И, разумеется, часто она объезжала меня, как норовистого скакуна, и ни о каком отваре папоротниковых корней речь не шла!..

            Так или иначе, но мы все ж продолжали работать. Правда, очень сильно сместились акценты: количество уничтоженных деревень упало почти до нуля, а вот обозам Ярно пришлось крайне солоно. Раэн приветствовала честный бой и была против резни - вот чем это объяснялось.

           

           

           

            Джимшид

           

            30 день месяца Судов. Сторн.

           

            Джимшид не смог отказать Зайраму в том, чтоб попытаться узнать что-то о семье. Конечно, его волновала своя семья, но ни один корабль из Лирии не мог принести новостей о них.

            Только сойдя на палубу, охотник почувствовал за спиной ледяной ветер опасности.

            - Это ловушка, - только и успел сказать он.

            - Ты нашшша, иди сссюда...

            На баке стояла девушка. Джимшид замер. Он видел, как Зайрам помимо своей воли двинулся на зов.

            - Джимшшшид. - С присвистом позвал он.

            Охотник за талию притянул его к себе. "Не отдам!" - С возрастающим упрямством подумал он.

            - Ты нашшша! - Вновь прошипела Змея. - Неужели, ты не чувствуешшшь, сссессстра? Ты нашшша!

            - Сестра? - К такому Джимшид был не готов.

            - Сссестра, - хрипло рассеялась стоящая на баке. - А ты, глупец, думал, что нашшшел сссебе юного друга? Ты ссслепой, наверное, есссли не можешшшь отличить девушшшку от юношшши. Не сссопротивляйссся. Мы дадим тебе сссилу и сссвободу. Сссила дарит сссвободу!

            - Нет, не хочу... - Выдохнул Зайрам, вернее выдохнула девушка, назвавшаяся этим именем.

            Джимшид почувствовал потрясение, но не разомкнул рук.

            - Не хочешшшь по-хорошшшему, будешшшь нашшша по-плохому...

            В руках звавшей сверкнул кинжал и окрасился красным, затем она забормотала над ним. Бормотание было странно ритмичным и успокаивающим, хотелось закрыть глаза и забыться... Но злость внутри Джимшида подняла голову, и только это позволило не закрыть ему глаза и заметить, что их окружают. Дальше физически удерживать "Зайрама" он не мог. Матросы игнорировали раскачивающего как на ветру "Зайрама" и сосредоточили свою атаку на нем. Одного матроса Джимшид уложил простым ударом под дых поймав его выдохе, и тот упал на колени, согнувшись не в силах восстановить дыхание. Второго он стряхнул с плеч, когда матрос прыгнул на него сзади, пытаясь сбить с ног. Остальные подходили одновременно, и Джимшид уже прикинул, куда отпрыгнет, когда эти трое кинутся на него. А потом... Потом он почувствовал как что-то обрушивается накатывает и накрывает его как вода, лишая зрения и слуха. Но нечто в нем столкнулось с этой "водой", и она ушла назад, как настоящие волны покорно откатывают от берега. И в тоже момент Джимшид вдруг ощутил себя таким огромным, способным объять весь корабль и даже весь порт...

            Он стал чайкой проносящейся над волнами и видел палубу как на ладони и себя на ней...

            Он стал косяком рыбы проплывающей мимо корабля...

            Он стал крысой прятавшейся на пристани меж пустых бочек...

            Он стал бездомной дворнягой, бегущей куда-то с протухшей рыбой...

            Он был везде и всюду...

            Но мир стремительно стал сжиматься, и он вновь стал собой всего на одно мгновение. Все было так же как в тот момент, когда что-то накрыло его. Только на баке вместо девушки раскачивалась огромная кобра, а "Зайрам" стояла на коленях и раскачивалась ей в такт. А дальше его накрыла тьма.

           

            Саола ДеРиэ

           

            6 день месяца Песен.

            Лакона. Фалесса.

           

             Саола почти не видела Ярно после приезда в серый город. Когда Иванэ Амарра объявил, что Селина подписала добровольное отречение, уступив племяннику трон и власть, герцог Лессо с головой окунулся в государственные дела. В свете предстоящей войны с Полумесяцем затягивать с коронацией не имело смысла. Армию Лаконы должен вести в бой Король, Ярно и ни кто иной. Она же, Саола ДэРиэ, баронесса Сьелесс, останется в городе. Королева - первое лицо в столице, если ее супруг отсутствует... Хорошо бы он уехал ненадолго...

             Двор Саолу не принял. Она была во дворце всего единожды, но с полной уверенностью могла сказать, что жену Императора Ярно IV Фалесса любить не будут, даже скорее испытают чувства прямо противоположные. "Люди будут говорить, что красивая и наглая лесная кошка окрутила Ярно ради власти и денег". О нет, ей не сказали ничего неприятного, но лесть, шепотки за спиной усмешки... Те, для кого мир в лице Селины на троне стремительно рушился, делали все, что бы, обратив на себя внимание, зацепиться за новую возможность жить, как раньше. Те же, кто был верен Ярно, годами стараясь посватать к нему своих дочек и сестер в надежде породниться с королевской династией, смотрели на малознатную выскочку из Бора, как на пустое место.

             Однако, всем им придется смириться.... Саола такая, как есть, нравится это кому то или нет. И Ярно ее муж. И он всегда защитит свою королеву.

             В утро коронации герцог и его супруга выглядели, как два живых лаконских знамени. Белый и золото, чистота помыслов и богатство. Фамильные украшения навешанные на молодую королеву по традиции в день восшествия на престол, весили гораздо больше, чем хотелось бы, через четверть часа шея уже ныла от веса алмазов и желтых сапфиров в тяжелой золотой оправе.

             Короновали Императоров Лаконы в главном городском храме Мареля. Верховный жрец, высокий аскетичный мужчина лет пятидесяти, нудно вещал "Напутствие на властие". Ярно в бело-золотых одеждах гордый сильный получивший то, к чему стремился последние семь лет, казался избранником судьбы... и был всецело счастлив. Император и должен быть таким. Ярно рожден, для того, что бы править.

            - Преклоните колени, дети мои... властью дарованной мне Пресветлым Марелем... властвуйте в мудрости и силе... не посрамите Светлого престола не мыслями не деяниями своими... Да здравствует Его Величество Император Лаконы Ярно IV династии Фалессов....

             Затем на голову Ярно, а потом и Саолы опустили королевские венцы, большой для Императора, малый (к счастью легкий, и напоминающий более диадему) для его царственной супруги. Под ноги молодого короля бросали цветы, светло-кремовые и алые осенние розы. Ярно смеялся и махал людям рукой всю дорогу до дворца.

             Бесконечно-долгий день продолжался.

             Потом был вечер и прием для знати. Бал, ломящиеся от еды столы, шум, музыка, поздравления и пожелания долгого и великого царствия. Саола чувствовала себя среди друзей Ярно совсем чужой, но новая роль обязывала... обязывала быть при дворе, улыбаться и кивать на их слова, изредка вставляя короткие пустые фразы. В такие мгновения их глаза отражали смесь пренебрежения и цинизма - "Надо же, лесная дикарка даже разговаривать умеет!"

             Но Саола все же безошибочно выделила самые значимые фигуры двора, тех, кому ее муж обязан восшествием на престол. Трое. И только одному из них Ярно по настоящему может доверять. Герцог Амарра надежен и прям, как меч на его гербе. Франциск Шаорин, живший при Селине гораздо более вольно, чем мог даже подумать при новом Императоре, явно воспринимал Ярно, как осознанную необходимость, помог для того, что бы не потерять положения. Адриан Дэлон... Саола внутренне содрогнулась... его никогда никто не может понять, его цели непонятны, а средства... Неукротимая яростная сила, живущая внутри хрупкой девушки, при любой мысли о королевском маге обжигала огнем, как если бы ее носительница оказалась в опасности.

            "- Мне никто не может угрожать там. Моя сила...

             - Есть один человек..."

            Тот разговор с Ярно вспоминался неожиданно ярко, и теперь Саола безошибочно могла сказать, кого именно ее муж имел в виду.

            Хорошо бы сейчас оставить всех их здесь и запереться с Ярно в их новой спальне и забыть обо всем до утра в его объятиях.

            Эти надежды безжалостно разрушил первый королевский советник Франциск Шаорин, ему требовалось немедленно поговорить с Императором о чем-то.

            - Мы выступаем послезавтра, - объявил Ярно вечером, - Восемьдесят тысяч рыцарей достаточное войско, что бы заставить Эвора принять мои условия.

            - Слишком большое по моему, - Саола медленно проводила гребнем по своим вороным волосам, - В лесу слишком большое войско скорее недостаток, чем преимущество.

            - Я могу платить десятком латников за каждого убитого лучника, и все равно останусь победителем, - Ярно отошел к окну, разговаривать с супругой про Эвора он не любил. Он ненавидел лесного князя, и ненавидел в большей мере из-за того, что был виноват перед ним, - Мне нужна эта победа. Она очень нужна мне. Победа легкая и безапелляционная, что бы никто не посмел в этом усомниться.

             И это правда. Князь не оставил Ярно иного выбора, кроме как пройти с огнем через лес до самого Тила и заставить Эвора принять условия полной сдачи или же убить его.... После объявления войны еще там в Чертогах и небывалого разгрома, который Эвор устроил силам графа Кассо при Лаверне Ярно не мог поступить иначе.

             Новости принесло сразу несколько почтовых птиц, ни один гонец не мог принести их так быстро. Эвор с двумя тысячами своих лучников выкосил армию латников превосходящих его дружины численностью втрое, а уж если учитывать качество снаряжения... Он одержал победу на Лаконской земле, со смехотворными силами, подставив под сомнение прописную истину, что лаконская кавалерия самая могущественная армия в мире.

             Если Ярно не поставит Полумесяц на колени, он никогда не ощутит себя Императором на деле. Даже трон ему добыли Амарра, Шаорин и Дэлон, победу в последнем турнире "подарил" все тот же герцог Деннира, а поэтому он вынужден доказывать им, всему двору и даже самому себе, что достоин быть тем кем стал, и носить корону помнящую еще Ярно Завоевателя. Только зачем против горстки княжеских воинов тащить с собой такую армию?

             И почему все так? Почему ей одной всегда приходится выбирать? Выбирать между Гильдией и свободой, между Ярно и Эвором.... Она никого не любила так, как мужа. Она чувствовала его даже, когда Ярно был далеко. Ночами, сливаясь с ним в одно целое, Саола понимала, что живет, но.... Эта война из-за нее. Она столкнула камень, породивший лавину, и предала свою честь ради собственного счастья, не задумываясь.... И самое страшное, представься ей возможность делать тот выбор снова, Саола сделала бы все так же. А значит, придется справляться, и с ожиданием мужа из походов, и с той украшенной камнями золотой штукенцией, что лежит на тумбочке возле кровати, и за сегодняшний день уже успела своей тяжестью вызвать головную боль. И с Огнем, который поселился в ее теле. Со всем сразу.... Императрица должна быть сильной.

            - Только не смей грустить. Я вернусь очень скоро, - пообещал Ярно, обнимая супругу, - Ты ведь ведьма у меня, - улыбаясь произнес он, - Говорят любовь такой женщины защищает война от всякой опасности.

             Саола смеясь поцеловала мужа.

             Тревога пришла будто извне... "Я готова для тебя на все... Но если ты предашь меня, я убью тебя... или умру сама... от горя."

           

           

           

            Алек Рошель

           

            2 день месяца Песен. Лакона. Триверт.

           

            Все было готово к отъезду. Город еще спал, спала гостиница, давшая приют будущим путникам, но сами они завершали последние приготовления.

            Нико хмуро созерцал свое лицо в зеркале: несмотря на мази, порекомендованные обоим молодым дворянам потрясенным хозяином гостиницы, внешний вид молодого графа оставлял желать лучшего. Особенно раздражал четкий отпечаток ласточки, упрямо же желавший сходить, и лишь воспоминание обо всех сучках и трещинках доски, оставивший свой "несмываемый" след на лбу Доминика слегка улучшало настроение. Ну да ладно...

            Сзади скрипнула дверь.

            - Браин, ты разбудил Алека? Нам скоро выезжать...

            - Здоровы будьте, господин хороший, - Нико обернулся: на пороге стоял не оруженосец, а незнакомая женщина лет преклонных лет в одежде обычной горожанки. Причем при первом же взгляде в ее сторону на ум приходило "бабушка", или даже - "добрая бабушка". Пришелица прямо таки излучала покой и доброту, словно печь тепло.

            - И тебе того же, хм...

            - Сивелия я, тетушка Сивелия, - старушка улыбнулась и степенно вошла в комнату графа, укоризненно покачав головой при виде пустого кувшина вина, - Меня весь город знает, спросите, если что...

            - Рад встрече, тетушка Сивелия, - сказать, что Нико был удивлен, значило бы несколько погрешить против истины. Молодой дворянин ожидал появления на пороге своего пристанища родственников покойного супруга своей сестры, жаждущих мести Паладинов Храма, местной гвардии,... но такой гостьи не ожидал точно, - Чем могу служить?

            - За племянником внучатым я пришла.

            - За кем?!

            Тетушка всплеснула руками:

            - Как за кем? За Алеком.

            Этого Нико ожидал еще меньше:

            - Алек... племянник?

            - Ага. Внучатый, - гостья скорбно покачала головой, - Отец его мне племянником родным был. Вот только навещал редко - последний раз уже года два как. И сынишку привозил, показывал, правда, тот совсем малый еще был. Вот, я как и услышала, что сожгли деревню его лешие проклятые, так сердце сразу упало - сгибли все родичи мои, полегли под стрелами. А потом - слух пошел, что рыцарь с тех мест приехал и мальчишку с собой привез, не то сына, не то сироту приблудного... и зовут того Алеком. Я как услышала - словно крылья выросли...

            Дверь распахнулась снова, и Нико обернулся, готовый увидеть Эвора и Ярно, входящих в обнимку, пресветлого Марреля во плоти или еще что-нибудь подстать возникшей из ниоткуда родственнице осиротевшего мальчишки. Но это оказался всего лишь Доминик, заглянувший выяснить, почему граф не спускается вниз:

            - Заходи. Позволь представить тебе родственницу Алека.

            - Родственницу? - рыцарь покосился на поклонившуюся Сиведию, - Ты же говорил, что только мальчишка выжил?

            - Местная я, - "тетушка" еще раз поклонилась, - Вот как раз вашему другу, благородный рыцарь объясняю, что словно солнышко ярче стало, когда услышала о том, что мальчик жив.

            - Прекрасно, - Доминик, желавший одолеть путь до столицы как можно скорее, был явно доволен, - Ты же не станешь препятствовать воссоединению родственников, Нико?

            - Подожди, не гони лошадей...

            - Чего ждать-то? - рыцарь широким жестом указал на радостно кивающую Сивелию, - Вот эта карг..., то есть почтенная женщина - бабушка мальчишки....

            - Двоюродная...

            - Да хоть троюродная. Значит, отдаем ребенка родственнице, во весь опор скачем в Фалесу, а там - я дам свое слово, что ты ни чего не изменил в рассказе мальчишки. Пойдет?

            Все было правильно. И в то же время - что-то было не так... очень не так. Старушка была уж больно милой, приятной, словно бабушка из сказки, появилась как раз тогда, когда больше нельзя было терять время на проверку рассказа и оставалось лишь верить на слово. Все было слишком хорошо и не оставляло выбора.

            От ответа Нико отвлек скрип двери, открывшейся в третий раз за утро:

            - Господин граф, Доминик. вот вы где. Я приготовился и приготовил Алека,... - на пороге возник Браин в сопровождении Алека, створявшегося украдкой отцепить от пояса оруженосца длинный кинжал: при известии о скором путешествии в столицу Лаконы, место где живут храбрейшие рыцари и правит мудрая Императрица, в ребенке проснулась страсть к холодному оружию, жертвой которой уже пал один из кинжалов Нико, неизвестно когда исчезнувший и непонятно где потерянный.

            При виде стоящей посреди комнаты женщины, глаза мальчика расширились так сильно, что Нико уж было решил - ребенок узнал свою "тетушку" несмотря на долгую разлуку и юный возраст знакомства. Но вдруг время словно замерло и граф с ужасом увидел, что глаза Алека продолжают меняться: в них заняла место пугающая пустота, еще недавно служившая вестницей скорой смерти, лицо побледнело, напряглось, став не по-детски серьезным, и голосом, ни капли не похожим на свой собственный, мальчик сказал, словно полоснул клинком:

            - Ты - плохая.

            Гостиница вздрогнула. Почти незаметно, пугающе, качнулись занавеси на окне, и тут события завертелись с невероятной быстротой.

            Старушка, только что спокойно стоявшая между Нико и Домиником, с обманчивой медлительностью повернулась к рыцарю, подняла ладонь и дунула, словно сдувая с руки что-то прямо в лицо Доминика, хотя граф мог бы поклясться, что ладонь абсолютно пуста.

            Рыцарь отпрянул, схватившись за глаза, и его крик наверняка перебудил всех постояльцев заведения. Нико ударил не раздумывая - кинжал вспорол воздух... и пронзил пустоту. Женщины уже не было там, где она стояла всего мгновение назад. Нико крутанулся на месте, пытаясь понять, куда же делась гостья, но тут страшный удар в грудь поднял его в воздух и бросил на стену. Ощущения были такими, словно его со всего маху приложила стенобитная машина, но молодой граф был на ногах уже через мгновение:

            "Проклятие, по голове меня вроде бы не били...." - мысль относилась к тому, что открылось глазам Нико. Опрятной, миловидной старушки больше не было - вместо нее в комнате, с невероятной ловкостью ускользая от ударов вслепую размахивающего мечем рыцаря, металось существо, лишь отдаленно напоминающее человека. Грязные, спутанные волосы, космами свисавшие много ниже пояса, бесформенное, рваное одеяние, когти на руках... Рассматривать внимательнее было некогда, потому что несмотря на отсутствие у твари оружия, она с легкостью уворачивалась от клинка ослепшего Доминика, умудрившись при этом отправить бросившегося на подмогу Браина в коридор головой вперед с такой силой, что оруженосцу очень повезет, если голова и шея останутся целыми. Доминик е пока держался - кто-то на совесть обучил молодого рыцаря фехтовать в слепую, создавая вокруг себя настоящий занавес разящего железа. Но то ли выучки все же не хватало, то ли чудовище было настолько быстрее человека,... так или иначе - все удары, грозящие то проткнуть "тетушку" насквозь, то располовинить, приходились мимо, не задевая даже краев развивающейся хламиды. Меж тем на груди у рыцаря расплывалось уже три алых пятна. Подхватив с пола кинжал, оброненный во время падения, Нико начал кружить по комнате, выбирая момент для атаки. Вот тварь оказалась спиной нему и никогда не подводивший графа узкий клинок почти что вонзился в печень существа... Почти что. Словно предупрежденная, "Сивелия" немыслимо извернулась и уже графу пришлось совершать чудеса изворотливости, уклоняясь от острых, нечеловеческих когтей. Тварь отвлеклась от потерявшего зрение рыцаря и тот, явно догадавшись о подходящем случае, мощно взмахнул мечом, нанося удар так, что ни отпрыгнуть, ни пригнуться было невозможно. Сам Нико, стоявший довольно далеко, едва успел уклониться... но тварь успела еще раньше, и вновь оказалась в стороне от атакующих, оставив на груди Нико алую метку, тут же отозвавшуюся болью.

            Но тут в игру вступил новый участник, которого никто не принимал в серьез - таверна вздрогнула, словно живое существо, раз, другой... Послышались звуки бьющейся посуды, что-то падало, испуганно закричали люди. Нико скосил глаза на Алека, стоящего в дверях со времени начала боя, мальчик уже не стоял, он... висел в воздухе в паре футов над полом и его лицо, внешне не изменившееся, было почти столь же чужим и пугающим, как лицо твари. С улицы донесся тихий, но мощный, проникающий в самую душу, гул, словно ожила сама земля, здание тряслось все сильнее, трескались доски, балки удерживающие перекрытия жалобно скрипели...

            "О, пресветлый, что творится... Если будет как прошлый раз - все здесь поляжем, быстрее кончать со "старушкой" и успокоить Алека, пока город еще стоит" - Нико метнул кинжал, прошедший мимо небрежно, словно походя, уклонившейся твари, - "Как она это делает?! Словно чувствует приближение железа... а это мысль..."

            Предоставив "Сивелию" и методично рассекающего воздух Доминика друг другу, Нико схватил первое, что попалось в руки - по иронии судьбы это опять оказался кувшин, и метнул сосуд в голову существу. Сработало. Нет, лжететушка не рухнула на пол, но и не увернулась, а потому в след за первым снарядом полетел еще один... и еще. Довершил дело столик, небольшой, но весьма тяжелый. Сбитая с ног тварь отлетела к стене, врезавшись в преграду с таким звуком, что граф крайне удивился, увидев ее попытки подняться.

            Наверное, бить сзади, да еще и женщину, было противно рыцарским традициям, но таверна уже качалась и кренилась, словно корабль, попавший в шторм, и Нико, скрепя сердце, решил сделать для "Сивелии" исключение: ножка, отломанная от стола, с глухим стуком опустилась на затылок существа. Памятуя о живучести лжететушки, граф не поскупился на силу.

            Гул нарастал, накатывая волнами. Снаружи что-то рушилось, кричали люди, выли собаки. Страх, древний и необоримый, заставлял, бросив все, бежать на улицу, под открытое небо, но граф сдержался. Ускользнув от меча все еще продолжавшего в слепую прочесывать комнату рыцаря, Нико бросился к мальчику... и остановился, словно налетев на невидимую стену. От Алека веяло силой... силой столь огромной, что невольно начинаешь чувствовать себя перинкой, увлеченной гигантским оползнем, и сама мысль - встать на пути подобного казалась даже не глупой - невероятной...

            Собрав всю волю в кулак, дворянин рванулся вперед, и, ухватив мальчика за худые плечи, начал трясти:

            - Алек, очнись, Алек! Все кончилось! Очнись! Это я Нико,... Нико! Очнись!

            Гул сменился грохотом рухнувшего неподалеку здания... и начал стихать:

            - Нико... - в глаза Алека начало возвращаться осмысленное выражение, - Нико... Тетя плохая. Очень плохая... очень... Не отдавай меня...

            - Кому же я тебя отдам-то? - Нико прижимал ребенка к груди, всем своим естеством наслаждаясь лучшей музыкой: воцарившейся тишиной, лишь изредка прерываемой горестно-испуганными криками, - Никому я тебя не отдам... ты только успокойся.

            Из коридора послышался стон, сменившийся глухими, проклятиями - Бриан пришел в себя.

            - **** ****, что это было? - к Доминику вернулось зрение, но зато молодого рыцаря оставили манеры, - Чтоб я сдох, если это была не ведьма.

            - Язык придержи - здесь ребенок.

            - Ребенок, - Доминик скривился, словно попробовал лимон, - Она за ним приходила, помнишь?

            - Помню, помню... - "А ведь и вправду за ним... зачем? И зачем он Паладинам Храма? Нужно узнать, пака еще кто-нибудь не пожаловал..."

            - Доминик, глаза болят? Возьми Браина (ему тоже досталось), Алека - и идите вниз, лекаря поищите. Там все время один завтракает. У него значок на плече - не спутаете.

            - А ты что же?

            Нико оглянулся на поверженную лжететушку, уже преобразившуюся из чудовища в свой прежний облик благостной старушки:

            - Поспрашиваю нашу гостью кое о чем.

            Доминик поколебался, но все же направился к выходу:

            - Ты ей руки свяжи, ноги тоже, в глаза не смотри... Ведьма она. Все признаки есть - преображается, колдует сталью не поразить. Злонамеренная ведьма - та, что из людей силу тянут или пытки и ритуалы всякие используют. Ее не резать надо а огнем пытать или колом осиновым в сердце...

            - Разберусь.

            Доминик пожал плечами и вышел.

            Примерно через пять минут крепко связанная ведьма очнулась и удивленно-испуганно уставилась на стоящего рядом Нико:

            - Ой, господин хороший, что это со мной было... Страх то какой... Господин...

            - Хватит. Сейчас я позову Паладинов и они быстро выяснят, что с тобой случилось. А потом - доставят тебя к Адриану...

            - Я не понимаю...

            - Три...

            - Господин, миленький, Марелем клянусь...

            - Два...

            - Ладно. Что нужно? - голос "старушки" изменился словно по волшебству став скрипучим, раздирающим, - Все скажу, только отпусти.

            - Зачем тебе был нужен ребенок?

            - Ну... мало ли...

            - Все, Храм в получасе езды от города - скоро ты все расскажешь господам..

            - Да стой же... Поклянись, что не убьешь и не выдашь, а отпустишь с миром на все четыре стороны.

            - Клянусь, если то, что ты расскажешь, будет правдой, то отпущу.

            - По рукам. Мальчик нужен мне был потому как сила в нем. Великая сила... Ежели его как положено в жертву принести - власть такая в руки упадет, что сам Адриан испугается, чего уж о Паладинах говорить.

            Нико почесал в затылке. Сказанное походило на правду и согласовывалось как с нападением Паладинов, так и с... хм... остальными странностями.

