Предлагаю здесь выкладывать стихи, понравившиеся или просто зацепившие ту или иную струну души.

    Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
    Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
    К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
    Обняв, его держит и греет старик.

    "Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?" -
    "Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
    Он в темной короне, с густой бородой". -
    "О нет, то белеет туман над водой".

    "Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
    Веселого много в моей стороне:
    Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
    Из золота слиты чертоги мои".

    "Родимый, лесной царь со мной говорит:
    Он золото, перлы и радость сулит". -
    "О нет, мой младенец, ослышался ты:
    То ветер, проснувшись, колыхнул листы".

    "Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
    Узнаешь прекрасных моих дочерей:
    При месяце будут играть и летать,
    Играя, летая, тебя усыплять".

    "Родимый, лесной царь созвал дочерей:
    Мне, вижу, кивают из темных ветвей". -
    "О нет, все спокойно в ночной глубине:
    То ветлы седые стоят в стороне".

    "Дитя, я пленился твоей красотой:
    Неволей иль волей, а будешь ты мой". -
    "Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
    Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать".

    Ездок оробелый не скачет, летит;
    Младенец тоскует, младенец кричит;
    Ездок погоняет, ездок доскакал...
    В руках его мертвый младенец лежал.



Василий Жуковский.
1818 г.

ЕСЛИ Я ЗАБОЛЕЮ
Ю.Визбор - С.Смеляков


Если я заболею, к врачам обращаться не стану,
Обращусь я к друзьям, - не сочтите, что это в бреду, -
Постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте упавшую с неба звезду!
Постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте упавшую с неба звезду!

Я шагал напролом, никогда я не слыл недотрогой.
Если ранят меня в справедливых жестоких боях,
Забинтуйте мне голову русской лесною дорогой
И укройте меня одеялом в осенних цветах.
Забинтуйте мне голову русской лесною дорогой
И укройте меня одеялом в осенних цветах.

От морей и от гор веет вечностью, веет простором.
Раз посмотришь - почувствуешь: вечно, ребята, живем!
Не больничным от вас ухожу я, друзья, коридором,
Ухожу я, товарищи, сказочным Млечным Путем.
Не больничным от вас ухожу я, друзья, коридором,
Ухожу я, товарищи, сказочным Млечным Путем.

1960

БАЛЛАДА О МЁРТВОМ СОЛДАТЕ
Вячеслав Афанасьев


В полночный час,
В глубокий мрак,
Вздымая сырь и смрад,
Могилы братской сбросив прах,
Встаёт лихой солдат.

Над ним клубиться Млечный Путь
Мглой газовых атак,
А в продырявленную грудь
Свистит сухой сквозняк.

Он пал, как доблестный солдат,
Оставив дом, семью,
И по уставу – райский сад
Обещан был ему.

Так королевский манифест
Перед войной гласил,
А чёрный поп, тот манифест,
Поднявши крест святил…

Что ж, если власть от бога им
Дана, - то смерть не в счёт.
Пусть вместо жизни – прах и дым,
Солдат своё возьмёт!

И вот он, вытянувшись в рост
В шинельке боевой,
Плывёт сквозь строй
Осенних звёзд,
Мотая головой.

Покрытый ржавчиной крови,
Плывёт, скрипя, скелет,
Он ищет райских врат…
Увы!
В пространстве рая нет.

Лишь звёзды вкруг да тишина
Прозрачнее стекла,
Да на медалях седина
Окутала орла.

То славы прах низвергнут в мрак,
Где только вечность – быль,
Спит на казенных сапогах
Космическая пыль.

…Тула-сюда –
                        устал мертвец
Тяжёл средь звёзд поход.
В груди болтается свинец,
И горечь глотку жжёт.

Он ковш Медведицы берёт
Костлявою рукой
И льёт в песком набитый рот
Напиток грозовой.

Как вепрь,
              колотиться в кадык
Солдатская душа,
И багровеет мёртвый лик
Ненавистью дыша.
Медали прочь! Погоны прочь!
И нараспашку грудь!
Там ждёт земля и день и ночь,
Чтоб пепел войн стряхнуть.

За тех, кто жив, кто точит штык
На истинных врагов,
Туда пронесть победный крик –
Вся ярость всех веков!

Солдат встаёт во весь свой рост,
Папаха набекрень, -
И вот летит с далёких звёзд
Его худая тень.

Она, как мстительный аркан,
Ложиться вкруг земли,
Где ждут расплаты за обман
Попы и короли.

1934-1936 гг.

Николай Гумилёв

                                Баллада

Пять коней подарил мне мой друг Люцифер,
И одно золотое с рубином кольцо,
Чтобы мог я спускаться в глубины пещер
И увидел небес молодое лицо.

Кони фыркали, били копытом, маня
Понестись на широком пространстве земном,
И я верил, что солнце зажглось для меня,
Просияв, как рубин на кольце золотом.

Много звездных ночей, много огненных дней
Я скитался, не зная скитанью конца,
Я смеялся порывам могучих коней
И игре моего золотого кольца.

Там, на высях сознанья - безумье и снег,
Но коней я ударил свистящим бичом,
Я на выси сознанья направил их бег
И увидел там деву с печальным лицом.

В тихом голосе слышались звоны струны,
В странном взоре сливался с ответом вопрос,
И я отдал кольцо этой деве луны
Да неверный оттенок разбросанных кос.

И, смеясь надо мной, презирая меня,
Люцифер распахнул мне ворота во тьму,
Люцифер подарил мне шестого коня -
И Отчаянье было названье ему.

не помню автора, но вот что есть:

Я вернусь!

Двум смертям не бывать, не минуешь одной,
А потом - кто куда. Мы, как птицы, вольны.
Всем воздастся по вере. Но, мячик шальной,
Я скочу между небом и шаром земным.
Сколько всяких чудесных миров - просто блеск!
Только мне все неймется, презрев райский сад,
Умирать и рлждаться опять на Земле,
И Господь измотался пинать меня в зад.

  Все равно, я вернусь через век хоть на миг
  В этот тысячу раз мною проклятый мир.
  Все равно, я вернусь, - не понять, для чего, -
  Потому что никак не могу без него.

Что я здесь потерял? Что ни жизнь - то вопрос.
Я же видел на лицах звериный оскал,
Задыхался от гнева и слезы глотал, -
Почему я к Земле, как корнями, прирос?
В этом мире, друзья, нет покоя ни дня:
И кресты, и костры - это все для меня,
Только вам не отвадить меня от Земли
Громовым заклинанием: "Целься и пли!"

Ведь нельзя же успеть за одну только жизнь
Всех хороших людей меж собой подружить,
Не успеть обойти миллионы дорог,
Увидать, как раскроется каждый цветок.
Здесь закаты и кони в речном серебре,
Здесь не воздух - настой свежескошенных трав...
Как влюбленный дурак, я несу этот бред.
Только тот, кто влюблен, - он, как правило, прав!

Сорри за оффтопик.
Kevin - возможно я ошибаюсь, но мне казалось, что Лесной Царь - это стихотворение не самого Жуковского, а переведенный им по-моему Гейне (?) ...

Почти. «Лесной царь» Жуковского – это перевод И. Гете. Но красивый и самоценный.
А вот – стихи самого Жуковского. Одна из моих любимых баллад.

Старый рыцарь
 
    (Баллада)

Он был весной своей
В земле обетованной
И много славных дней
Провел в тревоге бранной.

Там ветку от святой
Оливы оторвал он;
На шлем железный свой
Ту ветку навязал он.

С неверным он врагом,
Нося ту ветку, бился
И с нею в отчий дом
Прославлен возвратился.

