Братья начнут
биться с друг другом,
родичи близкие
в распрях погибнут;
тягосно в мире,
великий блуд,
век мечей и секир,
треснут щиты,
век бурь и волков
до гибели мира;
щадить человек
человека не станет.
Полная версия: Скандинавские мифы
ГЕРМАНО-СКАНДИНАВСКАЯ МИФОЛОГИЯ.
Сведения по мифологии древних германцев крайне отрывочны ввиду сравнительно ранней и глубокой христианизации западногерманских племён; по скандинавской мифологии мы располагаем несравненно более полными литературными источниками вследствие более поздней христианизации Скандинавии, а также бережного сохранения дохристианской культурной традиции в Исландии вплоть до т. н. исландского возрождения 13 в.
Наиболее ценные сведения по мифологии и верованиям западных германцев имеются в «Германии» Тацита (1 в. н. э.). Тацит упоминает земнородного бога Туисто, имя которого означает «двойное (двуполое) существо», что даёт основания для его сближения (по крайней мере частичного) со скандинавским Имиром, а также с культом близнецов у древних германцев (Тацит в главе XLIII «Германии» сопоставляет их с римским Кастором и Поллуксом). От Туисто якобы происходит первый человек (Манн), а от Манна - родоначальники трёх племенных или культовых групп германцев - истевоны, герминоны, ингевоны (гл. II). Из этих родоначальником с определённостью устанавливается (как предок ирминонов) Инг (упоминаемый в англосаксонской рунической надписи). Не исключено также, что упоминаемый немецким (саксонским) историком 10 в. Видукиндом бог Ирмин, ассоциирующийся со столпом Ирминсуль у саксов (культовый аналог древа мирового), считался предком герминонов. Ирмина, в свою очередь, сближают с саксонским Сакснотом и Тивасом=Тиу (сканд. Тюр) ввиду традиционного сопоставления этих богов с Марсом.
Тацит свидетельствует («Германия» IX) о почитании германцами Меркурия, Марса, Геркулеса и Исиды, подразумевая при этом, вероятно, Водана (сканд. Один), Тиу (сканд. Тюр), Донара (сканд. Тор) и, возможно, Фрейю или Фрию (сканд. Фригг). Один из аргументов для первых трёх отождествлений - совпадение посвящённых им дней недели. Меркурию, по словам Тацита, приносятся человеческие жертвы. Это вполне соответствует скандинавским представлениям о культе Одина. Обозначение Донара=Тора римским именем Геркулеса подходит для Тора, т. к. последний представлен в мифах богатырём, защищающим человеческий мир от чудовищ. Исходя из римских наименований германских и кельтских богов и некоторых других параллелей, Тиу, Водана и Донара= Тора можно сопоставить с кельтскими богами Нуаду, Лугом и Огма; Донар= Тор, по-видимому, тождествен кельтскому громовнику Таранису. По своей основной функции, отражённой в имени, Донар=Тор - типичный индоевропейский громовник, сопоставимый с индийским Индрой, Тивас= Тиу=Тюр этимологически и генетически соответствует индоевропейскому Дьяусу = Зевсу. В установленной Ж. Дюмезилем (Франция) трёхчленной структуре социальных функций индоевропейских богов Тивас=Тиу сначала, по-видимому, осуществлял функцию духовной и юридической власти, а Донар - воинскую функцию, но затем Водан (Один), который вначале был хтоническим демоном и покровителем воинских инициаций, стал высшим божеством и вытеснил функционально Тиваса=Тиу (Тюра), что дало основание (Ф. Р. Зандеру и другим) сравнивать Водана с индийским Варуной. Что касается третьей (по Дюмезилю) функции - плодородие - богатство, то тут надо учитывать сообщение Тацита («Германия» XL) о культе Нертус, которая, несомненно, была богиней растительности, плодородия, возможно, богиней земли. Так как Нертус лингвистически является точной женской формой имени Ньёрда - скандинавского бога плодородия и морской стихии, то, возможно, что предметом почитания древних германцев была пара Ньёрд - Нертус, брат - сестра и муж - жена, наподобие скандинавских Фрейи - Фрейра, считающихся детьми Ньёрда (такие пары характерны для культов плодородия). Народы, почитающие Нертус, относятся, согласно Тациту, к ингевонам, что соответствует связи Ньёрда и Фрейра (т. е. Ингви-Фрейра).
Некоторые боги упоминаются в древнейших германских (немецких) текстах - т. н. Мерзебургских заклинаниях (записаны в 10 в.), составленных в земле франков. В Первом мерзебургском заклинании фигурируют женские божества - дисы, родственные скандинавским валькириям и норнам, а во Втором мерзебургском заклинании (на охромение коня) упоминается Водан как главный носитель магической силы, Фрия (т. е. сканд. Фригг) и её сестра Фолла, встречается и слово baldr, но только в качестве апеллятива («господин»). Однако искусственной представляется попытка Ф. Генцмера видеть в этом заклинании историю о том, как конь Бальдра (он же - Фрейр) споткнулся по дороге на тинг, что стало предзнаменованием его грядущей гибели и т. п., то есть усмотреть здесь прообраз важнейшего сюжета скандинавской мифологии. Некоторые (весьма скудные) сведения о германской мифологии содержатся в сочинениях, посвящённых истории готов, историка Иордана (6 в.) и византийского историка Прокопия Кесарийского (6 в.), в франкских хрониках Григория Турского (6 в.) и Фредегара (7 в.), в «Истории лангобардов» Павла Диакона (8 в.), в «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного (8 в.). Например, Павел Диакон пересказывает этнонимическую легенду о происхождении имени «лангобарды» (букв. «длиннобородые»), в которой фигурируют Водан и Фрия: Водан покровительствует вандалам, а Фрия - винилам, она советует своим любимцам сделать так, чтобы женщины винилов вышли перед битвой пораньше и привязали свои волосы, как бороды. Так как Водан предсказал победу тем, кто раньше окажется на поле боя, то победили винилы (та же сюжетная схема повторяется на скандинавской почве в прозаическом введении к «Речам Гримнира» в «Старшей Эдде»: Фригг губит конунга Гейррёда - любимца Одина, дав Гейррёду коварный совет задержать и пытать странника Гримнира, фактически Одина). В Скандинавии (в Южной Швеции и Юго-Восточной Норвегии) сохранились наскальные изображения эпохи бронзы (2-я половина 2-го тыс. до н. э.), по-видимому отражающие культовые сцены и символы: корабли, повозки, пахота, культовый танец и священный брак, солярные символы в виде колеса, топоры, люди и животные, ассоциирующиеся, вероятно, с культами плодородия и культом мёртвых; фигура человека с топором может быть сопоставлена с Тором, а собственно аграрная тема - с ванами, может быть, даже и с Бальдром.
Многие скандинавские учёные, в особенности А. Ольрик, находят отражение скандинавской религии эпохи бронзы в верованиях скандинавских саамов, описанных ещё в 17 в.: «громовой старик» (Goragalles, якобы из Tore Karl, т. е. Тор-человек), которому приносят в жертву миниатюрные молоты, соответствует Тору, «небесный человек» - бог плодородия и солнца с фаллическими чертами (его имя Varalde Olmai) - Фрейру, «буревой (ветряной) старик» (Bickagalles), которому подносят миниатюрные челны, - Ньёрду (имея, в частности, в виду его функции бога морской стихии). Божество более низкого ранга - бог мёртвых и бог болезней Ruttu (Rota) сопоставляется А. Ольриком с Одином. Отсюда вытекает, что на этой стадии Один не успел стать небесным божеством и главой скандинавского пантеона.
Северогерманский хронист Адам Бременский (11 в.) сообщает о языческом культовом комплексе в Упсале (Швеция), в центре которого стоял священный тис и где особо почитался Фрейр (культ его имел фаллический характер). Топонимика обнаруживает следы культа Тора, Тюра, Одина, Улля и некоторых других богов, но нет указаний на культ Локи, играющего такую важную роль в скандинавской мифологии.
Систематические данные имеются только по скандинавской мифологии последних столетий до принятия скандинавскими народами христианства, отражённой главным образом в исландских литературных памятниках раннехристианского времени. Главные источники: поэтическая «Старшая Эдда» - сборник мифологических и героических «песен», дошедший в исландской рукописи 2-й половины 13 в. (т. н. Codex Regius 2365), и прозаическая «Младшая Эдда» - учебник поэтического искусства скальдов, составленный тоже в 13 в. исландцем Снорри Стурлусоном и содержащий образцы поэзии скальдов (начиная с 9 в.), расшифровку скальдических мифологических иносказаний (кеннингов) и обзор самой мифологии; отголоски мифологии имеются и в составленной Снорри исторической хронике «Хеймскрингла» («Круг земной»), где изложена легендарная история норвежских и некоторых шведских королей (т. н. сага об Инглингах). Христианизация Исландии произошла в 1000, и древняя мифология трактована Снорри отчасти как историческая аллегория. Почти одновременно со Снорри датский хронист Саксон Грамматик в «Деяниях датчан» передаёт многие мифологические сюжеты, заменяя богов на королей и героев. Таким образом, в качестве мифологической системы нам известна только скандинавская мифология (в основном как поэтическая эддическая мифология).
Пространственная «модель мира» скандинавской эддической мифологической системы включает «горизонтальную» и «вертикальную» проекции (переход от одной к другой предполагает некоторые трансформации). Горизонтальная проекция антропоцентрична и построена на противопоставлении обитаемого людьми и занимающего центральную, освоенную часть земли Мидгарда пустынной, каменистой и холодной окраине земли (Утгард, Етунхейм), населённой великанами (ётунами), а также находящемуся вокруг земли океану, где живёт чудовище Ермунганд (его второе имя - змей Мидгарда - указывает на то, что змей был первоначально элементом позитивной системы - опорой земли). Это противопоставление раскрывается как оппозиция центра и периферии, внутреннего и внешнего (особенно Мидгард и Утгард), «своего» и «чужого», «культуры» и «природы». Кроме того, страна великанов маркирована как находящаяся на севере и востоке. Север в скандинавской мифологии особо демонизирован (как и во многих других мифологиях, в частности у финнов и народов Сибири), на севере также локализуется царство мёртвых - хель (которое, впрочем отчётливей и ярче выступает в вертикальной космической проекции). К обеим проекциям относится мотив четырёх карликов-цвергов, носящих имена четырёх стран света (Аустри, Вестри, Нордри, Судри), поддерживающих небо по углам.
Основу вертикальной космической проекции составляет мировое древо - ясень Иггдрасиль. Оно связывает землю, где живут люди (Мидгард), с небом, где (в Асгарде) находятся боги и где помещается своеобразный «рай» для павших воинов - вальхалла, а главное - с подземным миром, где находится царство мёртвых - хель («низ» и «север», как сказано, отождествляются) и разнообразные водные источники. Можно даже сказать, что хель является тем центром, в точке которого совпадают горизонтальная и вертикальная картины мира. Вертикальная схема противопоставляет богов и людей, небесное царство мёртвых для избранных (вальхаллу) и подземные селения для простых смертных; соответственно - небесных валькирий и живущих у корней мирового древа норн - две категории богинь судьбы. В первой песни «Старшей Эдды» «Прорицание вёльвы» вёльва (провидица) вспоминает «девять миров» (девять - условное постоянное число в скандинавской мифологии, так же как число три, которое лежит в его основе) и девять древесных основ или корней (так что можно даже предположить, что речь идёт о множестве мифических дерев), но одновременно перечисляются три корня, соответствующие людям, инеистым великанам (хримтурсам) и хель. В более поздней редакции «Младшей Эдды» чёткость вертикальной проекции смазывается, ибо корень связывается не с людьми, а с небом, а инеистые великаны, уже умершие и живущие в подземном мире, заменяются просто великанами - ётунами, живущими на краю земли. В вертикальной схеме с различными уровнями «древесной» космической модели сопоставлена «зооморфная» серия. Орёл на верхушке, змей Нидхёгг у корней, четыре оленя (возможно, ранее соотносимые с частями света), поедающие листья ясеня Иггдрасиля,- на среднем уровне. Нидхёгг в известном смысле эквивалентен Ермунганду (в горизонтальной проекции), так же как подземные источники и реки можно сравнить с окружающим землю океаном. Кроме того, коза и олень, стоящие на вальхалле, ствол дерева и источники у корней объединены в вертикальной схеме циркулированием священного мёда, как источника жизненного обновления и магических сил. Белка, снующая по дереву, является своеобразным посредником между «верхом» и «низом». Кроме Иггдрасиля вертикальная проекция знает также радужный мост Биврёст, соединяющий землю и небо. Пространственная модель мира в скандинавской мифологии однотипна не только большинству индоевропейских, но также сибирской и другим мифологическим моделям мира, которые структурно организованы образом мирового древа.
Во временном аспекте скандинавская мифология делится на космогоническую и эсхатологическую (мифы творения и конца мира), между которыми существует неполная симметрия. Мир возникает из взаимодействия воды и огня с холодом и погибает от пожара и наводнения, стужи и жары, в «начальные» и «конечные» времена повторяются примерно те же поединки богов и хтонических демонов. В то же время асы и ваны (основные группы скандинавских богов), враждебные в «начале», выступают в «конце» как единое племя богов, Один и Локи - как двойники в космогонии и антиподы в эсхатологии.
Возникновение мира рисуется как заполнение пустоты мировой бездны Гинунгагап и преобразование хаоса в космос. Великаны не только противостоят богам в пространстве, но и предшествуют им во времени; первосущество великан-гермафродит Имир происходит из остывающих подземных вод (Эливагар), заполнивших мировую бездну Гинунгагап; из его подмышек, а также от трения ног рождаются другие инеистые великаны. Боги убивают великана Имира и создают из его тела мир (ср. Пуруша в индийской мифологии, Тиамат - в вавилонской, Пань-гу - в китайской, богиню земли - в ацтекской и т. п.).