            - Откуда в нем это?

            - Мне то по чем знать? Почувствовала, вот и решила прибрать к рукам. А тебе, дворянчик, совет от меня. Либо мне мальчишку отдай, либо сам заколи.... да погоди ты глазами сверкать-то! На улицу выйдешь, поглядишь, что пацан с городом сотворил - попомнишь мои слова... Сила-то в нем громадная, а разум-то - детский. Он тысячи погубит - не заметит. Большая беда от него будет и тебе, и спутникам твоим. Попомни...

            Нико понял, что большего он не добьется. Рукоять кинжала знакомо легла в ладонь.

            - Ты обещал отпустить меня... - ведьма облизнула враз пересохшие губы.

            - Обещал, - согласился Нико. Шелест обнажаемой стали походил на шипение змеи...

            Граф вышел на улицу, под перекрестьем четырех любопытных взглядов: Доминик, Бриан с замотанной головой и Алек, гордо восседающий на лошади Нико, глядели на молчавшего графа немым вопросом. Наконец, Доминик, не выдержав, спросил:

            - Ну, что?

            Николя огляделся. Город выглядел жутко - многие дома рухнули, другие покосились, угрожая последовать за соседями и навеки похоронить тех, кто еще не выбрался на свет из шатких построек, от небольшой часовни Мареля, стоявшей напротив таверны, осталась лишь груда щебня, а ведь там должна была проходить утренняя молитва...

            - Ничего она не сказала. Ведьма как ведьма. Поехали отсюда.

            - Постой, а с ней что же? Сообщим в Храм?

            Нико промолчал.

            - Так что? - Доминик хотел получить четкий ответ.

            - Ничего, я сказал, - Нико едва не закричал, - Теперь это дело хозяина таверны. Поехали. Фалеса ждет.

           

           

           

            Доминик ле Рамлет

           

            3 день месяца Песен. Лакона. Сильно к востоку от Триверта.

           

            Найти Сильвию в городе ему так и не удалось. Рассказывали, что она ждала его, потом уехала... Кто-то впрочем, говорил, что видел как какая-то девушка, на коне ехала на восток... Это несколько успокоило Доминика, но про себя он дал зарок обязательно найти ее... может в Криэране? Она говорила, что она оттуда...

            Своими сомнениями парень поделился с Николя, а тот, оказалось ее давно знает. И очень удивился, узнав, что Сильвия сбежав из дома, успела побывать здесь. Впрочем, похоже, было, что это его изрядно позабавило. Оруженосец же, рекомый Браином, узнав, что она была здесь, даже с опаской стал поглядывать по сторонам, словно ожидая ее появления.

            - Ты говорил с ней дольше четверти часа и до сих пор жив? - пошутил ле Тойе, но Доминик лишь покачал головой. В Сильвии было нечто большее, чистая душа, и ему казалось, что он чуточку сумел ее понять.

            Они ехали по тракту, был уже вечер, и впереди показался трактир. Остановились поужинать. Разговор, от чего-то не пошел. Все сидели молча. Доминик быстро доел свой ужин, и стал глядеть по сторонам. Его внимание привлек рыцарь, беседующий с трактирщиком. Кажется, он что-то спросил, пару раз указав на ле Тойе. Трактирщик прокачал головой в ответ.

            Доминик хлопнул рядом сидящего Николя по плечу.

            - Скажи, ты говорил трактирщику свое имя?

            - Нет, а что? Я же говорил...

            - Смотри...

            Незнакомец развернулся и направился к их столику. Довольно высокий, светлые волосы, несколько не характерные для этих мест, в общем, северная внешность, глаза цвета стали... Резкие, но правильные черты лица.

            - Приветствую вас, - он стал рядом со столиком и обвел их всех взглядом, остановив его на ле Тойе.

            - Николя ле Тойе, так полагаю?

            Доминик нащупал по столом рукоять меча. Браин заметно напрягся. Алек вжался в спинку стула.

            Николя встал ему на встречу, обнажив клинок.

            - Да. А вы кем имеете честь быть?

            - Я Артур ле Тейн. Я видел вас раньше, и когда трактирщик назвал чужое имя, понял что это вы - вы скрываетесь. Я здесь по просьбе Мирты, - он наклонился к самому его уху. - Я человек Франциска ле Шаорина. Ваша сестра просила позаботиться о Вас.

            - Ааа... - Николя сел. - Тогда понятно. Что же от вас требуется?

            - Очевидно, я должен буду сопровождать вас... - Артур улыбнулся, но его глаза при этом остались холодны. - Оберегать от опасностей, чтобы с вами ничего не случилось...

            Доминик кивнул.

            - Тогда мы рады, приветствовать вас в нашем обществе... - он протянул Тейну руку. Тот крепко пожал ее.

            - И куда же вы направляетесь?

           

           

           

            Александра

           

            4 день месяца Песен. Фалесса.

           

            Коронация!

            Акула-прородительница!

            Пока она кувыркалась с Иванэ, Ярно добрался до столицы и теперь герцог ле Амарра преподнесет ему трон и Лакону на тонком суанском фарфоре, отделанном золотым узором, а Лессо останется только сделать хорошую мину при не очень хорошей игре и принять корону, страну и войну...

            Она думала, что играет в кошки-мышки, это оказалось правдой, но расстановка охотников и жертв весьма удивляла. Из кошки она оказалась мышкой, подвешенной за хвост перед большим сытым котом, а этим хищником был ее муж! Безмозглая дура, она могла бы догадаться, что у Иванэ все и всегда просчитано. Герцог не стал бы задерживаться, если бы не у него не были предусмотрены все ходы на много партий вперед...

            И что теперь прикажете делать? Помешать Иванэ посадить на трон Ярно, сейчас уже поздно. Изменить существующее положение вещей можно, но для этого потребуется время, осторожность и верный человек. Ни первого, ни второго, ни тем более третьего у Лексы не было. Пока не было.

            Прежде всего нужно заняться последним. Сумасшедших в этом мире хватает, а сумасшедших, любящих золото и готовых за него на все еще больше.

           

            ***

            Пока благоверный отправился приветствовать своего нового Императора и заодно сообщить этому самому императору радостную весть о факте его возвышения, Александра накинула неприметный плащ, приказала Аните говорить всем, что "миледи отдыхает" и выбралась из дома герцога Деннира. На улицах Фалессы было людно, но за три года редких наездов в столицу, девушка не плохо ориентировалась в запутанных перекрестках, тихих дворах и неприметных садиках. Сейчас Лекса без труда находила дорогу к нужному месту. Для всех это был дом некоего мелкопоместного барона, никогда не покидающего родные владения где-то на задворках Лаконы. Для всех сведущих этот неприметный особняк являлся отделением Гильдии Криэрана, где за разную плату на любой вкус можно было найти: воров, убийц и наемников всех мастей.

            Аккуратная деревянная дверь, обитая железом казалась запертой уже много лет, но видимые приметы заброшенности не обманули жену Иванэ. Она легко постучала маленьким кулачком и стала ждать. Не прошло и пары мгновений, как дверь отворилась, и на пороге появился невысокий мужчина средних лет с удивительно не запоминающимся лицом. Окинув посетительницу оценивающим взглядом, он отступил в сторону, сделав приглашающий жест. Александра на миг засомневалась, а потом уверенно ступила во тьму холла. Тяжелая дверь закрылась с приглушенным стуком, как будто разделив жизнь Лексы на две части - до этого особняка и после. Мужчина когда-то успел зажечь лампу и теперь ждал девушку в конце коридора. Отбросив последнюю нерешительность, герцогиня последовала за провожатым и вскоре очутилась в просторной комнате.

            Привратник исчез, время замедлило свой бег, а кровь в венах Лексы наоборот стучала как сумасшедшая. Что-то в груди билось, пытаясь вырваться из неугодного тела. Хотелось броситься прочь и бежать куда глаза глядят, пока надежные руки Иванэ не обнимут и не защитят от всего на свете. Хотелось забыть все и превратиться другим человеком, но каким? Какой была она на самом деле?

            -Леди, я рад приветствовать Вас! Чем мы можем Вам помочь? - Толстенький человечек с залысинами и очень благочестивым видом, какой должен быть у служителей Марэля в храмах, появился из ниоткуда и с добродушной улыбкой смотрел на Александру. Интересно заказы на убийство он принимает с такой же миной на лице. Девушка продолжала молчать, поэтому мужчина вынужден был продолжить сам:

            -Наемники для охраны? - Молчание.

            -Наемники, чтобы проучить невнимательного кавалера? - Молчание.

            -Наемники, чтобы проучить соперницу? - Молчание.

            -У вашей подруги единственное во всей Лаконе ожерелье, которое должно быть именно Вашим! - Торжествующе выдал толстячок.

            Молчание.

            Его было, даже, жаль, знающий о преступлениях все, он не мог угадать пожелание клиентки. Отчаянно вздохнув, мужчина как-то неуверенно, видимо, боясь оскорбить девушку, предположил:

            -Убийца? - После мучительного молчания последовал уверенный короткий кивок головы в капюшоне.

            Мужчина облегченно вздохнул, а потом во все глаза уставился на девушку. Неужели она первая женщина, желающая нанять убийцу? Глупости какие.

            -Ну что же...Вы, так сказать, пришли по адресу. У нас есть исполнители на любой вкус...

            -Мне нужен лучший. Не самый быстрый, самый ловкий, самый опытный и так далее, а самый лучший!

            -Хорошо, давайте оформим заказ, а потом мы подумаем, кого бы подобрать для вашего случая, - он уже сел за стол и достал какие-то бумаги, когда Александра добавила:

            -Я не собираюсь оформлять заказ. Мне нужен человек, а не договор.

            -Но, я право не могу...

            -Можете. Я заплачу вам, как за обычный заказ, а с этим человеком разберусь сама. Просто назовите имя, этого будет достаточно.

            -Но Гильдия...Как же так...

            -А вот так. Просто. - Лекса достала из складок плаща тяжелый кошелек, в котором звякнул металл. Звякнул, как поет только золото, и приемщик заказа знал об этом. Девушка протянула мешочек мужчине. Тот засомневался, но потом цепкие пальцы сомкнулись. Перед золотом не было закрытых дверей.

            -Хорошо, Ваш визит будет моим сегодняшним сном, а имя...Имя Вам нашептал ветер. Пусть будет так.

           

            ***

            В небольшой гостинице на окраине Фалессы, в маленькой, но опрятной и чистой комнате на грубо сколоченном сундуке сидела девушка. Поверх дорогого платья был накинут простой серый плащ, который никогда не видят в толпе, который надевают в дальнюю дорогу, который как щит используют, чтобы защитить от страшного мира свою самую страшную тайну. На голову девушки накинули капюшон, поэтому разглядеть ее лицо любой вошедший не смог бы, но в эту, казалось, забытую даже Марэлем клетушку никто не спешил приходить. Александра уже подумала, что толстячок просто обманул ее, решив наказать за самоуверенность, когда широкие ставни на окне распахнулись и в комнате показались сначала черные сапоги, потом ноги в темных штанах, торс, обтянутый также черной рубашкой и, наконец, смуглое лицо худого черноволосого мужчины. Все это действо свершилось за один миг - так, что Лекса даже не успела испугаться. Мужчина легко потянулся, напомнив большого кота, извлек из оконного провала веревку, длинные ножны и свернутый черный плащ. И вдруг резко обернулся. Природная осторожность - залог безопасности и цена жизни искателя приключений, сработала безотказно. Еще миг и к горлу девушки приставлен длинный узкий клинок. Александра не шевелилась. Мужчина протянул руку и откинул капюшон. В неярком свете угасающего над Фалессой дня, волосы герцогини ле Амарра сверкнули золотом. Клинок опустился, но тело одетого в черное по-прежнему оставалось напряженным. Под облегающей одеждой можно было рассмотреть каждый мускул. Ни грамма лишнего, идеальное сложение, настоящий игрок с Судьбой.

            -Неужели я свершил, какое-то благое дело, что Марэль решил ниспослать мне своего Избранника*? - На красивом лице мужчины заиграла усмешка. Некоторое время девушка разглядывала его. Красив, очень красив. Не одно женское сердце разбилось после встречи с ним. Резкие, выразительные черты лица, вместе рисовали картину уверенности, ума и воли. Насмешливый взгляд темных, почти черных глаз, смотрел, не мигая, внутрь, в самую сущность человека, разрезая оболочку тяжелого тела, препарируя душу и вытаскивая на свет истинные чувства.

            -Скорее уж падшего Избранника, - голос после долгого молчания был хриплым. Или это по другой причине?

            Мужчина улыбнулся еще шире и спрятал меч в ножны.

            -Итак, чем я могу быть полезен?

            -Думаю - Вы и так догадываетесь.

            -Догадываюсь, миледи Александра. Но как вы узнали обо мне, минуя Гильдию?

            -Пусть это останется тайной. Моей тайной и ветра...Также, как и то, откуда Вы знаете мое имя.

            -Имя? - Мужчина рассмеялся. - Только совсем темный и непросвещенный не знает жены герцога ле Амарра. Ваше имя не тайна. Лучше назовите имя того, кто заставил прийти Вас сюда.

            -Я назову его позже. Пока Вам предстоит стать приближенным моего мужа. Просто быть рядом, стать его правой рукой, самой нужной правой рукой, без которой человек не может жить. У Вас будет более, чем достаточно золота, а потом...Потом, после я заплачу Вам еще больше.

            Холодная улыбка вновь набежала на красивое лицо. Похоже, этот человек шел по жизни, смеясь.

            -Вы думаете - всё и вся можно купить за деньги?

            -А разве нет?

            -Иногда из всех правил бывают исключения...

            -И Вы, конечно, именно такое исключение?

            -Да. В Вашем случае да.

            -Тогда чего Вы хотите? - Александра удивленно и заинтересованно изогнула тонкую бровь.

            -Вас. - Просто ответил он, глядя прямо в "морские" глаза. В глаза, в которых все тонули. Все, но только не он. Александра поняла, что иного ответа не будет. Можно, конечно, отказаться. Пойти в старый особняк, повиниться и заключить договор с Гильдией...Все это можно сделать, а можно и вовсе отказаться от задуманного безумия...Можно...

            -Что же Вы будете со мной делать? - Ответная усмешка озарила лицо девушки, сделав его по-детски лукавым.

            Мужчина искренне расхохотался, откинув назад черноволосую голову.

            -Теперь я понимаю, почему герцог всегда так задумчив и печален. С такой женой ему все время приходится жить, как в штормящем море.

            -Не боитесь? - Насмешливо посмотрела на него Александра.

            -Мне в этой жизни уже ничто не страшно.

            Александра поднялась, подошла к мужчине и протянула руку:

            -Тогда по рукам.

            -По рукам, - согласно кивнул он, пожал ее ладонь, притянул к себе и оставил на губах мимолетный поцелуй.

           

            *Избранник - согласно религии Лаконы душа человек, которой позволено после смерти приблизится к солнечному трону Марэля, за праведную жизнь. Согласно вере Избранников могут посылать к смертным, чтобы сообщить благую весть, забрать с собой к трону Бога или просто предупредить об опасности.

           

           

           

            Rigan

           

            26-30 день Судов. Леса Полумесяца.

           

            Каким чудом она находила верный путь? Может быть это был вновь открытый дар, но она почти безошибочно ехала вперед. Наткнувшись на разоренную деревню, Риган обогнула ее, не желая покидать спасительной тени леса. Ее верная лошадка ступала почти бесшумно по густому покрову, окутывающему лесные просторы. Девушка как никогда оценила подарок своих друзей, Ласка удивительно помогала ей, выбирая своим звериным чутьем безопасный путь. Опустошенная деревенька, наполненная страшными криками хищных птиц, заставила Риган опять погрузится в себя: "Как.. Как защитить тех, кто мне дорог? Я попыталась и.. " Она помотала головой и Ласка ответила ей тем же, чуть слышно заржав. Девушка погладила шею животного:

            - Спасибо, родная. Мы не будем с тобой плакать, мы сильные. Ты главное не пугайся.. ну.. той меня, - тихо шептала Риган. Ласка прислушивалась к голосу и осторожно ступала, продолжая путь. - Почему-то мне кажется, что ты понимаешь мои слова.. Но давай все же будем знать друг о друге все?

            Девушка спрыгнула с лошади и, успокаивающе погладив ее по шее, чуть отошла и обернулась белоснежной кошкой с нежно-серыми пятнами, украшающими ее мех. Зверь мягко сел, обернув лапы хвостом и глядя на застывшую в легком недоумении лошадь. Ласка вопросительно заржала и повертела головой, разыскивая исчезнувшую вдруг хозяйку. Кошка тихо вздохнула и легла на землю, не отрывая пристальных глаз от своей "собеседницы". Темно-коричневые глаза Ласки внимательно смотрели на дикого зверя, ноздри широко раскрывались, принюхиваясь и она сделала шаг вперед. Большая кошка чуть дернула хвостом и тихо-тихо замурлыкала, ободряюще. Лошадка неожиданно все поняла, ее уши приветственно дрогнули и она подошла к зверю вплотную, нагибая изящную шею и касаясь носом живота кошки, словно желая перевернуть ее. Она шумно выпустила воздух то ли ругаясь, то ли возмущаясь, а может быть и щекоча. Кошка взмахнула лапами и почти по человечески завертелась, словно ее щекотили. В следующее мгновение Риган уже поднималась, обнимая свою красавицу-лошадь и целуя ее в нос:

            - Какая ты у меня умница, Ласка, - восхищенно пробормотала девушка. - Идем?

            На четвертый день пути Риган инстинктивно ожидала встречи со своими друзьями. Она всей кожей чувствовала, что скоро столкнется с ними. В подсознании ощущался еле сдерживаемые гнев князя, спокойная уверенность Реда и деланное безразличие к собственной боли Крина. Так и случилось. В какой-то миг она услышала шум, означающий передвижение по лесу большого количества всадников. Девушка сделала знак Ласке спрятаться среди кустов и деревьев, зная, что ее лошадка будет послушно ждать, когда хозяйка соизволит вновь пустится в путь. Сама же Риган взлетела на дерево, замерев там и ожидая, когда появятся всадники: "Только бы это были они.. Но я чувствую их.." Сначала в авангарде появились раненные, которых перетаскивали со всевозможной осторожностью. Затем, Риган едва не свалилась от радости с дерева, показалась знакомая фигура Реда, ехавшего рядом с Князем Эвором. Не доходя до дерева, на котором она притаилась, они спешились и медленно пошли, ведя своих коней на поводу. Эвор скользил взглядом по своим воинам, Ред молча шел рядом с другом. Риган затаила дыхание и когда они оказались прямо под веткой, на которой она затаилась, она мягко скользнула вниз, обрушиваясь на голову Дира, который инстинктивно отступил назад, услышав шум. Но только для того, чтобы тут же оказаться в крепких объятьях восхищенной и торжествующей Риган:

            - РЕД!! Наконец-то!! Ну теперь держитесь, ваша скрытность! Я вам такое устрою! Да как вы посмели меня оставить, словно я ненужный груз??!! - она тараторила, пытаясь сдержать слезы счастья и все равно они блестели в ее глазах.

            Странник радостно, забыв обо всем на свете, обнял ее и нежно поцеловал в лоб:

            - Риган! Бесенок пушистый! Откуда ты здесь?! - и тут они оба посмотрели на Эвора, который переводил квадратные от удивления глаза с одного на другого и даже чуть отступил назад.

            - Стихии... Я забыл, что я - мальчик, - чуть слышно прошептала Риган.

            Челюсть Князя чуть не отдавила его же ноги:

            - Не забыл?!!!! Но..

            Тут настал черед Дира захохотать так, что с деревьев взлетели перепуганные птицы, а шедшие мимо воины удивленно оглядывались на своих командиров:

            - Эвор, друг мой, я тебе все объясню.

            - Ред! - умоляюще воскликнула Риган.

            - Нет, нет и нет. Право, я не хочу, чтобы у Эвора сложилось обо мне ложное представление.

            Риган закатила глаза:

            - Какие глупости.

            - И все-таки, - решительно продолжил Странник, чуть снижая голос. - Все дело в том, мой Князь, что Риган - девушка.

            Несколько секунд Эвор смотрел на насупившееся, рыжеволосое создание, а потом его хохот в очередной раз перепугал всех птиц в округе:

            - Шепчущий! Да как же я так оплошал! Ведь об этом можно было догадаться, - он скользнул взглядом по нежным щекам девушки и слегка коснулся ее рыжих локонов. - А Крин знает?

            Риган вспыхнула и умоляюще посмотрела на Князя и Дира:

            - О, нет, пожалуйста, не надо ему говорить. Иначе он меня просто на месте и убьет. Он же..

            Эвор помотал головой, продолжая смеятся:

            - Нет, дитя мое, мне кажется он будет рад, - он чуть приподнял бровь. - Да и я был бы не прочь, если мой оруженосец вдруг обернулся очаровательной девушкой.

            Риган совершенно непривыкла, чтобы ей говорили комплименты, а потому тут же спряталась за привычную, задиристую маску, напустив на свою мордочку важное и чуть спесивое выражение:

            - Мой Князь, я дал клятву верности господину моему - Крин Визем Талке еро Рапэ те Мулоти (Стихии! Я таки выучил это имя!), а потому ваши слова вгоняют меня в краску и заставляют думать, что вы видите во мне в первую очередь совсем не оруженосца. Увы, это не вяжется с моим представлением о службе, - она отскочила назад, лукаво усмехнувшись.

            Эвор и Ред смеялись уже в голос над ее выходкой.

            - Ред, а где Крин? Он жив?

            - Жив, жив, сестренка. Он прикрывает наш отход вместе с такими же, подстать себе гигантами. Сейчас в этом нет острой необходимости, но я думаю, что ему просто необходимо побыть одному.

            - Тогда я побегу, найду его, - она свистнула совсем по мальчишески.

            Ласка появилась на зов хозяйки и поприветствовала Шума легким, чуть кокетливым ржанием.

            - Ну вот, - весело глядя на свою лошадку, сказала Риган. - Тебе будет с кем пообщаться.

            Она нежно провела рукой по гриве Шума:

            - Дружище, как же я рада видеть тебя. Точнее - рад..

            И в очередной раз сверкнув улыбкой в сторону своего друга и Эвора, она помчалась разыскивать еще одно существо, которое очень хотела видеть живым и здоровым. Крина она обнаружила сидящим на огромном валуне и смотрящим в глубь леса, откуда продолжали появлятся последние лесовики. Риган сама бы себе ни за что не призналась, но ее сердце дрогнуло при виде огромной фигуры бьеринга. Кольчуга на нем была сильно запачкана, да и лицо явно нуждалось в том, чтобы его терпеливо помыли, стирая усталость, грязь и какую-то тоску. Риган подкралась к нему бесшумно, как кошка и бросилась на него сзади, обхватывая его шею. Но бьеринг и тут удивил ее, среагировав мгновенно и кувыркнувшись вперед, опрокинул нападающего на землю, прижимая и лишая возможности двинутся. Риган с трудом перевела дыхание, покосившись на прижавшую ее горло ладонь, а потом подняла глаза на удивленно взирающего не нее Крина:

            - Сударь, если вам не нужен больше оруженосец, то вы так мне прямо и скажите. Убивать меня совсем необязательно, - просительно молвила она.

            - Кидатся на людей, которые вступили в войну - тоже совсем необязательно. А даже и опасно, - хрипло сказал веземец. Он сам очень испугался, резко поднявшись он поднял Риган и осмотрел ее со всех сторон. - Я тебя не зашиб? Откуда ты вообще свалился?

            Риган нахмурилась:

            - Откуда?! Да все оттуда же! С неба! Только чтобы покарать вас во имя всех Стихий за то, что вы бросаете меня! Да если бы вы знали!

            Крин вдруг улыбнулся, слегка коснувшись щек своего оруженосца:

            - Я и не знал, что Стихии настолько чумазые бывают. Скажи-ка мне, малыш, а у тебя нет сестры-близнеца.

            Вот чего-чего, а этого она никак не ожидала. Зеленые глаза Риган уставились на него в изумлении:

            - Эээ... ну... вообще-то.. Да, сударь. Есть, сударь. А что?

            - Просто познакомь меня с ней.

            У Риган даже слов не нашлось, она лишь внимательно изучала лицо веземца. На нем мелькнуло и исчезло необычайно нежное выражение. Крин решил окончательно поразить Риган и крепко прижал ее к себе:

            - Я очень рад, что ты жив, несносный мальчишка. И теперь сделаю все, чтобы ты и в бою смог выжить.

            Риган резко подняла голову:

            - Что - опять тренировки?!!!!!

            - Сам догадался? - искренне удивился бьеринг.

           

           

           

            Кот

           

            4 день месяца Песен. Фалесса.

           

            После привычной предвечерней прогулки, я любимым, хорошо изученным путем, вернулся домой. Где был этот дом? Сейчас в небольшой комнате маленькой гостиницы на окраине Фалессы. Вчера в великолепном особняке виконтессы ле Итре, предпочитавшей мои ласки старческим пальцам своего мужа, а завтра, Судьба может забросить меня в другой конец мира, и это будет не хуже прочих мест. Бег и прыжки по крышам домов - стали в последнее время моим любимым и единственным развлечением. Нельзя сказать, что работы для наемного убийцы не находилось, но такой Убийца, как я, за любой заказ не возьмется.

