Сингреллин быстрым движением рук припечатала Сильвию к стене магической сетью, подождала, пока та придёт в себя, а, когда девушка стала более-менее соображать, сказала:

            - Он уже давно мёртв. Не советую тебе пить кровь мёртвого человека... Когда человек умирает, кровь становится слишком густой и холодной... Иногда даже ядовитой. Отравишься...

            - О Тени! Я только что... - прошептала Сильвия, опуская руки. Син ослабила сеть, однако снимать заклятие не спешила.

            - Какие Тени? Посмотри на себя, Сильв. Ты сама - та самая Тень, о которой говоришь...

            - Я - вампир? - девушка даже слегка осела.

            О Тени...

            - Угу. Окончательно и бесповоротно. А теперь.. скоро рассвет. Ложись на кровать и накройся покрывалом. - Син сняла сеть, ибо нападения больше не опасалась. Сильвия подошла к окну.

            - Эй! А ну отойди оттуда! Сейчас как солнцем в глаз получишь - будешь знать.

            Саму Сингреллин солнце только слепило, и она сама не знала, насколько была права, предостерегая Сильвию, которой огненная звезда могла причинить гораздо большую боль.

            Сильвия послушно забралась под покрывало, тихо попросив рассказать вампирке, что ей теперь делать. Что делать, Син не знала, но пару советов всё же решила дать:

            - Для начала, не пытайся идти к своему папочке-сенатору. Он не поймёт. Затем, научись контролировать себя, и не ешь мёртвых.

            - Я не буду убивать людей! - Сильвия даже вынырнула из-под покрывала, но Син снова накрыла её с головой:

            - Будешь, уж поверь мне, старому вампиру. Третье, ходи только ночью. Так тебе будет проще скрывать свой вампиризм... Ну, клыки, там, когти.

            Под одеялом тихо всхрапнули: кажется, Сильвия только сейчас заметила эту атрибутику вампиризма.

            - Далее, помни о том, кто ты есть, и не забывай своё место. Насколько я могу судить, ты - вампир Второго Поколения, а это достаточно великая Сила. Только не преувеличивай её значения... Не бойся физических повреждений, по крайней мере бойся не так сильно: всё это заживает, достаточно лишь пару дней попрятаться в тёмном местечке. Не приближайся к людям, стоящим возле огня, нехорошо получится. Мало ли что взбредёт им в голову. Не пытайся по привычке съесть что-нибудь человеческое, такую мешанину в венах получишь, что... Сильв? Ты меня слышишь?

            За окном взошло солнце. Юная вампирка крепко спала...

            "Ну и пусть её. Не хочет меня слушать - пусть сама учится, а я пойду, мне пора. О Тени, (хм, здорово поминать саму себя...), и зачем мне сдалось сие дитя? Не очень-то мне понравился такой опыт. И вообще, мне кажется, она копошится в моей голове. И почему я так плохо читала книги о вампирах? Хоть о самой себе узнала бы... Я не хочу связывать своё существование с этой девчонкой... Решено, пусть сама живёт. А с "копошением в голове" мы сделаем проще..."

            С такими мыслями вампир первого Поколения Сингреллин а Ре'Антэ вышла из своей комнаты, явно намереваясь никогда больше сюда не возвращаться...

           

           

           

            Ардрик ле Нуаран

           

            7 число Глубин.

           

            Сижу в осаде. Осада, собственно, чисто номинальная, но деваться все равно некуда.

            Мист как-то сказал, что главный враг ожидающего - безделье. Ред тоже это понимал, а потому все капитально укрепляли Озерное; вы даже не представляете, на что способен пехотинец, если дать ему лопату и приказать рыть отсюда и до заката.

            Все это было хорошо, но сражаться на свежих валах все рано было почти некому. Нас банально не поддерживал народ - как же, сторонники святотатца... Ничего. Рано или поздно Герен с Криллой сойдутся до победы, а победитель просто не сможет сохранить престол в текущей обстановке. Главное - выждать...

            Я боролся с бездельем исключительно удачно - устроился в ученики к друидам. Они превосходили Эвиана во всем, и за неделю мое мастерство поднялось на порядок. И это - всего лишь вступительный курс...

            Но сегодня произошло нечто невероятное!

            Как раз когда я сидел над чашей и тщетно пытался увидеть Саолу, или Миста, или хоть кого-нибудь, чаша вдруг повела себя крайне независимо. Выразилось это в явлении образа миловидной и смутно знакомой девушки.

            -Кто ты? - изумленно спросила она.

            -Ардрик ле Нуаран, леди..., - ошарашенно представился я.

            -Нуаран?.. Брат сенатора?

            -В общем-то да... Но откуда вы знаете Кеннета?

            -Ну, я видела его на приемах, хоть и нечасто бывала на них...

            -Подождите, вы, случайно, не Мирта ле Сканти, урожденная ле Тойе?

            -Да, это я... Но мы все же вряд ли встречались.

            -Я запомнил вас по турниру.

            -Как странно... Я пыталась найти дорогого мне человека, но нашла вас.

            -Я занимался тем же самым - возможно, вот и причина. Простите профессиональное любопытство, но... как именно вы искали?

            -Вода. Чаша воды - простой инструмент, но я пока не работаю с другими...

            Чаша... чаша... !!!!!

            В моей голове что-то щелкнуло...

            ... Видел девушку чашу воды в чаше капли крови бусинами бусинами...

            ... она смотрела видела могла управляла не как я лучше сильнее легче...

            Обрывки давнего бреда пронеслись перед моими глазами... Это - она. Без сомнения. Одна из четырех, тех, кто нужен миру.

            Мимолетно я попытался прощупать ее на Силу...

            Она ничего не почувствовала, но меня будто пронзило молнией. УХ ТЫ!!! Да я рядом с ней так, подмастерье. Это... это... это не сила людей. Не для нас она... Ее вливает в избранников сам мир...

            Откуда у меня такие мысли??? Не знаю... Последствие того путешествия-без-тела...

            -...Господин Нуаран? Вы слышите меня?

            -Да, да... Зовите меня Ардрик - вы имеете на это полное право, госпоже ле Сканти...

            -Ле Тойе, если можно.

            -Да, да... Разумеется.

            -Если не секрет, где вы находитесь?

            -В Озерном чертоге, среди сторонников князя Эвора и княжны Сиэнны.

            -Ого! Эвор бы порадовался...

            -Князь жив?!!!

            -Да, но если вы об этом кому-то расскажете, то приобретете себе множество врагов.

            -Конечно. Никто ничего не узнает.

            -Да, раз уж заговорили, что вообще в лесу творится?

            Я вкратце обрисовал политическую обстановку.

            -М-да... Хуже, чем я надеялась... Между прочим, мы надеемся скоро прибыть в Озерный, так что крепитесь.

            -Приложу все усилия. Если я вам понадоблюсь - вызывайте в любой момент.

            -Да, конечно. Спасибо вам, Ардрик.

            -Это мой долг.

            Вода вновь стала прозрачной, а я постарался обдумать произошедшее.

            Надежда забрезжила вдалеке...

           

           

           

            Ярно ле Фалесс

           

            C 3 по 12 число месяца Темнейших Глубин. Берег Салерны.

           

            Ярно не хотел останавливаться, но и люди, и лошади устали. Раньше он мог уговаривать самого себя и своих людей, что еще немного, еще чуть-чуть... до тех пор, пока прямо на глазах у императора под одним из рыцарей не пал конь. Воин, едва успевший соскочить с обреченного животного, какое-то время смотрел на скакуна, словно на умирающего друга, потом, ни говоря ни слова, развернулся и побрел дальше, присоединившись к нестройным рядам пехоты. Нужно остановиться, иначе скоро также безмолвно и буднично начнут падать и умирать люди.

            Ярно догнал горниста и тронул его за плечо. В пыльном вечернем воздухе пронзительный сигнал горна разнесся над извивающейся стальной змеей, заставив ее на миг замереть, после чего - распасться на отдельные человеческие фигурки. Лагерь возник быстро, словно по волшебству, заполнив все вокруг себя обычным для таких мест шумом - звоном оружия и доспехов, ржанием и храпом лошадей, криками часовых, стуком топоров, превращающих дерево в пищу для походных костров. Но не было слышно ни разговоров у огня, ни песен, ни перебранки... Словно все войско состояло из немых. Усталость. Она сковала языки, затуманила мысли, подтачивала волю.

            Император спешился и шел по лагерю, вглядываясь в лица солдат. Красные от усталости и едкой дорожной пыли глаза, щетина, уже превращающаяся в бороду, ранняя седина и вечность во взоре... Юноши с глазами стариков. На все - одна печать. Печать рока, заставившего людей против своей воли превратиться в убийц.... Ярно захотелось закрыть глаза, но он, устыдившись подобной слабости, заставил себя смотреть не отрываясь. На лошадей, потерявших свой лоск, на доспехи, давно утратившие позолоту и серебрение, на щиты, столь изрубленные, что давно же невозможно установить, что за герб на них был изображен, на утратившие яркость цветов боевые знамена, развевавшиеся на ветру, словно тени.... Тени знамен над призраком армии.

            Уже много месяцев он живет в аду. Правда, он здесь не один - тысячи лаконцев разделяют с ним эту преисподнею, но уж больно слабое это утешение. Иногда вспоминается турнир в Криэране, когда еще звон стали внушал лишь радость, а не безотчетную тоску, воздух был полон ароматами цветов, а не гарью. Когда это было? Весной... Всего несколько месяцев - целую жизнь назад - война казалась такой удивительной, героической штукой, победа на ристалище пьянила, словно молодое вино а полученная рана была не более чем досадной помехой. Тогда был бой барабанов, пение труб, восторженные крики толпы, улыбки молоденьких девушек...

            А потом был Лес, где стрелял каждый куст, каждое деревце. Где безобидная полянка могла обернуться ловчей ямой, а ночной налет дружинников Князя - обратить небольшой лагерь, разбитый среди леса, в погост, полный трупов. Была бесконечная, лишающая возможности ориентироваться, убивающая простор, зелень, влага, разъедающая железо и гнетущее чувство неправильности происходящего. Настоящая война не должна быть такой.... Была победа, такая же неправильная и странная, как и вся война. В ней не было ни чести, ни доблести - лишь остался на устах горький вкус чужого предательства. Потому он почти обрадовался вторжению с Запада - это была настоящая война. Та, о которой юный Ярно читал в старинных книгах, чьи украшенные причудливыми миниатюрами страницы повествовали о великих битвах, решавших судьбы мира, о благородных рыцарях и исторических походах. Иллюзия столкнулась с реальностью у Темного брода. Столкнулась - и разбилась в вдребезги, осколками разлетевшись над изрытой копытами землей. В бойне, что бушевала в тот день, не было ни величия, ни красоты. Хотя, быть может, и была, но Император ее не заметил: в памяти остались лишь бесконечная усталость и столь же бесконечное отчаяние. Сколькие полегли тогда, расплачиваясь за его иллюзии? Ярно не хотел знать, но память упрямо выдавала императору одно имя за другим, переполняя память, погружая в кошмары.

            Дальше все смешалось - стремительный ночной переход, битва у Орзы, подарившая если не надежду, то мрачное убеждение - врагов можно одолеть...

            Великая война на деле обернулась изнурительными переходами, плохой пищей, болезнями, гниющими ранами, телами лошадей и людей на обочинах дорог. Горячечный азарт скоротечных столкновений, приводящих к кровавым рубкам, сменялся холодной пустотой при виде новых прорех в строю. Здесь все были товарищами, но никто - друзьями, потому что дружба в этом пропитанном запахом гари и железа аду была слишком скоротечной. Смерть Портэо, умершего от ран вскоре после победы, лишний раз доказывала зыбкость всего сущего на войне.

            Таковы ли были великие войны древности? Или тогда все было благороднее, правильнее? Ярно считал, что тогда было тоже, что и сейчас - император разучился верить в благородство.

            Лаконцы медленно отходили к Салерне, цепляясь за каждую пригодную для обороны позицию. Орза сменилась Калинейской дорогой, где арьергард имперской армии устроил кровавую баню севшему на плечи отступающей армии клану Орды. Но потом было Ласское поле, где отряды легкой лирийской конницы настигли обоз, слишком медлительный для взятого темпа, а потому безнадежно отставший.... Случись это в начале войны, Ярно развернул бы армию и дал бой, отчаянный, героический - и безнадежный. Но сейчас он лишь до хруста сжал зубы и отдал приказ двигаться дальше. Погибшие обозники будут не первыми жертвами войны, и далеко не последними. Они сражались, цепляясь за каждый брод, за каждую просеку, за каждый холм, побеждали, но продолжали отступать от Орды, накатывающей словно штормовая волна. Ярно прекрасно понимал: его армия - всего лишь камешек на пути того стремительного потока, которым обернулось западное вторжение. Да, лирийцы отдавали за каждую пядь лаконской земли полной мерой крови, но варвары могли себе позволить и более щедрую плату. Остановись Ярно хоть на миг - и Орда обогнет его позиции, охватит ос всех сторон, возьмет в клещи - и уничтожит. Чтобы уничтожить врага, нужна другая, куда большая сила, но на создании такой армии требовалось время, которого не было и не будет.

            В довершение всего давно не было вестей из осажденной Фалесы, и сама мысль о том, что столица, возможно, уже в руках лирийцев или, что еще страшнее, сторнийцев, известных на весь свет своей жестокостью, жгла словно огнем. Ведь там Саола, его Саола! Ночами ему снился горящий город, полный обоженных до неузнаваемости тел. Ярно бродил среди огня в полном одиночестве, но пламя не жгло его, а окутывало пеленой невыносимого холода. Он искал среди безликих, покоящихся среди пепельной вьюги фигур ту, одну единственную. Искал с отчаянием обреченного, но боялся найти... В такие ночи он просыпался в поту с единственным желанием бросить все и помчаться туда, помочь... спасти... Но Ярно заставлял себя оставаться на месте. Лежать, без единой мысли в голове пялясь в ткань шатра, пока не наступала заря очередного дня, обещающего стать таким же как предыдущий. Снова раненый, но недобитый спрут лаконского войска раскинет вокруг себя свои щупальца, чтобы жалить преследователя, наносить тому мелкие, но болезненные раны.

            Но была одна надежда, один козырь, ненадежный и неверный. Старая задумка и последний шанс. Но для этого к Салерне нужно было выйти в строго определенном месте и в точно заданное время. Можно несколько позже, но ни коим образом не раньше. А для этого должен был умереть кто-то еще...

           

            ***

            Ален ле Ройс покосился на своего командира и поморщился. Уж больно молод на его взгляд. К тому же он, Ален, никогда не слышало таком гербе, что красовался на потрепанном щите предводителя... Рыцарь подозревал, что глава их отряда - всего лишь оруженосец, решивший что война спишет его самозванство. И этому выскочке поручили почти сотню рыцарей?! И где тут справедливость?! То, что все они были добровольцами настроения не улучшало, как и то, что сам воин тоже был добровольцем... Но что делать - выскочке везет, как самому Маррелю во полоти. Уж лучше его командование, чем чье-то другое...

            Ален перевел взгляд с изборожденного ранними морщинами лица главы отряда на мост. Добротный мост через мелкую, но широкую речку. Вот только дно у нее на диво илистое - ни лошади ни человеку не перебираться без моста, а до ближайшего брода - крюк в добрый день пути. Не так давно по нему прошло лаконское войско - земля до сих пор хранила отпечатки тысяч копыт и следы колес. Дело их отряда, чтобы к ним не прибавились следы Орды...

            Отсюда, из небольшой рощи (маловата, но все лучше, чем ничего), были превосходно видны суетящиеся у надежной, на долгие годы возведенной постройки, человеческие фигурки: гвардейцы поливали громадные бревна опор и доски перекрытий маслом. А на другом берегу уже показались первые лирийские всадники. Казалось, гвардейцы заметили опасность слишком поздно - копыта уже загрохотали по настилу. Под тревожные возгласы часть солдат бросилась наутек, часть - в воды реки, словно надеясь найти там укрытие от изогнутых мечей степных воинов. Наиболее стойкие в спешке поджигали разлитое масло. Огонь занялся с трудом, неуверенно лижа толстые бревна, и первые всадники с легкостью перескочили через тонкую полоску пламени. Засверкала сталь.

            Смяв хлипкий заслон пехоты, лирийцы хлынули на берег. А на противоположной стороне появлялись все новые и новые всадники. Привыкшие к тому, что все мосты либо сожжены, либо превращены в укрепленные рубежи защиты и ошалевшие от удачи, кочевники беспорядочной толпой рванулись вперед, чудом умудряясь не устроить давки. Огонь погас, затоптанный сотнями копыт, грохотавший по доскам перекрытий, живых гвардейцев не было видно - лишь несколько прошитых стрелами тел беспорядочной кучей валялись на берегу.

            Ройс впился в них взглядом, до боли сжав поводья. Судя потому как побелели костяшки пальцев командира, тот тоже был на грани. Один из, казалось бы, мертвых гвардейцев вдруг приподнялся, в его руках появился легкий арбалет. Лирийцы, уже успевшие пересечь реку, разразились тревожными криками, несколько стрел сорвались с луков.... Но еще раньше окровавленные пальцы стрелка сжались, на лице мелькнуло торжество. Против ожидания, стрела ушла не в толпу конников, а куда-то под мост. Несколько мгновений ничего не происходило - лишь продолжали проносится по мосту десятки лирийцев. Яркая вспышка ослепила даже укрывшихся в роще лаконцев. Когда Ален вновь обрел способность видеть, мост попросту исчез, объятый белым пламенем. "Адский огонь", укрытый под досками перекрытий превратил и реку, и берега на несколько шагов в один гигантский костер. Остатки лирийцев. уже успевших перебраться через реку в ужасе шарахнулись подальше от жара. Тем же, кто несся к мосту с противоположной стороны, не так повезло: задние напирали на передних, буквально вминая их в бушующее огненное море, тех, кто пытался спастись развернув лошадь или, хуже того, спрыгнув с лошади, ждала не менее страшная смерть под копытами обезумевших лошадей.

            - Они горят!... Горят! ОНИ ГОРЯТ!!! - только сейчас Ройс понял, что кричит это не переставая с момента вспышки. Приказа не понадобилось - все рыцари рванулись вперед одновременно. На ходу выстроившись в ударный клин, они ударили в смешавшиеся ряды лирийцев. Врагов было много больше, но сейчас это не имело ровным счетом никакого значения: варварам рыцари казались выходцами из той самой преисподней, что извергла на них поток ослепительно белого огня. Удар смял кричащих, мечущихся людей, больше похожих на толпу беженцев, чем на войско, бросил их в кипящие воды.

            Ройс по самый значок погрузил копье в грудь одного из лирийцев, отбросив ставшее бесполезным оружие рубанул мечем второго. Третьего, начинавшего что-то соображать, он смял конем, сбросив с бережка прямо в плывущее по неспешному течению пламя. Оглянулся - вокруг остались только свои: в копоти и свежей крови и вправду похожие на посланников мрака, рыцари улюлюкали, кричали оскорбления тем лирийцам, что скопились на другом берегу. Те, не в силах ничего сделать, отвечали воплями в которых в равной мере смешались ярость, горе и злоба. Мешкать далее, однако, не стоило. Отряд, развернув коней, отправился на соединение с войском. Три лошади шли пустыми, четверо всадников с трудом держались в седлах, погибли семеро пеших гвардейцев... Мизерная цена за несколько сотен сгоревших и порубленных лирийцев и день выигрыша. Ален, на ходу перевязывавший незнамо когда задетую руку, улыбнулся: будь их командир трижды сопляком и четырежды самозванцем, он уже добрый десяток раз успел заслужить свой герб и звание. За таким везунчиком он пойдет без колебаний.

            Война продолжалась.

           

            ***

            Ярно в очередной раз всмотрелся в берег реки, едва видимый в утренней дымке, и. впервые за много дней, улыбнулся. Рио ле Лардли, нагнавший вырвавшегося вперед императора, проследил направление его взгляда и изумленно присвистнул. отсюда казалось, что на реке вырос лес.

            - Во имя Пресветлого Марреля, что это такое?!

            - Это, во имя Пресветлого Марреля, наш флот.

            Какое-то время Рио молча осмысливал сей факт, но потом вздыбил коня, издал дикий вопль, от которого конь императора шарахнулся в сторону, и рванулся вперед. Ярно расхохотался и последовал за ним. К кромке берега они подлетели одновременно.

            - Кто это придумал? - в глазах Лардли впервые со времени смерти Портэо появилась улыбка.

            - Я, - император испытывал законную гордость, - Это я на тот случай, если Сторн вдруг начал бы шалить во время нашего рейда на Полумесяц. Эти земноводные обожают внезапно бить с моря по базам морского флота. Вот мне и пришла в голову мысль: "А что если вместо того, чтобы держать все корабли в Криэране, приказать им подняться по Салерне до того места, де река сменила русло?" Там превосходная цепочка озер.

            - И ты приказал морским судам войти в реку? - на лице Рио застыло странное выражение.

            - Именно, - Ярно с удовольствием еще раз окинул взором лес мачт, - Там они и простояли все это время. И никто не догадался....

            - Ну еще бы, - рыцарь не выдержал и расхохотался так, что едва не свалился к лошади, - Только напрочь несведущий в морском деле человек ввел бы морской флот в русло реки. Тут большие боевые корабли лишены маневренности, не могут быстро развернуться. Да и запереть их ровным счетом ничего не стоит...

            - Но, судя по всему, Рикард Шарк, так и не догадался... И флот не нашел... - тон императора стал куда менее уверенным.

            - Ага... точно...- Лардли все же сполз с лошади и сейчас благородное животное нервно пританцовывало, неодобрительно косясь на хозяина, от избытка чувств повисшего на лошадиной шее, - Рикард - флотоводец и сын флотоводца.... нужно быть ... ну очень... сухопутным человеком, чтобы придумать такое...

            - Заткнулся бы ты, флотоводец ****, - Ярно начинал понемногу закипать, - Был бы я моряком, влипли бы мы сейчас по самую маковку. А так - мы еще поборемся.

            Рыцарь мигом посерьезнел:

            - И каков наш план? Ты же не собираешься бросить матросов против лирийцев? Это будет глупо: моряка нужно учить годами, а на суше от них толку чуть поболее, чем от крестьян... Или на кораблях подкрепление?!

            Ярно очень не хотелось гасить надежду, вспыхнувшую в глазах юноши, но...

            - Нет, на них половинные экипажи и нет ни единого солдата. Так я приказал.

            Лицо Рио закаменело.

            - Тогда зачем?

            - Чтобы уйти отсюда, обогнав Орду, - то, что Ярно готовился произнести было правдой, ноне делалось от этого менее жестоким, - Сражаясь так, как сейчас, мы покроем себя вечной славой... посмертно. И петь про нас баллады будут лирийцы, сидя в наших замках. Да, мы уничтожаем их армию, но и сами гибнем сотнями. Для них цена велика, для нас - непомерна. Нужно время на создание новой армии - хотя бы несколько недель покоя, чтобы бросить кличь по всем не захваченным землям. Удар, чтобы освободить столицу и смахнуть с доски те войска, что сидят у нас в тылу...

            - Нас мало, но все на корабли мы все равно не поместимся, - голос Рио был безжизнен, словно юный рыцарь уже умер, и теперь лишь тенью присутствует здесь, под робкими утренними лучами зимнего солнца, - Даже если мы бросим остатки обоза и всех лошадей...

            - Я знаю, - Ярно, не в силах больше смотреть в глаза товарища, перевел взгляд на мачты флота, - Мы возьмем только самые боеспособные рыцарские дружины, гвардию, арбалетчиков и часть лошадей. Остальные - останутся и продолжат делать то, что делали. Их цель - сдерживать продвижение врага. Имея по три-четыре сменные лошади на человека, они выдержат соревнование в скорости с лирийцами.

            - Лошади выдержат... А люди... - Ярно не ответил. Впрочем, это и не было вопросом. Оба воина осознавали, что шансы оставшихся живыми дойти до столицы - мизерные.

            - Твоя дружина отправится мо мной к Фалесе, - Ярно проклинал себя за слабость, но поступить иначе у него не было ни решимости ни желания.

            - Нет, - голос Лардли был спокоен, почти безмятежен, - Моя дружина потеряла у Орзы три четверти рыцарей. Среди оставшихся - почти все ранены. Мы - не самая боеспособная часть армии. Останемся здесь.

            - Я могу приказать тебе...

            - Пожалуйста, не заставляй меня нарушать вассальную клятву, - улыбка вернулась на лицо Рио, но не в глаза, - Флот уйдет сегодня?

            - Нет, завтра утром. Сотня Стефалтона не даром сожгла остатки "адского огня" - у нас есть день передышки. Ты будешь командовать оставшимися войсками.

            - Хорошо, - глаза Рио уже скользили по берегу, словно оценивая позицию для боя, - Я тебя не подведу.

            - Знаю, - Ярно тронул лошадь, направляясь к войску, которое сходу начало втягиваться на приставшие к берегу корабли, словно стальная змея в укрытие

            - Передавай привет жене, - Ярно остановился и обернувшись, взглянул на Рио, по-прежнему стоявшего на пригорке, неподвижно, словно памятник воину-защитнику.

            - Конечно, - мысль о том, что Саола все еще там .в осажденном городе, в окружении врагов явных и, что куда страшнее, тайных, всколыхнула уже ставшие привычными ярость и решимость, - передам обязательно. А ты - сделай милость: уцелей. Передашь свой привет еще раз - лично.

            - Конечно, - Лардли наконец пошевелился, - Уцелею обязательно.