Боги (сыны великана Бора) «поднимают» землю (по-видимому, из первичного океана, окружающего её в пространственной модели мира, ср. также вылавливание Тором «змея Мидгарда») и устраивают на ней прекрасный Мидгард; три аса (Один, Лодур и Хёнир) оживляют древесные прообразы людей (см. Аск и Эмбля), которые, собственно, и должны жить в Мидгарде; появляются норны, определяющие их судьбы. Боги устраивают небесный свод и определяют роли солнца (Соль) и месяца (Мани) - сестры и брата. В процессе мироустройства они обуздывают хтонических чудовищ - змея Ермунганда, волка Фенрира и их сестру Хель - хозяйку царства мёртвых (а затем - и их отца Локи). Однако впоследствии (с приближением «конца мира») эти чудовища должны будут вырваться. В скандинавской мифологии в саму космогонию проникают эсхатологические мотивы. За «золотым веком» (когда всё было из золота, а боги и люди наслаждались покоем) скоро следует первая война между асами и ванами. Миф о возникновении смерти от копья и первом ритуальном жертвоприношении в рамках воинских инициаций - убийстве юного бога Бальдра - становится прологом к собственно эсхатологическому циклу и обратному превращению космоса в хаос. Нарушаются обеты и моральные нормы, возникают распри родов, наступает трёхлетняя стужа. Мировое древо содрогается, когда хтонические чудовища вырываются на свободу, приплывает корабль мертвецов, появляются сыны Муспелля и огненный великан Сурт. В последней битве (см. Рагнарёк), в которой на стороне богов участвуют также павшие воины (эйнхерии), боги и хтонические чудовища убивают друг друга. Сурт поджигает мир, который и погибает в огне и наводнении, после чего, правда, он должен снова возродиться (концепция циклической смены эпох или христианское влияние?).
За пределами мифов творения и конца мира остаются многочисленные мифологические повествования о взаимоотношениях и борьбе богов с великанами (ётунами) и карликами (цвергами). В основном на фоне «горизонтальной» проекции космической модели развёртываются события постоянной борьбы богов с великанами (напр., походы Тора и его спутников на восток), чему нисколько не мешают любовные отношения и даже экзогамные браки с их дочерьми. Етуны пытаются отнять богинь и чудесные атрибуты богов (молот Тора, волосы Сив, молодильные яблоки Идунн и т. д.), и за них идёт борьба, но первоначально чудесные предметы и эликсиры (копьё Одина Гунгнир, его золотое кольцо Драупнир, молот Тора Мьёлльнир, чудесный корабль Скидбладнир, ожерелье Брисингамен, сокровища карлика Андвари, мёд поэзии) изготовляются искусными карликами-цвергами, и боги всё это от них добывают силой или хитростью. В основе подобных сюжетов отчасти лежат этиологические (объяснительные) мифы (о происхождении священного мёда, первого копья, молота и т. п.), в которых боги выступают в функции культурных героев и борцов с чудовищами. Однако в дошедших до нас текстах этиологизм сильно затушёван и перед нами скорее развёртывается своеобразная картина «циркуляции» ценностей между различными «мирами», в сочетании с военными походами. Так, очень важный миф о происхождении священного мёда, дающего силы, шаманский экстаз, поэтическое вдохновение и мудрость, превращается в повествование о его циркуляции по кругу: боги - цверги - великаны - боги. Сюжеты добывания Одином священного мёда у великанов, Тором - котла для пива (а возможно, и рассказ о возвращении Локи молодильных яблок Идунн), по-видимому, имеют в основе единый этиологический миф и соответствующий ритуал, что доказывает параллель с индийским мифом о соме - амрите. Семантически к мифам о чудесном питье и омолаживающих плодах близки мифологические представления о неиссякающем медовом молоке козы Хейдрун и неиссякающем мясе козлов Тора, чудесного вепря павших воинов эйнхериев и бога Фрейра (козлы и вепрь выступают также в функции чудесных коней), и далее - о порождающем себе подобных кольце Одина, золотой чудесной мельнице Фроди (т. е. Фрейра), о возвращающемся, как бумеранг, молоте Тора, не говоря уже о таких символах плодородия или плодовитости, как золотые волосы Сив и ожерелье Фрейи. Эта мифология вечного обновления магических сил богов и источников пищи созвучна и образам убивающих друг друга и снова оживающих для лира в вальхалле эйнхериев.
Боги противостоят враждебным хтоническим чудовищам и ётунам; возвышаются над природными духами альвами и над карликами (цвергами), над женскими судьбоносными существами (валькириями и норками), над земными героями. Высший пантеон богов в скандинавской космотеогонии представлен как результат объединения двух групп богов - асов и ванов после войны, точнее, как результат ассимиляции асами ванов - весьма ограниченной категории божеств, связанных с аграрными культами, наделённых магическим и пророческим даром, сакральным миролюбием (Ньёрд, Фрейр, Фрейя). Те же свойства у асов разделены: аграрное благополучие связано с Тором, магия и пророчество - с Одином, а миролюбие - с Бальдром. Фрейя - жена Ода функционально, а может быть, и генетически почти тождественна Фригг - жене Одина, но первая отнесена к ванам, а вторая - к асам. Во многих текстах боги и асы - синонимы, т. к. ваническая аграрная мифология подчинена одинической, т. е. небесно-хтонической, воинской и «шаманской» мифологии Одина с вальхаллой, валькириями, эйнхериями, воинской инициацией (смерть Бальдра) и т. п.
Асы представлены в мифах как возглавляемая Одином патриархальная родовая община, в которой, однако, важные вопросы решаются на тинге (народное собрание у скандинавов); большое значение имеют ритуальные пиры богов с распитием священного напитка.
В пантеон входят боги: Один (власть, мудрость, магия, в т. ч. военная, покровитель воинов, хозяин вальхаллы). Тор (громовник с военными и аграрными функциями, главный борец с великанами и мировым змеем), Тюр (старый индоевропейский небесный бог, покровитель военных собраний и поединков), Хеймдалль (страж богов и мирового древа), Хёнир, Улль (бог - стрелок из лука и лыжник), Бальдр (юный бог - ритуальная жертва), Ньёрд (плодородие, море и судоходство), Хёд (слепой бог, убийца Бальдра), Фрейр (плодородие, мир), Локи (мифологический плут и насмешник, отец хтонических чудовищ, посредник между богами и великанами). Браги (бог-скальд) и некоторые другие. Имеются ещё юные боги Видар, Вали, Магни и Моли, которые функционируют главным образом как мстители за отцов и братьев; Хермод, который пытается вернуть брата Бальдра из царства смерти хель. Вили и Be упоминаются только как братья Одина и «сыны Бора», а Од - как муж Фрейи (и, вероятно, ипостась того же Одина). Богини (имеющие в основном отношение к плодородию и деторождению) - это прежде всего Фригг, Фрейя, Сив, Идунн, а также охотница и лыжница Скади, иногда упоминаются Гевьон и Фулла. Если в культе большое значение имели Один, Тор и Фрейр, то в повествовательных мифах главными действующими лицами являются Один, Тор и Локи, выступающие прежде всего в роли культурных героев: Один - как культурный герой - творец и шаман (жрец). Top - как героический борец, ограждающий богов и людей от чудовищ, Локи - как отрицательный вариант культурного героя - мифологический плут - трикстер. У Одина подчёркивается ум (в его синкретическом понимании, включающем магическую силу и коварство), у Тора - физическая сила и богатырская ярость, у Локи - хитрость и плутовство. Соответственно Тор выступает как главный противник великанов и мирового змея, Один - как добытчик священного мёда и рун, носитель мудрости, магии и пророчеств, а Локи - как вечный «добытчик» (посредством трюков), мифологических ценностей у карликов для богов, у богов для великанов и т. д., как оператор их вечной «циркуляции». И Один, и Тор (а также и оттеснённый Тюр) являются богами неба и войны. Параллелизм устраняется тем, что Один - бог военной магии и военной дружины, покровитель героев и сеятель раздора между ними, a Top - бог-богатырь, моделирующий вооружённый народ, защитник «своих» (богов и людей) от «чужих» - различных демонов (Тюр ограничен функцией хранителя воинских правил); Один - бог неба как хозяин воинского «рая», а Тор сведён к специализированному громовнику. Локи выступает как комический дублёр Одина в космогонии и его демонический противник в эсхатологии. У них обоих есть шаманские черты, но шаманские странствия Локи ограничены горизонтальной проекцией, тогда как образ Одина тесно связан с мировым древом. Он вытеснил в этом громовника Тора и соперничает со стражем богов Хеймдаллем, который первоначально, по-видимому, был тождествен мировому древу Иггдрасилю [параллелизм между ними отразился в мифе о спрятанных под древом глазе Одина и слухе (или роге) Хеймдалля]. Условно Одина и Локи можно соотнести как белое и чёрное шаманство. В качестве позитивного творца Один - отец асов, а Локи - отец хтонических чудовищ, Один - хозяин небесного царства мёртвых для избранных, а Локи - отец хозяйки подземного царства мёртвых и тайный виновник первой смерти (смерти Бальдра), которая является одиническим жертвоприношением (реальный убийца Хёд - также, возможно, дублёр Одина). В процессе эволюции скандинавской мифологии, по-видимому, очень существенным было всё большее выдвижение на первый план Одина и всего одинического комплекса, как небесной воинской мифологии (Один при этом оттеснял наследника индоевропейского бога неба Тюра и отчасти индоевропейского громовника Тора в качестве небесных богов), а также эсхатологических мотивов, буквально пронизывающих скандинавскую мифологию, по крайней мере в её "эддической" стадии. Некоторые мотивы (напр., связанные с шаманизмом, рыболовной культурой) могут считаться следствием контакта с саамско-финским окружением.
Мифология оказала существенное влияние на германо-скандинавский героический эпос. Наиболее ранние из сохранившихся произведений героического эпоса - англосаксонские поэмы «Беовульф» (возникла в кон. 7 - нач. 8 вв., запись ок. 1000), «Битва при Финсбурге» (9 в.), «Видсид», «Жалобы Деора» (обе - Ю в.); немецкие «Песнь о Хильдебранде» (нач. 9 в.), «Вальтарий» (9 в., на лат. языке); главный массив записей героического эпоса датируется 13 в.: немецкая «Песнь о нибелунгах», героические песни «Старшей Эдды» (песни о Вёлунде, Хельги, Сигурде, Гудрун, Брюнхильд, Атли, Хамдире) и раздел «Язык поэзии» в «Младшей Эдде», норвежские «Сага о Вёльсунгах» и «Сага о Тидреке» и др.; героические сказания излагались и в «сагах о древних временах» - сохранившихся («Сага о Хрольве Жердинке») либо утраченных, но использованных средневековыми авторами («Сага о Скьёльдунгах»), в народных балладах позднего средневековья и др. Героями эпоса являются персонажи как вымышленные, так и восходящие к историческим прототипам, но от последних в эпосе сохранены лишь имена, а события, с которыми они были связаны в действительной истории (обычно в эпосе отражается эпоха Великого переселения народов 4-6 вв. - войны между готами и гуннами, гибель остготского королевства в 375 под ударами гуннов, разгром гуннами бургундского королевства в 437, смерть гуннского короля Аттилы в 453 и др.), представлены в виде родовых междоусобиц и личных конфликтов, обросли фантастическими элементами и т. д. В «Старшей Эдде» песни о героях довольно чётко отделены от песней о богах. Асы, как правило, непосредственно не вмешиваются в жизнь героев, и если место действия в мифологических песнях - Асгард либо Етунхейм (страна великанов), но не мир людей, то подвиги и злодеяния, являющиеся сюжетами героического эпоса, совершаются на Рейне, в державе гуннов, в готском королевстве, хотя топографические и этнические координаты здесь весьма расплывчаты и противоречивы. Ещё более неопределённо время действия героических песней («славное далёкое прошлое»), нет ясного разграничения между мифологическими изначальными временами и героической эпохой; герои часто действуют одновременно (хотя их исторические прототипы жили в разное время) и т. д.
В ряде существенных моментов граница между мифом и эпосом оказывается расплывчатой или по существу исчезает. Многие роды скандинавских германских королей и знати восходят к асам (таковы генеалогии Инглингов, Скьёльдунгов, Вёльсунгов, англосаксонских королевских династий). Героев, павших на поле боя, принимает в своём чертоге вальхалле Один; возлюбленными героев (Сигурда, Хельги, Вёлунда) часто бывают валькирии и т. д. И Г,-с. м., и эпос проникнуты своеобразным трагизмом: все герои эпоса гибнут, по большей части страшной смертью, которую они, как правило, смело принимают, а в ряде случаев идут ей навстречу (Брюнхильд, Сигню, Гуннар, Хёгни); в мифологической эсхатологической концепции мир движется к «сумеркам» и асы знают о своей неминуемой гибели и её причине - нарушении данных ими обетов. Мотив нарушения клятв - один из ведущих и в героическом эпосе: Сигурд, бургунды - Гьюкунги, Атли и другие персонажи погибают именно из-за несоблюдения торжественно взятых клятв. Общим для мифа и героического эпоса было и понимание судьбы. Правда, ссылки на судьбу, норн и т. п. становятся особенно частыми в поздних записях эпических произведений, где они, возможно, уже лишаются прежнего значения, однако предсказания грядущих судеб героев принципиально важны для героических сказаний (напр., о Сигурде, о Старкаде, жизнь которого была предопределена соперничающими Одином и Тором).