Ту ветку посадил
Сам в землю он родную
И часто приносил
Ей воду ключевую.

Он стал старик седой,
И сила мышц пропала;
Из ветки молодой
Олива древом стала.

Под нею часто он
Сидит, уединенный,
В невыразимый сон
Душою погруженный.

Над ним, как друг, стоит,
Обняв его седины,
И ветвями шумит
Олива Палестины;

И, внемля ей во сне,
Вздыхает он глубоко
О славной старине
И о земле далекой.

1832

Я не люблю
    Владимир Высоцкий

Я не люблю фатального исхода,
От жизни никогда не устаю.
Я не люблю любое время года,
Когда веселых песен не пою.

Я не люблю открытого цинизма,
В восторженность не верю, и еще -
Когда чужой мои читает письма,
Заглядывая мне через плечо.

Я не люблю, когда - наполовину
Или когда прервали разговор.
Я не люблю, когда стреляют в спину,
Я также против выстрелов в упор.

Я ненавижу сплетни в виде версий,
Червей сомненья, почестей иглу,
Или - когда все время против шерсти,
Или - когда железом по стеклу.

Я не люблю уверенности сытой, -
Уж лучше пусть откажут тормоза.
Досадно мне, что слово "честь" забыто
И что в чести наветы за глаза.

Когда я вижу сломанные крылья -
Нет жалости во мне, и неспроста:
Я не люблю насилье и бессилье, -
Вот только жаль распятого Христа.

Я не люблю себя когда я трушу,
Обидно мне, когда невинных бьют.
Я не люблю, когда мне лезут в душу,
Тем более - когда в нее плюют.

Я не люблю манежи и арены:
На них мильон меняют по рублю,
Пусть впереди большие перемены -
Я это никогда не полюблю!

The Raven
by Edgar Allan Poe
First Published in 1845

Once upon a midnight dreary, while I pondered, weak and weary,
Over many a quaint and curious volume of forgotten lore,
While I nodded, nearly napping, suddenly there came a tapping,
As of someone gently rapping, rapping at my chamber door.
" 'Tis some visitor," I muttered, "tapping at my chamber door;
Only this, and nothing more."


Ah, distinctly I remember, it was in the bleak December,
And each separate dying ember wrought its ghost upon the floor.
Eagerly I wished the morrow; vainly I had sought to borrow
From my books surcease of sorrow, sorrow for the lost Lenore,.
For the rare and radiant maiden whom the angels name Lenore,
Nameless here forevermore.


And the silken sad uncertain rustling of each purple curtain
Thrilled me---filled me with fantastic terrors never felt before;
So that now, to still the beating of my heart, I stood repeating,
" 'Tis some visitor entreating entrance at my chamber door,
Some late visitor entreating entrance at my chamber door.
This it is, and nothing more."


Presently my soul grew stronger; hesitating then no longer,
"Sir," said I, "or madam, truly your forgiveness I implore;
But the fact is, I was napping, and so gently you came rapping,
And so faintly you came tapping, tapping at my chamber door,
That I scarce was sure I heard you." Here I opened wide the door;---
Darkness there, and nothing more.


Deep into the darkness peering, long I stood there, wondering, fearing
Doubting, dreaming dreams no mortals ever dared to dream before;
But the silence was unbroken, and the stillness gave no token,
And the only word there spoken was the whispered word,
Lenore?, This I whispered, and an echo murmured back the word,
"Lenore!" Merely this, and nothing more.


Back into the chamber turning, all my soul within me burning,
Soon again I heard a tapping, something louder than before,
"Surely," said I, "surely, that is something at my window lattice.
Let me see, then, what thereat is, and this mystery explore.
Let my heart be still a moment, and this mystery explore.
" 'Tis the wind, and nothing more."


Open here I flung the shutter, when, with many a flirt and flutter,
In there stepped a stately raven, of the saintly days of yore.
Not the least obeisance made he; not a minute stopped or stayed he;
But with mien of lord or lady, perched above my chamber door.
Perched upon a bust of Pallas, just above my chamber door,
Perched, and sat, and nothing more.


Then this ebony bird beguiling my sad fancy into smiling,
By the grave and stern decorum of the countenance it wore,
"Though thy crest be shorn and shaven thou," I said, "art sure no craven,
Ghastly, grim, and ancient raven, wandering from the nightly shore.
Tell me what the lordly name is on the Night's Plutonian shore."
Quoth the raven, "Nevermore."


Much I marvelled this ungainly fowl to hear discourse so plainly,
Though its answer little meaning, little relevancy bore;
For we cannot help agreeing that no living human being
Ever yet was blessed with seeing bird above his chamber door,
Bird or beast upon the sculptured bust above his chamber door,
With such name as "Nevermore."


But the raven, sitting lonely on that placid bust, spoke only
That one word, as if his soul in that one word he did outpour.
Nothing further then he uttered; not a feather then he fluttered;
Till I scarcely more than muttered, "Other friends have flown before;
On the morrow he will leave me, as my hopes have flown before."
Then the bird said, "Nevermore."


Startled at the stillness broken by reply so aptly spoken,
"Doubtless," said I, "what it utters is its only stock and store,
Caught from some unhappy master, whom unmerciful disaster
Followed fast and followed faster, till his songs one burden bore,---
Till the dirges of his hope that melancholy burden bore
Of "Never---nevermore."


But the raven still beguiling all my sad soul into smiling,
Straight I wheeled a cushioned seat in front of bird, and bust and door;
Then, upon the velvet sinking, I betook myself to linking
Fancy unto fancy, thinking what this ominous bird of yore --
What this grim, ungainly, ghastly, gaunt and ominous bird of yore
                                      Meant in croaking "Nevermore."

Thus I sat engaged in guessing, but no syllable expressing
To the fowl, whose fiery eyes now burned into my bosom's core;
This and more I sat divining, with my head at ease reclining
On the cushion's velvet lining that the lamplight gloated o'er,
But whose velvet violet lining with the lamplight gloating o'er
She shall press, ah, nevermore!


Then, methought, the air grew denser, perfumed from an unseen censer
Swung by seraphim whose footfalls tinkled on the tufted floor.
"Wretch," I cried, "thy God hath lent thee -- by these angels he hath
Sent thee respite---respite and nepenthe from thy memories of Lenore!
Quaff, O quaff this kind nepenthe, and forget this lost Lenore!"
Quoth the raven, "Nevermore!"


"Prophet!" said I, "thing of evil!--prophet still, if bird or devil!
Whether tempter sent, or whether tempest tossed thee here ashore,
Desolate, yet all undaunted, on this desert land enchanted--
On this home by horror haunted--tell me truly, I implore:
Is there--is there balm in Gilead?--tell me--tell me I implore!"
Quoth the raven, "Nevermore."


"Prophet!" said I, "thing of evil--prophet still, if bird or devil!
By that heaven that bends above us--by that God we both adore--
Tell this soul with sorrow laden, if, within the distant Aidenn,
It shall clasp a sainted maiden, whom the angels name Lenore---
Clasp a rare and radiant maiden, whom the angels name Lenore?
Quoth the raven, "Nevermore."


"Be that word our sign of parting, bird or fiend!" I shrieked, upstarting--
"Get thee back into the tempest and the Night's Plutonian shore!
Leave no black plume as a token of that lie thy soul hath spoken!
Leave my loneliness unbroken! -- quit the bust above my door!
Take thy beak from out my heart, and take thy form from off my door!"
Quoth the raven, "Nevermore."


And the raven, never flitting, still is sitting, still is sitting
On the pallid bust of Pallas just above my chamber door;
And his eyes have all the seeming of a demon's that is dreaming.
And the lamplight o'er him streaming throws his shadow on the floor;
And my soul from out that shadow that lies floating on the floor
Shall be lifted---nevermore!