            ***

            Войска грузились на корабли весь день, ночь и, не взирая на старания и прокляться командиров, большую часть следующего дня. Кто-то с радостью спешил подняться по связывающим палубу и земную твердь мосткам, стремясь во что бы о ни стало вырваться из этого ада. Кого-то приходилось загонять на палубу, угрожая военным судом и повешением. На берегу остались не многие... но они все же остались. Все, что Ярно мог сделать для них, это оставить провиант, новое, не испорченное в боях оружие и часть корабельных запасов "адского огня".

            Уже когда очередной день закончился, и перегруженные корабли устремились по речным водам вниз, туда где в кольце осады держалась Фалеса, молодая ночь осветилась далекими зарницами вспышек. Ярно до боли в глазах всматривался в далекий горизонт, но корабли продолжали свой путь во тьме, ведомые опытными капитанами и подгоняемые попутным ветром... Огни вскоре скрылись из виду...

           

           

           

            Рикард Шарк

           

            8 день месяца Темнейших Глубин. Вечер. Фалесса.

           

            Властитель наслаждался удивительно теплой даже для мягкой лаконской зимы погодой и обществом Александры. Рука об руку они неспешно прогуливались по сторнийскому лагерю, беседуя о погоде, о политике, о красоте лаконской природы.... Обо всем и ни о чем. В такой день и от такой женщины Рикард даже "Порядок поведения на боевом корабле при длительном переходе" слушал как божественное откровение. Настроение было преотличное, и даже не удачное воплощение планов было тому причиной.

            Рик был счастлив тем, что открыл для себя страх. Страх за близкого человека.

           

            ***

            Войдя в шатер и не найдя там Лексы, он едва справился с нахлынувшим на него приступом холодной, словно воды морских глубин, ярости. Она ушла без его дозволения, покинула его не предупредив, не сказав, куда направилась.... Потом ярость схлынула так же внезапно, как и появилась, а на смену ей пришло беспокойство, переросшее в страх. Она ушла одна, бродит где-то по военному лагерю... Рик ценил своих солдат и доверял им в бою, но ему не хотелось, чтобы его женщина ходила среди сторнийцев в одиночестве. Морской народ привык брать все, что хочет не раздумывая. А рядом, лагерь лирийцев, партизаны, вьющиеся вокруг бивуаков словно комары, вечно жаждя крови захватчиков...

            Лекса оказалась цела и невредима. Страх сменился пьянящей радостью, такой необычной. Новой для Властителя Империи тысячи островов, что Шарк растерялся. Рик никогда не боялся ни за себя, ни за других - нечувствительность к боли сделала его равнодушным к чужим мучениям, пробуждавшим не сострадание, а любопытство. Переживать за других Рик и вовсе не умел: у отверженного сына морского владыки не было ни друзей, ни близких - лишь союзники и цель. А потому страх за Александру был для Властителя новым, неизведанным чувством...

           

            ***

            Александра повысила голос, и Рикард понял, что увлеченный воспоминаниями, пропустил что то важное:

            - Извини, я засмотрелся на твою красоту... О чем мы?

            - Об осаде, - голосе возлюбленной слышалось некоторое раздражение, - Она не закончится еще долго. И стена эта... Мы собираемся здесь сидеть, пока варвары не войдут в город?

            - Нет, конечно... - Рик усмехнулся, - Нужно только закончить кое-какие дела... и мы вернемся в Сторн. Командовать флотом я смогу и оттуда. Там мы скрепим наш брак согласно обычаю...

            Сторнийцы, почтительно склонявшиеся перед царственной парой, провожали Лексу взглядами, в которых были в равной мере смешаны восхищение и зависть. В душе просыпалась ревность, смешанная с гордостью - ничто не возвышает мужчину в чужих, да и в собственных глазах так, как красивая женщина рядом.

            Среди толпы воинов мелькнуло знакомое лицо. Мист. Рик поморщился: "Такое утро испортил..." С наемником нужно было что-то решать: последний заказ Властителя лаконец выполнил безупречно, но теперь он полностью исчерпал свою полезность. Боле того, наемник знал так много секретов, что становился смертельно опасен - Рику вовсе не улыбалось отвечать перед разъяренными лесовиками за начало вторжения в лес, а перед не менее взбешенным ханом лирийским - за убийство его эмиссара. Кроме того, за те деньги, что причитались злосчастному убийце, можно снарядить несколько легких кораблей... Нет, пора Мисту отправляться в свое последнее путешествие...

            - Если бы взгляд мог убивать, то в этом лаконце было бы не меньше сотни дыр, - Лекса увлекала Рика дальше, мимо наемника, - Не торопись...

            - Почему? - Властитель, все еще погруженный в свои мысли, задал вопрос механически, но ответ, прозвучавший из нежных женских уст, заставил мужчину замереть на месте:

            - Потому что смерть наемника сторнийского владыки сразу после покушения на лирийского военачальника будет выглядеть слишком уж многозначительно... Хаммерид может засомневаться в том, что хан жаждет видеть его голову отдельно от тела и повременить с открытым мятежом.... Руку отпусти, синяки останутся...

            Рик опомнившись, разжал пальцы, стальным кольцом сомкнувшиеся вокруг запястья спутницы. На нежной коже женщины остался красный след, который та принялась массировать с обиженным видом.

            - Откуда ты узнала?

            Лекса продолжала изучать следы от пальцев Властителя и на вопрос не обратила ни малейшего внимания.

            - ...Прости меня... я забылся... не хотел сделать тебе больно. Просто твоя красота лишает меня разума... - Рик уже и забыл, когда в последний раз просил прощения у кого-либо, а потому с трудом отыскивал с памяти подходящие слова, - Я... я сожалею.

            - Что лишает разума, это верно подмечено, - тон был сердитым, но лучше это, чем молчание, - Впрочем, для этого не требуется слишком уж много красоты...

            Шарк улыбнулся - уже давно никто не осмеливался говорить так с жестоким владыкой островной империи.

            - И все же - откуда ты узнала? Я могу поклясться, что никто...

            - Милый, я была женой лучшего полководца Лаконы, видела политические игры Императрицы, Адриана, Франциска... Не так уж и тяжело было догадаться. Вечером ты пьешь вино с наемником, заставляя меня сидеть в шатре в полном одиночестве, а на следующий день - переполох в лагере варваров...

            - Что ж, я уже давно понял, что моя возлюбленная не только прекрасна, но и умна.... - Рик поцеловал узкую ладонь женщины, - ...но этот человек мне больше не нужен. Надеюсь, ты не станешь просить за него.

            - Упаси меня Морская Праматерь... - ладонь скользнула по нахмуренному лицу мужчины, словно разглаживая суровые складки, - Просто нужно все сделать с умом... Смерть наемника должна быть естественной.

            - Она и будет естественной, - Рику показалось странным, что ему объясняют такие очевидные истины, - Несчастный случай или скоротечная болезнь...

            - ...как раз то, что делать не следует, - смех женщины, мелодичный, словно перезвон серебряных колокольчиков, в сочетании с речами о смерти будил во Властителе неистовую страсть, так что сосредоточиться на словах Лексы было нелегко, - Разве это естественный конец молодого здорового мужчины во время войны? Несчастный случай, как же... Он должен умереть от стали, да так, чтобы всем было ясно - неосторожного наемника убили лесные стрелки, пьяные лирийцы, ревнивый ухажер его новой подружки... Да кто угодно. Причем лучше бы - через пару месяцев.

            - Мысль превосходная, - Рик сделал себе мысленную зарубку: идея и вправду была неплоха, - Но ждать я не буду...

            - Ты нетерпелив, - пара, сделав круг, вернулась к шатру Властителя. Тон Лексы был серьезен, но в улыбке и в глазах появилось что-то новое, зовущее.

            - Да, я не привык ждать, - Рик легко подхватил Александру на руки, поразившись легкости и хрупкости женщины, способной в минуты страсти быть столь страстной и ненасытной, и осторожно, словно величайшую ценность, внес под полотняные своды, - И всегда получаю то, чего хочу....

           

            ***

            Рик пил и улыбался, улыбался и пил.... Временами ему начинало казаться, что лицо окаменело и превратилось в уродливую маску, как у одного из тех каменных божков, которым поклоняются дикари на южных островах. Стараясь укрыть ту обжигающую, словно лед ненависть, что бушевала в его душе, как можно глубже, Властитель отсалютовал своим кубком уже изрядно набравшемуся Хаммериду и выпил. Вино не доставило удовольствия, но слегка смягчило гнев. Гадая, сколько же еще придется слушать не всегда понятные варварские шутки, он по возможности незаметно оглянулся. У соседнего костра по-прежнему в полном одиночестве сидел старый солдат, то и дело подбрасывающий хворост на поживу ненасытному пламени. И больше никого... Странно.

            Целью изрядно затянувшейся вечеринки было разговорить оправившегося от раны лирийского военачальника, выяснить, насколько он "созрел", тут все шло по плану - не говоря ни слова прямо, варвар не раз дал понять, что отнесся к случившемуся с прободающим вниманием и начал потихоньку смещать ненадежных командиров... Не пройдет и трех дней, как значки лирийского хана будут сорваны с копий.... А с образованием на игровом поле еще одной, пусть и не столь многочисленной, но враждебной всему и всем, армии, война затянется до бесконечности.

            Но если тут все шло хорошо, то цель попойки пока была столь же далека от достижения, как и в начале вечера. Рик подавил желание еще раз оглянуться - он делал это не далее, как минуту назад, и даже в затуманенных вином мозгах лирийца может проснуться интерес, чего это собутыльник пялится на костер....

            "Даже если справятся - головы по отрываю... Умельцы, акулы их пожри..." - люди, посланные уладить дело с Мистом (а именно их высматривал Шарк) все не возвращались. Хаммерид, пошатываясь, встал и начал вполне внятно для своего состояния благодарить за гостеприимство. Рик, чувствуя, что вино смешало мысли, сковало язык и у него тоже, рассылался в ответных благодарностях, не упуская случая лишний раз уверить варвара в своей поддержке "любого начинания великого военачальника".

            "Ушел, наконец-то..." - Властитель в раздражении сжал горлышко кувшина и толстый сосуд треснул, чудом не поранив ладони. Воины потерпели неудачу, теперь в этом нет сомнений. Послушный взмаху руки, костровой приблизился:

            - Ну?

            - Мой господин, их нет...

            - Я что, по-твоему, ослеп?! Где эти дети сухопутных шлюх?!

            - Господин, я не думаю...

            Видимо, выражение лица Рикарда было весьма красноречиво, потому что сторниец, проглотив окончание фразы, затараторил:

            - Мы устроили все, как вы приказали, господин... Передали ваше письмо с просьбой о встрече, нашли двух подходящих лаконцев... Кори загримировался под вас....

            - И что же случилось?

            - Они...

            -... не вернулись, - Рик поднялся, - Пошли к месту засады.

            Воин хотел что-то возразить, но не решился. Идя вслед за ним к окраине лагеря, Властитель размышлял, что же могло помешать троим прекрасно подготовленным гвардейцам, когда-то без потерь взявшим один из Криэранских фортов и пережившим сумасшедший полет над стенами столицы, убить одного-единственного наемника...

            Лагерь окончился, сменившись уже знакомой рощей, в ночной темноте казавшейся не столь безобидной, а вызывавшей почти мистический страх. Рик тряхнул головой, прогоняя наваждение: это всего лишь лес - тот же, что идет на постройку домов, кораблей и на корм огню - не больше.

            Выйдя из под сени деревьев на небольшую поляну, Шарк невольно замер, пораженный. Да, здесь недавно закончилась схватка. Победитель ушел, а проигравшие - несколько изуродованных тел, стаи дополнительным украшением ночного леса. Властитель медленно двинулся вперед, фиксируя детали: вот - лаконцы. Парень и девушка, убитые еще до того, как настоящая жертва явилась к месту засады. Невольные участники сценария "про жеребца-наемника, распутную деревенскую девчонку и ревнивца-ухажера". На застывших посмертными масками лицах - должное выражение: ужаса у девушки и ярости - у парня. Сторнийцы были мастерами своего дела и не ошибались даже в деталях. Хотя нет - одну ошибку они все же допустили... смертельную ошибку. Иначе не лежали бы бесформенными кучами тут, на пожухлой зимней траве.

            "Так... переодетый в мою одежду солдат ударил наемника... тот упал... раненый - вот следы крови... или все же убитый - крови довольно много... Из кустов вышли страховавшие первого бойцы... уверены в себе - арбалеты за спиной, оружие у ближайшего - в ножнах...В руках - тела "кукол"... а дальше... Проклятие, что было дальше?"

            Сторниец в задумчивости обошел поляну еще раз... непонятно. Все трое умерли почти мгновенно - самый дальний едва успел выхватить мечи. Остальные - и вовсе не оказали никакого сопротивления. "Только что - три тренированных убийцы. Через миг - три трупа... Проклятие, надо было отравить... и акулы с ней, с конспирацией... и где теперь этого ублюдка ловить?!"

            Оставалась одна надежда - солдат убил кто-то другой, хотя бы те же партизаны, или - наемник выжил, но позже умрет от ранений. Слабая надежда.

            Присмотревшись к трупу убийцы, загримированного под него самого, Рик невесело усмехнулся: у того была отрублена голова, а язык - вырезан. Так в Сторне наказывали за нарушение клятвы господину... Мист демонстрировал неплохое знание обычаев страны нанимателя и мрачноватое чувство юмора. Вот только то ли наемник не знал, что клятва, данная несторнийцу для жителя Империи - ничто, то ли плевать на это хотел...

            "Ну и Кракен с тобой, паяц эдакий... Мне на суше-то сидеть дня три-четыре осталось. Уплыву на родину - попробуй достань. Рано или поздно - попадешься моим людям - отучат шутки шутить.

            - Объявить тревогу господин? - Рик оглянулся на сопровождающего:

            - Нет, не стоит. Пошли обратно. И пришли сюда людей - пусть приберут. Мне нравится эта поляна - не хочу видеть ее загаженной...

           

           

           

            Николя ле Тойе

           

            8 день месяца Темнейших Глубин.

            Западная Лакона. Крессо.

           

            Наконец ворота открыли, и две сотни всадников, закованных в железо, с неизменным для них грохотом проскакали по сложенному из цельных сосновых бревен мосту за стены. Двор Крессо, широкий, мощенный диким серым камнем, мог легко вместить отряд, втрое превосходящий тот, что привел с собой Нико, круглые гранитные башни давили своей величественной древностью. Вот уж воистину "Мой дом - моя крепость".

            Нико осадил коня, и Лютик с недовольным храпом застыл, тревожно перебирая копытами, в таком настроении темно-гнедой скотинка бывал наиболее опасен для окружающих. Граф спешился, стараясь, что бы свободные от доспехов части тела были вне досягаемости зубов четвероногого боевого товарища, и, спустив с седла на землю уже сияющего любопытством при виде настоящего замка Алека, представился и поприветствовал барона Броснэ.

            Что это именно он сомневаться не приходилось. Среднего роста крепкий и почти седой мужчина с рассекавшим бровь шрамом и великолепными бакенбардами, являвшимися, наверное, предметом особой гордости их хозяина, выглядел так, как, наверное, будет выглядеть Корвин лет через тридцать. Глаза у Теодора были светло- карие, спрятанные под низко надвинутыми бровями. Нико помнил, кому из его детей достался этот удивительный янтарный оттенок, причем в куда более прелестном исполнении. Но радужные мысли сразу рассеялись при воспоминании о том, какие вести он принес в этот замок.

            - Армия Лаконы разбита, - без предисловия заявил Нико, - Если кроме нас кто-то спасся, то их было не много.

            На лице барона не дрогнул ни один мускул, он коротко кивнул.

            - Мы, несомненно, предоставим вам возможность остаться за стенами замка...

            - Мы ненадолго к вам, - ответил Николя, но барон прервал его, тем, что негоже обсуждать столь серьезные дела вот так с порога.

            И в следующее мгновение Нико несколько рассеяно осмотрелся, уже машинально разыскивая успевшего куда-то исчезнуть Алека, и взгляд неожиданно остановился на такой хрупкой и знакомой девичьей фигуре, граф поднял взгляд и улыбнулся Иллиане Броснэ.

            - Мое почтение леди. Вы как всегда прекрасны.

            Бледная и очень усталая на вид Илиана чуть улыбнулась, но удивительные янтарные глаза внезапно заблестели от слез, Корвин стоял в стороне, прислонившись к стене с застывшим лицом. "Тени, и что у них случилось?". И только в это мгновение Нико понял, что не видит во дворе старшего сына барона, слова Корвина подтвердили страшный домысел.

            - Он не мог умереть, - прошептал друг, - Он слишком сильный для этого... это невозможно.

            Илиана закрыла глаза, и Нико, неожиданно даже для самого себя, осторожно взял ее руки в свои, как когда-то, целую жизнь назад в Криэране, когда они прощались в прошлый раз, прикоснулся губами к тонким белым пальцам.

            - Я скорблю о вашей потере, хотя почти не знал Арно, но даю слово, вас будет кому защитить, - негромко но твердо произнес он.

            Блестящие от слез янтарные глаза Илли были устремлены на него какое-то мгновение, потом барон поторопил всех в дом.

            Большой обеденный зал Крессо был, как и все в этом поместье, создан на века. Без лишней роскоши и излишеств он отдавал какой-то суровой фундаментальностью. Огромный дубовый стол и стулья, гобелены на стенах, и тяжелые портьеры, здесь, наверное, было все так же и при деде нынешнего барона и при прадеде.

            Барон не так уж и многих пригласил отобедать с собой, и в свете всего случившегося в зале стояла напряженная тишина, такая глухая, что Нико мог расслышать треск дров в камине на другой стороне зала и веселые крики Алека и Лауры, самозабвенно наворачивающих в догонялки друг за другом круги по двору. Крессо по понятным причинам было сейчас не самым веселым местом в Лаконе. Барон угрюмо молчал, Илли грустила, а Корвин искал истину и облегчение на дне кубка с вином, имея при этом столь сосредоточенное и целеустремленное выражение лица, что, казалось, уходил в это занятие полностью. Нико тоже вовсе не прочь был бы напиться, но после третьего бокала понял, что хмельное вместо того, что бы веселить только делает голову тяжелее.

            - Как долго граф изволит гостить у нас? - голос барона оторвал Нико от созерцания вышитых на гобеленах оленей.

            - Я и часть моих людей покинем вас завтра утром, - ответил он, - Но всем, кто хочет остаться под защитой ваших стен, я прикажу остаться здесь. В Крессо мало защитников.

            Теодор Броснэ кивнул, и Нико показалось, что в карих глазах мелькнула благодарность. Барон уже обмолвился о том, что приказал свезти в хранилища Крессо весь урожай с близлежащих сел и самим крестьянам перебраться за стены. Разумное решение. Если его захотят послушать, это может спасти многих.

            - Что ж, - неторопливо произнес барон, - Я не знаю, куда вы направитесь, и не прошу вас доверять мне, но ворота моего замка с этого дня открыты для вас.

            Николя молча кивнул в знак признательности. Они о чем-то еще говорили, все больше о битве у Брода и, о том, как все, что было, погибло в одночасье. Баронесса тревожно слушала и касалась рукой заметно округлившегося живота, как и любая мать, думая в первую очередь о своем будущем ребенке. Теодор хмурился, многие рыцари пили или хранили какую-то застывшую неживую отстраненность. Тогда сразу после боя, и после, в Лесном, они еще жили прошлым и, словно, по как-то машинально делая то, что должны, но теперь воспоминания и осознание того, что произошло давило какой то просто повальной безнадежностью. Нико и сам заразился бы этой общем меланхолией, если б не упрямство. Жизнь после Темного Брода не кончилась. И завтра он уедет, что бы это доказать, возможно, просто самому себе. Николя откланялся, когда за окном уже почти стемнело. И барон попросил Илиану проводить гостя в назначенные ему покои.

           

            - Вам приготовили комнаты моего брата, - тихо произнесла Илли, ставшая тенью себя прежней за прошедшие после турнира месяцы, - Там же постелили Алеку. Корвин сказал, что это ваш.

            - Да, мой, - воспоминания о каре господней заставили Нико невольно улыбнуться.

            Илли ничего больше не спрашивала, словно замкнувшись в себе и своем горе... такая хрупкая, нежная и печальная... немного осенняя ускользающая красота, почти безупречность.... Она подошла к окну, глядя во двор, так, словно, смотреть на столь знакомые вещи в комнатах погибшего брата, ей не хватало сил. Нико упрямо улыбнулся, желая только вернуть если не смех, то хотя бы улыбку в глубину янтарных глаз, и взялся за гитару.

            Первые аккорды прозвучали тревожно-громко в почти полной тишине. Илиана немного недоуменно обернулась, но в следующее мгновения мелодия стала медленной и легкой, Нико запел, хотя сам не мог вспомнить, когда слова про янтарные очи впервые посетили его обычно пустую голову, но в тот момент за улыбку Илианы он мог написать сотни песен. Когда граф прижал рукой еще звенящие струны, поймал на себе ее взгляд.

            - Илиана....

            Девушка вздохнув отвела глаза, и Нико вновь увидел, как в них блеснули слезы, он осторожно, с такими девушками нельзя по другому, снова взял ее тонкие руки в свои.

            - Прошу вас, не плачьте, - он улыбнулся, - Поверьте, жизнь дается нам один раз... и надо жить.

            - Вы уедете, граф, - тихо произнесла Илиана, теперь глядя прямо в глаза.

            - Я вернусь, - пообещал Нико.

           

           

           

            Николя ле Тойе

           

           

            Комната Арно, подчеркнуто аккуратная, с отсутствием любых излишеств, отличалась как все в Крессо странной твердостью. Эти стены не любили музыки и осуждающе относились к смеху. Они давили на Нико угрюмой правильностью, в них было тесно, несмотря на то, что комната вовсе не была маленькой. Наверное, он слишком долго жил в столице, где крепостные стены заменяют изящные балконы, увитые садовым вьюнком.

            В большом камине гудел, развевая мрак и осеннюю промозглость огонь, но не приносил обычного уюта. Нико пролежал почти час на кровати, глядя в потолок, слушая как рядом дышит спящий Алек, набегавшийся за день на неделю вперед. Сон не шел, зато в голову лезли отвратительные тревожные мысли про погибшего Ярно, про Мирту оставшуюся в осажденной Фалесе и отца в Криэране.

            Бессмысленно жалеть о уже сделанном и о том, чего не можешь изменить. Могло быть и хуже, но судьба и в этот раз сдала Нико ле Тойе не такие уж плохие карты.... К Теням весь этот бред!

            Николя осторожно, что бы ни в коей мере не потревожить спящего ребенка слез с кровати, поспешно влез в брюки и тунику. Милостью Марэля в комнате нашлось пара бутылок вина, заблаговременно принесенных сюда слугами и даже порезанный ломтями сыр и ветчина. Гораздо лучше, чем могло быть и гораздо больше, чем ничего. Гостеприимные хозяева Крессо не рассердятся, даже если узнают, что один из гостей предпочел приготовленным ему покоям менее мрачное место.

            Тяжелая дубовая створка окна предательски скрипнула, пропуская в комнату, холодный ночной воздух. Совсем немного пройти по карнизу и внизу крыша конюшни, лошадок не потревожит его гитара, и они не в коей мере не расстроятся, увидев его несколько нетрезвым. На сеновале достаточно тепло и мягко, что бы потом не лезть обратно в чужие холодные покои по темноте, хотя.... Нико с улыбкой посмотрел вверх, где, несмотря на поздний вечер, горело дрожащим приглушенным светом единственное окно во всем замке, в комнату за которым он хотел бы наведаться. Он хотел, что бы она снова смеялась...

            Не прошло и четверти часа, как молодой граф, со сноровкой выработанной годами, пролез в прохладный сенник через узкое окно под потолком конюшен, скинул на просушенную траву завернутый в плащ ужин, туда же полетели по очереди закупоренные бутыли с вином, и спрыгнул сам. Тишина на мгновения нарушилась чьими-то поспешными шагами, потом вновь стало тихо. "Видно не один ты, Нико, такой умный,"- не иначе кто-то из его рыцарствующих друзей уединился с понравившейся служанкой в самом приемлемом для этого в Крессо месте.

            И что прикажете делать? Кричать "Кто здесь?", пугать людей и портить кому-то вечер. Не то что бы Нико отличался обостренным человеколюбием, но в определенных вопросах чувствовал некоторую солидарность. Тойе уже хотел было потихоньку выбираться на крышу, но в этот момент шаги послышались снова.

            От стены возле дверей конюшни отделилась тонкая невысокая фигура в плаще с капюшоном, и с вызовом оглядывая конюшню, продолжила прерванный Нико путь вдоль закрытых денников. Граф осторожно соскользнул со стога в тень, девушка снова замерла и огляделась.

            - Кто здесь? - высокий девичий голос показался в наступившей тишине очень громким, и это несмотря на все надежды Николя, удивившие его самого, была не Илиана Броснэ, почему- то хотелось верить что провинциальная и безукоризненно правильная баронесса способна на безумные поступки.

            Нико промолчал, незнакомка шумно вздохнула, видно ругая себя саму за излишнюю осторожность, потом остановилась напротив какого-то стойла, решительно отодвинула засов, и , распахнув тяжелые двери настежь, потянулась к недоуздку безмятежно жующего овес коня.... И в этот момент Нико, как ему показалось слишком поздно, осознал что это за стойло открыла девушка.

            - Стой, - не своим голосом заорал он.

