Глава вторая. Гроза собирается. Опции

[Всадник]

Начинаем.

[Дориан]

23 день Месяца Судов. Сторн. Другие места.
Удача сопутствует тем, кто умеет ждать… Я ждал столько, что фортуна просто обязана быть благосклонной ко всем моим начинаниям. Кажется, так и есть… но все больше странных, непонятных даже для меня, сил, обращают свое внимание на скромное обиталище последнего из вечных. Одна из этих сил… уже здесь… или идет сюда… немогу сказать. Это выводит меня из себя, пробуждая дремавшую века ярость вампира, но ни ярость, ни разум, ни чужие сны не несут ответа. Кто-то здесь.. рядом сосной, но я улавливаю тень его присутствия лишь «краем глаза». Стоит присмотреться, как остается лишь пустота, без следа жизни, мысли, разума… Словно это существо ни снов, ни света… вообще ничего. Хуже всего, я не могу понять, враждебна эта сила мне или безразлична…
Но если неведомый гость для меня тайна, то пробуждение очередного врага я ожидал. Огонь ожил, явив миру свою разрушительную мощь. Теперь лишь Вода и Воздух никак не обозначили себя. Что ж, проснуться и они. Я чувствую волнение стихий, взволнованных моим мертвенным дыханием… и чем ближе мое пробуждение, тем сильнее новый мир противится возрождению старого. Противится, но не может предотвратить неизбежное. Уже принесены первые жертвы, на очереди – новые. С жадным интересом я смотрю на творимое людьми якобы по своему желанию, но на деле – творимое ради меня и моим именем. Все они – воины и жрецы, хранители и убийцы – лишь служители, льющие кровь на алтарь моего храма, имя которому – прошлое…

***

Никто не знает, как такому большому отряду рыцарей удалось незамеченными пройти через лес, даже в эти, праздничные дни полный охотников и других людей, промышлявших его дарами. Но они прошли, словно хранимые от чужих глаз неведомой злой силой. А потому когда жители Лесного – небольшого поселения, созданного после памятной битвы специально для торговли Леса и Лаконы, крайне удивились, увидев плотный строй рыцарей, возникших из леса с несвойственной имперским латникам легкостью и быстротой.
Удивились, но не испугались. Да и чего пугаться, когда времена мирные, тихие, насквозь понятные. Да и война, некогда лишившая Княжества независимости, лес не затронула. Так что с чего бы мирным жителям Коронного поселения* бояться рыцарей… да и атмосфера ярмарки вовсе не настраивала мрачный лад. «Ну, появились и появились… Мало ли зачем. Сейчас все и узнаем, а праздник прерывать не след…» - подумал почти каждый из увидевших столь необычное для этих мест зрелище.

(*Коронное поселение – поселение, официально признанное Лаконскими властями, нанесенное на карту, включенное в план сбора податей и призыва в ряды ополчения в случае войны.)