Это слова песни группы АЛИСА. Конечно, рекомендую наслаждаться в виде песни, но и без музыки ИМХО весьма и весьма достойно 
         
      Земля
Я начинаю путь,
Возможно, в их котлах уже кипит смола,
Возможно, в их вареве ртуть,
Но я начинаю путь.
Я принимаю бой,
Быть может, я много беру на себя,
Быть может, я картонный герой,
Но я принимаю бой.

Я говорю:
Живым - это лишь остановка в пути,
Мертвым - дом.

Смирное время,
Смирные дни,
Боль и радость почистили зубы и спят,
Звук, которым когда-то был крик,
В рот набрал воды
И прикусил язык.
Ржавчина
Выжженных звезд
Отражает промежутки сомнительных лет.
Плесень несет свой пост,
Прикрывая покрытый коростой погост.
Волчья ягода,
Черная кровь,
Немое темноводье водит тени по дну,
Языки публичных костров
Лижут лица.
Ей, начальник! Покорных - в ров!
Пот напомаженных туш,
Жирные рты плетут слюной кружева,
Зверь лакает из луж
Души тех, кто принял печать.
Маестро, туш!

Живым - это лишь остановка в пути...

Тоже песни - две, одной группы, с одного альбома даже. Пробирают до глубины души. Когда выучусь на басу, сыграю обязательно со своей будущей группой (которая пока состоит - в теории - из меня и моего старого друга, клавишника/вокалиста). Мечта - сыграть на большой сцене. Возможно, с хором. В общем:

THE CROWN AND THE RING
(LAMENT OF THE KINGS)
From A Battle I’ve Come To A Battle I Ride
Blazing Up To The Sky
Chains Of Fate Hold A Fiery Stride
I’ll See You Again When I Die

ПРИПЕВ:
High And Mighty Alone We Are Kings
Whirlwinds Of Fire We Ride
Providence Brought Us The Crown And The Ring
Covered With Blood And Our Pride

Heroes Await Me
My Enemies Ride Fast
Knowing Not This Ride’s Their Last
Saddle My Horse As I Drink My Last Ale
Bow String And Steel Will Prevail

ПРИПЕВ.

Odin I Await Thee
Your True Son Am I
I Hail You Now As I Die
I Pledge You My Sword And To No Man I Kneel
Ours Is The Kingdom Of Steel

ПРИПЕВ.

И вторая. С некоторых пор (2003?) это вообще мой личный гимн.

HEART OF STEEL

Build A Fire A Thousand Miles Away
To Light My Long Way Home
I Ride A Comet
My Trail Is Long To Stay
Silence Is A Heavy Stone

I Fight The World And Take All They Can Give
There Are Times My Heart Hangs Low
Born To Walk Against The Wind
Born To Hear My Name
No Matter Where I Stand I’m Alone

ПРИПЕВ:
Stand And Fight
Live By Your Heart
Always One More Try
I’m Not Afraid To Die
Stand And Fight
Say What You Feel
Born With A Heart Of Steel

Burn The Bridge Behind You Leave No Retreat
There’s Only One Way Home
Those Who Laugh And Crowd The Path
And Cut Each Other's Throats
Will Fall Like Melting Snow
They’ll Watch Us Rise With Fire In Our Eyes
They’ll Bow Their Heads
Their Hearts Will Hang Low
Then We’ll Laugh And They Will Kneel
And Know This Heart Of Steel
Was Too Hard To Break
Too Hard To Hold

ПРИПЕВ.

Стихи из одноименной романтичной книги, прочитанной в ранней юности. О будущем. Наивной, но чем-то цепляющей.

Я вернусь через тысячу лет

За волной налетает волна.
Нет ни берега здесь и ни дна.
Ты, наверно, сидишь у окна.
Ты грустишь. ты пока что одна.

Мы купались с тобою в Оке.
Я держал твое сердце в руке.
А теперь от тебя вдалеке
Я лечу, задыхаясь в тоске.

Я лечу-только ночь в глаза.
Я лечу- и вернуться нельзя.
Улетаю- и тает след.
И лететь еще сотни лет.

Мне мигают огни городов.
Машет ветками лес молодой.
Плещет море зеленой водой.
Светит Солнце мне теплой звездой.
Все родное- в безбрежной дали.
К Андромеде идут корабли.
И в космической черной пыли
Голубой не увидишь Земли.

Я пройду через тысячи бед.
Я вернусь через тысячу лет.
Я не брал ожиданья обет.
Я вернусь, а тебя уже нет.

Я пройду через тысячи бед,
я вернусь через тысячу лет..
Я вернусь через тысячу лет.
Так хоть в чем-то оставь мне свой след....

Исай Давыдов
/Начало семидесятых.../

А я ценю Тарковского.


Я тень из тех теней, ктотрые, однажды
Испив земной воды, не утолили жажды
И возвращаются на свой кремнистый путь,
Смущая сны живых, живой воды глотнуть.

Как первая ладья из чрева океана,
Как жертвенный кувшин выходит из кургана,
Так я по лестнице взойда не ту ступень,
Где будет ждать меня твоя живая тень.

А если это ложь, а если это сказка,
И если не лицо, а гипловая маска
Глядит из-под земли на нас
Камнями жесткими своих бесслёзных глаз?
...
У него много хороших вещей.

А я вот уважаю Маяковского 

"Христофор Коломб"

Христофор Колумб был Христофор
Коломб - испанский еврей.
Из журналов.
1

Вижу, как сейчас,
объедки да бутылки...
В портишке,
известном
лишь кабачком,
Коломб Христофор
и другие забулдыги
сидят,
нахлобучив
шляпы бочком.
Христофора злят,
пристают к Христофору:
"Что вы за нация?
Один Сион!
Любой португалишка
даст тебе фору!"
Вконец извели Христофора -
и он
покрыл
дисканточком
щелканье пробок
(задели
в еврее
больную струну):
"Что вы лезете:
Европа да Европа!
Возьму
и открою другую
страну".
Дивятся приятели:
"Что с Коломбом?
Вина не пьет,
не ходит гулять.
Надо смотреть -
не вывихнул ум бы.
Всю ночь сидит,
раздвигает циркуля".

2

Мертвая хватка в молодом еврее;
думает,
не ест,
недосыпает ночей.
Лакеев
оттягивает
за фалды ливреи,
лезет
аж в спальни
королей и богачей.
"Кораллами торгуете?!
Дешевле редиски.
Сам
наловит
каждый мальчуган.
То ли дело
материк индийский:
не барахло -
бирюза,
жемчуга!
Дело верное:
вот вам карта.
Это океан,
а это -
мы.
Пунктиром путь -
и бриллиантов караты
на каждый полтинник,
данный взаймы".
Тесно торгашам.
Томятся непоседы.
Посуху
и в год
не обернется караван.
И закапали
флорины и пезеты
Христофору
в продырявленный карман.

3

Идут,
посвистывая,
отчаянные из отчаянных.
Сзади тюрьма.
Впереди -
ни рубля.
Арабы,
французы,
испанцы
и датчане
лезли
по трапам
Коломбова корабля.
"Кто здесь Коломб?
До Индии?
В ночку!
(Чего не откроешь,
если в пузе орган!)
Выкатывай на палубу
белого бочку,
а там
вези
хоть к черту на рога!"
Прощанье - что надо.
Не отъезд - а помпа:
день
не просыхали
капли на усах,
Время
меряли,
вперяясь в компас.
Спьяна
путали штаны и паруса.
Чуть не сшибли
маяк зажженный.
Палубные
не держатся на полу,
и вот,
быть может, отсюда,
с Жижона,
на всех парусах
рванулся Коломб.