Проблема соотношения мифа и эпоса в германо-скандинавской традиции находит разное научное разрешение. Попытки натурмифологической школы 1-й пол. 19 в. сблизить героические персонажи с мифом путём истолкования их в качестве символов и аллегорий природных явлений (напр., трактовка эпоса о Сигурде как солярного мифа) давно оставлены наукой. Реакция на произвольные интерпретации натурмифологов выразилась, в частности, в том, что эпос последовательно демифологизировался: фигурирование в нём Одина и других мифологических персонажей было сочтено позднейшими «романтическими» добавлениями, изображение богов в виде основателей королевских династий - учёным эвгемеризмом средних веков. Сказалась и тенденция видеть в героической поэзии исключительно продукт индивидуального письменного творчества (А. Хойслер и его школа, оставлявшие в стороне её народнофольклорные истоки). Между тем архаика ряда мотивов героического эпоса вне сомнений: детство героя (отсутствие у него родителей, как в одной из ранних версий сказания о Сигурде - жизнь его в лесу и воспитание кузнецом-колдуном), борьба героя с драконом или иным чудовищем (Беовульф, Сигмунд, затем Сигурд); добывание чудесных предметов (меча, плаща-невидимки и т. п.); героическое сватовство к деве-богатырше (Брюнхильд), сопровождающееся испытаниями ловкости, силы и отваги; обмен героев (Гуннара в Сигурда) обличьями и оборотничество (напр., превращение Фафнира в дракона); пробуждение героем спящей девы (валькирии), тема золотого клада (золото нибелунгов - нифлунгов), роль живых существ (конь, птицы) и неодушевлённых предметов (меч, копьё) в судьбе героя и т. п. Современные неомифологи (О. Хёфлер, Ф. Р. Шредер, Я. де Фрис, К. Хаук, Ж. Дюмезиль) склонны искать истоки эпических сюжетов в сфере мифа, но не природного, как учёные нач. 19 в., а в ритуально-мифологических архетипах, в обряде и культе. Они видят в героическом эпосе центральное звено коллективного сознания эпохи начинавшегося высвобождения человека из «первобытной сакральной связанности», когда миф сохранял свою жизненную эффективность, но «уже приобретало свои права земное и человеческое» (Шредер) - в этой «пограничной зоне» мифологические сюжеты и сцены культовых действий и игр сливались воедино с историческими преданиями, круг коллективных культовых представлений, лежавших в основе мифа, оплодотворил и героический эпос. Исходя из этой концепции, неомифологи интерпретируют эпические сюжеты и мотивы: поединок героя с драконом возводят к деяниям бога, который преодолевает хаос, дабы создать космос; исток мотива борьбы между отцом и сыном («Песнь о Хильдебранде») усматривают в мифе о боге, убивающем собственного сына (Один - Бальдра); стремятся проследить отражение древнегерманского культа и ритуала в эпосе о Хельги; утверждают, что герой эпоса Дитрих Бернский (его исторический прототип - остготский король Теодорих) уже при жизни был обожествлён и считался воплощением Водана, а после своей смерти выступал в роли предводителя «дикой охоты» (войска мёртвых), т. е. историческое лицо сделалось персонажем героического эпоса посредством перехода в сферу мифического и культового, и т. д. Построения неомифологов в ряде пунктов не выдерживают критической источниковедческой проверки и встречают обоснованные возражения исследователей - Г. Куна, К. фон Зе и ряда других учёных. Вместе с тем вряд ли можно полностью отрицать связь между героическим эпосом и ритуалом. Например, ритуальные истоки можно усмотреть, по-видимому, в казни, учинённой Атли над Гуннаром и Хёгни («Старшая Эдда», «Песнь об Атли»), в убийстве Гудрун собственных сыновей, в некоторых эпизодах сказания о Хаддинге, в добровольном расставании с жизнью Брюнхильд («Краткая песнь о Сигурде», «Поездка Брюнхильд в хель»), Сигню («Сага о Вёльсунгах») и, возможно, Гудрун (в версиях, предшествовавших циклизации песней) - все эти героини, осуществив месть, погибают в жертвенном пламени костра. Здесь речь идёт лишь о гипотетической ритуальной основе этих мотивов - в песнях они включены уже в иной контекст повествований о родовой вражде и кровной мести, с новыми мотивировками и частично психологизированы. В крупнейшем и наиболее популярном памятнике германского героического эпоса - «Песни о нибелунгах» повествование переосмыслено в духе куртуазно-рыцарской поэзии и почти не сохранило следов древней мифологии. «Песнь о нибелунгах» стала предметом многочисленных переработок, источником поэтических тем и мотивов более позднего времени.
Сведения по мифологии древних германцев крайне отрывочны ввиду сравнительно ранней и глубокой христианизации западногерманских племён; по скандинавской мифологии мы располагаем несравненно более полными литературными источниками вследствие более поздней христианизации Скандинавии, а также бережного сохранения дохристианской культурной традиции в Исландии вплоть до т. н. исландского возрождения 13 в.
Наиболее ценные сведения по мифологии и верованиям западных германцев имеются в «Германии» Тацита (1 в. н. э.). Тацит упоминает земнородного бога Туисто, имя которого означает «двойное (двуполое) существо», что даёт основания для его сближения (по крайней мере частичного) со скандинавским Имиром, а также с культом близнецов у древних германцев (Тацит в главе XLIII «Германии» сопоставляет их с римским Кастором и Поллуксом). От Туисто якобы происходит первый человек (Манн), а от Манна - родоначальники трёх племенных или культовых групп германцев - истевоны, герминоны, ингевоны (гл. II). Из этих родоначальником с определённостью устанавливается (как предок ирминонов) Инг (упоминаемый в англосаксонской рунической надписи). Не исключено также, что упоминаемый немецким (саксонским) историком 10 в. Видукиндом бог Ирмин, ассоциирующийся со столпом Ирминсуль у саксов (культовый аналог древа мирового), считался предком герминонов. Ирмина, в свою очередь, сближают с саксонским Сакснотом и Тивасом=Тиу (сканд. Тюр) ввиду традиционного сопоставления этих богов с Марсом.
Тацит свидетельствует («Германия» IX) о почитании германцами Меркурия, Марса, Геркулеса и Исиды, подразумевая при этом, вероятно, Водана (сканд. Один), Тиу (сканд. Тюр), Донара (сканд. Тор) и, возможно, Фрейю или Фрию (сканд. Фригг). Один из аргументов для первых трёх отождествлений - совпадение посвящённых им дней недели. Меркурию, по словам Тацита, приносятся человеческие жертвы. Это вполне соответствует скандинавским представлениям о культе Одина. Обозначение Донара=Тора римским именем Геркулеса подходит для Тора, т. к. последний представлен в мифах богатырём, защищающим человеческий мир от чудовищ. Исходя из римских наименований германских и кельтских богов и некоторых других параллелей, Тиу, Водана и Донара= Тора можно сопоставить с кельтскими богами Нуаду, Лугом и Огма; Донар= Тор, по-видимому, тождествен кельтскому громовнику Таранису. По своей основной функции, отражённой в имени, Донар=Тор - типичный индоевропейский громовник, сопоставимый с индийским Индрой, Тивас= Тиу=Тюр этимологически и генетически соответствует индоевропейскому Дьяусу = Зевсу. В установленной Ж. Дюмезилем (Франция) трёхчленной структуре социальных функций индоевропейских богов Тивас=Тиу сначала, по-видимому, осуществлял функцию духовной и юридической власти, а Донар - воинскую функцию, но затем Водан (Один), который вначале был хтоническим демоном и покровителем воинских инициаций, стал высшим божеством и вытеснил функционально Тиваса=Тиу (Тюра), что дало основание (Ф. Р. Зандеру и другим) сравнивать Водана с индийским Варуной. Что касается третьей (по Дюмезилю) функции - плодородие - богатство, то тут надо учитывать сообщение Тацита («Германия» XL) о культе Нертус, которая, несомненно, была богиней растительности, плодородия, возможно, богиней земли. Так как Нертус лингвистически является точной женской формой имени Ньёрда - скандинавского бога плодородия и морской стихии, то, возможно, что предметом почитания древних германцев была пара Ньёрд - Нертус, брат - сестра и муж - жена, наподобие скандинавских Фрейи - Фрейра, считающихся детьми Ньёрда (такие пары характерны для культов плодородия). Народы, почитающие Нертус, относятся, согласно Тациту, к ингевонам, что соответствует связи Ньёрда и Фрейра (т. е. Ингви-Фрейра).
Некоторые боги упоминаются в древнейших германских (немецких) текстах - т. н. Мерзебургских заклинаниях (записаны в 10 в.), составленных в земле франков. В Первом мерзебургском заклинании фигурируют женские божества - дисы, родственные скандинавским валькириям и норнам, а во Втором мерзебургском заклинании (на охромение коня) упоминается Водан как главный носитель магической силы, Фрия (т. е. сканд. Фригг) и её сестра Фолла, встречается и слово baldr, но только в качестве апеллятива («господин»). Однако искусственной представляется попытка Ф. Генцмера видеть в этом заклинании историю о том, как конь Бальдра (он же - Фрейр) споткнулся по дороге на тинг, что стало предзнаменованием его грядущей гибели и т. п., то есть усмотреть здесь прообраз важнейшего сюжета скандинавской мифологии. Некоторые (весьма скудные) сведения о германской мифологии содержатся в сочинениях, посвящённых истории готов, историка Иордана (6 в.) и византийского историка Прокопия Кесарийского (6 в.), в франкских хрониках Григория Турского (6 в.) и Фредегара (7 в.), в «Истории лангобардов» Павла Диакона (8 в.), в «Церковной истории народа англов» Беды Достопочтенного (8 в.). Например, Павел Диакон пересказывает этнонимическую легенду о происхождении имени «лангобарды» (букв. «длиннобородые»), в которой фигурируют Водан и Фрия: Водан покровительствует вандалам, а Фрия - винилам, она советует своим любимцам сделать так, чтобы женщины винилов вышли перед битвой пораньше и привязали свои волосы, как бороды. Так как Водан предсказал победу тем, кто раньше окажется на поле боя, то победили винилы (та же сюжетная схема повторяется на скандинавской почве в прозаическом введении к «Речам Гримнира» в «Старшей Эдде»: Фригг губит конунга Гейррёда - любимца Одина, дав Гейррёду коварный совет задержать и пытать странника Гримнира, фактически Одина). В Скандинавии (в Южной Швеции и Юго-Восточной Норвегии) сохранились наскальные изображения эпохи бронзы (2-я половина 2-го тыс. до н. э.), по-видимому отражающие культовые сцены и символы: корабли, повозки, пахота, культовый танец и священный брак, солярные символы в виде колеса, топоры, люди и животные, ассоциирующиеся, вероятно, с культами плодородия и культом мёртвых; фигура человека с топором может быть сопоставлена с Тором, а собственно аграрная тема - с ванами, может быть, даже и с Бальдром.
Многие скандинавские учёные, в особенности А. Ольрик, находят отражение скандинавской религии эпохи бронзы в верованиях скандинавских саамов, описанных ещё в 17 в.: «громовой старик» (Goragalles, якобы из Tore Karl, т. е. Тор-человек), которому приносят в жертву миниатюрные молоты, соответствует Тору, «небесный человек» - бог плодородия и солнца с фаллическими чертами (его имя Varalde Olmai) - Фрейру, «буревой (ветряной) старик» (Bickagalles), которому подносят миниатюрные челны, - Ньёрду (имея, в частности, в виду его функции бога морской стихии). Божество более низкого ранга - бог мёртвых и бог болезней Ruttu (Rota) сопоставляется А. Ольриком с Одином. Отсюда вытекает, что на этой стадии Один не успел стать небесным божеством и главой скандинавского пантеона.
Северогерманский хронист Адам Бременский (11 в.) сообщает о языческом культовом комплексе в Упсале (Швеция), в центре которого стоял священный тис и где особо почитался Фрейр (культ его имел фаллический характер). Топонимика обнаруживает следы культа Тора, Тюра, Одина, Улля и некоторых других богов, но нет указаний на культ Локи, играющего такую важную роль в скандинавской мифологии.
Систематические данные имеются только по скандинавской мифологии последних столетий до принятия скандинавскими народами христианства, отражённой главным образом в исландских литературных памятниках раннехристианского времени. Главные источники: поэтическая «Старшая Эдда» - сборник мифологических и героических «песен», дошедший в исландской рукописи 2-й половины 13 в. (т. н. Codex Regius 2365), и прозаическая «Младшая Эдда» - учебник поэтического искусства скальдов, составленный тоже в 13 в. исландцем Снорри Стурлусоном и содержащий образцы поэзии скальдов (начиная с 9 в.), расшифровку скальдических мифологических иносказаний (кеннингов) и обзор самой мифологии; отголоски мифологии имеются и в составленной Снорри исторической хронике «Хеймскрингла» («Круг земной»), где изложена легендарная история норвежских и некоторых шведских королей (т. н. сага об Инглингах). Христианизация Исландии произошла в 1000, и древняя мифология трактована Снорри отчасти как историческая аллегория. Почти одновременно со Снорри датский хронист Саксон Грамматик в «Деяниях датчан» передаёт многие мифологические сюжеты, заменяя богов на королей и героев. Таким образом, в качестве мифологической системы нам известна только скандинавская мифология (в основном как поэтическая эддическая мифология).
Пространственная «модель мира» скандинавской эддической мифологической системы включает «горизонтальную» и «вертикальную» проекции (переход от одной к другой предполагает некоторые трансформации). Горизонтальная проекция антропоцентрична и построена на противопоставлении обитаемого людьми и занимающего центральную, освоенную часть земли Мидгарда пустынной, каменистой и холодной окраине земли (Утгард, Етунхейм), населённой великанами (ётунами), а также находящемуся вокруг земли океану, где живёт чудовище Ермунганд (его второе имя - змей Мидгарда - указывает на то, что змей был первоначально элементом позитивной системы - опорой земли). Это противопоставление раскрывается как оппозиция центра и периферии, внутреннего и внешнего (особенно Мидгард и Утгард), «своего» и «чужого», «культуры» и «природы». Кроме того, страна великанов маркирована как находящаяся на севере и востоке. Север в скандинавской мифологии особо демонизирован (как и во многих других мифологиях, в частности у финнов и народов Сибири), на севере также локализуется царство мёртвых - хель (которое, впрочем отчётливей и ярче выступает в вертикальной космической проекции). К обеим проекциям относится мотив четырёх карликов-цвергов, носящих имена четырёх стран света (Аустри, Вестри, Нордри, Судри), поддерживающих небо по углам.
