Глава вторая. Гроза собирается. Опции

[Всадник]

Начинаем.

[Гунла]

7-й день месяца Судов. Фалесса, Лакона.

Мирта крепко спала, подложив ладонь под голову. Утренний сон самый крепкий… спи спокойно, девочка моя. После всего случившегося Мирта наотрез отказалась занять спальню и приказала стелить ей в кабинете. Ко всему прочему, то, что он вчера рассказал, рассердило ее еще больше. Они ругались полночи, точнее, говорила в основном она. Почему они с отцом взяли на себя право расписывать ее жизнь, как он мог ничего не сказать ей раньше, и теперь уж она способна сама отвечать за себя и жить так, как ей хочется, а не так, как нужно другим. Гунла молча ее выслушал и спокойно ушел, понимая, что в ней говорит не столько искренний гнев, сколько напряжение от произошедшего и детская обида на всех. Можно было бы переубедить ее, но пусть девочка сама подумает. Взрослеть всегда трудно. Со всем, что не касалось лично ее, Мирта справилась неплохо. Выдержала все визиты, ответила на все вопросы. И твердо взяла дела Сканти в свои руки. Вечером она объявила слугам, что порядки, заведенные ее мужем, отменяются, и если кто-то пожелает уйти, она не будет против. Большинство слуг после этого были готовы для новой госпожи на все. С теми же, кто решил уйти, прихватив с собой часть фамильных ценностей, Гунла потолковал отдельно. Как сказал ему Теодор, плакать по ним все равно никто бы не стал. И Теодор же пообещал регулярно сообщать, что творится в Фалессе и помогать Мирте. Гунла ему объяснил, что потребуется сначала. И скоро уже по всему городу будут рассказывать о несчастной юной графине, обреченной стать женой ужасного Сканти, и ее отважном брате. Это самое малое, что можно сделать сейчас для этого остолопа Нико, остальное – дело времени, как только Ярно займет трон, за молодого Тойе можно не беспокоиться.
Мирта что-то пробормотала во сне. Сколько еще ей будут теперь сниться кошмары? Долго, очень долго. И тут он ей не сможет помочь. Все зависит только от нее. Карлик нежно, едва касаясь, провел рукой по ее светлым волосам. Ему пора уезжать и лучше всего не прощаться.