Глава вторая. Гроза собирается. Опции

[Всадник]

Начинаем.

[Рикард Шарк]

Река Салерна. Путь из Криэрана в Тил. С момента отплытия из Криэрана до 20 дня месяца Судов.

Рик наслаждался плаванием. Все заботы, планы и тайны… нет, не исчезли, но словно отступили в сторону, сделавшись куда менее важными и нужными. Словно не было ни Княжеств, лежащих в конце пути, ни Криэрана в начале, - только само полное новых впечатлений плавание.
Лакона…. Раньше эта страна представлялась молодому Властителю далеким и коварным врагом, когда-то сильным, но сейчас разжиревшим и ослабевшим. Но сейчас мужчина со смешанными чувствами узнавал своего врага изнутри. Впечатления оказались не совсем теми, что Рик надеялся: да, богатство страны вызывало зависть и алчность, да, при свей своей грозной амуниции и боевой выучке, лаконские рыцари скоре походили на актеров, играющих в стариной прессе, чем на непобедимых и беспощадных к врагу воинов, но …это было так красиво.
Словно сладостное безумие овладело мужчиной, и если мысли о предстоящих сражениях и посещали Рика во время короткого путешествия в Княжества Полумесяца, то он гнал их от себя. Отношения с Эмми наладились и теперь Рик искренне не понимал. что заставляло его с такой неприязнью относится к невесте еще пару недель назад. Время проходило в разговорах – беседы с Вэлом, оказавшимся немного наивным, но приятным в общении юношей, удивительно много для своего возраста знавшим о тайнах природы, об окружающей стране, об истории… (Рик, в тайне уже решивший по прибытии в Княжества аккуратно упрятать «ценную находку» в трюм, чтобы не взирая на возражения доставить в Сторн, с несвойственной для себя мягкостью изменил решение), разговоры с Эмми….
Сейчас, в окружении лаконских пейзажей ее рассказы об Аллари уже не казались кощунственным искажением сторнийских обычаев, а выглядели вполне естественно. Иногда во время вечеров в кают-компании Рик брал в руки гитару и пытался наиграть популярные на Аллари и в Лаконе песни, а Амелла – пела, и ее негромкое, но удивительно чистое и завораживающее пение заставляло даже сторнийцев, куда более привычных к грозным или заунывным походным песням родины, притихнуть, жадно вслушиваясь в незнакомые мотивы.
И в один из вечеров, сойдя на берег как раз к началу очередного празднества в честь наступления осени, кружась вместе с Эмми в незатейливом танце среди освещавших прибрежный луг костров, Рик понял, что тянуть со свадебным обрядом не стоит. В Сторне всегда достаточно скверно относились к отношениям до свадьбы, а он, во имя Акулы-прародительницы, все же мужчина…. Он так и сказал тогда Эмми, которая была не менее его опьянена лаконским вином, праздником и всеобщим ощущением беззаботности и счастья, и девушка рассмеялась в ответ. Тогда Рик даже не понял, расслышала ли Эмми его слова среди шума и музыки, но вскоре вихрь танца, захвативший юную пару выпустил их из своих объятий недалеко от лесочка, служившего естественной границей поля для танцев. Оказавшись под сенью деревьев, они словно попали в другой мир, на первый взгляд, отделенный от прежнего лишь тонкой стеной подлеска. Но шум, оглушавший на лугу, здесь стихал, превращаясь в загадочный фон, а безумие танца обращалось в безумие другого рода… Неясные тени мелькали среди стволов, слышались приглушенные голоса, невдалеке кто-то читал стихи. Лес был полон жизни и любви, и в нем никто, пришедший сюда без зла, не казался чужим… Ноги сами вынесли пару на берег скрытой в лесных дебрях небольшого озерца, и оба невольно замерли, очарованные невероятной красотой звездного неба, отражавшегося в зеркальной водной глади. Рик обернулся и сжал Эмми в объятьях, сильно, но вместе с тем нежно, впервые в жизни боясь причинить кому-то боль. В их первом поцелуе не было привкуса крови – лишь сладость смешанного с медом лаконского вина, аромат лесных цветов и листвы. Плащ молодого Властителя взметнулся над землей подобно крыльям гигантской птицы и опустился на траву, готовя ложе. Руки мужчины мягко скользили, находя спрятанные в складках туники застежки и вскоре одеяние, отброшенное сильной рукой, белой птицей улетело куда-то в сторону воды. Отброшены были мечи, казавшиеся сейчас как никогда бесполезными, и опустив девушку на расстеленный плащ, Рик увидел в ее глазах отражение звезд и тот огонь, что сейчас горел в нем. Слов не произносили – они не были нужны сейчас.… И если какие-то мысли о традициях,  приличиях еще бродили в голове Рика неясными обрывками, то и они исчезли, смытые волной наслаждения…
…Они умирали и вновь рождались, мир то становился огромным но все равно не способным вместить все счастье и восторг, то исчезал, и тогда важным становился лишь любимый человек, лишь она одна, ее лицо, ее руки, шепот, едва слышно срывающийся с ее губ, опухших от поцелуев, тепло ее тела, огонь ее страсти… Потом они купались в водах ночного озера, оказавшегося удивительно теплым, и вода стекала по коже, смывая усталость подобно живой воде, снова и снова любили друг друга, соединяясь то неторопливо и нежно, словно впереди у них была целая вечность, то яростно, будто лишь мгновения оставались им быть вместе…
И уже под утро, когда даже жара конца лета отступила, дав место утренней прохладе, и любовникам пришлось, тесно прижавшись друг к другу, завернуться в плащ Рика, мужчину посетила, пробившаяся сквозь приятную усталость мысль об Александре, сейчас уже наверняка находящейся в Фалессе. Покаянная мысль мелькнула – и исчезла, оставив вместо себя ехидную мыслишку, нашептывающую, что в Сторне Властитель, слава Акуле-прародительнице, вполне может иметь нескольких жен… Рик усмехнулся, и тут же получил чувствительный толчок локотком. Медальон на груди не отозвался, но дыхание перехватило.
- О чем это ты сейчас думал, а? – в глазах Эмми настороженность мешалась с любопытством и Рик, мысленно вздохнув, подумал, что женщинам не нужна даже магия, чтобы читать мысли находящихся рядом мужчин. Его вдруг охватило такое веселье, что мужчина опрокинулся на землю, заходясь в хохоте.
- И над чем это ты смеешься?! – в очаровательных глазах сверкал гнев.
- Да вот думаю… что зря я отбросил твою тунику в озеро… нам еще на корабль возвращаться… плащ то у меня коротковат… весь в траве и росе… а местные гуляки уже вполне могли проснуться… то-то им будет с утра видение… нимфа… - справившись с приступом хохота Рик успел вовремя увернуться от молотящих воздух кулачков и опрокинув девушку на землю, закрыть уста, раскрытые для гневных упреков, поцелуем… К кораблю они направились несколько позже.
А на следующий день была свадьба, быстрая и удивительно веселая для суровых сторнийских обрядов, казавшаяся естественным продолжением вчерашнего ночного безумия. И ночью, уединившись в каюте неспешно идущего вверх по реке корабля, они любили друг друга столь же страстно, словно в первый раз…

