Думаю у многих найдется то, что врезалось в сердце и завладело им. Делимся любимыми произведениями и не забываем указывать АВТОРСТВО!

Тэм Гринхилл.
Brave Heart.
Мой бой окончен, близится конец...   
Из рук Судьбы я принимаю чашу.
Услышь меня, всевидящий Творец! 
Один ты Боже знаешь, как мне страшно!
Кипящий гнев взбесившейся толпы -   
Безликое бушующее море... 
Бессмертие не терпит суеты     
В обряде очищения позора.   
Земля чужая примет мою кровь...
Те, кто остался, поднимите знамя!
Не оставляй меня, моя любовь,
Не властен больше суд людей над нами.
Когда не будет больше сил терпеть,
И холодом дохнёт седая вечность
Ты тенью вдруг появишься в толпе
И, улыбнувшись мне, пойдёшь навстречу.
Я знал, что ты придёшь, я ждал тебя,
Когда из тела жизнь рванётся криком,
И жизни нить жестокая Судьба
Обрежет на клинке застывшим бликом,
Когда лоскут священного холста
Отпустят вдруг разжавшиеся пальцы,
Моя душа к тебе сойдёт с креста,
И мы уйдём, чтоб больше не расстаться...

Чес слово не знаю чё в нем такого нашла, но в голове крутится постоянно!

...хочу
Взорвать рутиной оплетенный быт,
Поднять штандарты и тугие паруса,
И, получив в игре с судьбой на картах стрит,
Умчаться вдаль, где не раскрыты мира чудеса...

Волк

Пустое вы сердечным ты
Она обмолвясь заменила,
И все счастливые мечты
В душе влюбленной возбудила.
Пред ней задумчиво стою;
Свести очей с нее нет силы;
И говорю ей:как вы милы!
И мыслю: как тебя люблю!

Пушкин А.С.


Все, что было мной
Обратится в прах,
Отшумит прибой,
Отпоет монах,
Отгорит костер,
Отцветет трава,
Ветер кинет в сор
Кровных клятв слова

Но пока я есть
Всем врагам назло
Но пока я здесь
Как не тяжело
И не стоит драм
Будущего тьма
Пропасть или храм
Я решу сама!

Песня или плач
Бой или покой
Жертва иль палач
Ты или другой
Пусть твердит молва
Что все четно. Пусть
Верь что я жива
Помни! я вернусь


Громыко

Тэм Гринхилл.
Посвящение Каэр Морхену.
Кто измерит мой путь, кто изменит мой рок,
Что начертан мне древним холодным мечом?
Я блуждаю всю жизнь в лабиринте дорог,
И ношу смерть за правым плечом!
Каждый день - новый бой, каждый день - старый страх,
И с тропинки судьбы не свернуть,
Но я вернусь домой, в старый замок в горах,
Когда будет окончен мой путь.
Не обманешь судьбу и не купишь любовь
Не за жизнь, не за смерть, не за горсть серебра,
И холодная сталь ляжет под ноги вновь
Равновесием Зла и Добра!
Пусть сгорает судьба в ритуальных кострах,
Пусть у мира меняется суть,
Но я вернусь домой, в старый замок в горах,
Когда будет окончен мой путь.
Не за знамя и герб, не за список побед,
Не поймешь, где искусство, а где ремесло...
Семь шагов через страх, семь шагов через бред,
Коль остался в живых - повезло!
И когда надоест мне со смертью играть,
Жизнь отпустит меня отдохнуть.
Но я вернусь домой, в старый замок в горах,
Когда будет окончен мой путь.
Вот не знаю, чего такого в ее песнях, но меня лично цепляют.

Герой.

Я когда-нибудь стану героем, как ты.
Пусть не сразу, но все-таки я научусь.
Ты велел не бояться ночной темноты.
Это глупо – бояться. И я не боюсь.

Если встретится недруг в далеком пути
Или яростный зверь на тропинке лесной –
Попрошу их с дороги моей отойти!
Я не ведаю страха, пока ты со мной.

Я от грозного ветра не спрячу лицо
И в суде не смолчу, где безвинных винят.
Это очень легко – быть лихим храбрецом,
Если ты за спиною стоишь у меня.

Только даром судьба ничего не дает…
Не проси – не допросишься вечных наград.
Я не знаю когда, но однажды уйдет
И оставит меня мой защитник и брат.

Кто тогда поспешит на отчаянный зов?
Но у края, в кольце занесенных мечей,
Если дрогнет душа, я почувствую вновь
Побратима ладонь у себя на плече.

И такой же мальчонка прижмется к ногам,
Как теперешний я, слабосилен и мал,
И впервые не станет бояться врага,
Потому что героя малец повстречал.
                                            © Мария Семенова.

Прошу тебя учи меня страдать
Мне этого всегда не доставало
Покорному дается благодать,
А гордому – ему все будет мало.
Верни молитвы тихи мои,
Мой детский лепет,
Огонек лампадный,
Прошение великой Ектеньи
Желанье вторить с верой безоглядной
Я перестану всматриваться в даль
Туманную… Себя совсем оставлю
В конце концов не всель равно когда
С железным скрипом мир захлопнет ставни
Свернется небо свитком… я иду
По сторонам рассеяно взирая
Прошу тебя учи меня в аду,
Держать свой ум и не мечтать о рае
Свидетельницей всех последних битв,
Я стану на суде, присяге вторя
Прошу тебя учи меня любить   
И посреди бушующего моря


© Первухина

Не знаю почему оно мне так понравилось, но... прочитала недавно, не идёт из памяти и всё тут... Вот судите сами...
                      Арагорн.

Упившийся в дугу бухгалтер Иванов
Бредет сквозь лес к своей летающей тарелке.
Он не бухгалтер, нет, он инозвездный гость...
                              ©В. Степанцов

Садится солнце. Лес во власти комаров.
Средь молодых людей в престранных облаченьях
Упившийся в дугу студент МИФИ Петров
В который раз твердит о бурных приключеньях.