            Незнакомка испуганно обернулась, только сильнее дернув за собой несколько ошалевшего от такой наглости, но стремительно обретающего свой обычный "добродушный" нрав Лютика. Жеребец попятился, прижимая уши к голове, ржание больше напоминало шипение... сейчас как тряхнет головой, что ночную воришку припечатает к ближайшей стенке... картина разъяренного Шторма, крушащего все кругом, очень ясно промелькнула в воображении. Не особо церемонясь, Николя обхватил девушку за талию одной рукой и другой вырвав поводья из ее тонких ладоней резко отвел их в сторону. Лютик дернулся, угрожая выбить из сустава руку и резко вскинулся на дыбы, чудом не подмяв и хозяина и девушку под копыта, потом с храпом, капризно выгнув блестящую черно-гнедую шею, покосился на Нико и даже милостиво позволил завести себя обратно в стоило. Вот такая загадочная скотинка.

            Нико, потирая безнадежно растянутое плечо, посмотрел на уже не прячущуюся под темным капюшоном незнакомку. Выражение лица рыжеволосой красавицы отражало причудливую смесь нахальства и любопытства.

            - А вы, сударь, кто такой будете? - очаровательное чудо с видом оскорбленного достоинства подняла бровь.

            - Я? - на лице Нико создалось впечатление ложной задумчивости, но глаза уже смеялись, - Я хозяин лошади, был вчера во всяком случае.

            - Подумаешь, - пожала плечами девушка, - Я бы его потом вернула... скорее всего.

            - И что же заставило такую красавицу бежать в ночь из безопасного замка?

            Девушка на мгновение нахмурилась, откинула со лба светло-рыжую прядку, и лицо ее даже стало немного сердитым.

            - Какая разница? Все равно сударь выследил меня, - во взгляде аквамариново-голубых глаз вспыхнул легкий вызов.

            - Я никого не выслеживал, - примирительно сказал граф, - И зовут меня Нико.

            - Я гостья леди Илианы, - смягчилась красавица, - Раэн.

            - Вот и славно, - Нико улыбнулся, - Вино пить будешь? Только из бутылки придется, бокалов я не захватил.

            Какое-то время Раэн смотрела на своего случайного знакомого, пытаясь понять не смеется ли он над ней, потом сама рассмеялась, и решительно кивнула. Надо сказать ни отсутствие стаканов, ни еда, нарезанная крупными неаккуратными кусками, рыжеволосую красавицу ничуть не смутили.

            - И куда же сударыня все таки собиралась? - сеясь спросил Нико.

            - Просто уехать, - тихо ответила Раэн, - Я не знаю куда, но там где-то человек, которого я люблю, - с вызовом произнесла девушка, - И я могу за себя постоять....

            - В таком случае, я могу предложить вам ехать с моим отрядом.

           

           

           

            Кот

           

            8 день месяца Темнейших Глубин. Вечер. Фалесса.

           

            - Что-то случилось? - Кот поднял на Иванэ глаза и попытался догадаться о мыслях герцога, но это не удалось. Последнее время Иванэ стал непробиваем. Увидеть что-то в его глазах или выражении лица и раньше было нельзя, но теперь...

            - С чего ты взял? - Герцог удивленно вскинул брови и отвлекся от просмотра свитка с понесенными потерями.

            - С того, что ты уже второй час смотришь в один и тот же список.

            - Я всегда забываю, что с тобой нужно быть внимательным. Иногда ты слишком много замечаешь. - Было ли это простой констатацией факта, комплиментом или замечанием, убийца не понял, а потому просто пропустил замечание мимо ушей.

            - Так что же все-таки случилось?

            - У меня есть дело для тебя. - Без предисловий начал Иванэ. - Нужно вывести несколько людей из города. Ты сам говорил, что хорошо знаешь столицу.

            - Знаю, но прежде мне бы хотелось услышать кто это?

            - Эвор Тилийский.

            Кот усмехнулся.

            - Понимаю, но не понимаю, что он будет делать за стенами Фалессы. Не думаю, что Шарк или лирийцы ждут его с распростертыми объятиями.

            - Он отправится в Лес. - Спокойно пояснил Иванэ.

            - Пешком? - Предположил Кот.

            - Нет с помощью... - Герцог вдруг замолчал. - Ему помогут добраться.

            Догадаться было не сложно. Мирта.

            На миг Коту вдруг захотелось сказать, что ничего подобного он делать не собирается и, что они и так взвалили на хрупкие плечи синеглазой красавицы слишком много, но промолчал.

            - Хорошо. Когда?

            - Сегодня ночью. - Вынес вердикт Иванэ.

            - Тогда мне нужно подготовиться.

            - Иди.

            Уже у двери Кот остановился и оглянулся.

            - Я смогу их вывести, но не смогу вернуться. Что делать мне потом?

            Иванэ наконец отложил просматриваемый свиток, взял другой, сделал на полях какую-то пометку и лишь потом заметил, не поднимая глаз.

            - Позаботиться о своей шкуре, иначе тебя, видимо, убьют. Но тебе же не привыкать?

            Видя, что убийца молчит, герцог добавил.

            - Никакая война не может длиться вечно. Всему приходит конец. Когда все это кончится, ты найдешь меня и исполнишь данный тебе заказ. А пока я дам тебе другой.

            Выслушав предложение ле Амарры, Кот ничего не ответил и вышел прочь. Из этой комнаты, дома, жизни. Рвать все нити сразу он умел.

           

            8 день месяца Темнейших Глубин. Ночь. Фалесса и ее окрестности.

           

            Дом ле Тойе был тих и темен, но Кот знал, что внутри его ждут.

            Дверь легко открылась, и он оказался в полной темноте. Закрыв глаза, он сосчитал до сорока. Тьма отступила. Старый проверенный способ, которому его научили еще мальчишкой на городских улицах столичных трущоб, сработал безотказно. Оглядевшись, убийца направился вперед. Когда он уже почти поравнялся с лестницей, его глаза увидели то, что разум отказался принять. В дверных проемах по обе стороны узкого прохода возникли большие кошачьи тени. Забавно, ему-то уж нечего бояться, раз он Кот.

            Тени не шевелились, мужчине вдруг стало смешно. Сдерживая смех, он заговорщически спросил:

            - Мяу?

            Их темноты раздалось презрительное "Фрррр!", а лишь потом одобрительное "Мрррр!". Его приняли.

            Где-то наверху послышались голоса и тихие шаги. Вскоре на лестнице показалась Мирта, одетая по-дорожному, в теплый плащ, а следом Эвор. С тех пор, как наемник видел Князя в последний раз, тот явно стал лучше себя чувствовать, но отпечаток пережитого сохранился, и если и стал менее очевиден, то только потому, что его постарались спрятать. Девушка была серьезна и собрана, но от этого милое личико становилось еще прекраснее. В глазах была заметна усталость и решительность. Сколько же силы пряталось в этом хрупком чуде.

            - Мирта, Вы готовы?

            - Да...Мы готовы. - Она обвела рукой странную компанию, собранную волей Судьбы вместе. - Это Риган и Фаэнна, - представила она.

            - Хорошо, тогда не будем терять времени. До рассвета нам нужно убраться из города. Я проведу вас за стену, а там вы сами знаете, что делать. У меня только одно требование - безоговорочное следование моим словам! - Кот многозначительно посмотрел на двух очаровательных созданий, невинно глядящих на него, как будто догадывался от кого из присутствующих следует ждать своеволия и непослушания. Мирта и Эвор спокойно кивнули, кошки энергично закивали. - Я не собираюсь тратить драгоценное время на вызволение кого-то из неприятностей.

            Убедившись, что его слышали, убийца направился к двери. За ним последовали Риган и Фаэнна. Эвор помог Мирте, которая бросила последний прощальный взгляд на особняк, бывший несмотря ни на что ее домом, и потом решительно шагнула в ночную тьму. Захлопнув дверь, Кот возглавил небольшое шествие и углубился в лабиринт городских улиц. До рассвета оставалось около трех часов.

           

            ***

            Тоннель нашелся именно там, где ему и положено было быть. За прошедшие годы тоннели, к счастью, так и не научились ходить. Простой подвал в заброшенном доме, бывшем когда-то пекарней, на самой окраине столицы, впустил ночных гостей в свои стены и позволил нагло вторгнуться в сокровенные недра подземелий, пронзавших землю под Фалессой. В узком темном ходе пахло плесенью и почившими с миром крысами. В неверном свете факелов по стенам разбегались зловещие тени. Так, кажется, принято говорить. На самом деле ничего зловещего в них не было. Простые неясные пятна, расплывающиеся по оббитым, выщербленным камням, окружавшим ход. Пятеро идущих вместе притихли. Давящие на плечи тяжесть земли и мыслей угнетали, отзвуки мерных шагов напоминали отсчет минут жизни, темнота обещала вечную дорогу вперед к чему-то, достичь чего не возможно. Будет ли в конце тоннеля когда-нибудь свет?

            Но, как правильно заметил Иванэ, всему приходит конец. Пришел он и этому пути. Тогда, когда уже казалось - нет ничего кроме этого проклятого лаза, в котором они сами уподобились крысам, в лицо вдруг ударил свежий ветер. Пламя факела заколебалось, заплясало, как будто дрожа от страха, и погасло, оставив запах гари и тонкую струйку дыма, текущую по ветру в глубь туннеля, туда, откуда только что пришли беглецы.

            Кот остановился и отбросил ненужную больше палку, бывшую еще пару мгновений назад их источником света.

            - Теперь тихо. Марэль знает, кто там нас ждет...

            Дотронувшись до рукояти любимого клинка, убийца мягко, так, как ходят кошки, стал пробираться вперед. Очень скоро путь преградили ветки какого-то кустарника. Ход закончился, также, как и начался - внезапно. Город тоже остался позади. А впереди...Впереди лежал вражеский лагерь.

            После затхлого лаза ночной воздух пьянил. В далеком небе, насмехаясь над бренностью творящегося на земле, мигали звезды. Живя в городе, люди забывают о звездах, о том, что они все еще светят в вышине, светят лишь тем, кто хочет их увидеть.

            Им повезло. Лирийские или сторнийские палатки находились в некотором отдалении, это и позволило им выбраться на волю незамеченными.

            - Мирта? - Кот вопросительно посмотрел на девушку. Та оглянулась на близкий холм, скрывавший ход.

            - Нужно больше места, слишком близко к стене...

            Наемник кивнул. Ради этих глаз он был готов не только лезть во вражеский лагерь, но и отправится в саму бездну или акулью пасть. Маленький отряд стал пробираться сквозь ночную мглу к кострам близкого войска. Все шло хорошо. Слишком хорошо. Кот предпочел бы каких-нибудь часовых, с которыми пришлось расправиться, чем эту тишину и подозрительное везение. Везение тоже кончается рано или поздно. Но сегодня ему везло неправдоподобно. И все же нужно торопиться.

            - Скорее...Теперь уже некогда медлить. Мирта, Вы готовы?

            На этот раз девушка кивнула и закрыла глаза. Кошки смотрели своими большими глазами то на Кота, то на Мирту, то на Эвора. Им явно хотелось действовать, но сейчас все было в руках Мирты. Князь явно старался сохранить спокойствие, но его глаза постоянно возвращались к хрупкой девушке, от сил которой сейчас зависели их жизни. В его глазах было волнение. Если бы Кот смог увидеть себя со стороны, он бы заметил, что их с Эвором взгляды в этот миг удивительно похожи. Что-то в графине ле Тойе заставляло мужчин чувствовть свою ответственность за нее.

            - Эвор...Князь... - Тот оглянулся на Кота. - Обещайте, что позаботитесь о ней...

            Лесной правитель лишь кивнул, но убийца знал - они поняли друг друга.

            - Спасибо.

            - Это вам спасибо за все. - Поправил Эвор.

            - Пора! - Мирта открыла глаза, и в них плеснулось такое, что...

            Кот отступил в сторону.

            - А вы? - Девушка удивленно посмотрела на убийцу. - Разве вы не пойдете?

            - Нет, здесь наши пути расходятся. У меня есть дело, которое лежит в противоположной от Леса стороне.

            - А как же лирийцы и сторнийцы? - Эвор обратился к наемнику. - Не думаю, что вас пропустят...Мы останемся. - Он глянул на Мирту, та кивнула. Кошки тут же оказались рядом с Котом, по обе стороны. По их глазам он понял - так просто его не оставят, но теперь им не по пути.

            - Не переживайте. Со мной все будет в порядке. Во-первых, лагерь сейчас спит и, во-вторых, я не собираюсь лезть в пекло. Пока мне не надоело жить. Я обещал герцогу, что отправлюсь в Деннир.

            Упоминание Иванэ подействовало. Если ле Амарра знает об этом плане, то все будет хорошо. Уверенность в "мече Лаконы" в действии.

            - Хорошо. - Эвор отступил. А вот Риган и Фаэнна все еще упрямо стояли рядом. Кот одарил девушек искренней улыбкой, коснулся губами пальцев обеих и добавил:

            - Вам нужно идти вместе с Миртой и Эвором. Им вы нужнее. А у кошек, как сами знаете, девять жизней. Было видно, что они разрываются между лесным Князем и новой подругой и человеком, жизнь которого возможно в опасноти.

            - Вы должны спешить. - Подтолкнул их Кот. - А мы еще обязательно встретимся.

            Кошки наконец сдались.

            Риган, Фаэнна и Эвор потянулись к Мирте, та что-то зашептала. Вокруг казалось, плавится воздух, набухая влагой и туманом, легкая морось коснулась лица наемника, оставив капли на ресницах и щеках. Девушка замолчала, и Кот понял - сейчас. Три силуэта стали, как бы размываться, растворяясь в окружающей тьме.

            Водный мираж окончательно рассеялся, закрутившись небольшим смерчем и распался в ничто. Под смеющимися звездами остался один человек.

            Ночь умирала. Над далеким лесом уже занимались краски нового дня, они все-таки успели до рассвета. Задание Иванэ выполнено, но только на половину. Главное еще впереди и для этого он должен отправится как раз в лагерь осаждающих город войск.

           

           

           

            Доминик ле Рамлет

           

            11-12 число месяца Темнейших Глубин.

            Лакона. Владения Франциска ле Шаорина.

           

            Доминик оглядывался по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то в наступивших сумерках. Они с Артуром наконец достигли владений Франциска ле Шаорина, в которых что-то должно было произойти чрезвычайно важное.

            Все-то время пока они ехали, наемник не проронил и десятка слов, хотя юноша и пытался его развести хоть на какой-то разговор. Хотя бы узнать свою дальнейшую участь - ведь он так и продолжал гадать, зачем он понадобился наемнику. Может, Артур его взял в заложники? Но зачем - семья ле Рамлетов была небогата... Он спокойно мог бы найти кого-нибудь познатнее...

            Неизвестность убивала хуже лирийца... Но вот они достигли Шаорина, и Артур как будто повеселел. По крайнее мере, так показалось Доминику...

            - Ну что? - спросил он у своего "провожатого". - Мы у цели?

            Артур кивнул, оглядываясь кругом:

            - Совершенно верно. Мы у цели.

            - И что теперь? - как можно более безразличным голосом спросил Доминик.

            - Теперь... - вот в голосе ле Тейна точно нельзя было различить никаких эмоций. - Теперь, надо дождаться остальных...

            - Братство? - Доминик вздрогнул.

            - Братство, - подтвердил Артур.

            На встречу им вышли какие-то люди... На вид обычные слуги... Но как знать - можно ли им доверять? Они наверняка заодно с ле Тейном!

            Конюх забрал у них лошадей, и наемник жестом приказал идти за ним. Они направились по направлению к одному из высоких зданий, настоящему замку. Две высокие башни, крыша, подпираемая могучими колонами, резные фигурки, остроконечные шпили...

            Родовой замок ле Шаоринов... По древности и знатности своего рода Шаорины могли потягаться с ле Фалессами, но к началу правления Селины они обеднели настолько, что вынуждены были начать распродавать свои земли... Потом Франциск стал первым министром, у него появились деньги и он смог все вернуть. Захолустье и пустыри превратились в райский сад...

            Они вошли через искусно отделанные янтарем двери и поднялись по извивающейся, словно гигантский змей, лестнице, прошли по, казалось бесконечному, коридору, на стенах которого висели прекрасные картины, и вот очутились у двух комнат.

            Артур молча отворил одну из дверей, толкнул туда ле Рамлета, закрыл за ним дверь на ключ - юноша слышал, как заскрипел ключ в замочной скважине, а сам вошел в другую комнату.

            Доминик кинулся к единственному окну. Так и думал - решетка. Что ж, делать нечего - надо спать... Уснуть... А ему каждую ночь все снится проклятая битва, не дают уснуть крики погибающих, и каждую, каждую ночь они снова приходят к нему...

            Утром его разбудил крик петуха...

            Юноша вскочил... Почти сразу снова кто-то загрохотал ключами, и дверь открылась. Но на этот раз за ним пришел не ле Тейн, а незнакомый ему человек, видимо один из слуг в поместье. Он, тоже не говоря ни слова, жестом позвал его за собой.

            Снова проделав путь мимо картин, скульптур и прочих красивостей, Доминик попал в залу, в которой собралось великое множество вооруженных людей. Среди них был и Артур, который что-то говорил собравшимся вокруг него:

            - ... сейчас наша - не дать Сафару перейти Салерну... - услышав эти слова Доминик не поверил своим ушам. Как так - сражаться с лирийцами? Но ведь Артур и Коршун спокойно болтали с ними пять дней тому назад. Решив, что он что-то понял не правильно, ле Рамлет подошел поближе.

            - Затем... - Артур махнул рукой. - Настанет час, тех, что на севере...

            Народ заголосил, обсуждая сказанное только что... Доминик почувствовал, что упустил что-то очень важное... Зачем все эти люди собрались здесь до рассвета? О чем говорил Артур?

            Он подошел к нему. Тот болтал с какой-то девицей, обвешанной оружием, но как только увидел ле Рамлета, развернулся к нему.

            - Уже проснулся? - ухмыльнулся Артур. - Хорошо... есть кое-какие дела...

            - Дела? - изумился Доминик. - Какие у меня могут быть с Вами дела?

            - Не заговаривайся, - оборвал его ле Тейн. - Сам увидишь...

            - Это правда, что Вы собираетесь воевать с лирийцами?

            - Да, - Артур даже не глядел на него, а вертел головой по сторонам.

            - Почему бы Вам тогда не присоединится к армии Ярно? - Доминик сложил руки на груди и внимательно посмотрел на Артура.

            - Потому что Ярно проиграет.

            - С чего Вы взяли?

            - Это ясно видно по соотношению сил... - Артур криво усмехнулся. - Если конечно Марэль не спустится с небес, и не поможет Ярно - тот проиграет... Конечно, боги бывают весьма прихотливы в своих желаниях, и может быть, они и украдут победу у лирийцев... Но эта победа - будет ворованной...

            Доминик ничего не понял. Что за ерунду он несет?

            - То есть Вы не будете воевать с лирийцами?

            - Будем... - улыбнулся наемник. - Но сами по себе...

            - Вас же мало? - ле Рамлет оглядел залу. Да, пара сотен человек здесь бы и набралась, но что это против шестисоттысячной Орды?

            - В малом - великая честь... - неожиданно заявил ле Тейн, махнув рукой в стальной перчатке в сторону стены, на которой была намалевана желтая поющая канарейка.

            - Честь? - Доминик встрепыхнулся. - Что Вы знаете о чести? Вы предали Ярно и Нико, Вы пошли на сговор с лирийцами...

            - Если бы я не пошел на сговор с лирийцами, то ты был бы уже среднего пола... - ухмыльнулся Артур.

            Юноша побледнел. Впрочем, здесь Артур был прав. Возможно, Братство действительно поможет в войне против Орды. Надо использовать любые средства против захватчиков. Даже такие как Артур.

            - Ну, хорошо... - Доминик развел руками. - Допустим, Вы правы... Что Вы предлагаете?

            - А я не предлагаю, - улыбнулся ле Тейн, и хлебнул из принесенной ему кружки пива. - Пусть Ярно предлагает. Я делаю. Пошли за мной... Будем перевооружаться...

            Артур направился к двери, которая вела во внутренний двор. Доминику ничего не оставалось, как последовать за ним.

            В глаза ударил свет восходящего солнца, и парень прикрыл глаза рукой, а когда смог увидеть хоть что-то, оказалось, что они стоят посреди гор разложенной в кучи амуниции, сверкающих доспехов, шлемов и мечей...

            - Оружие из таинственной Туманной Долины...- протянул Артур, взяв в руки один из клинков. - Сталь лишь немного уступает по качеству сторнийской...

            - Откуда оно здесь? - поинтересовался Доминик.

            - Ну, в свое время об этом позаботился хозяин своего места, - ухмыльнулся ле Тейн. - Должен же кто-то думать о том, чем будут сражаться императорские рыцари...

            - Но - вы не рыцари, - заметил ле Рамлет. - Вы - наемники....

            - В этом ты прав, - согласился наемник, - мы лучше, чем рыцари...

            - И чем же?

            Артур промолчал, внимательно разглядывая доспехи, словно пытаясь выбрать среди них что-то подходящее.

            - Держи-ка... - он протянул юноше кольчугу, - выбери себе что-то по размеру... У тебя есть три дня - затем мы уедем отсюда.

            - Куда?

            - На войну... - ядовито улыбнулся Артур. - Ты же так туда хотел попасть...

            Юноша кивнул. Все же к этому стоит подойти попроще. Если он может послужить Лаконе таким образом - то, какие могут быть сомнения. Один из полководцев Тарла на войне с лирийцами когда-то заявил, что если ему предложат союз сами Тени, то он все равно согласится.

             Не велика, конечно, честь сражаться руку об руку с наемниками, но все же... все же...

            Доминик задумался, а когда придумал подходящий ответ, Артура уже не было рядом. Кругом ходили все те же незнакомцы, обвешанные оружием... Юноша завертелся волчком, пытаясь увидеть, куда мог направиться наемник с ледяным взглядом.

             Зацепившись взглядом за какой-то темный закоулок, ле Рамлет решил пойти туда. И в самом деле, наемник оказался там, разглядывая какие-то темные шкуры...

            - Что это? - Доминик было сунулся поближе, но ле Тейн его схватил за плечо.

            - Не трогай.

            - Х-хорошо... Но что это? Чешуя... это дракон?!!

            - Нет. Ящер. - Артур как всегда был краток. - Они водятся на севере.

            - А зачем вам их шкуры?

            - Это есть Wunderwaffe, как говорят у меня на родине... - серьезен, как никогда, заметил ле Тейн.

            - Вундер-что? - Доминик, как всегда, не понял.

            - Не важно, - усмехнулся ле Тейн, - главное то, что штука архиполезная...

            Ле Рамлет пожал плечами. Ну, полезная и полезная, ему-то что...

            Артур некоторое время еще постоял, а затем вышел быстрым шагом. На этот раз Доминик решил за ним не следовать.

           

           

           

            Сильвия ле Нуаран

           

            12-14 число месяца Темнейших Глубин. Криэран.

           

            Если уж начинает везти, так до сокровищ, а если не везет, так вас укусит вампир. Хотя... что в этом плохого, если по-хорошему?

            Да ничего вообще, кроме того, что ясный день стал чем-то совершенно невообразимо непереносимым. И приходилось кого-то кушать.

            В начале меня это пугало, потом я стала относиться к этому философски. В конце концов - это вечный закон природы. Мы едим, нас едят. Вампиры лишь удобно расположились наверху этой пищевой пирамиды.

            Впрочем, все не так. В начале была ужасно-прекрасная Син, которая что-то болтала про поколения, свет, мертвых, которых нельзя есть... В общем, несла всякую чушь. Я даже толком-то и не запомнила ничего, и от дневных прогулок меня спасло только седьмое (или какое там?) чувство. С памятью случилась вообще какая-то белиберда из серии "тут помню, тут не помню, а тут я рыбу заворачивал".

            Я упорно пыталась собрать рассыпающиеся на кусочки события из прошлого. Для начала вспомнить, какое было число. Число упорно не вспоминалось. Зато луна, стоящая за окном сказала многое - судя по всему, прошел всего один день. Хорошо.

            Потом хладный труп, который меня совершенно не удивил. Даже забавно. Я вышла из дома и пошла, куда глядели мои глаза...

            Дальше... ну, наверное, я убила еще кого-то... и еще кого-то... Я вовсе не считала их, а мной овладела жажда крови... Даже не еды, а просто убийства... Теперь для меня это стало совсем не сложным, я перемещалась с огромной скоростью, и те, кто встречался на моем пути, даже не понимали, что с ними происходило.

            Забавно, оказалось, что самый простой способ убить человека - это свернуть ему шею. И никакие дурацкие железные штуки не нужны. Одно движение рукой - хруст, и то, что было человеком, падает и больше не встает. Я дошла до памятной стены, спрыгнула с нее, и прошла по городу. Да, лирийские патрули... Они не были проблемой.

            К сожалению, ночь (такая продолжительная в это время года) закончилась, и пришлось вернуться домой. Как я уже говорила, о восходе этого отвратительного солнца меня предупредило некое чувство... Смутно захотелось спрятаться, забиться куда-нибудь поглубже... Но я отправилась домой...

            Затем, сытая и довольная заснула... Разбудила меня опять луна. На этот раз я соображала получше... И просто отправилась гулять по улицам ночного города. Многое изменилось и во мне и вокруг. Эти новые обстоятельства стоило использовать.

            Очевидно, стоило таки поискать Тарикэ. Стоило избавить страну от наводнивших ее лирийцев. Подумав, я решила, что одна (какой бы силой я не обладала), никогда не справлюсь... Следовательно... Даже все папочкины денежки не помогут собрать армию. Но... если уж Син смогла сделать меня такой, то и я смогу сотворить нечто подобное.