Рик проснулся мгновенно – он еще не понимал, что вырвало его из объятий сна, но все чувства буквально вопили об опасности. В каюте кто-то был… кто-то кроме его и его жены, мирно спящей рядом. Рик, по прежнему не отрывая глаз, прислушался и попытался вспомнить, куда он, опьяненный страстью и выпитым на импровизированном свадебном пиру вином, отбросил мечи. Вроде бы, они сразу рядом с ложем, если мгновенно выбросить руку, скатиться вниз, одновременно обнажая клинок…
- Не стоит, Властитель…- в прозвучавшем голосе явно слышалась издевка, - Ни к чему устраивать танец с мечами.
Рик резким рывком взмыл с кровати, подхватил длинный меч, лежавший именно там, где он и запомнил, и приставил острие блестящего в призрачном свете луны клинка к горлу незваного гостя, вольготно расположившегося на сундуке с вещами, с другой стороны ложа.
- А она действительно прелестна, - словно не замечая угрозы, гость склонился над спящей и аккуратно поправил разметавшиеся волосы. Амелла улыбнулась сквозь сон, чем окончательно вывела Рика из равновесия. Но внешне мужчина скорее успокоился, привычно окружавшись щитом холода и безразличия, изрядно истончившимся за последние дни. И голос, прозвучавший в ночной каюте, был спокоен и столь же остр, сколь смертоносен был клинок в его руке:
- Вон… Из… Моей… Каюты….
- В чем дело? – казалось, ночной гость искренне удивлен, - тебе не нравится место, выбранное мной для встречи?
Рик холодно улыбнулся:
- Мне нравится моя каюта, нравится все, что в ней находится за исключением одного незваного гостя. Но если этот несчастный, - в голосе Властителя прозвучало что-то похожее на жалость, - не покинет этого места так же тихо, как прибыл, или еще раз прикоснется к моей жене, то я перекрою его по своему вкусу…. Отрежу все лишнее.
- Надо же, - гость встал, войдя в полосу света, и Рик увидел смутно знакомое лицо, зеленые глаза, длинные волосы, кожу, в свете луны кажущуюся неестественно бледной, - стоит немного ослабить поводья – и перед нами совсем другой Рикард Шарк. Смелый, благородный, любящий… настоящий сын своего отца. Кстати, скажи мне спасибо – не будь меня, и ты бы никогда не увидел себя настоящего…
- Я не понимаю о чем ты, да мне и плевать… Я последний раз предупреждаю…
-ДОВОЛЬНО! – голос пришельца разительно изменился, - если ты настаиваешь, сменим место…
И Рик без всякого перехода понял, что он по-прежнему обнаженный, с мечом в руке, стоит на берегу Сторна.
- Здесь лучше? – незнакомец остался столь же неизменным, даже ехидная ухмылка та же, -  Пожалуй, мне стоит напомнить тебе кое-что…