Он не студент Петров, он - храбрый Дунадан,
Сидящий за столом "Гарцующего пони".
За окнами ползет клубящийся туман,
И где-то за рекой ржут назгульские кони.

Уходят эльфы прочь. Встает с востока мрак,
И стражники глядят с высокой Башни хмуро
На горную страну, где копит силы враг,
И высится во тьме твердыня Барад Дура.

Но гордый Арагорн с опасностью знаком!
Устав махать мечом, сейчас он хлещет пиво.
Пропив уже Кольцо, тяжелым кулаком
Грохочет по столу и требует долива.

Кричит: "Я Арагорн! Повсюду знаменит!
Единственный наследник гондорского трона!
Я орков, мать их так!...Да я, блин, эльфинит!...
Да что мне Саурон! Имел я Саурона!

Да я как выну меч!...Я боевой топор
Освою так - за мной двум Гимли не угнаться!..."
Что наша жизнь - игра...Но до каких же пор?
Ему не десять лет. И даже не двенадцать.

Не сделаны ДЗ, хоть срок прошел давно,
И близится уже зачетная неделя...
Студент МИФИ Петров пьет пиво, и оно
Напоминает вкус разбавленного эля.
                                                  ©Юрий Нестеренко

Владимир Маяковский

Скрипка и немножко нервно.

Скрипка издергалась, упрашивая,
и вдруг разревелась
так по-детстки,
что барабан не выдержал:
"Хорошо, хорошо, хорошо!"
А сам устал,
не дослушал скрипкиной речи,
шмыгнул на горящий Кузнецкий
и ушел.
Оркестр чужо смотрел, как
выплакивалась скрипка
без слов,
без такта,
и только где-то
глупая тарелка
вылязгивала:
"Что это?"
"Как это?"
А когда геликон -
меднорожий,
потный,
крикнул:
"Дура,
плакса,
вытри!" -
я встал,
шатаясь полез через ноты,
сгибающиеся под ужасом пюпитры,
зачем-то крикнул:
"Боже!",
бросился на деревянную шею:
"Знаете что, скрипка?
Мы ужасно похожи:
я вот тоже
ору -
а доказать ничего не умею!"
Музыканты смеются:
"Влип как!
Пришел к деревяной невесте!
Голова!"
А мне - наплевать!
Я - хороший!
"Знаете что, скрипка?
Давайте -
будем жить вместе!
А?"

CЛЕДОПЫТ.

В ночи глухо шепчутся ели,
Роса холодна, словно лёд.
Из топей, из чёрных ущелий
Бесформенный страх восстаёт.

На улицы мирных селений,
Неся с собой холод и жуть,
Ползут безымянные тени.
Но мы преграждаем им путь.

Охрана посёлков беспечных
Судьбою назначена нам.
И мили дорог бесконечных-
Наш дом, что открыт всем ветрам.

То снегом швыряется вьюга,
То ветер горячий пылит...
Мы редко встречаем друг-друга,
Бродя по дорогам земли.

Ведь нас в Средиземье не много.
При встрече оброним"Привет!"-
И вновь разведёт нас дорога,
Ветра заровняют наш след.

Посмотрит на нас как на нищих,
Привратник у крепких ворот,
Презрительно хмыкнет трактирщик:
"Бродяги...Беспутный народ!".

Усмешку мы горькую прячем.
Не знает никто на земле,
Что живы в народе бродячем
Потомки былых королей.

И если пророчествам древним
Реальность стать суждено,
На знамени Белое Древо
Взметнётся над битвою вновь.

И заново будет откован
Меч, сломанный в давние дни,
И войско Нарушивших Слово
Восстанет из серой тени.

Поднимется ратная сила,
От грохота вздрогнет земля.
И вспыхнет звезда Элендила
Опять на челе короля.

Некто Авдовина...

Любимейшие строки - это поэма С. Есенина "Черный человек". К сожалению не имею возможности изложить ее в данный момент.     

ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек
Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный...

"Слушай, слушай,-
Бормочет он мне,-
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.

Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою".

"Счастье,- говорил он,-
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство".

"Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай".

Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой.
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.

. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная...
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.

Где-то плачет
Ночная зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.

"Слушай, слушай!-
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится.-
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
Тайно придет "она",
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую,
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами...

И вот стал он взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою".

"Черный человек!
Ты прескверный гость!
Это слава давно
Про тебя разносится".
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу...

. . . . . . . . . .

...Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И - разбитое зеркало...
                                            ©Сергей Есенин

"Черный человек" - это единственная вещь, которую я люблю у Есенина...

Весна
В Париже дождь...
Губами тысяч капель
касался он незримо и легко
прохладной кожи юной Эсмеральды,
танцующей фламенко босиком...
Звони, звонарь!
за гулом красной меди
никто уже теперь не различит,
как бряцают невидимые цепи,
ритмично ударяясь о гранит,
и в кровь стирают щиколотки в танце...
Блаженная - я чувствовала лишь
волшебное скольженье капель-пальцев
по телу обнажённому...
А с крыш
слетали растревоженные птицы
под мерный перезвон колоколов...
Мой Дождь, сверкая каплями в ресницах,
дарил душе Небесную любовь...
И я не замечала, как с укором,
вонзив мне в спину беспощадный взгляд,
под сводами старинного собора
стоял в тени взволнованный аббат...
Герои величайшей из мистерий
мы каждый исполняли свою роль:
он силился остаться в рамках Веры,
а я хотела быть сама собой -
повязана верёвками догматов,
закована цепями аксиом,
пыталась безуспешно разорвать их...
Отчаялась...как будто бы...
А он
смотрел, как зачарованный на площадь,
где юная цыганка правит бал...
Хотел сказать:
«Спаси... помилуй, Отче...»
Но только почему-то не сказал...
А выйдя неуверенной походкой
на мокрое, гранитное крыльцо,
дождю подставил искренне и кротко
измученную душу и лицо...
Искал меня... искал в толпе народа,
но словно по иронии судьбы
столкнулся с хмурым взглядом Квазимодо
под злое улюлюканье толпы...
Звони, звонарь!
за гулом красной меди
никто уже теперь не различит,
как бряцают невидимые цепи,
ритмично ударяясь о гранит,
и в кровь стирают щиколотки в танце,
а сердце девы бьётся гулко... в такт...
войди в него случайным постояльцем,
войди в него,
ты слышишь, мой аббат...
(с) Весна

Вот... С одного дневника. Очень нравится.