Основу вертикальной космической проекции составляет мировое древо - ясень Иггдрасиль. Оно связывает землю, где живут люди (Мидгард), с небом, где (в Асгарде) находятся боги и где помещается своеобразный «рай» для павших воинов - вальхалла, а главное - с подземным миром, где находится царство мёртвых - хель («низ» и «север», как сказано, отождествляются) и разнообразные водные источники. Можно даже сказать, что хель является тем центром, в точке которого совпадают горизонтальная и вертикальная картины мира. Вертикальная схема противопоставляет богов и людей, небесное царство мёртвых для избранных (вальхаллу) и подземные селения для простых смертных; соответственно - небесных валькирий и живущих у корней мирового древа норн - две категории богинь судьбы. В первой песни «Старшей Эдды» «Прорицание вёльвы» вёльва (провидица) вспоминает «девять миров» (девять - условное постоянное число в скандинавской мифологии, так же как число три, которое лежит в его основе) и девять древесных основ или корней (так что можно даже предположить, что речь идёт о множестве мифических дерев), но одновременно перечисляются три корня, соответствующие людям, инеистым великанам (хримтурсам) и хель. В более поздней редакции «Младшей Эдды» чёткость вертикальной проекции смазывается, ибо корень связывается не с людьми, а с небом, а инеистые великаны, уже умершие и живущие в подземном мире, заменяются просто великанами - ётунами, живущими на краю земли. В вертикальной схеме с различными уровнями «древесной» космической модели сопоставлена «зооморфная» серия. Орёл на верхушке, змей Нидхёгг у корней, четыре оленя (возможно, ранее соотносимые с частями света), поедающие листья ясеня Иггдрасиля,- на среднем уровне. Нидхёгг в известном смысле эквивалентен Ермунганду (в горизонтальной проекции), так же как подземные источники и реки можно сравнить с окружающим землю океаном. Кроме того, коза и олень, стоящие на вальхалле, ствол дерева и источники у корней объединены в вертикальной схеме циркулированием священного мёда, как источника жизненного обновления и магических сил. Белка, снующая по дереву, является своеобразным посредником между «верхом» и «низом». Кроме Иггдрасиля вертикальная проекция знает также радужный мост Биврёст, соединяющий землю и небо. Пространственная модель мира в скандинавской мифологии однотипна не только большинству индоевропейских, но также сибирской и другим мифологическим моделям мира, которые структурно организованы образом мирового древа.
Во временном аспекте скандинавская мифология делится на космогоническую и эсхатологическую (мифы творения и конца мира), между которыми существует неполная симметрия. Мир возникает из взаимодействия воды и огня с холодом и погибает от пожара и наводнения, стужи и жары, в «начальные» и «конечные» времена повторяются примерно те же поединки богов и хтонических демонов. В то же время асы и ваны (основные группы скандинавских богов), враждебные в «начале», выступают в «конце» как единое племя богов, Один и Локи - как двойники в космогонии и антиподы в эсхатологии.
Возникновение мира рисуется как заполнение пустоты мировой бездны Гинунгагап и преобразование хаоса в космос. Великаны не только противостоят богам в пространстве, но и предшествуют им во времени; первосущество великан-гермафродит Имир происходит из остывающих подземных вод (Эливагар), заполнивших мировую бездну Гинунгагап; из его подмышек, а также от трения ног рождаются другие инеистые великаны. Боги убивают великана Имира и создают из его тела мир (ср. Пуруша в индийской мифологии, Тиамат - в вавилонской, Пань-гу - в китайской, богиню земли - в ацтекской и т. п.).
Боги (сыны великана Бора) «поднимают» землю (по-видимому, из первичного океана, окружающего её в пространственной модели мира, ср. также вылавливание Тором «змея Мидгарда») и устраивают на ней прекрасный Мидгард; три аса (Один, Лодур и Хёнир) оживляют древесные прообразы людей (см. Аск и Эмбля), которые, собственно, и должны жить в Мидгарде; появляются норны, определяющие их судьбы. Боги устраивают небесный свод и определяют роли солнца (Соль) и месяца (Мани) - сестры и брата. В процессе мироустройства они обуздывают хтонических чудовищ - змея Ермунганда, волка Фенрира и их сестру Хель - хозяйку царства мёртвых (а затем - и их отца Локи). Однако впоследствии (с приближением «конца мира») эти чудовища должны будут вырваться. В скандинавской мифологии в саму космогонию проникают эсхатологические мотивы. За «золотым веком» (когда всё было из золота, а боги и люди наслаждались покоем) скоро следует первая война между асами и ванами. Миф о возникновении смерти от копья и первом ритуальном жертвоприношении в рамках воинских инициаций - убийстве юного бога Бальдра - становится прологом к собственно эсхатологическому циклу и обратному превращению космоса в хаос. Нарушаются обеты и моральные нормы, возникают распри родов, наступает трёхлетняя стужа. Мировое древо содрогается, когда хтонические чудовища вырываются на свободу, приплывает корабль мертвецов, появляются сыны Муспелля и огненный великан Сурт. В последней битве (см. Рагнарёк), в которой на стороне богов участвуют также павшие воины (эйнхерии), боги и хтонические чудовища убивают друг друга. Сурт поджигает мир, который и погибает в огне и наводнении, после чего, правда, он должен снова возродиться (концепция циклической смены эпох или христианское влияние?).
За пределами мифов творения и конца мира остаются многочисленные мифологические повествования о взаимоотношениях и борьбе богов с великанами (ётунами) и карликами (цвергами). В основном на фоне «горизонтальной» проекции космической модели развёртываются события постоянной борьбы богов с великанами (напр., походы Тора и его спутников на восток), чему нисколько не мешают любовные отношения и даже экзогамные браки с их дочерьми. Етуны пытаются отнять богинь и чудесные атрибуты богов (молот Тора, волосы Сив, молодильные яблоки Идунн и т. д.), и за них идёт борьба, но первоначально чудесные предметы и эликсиры (копьё Одина Гунгнир, его золотое кольцо Драупнир, молот Тора Мьёлльнир, чудесный корабль Скидбладнир, ожерелье Брисингамен, сокровища карлика Андвари, мёд поэзии) изготовляются искусными карликами-цвергами, и боги всё это от них добывают силой или хитростью. В основе подобных сюжетов отчасти лежат этиологические (объяснительные) мифы (о происхождении священного мёда, первого копья, молота и т. п.), в которых боги выступают в функции культурных героев и борцов с чудовищами. Однако в дошедших до нас текстах этиологизм сильно затушёван и перед нами скорее развёртывается своеобразная картина «циркуляции» ценностей между различными «мирами», в сочетании с военными походами. Так, очень важный миф о происхождении священного мёда, дающего силы, шаманский экстаз, поэтическое вдохновение и мудрость, превращается в повествование о его циркуляции по кругу: боги - цверги - великаны - боги. Сюжеты добывания Одином священного мёда у великанов, Тором - котла для пива (а возможно, и рассказ о возвращении Локи молодильных яблок Идунн), по-видимому, имеют в основе единый этиологический миф и соответствующий ритуал, что доказывает параллель с индийским мифом о соме - амрите. Семантически к мифам о чудесном питье и омолаживающих плодах близки мифологические представления о неиссякающем медовом молоке козы Хейдрун и неиссякающем мясе козлов Тора, чудесного вепря павших воинов эйнхериев и бога Фрейра (козлы и вепрь выступают также в функции чудесных коней), и далее - о порождающем себе подобных кольце Одина, золотой чудесной мельнице Фроди (т. е. Фрейра), о возвращающемся, как бумеранг, молоте Тора, не говоря уже о таких символах плодородия или плодовитости, как золотые волосы Сив и ожерелье Фрейи. Эта мифология вечного обновления магических сил богов и источников пищи созвучна и образам убивающих друг друга и снова оживающих для лира в вальхалле эйнхериев.
Боги противостоят враждебным хтоническим чудовищам и ётунам; возвышаются над природными духами альвами и над карликами (цвергами), над женскими судьбоносными существами (валькириями и норками), над земными героями. Высший пантеон богов в скандинавской космотеогонии представлен как результат объединения двух групп богов - асов и ванов после войны, точнее, как результат ассимиляции асами ванов - весьма ограниченной категории божеств, связанных с аграрными культами, наделённых магическим и пророческим даром, сакральным миролюбием (Ньёрд, Фрейр, Фрейя). Те же свойства у асов разделены: аграрное благополучие связано с Тором, магия и пророчество - с Одином, а миролюбие - с Бальдром. Фрейя - жена Ода функционально, а может быть, и генетически почти тождественна Фригг - жене Одина, но первая отнесена к ванам, а вторая - к асам. Во многих текстах боги и асы - синонимы, т. к. ваническая аграрная мифология подчинена одинической, т. е. небесно-хтонической, воинской и «шаманской» мифологии Одина с вальхаллой, валькириями, эйнхериями, воинской инициацией (смерть Бальдра) и т. п.
Асы представлены в мифах как возглавляемая Одином патриархальная родовая община, в которой, однако, важные вопросы решаются на тинге (народное собрание у скандинавов); большое значение имеют ритуальные пиры богов с распитием священного напитка.
В пантеон входят боги: Один (власть, мудрость, магия, в т. ч. военная, покровитель воинов, хозяин вальхаллы). Тор (громовник с военными и аграрными функциями, главный борец с великанами и мировым змеем), Тюр (старый индоевропейский небесный бог, покровитель военных собраний и поединков), Хеймдалль (страж богов и мирового древа), Хёнир, Улль (бог - стрелок из лука и лыжник), Бальдр (юный бог - ритуальная жертва), Ньёрд (плодородие, море и судоходство), Хёд (слепой бог, убийца Бальдра), Фрейр (плодородие, мир), Локи (мифологический плут и насмешник, отец хтонических чудовищ, посредник между богами и великанами). Браги (бог-скальд) и некоторые другие. Имеются ещё юные боги Видар, Вали, Магни и Моли, которые функционируют главным образом как мстители за отцов и братьев; Хермод, который пытается вернуть брата Бальдра из царства смерти хель. Вили и Be упоминаются только как братья Одина и «сыны Бора», а Од - как муж Фрейи (и, вероятно, ипостась того же Одина). Богини (имеющие в основном отношение к плодородию и деторождению) - это прежде всего Фригг, Фрейя, Сив, Идунн, а также охотница и лыжница Скади, иногда упоминаются Гевьон и Фулла. Если в культе большое значение имели Один, Тор и Фрейр, то в повествовательных мифах главными действующими лицами являются Один, Тор и Локи, выступающие прежде всего в роли культурных героев: Один - как культурный герой - творец и шаман (жрец). Top - как героический борец, ограждающий богов и людей от чудовищ, Локи - как отрицательный вариант культурного героя - мифологический плут - трикстер. У Одина подчёркивается ум (в его синкретическом понимании, включающем магическую силу и коварство), у Тора - физическая сила и богатырская ярость, у Локи - хитрость и плутовство. Соответственно Тор выступает как главный противник великанов и мирового змея, Один - как добытчик священного мёда и рун, носитель мудрости, магии и пророчеств, а Локи - как вечный «добытчик» (посредством трюков), мифологических ценностей у карликов для богов, у богов для великанов и т. д., как оператор их вечной «циркуляции». И Один, и Тор (а также и оттеснённый Тюр) являются богами неба и войны. Параллелизм устраняется тем, что Один - бог военной магии и военной дружины, покровитель героев и сеятель раздора между ними, a Top - бог-богатырь, моделирующий вооружённый народ, защитник «своих» (богов и людей) от «чужих» - различных демонов (Тюр ограничен функцией хранителя воинских правил); Один - бог неба как хозяин воинского «рая», а Тор сведён к специализированному громовнику. Локи выступает как комический дублёр Одина в космогонии и его демонический противник в эсхатологии. У них обоих есть шаманские черты, но шаманские странствия Локи ограничены горизонтальной проекцией, тогда как образ Одина тесно связан с мировым древом. Он вытеснил в этом громовника Тора и соперничает со стражем богов Хеймдаллем, который первоначально, по-видимому, был тождествен мировому древу Иггдрасилю [параллелизм между ними отразился в мифе о спрятанных под древом глазе Одина и слухе (или роге) Хеймдалля]. Условно Одина и Локи можно соотнести как белое и чёрное шаманство. В качестве позитивного творца Один - отец асов, а Локи - отец хтонических чудовищ, Один - хозяин небесного царства мёртвых для избранных, а Локи - отец хозяйки подземного царства мёртвых и тайный виновник первой смерти (смерти Бальдра), которая является одиническим жертвоприношением (реальный убийца Хёд - также, возможно, дублёр Одина). В процессе эволюции скандинавской мифологии, по-видимому, очень существенным было всё большее выдвижение на первый план Одина и всего одинического комплекса, как небесной воинской мифологии (Один при этом оттеснял наследника индоевропейского бога неба Тюра и отчасти индоевропейского громовника Тора в качестве небесных богов), а также эсхатологических мотивов, буквально пронизывающих скандинавскую мифологию, по крайней мере в её "эддической" стадии. Некоторые мотивы (напр., связанные с шаманизмом, рыболовной культурой) могут считаться следствием контакта с саамско-финским окружением.
