Ф. Ницше

  - Кого еще принесла нелегкая? - шептались часовые.

  - Да колдун это!

  - Разве колдуны не спят по ночам, как все люди?

  - Сравнишь тоже человека и колдуна!

  Уходил спать маг за полночь, вставал до зари и опять плясал, плясал на стене, и пар валил от разгоряченного тела.

  Но суеверия одно дело, а собственная шкура совсем другое, когда в затылок тебе пыхтит Костлявая, тут и от черта помощи обрадуешься. Следует отдать ему должное, колдун был силен. Он мог раскрошить камень из катапульты прямо в полете или изменить траекторию стрелы, огненные шары метал - только успевай уворачиваться. Одно странно, он не убивал. Вроде и не промахивался, но не случилось еще такого, чтобы выпущенная им шаровая молния лишила противника жизни. Оттого косились воины на диковинного мага-чистоплюя - ну разве доверишь такому прикрывать спину в бою?!

  Со своей стороны Вивиан отнюдь не делал попыток к сближению. Он был слишком аристократом, чтобы смеяться над солеными солдатскими шутками; на боевых магов он таил обиду и зависть, менестреля избегал. Иногда Вивиана можно было застать рядом с целителем.

  - Что привело тебя сюда, Вив? Только не ври, будто открыл в себе призвание защищать вдов и сирот. И не выдумывай, будто мечтаешь сложить голову за короля. Ты же не боевой маг, это для них долг и честь превыше всего.

  - По-твоему, я бесчестен?

  - Не о том речь, не ерничай. У тебя иная магия, праведнику не место на войне.

  - А где оно, мое место, Асклепий? В церкви, выходит? Или предложишь сразу на паперть пойти?

  Вивиан быстро загорался, когда его спрашивали, как он очутился в крепости. К наемнику отчего-то не пристают с расспросами. Не лезут в душу крестьянину-рекруту, не торопятся пытать баронов, остерегаясь их сиятельного гнева, даже маркитантку, и ту не побеспокоят зазря. Однако стоило появиться в войске магу-телеснику, как тотчас сделался героем побасенок. И кто это выдумал, будто мужчины не сплетничают? Командир Кассиан не таясь выискивал потайные мотивы да допытывался о связях с врагами, другие являли любопытство скромнее, но от телесного мага не укрыть такой мелочи, как невысказанное слово.

  Беда в том, что Вивиан чувствовал свою неуместность. Не пригодно было его волшебство для убийств. Классическую телесную магию иногда называли магией жизни в противовес боевой, которую величали магией смерти. Однако по природе своей обе во многом схожи. Даже без заклинаний любой телесник имеет гораздо больше шансов на победу в рыцарском турнире, чем наделенный магическим талантом целитель или колдун-живописец. Или взять, к примеру, превращения. Почти всегда боевой маг принимает облик одного и того же животного, которое принято именовать оборотень; он прекрасно подходит для битвы, но мало пригоден в мирное время. Классические же телесники в своих метаморфозах подобным образом не ограничены, хотя и они, освоившись в полюбившейся шкуре, не больно-то любят примерять на себя иные. Но согласитесь, растолковывать улепетывающему от волколака прохожему разницу между классическим метаморфом и боевым оборотнем все равно, что объяснять отличия полоза от гадюки человеку, никогда не встречавшему змей.

  Скажете словоблудие на пустом месте? Хоть горшком обзовите!

  Классические и боевые колдуны были подобны близнецам-братьям, поставленным по разные грани зеркального стекла. Ключом к могуществу боевого мага являлась война, ему важно было атаковать, поражать, проливать кровь. Поговаривали даже, будто для своих заклинаний боевые маги используют витальность и саму anima убитых. Классическая же школа телесной магии, напротив, учила черпать силу из самоограничений, путем победы над собой. Телесники часто ходили одиночками - смешно звать товарища самого себя воевать, боевые предпочитали сражаться в паре.

  Каким ветром занесло тебя на эту войну, Вивиан-праведник, странный маг, так и не принявший своего таланта? Молчишь? Не ответишь?

  Ты сам сказал не говорить. Я навскидку назову сотню причин, каждая из которых будет истинной, - тебе ли не знать, что мы обречены на честность? - только все это будут не те причины.