            Схватившись за карниз, над окном своей комнаты, я оттолкнулся от стены и оказался в доме через окно. Потом перегнулся через подоконник и достал свое снаряжение, спрятанное на всякий случай под старой кровлей нижнего этажа. И тут я почувствовал...

            Всего одно мгновение, одно движение, один вдох и мое тело, ставшее частью узкого клинка, или клинок, ставший частью моего тела, в едином выпаде застыли перед пришедшим. Точнее, как обнаружилось, перед пришедшей. Под капюшоном грубого плаща оказалось лицо красивой девушки. Омуты типичных для сторнийки глаз посмотрели на меня. Корабль жизни любого другого мужчины, окажись он на моем месте, затонул бы сейчас же. Но я не был любым.

            -Неужели я свершил, какое-то благое дело, что Марэль решил ниспослать мне своего Избранника?

            -Скорее уж падшего Избранника...

            Эти ее слова решили все. Она могла даже не подозревать об этом, но после них, я уже был согласен выполнить Заказ, а то, что она пришла ко мне лишь из-за моей профессии, не вызывало сомнений. Многие другие дворянки могли искать Кота по другим причинам, например, по таким же, как виконтесса ле Итре, желая теплой постели и живого мужчины в ней. Другие, но не Александра ле Амарра. Я узнал ее, конечно, узнал. Убийцы тоже интересуются политикой, а муж герцогини был там далеко не последней фигурой. Итак, жене такого мужчины, как герцог Деннира, вряд ли требуется любовник, а вот наемный убийца...Чье же имя привело сторнийку сюда, в какую игру и на чьей стороне она играет. Я не люблю вмешиваться в разборки сильных мира сего, но в этот раз от судьбы не уйдешь. Старая шутница решила, что именно Коту придется разбрасывать камни, но вот не пришлось бы самому их потом и собирать...

            Когда она предложила мне золото, я рассмеялся. Кто же заставил думать эту красавицу, что все на этом свете можно купить. Я не мало повидал и мог уверенно сказать, купить можно много, очень многое, но не все...Я видел, как на последний сестерций себе покупали жизнь, а видел как на ту же монету ставили чью-то смерть, видел, как мать торгует собой, чтобы ее дети были сыты, и как отец этих детей продает последнюю краюху хлеба в доме, чтобы напиться в соседней таверне. Видел, как золото превращает последнего мерзавца в почетного гражданина какого-нибудь города, а видел, как отсутствие денег становится проклятием и путем на дно...Но еще я видел искренние улыбки влюбленных, я мог сам не верить в любовь, но они верили и были счастливы этой слепой верой, я видел свет, которым лучится мать, глядя на свое дитя, видел слезы и боль в глазах, теряющих своих любимых, свои мечты, свои надежды. Я видел и знал, что не все можно купить...

            -Вы думаете - всё и вся можно купить за деньги?

            -А разве нет?

            -Иногда из всех правил бывают исключения...

            -И Вы, конечно, именно такое исключение?

            -Да. В Вашем случае да. - Терпеть не могу учить кого-то жизни, и не дай Марэль, кто-то начнет учить меня, но в данном случае стоит преподнести этой девчонке урок.

            -Тогда чего Вы хотите? - Герцогиня удивленно и заинтересованно изогнула тонкую бровь.

            -Вас. - Обыденным тоном сообщил я, глядя прямо в "морские" глаза. В глаза, в которых все тонули. Все, но только не я. Она поняла, что иного ответа не будет

            -Что же Вы будете со мной делать? - Интересно, ей тоже палец в рот не клади, останешься без руки. Я рассмеялся.

            -Теперь я понимаю, почему герцог всегда так задумчив и печален. С такой женой ему все время приходится жить, как в штормящем море.

            -Не боитесь? - Окончательно обнаглела девушка или она и была такой?

            -Мне в этой жизни уже ничто не страшно. - Громкие, напыщенные слова - ненавижу такие, но это было правдой

            Александра встала, подошла ко мне и протянула руку:

            -Тогда по рукам.

            -По рукам, - согласно кивнул я, пожал ее ладонь, притянул к себе и оставил на губах мимолетный поцелуй.

            Я увидел, как расширились от удивления ее зрачки, а глаза на самом деле удивительные - голубые с зелеными крапинками, вот почему издали они казались аквамариновыми. Она попыталась освободить руку, но мои пальцы легко удержали тонкое запястье. На лице девушки полыхнул гнев, сделав ее похожей на разъяренную богиню.

            -Вы не собираетесь вернуть мне мою руку?

            -Мы, кажется, только что заключили договор, киска. Обычно сделку скрепляют подписью, но если учесть особенности нашего случая и необычность условий, думаю, мы могли бы найти иной способ подтверждения своих добрых намерений, полномочий и обязательств? - Легкая усмешка превратилась в хищный оскал. Она должна хорошо осознавать, на что идет. Пусть не думает, что можно просто так нанять Убийцу и остаться в стороне - чистенькой и незапятнанной. Пусть узнает, что в этой жизни ничто не дается просто так. - Тебе придется дать мне задаток.

            Ее свободная рука скользнула под плащ и извлекла на свет кошелек. Внутри звякнули монеты. Неужели, она думает, что звон золота меня привлечет? Если бы все не было до ужаса грустно, я бы рассмеялся, так как это было до ужаса смешно. Ну почему если человек Убийца, то он обязательно должен быть продажен? Почему если ты преступил кем-то написанный закон, то навсегда заклеймен печатью позора?

            Я взял кошелек, взвесил его и бросил в дальний угол.

            -В бездну золото, киска. Мне нужно не оно, а ты.

            Герцогиня не успела даже вскрикнуть, как я подхватил ее на руки и опустил на узкую кровать. Не давая ей опомниться, я снова поцеловал ее. На этот раз грубо, сильно, как будто заставляя женские губы забыть других мужчин, смевших касаться их. Сначала она отчаянно боролась, пара ударов оказалась весьма болезненной, но справиться со мной не могла. Ее руки сильно упирались в мою грудь, но губы все продолжали терзать нежный ротик и, наконец, под натиском она начала сдаваться. Мои пальцы тем временем уже нашли застежку плаща, который тут же отправился на пол, следом последовало верхнее платье. Женщина уже не столько сопротивлялась, сколько помогала мне избавляться от мешающей одежды. Женщина есть женщина, а кошка есть кошка, как ее не называй. Когда с ее одеждой было покончено, мы принялись за мою. Специально или нет, но маленькие бесстыдные пальчики, казалось, успели пройтись по всему моему телу, прежде чем я оказался обнаженным.

            Склонившись, я пробежался поцелуями по всему ее телу от губ до кончиков пальцев на ногах. От нее пахло очень странно, но приятно. Необычное сочетание морской свежести и полыни. Ее губы проложили такой же путь от моей ключицы вниз, пока я сам не остановил опасное путешествие. Я же не собирался ввязываться в это серьезно.

            Когда наши тела впервые коснулись друг друга без каких-либо преград, ощущая горячую кожу другого, привыкая, осознавая, мы на миг замерли, глядя в глаза друг другу. А потом шторм чувств и ощущений закружил нас и унес. Руки, ноги, губы, глаза, даже сердца и души наши перепутались. В миг соединения женского и мужского начала, тело Александры изогнулось, и с губ сорвался крик, который, возможно, первым увидел свет еще до начала времен, раньше смерти и жизни, раньше самого рождения мира - крик соединения двух частей одного целого.

            Я понял, что тоже начинаю сдаваться под напором желания. Давно со мной такого не бывало. Эта женщина сумела зацепить своими коготками что-то в моей, как я думал, давно проклятой душе.

            Каждый новый взлет, дарил новое падение, но возносил еще выше, пока мир не рассыпался брызгами радужных искр в момент наивысшего вознесения на самую вершину наслаждения. Горько-сладкий запах тел, только что вернувшихся на землю, ударил мне в ноздри, возвращая в реальность и напоминая о случившемся только что.

            В какой момент я потерял голову? Ведь, я совсем не собирался доводить дело до конца, а только хотел проучить наглую девчонку. Благими намерениями выстлан путь, сами знаете куда.

            Некоторое время мы лежали в тишине, я обнял ее за плечи и притянул к себе. Она охотно прижалась, ища защиты от холода наступающей ночи и холода всего мира. Чувствуя себя последним дураком, я нащупал на полу ее плащ и накинул на нас. Девушка тихо вздохнула и зарылась лицом в мое плечо.

            -Если бы ты знал, как я устала.

            Почему-то я поверил ей. Поверил, что только отчаяние заставило ее придти ко мне, только отчаяние толкнуло ее на этот путь, отчаяние и моя старая подруга - насмешница Судьба. Я молчал, впервые за долгое время, не зная, что сказать.

            -Тебе надо возвращаться, иначе герцогиню ле Амарра начнут искать. Я провожу тебя... - Ничего лучше я не придумал, конечно, чем выпроваживать ее сейчас прочь.

            -Нет. - Она приподнялась, приложила палец к моим губам, а потом легко и целомудренно коснулась из своими. - Нет, не надо. Завтра тебя будут ждать в доме Иванэ. А сейчас мне действительно пора. - Она встала, ничуть не смущаясь своей наготы, и стала аккуратно одеваться. Я наблюдал за ней. Одевшись, приведя немного в порядок волосы, накинув плащ, она присела на край кровати.

            -Что мне сказать? Зачем твоему мужу такой человек, как я?

            -А ты думаешь - у Иванэ ле Амарра не может быть дела к наемному убийце? - На губах Александры заиграла холодная усмешка. - Святой Иванэ! Не переживай, что сказать мужу, я найду. Просто приходи. Тебя будут ждать...

            После этих слов она встала и пошла к двери, потом вдруг обернулась, вернулась и поцеловала меня. Поцеловала по-настоящему, просто и сладко. И исчезла в напавшей на столицу Лаконы ночи.

           

           

            4-5 день месяца Песен. Фалесса. Трактир "Дикий Кот". Поздний вечер.

           

            -Ставлю десять сестерциев, парень, что ты не сможешь убить даже кошку, не то, что человека! - За одним из столов в трактире "Дикий Кот" раздался взрыв смеха. Юноша лет восемнадцати, покраснев, задиристо вскочил и схватился за рукоять своего клинка.

            -Я отдам эти десять сестерциев трактирщику и угощу всех, когда убью тебя, Жайме!

            Усмешка слетела с лица мужчины лет сорока, произнесшего обидные для молодого человека слова, он резко поднялся из-за стола и стал надвигаться на юношу. Его пальцы уже нашли верный меч, чтобы раз и навсегда научить наглого мальца уважению к старшим. Видано ли, чтобы какой-то сопляк угрожал смертью Жайме Рваному Уху, самому Жайме - лучшему наемному убийце во всей Фалессе. Один из членов Гильдии Криэрана он перебрался сюда, зная, что столица - непаханое поле для таких, как он. Таких же избранников фортуны и рока, искателей приключений на свою безумную голову - воров, убийц и авантюристов.

            Как смеет какой-то щенок, еще вчера воровавший пирожки, чтобы не умереть с голоду, сегодня грубить и угрожать самому Жайме.

            - А ну доставай свой ножичек, и мы посмотрим - кто кого и за чей счет будет угощать! - Нехорошая улыбка коснулась его губ и заползла страхом в разум юноши. С такой улыбкой Рваное Ухо ходил на дело. И любой знал, что в такую минуту перед Жайме лучше не вставать. Любой знал, и никто бы не посмел встать, кроме...

            - Ну ты даешь, Ушастый! Еще только полдень минул, а ты уже мечом машешь. - Худой, мускулистый мужчина с грацией бродячего кота вклинился между спорщиками, поставил к столу деревянный стул и уселся так, что голова сумасшедшего оказалась на траектории удара меча Жайме, реши тот все же сразиться с бедным пареньком. Молодой мужчина откинулся на спинку, закинул ноги на стол, таким образом, устроившись со всеми удобствами, и крикнул:

            - Эй, Варго, неси свое лучшее пойло. Если уж мне предстоит наблюдать поединок двух безмозглых типов, не поделивших один ум на двоих, я хочу делать это подкрепившись.

            Пыл спорщиков немного поостыл, но Жайме никак не мог успокоиться из-за нанесенного оскорбления. Что так взбесило убийцу - было неясно, так как свою профессию он знал на отлично, но вот мастерство открытого боя - один на один, здесь нужны несколько иные навыки, нежели искусство бросания ножей в спину.

            -Кот, неужто в этом дрянном городе нашелся кто-то, доверивший свои проблемы тебе, так что ты теперь можешь пить лучшее вино Варго? - Жайме отпустил рукоять меча и сел на свое место, подвинув пришедшему грубую глиняную кружку и плеснув туда вина из кувшина.

            -Поверь мне, Жайме, таких поболее, чем тех, кто несет свое честное золото за убийствами к тебе, - названный Котом широко улыбнулся, обнажая ряд ровных белых зубов.

            -Ладно, ладно, - Убийца ухмыльнулся и похлопал Кота по спине. Тут появился сам хозяин, неся еще два кувшина вина.

            -Вот, господин Кот, самое лучшее для вас, как всегда, - заискивающе смотрел он на мужчину. Тот бросил ему целый кошель, звенящий монетами, и за один глоток опустошил свою кружку. - Пойло. Отличное пойло! - Вынес он вердикт. Трактирщик довольно поклонился и скрылся в толпе. Жайме продолжил допытываться у своего старого знакомца:

            -Так что? Тебе большой заказ дали?

            -А тебе, какого беса, это сдалось, Рваное Ухо. - Кот прищурился и действительно стал похож на довольного котяру, только что стащившего у хозяйки сметану.

            Жайме осмотрелся, убедившись, что за их разговором никто не следит, и, наклонившись, сказал:

            -Времена нехорошие грядут. Ты и я это чувствуем, еще кое-кто из ребят тоже...Мы искатели неприятностей и беду чуем за полгода. - Жайме испытующе смотрел на Кота, но тот только молчал, по-прежнему ухмыляясь. - Тебе попал большой заказ. Кого ты должен убить?

            Кот извлек из ножен свой узкий длинный клинок и показал лезвие Жайме. Любой посторонний мог подумать, что старые приятели обсуждают достоинства и недостатки оружия, но на самом деле за столом раздались такие слова:

            - Слушай, Ушастый. Ты меня знаешь не первый год, я тебя тоже. Никто из нас никогда не лез в дела другого, так какого ... ты теперь суешь свой нос туда, куда не следует. - Жайме отшатнулся от Кота и бросил злобный взгляд на лезвие его меча. Если с молодым пареньком он сразился бы без страха, то нарываться на Кота - себе дороже. О том как владеет мечем этот человек - знали не только ближайшие друзья. Сцепишься с этой скотиной и окажешься уже Жайме Рваные Уши...

            - Смотри, Кот. Я тебя предупредил. Сейчас все качается, как на весах...Стоит кому-то кинуть камешек не на ту сторону и все отправится в бездну...

            - Не учи меня жить, Жайме. Я не первый год грешу на этом свете. Если Марэль решит вложить этот последний камень в мои руки - так тому и быть!

            Рваное Ухо встал из-за стола и пошел прочь. И чего он решил спорить с Котом. Знал же, что переубедить этого упрямца нельзя. Кот! Ха, его надо было назвать Ослом - вот уж подходящая кличка. Но беспокойство не прошло. Чутье еще никогда не обманывало опытного убийцу. Впереди маячило нечто страшное, нечто в сравнении с чем, даже вечные муки за совершенные в этом мире грехи, которых на счету Жайме было не счесть, казались, пустяком.

            А в трактире Кот уже опустошал второй кувшин, когда спасенный им ранее парень подсел на место Жайме и пробурчал:

            - Спасибо.

            - Не за что. Только, когда в следующий раз тебе приспичит связываться с кем-то, выбирай равного. - Кот налил еще одну кружку и выпил ее до дна. Жайме, знавший его уже лет десять понял бы, что мужчина топит в жутком вине какую-то тоску, но юноша познакомился с самим Котом только полгода назад. Это именно Кот вытащил Винсента с самого низа, научив приемам настоящего Вора, а не уличного воришки. Коту парень был обязан всем, а теперь еще и своей жизнью.

            - Он сам виноват. Он насмехался надо мной, говорил, что я никого не смогу убить. - Юноша был похож на обиженного ребенка, потерявшего конфету.

            - И был прав! Убивать не так легко, как ты думаешь, всезнайка, и умением отнимать чужие жизни нечего гордиться.

            - Все же я благодарен тебе, за вмешательство. Он бы мог...

            - Ничего бы он не мог...Ну сделал бы в тебе дырку и все, - увидев выражение лица, которое появилось у Винсента после этих слов, Кот расхохотался и добавил. - Но я все же вмешался. Мне было жаль эту тунику, которую я купил тебе только вчера.

           

           

           

            Шаорин

           

            6 день месяца Песен.

            Лакона. Фалесса.

           

            Франциск ле Шаорин смотрел на новоиспеченного императора. Хорош, ничего не скажешь. Отправился на чужую свадьбу, украл невесту и начал войну. На лицо незаурядные дипломатические способности.

            Все бы ничего... Но невеста оказалась к тому же - и сама из Полумесяца. Отлично - после очередного поражения, пойдут разговоры о предателях у трона. А что обычно делает недовольная толпа с "предателями"?

            Итак, война заполыхала с невиданной силой, хотя еще не все вступили в игру... Теперь Ярно сам должен пойти в уготованную ему ловушку. И надо, сказать, он пошел в нее с радостью.

            Шаорин выхватил его прямо по среди вечера, утащи, туда где бы их никто не услышал - чисто для проформы. Про то, что война началась, слышали почти все - весть дошла молниеносно.

            - Что вы думаете делать? - Франциск улыбнулся.

            - Атаковать. - Ярно незамедлительно ответил. Похоже, он не думает вообще. Может и не умеет?

            - Это понятно... Франциск поморщился. Ему претило объяснять элементарные, по его понятию вещи. - Вы знаете, мой император... Я бы хотел видеть Лакону - сильной, единой и богатой страной. Но, увы! Долгое правление узурпаторши наложило свой отпечаток - страну разъедает коррупция, аристократия разнежилась и обленилась, простой народ голодает, армия давно забыла, как надо воевать. Это ситуацию, надо сломать! И сломать силой оружия, не считаясь с потерями и расходами... Если мы сейчас не покажем, что мы Сильны, что мы Едины и что мы можем дать Достойный Отпор врагу, нас никто не будет воспринимать всерьез. Поэтому советую вам - Соберите все наши силы в один кулак. Нанесите удар, и сотрите мятежников в порошок! Чем быстрее, тем лучше... Кстати, еще говорят, лирийцы собираются вторгнуться в Тай-Суан... Для укрепления дружбы народов и полного взаимопонимания поможем им! Надо снять гарнизоны с границы и отправить их с военной помощью к царице. Несомненно, она оценит ваш дружеский жест!

            Ярно кивнул.

            - Да, да... Как вы все точно сказали. Я так и думал сделать...

            - А ты умеешь думать? - хотелось сказать Франциску, но он в ответ лишь улыбнулся. - А когда вернетесь с победой - увидите, что и налоги все будут платить, и страну мы поднимем... Так, что - собирайте всю армию, всех ваших друзей и в Лес... А я уж тут послежу, чтобы было тихо, и никто не буянил... А то, говорят, тут на вас покушение готовят...

            - Какое? - Ярно снова удивился.

            - Да, вот, говорят, некоторые "сторонники" Селины, они не хотят вас видеть у власти. И вот, купили кого-то из вашего окружения, чтобы он вам яду подсыпал. Понимаете, вы ему доверяете, а он вам - яду... Прямо, даже неприлично, как-то...

            - На редкость. - Ярно задумался.

            - Ну, вы не волнуйтесь. Мы о нем позаботимся. Впрочем, если у вас есть какие-то догадки, то сообщите мне. На этом все, можете возвратиться к жене, она у вас красавица и умница, я вас больше не задерживаю...

            Ярно с задумчивым видом ушел. Надо же быть таким идиотом, и при этом императором. Да, он возьмет войско и пойдет к лесу, а когда степняки перевалят через Тай-Суанские горы, две армии встретятся - победит третий. Кто? Наверное, он - Франциск... Впрочем, еще предстояло поработать. Такую победу надо еще выковать...

            Одной из граней его плана была Иветта. Да, она проглотила все, и смирилась, став еще винтиком могущественного первого министра. Несомненно, ее честолюбие - так присущее всей ее семейке, поможет ей.

            С Ри было потяжелее. Они еще пару раз говорили, но что-то было не так. И, похоже, что-то было не так в самом Франциске. Словно его подменяли на время разговора с ней... Вот и накануне...

            Франциск осматривал повреждения нанесенные пожаром - произошла какая-то неприятность магического рода, он сам в это время в доме отсутствовал. Он ходил по комнатам, считал про себя ущерб, и как-то вышло, что он и Ри оказались в одной комнате. Той самой комнате.

            Франциск задумчиво глядел на стол, на портреты. Ри стала рядом.

            - Ваш отец и ваша мать?

            Он кивнул.

            - Когда я только приехал в Фалессу, поссорившись с родителями накануне... Я захватил парочку вещей из дома, вроде как на память... Я был тогда наивным дураком, ничего еще не понимал - сказывалось воспитание. Отец и мать всегда были идеалистами... Идеалистами и остались до самой смерти... Ну и я был таким... В начале...

            - Потом, конечно, все изменилось? - спросила Ри.

            - Наверное... - Шаорин взял небольшую шкатулку. - Одно мне ясно, дороги назад больше нет. Родители мертвы, я здесь, и я сделал, то, что я сделал... За все отвечать самому, но страха я не чувствую. Единственно сожалею, никто так и не понял - почему? Почему умер, тот славный малый, который приехал в Фалессу, и почему, вот здесь стоит первый министр... Если бы это кто-то понял, то, наверное, он мог бы рассказать это мне?

            Шкатулка раскрылась, полилась тихая музыка. Канарейки пели. Чуть ниже, на красном бархате шла надпись - "В малом - великая честь. Францу в его день совершеннолетия."

           

           

           

            Шань

           

            30 день месяца Судов. Сторн.

           

            Словно волна пробежала по Великой Незримости... Что, в самом деле, происходит? Неужели, то зачем я здесь - случилось? Значит ли это, что мне срочно что-то надо делать? Все эти вопросы, как дождь хлынули на меня... Я сосредоточился и очистил свое сознание от посторонних мыслей. Похоже... Похоже... Нет, моя цель по-прежнему недоступна, но где-то неподалеку менялись судьбы Мира. Странно, связанно ли это как-то со мной? Почему сейчас. Ноги сами понесли меня туда.

            Но очевидно Незримости было угодно, чтобы я не увидел всего. Лишь уходящий под всеми парусами корабль и юный человек лежащий на причале. Вмешаться? Не стоит? Что-то говорило мне, что не стоит ничего изменять, надо просто исчезнуть. Я стоял, пытаясь понять, в чем цель моего пребывания здесь, сейчас, на этом месте. Что ж, кажется, я понял...

            Я повернулся к юноше, постарался почувствовать. Его связь с Незримостью словно колыхалась, становясь, то сильнее, то слабее. Кажется, вот в чем дело... Но уверенности у меня не было. Его дальнейшая судьба зависит от случая...

            Итак...

            Я оглядел порт, пытаясь увидеть ниспосланные мне знаки... Да, три птицы пролетели...

            Наклонившись над ним, я направил энергию на укрепление связи с Незримостью... Словно мост возник между ним и тем, чего почти никто не может увидеть, а ведь нужно всего лишь поверить... Это не заняло много времени. Он открыл глаза.

            - Ты поверил, - сказал я ему.

           

           

           

            Ярно ле Фалесс

           

            Лакона. Фалесса. 6 день месяца Песен.

           

           

            Коронация...Момент, который Ярно ждал всю свою жизнь и вот он наступил. Конечно, ле Фалесс весь сиял от радости, но всё вокруг словно кричало, что сейчас не лучшее время для короля. Церемония длилась долго, слишком долго. Саола держалась великолепно, в фамильных украшениях она казалась богиней, а люди вокруг восхищались и завидовали ей. Если кто-то посмеет оскорбить Сао или сделать ей что-то плохое, Лессо не завидовал этому человеку. А ведь его королеве придётся остаться в Фалесе, когда армия Лаконы двинется на Полумесяц.

             Теперь его дом - это дворец. Последнее время Ярно очень редко бывал в твердыне императоров Лаконы и сейчас проходя по огромным залам, он пытался вспомнить то время, когда в детстве они играли с тогда ещё живым наследником и кумиром Ярно.

            Переодевшись в более удобные одежды, король и королева отправились на бал. Музыка не доставляла удовольствия, скорее давила на Лессо. Но Ярно делал вид, что ему весело и он безумно рад, да в принципе это была не совсем и ложь, ведь и вправду это наконец совершилось и что теперь?

             Король осмотрел зал...Здесь была вся знать, нет не Лаконы, а Фалессы, наскоро организованная коронация не позволила многим лично поздравить Ярно. Новоиспеченный король не расстроился - это было даже к лучшему.