Мифология оказала существенное влияние на германо-скандинавский героический эпос. Наиболее ранние из сохранившихся произведений героического эпоса - англосаксонские поэмы «Беовульф» (возникла в кон. 7 - нач. 8 вв., запись ок. 1000), «Битва при Финсбурге» (9 в.), «Видсид», «Жалобы Деора» (обе - Ю в.); немецкие «Песнь о Хильдебранде» (нач. 9 в.), «Вальтарий» (9 в., на лат. языке); главный массив записей героического эпоса датируется 13 в.: немецкая «Песнь о нибелунгах», героические песни «Старшей Эдды» (песни о Вёлунде, Хельги, Сигурде, Гудрун, Брюнхильд, Атли, Хамдире) и раздел «Язык поэзии» в «Младшей Эдде», норвежские «Сага о Вёльсунгах» и «Сага о Тидреке» и др.; героические сказания излагались и в «сагах о древних временах» - сохранившихся («Сага о Хрольве Жердинке») либо утраченных, но использованных средневековыми авторами («Сага о Скьёльдунгах»), в народных балладах позднего средневековья и др. Героями эпоса являются персонажи как вымышленные, так и восходящие к историческим прототипам, но от последних в эпосе сохранены лишь имена, а события, с которыми они были связаны в действительной истории (обычно в эпосе отражается эпоха Великого переселения народов 4-6 вв. - войны между готами и гуннами, гибель остготского королевства в 375 под ударами гуннов, разгром гуннами бургундского королевства в 437, смерть гуннского короля Аттилы в 453 и др.), представлены в виде родовых междоусобиц и личных конфликтов, обросли фантастическими элементами и т. д. В «Старшей Эдде» песни о героях довольно чётко отделены от песней о богах. Асы, как правило, непосредственно не вмешиваются в жизнь героев, и если место действия в мифологических песнях - Асгард либо Етунхейм (страна великанов), но не мир людей, то подвиги и злодеяния, являющиеся сюжетами героического эпоса, совершаются на Рейне, в державе гуннов, в готском королевстве, хотя топографические и этнические координаты здесь весьма расплывчаты и противоречивы. Ещё более неопределённо время действия героических песней («славное далёкое прошлое»), нет ясного разграничения между мифологическими изначальными временами и героической эпохой; герои часто действуют одновременно (хотя их исторические прототипы жили в разное время) и т. д.
В ряде существенных моментов граница между мифом и эпосом оказывается расплывчатой или по существу исчезает. Многие роды скандинавских германских королей и знати восходят к асам (таковы генеалогии Инглингов, Скьёльдунгов, Вёльсунгов, англосаксонских королевских династий). Героев, павших на поле боя, принимает в своём чертоге вальхалле Один; возлюбленными героев (Сигурда, Хельги, Вёлунда) часто бывают валькирии и т. д. И Г,-с. м., и эпос проникнуты своеобразным трагизмом: все герои эпоса гибнут, по большей части страшной смертью, которую они, как правило, смело принимают, а в ряде случаев идут ей навстречу (Брюнхильд, Сигню, Гуннар, Хёгни); в мифологической эсхатологической концепции мир движется к «сумеркам» и асы знают о своей неминуемой гибели и её причине - нарушении данных ими обетов. Мотив нарушения клятв - один из ведущих и в героическом эпосе: Сигурд, бургунды - Гьюкунги, Атли и другие персонажи погибают именно из-за несоблюдения торжественно взятых клятв. Общим для мифа и героического эпоса было и понимание судьбы. Правда, ссылки на судьбу, норн и т. п. становятся особенно частыми в поздних записях эпических произведений, где они, возможно, уже лишаются прежнего значения, однако предсказания грядущих судеб героев принципиально важны для героических сказаний (напр., о Сигурде, о Старкаде, жизнь которого была предопределена соперничающими Одином и Тором).
Проблема соотношения мифа и эпоса в германо-скандинавской традиции находит разное научное разрешение. Попытки натурмифологической школы 1-й пол. 19 в. сблизить героические персонажи с мифом путём истолкования их в качестве символов и аллегорий природных явлений (напр., трактовка эпоса о Сигурде как солярного мифа) давно оставлены наукой. Реакция на произвольные интерпретации натурмифологов выразилась, в частности, в том, что эпос последовательно демифологизировался: фигурирование в нём Одина и других мифологических персонажей было сочтено позднейшими «романтическими» добавлениями, изображение богов в виде основателей королевских династий - учёным эвгемеризмом средних веков. Сказалась и тенденция видеть в героической поэзии исключительно продукт индивидуального письменного творчества (А. Хойслер и его школа, оставлявшие в стороне её народнофольклорные истоки). Между тем архаика ряда мотивов героического эпоса вне сомнений: детство героя (отсутствие у него родителей, как в одной из ранних версий сказания о Сигурде - жизнь его в лесу и воспитание кузнецом-колдуном), борьба героя с драконом или иным чудовищем (Беовульф, Сигмунд, затем Сигурд); добывание чудесных предметов (меча, плаща-невидимки и т. п.); героическое сватовство к деве-богатырше (Брюнхильд), сопровождающееся испытаниями ловкости, силы и отваги; обмен героев (Гуннара в Сигурда) обличьями и оборотничество (напр., превращение Фафнира в дракона); пробуждение героем спящей девы (валькирии), тема золотого клада (золото нибелунгов - нифлунгов), роль живых существ (конь, птицы) и неодушевлённых предметов (меч, копьё) в судьбе героя и т. п. Современные неомифологи (О. Хёфлер, Ф. Р. Шредер, Я. де Фрис, К. Хаук, Ж. Дюмезиль) склонны искать истоки эпических сюжетов в сфере мифа, но не природного, как учёные нач. 19 в., а в ритуально-мифологических архетипах, в обряде и культе. Они видят в героическом эпосе центральное звено коллективного сознания эпохи начинавшегося высвобождения человека из «первобытной сакральной связанности», когда миф сохранял свою жизненную эффективность, но «уже приобретало свои права земное и человеческое» (Шредер) - в этой «пограничной зоне» мифологические сюжеты и сцены культовых действий и игр сливались воедино с историческими преданиями, круг коллективных культовых представлений, лежавших в основе мифа, оплодотворил и героический эпос. Исходя из этой концепции, неомифологи интерпретируют эпические сюжеты и мотивы: поединок героя с драконом возводят к деяниям бога, который преодолевает хаос, дабы создать космос; исток мотива борьбы между отцом и сыном («Песнь о Хильдебранде») усматривают в мифе о боге, убивающем собственного сына (Один - Бальдра); стремятся проследить отражение древнегерманского культа и ритуала в эпосе о Хельги; утверждают, что герой эпоса Дитрих Бернский (его исторический прототип - остготский король Теодорих) уже при жизни был обожествлён и считался воплощением Водана, а после своей смерти выступал в роли предводителя «дикой охоты» (войска мёртвых), т. е. историческое лицо сделалось персонажем героического эпоса посредством перехода в сферу мифического и культового, и т. д. Построения неомифологов в ряде пунктов не выдерживают критической источниковедческой проверки и встречают обоснованные возражения исследователей - Г. Куна, К. фон Зе и ряда других учёных. Вместе с тем вряд ли можно полностью отрицать связь между героическим эпосом и ритуалом. Например, ритуальные истоки можно усмотреть, по-видимому, в казни, учинённой Атли над Гуннаром и Хёгни («Старшая Эдда», «Песнь об Атли»), в убийстве Гудрун собственных сыновей, в некоторых эпизодах сказания о Хаддинге, в добровольном расставании с жизнью Брюнхильд («Краткая песнь о Сигурде», «Поездка Брюнхильд в хель»), Сигню («Сага о Вёльсунгах») и, возможно, Гудрун (в версиях, предшествовавших циклизации песней) - все эти героини, осуществив месть, погибают в жертвенном пламени костра. Здесь речь идёт лишь о гипотетической ритуальной основе этих мотивов - в песнях они включены уже в иной контекст повествований о родовой вражде и кровной мести, с новыми мотивировками и частично психологизированы. В крупнейшем и наиболее популярном памятнике германского героического эпоса - «Песни о нибелунгах» повествование переосмыслено в духе куртуазно-рыцарской поэзии и почти не сохранило следов древней мифологии. «Песнь о нибелунгах» стала предметом многочисленных переработок, источником поэтических тем и мотивов более позднего времени.
НИБЕЛУНГИ, нифлунги (нем. Nibelunge, др.-исл. Niflungar, Hniflungar), в германо-скандинавской мифологии и эпосе имя, употребляемое в разных (не всегда достаточно ясных) значениях. В немецкой «Песне о Н.» Н. названы: во-первых, первоначальные обладатели клада, которым затем завладел Зигфрид (сканд. Сигурд) - нибелунг, король «страны нибелунгов», его сыновья Шильбунк и Нибелунг, их дружинники, сказочные существа (великаны или люди огромного роста и необычайной силы); во-вторых, бургундские короли Гибихунги (сканд. Гьюкунги, сыновья Гьюки) - Гунтер (сканд. Гуннар) и его братья - после перехода в их руки клада. Таким образом, это имя связано с обладанием золотым кладом. Но так как Зигфрид завоёвывает не один, а два клада (кроме клада нибелунгов, хранимого альвом Альберихом,- также клад дракона Фафнира), сокровища Н. оказываются генетически связанными с преданием о золотом кладе карлика Андвари, известным из скандинавских источников («Речи Регина» и «Речи Фафнира» в «Старшей Эдде», «Младшая Эдда») и носящим чисто мифологический характер. Этот клад включал и золотое кольцо, которое обладало волшебным свойством умножать богатство, но Андвари наложил на него проклятие: оно будет стоить жизни всякому, кто им завладеет. Клад поочерёдно попадает к Локи, Хрейдмару, сыновьям Хрейдмара Фафниру и Регину и, наконец, Сигурду (Зигфриду), и всем оно несёт смерть (подробнее см. в ст. Локи, Сигурд). Сокровища бургундов были идентифицированы легендой с кладом Зигфрида, и убийство его бургунда-ми - Гибихунгами порождало мысль, что Н., убийцы Зигфрида,- чёрные альвы (на кладе лежало проклятие, и в конце концов альвы должны были отомстить). Особое положение среди них занимает Хёгни (Хаген). В скандинавской версии сказания о Н. Хёгни не виновен в смерти Сигурда, но в некоторых других версиях (особенно отчётливо в «Саге о Тидреке») Хаген - не родной брат бургундских королей, а сводный, рождённый их матерью от альва, и именно Хаген предательски убивает Зигфрида. Сына Хёгни, мстящего Атли за смерть отца, согласно «Речам Атли» («Старшая Эдда») и «Саге о Вёльсунгах», также зовут Нифлунгом (Хнифлунгом). Гипотеза о том, что Н.- чёрные альвы или демоны мрака, с точки зрения некоторых исследователей, находит дополнительное подтверждение: в «Младшей Эдде» и других источниках говорится, что Гуннар, Хёгни, как и сыновья их сестры Гудрун Сёрли, Хамдир и Эрп, все были черноволосы.
Этимология имени Н., несмотря на многочисленные попытки её расшифровки, остаётся спорной. Выводили имя из nebulones («туманные», от нем. Nebel, «туман») - обозначения франков; предполагалось, что Н.- бургундское родовое имя, заимствованное у них франками. Имя Н. связывали с др.-исл. nifl (ср. Нифльхейм - мир мрака, загробный мир), т. е. истолковывали как «подземные хранители клада».
Тема клада, приносящего несчастье его обладателю, занимает видное место в германо-скандинавском эпосе: наряду с циклом о Н. (героические песни «Старшей Эдды», прозаическая «Сага о Вёльсунгах», нем. «Песнь о Н.» и др.), она встречается и в «Беовульфе»» где герой погибает, отобрав сокровища у сторожившего их дракона (см. Беовульф). Однако в легенде о Н. сокровища трактуются как воплощение власти: могущество принадлежит тому, кто владеет золотом. Представление о том, что богатства властителя представляют собой его магически материализованное «счастье», «удачу», принадлежало к центральным идеям германцев и скандинавов.
Наиболее известный памятник, связанный с легендами о Н.,- немецкая «Песнь о Н.» (ок. 1200), в которой объединены история отношений Зигфрида с бургундскими королями, включая его убийство, и история гибели бургундов - Н., вызванной местью Кримхильды (сканд. Гудрун), вдовы Зигфрида, заманившей их в гуннскую державу Этцеля (Атли). В исландской «Песни об Атли» (9 в.?) и в «Речах Атли» (12 в.?) Н. погибают, попав в ловушку, в которую их завлёк Атли, муж Гудрун: у Хёгни вырезано сердце, Гуннар, брошенный в ров со змеями, умирает от укуса змеи. Гудрун мстит Атли за братьев (в «Песни о Н.» Кримхильда, напротив, мстит братьям за Зигфрида).
Тема Н. неоднократно интерпретировалась в мировой литературе нового времени (начиная с драматической трилогии Ф. Фуке де ла Мотта «Герой севера», использовавшего главным образом скандинавские версии сказания). Наиболее известны: драматическая трилогия К. Ф. Хеббеля «Нибелунги» (трагедии «Роговой Зигфрид», «Смерть Зигфрида», «Месть Кримхильды» - на материале немецкой версии), оперная тетралогия Р. Вагнера «Кольцо нибелунга» («Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид», «Гибель богов» - в основу положен скандинавский эпос), трагедия Г. Ибсена «Воины Хельгеланда» (в основе - сюжеты «Саги о Вёльсунгах» и других скандинавских саг), трагедии П. Эрнста («Брюнхильда», «Кримхильда»), поэмы В. Иордана («Сага о Зигфриде», «Возвращение Хильдебранда») и др. Немецкий кинофильм «Нибелунги» (режиссёр Ф. Ланг).