автор: Captain Jack Sparrow

Запах страха и крови, и скомканный снег,
Звуки выстрелов – это охота…
Страшный матери стон и оборванный бег –
Смерть настигла у края болота.

Чьи-то руки подняли тебя над землей,
Снова крики, затвора щелчок…
Ты был только щенком под кровавой луной –
Ты хотел умереть, но не смог.

И возможно судьбой в ту промозглую ночь
Было выжить тебе суждено…
Полу волк, полу пес – все сомнения прочь,
Ты уйдешь и куда все равно.

Твой отец был жестокий и сильный вожак
Гордой стаи волков, как и он…
Твоя мать родилась среди белых собак,
И был ими нарушен закон.

Только плата за счастье была велика –
Запах крови, и прерванный бег…
Ты один, только стынет в янтарных зрачках:
«Ты убил не того, Человек»…

Ты треть жизни провел среди шавок цепных,
Жалкий выродок, странный щенок…
И средь этих печальных терзаний своих
Ты хотел умереть, но не смог.

Ветер выл в вышине, собирая метель,
Ты лежал на земле безо сна…
И казалось, что небо – лесная купель,
Ветер – волк и волчица – луна.

Ты не принял законы и песьи клеше,
И в Хозяина тоже не верил…
И собачья покорность боролась в душе
С пьяной радостью дикого зверя.

Ты не знал, кем ты был, полукровка-изгой
До тех пор, как однажды во мрак
Не услышал над лесом несущийся вой,
Ты хотел умереть и знал как.

Запах страха и крови на стылой земле
Силуэты деревьев из снов…
И янтарные искры в мерцающей мгле –
Это стая свободных волков.

Все должно было кончиться именно здесь,
И сложился в улыбку оскал…
Ты услышать хотел их прощальную песнь
Перед боем, в котором бы пал.

Ты себе представлял это именно так…
В небе кровью умылся восток…
Но когда в центр круга явился вожак –
Ты хотел умереть, но не смог.

Запах страха и крови, дразнящий азарт,
Звездной россыпью падает снег…
Нет для лунного волка дороги назад –
И теперь берегись, Человек.

В. Маяковский

Отрывок из поэмы "Флейта-позвоночник"

Версты улиц взмахами шагов мну.
Куда уйду я, этот ад тая!
Какому небесному Гофману
Вздумалась ты, проклятая!

Буре веселья улицы узки.
Праздник нарядных черпал и черпал
Думаю.
Мысли, крови сгустки,
больные и запекшиеся, лезут из черепа.

Мне,
чудотворцу всего, что празднично,
самому на праздник выйти не с кем.
Возьму сейчас и грохнусь навзничь
и голову вымозжу каменным Невским!
Вот я богохулил.
Орал, что бога нет,
а бог такую из пекловых глубин,
что перед ней гора заволнуется и дрогнет,
вывел и велел:
люби!

Бог доволен.
Под небом в круче
измученный человек одичал и вымер.
Бог потирает ладони ручек.
Думает бог:
погоди, Владимир!
Это ему, ему же,
чтоб не догадался, кто ты,
выдумалось дать тебе настоящего мужа
и на рояль положить человечьи ноты.
Если вдруг подкрасться к двери спаленной,
перекрестить над вами стёганье одеялово,
знаю -
запахнет шерстью паленной,
и серой издымится мясо дьявола.
А я вместо этого до утра раннего
в ужасе, что тебя любить увели,
метался
и крики в строчку выгранивал,
уже наполовину сумасшедший ювелир.
В карты б играть!
В вино
выполоскать горло сердцу изоханному.

Не надо тебя!
Не хочу!
Все равно
я знаю,
я скоро сдохну.
Если правда, что есть ты,
боже,
боже мой,
если звезд ковер тобою выткан
если этой боли,
ежедневно множимой,
тобой ниспослана, господи, пытка,
судейскую цепь надень.
Жди моего визита.
Я аккуратный,
не замедлю ни на день.
Слушай,
Всевышний инквизитор!

Рот зажму.
Крик ни один им
не выпущу из искусанных губ я.
Привяжи меня к кометам, как к хвостам лошадиным,
и вымчи,
рвя о звездные зубья.
Или вот что:
когда душа моя выселится,
выйдет на суд твой,
выхмурясь тупенько,
ты,
Млечный Путь перекинув виселицей,
возьми и вздерни меня, преступника.
Делай, что хочешь.
Хочешь, четвертуй.
Я сам тебе, праведный, руки вымою.
Только -
слышишь! -
убери проклятую ту,
которую сделал моею любимою!

Версты улиц взмахами шагов мну.
Куда уйду я, этот ад тая!
Какому небесному Гофману
Вздумалась ты, проклятая!

Думаю многим знакомо это стихотворение, но меня оно зацепило уже давно и очень сильно. Поэтому:

Сон.

Тот сон - он полон бреда и тоски.
В нем пропадешь прощай прости.
Богов на помощь больше не зови.
Твой личный страх зажал тебя в тиски.