4

Единая мысль мне сегодня люба,
что эти вот волны
Коломба лапили,
что в эту же воду
с Коломбова лба
стекали
пота
усталые капли.
Что это небо
землей обмеля,
на это вот облако,
вставшее с юга,-
"На мачты, братва!
глядите -
земля!"-
орал
рассудок теряющий юнга.
И вновь
океан
с простора раскосого
вбивал
в небеса
громыхающий клин,
а после
братался
с волной сарагоссовой.
и вместе
пучки травы волокли.
Он
этой же бури слушал лады.
Когда ж
затихает бури задор,
мерещатся
в водах
Коломба следы,
ведущие
на Сан-Сальвадор.

5

Вырастают дни
в бородатые месяцы.
Луны
мрут
у мачты на колу.
Надоело океану,
Атлантический бесится.
Взбешен Христофор,
извелся Коломб.
С тысячной волны трехпарусник
съехал.
На тысячу первую взбираться
надо.
Видели Атлантический?
Тут не до смеха!
Команда ярится -
устала команда.
Шепчутся:
"Черту ввязались в попутчики.
Дома плохо?
И стол и кровать.
Знаем мы
эти
жидовские штучки -
разные
Америки
закрывать и открывать!"
За капитаном ходят по пятам.
"Вернись!- говорят,
играют мушкой.-
Какой ты ни есть
капитан-раскапитан,
а мы тебе тоже
не фунт с осьмушкой".
Лазит Коломб
на брамсель с фока,
глаза аж навыкате,
исхудал лицом;
пустился вовсю:
придумал фокус
со знаменитым
Колумбовым яйцом.
Что яйцо? -
игрушка на день.
И день
не оттянешь
у жизни-воровки.
Галдит команда,
на Коломба глядя:
"Крепка
петля
из генуэзской веревки.
Кончай,
Христофор,
собачий век!.."
И кортики
воздух
во тьме секут.
"Земля!"-
Горизонт в туманной
кайме.
Как я вот
в растущую Мексику
и в розовый
этот
песок на заре,
вглазелись.
Не смеют надеяться:
с кольцом экватора
в медной ноздре
вставал
материк индейцев.

6

Года прошли.
В старика
шипуна
смельчал Атлантический,
гордый смолоду.
С бортов "Мажестиков"
любая шпана
плюет
в твою
седоусую морду.
Коломб!
твое пропало наследство!
В вонючих трюмах
твои потомки
с машинным адом
в горящем соседстве
лежат,
под щеку
подложивши котомки.
А сверху,
в цветах первоклассных розеток,
катаясь пузом
от танцев
до пьянки,
в уюте читален,
кино
и клозетов
катаются донны,
сеньоры
и янки.
Ты балда, Коломб,-
скажу по чести.
Что касается меня,
то я бы
лично -
я б Америку закрыл,
слегка почистил,
а потом
опять открыл -
вторично.

1925

Кевин, спасибо за воспоминания... Это я про Лесного Царя. Одновременно с ним вспомнился перевод "Королевы Элинор" Данте Алигьери...

Королева Элинор

Королева  Британии  тяжко  больна,
Дни  и  ночи  ее  сочтены.
И позвать исповедников просит она
Из родной, из французской страны.

Но пока из Парижа попов привезешь,
Королеве настанет конец...
И король посылает двенадцать вельмож
Лорда-маршала звать во дворец.

Он верхом прискакал к своему королю
И колени склонить поспешил.
- О король, я прощенья, прощенья молю,
Если в чем-нибудь согрешил!

- Я клянусь тебе жизнью и троном своим:
Если ты виноват предо мной,
Из дворца моего ты уйдешь невредим
И прощенный вернешься домой.

Только плащ францисканца на панцирь надень.
Я оденусь и сам как монах.
Королеву Британии завтрашний день
Исповедовать будем в грехах!

Рано утром король и лорд-маршал тайком
В королевскую церковь пошли,
И кадили вдвоем, и читали псалом,
Зажигая лампад фитили.

А потом повели их в покои дворца,
Где больная лежала в бреду.
С двух сторон подступили к ней два чернеца,
Торопливо крестясь на ходу.

- Вы из Франции оба, святые отцы? -
Прошептала жена короля.
- Королева, - сказал в ответ чернецы, -
Мы сегодня сошли с корабля!

- Если так, я покаюсь пред вами в грехах,
И верну себе мир и покой!
- Кайся, кайся! - печально ответил монах.
- Кайся, кайся! - ответил другой.

- Я неверной женою была королю.
Это первый и тягостный грех.
Десять лет я любила и нынче люблю
Лорда-маршала больше, чем всех!

Но сегодня, о боже, покаюсь в грехах,
Ты пред смертью меня не покинь!..
- Кайся, кайся, - сурово ответил монах.
А другой отозвался: - Аминь!

- Зимним вечером ровно три года назад
В этот кубок из хрусталя
Я украдкой за ужином всыпала яд,
Чтобы всласть напоить короля.

Но сегодгя, о оже, покаюсь в грехах,
Ты пред смертью меня не покинь!..
- Кайся, кайся угрюмо ответил монах.
А другой отозвался: - Аминь!

- Родила я в замужестве двух сыновей,
Старший принц и хорош, и пригож,
Ни лицом, ни умом, ни отвагой своей
На урода отца не похож.

А другой мой малютка плешив, как отец,
Косоглаз, косолап, кривоног!..
- Замолчи! - закричал косоглазый чернец.
Видно, больше терпеть он не мог.

Отшвырнул он распятье, и, сбросивши с плеч
Францисканский суровый наряд,
Он предстал перед ней, опираясь на меч,
Весь в доспехах от шеи до пят.

И другому аббату он тихо сказал:
- Будь, отец, благодарен судьбе!
Если б клятвой себя я вчера не связал,
Ты бы нынче висел на столбе!

Перевод С. Я. Маршака

А вообще в тему:

Оборотень, оборотень

« Оборотень, оборотень, серая шерстка.
Почему ты начал сторониться людей?»
«Люди мягко стелят, только спать жестко.
Завиляй хвостом – тут и быть беде».
«Оборотень, оборотень, ведь не все – волки!
Есть гостеприимные в деревне дворы...»
«Может быть, и есть, но искать их долго,
Да и там с испугу – за топоры».
«Оборотень, оборотень, мягкая шубка!
Как же ты зимой, когда снег и лед?»
«Я не пропаду, покуда есть зубы.
А и пропаду – никто не вздохнет».
«Оборотень, оборотень, а если охотник
Выследит тебя, занося копье?..»
«Я без всякой жалости порву ему глотку,
И пускай ликует над ним воронье».
«Оборотень, оборотень, лесной спаситель!
Сгинул в темной чаше мой лиходей.
Что ж ты заступился – или не видел,
Что и я сама из рода людей?
Оборотень, оборотень, дай ушки поглажу!
Не противна женская тебе рука?..
Как я посмотрю, не больно ты страшен.
Ляг к огню, я свежего налью молока.
Оставайся здесь и живи...»
...а серая
Шкура потихоньку сползает с плеча.
Вот и нету больше лютого зверя...
«Как же мне теперь тебя величать?..»

Это, помнится, Мария Семёнова...