В изобразительном искусстве, кроме средневековых миниатюр (особенно ценные - в т. н. Худесхагенской рукописи 15 в.),- рисунки П. Корнелиуса, А. Ретеля, И. Затлера и др
Этимология имени Н., несмотря на многочисленные попытки её расшифровки, остаётся спорной. Выводили имя из nebulones («туманные», от нем. Nebel, «туман») - обозначения франков; предполагалось, что Н.- бургундское родовое имя, заимствованное у них франками. Имя Н. связывали с др.-исл. nifl (ср. Нифльхейм - мир мрака, загробный мир), т. е. истолковывали как «подземные хранители клада».
Тема клада, приносящего несчастье его обладателю, занимает видное место в германо-скандинавском эпосе: наряду с циклом о Н. (героические песни «Старшей Эдды», прозаическая «Сага о Вёльсунгах», нем. «Песнь о Н.» и др.), она встречается и в «Беовульфе»» где герой погибает, отобрав сокровища у сторожившего их дракона (см. Беовульф). Однако в легенде о Н. сокровища трактуются как воплощение власти: могущество принадлежит тому, кто владеет золотом. Представление о том, что богатства властителя представляют собой его магически материализованное «счастье», «удачу», принадлежало к центральным идеям германцев и скандинавов.
Наиболее известный памятник, связанный с легендами о Н.,- немецкая «Песнь о Н.» (ок. 1200), в которой объединены история отношений Зигфрида с бургундскими королями, включая его убийство, и история гибели бургундов - Н., вызванной местью Кримхильды (сканд. Гудрун), вдовы Зигфрида, заманившей их в гуннскую державу Этцеля (Атли). В исландской «Песни об Атли» (9 в.?) и в «Речах Атли» (12 в.?) Н. погибают, попав в ловушку, в которую их завлёк Атли, муж Гудрун: у Хёгни вырезано сердце, Гуннар, брошенный в ров со змеями, умирает от укуса змеи. Гудрун мстит Атли за братьев (в «Песни о Н.» Кримхильда, напротив, мстит братьям за Зигфрида).
Тема Н. неоднократно интерпретировалась в мировой литературе нового времени (начиная с драматической трилогии Ф. Фуке де ла Мотта «Герой севера», использовавшего главным образом скандинавские версии сказания). Наиболее известны: драматическая трилогия К. Ф. Хеббеля «Нибелунги» (трагедии «Роговой Зигфрид», «Смерть Зигфрида», «Месть Кримхильды» - на материале немецкой версии), оперная тетралогия Р. Вагнера «Кольцо нибелунга» («Золото Рейна», «Валькирия», «Зигфрид», «Гибель богов» - в основу положен скандинавский эпос), трагедия Г. Ибсена «Воины Хельгеланда» (в основе - сюжеты «Саги о Вёльсунгах» и других скандинавских саг), трагедии П. Эрнста («Брюнхильда», «Кримхильда»), поэмы В. Иордана («Сага о Зигфриде», «Возвращение Хильдебранда») и др. Немецкий кинофильм «Нибелунги» (режиссёр Ф. Ланг).
В изобразительном искусстве, кроме средневековых миниатюр (особенно ценные - в т. н. Худесхагенской рукописи 15 в.),- рисунки П. Корнелиуса, А. Ретеля, И. Затлера и др
Очень люблю скандинавскую мифологию, хотя более-менее серьёзно её не изучал. И в Мариинский театр на "Кольцо нибелунга" так и не сходил за два театральных сезона. Может, ещё наверстаю, конечно...
| Цитата: (Wade) |
ГЕРМАНО-СКАНДИНАВСКАЯ МИФОЛОГИЯ. Из этих родоначальником с определённостью устанавливается (как предок ирминонов) Инг (упоминаемый в англосаксонской рунической надписи). |
Прошу прощения, я сданной мифологией сталкивалась очень поверхностно. Но меня очень интересует упомянутое слово "ИНГ", что оно означает.
Мда... я уже читала все, что тут понаписано. В инете как-то видела эту статью, которую милый WADE мило поместил here. Я вообще изучала насильственным путем эту всю сканд. мифологию и... I'm sick & tired of ti!!! 
мдя..а я оччень люблю скандинавскую мифологию, (даже ник себе мифологический взяла....) хотя изучала ее тоже в общем-то насильственным путем. при этом самих скандинавов терпеть ненавижу....
не всех, конечно... но на мой взгляд они ничего не понимают в загадочной русской душе.. викинги в стародавние времена (впрочем, не так давно уж это и было..) были нам ближе...
не всех, конечно... но на мой взгляд они ничего не понимают в загадочной русской душе.. викинги в стародавние времена (впрочем, не так давно уж это и было..) были нам ближе...
Кстати, Вейд, а откуда ты взял этот длинный фрагмент? Просто он подозрительно напоминает статью из моего любимого мифологического словаря в двух томах, который я не смог взять с собой из-за его веса. Вряд ли ты всё это добросовестно перепечатал или даже отсканировал из книги, эрго - у тебя есть компьютерный вариант сего труда. Или я не прав?
Металлист:
"Мифы народов мира" =))
Электронного варианта, к сожалению нет, но в сети конкретная статья встречается нередко.
Magik:
"Инг" - бог мира, плотских страстей и имбирного пива =))
Коему соответствует руна Inguz
"Мифы народов мира" =))
Электронного варианта, к сожалению нет, но в сети конкретная статья встречается нередко.
Magik:
"Инг" - бог мира, плотских страстей и имбирного пива =))
Коему соответствует руна Inguz
Вэйд:
Большое, прибольшое спасибо. Ты не представляешь, что ты сделала для меня. Спасибо
Большое, прибольшое спасибо. Ты не представляешь, что ты сделала для меня. Спасибо
Magik:
Честно - не представляю
Зачем вам это потребовалось(если не секрет) ?
*Вот еще кое-что...*
Двадцать второй руной, символизирующей бога Инга, является руна Ing [Inguz]. Предлагая свое толкование этой руны в нортумбрийском ряду, Н. Пенник полагает, что фонетическим ее значением являлся звук [N], а под именем Инг английский теоретик выводит бога Инга, супруга богини плодородия и взращивания Нертус (см. систему Старшего Футарка, где фонетическим значением руны считается звук [ng], а с именем Инг связывается властелин «дождей и солнечного света» Фрейр. Называя Инга богом мужской плодовитости, охраняющим домашний очаг, Пенник указывает, что «Ингви — прозвище скандинавского бога плодородия Фрейра — явно тождественно богу Ингу». В языческие времена в определенные дни сакрального календаря изображение Инга провозили на особой повозке вокруг ограды его священной обители. Об этом говорит и Древнеанглийская руническая поэма:
Сперва увидели в восточной Дании
Инга, удаляющегося на своей колеснице,
потом и в Уэссексе узрели сего богатыря.
Воплощая, с одной стороны, даримое Ингом плодородие и мужскую оргаистическую силу Фрейра, с другой, руна Ing на мирском уровне заключает в себе представление о смене времен года, а также о периодическом затухании жизнедеятельности для накопления жизненных сил, которые потребуются потом для возрождения земли или человеческой активности.
На мистическом уровне руна Ing рассматривается практиками этого рунического ряда как символ света, с одной стороны, и как символ потенциальной энергии — с другой. Речь здесь идет о жизненных силах, которые создаются постепенно, и об энергии, которая накапливается в течение некоторого периода времени, прежде чем выплеснуться в едином мощном взрыве.
Честно - не представляю
Зачем вам это потребовалось(если не секрет) ?
*Вот еще кое-что...*
Двадцать второй руной, символизирующей бога Инга, является руна Ing [Inguz]. Предлагая свое толкование этой руны в нортумбрийском ряду, Н. Пенник полагает, что фонетическим ее значением являлся звук [N], а под именем Инг английский теоретик выводит бога Инга, супруга богини плодородия и взращивания Нертус (см. систему Старшего Футарка, где фонетическим значением руны считается звук [ng], а с именем Инг связывается властелин «дождей и солнечного света» Фрейр. Называя Инга богом мужской плодовитости, охраняющим домашний очаг, Пенник указывает, что «Ингви — прозвище скандинавского бога плодородия Фрейра — явно тождественно богу Ингу». В языческие времена в определенные дни сакрального календаря изображение Инга провозили на особой повозке вокруг ограды его священной обители. Об этом говорит и Древнеанглийская руническая поэма:
Сперва увидели в восточной Дании
Инга, удаляющегося на своей колеснице,
потом и в Уэссексе узрели сего богатыря.
Воплощая, с одной стороны, даримое Ингом плодородие и мужскую оргаистическую силу Фрейра, с другой, руна Ing на мирском уровне заключает в себе представление о смене времен года, а также о периодическом затухании жизнедеятельности для накопления жизненных сил, которые потребуются потом для возрождения земли или человеческой активности.
На мистическом уровне руна Ing рассматривается практиками этого рунического ряда как символ света, с одной стороны, и как символ потенциальной энергии — с другой. Речь здесь идет о жизненных силах, которые создаются постепенно, и об энергии, которая накапливается в течение некоторого периода времени, прежде чем выплеснуться в едином мощном взрыве.
Вэйд:
Благодаря вашей наводки, выше обозначенной, я уже скачала себе этот материал. Спасибо. А причина моего интереса настолько проста , что стыдно её озвучит.
Благодаря вашей наводки, выше обозначенной, я уже скачала себе этот материал. Спасибо.
А причина моего интереса настолько проста , что стыдно её озвучит.
Насколько глубоко я знаю _германскую_ мофилогию и религию... Но она совсем слабо пересекается со скандинавской. Только при язычестве.
Проще говоря тему поддержать не могу, но с удовольствием по беседовал бы именно о германской. ^_^
Проще говоря тему поддержать не могу, но с удовольствием по беседовал бы именно о германской. ^_^
Все индоевропейские мифологии во многом аналогичны. Они имеют общие корни, которые идут из Индии. В них закодированны события далеких времен... Германская и скандинавская мифология здесь не исклюцения. Они во многом схожи.
не понимаю, почему скандинавские МИФЫ обсуждают в разделе про реальность....
может вообще отдельный раздел под мифологию народов?
может вообще отдельный раздел под мифологию народов?
Тогда надо тут половину "Мифов народов мира" воспроизвести будет. Древнеосетинские, зулусские, ацтекские, корякские...
если народ интересоваться будет, почему бы нет?
тоже знаком очень поверхностно со скандинавсой мифологией. Есть вопрос. Кто такой Хронос? Он вообще такой там есть? Может Крон, Хрон? Это тот, который проснеться и всем вломит?
| Цитата: (Dr.Wisdom) |
тоже знаком очень поверхностно со скандинавсой мифологией. Есть вопрос. Кто такой Хронос? Он вообще такой там есть? Может Крон, Хрон? Это тот, который проснеться и всем вломит? |
Это не из той оперы...
скандинавская мифология, на мой взгляд - самая кровавая и жестокая. Но меня к ней тянет 
Хрон совсем не из этой оперы! Это из греческой мифологии
Хрон совсем не из этой оперы! Это из греческой мифологии
Странно, что говоря о скандинавской мифологии никто не упомянул о Старшей и Младшей Эдде.
Объяснять что это такое нет смысла, поэтому вот:
Старшая Эдда
Младшая Эдда
Возможно, там вы найдете ответы на многие вопросы...
Объяснять что это такое нет смысла, поэтому вот:
Старшая Эдда
Младшая Эдда
Возможно, там вы найдете ответы на многие вопросы...
Я больше люблю мифы викингов...
...вооружены они были короткими мечами, копьями и острыми топорами с длинными ручками. Защищались круглыми щитами с изображениями страшных богов и зверей. Боги были также свирепы и воинственны, как сами воины. Викинги любили свои корабли и называли их "конь моря", "морская птица", "пожиратель ветра".
Как устроен мир.
В центре мира растет самый большой ясень Иггдрасиль. Необычайно широко раскинулись его ветви. Там, где заканчиваются ветви - край вселенной, и ничего нет, только холод. Дерево связывает землю, где живут люди, с небом, где живут боги, и с подземным миром.
На небе боги построили себе деревню Астгард. Там воздвигнуто святилище с 12-ю тронами для богов и престолом для самого главного из них - Одина. Святилище это из чистого золота называется Чертог радости. Кроме Одина там собираются Тор-громовержец, Бальдр - бог весны, Тюр - провозвестник побед, Браги - бог поэтов и певцов - скальдов, Хеймдалль - страж входа в Астгард, молчун Видар, который всегда приходит на помощь, когда его позовут, Вали - отважный воин, но еще не совсем мудрый, Улль - покровитель стрелков из лука и лыжников, самый справедливый судья Форсети, Ньерд - хозяин ветров, усмиритель волн и огня, Фрейр - бог лета и урожая. Нет достойного места только для Локи, брата Одина, и это ему очень обидно.
Рядом со святилищем построен дом для богинь, не менее роскошный и красивый. Там властвует жена Одина Фригг, знающая людские судьбы.
На земле, над корнями Игграсиля живут люди. Вокруг обжитых ими мест боги воздвигли крепостные стены - Митгард.
Для того, чтобы небо не упало, его поддерживают четыре карлика - цверги, имена которых Север, Юг, Запад, Восток.
А под корнями дерева холодное, как полярные льды, царство мертвых - Хель.
В Астгард попадают только храбрейшие воины. Там они продолжают, как и на земле, воевать и пировать в доме воинов Вальхалле. А приносят их души туда на своих быстроногих, неоседланных конях помощницы Одина девы валькирии. В корнях мирового дерева, у входа в Хель, живут норны. Они при рождении определяют судьбы людей. И всех, кому предначертано вечно мерзнуть в адском холоде, уносят после смерти в Хель.
Вот так устроен мир.
Из "Песни валькирий"
Мы ткем, мы ткем
стяг боевой;
был он в руках
у конунга юного;
выйдем вперед,
ринемся в бой,
где наши друзья
удары наносят!