Крадись, беги - тебе не убежать.
Молись, кричи - здесь некому внимать.
Наступит ночь, кошмар придет опять.
И выход лишь один - глаза не закрывать.

И ты не будешь спать до самого утра.
Ночь всю ты проведешь сидя у окна.
Но то, чего ты ждешь, не выйдет никогда.
Сон заберет тебя, здесь, на пороге дня.
                                                       
                                                        © Майт

Свет лила, пронзая ночь,
Той зимой, которой нет,
Тьму развеивая прочь,
Леди-рыцарь Арибет.

Сжет клинок в ее руках,
На ладонях стынет кровь:
Взгляд застыл в немых слезах -
Все, повешена любовь..

И вперед, в обьятья тьмы,
Проклиная целый свет,
По тропе своей судьбы
Устремилась Арибет.

Но подарено кольцо,
Значит, что надежда есть,
Смерти заглянув в лицо,
Вновь найти любовь и честь...

                                                NWN - Проклятие Левора.

Не смогла у огня согреться,
Затравили тоскою, гады.
Дам пинка крылатому сердцу
И уйду. Так вам и надо.

Эпиграф к песне "Бесцветная тоска" Тэм Гринхилл.

Я бросаю в воздух монетку
Из фальшивого серебра.
Безразлично, орел или решка,
Все равно это только игра.
Это лунный блик на ладони,
Это тень сухого листа...
Вы поверили мне? Напрасно.
Посмотрите - ладонь пуста.

Тэм Гринхилл, эпиграф "Еще раз о нищих и безумцах".

Гляжу, тут много Тэм Добавлю еще...

Ветер Севера...


Ветер Севера,
Спой мне о доме моём,
Что посмела забыть

В небо серое
Мы на рассвете уйдём
До Чертогов Судьбы

Лёд дробят у крыльца
Кони Часа Конца
В ожидании зова последней трубы

Звонким вереском
Спрячутся наши следы,
И не вспомнят о них

Кто поверит нам
Рыцарям падшей звезды
Из отвергнутых книг?

Пусть в узоре времён
Ни стихов, ни имён,
Но напомнит забывшим их полуночный крик...

Словом брошенным
Будет разрушен покой
И живое тепло.

Мелким крошевом
Мир под жестокой рукой
Как цветное стекло.

По веленью творцов
Нам смеются в лицо -
От руки неумелых умирать тяжело...

Сон безвременный
В липкой глухой тишине
Переписанных фраз,

Ядом медленным
Ложь в почерневшим вине
Дар последим из нас...

В окна бьётся рассвет,
Больше времени нет:
Мы достигнем Чертогов
В установленный час...


И еще

Врата Готики

Коснись теплом крыла моей души. 
Я жду чудес - я закрываю глаза. 
В который раз мне сохранили жизнь, 
В дороге в небо снова отказав...
Но я вижу мост над горящей рекой, 
Я вижу тень твою впереди, 
Я знаю - мне ещё далеко 
Сквозь ночь и память, сны и дожди... 
Но я успею - у меня есть крылья, 
Их плохо видно под смертной пылью
Я умею летать... 

Смотри - мои следы стирает день,
А дождь в окно опять смывает витраж.
И крыльев плащ истрёпанный в беде
Опять тоскует по ночным ветрам...
Я слышу зов, похожий на крик,
Я вижу тени убитых птиц.
Мне снова нужен древний язык,
Потопом смытый с пыльных страниц...
Так отпустите - откройте двери,
Пусть мир вернёт мне прежнюю веру
И потерянный дом

Усталость охраняет мой покой,
А в чаше кровь, как дорогое вино...
И буквы в ряд уверенной рукой
Рождают вереницу странных снов.
Открой ворота которых нет,
Я верю в то, что ты где-то здесь,
Я бьюсь в молитве поздней весне,
Ища в рутине благую весть...
По слову песни, забытый воин,
Мой путь на небо заклят травою,
Силой брошенных слов...

Он пришел(,) лишь на час, опережая рассвет...
Он принес на плечах печали и горицвет.
Щурился на север, хмурился на тучи,
Противосолонь обходил деревню,
И молчали ветры на зеленых кручах,
И цепные птицы стерегли деревья...
Мельница, "Чужой".

Очень приятно было увидеть в этой теме свой стих, спасибо Кейден!

А я выложу кое что из неизвестной класики, пишу по памяти так что не обижайтесь:

Я сбросил ее со скалы,
И чувствовал тяжесть паденья.
Колдунья прекрасная - ты
Придешь, но придешь как виденье.

Я буду лобзать в забытьи,
В безумстве кровавого пира,
Румяные губы твои,
Кровавые губы вампира.

И если я прежде был твой,
Теперь ты мое приведенье.
Тебя я страшнее живой,
О тень моего наслажденья.

Лежи искаженным комком,
Обломок погибшего зданья.
Ты больше не будешь врагом,
Так помни мой друг - до свиданья!

Автор: ктото из ранних символистов, найду - укажу. За знаки препинания не ручаюсь

И еще пару строчек из Бродского (к сожалению всего не помню):

Не страны ни погоста не хочу выбирать
На васильевский остров я приду умирать.

Полностью солидарен с автором!

А любителям Тем поставлю в укор, что не вспомнили самое гениальное что у нее есть, на мой взгляд, Это "Неспетая баллада Лютика". Под рукой текста нету, если у кого есть выложите, плиз, полный, а я процитирую последние строчки:

Не узнать никому как я мертвую нес на руках,
Потому что об этом я песню не смею сложить...

Гениальные слова и песня...

"Неспетая баллада Лютика"

Не проси меня петь о любви в эту ночь у костра,
Не проси называть имена – ты же понял всё сам,
Не сули за балладу неспетую горсть серебра -
Всё равно эту тайну я странник тебе не отдам.