Была такая книжка - "Катализ", то было в восьмидесятых... и был там герой - Женька Вознесенко, он же поэт Евтушенский...
Пишу по памяти... Кто читал - поправьте:

Я - поэт уходящего
Полудохлого мира.
Я - проклятье ходячее,
Я - ходячая мина
С часовым механизмом,
В сердце тиканье слышу.
Что, брат мир, к коммунизму
Навострил свои лыжи?
Коммунизм - это дело,
Если дружно и разом,
Но земли нашей тело
Разъедает проказа,
А проказу не лечат,
Только трупы сжигают,
И набат мой зловещий
Целый мир потрясает.
Лопнет мир, как пузырь,
Состоящий из крови.
Эй, у власти стоящие!
Я могилу вам рою
В черноземе пространства,
Там, где звезды - песчинки.
В при жизни проштрафились -
Так теперь не взыщите!
Выну меч я из ножен -
Будет бойня - не битва,
И уже не поможет
Никакая молитва...
Но у самой черты,
У последних пристанищ,
Я прощу тебя, мир,
Если правильным станешь...

***
Имя ее с ранних лет лет раздражало хозяина:
Ладно бы  - Машенькой , Катенькой, Наденькой...
Нет уж Чукокалой, словно какого татарина
Дочка звала ее с самого детского садика.

Выросла дочка, у мужа теперь в Лианозове
Взять позабыла с собою подругу счастливого времени
В дом, где супруг ее в детстве играл паровозами
И представлялся вождем могиканского племени.

Голая кукла Чукокала мерзнет на лестнице
Завтра исчезнет под влажной рукою уборщицы
Если старуха с шестого - так та перекрестится,
А молодая с девятого - и не поморщится.


Текст по памяти, так что возможны погрешности. Автора не помню, зато вспоминаю серого, потрепанного медведя, брошенного переезде на новую квартиру.  Было мне года три...

Горячий Секс и нежная Любовь
Однажды познакомились, скучая.
И вечером в божественный клубок
Они сплелись свободно и случайно.

Ах, этот Секс, он был немного груб,
Нетерпелив и чуточку развратен.
Он языком касался тайных губ,
Когда Любовь присела на кровати.

Она пустилась танцевать в ночи.
Сначала в удивительных нарядах,
Потом кружилась голая почти,
Едва касаясь, пролетая рядом.

Хотелось Сексу нежности, любви.
Любви хотелось секса и оргазма.
До этого желания свои
Им не случалось исполнять ни разу.

И, оказавшись, вдруг наедине
Любовь легко, без всякого стесненья
Раскинувшись, лежала на спине,
Потом открыто встала на колени.

И Секс любил так бережно ее,
Так звонко, глубоко, неутомимо…
Упало на пол светлое белье,
Огонь свечи качал пространство мира.

А мы с тобой под окнами, тогда,
Ловили звуки, отраженья, тени.
Ткань платья твоего была тонка,
Я гладил твои руки и колени.

Потом они позвали нас к себе
И были необычны ощущенья –
Купались вместе в лунном серебре
И задували свечи от смущенья…

… Проснулись в доме только мы вдвоем
Любовь и Секс исчезли утром вовсе.
C тех пор мы каждый день их в гости ждем...
И каждый день они приходят в гости

 

Бобэоби пелись губы,
Вээоми пелись взоры,
Пиээо пелись брови,
Лиэээй - пелся облик,
Гзи-гзи-гзэо пелась цепь.
Так на холсте каких-то соответствий
Вне протяжения жило Лицо.

<1908-1909>
Велимир
Хлебников

Константин Никольский

  Когда поймешь умом, что ты один на свете,
  И одиночества дорога так длинна,
  То жить легко и думаешь о смерти,
  Как о последней капле горького вина.

  Вот мой бокал, в нем больше ни глотка
  Той жизни, что как мед была сладка.
  В нем только горечь неразбавленной печали,
  Оставшейся на долю старика.

  Бокал мой полон, но друзей не стану
  Я больше угощать питьем своим.
  Я их люблю, дай боже счастья им.
  Пускай они пьют воду из под крана.

  На свете сделал я много славных дел,
  Во веки вечные их не забудут люди.
  И если выйдет все, как я хотел,
  То, боже милый, мир прекрасным будет.

  Послав отчаянье на голову мою,
  Послав страдания душе моей правдивой,
  Пошли мне веру, я о ней спою,
  И дай мне силы, стану я счастливым.

  И перед смертью богу помолюсь.

А. Григорян, Мусорный ветер

Мусорный ветер, дым из трубы,
Плач природы, смех сатаны,
А все оттого, что мы
Любили ловить ветра и разбрасывать камни.

Песочный город, построенный мной,
Давным-давно смыт волной.
Мой взгляд похож на твой,
В нем нет ничего, кроме снов и забытого счастья.

    Дым на небе, дым на земле,
    Вместо людей машины,
    Мертвые рыбы в иссохшей реке,
    Зловонный зной пустыни.
    Моя смерть разрубит цепи сна,
    Когда мы будем вместе!

Ты умна, а я идиот,
И неважно, кто из нас раздает,
Даже если мне повезет,
И в моей руке будет туз, в твоей будет joker.

Так не бойся, милая, ляг на снег.
Слепой художник напишет портрет,
Воспоет твои формы поэт,
И станет звездой актер бродячего цирка.

    Дым на небе, дым на земле,
    Вместо людей машины,
    Мертвые рыбы в иссохшей реке,
    Зловонный зной пустыни.
    Моя смерть разрубит цепи сна,
    Когда мы будем вместе!

Редьярд Киплинг "Заповедь",  Перевод М.  Лозинского

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех,
Верь сам в себя наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех;
Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них;
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив;
Равно встречай успех и поруганье,
He забывая, что их голос лжив;
Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать c основ.

Умей поставить в радостной надежде,
Ha карту все, что накопил c трудом,
Bce проиграть и нищим стать как прежде
И никогда не пожалеть o том,
Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: "Иди!"

Останься прост, беседуя c царями,
Будь честен, говоря c толпой;
Будь прям и тверд c врагами и друзьями,
Пусть все в свой час считаются c тобой;
Наполни смыслом каждое мгновенье
Часов и дней неуловимый бег, -
Тогда весь мир ты примешь как владенье
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Пожалуй я этот топик распечатаю и дам одному знакомому блюзмену...
Было бы неплохо по самым грустным стихам сделать отличный блюз...
Как на это смотрите?

А вот еще, вроде как песня.

У.Шекспир

Пропал мой хлеб, мой труд,
Бараны, овцы мрут,
Приплода не дают
И не тучнеют летом,
И, сердцу нет тепла,
И жизнь мне не мила,
Моя любовь ушла,
И горе только в этом.
Мне скучно петь, плясать еще скучней,
Ты видишь, боже, я не нужен ей
Конец ее любви и завереньям,
Она встречает пастуха презреньем.
Отвергла напрямик,
Судьбу сломала вмиг, -
Куда мне деться от лихой кручины!
Я стал умней:
Я верил ей,
Но женщина изменчивей мужчины.

Печален, нелюдим,
Живу, дышу одним.
Я больше не любим,
Но разлюбить - нет силы.
Надел я черный цвет,
В душе надежды нет,
Постыл мне белый свет,
И жду могилы.
Молчит моя свирель. Печально, сердцу в лад,
На овцах колокольчики звенят,
Мой пес не носится, не лает, как когда-то,
Но хвост поджал и смотрит виновато,
Лишь визгнет раз, другой,
Когда мой вздох глухой
Из сердца рвется, полон тяжкой боли,
И, отдаваясь от земли,
Теряется вдали,
Как стоны павших на кровавом поле.