Все скоро стало яснее некуда, потому что помимо мечей, в руках многих незваных гостей оказались легкие арбалеты, обычное оружие Лаконской конницы, научившейся уважать это простое, но мощное оружие со времен «Стального прилива». Когда до замерших в недоумении людей оставалось всего несколько шагов, первые «болты» ушли в густую, ярмарочную толпу. Дальнейшее походило на страшный, бредовый сон…
Конечно, жители Речного не походили ни нравом, ни привычками на лаконских крестьян и скоро в руках мужчин появились луки. Несколько рыцарей упало… Но слишком мало. Охотничьи стрелы, часто тупые, на птицу, или с костяным наконечником, даже найдя свою цель не могли причинить вред пришельцам, чьи длинные мечи уже окрасились кровью по рукояти, сделав мужчин больше похожими на мясников, чем на воинов. Лаконские рыцари, составлявшие гарнизон Талавера не раз выходили на охоту за разбойниками, живущими в лесах Родины и тоже не чурающимися лука, а потому хорошо умели противостоять неорганизованным лучникам. Беспорядочные толпы женщин и детей, вносившие хаос на ярмарочные ряды, ставшие местом резни, тоже не способствовали меткой стрельбе. А лаконцы, быстро смыкая строй и умело прикрываясь щитами, буквально прорубались сквозь беснующуюся толпу к вступившим безнадежный бой стрелкам. Но даже не это принесло им победу…
Куда сильнее стали и брони жителей Речного пугало безмолвие, в котором убийцы свершали свою работу. Не было ни боевого клича, ни команд, ничего… В рыцарях не чувствовалось даже злости. Они  рубили, протыкали, жгли словно мимоходом, как бывает, когда выполняешь приевшуюся за годы, скучную, но нужную работу. Даже насиловали они скорее по традиции, словно разом лишившись бурлящей в крови каждого мужчины похоти. И, бывало, женщины, растянутые на залитой кровью земле, вдавленные в нее тяжелым, пахнущим потом и железом телом, умирали не от ран, а взглянув в глаза насильника и увидев там… что-то столь древнее… чуждое всему живому, что даже вечное небытие смерти казалось избавлением… Словно не люди пришли убивать, то ли в поисках добычи, то ли мстя за что-то, а толпа призраков вдруг обрела плоть и решила отомстить всем живым…
Речное было большим, богатым поселением, а в этот день там собрались жители соседних небольших деревушек отметить проводы лета и объявленную на все Княжества свадьбу Эвора Тилийского. На двести рыцарей отряда Сирио ле Шевреза пришлось почти полторы тысячи мужчин, женщин, детей… Всех убить незваные гости не смогли. Но, видит бог, они старались…
***
Сирио поднялся с земли, едва удостоив взглядом раскинувшуюся девушку, почти девочку, глядящую в небо огромными синими глазами. Из них уже ушел ужас и теперь взгляд трупа казался слегка удивленным…
К командиру через ярмарочную площадь, столь густо устланную телами, что место недавнего торжества более походило на кладбище, неожиданно исторгшее мертвецов на свет, чем на торговые ряды, шел оруженосец. Юноша покачивался, словно пьяный, хлебнувший плохого вина… и Сирио его понимал. Самого графа тошнило, желудок упрямо не хотел сидеть на месте, а в голове стоял тяжелый туман, едва начинающий рассеиваться. «Проклятие, что со мной? Что со всеми нами…» - оруженосец зацепился рукой за чье то тело и рухнул, тяжело, словно куль с мукой, грянувшись оземь.
Наверно стоило помочь верному спутнику, посмотреть не ранен ли он в схватке, но… графу было плевать. Плевать, даже если вдруг все его воины разом сгинут. Усталость, словно не имевшая власти над мужчиной за все дни похода, наваливалась стремительно, приживая руки к земле и делая привычное движение – вытереть меч от запачкавшей клинок крови, непосильной задачей. Сирио опустился на землю прямо между трупов лучника, зарубленного кем-то в самом начале атаки и еще теплым, словно живым, телом девушки.
Молодой воин наконец поднялся и продолжил свой путь к командиру, вытирая пот с лица нервными, резкими жестами и не замечая, что размазывает по лицу кровь, делающую его похожим на внезапно оживший труп:
- Синьор, я… мы…. что мы…
- Где остальные? – граф догадался, что за вопрос сейчас задаст юноша, но ответить на него не мог.. даже самому себе.
- Остальные? – виконт удивленно оглянулся, - Поджигают дома… Кто-то сказал – теперь надо сжечь, чтобы как в Лаверне…
- Правильно, - герцог все же нашел в себе силы вытереть кровь с клинка и вложить его в ножны, - Как в Лаверне…
- Граф! – в голосе оруженосца послышались слезы. – Что мы наделали?! Зачем… мы… все это…
Ну вот, вопрос прозвучал. Надо что-то отвечать, ведь именно он, командир, глава гарнизона славного города Талавер, привел их слюда. Привел их всех, и этого юнца, никогда не знавшего ни боя, ни крови, ни женщин, и вот теперь узнавшего все сразу… вот так. Но нет ответа. Значит надо солгать, чтобы успокоить если не себя, то этого мальчишку:
- Мы отомстили, - с трудом Сирио поднялся на ноги и, прокляв всех богов, взглянул в глаза виконта, - Потому что должны. Потому что так надо и нельзя иначе. Око за око. Ты понял?! – граф встряхнул виконта, - Мы сделали то, что должны! Понял?! Что должны!
- Что должны… - в глазах мальчишки появилось что-то сродни надежде, - Что должны!
В возбуждении виконт начал размахивать руками:
- Око за око - и никак иначе! Они получили, что заслужили! Они не должны были приходить к нам… - в голосе появилась истеричная, надрывная злоба. Оглянувшись, и вдруг почему то обратив внимание на труп девушки, чьи ничего не видящие глаза все так же были устремлены в небо, оруженосец вдруг по по звериному зарычал и начал пинать тело ногами:
- Что заслужили! Ты это заслужила, девка, ты понимаешь! Сама в этом виновата, не я – ты… виновата…
Сирио бросился на виконта, прижал к земле и держал, пока судороги не перестали бить еще по юношески костлявое тело и из глаз не ушла мутная, смешанная со страхом и стыдом, ярость:
- Успокойся. Ты прав – она сама заслужила. А теперь – иди к остальным. Нам нужно уходить. Скоро лесовики вернутся с подкреплением.
Неуверенно поднявшись, виконт кивнул и удалился, что-то глухо бормоча.
Разом утратив остатки сил, граф рухнул на колени. Прямо перед ним, словно не отпускающее проклятие, оказалась все та же девочка… Большие зеленые глаза… А в них – удивление и вопрос.
- Прости, - Сирио поправил спутанные волосы и навсегда закрыл что-то вопрошающие глаза, -  Я и правда делал то, что должен… И будь я проклят за это.