Слышишь? Сказка лучом по скалистым скользит берегам
И Судьба затаилась, растеряно нить теребя,
Лишь холодные волны всё также бросались к ногам,
Только белые чайки носились, о чём-то скорбя.

Менестреля крылатое сердце легко поразить
И метался в лучистых глазах сумасшедший огонь.
Он стоял, без надежды её полюбить
Бесполезный клинок по привычке сжимала ладонь.

И была их любовь, словно пламя костра на ветру,
Что погаснет под утро под мелким осенним дождём.
Пусть когда-нибудь в песне счастливой поэты соврут,
Но я знаю – лишь день, только день они были вдвоём.

А с рассветом их вновь развело перекрестье путей.
Он ушёл, а её через год забрала к себе смерть.
Как сказать, может, он даже помнил о ней,
Но о смерти её даже я не смогу ему спеть.

А на сердце осталась туманом глухая тоска,
Только время поможет потерю и боль пережить.
Не узнать никому, как я мёртвую нес на руках,
Потому, что об этом я песню не смею сложить.

Не проси меня петь о любви в эту ночь у костра,
Не проси называть имена – ты же понял всё сам,
Не сули за балладу неспетую горсть серебра - 
Всё равно эту тайну я странник тебе не отдам.

(не ручаюсь за правильность написания (в плане строк) и знаки препинания)
Майт, спасибо подсказал название. Да, и если знаешь историю этой песни, буду признательна, если кинешь в личку. Заранее спасибо!

Эх, не слышал я эту песню... но слова, Майт, действительно замечательные. Послушаю...

Шагал я пешком
И крался ползком,
Нащупывая носом путь.
А встретился лес,
На дерево влез –
Вокруг с высоты взглянуть.

Свой собственный след
За несколько лет
Я вмиг оттоль разглядел!
И понял каких,
Беспутен и лих,
Успел накрутить петель!

А что впереди?
Неисповедим
Всевышний разум богов!
Под солнцем искрясь,
Гора вознеслась
В короне белых снегов!

И понял : вот
С каких бы высот
Земной увидеть предел!
Я ногти срывал
Валился со скал.
Я сам, как снег поседел.

Но все же достиг!
Взобрался на пик.
Открылся такой простор!..
Вблизи и вдали
Все страны земли
Нашел любопытный взор.

Куда же теперь?..
И снова я вверх
Гляжу мечтой уязвлен.
Там синь высока.
И в ней облака.
И солнца сизый огонь.

Там правды престол…
Но божий орел
Пронесся рядом со мной:
«Мой друг, не тянись
В запретную высь,
Коль нету крыл за спиной!

Не многим из Вас
Та тропка далась,
Тебе они не чета
Мой друг, ты и так
Душой не бедняк.
О большем – и не мечтай!..»

Я спорить не стал.
Я попросту встал,
Не жалуясь и не кляня,
И прыгнул вперед…
Паденье? Полет?
Пусть небо судит меня.

                      (с) М.Семенова

Двустишие из Волкодава, запавшее мне в душу:

Безжизнен раскинутых крыльев излом,
Но мертвый орел остается орлом.
                                Мария Семенова.

СТАНЬ САМИМ СОБОЙ
                                  Werde der du bist.
                                                              ©Гете

Когда тебе придется туго,
Найдешь и сто рублей и друга.
Себя найти куда трудней,
Чем друга или сто рублей.

Ты вывернешься наизнанку,
Себя обшаришь спозаранку,
В одно смешаешь явь и сны,
Увидишь мир со стороны.

И все и всех найдешь в порядке.
А ты - как ряженый на святки -
Играешь в прятки сам с собой,
С твоим искусством и судьбой.

В чужом костюме ходит Гамлет
И кое-что про что-то мямлит,-
Он хочет Моиси играть,
А не врагов отца карать.

Из миллиона вероятий
Тебе одно придется кстати,
Но не дается, как назло
Твое заветное число.

Загородил полнеба гений,
Не по тебе его ступени,
Но даже под его стопой
Ты должен стать самим собой.

Найдешь и у пророка слово,
Но слово лучше у немого,
И ярче краска у слепца,
Когда отыскан угол зренья
И ты при вспышки озаренья
Собой угадан до конца.

Жизнь печальна, жизнь пустынна,
И не сжалится никто.
Те же вазочки в гостиной,
Те же рамки и плато.

Томик пыльный, томик серый
Я беру, тоску кляня,
Но и в книгах кавалеры
Влюблены, да не в меня.

А меня совсем иною
Отражают зеркала:
Я наяда под луною
В зыби водного стекла.

В глубине средневековья
Я принцесса, что, дрожа,
Принимает славословья
От красивого пажа.

Иль на празднике Версаля
В час, когда заснет земля,
Взоры юношей печаля,
Я пленяю короля.

Иль влюблен в мои романсы
Весь парижский полусвет
Так, что мне слагает стансы
С львиной гривою поэт.

Выйду замуж, буду дамой,
Злой и верною женой,
Но мечте моей упрямой
Никогда не стать иной.

И зато за мной, усталой,
Смерть прискачет на коне,
Словно рыцарь, с розой алой
На чешуйчатой броне.

(с)Николай Гумилев

Хочу еще добавить...

Быть знаменитым некрасиво.
Не это подымает ввысь.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись.

Цель творчества - самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.

Но надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.

И надо оставлять пробелы
В судьбе, а не среди бумаг,
Места и главы жизни целой
Отчеркивая на полях.

И окунаться в неизвестность,
И прятать в ней свои шаги,
Как прячется в тумане местность,
Когда в ней не видать ни зги.

Другие по живому следу
Пройдут твой путь за пядью пядь,
Но пораженья от победы
Ты сам не должен отличать.