Деревья не цветут
И тени не дают,
И птицы не поют,
И вянут всходы.
Ягнят веселых нет,
А нимф пропал и след,
И лес полураздет,
И стынут воды.
Все, что послал творец в утеху пастухам:
Вечерних игр веселый шум и гам,
Борьба, разгорячающая кровь, -
Все так мертво, когда мертва Любовь!
Прости ж, голубка, навсегда!
Верь, вся моя беда
В том, что на чувство нет в твоей груди ответа,
И бедный Коридон
Навеки обречен
Жить в одиночестве, без ласки, без привета.

Только что на форуме Веры Камши Алькор сразила меня своим очередным творением, не могу не поделиться со всеми, так оно мне в душу запало. -->

Ураган моя судьба – круговерть…
Красный лист сорвался с ветки – лети!
Ты не дай ему упасть, отгореть –
Подхвати его скорей, подхвати!
Закуёт дороги в лёд, закружит –
И до осени уснёт Дикий Гон…
Лист опавший на ладонь положи –
Чтоб весну с тобою скрадывал он.

От осеннего порога, где закат багров,
Уведи меня, дорога… да – никак!
Жёлтый лист танцует чардаш меж чужих костров…
Одиночество! Ты – друг, ты мой враг.

А пока, среди нежданных огней –
Я не знаю, с кем дорога свела.
Всё, что было – и грозу, и коней –
Красно-жёлтая метель замела.
Ураган моя судьба – круговерть!
Я, как лист: сорвался с ветки – лети…
Так не дай же мне упасть, отгореть!
Подхвати меня, весна, подхвати.

От осеннего порога, где закат багров,
Уведи меня, дорога… да – никак!
Жёлтый лист танцует чардаш меж чужих костров…
Одиночество! Ты – друг, ты мой враг.

PS Это о Робере Эпинэ из КнК...

Что ныне наверху моего top10 в Винампе...

The Sabbath Stones
Fire and water, wind and rain
wings that carry hell in every vein
World possessions, endless taers
truth and knowledge stolen all their years

World turns slowly, sun don't shine
Silence stills the air and kills the chime
Words are poison, passion bleeds
2000 years on earth has sown the seeds

The time of dreams has turned
The night is gone and light shines on
Where darkness once would hide
With spirits high, our fears were born

CHORUS:
Receiver of light, the kingdom of God will guide you
Keep you from a restless heart
Deceiver of night, the stranger that laughs
within you, the reason for the restless heart
is the keeper of the Sabbath Stones

Fire and water, wind and rain
wings that carry hell in every vein
World turns slowly, sun don't shine
Silence stills the air and kills the chime

Can faith destroy desire? Each breath a prayer
each step brings fear
The eyes of they that see have evil stare
Watch over me

CHORUS
and He's the keeper of the Sabbath Stones


What God is this that stands to hear his people cry?
What hand would strike and watch his people die?
What life that takes, what future did we earn?
It's our mistakes, take heed the Sabbath Stones

What life that takes what future did we earn?
It's our mistakes

Это Black Sabbath, 1990 год. Альбом Tyr.

                                     Кошка

      Я кошка!
      Звучит это гордо, не так ли?
      Ко мне каждый день прибегают коты,
      Готовы просить у меня они лапу
      И сердце отдать мне задаром. А ты?
      Le chat!
      Говорят так французы, не так ли?
      И завтра, часов этак в пять,
      Ты будешь готов попросить мою лапу
      И сердце задаром отдать?

Е. Кочеткова.

Вот, в последнее время как-то часто вспоминается…

А.С.Пушкин


Простишь ли мне ревнивые мечты,
Моей любви безумное волненье?
Ты мне верна: зачем же любишь ты
Всегда пугать мое воображенье?
Окружена поклонников толпой,
Зачем для всех казаться хочешь милой,
И всех дарит надеждою пустой
Твой чудный взор, то нежный, то унылый?
Мной овладев, мне разум омрачив,
Уверена в любви моей несчастной,
Не видишь ты, когда, в толпе их страстной,
Беседы чужд, один и молчалив,
Терзаюсь я досадой одинокой;
Ни слова мне, ни взгляда... друг жестокой!
Хочу ль бежать: с боязнью и мольбой
Твои глаза не следуют за мной.
Заводит ли красавица другая
Двусмысленный со мною разговор:
Спокойна ты; веселый твой укор
Меня мертвит, любви не выражая.
Скажи еще: соперник вечный мой,
На едине застав меня с тобой,
Зачем тебя приветствует лукаво?...
Что ж он тебе? Скажи, какое право
Имеет он бледнеть и ревновать?...
В нескромный час меж вечера и света,
Без матери, одна, полу-одета,
Зачем его должна ты принимать?...
Но я любим.... На едине со мною
Ты так нежна! Лобзания твои
Так пламенны! Слова твоей любви
Так искренно полны твоей душою!
Тебе смешны мучения мои;
Но я любим, тебя я понимаю.
Мой милый друг, не мучь меня, молю:
Не знаешь ты, как сильно я люблю,
Не знаешь ты, как тяжко я страдаю.

Позабытые стынут колодцы,
Выцвел вереск на мили окрест,
И смотрю я, как катится солнце
По холодному склону небес,
Теряя остатки тепла.

Цвета ночи гранитные склоны,
Цвета крови сухая земля,
И янтарные очи дракона
Отражает кусок хрусталя -
Я сторожу этот клад.

Проклинаю заклятое злато,
За предательский отблеск тепла,
Вспоминаю о той, что когда-то,
Что когда-то крылатой была -
Она давно умерла.

А за горами, за морями, далеко,
Где люди не видят, и боги не верят.
Там тот последний в моем племени легко
Расправит крылья - железные перья,
И чешуею нарисованный узор
Разгонит ненастье воплощением страсти,
Взмывая в облака судьбе наперекор,
Безмерно опасен, безумно прекрасен.
И это лучшее не свете колдовство,
Ликует солнце на лезвии гребня,
И это все, и больше нету ничего -
Есть только небо, вечное небо.

А герои пируют под сенью
Королевских дубовых палат,
Похваляясь за чашею хмельной,
Что добудут таинственный клад,
И не поздней Рождества-

                  Мельница.

PS Пожалуй, самая любимая их песня...

Н. Гумилёв

За стенами старого аббатства -
Мне рассказывал его привратник -
Что ни ночь творятся святотатсва:
Приезжает неизвестный всадник,

В чёрной мантии, большой и неуклюжий,
Он идёт двором, сжимая губы,
Медленно ступая через лужи,
Пачкает в грязи свои раструбы.

Отодвинув тяжкие засовы,
На пороге суетятся духи,
Жабы и полуночные совы,
Колдуны и дикие старухи.

И всю ночь звучит зловещий хохот
В коридорах гулких и во храме,
Песни, танцы и тяжёлый грохот
Сапогов, подкованных гвоздями.

Но наутро в диком шуме оргий
Слышни крики ужаса и злости.
То идёт с мечём святой Георгий,
Что иссечён из слоновой кости.

Видя гневно сдвинутые брови,
Демоны спасаются в испуге,
И наутро видны капли крови
На его серебряной кольчуге.

Песня из "бременских музыкантов"

Луч солнца золотого туч скрыла пелена.
И между нами снова вдруг выросла стена.
Ла-ла-ла, ла-ла-ла-ла.
Ночь пройдет, настанет утро ясное.
Верю, счастье нас с тобой ждет.
Ночь пройдет, пройдет пора ненастная
Солнце взойдет...
Солнце взойдет.
Петь птицы перестали.
Свет звезд коснулся крыш.
Сквозь вьюги и печали
Ты голос мой услышь.

Марина Цветаева

Заповедей не блюла, не ходила к причастью.

— Видно, пока надо мной не пропоют литию,—

Буду грешить — как грешу - как грешила:

                                          со страстью

Господом данными мне чувствами — всеми пятью!