             Веселились практически все, даже ле Шаорин постоянно шутил, этот паук думает, что он самый хитрый и умный, хотя сам плетёт свою, собственную нить. Но, как бы эту нить не обрубил прямой меч ле Амарры...

             Лишь несколько человек молча сидели и лишь, когда звучал тост в честь короля они вставали - этими людьми были те, кому через несколько дней придётся сыграть одну из главных ролей.

             Иванэ, Рио, Портео и ещё несколько рыцарей, не хватало только Нико, которого Ярно ждал, несмотря на все разговоры о Тойе...

             Уже после бала, у себя в покоях, когда Саола спала, Ярно думал о войне. После разговора с Шаорином, было бы самоубийством последовать всем указаниям советника. Король поведёт своё войско, но не восемьдесят тысяч , а сорок. И они победят, иначе быть не может! После новостей о Лаверне, Лессо ни разу не заснул. Погибли люди...много людей и в память им, Лес падёт и падёт всякий, кто посмеет осквернить землю империи.

             Конечно, он снимет гарнизоны с границы, чтобы Франциск не заподозрил ничего дурного, а вторая половина войска будет рассредоточена по стране. Но Ярно вернётся и разберётся с каждым, он даст шанс Франциску, а там уже будет видно.

             Послезавтра соберутся лучшие рыцари страны, уже сейчас к Фалесе стекаются по одному вольные рыцари и графы со своими свитами. И тогда, готовые мстить люди накажут тех, кто возомнил себя великими и независимыми. С одной сторны Ярно понимал Эвора, будь он на его месте он поступил бы наверное также, но он король и его задача разбить лесное войско. Король никогда не простит Лаверны...

           

           

           

            Виктар

           

            20 день месяца Песен

           

            Ну вот, уже несколько недель я состою в армии Миста ле Нуарана.

            Когда я уже чувствовал как смерть подобралась ко мне совсем близко, чьи-то мощные руки выдернули меня из ее когтей. Кругом все горело и безумные люди истекали кровью. Я не понимал что происходило вокруг. Надо было снова бежать. Бежать в некуда. Туда где нет будущего. Я обернулся зверем, но...мощный удар и я потерял сознание.

            Что было дальше? Дальше я очнулся и мне пришлось познакомится с моими спасителями. Это были люди которые убивали и резали. Они спасли меня. Но для чего? Наверное они полагали, что меня казнят за большие грехи, например убийства или...а черт их знает для чего они это сделали. Да это впрочем и не важно. Какая теперь разница. Мне некуда было идти. Я был чужой. Меня хотел убить родной отец. Те кого я считал друзьями предали меня. Я напросился в армию Миста. А что мне еще оставалось? Я стал одним из волков. Как смешно. Вот она ирония жизни. Я оборотень, который всю жизнь обращался свирепым животным, иду с людьми, которые величают себя волками.

            Так началась моя новая жизнь. Люди Миста нападали на деревни, резали и убивали. За отрядом Волков шел огонь и воздух наполнялся трупным смрадом. В своих руках я сжимал тяжелый мощный меч, я в совершенстве владел им. Убивать мне было трудно. По началу. Все бывает сложно только в начале. Я потерял все что у меня когда-то было и Виктар умер во мне. Но родился новый. Я сам не узнавал себя. Как же я изменился. Я стал на редкость молчалив. Всегда сторонился новых собратьев. Я научился убивать людей. Научился убивать все зачатки жалости в себе. Я просто наносил удар за ударом. Лилась кровь. Но за что? Они мне ничего не сделали. Но это было уже не важно. Я шел за Мистом, за тем, кто не пронзил мое тело, когда я без памяти лежал в образе волка. Теперь я следовал новому пути. Пути который тоже никуда не вел. Но и это мне было не важно.

            Я вспарывал животы и отрубал головы. Иногда для забавы я по среди боя обращался волком. И люди бежали. Бежали прочь от меня. Но я догонял их, и мои острые клыки окрашивались кровью.

            Вот теперь мой отец в праве был убить меня. Теперь я был убийцей. Мне не приносило все это удовольствия. Я просто делал свою работу. И все. И казалось не было этому конца. Подобные мысли одолевали меня каждую ночь, когда я в образе волка ложился спать. Кажется эти люди были равнодушно настроены к тому что я оборотень. Меня это удивляло. Всю жизнь я ненавидел людей. Этих существ. А теперь я среди них.

            Вот только Пат иногда сторонился меня. Боялся? Скорее всего.

            В отряде было много любопытных людей. Но мое внимание привлекла девушка Раен. все знали что она принадлежит Мисту. Но меня это ни сколь не смущало. И лишь потому что моими мыслями владела Селена.

            Селена. Где ты? Наверняка ты с этим Вейтром, побери его демоны. Что ж, с ним я еще разберусь. И мы опять будем вместе. Я просто был зол на себя из-за того что ничего не сделал, что бы быть с Селеной.

            Чем именно мне была интересна Раен? Сам не понимаю. Однажды я случайно услышал ее размышления. Я лежал под деревом и дремал. Не удивительно что она не заметила меня. Моя шкурка прекрасная маскировка, а идеальный звериный слух еще не разу не подводил. Оказалось, что она в отряде Волков, только из-за Миста. Этой девушкой я восхищался. Это создание оказалось сильнее меня. На много сильнее. Какой же я идиот...

           

           

           

            Raen

           

            16 день месяца Песен

           

            В это утро Раэн проснулась с совершенно непонятным ощущением. Она верила и не верила: "Да.. Он стал моим первым, но.. Мне, наверное, послышалось это ночью. Я не верю, что Мист может любить.. Не верю! НЕ МОГУ поверить.. Просто.. просто.." - продолжения этого "просто" она не знала. Девушка потянулась и огляделась. Она была тепло и заботливо укутана в одеяло из звериных шкур, возле кровати стоял кувшин с водой и пара полотенец. Раэн поднялась и с удовольствием умылась, стирая следы бурной ночи, при воспоминании о ней, щеки девушки покрывались румянцем. Выйдя из дома она скользнула взглядом по лагерю, помахала рукой Сивени, которая как-то очень понимающе усмехнулась, махая в ответ. Впрочем, в такую рань вставали в лагере только ле Нуаран и девушки, которые принимались хлопотать по хозяйству с вечным, женским стремлением - хоть как-то украсить эту будничную жизнь. "Да, - пронеслось в головке у Раэн. - Эта жизнь тоже буднична. Разбой, убийство, насилие..." Рыжая голова резко дернулась, вытряхивая эти мысли прочь и боковым зрением девушка заметила еще одно существо, которому не спалось в это время. Волколак. Резкий, непонятный и ужасно одинокий. Раэн приблизилась к оборотню, сидевшему под кронами деревьев. Виктар смотрел вдаль пустыми, ничего не выражающими глазами.

            - Ты совсем непохож сейчас на зверя, - без всякого вступления начала Раэн, присаживаясь рядом.Оборотень повернул свой хищный профиль к неожиданной собеседнице и она еле сдержала дрожь от боли в них:

            - Я и не зверь сейчас, Раэн, - глухо ответил он.

            Почему-то очень захотелось его погладить, но в глубине души девушка понимала, что может и еще больнее ударить этим сочувствием. Помолчав, она села рядом и потянулась к тонкой травинке, желая сорвать. Виктар перехватил ее руку:

            - Не надо. Это опасная травинка. У нее хитро спрятанные иголки, которые очень долго зудят, поранив кожу.

            Ее глаза удивленно посмотрели на ничем не примечательную травинку, потом на него:

            - А как ты узнал? Ведь она ничем не отличается вот от этого стебелька..

            Виктар усмехнулся:

            - По запаху, - попытался пошутить он. - Но если ты присмотришься, то тоже сможешь их отличать... вот смотри.

            Они легли рядом друг с другом на живот и принялись разглядывать разные травинки, Виктар, увлекшись, рассказывал и рассказывал своей новой подруге о том как различать одну от другой, как обезвредить действие ядовитой ранки. Раэн слушала чуть приоткрыв от удивления рот. Такими их увидел и Мист, вернувшийся из утреннего обхода и проверки территории, на которой они находились. Почему-то вид мирно беседующих Раэн и волколака отозвались в его груди иголкой ревности. Весь лагерь оживал. Люди лениво плелись на завтрак, потирая животы и зевая. Где-то вспыхивали шутейные перепалки, где-то раздавалось характерное для утра ворчание. Рыжеволосая девушка улыбнулась своему новому другу и кивнула в сторону ближайшего костра:

            - Пойдем. Пора поесть.

            Виктар вскочил на ноги одним прыжком и помог ей поднятся, тоже улыбнувшись в ответ:

            - Пойдем.

            Они бок о бок шли к костру и сели рядом, пробуя приготовленную похлебку ложками прямо из котелка. Виктар наклонился куда-то в сторону и сорвал пару ягод:

            - А вот это - увеличивает аппетит. И не только для еды, - чуть лукаво усмехнулся оборотень.

            - Откуда ты все это знаешь, Виктар? - нежный голос Раэн долетел до слуха Миста, продолжающего наблюдать за их движениями. Он увидел, как оборотень протянул девушке что-то вроде ягодок на ладони, как она с интересом их рассматривала, а потом наклонилась и медленно губами взяла одну за другой, проглатывая. У ле Нуарана все вспыхнуло перед глазами и он решительно подошел к беседующим, наклоняясь и поднимая Раэн, властно охватывая тонкую талию девушки одной рукой и приподнимая ее головку другой. Она удивленно воззрилась на него, роняя ложку. И тут его губы страстно коснулись ее губ, а руки тесно прижали ее к себе. Вокруг раздались восхищенные возгласы и свист:

            - Так ее, капитан!

            - Ого-го...

            - Раэн, а ну-ка не дай ему спуску!

            А рука Миста уже страстно ласкала сквозь ткань ее левую грудь, он оторвался от ее губ, но только чтобы тихо сказать:

            - Твое сердце жарко бьется. Пожалуй я предпочту другой завтрак.

            - Ты свихнулся? - дальше она ничего не успела сказать. Сильные руки подхватили ее и капитан наемников решительно направился в свой дом, бросив на ходу Винсенту: - Обозы.. мы вернемся позднее.

            Мортимер захохотал, а Мист бросил на своих подчиненных такой взгляд, что Раэн поняла, что никто из них уже не посмеет шататься возле дома, куда он так решительно нес ее. И она задрожала.. да.. очень сильно задрожала, представив себе то, что опять может повторится. Ей хотелось этого, даже если он обманывает и не любит ее. Она тоже не любит его. Она просто наслаждается его телом. Но не покажет этого! Постарается не показать.

            Когда Мист соизволил наконец поставить свою драгоценную ношу на пол, то перед ним уже стояла не озадаченная девушка, а разъяренная львица:

            - Да как ты посмел?! У всех на глазах! Словно я твоя собственность!!! - Раэн с размаху попыталась влепить ему пощечину, но Мист перехватил ее руку, мягко заводя ее назад.

            - Все правильно, моя девочка. Или я. Или никто. И все должны об этом знать, - его чуть хрипловатый голос завораживал ее, но она резко дернулась, пытаясь стряхнуть это колдовство.

            - Да, но решать буду я! - возмутилась она и замерла. Его ладонь проникла под ее рубашку и найдя нежную грудь, принялась ласкать ее умело, знающе.

            Мист покачал головой:

            - Решать будем мы, - отпуская ее руку и глядя прямо в аквамаринновые глаза: - Иди же ко мне, девочка.

            Когда они пришли в себя, волосы Раэн уже золотило заходящее солнце. Мист ласково гладил ее волосы:

            - Надо все же проверить что там натворили мои парни. Тем более, что совсем скоро мы продолжим.

            Они оделись, причем Раэн пришлось натянуть на себя чужую одежду, так как ее была порвана в клочья. Одевая на себя то, что нашлось в сундуке у Миста, очень неплохие женские брюки и рубашки, Раэн подумала о том, скольких же он еще так же как и ее. Но потом привычно откинула эти мысли. Мист и Раэн медленно ехали вперед, в поисках остальных. Парень любовался тем, как ее ноги лежат на крупе коня, предвкушая, и неожиданно он почувствовал, как она напряглась. Впереди горела деревня, Раэн остановилась:

            - Я подожду здесь.

            - Я думал, что ты привыкла.

            Раэн покачала головой: она никогда не сможет привыкнуть к растерянным лицам мертвых селян, к растерзанным детям и женщинам, которых поочередно насиловали все.. Мист кивнул головой:

            - Хорошо. Я скоро.

            Он помчался к деревне, а девушка смотрела ему вслед, тихо шепча:

            - Неужели я ... люблю тебя? - эта мысль болью отдалась в ее голове, объясняя все.

           

           

           

            Ардрик ле Нуаран

           

            Коричневый ухмнннн

            Йерннн коричневый ухмнннн

            Крррасное все крррасное

            Фэйунннн

            Вот такие звуки - даже в дымке.

           

            Дымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымка

           

            Боли не было, только дымка. Дымкадымкадымкатумантуманзвукизвукизвучатиздымкизвукизвукидымка...

            Пусто темно пусто ярко пустотемнопустоярко....

           

            Дымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымка

           

            Был - я - была - ОНА. Были - мы - была - БОГИНЯ. Был - огонь - был - пепел...

            Свадьба - не с тем - женщина - не та - хотели убить - не ту - убил - тех - убила - нас...

            Тьма багровая черная яркая слепящая непроглядная тьма...

           

            Дымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымка

           

            Смысла нет - зачем - тут лучше - тут спокойно - там ОНА - не нужен ЕЙ - не нужен БО-ГИНЕ - не нужен - был нужен - мертва - огонь - больно - БОЛЬНО...

           

            Дымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымка

           

            Но иногда и звуки, и дымка отступали, и тогда я ВИДЕЛ...

           

            Я видел своего среднего брата. Мист стоял на ступенях какого-то обобщенного трона. Ступенью выше стоял Рикард Шарк, и его рука лежала на плече Миста. Но возле самого трона стоял неизвестный мне молодой человек в плаще и точно таким же жестом держал за плечо самого Шарка.

            Вдруг Мист сбросил с плеча руку Рикарда и бросился к неизвестно откуда взявшейся то-ненькой рыжей девушке...

           

            Дымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымка

           

            Видел девушку чашу воды в чаше капли крови бусинами бусинами капли они видят нет вода видит знаю знаю знаю старый старый трюк... она смотрела видела могла управляла не как я лучше сильнее легче... никогда только давно давно было раньше откуда знаю ни-откуда знаю есть были защищали и снова значит надо надо вернулись кто вернулся? Не знаю а надо опасно смерть.

           

            Дымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымка

           

            И еще такой мальчик маленький сильный но по-другому но близко та была как я этот нет этот как земля этот не знает но умеет этот опасен но нужен никак без него есть кто защи-тит кто поможет кто спас раз другой третий.

           

            Дымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымка

           

            И еще такой юноша близко близко не знает не умеет не прошел не опасен бесполезен пока нужен потом нужен без никак что-то есть ОНА что-то к НЕЙ говорил видел мечтал поня-ла БОГИНЯ помнит где-то помнит.

           

            Дымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымка

           

            И ОНА БОГИНЯ ОГОНЬ ДАЛЕКО НЕ С ТЕМ НЕ ОТ ТОГО КОРОНА НЕ ТАМ НЕ ТА ЗАЧЕМ НЕ НУЖНО БЕЗ ЛУЧШЕ И ТАК ЛУЧШЕ ВСЕ ХУЖЕ НЕ ЗНАЮТ А ОНА ПЕР-ВАЯ ЕДИНСТВЕННАЯ НУЖНА НУЖНА НУЖНА.

           

            Дымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымкадымка

            рассеивается...

           

            Над головой был потолок - уже хорошо. Ничего не болело - только слабость.

            -Где я? - вопрос был почти рефлекторным, но ответ пришел незамедлительно.

            -Вы в Чертогах. Вы в порядке?

            -Да, но... как Саола?

            Молчание...

           

           

           

            Сафар Бнед

           

            15 число месяца Песен. Тай-Суан, Лирия, где-то, и Южные Моря.

           

            Вефир внимательно осматривал дворец царицы Тай-Суана. Да, много богаче и красивее, чем их дворец Сафара в Хайдоле...

            Они прибыли, а следом за ними шла и армия. Семь человек - сам Вефир, Чармерок, Саррек, Ибриль, Барг-Танг, Афиар Мирх и Кармун... Здесь в полынных землях, им надо было получить разрешение на проход войск. Казалось, договориться было проще простого, но что-то мешало.

            Навстречу Вефиру вышел Акмаль. Второй сын Великого Хана... Что ж, он во многом уступал тому же Ибрилю. Когда два брата стояли рядом, эта разница еще больше бросалась в глаза. Ибриль выше, больше в плечах, загорелый, лицо обветрилось под ветром степи. Акмаль более изящен, одет богато. Он привык к городам и дворцам... К проторенным путям и простым, легким дорогам...

            Два брата встретились, и разошлись. Они не понимали друг друга. У того же Саррека с Ибрилем было гораздо больше общего...

            - Приветствуем сына Великого Хана! - Чармерок слез с коня. - Какие вести? Мы пройдем здесь?

            Акмаль замялся.

            - Прежде, Кир хотела поговорить с моим отцом...

            - Что?? - Чармерок не был готов к такому повороту дела. - Но он в тысяче конных переходов отсюда!

            - Где мой топор? - взревел Кармун. - Я пройду по их трупам!...

            - Тише. - Вефир вышел вперед. - Веди нас к ней, Акмаль. Каар видит, что наши намерения миролюбивы... Наш враг не здесь...

            Акмаль кивнул, с опаской взглянул на вождя Таризов, и пошел, указывая дорогу... Саррек что-то прошептал Ибрилю на ухо. Тот кивнул в ответ. Вефир поравнялся с ними.

            - Будьте осторожны... Кир - ведьма. Она может очаровать вас одним взглядом...

            - Я не боюсь ведьм. - Ибриль рассмеялся. - Вефир, а вот Акмаль похоже попал под ее чары. Он, что решил ей прислуживать?

            Вефир ничего не сказал. Он задумался, о том, что сейчас может делать проклятая змея. Коварная и лживая... Она что-то задумала, это точно и насколько далеко могут простираться ее планы? Из рассказанного Барг-Тангом стало ясно... Они давно готовятся к чему-то...

            Пройдя по коридорам дворца Кир-Тай-Суан, стены которого состояли из бумаги и дерева, Вефир и остальные вышли в зал для гостей. Посреди комнаты в ожидании застыла царица. Акмаль приблизился к ней, и представил ей всех по очереди. Почти все вожди опустили глаза, Ибриль и Саррек казались смущенными, но только маленький вождь Ллунифов с вызовом глядел ей в глаза.

            Взгляд карлика пробежал по лицу Кир, по груди, рукам и ногам... Вскоре, он улыбнулся по себя и отошел в сторонку.

            Вефир вышел вперед.

            - Иц-Кир-Тай-Суан, царица Тай-Суана. Мы здесь дабы от имени Великого Хана Сафара ибн-Изима Бнеда, да будет вечной над ним милость Каар, предложить военный союз против Лаконы. Мы хотим, чтобы вы пропустили наши войска, обеспечив их продовольствием на время пути...

            Кир вздохнула.

            - Я царица Тай-Суана, Иц-Кир-Тай-Суан, взошедшая на престол именем Ссэн-Мэя , желаю видеть перед собой правителя Лирии. Ибо говорил Ссен-Мэй, что расстояния слепы... Только после того, как Сафар ибн-Изима Бнед предстанет перед моими глазами, я смогу объявить свое решение...

            Она развернулась и покинула залу. Акмаль казался смущенным... Кармун держался за топор. Чармерок качал головой. Где сейчас хан Лирии?

            - Неужели ей нас не достаточно? Это сильно задержит наше вторжение? - Ибриль повернулся к Вефиру. Тот промолчал.

           

            * * *

            На этот раз Сафару почти удалось заснуть... Был тяжелый, изматывающий день - целый день войска грузились и отплывали... Свыше десяти тысяч воинов, с оружием и припасами... Их возглавил Самаль, они отплывут и прибыв в Лакону, захватят ее города - две столицы - Криэран и Фалессу... Огонь поднимется над их стенами и в этом огне сгорит Лакона. Так было и так будет...

            Но снова шипение змей, снова проклятые красные глаза Иллиссайе... Наконец, черная, слепящая дымка рассеялась... Он видел их - народы, племена, идущие на восток, в Лакон-стан, в их землю обетованную... Они растянулись цепью на многие дни перехода... Цепь тянулась, тянулась... и вела в Тай-Суан...

            Тай-Суан... Бескрайняя долина цветущей полыни... Взгляд Сафара достиг дворца Кир, и вскоре он увидел ее, Вефира, Ибриля, Акмаля и Чармерока... Похоже, шел спор... Чуть погодя, слова стали различимы...

            - ... предстанет перед моими глазами, я смогу... - говорила Кир.

            И опять шипение, шипение и шорохи повсюду... Бесконечное, безмерное, вечное...

            - Они были всегда, - подумалось Сафару. - Сейчас они только возвращаются... Отчего-то Глаз Паука нестерпимо жег... Но важно было увидеть... что происходит там...

            Похоже, разговор с Кир был окончен... Проклятье, сегодня ему надо слышать все, а ему достаются только обрывки...

            - ...достаточно... ... ...задержит...

            Сафар встал с кровати. Да. Здесь он сделал все что мог... Отослал семью. Разумеется не в Сарсарат. Он солгал ей. В Иерохарру. Все сделано... Иллиссайе, очевидно, получит все что захочет... Все что ей позволят получить... Он оставит ее тут вместо себя. Он осставит ее тут вмессто ссебя... Что за странная мысль? Разве сможет она управлять вместо него? Сможет...

            Сафар ибн-Изим рассердился. Что происходит? Волшебный дурацкий перстень не желает ему подчиняться, а эта ведьма, Иллиссайе явно что-то мутит. Брат уплыл в Лакону, Вефир в Тай-Суане. Да, на самом деле, это ему надо возглавить войско. Лирию... пока можно оставить. Хотя бы и змее... Случиться ничего не успеет... и он уже вернется с победой...

            Он взял в руку амулет, висевший у него на шее... Путевой камень... Попытался представить себе, то, что увидел совсем не давно... Дворец, горы...

            Кольцо полыхнуло прямо таки нестерпимым жаром. Проклятье! Он протянул руку к амулету на шее. Алый камень застучал в такт сердцу... Он еще раз сосредоточился... Ему все мешали какие-то смутные образы - корабли, подземелья, леса и дворцы. Они с чудовищность скоростью сменяли друг друга.

            Наконец, Глаз полыхнул совсем уж нестерпимо, ночная Лирия растаяла под его жаром, как снег под солнцем. Он очутился... на остове, посреди будущего урагана. Холодные, соленые брызги попали на лицо. Сафар встал и огляделся. Это, вне всякого сомнения, не Тай-Суан. Но, где он? Судя по всему, на севере, солнца не видно, и жуткий холодный ветер дует, буквально отрывает от земли...

            Темнота, но средь льдин, кажется, есть какое-то укрытие. Сафар встал с колен, и, шатаясь от слабости, отправился туда. Ему надо переждать шторм. Но, что он будет делать здесь, среди камней? У него даже нет с собой еды. Он раньше пользовался камнем, да и читал много по его действие, но такого с лирийскими ханами не случалось никогда. Может, ему суждено погибнуть, и Каар оставил его? Думать, об этом не было сил, его и так выворачивало на изнанку. С большим трудом он добрался до укрытия...

            - Храни меня Каар! - прошептал Сафар. Там горел костер, у костра сидел рыцарь в черных латах. Он поднял взгляд. Насмешливая улыбка...

            - Приветствую вас здесь... Я всего лишь скоромный проводник... или провожатый, как хотите. Не дам вам замерзнуть, до того как вы отправитесь в путь. Остановка конечно не ахти, но так уж повелось. Путь смертных заканчивается бурями. Хорошо если так. Смерть в своей постели всегда казалась мне не достойной человека....

            Сафар опустился у костра. Слов не было. Почему-то ему на плечи снова легла полуявь-полудрема...

           

            * * *

            Отчего-то его внимание привлекло сторнийское судно, идущее под полными парусами в южных водах. На запад, на запад неслось оно. По корме разгуливали матросы, периодически осматривая горизонт.

            А в трюме... в трюме на соломе лежала девушка, его Сафара дочь. Зайриэ... Она сбежала из дворца, и он отдал ее змеям. И вот, они, похоже, таки добрались до нее... Издали слышалось знакомое проклятое шипение... Зайриэ подняла взгляд. Она сломлена, участь, ожидающая ее, кажется ей хуже смерти... Возможно, так оно и есть...

            - Воды... - прошептала она.

            Рядом с ее головой опустилось ведро с водой. У Зайриэ были связанны руки и ноги, она подползла на карачках и стала пить прямо из ведра. Она подняла голову, лицо в кровоподтеках, похоже, ее били... В Лирии сделавший бы такое, умер бы непростой смертью.