И должен ни единой долькой
Не отступаться от лица,
Но быть живым, живым и только,
Живым и только до конца

Борис Пастернак

как-то знаете, актуально... учитывая реальность

Aderus, большое спасибо, и правда отличный стих - я узнал его прямо по первым строчкам...

пажалста!!

Я опять выскользаю из собственных рук,
Разбиваясь о жизнь на ничтожные части.
Собираю осколки в разомкнутый круг,
Утешая себя жалкой ложью: на счастье...

Я опять напиваюсь из собственных вен,
Из подручных афин, из открытых америк.
И, тревожным набатом в звонках перемен,
Растворяюсь за хохотом стадных истерик.

Кто из пьяных пиратов в разбойном пиру
Разглядит приближенье девятого вала?
Видя правду пари ты отдашься ль перу,
Чтоб накрыть животом острый холод металла?

Я пытался бороться! Я строил войска!
Роты пылких речей из боёв не вернулись...
Лишь сильнее на лбу проступает тоска
Прошлогодним асфальтом заплёванных улиц.

Я смиренно отдался течению дней,
Не взирая вперёд - чтоб не зрить водопада.
Я не встал в полный рост. Я стреножил коней...
Но поверив в детей я очнулся от смрада!

Нет прощения тем, кто прозрел и молчал,
Не спастись от себя тем, кто вышел из боя.
Я опять возвращаюсь к началу начал
И с раскрытием тем снова стану собою!

© Алесь Гончаров

Как в истерике, рука по гитаре
Заметалась, забилась,— и вот
О прославленном, дедовском Яре
Снова голос роковой поет.

Выкрик пламенный,— и хору кивнула,
И поющий взревел полукруг,
И опять эта муза разгула
Сонно смотрит на своих подруг.

В черном черная, и белы лишь зубы,
Да в руке чуть дрожащий платок,
Да за поясом воткнутый, грубый,
Слишком пышный, неживой цветок.

Те отвыкнуть от кочевий успели
В ресторанном тепле и светле.
Тех крестили в крестильной купели,
Эту — в адском смоляном котле!

За нее лишь в этом бешеном сброде,
Задивившись на хищный оскал,
Забывая о близком походе,
Поднимает офицер бокал.
 

София Парнок.

***

На синем — темно-розовый закат
И женщина, каких поют поэты.
Вечерний ветер раздувает плат:
По синему багряные букеты.

И плавность плеч и острия локтей
Явила ткань узорная, отхлынув.
Прозрачные миндалины ногтей
Торжественней жемчужин и рубинов.

У юных мучениц такие лбы
И волосы — короны неподвижней.
Под взлетом верхней девичьей губы
Уже намеченная нега нижней.

Какой художник вывел эту бровь,
И на виске лазурью тронул вену,
Где Рюриковичей варяжья кровь
Смешалась с кровью славною Комнена?

Как медь умела петь
В монастыре далече!
Ах, как пылала медь,
Обняв крутые плечи!
Звенели трензеля,
Летели кони споро
От белых стен Кремля
До белых скал Босфора.

Зачем во цвете лет,
Познавший толк в уставе,
Не в тот пошел я цвет,
На масть не ту поставил?
Могил полны поля,
Витает синий порох
От белых стен Кремля
До белых скал Босфора.

Не лучше ли с ЧеКой
Мне было бы спознаться,
К родной земле щекой
В последний раз прижаться,
Стать звоном ковыля
Среди степного сора
Меж белых стен Кремля
И белых скал Босфора...

© А. Градский.

Игорь Северянин

ПРЕДГНЕВЬЕ

Москва вчера не понимала,
Но завтра, верь, поймет Москва:
Родиться Русским - слишком мало,
Чтоб русские иметь права:

И, вспомнив душу предков, встанет,
От слова к делу перейдя,
И гнев в народных душах грянет,
Как гром живящего дождя.

И сломит гнет, как гнет ломала
Уже не раз повстанцев рать:
Родиться Русским - слишком мало:
Им надо быть, им надо стать!

Н.Гумилев
Баллада

Пять коней подарил мне мой друг Люцифер
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес молодое лицо.

Кони фыркали, били копытом, маня
Понестись на широком пространстве земном,
И я верил, что солнце зажглось для меня,
Просияв как рубин на кольце золотом.

Много звездных ночей, много огненных дней
Я скитался, не зная скитанью конца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.

Там, на высях сознанья, - безумье и снег,
Но коней я ударил свистящим бичом,
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом.

В тихом голсе слышалитсь звоны струнв,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны
За неверный оттенок разбросанных кос.

И смеясь надо мной, презирая меня,
Люцифер распахнул мне ворота во тьму,
Люцифер подарил мне шестого коня -
И отчаянье было названье ему.

За чужую печаль и за чье-то незваное детство
Нам воздастся огнем и мечем и позором вранья.
Возвращается боль, потому что ей некуда деться,
Возвращается вечером ветер на круги своя...

Мы со сцены ушли, но еще продолжаетс ядетсятво,
Наши роли суфлер дочитает, ухмылку тая,
Возвращается вечером ветер на круги своя,
Возвращается боль, потому что ей некуда деться...


Если кто знает, чьи это стихи - скажите, плиз!

Можно поинтересоваться, из какого сборника Гумилева это стихотворение? У меня собрание сочинений, но данного стиха я там не нашла... Может, не все собрано в этих собраниях?..

Тема похожа, но более оптимистично:

***
Н.С.Гумилев

Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.

Как смутно в небе диком и беззвездном!
Растет туман... но я молчу и жду
И верю, я любовь свою найду...
Я конквистадор в панцире железном.

И если нет полдневных слв звездам,
Тогда я сам мечту свою создам
И песней битв любовно зачарую.

Я пропастям и бурям вечный брат,
Но я вплету в воинственный наряд
Звезду долин, лилею голубую.

ПОСЛУШАЙТЕ!