Мы ткем, мы ткем
стяг боевой;
конунгу вслед
пора нам скакать!
Гендуль и Гунн
за ним помчались,
кровь на щитах
увидят они.
Мы ткем, мы ткем
стяг боевой;
рвутся вперед
смелые воины.
Конунга жизнь
мы защитим, -
нам выбирать,
кто в сече погибнет.
Страшно теперь оглянуться:
смотри!
по небу мчатся багровые тучи;
воинов кровь
окрасила воздух, -
только валькириям
это воспеть!
Мечи обнажив,
На диких конях,
не знающих седел,
прочь мы умчимся.
Перевод А. Корсуна.
(Материал из книги "Я познаю мир - мифология. Европа, Азия".
...вооружены они были короткими мечами, копьями и острыми топорами с длинными ручками. Защищались круглыми щитами с изображениями страшных богов и зверей. Боги были также свирепы и воинственны, как сами воины. Викинги любили свои корабли и называли их "конь моря", "морская птица", "пожиратель ветра".
Как устроен мир.
В центре мира растет самый большой ясень Иггдрасиль. Необычайно широко раскинулись его ветви. Там, где заканчиваются ветви - край вселенной, и ничего нет, только холод. Дерево связывает землю, где живут люди, с небом, где живут боги, и с подземным миром.
На небе боги построили себе деревню Астгард. Там воздвигнуто святилище с 12-ю тронами для богов и престолом для самого главного из них - Одина. Святилище это из чистого золота называется Чертог радости. Кроме Одина там собираются Тор-громовержец, Бальдр - бог весны, Тюр - провозвестник побед, Браги - бог поэтов и певцов - скальдов, Хеймдалль - страж входа в Астгард, молчун Видар, который всегда приходит на помощь, когда его позовут, Вали - отважный воин, но еще не совсем мудрый, Улль - покровитель стрелков из лука и лыжников, самый справедливый судья Форсети, Ньерд - хозяин ветров, усмиритель волн и огня, Фрейр - бог лета и урожая. Нет достойного места только для Локи, брата Одина, и это ему очень обидно.
Рядом со святилищем построен дом для богинь, не менее роскошный и красивый. Там властвует жена Одина Фригг, знающая людские судьбы.
На земле, над корнями Игграсиля живут люди. Вокруг обжитых ими мест боги воздвигли крепостные стены - Митгард.
Для того, чтобы небо не упало, его поддерживают четыре карлика - цверги, имена которых Север, Юг, Запад, Восток.
А под корнями дерева холодное, как полярные льды, царство мертвых - Хель.
В Астгард попадают только храбрейшие воины. Там они продолжают, как и на земле, воевать и пировать в доме воинов Вальхалле. А приносят их души туда на своих быстроногих, неоседланных конях помощницы Одина девы валькирии. В корнях мирового дерева, у входа в Хель, живут норны. Они при рождении определяют судьбы людей. И всех, кому предначертано вечно мерзнуть в адском холоде, уносят после смерти в Хель.
Вот так устроен мир.
Из "Песни валькирий"
Мы ткем, мы ткем
стяг боевой;
был он в руках
у конунга юного;
выйдем вперед,
ринемся в бой,
где наши друзья
удары наносят!
Мы ткем, мы ткем
стяг боевой;
конунгу вслед
пора нам скакать!
Гендуль и Гунн
за ним помчались,
кровь на щитах
увидят они.
Мы ткем, мы ткем
стяг боевой;
рвутся вперед
смелые воины.
Конунга жизнь
мы защитим, -
нам выбирать,
кто в сече погибнет.
Страшно теперь оглянуться:
смотри!
по небу мчатся багровые тучи;
воинов кровь
окрасила воздух, -
только валькириям
это воспеть!
Мечи обнажив,
На диких конях,
не знающих седел,
прочь мы умчимся.
Перевод А. Корсуна.
(Материал из книги "Я познаю мир - мифология. Европа, Азия".
Хочу я вам поведать, как бог Один добывал мудрость.
Как и все боги, великаны, карлики и люди, Один когда-то был молодым. Он слышал от вещуний, что мудрость приходит с годами и ценою лишений, но не поверил в это и отправился к источнику мудрости, чтобы испить из него. Хозяин источника великан Мимир не подпустил его к чудесной воде.
- Даром ничего не дается, - сказал он. - Что дашь взамен?
- Бери все, что хочешь, - ответил Один, ибо понимал, что нет ничего дороже, чем мудрость.
- Отдай мне правый глаз, - потребовал великан.
Жалко было глаза молодому и красивому Одину. Но он рассудил: "Мудрый одним глазом увидит больше, чем дурак - двумя".
И пожертвовал глаз ради мудрости.
Но это было не последнее испытание на пути к великому знанию.
Он слышал, что есть священные знаки - руны, которыми можно записать слова. Но чтобы узнать их, нужно было самого себя принести в жертву. Один повесился вниз головою на дереве Иггдрасиль, пронзив себя копьем. Так он висел 9 дней, пока великан Бельторн не подошел к нему. Он напоил Одина медом и дал ему руны - носители мудрости.
Одину и этого знания было мало. Он превратился в странника. Конунг (воин, властитель) Гейрред захватил его в плен и, чтобы хорошенько помучить, посадил между жаркими кострами. Восемь дней Один мучился от жажды, пока сын конунга не сжалился над ним и не дал воды. Эта вода влила в его сердце вещие стихи. Он начал их петь до тех пор, пока завороженный конунг Гейрред не упал на свой меч.
...Вот после всех этих событий и случилась самая первая война с ванами. У Одина хватило мудрости ее начать первым, но недостало знаний, чтобы разбить врагов навсегда. После того, как враги обменялись заложниками, ваны и асы подошли к чаше и в знак мира плюнули в нее. Потом смешали слюну и вылепили из нее человека по имени Квасир. Он был так мудр, что мог ответить на любой вопрос. Два злых карлика позавидовали его уму, зазвали Квасира в гости и... убили мудреца. Потом смешали его кровь с хмельным медом. Получился напиток, да такой, что каждый, кто его выпьет, становится скальдом - сочинителем и певцом саг - или ученым мужем.
Один прослышал об этом чудесном напитке, хитростью пробрался к его хранилищу и в три глотка выпил весь. Затем превратился в орла и улетел от преследовавших его хранителей напитка в Астгард. Этим напитком Один щедро поделился с другими богами и людьми, которые умеют слагать стихи и поэмы - саги.
Один стал мудрейшим из мудрейших, а от его всевидящего глаза ничто не могло укрыться.
Как и все боги, великаны, карлики и люди, Один когда-то был молодым. Он слышал от вещуний, что мудрость приходит с годами и ценою лишений, но не поверил в это и отправился к источнику мудрости, чтобы испить из него. Хозяин источника великан Мимир не подпустил его к чудесной воде.
- Даром ничего не дается, - сказал он. - Что дашь взамен?
- Бери все, что хочешь, - ответил Один, ибо понимал, что нет ничего дороже, чем мудрость.
- Отдай мне правый глаз, - потребовал великан.
Жалко было глаза молодому и красивому Одину. Но он рассудил: "Мудрый одним глазом увидит больше, чем дурак - двумя".
И пожертвовал глаз ради мудрости.
Но это было не последнее испытание на пути к великому знанию.
Он слышал, что есть священные знаки - руны, которыми можно записать слова. Но чтобы узнать их, нужно было самого себя принести в жертву. Один повесился вниз головою на дереве Иггдрасиль, пронзив себя копьем. Так он висел 9 дней, пока великан Бельторн не подошел к нему. Он напоил Одина медом и дал ему руны - носители мудрости.
Одину и этого знания было мало. Он превратился в странника. Конунг (воин, властитель) Гейрред захватил его в плен и, чтобы хорошенько помучить, посадил между жаркими кострами. Восемь дней Один мучился от жажды, пока сын конунга не сжалился над ним и не дал воды. Эта вода влила в его сердце вещие стихи. Он начал их петь до тех пор, пока завороженный конунг Гейрред не упал на свой меч.
...Вот после всех этих событий и случилась самая первая война с ванами. У Одина хватило мудрости ее начать первым, но недостало знаний, чтобы разбить врагов навсегда. После того, как враги обменялись заложниками, ваны и асы подошли к чаше и в знак мира плюнули в нее. Потом смешали слюну и вылепили из нее человека по имени Квасир. Он был так мудр, что мог ответить на любой вопрос. Два злых карлика позавидовали его уму, зазвали Квасира в гости и... убили мудреца. Потом смешали его кровь с хмельным медом. Получился напиток, да такой, что каждый, кто его выпьет, становится скальдом - сочинителем и певцом саг - или ученым мужем.
Один прослышал об этом чудесном напитке, хитростью пробрался к его хранилищу и в три глотка выпил весь. Затем превратился в орла и улетел от преследовавших его хранителей напитка в Астгард. Этим напитком Один щедро поделился с другими богами и людьми, которые умеют слагать стихи и поэмы - саги.
Один стал мудрейшим из мудрейших, а от его всевидящего глаза ничто не могло укрыться.
А вот и следующий миф...
Храбрый Тор и хитрый Локи
Среди 12-ти богов, окружавших Одина, люди больше всего почитали Тора - громовержца, защитника богов и людей от козней великанов и черных карликов. Это был рыжебородый богатырь, вооруженный боевым молотом Мьелльниром. Этот молот Тор выковал себе сам. Великаны не раз пытались похитить грозное оружие, но молот имел чудесное свойство всегда возвращаться к хозяину. Так что победить Тора невозможно. Тор редко передвигался пешком, потому что предпочитал ездить в повозке, запряженной козлами. Козлы были тоже чудесные. Вечером хозяин сдирал с них шкуры, варил мясо в котле и плотно ужинал один или в компании с людьми, бросал кости на шкуры и ложился спать. К утру кости становились на свои места, шкуры сворачивались и козлы как ни в чем не бывало стояли в упряжке, поджидая бога для дальнейшего путешествия. Лишь однажды слуга Тора Тьяльви высосал мозговую косточку и... один из козлов охромел. Но Тор простил своего верного помощника и оруженосца.
А Локи был злой насмешник, хитрый и коварный. Он был братом Одина и очень завидовал самому великому богу. Вот почему пытался строить всякие козни.
Когда Один начал сооружать деревню богов Астгард, Локи решил сорвать стройку. Он превратился в кобылу, чтобы отвлечь коня, на котором Один возил строительные материалы. Произошло непредвиденное. Коня-то он ненадолго отвлек, а вот самому пришлось потом рожать. На свет появился восьминогий Слейпнир. Один отобрал его у Локи по праву хозяина жеребца.
Один женился на прекрасной Фригг. У них появились сыновья-боги и среди них самый добрый и красивый Бальдр. Локи решил переплюнуть брата и женился на великанше. Но у них рождались не сыновья, а чудовища - хозяйка мира мертвых Хель, всемирный змей Ермунганд и, наконец, жадный волк . Локи рассчитывал, что змей победит Тора, а волк сожрет Одина и тогда он сам станет первым из богов. Но змею едва удалось выпутаться из сетей, заброшенных Тором, и с тех пор он предпочитал плавать в мировом океане, подальше от бога-громовержца. А волка боги поймали, приковали на цепь у трона Одина, раскрыли пасть и вставили между верхней и нижней челюстью меч, чтобы тот не клацал зубами.
Однажды Один позвал Локи и Хенира, самого проворного аса, которого за это называли "длинная нога", погулять по земле, посмотреть, как живут люди. По пути они проголодались и начали жарить мясо быка. Но сколько не держали его в горячей золе, оно оставалось сырым. Великан Тьяцци, превратившийся в орла, сел на ветки дерева и оттуда сказал:
- Мясо у вас не изжарится, пока не дадите мне кусок.
Локи взял палку и сказал Тьяцци:
- Слезай на землю и бери свою долю.
Стоило орлу ухватить самый аппетитный кусок, как Локи огрел его палкой по спине, рассчитывая убить Тьяцци, а мясо взять себе. Но руки и палка прилипли к спине орла, и Тьяцци унес коварного Локи в поднебесье.
- Отпусти меня! - взмолился Локи.
- Отпущу, если ты приведешь ко мне богиню Идунн с ее золотыми яблоками, дарующими молодость.
Локи решил в очередной раз схитрить. Он заманил Идунн в лес, обещая показать другие золотые яблоки. А там отдал ее во власть великана.
Боги, оставшись без яблок молодости, стали на глазах стареть и седеть. Они схватили Локи и стали угрожать ему смертью. Пришлось Локи превратиться в сокола и лететь к гнездовью орла. Он во второй раз похитил Идунн вместе с ее чудесными яблоками.
Но попыток напакостить Одину Локи не оставлял...
Храбрый Тор и хитрый Локи
Среди 12-ти богов, окружавших Одина, люди больше всего почитали Тора - громовержца, защитника богов и людей от козней великанов и черных карликов. Это был рыжебородый богатырь, вооруженный боевым молотом Мьелльниром. Этот молот Тор выковал себе сам. Великаны не раз пытались похитить грозное оружие, но молот имел чудесное свойство всегда возвращаться к хозяину. Так что победить Тора невозможно. Тор редко передвигался пешком, потому что предпочитал ездить в повозке, запряженной козлами. Козлы были тоже чудесные. Вечером хозяин сдирал с них шкуры, варил мясо в котле и плотно ужинал один или в компании с людьми, бросал кости на шкуры и ложился спать. К утру кости становились на свои места, шкуры сворачивались и козлы как ни в чем не бывало стояли в упряжке, поджидая бога для дальнейшего путешествия. Лишь однажды слуга Тора Тьяльви высосал мозговую косточку и... один из козлов охромел. Но Тор простил своего верного помощника и оруженосца.
А Локи был злой насмешник, хитрый и коварный. Он был братом Одина и очень завидовал самому великому богу. Вот почему пытался строить всякие козни.
