,- все так же спокойно отвечал воин.
- Вы правда с той войны с востоком?- собеседник удивился и еще сильнее начал запоминать лицо эльфа. Видимо, он уважал этого воина,- Благодарю, сомнений больше нет. Назовите ваше имя, господин.
- Глоурен Ларн.

[Glowren]

Навстречу к нему подбежала эльфийка. Она сидела на скамейке, со слезами смотрела на небо и статую, стоявшую перед ней на площади, когда воин вошел в город.
  - Глоурен... глазам не верю я. Хвала богам, ты жив!- она чуть было не расплакалась, но эльф прижал ее к себе, ласково шепча:
  - Я здесь, милая, я с тобой. И всегда буду с тобой. Я жив… я рядом,- лаская, он целовал ее лоб, влажные веки, щеку, встретился с ее губами.
  Она. Она дождалась. Не предала. Длинны русые волосы эльфийки, немного потрепанные, теперь мягко ложились на ручные браслеты доспехов мужа. Облаченная в крестьянское платье, она уткнулась в грудь эльфа и плакала от радости. Слабая и легкая, поддерживаемая могучими руками мужа, женщина едва не падала, ноги подкашивались, руки обнимали торс любимого ею мужчины.
  Они долго стояли, прижавшись друг к другу. На площади заходили первые купцы, везли свои тележки с товарами, раскладывали их по прилавкам. Дети, бегая вокруг, играя, остановились на этой площади и замерли, наблюдая за эльфом, обнимающим женщину. Мальчики и девочки невольно прекращали свои игры, остолбенев, смотрели и, наверное, гордились, мечтали о такой же жизни.
  - Пойдем домой,- подняла взгляд эльфийка. Воин кивнул и отправился вслед за женщиной.
  Они миновали площадь, прошли мимо магазинов и таверны. Глоурен знал городскую жизнь во всех ее проявлениях – бурную и спокойную, шумную и тихую – но отвык от нее в военных походах. Ему даже не понравилось, как к его возлюбленной пристал с приветствиями и извинениями один посетитель трактира. Он, похоже, не замечал, что женщина держала за руку Глоурена, в вину своего затуманенного разума от алкоголя. Эльф, несмотря на протесты, только ловким движением развернул его и швырнул обратно в «пьяное» заведение.
  Настала пора появления в поле зрения жилых кварталов. Одни дома – двухэтажные каменные – были размещены ближе к замку, другие – деревянные, некоторые провалившиеся на часть своей высоты под землю – ближе к стене города. Родной дом Глоурен не видел пять лет, не помнил к нему дороги. Все проклятая война!
  Из-за давнего военного созыва всех командующих, поднятия ополчения и направление собранных войск для схватки с людскими легионами, Глоурен пробыл в походе более пяти лет. Он пропустил рождение сына, похороны брата, погибшего в восточной войне. Глоурен поразился и тому, что его верная жена его дождалась, не бросила и не забыла. Да и как мог воин забыть свою семью. И сына… эльф более всего на свете желал видеть лицо своего родного, маленького, дорогого и долгожданного сына. Он только этой мыслью грезил и жил все эти годы, обливаясь потом, кровью, своей и чужой, жил все эти годы на войне.
  Дом находился позади главного входа в часовню. Небольшой и неприметный, он стоял почти вплотную к городской стене. У деревянного домика был задний двор, огражденный коротким аккуратным заборчиком. В палисаднике были любимые цветы эльфийки – васильки и ромашки, помимо них – деревце березы. Глоурен с улыбкой обошел дом и поймал взглядом приглашение жены войти.
Подошел к двери, шагнул за порог и замер от детского вскрика.
  - Ура!- мальчик выбежал в прихожую и из-за маленького роста попытался обнять воина, но получилось прижать к себе только ногу.
  Глоурен расплылся в улыбке и слезах, наклонился на одно колено, поднял и посадил на него сына. Тот попытался опять обнять отца, чуть не упал с колена, удачно ухватившись за пластины нагрудников доспеха, и положил маленькую головку на грудь. Эльф подхватил руками снизу мальчика, качая, поцеловал его макушку. Воин все еще не мог совладать с приливом слез на глазах.
  - Ладно, Лорен, отпусти папу,- сказала женщина, заперев дверь,- Он только с дороги и очень устал. Сейчас вам надо позавтракать.
  Мальчик отпустил отца и попросился на пол, эльф опустил его и посмотрел на жену.
  - Лорен?- спросил он еле слышно, ведь малыш давно убежал в другую комнату,- ты назвала его в честь моего деда?- он попытался вытереть слезы тканью плаща.
  - Да, я подумала…
  - Не оправдывайся, я ведь радуюсь, не причитаю,- эльф, подойдя к жене, коснулся ее губ,- Касандра, я рад, что вы рядом, что рядом с вами я.
  Спустя минуты, Касандра готовила завтрак, накрывала на стол, Глоурен сидел на полу и с удовольствием рассматривал игрушки, которые с увлечением раскладывал перед ним и рассказывал их историю Лорен. Отец не мог отвести глаз с сына, гордился им и любил его.