Други! — Сообщники! — Вы, чьи наущения — жгучи!

— Вы, сопреступники! — Вы, нежные учителя!

Юноши, девы, деревья, созвездия, тучи,—

Богу на Страшном суде вместе ответим. Земля!

Старая песня (но сейчас часто уже звучит в новом исполении). Сегодня вдруг услышала и отозвалось.



Ты, теперь я знаю ты на свете есть.
И каждую минуту я тобой дышу, тобой живу
И во сне и наяву...
Нет, мне ничего не надо от тебя.
Нет, все чего хочу я -
Тенью на твоем мелькнув пути,
Несколько шагов пройти.
Пройти, не поднимая глаз.
Пройти, оставив легкие следы.
Пройти, хотя бы раз по краешку твоей судьбы.
Пусть любовь совсем короткой будет, пусть,
И горькою разлука.
Близко от тебя пройти позволь,
И запомнить голос твой
Ты, теперь я знаю ты на свете есть,
И все о чем прошу я -
Солнечным лучом мелькни в окне,
Вот и все что нужно мне.
Пройти, не поднимая глаз.
Пройти, оставив легкие следы.
Пройти, хотя бы раз по краешку твоей судьбы.
Ты, теперь я знаю ты на свете есть,
И каждую минуту
Я тобой дышу, тобой живу
И во сне, и наяву...

Не знаю, почему-то вспомнилось, еще в школе учила. А думала, что все кроме "Онегина" давно вылетело из головы.  Приятно, что не так. 

              Ф.И.Тютчев  "Безумие"

  Там, где с землею обгорелой
  Слился, как дым, небесный свод,-
  Там в беззаботности веселой
  Безумье жалкое живет.

  Под раскаленными лучами,
  Зарывшись в пламенных песках,
  Оно стеклянными очами
  Чего-то ищет в облаках.

  То вспрянет вдруг и, чутким ухом
  Припав к, растреснутой земле,
  Чему-то внемлет жадным слухом
  С довольством тайным на челе.

  И мнит, что слышит струй кипенье,
  Что слышит ток подземных вод,
  И колыбельное их пенье,
  И шумный из земли исход!..

А мне все охота в прошлое. К стабильному существованию с нашем старом добром СССР. 

Хочеcя снова, как когда-то опять
Годках так в семи-десяти побывать.
Чтоб автомат с газировкой
Стоял бы на остановке.

Чтобы по 10 копеек кино
А во дворе чтоб - деды в домино.
Чтоб эскимо - морожено
Чтобы картошка пирожено.

Чтобы в руках свежий номер Мурзилки
Чтобы копейки в пружинной копилке
Чтобы по телику Ну погоди!
Чтобы Гайдар, как всегда впереди.

Чтобы в альбоме - почтовые марки
Чтоб в воскресение - с мамою в парке
Чтобы солдатики красного цвета
Чтоб никогда не кончалося это.

Чтоб засыпая, опять и опять
Новую серию Штирлица ждать.
Чтоб буратина в стеклянной бутылке.
Чтоб по рублю бубыльгумы на рынке.

Чтобы модельки на полке стояли,
Чтобы иранцы в иракцев стреляли,
Чтоб на параде - шарики в высь
Чтобы, короче, все за(ШИ)бись!

Нет, (м)ля(т)ь, все будет наоборот
Мобила, машина, начальник-урод
Кончилось славное время давно
А за окном, как обычно - г@#$%о

Из творчества "ДДТ" вспомнилось...


Расстреляли рассветами память, бредущую в поле,
Исходили всю воду, а берега до сих пор нет.
Поменяли не глядя на счастье свободную волю,
Да пожгли фонари, не познав, где кончается свет.

Я не сплю, мое время, как смертник скребет по бумаге ,
Я в конюшне для птиц, я в плену отношений ко дну.
У бездомного пса видишь больше ходячей отваги,
Как, подняв свою лапу, он лечит больную страну.

Сколько веры в огне, сколько верности в тающем снеге+
Так темно, я в аду иль за пазухой брата Христа.
Ты бросаешь цветы на могилу, закутавшись в неге,
Я лечу, как солдатики в счастье, с гнилого моста.

Съели жизнь в одночасье, десерт, - как всегда, будет голод,
Мы бросали слова в рок-н-ролл, как незрячих щенков.
Рано утром в тумане теплом отражается холод -
Блеск ненужных и сданных в уценку счастливых подков.

Я не знаю, как жить, если смерть станет вдруг невозможной.
Память вырвать не просто, как выклянчить песнею дождь,
Имена на дверях перелистывая осторожно,
Не заметишь, как на пол гербарием выскользнет вождь.

Раздарил всем по сердцу, себе ничего не оставил,
Чьи-то звезды вокруг, а мои перекрестки пусты.
Вот и кончился пир, я последнее в брюки заправил,
Мы поклонникам вместо автографов ставим кресты.

Золотая луна, цвета спелого, зрелого яда,
Как стрелок за окном, целит мне в оловянную грудь.
Все года - по домам, провожаю последнего взглядом,
Твое вечное, знаю - запомнит и наше чуть-чуть.

Р. Киплинг" ЗАКОН ДЖУНГЛЕЙ",  Перевод В. Топорова

Вот  вам Джунглей Закон - и Он незыблем, как небосвод.
Волк живет, покуда Его блюдет; Волк, нарушив Закон, умрет.

Как лиана сплетен, вьется Закон, в обе стороны вырастая:
Сила Стаи в том, что живет Волком, сила Волка - родная Стая.

Мойся от носа и до хвоста, пей с глуби, но не со дна.
Помни, что ночь для охоты дана, не забывай: день для сна.

Оставь подбирать за Тигром шакалу и иже с ним.
Волк чужого не ищет, Волк довольствуется своим!

Тигр, Пантера, Медведь-князья; с ними - мир на века!
Не тревожь Слона, не дразни Кабана в зарослях тростника!

Ежели Стае твоей с чужой не разойтись никак,
Не горячись, в драку не рвись - жди, как решит Вожак.

С Волком из стаи своей дерись в сторонке. А то пойдет:
Ввяжется третий - и те, и эти, - и начался разброд.

В своем логове ты владыка - права ворваться нет
У Чужака, даже у Вожака, - не смеет и сам Совет.

В своем логове ты владыка - если надежно оно.
Если же нет, шлет известье Совет: жить в нем запрещено!

Если убьешь до полуночи, на всю чащу об этом не вой.
Другой олень прошмыгнет, как тень, - чем насытится Волк другой?

Убивай для себя и семьи своей: если голоден, то - убей!
Но не смей убивать, чтобы злобу унять, и - НЕ СМЕЙ  УБИВАТЬ
                                                      ЛЮДЕЙ!

Если из лап у того, кто слаб, вырвешь законный кусок -
Право блюдя - малых щадя - оставь и ему чуток.

Добыча Стаи во власти Стаи. Там ешь ее, где лежит.
Насыться вволю, но стащишь долю - будешь за то убит.

Добыча Волка во власти Волка. Пускай, если хочешь, сгниет -
Ведь без разрешенья из угощенья ни крохи никто не возьмет.

Есть обычай, согласно которому годовалых Волчат
Каждый, кто сыт, подкормить спешит - пусть вдосталь они едят.

Совсем недавно открыла для себя поэзию Владимира Набокова, вот одно из запомнившихся произведений.

    Живи. Не жалуйся, не числи
    ни лет минувших, ни планет,
    и стройные сольются мысли
    в ответ единый: смерти нет.

    Будь милосерден. Царств не требуй.
    Всем благодарно дорожи.
    Молись безоблачному небу
    и василькам в волнистой ржи.