            Роба я нашла достаточно быстро. Похоже, он был рад меня видеть. Наивный.

            - Сильв, привет! И - замахал ручкой. Что ж, я подошла.

            - Что-то ты бледная какая-то? - надо же заметил.

            - Будешь тут бледной, - пожала плечами я. - Что твой друг так и не нашел тех, кто похитил Тарикэ?

            - Нет, но, похоже следы ведут туда, - и он махнул рукой в направлении Нижнего Города.

            - Да... - я придвинулась к нему поближе, - Там ее, пожалуй, найти сложно... Но нет ничего невозможного...

            - Слушай... - Роб повертел головой туда-сюда. - Я все-таки на посту. Ты это... поосторожнее... - это он к тому, что я как раз примеривалась, куда бы вцепится в его шею. Подумал, наверное, что я целоваться полезу... Это он зря, зря...

            - Ты, побери тебя Тени, думаешь, что? Все так просто? - спросила я его. - За все надо платить друг мой!

            - О чем ты, Сильв? - нахмурился Роб.

            Ммм... Как же это сделала Син? Ну, надеюсь, я ничего не напортачу...

            Я осторожно схватила его за шею, и чуть-чуть подняв над землей, потрясла. Роб выпучил глаза, даже не столько из-за недостатка воздуха, сколько от удивления. Я сжала пальцы чуть посильнее. Он обмяк.

            Наклонилась над бесчувственным телом. Жив. Пока. Эх, наверное, другие вампиры умеют жертву взором пламенным гипнотизировать, а мне пока приходится обходиться грубыми и жесткими методами. Но, как говориться, тяжело в учении, легко в бою...

            Я чуть-чуть "пошаманила", и вскоре тело зашевелилось. Судя по всему его тоже придется кормить. Эхх...

            Еще одна жертва, чье имя мне осталось неизвестным... Я притащила ее к Робу и тот, все еще не соображая что, происходит, присосался. Потом взгляд его приобрел более-менее осмысленное выражение, и он уставился на то, что держал в зубках. Прелесть. Он шарахнулся от нее, от меня... Кинулся во мрак ночной и побежал. Что ж, похоже, его тоже придется убеждать. А то еще натворит глупостей.

            Бегал он здорово, чуть хуже, чем я, но я нашла его в три счета - все его мысли странным образом окликались как эхо в моей голове.

            - Что со мной? - с этой актуальной фразой, он застыл на крыше огромного здания, судя по всему одного из тех, что были ненамного ниже смотровой башни. Во всяком случае, здесь на ночной город открывался потрясающий вид. В нижнем были видны множество факелов - судя во всему лирийцы усилили патрули. Наверное, их взбудоражили трупы на улицах. А ведь в лаконской части города я тел не оставила. Что ж - боятся, значит уважают.

            Но вернемся к нашим баранам. То есть Робу.

            - Видишь ли... - я подошла к нему. - Ты вампир.

            - Вампир? - он был ошарашен, как будто полчаса назад не высосал из бедной девчонки всю кровь.

             - Да, - я встала рядом. - Поверь мне, это действительно так...

            - Зачем, зачем ты сделала это со мной? - он глядел жалостливо, я чуть не прослезилась.

            - Ну, кто как не ты... - я похлопала его по плечу. - Мужайся, нам предстоят великие дела...

            Он молчал... молчал... но я слышала его мысли, они мелькали в моей голове...

            - Весь город лежит перед нами... - продолжила я. - Мы сможем выбить отсюда лирийцев... Найти Тарикэ...

            - Но какой ценой? - он шептал. - Наши души будут навеки прокляты...

            - Да Тени с ней, с душой... - я рассмеялась. - Мы бессмертны, друг мой...

            Хм... Бессмертие бессмертием, но опять вставало проклятое солнце... Пора было снова прятаться.

           

           

           

            Илиана ле Броснэ

           

            9 месяца Темных Глубин.

            Западная Лакона. Крессо.

           

            Я вернусь...

            Это обещание было как песня. Оно дарило надежду и значило так много.

            Я вернусь.

            Во имя Мареля, вернись! Пусть не ко мне, а просто... Только вернись! Только вернись...

           

            Утром почти в половину уменьшившийся отряд Николя ле Тойе уезжал. Иллиана стояла между отцом и хмурившимся братом. После вчерашнего Корвин явно страдал головной болью. Николя поднялся на крыльцо к семейству ле Броснэ.

            - Вы всегда у нас желанный гость, - веско сказал глава семьи. - Я предупрежу соседей. Если вам понадобиться помощь, любая помощь...

            - Я не забуду. - Ответил Николя, и мужчины обменялись понимающими взглядами.

            - Дорогой, - Розалин ле Броснэ осторожно позвала мужа.

            - Что? Тебе плохо? - Барон обеспокоено заглянул в глаза внезапно побледневшей жены.

            - Да. Что-то голова... Простите, - Обратилась она к Николя, - в моем положении это бывает... Я желаю вам удачи.

            - Благодарю вас, баронесса, - со всей возможной благовоспитанностью отозвался Николя.

            И поддерживаемая мужем она скрылась в доме.

            - Ну...

            Взгляды Корвины и Николя скрестились как клинки. Затем они обнялись.

            - Вот Тени... Может мне лучше с тобой? - Вопросительно заглянул другу в глаза Корвин.

            - Нет. - Твердо откликнулся он. - Ты нужен здесь. Помни про Лесное.

            - Конечно.

            Николя отступил на шаг, собираясь спуститься со ступеней

            - Николя, - решилась, наконец, Иллиана.

            Их взгляды встретились. Она почувствовала, как невидимая рука пережала ей горло.

            Я вернусь...

            - Я... Я хотела вам что-нибудь подарить... На удачу...

            Не гнувшимися руками она сняла с шей золотую цепь с янтарем, оправленным в золото, тем самым который её довелось снять с мертвого брата.

            - Он хранил меня, пока я добиралась домой. Пусть сохранит и вас.

            Николя опустил голову, позволяя ей надеть на него золотую цепь.

            - Благодарю вас, леди. - Сверкнув бесшабашными синими глазами, поблагодарил он.

            Иллиана с секунду смотрела в его глаза. Она тонула в их светлой синеве, такой близкой... Не помня ничего вокруг, она приподнялась на носки и легко коснулась его губ. Теплые губы Николя дрогнули, отзываясь, а Илли не давая ему опомниться и обнять себя, буквально спряталась за спину брата.

            - К-хе... - кашлянул Корвин. - Я ничего не видел... Ты давай иди, - ели сдерживая улыбку, обратился он к другу. - Тебя, кажется, ждут...

            Иллиана слышала каждый шаг уносящий Николя ле Тойе прочь. И каждый отзывался странной болью. Она вышла из-за широкой спины брата.

            - Отцу бы это не понравилось... - заговорщицки шепнул ей на ухо брат.

            - А кто ему скажет? - Невинно спросила Иллиана, чувствуя, как щеки покрылись румянцем.

            - Гм... Но точно не я!

            Она ничего не ответила. Все её внимание сосредоточилось на Николя. Вот он сел в седло, открыли ворота, и рыцари нестройной колонной потянулись прочь из замка. Николя медлил, перебирая поводья. Иллиана прикусила губу. Ей так хотелось птицей слететь с крыльца, уткнуться в эти жесткие доспехи, сказать то, что осталось не сказанным... Между тем последние из уезжавших проехали мимо Нико. Он повернул своего танцующего от нетерпения жеребца... и неожиданно поднял его на дыбы. Доспехи сверкнули в свете, бог знает как пробившегося сквозь тучи, солнечного луча. Но тут же получив ощутимое поощрение в виде шпор под бока, конь рванулся догонять колонну.

            Ворота закрылись, отгораживая замок от внешнего мира. Заскрипел механизм, поднимавший мост.

            - Может, помашем им со стены? - Предложил Корвин сестре.

            - Нет, - покачала головой она. - Пойдем в дом. Холодно.

           

           

           

            Raen

           

            с 24 по 30 месяца Падения Зерна. Лакона. Крессо.

           

            Раэн почти безразлично следила за казнью графа. Ее больше задела замужество бедной девочки: "Все Тени! Дайте ей силы пережить позор еще раз.. Да и потом жить с этим... этим именем". Девушка развернулась и столкнулась взглядом с горящими глазами Мстиша, также наблюдающим за происходящим. Она очень странно посмотрела на него и направилась в замок. Вечером их представили барону. Им милостиво разрешили жить в замке Броснэ. Иллиана была внимательна и нежна, но Раэн никак не могла преодолеть странного чувства по отношению к красавице-баронессе. В глубине души она продолжала ревновать ле Нуарана к ней. И невольно сравнивая себя с ней, Раэн понимала насколько они не похожи. Девушка зачастила в библиотеку, где могла в тишине и покое читать книги, пытаясь подавить в сердце тревогу и избавится от томительного ожидания. Ее здоровье не позволяло ей пока сесть на коня, но в глубине души она поклялась, что как только сможет это сделать тут же покинет замок. В один из дней, зайдя в библиотеку она увидела там Илли, рассматривающую корешки старинных книг. Девушки улыбнулись друг другу. Раэн села к окну, достав любимую книгу с описанием рыцарских приключений в давнишние годы, когда войны следовали одни за другим. К ней тихо подошла Илиана:

            - Раэн, мне кажется, что тебе плохо здесь?

            Аквамариновые, тревожные глаза встретились с глубокими, карими глазами, испытывающе глядя в них. Но ничего кроме участия и желания помочь Раэн не нашла в ласковом взоре хозяйки замка.

            - Я не могу долго сидеть без дела, сударыня..

            - Илиана, если тебе не трудно, - поправила ее собеседница. - Почему бы тебе не поучить меня метанию дротиков?

            Рыжеволосая девушка улыбнулась:

            - Зачем тебе это, Илиана?

            - Всякое может случится, я хочу уметь постоять за себя.

            - Хорошо. Хотя я с трудом себе представляю ситуацию, когда ты не нашлось рыцаря, чтобы защитить тебя.

            Лицо юной баронессы омрачилось и Раэн готова была откусить свой язык:

            - Прости. Я забыла.. точнее я все время пытаюсь забыть это.

            - Я тоже хотела бы забыть, но..

            Неожиданно рука Раэн коснулась рук Илианы, внимательно рассматривая их:

            - У тебя должно хорошо получится, Илли. Мой брат говорил, что вышивание требует большей ловкости пальцев, чем кидание маленьких кинжалов, где всегда достаточно лишь одного укола.

            С этого разговора они много времени проводили во дворе, тренируясь в меткости и дальности метания тонких дротиков. Илиана оказалась способной ученицей и очень скоро легко могла попасть с расстояния двадцати-тридцати шагов в центр мишени.

           

            ...Ей нечего было делать тут и это бездействие угнетало. Раэн медленно прошла в отведенную ей комнату и подойдя к окну с невыразимой тоской уставилась в расстилающийся за пределами замка лес: "Где ты сейчас? Что с тобой?" Глаза закрылись, девушка прижалась к холодному камню стены, тихо сползая на пол и еле сдерживая слезы. Неожиданно ее подхватили на руки, обнимая.

            - Что с тобой, Раэн?

            Это мог быть лишь один человек. Руки Мстиша укачивали ее, как ребенка. И ей действительно хотелось укрыться в этих руках, но обманывать она не могла, да и не умела толком:

            - Все хорошо. Просто я вспомнила Миста.

            Он вздрогнул и медленно опустил ее. Долгое мгновение они стояли рядом в гнетущем молчании, затем Раэн прямо посмотрела в его глаза:

            - Я люблю его.

            В глазах парня плеснулась боль и еще какое-то странное чувство, тяжелый вздох вырвался из его груди. Мстиш медленно, словно завороженный ее глазами, коснулся длинных, рыжих локонов:

            - Что ты сделала со мной? - рука обвилась вокруг девичьей талии и губы страстно коснулись ее губ. - Я не могу тебя держать, но прошу - подумай. Он - насильник, убийца, наемник.. Что тебя ждет рядом с ним?

            Глаза Мстиша заблестели сталью и в глубине их полыхнула исчезнувшая было ненависть. Раэн ладонью сдержала поток его слов, ощущая невыразимую горечь от того, что каждое слово было - правдой. В глазах заблестели слезы и одна медленно покатилась по щеке. Это подействовало на него сильнее всего. Мстиш крепко прижал ее к себе, стирая слезу губами. Девушка обняла его в ответ, тихо шепча:

            - Прости.

           

            8 месяца Темных Глубин.

            Западная Лакона. Крессо.

           

            Угрюмый и мрачный замок полнился людьми, во дворе кружились рыцари, некоторых украшали боевые раны. Лица девушек-служанок невольно сверкали улыбками. Те, что посмелее бросали откровенные взгляды на красавцев-воинов. Раэн чуть не усмехнулась сама себе, разглядывая в отличии от остальных - коней. В окно, откуда она наблюдала хорошо просматривался весь двор. Всадники ее мало интересовали, ей нужен был хороший, боевой конь, чтобы смог выдержать любые испытания. У молодого человека, который первый спешился и являлся явно лидером отряда был не конь, а зверь: "То, что нужно! А юному папаше пора бы позаботится о сыне, а не таскать за собой по лесам и полям.. Вот обалдуй!" Раэн внимательно рассмотрела и всадника, которого она собиралась сделать пешим воином. Издалека было видно, что юноша очень устал, но судя по всему даже усталость не могла погасить блеск этих глаз: "Хмм.. Да вы, сударь, будете заняты либо своим сынишкой, либо одной из мельтящащих тут девушек, а может наконец развеселите Илли, спев ей балладу.. Вообщем, вам не до коня будет, сударь. Возможно, если я выживу, то обязательно попрошу у вас прощения." Рыжеволосая головка наклонилась еще раз внимательно разглядывая выбранного красавца-коня, а потом она решительно отошла от окна, не желая никому попасться на глаза.

            Девушка скользила по дому бесшумно, как тень. Двор она миновала легко и быстро, а вот зайдя на конюшню - испугалась внезапного шороха. Дурацкий вопрос вырвался сам собой и она потом готова была сама себе пинка дать. Но вокруг царила тишина. Раэн глубоко вздохнула и решительно прошествовала к дремлющему в своем стойле Лютику. Она не успела вывести коня, когда ее оглушил крик:

            - Стой!

            Последующий события ее очень раздосадовали: во-первых - ее выследили, во вторых - конь снова оказался на своем месте и в-третьих - нет, ну надо было так глупо попасться?!! "Нападение - лучшая защита" - это Раэн знала наверняка, поэтому не стала ждать когда молодой человек разразится гневной тирадой и задиристо спросила:

            - А вы, сударь, кто такой будете?

            - Я? - на лице Нико создалось впечатление ложной задумчивости, но глаза уже смеялись, - Я хозяин лошади, был вчера во всяком случае.

            - Подумаешь, - пожала плечами девушка, - Я бы его потом вернула... скорее всего.

            - И что же заставило такую красавицу бежать в ночь из безопасного замка?

            Девушка на мгновение нахмурилась, откинула со лба светло-рыжую прядку, и лицо ее даже стало немного сердитым.

            - Какая разница? Все равно сударь выследил меня, - во взгляде аквамариново-голубых глаз вспыхнул легкий вызов.

            - Я никого не выслеживал. И зовут меня Нико, - миролюбиво ответил юноша.

            - Я гостья леди Илианы, - смягчилась она, - Раэн.

            - Вот и славно, - Нико улыбнулся, - Вино пить будешь? Только из бутылки придется, бокалов я не захватил.

            Девушка удивленно хлопнула на него ресницами, но при взгляде в эти зеленые глаза, в которых неудержимо прыгали искры веселья, она и сама не удержалась от веселого и легкого смеха. Они уютно расположились на огромном стогу сена, уплетая принесенную Николя снедь с завидным аппетитом и делая по очереди глотки из бутылей с вином. Раэн впервые за многие дни стало легко и просто и она с видимым наслаждением вытянулась на сене. Глаза Нико скользили по ладной фигурке девушки, невольно смеясь, когда в его воображении она таки попыталась гарцевать на Шторме: "Хотя такая - могла бы, наверное".

            - И куда же сударыня все таки собиралась? - смеясь спросил Нико.

            - Просто уехать, - тихо ответила Раэн, - Я не знаю куда, но там где-то человек, которого я люблю, - с вызовом произнесла девушка, - И я могу за себя постоять....

            - В таком случае, я могу предложить вам ехать с моим отрядом.

            Раэн выпрямилась, глядя на него во все глаза:

            - И куда вы, сударь, собрались? У вас сынишка. Судя по тому, что вы везде его таскаете с собой, его мать..

            Смех Николя прервал ее:

            - Нет, нет, Раэн!!! Эта кара небес, посланная мне за грехи мои... И он со мной по своему желанию.. Или я с ним, - чуть помолчав, добавил Николя. - Поэтому, присоединяйся. Можешь в волю повозится с этим чудом, пока мы будем громить отряды лирийцев...

            - Эй, минутку! Я очень хорошо владею мечом, Нико, а также могу пришплить любого дротиком, если мне вдруг не понравится в нем что-то!

            Нико удивился, но тут же поднял руки:

            - Пощади, юная воительница. Если честно, то я думаю одного взгляда этих дивных очей достаточно, чтобы испепелить любого нечестивца, посмевшего рассердить тебя.

            Раэн покачала головой:

            - Странно, что ты до сих пор жив, Николя.

            - М?

            - Ты уже дважды сильно меня разгневал, - лукаво усмехнулась Раэн.

            Нико подмигнул ей:

            - У меня смягчающие обстоятельства: я спасал одну из самых очаровательных женщин от бешеного зверя, почти дракона.. А потом узнавал возможности своего будущего соратника.

            Они рассмеялись. Рука Нико привычно взяла гитару и, чуть коснувшись ее струн, он запел, глядя на звезды:

           

           

           

            Ни дождика, ни снега,

            Ни пасмурного ветра

            В полночный безоблачный час.

           

            Распахивает небо

            Сияющие недра

            Для зорких и радостных глаз.

           

            Сокровища вселенной

            Мерцают, словно дышат,

            Звенит потихоньку зенит.

           

            А есть такие люди,

            Они прекрасно слышат,

            Как звезда с звездою говорит.

           

            - Здравствуй! - Здравствуй!

            - Сияешь? - Сияю.

            - Который час? - Двенадцатый примерно.

           

            Там, на Земле, в этот час

            Лучше всего видно нас.

           

            Слушая мелодичный голос Николя, Раэн решила, что ускользнет тайно: "А для Илли оставлю записку.. Она такая хорошая и я так и не смогла ей сказать о себе всего... Какие звезды.. Надеюсь, что где-то и ты смотришь на эти звезды, любимый..." Девушка уютно свернулась возле тихо перебирающего струны Николя и сладко заснула.

           

           

           

            Тарикэ

           

            9 число месяца Темнейших Глубин. Хайдолла

           

            Тарикэ сладко зевнула, прежде чем открыть глаза. Ей захотелось сменить положение, но внезапно она поняла, что не может этого сделать. Она поражено открыла глаза, обозревая бескрайнюю пустыню и главное.. Ее нес на руках какой-то человек. Принцесса почувствовала, как страх забирается в ее сердце: она опять неизвестным ей образом переместилась во времени и пространстве. Еще немного и девочка бы просто впала в истерику, но вдруг в ее голове возник образ отца: "Если страх завладеет твоим сердцем, открой глаза и разгляди его внимательнее. Он не станет меньше, но ты станешь сильнее". Тарикэ иногда была очень послушной дочерью и данный миг не был исключением. Принцесса принялась сосредоточенно разглядывать своего похитителя, но поняв, что страх от этого только усиливается - темные глаза незнакомца горели странным пламенем - она решила, что лучшим выходом будет разговорить его:

            - Ты кто? - первый вопрос не отличался оригинальностью, но надо же было с чего-то начинать.

            Незнакомец соизволил посмотреть прямо в глаза своей пленице и продолжил путь:

            - А меня зовут - Кали, - продолжила девушка, но потом поняла, что называться вымышленным именем бессмысленно. Они явно находились на ее родине.

            - Нет, настоящее мое имя - Тарикэ. Принцесса Тарикэ, - веско добавила она, наблюдая за лицом.

            Ни одна жилка не дрогнула. Для него явно не тайна кто она такая. Девочка вздохнула и продолжила:

            - А куда ты меня несешь? И как я попала сюда? Где Сильвия? Давно ты меня сюда принес? А сколько нам идти? Я что-то не могу вспомнить который сейчас час. У меня голова начинает расскалываться от этих перемещений. Правда. Знаешь, я не могу понять - как они происходят, а главное, во имя Каара, зачем они происходят. Вот, например, ты зачем переместился сюда? Там в городе так красиво. Я не успела его рассмотреть до конца. Ты очень невовремя унес меня, - обвиняюще посмотрела она на него. - У меня завтра свидание со Свеном. Или уже сегодня? Или оно уже должно было быть? Ой, я запуталась. Ты не мог бы ответить какой сегодня день?

            Незнакомец явно был ошарашен количеством информации и поэтому молчал. По крайне мере думать так было успокоительнее. Принцесса тоже помолчала пару мгновений, определяясь что же ей по настоящему хочется узнать. Уж слишком настырно они приближались к чему-то, что по ощущениям Тарикэ было уж очень неприятным. Если бы она могла, то вырвалась бы из крепких рук и убежала бы не разбирая дороги. Но похититель, словно читая ее мысли, только крепче прижал свою ношу к себе, продолжая шагать. Девушка поежилась в его руках, пытаясь хоть чуточку сменить свое положение. За это ей достался весьма мрачный взгляд, на что она ответила с неожиданным вызовом:

            - Не пугай меня еще больше! Дальше уже просто некуда к твоему сведению! И будь так мил, ответь хотя бы на один вопрос! - темные очи Тарикэ старались пробить стену безмолвия, которая окружила этого человека.

            - Какой? - голос был неожиданно глубок и даже приятен.

            Девочка перевела дыхание:

            - Зачем ты похитил меня?

            - Ты - последнее звено.

            - А где первое? - ухватилась за ответ принцесса, но ее похититель вновь замолчал.

            Девушка вздохнула и попыталась успокоится. Бесконечный песок, горячий ветер и словно бросающие вызов земле яркие облака в сиреневой дымке вот и все, что она видела вокруг. И лишь глубоко сидела странная уверенность: впереди была та странная цепь, о которой обмолвился этот странный человек.

            "Каар! Да человек ли он?!" - но руки, которые несли ее были теплы, а слева, как ни странно раздавались удары сердца. Человеческого сердца.

            - Раз ты все равно молчишь, то буду говорить я, - повелительно молвила Тарикэ.

            Губы мужчины тронула кривая улыбка, словно говорящая: "Кто ж тебе помешает?!" Как ни странно, но она еще больше ободрила принцессу и она подумав пару мгновений решительно сказала:

            - Я прочитаю тебе стихотворение.. Целиком я не помню его, оно длинное, но вот что вспомню - расскажу. Возможно тебе даже понравится. Оно... знаешь такое... Величественное и грозное. Как Великий Каар, наверное.

            Тарикэ еще пару мгновений помолчала, а потом прикрыла глаза и начала читать нараспев, чуть помогая себе рукой, мягко отбивающий ей одной известный такт:

            "В дворце небес, где шла моя стезя,

            Есть много столь прекрасных самоцветов,

            Что их из царства унести нельзя;

            Таким вот было пенье этих светов;

            И кто туда подняться не крылат,

            Тот от немого должен ждать ответов.

            Когда певучих солнц горящий ряд,

            Нас, неподвижных, обогнув трикраты,

            Как звезды, к остьям близкие, кружат,

            Остановился, как среди баллаты,

            Умолкнув, станет женщин череда

            И ждет, чтобы отзвучал запев начатый,

            В одном из них послышалось: "Когда

            Луч милости, который возжигает

            Неложную любовь, что ей всегда

            Расти с ним вместе, так в тебе сверкает,

            Что вверх тебя ведет по ступеням,

            С которых сшедший - вновь на них ступает,

            Тот, кто твоим бы отказал устам

            В своем вине, не больше бы свободен

            Был, чем потом, не льющийся к морям."

            - Вот.. Мне кажется, - она резко оборвала себя. Теперь они ступали в темнющих помещениях, где не было видно дальше собственной руки.

            Тарикэ глубоко вздохнула, справляясь в очередной раз с охватившим ее страхом:

            - Тут темновато, да? Может факел зажечь? Я могу его понести. Ведь у тебя руки заняты, - ее голосок единственное, что нарушало тишину этого темного мира. - Еще немного и я точно испугаюсь.

            Последние слова она сказала помимо своей воли, но именно они вызвали странную, ответную реакцию. Незнакомец заговорил своим глубоким голосом, окутывающим слух:

            - Ничего удивительного. Все в мире боятся кого-то или чего-то. А иногда - за кого-то. Как мне кажется ты даже будешь рада.. спустя пару мгновений.

            - А что будет?

            Он не собирался отвечать. Он просто занес юную принцессу в комнату слабосветящуюся от неизвестного источника света. Тарикэ медленно оглядывалась, пока взгляд ее не наткнулся на обессиленно лежащую возле стены фигуру. Принцесса содрогнулась всем телом. Ее сознание пронзительно затрепетало, узнавая:

            - Зайриэ!!! Сестра!!! Зайриэ! - крик получился звонким, несмотря на угнетающую тишину и давящие, страшные стены.