            Взгляд Зайриэ наконец упал на стоявшего перед ней человека. Мириме! Вторая дочь хана, отданная им, чтобы проклятая Иллиссайе помогла ему. Что стоила это помощь? Он, хан Лирии, пропал на каком-то Каар забытом северном острове... Если бы была возможность, что-то вернуть, оборотить вспять... Но теперь поздно. Змеи получили двух дочерей.

            Мириме смотрела на сестру с подчеркнутым безразличием... Она давно забыла родичей. Или ее заставили забыть...

            - Пей и лежжжи... - прошипела она. - Скоро, очень скоро, мы будем в Лирии... Тебе надо быть готовой?

            - Готовой к чему? - в голосе Зайриэ не было отчаяния, как показалось Сафару в начале. Ненависть и желание бороться до конца.

            - К прображжению... - Мириме села рядом с ней. - Великое преображжение охватит мир. Всссе изменитссся... И ничто не осстанетсся прежжним...

            - Думаешь? - Зайриэ покачала головой. - Мне кажется, у вас на пути встанет мой отец.

            - И мой... - Мириме кивнула. - Когда кровь трех ссесстер ссоединитсся... Тогда хан сстанет подвласстен нашшей воле... И ничем не сможжет помешшать. Только поможжет...

            - Ах ты, тварь... - Зайриэ попыталась сбить ее с ног, но Мириме увернулась.

            - В конце концов, он ссам отдал тебя нам... Как и меня когда-то... Думаешшь мне ссильно хотелоссь в тот миг сстановитьсся змеиной жрицей? Нет, моя сстаршшая ссесстра только вышшла замужж... Мне хотелоссь того-жже... А вмессто этого... Нет, моя дорогая... Теперь ты лучшше поймешшь меня...

            Зайриэ зарыдала. Мириме наклонилась к ее лицу.

            - Могу подарить тебе только поцелуй, - прошипела она, коснувшись губами ее губ. - Запомни, у тебя ессть только один выход - подчинисссь...

            И она ушла.

            Взгляд Сафара поднимался все выше, все выше, до самых небес, пока синеву не сменила абсолютная чернота.

           

           

           

            Николя ле Тойе

           

            10 день месяца Песен.

            Где-то по дороге в Фалессу.

           

            Дорога от Триверта до Лаконы должна была занять, по меньшей мере, две недели, но это, по меньшей мере.... Хорошо, если Нико успеет в столицу к двадцатому дню Песен, Алек быстро уставал в дороге, да и что не говори их неожиданно разросшийся отряд из четверых всадников и ребенка привлекал нежелательное молодому Тойе внимание обывателей. Приходилось выискивать немноголюдные дороги, порой гораздо менее удобные и прямые.

            А так путешествие, как путешествие, только вместо привычной компании герцога Лессо вся эта детская гостиная* на прогулке... Алека дорога несказанно веселила, детская ручонка не уставала тыкать в сторону таких необычных и новых для него вещей. Мелкодворянские замки, оливковые рощи и небольшие городки вызывали в мальчике такие бурные эмоции, что Нико после всего сказанного "Савелией" честно опасался за то, что оные обрушатся в то же мгновение. Кроме того, уследить за Алеком становилось все сложнее, ребенок то исчезал и его искали всем отрядом, то появлялся в самых неожиданных местах, при всем этом умудряясь делать самое невинное лицо из когда либо виденных Николя.

            Доминик похоже пришедший в себя после сожженных деревень и злонамеренных ведьм оказался совсем не таким, как показался Нико сначала. Видит Марэль, если бы Браин не нарывался на ссоры по десять раз на дню, то они обязательно поладили бы между собой. Голова молодого рыцаря была забита теми же подвигами, битвами, рыцарскими идеалами и мечтами попасть в авангард Ярно Фалесса, что и у оруженосца Нико. Только вот если у Доминика были шансы осуществить эту мечту, благодаря умению сражаться и хорошему происхождению, то Браину в лучшем случае светило быть посвященным в рыцари через десяток лет и отправиться куда нить в гарнизон на периферии. Ну не становятся младшие сыновья безземельных латников рыцарями в сияющих доспехах, даже если по шутке судьбы служат оруженосцами у сыновей влиятельных графов. Осознание столь глубокой несправедливости неожиданно заставляло спокойного и очень тихого обычно Браина огрызаться едва не на каждое слово Доминика, обращенное в его сторону. Юный рыцарь склочностью не отличался, но всякому терпению есть предел. Еще немного и придется разнимать драку.

            Еще одной проблемой стал Артур ле Тейн. Выставить против этого человека Нико было нечего, да и объяснить свою неприязнь граф ни чем не мог. Увидев впервые этого неулыбчивого холодноватого человека, Алек уже по традиции заявил, что "дядя нехороший", но к счастью крушить таверну не стал. С тех пор молодого Тойе не оставляло какое-то дурное предчувствие. Мальчик не ошибался в таких вещах. Если Мирта и послала этого человека, то право же она сделала весьма странный выбор.

             Нет, воин он был отменный, но что-то в нем настораживало. Ле Тейн походил на поджарого матерого волка, на наемника, но не на рыцаря. Что бы Артур не говорил, глаза всегда хранили холодность и выражение легкого пренебрежения. Но к счастью он не отличался не особой разговорчивостью не любопытством. Николя не собирался посвящать "благородного рыцаря Тейна" в цели их поездки в Фалессу. Артур проводит их до столицы и там Нико благополучно пошлет его подальше, сославшись на то, что задание Шаорина тот уже выполнил.

             Настроение у Николя улучшилось только, когда впереди их процессии показался едва погонявший своего темно-рыжего жеребца всадник, на синем плаще которого гордо летела черная птица. Тойе дал своему коню шпоры и тот в возмущенным ржанием ударил в галоп.

            - Корвин!

            Услышав собственное имя, младший из братьев Броснэ сходу обернулся на голос. Даже с живописными синяками никак не желавшими покидать сиятельную физиономию графа, Нико он узнал сразу, и на лице Корвина мгновенно отразилась смесь радости и удивления.

            - Нико, ты? Живой?

            "Вопрос резонный, учитывая происходящее в последние дни".

            - Живой вроде, - засмеялся Николя и, поравнявшись с другом, перевел коня на шаг, - А ты откуда?

            Корвин ехал из Крессо, куда отвозил письма для отца от Илианы и Арно, отец отправил письма в Криэран голубями и сам Броснэ теперь собирался в Фалессу, примкнуть к армии Ярно. Странно известия о войне с Полумесяцем облетали Лакону очень быстро.

            Взаимное решение найти гостиницу и выпить за встречу не обсуждалось как таковое, несмотря на все протесты Доминика и Артура Тейна, стремившихся как можно быстрее добраться до Фалессы. После того, как Алек ко всему прочему заявил "Есть хочу!", доводов против ранней остановки у оппозиции не осталось, и им пришлось смириться.

            - А это что за чудо такое? - осведомился Корвин, глядя на сидящего в седле перед Нико вечно чумазого мальчонку, уже умудрившегося заплести в гриве с десяток тоненьких косичек (наверное, заботился, что бы Браину вечером было чем заняться).

            - Ну с "чудом" ты точно в точку попал. Мое чудо, - просто ответил Николя, наблюдая за тем, как расширялись глаза Корвина, видимо в уме отнимавшего предположительный возраст мальчика от возраста друга. К счастью, брат Илианы был слишком хорошо воспитан, что бы не спросить в лоб "когда успел?".

            Вечер в таверне "Господская забава" позабавил, похоже, только Николя и его случайно отыскавшегося друга. Доминик зарекся не пить, и с выражением безнадежности на лице смотрел, как два молодых дворянина благополучно наливались вином, тогда как "надо было очень спешить в Фалессу, ибо дело не терпело отлагательства".

            - Зачем мы торопимся в столицу? - спросил Корвин, - Мне кажется, она никуда от нас не денется.

            - Надо отвезти новости Ярно, - ответил Доминик серьезно.

            - Какие новости? - в голосе Артура, пожалуй, впервые за долгое время появился интерес.

            - Сторнийцы подставили Эвора, мы боимся, что кому-то выгодна эта война, - ответил Доминик, и Тейн усмехнулся в ответ.

            - Глупости все, князь давно на Лакону копья точит, - и ушел к себе.

             Алек засыпал в тот день отчего-то очень тяжело, Нико провозился добрых полтора часа, что бы мальчик задремал, но и сон был беспокойным. Днем ребенок, как ребенок, а ночью кошмары не отпускают. Алек в очередной раз дернулся и вскрикнул сквозь сон, Нико погладил мальчика по голове. Семья ему нужна, а не эта безумная жизнь. Возможно, тогда и забудет.

            Может в Фалессе удастся найти кого нибудь, кто позаботится о Алеке лучше, чем Нико может себе позволить. Хотя со странностями мальчика это вряд ли возможно, на его одуванчики и землетрясения ни у кого терпения не хватит. Если бы его мать в Лаверне выжила, то сила не проснулась бы так рано... Если бы... Отчего-то на Нико навалились совсем иные воспоминания.

            "В доме было очень тихо. Лекари распорядились, что Эгине ле Тойе нужен покой.

            Николя было страшно. Он не видел ни отца, ни маму уже почти два дня. Они были вместе в полутемной комнате, куда мальчика не пускали приезжие из Криэрана лекари и прислуга. Мирту еще вчера отправили к родственникам, и тишина теперь настолько плотно забивала еще неделю назад такой шумный дом, что у Нико закладывало уши. Иногда он пытался нарушать ее, что бы не было так страшно, но взрослые заставляли замолчать и сидеть тихо. "Нельзя шуметь, нельзя громко разговаривать, нельзя бегать" Нико ненавидел слово "нельзя".

            При желании он мог ходить очень тихо, почти бесшумно, обмануть слуг ничего не стоило. Николя пробрался на кухню, по черновой лестнице поднялся на второй этаж и толкнул двери в покои родителей. И тут же замер, осознание происшедшего пришло раньше, чем мальчик даже успел об этом подумать. "Господин граф, мы ничего не могли сделать", "Все в воле Мареля".

            - Мама! - Нико бросился в сторону кровати, с которой последние дни не вставала мать.

            Отец обернулся, и мальчик внезапно застыл, на мгновение он показался Нико совсем чужим человеком, настолько осунувшимся и постаревшим стало его лицо. Николя расплакался, и отец подняв его на руки отнес в детскую, посадил на кровать и собрался уходить...

            - Не уходи, - всхлипывая, попросил Нико. Ответом ему стал глухой звук закрывшейся за графом Тойе двери...".

           

            Шум с улицы оторвал Нико от неприятных мыслей. Тринадцать лет назад, а до сих пор все так, словно было вчера. Пойти развеяться или выпить...

            - Не уходи, - голос проснувшегося Алека прорезал тишину, - Мне страшно одному.

            Николя вздрогнул и сел рядом с кроватью.

            Когда на следующий день Корвин снова с улыбкой спросил, откуда взялся мальчишка, Нико уперто ответил "Я же сказал, что мой сын".

           

           

           

            Сиэнна Тилийская

           

            5 день месяца Песен.

            Полумесяц. Тил. Княжьи чертоги.

           

             Полсотни легковооруженных всадников в легких кольчугах влетели на широкий княжеский двор. Первым с коня спрыгнул высокий светловолосый мужчина с луком и колчаном стрел за плечами. Князь.

            - Эвор, мы слышали..., - глаза Эни горели неподдельным восхищением.

             Он, казалось, и сам не до конца пришел в себя от одержанной им небывалой победы. Впервые с момента побега Саолы с Ярно, Сиэнна видела, что он смеется и как смеется... так, будто на самом деле счастлив. Конечно, Эвор забыл сейчас, что война только началась, и что впереди не меньше проблем, чем уже пережито... но это только к лучшему. Сегодня будет пир и веселье, а завтра Большой совет домов... и, возможно (Эни продолжала робко надеяться, что после выигранного сражения у Эвора приумножится амбиций), Князь Тила, наконец, примет власть над всем полумесяцем.

             А ястреб у него восхитительный. Гордый, но вместе с тем почти не слетает с Эворова плеча, как раз то, что нужно. Эти птицы в лесу священны, а учитывая, откуда он у молодого князя, так пернатому хищнику цены нет.

            Столы накрыли мгновенно, прямо под невероятно высоким и прозрачным осенним небом. Воины смеялись, хвастались тем, как на лаконской земле победили в неравном бою. "Слава Князю" - слышалось отовсюду. Эвор был горд и растроган всеобщим вниманием.

             Крилла мирно скрипела зубами, старый Сэдрик насчет победы сына никак не высказался, но похоже Эвора впервые в жизни это ничуть не волновало. Прибыли обещанные Темной Водой в помощь князю адепты - тоненький словно тростинка юноша говорящий с лесным зверьем и почти старик, чародей медленной воды, один из тех, кто заговаривает болота против чужаков.

             Похоже решено было веселиться до самого утра... Когда стемнело кто-то принес предусмотрительно приготовленные барабаны и флейты. Музыка закружила танцующие пары и саму Эни, пока княжна вдруг не оказалась рука об руку с Редом. Она всегда теряла рядом со странником всякое самообладание. Сиэнна подозревала, что в этот момент благодаря нездорово прилившему к лицу румянцу стала похожа на сливу ранней спелости.

            - Я получил ваш подарок, княжна, - дружинник осторожно в танце поцеловал ее руку, в его зеленых глазах отражались звезды.

            - Это просто... оберег, - неожиданно дрогнувшим голосом ответила Эни.

            - Но подарка дороже этого мне еще не дарили, - Ред улыбнулся, и Сиэнне в который раз показалось, что она не хочет, что бы этот танец кончался...

            Большой Военный Совет домов не преподнес Эни никаких сюрпризов.

            Эвор собрал в общей сложности девять тысяч воинов, еще две тысячи привел наследник Бора Гэдель. Того одиннадцать, вместе с ополчением и мальчишками младше пятнадцати. Больше чем можно было ожидать. Если оставить непосредственно границы леса и укрепиться на местности, где светлолесье сменяется болотистой низиной, то можно продержаться очень долго, а то и отбить у Ярно желание соваться в глубь леса.

            Это было единственно верное и настолько очевидное решение, что споров и сомнений не у кого не нашлось. Только бы Шарк не подвел со своей сталью....

            Князь заявил, что отбывает на позиции с перводружинниками завтра же, пресек малейшие попытки Эни всучить ему знамя, но согласился отобедать с кузиной после совета. Впрочем, обеда тоже в итоге не вышло. Трапеза была прервана, когда Сиэнне сообщили, что "один из гостей с Княжьей свадьбы" наконец очнулся.

            Юноше было лет восемнадцать, от силы двадцать, травм на теле не было, лекари говорили шок. Но в этом самом шоке он провалялся две с лишним недели, страшно исхудал и напоминал теперь бестелесное осунувшееся привидение, едва самостоятельно сидящее на кровати.

            - А это еще кто? - со вздохом осведомился Эвор.

            - Я не знаю, - честно ответила Эни, - Мы нашли его в Чертоге, без сознания, он бредил, не оставлять же его было умирать. Говорят в нем большая сила, Крилла... она тоже несколько раз приходила сюда, и даже однажды осмелилась распорядиться унести его отсюда.... Я запретила.

             Эвор подошел к больному, и, Сиэнне показалось, в глазах обоих мелькнуло узнавание.

            - Ардрик, ведь так? - спросил князь, в глазах юноши мелькнул и погас вызов.

            - Где она?

            Губы князя тронула непонятная усмешка.

            - Здесь ее нет. Она уехала с герцогом Лессо.

             Ардрик надолго закрыл глаза, потом посмотрел на Эвора.

            - Я ненавидел вас раньше, и был не прав. Разрешите мне остаться.

             Князь молча кивнул.

           

           

           

            Мирта ле Тойе

           

            7 день месяца Песен. Лакона, Фалесса, королевский дворец.

           

            -Госпожа ле Тойе, прошу вас.

            Мирта прошла мимо склонившегося слуги в двери кабинета. Именно в этой комнате решались самые важные вопросы, именно отсюда Ярно сейчас управлял империей. Надо бы радоваться - да все не получается, какая-то мысль, воспоминание, тонкой едва заметной колючкой застряло в памяти. И пока она не поймет, что ее так встревожило, спокойной ей не быть. Ну да, к чему выплескивать свои тревоги на Ярно, у недавно коронованного герцога Лессо и без того хватало "радостных" новостей. Войдя в кабинет, Мирта тут же раскашлялась - казалось, вместо воздуха была одна пыль.

            -Я должен извиниться, Мирта, но тут так обрадовались, что теперь им есть на кого свалить все дела, что мне стащили все документы за последние несколько лет. Еще ни один правитель Лаконы не погибал под бумажными завалами. Похоже, я буду первым, - Ярно весело усмехнулся и шагнул ей навстречу.

            -Ваше Величество, - Мирта склонилась в низком поклоне.

            -Не надо никаких церемоний! У меня очень мало времени, завтра я уезжаю из Фалессы, но такие новости стоит сообщать лично, - говоря все это, он пытался выудить из кучи бумаг на столе какую-то одну, потом махнул рукой и снова повернулся к ней.

            -Прежде всего, Николя теперь может не прятаться, он официально оправдан, и все права и титулы ему возвращены. Скажу честно, за все, что он устроил, меня одолевает искушение устроить ему большую выволочку...

            -Наши желания совпадают, мой герцог, - Мирта улыбнулась в ответ на быструю усмешку Ярно, - но оправдание моего брата для меня самая лучшая новость.

            -Что же, у меня для вас есть еще одна... просьба. Я оставляю свою жену здесь. Сао очень стойкая и умная, и она вообще совершенство, - Ярно рассмеялся, - но одиночество всегда тяжело. И мне бы очень хотелось, чтобы вы были рядом с ней, помогли ей. Правительнице положено иметь компаньонок, и первыми уже назначены вы и Иветта ле Ласноу.

            На такие предложения отказом не отвечают. Да и с чего бы ей отказываться? Высокая честь, которая дому Тойе просто положена. Саола деРиэ... именно ее Ярно провозгласил королевой турнира, а потом увез ее прямо со свадьбы с князем Эвором Тилийским. Но почему-то большинство сплетниц не закатывали глаза и не восхищались силой их чувств, а шептались о том, что лесная ведьма околдовала герцога. Понятно, что она спутала все карты. Даже верные друзья Ярно хмурились - главным образом из-за того, и об этом говорили уже открыто, что именно похищение Саолы послужило поводом для войны между Лесом и Лаконой. Мирта вспомнила супругу Ярно на коронации - она тогда стояла, с вызовом глядя на весь мир, держалась так, что перед ней невольно склонялись все головы. Мирта не могла не одобрить такое поведение, случись ей оказаться одной, она вела бы себя точно так же. Но что-то в Саоле ее тревожило - и слухи были здесь не при чем. При взгляде на нее поднималась какая-то смутная тревога, эта черноволосая девушка была настолько... другой, и в тоже время иногда ей казалось, что они - потерянные части чего-то одного. Мирта сама не знала, хочет ли она встретиться с новой королевой, но от нее ничего не зависело.

            Амфеттре

           

            Полумесяц.

            Тихие здесь были места, обманчиво тихие... Ночной сумрак ушёл, но солнце ещё не показалось, и над раскинувшейся перед Амфеттре панорамой, созданной одним бесконечным мёртвым пейзажем из воды, тины и мелких деревьев, сгущался туман, густой и вязкий, сквозь которого трудно было что-то различить... За ним виднелось отверстие грота - громадной пещеры, в которую лениво утекала река. Скала резко вырастала из воды и нависала над ней мрачным исполином, словно изучая собственное отражение...

            Амфеттре знал, что там, в гроте, его ожидает ещё несколько удивительных открытий. Он смутно ощущал, что для него опасно идти туда... но нужно было идти, по-другому он не мог...

            Кочка с глухим шлепком осела вниз, в воду, когда Амфеттре спрыгнул на неё со скалы. Быстро оглядевшись, он заметил вторую, чуть впереди...

            Эти болота коварны, а он... Впрочем, он даже этого не знает.

            Островок с высящимся над ним чахлым деревцем, бессмысленно пытающимся удержать корнями зыбкую землю... Кочка между ним и соседним клочком суши, провалившаяся в пучину сразу после того, как Амфеттре оттолкнулся от неё...

            Отверстие грота, жадно заглатывающего медлительную воду, всё ближе...

            Журчание воды совсем рядом... Река скована болотами, но всё ещё жива...

            Впереди темнота и неподвижные стволы деревьев, уперающиеся кронами в своды пещеры.

            Амфеттре пробирался по краю реки и вскоре достиг каменной стены. Здесь он остановился на некоторое время, не задумываясь, зачем он это делает.

            Что-то хрустнуло и обвалилось вглубине болот, безжизненным шлепком ответила ему тёмная вода - и снова всё стихло.

            Амфеттре пошёл дальше.

            Цепляясь за выступы, он пробрался к отверстию грота. Здесь, в скале было небольшое углубление, лежащее над водой. Амфеттре, оттолкнувшись от стены, перепрыгнул туда и, приземлившись, застыл в полуприсиде, скрытый в тени.

            Чуть дальше, в паре метров от него, пещера резко расширялась. Река текла по её дну и терялась во мраке, протаривая одну относительно быструю дорожку посреди болот. Тут и там высовывались заросшие травой кочки и покрытые мхом камни, а ещё дальше из темноты вырисовывались стволы деревьев-исполинов...

            Медленно поднявшись, Амфеттре подошёл к краю выступа и перепрыгнул с него на близжайщую кочку.

            Кажется, это было началом тропы...

            Его поглотила темнота, квозь которую приходилось ползти наощупь. Болота вокруг него поджидали свой шанс; Амфеттре часто останавливался, прислушиваясь, различая самые незаметные мелочи в окружающем его враждебном мире, любой плеск, любой шелест... Один раз справа от него, совсем близко, раздался треск древесной коры - это означало, что он почти достиг цели...

            Внезапный всплеск со стороны реки заставил его замереть, припав к острому камню выступающему из воды, на который он только что перепрыгнул. Обернувшись, он увидел свет, исходящий от отверстия грота - оно было уже довольно далеко... В него, мерно работая вёслами, вплывала какая-то лодка...

            Лодка? Амфеттре отвернулся и перескочил на следующий камень. Его не могла заинтересовать даже лодка...

            - Что там?

            - Какой-то зверь...

            Через час он всё это забудет.

            Голоса людей удалялись чуть в сторону.

            Амфеттре приземлился на грубую землю, испещрённую сильными корнями деревьев.

            Этот остров был больше других. Исполины, растущие здесь, уже много веков сражались за него с болотом, и им одним удалось сохранить за собой столько земли. Амфеттре медленно поднялся, оглядываясь. Под их кронами было ещё темнее и ещё тише, чем в местах, которые он преодолел только что...

           

           

           

            Джимшид

           

            Ночь с 30 месяца Судов на 1 месяца Песен. Сторн.

           

            Тьма... мягкая, уютная и милосердная... Исчезла боль. Исчезли переживания. Осталось только ощущения прилива и отлива. Что-то накатывало и вновь откатывало. Так вода лениво накатывает на берег и пытается утянуть за собой малую песчинку. Но это песчинкой был он, Джимшид... Охотник не пытался бороться - он больше не чувствовал ни рук, ни ног. И только обрывки мыслей не давали успокоиться и тревожили.

            Не отдам... Верну... Помогу...

            Наконец волна лениво слизнула с берега песчинку по имени Джимшид и понесла за собой...

            - Ты поверил. - Склонился над ним кто-то незнакомый.

            Джимшид не мог понять, где он и кто говоривший. Не было сил подняться, не было сил спросить. А незнакомец исчез. Только через некоторое время Джимшид сумел встать на ноги. На Сторнийские острова опустилась ночь.

            Причал?! Что я здесь делаю? Как я сюда попал?

            Голова гудела. Джимшид поднялся и пошел. Ноги сами несли его с пустого причала в город.

            Охотник брел по улицам. Он не был уверен, что идет в правильном направлении - ночной город так не похож на дневной. Опустевшие улицы. Притихшие дома. Свет, робко пробивающийся сквозь щели ставен. Порой Джимшид проходил мимо таверн. Там кипела жизнь, слышались песни, взрывы смеха, музыка, крики... Выйдя на какую-то площадь Джимшид остановился. Кажется, он шел в правильном направлении, но на площадь выходила не одна улица... Сзади послышался шум. Юноша оглянулся. В конце улицы двигалась цепочка факелов. Холодок опасности шевельнул его волосы на затылке. Джимшид двинулся вперед.

            - Джимшид!

            Окрик заставил его вздрогнуть. Кямран-бей вместе со своим немым рабом казалось появились просто из неоткуда.

            - Джимшид. Ну, наконец-то. Я уже стал волноваться. Где Зайрам? Вы ушли вместе? Что с тобой?

            - Зайрам... - Ноги охотника отказались его держать, и он упал на мостовую.

           

           

           

            Мебир Зарр

           

            15 число месяца Песен. Долина Туманов.

           

            Сквозь снежную пургу и ветер холодного севера путник в черной одежде двигался по направлению к цитадели. Он вернулся после столь долгих лет изгнания... Изгнания... Сейчас ему уже не было никакого смысла оставаться в Долине, но надо было вернуть одну вещь, которую он тогда не успел забрать...