Крышка вдруг сползла, и взору обессилевшего мужчины предстал «обитатель» грота. Завернутая во тьму словно в плащ фигура неспешно выбралась наружу и склонилась над Риком. Властитель подхватил с земли клинок и ударил, но сторнийская сталь прошла сквозь мрак, не встретив сопротивления. Проснувшийся заговорил:
- Спасибо тебе. Уже скоро. Помни о деревьях.
- Каких деревьях?! – Рик еще раз взмахнул клинком, но вновь безрезультатно, - Кто ты? Что тебе надо?! Я не слуга тебе, тварь! Покажи свое лицо, чтобы я знал, кто падет от моей руки!

Рик вынырнул из водоворота неожиданно нахлынувших воспоминаний и понял, что место опять преобразилось, они снова оказались в гроте, рядом с саркофагом. Треснувшая при падении крышка по-прежнему лежала на камнях пола. Ночной гость, не изменившийся, шагнул из тьмы  к месту своего сна, задумчиво покачал головой и, обернувшись, с укоризной посмотрел на Властителя:
- И что же ты творишь? Стоило немного ослабить наложенные на тебя узы – как тут же начинается неясно что. Ты не оправдал оказанного тебе высокого доверия, - по ухмылке, исказившей лицо Проснувшегося, как стал называть его про себя Рик, было не ясно, говорит он серьезно или шутит, - Придется натянуть удила и вправить мозги.
Рик вдруг почувствовал, как улетучивается вся решимость, и странная усталость наполняет тело:
- Что тебе нужно? Чего ты хочешь от меня?
- От тебя? Пока ничего, о чем мы не говорили раньше. Ничего, что ты не делаешь. Продолжай в том же духе. Просто…
Рик почувствовал, как неведомая сила поднимает его над полом, прижимая руки к телу, сковывая все движения:
- …стань таким же как раньше, - рука существа легла на грудь Властителя, прямо поверх медальона, - стань твердым как сталь. Сейчас не время для слабости.
Медальон под ледяной рукой существа взорвался огнем, опаляя грудь, где-то вдалеке грянул колокол… и Рик проснулся.

было раннее утро. Одевшись тихо, чтобы не побеспокоить мирно спящую Амеллу, Властитель вышел на палубу. Вахтенный молча отсалютовал ему и отвернулся, не желая нарушать уединение господина.
Туман, клубящийся над рекой, приятно холодил кожу, и Рикард чувствовал себя… прежним. Словно какая-то странная, непонятная болезнь, поразившая Властителя, вдруг ушла. Туман на миг рассеялся, и зоркий взгляд сторнийца  увидел на берегу силуэты домов - корабль проплывал мимо еще спящей Лаверны.
«Какая живописная деревушка… только варвары или чудовища способны осквернить кровопролитием или пожаром такую красоту. Гневу лаконских рыцарей, при известии о преступлении подлых лесных жителей не будет предела» - Рик улыбнулся хорошо знакомой холодной улыбкой.