            Фигура шевельнулась, звякнули цепи, раздалось странное шипение. Незнакомец опустил девушку на пол и щелкнул пальцами. На тонких запястьях Тарикэ появились тяжелые оковы, притягивая ее к прямопротивоположной стене. Тарикэ умоляюще попыталась сложить руки. Когда это не получилось, ее взгляд с трудом оторвался от обессиленной сестры, устремляясь к уже удаляющемуся похитителю:

            - Пожалуйста, во имя Каара, прикуйте меня поближе к Зайриэ! Пожалуйста! Я просто хочу быть к ней ближе..

            Тишина была ответом. Тарикэ снова устремилась к сестре. Пусть руки скованы и невозможно коснутся любимой сестры, но ведь сердце никуда не делось, а оно бьется и стремится передать свое тепло:

            - Зайриэ... сестричка.

           

           

           

            Кот

           

            8 день месяца Темнейших Глубин. День. Лагерь сторнийцев.

           

            - Ты совсем сумасшедший парень, - сильный толчок в спину заставил Кота ускорить шаг по направлению к самому большому и богатому шатру в лагере. - Это же надо...Прийти из города и потребовать встречи с Властителем...Ну ничего, скоро ты и сам убедишься, что лишился разума, испытав наше сторнийское "гостеприимство" или окончательно лишишься его...

            Пустая болтовня мало трогала убийцу. Он не боялся Рикарда Шарка, потому что знал - тот не только оставит ему жизнь, но внимательно выслушает и еще наградит за предоставленную информацию. Люди без чести и совести всегда найдут общий язык.

            У палатки Властителя их остановила личная охрана Шарка.

            - Куда это ты направляешься? - Преградил путь наемнику и его провожатому высокий, широкоплечий воин.

            - Этот безумец утверждает, что у него есть о чем поговорить с господином Шарком. - Судя по заискивающим нотам в голосе охранник Рикарда был выше по положению, чем уже порядком надоевший Коту солдат.

            - Напился ты с утра, что ли? - Детина презрительно посмотрел на сторнийца, не удостоив убийцу даже взглядом и сплюнул. - На кол его, да делов...

            - Позвольте проблему моих отношений с колом решать самому Властителю, а то как бы уже Вам не оказаться в чересчур близком взаимодействии с деревом. - Пока охранник переваривал полученный ответ и пытался осознать такую наглость, Кот прошел мимо него и направился ко входу в шатер. Дорогу ему тут же закрыли еще двое - точные копии первого. Рикард Шарк явно боится за свою жизнь. Плохо, наверное, ему по ночам спится, хотя по ночам ему не дает спать кое-кто другой.

            - Мы сейчас сами устроим тебе взаимодействие в противодействии, - многозначительно начал один. Марель Пресветлый, неужели они даже читать умеют. Но не стоит переоценивать свои силы...С тремя такими громилами без оружия ему не справится, да и подмога вон уже спешит на помощь.

            - Ну! Зачем так перенапрягаться, уважаемые? - Кот состроил самое невинное выражение на лице, если когда-то такое выражение у него бывало, и веско бросил. - Думаю все недоразумения разрешаться, если вы передадите Властителю привет от его давнего друга... - после театральной паузы он закончил. - Эвора Тилийского...

            Имя лесного Князя странным образом подействовало. Один из охранников резко развернулся и направился к шатру, но полог уже и так приоткрылся, и на пороге показался высокий светловолосый мужчина. Сам Рикард Шарк осчастливил их своим присутствием.

            - Что случилось? - Голос был спокойным, но сильным, этот человек умеет повелевать. Не удивительно, что сторнийцы обожают своего правителя и не удивительно, что молоденькая девушка потеряла из-за этого мужчины голову, настолько, что он затмил для нее все.

            - Мы задержали вражеского лазутчика.

            Бровь Властителя насмешливо поползла вверх.

            - И где же вы его задержали? Неужели лаконцы уже разгуливают среди бела дня по нашему лагерю?

            - Эээ...Ну... - Коту стало даже как-то жаль солдат.

            - Значит разгуливают? - Можно было подумать, что молодой правитель шутит, но лед и сталь в его глазах свидетельствовали, что тот, кому не повезет оказаться причиной неудовольствия этого человека, жестоко заплатит.

            - Он утверждает, что должен передать вам что-то от Эвора Тилийского...

            Взгляд Шарка скользнул за спины охранников и остановился на Коте. Странно, он должен ненавидеть этого человека, а он...Он его жалел. Властитель казался таким одиноким, непонятым, в чем-то беззащитным. Иногда боги бывают жестоки, давая человеку честь, совесть и сердце в придачу, и тогда мы жалеем своих врагов. Честь и совесть Кот давно продал, а сердце...Сердце принадлежало только ему, так что он не будет никого жалеть!

            - И что же хотел передать мне мой возлюбленный брат?

            - Он хотел поделиться радостью по поводу своего долгожданного освобождения из плена и...

            - Пропустите его.

            - Но... - Солдаты с сомнением смотрели на невинное лицо убийцы, а он, мило им улыбнувшись, проследовал к шатру.

            - Я сказал - пропустите. И смотрите, чтобы нам не мешали. - Шарк пропустил Кота внутрь и прежде, чем зайти следом, сказал кому-то. - Проследи, чтобы леди Александра оставалась там, где она сейчас.

            Интересно с Шарком Лекса также кричит и еще интересно, чтобы сказал и сделал Властитель, узнав какого рода отношения были у его любовницы с убийцей. Проверять это Кот пока не хотел.

            Шарк тем временем налил в два бокала вино, протянул один наемнику, из другого отпил сам и спросил:

            - Итак, я слушаю.

            - Сегодня ночью я помог Эвору Тилийскому бежать из Фалессы. - Поняв по молчанию Властителя, что от него ждут подробного рассказа, Кот продолжил. - Все это время Князь был пленником в столице. Когда Ярно захватил его, то переслал сюда. Он был в темнице, но Консул...

            - Иванэ? - Рикард, видимо, не смог сдержаться.

            - Да, герцог Амарра, чье благородство просто-таки лезет наружу, не смог спокойно наблюдать, как умирает, а он умирал, Эвор и освободил его. Могу себе представить, как терзался "меч" угрызениями совести, предавая своего сюзерена. - Шарк молчал. - Потом они, видимо, решили, что и этого мало и теперь нужно переправить Князя в Лес. Сегодня ночью я по тайному ходу вывел Эвора из города.

            - И?

            - И что? И все, потом я пришел к вам.

            - А Эвор? Он не пришел к своему "брату" и "другу"? - Ох уж эта старая игра в слова.

            - Нет, он почему-то решил, что на Родине ему будет лучше, чем в ваших надежных объятиях. Он, как мне показалось, "немного" сердится на вас.

            Шарк наконец усмехнулся.

            - Хорошо, допустим все это так...Но что вам нужно от меня, какого кракена, вы потащились во вражеский лагерь? Вернулись бы в Фалесу тем же путем, что и вышли и все...

            - Не все. Во-первых, попасть в город нельзя, можно только выйти. - Ни один мускул на лице Властителя не дрогнул при этом известии. Игра продолжалась. Сомневайся Кот в том, что Шарк и без него знает об этом, он бы скорее откусил себе язык, но тот знал. - А, во-вторых, я уж так исторически сложилось наемник. Думаю, вы догадались, что до недавнего времени я служил ни кому иному, как герцогу Денниру. Однако лучше быть живым предателем, чем мертвым верноподданным. В Фалессе я не видел своего будущего. Тратить заработанные деньги в ждущем со дня на день своей гибели городе - не великое удовольствие.

            Ну же...Наживка верная, должен проглотить...

            - Хорошо. Быть может, это шутки судьбы, но у меня только что освободилось место как раз для вас.

            Кот усмехнулся про себя. Да уж судьба-шутница продолжает развлекаться. Итак, теперь он на службе у Рикарда Шарка...Что дальше? Быть может...Нет, он не будет загадывать, как и раньше.

            - Судьба любит расставлять фигуры на шахматной доске. Когда мне приступать и что я должен делать.

            Шарк поднялся следом за убийцей.

            - Об этом я скажу позже. Идите пока и приходите вечером. - Кот кивнул и направился прочь. Уже на пороге его застигли слова. - И будь осторожен, Кот. За тобой наблюдают.

            Итак, Шарк все это время знал кто он. Ну что же, это ничего не меняет. Значит, Лекса не оставила ни одной тайны. И почему женщины не могут держать язык за зубами?

            Кот даже не догадывался, как ошибался.

           

           

           

           

           

           

           

           

            Вэл Горн

           

            13 число месяца Темнейших Глубин. Криэран.

           

            Кто на охваченной огнем земле смотрит в небеса? Разве что быстрый взгляд полубезумных глаз, пока губы шепчут проклятье. Война идет среди людей, на земле, а проклинают недоступное для них небо. Если бы кто вздумал посмотреть в сверкающие облака над Криэраном, то обязательно бы заметили огромную птицу, словно выискивающую место для приземления. Но люди не ждали милости или наказания с небес, поэтому Вэл очень внимательно выбрал заброшенный дом, на крышу которого и приземлился. Видимо хозяева бросили все, спасаясь от войны или причина была в другом. Но Вэла в свою очередь не слишком волновали основания, по которым этот дом был оставлен. Он лишь мысленно поблагодарил бывших хозяев за свой невольный приют. Юноша очень тщательно собрал крылья, заворачивая их в плащ и улыбаясь: "Крылья, которые можно собрать в любой миг. Как же это замечательно! Ведь они могут пригодится мне в любой момент и где я их буду искать.. А так - всегда с собой, всегда рядом.. Хотя, иногда у меня возникает ощущение, что я могу взмыть и без крыльев. И ветер... ветер слушался меня во время полета. Я знаю." Размышляя и осматриваясь, он заприметил огромное дерево, почти касающееся крыши дома. Отлично!

            - Ну, помоги мне, Ветер, - с веселой усмешкой, прошептал Вэл, закидывая за плечо плащ, в который завернул искусственные крылья.

            Миг он стоял недалеко от карниза, а потом легко разбежавшись прыгнул в пышную крону дерева. И он был готов поклясться, что мощная, воздушная рука опустила его на прочную ветку и тут же исчезла, взвихрив золотые кудри шаловливым всплеском. Юноша улыбнулся еще раз и быстро спустился со своей своеобразной лестницы на землю. Выйдя на улицу города, Вэл в задумчивости огляделся, а потом повинуясь внутреннему ощущению, направился направо, минуя одно за другим величественные здания, приземистые дома, уютные палисадники, сверкающие замки. Криэран - Белый город - был красив. Но во всей этой красоте ощущалась обреченность: "Должно быть всему виной эти осаждающие.. Война подавляет и обрекает. Хотя.. нет! Помоги мне, Ветер! Но те глаза... тот облик ни имел ничего общего с теми, кто осаждает этот город!" Неожиданно по ногам прошелестел забытый было холод, холод от рук той твари в далеком сне.. Еще в Сторне. Вэл опустил глаза, пытаясь понять что послужило причиной неожиданно охватившего его воспоминания... И со всего маху врезался в кого-то!

            - О, простите, - он медленно поднимал взор..

            - Мда, а я уж думала меня ничто не может удивить, - раздалась саркастическая усмешка.

            - Я вас сильно ударил? - и тут он увидел. Те красивые глаза, что пригрезились перед полетом в Белый город.

            Молодая женщина поглаживала плечо, глядя прямо в его глаза:

            - Смотря с чем сравнивать. Право, меня еще никто так упорно не замечал.

            - Упорно? Прощу прощения, моя леди, но вас трудно не заметить, - он чуть улыбнулся, незнакомка была действительно красива. Очень красива. Просто нечеловечески.

            - У вас это получилось... Ээ.. с кем имею честь?

            - Вэл Горн, сударыня, - он не видел ничего странного в ее облике, но между тем ощущения не подводили его. Вокруг него образовался воздушный кокон, словно защищающий от неведомой напасти. - К вашим услугам. Чем я могу искупить свою вину перед столь...? А ваше имя?

            Незнакомка на миг задумалась:

            - Можешь звать меня - Син. На самом деле это я торопилась, поэтому могу переспросить: чем я могу искупить свою вину, Вэл?

            На какой-то миг ему почудилось, что они словно пытаются понять что-то. Или вспомнить. Неожиданно Син решительно указала куда-то в сторону:

            - Почему бы не посидеть в той маленькой таверне?

            Вэл не стал смотреть куда она указывает, а лишь вежливо посторонился, пропуская ее чуть вперед:

            - Согласен, моя леди, - он легко улыбнулся и предложил ей оперется на свою руку.

            Когда их руки соприкоснулись, он мог точно сказать, что все тело пронзила странная дрожь. Он быстро повернулся к своей спутнице и их глаза столкнулись:

            - Я немного замерз, - пробормотал он, извиняющимся тоном.

            - Я давно замерзла, - то ли в шутку, то ли всерьез, ответила Син. Ее красивые глаза в свою очередь изучающе смотрели в лицо нового знакомого.

            - И все же я испугал вас, Син. Вы так бледны, - он быстро повел девушку к таверне.

            Возможно ему почудилось, но она очень медленно улыбнулась в ответ на эти слова.

            Выбрав столик, новые знакомые заказали себе вина. Вернее заказал Вэл, а Син лишь кивнула, внимательно разглядывая его своими удивительными глазами:

            - У меня, наверное, синяк под глазом? - спросил юноша.

            - О нет. Прости, просто ты не похож на воина и вместе с тем... - она замолчала.

            Горн кивнул в ответ:

            - Так оно и есть, моя леди. Я - студент. И война, - он глубоко вздохнул. - Я не могу понять зачем люди воюют.

            - Власть. Всесилие и Власть, - задумчиво сказала Син.

            - Что хорошего в этом? Хорошо. Захвачен мир. Покорен. Истреблены те, кто пытался противостоять, а их обычно очень и очень много. Над кем же тогда проявлять свою власть? Что за радость повелевать пустотой? Забраться на высочайшую вершину, просто так, от собственной гордыни и ... убедится в своем одиночестве и обреченности?

            - Обреченности? - в голосе прекрасной женщины просквозила усмешка и легкое удивление.

            - Конечно! Ведь тот, кто ступил на этот путь уже не может сам остановится, моя леди, - посмотрев на нее сияющими странным светом глазами, сказал юноша. - Он никогда не остановится сам. Он покорен своим путем. Ему не свернуть, даже если он захочет. Даже если он будет прилагать все усилия. Он просто не сможет повернуть назад. Он - игрушка собственного желания, которое стало гораздо сильнее, чем сам хозяин может себе это представить.

            Принесли вино и Вэл с удовольствием отхлебнул большой глоток, ощутив, как тело приятно согревается. Странно, но он действительно замерз. Син смотрела на него и в то же время куда-то мимо:

            - Люди так милы в своих заблуждениях, - тихо сказала она. - Вот ты уверен, что война - зло. Кто-то убежден, что война - это единственный смысл жизни.

            - Война - зло, но не самое ужасное в этой жизни, - согласился и возразил он. - А что думаете вы, Син?

            Она поигрывала вином, наблюдая, как скупой цвет отражается в его красной глубине:

            - Я считаю, что каждый из нас живет по законам, которые сам выбирает. Свои ли это законы, или общепринятые - государственные, а может это сам закон жизни: не убьешь ты - убьют тебя..

            - Обязательно убить?

            - А иначе порой - не выжить, Вэл.

            Он покачал головой:

            - Чтобы достичь цели не обязательно громоздить горы трупов, да и вообще.. убивать кого-либо. Вот уж точно - заблуждение.

            - Да вы святой, сударь! - воскликнула она. - А вот например: по закону жизни: убить или быть убитым.. Смерть грозит не тебе, а кому-то, кто очень тебе дорог: жене, детям, родителям. Если ты выживешь - ты защитишь их, если погибнешь - они погибнут следом. Твой выбор, Вэл?

            Юноша ошеломленно смотрел на нее несколько невыносимо долгих мгновений: "Боль... взгляд.. Холод.. Страх.. Сила..." За его спиной снова вырастали невидимые крылья:

            - Я бы убил, - тихо сказал он. - Не для того, чтобы жить самому...

            Син засмеялась, вставая:

            - Знаю, знаю.. Чтобы жили те, кому, возможно, и жить не стоит. Ты действительно святой, Вэл Горн, - ее рука покровительственно и ласково скользнула по его щеке: - Прощай. Мне надо идти.

            Губы юноши прикоснулись к ее ладони, а зеленые глаза еще раз встретились с такими прекрасными глазами этой женщины:

            - Прощайте, Син.

            Миг.. и рядом уже никого не было. Вэл медленно поднялся, не переставая ощущать угрозу, и отправился в дальнейший свой путь: "В этом городе есть тень... Страшная, древняя тень. Мне нужны книги.. И звезды. Правда, я не уверен, что смогу прочитать все правильно. Точнее понять. Но я должен попытаться!"

           

           

           

            Мист ле Нуаран

           

            8-9 числа Глубин.

           

            Похоже, подо мной начинает гореть земля...

            Поутру я был замечен Шарком, этак пасторальненько прогуливающимся под ручку с Александрой. Он наградил меня таким взглядом, что сразу стало понятно - я не жилец... Тут же бывшая герцогиня Амарра что-то ему зашептала - очевидно, стоит ждать чего-то изощренного. Скорее всего, достанут какой-то редкий яд. Уроды...

            Я ж ему служил, и как служил! Но... Во-первых, я не сторниец, а во-вторых

            Ничего, мне бы жалование получить, а там скроюсь. Просто пищу пока принимать придется только из рук Виктара.

            Так или иначе, на вечер Шарк назначил мне встречу. Пойду. Он не рискнет убивать меня в открытую и в своем присутствии. Но от еды и выпивки - откажусь.

            Вечер. Роща. Легкий ветерок шевелит желтые листья... Эх, теплые тут зимы... Я на краткое время забыл обо всем, старательно создав у себя впечатление прогулки.

            Дыша полной грудью и оглядываясь по сторонам, я вышел на полянку.

            Шарк стоял на другом ее краю, но уже начал подходить ко мне...

            -Ну, Властитель? В чем дело?

            -О, ровно ни в чем...

            ТЕНИ! Это не он!!!

            Стилет ужалил меня под ребра, но я помешал ему найти сердце или легкое. Я упал на одно колено, зажав рану...

            Из подлеска вышли два сторнийца в компании с покойниками лаконской национальности. Тени... так попасться... Шарку и не нужно было тут быть...

            Вот теперь моя песенка спета... Остается последнее средство.

            Я потянулся к Незримому... Сразу пришло ужасное ощущение отрешенности... Показалось, что вся моя жизнь, всё, что мне дорого, всё, что я делал, не имеют абсолютно никакого значения. Что лучше бы я и вовсе с самого начала ничего не делал... Что я - лишь рябь на поверхности Незримого... Что я даже не существую...

            Это продолжалось доли секунды, но для меня они стали вечностью... Я терпел, цеплялся за свой разум, вызывал в памяти лицо Раэн, а сила вливалась в меня...

            Раз...

            Два...

            Мечи вылетают из ножен, кровь более не течет из раны... Взмах - и переодетый Рикардом сторниец лишается головы... Бросок - и младший меч погружается в горло одного из страхующих. Вместе с чужим телом он оседает на траву... Шаг, второй, стать на одно колено и послать старший меч строго вбок - обнаживший мечи сторниец не успевает пустить их в ход, сердце пробито очень чисто...

            Быстро на остатке силы зарастить порез...

            Три...

            Успел.

            Сматываться надо, но сначала оставим послание, символичное, хоть и неверное фактологически. Привет от старого доброго Бешеного Волка...

            Так, ладно, надо сматываться...

            Тихо подобрав Виктара, я дал ему задание забрать все наши вещи и сматываться... Умный оборотень вещи доставил, не обратив на себя внимания сторнийцев.

            Вообще, когда бежишь, важнее "откуда", чем "куда". Но к утру, когда мы уже оставили лагерь осаждающих далеко позади, вопрос о пункте назначения встал, как корова перед телегой.

            В общем-то, выбирать можно было из следующих вариантов:

            Во-первых, Криэран. Там Кеннет с его денежками - прикроет. Но вокруг - лирийцы... Во-вторых, Крессо. Там Раэн... Но нужен ли я ей? Я ее не уберег, не спас... Стыдно, ох, стыдно... В-третьих, Квайдан. Там мне всегда найдется местечко, но делать мне там совершенно нечего. В-четвертых, Адар. Но это уж совсем на крайний случай. Пойти туда означает сдаться... А сдаваться нам рано!

            Гунла

           

            14 число месяца Темнейших Глубин. Криэран.

           

            Гунла легко перескочил с одной крыши на другую. Передвигаться поверху и интереснее и безопаснее, особенно в этом районе. Этой ночью он собирался встретиться с Рыжим Тодом. Надежда на подход императорских войск стала настолько призрачной, что о ней уже и не вспоминали. Самое время убедиться, что пути к отступлению готовы. Так, Тодмар должен ждать его где-то здесь, скорее всего, вон в той подворотне... Карлик уже приготовился спускаться, как краем глаза уловил какое-то движение внизу. Он прижался к крыше, осторожно поглядел вниз... Из подворотни, совершенно не прячась, выскользнула невысокая фигурка. Девушка. Если еще точнее - Сильвия ле Нуаран. Неужели опять решила поискать острых ощущений за стеной? Она подняла руку, как будто вытирала рот и неслышным шагом пошла по улице.

            Гунла еще несколько минут сидел на крыше, пытаясь разобраться со своим внутренним голосом. Тот настойчиво советовал уходить, и как можно дальше. Впервые в жизни не послушавшись, карлик спустился вниз и прошмыгнул в подворотню. Темно, грязно, а запах... ффе... Под ногами что-то пискнуло... крысы. Больше никого, иначе эти милые зверушки здесь не резвились бы. Гунла зажег воровской фонарь - тот отбрасывал только круг света на пол - и огляделся. Тот, кого еще несколько часов назад называли Тодмаром Брантом, лежал теперь, нелепо вывернув руки и уткнувшись лицом в грязь. На шее - рваная рана, одежда запачкана кровью, но крови гораздо меньше, чем должно было бы быть. Как будто ее... выпили. Крысы громко пищали, отталкивая друг друга от шеи Тода. Главное не думать, не пытаться связать все воедино... Сильвия Нуаран... рана на шее... только не произносить это слово вслух, может быть, тогда все окажется дурным сном. От крысиной возни звенело в ушах, один крысеныш, осмелев, забрался карлику на башмак, стены вокруг начали медленно кружиться... Гунла согнулся и опрометью кинулся на свежий воздух.

            Через час старая лачуга, в которой обитал Тод, пылала вовсю. Не самые плохие похороны, к тому же надо полностью исключить возможность... изменения Тода. Проскользнув мимо сбежавшихся лирийцев, Гунла направился домой.

             

             ***

            Кассандра, как обычно, сидела внизу. Рядом лежала книга, изо дня в день открытая на одной и той же странице. Мысли женщины блуждали очень далеко. Граф поправлялся очень медленно и все еще не покидал своей спальни. Гунла уже обошел весь дом, проверил засовы и решетки, как будто они смогут спасти от... карлик затряс головой, пытаясь прогнать страшные мысли. Он прошел к столу, налил себе полный кубок вина.

            -Гунла, что случилось? - тихо спросила Асси.

            -Почему ты считаешь, что случилось?

            -У тебя руки дрожат, - спокойно ответила она, - ты уже половину вина пролил.

            -Асси? Ты веришь... в вампиров?

            Женщина задумчиво посмотрела на него:

            -Это те самые, которыми пугают детей?

            -Да, те самые! - ожесточенно повторил карлик. - Они еще пьют кровь, знаешь?

            Асси замолчала, ошеломленная яростью, звучавшей в его голосе. Заметив это, Гунла подошел к ней.

            -Извини. Я устал и зол. Мне не следует пугать других.

            -Однако у тебя это прекрасно получается, - женщина криво усмехнулась. - Я не стану больше спрашивать, что случилось...

            -Я еще сам не знаю но если я прав хотя бы на четверть... Мы должны покинуть этот город, и поскорее.

           

           

           

            Raen

           

            13 число месяца Темнейших Глубин.

           

            Ветер и смех... Как давно она не ощущала этого! Раэн не могла сдержать счастливого смеха, заразившего почти каждого, кто оказался рядом с девушкой в этот миг. И даже Нико, который словно окунулся в неведомый никому мир, улыбнулся, оглянувшись на нее. Но через какой-то миг ему уже не надо было оглядываться: Раэн обгоняла всех на своем скакуне. Своеобразная посадка девушки заставляла некоторых воинов судорожно набирать в грудь воздуха, но ее неудержимый смех и радость отгоняли прочь все, что угнетало в последнее время. Алек громко закричал что-то подбадривающее Лютику. Спустя пару мгновений Нико и его маленький спутник нагнали рыжеволосую всадницу. Но она обменявшись с Алеком взглядом смогла лишь неудержимо засмеятся: и мальчик, и юная женщина словно соревновались в ловкости.. И это заставляло их обоих радоваться и лететь вперед. А впереди была неизвестность и битвы. Но этот миг запомнился многим. Мгновения счастья. Такого удивительного посреди ужасных битв и насилия.

            - Мосты, мои друзья, это молчаливые союзники наших врагов. Так вот. Мы заставим их говорить. И каждое слово будет прожигать их насквозь, - с воодушевлением говорил Нико.

            Стоящая недалеко Раэн смотрела куда-то в сторону и тихо так, но внятно сказала:

            - А лирийцы - такие наивные дети - просто так оставят союзников без присмотра и будут ждать, когда мы с ними соизволим поговорить...