            Ри в Долине не было, впрочем, как и многих магов, об этом он знал довольно точно. Следовательно, наложив простейшие иллюзии, он смог бы проникнуть в Цитадель - почти беспрепятственно. Возможно, удастся обойтись без жертв... Ему сейчас они совершенно не нужны, тратить время и силы... Но это, конечно в идеале...

            То, что в планах всегда бывают просчеты, и что-то обязательно пойдет не так - в этом Мебир убедился давно. Например, кто мог предположить, что тихоня Ри после того, как станет Королевой, перевернет все с ног на голову? Конечно, его, Мебира участие в этом было сведено к минимуму... Тогда, он занимался осуществлением первой части своего плана, и не мог уследить за политикой, которая сделала столь неожиданный поворот. Да, ему пришлось срочно все бросить, и, инсценировав свою смерть, покинуть Долину. Это отодвинуло выполнение его плана лет на десять. Что ж, за это время он стал только сильнее, а на мир легла тень скорых необратимых изменений... В грядущей буре вряд ли кто-то из Сильных обратит внимание, на то, что где-то упадет камень. А камень породит лавину.

            Двери библиотеки распахнулись сам, стоило только Мебиру провести рукой вдоль створок. Опираясь на тяжелый, железный посох с заостренным наконечником, он вошел и огляделся, пытаясь точно воспроизвести в памяти местоположение тайника.

            Кажется, вспомнил. Быстрым шагом он двинулся в глубь библиотеки... В подобных местах вещи могут храниться веками, пока на них никто не наткнется... Риск всегда существовал... Но другой возможности у него не было.

            Пройдя несколько стеллажей с книгами, Мебир остановился. В десяти метрах от него кто-то был... Осторожно, он выглянул из-за стопок книг... Так и есть. Судьба сама привела его к Мэту, брату Ри. Он читал и казалось, был этим занятиям всецело поглощен Хорошо ли это, плохо ли это, решать потом. Сейчас надо действовать.

            Мебир вышел вперед, одновременно подняв посох вперед, направив его на юношу, тот его почти сразу заметил, и похоже сильно удивился. На его лице промелькнули самые различные чувства от недоумения до страха... Как же, он считал его мертвым... Теперь... Теперь все будет наоборот... С навершия посоха в брата Ри ударил ослепительно яркий луч, припечатав его к стене. Мэт дернулся пару раз и затих.

            Волшебник подошел к одному из стеллажей с книгами, провел рукой вдоль полок. Один из толстых томов, вспыхнул красным, Мебир осторожно выхватил его. Итак, все оказалось просто...

            Он открыл книгу... Со страниц казалось, изливалась древняя ярость... Как хорошо, что именно он нашел ее... Теперь его ждала Лирия, страна, в песках, которых могла утонуть целая вечность...

            Чары перенесли его почти мгновенно. Мэт в библиотеке, застонал, и опираясь о стенку, поднялся. Он больше ничего не видел. Мир стал для него вечной тьмой. И только, если закрыть веки, во тьме загорались буквы:

            "Не мешайте мне, иначе твоя сестра станет следующей..."

           

           

           

            Сильвия ле Нуаран

           

            15 число месяца Песен. Криэран.

           

            Я остановила коня пред воротами Криэрана... Теперь задумалась - что скажет отец на ее неожиданное исчезновение из дома? Наверное, он сердиться. Да, ладно, подумаешь, дочка и конь пропали на полтора месяца... Такое бывает сплошь и рядом.

            А если он не хотел, чтобы так случилось - мог бы устроить ей развлечений по более... а то, сам занимается, черт знает чем. Город родной надумал в руки сторнийцам передать... Вот из-за таких и гибнут честные и порядочные типа бедняги Доминика, его коня и дяди. Обдумав всю ситуацию, я решила таки прямо сейчас заехать домой, и стребовать с него нужную сумму.

            Остановив коня у ворот дома, я спешилась и забежала в дом. Отец сидел у камина, попивал вино. Увидев меня, он подавился и долго отплевывался...

            - Си-Сильвия? Ты откуда? Где тебя тени носили? Я уж, кучу народу поднял, лишь бы только тебя найти!

            - Паап... - я положила голову ему на грудь. - Да ты не волнуйся, я сама за себя могу постоять...

            - Ты? - Кеннет выпучил глаза.

            - Ну да, - я улыбнулась. - Правда других защищать у меня хуже получается... Был тут один парень. Тебе бы он понравился. Но, увы, сложил голову... - на глаза навернулись слезы.

            - Ну-ну... - Кеннет похлопал ее по спине. - А ты повзрослела дочурка. Не горюй. Может, тебе денег дать?...

            - Дай. - я утерла слезы. - Пойду я погуляю...

            Кеннет со вздохом полез в карман. Достал достаточно большой по объему мешочек.

            - Хватит, наверное?

            Я улыбнулась, чмокнула его в щеку и убежала. Конь грустно поглядел мне вслед. Криэран был большой, гулять здесь было можно долго...

           

           

           

            Иванэ ле Амарра

           

            8 день месяца Песен. Лакона. Фалесса.

           

            Конный отряд плавно тек по улицам Фалессы, во главе на великолепном Ярком ехал Ярно ле Фалес, император Лаконы.

            Мысленно Иванэ следовал за своим королем, а в реальности стоял на балконе императорского дворца и наблюдал, как процессия рыцарей уходит из столицы, чтобы встретиться с Лесом, отомстить за Лаверну и показать где место Княжеств! Где оно это место? Место вассалов Лаконы? О Великий Марэль! Иванэ пытался убедить себя в этом, но проклятая совесть тихонько нашептывала, что Эвор Тилийский всего лишь борется за свободу своей страны и своего народа. Разве он не прав? Тогда где же правые, а где неправые? Как определить на чьей стороне справедливость? Лаконскому дворянину, герцогу Деннира, не пристало так думать, одернул себя Иванэ. Он должен быть уверен, уверен в том, за что сражается, иначе меч может выпасть из его рук. Вера укрепляет силу. Без веры, меч легко сломать...

            Новоприобретенная жена Ярно по традиции провожала супруга до ворот. Фигурка Саолы казалась такой хрупкой на фоне великолепных доспехов Императора. Эта женщина вызывала у герцога противоречивые чувства. С одной стороны, он не доверял лесной Княжне, внезапно ворвавшейся в жизнь правителя Лаконы. Нет, он не слушал шепоток, раздававшийся за спиной молодой императрицы. Слухи всего лишь зависть сплетников. Околдовала ДеРие Ярно или нет, но Иванэ не хотел бы, чтобы однажды Княжна преподнесла им сюрприз, значит, за ней тоже надо приглядывать...Но, с другой стороны, ле Амарра было жаль эту одинокую девушку, бросившую родной дом, ради любимого, хотелось верить, мужа, стойко выносящую все тяготы придворной жизни, взгляды ненависти, презрения, тонкие намеки, прикрытые вуалью придворного этикета, подлое шипение за спиной и взгляды ненависти.

            Молодой Император горяч. Горяч, но не безрассуден, поэтому он оставил в столице верного человека. И хотя сердце Иванэ рвалось в сражение вместе с остальными, он понимал, что должен остаться. Он понимал, что кто-то должен остаться. Адриану Делону, похоже, мало дела до смертных, его интересуют куда более "высокие материи", а Франца ле Шаорина эти смертные наоборот интересуют чересчур. Пока бывший советник Селины играет на их стороне, но как долго это продлится? Иванэ не мог не восхищаться острым умом хитреца, но не мог и доверять ему...

            -Ты думаешь он вернется с победой? - Герцог, уже успевший забыть, что в комнате он не один резко обернулся и через плечо посмотрел на говорившего.

            -А ты сомневаешься в нашем императоре? Он отличный воин и полководец. Как бы ни хотелось ему отомстить, он будет помнить, что должен выиграть. Он выиграет. Он лучший! - Голос ле Амарры ни разу не дрогнул, а сталь, звучавшая в нем, убедила бы и камень.

            -На лучших всегда находятся более хитрые, ловкие и удачливые, а иногда...Иногда и более подлые. - Собеседник никак не унимался.

            -Любую подлость можно победить честью!

            -Тебе легко живется, герцог, с твоей-то твердокаменной верой в свое дело, в свою честь, в своего императора, в свою страну...

            Иванэ опять отвернулся к окну. Вдалеке уже виднелся только хвост процессии, провожавшей императора на войну. Почему он не одернет этого наглеца? Он может, но не сделает этого...Ведь так легко свалить преступные мысли и сомнения, закрадывающиеся в душу, на этого человека.

            -Что говорят в городе?

            -В городе? - Собеседник герцога усмехнулся. - Люди обожают своего нового императора, они готовы на руках его носить. А если... - Поймав холодный взгляд Иванэ, человек запнулся и поправился. - А когда Ярно вернется с победой, Лакона и вовсе пойдет за ним хоть в бездну. Но любовь народа подобна весеннему ветру, то теплая и ласковая, то ледяная и опасная.

            -Мы победим в этой войне! - Иванэ помолчал, вглядываясь в легкую дымку, в которой уже исчезли имперские войска, а потом добавил. - Должны победить...

           

           

           

            Амфеттре

           

            20 день Месяца Исков. Полумесяц (продолжение начатого).

           

            Корни деревьев переплетались, создавая некое подобие прочного настила, оберегающего землю от воды и ветра. Это были неутомимые, вечные, беспощадные стражи, наровившие вцепиться в ноги при первой удобной возможности, защемить, сломать, размять... Каждый раз ступая на них, Амфеттре чувствовал скрытую в них силу, копившуюся веками. Эта сила черпалась ими из земли; она питала их, питала деревья, которых они охраняли, и делала лес, в который он вступил, крайне опасным. Ещё только наблюдая за ним издали, Амфеттре уже чувствовал и эту силу, и эту опасность, но это лишь привлекало его ещё больше, заставляло идти вперёд ещё быстрее. Под сенью деревьев он не ощущал никакого беспокойства; здесь было небезопасно, но всё же лучше, чем в любом другом месте, где ему пришлось побывать...

            Осторожно ступая по корням, чуть вздрагивающим под его весом, Амфеттре продвигался всё глубже в лес, отодвигая тянущиеся к его лицу ветки. Нигде он не видел ни движения, не слышал ни звука; всё здесь, живое и одновременно кажущееся мёртвым, пребывало в тишине и покое. Воздух был затхлым и тяжёлым - ветру не было доступа до этих глухих лесных уголков; пахло смолой и хвоей, с болот несло гнилью. Среди корней пробивалась густая трава, местами доходящая Амфеттре до пояса. Пару раз ему встретились неглубокие овражки, дно которых не проглядывалось за травой и нависшими нижними ветками деревьев...

            Он продолжал идти.

            В какой-то момент деревья словно вытолкнули его из чащи, и он оказался на небольшой полянке, края которой заросли буйным папоротником. Оглядевшись, Амфеттре заметил небольшой родник чуть правее, в углублении. Прозрачный ключ, бивший прямо из-под земли, весь искрился каким-то загадочным светом, хотя вокруг царила полнейшая темнота.

            Амфеттре пробрался к источнику и, присев, зачерпнул ладонями холодную воду и поднёс к губам. Она приятно обожгла горло, позволила вздохнуть свободнее. Всё-таки, в лесу было слишком душно...

            - Интересно... Занятно... Кто ты, человек, не человек?.. Интересно...

            Амфеттре оглянулся, но никого нигде не обнаружил. А меж тем голос, глубокий и несколько скрипучий, продолжал:

            - Люди, животные, птицы... Нет, не птицы... Птицы - это лучше, они приносят новости... Птицы красивы, летают, где хотят, да что-то не видать их давно... Кто ты?

            Амфеттре поднялся и огляделся внимательнее.

            Пожалуй, самое заметное, что было на поляне - это массивный высокий дуб с раскидистой кроной, которому, видимо, было уже несколько сотен лет. Листья его были шире, чем у других деревьев, а кору прожитые годы сделали прочной, как сталь, и она словно светилось каким-то потаённым светом, и так как дуб был действительно огромным, то создавалось впечатление, что он освещает поляну. Амфеттре некоторое время смотрел на него, ожидая, что будет дальше. Потом кора дерева чуть дрогнула, и голос заговорил снова:

            - Люди нечастно бывают здесь, очень нечасто... Мои лесные братья не пускают их, и я не могу получить новости... Кто ты?

            Да, это действительно говорил дуб...

            - Ты не отсюда, - прошелестел он. - Ты не с болот, не из замка, построенного там... и не с реки. Идалека, так далеко, что я думаю... Что ты ищешь здесь? Куда идёшь?

            Амфеттре молчал, не сводя с дуба спокойного взгляда.

            - Ты... Я чувствую чары... сильную магию... Она исходит от тебя... Очень сильная магия, мда... очень сильная. Ты ищешь людей?

            - Нет, - глухо отзвался Амфеттре, не двигаясь.

            - А по-моему, да... - голос поменял интонации - то, во что он обратился, можно было принять за некое благодушие. - Ты их ищешь... но не знаешь об этом... Все их ищут, все...

            Амфеттре молчал.

            - Странный ты человек... - сказало дерево через некоторое время. - Ты ведь не знаешь, куда идёшь, зачем идёшь...

            Оно вновь сделало паузу. В наступившей тишине до слуха Амфеттре донёсся крик какой-то птицы над болотом вдалеке...

           

           

           

            Джимшид

           

            3 день месяца Песен. Сторн.

           

            Джимшид открыл глаза. Каменный потолок над головой заставил поморщиться сына степей. За раскрытым окном пела какая-то пичуга. Джимшид потянулся и обнаружил, что страшно голоден, а пасмурное небо за окном не давало точного представления о времени. Он поднялся и в тот же момент в комнату вошел Кямран.

            - Наконец-то. - Провозгласил он. - Я уже думал, что ты никогда не проснешься.

            - Я долго спал? - Удивился Джимшид.

            - Два дня.

            Юноша качнулся и снова сел. Но понял, что что-то забыл. Что-то очень важное...

            - Может, теперь расскажешь, что случилось? Зайрам?

            Джимшид закрыл лицо ладонями. Память начала возвращаться.

            - Мы пошли в город... Дошли до пристани... Там... был корабль... из Лирии...Зайрам... он девушка! - Охотник опустил ладони и посмотрел в глаза Кямран-бею.

            - Хвала Каару! Ты сам догадался? Или?

            - Кямран-бей... Ты знал? - Удивился Джимшид.

            - Ты ещё юн и доверчив. - Усмехнулся Кямран. - Нежная кожа, тонкие запястья, маленькая ножка... Хотя и я был слеп как крот какое-то время. Но ни одни юноша не станет краснеть при имени другого мужчины. - Лукаво добавил он. - Так ты узнал, вы поссорились, и она убежала?

            - Нет. Мы пошли на этот проклятый Кааром корабль...

            Джимшид поведал о том, что произошло на корабле, упустив лишь то, как он почувствовал себя вне своей смертной оболочки. По мере его рассказа лицо Кямрана мрачнело.

            - Змеи... Они стали слишком сильны в последнее время... Ты прав, тот корабль действительно проклят Кааром. Но они приходят только затем, что принадлежит им... Я думал, девочка сбежала от замужества, но не от Змей...

            - Их надо догнать.

            - Догнать? Джимшид, ты даже отдаленно не представляешь кто они! Их сила... Благодари Каара за милость, что остался жив встав на их пути!

            - Разве я не мужчина, чтоб отступить?! "Зайрам" с ним не по своей воле. Каар послал нам встречу, чтобы испытать нас, крепость нашего духа и рук. Я не отступлю.

            - Джимшид, разве ты забыл, что в Лирии ждет тебя желанная твоему сердцу Айшан? Оставь все как есть. "Зайрама" - Змеям, Айшан - себе.

            - Ты столько раз говорил, что моя Айшан не дождется меня, а теперь убеждаешь меня в обратном. Почему?

            - Нет судьбы, чтобы вы с "Зайрамом" были вместе.

            - В нашем свадебном обряде юноша и девушка держатся за разные концы платка... Это и есть кысмет. Я просто был слеп, чтоб понять...

           

           

           

            Саола ДеРиэ

           

            8 день месяца Песен.

            Лакона. Фалесса.

           

             Император Лаконы и протекторатов Ярно IV покидал свою столицу, как это и полагалось рыцарю и любимцу народа под ликование и радостные крики горожан. Крытые позолотой, выложенные драгоценными камнями доспехи молодого правителя сияли под солнцем, над ровными и величественными колоннами войск колыхались знамена самых знатных домов Империи, под копыта боевых лошадей падали цветы. Все как в древних легендах о величии Лаконы, но отчего-то Саолу охватывал безотчетный страх, настолько сильный, что она едва сдерживалась, что бы не броситься на шею мужу с мольбой остаться здесь, наплевав на Эвора и Полумесяц. "Ну что с ним может там случиться? Победа в этой войне за Лаконой и Ярно, еще до начала боевых действий, - Но при Лаверне Эвор тоже казался заранее проигравшим...".

             Но заставить Ярно остаться или взять ее с собой она не смогла бы все равно, как и объяснить ему свои страхи. Поэтому лучше вообще не омрачать этот день лишними сомнениями.

             По традиции Королева провожала своего царственного супруга до ворот города. Тяжелые высеребренные створки открылись, выпуская колонны рыцарей из столицы. Ярно ободряюще улыбнулся Саоле, в последний раз перед тем, как покинуть столицу, коснулся ее губ своими, коротким решительным движением опустил забрало, поднял Яркого на дыбы и дал коню шпоры.

            Было странно вдруг остаться одной, глядя на проходящую мимо нескончаемую сияющую доспехами колонну воинов. Единственное, что могла сказать молодая королева, что она никогда еще не чувствовала такой неистовой щемящей тоски. Это странно, желать одному человеку победы, но не желать при этом его врагу поражения. Храни тебя Марель, Ярно, грустно подумала Саола,... храни Марель вас обоих....

            Ее же дело быть во дворце, и делать все, что бы ни одна душа не сочла, что в отсутствии Ярно можно вести себя вольнее, чем, если бы он был в столице. Саола решительно развернула золотисто рыжего коня и в сопровождении гвардии направилась, туда, где королеве и положено быть.

           

            9 день месяца Песен.

            Такое холодное и пустое утро. Уже осень. Возможно, этого еще незаметно.... Да и не может быть заметно здесь на юге, но говорят каждый, в ком течет кровь леса, способен чувствовать такие вещи. Воздух в комнате стылый и немного пыльный. Легкий озноб... нет, она не больна, ...просто его рядом нет. Надо просто привыкнуть к этому и научиться ждать.

            Саола медленно, по-кошачьи потянувшись, поднялась с кровати и дернула за один из многочисленных шнурков для вызова слуг. Камеристка появилась быстрее, чем Саола могла ожидать.

            Для первой самостоятельной встречи с двором королева выбрала, дико дорогую, но при этом не броскую жемчужно-кремовую долматику и мантию всего на тон темнее, расшитую жемчугом и тонким золотым шитьем. Светлая одежда прекрасно подчеркивала чуть смуглую матово-гладкую кожу. Темные тяжелые завитки волос, рассыпавшиеся по плечам в легком беспорядке, создавали ложное впечатление ранимости их обладательницы. Наряд довершили мягкие украшенные жемчугом сандалии и корона... Корона Правительницы Лаконы и сопредельных земель.

            Планы на день были пустяковые, нанести визит вежливости "доброй вдовствующей отрекшейся Королеве-регентше Селине", познакомиться со своим компаньонками и встретиться с Франциском Шаорином в неофициальной обстановке. Вчера вечером он прислал в ее покои роскошный букет поздних лилий с просьбой отобедать с ним, "как только королеве будет угодно". Конечно воспитанная в гильдии Саола была достаточно искушена в политических тонкостях, что бы понять, что за подарками и вежливыми словами может скрываться что угодно, но это только увеличивало необходимость встречи с Первым советником. Лучше если не знать, то хотя бы предвидеть, что за козыри тот или иной человек может держать в рукаве, порой о мужчине можно многое сказать даже по тому, как он на тебя смотрит.

             Саола на мгновение замерла у зеркала, любуясь отразившейся в нем величественной ослепительной незнакомкой... такой чужой... чужой самой себе, и покинула свои покои.

           

             В покоях Селины стоял кислый нездоровый запах, который не могли перекрыть даже благоухающие в вазах на столе цветы. Селина спиной к молодой королеве сидела в кресле, глядя в окно. Это было вопиющим нарушением этикета, сравнимым с оскорблением, но Саолу предупредили, что бывшая правительница немного не в себе. Что ж это не слишком и важно, ее стоит просто отправить на все четыре стороны.

             Но когда Селина обернулась, Саола не смогла сдержать сдавленного вскрика... В этом страшном существе ничто не напоминало ту не по годам моложавую и ослепительную красавицу, которую она видела на турнире еще месяц назад. Казалось, регентша умерла уже давным давно. Волос на полысевшем, местами бугристом черепе осталось совсем немного, кожа на лице стала какой то буро-зеленой, местами отслаивающейся, образующей гниющие язвы на щеках и вокруг рта, губы почернели....

            -Великий Марель, - прошептала Саола едва сдерживаясь что бы не убежать прочь, только бы не видеть всего этого.

            Губы гниющей изнутри женщины медленно раздвинулись в улыбке, Королева думала, что ничего отвратительнее быть уже не может, пока не услышала скрежещущий как метал по стеклу голос.

            - Марель, говоришь? Он тебе не поможет, - потом она засмеялась, - С тобой будет то же, девочка... да. Это случается со всеми поздно... или рано.

             Саола отшатнулась, чувствуя лишь только почти безотчетный страх и силу, уже успевшую сделать воздух вокруг раскаленным и дрожащим, каким он бывает в полдень над металлической кровлей.

             Селина поднялась, сделала несколько шагов к своей гостье, застыла натолкнувшись на стену жара и рухнула на пол. Саола нервно сглотнула, отступая к двери, хотя боятся было нечего. Селина была совсем мертва. Безжизненно -стеклянные глаза регентши смотрели в потолок, а ковер уже успел покрыться ее зловонной темно-бурой с желтизной кровью. Больше всего на свете хотелось кричать... Нет не кричать даже - ОРАТЬ что есть мочи, но "ты должна быть сильной Саола, столица на тебе, Ярно верит в тебя... Ярно, да.". Молодая королева набрала воздуха в грудь, напустила на лицо дежурное спокойствие и дернула за один из извечных шнурков.

            - Уберите ее отсюда, - каменным голосом распорядилась она подошедшим слугам.

            Встреча с компаньонками была не в пример приятнее, они хоть не норовили придушить молодую королеву прямо в аудиенц-зале. К счастью девушки были совершенно разного круга, меж собой не дружили, а значит не буду ничего плести за ее спиной во всяком случае между собой. Единственной общей и очень редкой чертой у "подруг" Саолы были светлые волосы.

            Иветта ле Ласноу, младше королевы на год, веселая говорливая в яркой темно-бордовой долматике... и с промороженными до дна глазами. Эту девочку попросил пристроить компаньонкой Шаорин. Ярно что-то рассказывал про безвременно погибшего отца Иветты и про исчезнувшего недавно брата.... Потом будет время разобраться.

            И Мирта ле Тойе, эта напротив гордая и холодноватая, принадлежит к одной из семей всегда поддерживавших Ярно. Молчалива. Вдова. Ярно говорил, будто она очень умна и добрейшей души. Но светловолосая красавица казалась Саоле настолько отталкивающе чуждой, что королева с трудом нашла в себе силы приветственно коснуться ее руки. Но вместе с тем к Мирте тянуло... так, будто когда то они были знакомы, и даже были дружны. Странная девушка, противоречивые чувства....

             Несомненно обе компаньонки будут за ней следить, Иветта для Шаорина, Мирта для близких Ярно семей, а поэтому.... Саола просто не будет совершать ошибок.

             Сущий пустяк. Остался только обед с Франциском.

           

           

           

            Франциск ле Шаорин

           

            9 день месяца Песен. Фалесса.

           

            Франциск ле Шаорин лениво рассматривал пуговицы на мундире капитана городской гвардии Гордиана ле Короса - тот вызвал его на очередную встречу, в такой-то маленький трактирчик под открытым небом. Гордиан хлебал пиво кружками, ели свиную ногу, в общем развлекался, а Франциск слушал его в пол уха, водил вилкой по тарелке, размазывая соус в какую-то непонятную комбинацию...

            Да, Ярно будь он трижды проклят, таки свалил на войну. С ним уперлась целая армия молодых жизнерадостных идиотов. Там они все и сложат свои пустые головушки... К превеликому сожалению Шаорина, император, таки оставил ровно половину дегенератов, рассовав их по всей стране. Дегенераты были в печали и, говорят, пили не просыхая. Над всем этим новоявленный правитель поставил благодушного ле Амарру, который тоже был ужасно огорчен, тем, что мечом не дадут помахать, и свою любимую - отбитую у Эвора невесту, под именем Саола, которая тоже страдала - по известным причинам...