Когда Один начал сооружать деревню богов Астгард, Локи решил сорвать стройку. Он превратился в кобылу, чтобы отвлечь коня, на котором Один возил строительные материалы. Произошло непредвиденное. Коня-то он ненадолго отвлек, а вот самому пришлось потом рожать. На свет появился восьминогий Слейпнир. Один отобрал его у Локи по праву хозяина жеребца.
Один женился на прекрасной Фригг. У них появились сыновья-боги и среди них самый добрый и красивый Бальдр. Локи решил переплюнуть брата и женился на великанше. Но у них рождались не сыновья, а чудовища - хозяйка мира мертвых Хель, всемирный змей Ермунганд и, наконец, жадный волк . Локи рассчитывал, что змей победит Тора, а волк сожрет Одина и тогда он сам станет первым из богов. Но змею едва удалось выпутаться из сетей, заброшенных Тором, и с тех пор он предпочитал плавать в мировом океане, подальше от бога-громовержца. А волка боги поймали, приковали на цепь у трона Одина, раскрыли пасть и вставили между верхней и нижней челюстью меч, чтобы тот не клацал зубами.
Однажды Один позвал Локи и Хенира, самого проворного аса, которого за это называли "длинная нога", погулять по земле, посмотреть, как живут люди. По пути они проголодались и начали жарить мясо быка. Но сколько не держали его в горячей золе, оно оставалось сырым. Великан Тьяцци, превратившийся в орла, сел на ветки дерева и оттуда сказал:
- Мясо у вас не изжарится, пока не дадите мне кусок.
Локи взял палку и сказал Тьяцци:
- Слезай на землю и бери свою долю.
Стоило орлу ухватить самый аппетитный кусок, как Локи огрел его палкой по спине, рассчитывая убить Тьяцци, а мясо взять себе. Но руки и палка прилипли к спине орла, и Тьяцци унес коварного Локи в поднебесье.
- Отпусти меня! - взмолился Локи.
- Отпущу, если ты приведешь ко мне богиню Идунн с ее золотыми яблоками, дарующими молодость.
Локи решил в очередной раз схитрить. Он заманил Идунн в лес, обещая показать другие золотые яблоки. А там отдал ее во власть великана.
Боги, оставшись без яблок молодости, стали на глазах стареть и седеть. Они схватили Локи и стали угрожать ему смертью. Пришлось Локи превратиться в сокола и лететь к гнездовью орла. Он во второй раз похитил Идунн вместе с ее чудесными яблоками.
Но попыток напакостить Одину Локи не оставлял...
Несколько более приближенная к реальности пачка мифов из личной коллекции.
Часть публикуемых мифов древние, часть лежит на синтезе христианской и местных культур. Кстати, достаточно долго после крещения скандинавии прихожане церквей после служб по воскресеньям приносили жертвы старым Богам. Так-то.
Датский миф: старая невеста
На свадьбе в Норре-бробю невеста во время танцев вышла из дому и, не помня себя, направилась к горе на соседнем поле, где в то самое время веселились и плясали эльфы. Подойдя к годе, девушка увидела, что она приподнята на красных колоннах. Из-под горы вышел эльф и предложил ей фина. Выпив вина, девушка позволила увести себя к танцующим. Когда танец кончился, она вспомнила о мужи и поспешила домой. Ей показалось, что все вокруг переменилось, так что она не узнала домов в деревне и не слышала шума свадебного веселья. Наконец она нашла дом мужа, но, войдя, не увидела ни одного знакомого лица, и ее тоже никто не узнавал. Только одна старуха, услышав ее жалобные причитания, воскликнула: \"Так это ты исчезла сто лет назад со свадьбы с братом моего деда?\" При этих словах невеста упала наземь и тут же испустила дух.
Норвежский миф: Йутул на Хестмандо
На острове Хестмандо в Северном море есть гора, издали напоминающая всадника в плаще. Гора эта была прежде йутулом, живущим на этом месте. В двенадцати милях к югу, на острове леко, в Нуммедале жила в то время дева, которую он любил. Но надменная девица, искушенная во всяческом колдовстве, не только отвергла его, но и превратила в камень всех его посланцев. Они обратились в утесы, которые до сих пор стоят на северном краю острова. Разгневанный йутул согнул свой лук, чтобы немедля отомстить. Взлетела огромная стела и прошила насквозь высокую гору Торгехат, оставив дыру, которая и теперь видна в твердых скалах. Но, пробиваясь сквозь Торгехат, стрела немного не долетела до цели и легла у ног девы на северном берегу Леко, где лежит и теперь в виде огромного длинного камня. Тогда йутул и дева своим колдовством обратили друг друга в камень и остались смотреть друг на друга до конца дней. Даже в наше время норвежец редко проплывет мимо острова, не сняв шляпы перед девой Леко.
Датский миф: тролль из Махреда
В Махреде, близ Прасто, кузнец однажды ковал в своей кузнице и вдруг услышал снаружи стоны и плач. Выглянув за дверь, он увидел тролля, который гнал перед собой женщину на сносях и покрикивал \"Дальше! Еще немножко!\" Увидев такое, кузнец выскочил на дорогу и протянул позади женщины раскаленный докрасна железный прут, так что троллю пришлось бросить свою жертву и бежать. Кузнец же взял женщину под свою защиту, и вскоре она родила двух сыновей. Тогда кузнец отправился к ее мужу, ожидая застать его в безутешном горе, но, войдя в дом, увидел лежащую в постели женщину, как две капли воды похожую на жену того человека. Кузнец сразу понял, в чем тут дело, схватил топор и, не мешкая, отрубил голову лежащей ведьме. Пока муж оплакивал смерть подменной жены, кузнец привел ему настоящую с двумя новорожденными сыновьями.
Датский миф: человек с Оксенбирги
В Рольфстеде есть гора Оксенбирг, мимо которой протекает ручей, но между горой и ручьем видна протоптанная в хлебах тропа. ПО свидетельству троих крестьтян, ночевавших однажды на этой горе, тропа проложена \"человеком с Оксенбирг\", который каждую ночь выезжает поить свою серую в яблоках лошадь у ручья.
Такая же тропа с горы к ручью есть в саду в Бэкстрапе. Она проходит сквозь пролом в изгороди, и сколько бы этот пролом ни закладывали, на следующее утро он появлялся снова. Хозяйка дома, у которого протекал этот ручей, вечно хворала, пока ее муж, получив добрый совет, не засыпал источник и не выкопал колодец в другом месте. С тех пор его жена поправилась, а пролом в изгороди удалось заделать.
Датский миф: об эпидемиях в Ютланде
На восточном краю кладбища в Фууре никого не хоронят, потому что когда в стране свирепствовала Черная смерть, там, чтобы отогнать заразу, заживо похоронили ребенка.
Известны и другие примеры этого способа борьбы с эпидемией. Традиция изгонять нечистое погребением заживо перешла и в христианство: при возведении церквей закапывали заживо козу или ягненка.
Часть публикуемых мифов древние, часть лежит на синтезе христианской и местных культур. Кстати, достаточно долго после крещения скандинавии прихожане церквей после служб по воскресеньям приносили жертвы старым Богам. Так-то.
Датский миф: старая невеста
На свадьбе в Норре-бробю невеста во время танцев вышла из дому и, не помня себя, направилась к горе на соседнем поле, где в то самое время веселились и плясали эльфы. Подойдя к годе, девушка увидела, что она приподнята на красных колоннах. Из-под горы вышел эльф и предложил ей фина. Выпив вина, девушка позволила увести себя к танцующим. Когда танец кончился, она вспомнила о мужи и поспешила домой. Ей показалось, что все вокруг переменилось, так что она не узнала домов в деревне и не слышала шума свадебного веселья. Наконец она нашла дом мужа, но, войдя, не увидела ни одного знакомого лица, и ее тоже никто не узнавал. Только одна старуха, услышав ее жалобные причитания, воскликнула: \"Так это ты исчезла сто лет назад со свадьбы с братом моего деда?\" При этих словах невеста упала наземь и тут же испустила дух.
Норвежский миф: Йутул на Хестмандо
На острове Хестмандо в Северном море есть гора, издали напоминающая всадника в плаще. Гора эта была прежде йутулом, живущим на этом месте. В двенадцати милях к югу, на острове леко, в Нуммедале жила в то время дева, которую он любил. Но надменная девица, искушенная во всяческом колдовстве, не только отвергла его, но и превратила в камень всех его посланцев. Они обратились в утесы, которые до сих пор стоят на северном краю острова. Разгневанный йутул согнул свой лук, чтобы немедля отомстить. Взлетела огромная стела и прошила насквозь высокую гору Торгехат, оставив дыру, которая и теперь видна в твердых скалах. Но, пробиваясь сквозь Торгехат, стрела немного не долетела до цели и легла у ног девы на северном берегу Леко, где лежит и теперь в виде огромного длинного камня. Тогда йутул и дева своим колдовством обратили друг друга в камень и остались смотреть друг на друга до конца дней. Даже в наше время норвежец редко проплывет мимо острова, не сняв шляпы перед девой Леко.
Датский миф: тролль из Махреда
В Махреде, близ Прасто, кузнец однажды ковал в своей кузнице и вдруг услышал снаружи стоны и плач. Выглянув за дверь, он увидел тролля, который гнал перед собой женщину на сносях и покрикивал \"Дальше! Еще немножко!\" Увидев такое, кузнец выскочил на дорогу и протянул позади женщины раскаленный докрасна железный прут, так что троллю пришлось бросить свою жертву и бежать. Кузнец же взял женщину под свою защиту, и вскоре она родила двух сыновей. Тогда кузнец отправился к ее мужу, ожидая застать его в безутешном горе, но, войдя в дом, увидел лежащую в постели женщину, как две капли воды похожую на жену того человека. Кузнец сразу понял, в чем тут дело, схватил топор и, не мешкая, отрубил голову лежащей ведьме. Пока муж оплакивал смерть подменной жены, кузнец привел ему настоящую с двумя новорожденными сыновьями.
Датский миф: человек с Оксенбирги
В Рольфстеде есть гора Оксенбирг, мимо которой протекает ручей, но между горой и ручьем видна протоптанная в хлебах тропа. ПО свидетельству троих крестьтян, ночевавших однажды на этой горе, тропа проложена \"человеком с Оксенбирг\", который каждую ночь выезжает поить свою серую в яблоках лошадь у ручья.
Такая же тропа с горы к ручью есть в саду в Бэкстрапе. Она проходит сквозь пролом в изгороди, и сколько бы этот пролом ни закладывали, на следующее утро он появлялся снова. Хозяйка дома, у которого протекал этот ручей, вечно хворала, пока ее муж, получив добрый совет, не засыпал источник и не выкопал колодец в другом месте. С тех пор его жена поправилась, а пролом в изгороди удалось заделать.
Датский миф: об эпидемиях в Ютланде
На восточном краю кладбища в Фууре никого не хоронят, потому что когда в стране свирепствовала Черная смерть, там, чтобы отогнать заразу, заживо похоронили ребенка.
Известны и другие примеры этого способа борьбы с эпидемией. Традиция изгонять нечистое погребением заживо перешла и в христианство: при возведении церквей закапывали заживо козу или ягненка.
Цитата
На восточном краю кладбища в Фууре никого не хоронят, потому что когда в стране свирепствовала Черная смерть, там, чтобы отогнать заразу, заживо похоронили ребенка.
Наверное слабо помогало. Учитывая сколько опустошений приносила чума.
Про тролля, женщину и кузнеца - любопытно. Любопытно чего троллю было надо-то от беременной женщины.
Хотя я вообще основательно подзабыла что нужно подобным существам, но почему-то думала, что они предпочитают .. эмм.. свеженькое.Цитата
Любопытно чего троллю было надо-то от беременной женщины.
Протеин. Рабыню. Да что угодно. Затащит к себе под гору, а там и не найдет никто. Но вряд ли что-либо развратное: для этого у скандинавов были альвы.
По-моему я слишком привыкла воспринимать скандинавских богов такими, как их показывает Marvel Studios. 
У меня в голове боги выглядят примерно так:
Один - умудрённый вечностью седовласый старец, в массивных золотых доспехах, прикрывающий рану на месте утраченого в бою глаза небольшим металлическим щитком.
Фригг - Миловидная стареющяя женщина, в расшитом жемчугом платье и тиарой на русых волосах.
Тор - Сын Одина. Рыжеволосый юноша крепкого телосложения, с небольшой бородкой и непокорным, своевольным нравом
Локи - младший сводный брат Тора, настоящим отцом его является король турсов. Локи черноволос, худощяв, изыскан в манерах и движениях, носит чернёные доспехи, тёмно-зелёный плащ и рогатый шлем (причём рога загнуты назад, что подчёркивает отрицательный, демонический нрав этого персонажа).
Хаймдаль - флегматичный страж Радужного моста, чей взор может проникать в любой уголок Вселенной.
У меня в голове боги выглядят примерно так:
Один - умудрённый вечностью седовласый старец, в массивных золотых доспехах, прикрывающий рану на месте утраченого в бою глаза небольшим металлическим щитком.
Фригг - Миловидная стареющяя женщина, в расшитом жемчугом платье и тиарой на русых волосах.
Тор - Сын Одина. Рыжеволосый юноша крепкого телосложения, с небольшой бородкой и непокорным, своевольным нравом
Локи - младший сводный брат Тора, настоящим отцом его является король турсов. Локи черноволос, худощяв, изыскан в манерах и движениях, носит чернёные доспехи, тёмно-зелёный плащ и рогатый шлем (причём рога загнуты назад, что подчёркивает отрицательный, демонический нрав этого персонажа).
Хаймдаль - флегматичный страж Радужного моста, чей взор может проникать в любой уголок Вселенной.
Это текстовая версия — только основной контент. Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, нажмите сюда.