            Нико поднял бровь:

            - Ты хочешь сказать, что каждый мост охраняется? Причем очень бдительно?

            - Вот именно, Николя, - подтвердила девушка. - Или я ничего не понимаю в военной тактике. Я не могу сказать почему лирийцы медлят, предугадать их тактику тоже не в моих силах, но за мосты и они будут держаться.

            - Верно... Хм.. Тогда надо их отвлечь, - выдал решение Николя.

            - Как? - спросил кто-то.

            - Нападение, представление, увлечение... По моему вариантов очень много. И применять мы их будем по мере узнавания противника. Вот три моста, которые нам необходимо сжечь, но мы не знаем точно как они охраняются и местность вокруг них нам тоже не знакома. В разведку идут, - Нико помедлил. - Я, Лаур, Скарди и Раэн.

            - А я? Нико! - раздался возмущенный возглас.

            - А тебе не хочется, для разнообразия, побыть в лагере? - задал лукавый вопрос юноша.

            - Если ты и Раэн уходите - я тут точно не останусь! - заявил Алек.

            Раэн присела и, обняв мальчика, крепко поцеловала его в чумазую щечку. Для нее он стал словно собственным ребенком:

            - Ты пойдешь с нами, Алек. Даже если Нико вдруг запротестует...

            Молодой граф ле Тойя возвел изумрудные глаза к небу и воскликнул как молитву о спасении:

            - Да кто же против вас двоих устоит?!!!

            Девушка и мальчуган переглянулись и дружно ответили:

            - Никто, Нико!

            К вечеру они подожгли два моста, причем не потеряли при этом ни одного человека. Это было действительно достяжением. Ведь никто из отряда не был готов скрываться от врага. Скорее каждого надо было удерживать за руки и за ноги, когда появлялись противники.

            - Рыцарство - хорошая штука, - качая головой и перевязывая одного их соратников сказала Раэн.

            - Но оно поразительно мешает жить! - припечатал Николя. - Значит так, ребята, если кто не понял, то объясняю на пальцах: в мои планы не входит благородная смерть на пиках у противника. А также мучительная гибель с последующим произведением в святые. Нам нужно выполнять задуманное. Так что, кто не согласен - может вернутся в Крессо, например.

            Взгляд Николя скользнул по Алеку, крутящему сальто на спине Шторма, потом по Раэн, которая весело кокетничала с одним из рыцарей, пытающимся ловко метать ее тонкие дротики:

            - Какой я строгий... Сам себе поражаюсь, - пробурчал себе под нос Николя.

            Но тут рядом с ним появилась рыжеволосая девушка, задорно смотрящая в его лицо:

            - Сударь, вы самый очаровательный командир, с которым мне приходилось встречаться... и, - она глубоко вздохнула. - Подчиняться вам - одно удовольствие.

            Нежный поцелуй в щеку и вот она уже недалеко от Лютика, весело кричит Алеку:

            - А ну! Ап!

            Мальчик, сделав хитрое сальто, летит в воздухе и приземляется прямо перед Раэн. Глаза Алека задорно сверкнули:

            - Ну как?

            Но она не успела ответить, раздался обреченный вздох:

            - Не отряд, а прямо цирк на колесиках... то есть на копытах. Потому что вы - чертята! - Алек и Раэн готовы были бросится с извинениями к молодому графу, но тут же поняли, что он еле сдерживает смех.

            Когда до них это дошло оба с веселым визгом опрокинули его на землю:

            - Именно, именно - цирк, Нико! Ты - гениален! Лучшего прикрытия не найти, поверь, - весело кричала девушка, пытаясь выпутаться из клубка, который у них получился. Но Алек оказался самым ловким: он улегся поперек своих "соперников". Голова мальчика покоилась на груди Раэн, а ноги уютно расположились на животе Нико:

            - Кстати, я могу показать всем, что Лютик - это Лютик. И он совсем не злой. А еще у него самая удобная спина для кувыркания, - рассуждал мальчик.

            Николя, рассматривая облака, сказал:

            - Обязательно покажешь, божье наказание. Если не убьешь меня до того достопамятного момента.

            Но к тому моменту, как он это сказал, Алек уже спал. Раэн осторожно села, укачивая мальчика на руках. Николя улыбнулся, потому что эти двое представляли собой удивительно трогательную и красивую картину. Девушка одними глазами спросила: "Куда его положить?" Николя молча указал на Лютика, возле которого располагался стог сена. Раэн уложила мальчика и ласково поцеловала его в щеку. А потом вернулась к Нико, который обозревал лес, обагренный закатом:

            - Раэн, я все хотел спросить...

            - Хм?

            - Откуда ты столько всего знаешь и умеешь?

            Девушка прикусила губу, разглядывая кроны деревьев. Прикусила до боли, до крови. Но соврать была не в силах:

            - Думаю ты отвернешься от меня, Нико. Или пожалеешь, что взял с собой. Но... Я была в отряде наемников, который очень успешно громил отряды Ярно.. И, - она покраснела. - Вообщем, до того, как я осознала, что люблю главаря наемников - отряд громил и мирные деревни.

            - Вот как? А что случилось после твоего "осознания"? - голос Нико звучал ужасающе холодно.

            - Я не приветствую насилия, Николя ле Тойя, - с легким вызовом сказала девушка. - Да, возможно, я была не права и с тем, что желала драться с рыцарями, защищающими обозы. Возможно! Но мы нападали на вооруженных людей и шансы были почти равны! Также как и сейчас. И главное..

            Она перевела дыхание:

            - Можешь меня презирать, но я люблю человека, который стоит во главе этих наемников. Люблю! - она почти закричала это и Николя ладонью закрыл ее рот, а потом нежно стер струйку крови с ее губ.

            - Тихо, девочка. Ты же все понимаешь, да? Только не плачь и.... - он не договорил и резко развернувшись ушел к спящему лагерю.

            Раэн, гордо выпрямившись, стояла на маленькой полянке: "Прости, Нико.. Прости, Алек.. Но я такая, какая есть.. Завтра утром я оставлю вас. Потому что просто не переживу вашего презрения, после того, как сумела с вами подружится. Тени! За что?!" Перед ее глазами мелькнул знакомый облик: "Я люблю тебя, Мист..."

           

           

           

            Сильвия ле Нуаран

           

            14-21 дни месяца Темнейших Глубин. Криэран.

           

            Когда проклятый свет померк, и сумрак опустился на город, я нашла Роба, там же где мы расстались в прошлый раз - на крыше гигантского собора. Мне нравилось это место - оно было таким чистым, таким безмятежным. Никто здесь не мешал завывать тысяче демонов в глубине моей порочной души...

            Роб выглядел мрачно. Похоже, он еще не до конца смирился со своим "новым" существованием. Что ж... Придется привыкнуть... Я прислонилась к нему, чмокнув предварительно в щечку.

            - Как спалось, любовь моя?

            - Нормально, - голос бывшего стражника будто стал другим. Появились какие-то новые, не слышанные ранее, нотки. - Но, Сильв, это не может продолжаться вечно - мы не люди, и кто-нибудь рано или поздно это поймет. Днем мы совершенно беззащитны...

            - Ты прав, - я прикусила нижнюю губку, задумавшись. - Наш дом - не среди людей... Живых людей... - улыбнулась я.

            Глаза Роба сверкнули во тьме.

            - А мертвых?

            - Да, ты думаешь о том же, о чем и я? - я рассмеялась. - Да, смертные не отягощают своей вечной суетой только одно место. Там где они обычно находят свое последнее пристанище. Их пугает неминуемое... Неужели, и я была такой дурочкой, любимый?

            Вместе мы спрыгнули на нижний ярус крыш, пробежали по ним, и нам открылся вид на старое кладбище. Оно было ОЧЕНЬ древним. Здесь хоронили со времен основания города, а когда место закончилось, забросили его. Но никому не приходило даже в голову трогать потрескавшиеся склепы и могильники. Никто не приходил сюда, лишь старый сторож иногда бродил, проверяя, все ли на месте...

            Я видела это мрачное существо. Когда я, девчонкой, встретила его впервые, я подумала, что он должно быть "настоящий вампир", насколько нелюдимым и таинственным на вид был этот могильщик. Но теперь я поняла - он не имел к нам отношения, он лишь страж, вечный страж. В мире много неясного или непонятного, то, что люди предпочитают обходить стороной, то, что они видят в своих ночных кошмарах, и забывают под утро, стоит их солнечному богу взойти на горизонте.

            Да, мы решили остаться здесь, среди праха усопших, померших тысячелетия назад... Здесь никто не стал бы нас искать, никому не пришло бы в голову - нарушать вечный покой. Но я и Роб обрели здесь новый дом.

            Нашли два склепа покрасившее, и отправились на охоту. Предстояло многое сделать - каждый день в нашу армию должно было вступать два новых воина.

            Роб решил рекрутировать сегодня Свена, а я одну из своих старых подружек. Решив действовать, мы разошлись. По пути, я утолила свой голод, отужинав двумя случайными путниками. Скоро, очень по городу расползутся слухи о ночных смертях... Они будут забиваться в свои дома, надеясь, что это их спасет... Но нет, их смерть неминуема...

            Да, оказалось Агнесса тихо дремлет на своем ложе. Я не стала будить ее... Проснулась она уже обращенной. И все те же истерики, все те же заламывания рук... Ну, неужели быть человеком настолько приятно, что все начинают рыдать, стоит им только оставить категорию смертных... и приблизится к истинному величию.

            Вскоре четверо вампиров встретились. Странно, но что-то в друге Роба было не так... Совсем не так... Он казался и бледнее, и клыки у него торчали... прямо как-то неприлично.

            - Халтуришь, Роб, - сурово сказала я ему. - Как я его Кали покажу? Он же... ну совсем...

            В ответ мой любимый развел руками.

            - Ты сильнее, Сильвия, - признался он. - Я чувствую это...

            - Похоже, наши способности убывают по мере... скажем так, градации... - задумчиво ответила я. - Что же у него будет получаться? - я ткнула пальцем в Свена.

            - Что будет, то будет... - злобно прошипел тот в ответ. - Я вас, кстати, не просил делать меня вампиром...

            Я только покачала головой. Команда раздолбаев... Но они верны мне, я это знала... Они - мои дети.

            - Значит так... - я обхватила двух бывших стражников за плечи, повиснув между ними. - Раз уж получается, что я сильнее - то я буду обрабатывать всех шишек этого города - сенаторов, лирийских командиров... Их таланты пригодятся нам. Остальные работают по мере возможностей... Никто не должен уйти от нас.

            - Что, мы превратим в вампиров весь город? - тихо прошептала Агнесса.

            - Именно, - кивнула я. - Да, я знаю, что ты хочешь сказать - нам самим надо что-то есть... Но друзья мои - этот город не последний в этом мире. Есть еще и Фалесса и другие города... Людей много... а когда они кончатся, тогда и будем думать... Как мне кажется, до этого момента еще очень не скоро. А мне нужна армия!

            Роб ухмыльнулся. Кровопийца проклятый... Но ничего, ты у меня под каблуком, далеко не высунешься. Вы все... мои...

            Правда где-то еще оставалась Син... и может кто еще? Но не стоит перед началом столь великого дела забивать себе голову всякой ерундой.

            Так и повелось. Этой ночью нас было четверо, следующей стало восемь. Затем шестнадцать, затем тридцать два...

            Минула неделя, и на старом кладбище обитало более полутысячи вампиров... На этом процесс немного замедлился... Пятьсот вампиров, это так же пять тысяч обыкновенных трупов, а их при всем желании нельзя не заметить. В городе вспыхнула паника. Как здесь, так и в нижнем. Люди из Верхнего попробовали прорвать окружение. Неизвестно что вообразившие лирийцы, отбили атаку. С обеих сторон полегли сотни... Наступил полнейший хаос. Никто не знал, что происходит...

            После того, как я лично вытащив из дома, превратила троих сенаторов, остальные с семьями собрались в здании сената, заседая день и ночь, окружив себя тройным кольцом стражи. Можно подумать это могло их спасти. Я решила через три дня навестить их... Там и мои родичи собрались... Наверное, думают, что я мертва. Что ж. Я их разочарую...

           

           

           

            Ярно ле Фалесс

           

            15 день месяца Темнейших Глубин. Фалеса и окрестности.

           

            - Только тихо... чем незаметнее вы подойдете к стенам, тем лучше,... - Ярно понимал, что повторяет прописные истины, но остановиться не мог. Волнение сжигало его, заставляя изливать глубоко запрятанный страх в словах.

            Пока им везло: за все время похода вниз по реке погибло всего два корабля. На одном начался пожар - досадная, но нередкая в плавании случайность, второй - налетел в ночной тьме на отмель. В другое время несчастное судно вполне можно было бы снять с мели, но как раз время сейчас и были величайшей ценностью... Людей, а к счастью, никто из них серьезно не пострадал, распределили по другим кораблям и продолжили ту сумасшедшую гонку... гонку с судьбой.

            И судьба благоволила им. На удивление быстро они оказались здесь. Почти у самых стен Фалесы. И тут та изменчивая леди, которую каждый молит обратить на себя взгляд, вновь им улыбнулась. На выжженных берегах, обезображенных и оскверненных с истинно сторнийской жестокостью, им встретились выжившие крестьяне, поведавшие императору о местоположении вражеских армий. Ярно никак не мог решить - то, что сторнийцы стоят лагерем недалеко от стен города - помеха или удача. Но, вдохнув запах тления, доносящийся полей, уставленных кольями, с насаженными на них мертвыми телами, пройдясь по пеплу, некогда бывшему процветающим селом, понял - удача. Большая удача... План разделить войско перед решающим ударом был безумным, но, похоже, в этой странной войне классические схемы не работали.

            - ...дайте нам час. Потом атакуйте. Мы начнем вместе с вами.

            Гвардеец, закованный в латы и в лунном свете похожий на какое-то невероятное чудовище, молча кивнул. Его отряд - гвардия, слывшая лучшей пехотой Империи и часть рыцарей, потерявших при отступлении лошадей, должны были в оговоренный срок ударить в тыл войскам лирийцев. Себе Ярно выбрал другую роль.

            Пришло время спросить за все поруганные клятвы...

           

            ***

            Сторнийский лагерь сиял в ночи словно бриллиант. Захватчики явно ничего не опасались - не было ни частокола, ни вала. Даже часовые, на фоне огней лагеря, казавшиеся вырезанными из темной ткани фигурками, не проявляли должного рвения. Ярно мог поручиться, что большинство из них стоит лицом к шатрам, всматриваясь не в ночную тьму, а в происходящее у костров.... Тем хуже для них - и лучше для лаконцев. Однако, что-то гвардия медлит.

            Эхо беззвучного удара докатилось до замерших в ожидании рыцарских сотен - что-то могучее вступило в бой там, у стен города. Вслед за неясным ощущением пришел грохот, а небо - озарилось ярчайшими всполохами. "Адский огонь" - первая мысль. А вторая - "Салоа!" Та стихия, что бушевала у стен, не могла быть вызвана человеком, значит, его возлюбленная почувствовала... Она знает, что муж здесь...

            В руках воинов вспыхнули факелы, боевой клич вырвался из сотен глоток - рыцари сорвались с места. Летя вперед, Ярно с настоящим наслаждением видел, как мечутся в бестолковой панике фигурки часовых, как в лагере запели трубы, призывая всех, способных держать меч, на защиту. Но поздно, слишком поздно.

            Сторнийцы попытались встретить конную лаву своими мечами, но рыцари налетели на толпу не давая ни встать правильным строем, ни просто разобраться, что происходит. Копья опустились... резня началась.

            Часовой, высокий, с почти черной кожей, сторниец, попытался подрубить ноги коню, но видимо, не учел, что доброе лаконское копье куда длиннее сторнийского меча. Наконечник вошел в грудь мужчины, пробив грудную клетку и перерубив позвоночник. Выпустив застрявшее оружие, Ярно выхватил меч. Всадники уже неслись между шатрами, рубя и коля все, что еще сопротивлялось. Но сторнийцы, как и положено справным купцам, брали дорогую цену. Несколько арбалетчиков дали слаженный залп, выкосив целый ряд несущихся на них рыцарей, но прежде чем они успели вновь перезарядить оружие. Всадники налетели... и промчались дальше, а там, где только что стояла шеренга стрелков, остались изуродованные тела.

            Рыцарь, скачущий перед Ярно, метнул факел в один из шатров, тут же вспыхнувший багрово-красным, чадящим пламенем. Из огненной ловушки выскочил мужчина, полуодетый, но с мечами наголо, и император, свесившись в седле, рубанул его. Удар вышел не совсем удачным - вместо того, чтобы раскроить череп, меч отхватил руку у самого плеча. Сторниец взвыл, завертелся на месте, сжимая культю уцелевшей рукой. Лаконец, подпаливший шатер, вдруг покачнулся в седле - Ярно увидел что-то вроде бутона алого цветка, выросшее прямо из пластины, закрывающей спину рыцаря. Мужчина неуверенно, словно пьяный, вцепился в поводья коня, покачнулся еще раз и сполз на землю. "Стрела" - Ярно оглянулся в поисках арбалетчика, но тот либо сбежал, либо уже нашел свою смерть от клинка другого рыцаря. На печаль не было времени - сторнийцы были повсюду: одни метались в панике, другие - пытались отбиться... Рыцари налетели на десяток мужчин, пытающихся выстроиться в каре... копья и тяжелы лаконские мечи положили конец этой попытке.

            Поворот, еще поворот... молниеносная, но кровопролитная схватка между двух пылающих шатров - последняя организованная попытка остановить напор лаконской конницы....

            Центральная площадь лагеря, заполненная бегущими к кораблям сторнийцами. И флагшток, с развевающимся на ветру флагом: синим флагом с белым акульим зубом. Символ жестокости и предательства. На всем скаку император обрушил меч на флагшток. Шест устоял и он едва не потерял меч, застрявший в неподатливой древесине, но флаг вздрогнул и - и заскользил вниз. Клинок перерубил веревку. Мчащийся сзади молодой рыцарь с гиканьем пронзил знамя копьем. Показались приставшие к берегу корабли: часть из них пыталась отчалить, другие еще принимали на свою палубу остатки сторнийского воинства, другие - горели, подожженные десятками заброшенных на них факелов. На одном из них гулко ухнула катапульта, и пятачок перед судами вспыхнул. Раньше, чем разум успел остановить его, беззвучно завопив "Что же ты творишь, безумец?!" император промчался сквозь стену пламени. Последние отступавшие развернулись, в отчаянной попытке подороже продать свои жизни... напрасно. Ярно лишь пришпорил коня и жуткий крик первого раздавленного на миг влился в какофонию грохота, звона, воплей и рева огня, составлявших обычные звуки боя. Второй - похоже, не сторниец, а лириец, довольно ловко ушел от удара и попытался подсечь коню ноги, но не отстававший юноша, все еще несущий на копье пронзенное знамя, словно некую пародию на рыцарский заначек, ударил его копьем. Древко сломалось, пригвоздив мертвеца к земле, и приколов сторнийский стяг к пробитой груди. Ярно вскинул руку в знак благодарности, но тот уже пронесся мимо, словно на крыльях взлетев по сходням вражеского корабля прямо на палубу. В свете пожаров было превосходно видно, как меч рыцаря влетает и падает вниз, на очередную жертву, выбранную воином среди ошалевшей от такого невероятного вторжения команды судна. окончательно наплевав на осторожность, император взлетел следом, мимоходом стоптав излишне агрессивного матроса. Арбалетный болт ударил в нагрудную пластину, но к счастью вскользь, лишь оставив на стали глубокую борозду и выбив из седла, словно хороший удар турнирного копья. В тот же момент над опустевшим седлом сверкнули мечи - стрелок сам того не ведая уберег его. Оглушенный, едва соображающий что твориться, Ярно отмахнулся мечем, и судя по чьему то истошному воплю, как раз вовремя. Вновь оказавшись на ногах, он быстро огляделся, оценивая обстановку. Его, видимо, посчитали убитым... Что ж, он будет вынужден их разочаровать. Рыцарь, первым ворвавшийся на судно отчаянно отбивался от двух наседающих сторнийцев, которым знакомая с детства палуба давала изрядны преимущества. Пока тот держался за счет превосходного доспеха, но кровь, успевшая густо окрасить прорубленные в нескольких местах пластины, ясно показывала как зыбка эта защита против сторнийских клинков. Вот гибкий, словно молодой тростник моряк, легко ушел от могучего удара рыцаря и, воспользовавшись тем, что инерция тяжелого клинка увлекла того вслед за мечом, вонзил легкий меч в бок противника. Ударил - и отскочил, стремясь удержать дистанцию. Теперь сторнийцам стоило подождать, пока враг ослабеет от потери крови... но Ярно не собирался досматривать представление до трагичного конца. Краешком сознания отметив, что звон, доносящийся от сходней, означает, что лаконцы рвутся на судно вслед за своим предводителем, он ринулся вперед.

            Первый матрос умер сразу - император, наплевав на законы рыцарства рубанул его по не защищенной доспехом спине. Второй, то ли услыхав в грохоте битвы стон товарища, то ли просто почувствовав неладное, крутанулся на месте, словно волчок, умудрившись отбить и удар императора, и выпад раненого рыцаря, при виде подкрепления тоже рванувшегося в атаку. Какое-то время они втроем скользили по палубе, словно танцуя какой-то непонятный танец, но, наконец, ослабевший от ран лаконец споткнулся обо что-то и, едва не выронив меч, взмахнул руками, стараясь удержать равновесие, сторниец рванулся вперед, желая добить оступившегося врага... и Ярно насадил увлекшегося моряка на зажатый в левой руке кинжал. Сзади раздался топот...

            Он едва успел сдержать удар, впрочем, как и ворвавшийся на палубу северянин, с топором, иззубренным о сторнийские клинки, и оттого казавшимся насаженным на рукоять зубом древнего чудовища. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, ничего не говоря, отходя от безумия битвы. Больше убивать было некого...

            Бой на суше стихал. Те немногие корабли, которым все же удалось отчалить от берега, торопливо, словно опасаясь, что рыцари бросятся за ними в погоню по воде, выходили на середину реки, изредка посылая на берег метательные снаряды. Ярно усмехнулся... Все еще не кончилось, совсем не кончилось.

            На широкой речной глади, выше по течению, чем сторнийский флот, вспыхнули огни. Император вскинул меч, приветствуя вынырнувшую из темноты дирему, в глупой уверенности, что его разглядят здесь, в темноте, на палубе захваченного судна. А не разглядят - так и Марель с ними. Крики на вражеских судах, сначала недоуменные и гневные, сменились воплями ужаса. Имперский корабль на полном ходу врезался в не успевший убраться с пути сторнийский рейдер. Громкий треск .... Холодные, зимние воды Салерны сомкнулись над тем, что еще мгновение назад было прекрасным, стремительным боевым кораблем. Следом за первой вестницей смерти из тьмы выныривали все новые и новые. Заговорили метательные машины, окрашивая ночь в ослепительно белые цвета "адского огня"...

            Бойня продолжалась...

           

            ***

            Чувствуя, как наваливается усталость, император выслушивал доклады.

            Гонец, прибывший из-под стен города, доложил, что все прошло просто превосходно: осажденные словно ждали помощи, причем именно в этот день и час. Поэтому, стоило только гвардии ударить в тыл лирийскому войску, как тут же на укрепленный лагерь врага, грозящий стать серьезно проблемой, обрушился невиданной силы огненный вихрь, разметавший укрепления и не оставивший от защитников даже следа. А из открывшихся ворот хлынули войска, беря ошалевших от неожиданности варваров в кольцо. Все закончилось быстро. Лишь небольшие отряды сумели вырваться и сейчас быстро отступали к Криэрану. При вопросе о пленных посланник изумленно выгнул брови. Пленных не было.

            "И почему меня это не удивляет..." - Ярно нахмурился, глядя на изможденное лицо мужчины: тот явно был из осажденного города, - "Хотя... трудно ждать жалости от людей, переживших то, о чем рассказывали жители той прибрежной деревни. Кто без пощады стрелял в родных и знакомых оказавшихся за стеной в час злой судьбы, тот вряд ли будет милосерден к врагу..."

            Император нашел в себе силы улыбнуться и похлопать воина по плечу:

            - Вы славно сражались, солдат. Твои внуки будут слушать легенды о твоем мужестве... А что с...

            - ...с императрицей все хорошо, - воин ухмыльнулся, но Ярно почему-то не разозлился. Тот просто его понимал.

            - Вот и хорошо. А что с герцогом?

            - С Иванэ... - на лицо воина легла тень, и он как-то странно окинул взором разоренный сторнийский лагерь, - С герцогом...

            - Проклятие! Он жив?! И его жена?! - Ярно, позабыв об усталости, свинцом залившей руки и ноги, поднялся, - Чего молчишь?!

            - Его жена... - тон стал похоронным, - Вам... Вам лучше самим с герцогом повидаться... поговорить...

            "Александра погибла... или больна... или ранена..." - воображение подбрасывало все новые варианты несчастий, - "Проклятие, нужно спешить..." Император вскочил в седло. В той земле, по которой ехали он и его охрана, трудно было узнать ту самую, благословенную богом солнца землю, что давала по нескольку урожаев в год. Словно тень чьего-то темного присутствия изменила ее. Но все же это была его земля. Его Фалеса.