            С императрицей ему и предстояло встретиться... В сущности - она уже ничего не значила. Ее дни можно было сосчитать по пальцам. Скоро Лакона падет, а потом уже ей предстоит встать из пепла под его, Франциска, руководством. Недолго осталось бедной Саоле ходит по дворцу, ведь, скоро здесь будут реять знамена Сторна. Но, тем не менее, тем не менее... Надо разузнать, что представляет из себя эта лесная девчонка... Помешать она не сможет, но замедлить выполнение его планов она в силах.

            - Корас, что ты думаешь о нашей новой императрице? - спросил Франциск, оторвавшись от тарелки, соуса и вилки.

            - О новой императрице? - Гордиан наморщил лоб. - Ничего, она симпатичная такая... Миловидная... А что?

            - Да так... - Шаорин огляделся вокруг и продолжил: - Она считай уже вдова...

            Капитан ухмыльнулся.

            - Ах, ты об этом... Ну, найдем девчонке применение, в конце концов, я и сам...

            Франциск покачал головой и холодно заметил:

            - Она маг...

            Гордиан злобно прищурился.

            - Маг? Хороший маг - маг со стрелой в глазнице... Кончать ее надо, Шаорин... И чем, скорее, тем лучше. От магов пользы нет, одна головная боль...

            - Не думаю... - Шаорин провел рукой по лицу. - Она может сыграть нам на руку, в противостоянии с Адрианом Делоном... Впрочем... это не наша проблема... Но убивать ее не стоит, путь живет...

            - Пусть живет, - согласился Гордиан. - Но если что, ты только скажи...

            Шаорин встал из-за стола, и ушел...

            Прекрасная Саола ждала его в более "романтичной" обстановке. Во всем, следуя правилам этикета, она казалось немного скованной, похоже, боялась ошибиться. Что ж Шаорин ее понимал и поэтому рассыпался в любезностях... Саола сразу же оттаяла... Все-таки во дворце, там, где множество новых лиц, она еще чувствовала себя неуверенно...

            - Как вам дворец? - поинтересовался Франциск.

            Саола задумалась.

            - Дворец мне нравится. Но все же это все - не мое, чужое... Мне тесно здесь...

            Франциск наклонил голову.

            - Понимаю вас... Похоже, вы чувствуете себя не совсем на своем месте? Охотно, верю... Сам бы отдал все, только чтобы очутиться вне этих холодных, мертвых стен. Они ведь делают такими и людей... Постоянные интриги, предательства, все готовы ударить в спину другому... Мне это надоело...

            Императрица внимательно посмотрела на него, словно пытаясь понять, к чему он клонит.

            - Возможно, когда Ярно, наконец, разгребет этот бардак, я отдалюсь от двора, уйду в отставку, поселюсь где-нибудь в сельской местности, и буду выращивать лошадей...

            - Вы и в правду так думаете? - Саола изумилась. - Вы не похожи на человека, которому наскучила власть. Скорее на опытного кукловода...

            - Все так считают... - Франциск грустно улыбнулся. - А я всего лишь скромный слуга Империи... Я много бы отдал за то, что бы все сделать так - чтобы все жили хорошо и знать и простой люд. Но это невозможно - это противно самой природе вещей - и этот факт, факт, который я осознал совсем недавно - он разбил мое сердце...

            - Ярно...

            - Ярно всего лишь человек, моя императрица. А Империя - это нечто большее. Это тысячи тысяч, миллионы людей... Все со своими проблемами и интересами. В большинстве своем, им все равно кто сидит на троне, лишь бы не трогали...

            Саола покачала головой.

            - Здесь есть от чего придти в уныние... Но, я надеюсь, пока война не кончится, не оставите нас?

            - Куда же я от вас теперь денусь... - улыбнулся Франциск. - Теперь я с вами... до конца...

           

           

           

            Амфеттре

           

            20 месяца Исков, Полумесяц.

           

            Дуб задумчиво покачивал ветками, шелестя серебристой кроной. Амфеттре некоторое время ожидал, что он скажет, потом сделал несколько шагов влево и опустился в траву, лицом к нему. Один из широких листьев оторвался от ветки и спикировал ему под ноги.

            - Вот так всегда... - вздохнув, сказал дуб, заметив это. - Время идёт, время летит... Мои листья осыпаются неслучайно... Великие беды грядут, великие беды...

            Он вновь замолчал на несколько мгновений. Потом спросил:

            - Ты ведь знаешь об этом, не так ли?

            Амфеттре промолчал.

            - Ты сам будешь частью бед... - шелестело дерево. - Ты сам принесёшь в мир хаос... Вот твой удел.

            Вся эта речь не заинтересовала Амфеттре, не тронула ни единой струны его мёртвой души. Но сам дуб... Что-то было в нём, что-то такое... Он вдруг отпечатался в памяти - огромный, с ракидистой кроной и опадающими на землю серебристыми листьями...

            Происходило то, чего просто не могло быть.

            - Знаешь, почему? - спросил дуб. - Ты всё ещё жив...

            Амфеттре внезапно поднялся на ноги и пошёл прочь, в заросли папоротника за родником, не оглядываясь на дерево...

            - Ты ещё придёшь сюда... - донёсся до него тяжёлый вздох, - да будет поздно...

            Кустарник сомкнулся за спиной Амфеттре, быстрым шагом идущего вглубь леса дальше в направлении, в котором он шёл до поляны. Голова его была пуста, глаза выхватывали из темноты каждую мелочь, уши различали любой, даже самый ничтожный звук... но что-то было уже не так, что-то изменилось...

            Лес кончился внезапно.

            Амфеттре остановился, смотря на открывшуюся перед ним картину бессмысленным взглядом.

            Озеро, прямо впереди лежало озеро, огромное, глубое, составляющее резкий контраст с болотами на другой стороне леса. В глубине грота, у дальней стены, высились резные башни деревянного замка, словно вырастающего из воды. Огромные двустворчатые ворота в крепостной стене, окружавшей его, были наглухо закрыты. В замке горели огни, много огней, на стенах двигались молчаливые тени... или это только казалось?..

            Верхняя башенка замка была на виду, освещённая лучами солнца, падающими из отверстия в потолке грота. Амфеттре некоторое время молча разглядывал её. Свет образовывал странные очертания, похожие на перевёрнутый полумесяц...

            Снова где-то на болотах протяжно пропела птица.

            Амфеттре развернулся и берегом пошёл в сторону, не оглядываясь на замок. Однако, преодолев всего несколько метров, он вдруг услышал позади себя плеск воды...

            Ворота замка распахнулись совершенно неслышно. Амфеттре увидел освещённые свечами лодки, выплывающие из них. Они направились как раз в ту сторону, куда он шёл...

            Лодки...

            Амфеттре двинулся дальше, чувствуя, как врезаются в ступни холодные острые камни, которыми был усеян берег.

            Лодки могли привести его к выходу из грота...

           

           

           

            Мирта ле Тойе

           

            15 день месяца Песен. Лакона, Фалесса, особняк Сканти.

           

            Мирта рассеянно слушала щебет служанки, возившейся с ее прической. Косы, перевитые жемчужной ниткой, уже были уложены на голове в виде венца, и сейчас служанка возилась с серебристой вуалью, попутно выкладывая последние городские слухи.

            -А еще мне Мари сказала, что если император проиграет, то лесной князь не успокоится, пока не сожжет Фалессу! А потом заберет императрицу и... Госпожа Мирта, а это правда?

            -Изо, ты же разумная девушка, а слушаешь вечно какую-то чушь! Все, иди, дальше я справлюсь сама, - Мирта уже не знала, смеяться ей или плакать. Если такие сплетни ходят по городу, и большинство людей думает так же... Каково Саоле выслушивать все это? Впрочем если к кому и можно применить слово "безупречный", то это к императрице. Как ее компаньонке, Мирте каждый день приходилось ездить во дворец, и при Саоле должны были находиться или она или Иветта ле Ласноу, еще одна девушка себе на уме. Когда они были втроем, то походили скорее на игроков в кости - настолько пристально наблюдали они друг за другом.

            Расправив тонкую ткань, Мирта мельком глянула в зеркало и тут же отошла. С некоторых пор она стала избегать зеркал и отражений. С того самого дня, как попыталась отыскать Нико. Опыт удался слишком хорошо, казалось, эта попытка открыла путь чему-то, что теперь свободно проходило сквозь нее, когда вздумается. Стоило ей задержать взгляд, и в зеркалах, на водной глади начинали появляться странные образы. Пока ей удавалось разрывать эту связь, но до каких пор? Сила играла ей, как хотела, вела к какой-то непонятной цели, а у самой Мирты сил сопротивляться было не больше, чем у птенца, упавшего в бурный поток. Она уже почти ненавидела все это, зная про себя, что настанет день, когда отражение позовет ее, и она придет, несмотря на все свои твердые решения. Вот, опять, в виски ударил шум, и Мирта опустилась на стул спиной к зеркалу, избегая поворачиваться.

            -Госпожа! Носилки готовы! Госпожа?- чей-то голос из-за двери, только слова произносятся страшно замедленно, и звучат странно гулко...

            -Я скоро спущусь! - похоже, ей уже не уйти от этого, но повернуться к зеркалу лицом оказалось трудней всего. "Ну же!" Она порывисто повернулась и застыла, глядя куда-то вглубь стекла.

            Сначала не было ничего страшного, только ленивые волны стального цвета. Потом по воде заскользили тени, превратившиеся в остроносые корабли. Черные, хищные очертания, с вооруженными людьми на палубах. Как она поняла, что целью их была Фалесса, Мирта не сумела бы объяснить, но это было ясно, очевидно!

            Скоро должны приплыть враги. И что ей делать? "Потребовать созвать королевский совет, так и так, увидела... да, в зеркале, а что тут такого? А потом окажусь лицом к лицу с Адрианом, который очень вежливо спросит, с каких это пор я одержима богопротивными видениями, и кто еще о них знает?" Мирта поежилась, настолько реальным был образ пылающего костра. Что еще остается? Попросить помощи у императрицы? Саола обладает магическими способностями, все об этом говорят, она ее поймет! А если нет? Если она сейчас также беспомощна? И как сама императрица относится к Лаконе? Нет, Мирта не настолько ей доверяла, да и отношения у них сложились не лучшие...что же делать, что делать, что делать?!

            Мелькнула совсем детская мысль посоветоваться с отцом, Мирта отбросила ее, а потом замерла, вспомнив вечер, когда ее представили герцогу Деннир. Отец сказал потом: "Иванэ я верю больше, чем себе. Он - верный страж у трона и хранитель Лаконы" Если и герцог ее не поймет, не поверит, то больше надеяться не на кого.

           

            Особняк герцога Деннир.

            Герцог был дома один. Лекса сегодня собиралась прогуляться по ювелирным рядам, звала с собой Мирту, но она не захотела. Но ведь она могла и не знать, что герцогини Амарра нет дома?

            -Иванэ, такой чудесный день! - оживленно заговорила Мирта. Совсем ни к чему, чтобы стоящие рядом слуги проговорились, что она приезжала по важному делу, - Я вспомнила, что Лекса звала меня сходить за покупками и подумала - а вдруг она еще не ушла?

            -Увы, графиня, вы разминулись на полчаса.

            -Ой, какая жалость! А я столько хотела с ней обсудить! Что же делать?

            -Если мое общество вам не покажется скучным, подождите ее здесь.

            -О, с удовольствием!

            Ожидая, пока уйдут слуги, принесшие чай, Мирта перескакивала с темы на тему, Иванэ больше молчал и внимательно ее слушал. Когда последний слуга ушел, плотно прикрыв за собой дверь, герцог остановил рассказ Мирты жестом руки и спросил:

            -Что-то случилось? Насколько я вас знаю, Мирта такое поведение вам не свойственно. У вас какие-то плохие новости.

            -Иванэ, - Мирта глубоко вдохнула воздух, - это довольно странная история, я не прошу вас поверить, хотя это очень важно, я прошу просто выслушать меня . остальное - на ваше усмотрение. Но я надеюсь, очень надеюсь, что вы мне поверите.

           

           

           

            Амфеттре

           

            20 день Месяца Исков. Полумесяц.

           

            Чутьё его не обмануло.

            Куда направлялись люди, оставалось загадкой. Они плыли очень тихо, молча, даже не шевелились, сидя по трое или по четверо в одной лодке, закутанные в плащи с капюшонами. То, что они везли, скрывалось на днах лодок под накидками из грубой ткани. Люди, сидящие на носу, держали в руках свечи.

            Вот всё, что удалось увидеть.

            Амфеттре незаметно шёл за ними сначала берегом, потом болотами, которые обхватывали озеро кольцом, стараясь перемещаться в тени. Тичение у реки было несравнимо быстрее, и вскоре лодки приняли для него вид неясных очертаний в темноте с огоньками свечей, похожими на искорки светлячков. В конце концов они совсем исчезли.

            Пробираясь узкой полоской зыбкой земли посреди топи, Амфеттре наткнулся на человеческие останки. Это был скелет, завязший в тине, сжимающий ржавый меч костяшками пальцев.

            Наверное, когда-то эти кости были путешественником...

            Однако, пройдя ещё дальше и миновав полосу, Амфеттре попал на маленький островок, который болото, судя по многочисленным лужам, уже начало потихоньку захватывать. Здесь было целое скопище скелетов, некоторые из которых уже полурассыпались, одетых в ржавую броню. Рядом с ними лежало и их оружие: мечи, копья, наконечники стрел, топоры...

            Нет, это не путешественники. Кажется, здесь пал целый отряд... Давно это было, очень давно. Прошло столетие, а то и больше...

            Амфеттре миновал их, осторожно обходя древние, но по-прежнему острые клинки, и перебрался по кочкам дальше.

            Судя по тому, что темнота начала постепенно отступать, выход был уже рядом.

           

           

           

            Ардрик ле Нуаран

           

            10 число месяца Песен

           

            Вследствие довольно странных и крайне грустных событий я оказался в Княжествах...

            Незадолго поле того, как я пришел в себя, меня навестил Эвор. Он знал меня как друга своей невесты... Бывшей.

            Саола сбежала с Ярно Фалессом. С самым настоящим рыцарям в сверкающих доспехах. С Императором, как мне уже довелось слышать!

            И вспомнила ли она о человеке, который пять лет изо всех сил пытался быть ей братом (хоть и мечтал о большем)? НЕТ!

            Вывод? Все просто - я ей совершенно не нужен. Жизнь теряет всякий смысл. Пойти пове-ситься? Ну... потом - можно, а пока есть еще долг благодарности перед выходившими меня людьми...

            Вот такие мысли промелькнули у меня в голове за несколько секунд. Я попросил у Эвора пристанища...

            Пару следующих дней я слушал. За полмесяца, что я скитался по обратной стороне собст-венного разума, произошло много интересного...

            Саола была коронована. Все. Больше о ней ничего добиться не удалось.

            Эвор с войском перестрелял половину западнолаконских рыцарей. Вот бы Мист порадо-вался... Эх, Мист, тебя б сюда... Эвору такие люди как раз потребны. И - на всю страну ни одного рыцаря! Сторнийцы, кстати, теперь в союзе с лесом. Это поднимало шансы Эвора на недосягаемую ранее высоту.

            Ко мне проявляли смутный интерес лесные чародеи, особенно старый адепт Медленной Воды, мой товарищ по стихии. Как-то враждебно поглядывал на меня бьеринг Крин, со-путствующий Реду, одному из Перводружинников. В чем же дело???

            Так-то все было неплохо, я постепенно избавлялся от скверной слабости...

            Но стоило мне задремать, я видел совершенно непотребные сны о Ярно и Саоле, от кото-рых просыпался с воплями... Ужас.

           

           

           

            Мист ле Нуаран

           

            16 число месяца Песен

           

            Время шло... Мы все еще разоряли лаконский тыл... Самые что ни на есть гадские слухи ходили о нас... Я начинал задаваться... В том числе я начинал задаваться вопросом, зачем мне все это надо? Я уже давно отучился вопить во сне, а Раэн не давала мне впасть в де-прессию, но что-то все же кололо мою дрессированную совесть...

            Я все думал - какой смысл был в моей жизни? И был ли? И вообще - я хоть кому-то до Раэн был нужен??? Разумеется, нет...

            Я ведь в молодости отнюдь не наемником стать хотел!!! Честно говоря, я уже нацеливался на Криэранский университет. Я тогда вообще походил на Ардрика... У меня даже идеалы какие-то были - жаль, сейчас я о них даже не помню...

            В год моего восемнадцатилетия умерла моя мать. Умерла страшно, мечась в горячке. Ле-кари-сволочи руками разводили - ничего, мол, не знаем, сделать ничего нельзя... Еще че-рез два месяца отец ушел за ней - у него просто не было смысла жить дальше. Дети и вну-ки - это было уже не то, по его мнению... Эгоист.

            Кеннет унаследовал все, ведь Ардрик официально не считался членом семьи, а я... я исчез вместе с отцовскими клинками. Владеть сторнийской парой я учился с семи лет - так ре-шил отец... Я тогда имел ветер вместо мозгов, потому и решил стать наемником, притом благородным и славным. Не рыцарем - кое-что в этой жизни я понял уже тогда.

            Сначала меня долго били - морально и физически. Со временем я отвык от всякого ком-форта, лишился большей части иллюзий... да и большей части собственной личности. Мальчишка-аристократ, каким я был тогда, просто не смог бы выжить. Пришлось пере-стать быть собой...

            Кем же я стал? Сперва надо мной перестали смеяться... Потом стали уважать... А потом я не смог вовремя остановиться, и меня стали бояться... Я еще произносил высокие слова о чести и совести, еще ругал рыцарей за лицемерие, еще пытался играть в верность нанима-телю - но внутри уже обосновался простой, хоть и искусный, убийца.

            Маска приросла к лицу, а поверх нее была надета новая - Миста, что "идет по жизни, сме-ясь". Она тоже пустила корни, но на сей раз я не слишком и сопротивлялся - ведь она прикрыла пену у пасти Бешеного Волка. Смеющийся был мной дольше всех и где-то даже нравился Мисту-настоящему.

            А потом был этот поганый турнир, Илиана, в которую действительно влюбился Смею-щийся... И еще одна маска - Солдат. "Мне это не нравится, но у меня работа такая" - тупо повторяла эта сволочь. Сквозь прорези этой маски смотрел я на Лаверну... Солдат не одобрял, но делал; Смеющийся безразлично отмахивался; Бешеный Волк довольно ска-лился...

            На краткий миг в каюте рейдера настоящий Мист попытался вырваться на волю, сорвать все эти маски - пусть даже вместе с головой. Он был так близок... Острие меча почти по-грузилось в мое тело, ведомое моими же руками... Но достаточно было мига, чтоб маски снова заперли Мальчишку в глубинах моего уже почти начисто свернутого мозга.

            А в Сторне меня ждала последняя из масок - Капитан, суровый, бывалый боец с маркой вместо сердца. Ох он и развлекся... Все эти замученные нами люди были для него чем-то вроде путевых отметок. Также этот тип имел своеобразное чувство юмора, о котором еще долго будут рассказывать шепотом... И именно его обожал до визга несчастный Патрик...

            Однако далее случилось непредвиденное Масками - Раэн. Девушка каким-то образом про-билась сквозь них, вытащив из ментального болота Мальчишку, Миста-настоящего. Он влюбился в нее всем, что у него осталось от души - во многом именно за эту нежданную свободу.

            Это все, конечно, интересно, но меня не оставляет вопрос - а кто же тот, кто это все обду-мывает? Тот, кто знает, что Маски - это чужое, наносное, но при этом смотрит со стороны и на Миста-настоящего? И, раз уж заговорили, кто же такой тот, кто обдумывает вопрос о том, кто же такой тот, кто смотрит на Мальчишку со стороны?

            Ужас, полный и бесконечный... Я практически уверен, что в любом приюте для умали-шенных были бы рады меня видеть. Потому что это же кошмар - в одном теле несколько личностей и ни одной полноценной. Так быть не должно в принципе! Далее - каждая из этих личностей по отдельности (кроме Мальчишки) тоже абсолютно сдвинутая! Бешеный Волк - маньяк и садист; Смеющийся сейчас в смертельной депрессии; Служака мечтает покончить с собой; у Капитана человеческих чувств нет вообще. Да я сам по себе - приют умалишенных!!! Фактически, шариков у меня в голове даже меньше, чем у одного моего знакомого лекаря, который, перед тем, как зашивать рану, всегда детально допрашивал пациента, какие нитки и какой шов он предпочитает.

            И только Мальчишка, то есть Мист-настоящий, счастлив совершенно. Раэн, по сути, во-площает все, о чем он мечтал. Чем-то невыразимым она похожа на мою мать... Она тоже была очень... очень яркой, светлой. Рядом с ними хотелось жить. Если бы я тогда остался дома и поступил бы в Университет, то, скорее всего, сейчас был бы женат на такой же де-вушке... Хотя, учитывая, что а) другой такой нет; б) она из хорошей криэранской семьи, велика вероятность, что женат я был бы именно на ней... Неплохой софизм?

            Кроме того, рядом были люди, которых Мист-настоящий мог назвать друзьями. Морти-мер, ранее друг Смеющегося; Клауд, некогда привлеченный несомненной харизмой Капи-тана, к счастью, передавшаяся и Мальчишке.; Сивени, которая, напротив, Капитана тер-петь не могла, а потому очень обрадовалась вызванной пробуждением Мальчишки пере-меной во мне; Виктар, знавший только Мальчишку и ему же благодарный; Всеслав, под-чинявшийся Капитану как сильному, но искренне симпатизирующий Мисту-настоящему. С другой стороны, внушали некоторые опасения Дина, влюбленная в Капитана, и Пат, почти поклоняющийся ему же.

            Некто предавался самокопанию, Мальчишка любил и был любим, Маски погрузились в летаргический сон, а "Волки" ставили Ярно палки в колеса. Налеты на гражданское насе-ление прекратились сразу же, как я окончательно послал в нокаут Капитана, сильнейшую из Масок. Солдат стремительно приближался к самораспаду, Смеющийся быстро погло-щался Мальчишкой, а Бешеный волк, как я считал, издохнет сразу же, как я прекращу убивать, то есть по окончании войны. Мист-настоящий почувствовал себя столь вольгот-но, что я даже мыслить стал от его лица.

            Вне моей головы произошло мало что - Эстан привел из дозора девушку... Наученный сладким опытом, я встретил ее довольно приветливо, дал краткую справку о роде своих занятий и предложил ей довести до сведения народа (если, конечно, леди изволит быть местной), что деревенским более незачем опасаться за свою жизнь. У многих Волков лица стали мрачные-мрачные, а сама дева расхохоталась и заявила, что, во-первых, не местная, а во-вторых, хотела бы часть пути проделать с нами. Народ не возражал, хотя Алекса пришлось постращать, чтоб без всяких ремарок ниже пояса... Гостья назвалась Дьюрикой Валь ДеВоод, и выразила уверенность в том, что найдет себе применение у нас...

            Клод Ге наигрывал на трофейной лютне простой мотивчик и приятным голосом, который частенько удивлял жертв его разбоя, пел что-то из старого:

           

            У сторнийца жена хороша и нежна,

            Поцелуй ее сладок, как мед,

            Но сторнийский клинок и остер, и жесток,

            И без промаха сталь его бьет.

           

            Винсент стал подпевать, включился и Эштон...

           

            Голос милой сторнийки звенит, как ручей,

            В благовонной купальне ее,

            Но клинок ее мужа целует больней,

            И смертельно его острие.

           

            Песня старая-старая, вроде бы сложенная еще до Последней Войны. Некоторые барды го-ворят, что там действительно была какая-то история с графским сынком и женой мелкого Властителя. Парень преуспел у самой Сторнийской Жены, но когда дело дошло до ее му-жа, тот лично разделал лаконца на гуляш. Молодой граф, однако, ни о чем не пожалел, что подтвердил и я, допев конец:

           

            Он лежал на земле в наползающей мгле,

            Умирая от ран роковых,

            И промолвил он вдруг для стоящих вокруг

            В тихой горести братьев своих:

            - Братья, вышел мой срок, мой конец недалек,

            Не дожить мне до нового дня,

            Но хочу я сказать: мне не жаль умирать,

            Коль сторнийка любила меня.

           

            Да... если ты любил и был любим, то что за мелочь, в сущности, смерть!

           

           

           

           

            Иванэ ле Амарра

           

            15 день месяца Песен. Фалесса. Особняк герцога Деннира.

           

            - Иванэ, - Мирта глубоко вдохнула воздух, - это довольно странная история, я не прошу вас поверить, хотя это очень важно, я прошу просто выслушать меня. Остальное - на ваше усмотрение, но я надеюсь, очень надеюсь, что вы мне поверите.

            Герцог ждал этих слов с тех самих пор, как Мирта ле Тойе вошла в его дом. Отговорка про Александру была отличной, но не для него. Иванэ видел, что что-то беспокоит девушку. Дочь Конрада нравилась ему, очень нравилась, и ему хотелось помочь девочке. Он внимательно выслушал ее рассказ и поверил. Магия была для него чем-то далеким, но отрицать ее существование глупо, это то же самое, что стоять под дождем и утверждать, что ты сух, как пустыня. Раз Мирта наделена некоторой силой, которая может помочь им в битве за Лакону, то это только к лучшему, а остальным об этих способностях знать совсем не обязательно.