  - … а вот этот солдат,- мальчик показал на вырезанную из светлого дерева статуэтку,- это антэрал, как мой папа. Ой, прости, пап, антэрал, как ты! Он командует небольшим отрядом стрелков,- он достал из коробки плющевого мишку и пару похожих на своего командира солдатиков,- они проникают на вражеский дворик и захватывают в заложники всех врагов, людей!- он с презрением окинул взглядом других деревянных солдат. Они отличались от эльфийского отряда. Фигурки почернели, потрескались, у них специально обрезали острые кончики ушей, но весьма неуклюже, похоже, зубами,- И антэрал побеждает!
  Глоурена огорчало только одно. Он надеялся, что война не коснется его сына. Надеялся, что сын не будет таким, как его отец, воином, но, очевидно, своей надеждой только разогрел в нем это желание. Верил, что Лорен будет знать слово смерть только как окончание жизни, а не предсмертная агония, тяжелые муки и душераздирающие крики, непрекращающиеся до тех пор, пока сердцебиение и дыхание не прекратятся, и, умирая, он не простится со всеми близкими. Глоурен побоялся за судьбу своего сына.
  - Садитесь завтракать,- позвала Касандра родных, подзывая их сесть за стол. Эльф отвлекся от мыслей, дождался, пока Лорен уберет все игрушки, вместе с ним сел за стол.
  Любой завтрак воину теперь казался большой трапезой. После сухих пайков, хлеба, воды и каши, обычный чай казался вином – пьянящим и будоражащим. Касандра приготовила овощную запеканку, приправленную маслом и куском сыра. На стол подала ржаной хлеб, каждому по кружке чая и сахар в отдельной глиняной емкости. Правда, ребенку лучше всего полагалось бы выпить молока, но причину перемены рациона Глоурен спрашивать не стал, а с аппетитом поедал свою порцию. Касандра смотрела на мужа,  подумала: «Голодный с дороги», и не заметила, как сказала это вслух.
  Тарелки опустели, и за столом завязался разговор. Мальчик слушал издалека, сидя на полу и пытаясь воссоздать с помощью своих игрушек события, рассказываемые отцом.
  - И вот, мы оказались близ устья реки Сейр,- Глоурен рассказывал увлеченно, захватывающе,-        Король, сэр Лорентэйн, разделил свою армию на два легиона и направил их к равнине Дракстайн двумя разными путями – через север и восток. С боем оба войска достигли равнины, это было… полгода назад, и столкнулись с людьми.
  - И эльфы победили!- крикнул мальчик сзади.
  - Да, мы одержали победу! Люди бросились к своим островам, кто-то говорил, что вплавь. Я сам не видел, ведь я тогда командовал стрелковым отрядом и был только на подступах к равнине.
  - Мы тебя не виним!- справедливо заметил малыш. Взрослые рассмеялись.
  Время приближалось к обеду. Женщина давно вымыла посуду и попросила мужа посидеть с ребенком, пока сама она ходит за покупками. Глоурен был рад до глубины души, хотя вполне и мог сходить на рынок сам. Только дверь закрылась, эльф нагнулся к мальчику и попросил его отойти немного. Тот покорно сел подальше и наблюдал.
Глоурен снял с шеи свой медальон, сделанный из бронзы, достал из кармана причудливой формы лист, по форме напоминающий кленовый, только размером с монету. Приложил к медальону и схватил в ладони непонятную логике совокупность предметов. Эльф закрыл глаза и начал что-то бормотать, непонятное и неуловимое слухом. К изумлению Лорена, ладонь эльфа, сжатая в кулак, засветилась ярким белым светом. Сияние образовало большую сферу, поглотив почти всю руку эльфа. Потом магический свет принял осязаемый зрением контур и начал пульсировать, переливаясь светло-синими языками пламени.
  Лорен даже испугался этого волшебства, побоялся за отца, но, наблюдая за его спокойствием, он успокоился.
    Глоурен свободной рукой зачерпнул из сферы света, словно свет был осязаем и представлял собой вид особой материи, коснулся сиянием деревянных солдатиков. Фигурки под предводительством антэрала в полном составе, кроме плющевого медведя, и людские полки чудесным образом задвигались. Мальчик не сводил глаз с этой когда-то замершей картины. А эльф все еще закрытым взором, бормотанием под нос и магической сферой руководил движениями деревянных статуэток.
  «Тут поднялся антэрал. Кричать он не смог, но, подняв над собой меч, скомандовал напасть из засады. Его подчиненные повиновались и рассредоточились, окружая людей.
Люди, небольшим количеством превосходя эльфов, своего противника не замечали, словно на месте их границы лагеря были воображаемые  стены кустов и деревьев, или просто было темно, и свет придуманного костра мешал им увидеть.
  И тут началась битва! Один эльф выбежал, перерезал человеку горло сзади»,- деревянная фигурка упала, приняв прежнюю форму,- « и вступил в схватку с другим. Его товарищ выбежал следом и прикрывал ему спину. И  спустя секунду, выбежали все»,- статуэтки падали одна за другой. Какая-то молила о пощаде, другая – вскидывала руку в предсмертном воображаемом крике, какая-то, уже раненная, хромая, продолжала биться.
  Все это было настолько правдоподобно, так реалистично передано, что мальчик, с ужасом смотревший на сцену, вдруг заплакал. Эльф услышал всхлипывания, живо открыв глаза, бросил медальон и лист на пол и подбежал к Лорену, сев на пол возле него. Солдатики, все как один, по приказу упали замертво.