            "Если Александра ранена или убита, я найду Сафара и Рикарда и вырву их черные сердца" - такие мысли обжигали яростью, но гнев, бессильный пробить свинцовые одежды усталости, вызванной боем и напряжением последних дней, странным образом уживался с холодным расчетом:

            "Лирийская армия под Фалесой перестала существовать... Для Сафара это потеря не смертельная, но и незначительной ее не назовешь. Элитные войска, как ни как... Столица свободна, а у меня есть время для набора людей. Плюс - почти не пострадавший гарнизон города. Плюс - озверевшие от бесчинств захватчиков смерды... Все складывается лучше не придумаешь. А что до сторнийского флота - так и вовсе подарок судьбы. Четыре пятых флота Империи тысячи островов навсегда остались здесь в устье реки. Причем часть из кораблей вполне можно починить. Большая удача. Остальные корабли Рикарда - ушли поврежденными, с неполными экипажами. Акула лишилась зубов. А лирийцы - возможности получения подкреплений и снабжения с моря"

            Ярно, пугая спутников, расхохотался. Успокоившись, он буквально бросил в вытянувшиеся от удивления лица:

            - Подумайте, эра Акул закончилась не начавшись! Сторн как сила умер сегодня. И когда мы закончим с лирийцами, мы сядем в наши корабли, приплывем к этим проклятым островам и довершим то, что начали еще мои предки - навсегда избавим моря от этих падальщиков! Пройдем по их островам огнем и мечем, чтобы больше никто и никогда не смел оспаривать величие Лаконы! Ни на суше, ни на море.

            Никто ничего не ответил, но по загоревшимся глазам император понял - его люди молчат не потому, что не разделяют его мечтанья. Просто мысленно они уже там - на далеких и загадочных островах, по легендам полных несметных сокровищ, добытых за века морского разбоя. Они уже жгут, в точности как сегодня, быстрые, но такие хрупкие рейдеры, замершие у причала, грабят дворцы... штурмуют Цитадель - место, где от веку царит проклятый род морских хищников, поедающих сердца одних и заражающих ужасом сердца других.

            "От ярости сторнийцев пресветлый Марель спаси нас!" - всегда молились на берегах Лаконы. Теперь пора сторнийцам разучивать мотивы...

            Картины будущего величия помаячили еще немного перед внутренним взором и - сгинули, уступив место беспокойству за Иванэ и Александру. Город уже близко. Скоро он узнает, в чем беда, и если сможет хоть как-то помочь - поможет.

           

           

           

            Конрад ле Тойе

           

            16 число месяца Темнейших Глубин.

           

            "Интресно... я схожу с ума или все же - нет? Я.. видел ее. Но, святой Марэль, она же давно умерла. Так тогда получается..", - Конраду стало откровенно не по себе и вдруг он осознал:

            - Кассандра!

            От понимания того, что произошло в полубессознательном состоянии, граф вспыхнул как мальчик. Он резко поднялся с постели, не обращая внимания на головокружение, быстро запахнул халат и чуть придерживаясь рукой за стены, отправился разыскивать ту, которая сделала мечту - реальностью. В огромной комнате ему попался Жакоб, вознамерившийся что-то пояснить графу. Среди его путанных и полупьяных слов, ухо Конрада уловило одно слово: "Асси.. " С той минуты он стал вслушиваться в речь Жакоба и через пару минут тот уже лежал оглушенный на полу:

            - Не смей говорить о ней подобным тоном! - покачиваясь от предпринятого усилия, но очень твердо сказал Конрад.

            Он прикрыл глаза, стараясь прийти в себя и не дать волю гневу. Конрад слышал, что распахнулись двери и раздались чьи-то очень быстрые шаги. Но открыть глаза пока сил не было... Пока его за талию не обхватила нежная рука, словно вливая свои силы. И даже не открывая глаз он знал кто это:

            - Кассандра...

            - Вы слишком рано поднялись, - раздался ее мелодичный и такой ласкающий слух голос. Просто музыка после пьяного бреда Жакоба.

            Конрад чуть помедлил и мягко обнял Асси за плечи:

            - Прощу прощения, Кассандра. Но без вас я бы... - тут его глаза открылись, с видимым удовольствием разглядывая личико женщины. - Без вас я бы не жил.

            По ее телу прошла странная дрожь, но он не собирался просто так отпускать эту удивительную женщину:

            - Вы должно быть презираете меня, Кассандра?

            Она покачала головой:

            - О чем вы, граф?

            - Не надо. Я все помню. И знаю кто был со мной, - тихо ответил Конрад.

            Асси опустила голову, вздыхая. И этот вздох словно резанул его по сердцу. Конрад решительно поднял ее головку за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза. Взгляд графа вспыхнул, поразительно напоминая в данный миг взгляд его сына, которому хватало вот такого взора, чтобы покорить сердце любой девушки. Конрад не отрываясь, смотрел в подернувшиеся болью глаза Кассандры:

            - Я прошу вас стать моей женой.

            - Эээ! Так ты добилась этого, про... - вдруг раздался голос Жакоба.

            Конрад не стал отрывать глаз от вздрогнувшей Кассандры, лишь тихо сказал:

            - Гунла..

            Через секунду они остались одни и граф уже обеими руками обхватил талию женщины, прижимая ее к себе:

            - Не молчи, пожалуйста. Ты - единственная, которая смогла меня удержать в этой жизни. И я счастлив, что это - ты.

            - Конрад, вы..

            - Я знаю о чем прошу, Кассандра. Прошу, скажи - да.

            Легкая улыбка тронула ее губы:

            - Ты удивительно настойчив для недавно выздоровевшего, - не скрывая милого лукавства, сказала она.

            - Но ведь ты рядом! А значит мои силы стремительно возвращаются, - граф наклонился, целуя ее волосы и нежно проводя губам по щеке: - Я услышу "да"?

            - Да..

           

           

           

            Саола ДеРиэ

           

            Ночь с 15 на 16 месяца Глубин.

            Лакона. Фалесса.

           

            Он вернулся.... Вернулся в свою столицу по реке, когда промозглый зимний вечер уже почти стал ночью.

            В последствии, Саола плохо помнила этот вечер. Она, кажется, снова сама поднималась на стены, Иванэ готовил людей, которые до последнего мгновения не верили в то, что помощь придет. Уставшие, изможденные лица, бесцветное небо, серые камни под ногами.

            Войска Ярно ударили в тыл лирийцам, когда Саола этого и ожидала. Не блестели в лунном свете доспехи, не было стягов и криков, только ярость и боль, ненависть и желание отомстить, охватившие каждого на стенах и там, по другую сторону вражеского лагеря.... Императрица осторожно, вытаскивая из заклинания Силу, словно нити из тонкой вышивки, заставила огненное кольцо, защищавшее до этого дня столицу сначала померкнуть, а потом рассыпаться огненным валом, обрушившимся всей своей высотой на огни походных шатров впереди, обрушившимся, вздохнувшим последним жаром и распавшимся через мгновение на тысячи искр.

            Пустым рассеянным взглядом Саола смотрела, как люди там внизу платили врагам за все кровью и сталью.... Ярно с ними не было. Но ее Император здесь. Что бы знать это, не надо было видеть его или королевских штандартов.... Ярно уводил восемьдесят тысяч, самую сильную армию этого мира, уходил, что бы победить лесного Князя, победил, и был разбит совсем иным врагом.... Назад вернулись немногие.

            Но Саоле было до странности все равно, и как-то очень спокойно. Девушка стояла, прислонившись к серому холодному камню бойницы, смотрела на стройные мачты, взявшихся словно ниоткуда, лаконских кораблей и благодарила всех богов, о которых когда-либо слышала за то, что они вернули ей того, с кем она так недолго успела побыть счастливой. В пламени она видела, что он вернется другим, знала всю тяжесть, свалившегося на его плечи горя... так, как прежде, не будет уже никогда, но эта мучительная горечь только придавала юной Императрице сил. И Саола знала - он тоже стал сильнее.

            Ярно не избежать теперь обвинений и пересудов, тех проклятий и приглушенного шепота за спиной, что сопровождали Саолу долгие месяцы его отсутствия. Он проиграл так много, и несмотря на последние победы, впереди и позади враги, которых по прежнему гораздо больше, чем хотелось бы, но для юной Императрицы был любим и близок как прежде, и даже больше....

            Да, все теперь будет хорошо, потому что просто не моет быть иначе. Легкая улыбка коснулась губ девушки. Императрица должна встречать супруга с войны у ворот города. Пора...

            - Коня мне, - слова прозвучали едва слышно, но кто-то из гвардейцев уже метнулся что бы подвести к стенам ее золотисто рыжего Всполоха.

             Ворота жалобно скрипнули, открываясь, и колонна рыцарей далеко не такая многочисленная, стройная и сияющая, как уходила отсюда несколько месяцев назад неспешно двинулась вперед. Ярно, как и положено Императору, ехал первым, уже без доспеха, на все еще закованном в сталь коне, прямой и гордый. Но сияющий после недавней победы взгляд уже стал суровым и твердым при виде того, ЧТО стало с его столицей, смотрел на свой город и, казалось, не узнавал его...

             Саола мягко тронула ногами бока коня, выезжая из ночной тени под стенами...

            - Ярно..., - им не требовались ритуалы и титулы, что бы позвать его Саоле хватало просто имени. С острым счастьем девушка наблюдала, как в суровых серо-голубых глазах возлюбленного загоралась радость, и губ касается смех. Мгновение... и Ярно, оставив войска, уже идет к ней, снимает на руки с коня.

            Она, смеясь, обхватила шею своего супруга и Императора руками, позволила мгновение ему мгновение смотреть в свои глаза и поцеловала раньше, чем он смог найти слова....

            - Ты жива, ты со мной, - тихо прошептал он, когда они наконец смогли оторваться друг от друга - Значит я не совсем проиграл эту войну, - в голосе слышались незнакомая Саоле сила, нежность и улыбка...

            - Этого никто у тебя никогда не отнимет, - тихо ответила она, касаясь тонкими пальцами его щеки.

            И почему от счастья тоже бывает так нестерпимо щемящее больно? На глазах Саолы блеснули слезы, которые она поспешила скрыть, прислонившись к плечу своего рыцаря. Он гладил ее волосы и говорил что-то, она чувствовала его запах, его тело под туникой, сознавая в это мгновение, как никогда прежде, что просто не смогла бы пережить, его смерти....

            - Что с тобой, любимая? - голос Ярно был взволнованным и тихим.

            Ее блестящие от слез глаза снова заискрились неподдельной радостью.

            - Я так скучала, - тихо произнесла она, - Я знала, что ты вернешься. Всегда знала......

           

           

           

            Кир-Тай-Суан

           

           

            Кир расположилась перед шатром Вефира. Слуге, пусть даже приближенному, не положено входить в покои хана, когда тот ведет важные беседы с послами...

            Царица Тай-Суана прикрыла глаза и медленно вдохнула предгрозовой густой воздух. Было прохладно, порывами налетал дерзкий колючий ветер. Кир не чувствовала его дыхания, в отличие от охранника, стоявшего у входа в шатер. Он зябко кутал окоченевшие пальцы в рукава, неловко облокотившись на копье. Солдат изредка бросал взгляды на Кир, пока, наконец, не решился спросить:

            - Тебе не холодно, любезный? Под тобой холодная чужая земля, вокруг тебя холодный ветер, на тебе одна рубаха...

            - Нет. - ответила Кир. - В моей крови ветер и сталь.

            Она поймала последние слова Фарида, обращенные к Лжесафару и, легко вскочив с места, направилась прочь от шатра. После недолгой прогулки по лагерю, Кир вернулась к себе в палатку.

            Вефир ждал ее.

            - Я искал тебя... - прошептал он, прижав Тай к себе.

            Женщина усмехнулась и ласково обвила шею Вефира руками.

            - Зачем же меня искал великий хан? - сладко промурлыкала она.

            - Я не хан, я всего лишь его верный слуга... - его губы коснулись ее ушка.

            - Хорошо... Так зачем искал меня слуга великого хана?.. - не менее нежно произнесла Кир, переходя на шепот.

            Вефир ничего не ответил.

            - Чего желает слуга великого хана? - Кир сделала ударение на слове "слуга".

            - Тебя... - Лжесафар крепко обнял ее и горячо поцеловал в губы.

            Кир провела рукой по волосам Вефира, по шее, чувствуя, как он опускает ее на подушки. Женщина оторвалась от губ любовника и спросила:

            - Не хотите ли Вы спать, хан? - теперь она выделила слово "хан".

            Вефир снова не ответил, на этот раз, потомучто крепко заснул.

           

            Кир выбралась из под мирно посапывающего Вефира и, раздев его и тщательно укрыв одеялом, выскользнула из палатки.

            Теперь ее путь лежал в шатер Каттака Ит-Тимань.

            Ночь уже накрыла лагерь тьмой, перемешанной с сильным дождем. Кир шустро огляделась, потом бесшумно проскользнула мимо продрогших часовых, стоявших под наскоро натянутыми тентами, и уже очень скоро оказалась у шатра Каттака. Тай ослепила нескольких охранников, стоявших вокруг шатра и, неслышно подняв полог, проникла к Ит-Тимань. Солдаты на улице тут же получили свое зрение обратно, так и не поняв, что произошло. В неловком свете свечей, Кир скользнула к постели молодого вождя. Тот тут же подскочил на месте, выхватив кинжал и приставив его к горлу незванного гостя.

            - Кто ты? Кто тебя послал? - проговорил он, крепко держа Тай за волосы. - Отвечай, негодяй!

            - Ам... -женщина хваталась за его сильную руку, причинявшую ей такую боль.

            Кир умышленно показала Каттаку свое истинное лицо, но на совсем короткое мгновенье.

            Тот остолбенел.

            - Ты... Ты? Кто ты? - Ит-Тимань оказался, как и предполагалось, не робкого десятка и только крепче схатил Кир. - Отвечай, шакал!

            Кир скинула с себя чары.

            - Если угодно великому Каттаку терзать беззащитную женщину, она подчинится... - Кир закусила свою аппетитную алую губку и посмотрела в глаза Ит-Тимань.

           

            Тот жестко глядел на нее. Кир знала, на чем сыграть. Этот молодой человек так давно не знал женской ласки, подавая пример своим воинам быть стойкими перед любыми преградами и искушениями... Сейчас она смотрела на него, такая прекрасная, откровенная, такая желанная и долгожданная. Каттак оттолкнул царицу. Та лишь улыбнулась и поднялась с земли.

            - Уходи.

            - Никто не узнает... - Кир начала томно стаскивать с себя промокшую одежду. С длинных черных волос капала вода.

            Тай разделась и опустилась на ложе молодого военачальника.

            - Я убью тебя... - прошептал он, обнимая ее тонкий стан.

            - Я не против... - ответила она, прижимаясь к нему.

           

            ...*ближе к утру*

            - Кто ты?.. - тихо спросил Каттак, нежно поглаживая плечи Тай-Суанской царицы.

            Кир усмехнулась и провела рукой по груди и шее полководца.

            - Я - царица...

            Тут усмехнулся Каттак.

            - Ты изощрена в ласках и сладострастии, как лучшая наложница... но царица? И каким же государством ты правишь? - он, смеясь, посмотрел на Кир.

            - Я? Всего лишь Тай-Суаном... - Кир хищно взглянула в глаза Ит-Тимань.

            - Хм... И чем же ты это докажешь? - военачальник, улыбаясь, наклонился над ней и потянулся к губам царицы.

            - Я думаю, в сложившейся ситуации тебе лучше поверить мне наслово... - она подалась навстречу Каттаку.

            Их губы встретились в долгом поцелуе.

            - Ты - единственный, кто заслуживает место великого хана... - горячо прошептала Кир на ухо любовнику после поцелуя.

            Его руки обхватили ее бедра.

            - Послушай, у тебя достаточно сил, чтобы избавиться от этого... - тут Кир громко простонала. - М...Ах... - она обняла Каттака за шею. - Ты должен стать... единоличным... правителем...ммм... возрожденной... и....ах....ммм.... обновленной... Лирии...

            - Не думаю, что сейчас лучшее время для разговоров... - насмешливо шепнул Каттак.

            - Ах...ммм...мне... тоже....так...кажется... - Кир запрокинула голову, открывая шею для поцелуев.

           

            ...*немного позже*

            - Теперь я не позволю тебе перебить меня каким-либо оразом... - Тай внимательно посмотрела на Каттка. - Послушай, я устала присмыкаться перед этим старым идиотом. Пойми, эта война приведет Лирию к триумфу... Ей понадобится новый властитель. Сильный, энергичный, умный и решительный, такой, как ты... Что могут эти слабаки? Кто встанет во главе государства, истерзанного войной, кто поднимет его с колен? Ибриль не такой, как отец - он не может сочетать в себе все качества идеального вождя. Акмаль молод и неопытен... Если ты не возьмешь бразды правления в свои руки сейчас, позже очень об этом пожалеешь.

            Каттак усмехнулся.

            - Чего ты хочешь? Ты думаешь, я послушаю твоего совета? Считаешь, что станешь моей опорой? (понятно, что он имел в виду;)

            - Нет. Я знаю, что вскоре после твоего восхождения на трон стану не нужна. Я знаю, что ты убьешь меня, но я не преследую корыстных целей. Все, чего я хочу - сильного правителя для сильной страны на благо прекрасного народа. (Эх, надо же польстить его самолюбию)...

            После этих слов Кир поднялась и, быстро, но грациозно, облачилась в свой мужской наряд, уже почти высохший.

            - Постой, все же кто ты? - напоследок спросил Каттак.

            - Царица Тай-Суана. Не веришь - считай, что я просто твой сон.

            - Мой самый прекрасный сон. - поправил ее Ит-Тимань.

            Кир улыбнулась, оборотилась юношей и выскользнула из шатра Каттака..

            Теперь оставалось вернуться к Вефиру и снова стать верной "союзницей".

           

           

           

            Эвор Тилийский

           

            8 день месяца Темнейших Глубин.

            Полумесяц. Где-то в районе Озерных Чертогов.

           

            На этих дорогах не было ничего, ни дня, ни ночи, ни воздуха, только странное ощущение полета-падения. Прошлый раз, передвигаясь подобным образом через путевой камень, лесной Князь был совершенно не в том состоянии, когда прислушиваешься к своим ощущениям. Теперь же сознание просто кричало от желания зацепиться хоть за что-то реальное, наверное, точно так же себя чувствует пылинка попавшая в порыв штормового ветра.... Ничего кроме бесконечно длинного и вместе с тем стремительного падения в пустоте наполненной серебристыми искрами.

            Закончилось это сияющее безумие так же неожиданно, как и началось. Под ногами неожиданно образовалась твердая земля, стало темно, свежо и прохладно. Окружающий воздух наполнился сладковатым запахом палых осенних листьев, хвои и речной свежести. Эвору не требовалось открывать глаза, что бы понять, что он дома. Лес жил, всегда меняясь, и при этом год от года оставался неизменным. Осень приносила под сень деревьев покой, прохладу и ожидание новой жизни. В Лесу никогда не было зимы, а осень и весна сливались в нечто единое... Желтые листья на одной ветке не редко мешались с ярко-зелеными на соседней...

            В Фалесе уже наступало утро, но здесь лучи солнца не коснулись даже верхушек деревьев. До рассвета часа три, но в этой плотной зеленой темноте Эвор даже мог неплохо видеть силуэты несколько ошарашенных "переходом" кошек и тонкую фигурку Мирты прислонившуюся к стволу векового зеленого древа. Что-то в ее опущенных плечах и устало наклоненной голове заставило Эвора вздрогнуть.

            - Мирта...

             Князь осторожно коснулся щеки девушки, стараясь заглянуть ей в лицо.

            - Все в порядке, - тихий голос показался чужим и безмерно уставшим, в темных глазах гасли серебристые искры недавнего колдовства и чужой, но невероятно могущественной силы.

            Мирта, опираясь о плечо Эвора, медленно отшатнулась от дерева, показавшись в этот момент удивительно хрупкой. Князь осторожно подхватил девушку на руки, почти инстинктивно, изувеченная кисть отозвалась уже знакомой болью, но переносить ее было гораздо легче, чем видеть слабость Мирты и быть не в силах помочь.

            - Подожди, мы ведь должны...

            - Утром. Путь неблизкий, идти по темноте бессмысленно, - тихо, будто опасаясь нарушить окутывающую их тишину произнес Эвор, глядя в ее лицо... оно было так близко, как никогда раньше, он чувствовал ее дыхание на своей щеке, и ощущал неожиданную и странную боль оттого, что не может назвать эту девушку своей.

            Кошки бесшумно вынырнули из темноты, сверкая на Князя зелеными глазищами, и он в который раз поразился, как грациозно и естественно их звериный облик сменяется человеческим. Риган, очаровательно поморщив носик, бесцеремонно заявила, что пока "сударь князь" мается здесь ерундой, они с сестрой успели найти неподалеку место, где можно отдохнуть до утра.

            Местом этим оказалась покинутая лесовиками при приближении войск Ярно деревушка, дворов двадцать не больше. Прежние хозяева вынесли все, что смогли, рыцари пожгли часть оставшихся домов со злости, но найти крышу на несколько часов до того, как снова тронуться в путь, было не сложно.

            - Кто это сделал? - в голосе Мирты звучала тревога, она заранее знала ответ, и по голосу Эвору казалось, что это отчего-то расстраивает ее.

            - Люди не пострадали, - тихо ответил Эвор, - Они ушли раньше.

            Девушка молча кивнула. Князь внес свою драгоценную ношу в наиболее сохранившийся дом, куда кошки успели притащить набитый сухой травой матрац, и осторожно посадил Мирту на кровать.

            - Отдохните, Ваша Светлость, - произнес он, - Это не совсем дворцовые палаты, но поверьте, в Лесу прекрасно спится и под открытым небом.

            На губах девушки родилась немного неуверенная улыбка, но в темных глазах плескалась усталость. Князь осторожно укрыл ее своим плащом и вышел в осеннюю ночь.

            Интересно куда их занесло вместо Озерного Чертога? Утром, когда проснется ястреб это легко можно будет понять.... Прохладный свежий воздух родного Леса чуть пьянил, Эвор посмотрел в небо, где гасли предутренние звезды... Возможно это и к лучшему, что они здесь.... Он вернется в Чертог, и слова будет война, и ее не будет рядом, а так есть еще несколько дней... или меньше... Ничего не изменится, если они придут позже на какое-то время...

           

           

           

            Рикард Шарк

           

            15-16 дни месяца Темнейших Глубин. Фалеса и окрестности. Позже - открытое море.

           

            Сзади раздался грохот копыт и Рик инстинктивно рванулся в сторону. Но пронесшаяся мимо лошадь не несла на своей спине готового разить врага - тот, видимо, валяется раненый или мертвый где-то в оставшемся за спиной аду. Властитель перевел дыхание, оглянулся... Все обстояло хуже некуда, но в то же время - не так уж и плохо: он жив, почти что цела его охрана, рядом переминается, недовольный задержкой, Кот. Даже Хаммерид, в недобрый час ставший гостем у его походного костра, пока цел. К счастью Лексу Властитель приказал отвести на флагман еще в самом начале боя. Если повезло - она уже на борту. Если же нет,... не время думать об этом. Сейчас главное - выжить.

            Раздались крики - невесть откуда возникшие лаконские рыцари смяли последний заслон: пришло время бежать. К счастью вот они, корабли. У многих уже бушует бой, другие - горят, но флагман - цел и готов к отплытию. Сзади опять то-то нагоняет...

            Охрана отстала, готовясь принять бой, наверняка, последний. С ними отстал и лириец - глупец, не дело полководца махать мечем. Да и проку от него сейчас - с коротким клинком против закованных в броню всадников с боевыми копьями... От них от всех сейчас проку чуть. Снова крики, лязг железа, чей-то истошный вопль - не иначе как несчастный угодил под копыта. Сторнией рискнул обернуться - прямо за ним, в багровых отсветах похожий на ожившего духа Долин, мчался рыцарь, без копья, но с занесенным для удара мечом. В который раз за этот день Рика выручила гибкость: - тяжелый клинок просвистел на расстоянии ладони от плеча рухнувшего на колени мужчины, и бронированная смерть пронеслась мимо. Не раздумывая, он выхватил один из мечей и метнул, словно дротик, в уносящуюся цель. Оружие вошло в шею, прямо над кромкой панциря, с легкостью пробив кольчужный ворот. Очень хотелось вернуть клинок, обретенный в день Ритуала, но звуки боя все приближались. "Проклятие, пропади он пропадом, этот клинок! Останусь жив - десяток новых выкуют..." Кто-то грубым рывком поднял его на ноги: Кот потянул нанимателя к спешно готовящемуся к обороне судну, стараясь при этом все же не делать резких движений - два оставшихся охранника следовали рядом и их намерения сомнений не оставляли. Новый наемник пользовался среди гвардии Сторна куда меньшим доверием, чем предыдущий.

            Вот наконец и "Страх" - легкий рейдер, по прихоти Рика ставший флагманом после гибели "Кракена" в магическом пламени. С борта летели стрелы, редко, но мощно подавали голос баллисты. Выжившие взлетели по сходням, и знакомое с детства ощущение палубы под ногами вернуло часть утраченной во время безумного ночного боя уверенности. Корабль почти не пострадал: лишь парочка черных пятен на палубе и тлеющая бухта каната - следы от заброшенных факелов. Матросы в бешеном темпе убирали сходни и рубили швартовы, готовясь покинуть негостеприимный берег.