            - Мирта, думаю, мы оба понимаем, что сегодняшнего разговора между нами не было? - Девушка подняла свои красивые глаза на герцога и робко улыбнулась ему. - Я рад, что Вы согласны. Я благодарен Вам, не волнуйтесь больше ни о чем.

            - Спасибо вам, Иванэ. Теперь я вижу, что обратилась к верному человеку.

            Дверь в комнату открылась без предупреждения и на пороге возникла, как всегда сияющая Александра. Увидев Мирту она искренне улыбнулась и подошла к девушке, протягивая ей руки.

            - Мирта, я рада Вас видеть!

            - Александра! - Улыбнулась в ответ девушка.

            Вспомнив о правилах приличия, Лекса кивнула Иванэ : "Милорд."

            "Миледи." - Герцог ответил на приветствие. Только после этого жена за руку повлекла Мирту за собой, со словами:

            - С Вашего позволения, мы покинем Вас. - Ле Амарра только кивнул в ответ, гляда как закрывается за девушками дверь. Александра не любила лаконских дворянок и ее зарождающаяся дружба с Миртой была хорошим знаком.

            А вот видение дочери Конрада было знаком недобрым.

            Пока Ярно усмиряет Лес, кто-то может решить, что Фалесса - плохо лежащий кошелек для уличного воришки, и, "стащив" ее, можно неплохо поживиться. План неплох, но для этого нужны силы, немалые силы, корабли и оружие, много оружия, очень много оружия. Было ли все три составляющие у кого-то одного? Нет! Ни Сторн, ни Лирия, ни Полумесяц этим не владели. Это герцог мог сказать однозначно, но чего нет у одного, то может быть у двоих, троих... Враг моего врага мой друг? Так? Только так...

            - Анкар, - тихо позвал Иванэ. Слуга возник мгновенно, как будто из воздуха и почти бесшумно. Он всю жизнь был частью этого дома, так что иногда казалось, что он стал с ним единым целым и знает, что, когда и где происходит в его владениях.

            - Да, милорд, - почтительно склонился он перед герцогом.

            - Мне нужен Кот. - Интересно у этого наемника есть имя? Хотя эта кличка была для него такой естественной, что другое имя просто не вязалось.

            Через пару мгновений перед Иванэ в кресле удобно расположился худой смуглый мужчина с улыбкой бродячего кота.

            - Ваша Светлость, желала меня видеть? - Осведомился он самым наглым образом.

            - Совершенно верно, - не отреагировал на провокацию герцог. Он не хотел признаваться самому себе, но чем больше он узнавал наемника, тем больше тот ему нравился. Нравилась его свобода от всего и от всех, порой, как ему казалось, даже от самого себя. Интересно, а Смерть тоже побоится связываться с этим парнем? - Скажи, ты ведь давно в столице, наверное, знаешь ее хорошо?

            - Пришлось когда-то побегать, - усмехнулся, вспоминая свои приключения Кот. - Да, бывали времена получше, тогда приходилось узнать Фалессу с самой что ни на есть изнанки.

            - Как ты думаешь, можно ее взять с моря? - В лоб спросил Иванэ.

            Кто-то хочет попытаться проверить Лакону на прочность, а он - Иванэ ле Амарра, меч императора ле Фалеса, попытается им помешать...           

           

           

           

            Дьюрика Валль ДэВоод

           

           

            Дьюрика сидела на ветке. Хорошо же быть кошкой! О кошке никто и никогда не станет беспокоиться, а над людьми трясутся, как над сокровищем каким-то!

            Все это, конечно, было очень хорошо, из дома она сбежала, оставив ни с чем очередного жениха, пристроилась в компанию к каим-то людям...Но вот что интересно: куда, собственно, дальше? Ответа Дьюри не знала. И очень злилась.

            В такие моменты у нее возникало желание кого-нибудь испепелить. Ме-е-е-едленно, неспеша, наслаждаясь каждым криком...

            От размышлений ее отвлекло странное ощущение. Как будто что-то вот-вот случится, и, если ничего не предпринять, случится нечто страшное. Кошка еще раз взглянула на тропку и, не обнаружив в ней ничего примечательного, спустилась с дерева.

            Когда не знаешь, что делать, лучше идти вперед, а там уж разберешься!       

           

           

           

           

            Николя ле Тойе

           

            20 день месяца Песен.

            Лакона. Фалесса.

           

            Уже на подъездах к столице Нико понял, что они безнадежно опоздали. Многотысячное войско во главе с Ярно покинуло город почти две недели назад, направившись к Полумесяцу. Притом за время, пока Нико был в бегах, герцог Лессо успел обзавестись супругой и примерить Императорский венец, Селина безвременно скончалась.

             Рано или поздно, так и должно было случиться. Ярно будет достойным королем, несмотря на то, что ему выпадет править в не самое простое время.

             За воротами Фалессы на ратушной площади, заставленной монументами тигров, девушек и тигров с девушками, увешанной бело-золотыми знаменами, их небольшой отряд покинул, к большому облегчению Нико, Артур Тейн. Холодноглазый воин, со своей обычной настораживающей полуусмешкой, пообещал, что они еще обязательно встретятся. Нельзя сказать, что Тойе это хоть сколь нибудь обрадовало. Но случившееся, пожалуй, даже менее чем через четверть часа обрадовало его еще меньше.

            Улица была пуста, подозрительно пуста для столичного полдня, первым страх почувствовал Алек, молча вцепился в тунику Нико и молодой граф понял, что ребенок дрожит.

            На этот раз их было не много - пятеро молодцов в белых таларах со знаком солнца... и один в черном без всяких отличительных знаков с плескавшейся темнотой под капюшоном... неужто сам королевский маг выполз из своих застенков. Нико медленно потянул меч из ножен. Тяжелый фамильный клинок замечательно блестел под солнцем, но был при этом крайне неудобен.

            - Именем Императора и Пресветлого Мареля, приказываю сложить оружие, - низкий голос одного из паладинов прозвучал угрожающе громко в наступившей тишине.

            Фигура в темном плаще медленно шагнула навстречу их небольшому отряду. Было что-то подавляюще страшное в ложной неторопливости этого существа, назвать это чудовище человеком Нико не решился бы.

            - Мне незачем ваше оружие, - медленно и бесцветно произнес Адриан, - Отдайте ребенка и убирайтесь. Сопротивление бесполезно.

             Нико почувствовал, как ручонки Алека еще сильнее вцепились в его одежду, на глаза мальчика навернулись слезы, и граф только сильнее прижал его к себе. Не последовало даже сакраментального - "Дядя плохой". Земля под ногами их лошадей уже привычно для Нико дрогнула. Мелкие камушки сами собой запрыгали по мостовой, тяжелые каменные плиты быстро покрывались разрастающейся сетью трещин, словно были сделаны из тончайшего стекла. Сила чувствовалась в воздухе, во всем, что окружало их небольшой отряд. Перепуганные лошади метались в ужасе. Дрожали дома, и земля, и деревья вдоль дороги, и само пространство. Дорожная пыль и камни складывались в кружащуюся вокруг их отряда стену, выбрасывающую во вне бьющие насквозь щупальца.... Сквозь свистящий шум до Николя донесся глухой грохот, не иначе рухнул какой-то из домов.

             Мощь и дрожь нарастали с каждым мгновением. Королевский маг стоял неподвижно, опустив голову, царивший кругом хаос, казалось, обходил его стороной, даже угольно черные одежды не колыхались от поднявшегося ветра. И эта неподвижность пугала Нико гораздо больше, нежели самые резвые действия паладинов, безуспешно пытавшихся бороться со стихией.

             А потом королевский чародей медленно поднял руку и бушевавшая кругом сила словно поглотила саму себя. Алек пронзительно, словно от резкой боли, закричал, беспомощно забился и внезапно затих, безвольно распластавшись в руках Николя.

            - Отдайте ребенка и можете уходить, - Адриан поднял голову и в черноте под капюшоном, казалось, можно было различить знаменитую холодную змеистую усмешку.

             Одной рукой придерживая Алека и одновременно стараясь удержать поводья, другой Николя снова потянулся за мечом... и в это мгновение ребенок снова мучительно заметался и заплакал сквозь забытье.

            - Настоятельно не рекомендую поднимать оружия, - медленно произнес Адриан, - Вы ведь не хотите, что бы всем стало гораздо хуже, чем есть? Ваши спутники, я уверен, очень дороги вам....

             Николя душила бессильная ярость, они все живы и не сложили мечей, но проиграли заранее, как только фигура, облаченная в угольно-черный плащ, встала на их пути.

            - Я не отдам мальчика, - упрямо произнес Нико, чувствуя собственный страх возможно более четко, чем когда-либо, но врожденная наглость, однако, позволила переступить и его.

            - Тогда, - усмешка Адриана стала различимой в голосе, - Возможно, вы хотите разделить его судьбу? - маг кивнул одному из паладинов, и тот взял под уздцы коня Нико.

             Корвин и Доминик попытались было взяться за оружие, но Нико покачал головой и спрыгнул с лошади.

            - Спасибо конечно, но - с усмешкой произнес он, - Лошадь лучше отдать моему оруженосцу. Я могу дойти сам.

           

           

           

            Зайриэ

           

            1-20 день месяца Песен. Где-то между небом и землей...

           

            Зайриэ с трудом приоткрыла глаза. Где-то далеко-далеко в небе насмешливо сияло солнце. Своей свободой оно издевалось над лирийской принцессой. Сила дарит свободу...Так сказала сестра. Но кого она хотела убедить? Зайриэ или саму себя?

            От жажды разум девушки отказывался быть ясным. Явь и сон, реальность и бред перепутались.

            Сколько они уже плыли? День? Неделю? Месяц? Год? Сколько можно умирать и рождаться снова...

            Иногда сквозь полузабытье, Зайриэ видела Мириме, которая приходила и начинала один и тот же разговор. Змеи дадут силу, ей они дали силу...Сила, будь проклята такая сила! Будь проклята сила, данная ими! Так Зайриэ и сказала и получила сильный удар. Больше она не говорила. Только иногда, когда горячая девичья кровь не выдерживала, она кричала, проклинала, угрожала...Все было напрасно. Пытка продолжалась.

            О прибытии в Хайдол возвестил крик чаек и шум базара. Там люди радовались жизни, смеялись, покупали что-то, у них все было так просто и легко, так, как не бывает на самом деле...

            С наступлением ночи за ней пришли. Сначала на фоне четырехугольного лоскутка звездного неба появилась одна тень, потом вторая, третья, четвертая...

            Вниз спустилась Мириме и еще двое жриц, они легко подняли хрупкую девушку и вытащили на палубу. Сил из-за голода и жажды не было совсем, поэтому Зайриэ упала ничком и, прижавшись щекой к доскам, закрыла глаза. Каар милостив к своим детям, праведникам он дарует спасение и избавляет от страданий, но лирийская принцесса не была праведницей, она грешила, много грешила...Она предала отца, предала Лирию, предала саму себя. Прощения не будет.

            - Здравссствуй, милая. - Шипящий голос заставил кровь девушки застыть. - Я так долго жжждала тебя. Пересилив страх, Зайриэ подняла глаза и, как завороженная, посмотрела в огромные глаза. Не человеческие, змеиные. Илиссайе собственной персоной. Верховная жрица змей сама явилась за новой жертвой. Принцесса приподнялась, попыталась отползти, но сзади стояли другие жрицы, чьи руки не дали убежать. Они крепко вцепились в тело Зайриэ, пригвоздив его к месту. Лицо Змеюки приближалось.

            - Ты нашшша, Зайриэ, нашшша.

            Вдруг пальцы жрицы схватили подбородок девушки, а холодные губы коснулись губ принцессы. Зайриэ рванулась, ее сотрясало от отвращения, но руки Змей держали крепко трепыхающееся в силках тело. Только удовлетворив свой каприз, Илиссайе отпустила ее. Хватка остальных тоже ослабла, и тело девушки упало на палубу.

            - Нашшша! Ты нашшша, ты, твоя кровь и твоя сссила. - Уверенно и блаженно подвела итог Илиссайе и приказала. - В храм! Мы должны быть готовы, ссскоро придет нашшш чассс...

           

            ***

            В каменной клетке храма было еще хуже, чем на корабле. В море у нее хотя бы было небо, а здесь только камень, голый холодный камень четырех стен. Даже дверь и та из необожженной глины, ничего живого, ничего...Только девичье тело, в грязной изорванной одежде, заключенное в камень. Два раза в день ей приносили еду и воду. Змеям нужны живые последовательницы, Змеям нужна живая дочь хана, по крайней мере пока...

            Почему именно Зайриэ? Потому что так легли звезды или так угодно Каар...Или это просто так, потому что так...

            Зайриэ лежала в углу, сжавшись в маленький дышащий комок. Она понимала, что ее хотят надломить, не сломать, потому что безвольная жрица ненужная трата времени, а именно надломить, заставить уступить, сдаться на волю Змей, стать такой же как они по собственному желанию, а не по принуждению.

            Но почему она? Кровь отца...Магия крови. Им нужна ее кровь, но не только. Что означали последние слова Илиссайе... "Ты наша, ты, твоя кровь и твоя сила..."

            Сила? У нее никогда не было силы...Или была? Откуда загадочные сны, предчувствие...

            Она не хотела такой силы, не хотела становиться одной из этих тварей, не хотела идти по предопределенному свыше пути.           

           

           

            Адриан Дэлон

           

             20 день месяца Песен.

             Лакона. Фалесса.

           

             Адриан чувствовал знакомую, но почти забытую дурноту. Недавнее заклинание стоило очень дорого. Голод за неимением достойной пищи заставил убить двоих своих же паладинов, это раздражало.... Теперь в полусытом состоянии можно заняться мальчиком, который сам по себе слишком ценное приобретение, что бы использовать его только для Наполнения. Стоит поискать возможность увеличить не только собственную силу, но и способности в целом... нетерпеливость здесь неприемлема.

            Королевский маг толкнул дверь темницы и вошел в сырое помещение без окон, куда паладины привели двоих его узников. Мальчик все еще не пришел в себя, а, так настырно желавший сложить за него свою буйную голову, дворянин так и не спустил ребенка с рук. Последнее время Адриан замечал странную тенденцию, его будто бы уже не так и боялись. Все верили, что новый Император не допустит такой мощи Ордена Света, что была при Селине.

            - Зачем он вам? - в голосе сквозит вызов, но вопрос, по сути, бесполезен.

            Граф знает заранее, почему охотятся на мальчика и похоже действительно верит, что сможет защитить его... наивный. Привязанность к чему-либо это только слабость. Этого Тойе стоило убить, но парень близкий друг Императора, не то, что бы это имело значение... но на стороне Ярно сейчас слишком много разных сил, какие то из них настораживали.

            - Ты знаешь ответ, и мне непонятна твоя упрямость.

            - Он просто ребенок.

            - Не просто, и к тому же не твой. Ты за него не в ответе.

            - А кто в ответе?

            - Он опасен, ты не способен даже представить, что может сделать такая сила, если она лишена разума. Поэтому уходи, пока можешь себе это позволить.

            Николя промолчал, но Адриан почувствовал, что упрямости в нем не поубавилось, ко всему проснулся мальчишка и уставился на своего защитника все еще затуманенными остатками боли и страхом глазами. Взгляд Тойе стал еще более острым и настороженным.

            Алек обернулся к магу и в тишине раздался его тихий слабый голос.

            - Отпусти нас..., - попросил мальчик.

            В нем сейчас почти не было силы, просто ребенок, такой же серый, как и прочие люди для Адриана, и почему эти бесцветные существа испытывают по поводу друг друга такие бурные эмоции? Все кончено. Все заранее для всех кончено.... Даже сам королевский маг не был уверен, что выстоит в следующей битве, что хотя бы он один выживет, те мечи, что кует этот мир для своей защиты не стоят ничего и их мало, слишком мало.... Память Адриана последнее время имела отвратительную привычку приходить в самые неподходящие моменты.... Пустота. Тишина. Победа над врагом и то, что случилось после.... Имеет ли значение сражаться если победителей ждет не более чем подобная участь.

            Они, и мальчишка, и его ярый защитник уже мертвы хоть и не знают об этом, мертвы, как мертв сам королевский маг уже бессчетные годы и как мертва была Селин с тех самых пор, когда впервые воспользовалась его Силой. Нет разницы между "будут" и "были", а значит живых в этом мире уже нет.... А значит не имеет смысла отковывать старый меч из четырех новых. Ничто не имеет смысла.

            - Уходите, - полным странной для него ненависти произнес Адриан, - Оба.

            Долго упрашивать Николя ле Тойе не пришлось.

           

           

           

           

            Вейтр

           

            13 день Судов

           

            - Мы должны объединится. Иначе мы все погибнем один за другим под ударами людей.

            - Вы предлагаете начать войну с людьми? - тихо спросил Вейтр.

            - Нет. Я предлагаю объединится...

            - Чтобы бороться вместе против людей, - тихо, но со свойственным ему нахальством продолжил серебристоволосый парень.

            - Не зарывайся, Вейтр Крилл. Ты забываешь с кем ты разговаривашь! - Вождь поднялся и юноша почти почувствовал, как у него поднимается дыбом шерсть.

            Он медленно поднял глаза на стоящего перед ним сильного, величественного Вождя, губы скривились в улыбке:

            - Вы тоже забываете о том, что я не принадлежу вашему племени. И решение буду принимать сам. Долг за помощь и гостеприимство я отдам тем, кто оказал мне ее.

            - Щенок!

            Вейтр тихо зарычал, а вперед выступил старый Лоок:

            - Прошу вас, Вождь, внемлите голосу рассудка. Горе, которое постигло вас не должно застить ваш разум. А ты, парень, остынь. Уж больно своенравен.

            Крил продолжал стоять глядя на Вождя почти с ненавистью. "Да, его сын охотился на людей... да, возможно, он убил одного из людей... Но как он может - вот так, не выслушав его выносить приговор?! - он покосился на бывших "дружков" Виктара, подобострастно взирающих на Вождя. - А эти шакалы так и норовят протиснутся поближе." Вейтр не чувствовал симпатий к изгнаному волколаку, но еще сильнее он презирал тех, кто предал его, а возможно и оболгал. Его голова чуть склонилась в сторону Вождя:

            - Мне нужно идти.

            Лоок дернул подбородком и юноша мог поклясться, что старик улыбнулся. Великий Шаман проводил его взглядом, снова поворачиваясь к своему Вождю:

            - Моя дочь пойдет с ним. Я надеюсь, что Селена сможет сделать то, что не вышло у тебя, друг мой.

            Вождь со всей силы ударил кулаком по подлокотнику кресла:

            - Почему мы все такие упрямые? - как бы не презирал он своего старшего сына, сердце болело за него, за то, что совершил он. Неожиданно он бросил подозрительный взгляд на стоящих перед ним: - Шаман, а наш гость знает о том, что твоя дочь идет с ним?

            Ответил Лоок:

            - Нет. Пока еще не знает, - его губы сложились в полную лукавства и хитрости улыбку, на которую невозможно было не ответить.

            Вейтр стоял на пороге, рассматривая лежащую перед ним дорогу. Правая рука инстинктивно поправила меч на левом бедре, за его спиной метались тени деревьев все более удлиняющиеся по мере того, как солнце садилось.

            - Я могу служить тебе, Селена? - тихо спросил он не поворачивая головы.

            - У тебя хороший нюх, Вейтр Крил, - откликнула девушка, появляясь из-за его спины. - Но ты ошибся. Это я могу тебе помочь. Я пойду с тобой.

            Парень безмолвно и удивленно уставился на свою неожиданную спутницу.

            - И даже не вздумай обхитрить меня. Я - оборотень. И уйти от меня не просто, если я того не захочу.

            - А заставить меня делать то, чего я не хочу - тоже не просто, - угрюмо возразил Вейтр. Он глубоко вздохнул и посмотрел прямо в глаза девушке: - Ты себе представляешь куда ты ввязываешься? Скорее всего наши селения никто не трогал, но если война набирает силу, если люди принялись убивать людей, то мы недолго пробудем в стороне. Я должен быть со своим народом.

            - Ты очень точно подметил, Вейтр. Со своим народом! - Селена сделала ударение на каждом слове. - Я тоже - твой народ. Ты не Вождь, но действуешь так, словно несешь ответственность за каждого. И именно поэтому наш глава предложил тебе объединится..

            - Я бы сказал, что он мне это приказал, - хмуро прервал ее по своей привычке юноша.

            - Не перебивай! Между прочим - у тебя дурное воспитание, - не обратив внимание на его хмыканье, продолжила Селена. - Ты можешь сколько угодно думать о том приказывают тебе или просят тебя, но выхода другого нет. Мы или объединимся, или погибнем по одиночке.

            Сел старалась вложить всю свою силу убеждения в каждое слово, не отрывая глаз от сердитого лица своего собеседника. Неожиданно улыбка тронула его губы:

            - Хорошо. Я услышал твои слова, принцесса волков, я постараюсь сделать по твоему слову, если сочту это нужным. Но ты останешься здесь, в безопасности.

            Селена прищелкнула языком:

            - Даже не думай! Я не настолько верю тебе, гость наш, чтобы легкомысленно ждать пока ты исполнишь по слову. Нет, я пойду с тобой и прослежу за тем, как ты объединишь своих людей, а потом и приведешь их к объединению с нами.

            Вейтр подозрительно глянул на нее:

            - Ты уверена, что в твоей родословной нет кошачьих родствеников? Такие настырные и очаровательные бывают только кошки, - рыкнул он.

            Сел пожала плечами и легко спрыгнула на дорогу, поправляя свои волосы:

            - Мы идем или продолжим обсуждение?

            Не ответив ей, Вейтр легким шагом пустился в путь, даже не оглянувшись идет она за ним или нет. Он просто знал: Селена рядом.. и от этого ему стало легче.

           

           

           

            Николя ле Тойе

           

            20 день месяца Песен.

            Лакона. Фалесса.

           

            После всего случившегося голова категорически отказывалась о чем-либо думать. Разумом Николя владело приятное безмыслие, и молодого графа вряд ли могли сейчас удивить даже Вестники Пресветлого Мареля спустившиеся с небес для того, что бы прикупить вина в ближайшей таверне.

            - Нико, - Алек настойчиво дернул его за рукав, - Куда мы идем?

            Вопрос действительно разумный. Особенно учитывая, что почти стемнело, где искать Корвина и компанию можно только догадываться, все деньги остались у Браина, у Алека легкий жар, и он слишком устал, что бы сколь нибудь быстро передвигать ногами, не говоря уж о том, что каждая собака, знавшая Нико в этом городе с большим удовольствием продаст его городской страже, за означенную за его поимку сумму. Конечно, Ярно, когда приедет, все ему простит, но сидеть всю войну в королевской темнице несколько не стыковалось с планами молодого графа.

            - Мы идем к моей сестре, - объявил Нико с улыбкой.

            - Она хорошая? - требования мальчика к "хорошести" возрастали с каждым днем.

            - Самая хорошая, - с улыбкой ответил Николя.

            Он вовсе не был уверен, что Мирте мало проблем без его сиятельного присутствия. Только содействия в укрывательстве преступника ей не хватало, но другого выхода не было... и Нико так сильно по ней соскучился.

            Особняк Сканти стоял, где и раньше, со всей своей лепниной, излишествами и окружавшим его садом. Что бы лезть с Алеком через забор не могло быть и речи. У ворот стражи к счастью не было. Нико прошел через сад и решительно постучал в двери. Через некоторое время на пороге возник управляющий, тот же самый, что служил и при ныне покойном супруге Мирты.

            Настоящий управляющий всегда умеет держать себя в руках и сохранять невозмутимость, а Теодор был, несомненно, самым настоящим управляющим, так как удивление отразилось в его глазах только на мгновение и тут же сменилось почтительным спокойствием.

            - Господин граф желает видеть сестру?

            Насквозь пропыленный, в местами порванной тунике, о которую за утро Алек не один раз успел вытереть вымазанные в очередном пироге руки, с остаточными явлениями синяка в виде желтых разводов под левым глазом, Николя, несомненно, более всего на свете походил на "господина графа" и не на кого больше.

            - Ну естественно не призрака Арнольда Сканти, - вздохнул Нико.

            - Я доложу.

            - Спасибо, не надо. Я сам.

            Николя нахально прошел мимо управляющего, Алек, цепляясь за его руку, открыв рот, смотрел кругом, столько всего красивого и интересного сразу он, похоже, никогда еще не видел, глаза несмотря на пережитые сегодня беды горели любопытством. Наиболее ярко выраженное восхищение вызвали золоченные рыцарские доспехи, стоящие у лестницы.

            Алек протянул было руку, но потом грустно вздохнул и посмотрел на Нико.

            - Нельзя трогать без спросу, да?

            - Если нельзя, но очень хочется, то можно, - решительно сказал Николя, - Я буду наверху. Насмотришься, приходи.

            Ребенок с восхищенным восторгом принялся теребить бутафорский меч в ножнах жестяного пугала, пусть развлекается.

            Нико взбежал по ступенькам на второй этаж и медленно приоткрыл дверь в кабинет Мирты. На столе заваленном кипой бумаг стоял масляный светильник, Митра стояла с чашкой дымящегося кофе у окна, рассеяно глядя куда то на дорогу.

            - Мирта...