    Не презирая грез бывалых,
    старайся лучшие создать.
    У птиц, у трепетных и малых,
    учись, учись благословлять!

Зерна упали в землю, зерна просят дождя.
Им нужен дождь.
Разрежь мою грудь, посмотри мне внутрь,
Ты увидишь, там все горит огнем.
Через день будет поздно, через час будет поздно,
Через миг будет уже не встать.
Если к дверям не подходят ключи, вышиби двери плечом.

        Мама, мы все тяжело больны...
        Мама, я знаю, мы все сошли с ума...

Сталь между пальцев, сжатый кулак.
Удар выше кисти, терзающий плоть,
Но вместо крови в жилах застыл яд, медленный яд.
Разрушенный мир, разбитые лбы, разломанный надвое хлеб.
И вот кто-то плачет, а кто-то молчит,
А кто-то так рад, кто-то так рад...

        Мама, мы все тяжело больны...
        Мама, я знаю, мы все сошли с ума...

Ты должен быть сильным, ты должен уметь сказать:
Руки прочь, прочь от меня!
Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть.
Что будет стоить тысячи слов,
Когда важна будет крепость руки?
И вот ты стоишь на берегу и думаешь: "Плыть или не плыть?"

        Мама, мы все тяжело больны...
        Мама, я знаю, мы все сошли с ума...

Постой, не уходи!
Мы ждали лета - пришла зима.
Мы заходили в дома,
Но в домах шел снег.
Мы ждали завтрашний день,
Каждый день ждали завтрашний день.
Мы прячем глаза за шторами век.

        В наших глазах крики "Вперед!"
        В наших глазах окрики "Стой!"
        В наших глазах рождение дня
        И смерть огня.
        В наших глазах звездная ночь,
        В наших глазах потерянный рай,
        В наших глазах закрытая дверь.
        Что тебе нужно? Выбирай!

Мы хотели пить, не было воды.
Мы хотели света, не было звезды.
Мы выходили под дождь
И пили воду из луж.
Мы хотели песен, не было слов.
Мы хотели спать, не было снов.
Мы носили траур, оркестр играл туш...

        В наших глазах крики "Вперед!"
        В наших глазах окрики "Стой!"
        В наших глазах рождение дня
        И смерть огня.
        В наших глазах звездная ночь,
        В наших глазах потерянный рай,
        В наших глазах закрытая дверь.
        Что тебе нужно? Выбирай!

Навеяно весенним настроением!... -->

Утро на- чи-на-ет-ся, на-чи-на-ет-ся
Город у-лы-ба-ет-ся. у-лы-ба-ет-ся

Открываются окошки
Выбегая на дорожки
Громко хлопая в ладошки
  Запели звонко дети:

Припев:

Раз, два, утро!
Три, четыре, пять!
Выходи играть!
Выходи играть!
Вместе с нами
Выходи играть!
Здравствуй, утро!

Город улыбается, улыбается
Солнце поднимается, поднимается,
Мы на солнечных качелях
Прокатиться захотели,
Прямо в небо полетели-
Вперед, навстречу солнцу!


Припев:

Раз, два, солнце!
Три, четыре, пять!
Выходи играть!
Выходи играть!
Вместе с нами
Выходи играть!
Здравствуй, солнце!

Солнце поднимается, поднимается,
Детство продолжается, продолжается.
Всюду радостные лица,
Вместе будем веселиться,
С целым миром подружиться
Поможет эта песня.

Припев:

Раз, два,детство!
Три, четыре, пять!
Выходи играть!
Выходи играть!
Вместе с нами
Выходи играть!
Здравствуй, детство!

Редьярд Киплинг 
                            Если...
        О, если ты покоен, не растерян,
        Когда теряют головы вокруг,
        И если ты себе остался верен,
        Когда в тебя не верит лучший друг,
        И если ждать умеешь без волненья,
        Не станешь ложью отвечать на ложь,
        Не будешь злобен, став для всех мишенью,
        Но и святым себя не назовешь,

        И если ты своей владеешь страстью,
        А не тобою властвует она,
        И будешь тверд в удаче и в несчастье,
        Которым, в сущности, цена одна,
        И если ты готов к тому, что слово
        Твое в ловушку превращает плут,
        И, потерпев крушенье, можешь снова -
        Без прежних сил - возобновить свой труд,

        И если ты способен все, что стало
        Тебе привычным, выложить на стол,
        Все проиграть и вновь начать сначала,
        Не пожалев того, что приобрел,
        И если можешь сердце, нервы, жилы
        Так завести, чтобы вперед нестись,
        Когда с годами изменяют силы
        И только воля говорит: "Держись!" -

        И если можешь быть в толпе собою,
        При короле с народом связь хранить
        И, уважая мнение любое,
        Главы перед молвою не клонить,
        И если будешь мерить расстоянье
        Секундами, пускаясь в дальний бег, -
        Земля - твое, мой мальчик, достоянье!
        И более того, ты - человек!

Это же "заповедь", только в другом переводе!!!

[hr]

НАДГРОБНЫЙ ПЛАЧ

                        Правда с юной красотой,
                        С прелестью, такой простой,
                        Спят во прахе под плитой.

                        Вечного покоя дом
                        Стал для голубя гнездом.
                        Спит с подругой он вдвоем.

                        Легок был земной им груз.
                        Нет плодов их брачных уз.
                        Девственным был их союз.

                        Будет правда, да не та,
                        И не та уж красота.
                        На любовь легла плита.

                        Тот, в ком дух высокий жив,
                        Кто красив и кто правдив,
                        Плачь, колена преклонив.

                        Помолись, склонившись ниц
                        Пред чистейшей из гробниц,
                        Пред гнездом умолкших птиц

( У. Шекспир, отрывок из поэмы " Феникс и голубка")

Когда я юн и пылок был,
Мне всё казалось мило;
Где пир был, дым столбом ходил,
Туда меня манило.
Но старость злобная меня
Клюкой своей хватила, -
И вдруг о гроб споткнулся я.
Откуда ты, могила?

          (Гёте, отрывок из "Фауста")

Умка - Колыбельная Медведицы

Ложкой снег мешая,
Ночь идет большая,
Что же ты, глупышка, не спишь?
Спят твои соседи -
Белые медведи,
Спи скорей и ты, малыш.

Мы плывем на льдине,
Как на бригантине,
По седым, суровым морям.
И всю ночь соседи,
Звездные медведи
Светят дальним кораблям.

Люблю умилятся... вот то, что меня заставило обнять мою подушку сильней. 

Вечер тает голубой...
Спи, я посижу с тобой,
Спи и ничего не бойся...
Руку к небу протяну
И звезду зажгу одну,
Ты её теплом укройся,
Спи и ничего не бойся...

День ещё один прошёл,
Что-то было хорошо,
Что-то, может быть, не вышло -
Никому не расскажу
И твой сон посторожу,
Он уже идёт по крыше,
Сон к тебе идёт по крыше...

В школе мне понравился один стих. Он запал мне как говорится в самую душу, я стала его переписывать. Подруга не выдержав моих стараний вырвала  --> лист из сборника, отдала мне с подписью: " Тютчев с любовью С.И."



Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои -
Пускай в душевной глубине
Встают и заходят оне
Безмолвно, как звезды в ночи,-
Любуйся ими - и молчи.

Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он , чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая возмутишь ключи, -
Питайся ими - и молчи.

Лишь жить в себе самом умей -
Есть целый мир в душе твоей
Таинственно-волшебных дум;
Их оглушит наружный шум,
Дневные разгонят лучи, -
Внимай их пенью - и молчи!...