Послушайте!
Ведь, если звезды зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - кто-то хочет, чтобы они были?
Значит - кто-то называет эти плевочки
жемчужиной?
И, надрываясь
в метелях полуденной пыли,
врывается к богу,
боится, что опоздал,
плачет,
целует ему жилистую руку,
просит -
чтоб обязательно была звезда! -
клянется -
не перенесет эту беззвездную муку!
А после
ходит тревожный,
но спокойный наружно.
Говорит кому-то:
"Ведь теперь тебе ничего?
Не страшно?
Да?!"
Послушайте!
Ведь, если звезды
зажигают -
значит - это кому-нибудь нужно?
Значит - это необходимо,
чтобы каждый Вечер
над крышами
загоралась хоть одна звезда?!

1914

В. Маяковский.

Я обожаю стихотворение Тютчева:
"Silentium".

Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи, -
Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи, -
Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью и молчи!..

Совершенство достигнуто,
Всемирная искренность,
Оружие сложено,
Хоронят антихриста.
Всё стало спокойно.
Сняты все короны.
Народ правит мудро
Со вселенского трона.
И все всем довольны
В беспечности быта,
Но только вот личность
Человека забыта...

Alexander Fancy.

ТРУСИХА

Шар луны под звездным абажуром
Озарял уснувший городок.
Шли, смеясь, по набережной хмурой
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - хрупкий стебелек.

Видно, распалясь от разговора,
Парень, между прочим, рассказал,
Как однажды в бурю ради спора
Он морской залив переплывал,

Как боролся с дьявольским теченьем,
Как швыряла молнии гроза.
И она смотрела с восхищеньем
В смелые, горячие глаза...

А потом, вздохнув, сказала тихо:
- Я бы там от страха умерла.
Знаешь, я ужасная трусиха,
Ни за что б в грозу не поплыла!

Парень улыбнулся снисходительно,
Притянул девчонку не спеша
И сказал:- Ты просто восхитительна,
Ах ты, воробьиная душа!

Подбородок пальцем ей приподнял
И поцеловал. Качался мост,
Ветер пел... И для нее сегодня
Мир был сплошь из музыки и звезд!

Так в ночи по набережной хмурой
Шли вдвоем сквозь спящий городок
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - хрупкий стебелек.

А когда, пройдя полоску света,
В тень акаций дремлющих вошли,
Два плечистых темных силуэта
Выросли вдруг как из-под земли.

Первый хрипло буркнул:- Стоп, цыпленки!
Путь закрыт, и никаких гвоздей!
Кольца, серьги, часики, деньжонки -
Все, что есть,- на бочку, и живей!

А второй, пуская дым в усы,
Наблюдал, как, от волненья бурый,
Парень со спортивною фигурой
Стал спеша отстегивать часы.

И, довольный, видимо, успехом,
Рыжеусый хмыкнул:- Эй, коза!
Что надулась?! - И берет со смехом
Натянул девчонке на глаза.

Дальше было все как взрыв гранаты:
Девушка беретик сорвала
И словами:- Мразь! Фашист проклятый!-
Как огнем детину обожгла.

- Комсомол пугаешь? Врешь, подонок!
Ты же враг! Ты жизнь людскую пьешь!-
Голос рвется, яростен и звонок:
- Нож в кармане? Мне плевать на нож!

За убийство - стенка ожидает.
Ну, а коль от раны упаду,
То запомни: выживу, узнаю!
Где б ты ни был, все равно найду!

И глаза в глаза взглянула твердо.
Тот смешался:- Ладно... тише, гром...-
А второй промямлил:- Ну их к черту! -
И фигуры скрылись за углом.

Лунный диск, на млечную дорогу
Выбравшись, шагал наискосок
И смотрел задумчиво и строго
Сверху вниз на спящий городок,

Где без слов по набережной хмурой
Шли, чуть слышно гравием шурша,
Парень со спортивною фигурой
И девчонка - слабая натура,
"Трус" и "воробьиная душа".

Эдуард Асадов

* * *

Почему я не Клайд, а ты не Бонни,
Под закатом цвета нашего кадиллака
На двоих не делим обоймы?
Почему завтра не драка,
Не смерть, не агония?
Почему ты не Бонни?

Почему не плюешь в лица, не стреляешь в спины,
Не слышишь в ушах писка
От выстрелов пролетающих мимо?
Почему не падают искры
Взгляда на мои ресницы?
Почему не убийцы?

Проиграть. Это бы было прекрасно.
Может, встретили бы Ромео с Джульеттой.
Смерть похожа на сотню оргазмов
Если стреляют из пистолета
В любимого и в твою голову…
Умирать – здорово!

Почему не превращается в нить пульс,
Мы же миром больны, ранены?
Помнишь, я говорил тебе: «пусть
Он заболеет нами!»
Если любишь меня, плевать на души,
Ты не Бонни, но чем хуже?

Борис Булгаков

Песня
  "Кареглазая волчица"
Под луной тебе не спится,
Кареглазая волчица,
Что же делать - удивится
иль обрадоваться мне!?
На плече твоя ресница,
Но мечта тебе не снится,
Ты позволь в тебя влюбится
при серебряной Луне.

припев:

Перепутаны следы на тропе,
Полнолунием искра на снегу,
Пожелаю я - удачи тебе,
- на охоте не споткнись на бегу!
Не промажь по цели в ловком прыжке,
Если ж промах - наверстать торопись,
Обойди капкан трусцой налегке,
и на хитрости - не попадись!

II

Мой оклад тобой разорван,
Кареглазая отОрва,
И флажок на землю сорван,
тень во взгляде искрой злой.
Не мешай - охоту с кормом!
След как вызов воем вздорным,
У кострища серой формой
отпечатался золой.

припев:

Перепутаны следы на тропе,
Полнолунием искра на снегу!
Пожелаю я - удачи тебе,
- на охоте не споткнись на бегу.
Не промажь по цели в ловком прыжке,
Если ж промах - наверстать торопись,
Обойди капкан трусцой налегке,
и на подлости - не попадись!