            "Где этот проклятый лириец?" - Рик бросился к борту, стараясь высмотреть на берегу Хаммерида, но варвара не было видно нигде, - "Ну и пусть пропадает, морские браться выжри ему печень. Все равно теперь от него не было бы никакого проку..." Прямо на его глазах двое всадников, вылетев из огненного вала, преграждающего путь к пристани, как были, верхом, ворвались на стоявший рядом корабль. Лошадь первого всадника почти сразу убили под ним, но тот вовремя спешился и, прижавшись спиной к фальшборту, начал яростно отбиваться, а второй... Рик присмотрелся тщательнее и не поверил своим глазам: второй рыцарь нес императорские цвета! Сам Ярно был сейчас на расстоянии полета арбалетного болта от Властителя и рубился с матросами рейдера словно простой воин.

            "Надо же как отважно... смело... благородно... и глупо!" - Рик поймал себя на том, что, несмотря на весь кошмар происходящего, улыбается. Кто знает, не специально ли судьба уберегла настырного лаконца от копья с боевым наконечником на турнире, от стрелы в лесах Полумесяца, от меча при Темном Броде, чтобы привести его сюда - к Рику. Рядом громко щелкнул арбалет - несущийся по береговой линии всадник выронил меч и, нелепо взмахнув руками, опрокинулся на круп лошади. Властитель развернулся - стрелок лихорадочно перезаряжал оружие. Спокойно дождавшись, пока болт займет свое место, Рик просто шагнул вперед и схватил арбалет:

            - Дай сюда.

            Но мужчина лишь продолжал сжимать приклад мертвой хваткой, глядя в лицо командира безумными глазами человека, не воспринимающего окружающее до конца.

            - Отпусти, это приказ!

            Тот замотал головой так, словно стремился сделать ей полный оборот и потянул на себя. Властитель понял, что ни убеждением, ни приказом здесь не обойтись. Разжал руки:

            - Ладно, молодец. Оставь себе.

            Тот с благодарностью взглянул на Рика и, словно младенца, прижал оружие к груди. По этому-то благодарному лицу Властитель и заехал со всей силы. Стрелок взмыл в воздух и тяжело, словно сломанная кукла, рухнул на палубу. Убедившись, что рыцарь в императорских цветах все еще продолжает крутиться в седле, отбивая и нанося удары, Рик вырвал из рук бесчувственного арбалетчика оружие, прицелился и выстрелил. Рыцаря на соседнем корабле снесло с лошади словно тараном. "Есть! Он мертв! Я убил императора Лаконы!" - мгновение радости тут же сменились жестоким разочарованием: рыцарь медленно, будто выходя из глубин сна, поднялся, - "Будь ты проклят!!! Что же ты продал духам Долин смертной тени, что они так упорно не желают принимать твою душу?!" Ярость росла быстро и неудержимо, словно несущаяся с горных склонов лавина. Хотелось драки и теплой крови... впиться зубами кому-нибудь в горло и выпить всю жизнь до капли. Медальон на груди потеплел, предупреждая о том, с владельцем происходит что-то ненормальное, но тепло, против обыкновения, не тревожило, а придавало сил. Даже ночная тьма словно бы стала менее непроглядной...

            Судно отошло от берега, но, как ни странно, не выходило на стрежень, а скользило пусть и вне досягаемости всадников и пехоты, но все же достаточно близко к суше, чтобы факела то и дело ударялись в борт или даже падали на палубу.

            - Капитан! Какого Кракена?! - Рик молниеносно взлетел на мостик и встретился лицом к лицу с адмиралом Бижаром, - Отойти от берега! Или хочешь спалить судно?!

            Тот оскалился:

            - Спалить? Нет уж... Я хочу выжить. Смотри...

            Рик повернулся туда, куда указывал адмирал... и на мгновение ослеп. Ярчайшая вспышка превратила зимнюю ночь в летний полдень, а когда мир вновь обрел цвета, то первое, что увидел Властитель, было полыхающее белым огнем сторнийское судно и скользящая посередине реки, величественная и грозная своей мощью, лаконская триера. На вражеском корабле ухнула катапульта и ночь вновь взорвалась болезненно белым заревом, а на реке, на месте рейдера, стремящегося уйти на скорости вниз по течению, расцвел огненный цветок. На воде ад не закончился - он лишь сменил багровые краски на белые. На цвета ярости, разъедавшей душу Властителя. "Лаконский флот здесь?! Откуда?! Как?! Проклятие, Мать-прародительница, за что ты оставила милостью свой народ?! Ну да пропади она пропадом, твоя милость - мы сами вырвем победу из пасти судьбы..."

            - Немедленно потопи ее.

            - Кого? - адмирал непонимающе уставился на своего господина.

            - Проклятье, эту триеру! Немедленно!

            - Но... - теперь Бижар смотрел на Властителя как на опасного умалишенного.

            Рик зашипел и оттолкнул мужчину от рулевого колеса. Бижар отшатнулся в испуге, но тут же попытался вернуть управление судном. Рик снова оттолкнул его:

            - Трус... я отдам тебя морю... сам все сделаю...

            - Ладно. Победил. Топим врага. Десяток за десятком, - адмирал неожиданно отпустил рулевое колесо и Рик от неожиданности едва устоял на ногах. На лице флотоводца была улыбка:

            - Правь смело - я помогу.

            Властитель промолчал и лишь крепче сжал ладони на отполированном тысячами прикосновений дереве. Боевой корабль Лаконы тем временем легко, почти что мимоходом "вмял" в воды Салерны не успевшее убраться с дороги судно. Со следующим корабль встал борт о борт, и на палубу рейдера хлынули человеческие фигурки, в которых острый глаз моряка без труда опознал императорских гвардейцев - элитных бойцов континентальной державы.

            - Сейчас...сейчас...- Властитель начал разворачивать корабль, готовясь ударить тараном в борт могучему, но неповоротливому врагу, когда ему на ум пришло странное сравнение: Бижар разговаривал с ним так же, как он сам - с нокаутированным стрелком. Но прежде чем он успел додумать эту мысль до конца, на затылок что-то обрушилось, и мир уже который раз за ночь взорвался разноцветными вспышками, после чего сознание угасло...

           

            ***

            Он сжимал в руках рукоять длинного, почти в свой собственный рост, меча, на первый взгляд слишком тяжелого и неудобного, но такого надежного и привычного. Вокруг бушевал бой, расцвечивая ночь мириадами всполохов магического пламени. Он участвовал в этом бою - и внес немалый вклад в близившуюся победу. А что победа не за горами - становилось все яснее. Корм еще сопротивлялся: вооруженный копьями, луками и легкими мечами, на удивление искусно вырезанными из дерева, он отступал по всему фронту, столь вытянутому, что пришлось бы несколько дней мчаться вдоль неровной линии сражающихся, чтобы пойти ратное поле от края до края. Зачарованное дерево выдерживало удар черной стали и, что еще более удивительно, поражало плоть Высших и отнимало то, что заменяло владыкам этого мира жизнь. Но даже это не могло спасти взбунтовавшихся скотов от поражения, которое, ах, если бы животные это поняли, принесет им долгожданный мир и процветание. Веками длившееся тысячелетнее процветание, которое царило ранее и воцарится после победы - не просто военного успеха хозяев, но восстановления исконного порядка вещей.

            Он улыбнулся, крепче сжал рукоять и шагнул вперед, к первой линии бойцов. Диана, его спутница уже на протяжении сотен лет, улыбнулась ему, показав ослепительно белые зубки с клыками, острыми, словно иглы. Оскалившись в ответ, он рванулся в бой с непредставимой для корма скоростью. Их деревяшки не в силах были уязвить плоть избранного сына Старейшин, а он, не желая тратить на мелочи напитавшую все его естество магическую силу, превратился в настоящий смерч черной стали, вырывавший из линии врага целые ряды воинов. Скоро должно было взойти светило дня, но воля и сила Старейшин столь велика, что даже "младшие братья" и "дети" будут нечувствительны к его обжигающим лучам до самого конца битвы. Пока не победят...

            Что-то дрогнуло, поколебав мироздание, и он почувствовал, как начала медленно, но верно уходить, истощаться сила, будто кто-то жестокий отнял его от материнской груди. Старейшины ушли,... оставили их сейчас, в момент величайшего испытания. "Как они могли?! почему оставили нас, своих возлюбленных детей?!" - ему хотелось бросить черный клинок и выкрикнуть эти вопросы приближающейся заре, но времени не было. Теперь с восходом солнца все те, кто не принадлежит к первому поколению - рассыплются прахом, и если не поторопиться - то так же рассыплются и его мечты, его надежды на победу. Строй Высших на миг дрогнул, заколебался, словно ожерелье, из которого выдернули связующую нить, но тут же вновь двинулся вперед, все усиливая и усиливая натиск. Не важно, что они теперь одни - победа слишком близка. Достаточно протянуть руку... Яркий, сродни солнечному, свет ударил по стройным шеренгам, внеся хаос и опустошение. "Дети" кричали, рассыпаясь белым пеплом, который тут же развеивал ветер, а "первое поколение"... Диана, бившаяся в стороне от него закричала, жалобно, как уже тысячелетия не кричал ни один из "высших", и на один бесконечно долгий миг он увидел, как плоть возлюбленной становится словно бы прозрачной - была отчетливо видна каждая косточка ее стройного, хрупкого, но такого сильного тела... после чего она рассыпалась вихрем серого праха... Он закричал, не в силах поверить в случившееся. Высшие не умирают! Но Диана была мертва. А вдали, там, откуда приходят лучи гибельного света, показалась человеческая фигура. Кто-то могущественный, невыразимо чуждый, но при этом - до боли близкий, шел сюда. Шел - и нес смерть бессмертным.

            Он развернулся, одновременно творя вокруг себя щит, прочнейший из возможных. Сзади громадный меч из черной, словно ночь, стали шипел, превращаясь в пар. Волна жара ударила его в спину, с легкостью смяв возведенную защиту. Боль, не сравнимая ни с чем ранее пережитым, охватила все его естество. Он попытался закричать, но раскаленный воздух не давал родиться ни мольбе, ни призыву о помощи и лишь рвал легкие в клочья...

            ***

            Рик вскинулся на кровати, силясь закричать, но легкие, будто бы до сих пор заполненные раскаленным воздухом, не дали закричать - он закашлялся, тяжело, словно расплавленный метал, выталкивая жар из легких. Отдышавшись, он рухнул обратно на узкую корабельную койку, пытаясь понять - кто он, где он и что происходит. Кошмар, удивительно реальный и красочный, намертво врезался в память. Как и боль. испытанная там, по ту сторону яви. Боль...

            Властитель упрямо тряхнул головой - какая, к акулам, боль?! Он не может ее чувствовать! Он - не может! Но... он прекрасно помнил, как волна жара догоняла его, врезалась в спину с силой корабельного тарана, заставляя мечтать о смерти. Бред. "Все - бред! Последствия удара по голове... Бижар - хитрый ублюдок..." - мыль, как ни странно, не вызвала ни ярости, ни жажды немеленой мести. Лишь спокойная констатация факта. и равнодушие, серое... как пепел.

            "Как же одинок должен быть тот, чьи сны я разделяю..." - Рик с трудом поднялся и вышел и каюты на палубу. Несколько матросов буквально шарахнулись в сторону, и Властитель запоздало сообразил, что после вчерашних событий выглядит скорее внезапно воскресшим покойником, чем правителем Империи.

            "Так и есть - голова в крови, одежда - разорвана, запачкана грязью и копотью... нужно привести себя в приличествующий званию вид" - мысль пришла и ушла, вновь не вызвав отклика. Зачем стараться? Перед кем красоваться здесь, в открытом море, чей простор и пустота нагляднее всего показывала весь ужас положения?

            Суровая реальность была такова: военный флот Сторна перестал существовать как боеспособное соединение. Не уцелело ни одного большого корабля - лишь юркие и быстрые рейдеры сумели выбраться из ловушки, да и то не все. На многих были половинные экипажи. Часть кораблей была серьезно повреждена. Раненые и обожженные заполняли палубы. Все это выложил Властителю угрюмый, опасливо косящийся на известного своей мстительностью господина, адмирал Бижар. Рик слушал рассеяно, временами кивая. Ему не требовались точные цифры, чтобы принять эту простую истину.

            А ведь еще вчера вечером планы Рикарда Шарка простирались столь далеко....

           

            ***

            Рик поднял бокал, салютуя улыбающемуся Хаммериду. Душа пела. Варвар, наконец-то, согласился с планами и идеями Властителя: завтра он отошлет Сафару послание, в котором вежливо, но твердо заявит о "своем желании дальше самому определять свою судьбу". Властитель отпил из своего кубка, попутно строя дальнейшие планы: Кот, новый наемник, оказался весьма полезен. Даже если не учитывать его рассказ об освобождении Эвора Тилийского, то, что он сообщил об укреплениях города, было поистине бесценно. Многое из рассказанного Рикард сам мог подтвердить - во время единственного полета на "крыльях", сторниец успел рассмотреть городские стены. И хотя Кот утверждал, что магическая стена, нагонявшая на лирийцев почти мистический ужас, непреодолима, Рик в этом сомневался. Теперь, отколов войска Хаммерида от основной армии, он, Рикард Шарк, вполне мог постараться усилить позиции своей марионетки: ведь куда лучше иметь сильных и нужных марионеток, чем слабых и бесполезных. Теперь вполне можно взять Фалесу.... Снова согнать из окрестных селений людишек, погнать их впереди войска, чтобы приняли на себя основной удар магии, потом - собрать всех магов-ветовиков, и ударить по защите города... Даже если маг, защищающий столицу силен как сам Марель, то вряд ли он столь же всесилен и неутомим. Город падет, так или иначе. Ну а потом...

            Властитель одобрительно кивнул варвару, произносящему очередной витиеватый тост. Вот когда город падет, тогда он подумает о судьбе лирийского военачальника. Конечно, сейчас он стал послушен, но предавший раз.... Рик поморщился. Хаммерида он уберет - Властитель же начал присматриваться к тысячникам лирийского воинства, ища подходящую замену. Парочка многообещающих кандидатур - достаточно тупые и исполнительные, были уже подобраны. А потом - превратить варваров в цепных овчарок, заставить жителей Фалесы возненавидеть их так люто, чтобы жители славного града приняли сторнийского Властителя не как очередного оккупанта, а как избавителя. И вот тогда-то Империя тысячи островов станет просто Империй! Потому что, закрепившись на континенте, он, Рикард, величайший из Властителей, расширит свои владения, подмяв Криэран, земли вдоль Салерны и других рек, вышвырнет ослабевших в бесконечной войне с местными варваров обратно за горы и станет правителем всего цивилизованного мира. И кто знает, не присоединят ли его дети к новой стране еще и лирийские степи, став мировыми владыками,... и он положит этому начало. Положит сейчас, в эту ночь.

            Рик выпил вино залпом, совершенно не почувствовав вкуса. Когда Властитель ставил кубок на расстеленный вокруг костра ковер, до его ушей донесся звук, в котором даже он, никогда не ездивший верхом, узнал грохот тысяч копыт. Потом, заглушая обычные звуки лагеря, грянул боевой клич лаконских рыцарей...

           

            ***

            - Господин? - похоже, Бижар задал какой-то вопрос и ждал ответа.

            Рик молчал. Что бы ни спросил адмирал, это не имело значения. Ничто не имело значения...

            - Мы отправляемся домой.

            Бижар довольно кивнул - возможно, он про цель плавания и спрашивал.

            Не говоря больше ни слова, Властитель развернулся и скрылся в каюте. В голове крутились мысли о том, что не все еще потеряно, что сухопутные войска и дружины кланов, так и не покидавшие Сторн, в целости и сохранности, что транспортный и торговый флот сейчас стоит в гавани, а каждый житель островов - моряк, что даст возможность быстро восполнить потери в командах.... Но они не трогали Рикарда. Почему-то все в раз сделалось неважным и только одно желание осталось у проигравшего владыки морей - вернуться домой. В Сторн. Там все проблемы разрешаться сами собой.

            - Где Александра?

            - В соседней каюте, господин...

            - Почему не в моей?

            - Ну... мы...

            "...опасались, что при пробуждении я буду в ярости и просто поубиваю всех, кто окажется рядом... Еще вчера я бы так и поступил. Что же случилось со мной? Неужели меня так легко сломать? Словно чья-то воля тащит меня на Сторн, словно щенка на поводке... Или на цепи.... Но ведь цепи разорваны... Откуда эта фраза? Из сна... Но все ли цепи я разорвал? Есть только один способ выяснить - отправиться туда, откуда тянется цепь и посмотреть в глаза тому, кто на другом конце поводка... Чьи сны проникают ко мне по ночам."

            - Рик, - Александра вошла неслышно, - С тобой все в порядке?

            - Не знаю... - сил лгать не было, - Не знаю. Мы отправляемся домой, Лекса. Скоро мы увидим Цитадель. Ты бы хотела увидеть главную крепость Сторна?

            Женщина не ответила - только нежные ловкие пальцы, осторожно, словно боясь причинить боль, начали ощупывать рану на затылке.

            - Смелее, мне не может быть больно.

            - Всем бывает больно, - голос серьезный без тени иронии, - Всем... так что лучше не шевелись, пока я не закончу.

            Жалкие остатки некогда могучего флота спешили родную гавань.

           

           

           

            Иванэ ле Амарра

           

            15 день месяца Темнейших Глубин. Стены осажденной Фалесса.

           

            Небо и земля, охваченные пламенной страстью огня, стали и отмщения разразились воем битвы. Как падение с высоты - взгляд со стены осажденного города, как забвение - меч в руке и бой с врагом. Отрешившись от вчера и завтра, даже от сегодня, живя только одним мигом, одним ударом, одним криком ярости и ненависти, как и десятки таких же солдат, проклявших эту войну, броситься вперед, позабыв о том, что ты герцог, дворянин, рыцарь, просто убивать. Убивать просто за то, что было и чего не было. Убивать!

            Никогда раньше не знал он такого упоения, как первая близость с женщиной, как первый поцелуй матери, как первый крик сына, которого у него никогда не будет. Упоение чужой болью, чужой смертью, чужим горем, упоение ненавистью. Люди рядом, он был уверен, чувствовали то же самое. Это был не красивый танец с мечом, не искусство боя, которому учат с детства, это была бойня, жестокая и прекрасная бойня.

            Утро в осажденном городе началось как обычно. Герцог поднялся на стену, проверить и подбодрить людей, оглядеть вражеский лагерь и убедиться, что кошмар, в котором жила последнее время столица, не плод его помрачившегося рассудка, не бред и не страшный сон, а самая ощутимая реальность. Лирийцы и сторнийцы, как ни странно, никуда не делись. Осада продолжалась. Все началось вечером, когда тяжелые свинцовые сумерки лаконской зимы спустились на окрестности Фалессы и сам город, где-то послышалась песня стали. Герцог сначала решил, что заскучавшие враги решили устроить поединки между собой, но очень скоро по тому беспорядку, который наблюдался во вражеском стане, стало ясно, это не игры, это справедливость пожаловала по души захватчиков. Когда же на стене появилась Саола, он все понял по ее глазам, понял и поверил ей.

            - Ребята, собирайте всех! - Герцог крикнул это в тишину, и его услышали. - Сейчас мы отдадим наши долги сполна...

            Люди, уже не верившие в избавление, не верившие больше ни во что, кроме стали в своей руке, кинулись готовиться к битве, пусть последней в их жизни. Сейчас это не имело значения. Вскоре все, кто мог держать оружие, были на стенах и у стен, а потом были небо и земля, охваченные пламенной страстью огня, стали и отмщения...

           

            Ночь с 15 на 16 день месяца Темнейших Глубин. Окрестности Фалессы.

           

            В глазах своих людей Иванэ видел усталость, но это была счастливая усталость. Как только ворота города распахнулись впервые за долгое время люди, как обезумившие бросились из города, убивая всех на своем пути, пока две волны лаконцев - идущая от города и катящаяся к стенам не встретились посередине лагеря лирийцев и сторнийцев, поняв, что веселья больше не будет. Герцог тут же послал гонца к Ярно, а в том, что командовал пришедшими людьми Император. Он не смоневался. Только молодой правитель мог решиться на такой отчаянный, сумасшедший план - разбить и так довольно малые силы - и при этом не только добиться успеха, но и понять, что это единственный шанс. Война научила Ярно многому, хорошо ли это плохо ли, но он уже не был тем мальчишкой, которого когда-то Иванэ считал своим долгом охранять. Теперь он был его королем, настоящим Императором, достойным потомком своих славных предков.

            Вдали на реке еще догорало несколько сторнийских кораблей, освещая бархатное небо и бросая отблески на мертвую, выжженную землю. Драться больше было не с кем, так как на полях вокруг столицы остались только мертвые и те, кто их убил.

            Иванэ вытер что-то липкое, сочившееся по щеке и с удивлением понял, что это кровь, царапина, но от этого стало как-то легко, доказывая, что он еще жив, еще может жить и чувствовать и может умереть. Надо встретить Ярно, расспросить прежде всего о событиях в Полумесяце, о битвах с лирийцами, о поражениях и удачах, обо всем на свете. А потом рассказать об осаде, об Эворе и о многом другом, но прежде всего надо проверить людей, проверить раненых и заняться погибшими.

           

            Ночь с 15 на 16 день месяца Темнейших Глубин. Фалесса. Дворец Императора.

           

            Шествие Ярно и сопровождавших его войск по Фалессе ни в чем не напоминало их уход. Тогда лаконские рыцари ехали с уверенностью, что они сильнейшие в мире и никто, и ничто не может поколебать их незыблемого превосходство, в глазах светилось торжество и гордыня, война изменила всех, вся и всё, война - вот лучший учитель. Учитель науки жизни и смерти, учитель падать, ударяться, вставать и идти дальше, несмотря на боль и страх, идти шаг за шагом, потому что от каждого лишнего шага вперед может зависеть исход всей схватки. Лаконцы разучились проигрывать, их научили этому снова. Нужно было учиться побеждать. Сегодняшний разгром сторнийцев и лирийцев казался слишком пьянящим, чтобы быть правдой и слишком долгожданным и справедливым, чтобы не являться таковой.

            Сегодня они победили, но это была только одна из битв, а не вся война. Сегодня они были героями и весь город чествовал их, люди уставшие бояться и ненавидеть встречали своих спасителей, сегодня ночью было можно все, сегодня ночью, завтра будет новый день...

            Пока Иванэ убедился, что все раненные устроены, а мертвыми воинами занялись усталые солдаты, для которых, несмотря на это, долг был превыше собственных слабостей, приблизился рассвет. Как бы ему ни хотелось увидеть Ярно, поздравить его с победой и просто посмотреть в глаза друга, пришлось задержаться. Встречу Императора он пропустил и догнал процессию уже у дворца. Ярно в измятых доспехах, но с улыбкой на губах под руку с женой поднимался по лестнице. Вот таким и должен быть правитель, истинный правитель. Похоже, придется отложить разговор до утра, герцог прекрасно понимал чувства Ярно, на миг его сердце сжала стальная перчатка, но тут же отпустила. Он не будет страдать из-за блудливой кошки, которую ему не посчастливилось встретить на пути!

            Но Император сам заметил Иванэ, что-то быстро сказал Саоле, та улыбнулась в ответ, кивнула и шепнула ему на ухо пару слов. Император рассмеялся, отпустил жену и быстро сбежал по ступеням на встречу герцогу.

            На пару мгновений мужчины замерли, разглядывая друг друга. Время не пощадило обоих. Потом искренне обнялись.

            - Я рад видеть Ваше Величество в здравии. - Иванэ церемонно склонил перед правителем голову.

            - Иванэ, для тебя я всегда был и останусь Ярно, - Император пожал руку герцога и добавил. - Спасибо, что сохранил город и... - Правитель бросил взгляд на Сао и закончил. - И людей в нем.

            - Это сделал бы любой на моем месте. - Герцог терпеть не мог таких официальных слов, но окружавшие их воины не давали поговорить откровенно. Поняв это, Ярно предложил:

            - Мы продолжим разговор у меня.

           

            - Итак, сторнийцам и лирийцам пришлось попробовать собственного блюда, но это только начало... - Ярно, освободившись, наконец, от доспехов, устало опустился в одно из кресел, стоявших в императорских покоях.

            - Да, впереди еще не одно сражение...Сегодня они бежали, но что будет завтра?...

            - Сторнийцам теперь долго придется зализывать раны. Их флот почти полностью уничтожен или оказался в наших руках, а те, кто бежали...Их время придет. Они заплатят. Сполна!

            - А лирийцы?

            - Ими мы займемся в первую очередь. Это будет сложно, но возможно.

            - Сегодня ты нанес сильный удар войску Сафара. Это была великая победа!

            - Мы нанесли, все мы, кто сражался...Это наша победа!

            Иванэ улыбнулся, такие слова можно услышать от действительно зрелого и прирожденного правителя. Война сделала Ярно таким, хотя он, возможно, еще сам не догадывался об этом.

            - Ярно, я должен кое-что тебе сказать...

            - Ах да, за этими разговорами и битве я совсем забыл...Иванэ, что с твоей женой?

            Герцог удивился, такого вопроса он не ожидал.

            - С Александрой? Если кому-то из твоих людей не посчастливилось убить Шарка и ее, то наверно плывет на Сторн, но при чем здесь она?

            - На Сторн? - Ярно нахмурился. - Не понимаю, Шарк взял ее в плен?

            На губах Иванэ мелькнула холодная улбка.

            - В плен? Если это и плен, то скорее Лекса взяла Властителя в плен, если он готов был рисковать своей головой, чтобы забрать ее из города. - Ярно, видимо, все еще не мог понять - к чему клонит Иванэ, поэтому герцог решительно объяснил. - Моя жена сбежала с Рикардом Шарком, потому что любит его, она его любовница! И больше не будем об этом, пожалуйста. Каждый выбирает по себе...