III

Не картечью пахнет нежность,
Не шальных стрелков небрежность,
Не предательская снежность,
ни отрава на тропе.
Ни погони безнадежность,
Ни оскала белоснежность,
Ни жакана неизбежность -
чтоб не знать твоей судьбе!!!

припев:

Перепутаются наши следы,
Полнолуние - и тень на тропе,
Лес ночной - и только я в нем и ты,
покоримся неизбежной судьбе!
Не промажем на охоте в прыжке,
Наверстаем, что упущено встарь,
И тихонечко, трусцой налегке
мы пройдём костра потухшую гарь....

Автор стиха Збарацкий Вячеслав.

Еще оч нравится Симонова "Жди меня".

Смеясь, ликуя и бунтуя,
в своей безвыходной тоске,
в Махинджаури, под Батуми,
она стояла на песке.

Она была такая гордая -
вообразив себя рекой,
она входила в море голая
и море трогала рукой.

Освободясь от ситцев лишних,
так шла и шла наискосок.
Она расстегивала лифчик,
чтоб сбросить лифчик на песок.

И вид ее предплечья смутного
дразнил и душу бередил.
Там белое пошло по смуглому,
где раньше ситец проходил.

Она смеялася от радости,
в воде ладонями плеща,
и перекатывались радуги
от головы и до плеча.

1957 Белла Ахатовна Ахмадулина

Не сочьтите за рекламу.
Долго выбирала раздел, куда можно.


http://www.abella.in/

Я ненавижу всех за лживые улыбки,­­
За ложь, за лесть, предательство, обман.
Мы часто придаём и делаем ошибки,
Как будто охватил нас злой дурман.

Я ненавижу солнце, птичек, небо,
И не манит меня предательский рассвет.
Я где-то был, а где-то, может, не был,
Но в этом мире счастья уже нет.

Мы придаём и часто отпускаем,­­
Мы лжем, мы льстим, мы придаём судьбу.
И что поделать с этим, мы не знаем…
И часто говорим себе - я не могу.

Мы нагло врём и часто утверждаем,
Что всё во благо - это всё не так.
Опомнитесь, ведь мы не понимаем,
За пустяком идет ещё пустяк!

Приняв борьбу, мы сразу отступаем, ­
Не хочется гордыню унимать.
И очень часто мы не замечаем,
как приходится нам близких унижать.

Мы ненавидим, льстим и презираем.
И подлых «подвигов» нам никогда не счесть.
И при опасности трусливо убегаем.
И все мы знаем, что такое лесть…

Я ненавижу ваши утешенья,
Хотя в душе готовы осмеять.
Зачем тогда все эти униженья?
Своих ошибок мы не можем воспринять.

Мы отвечаем с четким хладнокровием,
Не можем мы поверить и принять.
Так что ж мы понимаем под любовью?
А ничего, не можем мы понять!

                                        Аnge de la Mort

Мне вот... в душу запало:

Я не увижу знаменитой "Федры",
В старинном многоярусном театре,
С прокопченной высокой галереи,
При свете оплывающих свечей.
И, равнодушен к суете актёров,
Сбирающих рукоплесканий жатву,
Я не услышу обращённый к рампе,
Двойною рифмой оперённый стих:

- Как эти покрывала мне постылы...

Театр Расина! Мощная завеса
Нас отделяет от другого мира;
Глубокими морщинами волнуя,
Меж ним и нами занавес лежит.
Спадают с плеч классические шали,
Расплавленный страданьем крепнет голос,
И достигает скорбного закала
Негодованьем раскалённый слог...

Я опоздал на празднество Расина...

Вновь шелестят истлевшие афиши,
И слабо пахнет апельсинной коркой,
И словно из столетней летаргии
Очнувшийся сосед мне говорит:
- Измученный безумством Мельпомены,
Я  этой жизни жажду только мира;
Уйдём, покуда зрители-шакалы
На растерзанье Музы не пришли!

Когда бы грек увидел наши игры...

                                                      (с) О. Мандельштам

...И, покинув корабль, натрудивший в морях полотно,
Одиссей возвратился, пространством и временем полный!
                                                                                      (с) Он же

Больная, тихая Кассандра,
Я больше не могу - зачем
Сияло солнце Александра,
Сто лет тому назад сияло всем?
                                              (с) Он же

Вопрос г-ну Сумерки: боюсь показаться безграмотным, но всё же - кто эта Весна, которую ты(вы) процитировал(и)?

Оцените господа! Это произведение молодого автора, найденное на просторах интернета:


Нас собрали в огромном зале
В этой ручке закончилась паста
В этом городе каждый кондуктор знает,
Что мне девятнадцать
Орали,учили думать,растягивали кругозор
Как ободки от гондонов,отрезанные ножом
Мне немного стянуло матовым
Я хотел написать о любви
Но они мне вопили и прятали-
Эти темы стянули ремни!
Я бежал по асфальтовой лестнице
По прямой замыкавшейся в круг
На знамение люди крестятся,
Испускают сердечники дух.
Я ведь просто хочу о любви!
И орал на краю тротуара
От ударов поверхность земли
Покрывалась заката раной.
В этом городе каждый кондуктор...
Я вбегаю в троллейбус не глядя...
Отсчитав всего понемногу
Я протягиваю
Билет
Получаю,считаю-ровно!
С одной и с другой стороны!
Но никак,никак не выходят лирические стихи!
Кондуктор!Смотри!Девятнадцать!
И справа!И слева!Смотри!
А он мне вдруг взял и ответил:
НА В СЧАСТЛИВОМ БИЛЕТЕ ДЕЛО!
...ДЕЛО В ЛЮБВИ...


Вообще, меня очень зацепило.